Вина как условие гражданско-правовой ответственности

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

на тему: «Вина как условие гражданско-правовой ответственности»

Направление: 030900 Юриспруденция

Москва, 2015



Содержание

Введение

Глава 1. Понятие, сущность и формы вины в гражданском праве

1.1 Понятие и сущность вины в гражданском праве

1.2 Умышленная форма вины в гражданском праве

1.3 Неосторожная форма вины в гражданском праве

1.4 Учет вины сторон при смешанной гражданской ответственности

1.5 Дифференциация размера ответственности в зависимости от формы и степени вины

Глава 2. Презумпция виновности и ответственность без вины

2.1 Понятие и роль презумпции виновности в гражданском праве

2.2 Привлечение к ответственности без вины

2.3 Основания освобождения от ответственности без вины в деликтных и договорных отношениях

Глава 3. Проблемные вопросы понимания вины в гражданско-правовых отношениях

3.1 Особенности вины юридического лица

3.2 Критерии неосторожной вины: теория и практика

3.3 Ответственность предпринимателей за нарушение обязательств

Заключение

Список использованных источников и литературы



Введение

Тема нашей дипломной работы: «Вина как условие гражданско-правовой ответственности».

Актуальность рассматриваемой нами темы заключается в том, что развитие гражданского оборота требует надлежащего исполнения его своих обязанностей. Если нарушаются эти обязанности, причиняется вред, в первую очередь кредитору, что приводит к нарушению механизма гражданского оборота, и страданиям всего общества в целом. Для ликвидации последствий неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств имеется институт гражданско-правовой ответственности как вид юридической ответственности. Необходимо четко уяснить природу гражданско-правовой ответственности, так как без этого не невозможно правильно применить меры ответственности, и следственно достигнуть цели ответственности. Чтобы понять это правовое явление нужно обратиться к доктрине. Доктрина не содержит единого мнения по данной проблеме, вследствие этого можно по-разному понимать гражданско-правовую ответственность. Если не рассматривать основные подходы к определению гражданско-правовой ответственности невозможно будет правильно понять данное правовое явление.

Чтобы применить гражданско-правовую ответственность необходимо знать, что относится к условиям ее наступления, доктрина не содержит единого мнения и по данному вопросу, а без уяснения этих условий невозможно правильно применить меры ответственности, вследствие чего невозможно достигнуть ее целей.

Объект нашего исследования - общественные отношения, которые возникают по поводу гражданско-правовой ответственности, а предмет - вина как условие ее наступления.

Цель дипломной работы заключается в комплексном исследовании вины как условия гражданско-правовой ответственности.

Для достижения поставленной цели в процессе написания работы решались следующие задачи:

1. Рассмотрено понятие вины в гражданском праве;

2. Охарактеризована презумпция виновности участника гражданского оборота;

3. Проанализированы умысел, неосторожность как формы вины в гражданском праве РФ, смешанная вина

4. Охарактеризовано наступление ответственности без вины и основания освобождения от ответственности без вины в деликтных и договорных отношениях;

5. Исследованы проблемные вопросы понимания вины в гражданско-правовых отношениях.

В процессе написания работы использовались труды таких ученых как: М.И.Брагинский, В.В.Витрянский, А.Ю.Кабалкин, О.А.Красавчиков, В.Т.Смирнов, А.А.Собчак, Е.А.Суханов, Х.И.Шварц, А.Е.Шерстобитов и др. Работа так же содержит анализ трудов известных русских ученых, которые написаны в дооктябрьский период (Г.Ф. Шершеневич, К.Аненнкова).

Эмпирическая база исследования состоит из Конституции Российской Федерации, Гражданского кодекса Российской Федерации, федеральных законов, материалов судебной практики.

Дипломная работа состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения и списка используемых источников и литературы.



Глава 1. Понятие, сущность и формы вины в гражданском праве

1.1 Понятие и сущность вины в гражданском праве

Понятие вины можно отнести к одному из центральных в юридической науке. Оно играет большую роль как в теории при рассмотрении проблем юридической ответственности, так и в правоприменительной практике, в первую очередь в уголовно-правовой сфере. В гражданских правоотношениях вине придается несколько меньшее значение, чем в уголовно-правовых, тем не менее, ее анализ заслуживает не меньшего внимания.

Как справедливо отмечает М.П. Авдеенкова, к наиболее важным особенностям гражданско-правовой ответственности относится возможность наступления ее в отсутствие вины привлекаемого к ответственности лица. Пункт 2 статья 1064 Гражданского кодекса закрепляет презумпцию виновности причинителя вреда. Она означает то, что лицо, которое причинило вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Наряду с этим закон может предусматривать возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Но все же, в подавляющем большинстве случаев именно вину признают основанием для наступления гражданско-правовой ответственности, и даже наличие презумпции виновности не снижает актуальности рассмотрения вины в таковом качестве.

Вина, наряду с противоправным деянием - собирательное понятие, имеющие общий характер. Оно должно содержать в себе единые признаки, которые характерны для всех ее форм и видов. Гражданский кодекс РФ, в отличие от прежних отечественных гражданских кодексов, в первый раз ввел определение понятия вины. В данном определении отражается именно объективный подход. При этом его появление расценивается как начало кардинальных изменений в направлении исследований вины в гражданском праве, "ранее сориентированных на усиленно насаждаемые в цивилистике уголовно-правовые подходы к пониманию вины". Тем не менее цивилистическая литература продолжает понимать вину как психическое отношение правонарушителя к своему противоправному поведению и его последствиям.

