Защита прав добросовестного приобретателя

В некоторых случаях автовладельцы, защищая свое конституционное право - права собственности, вынуждены пройти все судебные инстанции от территориального районного суда до Верховного суда РФ и затем вынуждены обращаться в Конституционный суд Российской Федерации.

Конституционный Суд РФ указал, что пункт 5 статьи 352 Таможенного кодекса РФ в системе действующего таможенного законодательства не может служить единственным (достаточным) основанием для обращения взыскания на транспортное средство, в отношении которого не уплачены таможенные платежи, и тем самым для принудительного изъятия такого имущества у его собственника. Применение предписания пункта 5 статьи 352 Таможенного кодекса РФ без учета положений Таможенного кодекса РФ о лицах, ответственных за уплату таможенных пошлин (статья 320), не отвечало бы его конституционно-правовому смыслу в системе норм, регулирующих таможенные правоотношения. Там же. ст. 320, 352.

Конституционный Суд РФ определил, что пункт 5 статьи 352 Таможенного кодекса РФ в системе действующего правового регулирования не предполагает обращение взыскания на транспортное средство в счет уплаты таможенных платежей в случаях, когда известен собственник данного транспортного средства и надлежащим образом не подтверждено, что это лицо, приобретшее в собственность незаконно ввезенное транспортное средство, в момент его приобретения знало или должно было знать о незаконности ввоза.  Емельянов В.И. Понятие “разумность” в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного суда Российской Федерации. - 2012. - №10. - С.37.

Если таможня не может доказать, что человек сознательно приобрел нерастаможенное авто - соответственно не в праве требовать от него ни машину, ни деньги. Регулирование сферы таможенных отношений распространяется на субъектов таможенных правоотношений, т.е. прежде всего на лиц, на которых непосредственно возложена обязанность по прохождению таможенного оформления товаров и транспортных средств, включая уплату таможенных платежей. Оно подлежит применению, как это непосредственно вытекает из содержания, с учетом предусмотренного в Таможенном кодексе Российской Федерации специального правового регулирования порядка и условий пользования и распоряжения соответствующими транспортными средствами.

Такое регулирование закреплено, в частности, в пункте 4 его статьи 320, в соответствии с которым при незаконном перемещении товаров и транспортных средств через таможенную границу ответственность за уплату таможенных пошлин, налогов несут лица, незаконно перемещающие товары и транспортные средства, лица, участвующие в незаконном перемещении, если они знали или должны были знать о незаконности такого перемещения, а при ввозе - также лица, которые приобрели в собственность или во владение незаконно ввезенные товары и транспортные средства, если в момент приобретения они знали или должны были знать о незаконности ввоза, что надлежащим образом подтверждено в порядке, установленном законодательством Российской Федерации; указанные лица несут такую же ответственность за уплату таможенных пошлин, налогов, как если бы они выступали в качестве декларанта незаконно вывозимых и незаконно ввезенных товаров. Емельянов В.И. Понятие “разумность” в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного суда Российской Федерации. - 2012. - №10. - С.37.

Из этого вытекает, что лица, которые на момент приобретения транспортного средства не знали и не должны были знать о незаконности его ввоза на территорию Российской Федерации, не могут рассматриваться как ответственные за таможенное оформление соответствующих транспортных средств, включая уплату таможенных платежей, поскольку на момент ввоза на территорию Российской Федерации не состояли в каких-либо отношениях по поводу указанных транспортных средств.

Вышеуказанное взаимосвязано положениям Определения Конституционного Суда РФ от 19.05.2009 № 487-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан Петросянца Роберта Араратовича и Хисамиевой Эльмиры Рафаилевны на нарушение их конституционных прав частью первой статьи 131 Таможенного кодекса Российской Федерации", которым Конституционный суд фактически запретил ГИБДД снимать с учета нерастаможенные машины. Определение Конституционного Суда РФ от 19.05.2009 № 487-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан Петросянца Роберта Араратовича и Хисамиевой Эльмиры Рафаилевны на нарушение их конституционных прав частью первой статьи 131 Таможенного кодекса Российской Федерации".

В отношении движимых вещей опасность лишиться таким путем своей вещи создается для собственника, если он сам выпустил вещь из своих рук и доверил ее другому лицу, создав по собственной воле и на собственный риск несовпадение права и видимости права.

Покровский так же придерживается схожего мнения, говоря об усвоении российским гражданским правом немецкого принципа «Hand muss Hand wahren» для оборота на движимости и установление института поземельных книг для оборота на недвижимости, т.к. это необходимо для обеспечения прочности гражданского оборота путем узаконения доверия к внешним фактам. В обороте на движимость все третьи лица вправе доверять факту нахождения вещи в чьих-либо руках, вправе считать владельца собственником. Если все указанные нормы иногда как бы приносят принцип собственности в жертву принципу безопасности оборота, то не следует упускать из виду, что эта безопасность оборота в свою очередь повышает ценность права собственности и таким образом идет ему же на пользу. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2015. С.387.

