Герой и обстоятельства в рассказах К. Воробьева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Творческий путь К. Воробьева и обстоятельства жизненных коллизий автора

Глава 2. Специфика изображения человека на войне в творчестве К.Д. Воробьева

Глава 3. Типология военного рассказа

Глава 4. Испытание человека пленом на войне

4.1 Образ советского военнопленного

4.2 Плен как система подавления личности человека

4.3 Общее горе как сближающее обстоятельство на войне двух враждующих сторон

4.4 Отношение к неволе: побег или смирение

Глава 5. «Женское лицо войны»

5.1 Подвиг радистки из рассказа «Гуси-лебеди» во имя любви

5.2 История подвига матери в рассказе «Подснежник»

Глава 6. «Партизанская война»

6.1 Партизанская война в рассказах К. Воробьева

6.2 Командиры партизанских отрядов в ситуации выбора

Заключение

Методическое приложение

Библиография



Введение

Творчество русского-советского писателя-фронтовика Константина Дмитриевича Воробьева (24.09.1919- 02.03.1975) отличается особой реалистичностью, создающей эффект достоверности и жизненной правды описываемых событий, и обостренным вниманием к нравственным вопросам, решение которых у Воробьева поднимается до уровня философского обобщения. Как отмечает литературный критик С. Беляков, «именно Воробьеву удалось тонко и достоверно показать психологию человека на войне, мужественного, хорошо подготовленного, честно исполнившего свой долг, но оставшегося чуждым войне, не способного до конца адаптироваться к ее реальности, не принявшего ее кровавые и несправедливые законы» [2. - С. 185].

Литературные и биографические факты в жизни писателя очень тесно связаны. К. Воробьев рассказывает о событиях из своей жизни в различных «Мемуарных записках» и «Дневниках».

О жизни автора позже напишет журналист С. Журавлев: «Он не мог не писать, потому что за всем этим стояло то, без чего не бывает большого художника, - правда жизни и собственная судьба, собственная нелегкая биография» (17. - С. 4). Константин Воробьев, проживший большую часть жизни в Литве, родился в глубинной России, на Курской земле, в 1919 г. В 1934 г. переехал в Москву. Работал рабочим на заводе, грузчиком. После окончания средней вечерней школы поступил в педагогический институт, откуда в 1937г. был призван в Красную армию и через год направлен в Кремлевское военное училище. В 1941 г. в составе роты курсантов ушел на фронт. В конце того же года попал в плен, был в Ржевском, Каунасском, Саласпилсском и Шауляйском концентрационных лагерях. Дважды бежал. Командовал отдельной партизанской группой отряда «Кястутис» в Литве. После демобилизации в 1947г. стал серьезно заниматься литературной работой.

Однако, известность к писателю-фронтовику придет гораздо позже. Многие критики отмечают это в своих статьях и считают это не заслуженным. «Константин Воробьев почти не известен. При жизни молчание вокруг его имени. При жизни забвение и неизвестность, одиночество» [34. - С. 206]. Причины такой поздней славы скрываются и в социально-политической обстановке тех времен, в которых приходилось писать К. Воробьеву. Но почему же у писателей-современников (В. Быков, В. Астафьев, Е. Носов) произведения доходили до читателя и печатались, ведь они писали с ним в одно время? «В плеяде замечательных писателей, выдвинутых фронтовым поколением К. Воробьеву едва ли не меньше всех повезло с признанием. Это нужно и важно понять. Даже в творчестве сверстников, правдиво и глубоко запечатлевших годину народных бедствий, автобиографичная проза К. Воробьева выделяется исключительной остротой личной боли. Этому способствовали трагические повороты в его окопной судьбе», - отмечает критик Л. Лавлинский [22. - С. 261]. Он замечает и то, что «произведения, многие из которых заканчиваются для героя катастрофой (окружение, позор, неволи, медленное умирание в концлагере), не могли появиться ни во время самой войны, ни вскоре после нее» [22. - С. 261]. И действительно, с первого же произведения очевидец войны осмелился раскрыть ту правду, что по идеологическим установкам и моральным принципам советского строя, были не готовы принять. «Эту прозу породила иная эпоха, для которой наша великая победа над гитлеровским рейхом стала общеизвестным фактом недавней истории. Когда появилась возможность с достигнутой вершины оглянуться на самые мрачные бездны, преодоленные человеком на войне. Но еще и в это время (середина 60-х) воробьевские повести и рассказы многими воспринимались по меркам прежних лет», - заявляет Л. Лавлинский [22. - С. 261].

«Конечно, в литературной среде Константин Воробьев неизвестным отнюдь не был после тех двух своих повестей начала 60-х годов - «Крик» и «Убиты под Москвой», - которые, остались, как теперь уже совершенно очевидно, наиболее сильными его вещами из всех, что он успел завершить», - считает критик Александр Станюта [34. - С. 207]. В непризнании таланта Станюта обвиняет бдительную критику, которая постаралась в том, что бы имя К. Воробьева, дойдя до читателей, сразу же исчезло. «К тому времени, когда написанное Воробьевым начали открывать широким кругам читателей, писателя уже не было в живых», - с разочарованием замечает критик [34. - С. 211].

