Комплексный анализ гражданско-правового механизма защиты чести, достоинства и репутации граждан как социально-правовой проблемы

Как уже отмечалось выше, определение судом степени глубины нравственных и физических страданий с учетом индивидуальных особенностей потерпевшего является ключевым моментом при доказывании и определении размера компенсации. Одним из критериев определения размера компенсации морального вреда выступает «искренность» в страданиях Богданова Е.Е. Проблема компенсации морального вреда при конфликте личных неимущественных прав // Вестник Московского университета МВД России. - 2009. - № 3. - С. 120.. При постановке вопроса об эмоциональном состоянии лица, его психофизическом состоянии должно обязательно учитываться мнение психолога. По делам о компенсации морального вреда всегда нужно ставить вопрос о назначении судебно-психологической экспертизы.

Таким образом, только основываясь на тщательном и доскональном изучении конкретных обстоятельств дела и рассмотрев степень страдания потерпевшего (по его собственным оценкам, по мнению его родных и близких, психолога и заключению судебно-психологической экспертизы), суд может прийти к выводу о размере присуждаемой компенсации.

3.2 Компенсация убытков, причиненных умалением деловой репутации юридического лица

Умаление деловой репутации юридического лица, неопределенность в планировании его дальнейшей деятельности, препятствия в управлении им, беспокойство и неудобства, причиненные членам его руководства, влекут или могут повлечь, в свою очередь, возникновение убытков материальных. Так, умаление деловой репутации может привести к отказу потенциальных заказчиков или клиентов от обращения к услугам компании, а неопределенность в планировании дальнейшей деятельности может заставить ее воздержаться от заключения новых договоров, что повлечет наступление убытков в виде упущенной выгоды. Препятствия в управлении компанией могут повлечь неисполнение существующих договорных обязательств, что также может повлечь убытки. Наконец, нахождение членов руководства компании в состоянии беспокойства может негативно сказаться на общем уровне руководства деятельностью компании и повлечь убытки. Определить точный размер вызванных подобными обстоятельствами убытков практически невозможно. Заметим, что взыскание компенсации в связи с причиненным руководителям компании беспокойством имеет целью не компенсацию причиненного им какого бы то ни было «неимущественного вреда» (они вообще не являются стороной в деле), а компенсацию причиненного самой компании имущественного вреда.

Законодательство всех европейских государств, в том числе России, предусматривает в качестве общего правила полное возмещение имущественных убытков. При этом для удовлетворения требования о возмещении убытков их размер, причинная связь с неправомерным действием, а также сам факт совершения должником (потерпевшим) неправомерного действия должны быть доказаны кредитором (причинителем вреда). В ситуациях, когда наступление имущественных убытков опосредуется через «нематериальные убытки», размер первых и их причинную связь с неправомерным действием во многих случаях практически невозможно доказать, в связи с чем наличие во внутреннем праве государства нормы о полном возмещении убытков в действительности не всегда способно обеспечить право потерпевшего на получение такого возмещения. Поэтому на случай, когда доказывание точного размера убытков затруднительно или практически невозможно, в законодательстве иногда устанавливается правило о взыскании компенсации как альтернативы требования о возмещении убытков. В этом случае для взыскания компенсации потерпевшему достаточно доказать лишь сам факт совершения в отношении его неправомерного действия, что существенно облегчает его положение.

Споры о защите деловой репутации относительно немногочисленны в практике арбитражных судов Официальный сайт Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // www.arbitr.ru., но это свидетельствует скорее о перегруженности судов в целом, чем о незначительности проблем, возникающих в хозяйственном обороте в связи с «репутационными войнами». Часть этих проблем лежит за пределами правового поля, однако предусмотренная законом возможность использовать юридические способы защиты за годы применения действующего ГК РФ создала богатую и разнообразную практику применения положений главы, посвященной защите нематериальных благ.

Субъектный состав участников таких споров (ответчиком по ним, как правило, выступает организация средств массовой информации) требует применения судами также норм специального законодательства, а именно Закона о СМИ. Этот акт, принятый ранее ГК РФ, содержит положения, аналогичные нормам ст. 152 ГК РФ («Защита чести, достоинства и деловой репутации»), а также ряда дополнительных положений, определяющих специфику данных отношений с участием организаций СМИ. По вопросам применения ст. 152 ГК РФ было разработано несколько разъяснений высших судебных инстанций, прежде всего - подробно рассмотренное выше Постановление № 3 и Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.09.1999 № 46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации» Российская газета (Ведомственное приложение). - 23.10.1999. (далее - Информационное письмо).

Согласно определению законодателя, нематериальные блага не имеют имущественного содержания, принадлежат гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (п. 1 ст. 150 ГК РФ). Как указывает А. Эрделевский, деловая репутация гражданина-предпринимателя или коммерческого юридического лица может служить предметом договора коммерческой концессии (п. 2 ст. 1027 ГК РФ). Следовательно, по мнению этого автора, их деловая репутация не относится к числу личных неимущественных благ в смысле ст. 150 ГК РФ и не может защищаться путем компенсации морального вреда. Юридическое лицо вообще является искусственной правовой конструкцией, не имеющей телесной оболочки и не обладающей сознанием и психикой. Поэтому нормы о возмещении морального вреда, определяемого как физические и нравственные страдания гражданина (ст. 151 ГК РФ) Эрделевский А.М. Защита чести, достоинства и деловой репутации в судебной практике // http://www.consultant.ru., в принципе неприменимы к юридическому лицу. Получается, что любое юридическое лицо, а также гражданин-предприниматель вправе требовать лишь возмещения убытков, возникших вследствие опорочения его деловой репутации в сфере его профессиональной деятельности, тогда как обычный гражданин, не имеющий статуса предпринимателя, имеет право требовать не только возмещения убытков, но и компенсации морального вреда Кирсанова Н.Б. Право на защиту чести, достоинства и деловой репутации в системе субъективных гражданских прав // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. - 2010. - Т. 105. - С. 66..

