Антигуманизм в творчестве писателей контркультуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Антигуманизм в творчестве писателей контркультуры (на примере романов Ирвина Уэлша и Чака Паланика)

Содержание

Введение

Глава 1. Контркультура в литературе XX века

1.1 Истоки и становление контркультурной литературы

1.2 Основные художественные особенности контркультурной литературы

Глава 2. Антигуманизм в творчестве Ирвина Уэлша

2.1 Роман «На игле»: замысел и история создания

2.2 Реализация антигуманизма в романе «На игле»

Глава 3. Дегуманистическая проза Чака Паланика

3.1 Чак Паланик как «бунтующий человек» американской литературы

3.2 Воплощение идей антигуманизма в романе «Бойцовский клуб» Заключение

Список литературы

Введение

Минувшее столетие оказалось для человечества и культуры переломным периодом. Мировые войны, в которых впервые было применено оружие массового уничтожения, политические перемены и передовая роль тоталитарных режимов, построенных на милитаризации и уничтожении индивидуальности, гонка вооружений и техногенные катастрофы - всё это заставило людей задуматься о смерти искусства, невозможности творить после ужасающих катастроф войны и последствий технического прогресса. Недаром немецкий философ Теодор Адорно приходит к выводу, что «после Освенцима любая культура вместе с её уничижительной критикой - всего лишь мусор»1.

Доминирующие философские и литературные течения XX века были посвящены анализу человеческого существования, абсурдности окружающего мира и неминуемости страдания перед лицом судьбы. Коммерциализация сферы духовной культуры, доминирование масскульта и рост роли средств массовой информации разрушали человеческую индивидуальность и превращали общество в массу потребителей. Постмодернизм, столь бурно развивающийся после Второй мировой войны, не только поставил под сомнение необходимость искусства, но и обезличил его функции, уничтожив авторитет автора и читателя, а также заявив об абсолютной механизации творческого процесса. Важнейшей целью для общества потребления стала бесконечная и бесполезная гонка за постоянно сменяющимися трендами с целью удовлетворить свои материальные потребности. Угасание духовного начала в человеке, смерть личности и абсолютная несправедливость побуждали писателей и художников говорить о существующем антигуманизме и бесчеловечности как общества, так и мира вокруг. Масштабность проблем постиндустриального общества охватила европейскую и американскую литературу и искусство - писатели заявляли о невозможности преодолеть существующее неравенство. Героями новой литературы стали представители маргинальных слоёв общества: сексуальные меньшинства, преступники и выходцы из неблагополучных семей. Своим творчеством писатели подчёркивали несовершенство мира и показывали жизнь слабых героев в критических обстоятельствах. Антигуманизм творчества заключался в изображении действительности, писательском подходе к созданию текстов и способу преодоления проблем.

Борьба против доминирующей культуры потребления, резкий разрыв с традициями и нежелание людей быть частью аппарата потребления объединили многих под знаком контркультуры. Данное направление выражало протест против политических сил, культурных обязательств и навязанных стереотипов. Главной целью контркультуры стала борьба против современного социума. Рупором бунта контркультуры стало искусство: книги, музыка, художественные произведения, которые призывали молодёжь пойти наперекор культуре и совершить бунт против уничтожающего личность потребительского инстинкта. Контркультурная литература вызвала немало споров в общественной среде - предлагая бороться против антигуманизма в мире и бесчеловечного отношения к личности, писатели контркультуры предлагали не менее ужасающие способы для решения проблем. Американские и европейские писатели рассуждали о самоубийстве как способе не быть вовлечённым в потребительский процесс, предлагали разрушить не только культуру путём порчи имущества, но и разрушить самих себя, что стало бы высшим проявлением борьбы против социума. Ненависть, вызванная классовым неравенством, и антигуманность культуры встречались с ещё более бесчеловечным врагом - наркотиками, девиантным поведением и самоубийством. Закат контркультурного движения был связан как с потерями представителей контркультуры, так и полной победой информационного общества. Человек, вынужденный бороться против многочисленных трендов, оказался побеждён потоком информации.

Контркультура, предшествующие ей общественные движения и художественная уникальность направления способствовали публикации множества статей и книг. В анализируемых материалах активно обсуждалась политическая направленность текстов, специфика писательского мастерства и язык повествования, а также выявление литературных и философских влияний на литературу контркультуры. Однако стремительный упадок контркультуры в последней декаде прошлого века заметно ограничил публикации и научные статьи, посвящённые анализу движения и творчеству писателей контркультуры. Ныне круг контркультурных писателей весьма ограничен - самыми известными его представителями являются шотландец Ирвин Уэлш и американец Чак Паланик. В западной научной сфере существует несколько книг и весомое число статей, посвящённых творчеству этих писателей. В отечественном литературоведении материалов по этой тематике заметно меньше, несмотря на то что книги Уэлша и Паланика, экранизации их романов становятся культовыми в молодёжной среде.

Всё вышеперечисленное подчёркивает актуальность данной научной работы. Опыт отечественных специалистов позволил определить направление в анализе творчества писателей, сформировать цели и поставить ранее не исследованные специалистами вопросы. Написанные материалы на предмет анализа творчества писателей и феномена контркультуры также способствовали фундаменту исследования - теоретической и критической базе научного исследования.

Целью данной магистерской диссертации является анализ романов шотландского писателя Ирвина Уэлша «На игле» и американского автора Чака Паланика «Бойцовский клуб» на предмет выявления черт антигуманизма в их мировоззрении, в созданных ими образах и в выборе художественных средств. Для достижения данной цели в исследовании решаются следующие задачи:

Характеристика контркультурного направления в литературе: выявление художественных и философских влияний, целей данного направления, определение временных границ контркультуры, а также типологизация персонажей и основных тем, определение причин, по которым писатели контркультурного движения обращаются к проблеме антигуманизма и бесчеловечности окружающего мира

Анализ романов «На игле» и «Бойцовский клуб» с последующим выявлением черт антигуманизма. В центре внимания - уникальность художественного мира писателей, особенности их метода, автобиографичность, оценка их творчества в критике.

