Оглавление

• Введение
• Глава I. История развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за самоуправство и его уголовно-правовая характеристика
• § 1. Развитие уголовной ответственности за самоуправство
• § 2 Объект и объективная сторона самоуправства
• § 3. Субъект и субъективная сторона самоуправства
• Выводы по I главе
• Глава II. Разграничение самоуправства и смежных институтов
• § 1 Отграничение самоуправства от преступлений против собственности и принуждения к совершению сделки или отказу от ее совершения
• §2 Отграничение самоуправства от превышения должностных полномочий
• Выводы по II главе
• Заключение
• Список источников и литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Отмечаемый рост количества самоуправств, совершаемых в Российской Федерации после распада СССР Скобликов П.А. Самоуправство при решении имущественных споров: Вопросы уголовно-правового противодействия // Правоведение. 2000. № 3. С. 17., связан в первую очередь со следующими факторами:

*Сменой экономической и, как следствие, общественно-политической формации в нашем государстве, обусловившей появление большого количества экономически независимых субъектов предпринимательской деятельности, не связанных плановыми заданиями, свободно вступающих в договорные отношения друг с другом. Также нельзя не отметить усиление роли материальных благ в жизни общества в целом, возрастающее отсюда стремление к их накоплению, преумножению, что влечет за собой все увеличивающееся стремление граждан заниматься предпринимательской деятельностью. Это с неизбежностью породило увеличение в геометрической прогрессии количества договорных споров между данными субъектами.

Судебная система, выстроенная под иные цели и задачи, справиться с этим валом экономических споров была просто не в состоянии и, как следствие, пострадавшая в результате недобросовестности контрагента сторона зачастую вынуждена была игнорировать неэффективные законные способы защиты, прибегая к действенным, оперативным, но противоправным.

*Сложностью в практическом применении нормы об уголовной ответственности за самоуправство. Судебно-следственные органы зачастую лишены возможности привлечь самоуправца к ответственности, в том числе ввиду размытости формулировки диспозиции данной статьи, не позволяющей с точностью уяснить суть данного деяния, недостаточной теоретической и практической проработанности вопроса об уголовной ответственности за самоуправство.

Путем конструирования надлежащим образом сформулированной нормы об ответственности за данное деяние, может быть, достигнут колоссальный общепревентивный эффект.

* Отсутствием сколь бы то ни было значимых реформ в системе правосудия и системе принудительного исполнения судебных актов. Ситуация, при которой рассмотрение спора в суде превращалось в большинстве случаев в многомесячный «марафон», сама по себе подрывала веру в правосудие. А когда взыскатель, получивший исполнительный лист, с большей долей вероятности получал на руки не присужденное, а акт о невозможности взыскания, он понимал, что государство не в силах защитить его права. Катастрофическая ситуация с исполнимостью принимаемых судебных актов даже нашла свое отражение в Постановлении Конституционного Суда РФ: «...к моменту принятия Федерального закона «Об исполнительном производстве» эффективность исполнительного производства в Российской Федерации снизилась; неисполнение и несвоевременное исполнение решений судов и иных уполномоченных органов создавало угрозу гарантиям государственной защиты конституционных прав и свобод, законности и правопорядка в целом» Постановление Конституционного Суда РФ от 30.07.2001 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами арбитражного суда Воронежской области, арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский» // Собрание законодательства РФ. 2001. № 32. Ст. 3412..

Все сказанное, безусловно, свидетельствует о необходимости улучшить работу судебной системы. Однако, параллельно требуется усилить борьбу (в том числе превентивную) с незаконными внеюрисдикционными способами реализации права. В том числе, особую опасность представляет самоуправство, являющееся одновременно и способом защиты права, и узурпацией правомочий суверена. Одним из важнейших условий является установление уголовной ответственности за подобные действия, при том, что обязательным условием эффективности данной нормы является ее верная законодательная формулировка, которую должен предварять тщательный юридический (в том числе доктринальный) анализ.

Степень изученности темы исследования. Система преступлений против порядка управления подвергалась исследованию в научных работах В.А. Владимирова и Ю.И. Ляпунова, П.И. Гришаева, П.Ф. Гришанина и М.П. Журавлева, В.Ф. Кириченко, В.Д. Менышагина, Г.Ф. Поленова, В.В. Сташиса и М.И. Бажанова. Соответствующие главы в учебниках по Особенной части уголовного права и комментариях к УК РФ были написаны Г.Н. Борзенковым, М.П. Журавлевым, А.В. Кладковым, Ю.А. Красиковым, З.А. Незнамовой и др. Работы, посвященные исследованию гражданско-правовых проблем, связанных с самоуправной формой защиты гражданских прав, были выполнены в различное время такими видными представителями цивилистики как A.M. Винавер, B.П. Гонгало, В.А. Краснокутский, И.Б. Новицкий, О.А. Красавчиков, Б.Б. Черепахин и др.

Большинство научных трудов на данную тему были выполнены на базе прежнего уголовного и административного законодательства и, в большинстве случаев, без учета норм гражданского законодательства. Остаются спорными и требуют дополнительного изучения: пути приведения диспозиции статьи 330 УК РФ в соответствие со всей системой уголовного закона, а также иным законодательством; характер причиняемого вреда при уголовно-наказуемом самоуправстве; выработка предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм и практики их применения.

Целью исследования является комплексная характеристика самоуправства, сложного, полиотраслевого понятия, представляющего собой узурпацию государственных полномочий в сфере осуществления государственного принуждения, с учетом его специфики, как преступления, являющего ненадлежащий способ осуществления частных прав.

