Проблемы адекватности или эквивалентности стихотворного перевода

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно:

· несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;

· невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

· сохранение в переводе цели коммуникации, поскольку, как мы уже установили, сохранение доминантной функции высказывания является обязательным условием эквивалентности;

· сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сообщениями прямой реальной или логической связи, позволяющей утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же».

Необходимо отметить, что широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков.

Третий тип эквивалентности обнаруживает следующие особенности:

· отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры;

· невозможность связать структуры оригинала и перевода отношениями синтаксической трансформации;

· сохранение в переводе цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале;

· сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т.е. сохранение той части содержания исходного текста, которую мы назвали «способом описания ситуации».

В переводах третьего типа наблюдается как полное совпадение структуры сообщения, так и использование в переводе синонимичной структуры, связанной с исходными отношениями семантического перефразирования.

В описанных выше трех типах эквивалентности общность содержания оригинала и перевода заключалась в сохранении основных элементов содержания текста. В первом типе эквивалентности в переводе сохраняется только первая из указанных частей содержания оригинала (цель коммуникации), во втором типе - первая и вторая (цель коммуникации и описание ситуации), в третьем - все три части (цель коммуникации, описание ситуации и способ ее описания).

Если в первых трех типах эквивалентности речь шла о передаче элементов смысла, сохранение которых возможно при значительном несовпадении языковых средств, через которые этот смысл выражается в оригинале и переводе, то теперь требуется найти эквивалентные соответствия значениям языковых единиц ИЯ. Поскольку значения единиц разных языков полностью не совпадают, замещающие друг друга элементы оригинала и перевода, как правило, не тождественны по смыслу. Тем не менее, во многих случаях в переводе удается воспроизвести значительную часть информации, содержащуюся в языковых средствах оригинала. В следующих двух типах эквивалентности смысловая общность оригинала и перевода включает не только сохранение цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания, но и максимально возможную близость значений соотнесенных синтаксических и лексических единиц.

В четвертом типе эквивалентности, наряду с тремя компонентами содержания, которые сохраняются в третьем типе, в переводе воспроизводится и значительная часть значений синтаксических структур оригинала. Максимально возможное сохранение синтаксической организации оригинала при переводе способствует более полному воспроизведению содержания оригинала. Кроме того, синтаксический параллелизм оригинала и перевода дает основу для соотнесения отдельных элементов этих текстов.

Таким образом, отношения между оригиналами и переводами четвертого типа эквивалентности характеризуются следующими особенностями:

· значительным, хотя и неполным параллелизмом лексического состава для большинства слов оригинала можно отыскать соответствующие слова в переводе с близким содержанием;

· использованием в переводе синтаксических структур, аналогичных структурам оригинала или связанных с ними отношениями синтаксического варьирования, что обеспечивает максимально возможную передачу в переводе значения синтаксических структур оригинала;

· сохранением в переводе всех трех частей содержания оригинала характеризующих предыдущий тип эквивалентности: цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания.

Для четвертого типа эквивалентности характерны:

· использование синонимичных структур, связанных отношениями прямой или обратной трансформации;

· использование аналогичных структур с изменением порядка слов;

· использование аналогичных структур с изменением типа связи между ними.

Порядок слов в высказывании может выполнять одну из трех основных функций: служить средством оформления определенной грамматической категории, обеспечивать смысловую связь между частями высказывания и между соседними высказываниями (служить средством коммуникативного членения высказывания и текста, и указывать на эмоциональный характер высказывания). Несовпадение способов выражения любой из этих функций в ИЯ и ПЯ, может привести к несовпадению порядка слов в эквивалентных высказываниях с аналогичной синтаксической структурой.

Синтаксическое варьирование в рамках эквивалентности четвертого типа может носить комплексный характер, когда при переводе одновременно изменяются синтаксические структуры, порядок слов и тип синтаксического целого.

В последнем, пятом типе эквивалентности достигается максимальная степень близости содержания оригинала и перевода, которая может существовать между текстами на разных языках.

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно:

· высокая степень параллелизма в структурной организации текста;

· максимальная соотнесенность лексического состава: в переводе можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала;

· сохранение в переводе всех основных частей содержания оригинала.

К четырем частям содержания оригинала, сохраняемым в предыдущем типе эквивалентности, добавляется максимально возможная общность отдельных сем, входящих в значения соотнесенных слов в оригинале и переводе. Степень такой общности определяется возможностью воспроизведения в переводе отдельных компонентов значения слов оригинала, что, в свою очередь, зависит от того, как выражается тот или иной компонент в словах ИЯ и ПЯ и как в каждом случае на выбор слова в переводе влияет необходимость передать другие части содержания оригинала.

Наибольшую роль в передаче коннотативного аспекта семантики слова оригинала играют его эмоциональный, стилистический и образный компоненты.

