Вина как условие гражданско-правовой ответственности

С учетом правовой природы юридического лица напрашивается вывод об особой природе и сущности вины юридического лица.

Как известно, проблема юридического лица - одна из старейших цивилистических проблем. Ее исследование порождало многочисленные теории в России и за рубежом. Среди них наиболее известны теории юридической фикции; целевого имущества; интереса; коллективной собственности; должностного и товарищеского имущества; позитивистские, нормативистские, органическая и другие теории.

В соответствии с действующим законодательством, юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (п. 1 ст. 48 ГК РФ).

В правоотношении, стороной которого является юридическое лицо, участвует не коллектив или орган юридического лица, таким участником является только само юридическое лицо. Для юридического лица характерно наличие воли, не совпадающей с волей его отдельных участников. Одним из традиционно выделяемых признаков юридического лица является самостоятельная имущественная ответственность по своим обязательствам.

Это значит, что ответственность за причинение вреда и нарушение договорных обязательств несет само юридическое лицо (что, впрочем, напрямую следует из законодательства), и вина как основание ответственности будет виной самого юридического лица.

Необходимо также иметь в виду, что юридическое лицо вовне проявляет себя участием в гражданском обороте, и в этом качестве является субъектом гражданского права. Но, кроме того, оно имеет и определенную внутреннюю организацию, внутреннюю структуру, организационное единство, которые являются предпосылкой его "внешней" юридической личности, юридической личности в собственном смысле. Юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности. Следовательно, за правонарушением юридического лица стоит не обеспечивающая достижение его целей деятельности работа его внутренних механизмов: организационных, технологических, кадровых и т.д. Действительно, если юридическое лицо в соответствии со своими учредительными документами производит автомобили, то оно обязано организовать их качественное производство. И если слесарь-сборщик умышленно или по неосторожности допускает брак, то ответственность за свою вину будет нести юридическое лицо. Эта вина будет заключаться в упущении в подборе кадров, в недостаточном контроле и т.д.

Очень характерным в этой связи представляются судебные решения, которые обязывают авиакомпании в случае взрыва на борту бомбы выплачивать компенсации пострадавшим или их родственникам. В этих случаях авиакомпания несет ответственность за то, что ее служащие не обнаружили бомбу, которая была спрятана в багажном отделении самолета.

Можно предположить ситуацию, когда каждый конкретный исполнитель пунктуально исполняет свои трудовые обязанности, а конечный результат, который юридическое лицо обязалось достичь в соответствии с условиями заключенного договора, не соответствует этим условиям из-за нераспорядительности администрации, необеспечения согласованности всех участвующих звеньев, неназначения на какой-либо участок работы ответственного организующего лица и т.д.

Если работник причиняет вред при исполнении им своих служебных обязанностей, то ответственность в соответствии с законом несет юридическое лицо. Обратим внимание на то обстоятельство, что ответственность юридического лица наступает, если вред причинен работником при исполнении им своих служебных обязанностей. К служебной деятельности относится такая деятельность, которая связана с реализацией специальной правоспособности юридического лица.

Обязанность организации возместить вред, причиненный по вине ее работников, наступает не только тогда, когда они являются постоянными работниками данной организации, но и в случаях причинения вреда временными и нештатными работниками, а также лицами, выполняющими работу по трудовым соглашениям. Отсюда следует вывод, что причинение вреда лицом при осуществлении им своей служебной деятельности - это гражданское правонарушение, субъектом которого является юридическое лицо. Вина юридического лица во всех предложенных вариантах правонарушений будет проявляться в недостатках внутренней организации.

Фактически причиной правонарушения будут являться внутрипроизводственные упущения. Они и служат проявлением вины.

Трактовка вины юридического лица была дана Р.О. Халфиной, которая в одном из своих выступлений сформулировала справедливый вывод о том, что "понятие собственной вины юридического лица связано с понятием организации деятельности последнего... Положительной обязанностью юридического лица является надлежащая организация его деятельности, исключающая неправомерное причинение вреда другим лицам. Невыполнение этой обязанности составляет собственную вину юридического лица".

Вина юридического лица и вина гражданина имеют немало общего. Это общее вытекает из того, что положительная деятельность юридического лица складывается из вполне конкретных действий живых людей. Более того, зачастую вину юридического лица составляет вина конкретного, определенного человека. Речь идет о случаях, когда юридическому лицу причинен имущественный вред, но ему способствовала грубая неосторожность его конкретных работников.

Указанное обстоятельство, то есть очевидность вины конкретного работника, не является определяющим в установлении вины юридического лица. Факт наличия вины конкретного работника является лишь одним из обстоятельств, свидетельствующих о наличии вины юридического лица. В ситуации с наездом транспортного средства возможен вариант, когда водитель ни в чем не виноват, а наезд произошел из-за неисправности тормозов, которая не была устранена технической службой юридического лица.

Приведем пример. Арендодатель обратился к арендатору с иском о возмещении убытков, возникших в связи с тем, что арендатор оставил незакрытым водопроводный кран в условиях засоренной раковины. В результате происшедшего затопления залило подвальное помещение, в котором находился склад продовольственных товаров. Очевидно, что кран не закрыл конкретный человек, конкретный же человек виновен в засорении раковины, но установление этих людей не является обязательным условием признания вины данного юридического лица. Иными словами, установлена вина конкретного работника или нет, вина юридического лица должна быть признана. Будучи порожденной конкретным интеллектуальным и волевым процессом, вина юридического лица и проявляется, и выявляется в отрыве от своего физического носителя.

