Тема футбола в советской прозе первой половины XX века

Несколько позднее (в 1920-е годы) общераспространенным клише в советской периодике становится метафора «футбол-болезнь». Авторы газетных и журнальных заметок подчеркивают, что в увлечении футболом сосредоточена огромная сила, потенциал, который необходимо обуздать и использовать на благо общества. По мнению А.А. Акмальдиновой, О.А. Лекманова и М.И. Свердлова, «футбол понимается как “болезнь роста”, эксцесс становящейся юной силы, которую надо должным образом организовать и направить в нужное русло» Акмальдинова А.А., Лекманов О.А., Свердлов М.И. Указ. соч. С. 47. . Примечательно, что ни высокая вероятность получить травму вследствие грубой игры со стороны соперника, ни перебранки футболистов на поле, ни непригодные поля в своей совокупности не останавливали людей в желании поиграть в мяч. Футбольные встречи нередко заканчивались серьезными травмами игроков. Например, в Ленинграде в декабре 1925 года во время товарищеского футбольного матча «один из игроков, ударившись о лед головой, был вынесен без сознания с поля» М-н. Футбольные декабристы или спорт наизнанку // Спартак. 1925. №1. С. 13.. Даже в таком спортивном журнале, как «Спартак», который являлся первым популярным массовым журналом физкультуры в СССР и был призван осуществлять спортивную пропаганду, публиковались статьи, где всерьез говорилось о футболе как о повальной заразе: «Нашей громадной, чрезвычайно нужной работе по физкультуре начинает всерьез мешать футбольное засорение» Андрей. О футбольной «детской болезни» // Спартак. 1925. №18. С. 8..

Наравне с серьезными статьями в периодике появлялись и иронические заметки о футбольной болезни. Вот один из наиболее выразительных подобных текстов на интересующую нас тему, опубликованный в газете «Красный спорт» в рубрике «Вместо фельетона»:

Из многих городов сообщают, что появилась новая странная болезнь. Заболевают главным образом мальчики и юноши. Заболевший не может спокойно видеть лежащий на земле круглый предмет или коробку из-под папирос, спичек и т. п., сейчас же начинает ударами ноги “вести” ее перед собой на протяжении многих кварталов, ничего не видя и не слыша кругом. Были уже случаи попадания под автомобиль, трамвай и т. п.

Врачи очень обеспокоены, так как болезнь, по-видимому, заразная и развивается с поражающей быстротой [Неизвестный автор]. Новая болезнь // Красный спорт. 1924. №5. 17 августа. С. 3..

Интересно, что случай попадания героя-футболиста под транспортное средство отражен в рассказе П.С. Романова «За этим дело не станет» и имеет ассоциативные связи с приведенной выше газетной заметкой. Герой попадает под трамвай и лишается правой руки (никакой круглый предмет он при этом не «ведет»). Попав в Институт скорой помощи, юноша вступает в диалог с лечащим врачом:

? Руку оторвало, дело простое.

? А, черт!.. Какую?

? Как видите, правую,? сказал врач и мигнул своим помощникам, чтобы готовили к операции.

? Вот чертовщина-то... Что ж я без нее буду делать?..

? А вам что, собственно, нужно?

? Как это «что нужно»? Писать, в лагере работать, на строительстве, наконец ? футбол. У меня команда.

? Ну что ж, писать в два счета выучитесь левой рукой, в футбол, как вы сами знаете, руками не играют, а на строительстве за все будете отдуваться головой. Только всего Романов П.С. За этим дело не станет // Романов П.С. Избранные произведения. М., 1988. С. 368..

Слова врача необходимо уточнить, так как в футбол руками все же играют, и делают это вратари. В тексте не говорится о том, на какой позиции играет главный герой, однако к концу рассказа вопрос разрешается:

? Зато это уж в последний раз со мной такой камуфлет, ? сказал сын. ? Ну, ладно, писать выучусь, как говорит доктор, левой рукой, на строительстве за все буду отдуваться головой, а в футбол с одними ногами еще лучше играть ? меньше штрафных будет Там же. С. 370..

Вероятнее всего, герой является полевым игроком. Игроки любого футбольного амплуа способны игрой руками нарушить правила как в пределах штрафной площади (вратарь), так и на любом другом участке поля (нападающие, полузащитники, защитники). Однако вратарю для успешной игры необходимы руки, так как без них он оказывается более уязвимым. Именно поэтому вратарю и только ему дано право играть руками. Вне зависимости от того, какую игровую позицию занимает герой, в рассказе Романова констатируется правдивый факт: без игры руками существует меньшая вероятность заработать фол («меньше штрафных будет»).

1.3 Отношение к футболу в рамках проблемы воспитания и ее решение в повестях Н. Огнева и Н.Н. Носова

Прения по поводу пользы и вреда игры в мяч были неотъемлемой частью как в отношениях «отцов» и «детей», так и в отношениях учителей и учеников в учебных заведениях: «Педагоги относились сначала с предубеждением к новой игре. Нередко тех, кто прослыл футболистом, сажали в карцер, а на экзаменах “резали”» Коршак Ю.Ф. Старый, старый футбол. С. 93.. Еще до 1917 года в периодике активно обсуждалось внедрение спорта в школе. Так, одна из заметок в газете Футбол» за 1914 год осуждала негативное отношение педагогов к спорту и призывала к изменению настроений в обществе в этом вопросе: «Нравственность юноши тесно связана с физической крепостью всего организма, нормальный спорт всегда облагораживает человека, и поэтому надо поставить его на должную высоту и забыть о том, что спорт есть развлечение или что-то такое, что должно заполнить свободное время» Евтихиев Д. Спорт и школа // Футбол. М., 1914. №8. 17 мая. С. 3.. Автор также призывает к тому, что спорт и школа являются равноправными в качестве факторов, «способных дать России молодую и крепкую молодежь» Там же.. Так и происходит с установлением советской власти и массовой популяризацией спорта в СССР, о чем мы писали во введении к настоящему исследованию.