Эквивалентность пятого типа предполагает сохранение в переводе и стилистической характеристики оригинала, однако нередко соответствующие друг другу по основному содержанию слова двух языков принадлежат к разным типам речи, и стилистический компонент значения слова оригинала оказывается утраченным в переводе. Но такое нарушение может быть легко компенсировано, поскольку этот компонент может быть воспроизведен в переводе иного слова в пределах высказывания или даже в одном из соседних высказываний, обеспечивая необходимую степень стилистической эквивалентности. Такого рода компенсация просто необходима при переводе художественной литературы, где особенно важно сохранить стилистические особенности оригинала. Достижение переводческой эквивалентности, вопреки расхождениям в формальных семантических системах двух языков, требует от переводчика, прежде всего, умения произвести многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования - так называемые переводческие трансформации - с тем, чтобы текст перевода с максимально возможной полнотой передавал всю информацию, заключенную в исходном тексте, при строгом соблюдении норм ПЯ. Однако термин «преобразование» нельзя понимать буквально - сам исходный текст или текст оригинала не преобразуется, в том смысле, что он не изменяется сам по себе. Этот текст, конечно, сам остается неизменным, но наряду с ним и на основе его создается другой текст на ином языке, который мы называем «переводом». Таким образом, перевод можно считать определенным видом преобразования, а именно, межъязыковой трансформацией. [19; 241]

В целях удобства описания все виды преобразований или трансформаций, осуществляемых в процессе перевода можно свести к четырем элементарным типам, а именно:

1. Перестановки - это изменение расположения языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементами, могущими подвергаться перестановке, являются обычно слова, словосочетания, части сложного предложения и самостоятельные предложения в строе текста.

2. Замены - наиболее распространенный и многообразный вид переводческой трансформации. В процессе перевода замене могут подвергаться как грамматические единицы, так и лексические, в связи, с чем можно говорить о грамматических и лексических заменах. К грамматическим заменам относятся следующие типы:

a) замена форм слова;

b) замена частей речи;

c) замена членов предложения (перестройка синтаксической структуры предложения);

d) синтаксические замены в сложном предложении:

· замена простого предложения сложным предложением

· замена сложного предложения простым предложением

· замена придаточного предложения главным

· замена главного предложения придаточным предложением

· замена подчинения сочинением

· замена сочинения подчинением

· замена союзного типа связи бессоюзным предложением

· замена бессоюзного типа связи союзным предложением

3. Добавления. Этот тип переводческой трансформации основан на восстановлении при переводе опущенных в ИЯ «уместных слов».

4. Добавления - явление, прямо противоположное добавлению. При переводе опущению подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, то есть выражающие значения, которые могут быть извлечены из текста и без их помощи. Как система языка в целом, так и конкретные речевые произведения обладают, как известно, весьма большой степенью избыточности, что дает возможность производить те или иные опущения процессе перевода.

Подводя итог и учитывая все вышесказанное, подлинно эквивалентным можно назвать такой перевод, который исчерпывающе передает замысел автора, как в художественном аспекте, так и в лингвистическом аспекте. Передавая все смысловые оттенки оригинала, и обеспечивая полноценное формальное и стилистическое соответствие ему на всех структурных языковых уровнях. Согласно приведенной классификации, такой перевод должен соответствовать эквивалентности пятого типа. [11; 210]

Такой перевод может быть создан путем творческого применения реалистического метода отражения художественной действительности оригинала, должен происходить не простой подбор соответствий, а подбор наилучших языковых средств для воспроизведения художественных элементов подлинника. [20; 221]

Из всего вышеизложенного ясно, что художественный перевод в равной степени факт и языковой, и литературный; для него (такого перевода) типичны отклонения от максимально возможной смысловой точности с целью обеспечения большей художественности текста перевода.

Понятие переводческой эквивалентности, также как и буквализма и переводческой вольности, не сводиться, видимо, к вопросу о выборе надлежащей единицы перевода на том, или ином языковом уровне. Однако для качественной характеристики перевода решающее значение имеет правильный выбор этой единицы в каждом конкретном случае на требуемом уровне языковой иерархии. [18; 119]

При сопоставительном анализе переводов стихотворений мы все же старались не забывать, что языки подлинника и перевода непосредственно несоизмеримы. Лингвистические возможности двух языков не «эквивалентны», и поэтому невозможно переводить механически. Точные значения и эстетические качества слов взаимно не перекрываются. Поэтому чем значительнее роль языка в художественной структуре текста, тем труднее перевод; естественно, поэтическому переводу присуща большая вольность и большая напряженность ткани.

1.3 Лингвистические аспекты перевода художественной литературы

Характерные особенности художественной литературы, проявление в каждом случае индивидуальной художественной манеры писателя, обусловленной его мировоззрением. Влияние эстетики эпохи и литературной школы, необозримое разнообразие как лексических, так и грамматических (в частности, синтаксических) средств языка в их различных соотношениях друг с другом. Многообразие сочетаний книжно письменной и устной речи в литературно - преломленных стилистических разновидностях той и другой - все это вместе взятое делает вопрос о художественном переводе чрезвычайно сложным.

То положение, что при формальной непереводимости отдельного языкового элемента подлинника может быть воспроизведена его эстетичная функция в системе целого и на основе этого целого и что передача функции при переводе постоянно требует изменения в формальном характере элемента, являющегося его носителем, уже разработано и не вызывает разногласий. [21, 209]

При переводе художественной литературы возникает задача воспроизвести индивидуальное своеобразие подлинника.

Изучение переводов художественной литературы предполагает глубокий стилистический анализ материала, который позволил бы показать, в чем заключается его индивидуальное разнообразие. Путем этого анализа становится ясно, что своеобразие манеры автора, проявляющееся в его произведении, связано со спецификой литературы как искусства.

Для литературы как для искусства, материалом которого служит язык, характерна особая, часто непосредственно тесная связь между художественным образом и языковой категорией, на основе которой он строится. Поиски в переводе прямых образных соответствий подлиннику часто бывают, неосуществимы или приводят к формалистическим решениям. Задачи художественного перевода решаются, как правило, более сложным путем - на основе передачи оригинала как целого, на фоне которого отдельные элементы воспроизводятся сообразно своей роли в нем.

