Антигуманизм в творчестве писателей контркультуры

Идея о классовом неравенстве появляется в романе уже на первых страницах. Кайфолом, испытывая тяжёлую ломку после наркотиков, возмущен отсутствием такси, который заняты не помощью нуждающимся людям, а перевозкой «жирных богатых п…ов, которым в лом пройти сотню ярдов»161. Эдинбургский фестиваль, олицетворяющий процветающую столицу и на который приезжают тысячи туристов, создан для буржуазии - главной причины «лейкемии, закрытия фабрик и массовой безработицей»162. Средний класс становится «новыми колонизаторами»163 и «империалистическими ублюдками»164. Неравенство между классами порождает взаимную ненависть и попытки обеих сторон отомстить либо за упущенные возможности, либо за нежелание видеть вокруг себя отрицательные социальные элементы. Марк и Дэниел пытаются устроиться на работу, но вскоре понимают, что «хорошую работу дают только тем, кто ходил в пафосную школу»165, тогда как парню из спального района нечего рассчитывать даже на место уборщика на скотобойне. Именно поэтому Марку приходится обманывать государственный аппарат и получить пособия по фиктивной работе, чтобы хоть как-то обеспечить себя. Получается, что пока молодёжь умирает на лестничных пролётах или пытается исправить свою жизнь и начать с чистого листа, успешные бизнесмены наслаждается шикарной жизнью. Жизнь в Эдинбурга для Ирвина Уэлша - скалолазание, где из памяти стираются предыдущие этапы становления личности. Богатые не видят средний класс, средний класс - бедных. Так называемое подножье горы успеха не может о себе заявить, а в большинстве случаев и не пытается, так как знает о заведомом поражении.

Арон Келли и Роберт Морас в своих трудах, посвящённых анализу творчества шотландского писателя, отметили о сугубо мужской направленности романа. Келли пишет, что одним из самых очевидных различий в построенных писателем конструкций является гендерная политика166. Уэлш создаёт мужских персонажей, отмечает Морас, и показывает их многогранность и вариативность в различных социальных группах167. Оба критика доказывают эту мысль приведением имён героев романа. В то время как герои-мужчины имеют несколько имён и даже прозвища - Марк Рэнтон (Рэнта, Рэнточка), Саймон Уильямсон (Кайфолом), Франко Бегби (Ураган Франко, Генерал Франко), Дэниел Мёрфи (Кочерыжка), Джонни Свон (Белый Свон, Мать-Настоятельница) и так далее - героини романа удостоены лишь именами - Диана, Никки, Гэйл, Лиззи, Элисон. Герои «На игле» имеют свою историю и свой взгляд на определённые события, они дополняют друг друга и наполняют сюжет романа. Голосами женских персонажей повествуется лишь 4 главы в романе, которые скорее расширяют картину, но не имеют никакого реального влияния на сюжет. Женщина в повествовании романа весьма проста, её образ это тень, лишняя декорация, история которой никого не интересует. Видя в женщинах только «коров, капающих на мозги»168, герои готовы с помощью женщин лишь удовлетворять сексуальные потребности. В обществе происходит определённый раскол, и если мужчины вполне способны построить свою жизнь без женщины (их может заменить героин или тот же мужчина, если взять в пример неуверенность в определении собственной сексуальной ориентации у Марка), то женщины могут ругать мужчин за «плоские тела, большие дурацкие головы»169, но в итоге сходятся во мнении, что нормальные мужчины существуют, просто их очень мало.

Создавая образ Шотландии как «европейской помойки», Ирвин Уэлш противопоставляет родную страну Европе. Марк рассуждает, что англичане просто «подобрали то, что на дороге валялось»170, тогда как Шотландия даже не смогла найти нормальных оккупантов и выбрала «жалких дрочил»171 в качестве руководителей. Так, например, Лондон становится для многих героев настоящим убежищем. Франко Бэгби сбегает в столицу Англии после ограбления, для Марка Лондон становится настоящим толчком для старта жизни (помимо выплаты пособий, герою удаётся на определённый срок расстаться с тяжёлыми наркотиками и другими проблемами, которые его окружали в Шотландии), а Стиви ждёт из Англии любовь всей своей жизни. Лондон на страницах романа предстаёт как совсем иной мир - герои то и дело удивляются, как «они там в это Лондоне живут»172. Особенную политическую дихотомию миров подчёркивает обстоятельство, что именно Шотландия находится под формальным правлением Англии, провалив в 1979 референдум о независимости173. Главное событие романа и одновременно его развязка - продажа особо крупной партии наркотиков - проходит именно в Лондоне, как колыбели бизнес-предложений и успешной жизни. Марк как-то рассуждает, что шотландцы «всю дорогу пихали друг друга локтями, чтобы порыться в мусорной куче у какого-нибудь английского аристократа»174. Кайфолом с девушкой сбегают во Францию, а лесбиянки из Новой Зеландии, новые подружки Келли, доказывают неполноценность Шотландии как свободной страны. Роман завершается побегом Марка в Амстердам, «жизнь в котором одновременно возбуждала и ужасала его»175. Рэнтон осознаёт, что никогда не вернётся ни в Лейт, ни в Эдинбург, ни в Шотландию, так как побег из этой страны - единственная возможность изменить свою жизнь. Ирвин Уэлш, однажды сам сбежавший из Шотландии, утверждает, что антигуманность связана не только с образом жизни героев, их деятельностью и нежеланием жить по стандартам социума, но и банальным окружением - в данном случае географическом. Шотландия, некогда страна бравых воинов и храбрых поэтов, во второй половине XX века из-за притока наркотиков и разрушенной национальной идентичности превратила целые поколения в ненужный расходный материал.

