Анализ процесса формирования образа Х. Кортасара в СССР

Следующей публикацией произведений писателя на русском языке был сборник рассказов «Другое небо», вышедший в Москве в 1971 году. В него входили рассказы из опубликованной в Аргентине в 1966 г. книги «Все огни - огонь»: «Захваченный дом», «Автобус», «Врата неба», «Заколоченная дверь», «Менады», «Аксолотль», «Ночью на спине, лицом кверху», «Конец игры», «Мамины письма», «Другое небо». Предваряла эти произведения вступительная статья переводчицы Э. Брагинской «Хулио Кортасар и его рассказы». Несмотря на то, что данная статья вышла всего год спустя после первой публикации писателя в СССР, о Х. Кортасаре в ней рассказывается как о давно знакомом публике писателе (хотя к этому времени на территории СССР было опубликовано только два его рассказа). В отличие от предыдущей статьи, в данной работе практически полностью отсутствует идеологический подтекст, перед читателями появляется не «автор-социалист» или «автор, борющийся с капиталистическими взглядами и укладом жизни», но именно признанный писатель, мастер слова, обладающий собственной необычайной манерой письма.

Э. Брагинская также более подробно анализирует уже ранее опубликованные в СССР произведения - рассказы «Преследователь» и «Южное шоссе», подчеркивая их значимость и, более того, «программность» для творчества Кортасара. Анализируя произведения писателя, автор данной работы пытается понять «Во что верит? [Хулио Кортасар] <…> Почему каждая книга <…> становится сенсацией, предметом обсуждений, восторгов и споров?» Брагинская Э. Хулио Кортасар и его Рассказы //Другое небо. М.: Художественная литература, 1971. .

После небольшой биографии писателя, Э. Брагинская приводит в статье краткий анализ некоторых наиболее значимых его произведений и освещает наиболее важные для творчества Кортасара темы и идеи. При этом постепенно вырисовывается и образ самого автора - интеллектуала, мечтателя, переводчика, писателя, не стремящегося к славе, ведущего несколько замкнутую жизнь и, вместе с тем, протестующего против устоявшихся ценностей «западной цивилизации» Там же: С. 9, «стандартов, окаменевших формул и руководств» Там же: С. 9. В описании Э. Брагинской Кортасар представляется как писатель-искатель, стремящийся во что бы то ни стало «проникнуть “за зеркало” <…> в существующую, но еще не познанную реальность» Там же: С. 9, отрицающий условности и спокойствие, не принимающий лицемерие мира с «детской жестокостью» Там же: С. 10, и борющийся с этим лицемерием, с «призраками и догмами буржуазных “слав” и “надежд”» Там же: С. 10 всеми возможными ему способами.

В данном описании сквозь образ писателя видятся и образы его героев - таких же искателей истины и смыслов. Вспоминается и саксофонист Джонни из уже упомянутого рассказа «Преследователя», и герой «Другого неба», герои «Экзамена», «62. Модель для сборки» и «Игры в классики» и многие другие персонажи Кортасара, не готовые примириться с современной реальностью и в разнообразных формах объявляющие ей протест, отказываясь играть по правилам «буржуазного» или же просто опошленного мира. Противопоставляя героев-интеллектуалов толпе обывателей писатель следует давно сложившейся литературной традиции, но вместе с тем его тексты удивительно современны, в них изображен человек двадцатого века, стоящий на разломе, чувствующий необустроенность и шаткость современного мира, его абсурдность, а порой и просто глупость. И этот человек, будь он аргентинец, француз, англичанин или швед (неслучайно, в романах писателя встречаются герои совершенно различных национальностей) одинаково ощущает свое одиночество, отдаленность от других и невозможность быть понятым.

В описании Э. Брагинской, Кортасар - писатель, подвергающий беспощадному анализу современный ему мир и общество, погрязшие во лжи, пошлости и абсурдности и, вместе с тем, человек «накрепко связанный со своей эпохой» Там же: С. 19, принадлежащий к «прогрессивно настроенной интеллигенции», стремящейся этот мир изменить, и уверенный, что «в буржуазном обществе писатель всегда оппозиционер» Цит по: Там же: С. 20..

Последняя фраза служит легитимации образа писателя, и является скорее «обязательной» частью статьи, нежели действительным выражением авторского мнения. Рассматривая творчество и биографию Кортасара читатель действительно может заметить оппозиционность писателя власти, только власти отнюдь не «буржуазного общества», а тоталитарных режимов, против которых он неоднократно выступал в печати.

