Стилистические особенности монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке"

Исследование стилистических особенностей монологической речи в пьесе американского драматурга Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке". Монологи - главный инструмент драматургии писателя. Стилистические средства, присущие монологам главного персонажа.

Рубрика Литература
Вид курсовая работа
Язык русский
Дата добавления 15.02.2013
Размер файла 1,0 M

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО "Санкт-Петербургский государственный политехнический университет"

Факультет иностранных языков

Кафедра прикладной лингвистики

КУРСОВАЯ РАБОТА

по стилистике английского языка

СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МОНОЛОГОВ ГЛАВНОГО ПЕРСОНАЖА ПЬЕСЫ ЭДВАРДА ОЛБИ "ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ЗООПАРКЕ"

Выполнена студенткой группы 4264/1

Белокуровой Дарьей

Руководитель: доцент кафедры романо-германских языков

факультета иностранных языков Попова Н.В.

Санкт-Петербург 2010

Оглавление

  • Введение
  • Эдвард Олби. Его первая пьеса
  • Теоретическое обоснование работы
  • Стилистический анализ монологической речи в пьесе Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке"
  • Заключение
  • Библиография
  • Приложение

Введение

Наша работа посвящена исследованию стилистических особенностей монологической речи в одной из ранних работ знаменитого американского драматурга Эдварда Олби. Пьеса "Что случилось в зоопарке" была впервые поставлена более полувека назад, в 1959 году [3], однако, как и многие другие произведения Олби ("Смерть Бесси Смит", "Американский идеал", "Не боюсь Вирджинии Вульф", "Шаткое равновесие" и др. [2]), до сих пор остается интересной зрителю и ставится на подмостках американских, европейских и русских театров. Трудно однозначно определить причину успеха этого автора у зрительской аудитории и у критиков. Можно лишь предположить, что, раздражая зрительское восприятие подчас неприятными, доведенными до абсурда сценами, он сумел мастерски показать социальную и философскую проблему, характерную для Америки 60-х годов и еще более усугубившуюся сейчас. А именно проблему отчуждения [3]. Если воспользоваться метафорическим образом, созданным самим Олби, то можно представить мир чужих друг другу людей в виде зоопарка, где каждый сидит в своей клетке, не имея ни возможности, ни желания завязать какие-либо отношения с другими. Человек одинок в вечном хаосе жизни и страдает от этого.

Главный инструмент драматургии Олби - монологи. Г. Злобин в своей статье, посвященной творчеству драматурга, называет их "характерно олбианскими раздумчиво-раздерганными монологами" [5]. Они огромны, запутанны, но, тем не менее, именно они дают нам возможность пробиться к сущности персонажа путем избавления его от множества оболочек, в первую очередь социально обусловленных. В качестве примера можно привести взятую в данной работе для анализа исповедь Джерри, которая в пьесе фигурирует под названием "История о Джерри и собаке".

Наш выбор темы обусловлен несомненной актуальностью работ Эдварда Олби, неоднозначностью трактовок его произведений как зрителями, так и критиками. Некоторые, анализируя творчество этого драматурга, относят его пьесы к абсурдистскому театру [5], другие доказывают обратное, причисляя многие из его работ к реалистическому течению [13, с.38], а третьи считают характерной чертой его стиля слияние этих двух тенденций, по-разному отраженное в произведениях разных лет [5]. Такая интригующая разносторонность взглядов на работы драматурга, так же, как и противоречивость субъективных мнений насчет его творчества побуждают выяснить, какими выразительными средствами пользуется автор, имеющий столь сильное влияние на публику, через какие стилистические приемы и фигуры его дерзкие, пронзительные, в чем-то нескладные пьесы воздействуют на зрителя.

Проведенный нами стилистический анализ позволяет не только выделить основные средства, используемые автором для стилистической организации пьесы, но и показать их связь с монологическим видом речи, а также обосновать выбор определенных приемов для выражения мыслей и чувств героя.

Таким образом, целью нашей работы является выявление стилистических особенностей монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке". Для достижения поставленной цели необходимо проанализировать основные стилистические средства, присущие монологам Джерри, на примере отрывка из центрального, ядерного монолога пьесы, а именно "Истории о Джерри и собаке", выявить ведущие тенденции в выборе стилистических приемов и их значимость для восприятия текста, а затем на этом основании сделать вывод о характерном для данного драматурга стилистическом оформлении монологической речи.

Эдвард Олби. Его первая пьеса

Г. Злобин в своей статье "Пограничье Эдварда Олби" [5] делит всех драматических писателей XX века на три сектора: буржуазный, коммерческий театр Бродвея и Больших бульваров, где главной целью постановок является получение прибыли; авангардистский театр, потерявший содержание в своем стремлении найти новую форму, и, наконец, театр "больших коллизий и шумных страстей", обращающийся к различным жанрам и формам, но при этом не теряющий своей социальной важности, настоящий театр. К этому, последнему, сектору Г. Злобин относит творчество Эдварда Олби, живого классика нашего времени, на счету которого две премии Тони (1964, 1967) и три Пулитцеровские премии (1966, 1975, 1994), а также награда Центра Кеннеди за плодотворно прожитую жизнь и Национальная медаль за достижения в области искусства [2].

Олби часто характеризуют как яркого представителя театра абсурда [5; 10], однако следует отметить некоторое тяготение к реализму в его пьесах [3; 13]. Театр абсурда, как понимает его сам Олби, это искусство, основанное на экзистенциалистских и постэкзистенциалистских философских концепциях, которые рассматривают попытки человека сделать осмысленным его бессмысленное существование в бессмысленном мире [12]. А потому в драматургии абсурда человек предстает перед нами оторванным от обстоятельств социально-исторического контекста, одиноким, запутавшимся в бессмысленности своей жизни и потому - "в постоянном ожидании смерти - или спасения" [5]. Именно таким мы видим Джерри, главного героя анализируемой пьесы "Что случилось в зоопарке", таковы Марта и Джордж из пьесы "Кто боится Вирджинии Вульф", таково общее состояние большинства персонажей Олби.