Однако самой яркой чертой антигуманизма в романе является ненависть. Именно ненависть является логичным следствием из неравенства и созданных Ирвином Уэлшом образов, о которых говорилось ранее. Именно с ненависти начинается роман - Марка «тошнит от одного взгляда»176 на страдающего Кайфолома. Размышлениями о ненависти роман и заканчивается - рассуждая о Бэгби, Марк осознает, что «не испытывает ни малейшей симпатии к этому засранцу»177. Кража и предательства, избиения и унижения друзей для каждого из героев являются укреплением собственного статуса и способом закрепить за собой статус сильной личности. Именно поэтому в романе Бэгби имеет неоспоримый авторитет, так как его друзья являются жертвами постоянно вспыльчивого характера и ненависти. Марк, помимо ненависти к друзьям за определённые черты характера, ненавидит себя за проявленную слабость, за неспособность окончательно отказаться от наркотиков и жить спокойной и нормальной жизнью. Героин, с точки зрения цивилизованного общества, является гневом, направленным на саморазрушение героев. Марк, находясь в поисках причин наркотической зависимости и своей позиции в обществе, замечает, что наркотики «удовлетворяют тягу к саморазрушению»178. Рэнтон также ненавидит своих родных: младшего брата за его аутизм, так как при любой прогулке Марк становился объектом насмешек; к старшему брату он чувствует гнев и презрение за военную карьеру - на похоронах Билли Марк называет брата «невежественной жертвой империализма»179; отца и мать он презирает за бессмысленные попытки навязать пустые ценности современного общества. Кайфолом ненавидит окружающее общество, поэтому всячески пытается ему навредить - выстреливает из ружья в собак, чтобы питомцы набрасывались на своих хозяев. Конфликт в романе создаётся из-за взаимной ненависти по различным признакам: болельщики разных футбольных клубов постоянно выясняют отношения, приверженцы противоположных ветвей в христианстве, цвет кожи, сексуальная ориентация и так далее. Молодёжь, чувствуя свою силу, постоянно издевается над стариками: Марк удивляется, что «все молчат на предмет психического террора, который беспрестанно творят пенсионеры»180. Герои ненавидят государство, поэтому всячески готовы его обманывать - подделывать подписи, грабить магазины, совершать махинации над социальными службами. Чувствуя своё падение, персонажи как бы пытаются уцепиться за любую возможность не сгинуть раньше времени. Келли, работая официанткой, мстит за оскорбления и в извращённой форме портит еду представителям среднего класса. К теме издевательства низшим классом обратится и американский писатель Чак Паланик в своём романе «Бойцовский клуб». Расизм и гомофобию Мэтт МакГир называет «тёмным подбрюшьем» культуры рабочего класса, где Уэлш, по мнению критика, находит и развитую мизогинию181. Женщина, которая в романах Уэлша всегда находится в незавидном положении, становится объектом постоянных нападок и унижений, что в очередной раз доказывает суровую иерархию в современном патриархальном обществе. Франко Бэгби направляет свою ненависть в сторону беременной невесты Джун и угрожает ей суровой расплатой за рождение дочери: «если будет девка, то может отправляться обратно, откуда вылезла»182. Марк и Кайфолом издеваются над своей подругой Келли, разыгрывая её по телефону и ставя в неудобное положение перед толпой мужчин, которые смеются как «толпа, собравшаяся кого-то линчевать»183. Ненависть помогает героям построить вокруг себя защиту, так как она поможет защититься от навязываемых ценностей и бессмысленной гонки за мнимым успехом. Даже музыка, занимающее особое место в романе, призывает героев бороться - Стиви замечает, как совместное пение военных песен помогает персонажам занять боевую позицию и бросить вызов остальному миру. В то же время именно Стиви приходит мысль о бессмысленности ненависти: «деление на фанатов - полная чушь и ерунда, подрывающая единство рабочего класса и способствующая упрочению буржуазной гегемонии»184. Подпитывая роман грубым чёрным юмором, от которого больше хочется плакать и ужасаться, Ирвин Уэлш фиксирует тяжелейшую ситуацию, в которой оказалась Шотландия на закате тысячелетия.

«На игле» - сатира на современное общество потребления и в то же время печальная повесть о современной писателю Шотландии. Отсутствие светлого будущего, легкий доступ к наркотикам, полностью заменяющий серую и унылую жизнь, пустота существования и нежелание молодёжи жить по мнимым законам социума в руках шотландского писателя Ирвина Уэлша приобрели единственно возможный способ существования. Личный опыт Уэлша в употреблении наркотиков и попытка сбежать от реальной гибели и начать всё заново помогли будущему писателю без каких-либо литературных влияний и стремлений в морализаторстве зарисовать реально существующую картину окружающего мира. Постоянная ненависть, направленная на родных и близких, неравенство во всех аспектах британской жизни, образы героев, так или иначе пытающихся либо разрушить государство, либо уничтожить самих себя закрепили за Ирвином Уэлшем статус культового писателя контркультурного направления. Роман, встреченный критиками отрицательно, был поставлен на театральной сцене и экранизирован, что в очередной раз доказало серьёзность работы, важность освещения и злободневность проблем, поставленных в дебютном произведении шотландца. Маргинальность творчества Ирвина Уэлша, сравниваемое с «открытым от зловония окна»185, заставила по-новому обратиться к вопросу человеческого существования и гуманности в современном мире.

Антигуманизм романов Ирвина Уэлша заключается, в первую очередь, именно в созданных писателем образах и умонастроении персонажей романов шотландца. Говоря о бесчеловечности современной Шотландии, автор говорит о неравенстве и ненависти, а также нежелании людей замечать реальные проблемы, от которых гибнут тысячи людей. Главные герои романов Уэлша - молодёжь, которая не захотела быть вовлечённой в рыночные отношения между людьми и не нашла достойной замены для созерцательной жизни, отчего и построила барьер и закрылась под куполом. Максимально точно общее настроение молодёжи Ирвин Уэлш выразил фразой героя «На игле» Мэтти. Прочитав стихотворение девушке и тут же бросив листок в костёр, Мэтти говорит: «Посмотри кругом сама. Разве мы имеем права на подобные мечты? Не надо себя обманывать и мучить»186. Цинизм и отчаяние Мэтти , выраженные этой фразой, были заразительны для героев и отнимали всякую надежду на лучшую жизнь. Таким образом, автор демонстрирует пустоту и бессмысленность как современного мира, так и выбранного героями эскапизма. Наркотики, как и многое другое, сводят человеческое существование в рутину страданий. Только сильный человек способен сказать нет постоянному насилию и неравенству, разорвать оковы дискриминации и дать начало новой жизни. Ирвин Уэлш, как показывают его романы, не может предложить решения проблемы антигуманизма в мире. Герои Ирвина Уэлша либо погибают в постоянном бегстве от реальности, либо, согласно концепции

Альбера Камю, «вступают со временем в сделку, живут в своём веке и веруют в вечное»187, что у французского мыслителя называться смирением с положением вещей. Оба выхода при этом не влияют на ужасающее положение дел - побег от реальности не изменяет существующий кошмар этой реальности, тогда как смирение лишь помогает закрыть глаза на окружающие проблемы.