Подобное понимание вины на самом деле было сформировано в цивилистике в результате влияния исследований уголовного права. В уголовном праве правовая ответственность наиболее ярко выступает как личная ответственность физических лиц, поэтому в центре внимания всегда находились вопросы их психического отношения к совершенному преступлению и его последствиям. Уголовно-правовая литература понимает вину как особое психическое явление - психическое отношение лица, которое совершило общественно опасное деяние, преследуемое уголовным законом.

Подобную точку зрения можно встретить и в ряде работ по гражданскому праву. К примеру, М.А. Степановым отмечается: "Традиционно виной физического лица считается психическое отношение лица к совершенному им противоправному деянию и его последствиям на момент совершения деяния или непосредственно ему предшествующий".

В соответствие с мнением Н.Д. Егорова, вина "представляет собой такое психическое отношение лица к своему противоправному поведению, в котором проявляется пренебрежение к интересам общества или отдельных лиц".

Сторонники "психологического" понимания вины видят ее суть в психическом отношении. Подходы к рассмотрению вины у психологов и правоведов неодинаковы. Юристами в процессе описания данного феномена делается отсылка на необходимость наличия психологических познаний для того, чтобы точно определить содержание вины. Тем не менее, психологи не знают данного понятия, оно считается чисто юридической дефиницией.

Цивилистикой не осуществляется глубокого исследования виновного психического отношения. Его характеристика ограничивается, в основном, указанием на присутствие такового при вине, детальный анализ не осуществляется. Это конечно не значит, что исследование психологических аспектов вины не проводилось в гражданско-правовой литературе, но, тем не менее, внимание в основном уделялось волевому компоненту вины. Очень большой вклад в разработку понятия воли при вине был внесен В.А. Ойгензихтом.

Вина - один из видов психического отношения к окружающей действительности. Чтобы уяснить сущность вины нужно иметь представление о свойствах, которыми обладает данное психическое отношение. Ему как особому психологическому явлению присущи определенные сущностные признаки:

1) сознательное отношение субъекта, при котором адекватно отражается окружающая действительность и ее явления;

2) осознанное отношение субъекта. Сознание является общим свойством всех проявлений психики человека; при наличии сознания, субъект способен адекватно относиться к окружающей действительности. Осознание же является более узким и заключается в понимании значения каких-то определенных действий. Осознанность - общая черта, присущая вине и ее формам. Исключением является неосторожность, при которой результат противоправного деяния не осознается. В случаях неосторожности возможные неблагоприятные последствия предвидятся лишь абстрактно. Тем не менее, неосторожность не относилась бы к форме вины, если бы в ней не отражалось психическое отношение, но которое проявляется субъектом только к своему противоправному деянию, а не к его результату;

3) выражение определенных эмоций, чувств правонарушителя, как правило, имеющих негативную окраску. Виновным правонарушителем при совершении противоправного деяния выражается отрицательное отношение или пренебрежение к установленным в обществе обязательным правилам поведения (не исключается также и безразличное отношение). Исследователями вины выделяется такой ее признак, как отрицательное отношение правонарушителя к интересам общества. Они справедливо полагают, что данный признак позволяет отграничить вину от других форм субъективного отношения к поведению и его результату. Указанный дополнительный признак вины впервые назвал О.С. Иоффе и в настоящее время он признается цивилистами.

Виновному психическому отношению присуще сочетание интеллектуальных и волевых моментов, являющихся определяющими в процессе установления форм вины, разграничения умысла и неосторожности. Чтобы понять сущность самой вины важно наличие самого психического отношения к противоправному деянию и его результату, отражаемого пренебрежение или безразличие к интересам общества, вариант же сочетания значения не имеет.

4) негативное отношение правонарушителя к интересам государства и общества характеризуется выбором противоправного варианта поведения. Многими правоведами расценивается выбор такого поведения в качестве дефекта (порока) воли правонарушителя и именно в этом ведется суть вины. Например, Г.К. Матвеев полагал, что к правонарушениям можно отнести лишь противоправное действие, являющееся результатом его порочной воли. Т.И. Илларионовой также полагалось, что психическое отношение при вине проявляется в отношении к избираемому варианту поведения и его последствиям и является свидетельством определенного порока воли.

Но не только волей правонарушителя определяется вина (вероятнее, воля - следствие отрицательного отношения к интересам общества). Вина является сложным явлением, основанным на взаимосвязи всех психических процессов, включая волевые. Негативное отношение вызывают эмоции и чувства, влияющие на волю, которые обусловливают принятие решения, противоречащего интересам общества.

Полагается, что под осознанным выбором противоправного варианта поведения нельзя понимать порок воли. При наличии у человека объективной возможности выбора, какое действие совершить в определенной ситуации (как образно выражается В.Н. Кудрявцев, "веер возможностей"), дефект воли отсутствует. Причем из тех вариантов правомерного и противоправного поведения, которые возможны, правонарушитель сознательно и осознанно предпочитает второй.

В.Н. Кудрявцев, верно обозначал, что основой механизмов правомерного и противоправного поступков по форме являются одни и те же психологические элементы, которые наполняются разным социальным и идеологическим содержанием. В обоих случаях механизмы поведения отражают внешнюю среду, в которой проявляется личность человека. Конечно, возможно поведение правонарушителя оценивается как неадекватное, принимая в учет то, что с точки зрения общества он действует вопреки закону. Тем не менее, нельзя не видеть, что это поведение вполне отвечает тому субъективному значению, которое лицо придает данному событию в условиях ограниченности кругозора, особенностей социальной ориентации, взглядов, интересов виновного и т.д.;

5) отношение общества к правонарушению и субъекту, который его совершил, выражающееся в оценке неправомерного поведения сознательного индивида с точки зрения реально существующих в конкретный исторический период и одобряемых большинством членов общества правил.