Достижение указанной цели предполагает разрешение следующих задач:

Определение особенностей развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за самоуправство.

Исследование особенностей норм, устанавливающих ответственность за самоуправство, в уголовном законодательстве зарубежных государств,

Осуществление тщательного юридического анализа преступления, предусмотренного статьей 330 УК РФ. Выделение характерных уголовно - правовых признаков исследуемого преступления и их формулировка.

Поиск пробелов в законодательном регулировании уголовно-правовой ответственности, установленной за самовольное поведение граждан, внесение предложений по их устранению.

Формулировка предложений по совершенствованию законодательного определения самоуправства.

Объектом исследования является самоуправство, как сложное социально - правовое явление, возникающее на определенном этапе развития общества и государства как социально необходимое и, запрещаемое одновременно с постепенным огосударствлением, деятельность по предупреждению самоуправств в разрешении споров между частными субъектами. Предмет исследования - представление самоуправства в терминах науки уголовного права, уголовном законодательстве Российской Федерации, а также проблемы, возникающие на практике при квалификации названного состава.

Методология и методика исследования. Методологическую основу работы составили общенаучные и специальные методы исследования, среди которых можно выделить сравнительный, исторический, формально-логический, синергетический, диалектический, системно-структурный, конкретно-социологический и др. Кроме того, использовались и эмпирические методы - наблюдение, описание, классификация и др.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно является исследованием самоуправства как полиотраслевого явления, в том числе, с точки зрения социальной обусловленности ответственности за него.

Практическое значение исследования определяется возможностью использования выводов и предложений:

в научно-исследовательской работе при проведении дальнейшей разработки тем, касающихся самоуправства (как уголовно-правового, так и цивилистического толка);

в деятельности правоприменительных органов в целях надлежащей, отвечающей требованиям системы российского законодательства, квалификации самоуправства;

при преподавании курсов уголовного права в юридических учебных заведениях, а также на курсах повышения квалификации практических работников.

Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.

Глава 1. История развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за самоуправство и его уголовно-правовая характеристика

§ 1. Развитие уголовной ответственности за самоуправство

Первоначально самоуправство на Руси было нормальным и едва ли не единственным способом защиты прав. Вековой обычай мести - права применения мер принуждения непосредственно потерпевшим - служил правовой основой существования древнерусского общества. При этом термином «месть» обозначалось не только право расправиться с виновным, но возможность самосуда вообще. Право выбора меры воздействия при этом оставалось за потерпевшей стороной, В исследованиях юридического быта того времени отмечалось, что местью должен признаваться «любой способ удовлетворения за обиду, когда существовала совершенная свобода в выборе того или иного возмездия» Ланге Н. Исследование об уголовном праве Русской Правды. М., Статут. 2006. С. 96..

В IX-X веках нашей эры начался отмеченный многими исследователями как положительный для развития русского права процесс сближения Руси и Византии, сопровождавшийся заключением ряда договоров. Договором 911 года было предусмотрено: «Аще кто или русин хрестьяну или хрестьян русину мученья образом искус творити и насилье яве возметь что-либо дружне, да въспятить триичи» - «Если кто-либо - русский у христианина или христианин у русского, осуществляя наказание и явно творя насилие, возьмет что-нибудь принадлежащее другому, пусть возместит убытки в тройном размере» Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. М., Статут. 2004. С. 45.. Данный правовой акт является первым известным документом, ограничившим право на самоуправство - самостоятельную защиту своих прав и наказание виновного.

Позднее, в 945 г. в Киев прибыли греческие послы для подтверждения мира с князем Игорем Рюриковичем. С ними он отправил в Царьград собственных послов, которые и заключили договор, приводимый летописцем под 945 годом. В этом, наиболее пространном из договоров русских с греками X века, весьма много положений частного международного права, в которых усматривали древнерусские народные обычаи. Однако положения эти действовали только на греческой территории и, притом, в столкновениях греков с русскими (а не русских между собою). Это доказывает, что при составлении этого договора русские обычаи принимались во внимание лишь постольку, поскольку не противоречили стремлению греков наложить узду на примитивные, по мнению греков, нравы Руси и в частности на господствовавшее у нее начало самоуправства Энциклопедия Брокгауза и Эфрона. Статья о Игоре Рюриковиче, великом князе киевском // http://bref.nm.ru/il.htmS15..

Впоследствии, в ст. 6 Двинской судной грамоты (1398 г.) была установлена ответственность за самосуд - «А самосудъ то, кто изымавъ татя с поличнымъ, да опустить, и себе посулъ возметъ, а наместники доведаются по заповеди, ино то самосудъ, а опричь того самосуда неть». Исследователи этого документа отмечали, что «законодатель стремился подвергнуть каре любого нарушителя интересов государства, в данном случае, лицо, самовольно разрешавшее вопрос об ответственности преступника» Памятники русского права. Выпуск третий. Памятники права периода образования русского централизованного государства XIV-XV вв. / Под ред. проф. Юшкова С.В. М., Госюриздат. 1955. С. 192.. Если норма, содержавшаяся в ст. 38 Русской Правды, еще и допускала двоякое толкование относительно объекта предусмотренного правонарушения, то Двинская судная грамота вполне однозначно карала лиц, посягнувших на монополию власти суверена.