Другим свойством художественной литературы, отличающим его от остальных произведений книжного слова, является его смысловая емкость. Она проявляется в способности писателя сказать больше, чем говорит прямой смысл слов в их совокупности, в его умении заставить работать и мысли, и чувства, и воображение читателя. Смысловая емкость литературного произведения проявляется либо в формах реалистической типизации, либо в аллегорической иносказательности, либо в общей многоплановости художественной речи. [21;210]

Еще одна характерная черта художественной литературы - это ярко выраженная национальная окраска содержания и формы, что вполне естественно для литературы как для отражения действительности в образах, обусловленных ею же. Важна также и тесная связь между исторической обстановкой и отражающими ее образами произведения. По всем этим особенностям, характерным для художественной литературы, и выявляется индивидуальная манера писателя.

Индивидуальный стиль писателя включает использование определенных речевых стилей общенародного языка. Его единство поддается расчленению на элементы уже в порядке стилистического анализа (как подлинника, так и перевода в его соотношении с подлинником). Специфическую область в пределах художественной литературы составляет поэзия, имеющая свои жанры.

Специфика каждого из литературных жанров с характерными для них речевыми стилями отражается на требованиях к переводу. Большую роль играют условия речевого стиля того языка, на который делается перевод. Если при переводе строение фразы и словарно- вещественное значение слов в диалоге романа или драмы слишком точно соответствуют оригиналу, очень легко возникает впечатление более книжной окраски речи, чем это на самом деле имеет место в подлиннике.

Однако специфика о переводе художественной литературы определяется не просто разнообразием речевых стилей, представленных в ней, не множественностью лексических и грамматических элементов, подлежащих передаче и требующих функциональных соответствий в языке перевода. Существует также острая проблема языковой природы образа и художественно- смысловой функции языковых категорий изучении художественного перевода. [21; 211]

Образы художественной литературы основаны на языковых категориях, и связь между ними тесна и непосредственна. Это отличает художественную литературу от литературы научной, деловой документации, газетной информации, где языковая форма, служащая для выражения понятия, играет менее активную роль или нейтральна. В художественной литературе языковая форма может вступать в исключительно активное взаимодействие с содержанием образа или всей системой образов, обуславливая характер их осмысления.

Само понятие содержания в художественной литературе является более сложным, чем в научной литературе или деловом документе; оно охватывает не только вещественно- логическую, идейно- познавательную сторону высказывания, но и его эмоциональную насыщенность, способность взаимодействовать не только на ум, но и чувства читателя.

Эта способность нередко бывает заключена не в вещественно- логическом значении того или иного слова или сочетания слов, имеющего более или менее точное соответствие в словаре другого языка, а в каком- либо стилистическом оттенке слова или в форме расположения слов, в характере их сочетания по смыслу.

Этим определяется сложность нахождения функциональных соответствий при переводе в тех случаях, когда по языковым условиям нет возможности воспроизвести одновременно и смысловую функцию той или иной грамматической формы или лексико-стилистическую особенность подлинника, с одной стороны, и вещественный смысл данного высказывания, с другой. Именно в подобных случаях с наибольшей остротой встает вопрос о разрешении творческих задач, специфических для художественного перевода, о преодолении трудностей средствами искусства, «первоэлементом» которого является именно язык. При этом особое значение приобретает необходимость выбора определенной возможности передачи, варианта перевода из нескольких или многих. [21; 212]

В художественной литературе большую смысловую и выразительную роль может играть выбор слова, являющегося по своему вещественному смыслу полным синонимом к соответствующему слову современного общенационального языка и отличающегося от последнего только своей лексической окраской. Это является результатом принадлежности к определенному пласту словарного состава (к числу архаизмов, диалектизмов, заимствований). Однако в стилистической окраске заключено очень многое - например, авторская ирония, ирония персонажа по отношению к самому себе или к другому персонажу, исторический колорит, указание на местные черты в образе действующего лица и т.п.

К числу трудных задач относится использование архаизмов, варваризмов и вообще иноязычных слов, которым в языке перевода не всегда могут быть найдены прямые формальные соответствия с той же стилистической функцией или соответствия на основе иной формальной категории. [21; 213]

Специфическое условие при решении переводческой задачи в области художественной литературы составляет не только разница в соотношении между одинаковым вещественным смыслом слова и его грамматической или лексической категорией в разных языках. Таким же специфическим языковым условием является и разница в возможностях сочетания слов, совпадающих по вещественному значению. Отсюда возникает вопрос о необходимости в лексико-стилистической, и соответственно, грамматической перестройке данного места подлинника.

Чем своеобразнее индивидуальный стиль автора, тем специфичнее для данного языка применяемые им возможности сочетания значений. Образно - смысловая специфика языка используется до предела, что при переводе вызывает необходимость изменять вещественные значения одних слов, другие оставлять не воспроизведенными, вводить новые слова для связи и т.д. [21; 216]

Языковые условия, вызывающие ограничения в возможностях связи словесных значений, действуют как в оригинальном творчестве, так и в переводах с разных языков. Лексико-стилистические требования к языку перевода непосредственно сплетаются с требованиями понятного и четкого раскрытия образа подлинника.

Установление каких-либо закономерностей в соотношении семантических особенностей двух языков, т.е. определение сходства или различия в характере вещественно- смысловых связей между словами и их сочетаемости или несочетаемости друг с другом - задача трудно осуществляемая. Для ее решения необходимо изучить лексико-фразеологические закономерности в пределах отдельных языков. Каждый отдельный случай в этой области включает множество индивидуальных элементов, которые не столь легко поддаются типизации, обобщению. Поэтому объяснение или предположение, в силу каких причин изменено вещественное значение слова или характер словоупотребления (например, вместо метафоры - прямое значение), может быть сделано только применительно к данному контексту. Необходимо накопление очень большого числа аналогичных фактов, чтобы создалось основание для обобщающих заключений.