Сравнение поставленных авторами проблем и способов их решения. Учитывается национальная специфика, социально-политические особенности становления контркультуры.

Предметом исследования магистерской диссертации стали романы анализируемых писателей, а также творчество представителей контркультурного направления.

Теоретическую базу работы, отражённую в ссылках и в библиографии, составили научные статьи и монографии (на русском и английском языках), посвящённые писателям и их творчеству, статьи и интервью И. Уэлша и Ч. Паланика, в которых они высказали собственные взгляды на современную культуру и существующие в ней проблемы. Данные материалы проливают свет на творческие замыслы и специфику мировоззрения писателей. Основой для характеристики контркультурного движения стали материалы по экзистенциализму, литературе движения битников, а также материалы, посвящённые важнейшим социальным и политическим событиям второй половины XX века.

Практическая значимость магистерской диссертации заключается в возможном использовании ее результатов при разработке спецкурсов и модулей по истории новейшей зарубежной литературы, а также по истории контркультурного движения.

Контркультурное движение осмысляется в качестве значимого этапа в искусстве прошлого столетия. Критические и аналитические материалы, посвящённые характеристике поставленных в произведениях проблем, в очередной раз доказывают значимость контркультуры как явления и демонстрируют желание специалистов профессионально подойти к анализу одной из самых критикуемых эпох в истории литературы.

антигуманизм мировоззрение художественный контркультурный

Глава 1. Контркультура в литературе XX века

Во введении к сборнику «Современная литературная теория» И.В. Кабанова отмечает, что в «начале XXI века аксиомой для западного литературоведения и культурологии стало положение об уменьшении места и роли литературы в жизни современного общества»2. Специалист продолжает и отмечает, что в прошлом столетии с разной скоростью большинство стран осознало потерю статуса литературы как образца жизни, базовой дисциплины для школьного образования, ценностного ориентира и достижения духовно- моральных высот человечества. Смерть традиционной литературы с её стремлением улучшить существующую действительность, возвышенным литературным слогом и уважением к читателю как к реципиенту идей художника и будущему носителю этих мыслей вызвано не только громкими заявлениями философов о смерти автора и читателя. Многочисленные достижения литературы прошлых веков были разбиты в прах мировыми политическими и экономическими событиями. Литература XX века, сохраняя визуальную оболочку прошлых веков, была вынуждена измениться под прессом социо-культурной и духовно-интеллектуальной ситуацией эпохи. В.А. Пестерев, анализируя статус романа в контексте современной эпохи (специалист берёт за образец рубеж XX и XXI вв.) перечисляет общие и доминирующие черты так сильно повлиявшего на литературу и общество периода: концентрация кризисных явлений во всех сферах, экзистенциальный трагизм, новый цикл «общества потребления», смена поколений и иное сознание вступающих в жизнь, глобализация и мультикультурализм и др3. Мировые войны, гонка вооружений и становление капитализма как двигателя прогресса в формировании человеческого счастья наложили отпечаток на формирование ценностного пути у представителей новой литературы.

Начинающие писатели осознавали роль рынка в популяризации собственного имени, которое теперь превращалось в компанию по производству интеллектуальных идей. Литература, которая приносила прибыль писателю за счёт написанных и проданных книг, становилась похожа на рутинную офисную работу, что обесценивало писательское мастерство и делало его очередным продуктом потребительского сознания современно социума. Таким образом, искусство как единственно свободный и не зависимый от внешних обстоятельств способ осознать действительность и актуализировать проблемы существования теряло свою актуальность.

1.1 Истоки и становление контркультурной литературы

Формирования потребительского инстинкта стало фундаментом для создания нового социума. Культура потребления, для которой успех заключался в приобретении максимального количества актуальных вещей, уничтожала человеческую индивидуальность. Люди нового поколения превращались в массовый товар без духовных стремлений и желаний увековечить своё им в истории. Общество второй половины XX века было вынуждено бороться против доминирующей культуры и государства как аппаратов по разрушению личности либо стать предметом окружающей среды и забыть о своих желаниях. Контркультура, возникшая в поствоенном обществе Запада, предприняло попытку преодолеть существующую серость и бросило вызов как обществу, так и культуре в целом.

Отметим, что представители контркультуры не были первыми бунтарями. Борьба против государства, ненависти и справедливости мира испокон веков существовало в человеческом сознании. Романтические герои XIX века также сражались за свою индивидуальность, а «потерянное поколение» начала XX века своим творчеством доказывало разрушительную силу войны и жажды государств стать мировыми державами путём успехов в военных кампаниях. Авангард первой половины прошлого столетия объявил войну целой культуре:

литературное творчество отныне не представляло особой ценности, тогда как писательское мастерство сводилось к банальной механизации. Таким образом, эпоха постмодернизма, на которую пришёлся рассвет контркультуры как творческого движения, стал вполне логичен в обществе, которое не протяжении много времени пыталось победить культуру и аппарат государства.

Контркультура всегда вызвана кризисным состоянием общества, дегуманизацией общественных отношений, которая проявляется в уменьшении роли личности, а также отчуждением человека от общества упадком авторитета образования и воспитания4. Политическая нестабильность и социальная разобщённость, вновь возникшие в обществе после Второй мировой войны, стали для людей искусства нового поколения катализаторами начала борьбы. Контркультура не просто не соглашается с правилами - она пытается всеми силами их изменить.

Как художественное явление контркультура XX века имеет свои истоки и влияния, которые помогли писателям и художникам создать определённое критическое мышление. Несмотря на тот факт, что представители контркультуры, как правило, были маргинальными личностями, а их творчество зачастую представляло личный опыт, литературное влияние и воздействие на труды писателей можно назвать бессознательными. Большинство идей, которые нашли отражение у контркультурщиков, закрепились в умах человечества, отчего творчество становилось некой рецепцией или переосмыслением существующих идей. Американский писатель

Чак Паланик отмечает влияние на своё творчество таких крупных континентальных мыслителей как Мишель Фуко и Альбер Камю5, высоко оценивает абсурдизм и юмор в творчестве Николая Гоголя6 и помещает на страницах своего романа рассуждения датского философа Сёрена Кьеркегора.