Юридическое лицо является самостоятельным субъектом гражданского права, оно выражает себя вовне, реализует гражданскую правоспособность при помощи своей внутренней структуры, внутренней организации своей деятельности, организационного единства. Поэтому вина юридического лица не может быть тем же, чем является вина гражданина, она не может быть ни психическим регулированием поведения, ни психическим отношением лица к противоправному деянию и его последствиям. Вина юридического лица - это самостоятельная юридическая категория. Она может быть рассматриваема в контексте непринятия им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами в той или иной ситуации.

В отличие от гражданина, юридическое лицо нельзя признать недееспособным, оно не может иметь неполную дееспособность, не может быть ограничено в дееспособности.

Представляется, что именно эти обстоятельства, то есть самостоятельность и специфичность категории вины юридического лица, не учитываются сторонниками теории психического характера вины. Юридическое значение вины юридических лиц, как правило, напрямую не вытекает из психических процессов. В частности, никакого психического отношения при разрешении хозяйственных споров суды и арбитражи не выясняют.

В истории отечественного гражданского права была сделана попытка дать определение вины, причем речь идет как раз о вине юридических лиц. Имеются в виду Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам, увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими своих трудовых обязанностей (утверждены Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 24 декабря 1992 года). Статья 4 этих Правил гласила: "Трудовое увечье считается наступившим по вине работодателя, если оно произошло вследствие необеспечения им здоровых и безопасных условий труда (несоблюдение правил охраны труда, техники безопасности, промышленной санитарии и т.п.)". Представляется, что законодатель вполне обоснованно не стал давать определение непосредственно понятию вины. Он лишь указал на фактические обстоятельства, которые свидетельствуют о наличии вины. Разумеется, и это следует из текста Правил, само необеспечение здоровых и безопасных условий труда не есть вина, это как раз то обстоятельство, которое свидетельствует о ее наличии, фактически это проявление вины.

Отметим, что когда вред или убытки причинены гражданином, суд, установив факт причинения, в соответствии с принципом ответственности за вину, и опираясь на процессуальную презумпцию вины, должен оценить возможные его доводы об отсутствии вины. Ни суды общей юрисдикции, ни арбитражные суды не располагают средствами, позволяющими раскрыть психическое состояние лица, причинившего вред или убытки (за исключением назначения судмедэкспертизы для заключения о вменяемости). Внутреннее состояние можно определить по внешним проявлениям. Для этого суд сравнивает поведение правонарушителя с поведением в аналогичной ситуации других участников имущественного оборота, с собственными действиями субъекта в аналогичных ситуациях, и в итоге приходит к выводу об отсутствии или наличии вины, точнее, заключает, достаточно ли оснований для вывода о невиновности. В этих целях применяются определенные критерии поведения. Точно так же суд оценивает правонарушения, субъектом которых является юридическое лицо, исходя из определенных критериев оценки.

Но если гражданин может доказать свою невиновность аффективным состоянием в момент причинения вреда, серьезным психическим заболеванием, физиологическим заболеванием, делающим невозможным выполнение своих договорных обязательств, либо другими факторами, делающими невозможным контроль за актом поведения со стороны сознания, то для юридического лица, неисполнившего договорные обязательства или причинившего вред, когда из содержания такого причинения не очевидна физическая личность конкретного причинителя, об отсутствии вины будут свидетельствовать факты внешнего для юридического лица характера, которые невозможно было ни предвидеть, ни предотвратить, например пожар, уничтоживший склады с материалами. Правосубъектность юридического лица определяет непреодолимую презумпцию способности действовать в имущественных отношениях правомерно.

Для анализа вины юридического лица представляется полезным рассмотреть следующие две ситуации. Первая ситуация - когда внедоговорный вред причинен конкретным гражданином, исполняющим свои служебные обязанности. В этом случае для определения наличия или отсутствия вины юридического лица необходимо оценивать поступок самого работника, то есть решать вопрос о наличии его вины как физического лица.

Например, рабочий переносит по улице металлическую арматуру. Внезапно ему становится плохо, он падает и при падении арматурой причиняет увечье прохожему. В этой ситуации заключение о наличии вины юридического лица всецело зависит от оценки действий самого работника. В данном случае вина работника и, следовательно, вина юридического лица отсутствует.

Вторая ситуация: причинение внедоговорного вреда, когда конкретный человек, причинивший вред, не выявлен. Как вариант: нарушение договорного обязательства, когда из содержания обязательства не вытекает персонификация физического лица. В этой ситуации вина отрывается от своего конкретного носителя - физического лица, от своих психических корней. Более того, на практике случаются ситуации, когда вред невиновно причинен конкретным работником, но имеет место вина самого юридического лица. Весьма удачный случай подобного рода привела Е.А. Флейшиц. Рабочий строительной организации взошел для выполнения работы на помост. Обнаружив, что доски помоста не скреплены надлежащим образом, рабочий прыгнул с помоста на землю, опрокинув лежавшие на земле предметы. Падением одного из этих предметов был причинен вред стоявшему тут же другому рабочему той же организации. Суд, рассматривающий это дело, обязал строительную организацию возместить вред, причиненный потерпевшему, хотя вины работника, чьими действиями причинен вред, нет.