К числу таких же особенностей перевода художественной литературы следует отнести и встречающуюся изредка необходимость передавать те особые смысловые эффекты, какие вызываются неожиданным сопоставлением значений слов, тождественных или близких друг к другу в звуковом отношении. На этом явлении основаны и народная этимология, и так называемая, игра слов "Mine is a long and a sad tale! Said the Mouse... It is a long tail, certainly", said Alice... "but why do you call it sad?" (Льюис Кэрролл). [21; 217]

Передача игры слов и народных этимологий - специфический, но очень интересный случай - в практическом плане из-за трудности задачи, а в плане теоретическом - из-за чрезвычайной яркости соотношения между формальной категорией (омонимическое тождество или близость слов) и ее смысловым, образным использованием в контексте.

Каждый литературно развитый язык, в сущности, дает широкие стилистические возможности для сохранения единства предложения как целого- при условии отдельных перегруппировок внутри него, иногда с заменой подчинительной конструкции сочинительной. При переводе авторов, для стиля которых характерно применение длинных и сложных фраз, играющих роль организующего принципа, мастера перевода умеют соблюдать это синтаксическое единство.

Членение высокохудожественного произведения на отдельные предложения- то же, что и членение поэтического текста на стихи и строфы; чередование в прозе синтаксических единств и единиц разного масштаба- то же, что чередование метрических единств и единиц в стихе. Это - фактор ритма.

Ритм как в поэзии, где основан на упорядоченности звуковых единиц речи, так и в прозе, где он основан на синтаксическом факторе, на чередование различных синтаксических единиц, - глубоко специфичен для каждого отдельного языка, связан с его внутренними закономерностями (фонетическими и синтаксическими). Механический перенос ритма из одного языка в другой невозможен, как невозможен такой перенос в отношении любого языкового элемента. [21; 219]

Синтаксическая единица художественной речи всегда заключает а себе черты сходства или контраста с окружающими ее синтаксическими единицами того же текста, другими словами, в ней заключены черты закономерности, с которой автор строит свою речь. Скопление сходных между собой словосочетаний, использование синтаксических параллелизмов и соответствий или, наоборот, контрастов в близких словесных группах, объем фразы, количество величина периодов, число и объем и более дробных отрезков в чередовании словесных групп, характер концовки каждой фразы. Все это играет композиционную и ритмическую роль, и от передачи этих элементов синтаксиса зависит конечный результат, впечатление, производимое переводом. [21; 222]

Смысловая емкость литературного произведения проявляется либо как реалистическая типизация (когда конкретный отдельный образ приобретает обобщенный типический смысл), либо как аллегорическое иносказание (когда отдельный образ имеет условно отвлеченный смысл), либо как более сложная форма многоплановости. И не исключающие друг друга толкования в результате недосказанности или прерывистости повествования. [21; 223]

Эта особенность воссоздается обычно в результате передачи всей системы стилистических средств оригинала в их функциональной направленности. Общая задача разрешается путем осуществления целого ряда отдельных частных задач. Выполнение, которых опирается на прямые, номинативные значения слов в языке перевода, одновременно соответствующие и номинативному, и переносному значению слов оригинала.

Особую практическую актуальность и сложность вопрос о смысловой многоплановости приобретает в области стихотворного перевода, так как именно в поэзии эта черта получает исключительно широкое развитие. Возможности воспроизведения этой особенности велики и варьируются в зависимости от принципов и уровня мастерства отдельных поэтов- переводчиков, от изобретательности в использовании образных словосочетаний данного языка.

Вопрос о связи образных средств оригинала с национальным языком и о возможностях их передачи приводят к другому вопросу, тоже специфическому для перевода художественной литературы. Это вопрос о возможности передать национальное своеобразие оригинала в той мере, в какой оно связано с его языком. Эта проблема специфична потому, что именно художественная литература отражает в образах определенную действительность, связанную с жизнью конкретных народа, язык которого и дает основу для воплощения образов. Сохранение национального своеобразия оригинала, предполагающее функционально верное воспроизведение целого сочетания элементов,- задача сложная в плане практического ее решения, так и теоретического анализа.

Разрешение проблемы национальной окраски возможно только на основе понятия органического единства, образуемого содержанием и формой литературного произведения в его национальной обусловленности, связи с жизнью народа, которую оно отображает в образах, с языком народа, воплощающим эти образы, придающим им специфические оттенки. [21; 224]

Национальная окраска - вполне конкретная особенность литературного произведения, которая может быть выражена и более, и менее ярко. Выражается она чаще всего в образах, наиболее непосредственно отражающих материальную обстановку или социальные условия жизни народа (в частности, в характере и поступках действующих лиц), или в насыщенности идиоматикой.

В первом случае, когда дело касается вещественного содержания образов, и в частности, сюжетно- тематической стороны литературного произведения, особой переводческой проблемы не возникает.

Во втором случае, когда национальная окраска выражается в идиоматичности текста, сочетающейся с национальной спецификой образов и ситуаций, переводческая трудность может быть значительной. Чем ближе произведение по своей тематике к народной жизни, а по своей стилистике к фольклору, тем ярче обычно проявляется национальная окраска.