Заметим, что рассуждения относительно невозможности компенсации морального вреда, причиненного юридическим лицам, строятся исходя из теории фикции Сторонники теории фикции сомневаются в наличии у юридического лица реальной воли, следовательно, в его дееспособности, которая тесно связана с волей (Жукова М.В. Определение юридического лица с позиции теории фикции // Вестник Российской правовой академии. - 2006. - № 4. - С. 40). Вместе с тем, коль скоро юридическое лицо признается законом субъектом права, оно должно обладать не только правоспособностью, но и дееспособностью., которая является небесспорной. Теория фикции, в ее классической трактовке, отвергнута многими цивилистами и не воспринята действующим законодательством. Кроме того, даже признание имущественного характера деловой репутации профессионального предпринимателя, будь то гражданин или коммерческое юридическое лицо, само по себе не лишает этих субъектов возможности требовать компенсации морального вреда. Более того, в п. 2 ст. 1099 ГК РФ прямо указано, что моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом.

Положения п. 7 ст. 152 и ч. 4 ст. 1100 ГК РФ позволяет сделать вывод, что компенсация морального вреда осуществляется во всех случаях, когда вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, а также деловую репутацию юридического лица. Аналогичные разъяснения содержатся в Постановлении № 10: правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица. Кроме того, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в Информационном письме, на основании ст. 152 ГК РФ заинтересованное юридическое лицо вправе в судебном порядке требовать опровержения средством массовой информации сведений, порочащих деловую репутацию заявителя, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности, а также вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Таким образом, de jure практика судов общей юрисдикции по гражданским делам допускает возможность компенсации морального вреда, причиненного юридическому лицу.

По мнению А.М. Эрделевского, такая позиция судов общей юрисдикции является не более чем недоразумением, вызванным неправильным толкованием п. 7 ст. 152 ГК РФ, согласно которому правила ст. 152 ГК РФ о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица, что надлежит понимать как требование соответствия норм, подлежащих применению, правовой природе юридического лица. Не случайно суды общей юрисдикции de facto удовлетворяют требования юридических лиц об опровержении не соответствующих действительности сведений, порочащих их деловую репутацию, и о возмещении убытков, но отказывают в удовлетворении требований о компенсации морального вреда, поскольку юридическое лицо, как искусственная правовая конструкция, не может доказать факт претерпевания им физических или нравственных страданий Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2007. - № 7. - С. 20; 2009. - № 8. - С. 10; и др..

Очевидно, что доказать причинную связь между распространением недостоверных сведений, порочащих деловую репутацию юридического лица, и возникновением у него убытков, в том числе реального ущерба и упущенной выгоды (ст. 15 ГК РФ), равно как само наличие и размер этих убытков, чрезвычайно сложно Ленковская Р.Р. Особенности исполнения судебных постановлений по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Юридические науки. - 2009. - № 2. - С. 25.. Думается, что с учетом этого обстоятельства законодатель не случайно допускает возможность возмещения юридическому лицу, деловая репутация которого пострадала в результате распространения недостоверных и порочащих его сведений, именно морального вреда, а не убытков. Согласно п. 1 ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Несмотря на то что возможность требовать возмещения убытков прямо предусмотрена п. 5 ст. 152 ГК РФ, анализ практики показывает, что во многих случаях истцы по указанной категории дел заявляют исключительно требование об опровержении не соответствующих действительности сведений. Следует особо отметить, что до введения в действие АПК РФ большинство дел о защите деловой репутации рассматривалось в судах общей юрисдикции. Формально это было связано с тем, что ответчиком по таким делам обязательно должен был привлекаться автор публикации - физическое лицо.

Но другим существенным основанием к тому было и то, что истцы - физические лица - располагали в суде также возможностью требовать компенсации морального вреда. Условия ее взыскания гораздо менее жесткие, причем при доказанности факта нарушения суд не может полностью отказать во взыскании компенсации. В то же время большинство требований о возмещении убытков отклоняются судом по мотиву недоказанности какого-либо из условий их возмещения.

Представляется, что эта тенденция связана в том числе и с отмечавшейся выше неопределенностью содержания понятия «деловая репутация», в связи с чем суды отказываются связать с ее умалением какие-либо финансовые затраты. Критерии, которыми может руководствоваться суд для оценки подлежащих взысканию сумм возмещения или компенсации в случаях, когда этот размер устанавливает суд или когда он вправе изменить размер по иному основанию, чем отсутствие документального подтверждения заявленных сумм, тоже не выработаны Кархалев Д.Н. Охранительное правоотношение по защите чести, достоинства и деловой репутации лица // Арбитражный и гражданский процесс. - 2010. - № 1. - С. 28.. Ни в одном из действующих разъяснений высших судебных инстанций этот вопрос не раскрыт. В результате требования о взыскании убытков на сегодняшний момент нельзя считать эффективным механизмом защиты в случае умаления деловой репутации.