Глава 3. Дегуманистическая проза Чака Паланика

Романы современного американского писателя Чака Паланика (Charles Michael «Chuck» Palahniuk, род. 1962) не первое десятилетие востребованы у читателей по всему миру. Благодаря уникальному стилю повествования, сатире и открытости в творчестве, автору удалось собрать крупнейшее сообщество поклонников и создать настоящий культ Чака Паланика - недаром официальный сайт, посвящённый жизни и творчеству американца, носит название The Cult. Книги, которые принесли американцу мировую известность и сделали из него культового писателя современности, побуждают литературоведов подробно анализировать написанное автором. Проблемам адаптации творчества и специфике писательского мастерства посвящены несколько книг и сборников научных статей, материалы в зарубежных литературных периодических изданиях и даже отдельный выпуск интернационального журнала экзистенциальной литературы188. Прохождение курсов писательского мастерства и диплом журналистского факультета позволяют учёным говорить об определённых литературных и философских влияниях на творчество и идейную составляющую Чака Паланика как писателя и мыслителя. Романы писателя успешно продаются по всему миру, а сам автор ежегодно отправляется в книжные туры и посещает различные фестивали, где не только лично зачитывает отрывки будущих романов, но и помогает молодым и начинающим писателям. Мастерское владение чёрным юмором, умение воспользоваться накопленными знаниями в сфере мировой литературы и злободневность прозы способствовали популяризации творчества Паланика в России. Произведения писателя печатаются многочисленными тиражами у крупнейших издательств, а новоиспечённые труды автора не только сразу же появляются на прилавках на языке оригинала, но и переводятся за считанные месяцы. Произведения Паланика, в отличие от его шотландского коллеги Ирвина Уэлша, не подвергались запрету и цензуре, несмотря на освещение табуированных тем и актуализации запретных вопросов, поэтому имя писателя известно среди читательской аудитории не только благодаря скандалам. Тем не менее, экранизации романов, постановки в театре, массовые переиздания серий и популяризация творчества американца не изменило того факта, что в отечественной литературоведческой сфере Чак Паланик до сих пор не является хорошо изученным и востребованным автором. Немногочисленные статьи основаны на анализе критического отношения писателя к эпохе «общества потребления», а также развитию приёмов в современной литературе. Даже молодые специалисты, буквально взращенные на творчестве американского писателя, не решаются воспользоваться возможностью научного разбора трудов ввиду резкого противопоставления достижениям классической литературы, а иногда и несерьёзности самого предмета исследования. Так, например, Лаура Миллер акцентирует внимание на роли юношеского максимализма в романах американца и оценивает его творчество как «наполненный полусырым нигилизмом бред обкурившегося школьника, только что прочитавшего Ницше и послушавшего Nine-Inch Nails»189. Однако интеллектуальность автора, его сатирическое обращение с человеческими чувствами и умение возбудить в любом читателе реакцию, будь то положительную или негативную, способствуют тщательному разбору произведений писателя и оправдывают звание культового и шокового писателя современности.

3.1 Чак Паланик как «бунтующий человек» американской литературы

Предметом изображения в романах Чака Паланика зачастую становятся незаурядные личности, тем или иным образом угодившие в различные пограничные ситуации ввиду неприятия современных им социальных правил и моральных установок. Как правило, решением возникшей проблемы для героя является бунт, возможность пойти наперекор всему, даже если для этого герой будет вынужден причинить себе вред или даже умереть. Описание тяжёлой борьбы человека против мира, резкая критика современного общества и откровенная грязь в выборе тем способствовало созданию так называемого

«Мифа о Чаке Паланике». После знакомства с трудами писателя у поклонников создавалось впечатление, что Чак Паланик ворвался в этот мир, толкаясь, громко крича и размахивая ногами, тогда как в реальности рождение и становление Чака как человека и личности проходило в куда более скромных местах и при весьма обычных обстоятельствах190.

Чак Паланик родился 21 февраля 1962 года в городе Паско, штат Вашингтон (США) в семье Фрэда Паланика и Кэрол Адель, железнодорожника и работницы атомной электростанции. Детство будущий писатель провел в маленьком городе Бербанк, проживая с семьёй в трейлере. Как отмечает Эрик Хедегаард, семейство жило прямо напротив бара, «откуда практически не вылезал отец»191, что являлось причиной постоянных ссор и скандалов. Чак Паланик оканчивает школу с хорошими оценками и наградой «Самый Остроумный», полученной за созданные рассказы. В дальнейшем многие критики посчитают, что именно эта награда и стала катализатором в избрании юношей писательского мастерства и особенного подхода в освещении проблем. Как отмечает Паланик, он не принимает существующие правила и всегда старается изобрести собственные, играя людскими ощущениями192.

Серьёзным испытанием для автора становится развод родителей и дальнейшая жизнь с матерью, дедушкой и бабушкой на ранчо. Паланик вместе с сестрой был вынужден помогать дедушке откармливать свиней бытовыми отходами для более выгодной продажи на рынке193, что найдёт отражение в романе «Невидимки» (Invisible Monsters, 1999). Потрясение, которое испытал Паланик-юноша, оставшись без отца, скажется практически на всём дальнейшем творчестве писателя. Проблемы поколения «мужчин, воспитанных женщинами»194, современная интерпретация мифа об Эдипе, где «мать убивает отца и ложится с сыном»195 и эпоха матриархата, где «мужчина - лучший модный аксессуар»196 становятся центральными для первых романов автора и проходят лейтмотивом в дальнейших произведениях. В сборнике рассказов