При этом задача перевода усложняется еще и потому, что национальная окраска оригинала воспринимается как нечто привычное, родное, естественное всеми теми, для кого данный язык является родным. Отсюда два варианта решения: или показать специфику и впасть в экзотику, или сохранить привычность и утратить специфику, заменив ее спецификой одного из стилей того языка, на который делается перевод. [21; 225]

Тем не менее, национальная окраска не может быть сведена к какой-либо отдельной формальной особенности произведения и не должна рассматриваться в одном ряду с вопросом о том или ином элементе словарного состава языка или отдельной грамматической форме. Национальная окраска всегда затрагивает целую совокупность черт в литературном произведении, целое сочетание особенностей. Не может быть назван общий прием перевода, который специально служил бы для ее воспроизведения.

Передача национальной окраски находится в самой тесной зависимости от полноценности перевода в целом:

1. С одной стороны, от степени верности в передаче художественных образов, связанной и с вещественным смыслом слов и сих грамматическим оформлением;

2. С другой стороны, от характера средств общенационального языка, применяемых в переводе и не имеющих специфически местной окраски (в частности, не содержащих упоминания о национальных реалиях).

Редкость заимствованных слов при передаче национально-специфических черт подлинника показательна. Прием лексического заимствования, в частности транслитерация при обозначении тех или иных вещей в тексте перевода на уровне слов родного языка или вступление в случайные, даже ложные ассоциации, отдаляет от читателя обстановку действия, придает ему оттенок экзотичности.

Наряду с вопросом о сохранении национального своеобразия переводимого оригинала встает также вопрос о передаче его исторического колорита. Эпоха, когда было создано литературное произведение, накладывает свой отпечаток на художественные образы и в плане их вещественного содержания, и в плане их языкового оформления. [21; 226]

Вопрос о передаче исторического колорита решается сравнительно легко при переводе. Это объясняется основной целью перевода - ознакомить современного читателя с литературным памятником, который в момент своего создания, т.е. для читателя эпохи, тоже был современным. Такая цель предполагает использование в основном современного языка в переводе, но все, же с таким отбором словарных и грамматических элементов, которые в некоторых случаях позволяли бы соблюсти нужную историческую перспективу.

При воссоздании классических памятников зарубежных литератур архаизм чаще всего используется, если он не характерен для самих и не вызывается требованиями стилистического порядка. Замечательный образец перевода, не прибегающего к архаизмам, но воспроизводящего и национальный, и временный характер оригинала, представляют стихотворные переводы С.Я. Маршака. Если в переводах сонетов Шекспира господствует выдержанный стиль классической поэзии, предельно ясный и простой, в соответствии с лексическим составом сонетов, более единообразным, чем словарь трагедий и комедий того же автора. То в переводе Бернса большую роль играет народный язык, также в соответствии с характером оригинала, с жанром народной песни или баллады:

The sober autumn enter'd mild

When he grew wan and pale;

His bending joints and drooping head

Show'd he began to fail.

His colour sicken'd more and more,

He faded into age;

And then his enemies began

To show their deadly rage.

R.Burns « John Barleycorn»

Но осень трезвая идет,

И, тяжко нагружен,

Поник под бременем забот,

Согнулся старый Джон.

Настало время помирать

Зима недалека.

И тут-то недруги опять

Взялись за старика

Перевод С. Маршака

Слова « помирать» и « недруги» оттеняют народный план, в котором выдержана вся баллада, как в оригинале, так и в переводе. Этот тон не подчеркивается специальными словарными средствами. [21;228]

Однако переводчики классических произведений не всегда ограничиваются одним только отказом от применения специфически современных слов и фразеологических оборотов. В той или иной мере они пользуются и отдельными архаизмами - словарными и синтаксическими (в основном инверсиями). Привлечение таких языковых средств может быть оправдано и обосновано также степенью общестилистического соответствия оригиналу.

Принцип, которым должен руководствоваться переводчик,- это воспроизведение не реального возраста языковых средств, используемых автором, а их стилистической роли. Если слово или целый ряд их устарел со времени создания оригинала, передача их архаистической окраски функционально не оправдана.

Архаические элементы языка - лишь одно из средств, к которому прибегает переводчик и по отношению, к которому большую выразительность приобретает противоположенные черты- то страстный, то трагически суровый, то лирический пафос, а порой задушевные человеческие ноты.

Только путем стилистических соответствий подлиннику и возможно воссоздание исторической перспективы и исторической окраски произведения, так как стилистические средства непосредственно воплощают те образы, которые были специфичны для писателей определенной эпохи и их современников. [21; 229]

1.4 Стилистические проблемы перевода художественного текста

Говоря о стилистических факторах, оказывающих влияние на процесс перевода, следует отметить, что эти факторы распадаются на две категории. К первой относятся те функциональные характеристики речевого акта, которые могут в значительной мере предопределить « стратегию переводческого решения». Эти функциональные характеристики, связанные с использованием языковых средств в коммуникативных актах, иногда рассматриваются как стилистика речи и включают экспрессивную, поэтическую и другие функции. [21; 127]

Переводчик при работе над текстом имеет дело с различными уровнями, элементами текста, он интерпретирует их значение в оригинале и взвешивает приемлемость тех элементов, которые он предполагает употребить при переводе. Он сравнивает стилистические различия и возможность интерпретации образных средств оригинала. Поскольку операции, производимые переводчиком, касаются стиля, то система выразительных средств может функционировать как «язык- посредник» между стилями. [18; 11]

Эквивалентность в общем смысле может рассматриваться на языковом уровне. Например, в плане лексикографии речь идет об интерпретационном эквиваленте при чисто языковом сопоставлении уровня структуры проявляется в стиле текста. Только на этом уровне произведение переходит из одного языка в другой в качестве однородного образования. Стиль представляет собой структурное единство литературных коммуникантов. Образную эквивалентность необходимо выразить на двух уровнях текста: на микростилистическом и макростилистическом.