Портрет Х. Кортасара, представленный в рассматриваемой статье, довольно сильно отличается от того, что был дан при первой публикации его произведений в рецензии М. Былинкиной. Во многом безликий образ «своего» человека, одного из массы заменятся фигурой писателя-индивидуалиста, противостоящего несправедливости, лжи и неправде современного мира. Одновременно с этим начатая Былинкиной «линия» сопоставления писателя с образом советского человека во многом продолжается в статье Брагинской. И несмотря на то, что идеологическая направленность в данной статье выражена намного слабее, все же нельзя сказать, что она отсутствует вовсе. Автор исподволь все время подчеркивает оппозиционность Кортасара западному, капиталистическому укладу жизни и образу мыслей. Подчеркивает его приверженность революционным идеям («давний и активный друг кубинской революции <…> осуждает американскую агрессию во Вьетнаме <…>» Там же: С. 7 ), деятельную общественную позицию («Его глубоко волнует все, что происходит сегодня на нашей планете» Там же: С. 7). Впрочем, стоит заметить, что Брагинская не старается представить взгляды и позицию писателя более радикальной, чем та была в действительности. И, как мне кажется, данные фразы не столько формулируют истинное мнение автора, сколько являются неотъемлемой частью любой рецензии, частью самого дискурса, тем «маркером», наличие которого открывало статье доступ в печать и служило созданию «искомого» образа писателя.

Кроме того, переводчица постоянно встраивает фигуру Хулио Кортасара в ряд современных ему западных писателей, и сравнивает их методы и взгляды, подчеркивает, что в отличие от прочих, он пытается освободить «энергию слова», вывести его из «оцепенения» и «плена риторики». Несомненно, подобное акцентирование внимания на поисках нового, неотягощенного идеологическими построениями языка только еще сильнее сближает писателя с процессами советской литературы 70-х годов.

Следующим появляется в печати сборник миниатюр Х. Кортасара «Материал для ваяния», опубликованный в журнале «Латинская Америка» №2 за 1971 год. Предисловие М. Былинкиной посвящено описанию до сих пор не появлявшегося в советской печати аспекту творчества автора - сатирической миниатюры. По мнению исследовательницы, малая известность сатир писателя связано в первую очередь с их необыкновенной правдивостью, «удачностью» с критической точки зрения - «они бьют и попадают в мишень», которой попеременно являются то диктаторские режимы Латинской Америки, то «североамериканский империализм», то «буржуазная бюрократическая система». Как и в другой своей работе, в данной статье М. Былинкина уделяет особое внимание описанию политических взглядов Х. Кортасара - «Своих социально-политических позиций Кортасар отнюдь не скрывает, заявляя, что верит в учение Маркса, “применимое в условиях революционной латиноамериканской действительности…” Былинкина М. Материал для ваяния /Латинская Америка. 1971, №2. .

Образ писателя в данной статье снова обретает черты активного борца против несправедливости, царящей в латиноамериканском и западном мире. Описывая общественную позицию писателя, М. Былинкина замечает, что её сформировала «сама жизнь» писателя, которая в подобном пересказе предстает отнюдь непростой - «трудное детство без отца» Там же: С. 133, работа в провинции, долго не публикующиеся рассказы и т.д. Так, борьба за революцию начинает казаться неотъемлемой составляющей всей жизни Кортасара (хотя, стоит заметить, что это было далеко не так). И публикующиеся сатирические миниатюры - тоже «работа на революцию» Там же: С. 133., поскольку «ни в одном большом и известном произведении <…> не просвечивают так отчетливо его политические настроения, как в этом малом жанре» Там же: С. 134. По моему мнению, данная статья во многом конструирует образ писателя с помощью устоявшихся формулировок и идей. И хоть детство писателя действительно было непростым, говорить о том, что именно тяготы, перенесенные в ранние годы, повлияли на революционные настроения писателя нет никаких оснований.

Кроме того, по многочисленным замечаниям самого писателя известно, что долгое время он вовсе не был вовлечен в политику, живя затворником и интересуясь культурой, да и долгое время после начала своих выступлений во время кубинской революции подчеркивал свою некомпетентность в политических и революционных делах. Так, отвечая на критику романа «Книга Мануэля», он замечал: «Поскольку я не рожден для того, чтобы писать политическую литературу, у меня нет системных идей; у меня есть свой взгляд на вещи, я могу принять сторону какой-то партии и могу выразить на свой лад всё, что чувствую перед лицом этой ситуации». Цит. по: Эрраес М. Хулио Кортасар. Другая сторона вещей. М.: Азбука-классика, 2005. С. 123. Изменяя отдельные события из жизни писателя штампами (о тяжелом детстве, безотцовщине и т.п.) М. Былинкина создает фигуру писателя, подобную некому типизированному образу.