Эпиграфом к роману «Американский психопат» Юрета Истона Эллиса является фрагмент из повести Фёдора Достоевского «Записки из подполья», тогда как шотландский писатель Ирвин Уэлш устами своего героя также размышляет о проблемах выбора в соответствии с философией Кьеркегора, а его рассказ «Евротрэш» является современной адаптацией повести Альбера Камю «Падение». Несмотря на тот факт, что стержнем контркультуры является борьба против традиционной культуры, представителями движения были взяты на заметку достижения крупнейших литературных и философских течений предыдущих поколений, ведь именно неудачный опыт прошлого стал лучшим оружием в руках нового слоя социума.

Становится очевидным, что основой, тем крепким камнем, на котором стояла контркультура, является экзистенциализм. Проблема существующего бытия человека, ответственности за его выбор, иррациональность выбора проходят лейтмотивом практически у всех писателей контркультуры. Паланик указывает на специфику разрушения в романе «Бойцовский клуб» основными постулатами философии Кьеркегора: «человек, который беспрекословно подчиняется закону, который называет всё возможное невозможным на то основании, что это противозаконно, живёт ненастоящей жизнью»7. Сознательный выбор наркотиков и нежелание быть зависимым от среднего класса Ирвин Уэлш объясняет тем, что «истинный выбор совершается в момент сомнения и неуверенности при невозможности опереться на собственный опыт или советы посторонних … отрицание коллективной мудрости общества ведёт к ослаблению идеологических предпосылок для контроля общества над индивидуумом»8. Герои романов познают истину, находясь перед лицом смерти или опасности, их свобода заключается в полном отделении себя от общества потребления и самоопределении в концепции Раскольникова - «тварь я дрожащая или право имею». Контркультура ставит иррациональное начало человека (его эмоции, страхи и телесные побуждения) выше разума. Именно поэтому сюжеты контркультуры не только динамичны, но и противоречат здравому смыслу традиционной литературы. Тем не менее, контркультура создана для изменения традиций, разрыва с моральными и социальными устоями. Контркультурная литература атеистична, что противоречит философии Кьеркегор, который видел в служении Богу высший шаг человека, ибо Бог совершенен, тогда как человек ввиду первородного греха должен прогрессировать. Финальным аккордом, высшим проявлением воли для героев Чака Паланика и Ирвина Уэша становится сознательное самоубийство, тогда как философия Альбера Камю отвергало самоубийство как решение и метод бунта: «Суть дела в том, чтобы умереть непримиренным, а не по собственной воли. Самоубийство - это самоуничижение»9. Контркультура пересмотрела основные постулаты экзистенциальной мысли и по-новому обратила внимание на человеческое существование и свободу выбора, обречённости разума и первичности иррационального стремления.

Не менее важным для контркультуры стало творчество немецкого философа Фридриха Ницше. Идеи, ставшие фундаментом и основными правилами для немецкого философа, нашли отражение в самом движении контркультуры. Объявляя войну старой культуре, представители контркультуры брали на себя ответственность сверхчеловека Ницше, вынужденного не просто разрушить культуру, но и построить на её месте новую, достойную для нового поколения сильных людей. Так, например, Патрик Бэйтмэн берёт на себя идеи сверхчеловека для демонстрации своей силы в разрушении старой культуры, тогда как Тайлер Дёрден из «Бойцовского клуба» стремится разрушить культура и, что самое важное в контексте ницшеанства, построить на месте общества потребления новую цивилизацию. Дёрден становится проводником для современного мужчины, указывает ему путь. Критика христианства, буддистские мотивы в романах Паланика являются реакцией на произведения Ницше и делают произведения американца более многогранными. Контркультурный пафос встречается с глубокими философскими идея, что актуализирует важность проблемы и подтверждает серьёзность данного направления в литературе.

В романах контркультуры также прослеживаются и кафкианские мотивы. Атмосфера ужаса, которую создавал чешский писатель в своих произведениях, слабость человека перед аппаратом государства и обстоятельств, кристально чистый язык и универсальность проблемы путём отсутствия топонимов в рассказах нашли более извращённое применение в романах контркультурного направления. Ужас, о котором писал Кафка, превратился в настоящий кошмар творчества Чака Паланика и Ирвина Уэлша. Государство как инструмент бесконечного страдания изображается в романе шотландского писателя Джеймса Келмана «До чего ж оно всё запоздало». Как отмечает Владимир Набоков, анализируя рассказ Кафки «Превращение», «ясность его речи, точная и строгая интонация контрастируют с кошмарным содержанием»10. Ужас и ненависть в романах контркультуры соседствуют с чистотой речи (в синтаксическом смысле), что создаёт определённую уникальную композицию книг. И если кафкианские герои были всегда проигравшими перед государством и обстоятельствами, то контркультура заставила героев бунтовать, тем самым находя в них внутреннюю силу. Таким образом, подводя вышесказанное к логическому завершению, можно проследить определённые тенденции в становлении литературы контркультуры. Культурные достижения предыдущих поколений стали основой для постмодернистских текстов, но быстро были изменены в силу существующих обстоятельств и желании писателей победить в борьбе с доминирующей культурой, заявить о себе как о enfant terrible от литературы.