Конфликт учеников и преподавателей в отношении футбола нашел свое отражение и в некоторых прозаических текстах советской литературы первой половины XX века. Наиболее полно, на наш взгляд, столкновение взглядов учителей и учеников на футбол отражено в повестях Н. Огнева «Дневник Кости Рябцева» (1927) и Н.Н. Носова «Витя Малеев в школе и дома» (1951).

Произведение Огнева построено в форме дневниковых записей, которые ведет ученик второй ступени Костя Рябцев. Автор повести поднимает ряд насущных проблем, с которыми столкнулось советское общество в 1920-е годы. Особенное внимание уделяется воспитанию и дисциплине школьников. В нескольких записях Кости Рябцева речь заходит и о футболе. При всей своей непохожести на романы «Зависть» и «Вратарь Республики», центральные прозаические произведения советской литературы, в которых отражена футбольная проблематика, в «Дневнике Кости Рябцева» зафиксированы многие футбольные реалии начала XX века. Особенно насыщенной в этом отношении выглядит запись от 5 августа, целиком посвященная игре в футбол. Костя проводит почти все время на футбольной площадке, играет правого хава, т.е. правого полузащитника. Иногда он заменяет правого инсайда, т.е. правого полусреднего нападающего ? одного из центральной тройки нападения. «Пробовал я стоять за кипера, но капитан меня перевел, потому что я все время выбегаю из ворот» Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. М., 1966. С. 156.. Обращает на себя внимание, что амплуа игроков в повести Огнева передаются кальками с английского языка: хав, кипер, инсайд, бек. Выше мы отмечали, что попытки уйти от механического перенесения на русскую почву иноязычных спортивных терминов и заменить английские наименования осуществлялись уже в 1910-х годах, однако в последующие десятилетия сосуществовали обе традиции освещения футбольной игры. Это касается как публицистики, так и художественной литературы, что и демонстрирует нам повесть Огнева.

В записи от 5 августа «Дневника Кости Рябцева» ставится проблема футбольной команды как коллектива, в котором каждый игрок ставит превыше всего общий успех, а не индивидуальный. Костя пытается спорить с капитаном команды об особенностях игры голкипера, но в конце концов подчиняется его решению, «потому что футбольная команда есть коллектив и в этом коллективе должна быть строжайшая дисциплина, иначе можно провалить всю игру». В конце 20-х годов футбольное сообщество в СССР пришло к мысли о том, что главным в футболе является пас, командные взаимодействия. Игрок не должен бросаться в дриблинг, стремясь обвести защитников соперника и блеснуть индивидуальными игровыми навыками, если есть возможность отдать партнеру пас и найти свободную зону для открывания под очередную передачу. Провозглашался комбинационный принцип игры. Именно переход на новую тактику, по воспоминаниям известного советского футболиста П.В. Батырева, позволил сборной СССР в 1927 году после поражения от сборной Нижней Австрии со счетом 0:3 разгромить соперника в ответной игре в Лейпциге со счетом 6:1 Батырев П.В. Победа новой тактики // Рассказы старых спортсменов. М., 1951. С. 85?96..

Ученики в повести Огнева делятся на «школьников» и «союзников». Первые придерживаются старых школьных правил, вторые же проповедуют самодисциплину и нежелание подчиняться только воле педагогов, признают лишь решение школьного совета (например, они не встают, когда в класс входит преподаватель). «Союзники» играют на местной площадке в футбол:

Было очень весело, потому что во время большого перерыва мы, все «союзники», выскочили на двор и стали играть в футбол. Погода довольно теплая, а снег утоптанный, поэтому играть было легко. А «школьники» смотрели на нас с завистью: им тоже очень хотелось играть, но по ихним, школьным, правилам футбол до весны запрещен, ? на школьном дворе, по крайней мере. В другие игры можно играть, которые физкультурщик показывает, а в футбол нельзя, потому что, как говорит Зинаидища, «футбол вредно отзывается на занятиях» Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. С. 57..

Деление на два лагеря нивелируется в тот момент, когда принимаются требования «союзников» об отмене обязательного вставания и приветствия. Кроме того, разрешается играть в футбол:

Согласительная комиссия с участием представителей ячейки постановила отменить обязательное здорованье и вставание. Права учкома расширены: так, например, дела, касающиеся только учеников, будут теперь разбираться только учкомом; в шкрабиловку и в школьный совет пойдут только дела, касающиеся и шкрабов и учеников. В футбол играть можно.

«Союз» кончился Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. С. 60..

Приведенная запись от 14 декабря ? это сюжетное решение коллизии «школьников» и «союзников», но не решение проблемы отношения к футболу учеников и «шкрабов». Дальнейшие записи отражают никуда не исчезнувшее столкновение противоположных взглядов на игру. Например, в записи от 13 января повествуется о споре, разгоревшемся между ребятами и «шкрабами». Ребята выступают против танцев, а преподаватель Елена Никитична и ученица Черная Зоя ? против футбола. Первые считают, что футбол ? это физкультура, вторые утверждают, что футбол представляет собой одну грубость, и мальчики попросту не хотят танцевать, потому что не умеют. В отличие от танцев ? «захватывающего развлечения» Там же. С. 74., по мнению Зинаиды Павловны, ? футбол таковым зрелищем назвать нельзя. Здесь прослеживается гендерный аспект проблемы: танцы воспринимаются как женское развлечение, а футбол ? как мужское.

Январские дебаты продолжаются в последующей записи дневника от 7 августа. Костя Рябцев все учебное время провел на футбольной площадке, дав перед этим обещание Зинаиде Павловне регулярно посещать занятия в летней школе. В результате герой спровоцировал конфликт с преподавателем, и в центре спора вновь оказывается футбол:

Я сказал, что теперь еще лето, и вполне естественно больше находиться на воздухе, чем в помещении, и что вообще необходимо как можно больше заниматься физкультурой.

А Зин-Пална возразила, что это нужно делать организованно и что, раз дал обещание, нельзя его нарушать. Кроме того, по ее мнению, футбол вовсе не физкультура, а очень вредная игра, которую можно сравнить с курением или с пьянством. Она так затягивает человека, что его и не оттащишь от футбола, и этому пример ? я.

