Неисполнение судебных актов в системе уголовно-правовых отношений

10

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Одной из наиболее острых проблем современной правоприменительной практики следует признать неисполнение требований судебных постановлений гражданами, организациями, должностными лицами и органами государственной власти. Данный вопрос носит общесоциальное значение, так как сам по своей сущности является одним из самых ярких проявлений беззакония и в свою очередь, подрывая авторитет властных структур в целом, становится причиной новых неправомерных деяний различных субъектов.

По разным оценкам специалистов, на сегодняшний день в стране исполняется лишь 30-40 процентов судебных актов, вынесенных по гражданским и арбитражным делам1. Подобная ситуация не может отвечать потребностям государства с рыночной экономикой, где возможность эффективной судебной защиты нарушенных прав является одной из главных гарантий участников имущественного оборота. Невозможность фактической реализации присужденного по закону влечет за собой правовой нигилизм и, как следствие, самоуправные деяния, которые зачастую осуществляются специализированными преступными группировками.

Уголовно-правовая квалификация злостного неисполнения судебных актов

В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации предусмотрено несколько составов преступления, которые в той или иной мере связаны с охраной отношений по поводу исполнения судебных постановлений, вынесенных по различным категориям дел. Рассмотрим один из них - злостное неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта государственным служащим, служащим органа местного самоуправления, а также служащим государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации (ст. 315 Уголовного кодекса РФ).

Объектом преступления, предусмотренного ст. 315 Уголовного кодекса РФ выступают общественные отношения, обеспечивающие исполнение судебных актов, вступивших в законную силу, по уголовных, гражданским, административным и арбитражным делам.

Ряд специалистов выделяют, что факультативным непосредственным объектом данного преступления могут быть имущественные и неимущественные права и законные интересы личности, организаций, предприятий, учреждений. Например, неисполнение судебного решения о возмещении ущерба вследствие невыполнения обязательств по договору. Однако, прежде всего, противоправное неисполнение судебного постановления противодействует публичным интересам государства и общества, заинтересованных в реализации конституционного принципа обязательности для всех субъектов правоотношений требований судебных инстанций.

В качестве предмета преступления выступает судебный акт, предусмотренный действующими законодательными актами. При этом следует отметить, что в нормативно-правовых документах не раскрывается сущность понятия «судебный акт», в связи с чем необходимо обращение нормам процессуального права. Обобщая научно-теоретические позиции ученых, специализирующихся на изучении процессуального права, можно сказать, что под судебным актом понимается юридический документ, оформляющий определенные властные веления соответствующего судебного органа по вопросам, отнесенным к его компетенции в ходе судопроизводства по уголовному, гражданскому, административному или арбитражному делу. Подобная трактовка вполне может быть использована при применении ст. 315 Уголовного кодекса РФ судебными и следственными органами.

Объективная сторона злостного неисполнения судебных актов вызывает наибольшие противоречия в уголовно-правовой науке и судебноследственной практике.

Статья 315 Уголовного кодекса РФ фактически устанавливает два способа совершения рассматриваемого преступного деяния:

1. Злостное неисполнение судебного акта субъектами, указанными в диспозиции данной нормы уголовного закона.

2. Воспрепятствование исполнению судебного акта теми же лицами. Каждый из этих способов имеет собственные специфические признаки, имеющие ключевое значение при квалификации деяний по ст. 315 Уголовного кодекса РФ.

Первый вариант, как правило, выражен бездействием преступника, который не совершает определенные действия по непосредственному исполнению судебного акта. Вместе с тем, неисполнение может проявляться и в каких-либо действиях виновного лица. Например, субъект в устной или письменной форме сообщает заинтересованному лицу о своем отказе совершить действия по реализации судебного акта либо им осуществляется деятельность, прямо свидетельствующая об отсутствии намерений исполнить судебное решение.

Второй вариант совершения преступного деяния, предусмотренного ст. 315 Уголовного кодекса РФ - это воспрепятствование исполнению судебного акта. Данная форма совершения преступления предполагает активные действия со стороны преступника, который предпринимает конкретные меры, направленные на создание искусственных препятствий для исполнения определенного решения судебного органа. Формы воспрепятствования могут быть различными, в том числе:

- виновный дает обязательные для своих подчиненных указания, распоряжения и т.п., запрещающие последним исполнить предписания, содержащиеся в судебном акте;

- создает всяческие помехи в деятельности судебного пристава - исполнителя, других уполномоченных для исполнения судебных актов лиц;

- не передает необходимые для исполнения судебного акта документы, информацию и т.п.;

- дезинформирует лиц, уполномоченных на исполнение судебного акта, о фактическом местонахождении организации, о банковских счетах и т.п.;

- совершает любые иные действия, направленные на то, чтобы затруднить или сделать невозможным реальное исполнение судебного акта. При этом перечисленные действия могут совершаться не только тем лицом, на которое возлагается обязанность по исполнению решения суда, но также и другими субъектами, заинтересованными в создании препятствий по реализации судебного акта.