Суть идеи "объективистской" ("поведенческой") концепции вины состоит в том, что вина должна определяться объективными, а не субъективными признаками. Сторонники этой концепции (Б.И. Путинский, М.И. Брагинский, В.В. Витрянский, Е.А. Суханов) представляли вину как непринятие мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения.

Конечно, правом на существование обладает любая научная концепция вины. Но если игнорируются элементы психического отношения правонарушителя к своему противоправному поведению и его результату возможен возврат к тому самому принципу объективного вменения, от которого долгие годы пытались отойти ученые, которые исследовали правовую ответственность. И первым шагом в этом направлении является то, что размываются границы между противоправным поведением и виной. Вина неразрывно связана с другим обязательным условием правонарушения противоправностью поведения. Однако эту связь нельзя расценивать как отождествление. Виной характеризуется лишь внутреннее психическое отношение правонарушителя к совершенному деянию. Под самим противоправным деянием и его последствиями понимается выраженный вовне объективный результат такого отношения.

Приверженцами "объективистской" теории вины полагалось, понятие вины (ст. 401 ГК РФ) определяется именно объективным подходом. Причем ими делается ссылка на абзац второй п. 1 данной статьи, где невиновность лица характеризуется как принятие всех мер, которые требовались от него по характеру обязательства и условиям оборота.

Совершенно обоснованно такой взгляд можно подвергнуть сомнению. В такой степени, отмечается, что в так называемом объективном критерии содержатся и элементы субъективного. Внимательность и заботливость относятся к психологическим категориям, которые свидетельствуют об определенной степени активности психических процессов человека. Они находятся в плоскости субъективной реальности и относятся к его личным критериям. По мнению О.В. Дмитриевой, внимательность и заботливость - показатели определенной степени интеллектуальной и волевой активности.

Наряду с этим, некоторые авторы отмечали, что в абзаце втором п. 1 ст. 401 ГК РФ ведется речь все же не о вине, а о невиновности. Причем о признании невиновным, что не позволяет отождествлять это положение с характеристикой самой невиновности. Признание невиновным является лишь итоговым результатом определенного исследовательского процесса.

Определение понятия вины содержит абзац первый п. 1 ст. 401 ГК РФ, причем через ее формы (умысел и неосторожность), которые, бесспорно, относятся к субъективным психологическим категориям (это не отрицается и сторонниками "объективистской" концепции вины). Отличие между умыслом и неосторожностью заключается в степени соотношения интеллектуального и волевого моментов психического отношения. Вследствие этого утверждение о том, что в процессе создания ГК РФ законодатель отказался от понимания вины как психического отношения, является несколько категоричным и не подтверждается при анализе п. 1 ст. 401 ГК РФ.

В соответствие с мнением А. Коньшиной, для гражданского права обладает значением не вина как условие ответственности, а доказываемое правонарушителем отсутствие вины как основание его освобождения от ответственности, что обуславливается принципом презумпции виновности, принятым в гражданском праве в противоположность праву уголовному, где действует презумпция невиновности. Данное лишний раз является свидетельством того, что к вине в гражданском праве нельзя подходить с тех же позиций, что и в праве уголовном.

Согласно "объективистской" концепции вины ст. 401 ГК РФ - общая норма о вине как об условии гражданско-правовой ответственности, независимо от ее вида. Определение понятия вины, которое предусмотрено указанной статьей, применяется как к договорной, так и к деликтной ответственности.

Тем не менее, это не соответствует истинному положению вещей. Статью 401 содержит глава 25 "Ответственность за нарушение обязательств" ГК РФ, нормы которой регулируют ответственность за нарушение уже существующего обязательства. Возникновение деликтного обязательства связано с моментом причинения вреда, до этого оно не существует. Причинение вреда нарушают, как правило, абсолютные правоотношения, которые к обязательствам не относятся. Вследствие этого применение ст. 401 ГК РФ к случаям деликтной ответственности неправомерно. Ответственность за причинение вреда указана другой нормой - ст. 1064 ГК РФ, правда, она не содержит определения понятия вины как условия деликтной ответственности, но и не содержит отсылки к п. 1 ст. 401 ГК РФ. Литература содержит мнение, что, так как законодательством не дается определения понятия вины причинителя вреда, при привлечении его к ответственности нужно применять по аналогии п. 1 ст. 401 ГК РФ.

Т.В. Шепель не разделяется этот взгляд, так как он полагает, что договорная и деликтная ответственности сильно отличаются друг от друга. Различия содержит субъектный состав; условия ответственности, в том числе ответственности без вины; основания освобождения от ответственности и уменьшение ее размера. По мнению Т.В. Шепель наиболее целесообразно было бы закрепить в ГК РФ общие нормы о гражданско-правовой ответственности и ее условиях, включая нормы и о вине.

Из всего сказанного можно сделать следующие выводы. Вину можно определить как сознательное и осознанное психическое отношение правонарушителя к своему противоправному поведению и его результату, которое характеризуется пренебрежением или безразличием к интересам государства и общества и, соответственно, выбором противоправного, антисоциального варианта поведения. Наряду с этим, составляющую вины представляет отношение самого общества к правонарушителю и его поведению, но приоритетом при характеристике вины обладает первый признак.