Суд вынес совершенно правильное решение, потому что налицо вина юридического лица, состоящая в том, что помост не был подготовлен для работы (не важно - кем конкретно, хотя при желании можно определить и виновного в этом работника или орган юридического лица).

Юридическое лицо - это качество организации, которым эту организацию наделяют уполномоченные государственные органы. Это качество состоит в том, что организации могут от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и нести обязанности, быть истцами и ответчиками в суде, арбитраже и третейском суде и самостоятельно отвечать по своим обязательствам.

Юридическое лицо, как отсюда следует, - это чисто юридическая конструкция, и термин "лицо" применяется здесь достаточно условно.

С учетом изложенного следует подходить и к вине юридического лица. В рассматриваемой связи вина организации (она выражена в недостатках в технологическом процессе, организации управления, нарушении исполнительской дисциплины и т.д.) выступает в качестве вины юридического лица, а для случаев, подобных рассмотренной выше ситуации, означает, что понятие "вина" тоже является юридической конструкцией в отличие от обычной вины физического лица. В договорных отношениях невозможно устанавливать вину конкретного должностного лица или работника юридического лица в ненадлежащем исполнении обязательства, возложенного на организацию в целом. "Гражданско-правовое значение в таких случаях приобретает сам факт правонарушения со стороны юридического лица (например, отгрузка недоброкачественных товаров или просрочка возврата банковского кредита), которого вполне можно было бы избежать при проявлении обычной заботливости или осмотрительности".

Таким образом, понятие вины в гражданском праве существенным образом отличается применительно к физическим и к юридическим лицам, что определяется особой правовой природой как юридического лица, так и его гражданско-правовой ответственности.

Вина юридического лица, в отличие от вины физического лица, обладает рядом специфических признаков, свидетельствующих о ее особой природе.

Во-первых, ее субъектом является только юридическое лицо.

Во-вторых, она проявляется в небрежности, недобросовестности, недостаточной ответственности, проявленных должностными лицами или органами юридического лица и повлекших нарушения в деятельности юридического лица.

В-третьих, характерным признаком вины юридического лица является отклонение его деятельности от принятых стандартов, в результате чего наступают отрицательные имущественные последствия или иные последствия.

В-четвертых, вина юридического лица наступает тогда, когда из закона или сущности обязательства не вытекает необходимость установления вины конкретного физического лица. В-пятых, у вины юридического лица нет таких форм, как умысел и неосторожность.

По поводу последнего пункта приведем в доказательство Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.06.2006 по делу N А52-7134/2005/2. Суд указал, что формы вины неприменимы к юридическим лицам, представляющим собой субъект права, лишенный психики. Такие категории, как "осознание", "предвидение", "желание", "расчет", могут быть соотнесены лишь с поведением физических лиц - правонарушителей. Понятие вины юридического лица является единым и заключается в возможности соблюсти установленные нормы и правила и непринятии им исчерпывающих мер по их соблюдению.

Существует и сходство вины юридического лица с виной физического лица в гражданских правоотношениях - обе эти вины влекут за собой гражданско-правовую ответственность. Наличие или отсутствие вины как физического, так и юридического лица определяется судом, арбитражным судом или третейским судом при помощи одних и тех же правовых средств с использованием критериев оценки деяния.

Таким образом, вина юридического лица - это конструкция гражданского права, которая определяет наличие индивидуально не конкретизированных нарушений в деятельности юридического лица, которые повлекли за собой наступление неблагоприятных имущественных либо личных неимущественных последствий и, как следствие, гражданско-правовую ответственность.

Отметим, что юридические лица могут выступать субъектами не только гражданско-правовой, но и некоторых иных видов ответственности, например административной. Однако рассмотрение данного аспекта выходит за рамки настоящего исследования.



3.2 Критерии неосторожной вины: теория и практика

Практическое рассмотрение конкретных дел, связанных с виной, в том числе с ее неосторожной формой, требует выработки определенных критериев, которые могли бы помочь установить конкретную форму вины в том или ином случае, а также сам факт наличия вины.

Грань, отделяющая случайное причинение вреда от виновного, очень тонкая. Для того чтобы эту грань можно было более или менее четко выявить, используют критерии определения вины.

Науке гражданского права известны субъективный и объективный критерии неосторожной вины.

Субъективный критерий означает оценку поведения субъекта, исходя из его собственных сил и возможностей. "Согласно данной позиции, ответственность субъекта права вытекает из факта установления возможности проявить должную заботу о правоохраняемом объекте. По мнению ряда авторов, при установлении вины должны учитываться уровень культурного развития субъекта, его способности, знания, навыки, профессиональный опыт и прочие индивидуальные качества личности... Явным недостатком данной концепции является неопределенность границ ответственности. Рамки ответственности могут значительно раздвигаться в зависимости отличных качеств причинителя вреда".