Тем не менее, на развитие контркультуры как движения влияли не только литературные и философские предпосылки. Генезис контркультуры был связан с определёнными социальными и политическими событиями в мире. Так, например, становление американской культуры протеста во многом было обусловлено движением битников и хиппи, тогда как на британскую контркультуру повлияло движение «рассерженных молодых людей». Поствоенный мир Запада во второй раз ощущал свою потерянность и ненужность. И если первое «потерянное поколение» было потеряно для самих себя, так как они не могли вернуться в нормальную жизнь после увиденных ужасов Первой мировой войны, то потерянное поколение было пустым, в первую очередь, для истории. Молодёжь, выросшая во второй половине минувшего столетия, становилась абсолютно идентичной и незаметной. Именно поэтому бунт контркультуры обусловлен не только разрушением прежних устоев, но и желанием занять место в истории, остаться замеченными для других людей.

Поколение битников, «разбитое поколение» стало главной основой для рождения американской контркультуры. Связано это, во-первых, с тем, что битники непосредственно предшествовали контркультуре, а американский писатель Уильям Берроуз стал соединительным звеном - его творчеству зачастую относят как к битникам, так и к контркультурщикам. Во-вторых, движения и взгляды битников оказались максимально схожими с настроениями представителей контркультуры. Разрыв с традиционной культурой, опровержение феномена «Американской мечты» и постоянный мотив дороги становятся центральными в творчестве битников, а в дальнейшем у Чака Паланика. Джед Скиннер замечает, что сообщество битников возникло как ответ на послевоенную реакцию правительства Америки. Выискивая несогласных с доминирующими политическими установками, полицейские как бы вынуждали молодых людей создавать некие общины, где они боролись против расовой сегрегации, гомофобии и в дальнейшем создали плодородную почву для возникновения контркультуры11. Пытаясь бороться с творчеством и образом жизни битников, средства массовой информации намеренно создавали искажённый образ представителей данного движения, но это не помешало распространению популярности движения. Так, например, Е.Г.Загвоздкина приводит в пример цитату Тода Джитлина: «Что журнал TIME считал отвратительным в Гинзберге, сделало его привлекательным для молодого Боба Дилана … Джим Моррисон переписывал «На дороге» в свою тетрадь и копировал смех Дина Мориарти»12. Поколение хиппи, выросших на битниках, стало значимым и определяющим для контркультуры. Во-первых, именно представителей хиппи, как правило, называют первыми контркультурщиками в социально понимании этого слова. Во-вторых, «главным объектом критики хиппи выступало постиндустриальное общество потребления в целом с его повседневными стандартами и стереотипами, культом «мещанского счастья», накопительства, жизненного успеха и нравственной закомплексованностью»13. Хиппи, как и предшествующие им битники, взяли за символ своего движения. Однако битники пытались найти в дороге ответы на вопросы или воспользоваться эскапизмом для решения проблем, тогда как для хиппи дорога становилась возможностью построить мир любви. Именно знаменитый лозунг хиппи - «Make Love Not War» (Занимайтесь любовью, а не войной) - стал главным объектом критики для представителей контркультуры. Писатели контркультуры были уверены, что в современном мире любовь не может стать строительным звеном, поэтому романы следующего после хиппи поколения пропитаны ненавистью. Печальный опыт собственных родителей, так называемых неудачных строителей любви, убеждал контркультурщиков, что современный им мир полон ненависти и зла. Оружием писателей контркультуры стало разрушение цивилизации и собственной личности путём противозаконных действий и употребления запрещённых препаратов. Шокирующее описание действительности, невозможность героев найти спасение и личный опыт писателей раз и навсегда поставил крест на концепции спасительной любви в культуре.

Бурное развитие контркультуры и общественных молодёжных движений в США было практически немыслимо для туманной и серой Великобритании. Несмотря на популярность хиппи и битников, которые во весь голос говорили о проблемах сексуальных меньшинств, дискриминации и всячески пытались освободиться от политики, послевоенная Великобритания не спешила ознакомиться с новыми движениями. Алексей Яцык, рассуждая о становлении и характеристики творчества «рассерженных молодых людей, замечает, что большинство писателей редко пересекались между собой и были практически не знакомы друг с другом. Тем не менее, был ряд общих черт, который объединял этих писателей: «верность старому доброму критическому реализму, а также введение в английскую литературу новых персонажей - заблудившихся в жизни молодых людей из рабочего класса и выпускников престижных учебных заведений, которые не смогли найти своё место в обществе»14. Герои творчества «рассерженных молодых людей», продолжает Яцык, бессмысленно, беспощадно и безнадёжно бунтуют против социума. Главным отличием от американских хиппи и битников являлась строгая политическая направленность - консервативная Великобритания обязывала писателей не просто писать на острые социальные темы, но и выступать под определенными политическими знамёнами. Критика государства и социума шла с чётких леворадикальных позиций, однако, отмечает Яцык, большинство писателей в дальнейшем не просто отказались от левосторонней направленности творчества, но и стали его критиковать, занимая места при правительственных организациях. Классовое неравенство, несправедливость социума и яркая политическая направленность прослеживается в творчестве шотландских писателей Ирвина Уэша и Джеймса Келмана. Писатели не просто выступают за национальную идентичность, наполняя романы шотландскими топонимами и местными диалектами, но вступают в открытую конфронтацию с английским правительством, критикуют политику Маргарет Тэтчер. Главным отличием творчества Уэлша и Келмана от своих предшественников стала смена политической направленности, а также введение абсолютно противоположного главного героя. Тогда как главный герой пьесы Джона Осборна «Оглянись во гневе» - Джимми Портер - является образованным человек и работает, герои Уэлша и Келмана промышляют воровством, являются выходцами из неблагополучных семей, у них отсутствует образование и какое-либо желание его получить. Ирвин Уэлш критикует общество и государство, помещая представителей социального отребья в неблагополучные районы Эдинбурга, чем создаёт максимально ужасную картину происходящего в современном постиндустриальном мире. Джеймс Келман, получив Букеровскую премию за роман «До чего ж оно всё запоздало», привлёк внимание образованной общественности к проблеме адаптации нежелательных элементов в обществе. Несмотря на многочисленные нападки и критику, писателю удалось в очередной раз актуализировать проблемы несправедливости и неравенства, а также их антигуманного преодоления: воровства, убийства и саморазрушения.