Сам К. Воробьев очень хотел, чтобы его проза дошла до читателя, хотя и не был уверен в том: «Если писатель лжет перед своей совестью и не желает видеть горе и беды народа, трагедию его называет исторической неизбежностью - он ничто, какими бы наградами не ублажало его правительство. Придёт время, и для всех это станет очевидным и понятным. Тогда, кроме позора, такого писателя ничего не ждёт. Я не знаю, будут ли меня читать потом, но я знаю, что на мою могилу никто не плюнет» [5. - С. 206]. За эти бесценные слова в отношении своей судьбы, критик И.П. Золотусский назвал К. Воробьева «пророком».

В 1991 году в издательстве «Современник» вышло 3-х томное собрание сочинений Константина Воробьева. Первый том собрания сочинений составили повести, написанные в шестидесятые годы: «Крик», «Убиты под Москвой», «Сказания о моем ровеснике», «Друг мой Момич», «Почем в Ракитном радости», а также автобиографическое "Это мы, Господи!..".

Во второй том Собрания сочинений К. Воробьева кроме широко известных повестей: "Генка, брат мой…", "Вот пришел великан", "…И всему роду твоему" и рассказов вошли дневниковые записи и письма писателя.

В третий том Собрания сочинений Константина Воробьева вошли рассказы, наброски к рассказам, письма. В приложении В. Воробьева - жена писателя - рассказывает о судьбе и творчестве К. Воробьева.

Литературоведение, как нам кажется, незаслуженно мало внимания уделяет творчеству писателя. Несмотря на то, что существующая библиография насчитывает более сорока наименований статей, опубликованных в газетах и журналах в основном в шестидесятые-восьмидесятые годы 20 века, этого не достаточно для писателя, который так точно создал образ военного времени.

В течение последних лет были написаны диссертационные исследования о творческой деятельности Воробьева (В.Н. Северук, Г.А. Баронова, С.И. Журавлева). В ряде диссертационных исследованиях последних десятилетий наследие писателя рассматривается с новых позиций (И. В. Петракова «Творчество К. Воробьева», Н.Н. Золототрубова «Нравственные аспекты войны и мира К. Воробьева»). Большой вклад в изучение военной прозы писателя сделан в диссертационных исследованиях В.Д. Мирюшкина «Нравственно-психологические аспекты современной советской прозы о Великой Отечественной войне (К. Воробьев, Ю. Пиляр, В. Семин)» и М.В. Кульгавчук «Проза К. Воробьева и В. Семина в контексте литературного процесса (к проблеме авторской позиции)». Рассмотрение воробьевской повести о коллективизации «Друг мой Момич» является важным звеном докторской диссертации В.Т. Сосновского « Постмодернизм и традиция: опыт монистического взгляда на литературно-культурологический процесс в преддверии третьего тысячелетия (слово и текст в динамике времени и в контексте континуальных дискуссионных проблем отечественной литературы 1980-1990-х годов)» На роль серьезного научного исследования, по нашему мнению, претендует щемяще-поэтичный и в то же время аналитический биографический очерк жены писателя В.В. Воробьевой «Розовый конь».

Тема данной выпускной квалификационной работы «Человек и обстоятельства в рассказах К. Д. Воробьева». Материалом для рассмотрения послужили произведения малого эпического жанра (рассказы) на военную тему.

Тема поведения человека на войне является одной из самых актуальных, ведь лучшие и худшие черты, свойства характера раскрываются в экстремальных ситуациях. К таким ситуациям, в первую очередь, относится война. В работе дано описание ситуаций и явлений, с которыми пришлось встретиться человеку во время Великой Отечественной войны.

Актуальность исследования определяется его основной целью: осмыслить отражение человеческой природы в условиях жестокой действительности.

Целью данного исследования стало выявление характера взаимоотношения человека с условиями, с которыми ему пришлось столкнуться на войне в художественном мире К. Воробьева, изучение путей художественного воплощения авторского замысла.

Задачи дипломной работы:

1. Рассмотреть рассказы Воробьева о войне в рамках идейно-тематического течения «лейтенантская проза»;

2. Определить специфику человеческой природы на войне на материале образов героев из рассказов;

3. Определить обстоятельства, с которыми пришлось столкнуться солдатам в период Великой Отечественной войны;

4. Проанализировать мир нравственных ценностей К. Воробьева.

Теоретической основой стали труды исследователей: С.С. Белякова, И.П. Златоусского, А. Станюты, Л. Лавлинского, С.И. Журавлева, В. Курбатова и других.

Методология работы предполагает анализ, учитывающий биографический, культурно-исторический, структурный аспекты изучения художественного текста в соответствии с поставленными в работе задачами.