Применяя объективный критерий, сравнивают поведение субъекта с некоторым образцом, юридическим эталоном поведения.

"Сторонники объективного подхода считают, что вина имеет вполне определенный критерий. По мнению некоторых цивилистов, в процессе установления вины необходимо руководствоваться мерилом "среднего человека"... Уязвимость последнего подхода заключается в невозможности разрешить вопросы, связанные с дифференциацией ответственности". В отечественной цивилистике одни ученые отстаивали необходимость применения объективного критерия, другие - субъективного, третьи предлагали комплексный подход, учитывающий оба критерия. Б.С. Антимонов отстаивал субъективный масштаб, руководствуясь принципом "От каждого по его способностям". Автор критиковал буржуазную теорию среднего человека как наиболее яркое воплощение применения объективного масштаба.

В.А. Рахмилович, принципиально соглашаясь с точкой зрения Б.С. Антимонова, полагает, что если речь идет о вине конкретного лица, то тем самым и критерий надлежащего поведения должен быть конкретным, соответствующим возможностям данного лица.

И.Б. Новицкий и Л.А. Лунц считали необходимым использовать объективный критерий. По их мнению, "критерием оценки поведения должника является объективная мера, которую в данных конкретных условиях должен применить советский человек, работник советского хозяйственного предприятия".

Г.К. Матвеев предлагал использовать дифференцированный подход, утверждая, что, возлагая ответственность за неосторожную вину, суд выясняет не только субъективные способности данного лица предвидеть и предотвратить результат, но и сопоставляет поведение этого лица с поведением других граждан и организаций. По его мнению, ценность объективного масштаба заключается в том, что при его помощи судебные и арбитражные органы могут успешно бороться с проявлениями недопустимой пассивности и безразличия к возможным обязанностям, к интересам других лиц. Г.К. Матвеев утверждает, что объективный критерий не предполагает невыполнимых требований и что он исходит из возможного, которое трактуется в виде нормы.

О.С. Иоффе предлагал применять объективно-субъективный критерий, построенный на учете характера деятельности, конкретной обстановки, в которой она осуществляется, и индивидуальных особенностей самого деятеля. На сходных позициях стоял и Ю.Х. Калмыков. Современное гражданское законодательство в качестве критерия применяет объективные обстоятельства. Например, пункт 1 статьи 796 Гражданского кодекса устанавливает ответственность перевозчика в случае гибели или повреждения доверенного ему груза: "Перевозчик несет ответственность за несохранность груза или багажа, происшедшую после принятия его к перевозке и до выдачи грузополучателю, управомоченному им лицу или лицу, управомоченному на получение багажа, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение (порча) груза или багажа произошли вследствие обстоятельств, которые перевозчик не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело". Как видим, здесь закон ссылается на объективные обстоятельства, которые перевозчик не мог предотвратить или устранить. Для обоснования применения того или иного критерия необходимо руководствоваться общеправовыми и отраслевыми принципами и учитывать сложившиеся в законодательстве и практике реалии.

Отправной точкой в предлагаемых рассуждениях должна стать природа вины, ее роль в обеспечении правопорядка с учетом процессуальных возможностей и средств суда, арбитражного и третейского судов в ее установлении.

Природа вины физического лица, связанная в случае умысла с определенными интеллектуально-волевыми, то есть психическими факторами, в случае с неосторожной формой вины также требует учета субъективного критерия. Для каждого конкретного субъекта необходимо определить его собственные границы возможного в данной ситуации правомерного поведения, границы, в пределах которых его волеспособность позволяла бы избежать неблагоприятных имущественных последствий.

Механизм применения любых норм, в том числе гражданско-правовых, имеет в своей основе абстрактный образ некоего среднестатистического человека. В то же время нельзя при рассмотрении каждого конкретного дела забывать о конкретном человеке с его неотъемлемыми личностными характеристиками. Только в этом случае возможно реализовать воспитательную функцию юридической ответственности.

В то же время факторов, свидетельствующих в пользу объективного критерия, достаточно много. Первым фактором является нормативность права, его общеобязательность. Каждая норма права представляет собой общеобязательное правило поведения, она показывает и характеризует масштаб должного поведения в обществе. Именно с таким должным поведением суды в процессе правоприменительной деятельности сравнивают поведение каждого конкретного лица.

Второй фактор включает в себя один из основополагающих принципов гражданского права - принцип равенства сторон. Если подходить к правонарушителю с точки зрения актуального субъективного состояния и применять субъективный критерий, то можно неоправданно ущемить имущественные права потерпевшего и кредитора - ведь они вправе были не знать субъективных особенностей своего контрагента и подходить к нему исходя из собственного делового, социального и иного опыта, рассчитывать при этом на определенный объективный стандарт поведения.

В-третьих, имущественная ответственность, в отличие, например, от уголовной и административной, имеет частноправовой характер. При реализации имущественной ответственности убытки или вред возмещаются в пользу кредитора или потерпевшего. В публичных отраслях права "выгодоприобретателем" является государство. Из этого следует, что при определении критериев вины в уголовном и административном предпочтение отдается использованию субъективного критерия, в гражданском праве - применению объективного критерия.