Слог данной статьи наиболее ритуализирован, наполнен, по замечанию Н.Б. Вахтина, гонорифическими словами-маркерами, выражающими нужное, то есть одобренное официальное цензурой отношение к писателю. Политизируя всю жизнь писателя и отодвигая на второй план все прочие интересы, идеи и представления Кортасара, автор статьи делает его фигуру плоской и однозначной, не поддающейся никакой иной интерпретации. Использованные в статье слова-маркеры с самого начала создают образ Кортасара как «правильного», то есть социалистического писателя. Его фигура не просто сближается с образом советского человека, как это происходило в раннее рассмотренных статьях, он в буквальном смысле становится «своим», становится борцом против империализма и буржуазности. Наклеенные маркеры просто не позволяют интерпретировать произведения Кортасара иным образом, кроме как с позиции «воинствующего коммунизма», что невероятно сужает заложенные в них смыслы. Критика устройства общества, злободневность действительно присутствуют в сатирах писателя и, как верно заметила М. Былинкина, они на самом деле «бьют и попадают в мишень», только «мишенью» далеко не всегда является именно политическое устройство западного общества, как это представляется при прочтении нескольких отобранных для печати сатир, обрамленных столь сильно идеологизированным комментарием.

В 1974 г. в разделе критики седьмого номера журнала «Иностранная литература» выходит статья историка литературы и специалиста по испаноязычным литературам И. Тетретян «Новейший парадоксалист», посвященная анализу романов писателя. Исследовательница включает творчество Кортасара в аргентинскую литературную традицию, отмечая, что писателю не удалось избежать распространенного в Аргентине 1960-х годов влияния «модернисткой группировки» Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 227, благодаря которому его творчеству стало характерно обилие реминисценций из произведений европейской литературы, условность художественного мира, а также «пристрастие к стилизации» Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 227. Однако тут же исследовательница подчеркивает «внутреннее», тематическое несходство Кортасара с аргентинскими модернистами. В отличие от которых он никогда не ограничивался описанием исключительно локальной жизни, быта, главным для писателя всегда оставалось изучение общечеловеческого и «межконтинентального». По мнению Тертерян, главнейшим вопросом кортасаровской прозы является вопрос о судьбе человека в современном обществе «<…> что происходит в [капиталистическом/обществе потребления] обществе с человеком» - цит. По: Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 227, который косвенно задается и в «Выигрышах», и в знаменитом романе «Игре в классики». Герой которого, не находя ответа на вопрос, постоянно вступает в конфликты с окружающим его как «большим» (социумом вообще), так и «малым» обществом - кружком своих друзей, «клубом».

Тонко сопоставляя персонажа Кортасара с парадоксалистом, героем «Записок из подполья» Достоевского, Тертерян одна из первых замечает сходство проблем и вопросов, поднимаемых данными авторами, которое в дальнейшем будет развито как в работах самой исследовательницы, так и в работах Л. Осповата. И парадоксалист Достоевского, и герой Кортасара отказываются принимать мир таким, каков он есть, а потому отказываются и от всякого действия; для них невозможным оказывается ограничить мечты буржуазным представлением о достатке и благе в виде «хрустального здания» или «пластикового дворца». Сравнивая этих персонажей, исследовательница включает произведения Х. Кортасара в контекст не только мировой (как было раннее), но русской художественной литературы, легитимируя тем самым образ писателя.

Стремление Кортасара создать собственный язык, по мнению Тертерян, соотносится с установкой писателя «разбудить» читателя, подорвать привычные для него законы построения фразы, текста, пробудить новое, не затуманенное образами старой культуры или идеологии восприятие. Для Кортасара «старый» язык оказывается отягощён негативными коннотациями, «служит <…> средством разобщения людей: фарисейство и политиканство, ложь и демагогия отливаются [в нем] в словесные клише» Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 228, становятся формой, постоянно повторяемым и потерявшим всякий смысл шаблоном.

«Разбудить» окружающих пытаются и герои нового на тот момент романа Х. Кортасара «Книга Мануэля», занимающиеся «мини-агитацией» во время подготовки похищения «дипломатической особы» по делам латиноамериканских стран. «Это всякие скандальные выходки в универмагах, на улицах <…>с единственной целью - атаковать «истеблишмент», потревожить сонного обывытеля в его потребительском логове» - Цит. По: Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 232 Одной из ведущих тем в данном романе, по мнению исследовательницы, является заявленная в «Игре в классики» тема невозможности достижения счастья, спокойствия для человека, оторванного от общества, неверящего в возможность успеха «общего дела» и его значимость. Подобное восприятие индивидуализма как ярко негативного явления появится позднее и в статье Л. Осповата; хочется отметить, что интерпретация такого рода характерна именно для советской критики, о чем будет подробнее сказано далее. Важно, что именно в этом романе Х. Кортасара И. Тертерян видит надежду писателя на появление «нового» человека, маленького Мануэля, способного объединить в себе «благо всех и свое хотение» Там же: С. 234, объединить стремление к всеобщему счастью и индивидуализм, от разобщенности которых страдали другие герои Кортасара - Оливейра, Андрес Фава и т.д.