1.2 Умышленная форма вины в гражданском праве

Рассмотрение вины как условия гражданско-правовой ответственности было бы неполным без анализа форм вины.

Такое понятие, как формы вины, давно и успешно разрабатывается в уголовно-правовой науке. Наука гражданского права отстает в данном вопросе, вероятно, в связи с тем, что в правоприменительной практике данный вопрос играет более важную роль именно в уголовном праве, где он напрямую влияет на судебное решение. Рассматривая формы вины применительно к гражданскому праву, нужно учитывать те достижения, которые сделаны в смежных отраслях научного знания, но с поправкой на специфику правового регулирования гражданских отношений.

В отечественном уголовном праве под формой вины принято понимать "законодательно закрепленное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике виновного по отношению к юридически значимым объективным свойствам противоправного деяния, во взаимодействии с внешними условиями. Соответственно, и различие в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта, определяет форму вины, а в пределах одной формы вины - ее виды".

Отечественная юридическая наука выделяет две формы вины - это умысел и грубая неосторожность. Указанные формы признаются и Гражданским кодексом Российской Федерации (п. 1 ст. 401). Касаемо вины в гражданско-правовых отношениях вызывает интерес мнения М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, выделяющих три формы вины: умысел, неосторожность и грубую неосторожность. Принимая в учет данную точку зрения, будем ориентироваться на мнение законодателя о данном вопросе.

Умысел имеется в действиях субъекта, если лицом, которое совершило правонарушение, предвиделся общественно опасный характер последствий своих действий, желалось наступление этих последствий или сознательно допускалось их наступление. Из этого следует, что умысел характеризуется, прежде всего, отношением лица к совершенному им деянию. При совершении гражданско-правового деликта, лицо предвидит его последствия и желает их наступления. Можно сказать, что оно стремится к наступлению подобных последствий.

Таким образом, понятие умысла в гражданско-правовой науке оказывается близким к аналогичному понятию в уголовно-правовом понимании. В то же время следует согласиться с А.К. Коньшиной, что "недопустимо перенесение понятия "вина" как психологического отношения лица при разделении на умысел и неосторожность из сферы уголовного права в сферу гражданского без учета традиционных цивилистических конструкций.

В гражданском праве вина обладает спецификой, выражающейся в отношениях, которые характеризуются как товарно-денежные, связанные с компенсаторно-восстановительной функцией гражданско-правовой ответственности. В соответствие с новейшими научными взглядами трактовать вину как "психического отношения" нарушителя к своему поведению и его результату практически бесполезно.

Известным цивилистом М.М. Агарковым умысел и неосторожность характеризовались в советском гражданском праве так:

Умысел - предвидение лицом результата, делающего его действие (или бездействие) противоправным. Прямым умыслом является предвидение лицом этого результата и преследование цели его достижения. Умысел является эвентуальным, когда лицом предвидится и допускается, что этот результат получится, хотя непосредственно и не преследуется такая цель.

В случаях неосторожности отсутствует требуемая от лица предусмотрительность. Под неосторожностью следует понимать случаи, когда, во-первых, человеком не предвидится последствий своего действия, хотя он и должен был их предвидеть, во-вторых, когда предвидятся последствия своего поступка, но он легкомысленно полагает, что предотвратит эти последствия.

Данное понимание форм виновности М.М. Агарковым дается относительно внедоговорных обязательств. Однако такое же определение выводит он, говоря о вине как основании договорной ответственности. По его мнению: "Чтобы освободить себя от ответственности, должник обязан доказать, что невозможность исполнения обусловлена обстоятельством, которое он не мог предотвратить. Могло быть, что должник либо предвидел невозможность исполнения и не принял мер для ее предотвращения, либо он не предвидел невозможности, хотя и мог ее предвидеть. В первом случае налицо его умысел, во втором - неосторожность".

При последующей характеристике умысла и неосторожности М.М. Агарков не останавливается на психологическом анализе форм виновности, ограничиваясь, таким образом, исключительно формально-догматическим определением этого понятия.

А.К. Коньшина характеризует умышленную вину как намеренные действия либо бездействие должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо создания невозможности его исполнения. Как видим, данный автор, хотя и избегает, как показано выше, психологического подхода к умыслу как форме вины, тем не менее не может обойтись без слова "намеренные", которое показывает именно отношение виновного субъекта к своим действиям.

Умысел как форма вины имеет два основных признака: правонарушитель предвидит вредные последствия своих действий; правонарушитель желает наступления этих вредных последствий (прямой умысел) или сознательно допускает наступление вредных последствий (косвенный умысел). Предвидение вредных последствий является общим признаком прямого косвенного умысла.

Предвидение вредных последствий своих противоправных действий - осознание (сознавание, понимание) их. Желание вредных последствий - стремление к ним, исходя из тех или иных мотивов.

Лицо, сознательно не исполняющее свои обязательства, не только сознает (предвидит) возможный ущерб для других субъектов обязательства, но и стремится к нему, желает его.

Имущественные последствия при прямом и косвенном умысле одни и те же, вследствие этого у нас есть все основания одновременного рассмотрения обоих этих видов умысла. Тем не менее, психологически они не во всем совпадают друг с другом. Они совпадают юридически, т.е. по своим гражданско-правовым последствиям, вследствие этого в гражданском праве нет разграничения прямого и косвенного умысла, они объединяются общим понятием.