«Сочини что-нибудь» (Make Somethimg Up, 2015) Паланик придёт к выводу, что «расти без отца - это как иметь пистолеты вместо рук и заряженную пушку вместо рта; все нападают, и у тебя нет поддержки»197. Однако не менее важной предпосылкой для создания в своих трудах концепции «Родители = Бог» являлась трагичная история отца писателя. Дед Паланика по отцовской линии получил серьёзную психологическую травму на работе, после чего любая ссора могла вывести его из себя. Тяжёлые отношения с женой и сильная ссора из-за купленной швейной машинки вывели Ника Паланика, и он застрелил жену из охотничьего ружья. К тому времени все дети семейства, за исключением отца Чака, успели покинуть территорию дома. Четырёхлетний Фред, «напуганный жестокой ссорой родителей»198, спрятался под кровать и спас себе жизнь. После длительного поиска, Ник Паланик сел на кровать и практически на глазах у сына выпустил себе пулю в голову. Особый страх перед родительским авторитетом, осознание скоротечности и смертности окружающих людей (сам Паланик довольно чётко сформулировал эту мысль - «все, кого ты любил, или бросят тебя или умрут»199), а также извращённый Эдипов комплекс, анализу которого Пол Кеннетт посвятил целую статью и пришёл к выводу, что желание героев быть замеченными и наказанными являются ключевыми элементами для выявления черт данного комплекса200, - всё это повлияло на генезис идей и их реализаций в творчестве Чака Паланика. Трагическое событие в семье отца не раз обыгрывалось в романах писателя, а на обложке американского издания сборника рассказов «Фантастичнее вымысла» (Stranger Than Fiction, 2004) запечатлены ботинки и край покрывала, что как бы является для читателя возможностью посмотреть на печальную историю семьи глазами Фреда Паланика. Несмотря на тот факт, что родителей отца Чак не знал, именно они сыграли решающую роль в популяризации фамилии писателя. Как гласит семейная история, дедушка и бабушка после переезда в Нью-Йорк решили сменить произношение своих фамилий в соответствии с их именами - Пола и Ник201. Украинские и русские корни, которые имеются у автора, позволяют произносить фамилию Паланюк. Транскрипция с правильным произношением фамилии бросается в глаза любому посетителю электронного ресурса, посвящённого жизни и творчеству Чака Паланика, так как она размещена прямо по центру.

По окончании школы Паланик поступает в университет Орегона на факультет журналистики. Студенческие годы становятся не только катализатором развития Паланика как писателя, но и становления его как юноши и молодого бунтаря. В 16-летнем возрасте, спустя два года после ухода отца, Чак понимает, что является гомосексуалом202. В предисловии к сборнику статей, посвящённых анализу главных проблем творчества Чака Паланика - You Do Not Talk About Fight Club: I Am Jack's Completely Unauthorized Essay Collection - писатель вспоминает, что жизнь в университете была полны различных акций и попыток молодёжи заявить о себе. Чак со своим другом по ночам кричали в унисон, тогда как другие группы устраивали еженедельные новогодние праздники: они много пили, употребляли наркотики, затем закидывали головы и испытывали экстаз203. Паланик выступал за запрет фильма «Наверное, боги сошли с ума», продавал ЛСД, участвовал в драках и лежачих забастовках против ядерных испытаний, а в течение некоторого периода и вовсе был известен под именем Ник, чтобы оставаться неизвестным (это найдёт отражение в романе «Бойцовский клуб», где главный герой постоянно прячется под вымышленными именами). Символические бунты, попытки заявить о себе, структурированные ритуалы, по мнению Паланика, единственно имеющийся шанс у молодёжи изучить что-то новое. Так, например, на часто задаваемый вопрос о маргинализации своих персонажей Паланик всегда отвечает, что «крайность это и есть будущее»204. Именно поэтому его персонажи всегда будут находиться на грани жизни и устоявшихся правил.

Во время обучения в университете и после получения диплома Чак работал журналистом в местных газетах и радиостанции, но вскоре устаёт от этой работы физически и морально. К своим ранним работам в качестве журналиста Паланик относится как к чепухе и не считает это чем-то серьёзным205. В 22-летнем возрасте Чак Паланик переучивается на автомеханика и работает в компании Freightliner, где устанавливает крупногабаритные оси для грузовиков в течение 13 лет. Как вспоминает писатель, «большинство рабочих в цеху тоже были дипломированными журналистами, и это давало нам повод для шуток о том, что в университетские курсы по этой специальности следовало бы включить сварочные работы - это позволило бы срубить ещё пару долларов в час»206. Работа, сопряжённая с таким риском, показалась Чаку абсолютно бессмысленной и безопасной после знакомства с безногим пациентом хосписа. «Мне тогда было двадцать пять, - пишет Чак Паланик в своих эссе-воспоминаниях - только теперь собственные проблемы казались мне какими-то мелкими, стоило лишь посмотреть на мои руки и ноги и удивиться тому, какой вес я в состоянии поднимать … вся жизнь казалось мне чудом, а не чудовищной ошибкой»207. В то же время Паланик не теряет навыки в писательском мастерстве и пишет пособия для начинающих автомехаников, а также вступает в сообщество Cacophony Society, деятельность которого нацелена на нарушение общественных порядков, проведение различных акций, а также организацию шумных вечеринок. Работа в хосписе, участие в массовых беспорядках и постоянные попытки найти себя нашли отражение в первом опубликованном романе писателя «Бойцовский клуб» (Fight Club, 1996).

Чак Паланик покупает старенький автомобиль Mercury Bobcat 1977 года, путешествует и участвует в драках, которые помогают ему справиться с накопившимися проблемами. Практически на пороге 30-летия Паланик по совету друзей и собственному желанию не терять навыки письма присоединяется к мастер-классам Тома Спэнбауэра (Tom Spanbauer), настоящего гуру минимализма и эксперта в области «Опасного письма»208. Результатами сотрудничества стали публикации двух рассказов в сборнике Modern Short Stories: «Негативное укрепление» (Negative Reinforcement209, Август 1990) и «Тема любви Сибилы и Уильяма» (The Love Theme of Sybil and William210, Октябрь 1990). Паланик понимал, что создан для чего-то более стоящего и создал 700-страничного монстра «Если ты жил здесь, то уже был дома» (If You Lived Here, You'd be Home Already), который стал настоящим подражанием творчеству не менее значимого писателя в жанре хоррор Стивена Кинга, но был отвергнут критиками и издателями по всем параметрам. Практически также был загублен и следующий текст писателя - «Манифест» (Manifesto). Как и в случае с предшественником, литературные агенты, издатели и критики попросту не могли взяться за публикацию столь тёмного по тематике материала211 - даже несмотря на некоторую известность Паланика как писателя, никто не хотел рисковать и сталкиваться с проблемами.