Я в ответ стал доказывать, что футбол воспитывает коллективное чувство и всесторонне развивает организм, но Зин-Пална сейчас же сказала, что видит результаты как раз обратные, а именно: раз я не являюсь на занятия своего коллектива из-за футбола, так какие же коллективные чувства футбол воспитывает.

В общем, было очень неприятно, и из-за футбола придется вести борьбу.

Я несколько времени слонялся по школе и уже собрался уходить, как вдруг меня зовет Сильва, и мы с ней засели в аудитории и начали разговаривать. Я рассказал ей насчет футбола и Зин-Палны, и Сильва сказала, что, по ее мнению, Зин-Пална права и что ребята слишком увлекаются футболом Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. С. 159..

Противоположное отношение к игре в мяч обнаруживается в повести Носова, написанной практически четверть века спустя. В пятой главе произведения приводится диалог учеников 4 класса с учительницей Ольгой Николаевной, посвященный правильному распорядку дня школьника. В отличие от Зинаиды Павловны из повести Огнева, Ольга Николаевна придерживается положительного мнения о футболе как способе отдохнуть:

? Очень хороший отдых ? игра в футбол, ? сказала Ольга Николаевна, ? только не надо, конечно, играть весь день. Если поиграешь часок, то очень хорошо отдохнешь и учиться будешь лучше Носов Н.Н. Витя Малеев в школе и дома // Носов Н.Н. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 3. М., 2008. С. 476..

Для четвероклассника Вити Малеева, главного героя произведения Носова, изменить распорядок дня становится очень тяжелой задачей. Он пытается бороться со своими недостатками, но в первый же день после назидательного разговора с Ольгой Николаевной идет играть в футбол перед тем как делать домашнее задание:

Я твердо решил играть не больше чем полтора часа, от силы ? два, но, как только я попал на футбольное поле, у меня все из головы вылетело, и я очнулся, когда уже совсем наступил вечер. Уроки я опять стал делать поздно, когда голова уже плохо соображала, и дал сам себе обещание, что на следующий день не буду так долго играть. Но на следующий день повторилась та же история Носов Н.Н. Витя Малеев в школе и дома // Носов Н.Н. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 3. С. 479..

Футбол становится искушением для юных учеников, средством испытания воли. Игра, во-первых, способствует осознанию ребятами своей безвольности и слабого характера, а во-вторых, предстает в повести Носова как дурная привычка. Такова функция футбола в повести Носова. Если у Огнева вопрос об отношении к футбольной игре остается нерешенным вплоть до конца произведения (проблема лишь ставится, но не решается), то у Носова этот вопрос решается: игра ? хорошее средство проведения досуга, однако прежде необходимо сделать дело. Так и происходит в финале повести Носова: Витя и Костя исправляют неудовлетворительные оценки и переходят в пятый класс с одними пятерками. Героям удается побороть свои недостатки.

В значительной степени оценка футбола в детской повести изменилась в связи с общими процессами, произошедшими в СССР. Огнев, учитель по профессии, сформировался еще до революции и, вероятно, сам не был уверен, полезна или нет новая игра, популярность которой у школьников была уже вполне очевидна. Во времена Носова достижения советского футбола (и их изображение в искусстве, например, Кассилем) получили не только массовое, но и официальное признание. Поэтому проблема переместилась с оценки самой игры на оценку психологических качеств ее участников.

1.4 Краткие выводы

Таким образом, отношение к футбольной игре в первой половине XX века было крайне неоднородным и отличалось широкой палитрой мнений. Футбол как одно из популярнейших явлений спорта оказывался предметом противостояния представителей разных поколений; гендерных споров; социальной борьбы; эстетической полемики; конфликта разных педагогических систем.

Разнообразие суждений о футболе и спорте в целом, их общественная и культурная значимость отражалось в художественных произведениях множества авторов и способствовало возникновению ряда литературных образов героев-футболистов, которые пополняют и обновляют галерею персонажей советской литературы, а вслед за тем новых мотивов и сюжетных моделей в повествовательной прозе. Рассмотрев суждения о футболе в мемуарной литературе и в некоторых художественных произведениях, мы можем перейти к анализу системы художественных образов в прозаических текстах 1910?1950-х годов, содержащих эти новые типы и сюжетные положения.

Глава 2. Образы футболистов и болельщиков в советской прозе первой половины XX века

Массовая популярность футбола обусловливает факт отражения этой игры в литературных произведениях. Спорт входит в мир художественной литературы, тем самым расширяя ее рамки: «За экстенсификацией художественного пространства и времени стояло представление о расширении обстоятельств, в которых отныне существует человек, о раздвижении его личного опыта и той сферы действительности, которая воздействует на формирование его характера» Скороспелова Е.Б. Русская проза XX века: от А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003. С. 31..

Из всех футбольных амплуа в советской прозе первой половины XX века наиболее часто встречаются вратарь и нападающий. Спортивная дуэль игроков этих амплуа воспроизводила метафорически ситуацию военного сражения или психологического столкновения. На это обратил внимание еще в конце XIX века Е.М. Дементьев, автор книги «Английские игры на открытом воздухе», опубликованной в 1891 году. Говоря о футболе, он отмечал: «В настоящее время прежняя дикая игра превратилась в своего рода науку: это игра с атаками, ошибками, обходами, с застрельщиками и с резервами, одним словом, война со своею стратегией и тактикой» Дементьев Е.М. Английские игры на открытом воздухе. С. 58. (Курсив наш. ? П.Ю.). «Никакой другой спорт в то время не способен был так моделировать ситуацию борьбы, схватки, как это делал футбол» Сушков М.П. Футбольный театр. С. 95., ? писал о 1920-х годах М.П. Сушков. В противостоянии футболистов голкипер оказывается положительным персонажем, а форвард ? отрицательным. По словам М. О'Махоуни, голкипер «становится главным символическим защитником советского государства» О'Махоуни М. Указ. соч. С. 177..