В Новгородской Судной грамоте (1471 г.), являющейся образцом средневекового русского законодательства, также содержался запрет самоуправства: «Никому до суда силы над ним не деять, а кто силу доспеет, иным тым его и обвинить» Российское законодательство X-XX вв.: В 9 т. Т. 1. Законодательство Древней Руси. / Под ред. Виленского Б.М. М., Юридическая литература. 1991. С. 308..

Из законодательных актов XV-XVII веков интерес представляет Соборное уложение 1649 года. Статья 213 Уложения декларативно, не устанавливая никакой ответственности, предписывала защищать нарушенные права в судебном порядке - «..искати судом, а собою не управливатися». Тем же законодательным актом было запрещено самоуправство ратных людей, имевших право на покупку хлеба на льготных условиях. Принудительно эта норма должна была реализовываться с привлечением воеводы и приставов. Изъятие хлеба помимо этого порядка было наказуемым: «а будет кто имати хлебные запасы насильством, или дворы и огороды грабити,... то убытки правити вдвое» (ст.22 гл. VII Уложения 1649 г.) Тальберг Д.Г. Русское уголовное судопроизводство. М., Статут. 2001. С. 84-85..

В эпоху царствования Петра I также был принят ряд специфических актов, направленных на регулирование поведения военных - Воинские артикулы. Так, Воинский Устав 1716 г. наказывал «самовольство», т.е. любые действия, направленные на ограбление, совершаемые «без указу» (Арт. 178), «без позволения» (Арт. 104). Воспрещалось самовольное занятие квартир («сам собою не дерзать иную квартиру занимать или на имя другого подписывать» (Арт.84)); самоуправство в отношении хозяина квартиры и его людей, нанесение им убытков, а также несоблюдение правил поведения и поддержания чистоты в лагерях (Арт. 84-93). Грабеж «вне обоза ...без позволения и ведома начального» (Арт. 83, 93), а также нарушение установленных правил поведения в лагерях необходимо рассматривать как случаи самоуправства, поскольку законодатель четко определяет их как действия самовольные, без полученного разрешения, причиняющие ущерб гражданам: «Грабеж в статьях воинских... сливается с понятием самоуправства» Бобронский П.О. Военное право в России при Петре Великом. СПб., Питер. 2003. С. 578-382..

15 августа 1845 года Указом императора Николая I было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, введенное в действие с 1 мая следующего года. По существу это был первый уголовный кодекс России, поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило, нормы многих отраслей права. В ст. 300 Уложения 1845 г. и в ст. 312 его поздней редакции 1857 года самоуправство было отнесено законодателем в главу 1 «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям», содержащуюся в разделе IV «О преступлениях и проступках против порядка управления».

Послереволюционное уголовное законодательство советской России последовательно относило самоуправство к преступлениям против порядка управления. Однако различные элементы состава этого деяния в разное время определялись законодателем по-разному:

В ст. 103 Уголовного кодекса РСФСР 1922 года Уголовный кодекс РСФСР 1922 года // СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153. законодатель определил самоуправство как «самовольное осуществление своего действительного или предполагаемого права, совершенное с нарушением такого же права другого лица». Подобная позиция законодателя в отношении к самоуправству представляется не вполне верной. На наш взгляд, в указанной диспозиции имеется недоработка, заключающаяся в ограничении самоуправства только случаями ненадлежащей реализации права, при которых происходит нарушение такого же права. Очевидно, что вполне возможны случаи, при которых нарушается право, не являющееся тождественным реализуемому (например, нарушается телесная неприкосновенность при реализации имущественного требования). Этот недостаток подвергся осуждению со стороны исследователей того времени. В.Д. Меньшагин резко критиковал подобную формулировку, называя ее «неправильной», предостерегал от заимствования из УК РСФСР статьи 103 «с отмеченными недостатками» Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., Народный комиссариат юстиции СССР. 1938. С. 40..

Законодатель не оставил без внимания ошибочность данной формулировки и при принятии УК РСФСР 1926 года Уголовный кодекс РСФСР 1926 года // СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600. норма о самоуправстве (ст. 90) была изложена в иной редакции: «самовольное, помимо установленной власти, осуществление кем-либо своего действительного или предполагаемого права, оспариваемого другим лицом». Однако и при конструировании этой диспозиции, на наш взгляд, законодатель был не вполне корректен - им указано, что при самоуправстве должно оспариваться само право виновного, однако представляется, что более правильным является подход, при котором оспариваться будет форма реализации этого права.

С принятием УК РСФСР 1960 года Уголовный кодекс РСФСР 1960 года // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591. самоуправство (ст. 200) было сконструировано как материальный состав. Самоуправством стало признаваться «самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившее существенный вред гражданам либо государственным или общественным организациям».

Законодатель определил, что самоуправными признаются действия, которые нарушают порядок осуществления права, который предусмотрен именно законом (но не иным нормативно-правовым актом).

Как видно, еще в то время последствия в составе самоуправства были указаны неопределенным термином, что предопределяло в каждом случае оценку существенности наступивших последствий.

Новый Уголовный кодекс РФ 1996 г. (везде по тексту - УК РФ) Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // С3 РФ. 1996. № 25. Ст. 2954. определил: самоуправство (ст. 330) как самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативно-правовым актом порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред. Ч. 2 ст. 330 УК установила ответственность за самоуправство с применением насилия или угрозой его применения.