Абсурдистское направление в американской литературе возникло на почве общего пессимистического умонастроения в 50-60х гг. [5]. Общество потребления ощутило, что старые ценности уже не работают, американская мечта - всего лишь красивая иллюзия, не приносящая счастья, а заменить эти ценности и иллюзии нечем. Это социальное отчаяние отразилось в драматургии пятидесятых годов XX века по-разному: некоторые пытались восстановить иллюзию, возродить веру в чудо и спасительную силу любви (Р. Нэш, У. Индж, А. Маклиш, и т.д. [5]), а Эдвард Олби своими шокирующими, острыми в социальном плане пьесами бросает вызов этим иллюзиям, буквально заставляя зрителя столкнуться лицом к лицу с проблемой, заставить думать над ее решением. Какие же проблемы ставит автор? Стоит отметить, что для Олби нет запретных тем, доказательством чему могут служить его последние постановки, например, пьеса "The Goat, or Who Is Sylvia?", рассказывающая об искренней любви главного героя к козе по имени Сильвия [10]. Гомосексуализм, зоофилия, сумасшествие, запутанные семейные отношения - список тем, освещаемых автором, довольно обширен, все их, однако, можно подвести под общий знаменатель, а именно - тему отчужденности человека в этом мире [3], которая раскрывается и в анализируемой пьесе. Эта тема характерна не только для работ Олби, но и для искусства второй половины XX века в целом (стоит вспомнить хотя бы "Трилогию отчуждения" Микеланджело Антониони). Проблема отчужденности, разросшаяся до масштабов трагедии века и потому нашедшая столь яркое отражение в том числе и в работах Олби, заключается в неспособности людей, даже если они говорят на одном и том же языке, понять и принять друг друга. Это проблема каждого человека, погруженного в вакуум своего одиночества и страдающего от этого.

Кроме того, что театральное искусство по определению является имплицитно насыщенным, подразумевающим напряженную работу зрителя по раскодированию авторского послания, в пьесах Олби эта имплицитность еще более усиливается в связи с тем, что нет логической, понятной речи персонажей, содержащей хоть какой-то намек на пути решения поставленной проблемы, только вырисованные с мастерской точностью и холодной объективностью образы. Причем эти образы - типичные характеры в типичных обстоятельствах, что является одной из отличительных черт реализма. Абсурдным же становится именно общение между ними, точнее попытка наладить контакт, часто оканчивающаяся неудачей [3].

Критики отмечают характерный для Олби взгляд на своих героев как будто со стороны, его порой жестокая объективность в вырисовывании персонажей [10]. Сам драматург связывает это с тем, как устроилась его жизнь: будучи усыновленным в раннем младенчестве, несмотря на богатство принявшей его семьи, он не чувствовал себя связанным с ними. Как сам Олби скажет впоследствии: "I was pleased and relieved when, at around the age of five, I discovered that I was adopted." (Я почувствовал радость и облегчение, когда где-то в возрасте пяти лет обнаружил, что был усыновлен) [цитата по 10, перевод наш]. Хотя надо признать, что именно его приемная семья сыграла решающую роль в его дальнейшей судьбе как драматурга: дед Олби был совладельцем сети водевильных театров, поэтому гости из театрального мира были обычным явлением в доме Олби [5], что, несомненно, повлияло на его выбор связать себя с театром.

Отношения в семье не были идеальными, и после очередной ссоры с матерью Олби уезжает из дома с намерением заняться литературным трудом, он пишет как стихи, так и прозу, но без особого успеха. И в этот период жизни, практически доведенный до отчаяния своей якобы неспособностью написать что-либо действительно стоящее, Олби печатает свою первую значительную работу - пьесу "Что случилось в зоопарке". Эта пронзительная, дерзкая пьеса во многом отражает характерный для Олби стиль пьес - с мрачной атмосферой и предельно жесткой тональностью.

Как утверждает Г. Злобин, у Олби все угловато, вызывающе, раздерганно [5]. Яростным ритмом своих пьес он бьет в основном на эмоциональный эффект, шокирует зрителя, не позволяя остаться равнодушным. Театральность у Олби достигается в основном интенсивностью речевого потока персонажей, его повышенной экспрессией и эмоциональностью. Речь насыщена иронией, сарказмом, "черным" юмором. Герои, словно торопясь высказаться, либо обмениваются быстрыми репликами в "диалоге-столкновении" [5], либо изъясняются обширными монологами, для которых характерен разговорный, обиходный стиль речи с его клише, паузами и повторами, несвязностью и непоследовательностью мыслей [5]. Эти монологи, которые критиками признаются главным инструментом драматургии Олби [3], позволяют увидеть внутренний мир главных героев, в котором на первый план выходят царящие в их сознании противоречия. Как правило, монологи очень эмоционально насыщенны, очень экспрессивны, чем объясняется обилие восклицаний, риторических вопросов, многоточий, повторов, а также эллиптических предложений и параллельных конструкций [13]. Герой, решившись высказать то потаенное, сокровенное, что есть у него на душе, уже не может остановиться, он перескакивает с одного на другое, задумывается, спрашивает своего собеседника и, не дождавшись ответа на вопрос, торопиться продолжить свою исповедь.

Отрывок из такого рода монолога взят нами для стилистического анализа из одноактной пьесы "Что случилось в зоопарке", которая, как уже было упомянуто выше, стала первой серьезной работой драматурга. Постановка ее состоялась в Западном Берлине в 1959 году, в 1960 году пьесу ставят в Америке, в течение года в Европе [3].

В пьесе всего два действующих лица, то есть ровно столько, сколько необходимо для диалога, для элементарного акта коммуникации. Такой же минимализм можно отметить и в декорациях: всего две садовые скамейки в Сентрал-парке в Нью-Йорке. Главные герои пьесы - стопроцентный стандартный семейный американец Питер, для характеристики которого Роуз А. Зимбардо использует слово "everyman" (рядовой человек, обыватель) [14], указывая на его заурядность, и усталый, неряшливый маргинал Джерри, по его собственным словам "вечный временный жилец" [7], у которого обрублены все личные, семейные, родственные связи. Их случайная встреча в парке становится роковой как для Джерри, который умирает, бросившись на нож, взятый для обороны Питером, и для Питера, который вряд ли когда-нибудь забудет картину этого непреднамеренного убийства. Между встречей и убийством (или самоубийством) - разговор этих людей, с трудом понимающих друг друга, возможно потому, что они относятся к разным социальным слоям населения, но прежде всего из-за общей трагической отчужденности, ставящей под вопрос саму возможность понимания между людьми, возможность преодолеть изоляцию. Неудавшаяся попытка Джерри построить отношения с псом, отчаянное желание "поговорить по-настоящему" [7] с Питером, закончившаяся трагедией, прекрасно вписываются в модель мира-зоопарка, где прутья клеток отгораживают не только людей друг от друга, но и каждого отдельного человека от самого себя.