Такая ситуация не может быть признана правильной по нескольким причинам. Данный способ защиты в наибольшей степени отражает компенсационный характер гражданско-правовой ответственности, поскольку позволяет восстановить право истца именно в том объеме, в котором оно было ущемлено по вине ответчика. С одной стороны, перспектива полного возмещения сумм нанесенного возможными виновными действиями вреда входит в понятие «предпринимательский риск». С другой стороны, менее остро, чем в случае компенсации морального вреда, в случае с убытками стоит проблема разумности и справедливости взыскиваемой суммы, поскольку она имеет своим основанием реальные совершенные или, наоборот, не совершенные хозяйственные операции. Однако в спорах о защите деловой репутации в незначительном количестве случаев удавалось добиться, чтобы конкретная доказанная сумма была взыскана в качестве убытков, а во многих случаях это требование вообще не заявлялось.

Проблема поиска эффективного «имущественного» способа защиты прав истцов по данной категории дел была решена судебной практикой. Отправной точкой стало решение суда по иску ОАО «Альфа-банк» к ЗАО «Коммерсантъ. Издательский дом» о защите деловой репутации, возмещении убытков и компенсации репутационного вреда. Иск был удовлетворен в полном объеме, истцам были возмещены убытки, причиненные в результате распространения порочащих сведений, а также взыскана компенсация «репутационного (нематериального) вреда», во много раз превышающая сумму возмещенных убытков.

Истец заявил требования об опровержении не соответствующих действительности и порочащих сведений, а также о взыскании убытков, связанных с неполучением процентного дохода по кредитам с покупкой дополнительных объемов наличных долларов США; убытков, связанных с проведением внеплановой рекламной кампании, направленной на укрепление имиджа банка в глазах вкладчиков; убытков, связанных с усилением охраны московских дополнительных офисов банка, кассового центра и выставлением дополнительных постов для сопровождения инкассации; убытков, связанных с возникновением у истца дополнительных расходов по оплате инкассаторских услуг и расходов от увеличения трудозатрат.

В обоснование требования о возмещении убытков и взыскании нематериального (репутационного) вреда истец сослался на то, что спорная публикация повлекла возникновение панических настроений у населения и, как следствие, массовый отток вкладов физических лиц из банка. Причиной оттока средств физических лиц из банка явилось умаление в глазах вкладчиков его деловой репутации как стабильного и устойчивого банка.

Резкое падение объемов депозитов физических лиц повлекло приостановление процесса кредитования. При этом истец представил документы, подтверждающие наличие у потенциальных заемщиков банка потребности в получении кредитов, а также готовность банка данные кредиты предоставить.

В обоснование предъявленных к взысканию убытков, общая сумма которых составила 2 505 906 руб. 69 коп., истец представил расчеты убытков, первичные документы, переписку истца с лицами, которые оказали ему услуги по проведению внеплановой рекламной кампании и иные дополнительно востребованные истцом (инкассации и т.п.) услуги, которые подтверждают возникновение у истца убытков вследствие умаления его деловой репутации в глазах вкладчиков - физических лиц.

В обоснование размера нематериального вреда истец указал, что сумма уменьшения объема депозитной базы и является мерой умаления его деловой репутации (уменьшенной истцом, исходя из требований разумности до 1 000 000 руб.). При оценке размера нематериального вреда суд «принял во внимание зависимость репутации банков от ее общественной оценки, создаваемой в том числе средствами массовой информации», значимость и авторитет издания, распространившего спорные сведения.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение было изменено в части незначительного уменьшения суммы убытков. Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа размер компенсации нематериального вреда был значительно снижен (до 300 тыс. руб.) Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2007. - № 4. - С. 32-33..

Данное решение суда изначально обещало стать прецедентным для судебной практики по рассматриваемой категории дел. Впервые за период применения ст. 152 ГК РФ судом были взысканы подобные суммы убытков, а также компенсации, квалифицированные истцом и судом как «репутационный вред». Правовая природа этой компенсации заслуживает отдельного внимания.

Однако факт взыскания судом значительной суммы убытков подтвердил эффективность данного способа защиты права при условии надлежащего доказывания приводимых аргументов и расчетов. В связи с этим заслуживают рассмотрения использованные средства доказывания и мотивы, которыми суд руководствовался при вынесении решения, наравне с ранее сложившейся практикой. Это позволит хотя бы в части выявить критерии, которыми руководствуются суды при решении вопроса о квалификации предъявляемых истцами расходов как убытков вследствие умаления деловой репутации, и оценить практическое значение данного способа защиты в данной категории дел.

Основная проблема, которая очень часто вела к принятию ошибочных решений по делам данной категории, связана с неправильным определением предмета доказывания по делу. В связи с этим разъяснения высших судебных инстанций, а также многие постановления федеральных окружных судов, возвращавших дела на новое рассмотрение, неоднократно указывали на невнимание судов к содержанию применимых к спорным отношениям норм права, а именно к их диспозициям, где перечислены обстоятельства, которые в любом случае подлежат исследованию в рамках разбирательства дела.

Относительно рассматриваемой категории дел применению подлежат совокупность общих положений ГК РФ, касающихся взыскания убытков, а также специальные нормы, регулирующие отношения, в рамках которых было совершено действие, повлекшее, по мнению истца, причинение ему убытков: защита деловой репутации, защита права на товарный знак, законодательство о рекламе и т.п.

Анализ судебной практики показывает, что в рассматриваемой категории дел сторонами предлагается значительный объем доказательств, большинство из которых косвенные или относимость которых к конкретному спору остается сомнительной. Однако в соответствии с процессуальным законодательством (ч. 2 ст. 66 АПК РФ, ч. 2 ст. 56 ГПК РФ) круг обстоятельств, подлежащих доказыванию сторонами, определяет суд. При этом суд вправе не ограничиваться обстоятельствами, приведенными в исковом заявлении, и по собственной инициативе включить в предмет доказывания иные обстоятельства, на которые стороны не ссылаются, но может и отказать в приобщении к делу доказательств, которые сочтет излишними. Следует остановиться на основных элементах предмета доказывания и выявить особенности их исследования в делах о защите деловой репутации.

В соответствии со сложившейся судебной практикой лицо, обращающееся в суд с иском о возмещении убытков, должно доказать:

- факт причинения убытков;

- противоправный характер действий и в случаях, когда это необходимо, вину ответчика;

- размер причиненных убытков;

- причинно-следственную связь между действиями ответчика и причиненными убытками.

В то же время в случае, когда основанием ответственности выступает умаление деловой репутации истца в связи с распространением порочащих сведений о нем, данные обстоятельства следует доказывать с учетом положений ст. 152 ГК РФ, законодательства о средствах массовой информации, в том числе разъяснений высших судебных инстанций. Наиболее развернуто эти вопросы освещены в Постановлении № 3. Согласно этим разъяснениям, обстоятельствами, имеющими значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются:

- факт распространения ответчиком сведений об истце;

- порочащий характер этих сведений;

- несоответствие их действительности.

Специальные нормы законодательства, таким образом, дополняют общие условия ответственности в виде возмещения убытков обстоятельствами, с которыми закон связывает причинение ущерба именно деловой репутации. Практика показывает, что при доказывании наличия каждого из этих условий возникают определенные трудности.

Перечисленные «специальные» вопросы предмета доказывания по этой категории дел применительно к требованию о взыскании убытков позволяют установить наличие или отсутствие ключевого элемента - противоправности действий ответчика. Именно эти обстоятельства составляют гражданско-правовой деликт, состоящий в умалении деловой репутации.

Все остальные элементы - факт причинения этим истцу убытков, их размер, вина ответчика - носят «экономический» характер и разрешаются отдельно. Однако суды закономерно в первую очередь рассматривают «фактический состав» на предмет удовлетворения его специальным критериям. В случае отсутствия «фактического состава» иные требования, основанные на нем, не рассматриваются.

При доказанности всех специальных условий истец вправе рассчитывать на применение специального же способа защиты - публикацию опровержения порочащих сведений, однако в то же время в возмещении убытков может быть отказано, поскольку не доказаны иные условия применения этой меры ответственности Кузнецов Н.М. Правоотношения по защите чести, достоинства и деловой репутации // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. - 2007. - № 5. - С. 216..

Рассмотрение собственно процесса доказывания по данной категории дел непосредственно связано с «досудебным» вопросом субъектного состава спорных правоотношений. Анализ практики показывает, что наиболее сложным при доказывании является причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда (распространением конкретной информации) и возможным ущербом деловой репутации истца. В случае заявления иска о возмещении убытков деловой репутации одним из подтверждений факта причинения убытков истцу именно спорной публикацией будет служить вопрос об отнесении оспариваемых сведений к истцу.

Практика показывает, что часто истец прямо не называется в публикации, однако наступившие для него неблагоприятные последствия непосредственно связаны с распространением оспариваемых сведений. С другой стороны, возможно, что иск подан ненадлежащим лицом. Однако сомнения в вопросе о надлежащем истце могут носить как процессуальный, так и материально-правовой характер, в связи с чем он должен решаться при рассмотрении спора по существу. Установить данное обстоятельство иногда возможно только в процессе доказывания (в том числе путем при условии совершения иных процессуальных действий - проведения экспертизы, допроса свидетелей и выслушивания разъяснений сторон).

В связи с изложенным в обоснование своей позиции истец поставлен перед необходимостью доказывать в первую очередь факты, «связывающие истца с его притязанием» Шишенина А.В. Условия наступления ответственности по делам о защите чести и достоинства граждан // Адвокат. - 2008. - № 7. - С. 104., которые делают возможным собственно судебную защиту права, а именно - доказывать, что распространенные сведения касаются именно его. Несмотря на то что юридический интерес истца в разбирательстве спора презюмируется Ульянова Л.В. Проблемы защиты чести, достоинства и деловой репутации // Российская юстиция. - 2007. - № 11. - С. 53., толкование ст. 152 ГК РФ позволяет в некоторых случаях признавать это обстоятельство условием принятия и рассмотрения искового заявления судом.

В гражданском процессе это имеет особое значение, поскольку формально толкование нормы п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ допускает, что судья может отказать в принятии искового заявления ненадлежащему истцу, если при оценке представленных материалов у него возникнут сомнения, что оспариваемые сведения касаются заявителя. Достаточно часто подобные ситуации возникают в практике судов общей юрисдикции. Нередко оспариваемые фразы из публикаций СМИ действительно не содержат указания на истца, однако то, что сведения касаются его, следует из системного толкования всей статьи и оценки всех представленных и исследованных доказательств в совокупности. В связи с этим вышестоящие судебные инстанции, в том числе Московский городской суд, неоднократно указывали на необходимость исследования и оценки судом текста публикации как единого смыслового целого. Очевидно, что это возможно сделать только в процессе рассмотрения дела по существу, а не на стадии принятия искового заявления.

Однако системное толкование ГПК РФ позволяет предположить, что данное положение касается только производства по делам, вытекающим из публично-правовых отношений, и это условие попало в общую норму об исковом производстве в результате ошибки юридической техники Белашова М.С. Некоторые соображения по вопросу о составе фактов, входящих в предмет доказывания по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации // Актуальные проблемы российского права. - 2008. - № 1. - С. 172..

В арбитражном процессе отсутствует институт отказа в принятии искового заявления, однако, как показывает практика, описанная проблема возникает в иной форме. При рассмотрении поданных документов судья в соответствии с ч. 1 ст. 128 АПК РФ может оставить заявление без движения, поскольку сочтет, что не представлено ключевое обоснование, необходимое в том числе в силу прямого указания ст. 152 ГК РФ, - доказательство того, что оспариваемые сведения касаются именно истца.

Показательным является следующее дело. Организация обратилась в арбитражный суд к налоговым органам о взыскании убытков, материального вреда, упущенной выгоды и возмещения вреда за потерю деловой репутации. Определением арбитражного суда исковое заявление оставлено без движения, а затем возвращено заявителю в связи с непредставлением затребованных документов. Федеральный арбитражный суд определение отменил в связи со следующим. Определением арбитражного суда исковое заявление оставлено без движения с указанием на необходимость представления дополнительных документов, в том числе конкретных документов, подтверждающих обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования. Однако из материалов дела усматривается, что заявителем при подаче заявления были представлены документы в подтверждение обстоятельств, на которых основаны заявленные требования.

Кассационная инстанция отметила, что непредставление заявителем части документов не могло служить основанием для возвращения судом заявления, поскольку в соответствии со ст. 135 АПК РФ лишь на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд предлагает при необходимости представить дополнительные доказательства в определенный срок и оказывает содействие сторонам в истребовании доказательств, находящихся у третьих лиц Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2008. - № 11. - С. 37..

Данная проблема имеет не только процессуальные, но и материально-правовые последствия. Очень часто отказ в иске о защите деловой репутации обоснован аналогичным указанием на то, что заявитель требований является ненадлежащим истцом по делу. В части возмещения убытков это избавляет суд от необходимости оценивать факт причинения убытков и их размер. Характерно, что и в судебных актах это основание указывается как самостоятельное и достаточное для обоснования отказа в удовлетворении иска.

Действительно, в результате лингвистической экспертизы или самостоятельного вывода суда может оказаться, что спорная информация распространена ответчиком и носит порочащий характер, однако неблагоприятные последствия предполагаются для иных, нежели истец, лиц Осадчий М.А. Роль лингвистической экспертизы в судебном процессе по защите чести и достоинства // Адвокат. - 2008. - № 5. - С. 98.. Как правило, это могут оказаться аффилированные с истцом лица (дочерние или материнские компании, участники холдингов и управляющие компании, иные организации, связанные, например, общим руководителем) или деловые партнеры истца, в связи с чем имена (названия) организаций в каких-либо ситуациях упоминались совместно. Суды, как правило, обращают внимание на то, что распространение сведений, «субъектом» которых выступает любое иное лицо, но не истец, не может быть основанием для удовлетворения иска.

Эта позиция основана на буквальном толковании ст. 152 ГК РФ (истцом может выступать «лицо, в отношении которого распространены сведения»). Однако очевидно, что в ряде ситуаций, связанных с деловым оборотом, достаточно даже косвенной и очевидно неподтвержденной негативной информации, чтобы повлиять на отношение к некоторым участникам этого оборота.

Попытка защитить истца в такой ситуации предпринималась судами путем разъяснения (реализованного и в судебной практике, в частности, судов общей юрисдикции), что суду следует оценивать не исключительно спорные фразы, а весь текст, «воспринимаемый читателем как единое целое» Иваненко Г.С. Лингвистическая экспертиза в процессах по защите чести, достоинства, деловой репутации. - Челябинск: Полиграф-Мастер, 2006. - С. 57.. Вместе с тем практика показывает, что косвенное отношение истца к затронутому публикацией конфликту и лицам все же в большинстве случаев ведет к отказу в удовлетворении иска, поскольку доказать причинную связь между такой публикацией и неблагоприятными последствиями для истца в таком случае практически невозможно.

Ранее была распространена процессуальная ситуация, когда организация ошибочно выступает «процессуальным истцом» в защиту деловой репутации своих работников в целом или единоличных руководителей. Поскольку закон не предоставляет право юридическому лицу обращаться в суд в интересах своих работников, это влечет прекращение производства по делу как не подлежащему рассмотрению в арбитражном суде на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

Следует отметить, что ГПК РФ иначе решает проблему ненадлежащего «процессуального истца», предписывая судье в случае подачи заявления в защиту прав другого лица организацией, которой в соответствии с законом не предоставлено такого права, отказывать в принятии искового заявления (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Арбитражные суды вынуждены толковать эту ситуацию, указывая, что не подлежит рассмотрению в арбитражном суде дело по заявлению организации в защиту интересов других лиц в случае, когда законом ей не предоставлено такого права.

Иная ситуация складывается, когда при анализе спорной публикации суд устанавливает, что порочащие сведения касаются работников организации-истца, в то время как она полагает нарушенными свои права. Ранее в таких случаях имело место прекращение производства по делу из-за неподведомственности спора арбитражному суду, поскольку суд выяснял, что информация касается физических лиц Мироненко Н.П. Вопросы защиты чести, достоинства и деловой репутации, связанные с трудовыми отношениями // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета. - 2007. - № 42. - С. 20.. Однако в настоящее время процессуальное законодательство уже не содержит возможности замены судом ненадлежащего истца или привлечения в процесс второго истца (поскольку в данном случае это было бы физическое лицо, дело действительно становилось бы неподведомственным арбитражному суду). Кроме того, руководитель юридического лица вправе самостоятельно защищать свою деловую репутацию в арбитражном суде. Следовательно, установив, что иск подан организацией, в то время как публикацией затронуты права иного лица, суду надлежит рассматривать спор в отношении заявителя и выносить решение об отказе в удовлетворении иска Тюленев И.В. Проблемы обеспечения доказательств при распространении сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, в радио- и телепрограммах // Образование. Наука. Научные кадры. - 2008. - № 3. - С. 66..

Аналогично должен разрешаться вопрос, когда генеральный директор юридического лица обращается в суд за защитой своей деловой репутации в связи с тем, что распространена порочащая информация о возглавляемой им организации. Несмотря на наличие правовой связи между юридическим лицом и его исполнительным органом, суды придерживаются той позиции, что причинение ущерба деловой репутации одного из этих субъектов не влечет неизбежно материального и/или «репутационного» вреда у другого.

В этом отношении показательны следующие примеры.

Генеральный директор акционерного общества обратился в суд с иском к редакции газеты и авторам статьи о признании не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию сведений, изложенных в статье «Будем хозяевами своих денег», и обязании редакций газет опубликовать опровержение, взыскании с ответчиков морального вреда.

Суд кассационной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции (об отказе в удовлетворении иска) в части, тем не менее признал обоснованным вывод, что большая часть спорных фраз не ущемляют деловую репутацию, честь и достоинство заявителя, поскольку содержат сведения о деятельности самого юридического лица и его акционерах, а не характеризуют заявителя.

В то же время суд кассационной инстанции указал, что оценка судом фразы «Сколько может жить этот человек за наш счет?» в качестве выражения личного мнения автора является неправильной. Высказывания о присвоении заявителем денежных средств акционерного общества, т.е. по сути о деянии, содержащем признаки хищения, действительности не соответствуют и умаляют деловую репутацию заявителя как генерального директора акционерного общества, т.е. профессионального управленца Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2007. - № 5. - С. 10..

В другом случае акционерному обществу было отказано во взыскании суммы материального и морального вреда, поскольку из материалов дела не усматривается причинения ответчиком истцу убытков, а также взаимосвязи морального вреда, причиненного конкурсному управляющему, и вреда, причиненного обществу Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2010. - № 1. - С. 20..

Судебная практика придерживается позиции, согласно которой отношение распространенных сведений к истцу должно устанавливаться исходя из буквального смысла спорной информации, а не из косвенных свидетельств или умозаключений. В связи с этим в случаях, когда прямое указание на организацию-истца в спорной публикации не содержится, суд приходит к выводу об отсутствии факта распространения сведений, умаляющих деловую репутацию истца, а следовательно, ключевого основания для удовлетворения иска и применения иных мер ответственности (в том числе взыскания убытков).

Так, по делу, рассмотренному Арбитражным судом Хабаровского края, суд установил, что в телепередаче были показаны торговые точки трех различных организаций. При просмотре видеозаписи определить наименование предприятий было невозможно. Идущий за кадром текст сообщал об общих характерных случаях нарушений правил торговли. Исходя из проанализированного текстового и видеоматериала, судом не выявлено каких-либо фактов в отношении конкретно организации-истца, затрагивающих его деловую репутацию Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2009. - № 5. - С. 26..

Рассмотренные примеры свидетельствуют о распространенной практике «превентивной» подачи иска без наличия к тому существенных правовых оснований. Поскольку оценка доказательств (в том числе того, насколько спорные сведения относимы к истцу) в данной категории дел носит наиболее субъективный характер, рассмотрение таких дел по существу может быть длительным и сложным, что не содействует эффективности правосудия. Исключить предъявление подобных исков невозможно, а вероятную недобросовестность истцов, подавших заведомо неосновательный иск, сложно доказать. Однако на сегодняшний день судами сформирована достаточно устойчивая практика, согласно которой рассмотренное основание практически во всех случаях выявляется и влечет отказ в удовлетворении иска.

Другой ключевой элемент предмета доказывания по делам данной категории - противоправность - устанавливается в зависимости от оснований распространения ответчиком негативных сведений об истце. Практика столкнулась с тем, что в ряде случаев доведение до третьих лиц информации, которая может быть квалифицирована как порочащие сведения, происходит по прямому указанию или дозволению закона.

Так, организация или гражданин могут быть обязаны в ответ на запрос граждан или государственных органов (в том числе следственных и судебных) направить или зафиксировать в особом документе информацию (результаты экспертизы, выписки, справки и т.п.) или сообщить сведения (свидетели по гражданским и уголовным делам, должностные лица и т.п.), касающиеся третьего лица и свидетельствующие о допущенных этим лицом нарушениях действующего законодательства, недобросовестности в хозяйственной деятельности и иные. В то же время по самым различным причинам (зависящим или не зависящим от источника) эти сведения могут оказаться недостаточно точными (не являющимися достоверными).

Последствия распространения таких сведений зависят от того, какими нормами закона регулируется их распространение. Правильная квалификация правового режима такой информации позволяет решить, применяется ли к конкретному случаю ст. 152 ГК РФ.

При ответе на этот вопрос следует исходить из того, что предоставленное ст. 152 ГК РФ право на защиту деловой репутации имеет частноправовую природу и реализуется в отношениях, урегулированных нормами гражданского права. Оно не должно вступать в конфликт с иными правами, гарантированными законодательством, или препятствовать реализации установленных законом полномочий. Положения ГК РФ не оговаривают этих исключений, в связи с чем этот вопрос потребовал разъяснения в судебной практике.

В настоящее время Постановлением № 3 установлено, что не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок (п. 7 Постановления № 3). Ситуацию, когда поводом для иска становятся сведения, сообщенные в ходе рассмотрения дела в суде кем-либо из участвующих в деле лиц, а также свидетелями (в отношении участвовавших в деле лиц), Постановление № 3 квалифицирует как недопустимое требование о повторной судебной оценке доказательств по ранее рассмотренным делам. Действительно, принятие любого судебного акта по таким требованиям потребует повторной оценки их достоверности (это необходимый элемент предмета доказывания по данной категории дел и одновременно - основное свойство надлежащих доказательств по делу, которое суд оценивает в любом деле в соответствии со ст. 71 АПК РФ и ст. 67 ГПК РФ), что не допускается. В связи с этим они не могут быть оспорены в порядке, предусмотренном ст. 152 ГК РФ.

Процессуальное законодательство не предусматривает для сторон в гражданском (арбитражном) процессе, построенном на основе состязательности, ответственность за сообщение недостоверных сведений. Предполагается, что суд благодаря своим правомочиям по исследованию и оценке доказательств, а также высокой квалификации сделает на основе представленных данных выводы, максимально приближенные к действительности (фактическим отношениям сторон). Возможность оспаривания таких сведений в гражданском процессе противоречила бы соответствующим принципам процессуального права. Несмотря на споры о существе и нормативной основе судебной истины в настоящее время, действующие процессуальные кодексы в принципе делают возможным вынесение решения на основании недостоверных фактических данных, причем в случае, если судом соблюдены императивные нормы процессуального права, касающиеся сбора и исследования доказательств, решение будет сложно отменить в вышестоящих инстанциях.

Надо отметить, что практика по этому вопросу была нестабильна: некоторое время назад арбитражные суды удовлетворяли требования об опровержении, в частности, сведений, содержащихся в направляемых в суды отзывах на исковые заявления Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2005. - № 8. - С. 44., однако отклоняли аналогичные требования, касающиеся текстов исковых заявлений, мотивируя это тем, что направление данного документа в суд является реализацией предоставленного Конституцией РФ и процессуальным законодательством права на судебную защиту Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2006. - № 1. - С. 29..

Представляется, что сегодня суд, установив, что истец не учел указанного разъяснения, должен прекращать производство по делу, поскольку такой спор не подлежит рассмотрению в арбитражном суде (ч. 1 ст. 150 АПК РФ; суд общей юрисдикции должен в таком случае отказать в принятии искового заявления на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Ранее суды отказывали в удовлетворении исковых требований, хотя при аналогичной мотивировке - наличие иного порядка обжалования факта распространения такой информации и недопустимость повторной оценки доказательств - налицо процессуальное препятствие для рассмотрения дела по существу. Это может быть обращение в арбитражный суд в порядке гл. 25 АПК РФ для обжалования действия или решения (документа, содержащего спорные сведения, как ненормативного акта) или же реализация иных процессуальных прав: направление замечаний на протокол судебного заседания, возражения на отзыв ответчика, обжалование постановлений следователя и т.п. Однако нет сведений о делах подобного рода, рассмотренных арбитражными судами после принятия Постановления № 3.

На сегодняшний день пп. 10 и 11 Постановления № 3 выводят из-под действия ст. 152 ГК РФ также распространение порочащих сведений, совершенное в порядке реализации конституционного права граждан направлять личные обращения в государственные органы, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения и принимать по ним решения. Предполагается, что на момент направления такой информации гражданин не может оценить, является ли она достоверной, поскольку это исключительное право соответствующего органа власти. Это не должно ограничивать его право просить проверки данных сведений, поскольку результат этой проверки затрагивает его интересы, права и обязанности. Как правило, обращения, о которых идет речь в этой части Постановления № 3, касаются соответствия деятельности граждан и организаций требованиям законодательства, а следовательно, преследуют публично-правовую цель укрепления законности, в связи с чем любой заявитель может признаваться заинтересованным лицом.

Исключения составляют случаи, когда при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и было продиктовано исключительно намерением причинить вред другому лицу, т.е. имело место злоупотребление правом (п. 1, 2 ст. 10 ГК РФ). Последнее указание ВС РФ свидетельствует о том, что заявления, связанные с подобными обращениями, суд обязан рассмотреть по существу, чтобы установить, не имело ли место злоупотребление правом.

В процессе доказывания противоправности по делам указанной категории можно выделить вопросы, не представляющие особой сложности для судов, а в последнее время - и для лиц, участвующих в деле. Так, относительно редко заявляются требования о защите деловой репутации в случаях, когда на момент распространения спорные сведения соответствовали действительности.

Арбитражным судом Камчатской области был рассмотрен иск индивидуального предпринимателя к конкурсному управляющему ООО об опровержении сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, взыскании убытков и морального вреда на том основании, что ответчик разместил в газете объявление о продаже дебиторской задолженности истца в то время, как задолженностей у последнего не было. Судом установлено наличие на момент опубликования оспариваемых сведений у ООО права требования к истцу. В связи с отсутствием противоправности в действиях ответчика, как необходимого условия взыскания убытков и морального вреда, в удовлетворении данных требований отказано верно Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2009. - № 7. - С. 34..

Таким образом, анализ практики выявил следующие примеры «правомерного» распространения порочащих сведений:

- направление запросов и обращений в органы власти;

- направление процессуальных документов (исковых заявлений и отзывов на них, объяснений сторон и показаний свидетелей, экспертных заключений и т.п.).

В рассмотренных делах суды, как правило, указывали, что сообщение таких сведений «не признается их распространением», в связи с чем ответственность распространителя не наступает. Однако, по мнению автора настоящей работы, в конструкции доказывания нарушения права истца по делу о защите деловой репутации следует говорить, что в данном случае отсутствует необходимый элемент противоправности действий ответчика. В дело могут быть представлены достаточные доказательства, а суд может признать установленным факт распространения ответчиком порочащих сведений, не соответствующих действительности, однако противоправность поведения ответчика как необходимое условие ответственности и применения способов защиты (публикации опровержения и возмещения убытков) будет отсутствовать.

Проблема установления вины ответчика возникает далеко не в каждом гражданско-правовом споре. Отношения в связи с причинением вреда деловой репутации регулируются помимо ст. 152 также гл. 59 ГК РФ, в которой установлены, в частности, особые правила в отношении учета вины причинителя вреда и потерпевшего. Практика показывает, что, несмотря на наличие специальных положений, вопрос оценки вины потерпевшего рассматривается судом по модели ст. 404 ГК РФ («Вина кредитора»), т.е. суд исследует, какие меры потерпевший принимал к уменьшению размера заявленных убытков. Такой подход в целом соответствует гражданско-правовому понятию вины как непринятию разумных усилий в защиту своих интересов, в то время как категории умысла и грубой неосторожности, которыми оперирует ст. 1083 ГК РФ, «привнесены» из публично-правовых отраслей. В то же время подлежащая, казалось бы, применению ст. 1083 ГК РФ «Учет вины потерпевшего и имущественного положения лица, причинившего вред» допускает уменьшение возмещаемых сумм, если лицо способствовало увеличению вреда. Принципиальная разница состоит в распределении бремени доказывания.

Концентрация внимания судов на этом вопросе обусловлена тем, что в соответствии со ст. 1083 ГК РФ суд должен уменьшить размер возмещаемого вреда и даже вправе отказать в возмещении в случае установленной грубой неосторожности потерпевшего в отсутствие вины причинителя вреда. Представляется, что в практике оба пути оценки вины потерпевшего имеют аналогичное назначение и критерии и - даже с учетом субъективности оценки судом соответствующих обстоятельств - приведут к аналогичным выводам.

Вопрос виновности ответчика в причинении убытков в связи с умалением деловой репутации истца решается по общим правилам, при этом отсутствие вины доказывается нарушителем. Специфика большинства дел данной категории связана с нормами Закона о СМИ, который возлагает на организации СМИ - «традиционных» ответчиков по таким искам - особые обязанности в целях обеспечения достоверности распространяемой ими информации. В частности, ст.ст. 39, 49, 51 Закона о СМИ устанавливают обязанность СМИ проверять достоверность сообщаемой информации и запрет распространять «слухи под видом достоверной информации». Несоблюдение указанных обязанностей само по себе свидетельствует о непринятии всех возможных мер для избежания нарушения и признается доказательством вины организации СМИ. Последняя в свою очередь может доказать, что усилия по проверке достоверности информации были ею предприняты: как правило, они состоят в опросе нескольких компетентных лиц, сравнении информации по спорной теме, публикуемой другими СМИ, обращением за информацией ко всем заинтересованным сторонам, в том числе истцу по делу.

Достаточность доказательств предпринятых усилий по проверке информации определяется судом субъективно и зависит от обстоятельств конкретного дела. Так, неточности, обусловленные несовершенством и плохой координацией производственных процессов в небольшой региональной газете, недопустимы в серьезном издании, потенциально имеющем доступ ко множеству альтернативных источников информации и собственный штат юристов. В целом представляется, что применение указанных статей Закона о СМИ значительно облегчает доказывание вины организаций СМИ как ответчиков по искам.

Однако в случае, если распространение информации осуществлено не организацией СМИ, возможность доказать отсутствие вины служит существенной гарантией прав ответчика. Следует учесть, что на основании ст. 152 ГК РФ ответственность несет лицо, «распространившее сведения», вне зависимости от того, при каких обстоятельствах они распространялись и от кого были получены. В случае когда на это лицо обязанность направлять сведения, например, возложена законом, в то время как возможности влиять на их содержание нет, только отсутствие вины освободит распространителя от ответственности.

Так, Арбитражным судом Алтайского края был рассмотрен иск торгового предприятия о взыскании убытков в сумме, причиненных в связи с распространением ответчиком не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию истца. Спорные сведения содержались в информационном сообщении в СМИ о ликвидации организации-истца (было принято решение о присоединении ее к организации-ответчику). Решение, на основании которого был начат процесс ликвидации, было позднее признано арбитражным судом недействительным. В связи с этими событиями у истца, по его утверждению, возникли убытки (вследствие расторжения договоров и т.п.). Суд в иске отказал, поскольку публикация в СМИ сведений о проводимой ликвидации истца не может рассматриваться как порочащая информация, поскольку ответчик совершал эти действия в силу исполнения своих служебных обязанностей Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2009. - № 7. - С. 31..