Следует отметить, что вратарь далеко не сразу стал центральным по амплуа персонажем в советском футболе и на первых порах заметно уступал полевым амплуа, особенно форварду. Первый вратарь сборной СССР Н.Е. Соколов вспоминал: «Тогда, на заре русского футбола, в ворота ставили того, кто был мало пригоден для игры в поле. Роль вратаря мы, ребята, не уважали» Соколов Н.Е. Первый вратарь сборной. С. 9.. «В ворота шел слабейший» Бутусов В.П. Мы были Колумбами в русском футболе. С. 22., ? писал В.П. Бутусов. Функция вратаря как стража, «главного защитника» Футбольный спорт ? источник силы и здоровья. Харьков, 1915. С. 9., героически защищающего последний рубеж обороны своей команды, была по-настоящему осознана на стыке 1920?1930-х годов. Об особом романтическом ореоле, которым окружен вратарь, писал В.В. Набоков, игравший в юности в футбол как раз на позиции голкипера:

В его одинокости и независимости есть что-то байроническое. На знаменитого голкипера, идущего по улице, глазеют дети и девушки. Он соперничает с матадором и с гонщиком в загадочном обаянии. Он носит собственную форму; его вольного образца свитер, фуражка, толстозабинтованные колени, перчатки, торчащие из заднего кармана трусиков, резко отделяют его от десяти остальных одинаково-полосатых членов команды. Он белая ворона, он железная маска, он последний защитник Набоков В.В. Другие берега // Набоков В.В. Собрание сочинений русского периода: В 5 т. Т. 5. С. 307..

Спортивные успехи советской сборной (победы в международных матчах против рабочих команд Финляндии, Швеции, Норвегии, Турции, Германии, Нижней Австрии, Венгрии), безусловно, способствовали все большей популяризации футбола в государстве. Кроме того, на усиливающийся интерес к игре и, в частности, к фигуре голкипера повлияли художественные произведения советских писателей. Первым прозаическим текстом, в котором возникает образ вратаря, является роман Ю.К. Олеши «Зависть», опубликованный в журнале «Красная новь» в 1927 году.

Прежде чем перейти к аналитической части нашего исследования, предварительно оговорим, что произведения, где явно противопоставлены голкипер и форвард, рассматриваются в подглавке «Вратарь», а тексты, где фигурирует только нападающий, ? в подглавке «Нападающий». Наш подход объясняется тем, что, как нам представляется, спортивную дуэль футболистов невозможно рассматривать отдельно друг от друга. Последующие страницы нашего исследования прояснят это предварительное замечание. Если привести пример из анатомии, то вратарь и нападающий подобны почкам в человеческом организме, покрытым соединительной мембраной. Они неразрывны в своем единстве на поле, их борьба формирует интригу как в реальном футбольном матче, так и в художественной литературе. В такой своеобразной диалектике взаимоотношений ведущих действующих лиц, на наш взгляд, и содержится ключ к пониманию поэтики большинства произведений на тему футбола. Кроме того, тексты только с героями-нападающими отличаются тем, что в них отсутствуют герои-вратари. Вот еще одна причина, по которой мы разводим произведения на две группы.

2.1.1 Зарождение концепции «вратарь ? защитник нации» в художественной литературе. Образ Володи Макарова в романе Ю.К. Олеши «Зависть»

А.П. Старостин, представитель знаменитой футбольной династии Старостиных, писал, что «“Зависть” явилась первым художественным произведением, в котором писатель затронул спортивную тему, в частности футбол, давно уже завладевший сердцами мальчишек» Воспоминания о Юрии Олеше. М., 1975. С. 56.. Приведенная цитата требует уточнения. Старостин имеет в виду первое описание футбольного матча как такового, так как первым писателем, затронувшим спортивную тему, Олеша, конечно же, не был. Достаточно вспомнить рассказ А.С. Бухова «Путь к здоровью», написанный еще в 1915 году. Здесь героиня пытается заняться оздоровлением молодого человека, представленного увальнем и неврастеником, не имеющим никакого желания заниматься спортом. Уже здесь упоминается игра в футбол. В том же 1915 году была написана повесть Л.А. Чарской «Генеральская дочка», в которой возникает образ воспитанницы пансиона Сони Аладьиной, увлекающейся спортом:

Она делала гимнастику утром и вечером, проводила большую часть своего времени на свежем воздухе, за партией тенниса или в лодке, иногда играла с дачными соседями-мальчуганами в футбол, приводя этим в ужас почтенную директрису пансиона, или «выжимала» пуды при помощи тяжелых гирь Чарская Л.А. Генеральская дочка // Чарская Л.А. Полное собрание сочинений: В 54 т. Т. 25. М., 2006. С. 28?29..

В середине 1920-х годов в советскую художественную прозу вливаются новые спортивные реалии и, как следствие, новые метафоры и сравнения. Они возникают спонтанно у разных авторов. В частности, в одной из глав повести Б.А. Лавренева «Крушение Республики Итль» (1925), опубликованной за два года до появления «Зависти» Олеши, движение одного из героев, грузного Антония Баста, уподобляется движению футбольного мяча: «Вдруг над скопищем прижатых друг к другу человеческих голов появилось нечто шарообразное с привязанным к нему желтым чемоданом и покатилось по головам, как футбольный мяч по полю. Это Антоний Баст в последнем отчаянии стремился опередить сограждан» Лавренев Б.А. Крушение республики Итль // Лавренев Б.А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 4. М., 1982. С. 215. Перемещение персонажа сравнивается с движением спортивного снаряда Что касается поэзии, то еще в 1913 году В.Я. Брюсов в стихотворении «У круглого камня» заложил традицию уподобления мяча огромному валуну. При этом у Брюсова, в отличие от Лавренева, отсутствует движение предмета изображения: камни статичны и лежат в воде и на земле (См. об этом.: Акмальдинова А.А., Лекманов О.А., Свердлов М. И. Указ. соч. С. 36?37).. Известен также пример из рассказа Б.А. Губера «Мертвецы» (1927), в котором глобус используется в качестве футбольного мяча: «К выбеленной мелом голландке придвинута поношенная фисгармония. Рядом ? стеклянный шкафчик-горка (библиотека), а на нем глобус из папье-маше, с проломленным боком: как-то по пьяной лавочке задумали шаром земным играть в футбол» Губер Б.А. Мертвецы // Перевал. Сборник пятый. М., 1927. С. 117.