В-четвертых, в отличие от уголовного права, в гражданском праве не используется такое понятие, как невменяемость, которое в уголовных делах служит основанием освобождения от ответственности. Применение невменяемости, являющейся личностной субъективной характеристикой, свидетельствует о выборе субъективного критерия, а ее отсутствие - аргумент в пользу объективного критерия. Пример применения объективного критерия содержится в Постановлении Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа. Суд указал, что отступление от принципа виновной ответственности предусмотрено п. 3 ст. 401 ГК РФ, в соответствии с которым лицо, нарушившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, отвечает перед потерпевшими лицами независимо от своей вины.

Согласно названной норме лицо, не исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, освобождается от ответственности лишь при наличии форс-мажорных обстоятельств. При этом суд отметил, что наложение ареста на вексель не является таким форс-мажорным обстоятельством, поэтому в рассматриваемом случае не было оснований для освобождения ответчика от ответственности за просрочку оплаты векселя.

Особенно наглядно применяется объективный критерий при рассмотрении вопроса о вине юридического лица.

Суд решает, что юридическое лицо-нарушитель не предприняло необходимых мер для недопущения или устранения вредного результата, то есть его поведение не соответствовало принятому образцу.

Отсутствие субъективного критерия приводит к тому, что, как уже было обосновано в работе, вина юридического лица не делится на умысел и неосторожность. Из этого следует, что применение одного только объективного критерия не позволяет нам выделить формы вины и в отношении физического лица. Это возможно только при использовании как объективного, так и субъективного критерия.

Особенности применения объективного и субъективного критерия для определения формы и наличия вины физического лица зависят от того, имеем мы дело с нарушением договорного обязательства или с деликтом.

Гражданский деликт имеет большое сходство с административными правонарушениями и уголовными преступлениями. Это сходство состоит в том, что правонарушение происходит в рамках абсолютного правоотношения, нарушается абсолютный правовой запрет, с той лишь разницей, что уголовные и административные запреты сформулированы в виде конкретного состава правонарушения, а в гражданском праве существуют в общем виде.

Совершая гражданско-правовой деликт, лицо тем самым посягает на основные конституционные права граждан, получившие свое развитие и конкретизацию в Гражданском кодексе. Деликт, таким образом, является нарушением абсолютного права других лиц и общего запрета посягать на их права и интересы.

Неосторожность в договорных обязательствах имеет некоторые особенности. Из относительности правоотношения, связывающего стороны договорного обязательства, вытекает то, что каждая из сторон связывает свои действия с ожидаемыми действиями другой стороны, определяемыми содержанием обязательства, и цель договора может быть достигнута, когда реальное поведение сторон будет соответствовать принятому обязательству. Необходимо также отметить, что в отличие от деликтной ответственности, объем и условия договорной ответственности стороны вправе предусмотреть самостоятельно.

Два обстоятельства - добровольность принятия на себя договорного обязательства и необходимость гарантирования имущественных интересов кредитора - определяют необходимость применения в этих случаях объективного критерия.

Должник, заключая договор, соизмеряет свои возможности с содержанием принимаемых им на себя обязанностей. И то обстоятельство, что его собственных усилий недостаточно для недопущения убытков, не является извинительным, если "среднее лицо" (образец) могло бы эти убытки предотвратить. В этом случае вина должника налицо, и состоит она в том, что он не соизмерил свои возможности с характером задач, которые предстоит решить. Кредитор рассчитывает именно на то поведение, которое является обычным для данного рода обязательств, и знай он, что перед ним контрагент, обладающий возможностями ниже принятого объективного образца, то или не заключал бы с должником договор, или со своей стороны предпринял бы дополнительные усилия для недопущения или уменьшения убытков.

Судебная практика, как правило, чаще руководствуется объективным критерием. Однако было бы несправедливо полностью отбрасывать субъективный критерий. Не вызывает сомнений, что в случае, если обязательство оказалось невыполненным из-за внезапной болезни должника, суд должен признать его невиновным. Таким образом, можно констатировать, что для определения неосторожности, в зависимости от ситуации, можно использовать и объективный, и субъективный критерии. Выбор критерия должен, во-первых, зависеть от характера правонарушения, во-вторых, от конкретных обстоятельств, в которых это правонарушение произошло.

По мнению Е.Г. Антоновой, на практике "суды используют одновременно два критерия. Если судья сталкивается с распространенным (типичным) правонарушением, то ситуация рассматривается на основании решения аналогичных правовых споров, при этом используются объективные критерии, выработанные юридической практикой".

В связи с принципом полного возмещения вреда, действующим в гражданском праве, степени неосторожности используются в основном применительно к вине самого потерпевшего. Только в этом случае, как правило, степень виновности имеет практическое значение. Как указывал О.С. Иоффе, вина служит основанием, но не мерой гражданско-правовой ответственности. Это справедливо для ситуаций, когда виновен только должник. Но при смешанной ответственности именно вина становится ее мерой. Степени вины приобретают большое значение.

Как уже отмечалось, в гражданском праве общепринятым термином является грубая неосторожность. Наряду с ней выделяется просто неосторожность, которую именуют легкой неосторожностью, простой неосторожностью, простой неосмотрительностью.