Провальные тексты, которые в дальнейшем были переработаны и прославили автора - «Если ты живёшь здесь» переродился в роман «Бойцовский клуб», а «Манифест» нашёл своё отражение в «Невидимках» и был опубликован в Columbia Journal of Literature and Art весной 1996 года212 - побудили Чака Паланика написать ещё более вызывающий текст, который повергнет в шок издателей. В соответствии со своим главным правилом - шокировать самого себя, создать материал, который было бы стыдно прочитать на публике213 - в перерывах между работой автомехаником и прослушиванием альбома The Downward Spiral группы Nine Inch Nails, центральной темой которого становится саморазрушение человека, Паланик создал семистраничный текст «Бойцовского клуба» и выплеснул в него всю накопившуюся ненависть. Как говорит Паланик в послесловии к четвёртому переизданию романа «Бойцовский клуб», рассказ был куплен за пятьдесят долларов, но издатели ошиблись и опубликовали его под неправильным заголовком, а внесение коррективов полностью обанкротило издательство214. Текст, который в дальнейшем был расширен до полноценного романа и, к удивлению Паланика, сразу же нашёл издателя и был продан за «позорные шесть тысяч долларов»215. Приобретение романом статуса культового, театральная постановка и экранизация казались невозможными, так как книга оказалась практически не замеченной публикой. Тем не менее, права на экранизацию были проданы студии 20-й век Фокс, фактически сделав имя Чака Паланика знаменитым по всей Америке. К моменту выхода фильма, автор публикует романы «Невидимки» и «Уцелевший» (Survivor, 1999), чем закрепляет статус шокового писателя нового поколения трансгрессивной прозы.

Одним из неразрешённых вопросов, которые постоянно задают себе литературоведы, критики и журналисты, остаётся вопрос об истории и замысле создания самого популярного романа писателя. Каким образом обычный студент-журналист, работающий автомехаником и время от времени страдающий банальным юношеским максимализмом, посещающий группы поддержки, работая в заведениях для неизлечимо больных, смог поставить под сомнение мужественность современной ему Америки, заставить людей искать в подвалах по всей стране бойцовские клубы, а так же раскрыть главные способы борьбы при классовом неравенстве, где богатые люди, задающие тон современной жизни и побуждающие низшие ступени действовать, становятся жертвами этих низших слоёв?

Одной из главных причин для написания романа стало осознанием Палаником неуверенности мужчины в современном мире. Писатель, воспитанный матерью и осознавший свою гомосексуальность, прекрасно почувствовал невосполнимую потерю отца. Безумная постбитническая и послевоенная Америка подарила концу века целые поколения мужчин, в воспитании и становлении которых главную роль сыграла женщина. Следствием этого становится извращённое понимание мужественности, неуверенность в себе и бессмысленная замена мужественности. Герои Паланика становится «жертвами инстинкта, что заставляет людей обустраивать свои гнёздышки»216, парнями, которые «ходят «походить» на мужчин как велят скульпторы или рекламные фотографы»217. «Бойцовский клуб» - история о мужчине, который живёт рутинной и несуществующей жизнью; мужчина, который проецирует своё желание вырваться в деструктивном альтернативном эго218. Особой проблемой в адаптации мужчины в современном мире Чак Паланик ставил тот факт, что окружение не предлагало мужчине альтернативу или некий ключ к решению существующих проблем. Книжные полки в магазинах, вспоминает Паланик, были забиты преимущественно женскими рассказами, в которых описываются структуры общения, возможность поделиться собственным опытом219. Для мужчины оставались только выпивка и спорт, а попытки авторов предложить какую-либо модель для демонстрации силы дружбы завершались лишь предложениями поиграть в гольф. Успех «Бойцовского клуба» для автора заключался как раз в том, что костяк книги состоял в идеи объединения, демонстрации способа найти родственные души. Тем самым клейстером, сердцевиной взаимоотношений стали 8 правил Бойцовского клуба220. Мужчины, прочитавшие книгу, по замыслу Паланика, отбросят эту рутинную жизнь - эти люди вспомнят о «силе и власти, которой они сами располагают»221.

Значительное вдохновение для написания романа Паланик получил после обычной бытовой драки, причиной которой стала громкая музыка222. Избитый Чак пришёл на работу, но никто из его коллег не удосужился спросить о произошедшем. Это навело писателя на мысль, что в личной жизни мужчина может заниматься абсолютно любыми вещами и не беспокоиться о назойливости окружающих223. В то же время Паланик видел по телевизору документальный фильм, где уличные банды буквально «подбирали» детей, от которых ушли отцы, и воспитывали в них мужчин. Они придумывали для них задания, вручали им награды и всячески помогали познать внутреннюю мужскую силу224. Тема двойничества, борьбы добра со злом особенно ярко проявляется в ранних работах писателя. Мужчины в «Бойцовском клубе» совсем не те люди, которых знают их начальники, жены или дети, а герои понимают, что они одновременно и преступник и жертва225.

Третьей причиной стало желание писателя продемонстрировать стремительную силу саморазрушения, к которой так стремится современный социум. Как утверждает Паланик, «возможно, самосовершенствование - это ещё не всё; возможно, саморазрушение гораздо важнее»226. Саморазрушение в романе Паланика существует как сознательный выбор общества потребления - замена потребностей духовного начала и попытка утолить телесный инстинкт - и как возможность главных героев противостоять этому обществу. Последний вариант наиболее близок Паланику: его герои готовы разрушить всё, чтобы на этом месте начать строительство нового себя, а сама цивилизация, как и в романах Ирвина Уэлша, с её фальшивыми ценностями не должна существовать. Согласно теории Тайлера Дёрдена - центрального персонажа романа «Бойцовский клуб» - «воскрешение возможно только после полного саморазрушения»227. Таким образом, бунт Чака Паланика это желание создать что-то настоящее, более правильно. Ницшеанская идея о том, «кто разбивает скрижали ценностей, есть разрушитель, преступник, но и есть созидающий»228 находит отражение в романе.