Умысел в качестве формы вины выражается психическим отношением правонарушителя к своим противоправным действиям и их результатам, который в подобном виде умысел представляет собой единство воли и сознания правонарушителя.

Тем не менее, в области гражданских правонарушений нам встречаются случаи, когда воля лиц сталкивается с общей волей, закрепленной в нормах права.

С психологической точки зрения, умышленной вине свойственен поэтому не только волевой момент, характеризующийся стремлением, решимостью к причинению вреда, желанием либо же допущением его, но и сознательный, интеллектуальный момент - понимание конкретной обстановки причинения, предвидение последствий. Эти элементы умысла сливаются в единый психологический акт, причем сливаются в такой степени, что их очень часто практически невозможно разграничить.

Гражданское право, регулируя имущественную ответственность за умышленное нарушение гражданского правопорядка, не придает такого значения мотивам правонарушения, как это делает уголовное право. Главное для гражданского права - это наступившие имущественные последствия, их размер. Для реализации компенсаторной функции гражданско-правовой ответственности не столь важно, руководствовалось ли лицо, нанесшее ущерб, корыстными мотивами либо сделало это из других соображений. В любом случае оно обязано компенсировать причиненный ущерб в полном объеме.

Мотивы умысла, выражающиеся психическими переживаниями, побуждающими человека к противоправному действию (или к бездействию), заставляющие его совершить (или не совершить) тот или иной поступок, всегда учитываются в процессе определения умышленной вины в гражданском праве. Но в соответствие с общим правилом указанные мотивы не влияют на объем гражданско-правовой ответственности, т.е. не относятся к квалифицирующим либо смягчающим вину обстоятельствам, как это бывает в уголовном праве. При установлении того, что основой умысла являются порочные мотивы, т.е. стремления и желания, противоречащие действующему праву, правонарушитель признается гражданским судом виновным, на него возлагается вся полнота имущественной ответственности.

Если в процессе рассмотрения того или иного гражданского дела судом будут установлены благородные мотивы, которыми руководствовался человек при нанесении имущественного ущерба другому лицу, он не признает его поведение умышленной виной.

Гражданско-правовые отношения представляют собой не только пример однонаправленных интересов их участников, они могут порождать и разнонаправленные интересы. Лицо, интересы которого противоположны интересам других участников гражданского правоотношения, может сознательно, преследуя свои интересы, идти вопреки нормам права или договора на нарушение чужих интересов, тем самым причиняя вред.

Сознание, как элемент умышленной вины, является сложным психологическим актом. В него заключаются, конечно, наряду с предвидением последствий совершаемых действий, также и отчетливое понимание всех фактических обстоятельств правонарушения (включая и объективно необходимую причинную связь между действием и результатом).

В частности, у нас есть все основания считать недобросовестного приобретателя лицом, действующим не только противоправно, но и умышленно. Его умышленная вина заключается в том, что ему наряду с предвидением последствий незаконного приобретения чужой вещи в собственность, также было известно о фактических обстоятельствах этого незаконного приобретения, т.е. он знал о том, что отчуждаемая вещь находится в собственности не "отчуждателя", а другого лица.

Вопрос, касающийся осознания фактических обстоятельств правонарушения как элемента умысла тесно связан с проблемой причинной связи. Если причинную связь между противоправным действием и вредным результатом относят к объективным основаниям гражданско-правовой ответственности, то вопрос о необходимости осознания правонарушителем при умышленной вине этой причинной связи (как и всех других фактических обстоятельств правонарушения), появляется сам по себе.

Причинная связь между действием и результатом существует объективно и не зависит от сознания действующего лица. Тем не менее, это не значит, что лицо, которое действует умышленно, не осознает этой связи. Подобное неосознание причинной связи вероятно в случаях неосторожной вины, когда причинителем не предвидятся вредные последствия своих противоправных действий, но он мог и должен был их предвидеть. Отличие умышленной вины от неосторожной в том и заключается, что в первом случае правонарушителем предвидится вредный результат и желается (либо допускается) он. Довольно очевидно, что предвидеть вредные последствия своих действий можно лишь в случае, хорошего представления всей последовательности будущих событий и их результатов.

Чтобы установить то, что лицом сознается при умысле причинная связь между действием и результатом, не обязательно собирать доказательства, которые свидетельствуют о том, что оно представляло последовательность возможных событий во всех их деталях. Довольно лишь установления того факта, что лицом понималась объективно необходимая причинная связь хотя бы в основных чертах.

Элементом умысла можно считать осознание правонарушителем противоправности своего поведения. Вопрос об осознании противоправности как элементе умысла требует специального рассмотрения.

М.М. Агарков считал, что факт противоправного действия (т.е. противоречия определенного поведения лица правовой норме) существует объективно. Вследствие этого сознание правонарушителя может понимать неправомерность своих действий, но может и не понимать. "Так называемая субъективная противоправность, - отмечает М.М. Агарковов, - есть сложный фактический состав, состоящий из факта противоправного поведения (правонарушения) плюс наличие у правонарушителя умысла или неосторожности. При этом ни в понятие умысла, ни тем более в понятие неосторожности не входит в качестве их необходимого элемента сознание деятелем противоправности своего поведения".