В этой пьесе Эдвард Олби нарисовал яркую, шокирующую зрителя картину чудовищного отчуждения между людьми, не пытаясь, однако, его проанализировать. Таким образом, сделать выводы зрителю или читателю предлагается самостоятельно, поскольку он не сможет найти точные ответы в тексте пьесы. Помимо того, что Олби не дает ответов на вопросы, он также уходит от четкой мотивировки поступков действующих лиц [5], следовательно, всегда есть возможность по-своему понять его произведения, и поэтому существуют разные, порой противоположные мнения критиков, трактующих его работы.

Теоретическое обоснование работы

С точки зрения стилистики в анализируемом нами тексте можно выделить следующие основные тенденции: использование маркеров разговорного стиля, многочисленные повторы на фонетическом, лексическом и синтаксическом уровне, обеспечивающие связность текста и создающие четкий ритмический рисунок, а также повышенная эмоциональность речи, выражаемая такими средствами, как апозиопезис, восклицательные предложения, эмфатические союзы, звукоподражания. Автор использует также эпитеты, метафоры, аллюзию, антитезу, полисиндетон, которые играют важную роль при описании конкретных моментов, однако их нельзя отнести к наиболее значимым тенденциям текста.

Рассмотрим перечисленные особенности стиля автора более подробно. Разговорный стиль, маркеры которого довольно многочисленны в анализируемом тексте, порожден устной формой речи, а значит, существует прямой контакт собеседников, имеющих возможность уточнить содержание сообщения с помощью невербальных средств общения (мимика, жесты) или интонации. Наличие обратной связи (даже при молчаливом участии собеседника) позволяет корректировать сообщение по ходу разговора, чем объясняется не всегда логически построенная речь, частые отклонения от основной темы разговора. Кроме того, у говорящего нет времени долго обдумывать свои слова, поэтому он пользуется своим активным словарным запасом, а при построении предложения избегает сложных синтаксических конструкций. Сложные слова с книжной окраской или запутанные сложные предложения, если они использованы в разговорной речи, можно рассматривать как стилистически значимые.

Такие условия общения создают почву для реализации двух противоположных тенденций, а именно компрессии и избыточности [1, с.352].

Компрессия может реализовываться на различных уровнях языковой системы. На фонетическом уровне она выражается в редукции вспомогательных глаголов, например, it's, there's, animals don't, he wasn't и т.д. На уровне лексики компрессия проявляется в преимущественном употреблении одноморфемных слов (open, stop, look), глаголов с постпозитивами или так называемых фразовых глаголов (go for, get away), а также слов широкой семантики (thing, staff) [1, с.352-353]. В разговорной речи синтаксис по возможности упрощается, что находит выражение в использовании эллиптических конструкций, например, "Like this: Grrrrrr!". Эллипсис трактуется как "перевод в импликацию структурно необходимого элемента конструкции" [6, с.229]. Пропущенный элемент может быть восстановлен слушающим исходя из контекста или на основе имеющихся у него в сознании типовых моделей синтаксических конструкций в том случае, если, например, пропущен вспомогательный глагол.

Противоположное направление, то есть тенденция к избыточности, обусловлена спонтанностью разговорной речи и выражается, прежде всего, в виде так называемых "сорных" слов (well, I mean, you see), двойного отрицания или повторов [1, с.354].

В следующей тенденции повтора элементов мы объединили довольно разнообразные по структуре и стилистической функции фигуры различных уровней языка. Сущность повтора состоит в "повторении звуков, слов, морфем, синонимов или синтаксических конструкций в условиях достаточной тесноты ряда, то есть достаточно близко друг от друга, чтобы их можно было заметить" [1, с.244]. Повтор на фонетическом уровне реализуется через аллитерацию, которую мы, вслед И.Р. Гальпериным, будем понимать в широком смысле, то есть как повтор одинаковых или сходных звуков, чаще согласных, в близко расположенных слогах, в частности в начале следующих друг за другом слов [11]. Таким образом, мы не делим аллитерацию на ассонанс и собственно аллитерацию по качеству повторяемых звуков (гласные или согласные), а также не придаем значения позиции звуков в слове (начальная, срединная, конечная).

Аллитерация является примером использования авторских фонетических средств, то есть средств, повышающих экспрессивность речи и ее эмоциональное и эстетическое воздействие, которые связаны со звуковой материей речи через выбор слов и их расположение и повторы. Фонетическая организация текста, соответствующая настроению сообщения и создаваемая с помощью этих и других фонетических средств, определяется И.В. Арнольд как инструментовка. Важную роль в инструментовке играют повторы как отдельных звуков, так и словесные [1, с.276].

Лексические повторы, представляющие собой повторение слова или словосочетания в составе одного предложения, абзаца или целого текста, обладают стилистической функцией только в том случае, если читатель при декодировании может их заметить. К узуальным функциям повтора на лексическом уровне можно отнести усилительную (экспрессивную), эмоциональную и усилительно-эмоциональную [1, с.176]. Более точное определение задач повтора возможно только с учетом контекста, в котором он употребляется.

Перейдем теперь к рассмотрению повторения единиц на синтаксическом уровне, которое в анализируемом тексте представлено, прежде всего, параллелизмом, трактуемым как схожесть или идентичность синтаксической структуры в двух или более предложениях или частях предложения, находящихся в близких позициях [11, с. 208]. И.Г. Гальперин отмечает, что параллельные конструкции используются, как правило, при перечислении, антитезе и в кульминационных моментах повествования, тем самым увеличивая эмоциональную насыщенность последних [11, с. 209]. Следует также добавить, что при помощи схожей синтаксической организации часто объединяются различные стилистические приемы, выполняющие эквивалентные функции, чем достигается конвергенция. Помимо этого, параллелизм, как, в принципе, и любой повтор, создает ритмический рисунок текста.