Создание романа «Бойцовский клуб», его центральной истории - не авторский вымысел Паланика. Именного жизненный опыт писателя стал системообразующим в создании произведения. Группы поддержки, которые посещал Паланик. Бессонница, от которой страдал автор и не мог разобрать, реален ли мир вокруг него. Многочисленные истории друзей: киномехаников, вырезающих интимные сцены в фильмах; официанты, тем или иным образом портящие еду; большой опыт в нарушении общественного порядка - всё это стало лишь документальным доказательством назревающей в обществе проблемы. Книга, а вскоре и фильм, говорит Чак Паланик, не просто «хроника одной жизни, это хроника жизни целого поколения, но не поколения вообще, а поколения мужчин»229. Бунт паланиковских героев (в случае анализируемого романа - драка) - процесс по изменению и улучшению личности, ведь каждый участник клуба, в первую очередь, только «через саморазрушение могут прийти к власти над духом»230, ведь именно осознанное уничтожение способно сделать мужчину героем и дать ему власть и контроль над ситуацией. Чак Паланик дебютным романом создаёт инструкцию для мужчин, в котором лаконично и громко призывает его бороться, бунтовать против современного социума и несправедливого отношения, а также разбудить в себе настоящую силу.

3.2 Воплощение идей антигуманизма в романе «Бойцовский клуб»

Перед погружением в творчество Чака Паланика авторы книги «Reading Chuck Palahniuk: American Monsters and Literary Mayhem», Лэнс Рубин и Синтия Кан, советуют пристегнуть ремни, так как читателя ждёт «поездка в цирк боли, где будет полно убийств, крови, кишок и синяков»231. Страхи и ужасы Паланика, как бы они ни были графичны, всегда смешны - персонажи не являются жертвами, они дают добровольное согласие на увечья, что, по мнению Паланика, мало чем может отличаться от покорения Эвереста232. Первый опубликованный роман американского писателя, в отличие от ранее анализируемого романа «На игле», долгое время не отмечался хвалебными отзывами и попросту оставался незамеченным. Лишь массовое распространение экранизации путём продажи DVD-дисков заставило зрителей обратиться к оригиналу. Но даже и тогда книгу Паланика понимал не каждый. В сборнике рассказов «Обожжённые языки» писатель замечает, что роман остаётся популярным, так как читатель «вынужден возвращаться к неудобным фильмам и книгам, потому что они не церемонятся с ними»233. Таким образом, предмет изображения, те самые восемь правил клуба, рано или поздно возвращали к себе читателя. Роман Паланика становится популярным, литературоведы активно анализируют его, а жизненный опыт помогает специалистам говорить об определённых влияниях на творчество писателя. Журналистский опыт Паланик помог пронаблюдать за параллелями с «наиболее пылким практиком и неохотным хроникёром»234 Томом Вулфом на предмет Нового Журнализма. Фактурность героев, афористичность высказываний, которые становятся крылатыми в обществе, и опыт предыдущих романов (таких как «На игле» И.Уэлша и «Американский Психопат» Б.И.Эллиса) побудили специалистов прийти к выводу о значимости контркультурного направления в литературе конца века.

Однако Чак Паланик не всегда становился героем хвалебных отзывов. Многие критики сходились во мнении, что сам писатель слишком рано стал популярным, его дальнейшие романы зачастую являются просто заново переписанным «Бойцовским клубом» и мало чем отличаются от дешёвых телевизионных программ, так как в них мало артистизма, а творчество пропитано дешёвым и второсортным нигилизмом. Лаура Миллер, написав разгромную статью на роман «Дневник» (Diary, 2004) пришла к выводу, что Паланик способствует атаке мелкой, упрощённой культуры путём написания мелких, упрощённых и дегуманистических романов235. Антилитературность Паланика понималась как осознанный разрыв с литературной традицией, возможностью изменить существующие правила игры. Герои писателя, подобно романтическим героям литературы XIX века, недовольны окружающей средой и готовы бороться с ней. Однако, в отличие от предшественников, герои Паланика осознают возможность победы над окружением и начинают операцию по массовому разрушению, первая цель которого - личность героя. Ещё одним значительным различием с традиционной литературой романтизма можно назвать стремление Паланика создать книгу для объединения. Как отмечает автор, все его книги «посвящены одиноким людям, которые ищут, к кому бы им прибиться»236. Тогда как романтик страдает от внутренних противоречий и старается уединиться, чтобы найти ответы на мучительные вопросы бытия, Рассказчик из «Бойцовского клуба» посещает группы поддержки, открывает бойцовские клубы, а вскоре и вовсе превращает свой дом в приют для спасения мужчин, Тендер Бренсон из

«Уцелевшего» становится мессией для миллионов жителей Америки для разрешения всё тех же внутренних противоречий. Паланик продолжает, называя своё творчество «полной противоположностью Американской мечте - гнёздышка, упрятанного от посторонних глаз, где вы и есть полновластный хозяин»237. Строгая гендерная направленность романа, призыв мужчин к действию и критика матриархата закрепили за «Бойцовским клубом» статус Библии для мужчины. Рецензируя роман, Лев Данилкин отметил, что Паланик таким образом возвращает мужчин к чтению литературы: мужская половина населения не проявляет интерес к модернизму, постмодернизму, сюсюканью и разжёвыванию - есть куча всего интереснее, тогда как «Бойцовский клуб» становится «сабельной атакой, звёздным десантом»238 в руках читателя- мужчины.

Чак Паланик - один из самых нестандартных писателей современности, нонкоформист, разрушитель шаблонов, проповедник нового времени239. И если

«На игле» Ирвина Уэлша запомнился критикам и читателям как символ грязи, яркий пример создания губительного портрета Шотландии, то «Бойцовский клуб», в первую очередь, закрепляет за собой статус карманной книги для мужчин, их призывом к священной войне. Примечательно, что мысль о дегуманистической прозе была высказана именно женщиной. Таким образом, творчество Паланика зачастую рассматривалось как ненависть по отношению к женщине. Джесси Кавадло в статье, посвящённой проблемам саморазрушения в творчестве писателя, обращает внимание на бурлящий тестостерон в романах Паланика и замечает, что в именах героев «Уцелевшего» и «Удушья» (Choke, 2001) - Тендер Бренсон (Tender BrenSON) и Виктор Манчини (Victor MANchini) - сохранена мужская направленность всего творчества автора240. Кавадло продолжает развивать мысль, что Паланик намеренно использует такие мужские формы разрушения, как нигилизм, садизм и мазохизм, тогда как избранная экзистенциальная философская тональность романа помогает скрыть подтексты феминизма и сентиментализма241, что сужает круг целевой аудитории романа до сугубо мужской.