Вместе с тем, анализируя судебно-следственную практику, можно утверждать, что подавляющем большинстве возбужденных уголовных дел по фактам злостного неисполнения актов судебных инстанций различного уровня, преступникам вменялось неисполнение, совершенное путем бездействия.

Важнейший конструкционный признак объективной стороны преступного неисполнения решения суда - злостность, которая должна иметь место в действия преступника. Юридическое понятие «злостности» в нормативно-правовых актах отсутствует, нет также и официального толкования данного термина в разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации. В научно-теоретической литературе авторы по разному рассматривают злостность по отношению к неисполнению судебных актов. Общее определение слова «злостный» С.И. Ожеговым истолковывается как «исполненный злых умыслов, сознательно недобросовестный, закоренелый в чем-то дурном».

Т.Д. Устинова и Е.Ю. Четвертакова указывают, что при толковании ст. 315 УК РФ под злостностью следует понимать повторное неисполнение лицом возложенных на него обязанностей, вытекающих из судебного акта (приговора, решения), после предписания, облеченного в соответствующую форму и сделанного уполномоченным на это органом (судебным приставом - исполнителем или уголовно - исполнительной инспекцией).

Аналогичным образом рассматривает злостность С.И. Гладышев, отмечая, что привлечение к ответственности за неисполнение судебного акта возможно только после получения преступником соответствующего письменного предупреждения об этом от судебного пристава-исполнителя.

В.М. Жуйков и Э.Н. Ренова трактуют в уголовно-правовом смысле злостность, как отсутствие реакции на требования уже правоохранительного органа исполнить судебный акт. А.Н. Гусев считает уголовно-наказуемым неисполнение решения суда после получения предупреждения от судебного органа об уголовной ответственности и необходимости исполнить судебный акт.

Таким образом, в литературе прослеживается неоднозначность подхода к решению проблемы злостности деяний, связанных с неисполнением судебного акта, что не может не вызывать трудностей при квалификации рассматриваемого состава преступления.

Если рассматривать судебно-следственную практику применения ст. 315 Уголовного кодекса РФ, то и здесь наблюдаются разные подходы к пониманию злостности. Нередко неправильная оценка степени злостности неисполнения судебного акта является причиной отмены приговор по делам о совершении преступлений, предусмотренных ст. 315 Уголовного кодекса РФ.

Таким образом, в законодательстве и судебной практике не конкретизирован вопрос о сущности понятия «злостность» неисполнения судебного решения, хотя в большинстве составов преступления данная формулировка используется для обозначения важнейшего конструкционного признака состава преступления. Можно констатировать, что злостность является оценочной категорией и в каждом конкретном случае орган дознания или суд устанавливает ее наличие либо отсутствие. Однако, исходя из анализа уголовных дел, можно определить следующие признаки, характеризующие неисполнение судебных актов, как злостное:

- требования, изложенные в судебном акте не исполняются в срок установленный непосредственно в судебном решении;

- по факту неисполнения судебным приставом-исполнителем было возбуждено исполнительное производство по принудительному исполнению судебного акта;

- судебным приставом неоднократно выносилось в отношении ответственного лица письменное предупреждение об уголовной ответственности за неисполнение решения суда;

- должником не предпринимались никакие меры достаточные для реализации судебного акта;

- у должника имелась фактическая возможность исполнить решение суда.

Преступление, предусмотренное ст. 315 Уголовного кодекса РФ, относится к категории длящихся, т.е. осуществляется в течение определенного промежутка времени и длится на стадии оконченного преступления до задержания преступника или до явки его с повинной либо до отпадения общественной опасности деяния в связи с его декриминализацией.

Субъективная сторона неисполнение судебного акта характеризуется наличием умысла, как правило, прямого, но не исключается и косвенный умысел лица, совершающего данное деяние.