§ 2 Объект и объективная сторона самоуправства

Исследуемый состав расположен в разделе X УК РФ «Преступления против государственной власти», что предопределено родовым объектом, которому самоуправством причиняется вред. В научной литературе не вызывает особых споров определение родового объекта названного раздела. Автору настоящей работы представляется, что следует согласиться с тем, что под ним понимаются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Рарога А.И. М., Юристъ. 2008. С 329. и легитимность государственной власти в целом Уголовное право России Особенная часть / Под ред. Здравомыслова Б.В. М., Юрист. 2003. С 360., а так же ее отдельных институтов и органов Уголовное право. Часть особенная / Под ред. Гаухмана Л.Д. М., Эксмо. 2005. С 362.. Безусловно, данное определение должно быть дополнено указанием на то, что данный вред причиняется не только государственной власти, но и власти органов местного самоуправления, так как, в силу ст. 12 Конституции РФ, оная не входит в систему государственной власти, а, например, муниципальные служащие, в силу примечания к ст. 285 УК РФ, также признаются субъектами должностных преступлений, входящих в раздел X УК РФ.

Самоуправство подрывает устои публичной власти, так как посягает на ее монополию. В сфере публичного управления подобное представляется недопустимым.

Наибольшие споры в науке уголовного права возникали и возникают относительно определения видового объекта исследуемого состава, обозначенного в наименовании главы 32 УК РФ, - порядка управления Поленов Г.Ф. Ответственность за преступления против порядка управления. М., Юридическая литература. 1966. С 5. и, особенно, при разграничении его с объектами иных групп преступлений. В юридической литературе отмечается, что видовой объект служит основным, решающим критерием при построении Особенной части Поленов Г.Ф. Ответственность за преступления против порядка управления. М., Юридическая литература. 1966. С 5.. Г.Ф. Поленов отмечал, что вопрос об «объекте преступлений против порядка управления приобретает принципиальное значение, поскольку он непосредственно связан с установлением сущности, специфики этой категории преступлений, с их отграничением от иных групп преступлений» Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., Народный комиссариат юстиции СССР. 1938. С. 4..

В.Д. Меньшагин определял порядок управления следующим образом: «Правильная деятельность советского государственного аппарата -- органов управления или народного хозяйства».

В.В. Сташис и М.И. Бажанов утверждали, что порядок управления это «определенная группа общественных отношений, которая обеспечивает нормальную деятельность органов управления (государственных, общественных, кооперативных) при реализации ими задач коммунистического строительства» Сташис В.В., Бажанов М.И. Преступления против порядка управления. М., Юридическая литература. 1978. С.6.. Аналогичное определение данного родового объекта дано Поленовым Г.Ф Поленов Г.Ф. Указ. соч. С. 8..

Мы склонны согласиться с точкой зрения А.Ю. Кизилова, который утверждал, что «видовой объект преступлений против порядка управления можно определить как отношения социального подчинения, обеспечивающие нормальную деятельность органов государственной власти и местного самоуправления в процессе организации общественной жизни» Кизилов А.Ю. Уголовно-правовая охрана управленческой деятельности представителей власти. Ульяновск., УЛГУ. 2007. С. 53.. В действительности, указанное определение видового объекта позволяет отразить три основных момента:

1. Данные преступления совершаются в сфере публичного (внеслужебного) управления. Для более точного уяснения природы управления как социального явления, необходимо обратиться к отрасли административного права, которое в первую очередь и регулирует отношения в сфере социального подчинения. Административно-правовая литература следующим образом раскрывает данное понятие: «В самом широком смысле управление означает руководство чем-либо (или кем-либо). В подобном понимании оно трактуется и в наши дни. Однако ограничиться такой констатацией недостаточно. Возникает потребность раскрытия содержания этого руководства, его функционального назначения. Общетеоретические позиции дают достаточные основания для следующих выводов:

а.Управление есть функция организованных систем различной природы (биологических, технических, социальных), обеспечивающих их целостность, т.е. достижение стоящих перед ними задач, сохранение их структуры, поддержание должного режима их деятельности.

б.Управление служит интересам взаимодействия составляющих ту или иную систему элементов и представляющих единое целое с общими для всех элементов задачами,

в.Управление - внутреннее качество целостной системы, основными элементами которой являются субъект (управляющий элемент) и объект (управляемый элемент), постоянно взаимодействующие на началах самоорганизации (самоуправления).

г.Управление по своей сути сводится к управляющему воздействию субъекта на объект, содержанием которого является упорядочение системы, обеспечения ее функционирования в полном соответствии с закономерностями ее существования и развития. Это - целенаправленное упорядочивающее воздействие, реализуемое в связях между субъектом и объектом управления.

д. Управление реально тогда, когда налицо известное подчинение объекта субъекту управления, управляемого элемента системы ее управляющему элементу. Следовательно, управляющее (упорядочивающее) воздействие - прерогатива субъекта управления» Конин Н.М. Административное право России: Учеб. М., ТК Велби. 2008. С. 217..

При этом именно частным лицом, подвластным субъектом, нарушаются те или иные правила организации общественной жизни, изданные властвующим субъектом и адресованные этому самому подвластному субъекту.

Нарушение этих правил влечет за собой нарушение в той или иной форме нормальной деятельности органов публичной власти.

Резюмируя сказанное выше, следует сделать следующий вывод - видовой объект преступлений против порядка управления и преступлений, предусмотренных главой 30 УК РФ не тождественен, однако первый является составной частью второго. В связи с этим, помимо видового объекта, названные группы преступлений отличаются еще и по субъекту - должностные преступления, посягающие на порядок управления, могут быть совершены только должностными лицами, тогда как преступления против порядка управления -- частными лицами или должностными лицами, но вне связи с их служебной деятельностью, то есть когда они фактически фигурируют в качестве частных лиц.