Контркультура, возникшая во второй половине XX века, стало одним из самых громких и критикуемых явлений в обществе и искусстве. Намеренно изображая грязь существования, разрывая отношения с традиционной литературой, представители направления без прикрас демонстрировали обществу все асоциальные и антигуманные условия, в которых им пришлось расти и становиться личностями. Имея за плечами огромный опыт, опираясь на главные идеи значимых литературных и философских, политических и социально-культурных течений, контркультурщики смогли преобразовать имеющиеся идеи и с помощью грубого реализма описания, введения в искусство новых тем и персонажей заявить о себе и отметиться в истории искусства. Контркультура, просуществовавшая половину столетия, сошла на «нет» под прессом постиндустриального общества, его вечного стремления в потреблении и ростом массовости культурных достижений.

1.2 Основные художественные особенности контркультурной литературы

Литература второй половины XX века не только противопоставила себя многовековым достижениям и традициям классической литературы, но и отказалась от идеализации мира, поставив в центр внимания нового героя и заставив его по-новому говорить о проблемах человека и общества. Она побудила читателей и критиков задуматься над деструктивной тенденцией современного социума, в котором духовные потребности человека и интеллектуальные стремления общества были вытеснены продуктами потребления, временным наслаждением и удовлетворением телесных и материальных потребностей. Грубый реализм повествования, резкая критика современного общества и личный опыт писателей, которые зачастую определялись цивилизованным обществом как маргиналы, с особой тщательностью и экспрессией нашли своё отражение в созданных авторами романах. Книги, вышедшие в обозначенный период и объединённые вышеперечисленными характеристики, были включены в собирательный термин «контркультура». Как направление контркультура нашла своё отражение в искусстве, общественных движениях и настроении сразу нескольких слоёв общества. Масштабность явления контркультуры способствовало не только трансформации многих понятий, но также привлекло внимание многих специалистов к анализу созданных представителями контркультуры произведений, что подчёркивало популяризацию явления и подтверждало его важность для более подробного анализа.

Однако специалисты в сфере литературы привыкли обособлять писательское мастерство контркультуры от других произведений этого направления и данного понятия в сфере социологии. Именно поэтому книжное творчество авторов контркультуры принято называть «трансгрессивной прозой» или литературой «Поколения X». Последний термин стал особенно востребованным и популярным после выхода одноимённого романа (Generation X: Tales for an Accelerated Culture, 1991) канадского писателя Дугласа

Коупленда (Douglas Campbell Coupland, род. 1961), «крёстного отца иксеров»15. Илья Кормильцев, знакомый российскому читателю как переводчик культовых романов писателей контркультуры, указывает на то, что литера X взята для определения подобной литературы неслучайно - по мнению критика, буква с давних пор является «универсальным заменителем полного имени, псевдонимом тайны»16. Таким образом, скрывая свою идентичность под буквой, писатели и представители поколения как бы указывали на свою неприкаянность, нежелательность существования для истории, что пройдёт лейтмотивом практически во всех трудах контркультуры. Роман Дугласа Коупленда, написанный в лучших традициях постмодернизма, представляет собой путеводитель по целому поколению: канадец рассказал общественности о стремлениях и мечтаниях молодёжи, их скованности и взглядах на жизнь, а также снабдил роман специальным глоссарием, который вводит читателя в атмосферу и культуру иксеров. Анализируя роман писателя, О.И.Заворыкина приходит к выводу, что герои Коупленда «мучаются отсутствием в жизни каких-либо высоких целей, идеалов, да и просто своей полезности и необходимости для других»17. Персонажи романа признают не абсурдность мира и человека вообще, а их неразумность, именно поэтому выход из общества, противопоставление себя социуму является выполнением долга перед здравомыслием. Сергей Кузнецов в статье «Певцы неизвестного поколения» выделяет сразу несколько аспектов определения термина «Поколения X». Во-первых, буква X становится синонимом неизвестности, и связано это с широким распространением термина, его заимствованием и потерей первоначального смысла - «заимствуют слово, а наполнение подбирается своё»18. Во-вторых, неразрывная связь писателя и самого направления контркультуры с западными общественными движениями наводит на мысль о понимании буквы X как синонима «Хиппи». Кузнецов замечает, что «иксеры во многом наследуют хиппи - в ожидании скорого апокалипсиса, в горделивом инфантилизме и, главное, в антикорпоративном духе и нежелании пахать на чужого дядю»19. Третьим аспектом для обозначения 24-й буквы английского алфавита является приставка «экс-». Поколение X становится символом постмодернизма в культуру, следовательно, оно априори существует после чего-либо. Иксеры не смогли стать хиппи и панками, потому что были слишком молоды, потому им пришлось придумать новый способ существования: «у хиппи была созидательная энергии, у панка - энергия разрушительная; у иксеров энергии не было - и потому они могли надеяться, что корпоративная Америка оставит их в покое»20. Кузнецов объясняет провал термина «Поколение X» и одноимённого романа канадца на отечественной почве тем фактом, что в России буква X воспринимается как «первая буква вербального выражения фаллической агрессии»21. Тем не менее, поверхностная с первого взгляда мысль Кузнецова находит своё отражение в критике литературы контркультурного направления: юношеский максимализм писателей и их персонажей, попытки привлечь аудиторию чёрным юмором и описанием табуированных сцен был быстро разбит победившим в мире капитализмом. У писателей появились деньги, отчего критика среднего класса потеря смысл, так как писатель примкнул к этому среднему классу и цивилизованному обществу, оставив своих героев на обочине жизни. На этом этапе специалист приводит цитаты канадского писателя о собственной непричастности к этому поколению, а вскоре и его тотальному забвению:

«Смотрите, я уже взрослый мужчина, у меня есть прошлое, я не имею ничего общего с этим поколением Икс. Я - не один из них»22. Завершая материал, Кузнецов замечает, что этот феномен существует как некий катализатор для рождения чего-то нового, более стоящего и определённо в своих стремлениях.