В то же время перевод содержит известные изменения по сравнению с оригиналом. Когда переводчик приступает к работе, его основная задача - понять, интерпретировать оригинал. Но операции, которые производит переводчик, касаются не только языка и тематики - это операции стилистического характера. Основное поле, на котором разворачиваются операции, производимые переводчиком, это микростилистика. При переносе стилистических ситуаций оригинала в язык перевода существует определенные возможности.

1. Переводчик стилистически адекватно воспроизводит смысловой инвариант оригинала; изобразительные элементы перевода и оригинала в функциональном, и структурном плане соответствуют друг другу.

2. Переводчик имеет в своем распоряжении эквивалентные средства для воссоздания инварианта оригинала, но преднамеренно акцентирует другие стилистические моменты и придает переводу, таким образом, новую эстетическую информацию. Возможны также индивидуализация средств выражения, выдвижение на первый план особенных стилистических свойств оригинала.

3. Переводчик нивелирует выразительные особенности оригинала, обедняет его стиль (« негативный сдвиг»).

4. Переводчик не имеет в своем распоряжении стилистических средств для воспроизведения образных примет оригинала и поэтому вынужден обращаться к заменяющим средствам. Как правило, в таких случаях речь идет об измене непереводимых выражений, образных связей, идиом и т.д. Такой тип переводческой трансформации называется субституцией. Особый тип такой трансформации - стилистическая замена (инверсия), когда стилистические элементы меняются местами при переводе. [21; 131]

Возможности тематических и стилистических изменений в переводе можно классифицировать следующем образом.

Стилистическое соответствие:

Journal in Cephalonia

The dead have been awakened- shall I sleep?

The world's at war with tyrants- shall I crouch?

The harvest's ripe- and shall I pause to reap?

I slumber not; the thorn is in my Couch;

Each day a trumpet soundeth in mine ear;

It's echo in my heart….

G.G. Byron

Из дневника в Кефалонии

Встревожен мертвых сон - могу ль я спать?

Тираны давят мир - я ль уступлю?

Созрела жатва - мне ли медлить жать?

На ложе - колкий терн; я не дремлю;

В моих ушах, что день, поет труба,

Ей вторит сердце……

Перевод А. Блока

В данном переводе сохранены все основные черты содержательного и стилистического строения оригинала и найдено функциональное восполнение межтекстового инварианта в оригинале и в переводе. Сохранена приемлемая степень стилистических сдвигов, функционально использованы все приемы образного сходства (например, инверсия), характер оригинального текста остается в рамках коннотации, не нарушен. Субъективный характер выразительности в оригинале не подчеркивается, а тактично воспроизводится, что относится и к другим приемам образного выражения, и к характеру выбора слов в тексте. [21; 132]

We'll leave a proof, by that which we will do,

Wives may be merry, and yet honest too:

We do not act that often jest and laugh;

`tis old, but true, - Still swine eats all the draft.

W. Shakespeare. Merry Wives of Windsor.

Для того чтобы достичь стилистического соответствия с оригиналом при переводе идиом, поговорок и других устоявшихся выражений, переводчик прибегает к приему субституции. Происходит замена выражений, устоявшихся в системе языка оригинала, устоявшимися выражениями в системе языка перевода. Такой прием обозначает перекодирование не на уровне языка, а на уровне стиля. Такое решение найдено в русском переводе:

Пускай отныне будет вам известно,

Что может женщина веселой быть и честной.

Верны мужьям шалуньи и насмешницы,

А в маске благочестья ходят грешницы.

Перевод С. Маршака и М. Морозова.

В переводе создана парафраза смыслового инварианта поговорки, с помощью чего достигнута равноценность в содержательном смысле по отношению к оригиналу, хотя и ослаблена впечатляющая броскость выражения.

Другими приемами усиления стилистических характеристик текста могут стать стилистическая замена- инверсия - и стилистическое усиление. [21; 133]

При ослаблении стилистической выразительности оригинального текста используются приемы стилистической нивелировки и стилистической утраты, например:

Темна ноченька, не спится,

Выйду к речке на лужок.

Распоясала зарница

В пенных струях поясок.

С. Есенин

Одна из характерных особенностей стилистической структуры процитированной оригинальной строфы - фольклорная образность. Эта особенность в значительной степени определяет выразительную атмосферу стиля. Показателем фольклорности в тексте выступают постоянные эпитеты: темна ноченька, пенные струи, а также уменьшительные суффиксы - ноченька, речка, лужок, поясок. Обычно уменьшительные суффиксы - проявление эмоционального отношения, а эмоциональность в свою очередь- выражение субъективного подхода к теме. В английском языке нет средств для выражения эмоционального отношения такого рода, поэтому нет возможности на лексическом уровне выразить эмоционального отношения такого рода, поэтому нет возможности на лексическом уровне выразить эмоциональное звучание текста:

Dark night, I cannot sleep,

But walk to the river meadow.