Перед началом характеристики непосредственного объекта мы должны определиться - в чем состоит общественная опасность самоуправства и его правовой феномен. Выше нами уже отмечалось, что по своей сути самоуправство представляет собой реализацию действительного или предполагаемого права, принадлежащего виновному, в порядке, который впрямую противоречит установленным нормативным актам процедурам. Еще Г.Ф. Поленов отмечал, несмотря на то, что «граждане обладают широким комплексом разнообразных по своему характеру прав» их осуществление должно происходить не произвольно, а «в установленном советскими законами порядке» Поленов Г.Ф. Указ. соч. С. 114..

Неоднократно отмечалось, что право имеет смысл и ценность для личности, общества, если оно реализуется. Если же право не претворяется в жизнь, оно неизбежно омертвляется Мелехин А.В. Теория государства и права: учебник М., Маркет ДС. 2007. С. 376.. Слово «реализация» происходит от латинского «realis» -- вещественный и буквально означает овеществление. В наше время реализация определяется как осуществление чего-либо, проведение в жизнь какого-либо плана, проекта, программы, намерения и т.п. Булыко А.Н. Современный словарь иностранных слов. М., Мартин. 2008. С. 513. Термин «реализация права» аналогичен по смыслу. Право как нечто нематериальное, как некая возможность реализуется, овеществляется в поведении людей, в пользовании материальными и духовными ценностями, благами.

Момент, усложняющий анализируемое понятие, заключается в том, что и само право представляет собой многогранное явление. С.С. Алексеев указывал, что «при всей своей многозначности слово «право» выражает и нечто единое, В наиболее абстрактном виде оно обозначает социально оправданную свободу поведения; оправданную, нормальную и в этом смысле нормативную -- то, что людям «можно», т.е. допустимо делать, совершать, и что, следовательно, обществом принимается, поддерживается» Алексеев С.С. Теория права. М., Статут. 2004. С. 175.. Под правом понимается, в частности, право объективное либо субъективное.

Субъективное право -- это предусмотренная для управомоченного лица в целях удовлетворения его интересов мера возможного поведения, обеспеченная юридическими обязанностями других лиц. При этом под юридической обязанностью понимается предписанная обязанному лицу и обеспеченная возможностью государственного принуждения мера необходимого поведения, которой оно должно следовать в интересах управомоченного лица. Субъективное право -- сложное явление, включающее в себя ряд правомочий:

а) право на собственные фактические действия, направленные на использование полезных свойств объекта права (например, собственник вещи вправе использовать ее по прямому назначению).

б) право на юридические действия, на принятие юридических решений (собственник вещи может ее заложить, подарить, продать, завещать и т. д.).

в) право требовать от другой стороны исполнения обязанности, т. е. право на чужие действия (заимодавец имеет право требовать от заемщика возврата денег или вещей).

г) право притязания, которое заключается в возможности привести в действие аппарат принуждения против обязанного лица, т. е. право на принудительное исполнение обязанности (в принудительном порядке может быть взыскан долг, истребовано имущество). Последнее правомочие, как нетрудно заметить, реализуется управомоченным субъектом с помощью государственных органов, которые специально сформированы в структуре госаппарата для выполнения этих специфических функций (суды, служба судебных приставов и т.д.) Теория государства и права / Под ред. Пиголкина А.С. М., М., Городец. 2008. С.341- 342..

Реализация права -- это осуществление юридически закрепленных и гарантированных государством возможностей, проведение их в жизнь в деятельности людей и организаций. Реализация права есть сложный процесс, протекающий во времени. В нем участвуют не только стороны, носители субъективных прав и обязанностей, но и государство в лице различных органов: правотворческих, правоисполнительных, правоприменительных, Реализация права как процесс воплощения права в жизнь включает в себя, во-первых, юридические механизмы реализации права и, во-вторых, формы непосредственной реализации права, когда фактические жизненные отношения обретают юридическую форму.

Процесс правореализации включает в себя следующие этапы:

Первый этап -- возведение естественного права в закон (позитивное право), придание ему нормативной формы.

На втором этапе включаются различные механизмы реализации закона, с помощью которых происходит перевод предписаний закона в конкретное содержание субъективных прав и юридических обязанностей (конкретизация закона в подзаконных нормативных актах правительства, официальное толкование и т.д.).

Третий, заключительный, этап представляет собой собственно реализацию права. Именно здесь права из возможности превращаются в действительность, и это превращение происходит по воле обладателя права, т.е. от субъекта права зависит, будет ли право реализовано, когда и в каких пределах. На этой стадии субъективные права реализуются в форме использования (в отличие от реализации, в форме соблюдения запретов и исполнения предписаний).

Субъективное право предполагает как активное, так и пассивное поведение. Субъект ведет себя пассивно, если отказывается от использования своего права. Субъективное право, исходя из обозначенных нами выше правомочий, может быть осуществлено путем собственных фактических действий управомоченного (собственник вещи использует ее по прямому назначению), посредством совершения юридических действий (передача вещи в залог, дарение, продажа и т.д.), через предъявление требования к обязанному лицу (требование к должнику вернуть долг) и в форме притязания, т. е. обращения в компетентный государственный орган за защитой нарушенного права (если должник отказывается вернуть долг, кредитор обращается в суд с просьбой о взыскании долга в принудительном порядке). Очевидно, что в реализации права в принципе заинтересован только тот, кто имеет субъективное право, т. е. субъект права. Все иные лица -- обязанная сторона, правоприменитель, законодатель -- действуют в конечном счете в интересах управомоченного. Деятельность названных лиц и органов, юридические нормы, которые эту деятельность регулируют, в совокупности образуют сложный и многоаспектный механизм реализации права. Следовательно, решение вопроса о том, будет право реализовано или нет, зависит от его обладателя. Лишь по его воле может быть использован, введен в действие механизм реализации права. Важно лишь, чтобы такой механизм был в наличии, мог действовать качественно и эффективно. Частью механизма реализации права выступают механизмы защиты субъективного права, т.е. механизмы юридической ответственности. В процессе защиты право восстанавливается, и вновь появляется возможность его реализации.