Работа состоит из введения, 6 глав и заключения.

В первой главе рассматривается творческий путь К. Воробьева и особенности его произведений.

Во второй главе описывается специфика изображения человека на войне в рассказах автора.

В третье главе исследуется типология военного рассказа.

Четвертая глава посвящена испытанию человека пленом.

Пятая глава посвящена ситуациям, с которыми сталкивается на войне женщина.

В шестой главе рассматриваются обстоятельства партизанской жизни, войны в подполье.



Глава 1. Творческий путь К. Воробьева и обстоятельства жизненных коллизий автора

Константин Дмитриевич по своей сути является человеком трагического таланта, честного и бескомпромиссного. Многие критики утверждают, что все произведения писателя отличаются темнотой, беспросветностью, излишней жестокостью и «дегероичностью». Одиноко, нашлись и те, кто смог увидеть, что книги Воробьева - книги жизнеутверждающие. Они наполнены светом, красками, истинной героикой. Как подчеркнул Евгений Носов: «Они полны своеобразного, тонкого, эстетического аромата».

Воробьев не смог скрыть от читателя то, что ему пришлось пережить, то, что непрестанно тревожило его память многие годы. Погибшие под Москвой мальчишки-курсанты, которым уже никогда не предстоит носить медали и ордена на груди; первый бой, оставшийся в памяти как нечто небывалое и страшное; первый убитый в схватке немец; испытания «Долиной смерти» - все это писатель решил отразить в своих произведениях. «Не мог он не писать о своих товарищах, как самую ценную ношу носящих в душе память о войне и по ней сверяющих и собственные поступки, и поступки окружающих их людей, о человеческой доброте и теплоте», - отметил С. Журавлев [17. - С. 4].

Уже на войне, в декабре 1943 г. К. Воробьев приступил к работе над повестью о плене, о том, что ему пришлось пережить и увидеть в лагерях для военнопленных. Написание повести заняло у автора ровно 30 дней, и лишь через 3 года в 1946 году она была отослана в «Новый мир». Вначале редакция дала положительную оценку и предложила написать вторую часть о героической партизанской борьбе, а после того, как К. Воробьев сообщил, что это не входит в его творческие планы, из редакции пришел ответ о невозможности ее публикации, так как «нужно идею (сопротивление советского человека плену) довести до читателя художественными средствами, хотя как человеческий документ повесть интересна» [5. - С.223]. Повесть называлась "Дорога в отчий дом", впервые напечатана она была лишь в 1986 году в журнале "Наш современник" №10 под названием "Это мы, Господи!» Так предполагал писатель назвать свою главную книгу, в которую хотел включить и все то, что было написано в повести "Дорога в отчий дом".

После демобилизации с 1947 года Воробьев начинает заниматься литературной работой. В послевоенные годы он пишет несколько рассказов на военную тематику, в которых говорит о страшных, трагических и героических днях плена, о любви на войне, о детях. Этим темам он посвящает рассказы: «Гуси-лебеди», «Подснежник», «Седой тополь», «Немец в валенках», «Уха без соли», «Дорога в отчий дом». В 1949 году он написал повесть о литовской деревне "Одним дыханием", которая только в 1958 году была напечатала в журнале "Нева". В 1956 году в литовском Издательстве художественной литературы вышел первый сборник рассказов "Подснежник". Через два года второй - «Седой тополь».

С 1966 года Воробьев окончательно уходит в творческую работу. За двадцать пять лет интенсивного литературного труда К. Воробьев написал более тридцати рассказов и десять повестей, в которых показаны самые тяжелые исторические периоды страны: послереволюционное становление деревни ("Сказание о моем ровеснике"), коллективизация ("Тетка Егориха" - сокращенный вариант повести "Друг мой Момич"), война ("Крик", "Убиты под Москвой") и ее следствие - плен миллионов людей ("Это мы, Господи!"), социалистическое строительство в тяжелых условиях культа личности Сталина и возрождение духовных сил народа ("Почем в Ракитном радости"), мрачный период духовного гнета и торжества мещанства и бездуховности во времена застоя ("Вот пришел великан..."). Основные произведения К. Воробьева, как пишет автор предисловия к одной из его книг Ю. Томашевский, созданы писателем не сразу - им предшествовали годы подготовительной работы и накопление мастерства. Действительно, некоторые рассказы выглядят эскизами к последующим повестям («Синель» - своеобразный подступ к «Тетке Егорихе»).