Если включить в понятие противоправности субъективный момент виновности, как предполагал М.М. Агарков, игнорировалась бы социальная природа права, что послужило бы основанием признания психологической теории права Л.И. Петражицкого. Юридическая наука относится к общественным наукам, и как всякой общественной наукой ей не могут игнорироваться психологические факты, в частности интеллектуальные и волевые свойства человека. Однако юридическая наука не может также строить на этих фактах здание общественных отношений и выводить из них правовые категории. Правовые нормы, юридические отношения, права и обязанности людей отнюдь не относятся к психологическим фактам. Это социальные факты, т.е. входят в качественно иную область.

М.М. Агарковым делается вывод, что сознание деятелем противоправности своего деяния не должно анализироваться в качестве элемента умысла. «Действие закона, - пишет Агарков, - не может быть поставлено в зависимость от ознакомления с ним того или иного гражданина. Закон, устанавливая определенный порядок, обеспечивает его осуществление независимо от того, как он понят и понят ли отдельным лицом».

С данной точкой зрения сложно согласиться. Незнание норм права не освобождает от ответственности. Считается, что каждый гражданин понимает смысл своих поступков, видит, согласуются ли они с общепринятой точкой зрения. Вступая в гражданско-правовые отношения, подписывая договор, лицо осознает, хотя бы в общем смысле, содержание соответствующих норм права. Совершая гражданское правонарушение умышленно, лицо не может не предполагать, что тем самым нарушает нормы права. Каждый знает, что договоры должны соблюдаться, что нельзя причинять ущерб имуществу, принадлежащему другим лицам, и т.д. Следовательно, противоправность как объективная категория должна рассматриваться как составная часть умысла. Противоправное действие как объективный факт является составным элементом правонарушения, а последнее представляет собой единство объективных и субъективных элементов, и только в этом виде оно приводит к гражданско-правовой ответственности. При обнаружении того, что противоправное действие совершено невиновно, ответственность за него, согласно с общим правилом, не наступит. Настоящее может иметь место, к примеру, в случаях казуса, когда правонарушителем субъективно не осознается объективно необходимая причинная связь между действием и результатом. Это же может иметь место и когда лицом, совершившим противоправное действие, не осознается его противоправность. Следовательно, вопрос об осознании противоправности может и должен быть поставлен в плоскость проблемы виновности. Противоправность (противоправное действие) есть объективный факт, сознание противоправности - субъективный факт. Тем не менее, надо признать, что осознание лицом противоправности своих действий не влияет существенным образом на соответствующие нормы гражданско-правовой ответственности.

Следовательно, вопрос о возможности осознания противоправности в качестве элемента умысла, должен решится в гражданском праве положительно. При определении ответственности за совершенное правонарушение, судом обязаны приняться во внимание не только объективные факты (противоправность деяния, вредность, причинная связь), но и субъективный факт виновности причинителя вреда. Виновностью же охватывается сознание всех объективных элементов деяния, в том числе и сознание его противоправности. Если причинитель не осознавал и не должен был по обстоятельствам данного дела сознавать противоправность своего действия, он должен быть освобожден от гражданской ответственности.

Следовательно, при рассмотрении умысла как формы вины в гражданском праве, можно отметить то, что он характеризуется четырьмя составными элементами:

1) осознанием правонарушителем всех фактических обстоятельств правонарушения;

2) предвидением вредных последствий своего поведения;

3) пониманием противоправности своих действий;

4) желанием наступления таких последствий.

Лишь если есть все данные элементы, мы можем говорить об умысле как форме вины в гражданском праве. Наряду с этим нужно учитывать то, что первые три элемента являются интеллектуальной составляющей умысла, а последний - его волевой составляющей.

Именно предвидение результатов своего поведения представляет умысел. Отсутствие такого предвидения позволяет говорить о неосторожности.

Также как и в уголовном праве, некоторыми современными исследователями выделяются в гражданско-правовой ответственности две формы умысла: прямой и косвенный.

Например, С. Киселевым, на основании соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предлагается следующее определение прямого умысла в гражданском праве: "Проступок признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия) и желало его наступления или предвидело возможность или неизбежность наступления антиобщественных последствий и желало их наступления". В подтверждение он приводит пример, когда должник, заведомо зная, что кредитор вот-вот обанкротится, не спешить отдавать положенные долги, хотя у него имеется такая возможность, так как он рассчитывает на то, что в общей сумятице дел его долг "канет в Лету".

Ключевые слова в этом определении касаемо понятия прямого умысла являются - слова "осознавало, предвидело, желало". Так, опять имеется ввиду психологическое отношение лица к своему деянию. Данный автор предлагает дать следующее определение косвенному умыслу: "Проступок признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия), предвидело возможность наступления антиобщественных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия, либо относилось к ним безразлично". Для наглядности приводится случай, когда подрядчик чтобы сэкономить стройматериала построил заказчику гараж с недовложением цемента в раствор, который использовался в кирпичной кладке. В итоге спустя короткое время одна стена обвалилась.

Точка зрения указанного автора требует анализа по двум основаниям. Во-первых, возможно ли применить в гражданском праве касаемо гражданско-правовой ответственности аналогию с правом уголовным. Во-вторых, в какой степени оправданы определения, содержащие единственный критерий - психологическое отношение правонарушителя к своим поступкам.

Самим автором, при обосновании положительного ответа на первый вопрос, отмечается сходство правонарушений в различных сферах, общие черты, объединяющие уголовные преступления и гражданские деликты. Он обозначает, что правонарушение - родовое понятие как преступление, так и проступок, и отличие первого от второго состоит лишь в более высокой степени и тяжести характера общественной опасности. Поэтому, похожие позиции могут применяться как в уголовном, так и в гражданском праве.