В статье Тертерян портрет писателя дается прежде всего через призму его творчества, анализа важнейших для Кортасара тем и идей, анализа образов его героев. Однако, как и практически все прочие статьи, данная работа не обходится без краткой биографической справки, в которой особенно акцентируются антиправительственные настроения писателя в период преподавания в школе в Аргентине - «…преподавал литературу в провинциальных школах, участвовал в антиправительственных выступлениях интеллигенции.» Тетретян И. Новейший парадоксалист / Иностранная литература. 1974, №7. С. 226 Благодаря краткому разбору романа «Игра в классики», в котором неоднократно подчеркивается новаторство Кортасара, образ писателя начинает восприниматься как образ автора-экспериментатора, постоянно играющего с формами, языком, жанрами, со всеми условностями литературы и жизни. Кроме того, как и во многих предшествующих статьях, здесь особенно подчеркивается общественная деятельность писателя - так, замечается, что деньги, полученные за печать «Книги Мануэля» были отданы «на осуществление надежд, о которых в ней говорится» Там же: С. 233, помимо этого подчеркивается поддержка Х. Кортасара в латиноамериканских революций.

В 1976 году вышел роман «Выигрыши», который предваряла вступительная статья латиноамериканиста Л. Осповата «Поиски и открытия Хулио Кортасара». Она же была опубликована в последующем отдельном издании произведений Х. Кортасара - «Избранное», вышедшем в 1979 году. В последнее, помимо романа «Выигрыши», также вошли рассказы «Менады», «Жизнь хронопов и фамов», «Преследователь», «Другое небо», «Воссоединение».

В данной статье наиболее подробно анализируется творчество аргентинского писателя. Последовательно, начиная с самого раннего опубликованного рассказа «Захваченный дом», Л. Осповат рассматривает наиболее значимые рассказы и романы писателя, выделяя наиболее важные для художественного мира Х. Кортасара темы, идей и образы. «Поиски и открытия…» уже в самом заглавии статьи писатель представлен как искатель, изобретатель, отказывающийся признавать этот мир в его настоящем состоянии как единственно верный и возможный. И действительно, обозначая творческие этапы жизни писателя, Л. Осповат показывает его в непрестанном развитии, изменении, текучести. Перед читателем появляется не застывшая фигура «социалистического писателя», но образ, полный жизни и энергии, образ «ищущего» писателя. Не случайно черты авторского «я» Л. Осповат замечает во многих персонажах Кортасара - и героях романа «Выигрыши», и в повести «Слюни дьявола», в «Преследователе» и во многих других. Все эти герои пытаются проникнуть за покров неправды и лжи, пошлости окружающих людей и происходящих событий, они хотят достичь истины, «постичь сокровенную суть бытия и сделать ее внятной для всех людей» Осповат Л. Поиски и открытия Хулио Кортасара // Выигрыши. М.: Прогресс, 1976. С. 13, разглядеть и приблизить будущее, в котором каждый будет “счастлив и свободен”.

В статье Л. Осповата рассматриваются произведения, прежде обойденные вниманием критики - это и «Жизнь хронопов и фамов», и «Менады», и «Короли», и «Книга Мануэля», подробнее анализируется роман «Выигрыши». Благодаря этому статья практически с самого начала начинает противоречить принятому в официальной советской критике взгляду на писателя, подчеркивая самобытность, независимость Кортасара от какого-либо литературного жанра и стиля, неограниченность определенным кругом идей и понятий. Кортасар - «художник подчеркнуто интеллектуального склада, исходный материал которого - индивидуальное сознание» Там же: С. 20, на игре этого сознания часто и строится повествование. Но, по замечанию исследователя, чистый индивидуализм, неотделимый от эгоизма не может победить, привести человека к счастью - так Оливейра, герой «Игры в классики», «мечтает о гармоничном братстве людей, однако мысль о малейшем стеснении собственного «я» во имя желанной цели для него нестерпима» Там же: С. 19, другие персонажи романа также оказываются отравлены «ядом индивидуализма» Там же: С. 27, оказываются неспособными забыть о себе ради будущего, ради выполнения «прямого человеческого долга». Однако в признании именно индивидуализма «виновным» в несчастье героев вновь (как и в уже рассмотренной статье И. Тертерян) прослеживается советская риторика статьи, выраженная в «очернении» феномена индивидуализма как такового.