Summer lightning breaks loose

To plunge in the foaming waters

Translated by Charles Brasch & Peter Soskin

Потери выразительность в английском переводе Есенина возникли потому, что переводчик не учел инвариантной особенности оригинала и не нашел решения на стилистическом уровне. [21; 135]

Другим распространенным стилистическим приемом, имеющим различное функционирование в английском и русском языках, является повтор. Повтор более распространен в английском языке, чем в русском. В художественной прозе в прямой речи персонажей повтор приходится часто компенсировать:

Stop! Stop! Stop! Stop! Stop!

В данном примере заложенную в пятикратном повторе слова stop! Эмфазу переводчик передал лексическими усилителями:

Перестаньте, сию минуту перестаньте! Да перестаньте же!

В некоторых случаях повтор как стилистический прием обязательно должен быть сохранен в переводе. Но из-за различной сочетаемости и семантической структуры многозначного слова или слова широкого значения в английском и русском языках переводчику приходится прибегать к замене и компенсации:

…its very smell, a bouquet left by hundreds years of rich food, rich wine, rich cigars and rich woman….

В этом примере при описании парадной столовой в замке использован четырехкратный повтор прилагательного rich, при переводе которого приходится прибегнуть к синонимическому повтору прилагательных роскошный и дорогой.Обрамляющий повтор является некоторой компенсацией неизбежной потери:

….ее атмосфера, аромат, источаемый на протяжении целого века роскошными обедами, дорогими винами, дорогими сигарами и роскошными дамами…. [21; 137]

Большую трудность для перевода представляет собой актуализация языковых средств, т.е. их употребление в стилистических целях. В таких случаях грамматическая форма или структура приобретают особую яркость и выразительность и могут рассматриваться как стилистический прием, передающий художественное намерение автора. [21; 141]

Возможности актуализации многообразны и в лексическом плане, например перенос слова в неожиданную и новую стилистическую среду, нарушение его привычной сочетаемости:

So now, going along the Sunday track of the road in the car, the lights picking out the eyes of night birds that scoated close on the sand until the bulk of the car was on them and they rose in soft panic….

Буквальный перевод сочетания тихая паника вызывает совершенно иной круг ассоциаций - скорее разговорно-юмористических. Английское прилагательное soft в данном контексте вызывает различные ассоциации: тихий, бесшумный взлет ночных птиц (например, сов) их мягкое оперение. Из-за разной семантической структуры русских слов - тихий, бесшумный, мягкий - актуализация не может быть сохранена в переводе. Используется описательный перевод, для того чтобы полностью воссоздать образную картину:

И вот сейчас мы ехали по песчаной дороге, свет фар вдруг вспыхивает в глазах ночных птиц, которые сидели в песчаных ямках, и когда наша машина подходила к ним вплотную, они испуганно взлетали, мягко хлопая крыльями. [21; 143]

Сдвиги стилистического характера выражают определенные тенденции, в которых переводчик проявляет себя как творческий субъект. В целом эти тенденции создают особую систему, представляют поэтику переводчика. Отдельные сдвиги на соответствующих уровнях стилистического построения текста свидетельствуют о взаимосвязанности и взаимообусловленности языка и темы. Тематический сдвиг в переводе затрагивает микростилистику текста, и напротив, более или менее значительные изменения в микростилистике оказывают воздействие на семантику перевода. Сдвиги изменяют и жанровый характер текста.

При переводе объективно неизбежным сдвигам противостоят сдвиги индивидуальные, которые в системе составляют поэтику переводчика. Такая система отклонений, допущенных переводчиком, представляющая его поэтику, является в то же время коррелятом категорий поэтики, категории повествующего субъекта. Переводчик представляет определенную «креолизацию» авторской и его собственной поэтики. В категории повествующего субъекта при переводе сочетаются элементы, характеризующие и автора оригинального произведения, и переводчика.

Переводчик может занять по отношению к инвариантному содержанию оригинала различные стилистические позиции, которые характеризуют его индивидуальный художественный код. Эти позиции переводчик занимает по отношению к передаче стилистического кода в целевой язык. Их можно классифицировать следующим образом.

Возможности функциональной передачи стилистического приема существует, однако следует избегать нивелировки или излишнего акцентирования приемов. Для адекватного перевода необходимо сохранить стилистическую равноценность.

1.5 Поэтический стиль

Функциональный стиль- категория историческая: в разные эпохи развития английского языка и английской культуры выявляются различные стили. Так, в эпоху классицизма считалось, что существует особый поэтический стиль, для которого пригодны не все слова общенародного языка. Устанавливались особые нормы поэтического языка, касавшиеся выбора лексики (из которой изгонялись все «грубое» и «простое»), и морфологических форм, и синтаксических конструкций. Поэтика классицистов была нормативной. Нормы «хорошего вкуса», идеалы прекрасного как благородного и разумного, изложенные в поэме «Поэтическое искусство»- главном произведений французского теоретика классицизма Никола Буало (1636- 1711), были приняты и в Англии господство классицизма никогда не было, таким сильном, как во Франции. Те английские просветители, которые придерживались классицистической эстетики, стремились упорядочить языковые поэтические средства и развивали идеи Буало. Образно- эстетическая трансформация общенародного языка в поэзии была подчинена строгим канонам, назначение которых состояло в том, чтобы придать ему особую, соответствующую их поэтическим взглядам приподнятость и изысканность.

Одним из главных авторитетов в области литературного вкуса в Англии был Самуэль Джонсон (1709-1784), поэт, журналист, критик и лексикограф, автор первого толкового словаря английского языка. Пурист и моралист, он требовал строгого следования уже апробированным образцам во имя хорошего вкуса, разума и морали. В приведенном ниже стихотворении С. жонсона «Дружба» можно проследить основные характерные черты высокого стиля. Стихотворение начинается с апострофы, т.е. приподнятого обращения, и притом не к человеку, а к абстрактному понятию - дружбе. Приподнятый тон создается с самого начала как этим обращением - олицетворением, так и последующим увеличением числа эпитетов и парафраз. Дружба называется и «даром небес» и «радостью и гордостью благородных умов», и « недоступным низким душам достоянием ангелов».