Поколение X становится поколением NeXt, за которое оно уже не будет в ответе, предоставив свободу выбора. Термин «Поколение X» становится серьёзным предметом для рассуждения и споров в научной среде. Взяв за основу букву X, которая зачастую обозначает неизвестность и может подразумевать под собой что угодно, писатели и литературоведы стали заложниками собственных трактовок, отчего первоначальное значение явления теряет свою актуальность и значимость.

Преодоление общественных установок и традиций искусства, демонстрация табуированных сцен и стремление шокировать реципиента - характерные черты так называемой «трансгрессивной культуры». Оксфордский словарь даёт следующее определение понятию «трансгрессивный»:

«вовлечение в нарушение моральных или социальных границ; относительно литературы или искусства - нарушение ортодоксальных, социальных и художественных норм путём нетрадиционного поведения и использования экспериментальных форм»23. Центральными темами трансгрессивной прозы становятся инцест и различные отклоняющиеся от нормы сексуальные практики, насилие, гендерное издевательство, употребление запрещённых препаратов и крайне дисфункциональные семейные отношения24. Являясь базисом для трансгрессивной литературы, вышеперечисленные темы привели писателей к выводу, что истинное знание и понимание вещей может быть получено только на грани жизни и смерти, когда собственное тело приносится в жертву опыту. Термин «трансгрессивной прозы» был введён в 1993 году литературным критиком Майклом Сильверблаттом в эссе «Shock Appeal: Who Are These Writers, and Why Do They Want to Hurt Us?», в котором он проследил новые тенденции в литературе на примере анализа романа Брета Истона Эллиса (Bret Easton Ellis, род. 1964) «Американский Психопат» (American Psycho, 1991). Сильверблатт характеризовал трансгрессивных писателей как тех, кто сознательно включает в свои произведения неприятный контент - табуированный секс, насилие и наркотики - с целью шокировать читателя. Критик признавал особое влияние творчества Уильяма Берроуза и Кэти Акер на писателей новой волны трансгрессии и пытался понять, почему эти писатели подвергают читательскую аудиторию таким испытаниям. Робин Мокержи, посвятив анализу трансгрессивной прозы целую книгу - «Transgressive Fiction. The New Satiric Tradition», - отмечает, что само понятие «трансгрессивный применительно к литературе или другим средствам массовой информации и является комментарием на восприятие содержимого и весьма зависит от времени»25. Изображением табуированных сцен, а также попытка противостоять литературной традиции не является новой для трансгрессивной литературы. Так, например, творчество Маркиза де Сада, натурализм Эмиля Золя и романы Федора Достоевского также касались тех или иных запретов общества и способа их нарушения. Тем не менее, именно литература XX века, так сильно изменившая свою форму и назначение под прессом исторических и культурных событий, является основой для возникновения трансгрессивной литературы. Творчество авангардистов, битников и «рассерженных молодых людей», философские концепции, провозгласившие смерть искусства, лишь укрепили будущих писателей в бесчеловечности современного им мира.

Возможность пойти на крайние меры и изобразить пограничное состояние героя, для которого смерть и многочисленные увечья не станут чем-то ужасным в этом бесчеловечном мире, способствовали развитию в трансгрессивной литературе антигуманистических настроений. Трансгрессивное искусство становится долгожданным способом утверждения идей целого направления контркультуры: «то, что стало невозможно осуществлять в положительной форме, осуществлялось негативным образом - путём разрушения культуры Запада, всё более глубокой деструкции идеалов и ценностей, лежащих в её основании»26. Художники, писатели и музыканты выбрали в качестве жертвы своих нападок существующий буржуазный мир, полный ненависти и несправедливости. Авторы трансгрессивных романов изображали ужасающую реальность существования людей, которые стали жертвами доминирующей культуры потребления. Описывая абсолютно разных представителей общества - герой «Американского Психопата» является успешным бизнесменом, тогда как персонажи «На игле» это двадцатилетние наркоманы - в различных странах, писатели лишь подтверждали масштабность проблемы антигуманизма в мире. Важнейшим периодом в развитии и популяризации трансгрессивной прозы стало заключительное десятилетие прошлого века. Ярчайший представитель контркультурного направления - американский писатель Чак Паланик - следующим образом характеризует этот период: «То было десятилетие «трансгрессивной прозы, начавшееся немного раньше романом «Американский Психопат». Чуть позднее эстафету продолжили «На игле» и «Бойцовский клуб». Это были романы об изнывающих от скуки плохих парнях, которые пытаются сделать что-то такое, что даст им возможность почувствовать себя живыми людьми»27. Таким образом, согласно мысли американца, эпоху трансгрессивной прозы можно охарактеризовать четырьмя романами: «Поколение X», «Американский Психопат», «На игле» и «Бойцовский клуб». Эти труды становятся флагманами движения трансгрессивной прозы и, несмотря на своё различие, помогают проследить общие тенденции всего направления.

Героями романов контркультурной литературы, как правило, становится представители маргинальных социальных групп: панки, наркоманы, футбольные хулиганы. Авторы романов подобным образом не только привлекают внимание общественности к жизни людей, оказавшихся вне поля зрения традиционного общества, но и наделяют свои романы определённым подпольным голосом. Энди, главный герой романа Дугласа Коупленда «Поколение X», замечает, что «мы живём незаметной жизнью на периферии; мы стали маргиналами - и существует масса вещей, в которых мы решили не участвовать»28. Мировоззрение героев, становление их как личности происходит по правилам того социума, к которому они принадлежат. Именно поэтому герои «На игле» сознательно выбирают саморазрушение путём приёма запрещённых препаратов, а поколение современных мужчин «Бойцовского клуба» занято построением уюта собственного дома. Тем не менее, героев контркультурной прозы объединяет осознание бесчеловечности современной культуры, её стремление к уничтожению человеческой индивидуальности и личности. Решением поставленной проблемы становится не менее бесчеловечное разрушение как себя, так и существующего мира. Герои как анализируемых романов, так и представленных в данном направлении либо соглашаются на бунт, умирая героической смертью, либо уходят в забвение, тем самым навсегда вычёркивая себя из борьбы за самоопределение.