В уголовном праве такого деления нет, там существуют самонадеянность и небрежность. Однако для уголовного права не характерна такая функция, как компенсационно-восстановительная. Гражданское право ориентировано на полную компенсацию причиненного вреда, и потому практическая роль неосторожности в гражданском праве сводится к тому, чтобы оценить степень неосторожности в действиях потерпевшего и соответственно уменьшить размер возмещения.

Вид неосторожности в гражданском праве определяется степенью интенсивности явления, сохраняющего качественную однородность. Между грубой и простой неосторожностью нет принципиального различия, как между самонадеянностью и небрежностью. Это лишь степени выраженности одного и того же явления, которые отличаются степенью интенсивности проявления в действиях виновного субъекта.

По мнению Г.К. Матвеева, легкая неосторожность имеет место тогда, когда лицо не предвидело вредных последствий своих действий, но по обстоятельствам дела могло и должно было их предвидеть, а грубая неосторожность - когда лицо предвидело последствия своих действий, но легкомысленно надеялось их избежать.

В таком определении явно прослеживается влияние уголовно-правовых конструкций, перенесенных на почву цивилистики. Фактически легкая неосторожность отождествляется с небрежностью, а грубая - с самонадеянностью.

Г.К. Матвеев пишет также, что неосторожную вину делят на грубую и легкую по двум признакам: по различной степени предвидения вредных последствий и по различной степени долженствования такого предвидения.

В гражданском праве основанием выделения степени неосторожности (грубой и простой) может служить именно проявленная субъектом степень заботливости и предусмотрительности. Что такое заботливость и предусмотрительность, Гражданский кодекс не поясняет. Логично предположить, что раз эти два слова поставлены рядом, они не являются синонимами. В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля заботливость характеризуется как принадлежность заботливого человека, а заботливый - это заботящийся, попечительный, усердный. Забота - это усердные хлопоты о ком-то или о чем-то.

Предусмотрительность - свойство предусмотрительного человека; предусмотреть - предвидеть, видеть или знать заранее, прежде, чем сбылось.

Из такого толкования данных слов следует, что они действительно не являются синонимами, и если заботливость - это усердное попечение о чем-то, то предусмотрительность - умение предвидеть события, предугадывать их.

Различия между простой и грубой неосторожностью носят не качественный, а количественный характер. Из этого следует, что крайне трудно, если вообще возможно, провести четкую границу между ними. Главная роль в проведении такой границы в каждом конкретном случае принадлежит суду. Именно он оценивает конкретные обстоятельства, при которых совершено правонарушение, исходя при этом не только из норм права, но и из своего правосознания.

Теоретически возможно выделить больше степеней неосторожности, чем две, но вряд ли это нужно с практической точки зрения.

Помимо Г.К. Матвеева, свои взгляды на критерии разграничения высказывали и другие отечественные исследователи. Так, С.С. Алексеев писал, что грубая неосторожность выражается в нарушении элементарных требований внимательности и осмотрительности, а простая неосторожность - в нарушении высоких требований, предъявляемых к лицу как к определенной индивидуальности, осуществляющей известный вид деятельности.

По мнению В.Т. Смирнова и А.А. Собчака, при грубой неосторожности нарушаются обычные, очевидные для всех элементарные требования, предъявляемые к лицу, осуществляющему определенную деятельность. Лицо, допускающее грубую неосторожность, в той или иной степени предвидит возможный результат, но рассчитывает его предотвратить. При простой неосторожности лицо не проявляет требуемой характером деятельности и конкретной обстановкой большей внимательности и осмотрительности.

Рассматривая степени неосторожности применительно к потерпевшим от источника повышенной опасности, О.А. Красавчиков писал, что простая неосторожность имеет место, когда лицо действует, не зная об опасности, хотя и должно было знать о ней.

Грубую неосторожность О.А. Красавчиков делил на три степени:

1) потерпевший знает о существовании опасности причинения вреда, но недостаточно осознает возможные последствия своего поведения в конкретной обстановке;

2) потерпевший знает и осознает возможность наступления известных отрицательных последствий при наличии определенных условий, но полагает, что последствия эти не наступят;

3) потерпевший знает и осознает последствия своего поведения, но игнорирует их, хотя и не желает наступления вреда.

Данная классификация представляет несомненный теоретический интерес, хотя реальные жизненные обстоятельства не всегда могут укладываться в подобную схему.

По нашему мнению, простая неосторожность представляет собой такую ее степень, когда лицо не соблюдает обычные нормы заботливости и осмотрительности. При грубой неосторожности лицо пренебрегает минимально необходимой в той или иной ситуации степенью заботливости и осмотрительности.

Разграничение простой и грубой неосторожности имеет нередко практическое значение. Рассмотрим, например, договор хранения. Как известно, договор хранения заключается в простой письменной форме, к которой, в частности, приравнивается и специальный жетон.

Жетон служит одним из возможных способов доказательства заключения договора хранения. Держатель жетона презюмируется в качестве поклажедателя или лица, действующего от его имени. Поэтому хранитель при выдаче им вещи, сданной на хранение, предъявителю жетона (в случае, если жетон был найден или похищен) несет ответственность лишь тогда, когда в действиях хранителя будет доказано наличие умысла или грубой неосторожности.

В соответствии с пунктом 1 статьи 901 Гражданского кодекса, профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы либо из-за свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя.