Рассматриваемый нами отрезок речи главного героя представляет собой историю его жизни, развития миропонимания, а, следовательно, может трактоваться как исповедь, сокровенность которой обусловливает высокую эмоциональную напряженность. Эмоциональность может передаваться в тексте различными путями, в нашем случае основным средством выражения взволнованности персонажа служит апозиопезис, состоящий в эмоциональном обрыве высказывания, выраженном графически многоточием. При апозиопезисе говорящий не может продолжать свою речь от действительного или притворного волнения или нерешительности, в отличие от похожего на него умолчания, когда слушателю предлагается самому догадаться о недосказанном [1, с.253]. Помимо апозиопезиса, эмоциональный фон и динамичность речи создаются при помощи звукоподражаний, понимаемых как "использование слов, фонетический состав которых напоминает называемые в этих словах предметы и явления" [1, с.280], а также эмфатических союзов, стоящих, как правило, в начале предложения.

Помимо трех рассмотренных тенденций, следует отметить также графические отклонения, присутствующие в анализируемом тексте. В соответствии с правилами грамматики с заглавной буквы пишется первое слово текста, а также первое слово после точки многоточия, вопросительного и восклицательного знаков, заканчивающих предложение, и разные виды имен собственных [1, с.308]. В других случаях использование заглавных букв считается нарушением языковой нормы и может трактоваться как стилистически релевантное. Например, как указывает И.В. Арнольд, написание целых слов или фраз заглавными буквами означает произнесение их с особой эмфазой или особенно громко [1, с.309]. Как правило, стилистическая функция различных графических девиаций варьируется в зависимости от контекста и намерения автора, поэтому удобнее и логичнее выделять ее для каждого конкретного случая.

В отрывке, взятом для стилистического анализа, присутствуют также эпитеты, которые рассматриваются как образные определения, выполняющие в предложение атрибутивную функцию или функцию обстоятельства. Для эпитета характерно наличие эмотивных, экспрессивных и других коннотаций, благодаря которым выражается отношение автора к определяемому предмету [1, с.130]. Выделяют различные виды эпитетов: постоянные, тавтологические, пояснительные, метафорические, метонимические, фразовые, инвертированные, смещенные и другие [1, с.132-135]. Пояснительные эпитеты указывают на какую-нибудь важную черту определяемого, характеризующую именно его (например, unvalued jewels). Инвертированные представляют собой эмфатические атрибутивные конструкции с переподчинением (например, "a devil of a sea", где референтом фразы является не "devil", а "sea"). Подобные структуры экспрессивны и стилистически отмечены как разговорные [1, с.135]. Остальные виды эпитетов мы не рассматриваем отдельно в силу того, что они не используются автором в выбранном тексте. Эпитеты могут располагаться как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому слову, причем во втором случае, менее распространенном, они непременно обращают на себя внимание читателя, а значит, эстетически действенны и эмоционально окрашены [1, с.134].

Дадим определения других стилистических средств, встретившихся в анализируемом отрывке. Метафора обычно определяется как скрытое сравнение, осуществляемое путем применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго [1, с.124] (например, использование слова flame вместо love на основании силы чувства, его пылкости и страстности). Другими словами, метафора - это перенос наименования одного предмета на другой на основании сходства. Различают образные (поэтические) и языковые (стертые) метафоры. Первые являются неожиданными для читателя, в то время как вторые давно закреплены в системе языка (например, a ray of hope, floods of tears и др.) и уже не воспринимаются как стилистически значимые [11, с.142].

Аллюзия - это непрямая ссылка в устной или письменной речи к историческим, литературным, мифологическим, библейским фактам или к фактам повседневной жизни, как правило, без указания на источник [11, с.187]. Предполагается, что читатель знает, откуда заимствованы слово или фраза и пытается соотнести ее с содержанием текста, таким образом, декодирую авторское послание.

Под антитезой понимается "резкое противопоставление понятий и образов, создающее контраст" [1, с.104]. Как отмечает И.Г. Гальперин, антитеза чаще всего встречается в параллельных конструкциях, поскольку читателю проще воспринимать противопоставленные элементы в сходных синтаксических позициях [11, с.222].

Полисиндетон или многосоюзие является сильным средством усиления экспрессивности высказывания. Использование многосоюзия при перечислении показывает, что оно не является исчерпывающим, то есть ряд оказывается незамкнутым, причем каждый присоединенный союзом элемент выделяется, что делает фразу более экспрессивной и ритмичной [1, с.240].

На протяжении анализа мы не раз будем упоминать ритмический рисунок монолога Джерри. Ритм - явление, которое более четко выражено в поэзии, однако ритмическая организация прозы не является исключением. Ритмом называется "всякое равномерное чередование, например ускорения и замедления, ударных и неударных слогов и даже повторение образов, мыслей" [1, с.292]. В литературе речевой основой ритма является синтаксис. Ритм прозы основан по преимуществу на повторе образов, тем и других крупных элементов текста, на параллельных конструкциях, на употреблении предложений с однородными членами [1, с.292]. Он воздействует на эмоциональное восприятие читателя, а также может служить в качестве изобразительного средства при создании какого-либо образа [1, с.293].

Наибольший стилистический эффект достигается при аккумуляции приемов и фигур и их взаимодействии в сообщении в целом. Поэтому при анализе важно учитывать не только функции отдельных приемов, но также рассматривать их взаимовлияние на определенном отрывке текста. Понятие конвергенции, как типа выдвижения, позволяет поднять анализ на более высокий уровень. Конвергенцией называется схождение в одном месте пучка стилистических приемов, участвующих в единой стилистической функции. Взаимодействуя, стилистические приемы оттеняют друг друга, тем самым обеспечивая помехоустойчивость текста. Защита сообщения от помех при конвергенции основана на явлении избыточности, которая в художественном тексте также повышает экспрессивность, эмоциональность и общее эстетическое впечатление [1, с.100-101].

Стилистический разбор монолога Джерри мы будем вести от читателя, то есть основываясь на положениях стилистики восприятия или стилистики декодирования. Внимание в этом случае сосредоточено на том, какое воздействие оказывает организация самого теста на читателя, а не на движущих силах творческого процесса писателя [1, с.26]. Такой подход мы считаем более подходящим для нашего исследования, поскольку он не предполагает предварительного литературоведческого анализа, а также дает возможность при анализе выйти за пределы предполагаемых намерений автора.