Как пишет Л.Осповат, Кортасар - автор «подчеркнуто индивидуального склада», чью произведения оказываются тесно связаны с мировой и, в том числе, русской литературой. Насыщенность его текстов цитатами Борхеса, Достоевского, Валери и т.д., их включенность в мировой культурный контекст почему-то раннее практически не освещались советской критикой, несмотря на важность этих отсылок для самих произведений. Единственным исключением стала рассмотренная ранее статья И. Тертерян «Новейший парадоксалист», сопоставляющая героев Х. Кортасара и Ф. М. Достоевского. Осповат тонко подмечает эти отсылки, переплетающиеся с постоянными включениями в текст всего культурного контекста.

Игровое начало, важное для писателя, распространяется не только и не столько на уровне включения в текст элементов мировой культуры, сколько на языковом уровне. По замечанию Осповата, тексты Кортасара прежде всего поэтические, мелодичные. Как автор ищущий, экспериментирующий, Кортасар постоянно придумывает новые формы, так появляются целые главы, написанные от лица Персио и подчиненные поэтической логике, в «Выигрышах» - «читать это следует, как поэзию - отдаваясь свободному течению образной мысли…» Там же: С. 18, «безудержное экспериментаторство» Кортасара находит выход и в предельно новом по форме и романе «Игра в классики».

Л. Осповат во многом меняет сложившийся до этого образ автора, придавая ему свежие и, возможно, спорные в глазах официальной критики черты - такие как предельный индивидуализм и постоянное экспериментаторство. Но вместе с тем, так же, как и в других статьях писатель представляется во многом как борец против капитализма, буржуазии, раскрывающий в своих произведениях всю ложь этого общественного устройства и стремящийся его изменить. И хоть образ его лишен той близости советскому человеку, которую старались предать его в первых рассматриваемых статьях, он все же не лишен идеологизированности, оказывается близок социалистическим идеям. Писатель представляется пытающимся преодолеть «разрыв, существующий между нынешним, ошибочным <…> состояние индивидуумов (и целых народов) и требованиями будущего <…> Практическое представление [о котором] нам дает социализм, а духовный образ - поэзия» Там же: С. 21. Образ писателя складывается из сплетения черт интеллектуала, человека чрезвычайно умного, погруженного в мировую культуру, и революционера, чьей «заветной мечтой» является «освобождение человека» Там же: С. 5, создание нового счастливого мира.

Образ Кортасара, проступающий сквозь глубокий анализ и последовательное рассмотрение ключевых произведений, выходит за рамки узких и во многом односторонних фигур, предложенных ранее. Читателю предлагается увидеть не только «социалистического автора»-революционера, атакующего капитализм, но человека, борющегося против лжи, несправедливости и пошлости вообще. Неслучайно, в начале статьи Осповат подчеркивает непривязанность героев Кортасара к определенному месту, стране. Его героями становятся люди разных национальностей, взглядов, политических и эстетических позиций, но у всех этих героев одни проблемы и вопросы к миру, полному абсурда и неправды. В статье также подчеркивается патриотизм писателя, его преданность Аргентине и Латинской Америке вообще в «эпоху великих исторических перемен» Там же: С. 5.

29 сентября 1982 года на страницах «Литературной газеты» появится небольшая статья И. Тертерян «Пылающий пепел костра», посвященная творчеству писателя. Здесь главной отличительной чертой творчества Кортасара И. Тертерян называет артистизм. Артистизм - как синтез несочетаемого - интересной, увлекательной и легкой фабулы, и сверхнасыщенности текстов отсылками и реминисценциями, требующими внимательного, вдумчивого чтения. Популярность Кортасра среди различных по образованности слоев населения Тертерян особенно подчеркивает - «среди кортасаровских читателей - люди <…> объединённые не эрудицией, но отношением к жизни и искусству» Тертерян И. Пылающий пепел костра/ Аргентинский писатель Хулио Кортасар//Лит. газета. 1982, 29 сент. С.15., что представляет писателя не только как межнационального (его читают «и у нас, и в Испании, и на Кубе, и в других странах Европы и Латинской Америки» Тертерян И. Пылающий пепел костра/ Аргентинский писатель Хулио Кортасар//Лит. газета. 1982, 29 сент. С.15.), но и как писателя для всех людей вообще, в независимости от уровня образования или же политических убеждений.