Пункт 2 данной статьи говорит, что за утрату, недостачу или повреждение принятых на хранение вещей после того, как наступила обязанность поклажедателя взять эти вещи обратно (пункт 1 статьи 899), хранитель отвечает лишь при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности.

Как видим, закон во всех случаях говорит только о грубой неосторожности. Следовательно, простая неосторожность не имеет соответствующих правовых последствий.

Е.А. Суханов приводит следующий пример: имущественный вред, выразившийся в сумме 50 тыс. рублей, причинен умышленным преступлением и вред на такую же сумму причинен по грубой неосторожности, причем причинитель вреда не был привлечен к уголовной ответственности. Основная сумма, подлежащая взысканию в пользу потерпевшего, в обоих случаях будет одинаковой.

В виде исключения из указанного правила законом может быть предусмотрено влияние степени вины участников деликтного обязательства на объем ответственности. Например, размер возмещения, подлежащего взысканию в пользу потерпевшего, должен быть уменьшен, если его грубая небрежность содействовала возникновению или увеличению вреда. При этом учитывается и степень вины причинителя вреда (абз. 1 п. 2 ст. 1083 ГК). Легкая (простая) неосторожность в подобной ситуации не подлежала бы учету.

Наибольшее значение определение степени вины имеет в случаях так называемой смешанной ответственности. Например, в случае дорожно-транспортного происшествия виновны две стороны, и суд должен определить, кто в каком объеме возмещает причиненный ущерб. Представляется, что возмещение ущерба в этом случае должно базироваться на принципе справедливости, а он, в свою очередь, означает учет степеней вины каждого.

Представляют интерес также те случаи, когда закон предусматривает ответственность без вины. На практике, если и причинитель, и потерпевший допустили легкую неосторожность, причинитель будет нести имущественную ответственность в полном объеме. Будет справедливым, по нашему мнению, в таких случаях возложить ответственность пропорционально на обе стороны.

На практике часто основанием применения смешанной ответственности является только грубая неосторожность, легкая неосмотрительность на размер возмещения вреда не влияет.

Статья 1083 Гражданского кодекса посвящена учету вины потерпевшего. В соответствии с пунктом 1, вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит.

Пункт 2 устанавливает, что если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Как видим, умысел и грубая неосторожность имеют разные для потерпевшего правовые последствия. Умысел полностью лишает его возмещения, грубая неосторожность уменьшает размер возмещения, за исключением случаев причинения вреда жизни и здоровью. О легкой неосторожности речи не идет, что представляется не совсем справедливым.

А.П. Кирчак пишет, что деление деяний, совершенных по неосторожности, на грубую неосторожность и простую неосмотрительность, наоборот, имеет существенное значение. Так, если грубая неосторожность потерпевшего может привести как к отказу в компенсации вреда, так и к уменьшению объема выплаты, то простая небрежность пострадавшего не учитывается вообще.

Определение того, имела ли место грубая неосторожность или простая неосмотрительность, должно производиться судом в каждом конкретном случае.

Это может быть проиллюстрировано следующим делом, рассмотренным в Верховном Суде РСФСР. Н. предъявила иск о возмещении вреда, причиненного смертью кормильца, сославшись на то, что в результате наезда автобуса Архангельского автотранспортного предприятия погиб Е., на иждивении которого находилась несовершеннолетняя дочь. Судебная коллегия Архангельского областного суда иск Н. удовлетворила частично, применив принцип смешанной вины (30% вины потерпевшего и 70% причинителя вреда), поскольку в действиях Е. имелась грубая неосторожность. Как было установлено судом, Е. в сильной степени алкогольного опьянения шел по краю тротуара. Не удержав равновесия, он упал на проезжую часть и попал под колеса двигавшегося автобуса. Как обоснованно указал в своем решении областной суд (с ним впоследствии согласился и Верховный Суд РСФСР), Е. проявил грубую неосторожность, выразившуюся в том, что он в нетрезвом состоянии не проявил в зоне интенсивного дорожного движения должного внимания, вышел на проезжую часть дороги и попал под колеса проходившего автобуса.

Вопрос об определении понятия "грубая неосторожность" стал предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Заявитель М.В. Янович оспаривал конституционность абзаца второго пункта 2 статьи 1083 ГК Российской Федерации. По мнению заявителя, содержащееся в нем положение об учете вины потерпевшего при возмещении вреда является неопределенным и не позволяет, в частности, установить существенные признаки понятия "грубая неосторожность", что приводит к нарушению статьи 19 Конституции Российской Федерации.

Конституционный Суд в принятии жалобы отказал и в своем определении заявил, что использование в данной норме такого оценочного понятия, как "грубая неосторожность", в качестве требования, которым должен руководствоваться суд при определении размера возмещения потерпевшему, не свидетельствует о неопределенности содержания данной нормы, поскольку разнообразие обстоятельств, допускающих возможность уменьшения размера возмещения или отказа в возмещении, делает невозможным установление их исчерпывающего перечня в законе, а использование федеральным законодателем в данном случае такой оценочной характеристики преследует цель эффективного применения нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций, что само по себе не может расцениваться как нарушение конституционных прав и свобод заявителя, перечисленных в жалобе.