Стилистический анализ монологической речи в пьесе Эдварда Олби "Что случилось в зоопарке"

Для стилистического анализа нами взят отрывок из пьесы, которая при постановке будет так или иначе интерпретирована задействованными в ней актерами, каждый из которых добавит к образам, созданным Олби, что-то свое. Однако подобная вариативность восприятия работы имеет ограниченный характер, поскольку основные характеристики героев, манеру их речи, атмосферу произведения можно проследить непосредственно в тексте пьесы: это могут быть ремарки автора относительно произнесения отдельных фраз или сопровождающих речь движений (например, [Natural again], [As if reading from a huge billboard] или [He smiles slightly], а также сама речь, ее графическое, фонетическое, лексическое и синтаксическое оформление. Именно анализ такого оформления, направленный на выявление подобных характеристик, выраженных различными стилистическими средствами, и составляет основную цель нашего исследования.

Анализируемый эпизод представляет собой характерный для Олби спонтанный экспрессивный диалогизированный монолог, обладающий сильной эмоциональной напряженностью. Диалогизированность монологической речи Джерри подразумевает обращенность ее к Питеру, вся история рассказывается так, как будто между этими двумя людьми ведется диалог с молчаливым участием в нем Питера. Разговорный стиль, в частности, является этому подтверждением.

По результатам предварительного анализа выбранного отрывка мы составили сравнительную таблицу использованных в нем стилистических средств, расположив их по частоте употребления в тексте.

Таблица

Частота использования стилистических средств

Название стилистического приема

Количество употреблений

Процент употребления

Маркеры разговорного стиля

38

31,6%

Редукция вспомогательного глагола

11

9,1%

Фразовый глагол

8

6,6%

Звукоподражание

2

1,6%

Междометие

2

1,6%

Другие маркеры разговорного стиля

15

12,5%

Апозиопезис

17

14,1%

Лексический повтор

14

11,6%

Аллитерация

13

10,8%

Эпитет

12

10%

Параллельная конструкция

7

5,8%

Союз с эмфатической функцией

5

4,1%

Эллипсис

4

3,3%

Графическое отклонение

4

3,3%

Восклицание

3

2,5%

Метафора

2

1,6%

Грамматическое отклонение

1

0,8%

Аллюзия

1

0,8%

Риторический вопрос

1

0,8%

Антитеза

1

0,8%

Полисиндетон

1

0,8%

Ирония

1

0,8%

Оксюморон

1

0,8%

Как видно из приведенной таблицы, самыми широко употребляемыми стилистическими средствами являются маркеры разговорного стиля, апозиопезис, лексические повторы, аллитерации, эпитеты, а также параллельные конструкции.

Отдельным пунктом таблицы мы выделили маркеры разговорного стиля, очень разнообразные по своей сути, но объединенные общей функцией создания атмосферы неофициального общения. Количественно таких маркеров оказалось больше, чем других средств, но вряд ли мы можем рассматривать разговорный стиль речи Джерри как ведущую тенденцию стилистического оформления текста, скорее это тот фон, на котором с большей интенсивностью проявляются другие тенденции. Однако, на наш взгляд, выбор именно этого стиля стилистически релевантен, поэтому мы рассмотрим его подробно.

Разговорно-литературный стиль, к которому принадлежит данный отрывок, выбран автором, на наш взгляд, для того, чтобы приблизить речь Джерри к реальности, показать его волнение при произнесении речи, а также подчеркнуть ее диалогичность, а значит, попытку Джерри "поговорить по-настоящему", завязать отношения с человеком. В тексте использованы многочисленные маркеры разговорного стиля, которые можно отнести к двум взаимозависимым и в то же время противоречащим друг другу тенденциям - тенденции к избыточности и тенденции к компрессии. Первая выражена наличием таких "сорных" слов, как "I think I told you", "yes", "what I mean is", "you know", "sort of", "well". С помощью этих слов создается такое ощущение, что для речи характерна неравномерность по быстроте произнесения: на этих словах Джерри как бы немного замедляет речь, возможно, чтобы подчеркнуть следующие слова (как, например, в случае с "what I mean is") или пытаясь собраться с мыслями. Кроме этого, они, наравне с такими просторечными выражениями, как "half-assed", "kicked free", "that was that" или "bolted upstairs", добавляют монологу Джерри спонтанности, непосредственности и, безусловно, эмоциональности.

Характерная для разговорного стиля тенденция к компрессии проявляется различными способами на фонетическом, лексическом и синтаксическом уровнях языка. Употребление усеченной формы, то есть редукция вспомогательных глаголов, например "it's", "there's", "don't", "wasn't" и другие, является характерной чертой разговорной речи и еще раз подчеркивает неофициальный тон Джерри. С лексической точки зрения явление компрессии можно рассмотреть на примере использования таких фразовых глаголов, как "go for", "got away", "went on", "pack up", "tore into" "got back", "threw away", "thought about it up". Они создают неформальную обстановку общения, обнаруживая выраженную в языке близость между участниками коммуникации, контрастирующую с отсутствием внутренней близости между ними. Нам кажется, что таким образом Джерри стремится создать условия для откровенного разговора, для исповеди, для которой неприемлема официальность и нейтральная холодность, поскольку речь идет о самом важном, самом сокровенном для героя.

На синтаксическом уровне компрессия находит выражение в эллиптических конструкциях. Например, в тексте встречаем такие предложения, как "Like this: Grrrrrrr!" "Like so!" "Cosy.", обладающие большим эмоциональным потенциалом, который реализуясь вместе с другими стилистическими средствами, передает взволнованность Джерри, отрывистость и чувственную наполненность его речи.

Прежде чем перейти к пошаговому анализу текста, отметим, основываясь на данных квантитативного анализа, наличие некоторых ведущих тенденций, присущих монологу главного героя. К ним относятся: повторяемость элементов на фонетическом (аллитерация), лексическом (лексический повтор) и синтаксическом (параллелизм) уровнях, повышенная эмоциональность, выраженная, прежде всего, апозиопезисом, а также ритмичность, не отраженная в таблице, однако в значительной мере присущая рассматриваемому тексту. К этим трем ядерным тенденциям мы будем ссылаться на протяжении всего анализа.