Кортасар представляется как писатель для всех, поскольку его произведения затрагивают общечеловеческие проблемы и вопросы, тревожащие и наводящие на размышления любого человека. «…речь идет о самом важном - об отношении к миру, к другим людям, к власти, о самостоятельности и свободе, об эгоизме и долге, доброте и любви» Тертерян И. Пылающий пепел костра/ Аргентинский писатель Хулио Кортасар//Лит. газета. 1982, 29 сент. С.15., утверждает исследовательница. И действительно, романы, рассказы писателя повествуют именно об этом; замечательно еще и то, что в данной статье, в отличие от многих других, посвященных творчеству Кортасара, важные для писателя темы выделены без пафоса, свойственного советской официальной критике. Исследовательница не настаивает на том, что основным для Кортасара было обличение капиталистического строя или нападки на империализм и диктатуру, эти аспекты творчества писателя словно уходят на второй план, отступая перед главным - предельной человечностью и желанием понять, каково место человека в этом мире.

Как и в предыдущей статье И. Тертерян «Новейший парадоксалист», портрет художника представляется через краткий анализ его произведений. Главной чертой, «корнем судьбы» кортасаровского героя Тертерян считает несогласие, нежелание примириться с окружающим его миром. Это же качество исследовательница относит и к фигуре самого писателя. Интересно, что в данной статье кратко рассмотрено становление политических взглядов Кортасара - от неприятия мира и периода нигилизма до восторга революционными событиями, заинтересованности, а затем и серьезной политической деятельности. Тертерян подчеркивает, что для писателя занятие политикой - не случайный эпизод жизни, не временной увлечение, а сознательный, намеренно выбранный им путь, соответствующий желаниям и целям - «он увидел свое призвание и свой долг в том, чтобы приблизить будущее, которое когда-нибудь станет кульминацией истории человечества.» Цит. По: Тертерян И. Пылающий пепел костра/ Аргентинский писатель Хулио Кортасар//Лит. газета. 1982, 29 сент. С.15. Исследовательница подчеркивает, что политическая деятельность писателя наложила свой след и на его творчество, значительно изменившееся после 1968 г.; произведения Кортасара все чаще стали обращаться к социальным вопросам, поднимать проблемы угнетения и подавления человеческой личности, проблемы взаимоотношений человека и власти.

Статья Инны Тертерян не столь идеологизирована как многие другие, но и в ней сохраняется главный пафос подачи образа писателя как социалистического борца за свободу угнетенных народов. Описание его политической деятельности, стремлений и чаяний, а также процесса становления общественной позиции усиливает идеологизированность образа Кортасара. Однако, он уже не преподносится столь односторонне, как в ранних статьях - Тертерян особенно выделяет и интеллектуальность писателя, сложное устройство текстов и новый язык, поэтику. Кроме того, важнейшими темами для его творчества исследовательница называет темы, далекие от тематического репертуара соцреализма. Тем не менее, приводя в конце работы письмо Кортасара Роберто Фернандесу Ретамару, она замечает, что целью Кортасара является приблизить «новое» будущее, «практическое представление [о котором] нам дает социализм, а духовный образ - поэзия». Так, статья заканчивается на предельно идеологической ноте.

Небольшая вступительная статья переводчика П. Грушко «Некто Хулио Кортасар» к сборнику «Непрерывность парков», изданному в 1984 году, во многом повторяет уже сказанное о писателе в предыдущих работах. Его эссе не столь ясно отмечено стремлением идеологизировать творчество Кортасара, как многие из рассмотренных раннее, но политическим взглядам писателя в ней уделяется не столь много внимания. В интерпретации П. Грушко Кортасар, прежде всего, человек искусства, творец, создающий свои рассказы из «звучания», импровизирующий подобно джазовому музыканту. Это человек, остро чувствующий абсурдность современного мира с его постоянными войнами и политическими конфликтами и пытающийся эту абсурдность воплотить, показать всю ее глупость, жестокость и нелепость. Так, например, автор статьи, приводит отрывок из рассказа «Апокалипсис в Солентинаме», герой которого видит ужасные фотографии уличных беспорядков в Латинской Америке, которые он не снимал, но которые «запечатлел, как все мы, своим сознанием, своей совестью, своей ненавистью к миру насилия и произвола…» Грушко П. Некто Хулио Кортасар// Непрерывность парков. М.: Известия, 1984. С. 8.