«Тема войны пронизывает все творчество писателя, так или иначе отражается почти в каждом его произведении. И так же, как от произведения к произведению все яснее и четче вырисовывается единый собирательный образ центрального героя всей прозы Воробьева, раскрывается его судьба, прослеженная от раннего детства до зрелого, пожилого, почти, возраста, так от рассказа к рассказу, от повести к повести возникает перед нами полнокровный, живой, надолго запоминающийся образ человека на войне. Образ этот яркий и очень характерный, воробьевский - не спутаешь ни с каким другим, он несет на себе индивидуальную печать большого мастера. И Воробьев рассматривает своего героя, прежде всего через призму его личного отношения к происходящим событиям и подробно фиксирует мельчайшие оттенки этого отношения, позволяющие нам увидеть, как меняется человек, как мужает и взрослеет», - сообщает критик С. Журавлев [17. - С.8]. К. Воробьев известен прежде всего как автор повестей, рассказывающих жестокую и страшную правду о войне, - «Убиты под Москвой» и «Это мы, Господи!...». Они заняли достойное место в огромном и разнообразном мире книг о суровых годах борьбы с фашизмом. Меньше известны рассказы писателя.

О чем бы ни были произведения писателя - в каждом из них присутствует нечто определяющее стиль писателя. «В повестях и лучших рассказах Воробьева поражают чистота и точность найденной интонации, безошибочное чувство ритма», - подмечает критик Лавлинский [22. С - 265]. Творческая индивидуальность Воробьева определяется и стилем его повествования, который полностью соответствует исключительности содержания - стремительные ритмы, калейдоскоп грозных событий, предельно заостренных впечатлений. Интонация автора выдержана в духе прочных традиций нашей батальной прозы, которые восходят к жанру древнерусской воинской прозы.

Очень верно подметил критик Лавлинский, что в художественном языке К. Воробьева ощутимо живы разнообразные словарные пласты - народно-эпических речений («Сказание о моем ровеснике»), сельской бытовой лексике, современного говора горожан. Точно передает писатель армейский речевой колорит и даже лагерный жаргон, нигде не злоупотребляя специфическими словечками.

Характерная особенность повествования К. Воробьева заключается в том, что почти все рассказы К. Воробьева поделены на маленькие (иногда в страницу, а то и меньше) главки. Это позволяет писателю в короткое по объему произведение включить огромное содержание, потому что каждая такая главка -- этап в жизни героев, нередко отделенный от предыдущего значительным временным отрезком. Своеобразен синтаксический строй произведений, создающий особую эмоциональную тональность. Есть еще одна особенность, о которой нельзя не сказать. Часто произведения К. Воробьева написаны от первого лица. И это не просто художественный прием, который обычно используется для придания повествованию достоверности, это органичная для писателя форма выражения.



Глава 2. Специфика изображения человека на войне в произведениях К.Д. Воробьева

Константин Дмитриевич Воробьев - писатель, который относится к поколению фронтовиков. Он по праву признан одним из авторов, на долю которых выпала вся тяжесть войны. Явлений, которые пришлось пережить Воробьеву, так много, что история его жизни и военной, и мирной могла бы стать сюжетом для повести и романа. Упоминание имени Константина Дмитриевича в ряду писателей «лейтенантской прозы» стало традиционным. Его творчество можно оценить как творчество одного из самых талантливых писателей о войне, однако, следует отметить и тот факт, что среди поколения фронтовиков его имя не получило должного признания. Лучшие произведения автора либо прошли незамеченными, либо получили крайне субъективные и односторонние оценки.

Глубина проблематики, тематического многообразия прозы К. Воробьева, ее высокий художественный уровень предопределяют необходимость литературоведческого исследования, с целью определения его места в литературном процессе военной прозы.

Константин Дмитриевич - писатель с ярко выраженной творческой индивидуальностью. Главным принципом создания произведений является постоянное стремление к правде образа и поступка. В основе его работ всегда лежит пережитое самим автором и имеющее значение для него как человека и писателя, поэтому биография, составляющая его прозу весома.

Идейно-нравственное содержание военной прозы Воробьева определяется темой противостояния человека войне. Развитие этой темы в произведениях писателя многопланово: противостояние человека силе обстоятельств, последовательное неприятие героями всего антигуманного в жизни и в самом человеке, его поступках. В основе конфликта произведений К. Воробьева о войне - не только открытое противоборство с врагом.

Писатель одним из первых исследовал и другой аспект данного конфликта - противостояние человека плену, когда возможности открытой борьбы практически исключены, а главным становится трудная борьба человека за свою жизнь, за сохранение в себе человеческого достоинства.

Свои рассказы Воробьев начал писать еще в годы войны. Основные темы, которые поднимает автор: любовь, плен, побег, борьба за жизнь, противостояние смерти, подвиг, дружба, дети на войне и т.д. Основные типы героев в военных рассказах Воробьева: пленные солдаты, отважные женщины, неопытные лейтенанты.

Ранние рассказы Константина Воробьева по праву принято считать показательными для произведений «переходного периода», так как в них автор постепенно начинает освобождать читателя от стереотипов, заключенных в известных сюжетных поворотах и развязках. В критике раннее творчество К. Воробьева специально не исследовалось, хотя известно несколько статей, к примеру, Юрия Томашевского.