В поэзии традицию уподобления футбольного мяча планете заложил К.А. Липскеров в стихотворении 1915 года «Может быть, это только злые дети…» (См. об этом в кн.: Акмальдинова А.А., Лекманов О.А., Свердлов М.И. Указ. соч. С. 35).. В поэзию футбол вливается еще раньше. А.А. Акмальдинова, О.А. Лекманов и М.И. Свердлов приводят в качестве первого стихотворного текста, в котором описывается игра в мяч, «Сквозной ветер» Саши Черного. Это стихотворение датировано 1910 годом Там же. С. 9?10..

Что же касается создания героев-футболистов в советской прозе, то в этом аспекте Олеша действительно стал первопроходцем. О «Зависти» существует обширная критическая и научная литература, в которой уделяется значительное внимание и образу юного футболиста Володи Макарова, и противостояние этому персонажу Николая Кавалерова, от лица которого написана первая часть романа. Мы не ставим своей задачей дать очередную интерпретацию этого чрезвычайно сложного и противоречивого текста, не стремимся выявить авторскую позицию, которая крайне затемнена и нуждается в особом исследовании. В этой работе нас интересуют три аспекта. Во-первых, восприятие современниками, занимавшими разные позиции по отношению к роли спорта в жизни, образа Володи Макарова как футболиста и как представителя молодого поколения, нового типа советских людей. Во-вторых, анализ сцены футбольного состязания как вставной новеллы, принципиально значимой для дальнейшего развития в советской литературе спортивной темы. В-третьих, принципы изображения Олешей образов футболистов, их взаимоотношений и хода игры вне общей концепции романа в плане отношения автора и его современников к спорту. Соотнесение всего этого с художественным миром романа «Зависть» и системой его идей требует отдельного подробного исследования и выходит за рамки настоящей работы.

Вратарь Володя Макаров является представителем нового поколения советских людей. Проблема создания нового человека была одним из наиболее актуальных и дискуссионных вопросов в СССР в 1920?1930-е гг. Отражение этой проблемы в романе одним из первых подметил нарком просвещения СССР А.В. Луначарский: «Показать нового человека ? какая несомненно огромная задача! С большой свежестью она выполнена, например, в “Зависти” Олеши, где автор поставил проблему о тонко организованном человеке старого мира, который испытывает муки смешанного восторга и ненависти, амальгамирующихся в зависти к новому человеку» Луначарский А.В. Актуальнейшие темы художественной литературы // Луначарский А.В. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 2. М., 1964. С. 451.. Едва ли не каждый обращавшийся в последующие десятилетия к проблемам творчества Олеши отмечал специфику образа Володи Макарова как представителя новой генерации. Однако факт увлечения героя футболом в сознании критиков и литературоведов не укладывался в парадигму фигуры нового человека. Олеша предугадал невероятную популярность спорта в СССР, именно поэтому в вопросе освещения футбола как нового феномена культуры роман произвел положительное впечатление на подростков, увлекающихся спортом, а также наперебой обсуждался в кругах футболистов. «“Затаенность гордых мечтаний” ? вот струнка, которую автор задел в душе молодых спортсменов совсем еще молодой Советской Республики» Воспоминания о Юрии Олеше. С. 56.. Если использовать формулировку Ю.М. Лотмана, спорт ? это одна из систем, «кодовая природа которых не известна аудитории до начала художественного восприятия» Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 277.. С введением спорта в художественный текст происходит тот же процесс, что и при публикации новаторского литературного произведения. Сначала текст порождает «эстетику противопоставления» и отрицания, но затем проходит время, публикуются другие тексты, и наступает «эстетика отождествления» Там же., пора признания. История спортивной темы в советской литературе оправдывает этот закон: через 10 лет после публикации «Зависти» был издан роман Л.А. Кассиля «Вратарь Республики», затмивший собой все остальные тексты, в которых так или иначе ведется речь о футболе. Советская критика, упрекнув Кассиля во многих недостатках, единогласно признала, что писателю великолепно удались описания футбола. Не случайно впоследствии Кассиля нарекут «поэтом популярнейшей игры» Рахтанов И.А. Ранний Кассиль // Жизнь и творчество Льва Кассиля. М., 1979. С. 269..

Осмысление современниками образа юного футболиста из романа «Зависть» все время выходило во внелитературную сферу, за рамки текста, выстроенного исходя из авторского замысла. Последний мало интересовал критику. Володя Макаров вырос в типическую фигуру внелитературного плана. О нем говорили не как о вымышленном, а как о реальном или потенциально возможном лице, на примере которого обосновывались эстетические и общественные предпочтения участников полемики. Общим местом в работах, посвященных этому герою «Зависти», оказывается неприятие физиологической составляющей его образа, а также недоумение в бесчувственности героя по отношению к окружающему миру. Вот один из упреков в сторону автора «Зависти»:

Я чувствовала, что мы все кажемся вам уж очень механизированными и вечно смеющимися людьми, и в то же время я знала, что ни я сама, ни мои товарищи комсомольцы совсем не похожи на Володю. Мы так же, как и он, занимались физкультурой, мы так же, как и он, восхищались машинами и техникой, но мы вовсе не хотели быть человеком-машиной, о чем мечтал Володя. Мы страстно боролись, мы бурно чувствовали, и меня поразило, как вы в этом можете нам отказывать Чернова В. Письмо «старой комсомолки» Юрию Карловичу Олеше // Молодая гвардия. 1935. №1. С. 157..

Испытываемое «старой комсомолкой» и ее друзьями разочарование в персонаже показывает, что эти наивные читатели явно отождествляли его с какими-то реальными и близкими им людьми.