Грушко сознательно сближает образ аргентинского писателя Хулио Кортасара с образами героев, возникающих в его произведениях и, по его мнению, сам Кортасар так или иначе выведен на страницах написанных им рассказов и романов, «Облик Кортасара удивительно соответствует его произведениям» - Цит. По: Грушко П. Некто Хулио Кортасар// Непрерывность парков. М.: Известия, 1984. С. 8. сама его жизненная позиция, «преломившись в “магическом кристалле” искусства» Грушко П. Некто Хулио Кортасар// Непрерывность парков. М.: Известия, 1984. С. 8. нашла отражение в его произведениях. Данное замечание отсылает нас к статье Брагинской, также непроизвольно сопоставляющей фигуру автора с придуманными им персонажами. Правдоподобность и живость образу Кортасара придает и приведенное П. Грушко описание фигуры писателя, увиденного им на Конгрессе в защиту чилийской культуры в польском г. Торуне - «писатель удивительно молод душой и красив - ростом, гривой волос, своей улыбкой». Перед читателями словно возникает живой человек - открытый, протестующий против несправедливости и угнетения, и невероятно умный и ироничный, даже жестокий, когда речь заходит о политической ситуации в современном мире. «Привлекают его яркий и живой ум, изысканная деликатность и - одновременно - беспощадная ирония, когда речь идет о том, что омертвляет жизнь человечества в конце нашего великого, но такого порой жестокого двадцатого столетия.» - Цит. По: Грушко П. Некто Хулио Кортасар// Непрерывность парков. М.: Известия, 1984.

Отказ от ритуализированного языка в описании жизни и творчества Х. Кортасара помогает Грушко создать очень правдивый и живой образ, которому действительно хочется верить. Этот образ не идеален с точки зрения официальной критики, не соответствует шаблонному представлению о социалистическом писателе и не соотносится со многими из тех образов, что были представлены в предыдущих статьях. И анализ, и описание личности автора представлены в статье скорее с эстетической, нежели с идеологической точки зрения.

В августовском номере «иностранной литературы» за 1984 год появилась статья чилийского поэта Володи Тейтельбойма «Пути и надежды Хулио Кортасара». Она представляет особый интерес, поскольку предлагает читателям иной взгляд на писателя - во-первых, это взгляд с другой стороны «занавеса» - если прежние статьи были написаны советскими переводчиками и литературоведами и образ Кортасара в них так или иначе вырисовывался через призму советского сознания, то данная работа была написана чилийцем, человеком много путешествовавшим, жившем и в странах Латинской Америки, и Европы, лично знакомым с жизненными реалиями, описанными в произведениях Кортасара. Кроме того, статья написана человеком, лично знакомым с писателем, многократно с ним встречавшимся. Однако стоит заметить, что идеологическая позиция В. Тейтельбойма, который одно время был генеральным секретарем Коммунистической партии Чили, сильно повлияла на то, как в статье представляется образ Х. Кортасара - восприятие Тейтельбойма во многом соотносится с советским восприятием фигуры писателя.

Статья построена как серия воспоминаний В. Тейтельбойма о встречах с Х. Кортасаром, происходившими в разных точках земного шара - в парижской квартире писателя, в Нормандии на вилле поэта Неруды, в Чили, на международной конференции в Мехико, в польском г. Торунь, в Пало-Альто и т.д. Статья посвящена не анализу творчества Кортасара, но жизни писателя, его идей и взглядов на те или иные проблемы.

Тейтельбойм повествует о периоде наибольшей политической активности Кортасара, поэтому в его статье писатель предстает, прежде всего, как человек, выступающий против несправедливости и угнетения - «не состоя ни в какой партии навсегда, без колебаний вступил в ряды защитников латиноамериканских народов…» Тейтельбойм В. Пути и надежды Хулио Кортасара// Иностран. Лит. 1984, №8. С. 174, и, куда менее, как писатель. Перед читателем возникает образ человека честного, не терпящего лжи и насилия, отстаивающего права на свободную жизнь, самовыражение. Но отстаивающего их своим собственным оружием - словом, литературой, обращением к культуре. Тейтельбойм неоднократно подчеркивает, что Кортасар принадлежал к типу людей, не способных закрывать глаза на происходящее в мире, чувствующих себя ответственными и потому обязанными бороться - «интеллигент должен полностью осознать свой долг <…> и твердо понять, что культура - боевое оружие» Там же: С. 177.