Касаемо второго вопроса С. Киселев отмечает, что вина как субъективная сторона деяния всегда характеризуется интеллектуальным и волевым моментом, из сочетания которых определяется ее форма и вид.

С данными аргументами, на наш взгляд, можно согласиться, как и с тем, что если бы законодателем раскрылось содержание форм и видов вины в Гражданском кодексе, то стали бы легче решаться вопросы, которые связаны с установлением ответственности за совершенные гражданские правонарушения. По нашему мнению, прямой умысел от косвенного отделяет волевой момент, а именно желание лица наступления определенных последствий. Если лицо предвидело эти последствия, но не желало их наступления, относилось к данному аспекту безразлично - тогда можно говорить о косвенном умысле.

Таким образом, умысел в гражданском праве есть форма вины, связанная со степенью осознания правонарушителем последствия своих действий и степенью желания наступления этих последствий. Умысел может быть как прямым, так и косвенным, что снова определяется психологическими, волевыми моментами.

Основное отличие прямого умысла от косвенного - степень субъективного отношения виновного лица к последствиям своих действий. В случаях прямого умысла лицо желает наступления определенных последствий, при косвенном умысле - прямо не желает, но допускает, что такие последствия наступят. Очевидно, что прямой умысел от косвенного отделяется тонкой гранью, не обладающей на практике большим значением в связи с компенсаторной ролью гражданско-правовой ответственности, когда на размер возмещаемого ущерба не влияет не только форма умысла, но и его наличие вообще.

1.3 Неосторожная форма вины в гражданском праве

Как уже отмечалось выше, традиционно в работах по теории государства и права и по уголовному праву выделяют две формы вины применительно к различным правонарушениям: умысел и неосторожность.

М.И. Брагинский и В.В. Витрянский выделяют в гражданском праве три формы вины: умысел, неосторожность и грубую неосторожность. При этом, согласно с их мнением, умышленную вину составляют намеренные действия либо бездействия должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо создания невозможности его исполнения. Виной должника в форме неосторожности считаются те случаи, когда должником при исполнении обязательства не проявляется та степень заботливости и осмотрительности, которая требуется от него по характеру обязательства и условиям оборота, вследствие чего с его стороны не принимаются все нужные меры для надлежащего исполнения обязательства.

В качестве грубой неосторожности данные авторы признают непроявление должником той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от всякого участника имущественного оборота, окажись он на месте должника, и непринятии должником очевидных мер в целях надлежащего исполнения обязательств.

Не дискутируя с данной точкой зрения, мы будем придерживаться более традиционного подхода при анализе вины как основания гражданско-правовой ответственности.

Понятие неосторожности, так же, как и умысла, более подробно разработано в науке уголовного права. Но нельзя отрицать, что в гражданском праве неосторожность имеет свою специфику, производную от специфики регулируемых им общественных отношений. В то же время, сложно опираться только на гражданско-правовые подходы к понятию неосторожности в силу их недостаточной исследованности.

В отличие от императивных уголовно-правовых отношений, в гражданском праве преобладает принцип диспозитивности. В этой ситуации, когда большинство вопросов могут решаться по соглашению сторон, легче проявить неосторожность, понадеявшись на наличие взаимного согласия, молчаливо выраженной взаимной воли.

Еще один важный аспект заключается в том, что неосторожность может быть следствием усложнения правового регулирования. При наличии большого числа разнообразных норм, регулирующих определенную группу общественных отношений, всегда найдется место для неосторожных действий. Рассматривая неосторожность в гражданском праве, проведем параллели с другими отраслями права. Статья 26 Уголовного кодекса Российской Федерации, озаглавленная "Преступление, совершенное по неосторожности", говорит следующее:

"1. Преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности.

2. Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.

3. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия".

В пункте 3 статьи 110 Налогового кодекса Российской Федерации говорится:

"Налоговое правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, не осознавало противоправного характера своих действий (бездействия) либо вредного характера последствий, возникших вследствие этих действий (бездействия), хотя должно было и могло это осознавать".

Пункт 2 статьи 2.2 Кодекса об административных правонарушениях говорит: "Административное правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть".

Как видим, все три определения сходны, причем самым разработанным является и самое раннее по времени определение из Уголовного кодекса. Такая ситуация связана с тем, что именно в уголовном праве правильное определение субъективной стороны имеет решающее значение как в конструировании состава преступления, так и при квалификации конкретного деяния и в ходе определения наказания виновному лицу.

В гражданском праве отличие умысла от неосторожности исследовал в середине XX века Г.К. Матвеев, который считал, что при неосторожности имеются те же воля и сознание лица, что и при умысле, но проявляются они лишь с меньшей интенсивностью, чем при умысле. Между виной в форме умысла и неосторожности Г.К. Матвеев видел только количественное различие, с чем сложно согласиться. Очевидно, умысел и неосторожность как формы вины имеют не только количественные, но и качественные различия.

Основы цивилистического подхода к понятию неосторожности были заложены еще в римском праве. Как отмечал Б.С. Антимонов, римскому праву были известны такие понятия, как заботливость, грубая неосмотрительность и обыкновенная неосмотрительность. В последующем в римском праве, а вслед за ним и во французском гражданском законодательстве понятие неосторожности не входило в понятие вины, рассматривалось как отдельное основание ответственности. Российский подход в этом плане ближе к германскому.