В.П. Полонский, редактор «Нового мира» и сторонник, в целом, традиционной, далекой от авангарда, эстетики, отрицательно воспринял образ Володи Макарова, расценив его как пародию на нового человека: «Облик “нового человека” сделан так, что в нем действительно, кроме хороших мышц, нет ничего замечательного. Подобно Андрею (Бабичеву. ? П.Ю.), он лишен воображения. У него нет дарований. Его ноги работают лучше головы. Он говорит суконным языком» Полонский В.П. Преодоление «Зависти» (о произведениях Ю. Олеши) // Полонский В.П. Очерки современной литературы. М., 1930. С. 26. . Подробную же характеристику позднее встречаем, например, у И.П. Вдовиной, которая утверждала: «“Новый Эдисон” и “футболист” ? сопоставление этих понятий снижает образ. Володя удивляет и покоряет, и вызывает одновременно ироническую улыбку» Вдовина И.П. Проблема героя в романе Ю. Олеши «Зависть» // Проблемы реализма. Вологда, 1966. С. 147..

На фоне подобных суждений выделяются слова В.О. Перцова: «Эпизод футбольного матча, где Володя Макаров, вратарь советской команды, играет против немецкой команды со знаменитым Гецкэ ? центральным форвардом, относится к числу художественно совершенных реалистических страниц романа Олеши. Вся картина увидена глазами автора, а не опосредована им через героев, выражает отношение художника к тому, что он видит, ? вот что очень важно» Перцов В.О. «Мы живем впервые»: О творчестве Юрия Олеши. М., 1976. С. 128.. Футбольный матч между сборной командой Москвы, ворота которой защищает Володя Макаров, и немецкой командой описан в VIII?IX главах второй части романа. По мнению Перцова, Олеша, вопреки содержанию своей речи, произнесенной на Первом съезде Союза писателей в 1934 году, в которой писатель отождествил себя с главным героем романа Николаем Кавалеровым, полностью стоит на стороне голкипера и, наоборот, противопоставляет Кавалерову Володю Макарова: «Он (Олеша. ? П.Ю.) наделяет его (Володю Макарова. ? П.Ю.) своими мыслями, он хочет показать Володю Макарова не только на футбольном поле, но и как своего рода философа революции, молодого апостола индустриализации» Там же. С. 135.. Мы не склонны считать, что в случае с «Завистью» уместно говорить о полноценном отождествлении позиции реального автора с позицией Володи Макарова. Трактовка Перцовым образа футболиста во многом объясняется взглядами самого критика. В юности он был близко знаком с А.К. Гастевым и испытал сильное влияние его идей. Гастев, создатель Института научной организации труда, мечтал о том, чтобы все человеческие процессы четко регулировались разумом, он и воспринимался современниками как главный пропагандист «людей-машин». Позднее Перцов был сначала активным сотрудником журнала «На посту», потом членом ЛЕФа. Очевидно, в этих враждующих группировках его привлекало именно то, что было в них общего: прагматический, рационалистический подход к жизни, к человеку, преклонение перед техническим прогрессом, горячее приветствие всех революционных преобразований в обществе. Понятно, что все самое близкое Перцову сконцентрировано в образе Володи Макарова. Между тем, Олеша был далек от идеологии пролетарских писателей и ЛЕФа.

Однако Перцов прав в другом. Он не соглашается с мнением о том, что спорт как новое явление в жизни человека конца 1920-х гг. оказывает отрицательное воздействие на образ героя в целом. Перцов, напротив, справедливо утверждает: «Эстетика здорового, ловкого, физически богатого тела, тренированного жеста рождает у Олеши предчувствие слияния античной и современной красоты в идеальном гармоническом человеке коммунистического общества» Перцов В.О. «Мы живем впервые»: О творчестве Юрия Олеши. С. 155.. Другими словами, критик заметил объективное присутствие в романе «Зависть» новых эстетических тенденций, о которых мы уже писали выше: красота тела, занятия физической культурой не идут вразрез с другими занятиями нового человека, а дополняют его и доводят до совершенства (ср. одновременно написанную повесть Вересаева «Исанка», о которой уже шла речь). Новый человек должен быть молод и силен с физической точки зрения. «Это обеспечивало успешное выполнение трудовых задач и защиты отечества с оружием в руках» О'Махоуни М. Указ. соч. С. 31.. Именно таким и является Володя Макаров.

Олеша, несомненно, симпатизирует своему герою, хотя трудно утверждать, в какой мере и во всем ли. Более того, Кавалеров, герой-антагонист Макарова, испытывает к последнему зависть, то есть признает его очевидные достоинства. Писатель, несмотря на ностальгические ноты во многих своих произведениях, был вполне современным человеком. Он гордился тем, что застал время рождения спорта, нередко упоминал о различных спортивных событиях в своих дневниковых записях. Автор «Зависти» в юности часто посещал цирк, мечтал стать прыгуном: «Мальчиком и многие годы потом, уже взрослым человеком, из всех зрелищ я больше всего любил цирк. <…> Также и пробуждавшаяся чувственность находила свои тайные воплощения в образах цирка» Олеша Ю.К. Книга прощания. С. 290.. Олеша любил играть в футбол во время обучения в Ришельевской гимназии в Одессе, гордился тем, что играл в составе команды «Спортинг-клуб» с знаменитым нападающим Г.Г. Богемским. По воспоминаниям Старостина, Олеша был приверженцем наступательного футбола, «неоднократно высказывал свою триединую ипостась ? красота, сила, честь» Старостин А.П. Встречи на футбольной орбите. С. 129., не скрывал возмущения, когда игра была «грязной» ? полной нарушений правил и грубым отношением игроков команд друг к другу. Писатель не был профессиональным футболистом, но это не мешало ему играть на любительском уровне, быть заядлым болельщиком Спортивная симпатия Олеши была на стороне команды ЦДКА (Центральный Дом Красной Армии). Она во многом определялась тем, что за ЦДКА в те годы выступал блестящий советский нападающий Г.И. Федотов. Писатель был одним из многих почитателей его таланта. и частым зрителем на трибунах футбольных стадионов Ср. также заявление Олеши в комитет по делам физкультуры при СНК: «Я начал заниматься футбольным спортом с 1915?года. // Тогда футбол в России только зарождался, были известны только правила и некоторые элементарные <правила> приемы игры. Отдельные команды поставили себе целью выработку того класса игры, который мог бы идти вровень с европейскими командами того времени. // Одной из таких команд была команда СКЗ (Спортивный клуб Замоскворечья), в составе которой был и я. // Своей игрой мы подняли зарождавшийся в России футбольный спорт на большую высоту. // В 1918 году наша команда выиграла первенство Москвы. Целый ряд отзывов об игре этой команды имеется в спортивных журналах, в частности в журнале “Спорт”. // Я по качеству своей игры находился долгое время в ряду таких игроков, как [П.?Е.] ?Исаков, [П.?А.] Канунников, [Н.?Е.]?Соколов, [Ф.?И.]?Селин. Все эти мастера могут подтвердить мои слова» (Цит. по: Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. СПб., 2017. С. 402.).. Представляется, что вхождение футбольной составляющей в ткань повествования «Зависти» ? это закономерный процесс в творчестве писателя.