И действительно, оружием Кортасара всегда была культура, слово, его книги, в которых отражались важнейшие идеи писателя. Он верил, что именно интеллигенты должны первые обратить внимание на несправедливость и угнетения, должны «заставить услышать себя, стать сильнее угнетателей». По мнению Кортасара, интеллигенция «выполняет работу авангарда, который освещает путь в будущее» Там же: С. 175. Тейтельбойм вспоминает один из обедов в парижском доме писателя, устроенный специально для того, чтобы обсудить положение Чили и попытаться найти способы помочь этой стране. Неизменная жажда деятельности, желание достучаться, ощущение ответственности за все происходящее в мире, храбрость - вот те качества, которые выходят на первый план в образе Хулио Кортасара, описанном В. Тейтельбоймом. Это писатель, борющийся потому, что нельзя, невозможно стоять в стороне, невозможно закрывать глаза и не видеть чудовищных событий современного ему мира; это человек совести, человек слова и чести, пытающийся пробудить совесть в других. По воспоминаниям Тейтельбойма в своих выступлениях и рассказах писатель часто призывал смотреть на «мир внутренним оком - оком совести» Там же: С. 177.

Про особенности творчества писателя Тейтельбойм говорит совсем немного, отмечая, однако, стремление пробудить, «растолкать» читателя как основное ее качество. Разбудить, заставить читателя открыть глаза, оторваться от привычного и взглянуть на мир по-новому, чтобы действительно увидеть происходящее в нем. «Суть эстетики Кортасара», по мнению Тейтельбойма, заключается именно в том, чтобы «очистить повседневность от тусклости привычного, сражаться против оледенения духа <…> преобразить человека» Там же: С. 177 Его проза - это не искусство ради искусства, а новаторство - не стремление удивить или поразить, творчество Кортасара ищет своего читателя, ищет возможности обратить внимание на те проблемы, что действительно волновали писателя - «проза Кортасара виртуозна и сугубо интеллектуальна, но, изображая ситуации, на первый взгляд, невероятные, он захватывает, будоражит читателя, умеет пробудить в нем совесть» Там же: С. 179

Интересно, что, как и в прочих статьях, в работе Тейтельбойма значительное внимание уделяется описанию политической деятельности писателя. Только в отличие от них в данной работе политическая позиция Кортасара не представляется столь ярко идеологически окрашенной. Писатель действительно посвятил часть своей жизни борьбе против военной диктатуры в странах Латинской Америки, боролся за восстановления прав и свобод человека в Аргентине, Чили, на Кубе и в Никарагуа, и Тейтельбойм все это описывает значительно подробнее, чем авторы других рассматриваемых в данной работе статей. Однако в описании Тейтельбойма политическая активность Кортасара теряет свою идеологичность. Автор статьи подчеркивает, что писатель боролся не ради обличения капитализма, диктатуры или империализма и выдвигаемых ими условий жизни, но ради прав человека, ради освобождения, улучшения жизни тех, кто живет под гнетом военной диктатуры. Конечно, в его произведениях встречается и обличение капиталистического общества, но это обличение направлено не против капитализма как такового, оно нацелено на то, чтобы «разбудить» людей, привыкших к хорошим условиям жизни, подтолкнуть их к обостренному восприятию несправедливости и к борьбе - «его книги вовсе не упражнения в бегстве от действительности, его фантазия не уводит от людей, а помогает нащупать контакты с ними» Там же: С. 177. Интересно, что восприятие кортасаровского индивидуализма В. Тейтельбойма сильно отличается от восприятия советских критиков, обращавших внимание на эту особенность поэтики писателя - И. Тертерян и Л. Осповата. И, если для чилийского поэта феномен индивидуализма не несет в себе никаких негативных коннотаций и является одной из особенностей творчества Кортасара, то в советской критике он неизбежно сближается с «эгоизмом», погруженностью в собственный мир и отказом от остального мира, отказом действовать на «общее благо». И в восприятии советской критики «отравленные» индивидуализмом персонажи оказываются обреченными на несчастье, одиночество и «оторванность» от общества. В данном различии довольно ясно прослеживается разница между зарубежной и официальной советской, социалистической картиной мира, не допускающей индивидуализма как такового. Именно поэтому в рассматриваемых статьях индивидуализм как черта творчества Кортасара либо не затрагивается вовсе, либо описывается как нечто строго негативное.

2.2 Обзор статей 1984 - 1991 гг.

В четвертом и десятом выпусках «Иностранной литературы» за 1984 год появляются два очерка Хулио Кортасара, рассказывающие о культуре постреволюционного Никарагуа («Революция, с которой меня соединяют узы любви» Кортасар Х. Революция, с которой меня соединяют узы любви//Иностранная литература. 1984, № 4) и об апартеиде в современном обществе («Этот необходимый, медленный и прекрасный процесс расового смешения» Кортасар Х. Этот необходимый, медленный и прекрасный процесс расового смешения» //Иностранная литература. 1984, № 10). Хотя они не предваряются практически никаким комментарием о творчестве или личности писателя, тем не менее, эти очерки представляет определенный интерес для данной работы, поскольку в них косвенно (посредством выборки публикуемых фрагментов и перевода) сформирован образ автора.