Из сказанного, очевидно, вытекает, что реализация права в большинстве случаев происходит без участия государства, его органов. Граждане и организации добровольно, без принуждения, по взаимному согласию вступают в правовые отношения, в рамках которых используют субъективные права и исполняют обязанности. Вместе с тем, в некоторых ситуациях возникает необходимость государственного вмешательства, без чего реализация права оказывается невозможной. Эта деятельность государства именуется применением права. В частности такое вмешательство осуществляется в случаях возникновения спора о праве. Если стороны сами не могут прийти к соглашению о взаимных правах и обязанностях, они должны обращаться для разрешения конфликта в компетентный государственный орган. В ряде случаев стороны вправе обратиться за разрешением конфликта к негосударственным органам - например, такую возможность предусматривает Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» Федеральный закон от 24.07.2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3019.. Однако в этом случае говорить о том, что осуществляется акт применения права нельзя, ибо принятое третейским судом решение само по себе не обладает общеобязательной силой и рассчитано на то, что стороны исполнят его добровольно. Принудительное же исполнение и в данном случае возможно только после обращения в «компетентный суд» (т.е. суд общей юрисдикции или арбитражный суд - ст. 45 названного Закона). Общая теория права указывает нам, что применение права -- это властная деятельность компетентных органов и лиц по подготовке и принятию индивидуального решения по юридическому делу на основе юридических фактов и конкретных правовых норм. При этом применение права имеет следующие признаки:

1)осуществляется органами или должностными лицами, наделенными функциями государственной власти;

имеет индивидуальный характер;

направлено на установление конкретных правовых последствий -- субъективных прав, обязанностей, ответственности;

реализуется в специально предусмотренных процессуальных формах;

5)завершается вынесением индивидуального юридического решения Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник М., Юристъ. 2006. С. 379-382.. Нетрудно заметить, что права субъекта при возникновении спора ограничиваются по общему правилу правомочием притязания (обращение в компетентный государственный орган). Поскольку дальнейшая реализация права при возникновении спора невозможна или затруднена, необходимо применение метода принуждения. Однако в отношениях, равных по своему статусу субъектов, подобное исключается. В связи с этим, в правоотношении появляется еще один активный субъект -- государство в лице уполномоченных органов. Именно эти органы и имеют право осуществлять правоприменительную деятельность. С.С. Алексеев по этому поводу указывал, что «необходимость использования государственного принуждения главным образом и обосновывает потребность в специальной деятельности по применению права» Алексеев С.С. Теория права. М., Статут. 2004. С.179.. Соответственно, сторона, которая пренебрегает ограничениями в правовой сфере, заключающимися в том, что при реализации права она не уполномочена на осуществление правоприменительной деятельности, присваивает себе полномочия государственных органов, по применению принуждения при разрешении споров. Подобное деяние и являет собой акт самоуправства. В.Д. Меньшагин писал: «В целом ряде случаев осуществление прав, и особенно тогда, когда это затрагивает интересы других лиц, требует вмешательства органов власти, и осуществление прав в таких случаях помимо соответствующих органов власти должно быть расцениваемо... как самоуправство» Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., Народный комиссариат юстиции СССР. 1938. С. 39..

У участников гражданского оборота подобные действия вызывают сомнения в его (гражданского оборота) стабильности, поскольку они вправе ожидать, что применение мер принуждения по отношению к ним будет осуществляться только компетентными органами. При этом, поскольку осуществляется произвольное вмешательство в чужую правовую сферу, постольку эти действия неизбежно причиняют вред законным интересам субъектов гражданских правоотношений. Кроме того, и сама деятельность государственного аппарата оказывается под угрозой, поскольку нарушена его монополия на применение мер принуждения. Именно указанными моментами и обусловлена общественная опасность самоуправства. Подобная точка зрения на общественную опасность самоуправства разделялась и учеными - криминалистами. Профессор В.Д. Меньшагин указывал, что «самоуправство близко примыкает к присвоению власти», и при этом суть данного деяния состоит в том, что «отдельными лицами совершаются такие действия, которые по закону могут совершаться только представителями власти. Фактически присваивая и осуществляя функции, принадлежащие органам власти (курсив мой - Е.В.), эти отдельные лица тем самым дезорганизуют работу государственного аппарата ... совершающий самоуправство как бы подменяет собою законом установленных представителей власти» Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., Народный комиссариат юстиции СССР. 1938. С. 38..

В составе самоуправства мы выделяем основной, дополнительный и факультативный объекты (при совершении квалифицированного, насильственного самоуправства, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ).

В данном случае, исходя из обозначенной нами сути самоуправства, в качестве основного объекта мы предлагаем рассматривать установленный нормативно-правовым актом порядок реализации частных прав. Частные права» - термин в определенной степени условный. Мы предлагаем понимать под ним права и обязанности, вытекающие из отрасли (подотрасли), относимой к праву частному - в первую очередь, гражданского права, части трудового, земельного права и т.д. Основным признаком, свидетельствующим о том, что данное право является частным, является то, что возникает оно между лицами, в отношениях власти-подчинения (публичных отношениях) друг с другом не состоящими.