Вопрос же о том, является ли неосторожность потерпевшего грубой небрежностью или простой неосмотрительностью, не влияющей на размер возмещения вреда, разрешается в каждом случае судом с учетом конкретных обстоятельств. При этом, применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что также не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина. В определенных случаях имеет практическое значение не только степень вины потерпевшего, но и степень вины причинителя.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса, при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 также говорится, что при рассмотрении вопросов о возмещении морального вреда суды, среди прочих обстоятельств, должны учитывать степень вины причинителя. Пленум указал, что одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

В соответствии со статьей 1100 Гражданского кодекса, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда:

вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности;

вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию;

в иных случаях, предусмотренных законом.

Итак, на практике разграничить умысел и неосторожность, а тем более грубую и простую неосторожность, бывает непросто. При этом существует возможность применения двух критериев: субъективного и объективного.

В первом случае рассматривается конкретная личность с ее специфическими особенностями и анализируется ожидаемое именно от этой личности поведение.

Во втором случае поведение конкретной личности сравнивается с неким усредненным поведением, с принятым и закрепленным в праве образцом поведения.

И тот и другой подход имеют свои достоинства и недостатки, что позволяет говорить о желательности применения в судебной практике смешанного, субъективно-объективного подхода. При этом можно констатировать, что в реальной судебной практике преобладает объективный подход, что, очевидно, соответствует современному этапу развития общественных отношений.

3.3 Ответственность предпринимателей за нарушение обязательств

Среди наиболее важных институтов, оставшихся в неизменном виде в процессе реформирования ГК РФ, следует отметить гражданско-правовую ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств. В п. 1 ст. 401 ГК РФ "Основания ответственности за нарушение обязательства" в ред. Федерального закона от 23.07.2013 N 245-ФЗ по-прежнему закреплено, что "лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности", а в п. 3 этой же статьи по-прежнему предусматривается, что, "если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств".

Это означает, что законодательный подход к определению условий ответственности за нарушение гражданских обязательств по-прежнему носит дифференцированный характер: все субъекты гражданского оборота несут ответственность только при наличии вины, а лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, отвечают даже за случайное, невиновное неисполнение или ненадлежащее исполнение. Такой подход к основаниям ответственности различных лиц за одни и те же нарушения, являющийся "оригинальным по сравнению не только с российской дореволюционной гражданско-правовой доктриной, но и с современным законодательством стран континентальной Европы", нуждается в анализе и обсуждении, т.к. он затрагивает права и интересы весьма обширной группы субъектов: в целом по состоянию на 1 января 2012 г. в России осуществляли деятельность около 6 млн. субъектов малого и среднего предпринимательства, в т.ч. 4,1 млн. индивидуальных предпринимателей.

Как известно, впервые безвиновная ответственность получила легальное закрепление в российском законодательстве, ранее основывавшемся на принципе ответственности за вину, в виде ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, в качестве которого первоначально рассматривались предприятия железнодорожного транспорта: "Риск, связанный с повышенными опасностями предприятия, должен падать на хозяина, который, взявшись за дело, сопряженное со случайностями, должен нести на себе и последствия их...".

Действительно, если речь идет о деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих, с этим утверждением нельзя не согласиться, но применение подобной аргументации к договорным обязательствам предпринимателей в современном гражданском праве вызывает определенные сомнения. Имущественная ответственность данной группы субъектов носит не просто повышенный, а суровый характер, и неслучайно многие авторы при ее характеристике используют примерно одинаковые выражения. Как отмечал Е.А. Суханов, "профессиональный коммерсант сам отвечает за предпринимательский риск, в том числе и за случайно наступившую невозможность исполнения. Следовательно, закон предъявляет весьма жесткие требования к такому лицу, как и требует нормальная рыночная ситуация".

В свою очередь, М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, указывая, что лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность, при заключении договоров целесообразно всякий раз предусматривать в них условия, определяющие основания освобождения от ответственности, отмечают, что "в противном случае они могут столкнуться с ситуацией, когда придется нести очень жесткую ответственность, несмотря на очевидность факта отсутствия вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении условий договора".

Возложение на предпринимателей такой повышенной ответственности объясняется рисковым характером осуществляемой ими деятельности, обусловливающим их отличие от "рядовых субъектов" гражданского оборота: "...они в принципе должны быть профессионалами в сфере товарно-денежных отношений и осуществлять предпринимательскую деятельность на свой риск. В соответствии с этим гражданско-правовая ответственность при осуществлении предпринимательской деятельности строится на началах риска". Действительно, отличительной особенностью предпринимательской деятельности является осуществление ее "на свой риск". Данное понятие вызывает активный интерес в современной литературе. Попытки сформулировать и раскрыть его сущность и значение предпринимались во многих монографических исследованиях, но целостной концепции, определяющей понятие риска в предпринимательских отношениях и, главное, его соотношение с особенностями ответственности предпринимателей, к настоящему моменту не сложилось. Так, довольно противоречива и не вполне понятна позиция О.Г. Кораблева, отмечающего, что "гражданско-правовую ответственность предпринимателя не всегда следует смешивать с виной. Она должна базироваться на двух началах: вины и риска".