Как и анализируемый в прошлой главе роман шотландского писателя, для выявления черт антигуманизма в «Бойцовском клубе» стоит обратить особое внимание на созданные писателем образы и детально проанализировать их. Как и в случае с Уэлшем, Паланик создаёт роман, базируясь на своём личном опыте и многочисленных историях друзей. Образование журналиста и журналистика в целом, делится писатель, «в значительной степени состоит из наблюдения за ключевыми элементами истории … я просто отбираю наилучшие версии одного и того же опыта и ищу способ, чтобы объединить их в одно целое»242. Сам «Бойцовский клуб» для автора - «в меньшей степени роман и в большей степени антология жизни моих друзей: я действительно страдаю бессонницей и неделями брожу по ночам, не в силах уснуть; знавал я и сердитых официантов, гадящих в пищу; мои друзья действительно бреют себе головы; моя подруга

Эллис действительно делает мыло, а у многих моих знакомых проблема с отцами»243. При создании романа Чак Паланик планирует не просто шокировать себя, читателей и публику, создавая образ фальшивой культуры, её мнимых ценностей и демонстрируя аудитории людей, которые заблудились в лабиринте потребностей современного общества, но и доказать необходимость бороться против этой культуры и несправедливого отношения к духовному началу. Американец доводит своего читателя до мысли, что человек (в случае первого романа Паланика - мужчина) забывает о своей реальной силе, заменяет её достижениями временных благ и становится заложником собственного успеха. Чак Паланик доказывает, что единственным оружием в борьбе с антигуманизмом является не менее бесчеловечный бунт и стремление к саморазрушению. Паланиковский антигуманный бунт, изначально направленный на себя, становится главным средством для достижения героями романа катарсиса.

Роман Чака Паланика становится криком о помощи нескольких поколений мужчин. Доказательством этой мысли является отсутствие авторской речи в романе. И если Ирвин Уэлш предлагал читателю оценить описываемые события с писательской точки зрения, дать своим героям немного свободы от повествования, то Паланик намеренно пренебрегает этой возможностью и наделяет «Бойцовский клуб» практически дневниковыми чертами. Короткие фразы, сбивчивый ритм повествования, определённый выбор лексики как бы сближают письмо Паланика с разговором обычного человека, от чего книги автора получают живой голос. Максимально дистанцируясь от собственного влияния не текст, писатель помогает «лишь описывать поступки или внешность, но так, что суждения выносит сам читатель»244. Таким образом, американец придерживается идеи французского постструктуралиста Ролана Барта о «смерти автора», где присвоение роману личности Автора значит «застопорить текст, наделить его окончательным значением и замкнуть письмо»245. Сам Паланик подтверждает влияние идеи французского мыслителя и говорит, что на практике отсутствует «правильное» прочтение романа - писатель не может контролировать аудиторию, её интерпретацию и дальнейшие действия, к которым побудила книга. Паланик отмечает, что смерть автора «позволяет людям подвергать свои тела, знания и интересы бесценному опыту»246. Писатель с глубоким психологизмом подходит к написанию романов и с особенной тщательностью анализирует существующие в обществе и эпохе проблемы, личным опытом показывая способы их преодоления.

Для подробного выявления черт антигуманизма в романе Чака Паланика «Бойцовский клуб» обратим внимание именно на центральных образах, созданных автором. В первую очередь, отдельного внимания заслуживают именно герои романа. В «Бойцовском клубе», в отличие от «На игле» Уэлша, перед читателем возникает образ тридцатилетнего мужчины, свободного от социальных институтов семьи, армии и образования. И если для шотландского писателя герои зачастую являются представителями социальных низов, то у американца мужчины - это представители работоспособного населения, так или иначе отказавшиеся от достижения собственных целей и вынужденных работать на низкооплачиваемых должностях. Как отметит в романе Тайлер Дёрден, оглядывая посетителей Бойцовского клуба, - «я вижу самых сильных и самых умных людей … и они работают на бензоколонках и подают еду в ресторанах»247. Сведённые обществом и культурой потребления до максимально ничтожного минимума мужчины «потеряли своё место в качестве доминирующего пола и были доведены до состояния слабых и уязвимых людей»248. В качестве главного героя романа выбран безымянный рассказчик, что подчёркивает универсальность романа и актуализирует проблему мужественности целого поколения. Рассказчик работает агентом по подсчёту и выдаче страховых выплат в крупной автомобильной компании и живёт в квартире, напоминающей герою «стеллаж для пожилых вдов и молодых профессионалов»249. Одиночество, отсутствие перспектив и постоянный монотонный труд вселяют в главного героя бессонницу, жертвой которой он является на протяжении всего романа. Дойдя до состояния «старой сморщенной груши»250, герой по совету врача находит спасение в группах поддержки. Главный персонаж романа только в них чувствует себя человеком, может по- настоящему расслабиться и продолжить общаться с «ребёнком, живущим внутри каждого из нас»251. Герой не ощущает себя человеком, называя себя ничтожеством, а собственную жизнь дурацкой. Примечательно, что группа поддержки, в которую ходит герой, называется «Останемся мужчинами», намекая на проблему гибели мужественности в современном мире. Именно здесь герою приходят мысли о скоротечности времени и бессмысленности собственного существования: «чего бы ты ни достиг, рано или поздно будет выброшено на помойку; долговременная вероятность выживания каждого из нас равна нулю»252. Бесчеловечность главного героя заключается именно в ощущении собственной бесполезности, слабости и беспомощности. Жизнь персонажа не только не является ценностью, но и становится причиной многочисленных катастроф. Как замечает портье в доме героя, «когда не знаешь, чего хочешь - беды не миновать»253. Герой приходит к мысли, что всё вокруг кажется «копией, снятой с копии, сделанной с ещё одной копии»254, что говорит о широте проблемы мнимой мужественности. Джеффри Сартэйн подчёркивает, что безымянный персонаж, хоть и занимает большую часть романного пространства, «получая голос повествования, но явно не доминирует, с его идеями и мыслями не соглашаются»255. Для рассказчика настоящим потрясением становится потеря собственного багажа и квартиры, но только по причине утери именно материальных достижений. Герой отмечает важность «плодов визитов в туалет»256 с каталогом ИКЕА, так как «вся моя жизнь ушла на покупку этого барахла»257. Осознавая свою слабость и беспомощность, рассказчик становится «пленником своего уютного гнёздышка»258, а его вещи получают над хозяином полноценную власть. Питер Мэтьюс обращает особое внимание именно на место проживания главного героя: «сжатый в пространство, предназначенное для подавления, а не для усиления коммуникации, рассказчик живёт жизнью, которая лишена реального выбора … Паланик описывает повторяющийся мейнстрим пассивного потребления, в котором жизнь сводится к удовлетворению узкого набора параметров»259. Какие бы ни были политические и культурные взгляды героя, решение его вопросов исходит из удовлетворения экономических потребностей. Паланик создаёт образ героя как абсолютный пример копии человека, жалкой попытки походить на личность. Рассказчик становится лишь заложником культуры потребления и, как отмечает писатель, «последним винтиком в этом мире, мусором под ногами у людей»260. Целые поколения мужчин, окрещённых в романе как «нежеланные дети Божьи»261, на которых в истории не оставлено места, проживут свои никчёмные жизни, ничем не отметившись. Главный герой романа лишь после потери собственных вещей готов приступить к созиданию новой истории. Основываясь на мысли Паланика