Несмотря на то, что автор начал создавать свои произведения еще во время войны, свет они увидели гораздо позже, лишь в семидесятые годы, когда начали публиковаться его повести. Достаточно назвать их - и станет понятной причина столь долгого молчания автора. Повести «Убиты под Москвой», «Крик», «Это мы, Господи!» о драме, трагедии и мужестве советских солдат, убитых или страдавших в немецких лагерях для военнопленных в трагические 1941 - 1942 годы. В 50-е годы эти повести не могли быть напечатаны - так резко расходилась их жестокая правда с желаемым и официально утвержденным оптимизмом послевоенной прозы.

В ранних рассказах - та же правда, но это правда первых шагов познания жизни и войны. Их явная автобиографичность подкрепляет качество убедительной достоверности. Но автор как бы только начинает погружаться в тот суровый и страшный мир, что встретит вскоре, будет истязать и мучить, но не погубит.

В одном из своих исследований Ефремова О.Е. дает следующую характеристику творчества автора: «Таким образом, в рассказах К. Воробьева наметилось стремление к психологизму. Эта тенденция в послевоенной прозе укрепляется другими авторами, которые с движением времени все внимательнее исследуют состояние души участника войны не только в моменты его готовности к подвигу, не только в его эмоционально-психологической реакции на вражеские преступления, как в литературе военных лет, но и во взаимоотношениях с окружающими, в тяжком военном быту. Сомнения, страх, физическая боль и боль прозрения, всякого рода переоценки сложившихся убеждений, терзания после первого убийства человека и так далее - вся эта гамма чувств, в большей или меньшей степени нашли отражения в произведениях писателя. [16. С - 31].



Глава 3. Типология военного рассказа

Одним из самых популярных жанров в русской литературе, несомненно, является жанр рассказа, который многие писатели используют в своем творчестве как основной. Этот жанр имеет свое преимущество в том, что он позволяет особенно ярко отобразить тот или иной типичный случай, ту или иную сторону нашей жизни. Он дает возможность изобразить их так, чтобы внимание читателя было полностью сосредоточено на определенных событиях. Гуляев Н.А. отметил, что «рассказ рассчитан на целостное восприятие, на чтение без перерыва, иначе художественное воздействие утратит свою силу. Непрерывность впечатления требует от рассказчика максимального лаконизма. С наибольшим эффектом он должен использовать то время, которое ему предоставляет жанр. И достигает это он это умелым применением всех находящихся в его распоряжении средств - от выбора материала до его идейно-эстетической обработки» [10. - С. 20].

Наиболее подробную характеристику данного жанра дает писатель, доктор филологических наук А.В. Огнёв: «Рассказ как жанр представляет собой малую форму эпической прозы со своим особым предметом изображения и со своим способом и специфическими средствами художественного освоения жизни. Он отличается однопроблемностью, строгой сосредоточенностью на чем-то одном. В рассказе одна сюжетная линия, резко ограничено количество персонажей. Малый объем и предельная краткость изложения предъявляет особые требования к главному герою, интонации и эмоционально-оценочному слову, подтексту и художественной детали» [ 29. - С. 5].

Возникновение такой малой эпической формы как рассказ восходит к древности, существованию фольклора. Многие писатели черпали вдохновение для своих произведений в песнях, легендах, пословицах, сатирах и в других видах народного творчества. Элементы рассказа наблюдались еще в античной литературе (II - IV в н. э.), но как отдельный жанр рассказ окончательно сформировался в эпоху Возрождения. Образцами первых произведений рассказываемого жанра явились «Кентерберийские рассказы» Дж. Чосера в Англии, в Италии - «Декамерон» Боккаччо. Таким образом, можно считать, что рассказ - это жанр исторический, он представляет собой видоизменение жанров устного народного творчества.

Как и любой другой жанр, рассказ имеет ряд особенностей. По мнению большинства литературоведов, основные характерные признаки рассказа заключаются в следующем:

- малый объем;

- изображение одного или нескольких событий;

- четкий конфликт;

- краткость изложения;

- закон выделения главного героя из среды персонажей;

- раскрытие одной, доминирующей черты характера;

- одна проблема и вытекающее из этого единство построения;

- ограниченное количество персонажей;

- полнота и законченность повествования;

- наличие драматургического построения.

Существует и ряд проблем, которые возникают на почве выделения данной формы. Основная проблема - разграничение рассказа с другими эпическими жанрами. До середины XIX века понятия рассказа и повести в России толком не различались. Любая малая повествовательная форма именовалась повестью, любая крупная форма -- романом [20. - С. 271-272]. Позднее возобладало представление, что повесть отличается от рассказа тем, что в ней сюжет сосредотачивается не на одном центральном событии, а на целом ряде событий, охватывающих значительнейшую часть жизни героя, а часто и нескольких героев. Повесть более спокойна и нетороплива, чем рассказ или новелла.

Нельзя сказать, что все усилия литературоведов и критиков, да и самих писателей последних двух столетий были направлены только на проблему отграничения жанра рассказа от других жанров «малой» прозы. Анализ этой проблемы и конкретно самих произведений, так или иначе, касается внутривидовой классификации рассказа. В современном литературоведении существует проблема типологии рассказа, решение которой возможно лишь ссылаясь на аспект содержательно - эстетических достоинств данного жанра.

Особое внимание литературоведы 20 века уделяли изучению рассказа о войне. Они поделили на периоды рассказы послереволюционных лет: 20-е годы, 30-е годы, период Великой Отечественной войны, послевоенное десятилетие и т.д.

Рассказы военных и послевоенных лет тяготели к героической тематике и романтической или документально-публицистической ее трактовке, к открытой агитационности жанра. Так, М.А. Макина выделяет в прозе военных лет такие виды рассказов, как рассказ-очерк (этот вид, в свою очередь, имеет разновидности: рассказ-характер, рассказ-событие или цепь событий). Далее литературовед называет виды: рассказ-случай, рассказ-эпизод, рассказ-хроника, рассказ - «история», «публицистическая инструкция» в формальных рамках рассказа, рассказ-агитка с непременной моралью в конце [24. - С. 192 - 195.]. С развитием рассказа в послевоенное десятилетие к уже наметившимся видам присоединяются и активно функционируют новые для русского рассказа модификации: рассказ-биография, рассказ-характер, рассказ-судьба. У названных рассказов разная основа классификации: по характеру материала, по цели изображения, по типу сюжета и др.

В военное время появилась, а в 50-е - 60-е годы закрепилась в литературе разновидность мемуарно-исторического жанра - повествования, сюжеты которых основаны на личном, достоверном опыте участников событий. Эти произведения по-своему продолжают традиции военного рассказа, являясь как бы страничками художественного «дневника войны» (у А. Толстого, Л. Соболева, К. Симонова, А. Платонова и других).

По мнению критики, в послевоенной литературе малый жанр, прежде всего рассказ, переживал кризис, уходил на второй план, уступая свои позиции военного периода большому эпосу, роману. Это положение можно

подтвердить хроникой литературной жизни в 1945 - 1955 годы.

Рассказ военных лет акцентировал героическую сторону войны, отличался патриотическим духом, в свете которого отчетливо обозначилось противостояние советского человека врагу; композиционным ядром рассказа был подвиг, как способ проявления героизма. Двуединый пафос чувств - любовь и ненависть, утверждающий романтизм и сатира как художественная доминанта находили выражение в публицистичности и лиризме стиля.

В новый период (50-е годы) жизни «малого» жанра значительно изменились задачи, поставленные мирным временем перед писателем. Не только возвеличение подвига, но и осмысление его причин, диалектики утрат и побед, истоков мужества народа в целом. Отсюда обращение к прошлому, анализ трагического в жизни страны, общества и отдельного человека, его души как - предмет пристального внимания писателя.

Л.И. Демина точно охарактеризовала послевоенную литературу в диалектике ее связей с традицией военных лет: «Война 1941 - 1945 гг. породила особую литературу, которая должна была воодушевлять людей на подвиг и на борьбу с врагом. Как правило, произведения этого периода носили одноплановый характер, но они сыграли свою историческую роль, народ победил войну. С темой войны связана литература конца 40-х - начала 50-х годов и последующих десятилетий, героем произведений стал человек, вернувшийся с войны, поднимавший хозяйство из руин и пепла. Соответствуя идеологическим установкам, литература должна была отражать, наряду с военным, трудовой подвиг» [13. - С. 46].



Глава 4. Испытание человека пленом на войне

4.1 «Образ советского военнопленного»

К.Д. Воробьев - писатель правды, изображая военнопленного в своих рассказах он, не стесняясь, говорит о том, что это в основном измученный, человек, терпящий издевательства, голод, холод, ужасные условия быта, постоянные расстрелы, выполняющий изнуряющую и тяжелую работу. Автор рисует образ военнопленного без лишнего пафоса, не идеализируя и не приукрашивая ничего. Пленный предстает перед нами как отдельный человеческий мир со своими мыслями, переживаниями и жаждой жизни. Из-за этого и был закрыт произведению доступ в официальную литературу. Верно отметил критик Л. Лавлинский, что для К. Воробьева собственная фронтовая биография растворялась и множилась в судьбах сверстников - писатель торопился выстрадать и запечатлеть разные ее варианты.

Многие герои воробьевских произведений не сильно отличаются в главных чертах характера и представляют один психологический тип, кровно родственный самому автору. Кто-то из них опытнее на войне, кто-то нетерпеливее, у кого-то запас нравственных и физических сил оказывается прочнее. Тогда более сильный поддерживает слабого товарища, не бросает его в самые роковые минуты. Но во всех ситуациях (боя, плена, побега) оба горят единым чувством долга и мыслят в одном направлении. Отсюда возникает и прямая сюжетная взаимосвязь воробьевских произведений, когда одно перекликается с другим или даже кажется его продолжением.