Игра в футбол открывает возможность продемонстрировать способности нового человека в деле. Володя Макаров защищает ворота сборной команды Москвы, которая играет против немецкой команды. Начиная с романа «Зависть», в советской литературе рождается метасюжет противостояния вратаря и нападающего. У Олеши этот конфликт погружен в общественно-политическую сферу. Автор «использует футбольный матч для резкого противопоставления советского “нового человека” и человека западного» О'Махоуни М. Указ. соч. С. 177.. Многие исследователи обращают внимание на идеологический аспект противостояния Володи Макарова и Гецке, однако, в сущности, особенность конфликта между персонажами открыто явлена читателю в тексте и не вызывает затруднений в выявлении:

Как футболист, Володя представлял собой полную противоположность Гецкэ. Володя был профессионал-спортсмен, ? тот был профессионал-игрок. Володе был важен общий ход игры, Общая победа, исход, ? Гецкэ стремился лишь к тому, чтобы показать свое искусство. Он был старый, опытный игрок, не собиравшийся поддерживать честь команды; он дорожил только собственным успехом; он не состоял постоянным членом какой-нибудь спортивной организации, потому что скомпрометировал себя переходами из клуба в клуб за деньги. Ему запретили участвовать в матчах на розыгрыш первенства. Его приглашали только на товарищескую игру, на показательные матчи и на поездки в другие страны. Искусство соединялось в нем с везением. Его участие делало команду опасной. Он презирал игроков ? и тех, с которыми играл, и противников. Он знал, что забьет любой команде мячи. Остальное ему было не важно. Он был халтурщик Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 143..

Представители команд олицетворяют два мира и исповедуют две философии. «Во время футбольного матча каждый игрок имеет возможность проявить все свои личные качества, но игра в то же самое время требует подчинения личных стремлений каждого футболиста общей цели» Фролов В.В. Футбол в СССР. С. 12., ? именно такой командной философии ? «не на эффект, не “на зрителя”» Там же. С. 14. ? придерживается Володя Макаров. Гецкэ ? представитель капиталистического мира в рамках «Зависти». Как футболист, он предстает индивидуалистом, не делится мячом с партнерами. «В каком же смысле Гецкэ халтурщик? В смысле безразличия к общему делу, противопоставления себя коллективу» Перцов В.О. «Мы живем впервые»: О творчестве Юрия Олеши. С. 129., ? отмечает Перцов. Немецкий форвард играет как индивидуалист, что роднит его с Юшкой Громовым, одним из героев повести Огнева «Дневник Кости Рябцева», которую мы рассматривали в первой главе нашего исследования:

Например, в нашей же второй команде Юшка Громов играет левого края, так он всегда водит, и кончается тем, что у него выбивает бек, а иногда и хав догоняет. Мы уже говорили Юшке, что так нельзя и что если каждый будет водить, то не получится пасовки и всякая пасующая команда нас одолеет. Но Юшка стоит на своем. Он уверяет, что знаменитый левый край Кукушкин тоже всегда водит и что так легче всего прорваться к чужому голу В приведенном отрывке словосочетание «к чужому голу» означает «к чужим воротам». В начале XX века словом «гол» нередко называли футбольные ворота, а словом «гольман» ? вратаря.. Капитан наконец пригрозил Юшке, что если он будет водить, то его переведут в третью команду и не дадут выступать на ответственных состязаниях. Юшка дал обещание, что не будет больше водить, а вчера была тренировка с третьей командой, и он все-таки водил. Правда, на этот раз ему удалось три раза обвести беков и забить три гола, но капитан сделал ему выговор Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. С. 156?157.. футбол дневник повесть огнев олеша кассиль

Немецкой команде выпадает играть первый тайм «по ветру» Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 141.: природная стихия помогает футболистам, на протяжении первых 45 минут мяч сдувает к воротам Володи Макарова. В конце тайма Гецкэ удается забить мяч и открыть счет в игре. Интересно, что Олеша оставляет сюжетную линию Володи Макарова открытой и не завершает футбольное противостояние. Читатель так и не узнает, чем закончится игра. Однако мажорная тональность, выраженная в событиях, происходящих в перерыве матча (болельщики качают Володю Макарова, рукоплещут ему, Вале и Андрею Бабичеву, мальчишка-болельщик кричит: «Немцам два гола минимум!» Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 148.) наводит на мысль о том, что сборная Москвы сумеет отыграть пропущенный мяч.