- «вы должны уничтожить существующую форму, основанную на комфорте и внешности, чтобы открыть лучшую»262 - герой соглашается на отказ от прошлой жизни и открыться для созидания новой формы.

Спасителем рассказчика и вторым важнейшим персонажем в романе является Тайлер Дёрден. Тайлер - полная противоположность рассказчика («Кто я в сравнении с Тайлером? Я беспомощен, я глуп»263), он реальный пример мужчины, на которого должна равняться сильная половина современного мира. Внешность рассказчика дана читателю весьма туманно, ему известны лишь травмы, полученные многочисленными драками, и явные симптомы бессонницы, тогда как Тайлер Дёрден «как всегда красив красотой ангела-блондина»264. Главная задача Тайлера, как отмечает Эндрю Хук, «спасти патриархальную фигуру, преображая самого себя как отца и бога для поколения слабых мужчин»265. Кристер Фрайдэй также указывает главный мотив Дёрдена как «желание стать свидетелем уничтожения истории и быть засвидетельствованным историей как мессия новой, мужественной эпохи»266. Тайлер единственный, кто откликается на многочисленные крики о помощи безымянного рассказчика и готов реально помочь решить проблемы героя: «Не хочу больше быть укомплектованным! Не хочу больше быть довольным! Не хочу больше быть самим совершенством! Тайлер. Спаси меня от этого!»267. Тайлер, в отличие от рассказчика, абсолютно свободен и не зависит от работодателей и предметов современной культуры потребления: он живёт в заброшенном доме, где отсутствуют элементарные человеческие удобства, а в свободное время подрабатывает киномехаником и официантом только потому, что «такая работа способствует развитию чувства классовой ненависти»268. Рассказчик осознаёт главные отличия от Тайлера и с завистью говорит о них:

«Мне много нравится в Тайлере Дёрдене. Его смелость и смекалка. Его выдержка … Тайлер свободный и независимый. А я нет»269. Тайлер Дёрден ведет нигилистический и анархический образ жизни, что представляет собой абсолютное отрицание всех догматов современной культуры и ведение постоянной борьбы с навязыванием фальшивых ценностей. Антигуманизм Тайлера Дёрдена, в первую очередь, заключается именно в отношении к собственной персоне и полном отсутствии страха саморазрушения. Тайлер отказывается закрыть глаза в первой драке и готов идти навстречу разрушению с ясным умом и открытым взором. В образе Дёрдена Чак Паланик создаёт не только образ сильного мужчины, но и наделяет его ницшеанскими способностями сверхчеловека. Страх является исключением для Заратустры

Ницше, в особенности «страх перед тем животным, которого человек прячет и страшится в себе самом»270. Дёрден исходит из принципа «жить, как мне нравится, или вовсе не жить»271. И если для Ницше современный человек становится мостом между обезьяной и сверхчеловеком, то для Паланика таким мостом и примером становится Тайлер Дёрден - именно ему демонстрацией собственной жизни важно донести, что «мужество - лучшее смертоносное оружие, - мужество нападающее»272 и стать проводником между слабым, мелочным человеком и сильным, свободным мужчиной. Включая в себе идеи сверхчеловека, Дёрден лишь в очередной раз подчёркивает свою бесчеловечность и антигуманность, нежелание быть причастным к современному миру фальши и безумия. Как говорит сам Дёрден, «я покончил с жаждой физической власти и собственническим инстинктом, потому что только через саморазрушение я смогу прийти к власти над духом»273. Тайлер, являющийся полной противоположностью рассказчика, дополняет образ современного мужчины. Мужчина, как и любой герой творчества Паланика, становится одновременно жертвой и насильником. Неслучайно ключевым моментом в романе является осознание рассказчиком своей шизофрении и окончательное понимание, что он и Тайлер Дёрден - это одно и то же. Тайлер становится для рассказчика тем самым ницшеанским животным, которое человек усиленно прячет в себе, и именно Тайлер разрешает проблему рассказчика: «мы пользуемся одним и тем же телом, но по очереди»274; «когда ты бодрствуешь, ты можешь называть себя как угодно и делать всё, что ты хочешь, но когда ты засыпаешь, наступает моя очередь, и ты превращаешься в Тайлера Дёрдена»275. Примечательно в концепции воплощения ницшеанских идей в образе Тайлера и тот факт, что альтер-эго рассказчика проявляет себя именно во время сна. Ницше, вкладывая свои мысли в уста Заратустры, заявляет, что «твой сон должен выдать тебе, что делает твой друг, когда бодрствует»276. Дёрден становится некой секретной силой мужчины, которую он может проявлять в любой момент, но чья деструктивная и антигуманная доминанта абсолютно разрушительна. Попытка суицида рассказчика с целью завершить эту борьбу («Я не себя хочу убить. Я хочу убить Тайлера»277) не может принести успех, так как субстанция Тайлера просто «может выжидать своё время перед очередной революцией»278.