Антигуманность героев, как было сказано ранее, вызвана доминирующей культурой потребления. Мир, в котором существует иерархия, порождающая неравенство и ненависть, побуждает героев к проявлению агрессии. Персонажи романов вынуждены заявить о себе с целью спасения собственной жизни. Окружающий социум представлен в романах контркультуры общим врагом, именно поэтому вся деструктивная деятельность героев направлена непосредственно на победу над соперником. Контркультурный герой становится жертвой современной ему культуры ввиду своего происхождения - он является либо обслуживающим персоналом высшего экономического класса, либо представителем низших слоёв общества. Именно потому важнейшим предметом для доказательства и оправдания существования трансгрессивной литературы становится созданный писателями образ государства и культуры как аппаратов угнетения. Отметим, что в контексте анализируемых далее произведений творчество британских писателей опирается на критику государства, тогда как американские авторы описывают деструктивизм культуры в целом. Шотландия в романах Ирвина Уэлша всеми способами пытается уничтожить национальную идентичность, порождая в обществе массовую безработицу и увеличивая пропасть между богатыми и бедными. В романах Чака Паланика в том же обвиняется не Америка, а культура потребления, которая уравняла всех в правах и уничтожила существующие различия между представителями сферы услуг. Происхождение героев из определённых социальных групп, давление внешних социальных и культурно-исторических факторов развило в героях критическое мировоззрение и, следовательно, желание преодолеть эту несправедливость путём её разрушения. Культура протеста включала в себя стремление к уничтожению различия между объектом, сформированного социокультурной средой, и субъектом, то есть самим индивидом. Контркультура на заре своего становления предпринимала попытки осуществления революции в сфере самого восприятия, отвергавшего конвенции элитарной, репрессивной по своей природе культуры29. Таким образом, бунт героев или, в случае некоторых романов трансгрессивной прозы, заведомое уклонение от борьбы и эскапизм являлись методами борьбы против мира. Антигуманный мир персонажей разрушался не менее антигуманными методами, что подчёркивало определённый пафос и направленность произведений контркультуры. Так, например, герои «На игле» и «Поколение X» выбрали сознательное и равнодушное забвение с целью демонстрации нежелания быть частью постиндустриального мира: молодёжь романа шотландца погибала от наркотической зависимости в заброшенных многоэтажках на окраинах Эдинбурга, а персонажи канадского писателя сознательно убежали от городской жизни в пустыню, где обрели свою свободу. Главные герои «Американского Психопата» и «Бойцовского клуба» протестуют против окружающего мира путём намеренного разрушения как себя, так и культуры вокруг: Патрик Бэйтмэн становится маньяком-психопатом, а Тайлер Дёрден ведёт нигилистический образ жизни, его главная цель - разрушить современную цивилизацию. Таким образом, писатели доказывают, что окружающих их мир бесчеловечен и возможность преодоления существующих в нём проблем возможно только не менее антигуманным методом - либо разрушающим бунтом, либо угнетающим забвением.

Так как явление контркультуры в литературе является сугубо постмодернистским явлением, то авторы трансгрессивной прозы активно используют при создании произведений различные стилистические приёмы. Это не только помогает писателям чувствовать себя свободно, но также показывает разрыв с традиционной литературой, а также во многом помогает характеризовать безумность и хаотичность направления. Одним из первых приёмов, использованных контркультурщиками для «преодоления диктата языка»30 и многовековых функций литературы, стал метод нарезок Уильяма Берроуза (William Seward Burroughs, 1914-1997). Для американского писателя, ставшего как символом литературе бит-поколения, так и прародителем трансгрессивной прозы, метод нарезок стал «невероятной возможностью преодоления консерватизма, сложившегося литературного языка, а также возможностью выйти за пределы литературы как таковой, заставить её воссоединяться с другими видами искусства, а иногда с политикой и наукой»31. Визуальную трансформацию текста использует и Ирвин Уэлш в романе

«Кошмары Аиста Марабу», где читатель вынужден читать написанный текст в разном направлении в попытке уследить за мыслями героя, а предложения постоянно подвергаются парцелляции. Сам писатель заместил, что текст движется по всему пространству и в разных реальностях, как и сам герой, пытаясь избежать правды»32. Писательскому стилю Чака Паланика посвящена статья в отечественной научной сфере. Специалист делает акцент на документальности прозы, упрощённом языке повествования и использовании рефренов, что создаёт «убаюкивающий ритм, который постепенно перетекает в некий ритуал повторений, оседая в подсознании читателя»33. Для Дугласа Коупленда характерным становится включение изображений в свои тексты, а также знаменитый словарь в романе «Поколение X», который помогает понять терминологию целого поколения. Авторы создают из своих текстов настольную игру для читателей и критиков, лишают свои романы авторской речи, что подчёркивает принадлежность героям идей и взглядов. Трансгрессивная проза шокирует читателя изображением жизни социального отребья, а также подробными сценами насилия и сексуальных извращений на фоне визуально трансформированного текста. Постмодернизм, который не раз подвергался критике за осознанную антилитературность, нашёл своё отражение в творчестве писателей контркультуры.

Отправной точкой для решения проблем в трансгрессивной литературе становится сатира и чёрный юмор. Смех героев скорее истеричен, нежели высмеивает порядки доминирующей культуры. Юмор, который играет особую роль в анализируемых в следующих главах романах, становится единственной возможностью не погрузиться во мрак общества потребления. Однако юмор писателей весьма специфичен - он затрагивает табуированные темы и представляет смесь грубой насмешки со стремлением выдавить улыбку. Писатели доходят до абсурда и находят смешное начало даже в самом жестоком изображении окружающего мира. Смех в романах трансгрессивной прозы бесчеловечен по своей сути, но является взаимной реакцией на неравенство и ненависть окружающего героев социума.