Современное гражданское законодательство России знает и использует термин "неосторожность". Например, в пункте 4 статьи 227 Гражданского кодекса говорится, что нашедший вещь отвечает за ее утрату или повреждение лишь в случае умысла или грубой неосторожности.

Пункт 1 статьи 401, устанавливающей основания ответственности за нарушение обязательств, закрепляет, что лицо, которое не исполнило обязательство либо исполнило его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), исключая случаи установления законом или договором иных оснований ответственности. Что имеет в виду законодатель под неосторожностью?

В том же пункте рассматриваемой статьи говорится, что признание лица невиновным возможно в том случае, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, им принялись все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Вследствие этого можно отметить, что неосторожностью и является непроявление той степени заботливости и осмотрительности, какую требует от лица характер обязательства и условия оборота. Конкретное содержание необходимой заботливости и осмотрительности будет в каждом случае различным, установить его может только суд.

По мнению Ю. Терешко, лицо может считаться невиновным, если докажет, что проявило достаточную осмотрительность и заботливость, которые от него требовались в конкретном случае, и приняло все необходимые и возможные от себя меры для предотвращения вреда. В пояснение своей позиции он приводит следующий пример: покупатель, проходя через узкий, загроможденный проход в магазине, уронил вазу. Камеры видеонаблюдения показали, что покупатель шел осторожно, медленно, придерживая сумку, старался не задеть близлежащие полки с товаром, однако ваза все же упала. На наш взгляд, покупатель не должен возмещать стоимость товара, так как он невиновен (лицо проявило достаточную степень осторожности со своей стороны, а вот продавец, наоборот, способствовал тому, чтобы ваза была разбита).

А.В. Юдин и М.С. Шейфер, анализируя данный вопрос на примере ответственности членов семьи лица, не способного в момент причинения вреда отдавать отчет в своих действиях, указывают, что критерием для определения оснований ответственности членов семьи лица является выяснение вопроса о том, проявили ли они необходимую в условиях проживания с лицом, страдающим психическим расстройством, степень заботливости и осмотрительности, которую требовали от них сложившиеся обстоятельства.

Например, если раньше уже имели место факты причинения вреда таким лицом, применения принудительных мер медицинского характера, однако члены семьи лица не инициировали процедур по признанию лица недееспособным, то можно констатировать отсутствие с их стороны той степени заботливости и осмотрительности, которых требовала от них сложившаяся обстановка. В случае если заболевание проявило себя неожиданно, при отсутствии каких-либо предшествующих фактов, дающих основание предвидеть возможность причинения вреда, вина совместно проживающих лиц отсутствует.

Как отмечалось выше, ряд современных авторов выделяет в неосторожности две степени: грубую и легкую неосторожность.

Проблема разграничения грубой и легкой степени неосторожности обладает определенным практическим значением. С одной стороны, в соответствие с общим правилом нормами деликтной ответственности не придается значения тяжести или степени вины при определении размера вреда, который подлежит возмещению.

Тем не менее, исключением из указанного правила являются случаи, когда закон может предусматривать влияние степени вины участников деликтного обязательства на объем ответственности. Так, размер возмещения, который подлежит взысканию в пользу потерпевшего, необходимо уменьшить, если его грубая небрежность содействовала возникновению или увеличению вреда. Наряду с этим необходимо учитывать и степень вины причинителя вреда (абз. 1 п. 2 ст. 1083 ГК). Легкая (простая) неосторожность в подобной ситуации не подлежала бы учету.

На основе каких признаков можно отграничить грубую неосторожность от легкой? По мнению Е.А. Суханова, грубая неосторожность может быть определена как непростительное нарушение простейших, элементарных требований заботливости и осмотрительности, которые знает каждый.

На практике отграничение грубой неосторожности от умысла представляется довольно сложным. Так, гражданин, когда уходил из квартиры, не закрыл кран подачи воды, в результате чего вода проникла на нижние этажи, и это причинило большой имущественный вред жильцам нескольких квартир. Действительно ли он забыл, проявив тем самым грубую неосторожность, или сделал это умышленно? В случае неисполнения обязательства суд далеко не всегда сможет определить, имел ли должник изначально намерение не исполнить его либо нет.

М.И. Брагинский и В.В. Витрянский также считают, что отличить вину в форме грубой неосторожности почти невозможно от умышленной вины. Всегда ни кредитор, ни суд не в силах определить, имелось ли у должника изначальное намерение не исполнения обязательства или исполнения его ненадлежащим образом либо создание невозможности его исполнения.

Вследствие этого законодатель не случайно ни в одной из норм ГК не предусматривает условием ответственности за нарушение обязательства вину должника исключительно в форме умысла. Если законодатель считает, что необходимо сузить ответственность должника за нарушение тех или иных конкретных обязательств, он определяет в качестве необходимого условия ответственности вину в форме умысла или грубой неосторожности. Тем самым законодатель не исключает (но никогда не выдвигает в качестве необходимого условия!) изначальное намерение должника нарушить обязательство либо создать невозможность его исполнения.

В современных условиях наличие вины уже не является необходимым основанием ответственности за нарушение обязательства в процессе осуществления предпринимательской деятельности. Так как вина не обладает в подобной ситуации решающим значением, неудивительно, что Гражданский кодекс не содержит ее определения. Понятие вины раскрыто в положении о том, что должник признается невиновным, если докажет, что он принял все зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязательства. При этом меры, которые следовало принять лицу для надлежащего исполнения обязательства, теперь соотносятся с той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота.