Литературная позиция автора в романе И.С. Тургенева "Рудин"

Другой антропоним Вечный Жид также относится в романе к Рудину. Согласно легенде, Вечный Жид (Агасфер) «во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу под бременем креста оскорбительно отказал ему в кратком отдых и безжалостно велел идти дальше; за это ему самому отказано в покое до могилы, он обречен из века в век безостановочно скитаться, дожидаясь второго пришествия Христа, который один сможет снять с него зарок» (39, с.13). В эпилоге произведения Рудин жалуется на судьбу, которая мешает ему жить и действовать как другие, не дает остановиться: «<…> я смиряюсь, хочу примениться к обстоятельствам, хочу малого, хочу достигнуть цели близкой, принести хотя бы ничтожную пользу. Нет! не удается! Что это значит? Что мешает мне жить и действовать как другие?.. Я только об этом теперь и мечтаю. Но едва успеваю я войти в определенное положение, остановиться на известной точке, судьба так и сопрет меня с нее долой… Я стал бояться ее - моей судьбы…»(60, с.319). В ответ на реплику Рудина, о том, что он устал, Лежнев замечает: «Устал! Другой бы умер давно»(60, с.320). В связи с образом Вечного Жида становится понятна фраза «точно в ноги кому-то поклонился…»(60, 322). Предназначение героя не в «малых» делах, не в «близкой цели», не в «ничтожной пользе». Он выполнил задачу героя-идеолога, проповедника, энтузиаста, остался верен высоким идеалам, он пожертвовал жизнью за идеи гуманизма. В финале романа уставший от жизни, вечный бесприютный скиталец Рудин как бы кланяется судьбе, благодаря ее за долгожданное освобождение, с него, как с Вечного Жида во второе пришествие Христа, снят зарок.

С Демосфеном сравнивает Рудина Лежнев, подчеркивая тем самым дар пламенного оратора и философа.

Особую роль в освещении Рудина в романе играет своеобразная система двойников, в которых, как в увеличительных стеклах, отчетливо видны сильные и слабые стороны героя. М.О. Габель и Н.В. Измайлов, изучив подготовительные материалы к «Рудину», отмечали, что в списке персонажей, предваряющем план романа, и в каноническим тексте имена многих героев не совпадают. Например, «Наталья Ласунская в списке и в плане носит имя Маши /…/ Фамилии Александры Павловны Липиной и ее брата Сергея Павловича Волынцева долго варьируются. Среди ряда фамилий - Пасынковы. Александра Павловна же мыслится незамужней. Пандалевский сначала именовался Подкалаевым. Басистов, названный так в окончательном тексте, был в списке Лещевым, потом - Басовым. Фамилия Лещева была на какой-то момент закреплена и за Лежневым»(60, с.469). Все это свидетельствует о том, с какой тщательностью отбирал писатель имена для своих героев.

Так, замена фамилии Подкалаев фамилией Пандалевский не случайна. Фамилия Константина Деомидыча ассоциируется со словом пандан в значении «соответствие» (52, с.16), «вещь подъ-пару, подъ-стать, подъ-масть» (22, с.15), тем самым И.С. Тургенев подчеркнул ряд черт Пандалевского (нахлебника, приживалы), которые отчасти отражены и в Рудине. Вместе с тем имя героя-двойника Константин, указывающее на неизменность, устойчивость, определенность, свидетельствует о постоянстве этих черт у Пандалевского, который и по прошествии двух лет все еще продолжает жить в доме Ласунской. В отчестве героя Деомидыч, связанном с греческим именем Диомедес: «диос божественный + медо заботиться, покровительствовать»50, актуализировано значение покровительство. И Пандалевский, и Рудин живут у своих покровителей. Но если Рудин «живет на чужой счет не как проныра, а как ребенок…»(60, с.304), и в конце жизни остается без средств к существованию, то Пандалевский за счет покровительницы процветает. Семантическое сближение и разведение героев на разные полюса осуществляется и за счет соотнесения двух образов с миром природы. Если автор-повествователь подчеркивает в Рудине близость к земле, то в Пандалевском выделяется скорее животное, хищное начало: он сравнивается с котом, улыбка его напоминает звериный оскал.

По-своему оттеняет главного героя и Пигасов. Он - идейный антагонист Рудина. Между двумя образами прослеживается довольно четкий контраст: один - философ, другой - эмпирик, один - мечтает о просвещении как об источнике обновления всей жизни человека, другой - «просвещает» в узком мирке салона Ласунской, один - высок ростом, другой - низок. Рудин сам чувствует сходство с Пигасовым именно своей с ним противоположностью. Рудин заявляет Ласунской: «Он человек неглупый, но он на ложной дороге»(60, с.233). В высшей степени примечательно, что те же слова отнесены и к самому Рудину во время его спора с Пигасовым: «Улыбка опять промчалась по всем лицам, и глаза всех устремились на Рудина. «А он человек неглупый», - подумал каждый»(60, с.210). Так, стилистически автор соотносит двух, казалось бы, исключительно антагонистических героев. Пигасов - это своего рода пародия на Рудина. Карикатурность, неестесвенность героя подчеркивают и антропонимы: фамилия героя образована от слова пегас (пегас - крылатый конь, символ вдохновенья), но исходное слово намеренно искажено автором, ибо, по мнению повествователя, «Способности Пигасова не выходили из разряда обыкновенных», «в нем, говоря попросту, материала не хватило»(60, с.210). Имя и отчество героя Африкан Семеныч нельзя отнести к наиболее распространенным в XIX веке (53, с.49). Имя Африкан, образованное от латинского слова africanus - африканский, африканец, с одной стороны, наложило семантический отсвет на облик персонажа, автор-повествователь подчеркивает смуглое лицо и черные глаза героя, с другой стороны, имя это в сочетании с отчеством Семеныч звучит несколько странно, и странность присуща персонажу. «Странный человек был этот Пигасов»(60, с.209), - замечает автор. Рудин и Пигасов, каждый на свой манер, - идеологи, и связь между ними дана по принципу философского контраста, антитезы. Пигасов - сниженный вариант самого Рудина, что отразилось и в антропонимах. Присутствие Пигасова в образной системе романа рядом с главным героем, одновременно возвышает Рудина и служит снижению его образа. С.Е.Шаталов тонко подметил ключевую роль Пигасова в осмыслении главного героя: «Только в отношении к Пигасову в образе Рудина раскрылось самое главное, самое существенное: новый русский тип отношения к действительности и осознания ее. Раскрылось наиболее отчетливо и экономно. Ну, а то, что «не вместилось» в их отношения, потребовало от писателя иных фигур, иных сопоставлений» (69, с.155).

Барон Муффель и светская львица Дарья Михайловна Ласунская также включены в систему двойников главного героя. Барон в романе назван только по фамилии. Слово муфель (от немецкого muffel) имеет в русском языке следующие значения: «пробирная или муфельная печь <…>. Муфельная проба, испытание дорогих металлов через огонь, относительно дорогих металлов через огонь, относительно чистоты их и количества лигатуры. // Муфель, наглухо закрываемый горшок, в который накладывается фарфор для обжига» (22, с. 362). Как видим, слово муфель связано с такими понятиями, как испытание, обработка. С этими же понятиями соотносится герой в романе. Пандалевский говорит о нем: «Он написал статью о каком-то очень интересном вопросе - и желает подвергнуть ее на суд Дарье Михайловне» (60, с. 205). Рудин, как и барон, собирается написать статью о трагическом значении любви и вынести ее на суд Наталье Ласунской. Барон Муффель оттеняет такой признак Рудина, как его «беспочвенность». Главный герой так говорит о бароне: «Он хороший человек, с добрым сердцем и знающий… но в нем нет характера…» (60, с.233).

Имя светской львицы, знатной и богатой помещицы Дарьи Михайловны Ласунской также отражает ее сущность. Имя Дарья в переводе с древнеперсидского обозначает победительница, повелительница, царица. Действительно, эта женщина «царит» у себя в доме, ее салон - это своего рода двор, что подчеркнуто именем гувернантки-француженки m-ll Boncourt. В отчестве госпожи Ласунской, образованном от имени Михаил, актуализирована сема - покровитель. Известно, что в древнерусском искусстве архангел Михаил «считался покровителем князей и ратной славы» (39, с.371). Героиня жаждет оказать покровительство Рудину. В Ш главе автор-повествователь пишет о ней: «Она гордилась своей находкой и уже заранее думала о том, как она выведет Рудина в свет» (60, с.225), а в IV главе так характеризует Ласунскую: «Судя по рассказам Дарьи Михайловны, можно было подумать, что все замечательные люди последнего двадцатипятилетия только о том и мечтали, как бы повидаться с ней, заслужить ее расположение» (60, с.232). Фамилия героини семантически близка ее имени и отчеству. Она образована от слова ласун, которое имеет следующие значения: «кто ласкается, нежно увивается, сам ища ласки и привета <…>, лакомка» (23, с.238). Дарья Михайловна, действительно, лакома до людей знаменитых: известных сановников, поэтов. Она старается обласкать и такого незаурядного человека, как Рудин. Дарья Михайловна Ласунская - еще один двойник главного героя. Рудин, как и Ласунская, любит быть в центре внимания. Лежнев так определяет положение Рудина в доме Дарьи Михайловны: «<…> но теперь он царит» (60, с.244). Также как и Рудин, героиня далека от родной почвы: пестрый строй речи Ласунской, говорящей по-русски, не вызывает у Рудина никаких эмоций, никакого отклика. Ни Рудин, ни Муффель, ни Ласунская не знают по-настоящему России.

Лежнев - также двойник Рудина потому, что в концовке и эпилоге романа он внутренне сближается с ним и начинает проповедовать то, о чем говорил сам герой в третьей главе. Но в начале произведения Лежнев - антипод и неприятель Рудина, в котором замечаются только «темные стороны». Это противостояние заложено в именах персонажей: Дмитрий - имя по своей природе земное, в имени Михаил подчеркивается небесное начало: это имя Архистратига Небесных Сил. В переводе с древнееврейского языка оно значит кто как Бог. Именно Михайло Михайлыч, как Бог, судит главного героя на протяжении всего романа, в этом его основная функция. Еще М.К.Клеман в целом справедливо подметил резонерскую, объяснительную функцию Лежнева в тексте. «Роль Лежнева в романе, - писал он, - едва прикрытая роль резонера, основная задача которого - появляться повсюду на беговых дрожках после выступлений Рудина и растолковать его поведение»(28, с.83-84). В этом смысле характерна сама «говорящая» фамилия героя - Лежнев, образованная от слова лежать, то есть не действовать в сюжете произведения, находиться в состоянии покоя.

Противопоставлены два героя не только внутренне, но и внешне. Облик Михайло Михайлыча полностью соответствует его имени. «За Михаилами прочно установилось сопоставление их с медведем <…>. Это уравнивание Михаила и косматого зверя делается по признаку неповоротливости, неуклюжести, некоторой растрепанности» (63, с.256). Ассоциацию с неуклюжим зверем в тексте романа актуализирует и то, что в финали заимствованного имени появляется звукосочетание -ло. Александра Павловна Липина сравнивает Лежнева с мешком. Описывая персонажа, повествователь обращает внимание именно на его неповоротливость, неухоженную внешность: «Сгорбленный, запыленный, с фуражкой на затылке, из под которой беспорядочно торчали косицы желтых волос, он действительно походил на большой мучной мешок» (60, с. 202).

Если в сюжетных главах Рудин, несмотря на свои недостатки, показан в возвышенно-поэтическом ореоле, то, напротив, Лежнев изображен как деятельный помещик-хозяин, думающий о своих выгодах и нуждах. Тургенев сочувствует этому герою, признает законность его практических интересов, но не скрывает их ограниченности. Желаемой цельности Лежнев, как и Рудин, лишен. Превосходство над собой главного героя признает и сам Лежнев. Это тоже заложено в фамилии персонажа и актуализировано в XII заключительной главе романа. Так, в эпизоде, описывающем разговор Александры Павловны с супругом, встречаем следующие: «<…> Но сознайся, что ты немного увлекся в пользу Рудина, как прежде увлекался против него… Лежачего не бьют…»(60, с.306). Так слабость (Рудин) оборачивается силой, а сила - слабостью (Лежнев). Не случайно в эпилоге автор разводит этих двух героев, отдавая свои симпатии именно Рудину, а не Лежневу.

Дмитрий Николаевич Рудин - воспитанник философских кружков 30-х годов XIX века, того времени, когда закладывались основы новой русской философии. Рассказ Лежнева о кружке Покорского снова вызывает образ Рудина-оратора, произносящего возвышенные речи о Гегеле, истине, об общечеловеческих идеалах. К кратким афоризмам Рудина можно привести немало параллелей из статей и писем людей круга Станкевича - Белинского. Сама лексика Рудина намекала именно на этих людей. Но, несмотря на это, апофеоз Рудина, по замыслу Тургенева, должен быть не безусловен в глазах читателя. Рудин как личность ниже вдохновляющих его идей, ниже Покорского. Фамилия Покорский образована от глагола покорить. Оба героя покоряют окружающих, но делают это по-разному. Лежнев, рассказывая о Рудине, замечает: «Он всячески старался покорить себе людей, но покорял их во имя общих начал и идей и действительно имел влияние сильное на многих. Правда никто его не любил <…>. Его иго носили… Покорскому все отдавались сами собой» (60, 256). Важно, что сема «покорить кого-либо» заложена в патрониме главного персонажа Николаич. Известно, что имя Николай в переводе с греческого обозначает «покоряющий народ». Рудин не только не покоряет, но и, не выдержав испытания любовью, покоряется сам судьбе.

Фамилия Басистов, которую автор выбрал из ряда других вариантов, образована от слова басистый в значении низкий, толстый, густой по звуку, басовый. В этом слове ощущается зарождающаяся сила и мощь.

Липина, оправдывая свое имя Александра, самоотверженно защищает Рудина от нападок его недоброжелателей. Это не случайно, так как именно она близка к природе. Это самый первый персонаж, с которым сталкивается читатель в романе, причем Тургенев рисует портрет героини на фоне летнего пейзажа. Фамилия ее связана с лексикой природы, с названием дерева, которое являлось символом дворянской усадьбы, исторических корней. Не случайно Лежнев, вспоминая о своей первой влюбленности, рассказывает, как он ходил на свидание именно с липой, обнимал ее как женщину. Так в романе благодаря антропониму сближены два образа: женщины и природы.

Особая роль в обрисовке Рудина выпала на долю Натальи, которая в плане к роману первоначально звалась Машей. Именно в общении с ней, в любовной ситуации наиболее полно раскрывается читателю характер Рудина, его нравственная сущность. В переводе с латинского это имя значит природная, родная. С одной стороны, это близкий героя человек, с другой стороны, в имени Дмитрий заключена не только близость к природе, но и отторжение от нее, беспочвенность.

Таким образом, в именах, отчествах, фамилиях героев романа в концентрированном виде изначально заложена их сущность, семантические составляющие антропонимов постепенно раскрываются на протяжении всего романа, пересекаются, дополняют друг друга. Вокруг главного героя сконцентрированы все остальные персонажи романа, подчеркивая слабые и сильные стороны его характера. Каждое имя значительно для уяснения сущности героя, и все вместе они образуют единое художественное целое.

Заключение

Роман «Рудин» был написан в 1855 году в течение двух месяцев. Процесс создания произведения совпал с событиями Крымской войны 1853-- 1855 годов. И. С. Тургенев считал необходимым дать оценку стоявшему у власти господствующему классу. Нужно было ответить на вопрос о том, имеются ли в дворянстве передовые культурные силы, которые могут взять на себя сложную задачу преобразования русской жизни. Через весь роман проходит противопоставление Рудина дворянскому окружению. Герой романа Тургенева выделяется как человек исключительный, хотя и связанный со своей средой. Выше Рудина во многом оказалась лишь Наталья. В первых главах романа автор представил второстепенных персонажей. Лежнев, Липин, Волынцев, Басистов -- порядочные, культурные люди. Ласунская -- избалованная барской жизнью дама. Пигасов, Пандалевский -- люди с низким моральным уровнем.

В конце второй главы Ласунская и ее гости узнают, что вместо барона Муффеля в имение приехал Рудин. Этот человек лет тридцати пяти изменил привычный порядок в доме Ласунской, поразив всех красотой, умом, красноречием. Тургенев показал своего героя мечтателем, живущим высокими интересами, видел в нем человека одаренного. Рудин интересуется экономикой, сельским хозяйством, философией, по-эзией, глубоко чувствует музыку. Он прекрасный оратор. Писатель приводит примеры «музыки красноречия» Рудина, показывает его в процессе спора. В образной, поэтичной форме говорит Рудин Наталье о себе, о своей любви. Герой Тургенева плохо знает деревню. Он жил в столицах и за границей, вращаясь среди дворянской интеллигенции, поэтому язык, жизнь простого народа для него чужды. В портрете Рудина автор также подчеркивает исключительность. Выделяется его «неправильное, но выразительное и умное лицо», «блеск в быстрых темно-синих глазах», «красиво очерченные губы». Волынцев шепнул Наталье в первый день знакомства с Рудиным: «Какие у него славные глаза!» Через два с лишним года «глаза, все еще прекрасные, как будто потускнели».

Художественное мастерство Тургенева проявляется и в раскрытии противоречивого характера героя: то он с энтузиазмом воплощает в жизнь свои планы, то мечтает об отдыхе, то призывает «принести личность в жертву общему благу», то просто болтает Еще один интересный прием писателя -- отзывы о нем окружающих. Образ Лежнева контрастирует с характером Рудина, но он тоже типичный представитель передового дворянства 50-х годов XIX века. Эти герои в романе раскрываются параллельно. Рудин -- мечтатель, «лишний человек». Лежнев -- хозяин, человек дельный, практик. В конце романа мы видим бесприютность Рудина и счастливую семейную жизнь Лежнева, но симпатии писателя все же на стороне Рудина, потому что «его слова заронили много добрых семян в молодые души». Роман «Рудин» Тургенев заканчивает лирическим пейзажем в первых изданиях (только в издание 1860 года внесли сцену гибели Рудина на парижских баррикадах). На самом деле Рудин и Лежнев не удовлетворяли писателя полностью, потому что не отвечали его представлению об общественном деятеле, который был нужен в 50-е годы для разрешения труднейших задач народной жизни.

Рудину противопоставлен и Пегасов, делец, не брезгующий никакими средствами для достижения личных целей. Роман «Рудин» проникнут лиризмом, оценочным отношением автора к своим героям, которое представляется в форме прямой характеристики, через портрет, через характерную деталь. Посещение Липиной больной крестьянки, например, дается в соответствии с авторской оценкой. Это не барыня-благотворительница, а добрый человек, сочувствующий чужому несчастью. Это показано писателем через такую деталь: «Старуха приподняла голову и потянулась к Александре Павловне. -- Дай, барыня, ручку, -- пролепетала она. Александра Павловна не дала ей руки, нагнулась и поцеловала ее в лоб». Правдивость Тургенева и чувство ответственности, какое он испытывал, решая вопрос о том, какие люди нужны России, помогли ему стать выше личных симпатий. Писатель в лице Рудина создал обобщенный образ передового дворянского интеллигента 50-х годов. Н. Г. Чернышевский говорил о Рудине как о предшественнике и учителе новых людей, которые должны встать во главе исторического движения со свежими силами. В образе Рудина слились воедино трагическое и комическое. Неудачей кончились его попытки внести изменения в окружающую жизнь: не свершился плач переделать несудоходную реку в судоходную, потерпели фиаско попытки достигнуть личного счастья, слабы его попытки сблизиться с народом. Но он пренебрегал личными благами, личными интересами, всю жизнь подчинил большой идее. Такие люди были исторически необходимы России. И Рудин - не лишний человек, а человек действия.

Внутреннюю жизнь Рудина писатель раскрыл через внешние выражения - словами, поступками, жестами, мимикой и в авторских характеристиках. Но менее удачно раскрыл духовный мир Рудина-оратора, диалектика, врага невежества. Писатель использовал внутренний монолог для раскрытия психологии Рудина, особенно весомо в эпизоде после объяснения у Авдюхина пруда. Важным средством отображения действительности, обрисовки характеров Тургенев считал изображение природы. Пейзаж весьма важен в ключевых моментах романа. Всеми пейзажными картинами. Писатель подводил читателя к мысли о единстве человека и природы. Роман "Рудин" - сложное жанровое образование, несущее в себе свойства как психологического, так и социально-философского и общественно-политического романа. Целостное жанровое единство, одухотворенное гением больного мастера, художника-социолога и художника-психолога, вбирает в себя быт и бытие героев, хронику и исповедь, бытописание и полемику. Объективированное повествование органично сращивается с лирической, почти ритмически организованной прозой, с особыми формами поэтического синтаксис (вплоть до сцен описания-символов). Кажущаяся на первый взгляд "фрагментарность", о чем так настойчиво писали многие тургеневеды дореволюционного к советского времени, в действительности оборачивается строго мотивированной системой эстетического отражения реальности: каждый фрагмент, любая деталь художнически "закольцовывается", "сцепляется", образуя движущуюся панораму жизни, включая судьбы Рудина, Натальи, Лежнева, Баскстова, Марьи Дмитриевны, Александры Павловны, Пигасова и других персонажей. Впервые представленные в "Рудине" плодотворные жанровые "завязки" блистательно разовьются в последующих его романах.

Важным качеством Рудина является его отрешенность от сугубо личных интересов, от обывательского благополучия. Ведь с его знаниями, владением словом он мог бы обеспечить себе карьеру. И не случайно Чернышевскай говорил о Рудине: он - "весь поглощаемый общими интересами" и "живет для своих идей". И Некрасов видел в Рудине пламенного энтузиаста, преданного общественным интересам; пропагандистом революционна идей и критиком действительности называл Рудина Горький. "Ведь... Рудин, - писал он, -это и Бакунин, и Герцен и отчасти сам Тургенев, а эти люди... недаром прожили свою жизнь и оставили для нас превосходное наследство". После всего сказанного главный герой тургеневского романа - разночинец, предваряющий последующих героев писателя - Инсарова, Базарова, а также и героев Чернышевского. А его первый роман оказал определяющее влияние на русские социально-психологические произведения этого жанра.

Особенно важна для конкретно-исторической обрисовки образа Рудина его речевая характеристика, которая тщательно выписывается автором. Именно через речевую характеристику сразу создается представление о передовом человеке 30-40-х годов, в молодости активном участнике студенческих кружков, всецело погруженном в мир философских идей и ищущем в нем общих основ для существования и деятельности, человеке, жизнь которого отдается пропаганде этих идей и теоретическим спорам. Тургенев не делает Рудина приверженцем какой-то определенной философской системы и тем достигает большей типизации при изображении русского идеалиста и романтика-мечтателя, преломляющего по-своему идеи немецкой классической философии. Рудин говорит о том, что в частных явлениях необходимо стремиться найти общие начала и что это «есть одно из коренных свойств человеческого ума», что «человеку надо надломить упорный эгоизм своей личности» и принести ее «в жертву общему благу», о том, «что придает вечное значение временной жизни человека», что «наша жизнь быстра и ничтожна; но все великое совершается через людей» и «сознание быть орудием тех высших сил должно заменить человеку все другие радости». Эти и аналогичные высказывания Рудина сразу дают представление, чем значительны были люди его типа для своего времени, почему их речи возбуждали живое внимание. Жадное искание истины, утверждение важности теоретического мышления, необходимости силой мысли проникнуть в коренные основы бытия, найти ответ на вопрос о назначении человека и призыв жить не для удовлетворения корыстных целей, а для осуществления высших предначертаний и общего блага, страстный оптимизм, противопоставляемый бесплодному скептицизму, - все это приподнимало слушателей над их мелочными, каждодневными интересами и заставляло наиболее отзывчивых, в свою очередь, вступать на путь идейных исканий.

Для того, чтобы глубже раскрыть образ человека, для которого главное оружие - слово, причем такое оружие, каким он владеет в совершенстве, Тургенев не столько передает содержание речей Рудина, сколько показывает, как он говорит. Рудин - мастер спора. Он сдержан; слушая противника, он быстро подмечает его логические ошибки и остроумно разит его силой своей логики. Когда противник начинает терять свои позиции, он добивает его язвительной насмешкой и начинает страстно и серьезно развивать свои принципы. Таков Рудин в споре с Пигасовым. Он особенно выигрывает в сравнении с этим претендентом на первое место в обществе. Злящийся и в конце концов грубящий Пигасов оттеняет мастерство, даже изящество в споре Рудина.

Рудин - вдохновенный оратор. Он владеет «музыкой красноречия». Тургенев, используя прием авторской характеристики, очень точно и эмоционально передает, в чем особенность и значительность этого качества. «Обилие мыслей мешало Рудину выражаться точно. Образы сменялись образами: сравнения, то неожиданно смелые, то поразительна верные, возникали за сравнениями. Не самодовольной изысканностью опытного говоруна - вдохновением дышала его нетерпеливая импровизация … Все мысли Рудина казались обращенными в будущее; это придавало им что-то стремительное и молодое … Самый звук его голоса, сосредоточенный и тихий, увеличивал обаяние; казалось, его устами говорило что-то высшее, для него самого неожиданное». Читатель не слышит всей ораторской речи Рудина; какая она была - об этом рассказывает автор. Но отдельные фрагменты этой речи включаются в авторский пересказ ее содержания, и в целом создается яркое впечатление и о ее возвышенности, и поэтичности, и эмоциональной настроенности. Лексика Рудина почти совсем лишена обыденных, бытовых, «просторечных» слов, она насыщена терминологией высокого, философского» плана («желание быть и жить в истине», «деятельное стремление к совершенству, «жажда самоуничижения» и т. д.). Округлые синтаксические конструкции, следуя одна за другой, отдаляют высказывание Рудина от обычного строя живого разговорного языка и придают ему поэтическую ритмичность. Почти каждая фраза несет в себе возвышенный образ, богато включает эпитеты, сравнения, метафоры; « … Овладеть своим самолюбием, как всадник конем», «себялюбивый человек засыхает, словно одинокое, бесплодное дерево», «надо надломить упорный эгоизм своей личности» и т.д.

Однако, показывая духовное превосходство героя над средой, его окружающей, Тургенев дает понять, что у героя есть существенные слабости. В портрете Рудина отмечается жидкий блеск глаз. Когда Рудина попросили поделиться впечатлениями о своей поездке за границу, он не смог это сделать интересно, так как не умел рассказывать. «В описаниях его недоставало красок», - замечает Тургенев. Это указывает на отсутствие наблюдательности над окружающей жизнью. Знаменательно, что Рудин скоро перешел к общим рассуждениям о значении просвещения и науки. Тургенев указывает на некоторые характерные противоречия Рудина, как типического героя своего времени: речи Рудина хотя и звали людей посвятить себя большой цели, но оставались абстрактными, что отражало историческую слабость русской общественной мысли на том ее этапе, когда ответы на животрепещущие вопросы современности искались в идеалистической философии; проповедь жизни во имя человечества, призыв надломить эгоизм своей личности у него сочетается с представлением о себе как об избранной натуре, что было связано с замкнутостью того круга дворянской интеллигенции, где вырабатывались передовые идеи. В дальнейшем Тургеневым заостряется внимание на противоречиях героя, на том, чем именно он слаб. Рудин остается в доме Ласунской на каком-то неопределенном положении. Он состоит при особе Дарьи Михайловны Ласунской и развлекает ее своими рассуждениями; становится ее доверенным лицом и входит во все мелочи ее дел; предлагает свои планы, которыми она на словах восхищается, но, в действительности, однако, пренебрегает; занимает у нее и соседних помещиков деньги; снисходительно принимает то поклонение, которым его начинают окружать, и в то же время сторонится людей, в которых чувствует к себе критическое отношение. Однако главный порок Рудина в том, что он не умеет от слов перейти к делу, что горячие слова о деле не являются для него непосредственным побуждением к действию, а заменяют само дело, что он пасует перед трудностями жизни. Чтобы уяснить полностью место Рудина в общественной жизни, Тургенев дает его образ в развитии. С этой целью Тургенев вводит рассказ об основных фактах из жизни Рудина до появления его у Ласунских и продолжает его историю после его отъезда. Родившись в небогатой семье, Рудин, однако, никогда не задумывался над тем, чтобы добыть средства к существованию собственным трудом. Сначала легко принимал последние гроши от матери, затем спокойно жил на счет своих более богатых приятелей или бесконечно занимал деньги. Это обстоятельство во многом способствовало развитию практической неумелости и лени. Однако весь свой досуг Рудин отдавал чтению, философским размышлениям, ораторству и теоретическим спорам. Еще в университете он выделяется среди других участников студенческих кружков своими пламенными речами и незаурядной силой философского мышления. Его энтузиазм увлекает. Он приобретает авторитет, его слушают, за ним идут, У Рудина, рождается желание перейти от слов к практическому действию, он пытается устраивать судьбы людей, но эти попытки выступают как «кипенье в действии пустом». Он вмешивался в личные дела окружающих, стремился объяснить им их чувства и поступки, часто хлопотал по мелочам и, в конце концов, не добивался ничего, кроме неприязни к себе, так как действовал без понимания людей в их конкретной жизни.

Поклонение молодежи и отсутствие выхода в широкую сферу общественной деятельности развивали у Рудина мелочные стороны характера: непомерное самолюбие, тщеславие, высокомерие. Таким образом, в Рудине, в пору его юности, уже складываются те противоречия, которые ярко выступают в Рудине зрелом и раскрываются в полной мере во время пребывания героя в доме Ласунскои. Однако все-таки характер предстает в развитии, так как не все в нем идентично в две поры жизни героя. Когда Рудни появляется у Ласунских, он человек, уже значительно потрепанный невзгодами жизни. Необеспеченность, отсутствие собственного уютного угла, неощутимость результатов горячей пропаганды и хлопотливых попыток деятельности накладывают отпечаток на весь его облик. Он не изменил своим верованиям, он еще способен загораться и искренне и прекрасно говорить о высших началах жизни, но порывы энтузиазма сменяются упадком душевных сил, и иной раз веет усталостью от всего его облика. Это подчеркнуто деталями портрета. Если о молодом Рудине сказано: «Красивый и статный малый», то о Рудине в гостиной Ласунской говорится, что он человек «высокого роста», но «несколько сутуловатый», блеск глаз определяется эпитетом «жидкий», и «платье на нем было не ново и узко, словно он из него вырос». Это также подчеркивается чередованием сцен в течение первых дней пребывания Рудина у Ласунских. Картина, в которой Рудин напоминает «молодого Демосфена перед шумящим морем», образ которого встает в рассказе Лежнева, сменяется описанием Рудина разочарованного, жалующегося на отсутствие поддержки, мечтающего об отдыхе. Но на этом этапе своей жизни Рудин еще не настолько глубок в своем разочаровании, чтобы забыть о фразе. Ему еще нужно представить свои переживания в красивой одежде, чтобы возбудить сочувствие молодого сердца, духовно овладеть им. «Видите вы эту яблоню; она сломилась от тяжести и множества своих собственных плодов. Верная эмблема гения»,- говорит он Наталье.

Месяцы, проведенные под кровлей аристократки Ласунской, сказались для Рудина еще одним большим жизненным уроком. История его отношений к Наталье заставила Рудина глубже заглянуть в самого себя, сурово осудить свои слабости, задуматься над дальнейшими путями своей жизни. «Я оста-юсь одинок на земле для того, чтобы предаться, как вы сказали мне сегодня поутру с жестокой усмешкой, другим, более свойственным мне занятиям. Увы! если б я мог действительно предаться этим занятиям, победить, наконец, свою лень … Но нет, я останусь тем же «неоконченным существом», каким был до сих пор … Первое препятствие - и я весь рассыпался … Я не стою того, чтобы вы для меня отторглись от вашей сферы … А впрочем, все это, может быть, к лучшему. Из этого испытания я, может быть, выйду чище и сильней», - пишет Рудин.

Его мировоззрение сложилось под влиянием философских кружков 30-ых годов 19 века. Рудин видит смысл своей жизни в служении высоким идеа-лам. Этот герой - великолепный оратор, он способен вести за собой, зажигать сердца людей. Но автор постоянно проверяет Рудина «на прочность», на жизнеспособность. Герой этих проверок не выдерживает. Выясняется, что Рудин способен только говорить, реализовать на деле свои мысли и идеалы он не может. Герой не знает реальной жизни, не может оценить обстоятельства и свои силы. Поэтому и он оказывается «не у дел». Евгений Васильевич Базаров выбивается из этого стройного ряда героев. Он не дворянин, а разночинец. Ему пришлось, в отличие от всех предыдущих героев, бороться за свою жизнь, за свое образование. Базаров прекрасно знает реальность, бытовую сторону жизни. Он имеет свою «идею» и осуществляет ее, как может. Кроме того, безусловно, Базаров - очень мощный в интеллектуальном плане человек, он обладает большими возможностями. Но дело в том, что сама идея, которой служит герой, ошибочна и губительна. Тургенев показывает, что невозможно все разрушить, ничего не построив взамен. Кроме того, этот герой, как и все другие «лишние люди», не живет жизнью сердца. Он отдает весь свой потенциал на умственную деятельность.

Но человек - существо эмоциональное, существо, имеющее душу. Если человек умеет любить, то есть большая вероятность, что он будет счастлив. Ни один герой из галереи «лишних людей» не счастлив в любви. Это о многом говорит. Все они боятся любить, боятся или не могут примириться с окружающей действительностью. Все это очень печально, потому что делает этих людей несчастными. Пропадают зря огромные душевные силы этих героев, их интеллектуальный потенциал. О нежизнеспособности «лишних людей» говорит то, что часто они безвременно умирают (Печорин, Базаров) или прозябают, растрачивая себя впустую (Бельтов, Рудин). Лишь Пушкин дает своему герою надежду на возрождение. И это вселяет оптимизм. Значит есть выход, есть путь к спасению.

Тема «лишнего человека» в русской литературе первой половины XIX в., в том числе и в творчестве И. С. Тургенева, в настоящее время исследована достаточно основательно. «Лишние люди» от Онегина до Рудина давно перестали быть лишними в нашем сознании; напротив, в них и для читателей и для литературоведов наибольшее значение теперь имеют их несомненные достоинства, такие как всесторонняя образованность, чувство интеллектуального и нравственного превосходства над окружающей средой, самокритичность, желание быть полезными в своем отечестве, сознание трагической несостоятельности собственной судьбы. Большое значение имеет и попытка ученых определить причины духовного кризиса «лишних людей», свойственных им скептицизма и разлада между словом и делом. По общему мнению, главной из них является общественная ситуация, господствующая в России до середины XIX в. К числу этих причин, на наш взгляд, следует также отнести и пребывание большинства «лишних людей» в Германии, всестороннее усвоение ими немецкой культуры, прежде всего немецкой философии, питавшей русскую философскую мысль в течение всего XIX в. Немецкой культуре, без сомнения, принадлежит одно из первых мест среди факторов, повлиявших на становление личности русского писателя. П. В. Анненков в «Литературных воспоминаниях» приводит следующие слова Н. И. Греча, сказанные им в 1840 г.: «Не Франция, а Германия сделалась теперь рассадником извращенных идей и анархии в головах. Нашей молодежи следовало бы запрещать ездить не во Францию, а в Германию, куда ее еще нарочно посылают учиться. Французские журналисты и разные революционные фантазеры - невинные ребята в сравнении с немецкими, их книгами и брошюрами» (4, с. 175). К судьбе и творчеству Тургенева, к судьбам многих других образованных русских людей того времени слова Греча имеют самое прямое отношение. Немецкая философия и наука, немецкая литература и музыка притягивали к себе мыслящих русских дворян, прогрессивную разночинную интеллигенцию, что запечатлела русская литература XIX в. «Он из Германии туманной привез учености плоды...» - эти слова А. С. Пушкина, сказанные им о Ленском, герое романа «Евгений Онегин», являются ключевыми для характеристики русской дворянской интеллигенции первой половины XIX в., определяющими ее трагическую судьбу (50, с. 33). Учитель-немец в детские годы, пребывание в пансионах Вейденгаммера и Краузе, знание немецкого языка, Московский и Петербургский университеты, где возникли интерес И. С. Тургенева к немецкой философии, а затем и потребность в получении специального философского образования, заставившая его отправиться в Берлин, - вот неполный перечень причин, определивших то большое место, которое заняли в жизни и творчестве писателя Германия и ее культура. Нырнув в «немецкое море», а затем вынырнув из его волн, он, по его признанию, «очутился “западником” и остался им навсегда» (59, т. 11, с. 8). Настоящая дружба Тургенева с М. Бакуниным, Т. Грановским, Н. Станкевичем началась в Берлине. Посещая салон Е. Фроловой, Тургенев и его друзья имели возможность познакомиться с А. фон Гумбольдтом, Ф. Мендельсоном-Бартольди, Беттиной фон Ар-ним, Генриеттой фон Зольмер, Варнгагеном фон Энзе и другими представителями немецкой культуры 183040-х гг. Со временем его связи с Германией и ее культурой становятся по-настоящему глубокими и многосторонними. Германия, в сущности, стала его второй Родиной, в чем он признавался и сам. «Я слишком многим обязан Германии, чтобы не любить и не чтить ее как мое второе отечество», - писал он на склоне лет (59, т. 10, с. 351). «Он был необыкновенно хорошо знаком со всем, что составляет духовное достояние Германии, - писал о Тургеневе П. Д. Боборыкин, - прекрасно говорил по-немецки, и из всех мне известных писателей он только овладел всесторонне знакомством с немецкой образованностью... в Тургеневе искреннее признание всех достоинств немецкой нации делало его не только беспристрастным, но и безусловным сторонником немцев во всем, чем они выше нас.

Каких-нибудь выходок в русском вкусе насчет “немчуры”, вероятно, никто от него не слышал» (12, с. 354). Живя в Германии, общаясь с деятелями ее культуры, ее народом, Тургенев, вольно или невольно, сравнивал ее со своей Родиной, внимательно присматриваясь к тому, что происходило в России, к ее насущным потребностям.

Близкий кругу Станкевича, который был одним из первых распространителей Гегеля в России, Тургенев хорошо знал жизнь и настроение русских людей, устремлявшихся за истиной в Германию. Герой очерка «Гамлет Щигровского уезда» «слушал немецких профессоров и читал немецкие книги на самом месте рождения их» (58, т. 3, с. 263). Но знания, полученные им в Германии, остались нереализованными. Вернувшись на Родину, Василий Васильевич, как и многие другие русские образованные люди, осознает глубокую пропасть между немецким идеализмом и русской действительностью, с которой он сталкивался повседневно. Сатирические образы помещиков и чиновников, созданные Тургеневым в очерке, повествование Василия Васильевича о своей жизни дают основание утверждать, что Тургенев был согласен с выводами своего героя. «Посудите сами, какую, ну, какую, скажите на милость, какую пользу мог я извлечь из энциклопедии Гегеля? Что общего, скажите, между этой энциклопедией и русской жизнью? И как прикажете применить ее в нашем быту, да не ее одну, энциклопедию, а вообще немецкую философию... скажу более - науку?» (58, т. 3, с. 260) - истинное страдание и горечь чувствуются в этом суждении героя очерка, которое, без сомнения, разделял его автор. Вопросы, которые обращает герой к рассказчику, были актуальны для Тургенева, как и многих других передовых русских людей, на протяжении всего XIX в.

Не повесть «Переписка», а очерк «Гамлет Щигровского уезда» является прелюдией к роману И. С. Тургенева «Рудин». Образ «лишнего человека», намеченный в нем, раскрывается в «Рудине» на богатом жизненном материале, приобретает большую убедительность и эстетическую значимость. И повести 50-х гг., следующие за «Гамлетом Щигровского уезда», и роман «Рудин» так или иначе развивают тему Германии. Свою жизненную катастрофу герой повести «Переписка» переживает в Дрездене, где и умирает. Герой повести «Яков Пасынков» воспитывался в частном пансионе немца Винтеркеллера, прекрасно знал немецкий язык, был поклонником поэзии Шиллера и музыки Шуберта. Чтение трагедии Гёте «Фауст», пробудившее воспоминание о пребывании в Германии, о молодости, заставили героя повести «Фауст» оглянуться на свою прошедшую жизнь и задуматься о ее назначении. Жизненную конкретность и полноту образ Германии, несомненно, обретает в повести «Ася», о чем уже написана не одна статья. Однако наиболее ярко все последствия образования, полученного в Германии, показаны в романе «Рудин». Образ Германии возникает в романе уже в сцене первого появления Дмитрия Рудина в доме Ласунских: «Рудин поглядел в темный сад - и обернулся. - Эта музыка и эта ночь, - заговорил он, - напомнили мне мое студенческое время в Германии: наши сходки, наши серенады... - А вы были в Германии? - спросила Дарья Михайловна. - Я провел год в Гейдельберге и около года в Берлине. - И одевались студентом? Говорят, они там как-то особенно одеваются. - В Гейдельберге я носил большие сапоги со шпорами и венгерку со шнурками и волосы отрастил до самых плеч... в Берлине студенты одеваются, как все люди» (60, с. 229). Знание, понимание немецкой поэзии, музыки, философии чувствуется во всех речах Рудина, его беседах с действующими лицами романа. Он, по словам Тургенева, «был весь погружен в германскую поэзию, в германский романтический и философский мир...» (60, с. 249). О том, что влияние немецкой культуры на Рудина было глубоким, свидетельствует то огромное впечатление, которое производили его знания немецкой философии и литературы на Наталью Ласунскую: «Какие сладкие мгновения переживала Наталья, когда, бывало, в саду, на скамейке, в легкой, сквозной тени ясеня, Рудин начнет читать ей гетевского “Фауста”, Гофмана, или “Письма” Беттины, или Новалиса, беспрестанно останавливаясь и толкуя то, что ей казалось темным!» (60, с. 249). Чувство восторга испытывала Наталья, слушая Рудина, и «дивные образы, новые, светлые мысли так и лились звенящими струями ей в душу» (60, с. 249). Присущее Рудину знание философии Гегеля, его блестящее владение диалектическим методом отмечают многие исследователи романа Тургенева. Но Рудин не менее блестяще знал и понимал творчество Гёте, эстетику великого немецкого писателя, тесно связанную с его естественнонаучными воззрениями. Выслушав ответ Натальи на его вопрос, любит ли она стихи, Рудин высказывает мысль о том, что истинная красота заключается в окружающей человека природе. «Поэзия - язык богов, - говорил Рудин. - Я сам люблю стихи. Но не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас... Взгляните на эти деревья, на это небо - отовсюду веет красотою и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия» (60, с. 241). Это высказывание Рудина является отражением эстетических взглядов прежде всего автора романа. Тургенев искал прекрасное в природе, стремился понять ее смысл. Однако мысль Рудина о том, что природа - источник прекрасного в жизни и искусстве, свидетельствует о несомненном знании им прозаического стихотворения Гёте «Природа». Тургенев хорошо знал стихотворение Гёте, вспоминал о нем в письмах; отталкиваясь от него, он написал и собственное стихотворение в прозе «Природа». Природа, писал Гёте, «вечно строит и вечно разрушает; и мастерская ее неприступна. Она вся живет в детях. А сама мать - где она? Она величайшая художница, от простейшей материи поднимающаяся до самых резких контрастов; без всякого видимого напряжения - до величайшего совершенства, до полнейшей точности; и все под покровом какой-то мягкости» (20, с. 488). Творящий художник в момент творческого вдохновения, по мысли Гёте, уподобляется природе. Он творит так, как творит природа. Эту мысль Гёте позднее воплотил в образах Матерей в трагедии «Фауст». Эту же мысль Тургенев развивает в письме к Грановскому в мае 1840 г., в котором он делится впечатлениями от поездки в Италию: «Целый мир, мне не знакомый, мир художества - хлынул мне в душу - но сколько прекрасного и великого ускользнуло от моих взоров, как еще я нелепо понимал изящное! …я начинал находить наслажденья в художестве до тех пор мне неизвестные» (59, с. 154).

Проблемы эстетические занимали Рудина не менее, чем философские, в чем еще раз проявляется его связь с немецкой культурой. Как известно, это было особенностью немецкой философской мысли в ХУШ-Х1Х вв. Делясь с Натальей Ласунской своими планами, он сообщает ей о работе над большой статьей «о трагическом в жизни и искусстве», которую он намеревался закончить будущей зимой. Рудин сознавал драму своей жизни, трагическую безысходность своего существования. «Ярко выраженная просветительская тенденция, идущая от Белинского, - утверждает П. Г. Пустовойт, - наиболее явственно обнаружилась в романе “Отцы и дети”» (49, с. 136). Но эта тенденция присутствует и в романе «Рудин». В просвещении, в пропаганде полученных им в Германии знаний видит свое назначение Дмитрий Рудин. Как настоящий оратор, воспитанный в кружке Покорского, он увлекает своими речами почти всех окружающих его в имении Ласунских, но более всего Басистова и Наталью: «Рудин владел едва ли не высшей тайной - музыкой красноречия. Он умел, ударяя по одним струнам сердец, заставлять смутно звенеть и дрожать все другие. Иной слушатель, пожалуй, и не понимал в точности, о чем шла речь, но грудь его высоко поднималась, какие-то завесы разверзались перед его глазами, что-то лучезарное загоралось впереди» (60, с. 229). Уже первая речь Рудина в доме Ласунских производит огромное впечатление: «Все столпились в кружок около него, но больше всех были поражены Басистов и Наталья. У Басистова чуть дыханье не захватило; он сидел все время с раскрытым ртом и выпученными глазами, - и слушал, слушал, как отроду не слушал никого, а у Натальи лицо покрылось алой краской, и взор ее, неподвижно устремленный на Рудина, и потемнел и заблистал...» (60, с. 225). Рудин, в отличие от «лишних людей» повестей 1850-х гг., стремился как истинный просветитель полученные им знания реализовать на практике, чему не суждено было сбыться. Благородная миссия просветителя, которую пытался исполнить Рудин, привела его в конце романа на парижские баррикады, где он и погибает. Глубокое усвоение немецкой культуры, отрыв от родной почвы, вся атмосфера общественной жизни России в первой половине XIX в. становятся главными причинами разлада, происходящего в душевном мире героев Тургенева 1840-50-х гг., их подлинной трагедии, которая обрекла их на бессмысленное существование, сделала их «лишними», бесполезными людьми в своем отечестве. Впервые эту мысль со всей определенностью высказал герой очерка «Гамлет Щигровского уезда»: «Хотя в судьбе моей нет ничего трагического, но я, признаюсь, изведал нечто в этом роде. Я узнал ядовитые восторги холодного отчаяния, я испытал, как сладко в течение целого утра, не торопясь и лежа в своей постели, проклинать день и час своего рождения...» (58, т. 3, с. 272). Немецкая культура обостряла трагическое чувство «лишних людей» и вместе с тем усиливала их желание осуществить свои идеалы. Духовная свобода, способность к самостоятельной критической оценке окружающей жизни, развитые под влиянием немецкой философской мысли, способствовали формированию типа «лишнего человека». Сохраняя веру в идеалы своей юности, в основные постулаты философских систем, усвоенных ими в Германии, а также в русских университетах, «лишние люди» постепенно закладывали «тот фундамент, на котором далее строилась русская культура» (27, с. 134). «Пламенные речи передовой дворянской интеллигенции 30-40-х годов в защиту знания и просвещения, - справедливо замечает В. Тихомиров, - способствовали подготовке нового, разночинско-демократического этапа освободительного движения. Поэтому не случайно ревностным сторонником идей Рудина в романе является разночинец Басистов» (57, с. 17). В конце романа «Рудин», отдавая дань памяти Рудина, Басистов говорит о нем: «Этот человек не только умел потрясти тебя, но с места тебя сдвигал, он не давал тебе останавливаться, он до основания переворачивал, зажигал тебя!» (49, с. 304).

В романе «Рудин» тема лишнего человека приобретает два значения. С одной стороны, ненужность этого человека показывается, как неумение и нежелание действовать, следовать собственным идеям. Он не принят был людьми из-за разлада мыслей и дела, из-за холодности и неспособности участвовать в жизни других людей, не прибегая к абстрактным размышлениям и выводам. Однако описание последующей жизни Рудина по-иному может трактовать этот образ. Он остаётся верен своему бесприютному образу жизни, он в какой-то мере становится верен своим идеям. И здесь появляется другой мотив отчуждения его других людей. Это не способность принять высокие идеалы, жить вместе с ними изо дня в день. Тут рождается трагическая ситуация, в которой светлые мысли и убеждения погибают под напором действительности, которая диктует совсем другие правила. Подобное раздвоение появляется в теме лишнего человека после того, как он помещается в общественный контекст. Несмотря на его отчуждение, лишний человек и окружающее его общество находятся в определённой взаимосвязи, то налаживая общения, то причиняя друг другу вред.

Таким образом, на основе работы мы можем сделать определенные выводы. Позиция автора в романе «Рудин» сложна и неоднозначна и отражается во многих аспектах произведения. Это и выбор заглавия, выбор имен главных героев, авторские характеристики, описание действующих лиц, их судьбы и характеры, пейзажные зарисовки.