Мы намеренно делаем акцент на том, что самоуправство охватывает только случаи нарушения порядка реализации частных прав, поскольку суть данного преступления состоит в том, что один из равных по правам и обязанностям субъектов (управомоченный) присваивает себе статус субъекта, осуществляющего управленческие функции, нарушая тем самым сложившиеся отношения социального подчинения в которых и ему самому, и лицу, в правовую сферу которого вторгается виновный, отведена роль субъекта подвластного. В уголовно-правовой литературе встречается точка зрения, согласно которой объектом самоуправства является, в том числе и установленный нормативно-правовыми актами порядок реализации обязанностей Щербаков А. Самоуправство // Уголовное право. 2008. № 1. С. 17.. Указанное утверждение представляется нам неверным, ибо суть самоуправства (исходя, в том числе и из этимологии слова) состоит именно в ненадлежащей реализации права. Если признать возможным квалификацию по ст. 330 УК РФ деяний, которые представляют собой неисполнение обязанности, это может привести к тому, что многие деликты, являющиеся по сути своей гражданско-правовыми, попадут в сферу действия уголовного закона, что представляется недопустимым.

Неудачная редакция диспозиции ст. 330 УК РФ дала основания О.В. Соколовой утверждать, что объектом самоуправства являются не только те общественные отношения, которые обеспечивают установленный порядок реализации прав. По ее мнению, «данное определение объекта характерно для дефиниции статьи о самоуправстве УК РСФСР 1960 г., где законодатель конкретно указал направленность действий виновного на осуществление своего действительного или предполагаемого права. Исходя из содержания действующей нормы о самоуправстве, следует говорить о том, что лицо, действуя помимо органов власти, совершает любые самовольные действия, а не только связанные с осуществлением своих прав» Соколова О.В. Самоуправство: уголовно-правовая характеристика. Дисс. канд. юрид. наук. Иваново., 2001. С.89-90.. Далее О.В. Соколова утверждает, что основным непосредственным объектом необходимо признать «установленный государством порядок осуществления гражданами своих прав и совершения юридически значимых действий» Соколова О.В. Указ. соч. С. 90.. Мы полагаем, что неопределенность действующей редакции диспозиции ст. 330 УК РФ не должна служить основанием для абсолютно механической «подгонки» под уголовно-правовой состав деяний, которые для него не свойственны. Сказанное предопределяет необходимость осуществления ограничительного и исторического толкования нормы о самоуправстве. Исходя из истории развития нормы о самоуправстве, можно сделать вывод, что во все времена им признавалось ненадлежащее осуществление прав. Развитие состава шло по пути постепенного признания его материальным, а также сужению круга субъектов. Никакие иные действия никогда самоуправством не признавались. Кроме того, Модельным Уголовным кодексом для стран СНГ было рекомендовано определять самоуправство как самовольное осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившее крупный ущерб или существенный вред правам или охраняемым законом интересам граждан либо государственным или общественным интересам, а также установить ответственность за совершение этого же деяния с применением насилия или угрозой его применения (ст. 317) Модельный уголовный кодекс для стран СНГ. // Информационный бюллетень межпарламентской ассамблеи государств-участников СНГ. 1996. Приложение № 10. С. 206.. Таким образом, полагаем необходимым отметить назревшую уже давно необходимость конкретизации и сужения признаков диспозиции ст. 330 УК РФ.

Последствия преступного самоуправства указаны в ч.1 ст. 330 УК РФ неопределенным термином - «существенный вред». В зависимости от характера причиняемого вреда, дополнительным объектом исследуемого состава могут быть, например, отношения собственности, интересы правосудия.

При совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ, ставится в опасность причинения вреда также и факультативный объект, коим в квалифицированном самоуправстве выступает телесная неприкосновенность, здоровье человека, а также условия, обеспечивающие безопасность его жизни и здоровья.

Обязательным признаком самоуправства является на наш взгляд специальный потерпевший. В этом качестве может выступать лишь лицо, по отношению к которому у виновного имеется действительное или предполагаемое право требования. Виновный осуществляет свое право, самовольно вторгаясь в правовую сферу обязанного субъекта, и именно в этом и состоит нарушение установленного порядка реализации права. Вред, причиненный иным лицам, составом самоуправства не охватывается и требует дополнительной квалификации - например, гражданин воспрепятствовал самоуправцу в проникновении в квартиру третьего лица, отсутствовавшего в доме в тот момент, а виновный с применением насилия сломил его сопротивление. Ст. 330 УК РФ эти действия не охватываются, ибо лицо, к которому было применено насилие, ни в каких правоотношениях с виновным не состояло.

Законодателем данное преступление отнесено к категории небольшой тяжести (квалифицированное, насильственное самоуправство является преступлением средней тяжести). Данное положение вещей представляется вполне адекватным, ибо виновный, хотя и нарушает монополию суверена в сфере управления, тем не менее, эти действия связаны с реализацией права, которое принадлежит виновному на законных основаниях (или предполагается им).

Действующий уголовный закон, как известно, описывает объективную сторону этого деяния следующим образом: «Самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред» (ч. 1 ст. 330 УК РФ).

В первую очередь обращает на себя внимание следующее: непонятно, как при таком понимании самоуправства отграничить его от любого другого умышленного преступления - правомерность, например, кражи или изнасилования, вне всякого сомнения, оспариваются потерпевшими или их представителями, совершаются они явно вопреки закону, а причиняемый при этом вред несущественным назвать нельзя. Таким образом, если буквально следовать тексту закона, то в любом умышленном преступлении с материальным составом обнаруживаются признаки самоуправства. Если довести рассуждения в этом направлении до абсурда, то можно прийти к следующему выводу: если исходить из буквального толкования ст. 330 УК РФ, предусматривающей ответственность за преступное самоуправство, данная статья является общей по отношению ко всем умышленным преступлениям.

На наш взгляд, подобный вывод является лишь побочным эффектом неудачно сформулированной нормы Винавер A.M. На грани уголовной и гражданской неправды. М., Статут. 2001. С. 77., поскольку у самоуправства исторически сформировалось свое место -- защита установленного порядка реализации прав. Никакая другая статья УК РФ не охраняет данный объект, по этой причине другие нормы не могут признаваться специальными по отношению в ст. 330 УК РФ.

Более удачной представляется редакция статьи 19.1. КоАП РФ Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // СЗ РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.: «Самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному федеральным законом или иным нормативным правовым актом порядку осуществление своего действительного или предполагаемого права, не причинившее существенного вреда гражданам или юридическим лицам» Бояров С. Предполагаемое право в уголовном праве России // Уголовное право. 2006. № 1. С. 23.. Подобное определение самоуправства дает более точное представление о сути данного правонарушения, как «самовольства» при реализации прав, однако, автору настоящей работы представляется, что и эта дефиниция не лишена недостатков и диспозиция исследуемого состава должна быть изложена в иной редакции, которую мы приведем в конце настоящей главы. Деяние при самоуправстве характеризуется рядом обязательных признаков:

наличием у субъекта действительного или предполагаемого права по отношению к потерпевшему;

самовольностью формы реализации этого права.

Серьезным недостатком существующей редакции диспозиции статьи 330 УК РФ, на наш взгляд, является отнесение к самоуправным только активных деяний (в диспозиции говорится о «действии»). Не вызывает сомнений, что реализация права возможна и в пассивной форме, хотя о подобных случаях и следует говорить, как об исключениях из общего правила. В качестве примера совершения самоуправства путем бездействия можно указать на случаи неправомерного удержания имущества, принадлежащего потерпевшему. При этом виновный обязан совершить определенные действия (передать имущество потерпевшему либо обеспечить беспрепятственный к нему доступ), однако не совершает их. Полагаем, что бездействие может причинить не меньший вред, чем действие. Например, виновный неправомерно препятствует потерпевшему в доступе к имуществу, которое служит источником существования для него и его семьи. В результате того, что потерпевший не смог выручить денежные средства, наступили серьезные последствия, - его выселили из квартиры, он не смог расплатиться по кредиту, купить лекарства больному ребенку - инвалиду и т.д. Этот недостаток учтен автором настоящей работы при подготовке предложений об изменении ст. 330 УК РФ, в связи, с чем предлагается в диспозиции основного состава слово «действие» заменить словом «деяние», поскольку последнее понятие охватывает случаи совершения преступления, как действием, так и путем бездействия.

Представляется, что выделение из состава самоуправства, каких либо частных, специальных составов является нецелесообразным, так как нарушает принцип законодательной экономии. В понятие самоуправства вполне вписывается, на наш взгляд, и принуждение к исполнению обязательств.

А.В. Хабаров полагает, что «при наличии долга, между соответствующими лицами существуют обязательственные отношения» Хабаров А.В. Преступления против собственности: влияние гражданско-правового регулирования. Дисс. канд. юрид. наук. Екатеринбург., 1999. С. 93., применительно к составу самоуправства это означает, что самовольно могут быть реализованы лишь обязательственные права. Однако, на наш взгляд, не исключена в исследуемом составе реализация абсолютных, вещных прав (например, самовольное истребование имущества из чужого незаконного владения).

Действующая редакция ст. 330 УК РФ умалчивает о том, что самоуправными являются действия, направленные на реализацию права. Соответственно, не разделяются и категории «действительного» и «предполагаемого» права, как это было в УК РСФСР 1960 года. Несмотря на это, мы, как уже сказано выше, полагаем, что исторически состав самоуправства в системе уголовно-правового регулирования занимает именно это место. Исходя из сказанного, мы полагаем, что обязательным признаком деяния в составе самоуправства является как раз наличие у лица действительного или предполагаемого права. Данный признак мы относим к обстановке совершаемого преступления.

Более сложным представляется вопрос об определении правовой природы предполагаемого права при самоуправстве. По мнению Г.Ф. Поленова: «предполагаемое право - это право, фактически не принадлежащее субъекту, но на которое он рассчитывает, ошибочно считая его своим, законным» Поленов Г.Ф. Указ. соч. С. 115.. В.В. Сташис и М.И. Бажанов утверждали, что «Предполагаемое право - это право, которое в действительности лицу не принадлежит, однако лицо ошибочно считает, что таким правом оно располагает» Сташис В.В., Бажанов М.И. Указ. соч. С. 59.. В.Д.Меньшагин высказался по поводу существа предполагаемого права следующим образом: «Для состава рассматриваемого преступления является безразличным, было ли в действительности у данного лица право, которое он самоуправно реализует, или же не было» Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., Народный комиссариат юстиции. 1938. С. 39.. Подобный подход, на наш взгляд, не вполне обоснованно не учитывает субъективное отношение виновного к наличию/отсутствию у него права.