Судьбы героев рассказов К. Воробьева обусловлены каждый раз конкретным художественным замыслом. В рассказе «Немец в валенках» (1966 г.) перед нами образ человека, выраженный в идеале добра, правды, справедливости, товарищества. Об этих качествах говорят многие эпизоды рассказа - в финале повествования автор описывает момент, в котором показано отношение главного героя к своим сотоварищам по бараку, а одновременно и, по несчастью. Алексей не съедает весь хлеб, принесенный ему немцем, он оставляет ровно половину Воронову. Остальные обитатели барака отнеслись к дружбе немца и русского презрительно и враждебно, не скрывая своего отношения. Сам же Алексей не чувствовал себя виноватым, лишь принял для себя твердое решение: «В следующий раз разделить хлеб уже не на двоих, а на четверых, потом на восьмерых и т. д. Свой поступок он определил так: «Тут дело было не в святом чувстве «спайки» и не в моем «самоотречении», - для штрафников в моровом лагере это всего-навсего жалкие слова. Тут все обстояло значительно короче -- просто я знал, что после разового укуса хлеба доходяга оказывается в состоянии встать и пройти несколько шагов только и всего. Я это знал и нес хлеб -- по разовому укусу -- первым двоим доходягам. Возможно, так надо было сделать сразу, вчера еще, но...» [5. - С. 377]. Однако, заботу Алексея в бараке посчитали мнимой и принять вражеский хлеб желающих очередь не выстроилась. Особо озлобился на поступок Алексея сорокалетний военинженер Тюрин, который негласно был выбран старостой барака. Срывным, западающим голосом он крикнул пленным: «Товарищи! Помните, что я сказал... Тот, кто примет от него вражескую приманку, должен будет сурово ответить! Крепитесь товарищи!». После заявления Тюрина все жители барака еще сильнее стали выражать свою неприязнь, начались издевки, оскорбления: «К охранникам подлизываешься, сволочь!». Ситуация выбора, в которой оказался главный герой очень сложная. Поддерживать дипломатические отношения с немцем Алексей решается не только ради своего благополучия, но и ради продления жизни сокамерникам, которые были готовы его возненавидеть.

В рассказе «Дорога в отчий дом» (1948 г.) Воробьев изображает главного героя как сильную, непримиримую личность. Так же как и в предыдущих произведениях, главная цель для героя - это побег из плена. Мысль о бегстве не дает спокойно жить в плену. Описывая действия своего персонажа, Воробьев представляет нам его как человека решительного, разумного, сильного, но в какой-то степени жалостливого и мягкотелого. В нем глубоко спрятано чувство внутреннего противоборства, которое постоянно о себе напоминает. Он отводит себе роль несогласного командира их роты (состоящей из двух человек), отдает приказания, но, не выдержав внутреннего напряжения, жалости по отношению к Сидорчуку, сам берется их выполнять, тем самым теряя авторитет в глазах подчиненного. Часто наш герой винит себя за совершённые и несовершённые поступки, он страдает от мук совести. Такое поведение главного героя характерно для автобиографичных воробьевских повестей. Можно сделать вывод о самом писателе: он был наделен какой-то неуверенностью в себе, возможно из-за чересчур трезвого мышления, которое не позволяло видеть себя намного выше других.

Важно отметить и еще один факт. Создавая образы своих персонажей Константин Дмитриевич, часто именует их одними и теми же фамилиями. Так в финале рассказа мы встречаемся с уже знакомыми нам по повести «Убиты под Москвой» Климовым и Ворониным. Эти фигуры появились в рассказе в тот момент, когда наши пленные, после побега скрывались в Литовской деревне. Тогда их скромная рота увеличилась до четырех человек. Здесь же в споре с одним из солдат, Воробьев, говоря от лица главного героя, отстаивает права партизан: «В войне они, может, и действительно, сильно не значат, но в истреблении отдельных фашистов роль все-таки играют».

«Седой тополь» (1948 г.) является одним из лучших военных рассказов Константина Дмитриевича. В нем автор преодолел давление событийного плана, описательность, нашел верное соотношение достоверности и художественного вымысла. Сконцентрировав внимание на художественном осмыслении характера, писатель передал психологическое состояние человека в трагических условиях плена, глубоко и неоднозначно раскрыл внутренние мотивы его поведения. В этом отношении рассказ «Седой тополь» оказался созвучным повести «Убиты под Москвой», которая также была написана на основе автобиографического материала», - пишет Петракова И.В. в своей статье «Военная проза Константина Воробьева.

Основой сюжета рассказа является история о лейтенанте, который попал в лагерь военнопленных и, не желая примириться с приближающейся смертью, борется за жизнь, изобретая различные способы побега. Создавая образ главного героя, Воробьев ориентируется на собственную судьбу. Возраст Алексея почти (с разницей в один год) совпадает с возрастом Константина Воробьева, в котором он также оказался в плену. Если внимательно вчитаться в описание внешности пленного, в нем можно также узнать самого Воробьева: «Заросшее нетвердой и негустой щетиной лицо покрыто лишаями и струпьями. Волосы его русы и длинны, концы их свисают из-под пилотки на плечи и вьются. От всего себя Климов сохранил только голос -- резкий и четкий. Непонятно, почему охранники до сих пор не прибили его, - они ведь особенно ненавидят высоких, крутолобых и сероглазых пленных» [5. - С. 377]. Благодаря такому приему он роднится со своим персонажем, тем самым вызывает у читателя чувство полного доверия -- реальный, не выдуманный человек в реальных жестоких обстоятельствах.