Итак, обратимся к детальному анализу текста. С самого начала рассказа Джерри читатель подготовлен к чему-то значительному, поскольку сам Джерри считает необходимым озаглавить свое повествование, тем самым выделяя его из всего разговора в отдельную историю. Согласно авторской ремарке он произносит это заглавие, как будто читает надпись на рекламном щите - "THE STORY OF JERRY AND THE DOG!" Графическая организация этой фразы, а именно оформление ее только заглавными буквами и восклицательный знак в конце, несколько уточняют ремарку - каждое слово произносится громко, четко, торжественно, выпукло. Нам кажется, что эта торжественность приобретает оттенок ироничного пафоса, поскольку возвышенная форма не совпадает с приземленным содержанием. С другой стороны, само название похоже больше на название сказки, что соотносится с обращением Джерри к Питеру в определенный момент как к ребенку, которому не терпится узнать, что же случилось в зоопарке: "JERRY: [as if to a child] because after I tell you about the dog, do you know what then? Then. then I'll tell you about what happened at the zoo.".

Несмотря на то, что, как мы отмечали, этот текст относится к разговорному стилю, для которого характерна простота синтаксических структур, уже первое предложение представляет собой весьма запутанный набор слов: "What I am going to tell you has something to do with how sometimes it's necessary to go a long distance out of the way in order to come back a short distance correctly; or, maybe I only think that it has something to do with that.". Присутствие таких слов, как "something", "sometimes", "maybe", придает фразе оттенок неопределенности, расплывчатости, абстрактности. Герой будто бы отвечает этим предложением на свои мысли, которые не были высказаны, чем можно объяснить начало следующего предложения с эмфатического союза "but", который прерывает его рассуждения, возвращая непосредственно к рассказу. Следует отметить, что это предложение содержит две параллельные конструкции, первая из которых "has something to do with" обрамляет вторую "to go a long distance out of the way in order to come back a short distance correctly". Первая конструкция представляет собой повтор как на синтаксическом, так и на лексическом, и, следовательно, на фонетическом уровнях. Ее тождественность обращает внимание читателя на предваряющие ее элементы фразы, а именно "what I am going to tell you" и "maybe I only think that it", и побуждает сравнить их. При сопоставлении этих элементов мы наблюдаем потерю уверенности Джерри в том, что он правильно понял значение произошедшего с ним, в его голосе слышится сомнение, которое он пытается подавить, начав новую мысль. Сознательное прерывание размышлений отчетливо чувствуется в начальном "but" следующего предложения.

Другие параллельные конструкции второго предложения можно обобщить следующей моделью "go / come back (глаголы, оба выражающие движение, но в разном направлении) + а + long / short (антонимичные определения) + distance + out of way / correctly (наречия образа действия, являющиеся контекстуальными антонимами)". Как видим, эти две одинаково построенные фразы противопоставляются по своему лексическому значению, чем создают стилистический эффект: читатель задумывается над высказанным утверждением, ищет в нем имплицированный смысл. Мы еще не знаем, о чем будет идти речь дальше, но догадываемся о возможной двуплановости этого выражения, потому что слово "distance" может обозначать как реальное расстояние между объектами действительности (например, до зоопарка), так и отрезок жизненного пути. Таким образом, хотя мы и не понимаем, что именно имел в виду Джерри, мы, на основании синтаксической и лексической выделенности, ощущаем напутственный тон фразы и можем утверждать несомненную важность этой мысли для самого Джерри. Второе предложение, в основном из-за его сходства по тональности и построению с народной мудростью или поговоркой, представляется возможным воспринимать, как подзаголовок истории о собаке, раскрывающий основную ее мысль.

Уже на примере этого предложения мы можем наблюдать создание ритма при помощи сложной системы лексических и синтаксических повторов. Ритмичность всего монолога Джерри, базирующаяся на различных видах повтора и чередовании напряжения и релаксации его речи, придает тексту эмоциональную притягательность, буквально гипнотизируя читателя. Ритм является в данном случае еще и средством создания целостности и связности текста.

На примере следующего предложения интересно рассмотреть стилистическую функцию использования многоточий, поскольку они еще не раз встретятся в тексте. Джерри говорит, что он шел на север, затем - пауза (многоточие), и он поправляет себя - в северном направлении, опять пауза (многоточие): "I walked north. northerly, rather. until I came here". По нашему мнению, в таком контексте многоточие является графическим способом выражения апозиопезиса. Мы можем предположить, что Джерри иногда останавливается и собирается с мыслями, пытаясь точно припомнить, как он шел, как будто от этого многое зависит; кроме этого, он, по всей вероятности, находится в состоянии сильного эмоционального подъема, возбуждения, как человек, рассказывающий что-то чрезвычайно важное для него, поэтому часто сбивается, будучи не в силах говорить от волнения.

В этом предложении, кроме апозиопезиса, можно выделить также частичный лексический повтор ("north … northerly"), параллельные конструкции ("it's why I went to the zoo today, and why I walked north") и два случая аллитерации (повторение согласного звука [t] и гласного долгого [о:]). Две эквивалентные синтаксические структуры, различающиеся с фонетической точки зрения по характерному для каждой из них звуку - взрывному, решительному [t] или долгому глубокому звуку заднего ряда нижнего подъема [о:], соединены союзом "and". Нам кажется, что подобная инструментовка высказывания создает некое противопоставление между быстротой и непреклонностью решения Джерри отправиться в зоопарк (звук [t]) и затянутостью его дороги в северном направлении (звуки [о:] и [n]), подчеркнутой частичным лексическим повтором. Благодаря конвергенции перечисленных стилистических приемов и фигур, их взаимному уточнению, создается следующая картина: в результате размышлений над той ситуацией, о которой Джерри собирается рассказать, он решает пойти в зоопарк, причем решение это характеризуется спонтанностью и некоторой резкостью, а затем медленно бредет в северном направлении, возможно, надеясь кого-нибудь встретить.

Со слов "All right", обладающих функционально-стилистической коннотацией, относящей их к разговорной речи, начинается создание автором одного из ключевых образов пьесы - образа собаки. Остановимся на нем подробно. Первая характеристика, которую Джерри дает собаке, выражена инвертированным эпитетом "a black monster of a beast", где обозначаемое - "beast", то есть пес, обозначающее - "black monster", основой сравнения, на наш взгляд, служит грозный, возможно, зловещий вид животного с черной шерстью. Следует заметить, что слово beast обладает книжной окраской и, согласно словарю Longman Exams Coach содержит семы "большой" и "опасный" ("an animal, especially a large or dangerous one"), что, несомненно, вместе с выразительностью слова "monster", добавляет экспрессивности обозначенному эпитету.