В соответствии с эстетическими нормами классицизма похвала дружбе выражена в обобщенной абстрактной форме. Типично обилие отвлеченных существительных: friendship, delight, pride, love, desire, glories, joy, life, mistrust, ardours, virtue, happiness. Прилагательные не только абстрактны, но в большинстве своем имеют в лексическом значении оценочный компонент, что соответствует общей дидактико-морализирующей тенденции С. Джонсона: noble, savage, gentle, guiltless, selfish, peaceful. У всех имен существительных, называющих людей, основным компонентом денотативного значения являются указания на моральные качества: villain, tyrant, flatterer. То же справедливо и для субстантивированных прилагательных: the blest, the brave, the just. Конкретные слова почти отсутствуют, а те немногие, которые все- таки употреблены, использованы метонимически и тоже становятся обобщениями: the human breast, the selfish bosom.

Friendship

Friendship, peculiar boon of heaven,

The noble mind's delight and pride,

To men and angels only given,

To all the lower world denied.

While love, unknown among the blest,

Parent of thousand wild desires,

The savage and the human breast

Torments alike with raging fires.

With bright, but yet destructive gleam,

Alike o'er all his lightning fly,

Thy lambent glories only beam

Around the fav'rites of sky.

Thy gentle flows of guiltless joys,

On fools and villains ne'er descend;

In vain for thee the tyrant sights,

And hugs a flatterer for a friend.

Directress of the brave and just,

O guide us through life's darksome way!

And let the tortures of mistrust

On selfish bosoms only prey.

Nor shall thine ardours cease to glow,

When souls to peaceful climes remove;

What rais'd our virtue here below,

Shall aid our happiness above.

Лирическое, метрическое и синтаксическое построение полностью соответствует друг другу. Каждая строфа состоит из одного хорошо сбалансированного предложения, границы частей которого совпадают с концами строк. В соответствии с этим почти все строки кончаются знаками препинания: запятыми, двоеточиями, точкой с запятой, а каждая строфа - точкой.

Уравновешенности предложений способствует обилие эпитетов: ranging fires, destructive gleam, lambent glories, guiltless joys.

Апострофа, т.е. обращение, снова используется в последней строфе, но в этом случае она сочетается с перифразой: дружба названа « руководительницей храбрых и справедливых». Все обращения выражаются через второе лицо единственного числа: thy glories, thy joys, thine ardours, for thee. Второе лицо единственного лица в эпоху С. Джонсона в обиходной речи уже не употреблялось и в поэзии получало возвышенную окраску.

В основе стихотворения лежит стилистическая фигура антитезы: дружба противопоставляется любви, которая рождает тысячи диких желаний и одинаково мучает дикарей и цивилизованных людей.

Большая часть лексики рассматриваемого стихотворения является возвышенной в силу возвышенности называемых понятий и общей приподнятости темы. Таковы слова, называющие дружбу, благородство, разум и т.д. Другие слова возвышены, по словам коннотативным значениям. Так, эмоции, вызываемые любовью, сравниваются с простым словом fire, а более высокие эмоции дружбы- с более возвышенным ardours, а радости и дружбы-glories. Оба возвышенных слова - ardours и glories--романского происхождения и более абстрактны, чем их германские синонимы. Таких синонимических пар, где германское слово нейтрально в эмоциональном и стилистическом отношении, а романское характеризуется возвышенностью или торжественностью, можно принести немало. Сравните: descend - go down, guide- lead, cease- stop, aid- help, profound- deep, glory- flame.

Называя дружбу « даром небесным», поэт употребляет редкое слово boon (благословенный дар), слово, этимологически связанное с древнеанглийским ben (мольба).

Для того чтобы, представить себе сущность возвышенной лексики с лингвистической точки зрения, надо учесть, что абсолютные синонимы или абсолютно равнозначные варианты в языке сохраняются недолго: раз возникнув, они имеют тенденцию размежевываться семантически, причем более редкие имеют тенденцию к абстрагированию. В связи с этим интересно заметить, что ardours имеет только абстрактное значение (пыл страсти, пыл красноречия), в то время как синонимичное ему исконное fire многозначно и имеет как абстрактные, так и конкретные лексико-семантические варианты. Замечено при этом, что денотативное значение, имея более четко очерченные семантические границы, меньше подвержено изменениям, а коннотативное, напротив, дает большие возможности развития. Благодаря привычному для нас употреблению в высоком стиле и частым сочетаниям со словами, означающими высокие понятия, часть слов получает в своих коннотациях торжественно- приподнятую окраску. Слова, употребительные в поэзии, ассоциируются с поэтическим контекстом, и приобретает поэтическую стилистическую окраску. С другой стороны, именно эмоции требуют свежести и постоянного обновления лексики и ведут к установлению все новых и новых синонимов.

Поэзия современника С. Джонсона Томаса Грея (1716-1771) интересна. Но она содержит элементы черт, получивших развитие только в дальнейшем, поскольку Т. Грей является предтечей европейского сентиментализма, излюбленным жанром автора знаменитой « Элегии, написанной на сельском кладбище» были оды. Среди них одной из наиболее известных является « Ода на отдаленный вид Итонского колледжа » (1747). [23;179]