Несмотря на то, что Володя Макаров пропускает гол в свои ворота, автор показывает своего героя как истинного спасителя своей команды, как героя на спортивной арене Об этом, в частности, пишет американский литературовед У. Харкинс: «<…> his part in the soccer match against the Germans is clearly a heroic one» (его роль в футбольном матче против немецкой команды, безусловно, героическая (Перевод наш. ? П.Ю.)) (Harkins W.E. The Theme of Sterility in Olesha's Envy // Major Soviet Writers: Essays in Criticism. London, 1973. P. 285). . Формируются зачатки традиционного в советской культуре конца 1930-х годов образа вратаря как стража границы, часового у ворот. Литературовед М.О. Чудакова отмечала, что Олеша в «Зависти» ставит предмет изображения в особые оптические условия: «Описывается движение в его чистом виде, в отвлечении от всего, что делало бы его индивидуальным, восстанавливается мускульная схема движения и “оправдание” этого описания ? лишь в его точности» Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. М., 1972. С. 12. (Курсив М.О. Чудаковой ? П.Ю.). Действительно, Володя Макаров изображается с внешней точки зрения ? с трибуны стадиона. «Каждое необычное впечатление, наблюдение в прозе Олеши связано прочной и исчерпывающей зависимостью прежде всего с пространственным его положением, с той “точкой”, откуда ведется наблюдение» Там же. С. 23.. На что нарратор обращает внимание читателя? ? Прежде всего, на физиологические аспекты игры вратаря. VIII-IX главы второй части романа ? это торжество описания физиологии. «Едва ли не впервые в нашей литературе здесь подробно описано зрелище футбольного матча и подробно показано поведение игроков и болельщиков ? внешний рисунок этого поведения» Там же. С. 11?12. (Курсив наш. ? П.Ю.). В романе эксплицирована гиперболичность прыжков, прыжков вне законов науки, которые совершает голкипер, спасая ворота своей команды: «Володя схватывал мяч в таком полете, когда это казалось математически невозможным» Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 142.; «Володя не схватывал мяч ? он срывал его с линии полета и, как нарушивший физику, подвергался ошеломительному действию возмущенных сил» Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю.К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 142. . Позднее мотив невероятного спасения ворот будет встречаться в произведениях других советских прозаиков.

Использование Олешей в описании игры футболистов таких риторических средств, как метафора и сравнение, усиливает наглядность впечатления: «От удара кого-то из двух мяч легко и неверно взлетел над головой Гецкэ, и тот вбил его в сетку толчком головы, похожим на поклон» Там же. С. 144.. <…> «Перехваченная скорость мяча выбрасывала Володю на два метра вбок, он падал в виде цветной бумажной бомбы» Там же. С. 142?143.. <…> «Володя стоял уже на земле. Чулок на одной ноге его спустился, обвернувшись зеленым бубликом вокруг грушевидной, легко волосатой икры».

В структуре футбольных эпизодов большое место отведено авторским пояснениям. В начале XX века футбол быстро распространялся на территории СССР, однако для читателя, несомненно, существовала потребность в объяснении составляющих футбольной игры. Именно поэтому Олеша вводит в повествование своеобразный футбольный инструктаж. Общей закономерностью в развитии советской прозы 1920?1930-х гг. является наличие пояснений к своим произведениям. «Так Олеша постоянно объясняет им же самим порожденные картины, дает свои комментарии к своему же тексту» Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. С. 17.. Например, для писателя важно отметить в VIII главе второй части: «Игра продолжается девяносто минут, с коротким перерывом на сорок пятой минуте» Олеша Ю.К. Зависть // Олеша Ю. К. Зависть. Заговор чувств. Строгий юноша. С. 141. <…> «Еще за месяц до матча предполагали, что с германской командой приедет знаменитый Гецкэ, играющий центрального форварда, то есть главного игрока из пяти нападающих» Там же. С. 140. <…> «Наши беки давали сильные “свечки”, то есть высокие параболические удары, но мяч, скользнув по стене ветра, завертывался, блестя желтизной, и шастал обратно» Там же. С. 141?142.. Роман Олеши в отношении изображения действительности является экспериментальным: привычные описания галерей, парков, пейзажей становятся конспективными, отрывочными. Прозе Олеши в целом свойствен «стремительный темп смены разномасштабных действий» Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. С. 42.. Возможно, именно поэтому писатель не завершил футбольную линию сюжета в своем произведении, обогатив русскую литературу новым для нее материалом и оставив читателю возможность самостоятельно додумать исход противостояния Володи Макарова и Гецкэ.

Сложно согласиться с мнением И.П. Смирнова, который пишет: «Интеллектуал обречен на исчезновение в мире, где господствуют спортсмены и энергичные функционеры, воплощающие собой чужую волю, - вот вывод из романа Олеши “Зависть”» Смирнов И. П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994. С. 303.. Нам представляется, что приведенное суждение не может быть признано единственным выводом, который читатель может сделать после прочтения текста. Мы убеждены, что приемы построения текста и исторический материал взаимодействуют, а вовсе не противодействуют друг другу. «Более того, чем более открытым и пестрым предстает тот материал, из которого соткан смысл текста, тем более мощно заявляет о себе его герметическое единство» Гаспаров Б. М. Послесловие. Структура текста и культурный контекст // Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. С. 285.. Роман «Зависть» стал мощным катализатором, который способствовал повышению интереса к спорту в СССР. Мы придерживаемся точки зрения Б.М. Гаспарова, считающего, что литературные тексты ? это открытые структуры, в которых заложен «потенциал смысловой бесконечности» Там же. С. 302., постоянно регенерируется смысл: «Внесение все новых элементов не размывает границы текста, а, напротив, увеличивает число и интенсивность связей внутри текста и тем самым утверждает его целостность» Там же. С. 285.. Представляется справедливым мнение В.В. Бадикова, который утверждает, что второстепенные герои (в том числе интересующий нас Володя Макаров) в текстах Олеши «получились схематичными, обобщенными, тяготеющими к символам определенных жизненных типов» Бадиков В. В. Особенности поэтики Юрия Олеши (на материале прозы). Автореф. дисс. на соискание учен. степени канд. филол. наук. Алма-Ата, 1967. С. 11.. Более разработанный образ футболиста действительно появится в советской прозе позднее, но увлечение игрой не разрушает образ Володи Макарова, а, напротив, органично вписывается в характер нового человека и дополняет его. Кроме того, своим романом Олеша обновляет галерею героев советской литературы, вводя туда героя-спортсмена.