Затем, после общего определения, автор раскрывает образ черного монстра, уточняет его выразительными деталями: "an oversized head, tiny, tiny ears, and eyes. bloodshot, infected, maybe; and a body you can see the ribs through the skin". Поставленные после двоеточия, эти существительные могут интерпретироваться как ряд однородных прямых дополнений, однако из-за отсутствия глагола, к которому они могли бы относиться (предположим, начало могло бы быть следующим - "he had an oversized head…"), они воспринимаются как ряд назывных предложений. Это создает эффект наглядности, увеличивает экспрессивную и эмоциональную выразительность фразы, а также играет значительную роль в создании ритмического рисунка. Двойное использование союза "and" позволяет говорить о полисиндетоне, который сглаживает законченность перечисления, делая ряд однородных членов как бы незамкнутым, и одновременно фиксирует внимание на каждом из элементов этого ряда. Таким образом, создается впечатление, что пес описан не до конца, есть еще очень многое, о чем стоило бы рассказать, чтобы завершить картину ужасного черного монстра. Благодаря полисиндетону и отсутствию обобщающего глагола, для элементов перечисления создается сильная позиция, психологически особенно заметная для читателя, которая к тому же усиливается наличием аллитерации, представленной повторяющимся звуком [ai] в словах oversized, tiny, eyes.

Рассмотрим выделенные таким образом четыре элемента, каждый из которых уточнен определением. Голова описана с помощью эпитета "oversized", приставка "over-" в котором имеет значение "пере-", то есть создается впечатление несоразмерно большой головы, контрастирующей с крошечными ушами, описанными повторяющимся эпитетом "tiny". Слово "tiny" само по себе обозначает нечто очень маленькое и переводится на русский язык как "миниатюрный, крохотный", усиленное же повтором, оно делает уши пса необыкновенно, сказочно маленькими, что усиливает и так резкое противопоставление с огромной головой, оформленное антитезисом.

Глаза описаны как "bloodshot, infected", причем следует заметить, что оба эти эпитета находятся в постпозиции к определяемому слову после отмеченного многоточием апозиопезиса, что усиливает их выразительность. "Bloodshot", то есть налитые кровью, подразумевает красный цвет, один из господствующих, как мы увидим далее, в описании животного, таким образом, как нам кажется, достигается эффект его схожести с адским псом Цербером, стерегущим врата ада. Кроме того, хотя Джерри и уточняет, что, возможно, причиной является инфекция, все-таки кровью налитые глаза ассоциируются с гневом, злостью, в какой-то мере с безумием.

Конвергенция стилистических приемов на этом небольшом отрезке текста позволяет составить образ безумного, агрессивного пса, несуразность и нелепость которого, выраженная антитезой, сразу бросается в глаза.

Хотелось бы еще раз обратить внимание на то, как мастерски Олби создает ощутимый ритм своей прозы. В конце рассматриваемого предложения тело собаки описывается с помощью придаточного определительного "you can see the ribs through the skin", которое не связано с определительным словом "body" союзом или союзным словом, таким образом, не нарушается заданный в начале предложения ритм.

Черно-красная палитра при описании пса подчеркивается автором с помощью лексических повторов и аллитерации в следующем предложении: "The dog is black, all black; all black except for the bloodshot eyes, and. yes. and an open sore on its. right forepaw; that is red, too.". Предложение делится на две части не только многоточием, выражающим апозиопезис, но и различными аллитерациями: в первой случае это повторяющиеся согласные звуки [bl], во втором - гласный звук [o:]. В первой части повторяется то, что уже было известно читателю, но с большей экспрессивностью, создаваемой лексическим повтором слова "black". Во второй, после некоторой паузы и двойного "and", создающих напряженность высказывания, вводится новая деталь, которая благодаря подготовке читателя предыдущей фразой воспринимается очень ярко - красная рана на правой лапе.

Следует заметить, что здесь мы опять сталкиваемся с аналогом назывного предложения, то есть констатируется существование этой раны, но нет указания на ее связь с псом, она существует как бы отдельно. Создание такого же эффекта достигается во фразе "there's a grey-yellow-white colour, too, when he bares his fangs". Сама синтаксическая конструкция типа "there is / there are" подразумевает существование предмета / явления в какой-то области пространства или времени, здесь же "существует" цвет, что делает этот цвет чем-то отдельным, независимым от его носителя. Такая "отдельность" деталей не мешает восприятию пса как целостного образа, однако придает ему большую выпуклость, выразительность.

Эпитет "grey-yellow-white" определяет цвет как размытый, неясный по сравнению с яркой насыщенностью предыдущих (черный, красный). Интересно отметить, что этот эпитет, несмотря на его сложносоставленность, звучит как одно слово и произносится на одном дыхании, таким образом, описывая цвет не как совокупность нескольких оттенков, а как один определенный, понятный каждому читателю цвет клыков животного, покрытых желтоватым налетом. Это достигается, на наш взгляд, плавными фонетическими переходами от основе к основе: основа grey заканчивается на звук [j], с которого начинается следуещее yellow, конечный дифтонг [ou] которого практически сливается с последующим [w] в слове white.

Джерри очень волнуется, рассказывая эту историю, что выражается в сбивчивости и нарастающей эмоциональности его речи. Автор показывает это при помощи широкого использования апозиопезиса, употребления разговорных включений с междометием, таких как "oh, yes", эмфатических союзов "and" в начале предложений, а также звукоподражания, оформленного в восклицательное предложение "Grrrrrrr!".