Категория добросовестности приобретателя подлежит применению при рассмотрении споров по виндикационным искам и по искам о признании недействительными сделок и возврате имущества, переданного покупателю, если объектом таких споров выступают индивидуально-определённые вещи (сохранившиеся в натуре), чему свидетельствует употребление в п.1 ст.302 ГК РФ термина «это имущество». Поэтому п.3 ст.302 ГК РФ закрепляет правило, согласно которому деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. Однако, установленный п. 3 ст. 302 ГК РФ запрет на виндикацию от добросовестного приобретателя денег и ценных бумаг на предъявителя не может быть в буквальном смысле истолкован как возникновение собственности на эти вещи у приобретателя, хотя в практическом плане есть основания приравнять в этом случае позицию приобретателя с положением собственника. Но законодатель явно обошёл вниманием иные вещи, определённые родовыми признаками, т.к. это весьма условно. То есть, любая конкретизация той или иной группы родовых вещей приводит к их правовой индивидуализации. Потому, в зависимости от конкретной ситуации одни и те же вещи, являющиеся в силу своих естественных свойств родовыми, могут быть отнесены к родовым или индивидуально-определённым. Соответственно, будет определена и возможность истребования имущества у добросовестного приобретателя.

Решение суда, которым собственнику отказано в иске об истребовании недвижимого имущества, влечет за собой возникновение у добросовестного приобретателя права собственности на это имущество. Однако данное правило действует только в отношении недвижимости и не распространяется на движимые вещи, право собственности на которые может возникнуть у добросовестного приобретателя только в силу приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ), несмотря на незаконность получения вещи. Согласно данной статье лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество. Рясенцев В.А. Приобретательная давность. // Советская юстиция. - 1991. - №10. - С.20.

Однако существуют движимые вещи, подлежащее государственной регистрации, в таком случае право собственности возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации.

Скловский подмечает, что недобросовестный приобретатель как бы добросовестно, открыто и непрерывно не владел имуществом, не приобретает его в силу приобретательной давности, однако, утрата доброй совести впоследствии не вредит добросовестному приобретателю приобрести имущество по давности. Скловский К.И. Договор купли-продажи: вещный эффект. // Российская юстиция. - 2015. - №3. - С.25.

Оборот большинства движимых вещей в отличие от недвижимых не является гласным и прозрачным, поэтому с процессуальной точки зрения не совсем ясно, какие именно доказательства должен представить приобретатель, обязанный, например, доказать, что не знал о наличии спора о праве на отчуждаемую движимую вещь. Для недвижимых вещей иная ситуация. Их оборот отражается реестром, поэтому доказывание обстоятельств добросовестности приобретения разумнее возложить на приобретателя.

Приобретателю будет гораздо легче доказывать свою добросовестность, если он действительно таким является, чем собственнику вещи, который зачастую не располагает и не может располагать никакими данными о способе и об условиях приобретения вещи, доказывать недобросовестность приобретателя. Рясенцев В.А. Приобретательная давность. // Советская юстиция. - 1991. - №10. - С.20.

Так, любое лицо, которое намерено приобрести имущество, подлежащее государственной регистрации, может получить необходимую информацию относительно предмета сделки в учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (выяснить характер права отчуждателя и основание его приобретения, определить предыдущих правообладателей, выяснить нет ли спора о праве на имущество, не обременено ли имущество правами других лиц).

Опираясь на указанные сведения, которые в силу п. 1 ст. 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ предполагаются соответствующими действительности, приобретатель имеет реальную возможность доказать свою добросовестность. Федеральный закон от 21.07.1997 №122-ФЗ (ред. От 18.12.2006) «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». // СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 2.

Бремя доказывания обстоятельств добросовестности приобретения движимых вещей, которые носят на себе отличительные признаки в виде номеров, серий и т.д. и которые поэтому подчиняются особой регистрации (например, автотранспортные средства), также возможно возложить на приобретателя.

На приобретателя возможно отнести и бремя доказывания обстоятельств добросовестности приобретения движимых вещей, которые не относятся к торговому обороту вследствие своих особых качеств, редкости и т.д. Известные произведения искусства, редкие предметы старины, коллекции таких предметов не фигурируют в обыкновенном торговом обороте. Они не часто переходят из рук в руки, приобретаясь вполне обдуманно и осторожно. Лишняя справка не затормозит оборота с этими вещами, так же как и оборота с недвижимостью.

Для широко представленных в торговом обороте движимых вещей предпочтительно сохранить презумпцию добросовестности приобретения. Истец в любом случае должен будет доказывать свое право на виндикацию.
Но, к сожалению, Конституционный Суд Российской Федерации не рассматривал изучаемый вопрос с точки зрения распределения бремени доказывания добросовестности приобретателя. Емельянов В.И. Понятие “разумность” в гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного суда Российской Федерации. - 2012. - №10. - С.38.

Таким образом, приобретатель по достаточным основаниям (владение вещью, запись в реестре, обстоятельства отчуждения и т.д.) должен считать отчуждателя собственником или же лицом, управомоченным на отчуждение вещи в собственность, на отдачу в залог, аренду или на установление вещного права на нее. Такое же основательное незнание необходимо и для прекращения чужих вещных прав, лежащих на приобретаемой (хотя бы и от собственника) вещи.

Вторым условием служит наличие сделки, направленной на переход права собственности или на установление другого вещного или обязательственного права: необходима justus titulus.

Так, по мнению И.Н. Трепицина, "приобретатель защищается в своем приобретении только тогда, когда он несет какие-либо жертвы для этого приобретения; ввиду же дарового обогащения приобретателя закон справедливо предпочитает охранять интересы теряющего свое право собственника, так как в противном случае допускаемая законом защита добросовестности не была бы средним и справедливым выходом из коллизии противоположных интересов приобретателя и собственника".

Требование возмездности главным образом соответствует потребностям торгового оборота, поскольку хозяйственная деятельность проявляется не в дарственных сделках, а в возмездных. Следовательно, защита добросовестного приобретения не требует распространения на дарения. Кроме того, приобретатель, даже добросовестный, получивший вещь безвозмездно, не терпит убытков в результате виндикации. Пашков А.В. Содержание категории «добросовестность» в современном гражданском праве. // Юридический аналитический журнал. - 2012. - №3 (4). - С.49.

Таким образом, для движимого и недвижимого имущества, несмотря на их различный правовой режим, действует один принцип доверия к внешнему фактическому составу и защиты видимости права. Причем для недвижимости фактический состав может быть иным, чем для движимостей, принимая во внимание принцип публичной достоверности.

Но вернемся от недвижимостей к рассматриваемому вопросу. При защите собственника по классической римской модели "...возникает коллизия между частными интересами отдельных лиц и общественными хозяйственными интересами, причем выгоды собственников будут окупаться несоразмерно большими потерями приобретателей (вследствие огромного численного перевеса последних)". Чему следует отдать предпочтение: защите хозяйственной статики (неограниченная виндикация) или защите хозяйственной динамики (защита добросовестного приобретателя)?

Не вызывает сомнений, что закон должен быть на стороне большинства и общественной выгоды. С развитием общественных отношений гражданское право не может существовать как система правовых норм, охраняющих только отдельных лиц. Защита их личных интересов постоянно ограничивается требованиями общественной пользы (например, ограничение свободы договора, принудительное отчуждение имущества для государственных нужд и т.д.). Еще в римском праве имели место такие явления, как приобретение права собственности посредством давности, а также приобретение собственности при продаже чужих вещей казной.

Поэтому ограничение виндикации в пользу добросовестного приобретателя является не революционным нововведением, а простой закономерностью развития гражданского права.

2.3 Перспективы усовершенствования защиты прав добросовестного приобретателя

Для реализации практических возможностей защиты прав добросовестного приобретателя следует понимать фактический состав, при наличии которого у добросовестного лица возникает право собственности на неправомерно отчужденное имущество (как движимое, так и недвижимое). Причем этот фактический состав следует определить применительно к современным российским условиям, избегая описания какой-либо идеальной модели.

Главным условием возведения приобретателя в ранг собственника является его добросовестность, bona fides. Добросовестность приобретателя заключается в том, что он "не знал и не мог знать", что владелец имущества не имел права его отчуждать. Приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными. Положение закона "не мог знать" не дает четкого представления о должном характере поведения добросовестного приобретателя.

Таким образом, к знанию о неправомочности отчуждателя приравнивается только незнание по грубой неосторожности. Даже добросовестное лицо, действующее без должной заботливости и осмотрительности, с точки зрения закона рассматривается как недобросовестный приобретатель. Пределы такой осмотрительности и заботливости в законе не установлены и определяются судом в рамках спора по конкретному делу. Однако добросовестность приобретателя вещи от неуправомоченного отчуждателя не может иметь место без наличия у приобретателя соответствующей информации об отчуждателе и предмете сделки, кроме того, закон фактически возлагает на него обязанность по ее получению. Но, если в силу не зависящих от приобретателя причин, а также обстоятельств, которые не могут свидетельствовать о его умысле или грубой неосторожности, сведения об отсутствии у отчуждателя полномочий на отчуждение не были получены приобретателем, то правовых оснований для отказа в признании приобретателя добросовестным у суда не найдется. Масевич М.Г. Основания приобретения права собственности на бесхозяйные вещи. // Проблемы современного гражданского права: сборник статей. / Под ред. В.Н. Литовкина, В.А. Рахмилович. - М.: Городец, 2015. С.187.

Действующий закон также требует от приобретателя определенной осторожности при совершении сделки, так как в некоторых случаях приобретатель может предположить с высокой достоверностью, что у отчуждателя нет правомочий на отчуждение вещи (приобретение вещи по заведомо низкой цене с рук или приобретение вещи, право собственности на которую оспаривается третьим лицом).

Гражданским кодексом Российской Федерации предусмотрено, что собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения (ст. 301). Согласно п. 1 ст. 302 если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996. № 14-ФЗ. // СЗ РФ от 29.01.1996, № 5, ст. 302.

По смыслу данных законоположений суд должен установить, что имущество выбыло из владения собственника или из владения лица, которому оно было передано собственником во владение, в силу указанных обстоятельств, а также, что приобретатель приобрел имущество возмездно и что не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение; при этом приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными.

Таким образом, с точки зрения Конституционного Суда Российской Федерации общее правило ст. 10 ГК РФ о добросовестности участников оборота по отношению к приобретателю вещи от неуправомоченного отчуждателя не презюмируется. Добросовестность приобретателя должна доказываться последним по правилам, предусмотренным гражданским или арбитражным процессуальным законодательством.

Другое условие защиты приобретателя - получение им вещи в свое владение. Обязательность требования владения заключается в неком процессуальном аспекте. Обычно добросовестный приобретатель может стать собственником в результате судебного разбирательства по виндикационному иску собственника. Виндикационный иск предъявляется собственником к незаконному владельцу вещи. Если приобретатель не владеет вещью, то к нему не будет предъявлен иск, а если и будет предъявлен, то отказ в иске будет основан только на том обстоятельстве, что ответчик не владелец вещи. В таком судебном решении не может быть установлено юридического состава, являющегося основанием для возникновения у добросовестного приобретателя права собственности. Амфитеатров Г.Н. Вопросы виндикации в советском праве. // Советсткое государство и право. - 1991. - №2. С.33.

Те же правила сохраняют значение и в случае рассмотрения судом иска о признании отчуждательной сделки недействительной и применении последствий ее недействительности. Здесь заключается проблема, связанная с оборотом недвижимостей. В судебной практике случается, что недвижимость в силу тех или иных причин неправомерно зарегистрирована за невладеющим ответчиком, причем, как правило, истец не предъявляет виндикационный иск, а пытается признать недействительной отчуждательную сделку - основание для возникновения права собственности ответчика или заявляет иск о признании права собственности. Ответчик не владеет спорным недвижимым имуществом (оно не передавалось ему фактически согласно ст. 556 ГК РФ), но он записан в качестве собственника. Может ли он защищаться как добросовестный приобретатель?

С точки зрения действующего закона такая защита невозможна, что опять указывает на необходимость введения принципа публичной достоверности реестра прав на недвижимость, по правилам которого добросовестный приобретатель спорной недвижимости имеет возможность защитить свой имущественный интерес.

Третье условие - годность объекта к приобретению. Годными объектами здесь могут признаваться движимые вещи с индивидуальными признаками, а также движимые вещи с родовыми признаками, индивидуализированные для целей договора (например, конкретная цистерна с нефтью). Не существует препятствий для признания годными к приобретению и сложных вещей, состоящих из движимостей (например, коллекций и библиотек). Безусловно, такие вещи не должны быть изъяты из оборота или ограничены в обороте.

Не пригодным объектом для данного способа приобретения является недвижимость. Здесь слишком ярко выражены индивидуальные черты отдельных участков и строений. Здесь пока нет того, что так присуще торговому обороту: нет быстрых и частых переходов их из рук в руки; наконец, здесь фактическое владение не имеет той легитимирующей функции, которая так важна для приобретателей вещей движимых. Здесь вопрос о принадлежности решается легко посредством справки в поземельных книгах, а потому здесь именно эти записи и имеют, и должны иметь решающее значение. Приобретатель, на них положившийся, должен получать соответственную защиту.

Четвертое условие - вещь должна выбыть из владения собственника или лица, которому она была доверена собственником, не помимо воли того и другого. Между тем решение данного вопроса не может склоняться исключительно в сторону добросовестного приобретателя. Требуется компромиссное решение этого вопроса, с тем, чтобы в споре о праве на вещь были взвешены противостоящие интересы его участников с учетом значимости этих интересов и субъективной стороны поведения собственника и приобретателя. Рудоквас А.Д. О непрерывном, открытом и добросовестном давностном владении. // Цивилистические исследования. Выпуск первый: Сборник научных трудов памяти профессора И.В. Федорова. / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. - М., 2014. С.157.

Результат достигается путем избрания так называемого варианта наименьшего зла при отказе собственнику в удовлетворении виндикационного иска.

Его содержание наглядно отражается следующими тремя тезисами.

1. При хищении собственнику нельзя ставить в вину выбытие вещи из его владения, даже если собственник хранил вещи небрежно. Также собственник по большей части не знает, кто был похитителем, а следовательно, он лишен возможности добиться возмещения убытков от похитителя.

2. При потере вещи безупречность поведения собственника может подвергаться сомнению в зависимости от обстоятельств, в которых вещь была потеряна, но собственник так же, как и при хищении, по большей части не знает, кто присвоил находку, а, следовательно, он также лишен возможности добиться возмещения убытков.

3. Если вещь была вверена другому лицу, но это лицо произвело незаконное отчуждение вещи, то вина собственника в неправильном выборе контрагента налицо, если только собственник не оказался во власти крайней необходимости в отношении этого выбора. Но в любом случае отказ в удовлетворении виндикационного иска отставляет собственнику возможность возместить убытки за счет недобросовестного контрагента. Амфитеатров Г.Н. Вопросы виндикации в советском праве. // Советсткое государство и право. - 1991. - №2. С.34.

Таким образом, виден общий принцип, который состоит в том, что если собственник по своей воле отдает вещь другому лицу, то он его знает и имеет возможность погасить возможные убытки за его счет. В этом случае виндикация ограничивается в пользу добросовестного приобретателя. Это касается вверенных вещей. Ограничение виндикации в случае хищения и потери не допускается, иначе собственник остается без всякой защиты.

Однако в настоящее время нельзя не отметить универсальный характер нормы ст. 302 ГК РФ, которая может применяться и в отношении названных объектов. Следует также отметить, что современное гражданское право России не ограничивает виндикацию от добросовестного приобретателя случаями утери и хищения, виндикации подлежит также имущество, выбывшее из владения собственника иным путем помимо его воли.
В отличие от Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. и Гражданском кодексе Российской Федерации 1994 г. собственнику дана возможность виндицировать вещь не только в случае, когда она выбыла из его владения помимо его воли, но и когда она выбыла тем же путем из владения лица, которому собственник передал вещь во владение. Отсутствие такого положения приводило к тому, что у собственника было меньше возможностей для защиты своего имущества, чем у законного владельца, которому он вверил свое имущество.

Пятое условие - решение суда, в котором установлены все элементы фактического состава, необходимого для возникновения у добросовестного приобретателя права собственности. Данное условие носит исключительно процессуальный характер. Установление всех означенных элементов относится к исключительной компетенции суда и возможно только в ходе судебного разбирательства. Поэтому возникновение права собственности по рассматриваемому основанию сопряжено как с исследованием указанных обстоятельств, так и с отказом собственнику в иске по мотиву прекращения у собственника права собственности и возникновения соответствующего права у добросовестного приобретателя.

Таковы те условия, при которых должен иметь применение этот особый способ приобретения права собственности. Как уже сказано, приобретатель делается собственником, вследствие чего прежний обладатель лишается своего права. Так же точно возможно приобретение и других вещных и некоторых обязательственных прав (залога, аренды). Наконец, возможно и освобождение от чужих вещных и некоторых обязательственных прав, когда приобретатель вещи не знал и не мог знать об их существовании.
Нормы о добросовестном приобретении традиционно служат на пользу только третьим лицам, обязательственные отношения между приобретателем и собственником исключают их применение. Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. - 2012. - №3. - С.128.

Однако проблемой применения ст. 302 ГК РФ является вопрос о возможности ее расширительного толкования. Здесь имеются в виду случаи совпадения собственника и неуправомоченного отчуждателя в одном лице, когда, например, имущество отчуждается в нарушение принятых судом мер об обеспечении иска. С одной стороны, такая сделка будет ничтожной, как совершенная с нарушением закона.

Актуальной проблемой остается поиск оптимального баланса интересов в треугольнике: залогодатель - залогодержатель - добросовестный приобретатель заложенного имущества. Анализ действующего российского законодательства и судебной практики со всей очевидностью показывает, что если необходимость защиты интересов добросовестного приобретателя осознается законодателем и судами, то защите прав залогодержателя не уделяется достаточного внимания.

На первый взгляд, интересы залогодержателя защищены нормой ст. 346 ГК РФ, согласно которой залогодатель вправе отчуждать предмет залога только с согласия залогодержателя, а также нормой ст. 353 ГК РФ, согласно которой в случае перехода права собственности на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу право залога сохраняет силу. Но применение этих норм, защищающих залогодержателя, существенно затрудняется в ситуации, когда недобросовестный залогодатель, не ставя в известность ни залогодержателя, ни добросовестного приобретателя, отчуждает заложенное имущество этому добросовестному приобретателю. Это означает, что сделка по отчуждению заложенного имущества в соответствии со ст. 174 ГК РФ может быть признана недействительной по иску залогодержателя лишь в случаях, когда будет доказано, что приобретатель вещи знал или заведомо должен был знать о факте существования залога. Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. - 2012. - №3. - С.128.

Но на практике залогодержателю (а именно на нем лежит бремя доказывания) применительно к движимому имуществу весьма сложно доказать, что приобретатель при отчуждении заложенной вещи знал о существовании ее залога, если только залогодатель не оповестил приобретателя об этом или на заложенной вещи были знаки залогодержателя и т.п. Следовательно, может возникнуть ситуация, при которой, с одной стороны, залогодержатель не сможет признать договор залога недействительным (подача залогодержателем иска о признании сделки по отчуждению заложенного имущества недействительной вряд ли будет иметь судебные перспективы), а с другой - право залога не прекратится (при условиях действительности договора залога), поскольку в соответствии со ст. 352 и 353 ГК РФ в этом случае право залога не прекращается, и на место залогодателя становится добросовестный приобретатель. Что же может предпринять при такой ситуации залогодержатель?

У него есть возможность в соответствии со ст. 351 ГК РФ в этом случае потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства и обратить взыскание на предмет залога (хотя достаточно трудно предугадать результат такого судебного спора, поскольку вещь перешла в собственность к добросовестному приобретателю). Что касается возмещения залогодателем убытков, то вопрос об этом не имеет полной ясности в отличие, например, от нарушения правил о последующем залоге (в ст. 342 ГК РФ прямо указано на возможность взыскания с залогодателя убытков). В любом случае, если залогодатель будет при этом финансово несостоятелен, то залогодержатель может остаться ни с чем. Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2015. С.223.

Конечно, законодателю и правоприменителю не следует идти по пути оспаривания вещных прав добросовестного приобретателя на перешедшую к нему в собственность заложенную вещь, так как это подрывает устойчивость гражданского оборота. Вместе с тем стоило бы продумать и законодательно закрепить некоторый комплекс следующих мер, защищающий интересы залогодержателя:

1) законодательно обязать залогодателя вести книгу записи залогов по всем их видам в качестве обязательного документа по аналогии с бухгалтерской отчетностью (в настоящее время такая обязанность установлена в п. 3 ст. 357 ГК РФ только для залогов товаров в обороте), ежеквартально сдавать по специальной форме отчетность в налоговый орган о состоянии и динамике предметов залога, при отчуждении любого имущества предъявлять эту книгу приобретателю имущества;

2) создать систему сплошной регистрации договоров о залоге, исключающую несанкционированный залогодержателями залог одного и того же движимого имущества, а также выступающую в качестве индикатора добросовестности приобретения заложенного имущества. Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2015. С.226.

Необходимость создания такой системы вызвана многочисленными случаями неоднократного залога одного и того же имущества. По этой причине может возникнуть проблема установления приоритетности того или иного договора залога. При этом важно соблюсти принцип простоты регистрации залога. Процесс регистрации договоров о залоге должен быть сведен к уведомительному порядку, при котором стороны договора о залоге предоставляют регистрирующему органу некий простой формализованный одностраничный документ, содержащий основные условия договора залога (по аналогии с регистрацией обременения акций у регистратора в виде залогового распоряжения), а орган государственной регистрации вносит запись о залоге в специальный общедоступный реестр в течение одного-двух календарных дней с момента подачи документов.

Доказательством регистрации залога может служить получаемая сторонами выписка из реестра. В качестве альтернативы жесткой системе регистрации договоров залога движимого имущества можно ограничиться более мягкой системой, при которой действительность договора залога прямо не связана с обязательной государственной регистрацией, однако залогодержатель, не регистрирующий договор о залоге, действует на свой риск, а зарегистрированные договоры о залоге имеют приоритет над незарегистрированными. Тогда залогодержатель будет иметь выбор, что предпочесть: скорость заключения сделки или надежность ее заключения при относительном понижении скорости;

3) повысить гражданско-правовую ответственность, предусмотреть специальную уголовную ответственность руководителей юридических лиц, совершающих несанкционированные залогодержателями последующие залоги, а также заключающих сделки по отчуждению заложенного имущества без согласия залогодержателей. Установление специальной уголовной ответственности за злостное нарушение залогового законодательства при существующем положении вещей не будет чрезмерным, если учесть, что ущерб интересам кредиторов, например при банкротстве и при нарушении залогового законодательства, бывает вполне сопоставим. Однако за нарушение процедуры банкротства уголовное законодательство предусмотрено, а за нарушение залогового законодательства - нет. Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2015. С.228.

Привлекательность залога по сравнению с другими видами обеспечения наиболее рельефно заметна при банкротстве (ликвидации) должника-залогодателя. Так, в соответствии со ст. 64 ГК РФ при ликвидации юридического лица - должника требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества ликвидируемого юридического лица, удовлетворяются в третью очередь по сравнению с прочими кредиторами, требования которых удовлетворяются в пятую очередь. Из этого следует, что появляются дополнительные мотивы обеспечения залогом как можно большего количества банковских операций, а также относительного завышения оценки предмета залога, невзирая на его ликвидность. Это выгодно, поскольку при ликвидации (банкротстве) юридического и физического лица требования кредиторов, обеспеченные залогом, будут удовлетворяться в третью очередь, причем учитываться будет оценочная стоимость предмета залога, а не ликвидность заложенного имущества.

Но и здесь кредитора подстерегают определенные трудности:

- поскольку залог денежных средств ставится под сомнение высшими судебными органами, могут возникнуть серьезные требования в установлении приоритетной очереди при банкротстве (ликвидации) должника;

- недостаточно упорядочена ситуация, когда имеет место последующий залог в соответствии со ст. 342 ГК РФ. При последующем залоге требования последующего залогодержателя удовлетворяются из стоимости заложенного имущества лишь после удовлетворения требований предшествующих залогодержателей. Полагаем, что данная норма должна быть учтена и при удовлетворении требований кредиторов в рамках третьей очереди при банкротстве должника. Ходырев П.М. Сделка как основание возникновения права собственности добросовестного приобретателя. // Право и общество: истоки, современность и перспективы. Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, ноябрь 2006 г.. - Новокузнецк, 2014. - С.122.

Рассуждая о проблеме виртуальности залога как способа обеспечения, необходимо определить, в чем же корни такого положения вещей. Залогодержатель предполагает, что раз законодатель разрешил залог как таковой, то и не должно быть трудностей с исполнением заключенных договоров залога. Кредитор, зная о том, что залог носит, мягко говоря, символический характер, тем не менее, заключает договор залога, надеясь все же на лучшее: что должник исполнит обязательства и не придется прибегать к обращению взыскания на предмет залога. Здесь дает о себе знать имеющая в настоящее время проблема снижения требований к потенциальному должнику (заемщику и т.п.) вследствие требования к повышению скорости транзакций в процессе финансирования, требований повышения конкурентоспособности организаций-залогодержателей, что неизбежно сказывается на увеличении экономико-правовых рисков в процессе хозяйственной деятельности. Следствие этого процесса - низкое качество заключаемых договоров о залоге. Дает о себе знать также неясность в определении юридической природы отдельных видов имущества и имущественных прав. Исходя из анализа действующего законодательства и правоприменительной практики к видам залога, которые при определенных обстоятельствах станут символическими или вовсе потеряют свою обеспечительную силу, к группе риска можно отнести следующие виды залога:

- залог денежных средств, особенно на корреспондентских счетах банков, а также депозиты юридических и физических лиц;

- залог будущих вещей и будущих имущественных прав, которые в принципе могут быть предметом залога в силу прямого указания закона (п. 6 ст. 340 ГК РФ), однако право залога на которые может просто не возникнуть;

- залог бездокументарных ценных бумаг, по поводу которого продолжаются дискуссии, поскольку никак не могут определить юридическую природу этих ценных бумаг (вещи или имущественные права), что может повлечь составление неправильного с точки зрения конкретного судьи, рассматривающего спор, договора о залоге бездокументарных ценных бумаг. Так, Л.Р. Юлдашбаева приходит к выводу, что бездокументарная ценная бумага как нематериальный объект гражданских прав не является объектом права собственности. При таком (довольно-таки распространенном) понимании юридической природы бездокументарных ценных бумаг договор, например, о залоге бездокументарных акций (вместо договора залога имущественных прав) суд может посчитать недействительным. К тому же если бездокументарные ценные бумаги - не объект права собственности, то в соответствии с п. 2 ст. 335 ГК РФ акционер, не являющийся собственником этих акций, не может их передать в залог как вещь. Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2015. С.232.

Не решен пока вопрос о том, насколько критично для действительности договора о залоге предусмотреть в нем залог вещи, на самом деле являющейся имущественным правом. Кроме того, при определении условий договора о залоге залогодержателю придется столкнуться с коллизиями между акционерным и залоговым законодательством (взять хотя бы порядок голосования находящимися в залоге на счете депо залогодержателя именными бездокументарными акциями или возможность для залогодержателя установить ограничения на голосование этими ценными бумагами).

Законодательство о залоге разрешает сторонам договора предусмотреть в нем возможность передачи акций и отдельных прав акционера залогодержателю. В акционерном же законодательстве отсутствует представление о том, можно ли расщеплять права акционера и как их реализовывать, когда акции переданы залогодержателю, не являющемуся их собственником, следовательно, не имеющему право присутствовать на общих собраниях акционеров и голосовать этими заложенными акциями. Данную коллизию законодателю только предстоит еще разрешить, а в настоящее время целесообразно все-таки не искушать судьбу и оставлять акции как предмет залога во владении и пользовании залогодателя - владельца этих акций;

- залог товаров в обороте, как, впрочем, и любого движимого имущества, если залогодатель не будет соблюдать условия договора о залоге;

- ипотека, в которой, по мнению конкретного суда, рассматривающего спор, неправильно указаны или отсутствуют существенные условия, как требует того Закон об ипотеке. Статья 9 Закона, на наш взгляд, предоставляет широкие возможности для судебного произвола в силу размытости определения существенных условий договора об ипотеке (точная индивидуализация предмета ипотеки, признание определения периодических платежей по основному обязательству в качестве существенного условия, что препятствует заключению договоров ипотеки, обеспечивающих, например, обязательства по кредитным линиям);

- весьма проблематичным остается залог имущественных прав, разрешенный в принципе действующим законодательством. В частности, особую перспективу мог бы представлять залог инвестиционных имущественных прав, получивших распространение при инвестиционной деятельности, в том числе в жилищной сфере. Однако отсутствие четкого законодательного регулирования, противоречивая судебная практика зачастую вынуждают отказываться от залога таких потенциально интересных прав. Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. М., 2015. С.237.

Тесно связанной с рассматриваемыми выше является проблема непредсказуемости при залоге отдельных видов имущества и имущественных прав, которая выражается в том, что судебная практика не устоялась, а поэтому с момента заключения договора залога и вплоть до исполнения обязательств, обеспеченных залогом, залогодержателю следует ждать весьма неприятных сюрпризов при судебном разбирательстве. Здесь следует отметить, с какой легкостью порой суды признают договоры о залоге недействительными, часто по причине неуказания или неправильного указания, по их мнению, тех или иных условий договора, несоблюдения процедуры одобрения договора о залоге как сделки, в совершении которой имеется заинтересованность залогодателя - юридического лица, выхода государственных унитарных предприятий и других лиц за пределы своей специальной правоспособности.

В заключение хотелось бы остановиться на некоторых практических рекомендациях, связанных с заключением договоров о залоге.

1. Вместо договора залога денежных средств, по возможности, лучше заключать договор залога векселя, поскольку регулирование залога векселя в настоящее время едва ли не самое удачное по сравнению с другими видами залога.

2. В договоре о залоге необходимо предусмотреть все условия, касающиеся реализации предмета залога (порядок проведения аукциона, установление начальной продажной цены, выбор организатора торгов и т.п.). Также целесообразно в этом случае заключить трехстороннее соглашение о порядке реализации предмета залога с участием сторон залогового правоотношения и организатором торгов. Норма ст. 350 ГК РФ о том, что в случае внесудебного обращения взыскания на предмет залога стороны устанавливают начальную продажную цену по соглашению сторон, означает, что такая цена может быть установлена в тексте договора о залоге непосредственно при его заключении. Также целесообразно учитывать при определении оценочной стоимости налог на добавленную стоимость.

3. При наличии в договоре ипотеки нескольких разнородных объектов (зданий, сооружений, прав аренды на недвижимое имущество) необходимо помимо указания общей оценочной стоимости на предмет залога указать и оценочную стоимость отдельно каждого из объектов недвижимого имущества и прав аренды на недвижимое имущество.

4. При заключении договора о залоге неплохо было бы предусмотреть возможность возложения солидарной ответственности на залогодержателя - третье лицо. Полагаем, что норма ст. 322 ГК РФ позволяет это сделать.

5. При залоге неполностью оплаченных товаров (приобретаемых в рассрочку) следует помнить о норме п. 5 ст. 488 ГК РФ, согласно которой с момента передачи товара покупателю и до полной его оплаты товар, проданный в кредит, признается находящимся в залоге у продавца для обеспечения исполнения покупателем его обязанности по оплате товара. В данном случае залог возникает из закона. Следовательно, при заключении договора о залоге залогодержатель должен потребовать от залогодателя согласия продавца такого товара на последующий залог в соответствии со ст. 342 и 346 ГК РФ.

6. Страховую компанию надо извещать и получить от нее доказательства того, что при возникновении страхового случая оплата будет производиться в пользу залогодержателя. Для большей защиты своих прав залогодержателю следует внести изменения в страховой полис, обозначив себя в качестве выгодоприобретателя.

7. Обязательно включать в договор все случаи возмещения залогодателем убытков залогодержателю, поскольку в залоговом законодательстве не очень подробно отражен порядок возмещения убытков.

Отмеченные выше проблемы не остаются незамеченными высшими судебными инстанциями, осознающими повышение значимости залога как способа обеспечения обязательств. В связи с этим следует отметить тенденцию более детального и адекватного правового регулирования залоговых отношений. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 января 2002 г. № 67 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами" является очень удачным примером понимания высшими судебными органами необходимости инструментального регулирования залоговых отношений. С другой стороны, в целом уровень правового регулирования залоговых отношений вряд ли можно назвать удовлетворительным для участников гражданско-правовых отношений. Продолжает иметь место нечеткость отдельных правовых норм, регулирующих залог, остаются противоречия в понимании и применении этих норм на практике.

В конце концов, законодатель, соблюдая принцип свободы договора, должен предоставить право участникам гражданского оборота решать, какая модель правоотношений (в том числе залоговых) для них является наиболее предпочтительной. Причем свободу договора следует понимать в общераспространенном смысле: разрешается все, что не нарушает право другого, но при этом важно соблюдать баланс интересов участников залоговых правоотношений.

Рассчитывая на защиту, нельзя забывать, что статус добросовестного приобретателя не может возникнуть, если договор купли-продажи имеет какие-либо иные правовые недостатки, кроме отсутствия у продавца права собственности. Иными словами, договор купли-продажи должен соответствовать законодательству по вопросам дееспособности сторон, формы, существенных условий, оборотоспособности объекта сделки и др. Юристам необходимо обращать на это внимание при анализе спорного договора.

Нельзя забывать о том, что договор о приобретении имущества должен носить возмездный характер. Добросовестный приобретатель должен взять на себя обязательство предоставить партнеру по договору взамен имущества деньги либо иной имущественный эквивалент (вещи, право требования, результат работы, услуги, исключительное право). Но закон не требует, чтобы к моменту предъявления иска добросовестный приобретатель уже выполнил свою обязанность перед партнером (уплатил деньги, выполнил работы и т. д.), за исключением приобретения эмиссионных ценных бумаг.
Суды, принимая решение в пользу добросовестного приобретателя, указывают иногда на факт исполнения со стороны последнего своей обязанности перед партнером, но такой мотив носит скорее символический характер, и его отсутствие, как правило, не должно влиять на благоприятный для добросовестного приобретателя исход дела.

Приобретатель получает защиту в суде только тогда, когда он не знал или не должен был знать о том, что совершает сделку с лицом, которое не вправе было продавать имущество. Однако закон, защищающий добросовестного приобретателя, не имеет в виду поощрять приобретение имущества “вслепую” -- без какой-либо проверки права собственности. Приобретатель должен проявить хотя бы минимальную осмотрительность в вопросе проверки права собственности партнера. Следует потребовать от контрагента обычные доказательства права собственности.

Заключение

Итак, добросовестность в гражданском праве есть совокупность субъективных и объективных элементов; субъективной стороны поведения лица (отсутствия умысла или неосторожности по отношению к совершаемым им действиям), которая проявляется объективно в том, что оно предприняло все надлежащие меры для установления управомоченности контрагента на совершение сделки при той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась по характеру правоотношения. Институт защиты добросовестного приобретателя, не являясь разработанной категорией цивилистической науки, в действующем гражданском законодательстве существует в виде совокупности норм, которые создают ограничение прав собственника в общественных интересах: ограничение виндикации в пользу добросовестного приобретателя (ст. 302, ст. 46 ГК РФ), приобретательная давность (ст. 234 ГК РФ), ограничение признания сделки недействительной (ст. 173, 174 ГК РФ), переработка (ст. 220 ГК РФ). При этом центральным (универсальным) институтом являются нормы об ограничении виндикации.

Защита добросовестного приобретателя осуществляется путем приобретения права собственности на вещь, не подлежащую истребованию у него в соответствии со статьей 302 ГК РФ, что является основанием прекращения права собственности на эту вещь у предыдущего собственника. Юридическим составом, влекущим приобретение права собственности добросовестным приобретателем является совокупность следующих условий: 1) наличие действительной возмездной сделки; 2) добросовестность приобретателя; 3) наличие волеизъявления собственника на выбытие вещи из его владения; 4) получение вещи во владение приобретателя. Данное положение требует внесения соответствующих изменений в действующий ГК РФ.

По нашему мнению, Статья 302 ГК РФ в целях обеспечения условий защиты прав собственности добросовестного приобретателя должна быть дополнена следующими положениями: «Добросовестный приобретатель приобретает право собственности на такое имущество с момента передачи имущества в его владение. При этом имущество переходит в собственность добросовестного приобретателя свободным от прав третьих лиц, кроме случая, если о таких правах добросовестному приобретателю было или должно было быть известно на момент приобретения этой вещи». Право собственности переходит к добросовестному приобретателю в порядке первоначального способа приобретения права собственности - в полном объеме, без обременений в отношении этой вещи, существовавших в то время, когда она находилась в собственности другого лица, кроме тех прав третьих лиц, о которых добросовестному приобретателю было известно в момент приобретения вещи.