Трансгрессивная проза, ставшая культовым явлением второй половины XX века, закрепила за собой статус «самой бесчеловечной литературы человечества». Громко заявив о себе открытым изображением табуированных сцен, демонстрацией антигероев и разрушительным пафосом, творчество писателей контркультуры бросило вызов традиционной форме существования человечества. Целенаправленный разрыв с традиционной литературой, отказ от мнимых достижений общества потребления и разрушение как фундамент существования стали для литературы «Поколения X» опорой для существования. Авторы, провозгласив смерть литературы, личности и общества в целом, показали масштабность проблемы, привлекли внимание к жизни низших классов и своими трудами предприняли попытку перебороть несправедливость и неравенство. Расширяя пространство этого подлинного бытия, «герои ведут борьбу за освобождение всех людей от власти ненастоящего мира»34, полного антигуманизма.

Глава 2. Антигуманизм в творчестве Ирвина Уэлша

Романы современного шотландского писателя Ирвина Уэлша (Irvine Welsh, род.1958) пользуются популярностью не только у массового читателя за счёт главного предмета изображения - жизни «вонючих неудачников из страны неудачников»35 - уникальной авторской экспрессии и выбранного для повествования языка. Творчество писателя также привлекает внимание многих специалистов в области литературоведения, социологии, психологии и лингвистики. Ирвин Уэлш является важнейшим предметом для зарубежной научной среды - анализу произведений шотландца посвящены несколько книг и множество статей в научных журналах. В отечественной сфере критики Уэлш остаётся неизвестным и далеко не заслуженно игнорируемым автором - романы писателя практически невозможно найти на полках магазинов, а

издательства не заинтересованы в публикации трудов автора в виду ужесточения цензурных законов36. Тем не менее, феномен популярности Уэлша в современном литературном мире заставляет отнестись с особым пониманием к его творчеству и увеличивает актуальность исследования многих проблем, которые становятся центральными в романах автора.

2.1 Роман «На игле»: замысел и история создания

Ирвин Уэлш родился 27 сентября 1958 года в Лейте, портовой арене на севере Эдинбурга. Лейт становится частью столицы лишь в 1920 году - именно поэтому тема особенной отдалённости молодёжи, осознания героями своей неполноценности и недопонимание между жителями города в дальнейшем пройдёт лейтмотивом практически во всех произведениях писателя. Отец Ирвина работал в доках, пока ухудшение здоровья не вынудило его сменить работу и заняться менее напряжённой в физическом плане торговлей ковровыми покрытиями. Мать писателя работала официанткой. Как вспоминает сам Уэлш, деньги в семье имели огромную ценность - едой и одеждой ребёнок не был обделён, а вот подарки на Рождество не получал37. В четырёхлетнем возрасте семья покидает Лейт и начинает строить новую жизнь в Муирхаусе, самом депрессивном районе столицы38, заселившись в новостройки района. Однотипные дома с бесконечно длинными коридорами, похожими на «взлётные полосы»39, которые, по мнению правительства, должны были воодушевить горожан на продуктивную деятельность, оказали прямо противоположный эффект - безысходность и апатия серых стен, губительное воздействие «модернизма для масс»40 вынудили людей бежать от серой реальности. Политика Маргарет Тэтчер, которая во многом омрачила и уничтожила национальную идентификацию41 Шотландии, способствовала развитию преступности и пропасти между средним классом и представителями так называемого социального отребья. Таким образом, Муирхаус взращивал поколение пустых и ненужных истории людей.

Ирвин Уэлш покидает школу в шестнадцатилетнем возрасте, несмотря на большое увлечение английским языком и искусством, и проходит курсы подготовки электротехников. Он работает телевизионным ремонтником, пока сильный разряд тока не заставляет его покинуть эту отрасль и отправиться на поиски менее рискованной работы. Уехав в Лондон, Уэлш начинает поиски себя: меняет несколько работ, играет в панк-рок группах и экспериментирует с наркотиками. Восемнадцатимесячная героиновая зависимость, многочисленные аресты за алкогольные опьянения и непристойное поведение привели не к лучшим последствиям - Уэлша приговаривают к условному сроку. Потрясённый случившимся будущий писатель задумывается над тем состоянием жизни, в котором он находится, и решает начать с чистого листа - отказаться от многочисленных попоек и проблем с законом. Как отмечает Ирвин, отказаться от героина его заставило ужасающее состояние друзей - иметь такой внешний вид ему не хотелось42. Наркотики в то время перестали быть для Уэлша развлечением и стали жизненной необходимостью - Уэлш начинает период лжи и воровства, а сама жизнь больше не контролируется43 им. Уэлш становится клерком и изучает компьютерные вычисления в лондонской компании Hackney Council. Жилищный бум, произошедший в начале 1980-х в Лондоне, помог подняться Ирвину, который взялся за покупку, ремонт и перепродажу жилья. Несостоявшийся яппи поднимается по карьерной лестнице до менеджера по продажам, поступает в университет и получает магистерскую степень по бизнесу, написав выпускную работу об использовании обучения и создания равных возможностей для мужчин и женщин. Научный руководитель бывшего панка и возмутителя общественного спокойствия называет тезисы убедительными во всех аспектах, за исключением одного - язык работы не соответствует заданным параметрам и не выглядит эффективным. Уставший от скучной учёбы и однотипной работы, Уэлш отправляется в США, где и происходит первая проба пера. Изначально это были путевые заметки, но по возвращении в родной город Уэлш увидел единственно стоящий предмет для массового освещения. Множество друзей писателя погибли от передозировки наркотиками и СПИДа, а большинство выживших ВИЧ-инфицированы (по подсчётам, в 1980-е 51% жителей Муирхауса имели положительный результат44). Эдинбург становится эпицентром распространения дешёвого героина, правительство не справляется с растущей проблемой. Молодёжь, которая буквально задыхается в многоэтажках, гибнет и не может найти выход.