Олби в монологе своего главного героя практически не использует метафор, в анализируемом отрывке нам встретились только два случая, один из которых представляет собой пример стертой языковой метафоры ("trouser leg"), а второй ("monster") относится к созданию образа пса и в некоторой степени повторяет уже упомянутый инвертированный эпитет ("monster of the beast"). Использование одного и того же слова "monster" является средством поддержания внутренней целостности текста, как и, в общем и целом, любой доступный восприятию читателя повтор. Однако его контекстуальное значение несколько различно: в эпитете из-за сочетания со словом beast оно приобретает значение чего-то негативного, пугающего, в то время как в метафоре при сочетании с эпитетом "poor" на первый план выходит нелепость, несообразность и больное состояние животного, такой образ поддерживается также пояснительными эпитетами "old" и "misused". Джерри уверен в том, что нынешнее состояние пса является результатом плохого отношения к нему людей, а не проявлений его характера, что, в сущности, пес не виноват в том, что он такой страшный и жалкий (слово "misused" можно перевести дословно как "неправильно использованный", это причастие второе, а значит, обладает пассивным значением). Эта уверенность выражается наречием "certainly", а также эмфатическим вспомогательным глаголом "do" перед словом "believe", нарушающим обычную схему построения утвердительного предложения, тем самым делая его непривычным для читателя, а значит, более выразительным.

Любопытно, что значительная часть пауз приходится именно на ту часть рассказа, где Джерри описывает пса - 8 из 17 случаев использования апозиопезиса встретились нам на этом, сравнительно небольшом, отрезке текста. Возможно, это объясняется тем, что, начиная свою исповедь, главный герой очень взволнован, прежде всего, своим решением все высказать, поэтому его речь сбивчива и немного нелогична, а уже потом, постепенно, это волнение сглаживается. Можно также предположить, что само воспоминание об этом псе, столь много значащем когда-то для миропонимания Джерри, волнует его, что отражается непосредственно на речи.

Таким образом, ключевой образ пса создается автором при помощи "цветных" языковых кадров, каждый из которых отражает какую-либо его черту. Смешение черного, красного и серо-желто-белого ассоциируется со смешением грозного, непонятного (черный), агрессивного, яростного, адского, больного (красный) и старого, испорченного, "неправильно использованного" (серо-желто-белый). Очень эмоциональное, сбивчивое описание пса создается при помощи пауз, эмфатических союзов, назывных конструкций, а также всевозможных повторов.

Если в начале рассказа пес представлялся нам черным чудовищем с красными воспаленными глазами, то постепенно он начинает обретать почти человеческие черты: недаром Джерри использует по отношению к нему местоимение "he", а не "it", а в конце анализируемого текста для обозначения "морды" использует слово "face" ("He turned his face back to the hamburgers"). Таким образом, грань между животным и человеком стирается, они ставятся в один ряд, что поддерживается и фразой персонажа "animals are indifferent to me … like people". Представленный здесь случай апозиопезиса вызван, на наш взгляд, не волнением, а желанием подчеркнуть этот грустный факт схожести людей и животных, их внутренней отдаленности ото всех живых существ, приводящий нас к проблеме отчужденности в целом.

Фраза "like Saint Francis had birds hanging off him all the time" выделена нами как историческая аллюзия, однако ее можно рассматривать одновременно как сравнение и как иронию, поскольку здесь Джерри противопоставляет себя Франциску Ассизскому, одному из самых почитаемых католических святых, однако использует для его описания разговорный глагол "hang off" и преувеличенное "all the time", то есть умаляет серьезное содержание несерьезной формой выражения, что и создает несколько иронический эффект. Аллюзия усиливает экспрессивность передаваемой мысли об отчужденности Джерри, а также выполняет характерологическую функцию, описывая главного героя как достаточно образованного человека.


Подобные документы

  • Стилистические особенности французских писателей. Борьба за слово в драматургии Лагарса. Личные местоимения как замена авторским ремаркам. Театральные деятели о Жан-Люке Лагарсе. Основные стилистические особенности языка Ж.-Л. Лагарса, их значение.

    дипломная работа [630,4 K], добавлен 19.11.2017

  • Фонетический аспект речи в детской литературе, ее анализ на морфологическом и синтаксическом уровне, грамматический строй. Комплексное и системное выявление и описание стилистических особенностей произведения английского писателя А. Милна "Вини-Пух".

    контрольная работа [42,9 K], добавлен 06.11.2012

  • Образ литературного героя романа Л.Н. Толстого "Анна Каренина" К. Левина как одного из самых сложных и интересных образов в творчестве писателя. Особенности характера главного героя. Связь Левина с именем писателя, автобиографические истоки персонажа.

    реферат [25,4 K], добавлен 10.10.2011

  • "Чайка" выдающегося русского писателя А.П. Чехова - первая пьеса новой русской драматургии. Художественное своеобразие драматургии пьесы. Противоречия и конфликты пьесы, их своеобразие. Отсутствие антагонистической борьбы между персонажами пьесы.

    реферат [227,5 K], добавлен 11.08.2016

  • Специфика и образный строй художественного текста. Особенности жанра сказки. Способы создания образа персонажа в произведениях. Типичные положительные герои немецких сказок. Построение речи и поступки персонажей в сказке Братьев Гримм "Красная шапочка".

    курсовая работа [43,6 K], добавлен 24.06.2014

  • Анализ романа американского писателя Джерома Дэвида Сэлинджера "Над пропастью во ржи". Особенности характера главного героя Холдена Колфилда. Выражение протеста личности против социальной апатии и конформизма. Конфликт Холдена с окружающим обществом.

    реферат [50,4 K], добавлен 17.04.2012

  • Становление Антона Павловича Чехова как драматурга, художественные идеи и формы его творчества. Описание специфики драматургии Чехова. Эволюция драмы "Иванов" от первой до второй ее редакции. Изучение литературных прототипов образа главного героя.

    дипломная работа [176,0 K], добавлен 17.07.2017

  • Исследование художественных особенностей творчества писателя Н.В. Гоголя, характеристика его творчества в работах российских учёных. Взгляд на творчество Н.В. Гоголя в пьесе "Ревизор". Анализ пьесы. Приёмы анализа персонажей литературных произведений.

    курсовая работа [60,4 K], добавлен 22.10.2008

  • Детские и юношеские годы М. Горького - русского писателя, прозаика, драматурга, одного из самых популярных авторов рубежа XIX-XX в., прославившегося изображением романтизированного деклассированного персонажа ("босяка"). Годы эмиграции, этапы творчества.

    презентация [8,6 M], добавлен 05.03.2014

  • Жанровые признаки короткого рассказа. Общие мотивы творчества и особенности авторского стиля английского романиста, драматурга У. Моэма. Своеобразие коротких рассказов писателя на примере анализа произведений "Церковный служитель", "Нищий", "Друг в беде".

    курсовая работа [75,1 K], добавлен 02.10.2011

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.