Субъект преступления специальный, при этом перечень лиц, которые могут быть привлечены к уголовной ответственности за злостное неисполнение судебного акта назван в ст. 315 Уголовного кодекса РФ исчерпывающим образом, в их число входят:

- представители власти (содержание данного понятия в уголовном законодательстве применительно к ст. 315 Уголовного кодекса РФ не раскрывается, однако, вполне допустима трактовка представителя власти, указанная в пункте 2 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.02.2000 г. №6 «О судебной практике по дела о взяточничестве и коммерческом подкупе»);

- государственные и муниципальные служащие, в том числе лица, проходящие военную и гражданскую государственную службу (понятие государственных и муниципальных служащих раскрывается в соответствующих законодательных актах);

- служащие государственных или муниципальных учреждений;

- служащие коммерческих или иных организаций (учитывая положения Гражданского кодекса РФ, предусматривающего только две категории юридических лиц, к иным следует относить некоммерческие организации).

В том числе не исключается и уголовная ответственность и судебного пристава-исполнителя по ст. 315 Уголовного кодекса РФ в связи с бездействием по проведении необходимых исполнительных действий по реализации судебного акта.

Важнейшим условием привлечения конкретного субъекта к уголовной ответственности за неисполнение судебного акта является наличие у него необходимого полномочия на совершение действий по реализации требований исполнительного документа. Например, если речь идет о невыплате долга по решению суда, то у привлекаемого лица должно право на распоряжение денежными средствами в соответствующей организации.

Таким образом, из числа субъектов преступления за неисполнение судебных актов исключены только физические лица, которые присуждены к выполнению определенных действий. По нашему мнению, отсутствие уголовной ответственности граждан по ст. 315 Уголовного кодекса РФ является существенным недостатком действующего законодательства, негативно влияющим на всю систему реализации судебных актов в государстве. Безнаказанность влечет пренебрежительное отношение лиц, являющихся должниками по судебному решению. Практика работы отделов дознания службы судебных приставов-исполнителей показывает, что обращения взыскателей с просьбой возбудить уголовное дело в отношении должников - физических лиц встречаются достаточно часто. Причем согласно изученным материалам все предусмотренные законом способы принудительного исполнения судебного акта, как правило, уже исчерпаны, а требования судебной инстанции даже частично не реализованы. В связи с чем вполне обоснованным было бы внесение дополнений в уголовный закон, связанных с введением ответственности граждан за неисполнение решений суда по гражданским и административным делам. При этом в качестве одной из санкции возможным было бы назначение обязательных работ, вознаграждение за которые бы причиталось взыскателю.

Потерпевший и значение его особенностей в уголовно-правовых отношениях

уголовный неисполнение судебный потерпевший

Виктимологические факторы противоправного деяния имеют большое значение при осуществлении мер уголовной ответственности. При этом речь идет о так называемых «виктимологических признаках», то есть уголовно-релевантных свойствах потерпевшего, характеризующих его как активного участника уголовно-правовых отношений. Они влияют на установление и реализацию уголовной ответственности в трех направлениях: определяют характер общественной опасности деяния на этапе установления уголовной ответственности; изменяют типовую степень общественной опасности преступления и личности виновного в процессе дифференциации уголовной ответственности; отражают индивидуальную степень общественной опасности деяния и личности виновного при назначении наказания. Эти обстоятельства одинаково важны для всех этапов ее развития, начиная со стадии предварительной квалификации содеянного, играют одну из ключевых ролей при определении конкретной меры наказания и чрезвычайно ярко проявляются на ее осуществлении.

В уголовном законодательстве имеется немало норм, так или иначе указывающих на важность виктимологических факторов и роли потерпевшего от преступления.

По данным Е.В. Черных, до деликтного факта состояли друг с другом в социальных связях (супруги, родственники, соседи, сослуживцы, знакомые) - 87% жертв и в отдельных случаях большое значение имеют сведения о личности потерпевшего (в том числе, социально-демографические, нравственно-психологические свойства потерпевшего, его поведение и состояние). Виктимологические моменты имеют самостоятельное значение не только для квалификации деяния и определения меры ответственности лица, совершившего правонарушение, но и в отдельных случаях как информация для установления этого лица. Например, когда есть потерпевший, но правонарушитель (преступник) отсутствует. При этом следует исходить из того, что во многих случаях противоправных деяний правонарушитель и потерпевший были в состоянии знакомства друг с другом. Учитывая, что 41% жертв насильственных преступлений состояли в длительных и близких отношениях с виновным, требование индивидуализации в отношении преступников; до преступного факта 64% случаев взаимоотношения жертвы и преступника носили позитивный характер, 31% - сопровождались длительной конфликтной ситуацией; среди потерпевших с виновным поведением в состоянии алкогольного или наркотического опьянения находилось 86,4%.

Видимо в связи с подобными тенденциями практики новое уголовное законодательство постаралось не только учесть многие из ранее наиболее часто встречающихся обстоятельств в качестве смягчающих (наличие малолетних детей у виновного, аморальность поведения потерпевшего и т.д.), но и под новым углом зрения потерпевшего приобретает особую важность, так как в процессе изучения ее социально-правовых характеристик, интересов, круга общения и иных обстоятельств есть вероятность установления той минисоциальной группы, в которую возможно входит преступник.

В процессе анализа проявления критериев индивидуализации юридической ответственности, пожалуй, нельзя обойти вниманием такой фактор, как поведение потерпевшего, проявившееся в конкретном правонарушении. Виктимологические аспекты некоторых видов правонарушений (чаще автотранспортных и насильственных) имеют настолько ярко выраженный характер, что подчас приобретают самостоятельное значение. Эта особенность обусловлена тем, что поведение потерпевшего нередко провоцирует правонарушителя и в этом качестве может иметь прямую связь с деликтом в качестве одного из причинно-мотивационных элементов.

Виктимологические данные играют важную роль в процессе индивидуализации юридической ответственности правонарушителя. Причем, данные о жертве и ее поведении, в конечном счете, характеризуя степень опасности правонарушителя, могут иметь неоднозначные последствия. Так, с одной стороны, отрицательное поведение потерпевшего в предкриминальной и криминальной ситуациях может служить обстоятельством, смягчающим виновность правонарушителя. Прямые указания на это качество имеются в рассматривает ранее имеющиеся в перечне (беременность, несовершеннолетие виновного).

К тому же аморальность и противоправность поведения потерпевшего по новому законодательству непосредственно закреплены в качестве обстоятельств, смягчающих уголовную ответственность (п. «з» ст. 61). И в отличие от ранее действующего положения они выступают в данном виде независимо от аффекта как последствия реакции виновного. Однако, с другой стороны, «положительность» потерпевшего, выразившаяся в его индивидуальных особенностях - поведении, специфичности физического состояния и социально-правового статуса может существенно сказаться на усилении ответственности виновного. К таким факторам закон относит беспомощность, престарелый возраст, беременность, несовершеннолетие и ряд других обстоятельств (ст. 63, п. «б, в, г, л» ч. 2 ст. 105, ст. ст. 125, 135, ч. 1 ст. 131, 277, 295, 317-318 УК РФ и мн. др.). Особо следует выделить положение ст. 76 УК РФ, предусматривающее возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Для правильной оценки виктимологических моментов правонарушения компетентному государственному органу следует иметь и внимательно изучать данные о потерпевшем. Необходимо исследовать также и особенности взаимоотношений с правонарушителем до вредоносного события. Так, исследования, проведенные В.П. Лозбяковым показали, что в предшествующий преступлению период отношения между преступником и потерпевшим в 65% случаев носили острый конфликтный характер, в 25% характеризовались как нейтрально-неприязненные и только в 10%, по мнению опрошенных, были нормальным. И на этом фоне провокационные действия потерпевшего могут быть как пассивными, так и длительными. Где на долю отрицательно-пассивного поведения потерпевшего (по данной категории преступлений) приходится 8,6% случаев систематического невнесения денег в семейный бюджет лицами, злоупотребляющими спиртными напитками, не занимающимися воспитанием детей. Длительные провокационные действия, аккумулируя отрицательные чувства (гнева, ненависти), «разрядились» аффектным взрывом со стороны правонарушителя в 24% случаев в отношении члена семьи, близкого человека и в отношении случайного человека в 76% случаев. Однако если в характеристиках потерпевшего имеются сведения о его систематическом негативном поведении и правонарушитель, зная об этом, рассчитывал в перспективе этой особенностью потерпевшего «прикрыться», то эти обстоятельства также должны найти должную оценку в процессе познания степени «виновности» потерпевшего и опасности личности причинителя вреда.

Авторы специального исследования, говоря о роли виктимологических моментов правонарушения, как одного из специфичных критериев индивидуализации уголовной (административной) ответственности, справедливо замечают: «Неправильная оценка отрицательного поведения потерпевшего чаще, чем к неправильной квалификации преступления ведет к назначению неправильного (слишком мягкого, а чаще слишком сурового) наказания». Это суждение, представляется чрезвычайно важным, поскольку на практике «нередко без достаточных оснований больше доверяют восприятию ситуации жертвой, упуская из вида специфичность ее переживаний». В связи с отмеченным в процессе применения норм об ответственности следует учитывать, что в отличие от потерпевшего - лица заинтересованного, правоприменитель должен быть беспристрастен и уже поэтому не относиться к показаниям правонарушителя как к «худшему доказательству». В противном случае, возможны негативные последствия, в числе которых будут и ошибки в квалификации дела, а значит и несоответствие назначенного наказания совершенному деянию, и нарушение требования равенства участников уголовного процесса. Гуманизм - это проявление милосердия, человечности не только в отношении правонарушителя, его родных и близких, но и потерпевшего, а также всего общества. Однако на настоящий момент на законодательном уровне не решен вопрос материального ущерба, причиняемого правонарушением. Закон не предусматривает прямого права потерпевшего на компенсацию такого вреда. Особенно ярко эта явная несправедливость проявляется при реализации актов об амнистии. В таких случаях практика идет по пути полной амнистии, то есть полного прощения лица, совершившего преступление. При этом, прощая правонарушителя, государство «прощает» и потерпевшего (зачастую - гражданского истца). В данной связи справедливыми и действительно достойными в качестве примера являются положения, например, Уголовного кодекса Франции 1992 г.: «Помилование влечет освобождение только от исполнения наказания» (ст. 133-7), «Помилование не препятствует праву потерпевшего получить возмещение ущерба, причиненного преступным деянием» (ст. 133-8) и «Амнистия не причиняет вреда третьим лицам» (ст. 133-10).

Заключение

Таким образом, значение виктимологических факторов для реализации правоотношений уголовной ответственности чрезвычайно велико. Вместе с тем современное уголовное право, поставив в центр правоотношений права и свободы личности, не в полной мере реализует положения об этом на практике. В результате, роль и влияние института потерпевшего в рамках осуществления уголовно-правовых отношений совершенно не учитывается, волеизъявление потерпевшего никого не интересует. В законе отсутствуют указания на основы правового статуса потерпевшего, не раскрывается и само его понятие. «При несомненном влиянии социально-демографических признаков (пол, возраст и др.), поведения и состояния пострадавшего на установление, дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности, в теории и правоприменительной практике не разработана системная модель такого влияния. Уголовно-правовые признаки потерпевшего нередко отождествляются с его криминологическими свойствами (виктимностью, виктимизацией и др.), а потому недостаточно полно и последовательно учитываются при конструировании составов, дифференциации ответственности и индивидуализации наказания». На этом основании следует сделать вывод о том, что рассматриваемый комплекс виктимологических факторов, в том числе и института потерпевшего, в рамках уголовного права и процесса нуждается в совершенствовании в целях надлежащей охраны и защиты прав лиц, вовлеченных в данную сферу общественных отношений. Причем, защиты лиц, как потерпевших от преступлений, так и обвиняемых в их совершении.

Список литературы

1. Черных Е.В. Допреступная ситуация и ее роль в генезисе насильственного преступления // Сибирский юридический вестник. 2009. №4.

2. Дедюхина И.Ф. Проблемы установления и реализации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего. Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2008.

3. Вандышев В.В. Реализация взаимосвязей жертвы и преступника в раскрытии и расследовании насильственных преступлений. СПб., 2008.

4. Чучаев А.И. Личность преступника и вопросы наказания. М., 2010.

5. Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция милиции. М., 2009.

6. Минская В.С., Чечель Г.И. Виктимологические факторы и механизм преступного поведения. Иркутск, 2008.

7. В.В. Вандышев отмечает, что в момент насильственных посягательств 71,6% жертв и 88,2% преступников находились в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. См.: Вандышев В.В. Указ. раб. С. 26. Об этом также говорят В.С. Минская и Г.И. Чечель См.: Указ. раб. 2010.

8. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник /под ред. А.И. Рарога. Юрист, 2009.

9. Устинова Т.Д., Четвертакова Е.Ю. Злостность, как конструктивный признак состава преступления против правосудия // Журнал российского права. 2007. №8.

10. Гладышев С.И. Новые положения законодательства об исполнительном производстве // Журнал российского права. 2008. №8.

11. Власть и бизнес: взаимная ответственность. Комментарий к законодательству. М.: Юридическая фирма «Контракт». 2009.

12. Гусев А.Н. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для предпринимателей (постатейный). М.: Юридическая фирма «Контракт». 2010.

Размещено на Allbest.ru