Сосредоточенность К. Воробьева на сравнительно нешироком круге тем и образов выработала совершенно особую стилевую поступь его прозы. И хотя в этой прозе как отметил И. Дедков, недоставало «высоты образа, эпической объективности», а говоря точнее, хотя в его произведениях почти нет генеральных изобразительных планов и примет общего хода войны, зато нравственные коллизии, рассмотренные в условиях конкретного фронтового участка, необычайно заострены и укрупнены. Уже одно это не позволяет согласиться с И. Дедковым в том, что воробьевская проза недобирала «масштабности идей и характеров». С этой стороны в его произведениях все в порядке, ибо масштабы личного героизма не зависят от места его приложения. Вдобавок локальный и однородный материал потребовал от автора углубленной психологической разработки характеров, особенно центрального.

писатель война герой образ



4.2 Плен как система подавления личности человека

В творчестве К. Воробьева особое место занимает тема немецкого плена. Он не по чужим рассказам знает о нем, а сам воочию был свидетелем тех ужасов, которые там творились, потому что под Клином попал в1941г в плен. Побывал во многих лагерях смерти и оказался в 1943г в фашистском лагере в Литве, откуда и бежал в этом же году и организовал партизанскую группу. «В 1943 г. В фашистском тылу он написал свою первую повесть «Дорога в отчий дом», опубликованную в 1986г под названием «Это мы, Господи». Судя по данным годам, между написанием книги и ее публикацией прошло 43года. Писал он сразу после освобождения из плена, стараясь отразить каждую деталь, пытаясь ничего не упустить из виду. Он прекрасно понимал, что в связи с показанной в сочинении реальностью его произведениям не суждено было увидеть свет, и соответственно писал в «стол», в ожидании лучших и подходящих времен.

В рассказах, посвященных немецкому плену, автор повествует обо всех тех зверствах и жестокостях фашистов, которые ему пришлось испытать на себе. В большинстве своих произведений автор придает особое значение переживаниям, мыслям и чувствам главных героев. Проза Воробьева представляет большую ценность для читателя, так как написана самим участником событий, основана на реальных фактах и автобиографична. Некоторые из его рассказов полностью посвящены теме военного плена («Немец в валенках», «Дорога в отчий дом», «Седой тополь», «Подснежник»).

Собственный фронтовой опыт имел для К. Воробьева ничуть не меньшую этическую цену, чем для других писателей-сверстников, - пишет в одной из своих статей критик Л. Лавлинский. Отсюда постоянное обращение к той поре, когда герой совершил главное дело в жизни: честно выполнил долг перед Родиной, честно, несмотря ни на какие испытания. Отсюда характерное стремление судить себя, свои поступки и дела с солдатской строгостью. Во многих произведениях изображается сцена побега из фашисткой неволи - событие переломное в жизни самого автора. Страдания плена, - пишет Лавлинский, - являются уникальным жизненным материалом для К. Воробьева, на нем автор во весь рост поднял военно-патриотическую и антифашистскую тему.

Ужас смерти, испытания пленом присутствуют на многих страницах рассказов автора, изображающих фашистские концлагеря. Смерть бродит не с мифической косой, а с пулеметами, автоматами, дубинками. Пленные хорошо знают, к чему приводит тиф, как отваливаются обмороженные пальцы, чем исчисляется время существования доходяги. Особое место при описании плена в рассказах отведено описанию пищи, ее получению и дележки. Процесс и характер еды превращаются в самые красноречивые моменты человеческой борьбы за жизнь. Так, например, в рассказе «Седой тополь» Константин Дмитриевич подробно сообщает о том, как приходилось питаться солдатам в концлагере: « По утрам пленным выдается черпак воды на каждого и буханка эрзац-хлеба на двенадцать человек. Днем тот же черпак сизой мути - баланды из костяной муки, а вечером снова вода. Голод и тоска в лагере - сильнее тифа и тяжелее ран, потому что и в предсмертном бреду пленные не забывают о хлебе и Родине» [5. - С. 347]. Автор сообщает читателю о том, как приходилось бороться за паёк и без того полуживым пленным: «По утрам лагерный полицейский приносил в барак пять буханок хлеба. Он кидал их на нары, отходил к дверям и наблюдал дележку. В пяти дюжинах пленных был один лишний. На него не выходило пайки, и все шестьдесят один стремились попасть в первый ряд своей дюжины. В два часа дня тот же полицейский вносил в барак ведро баланды. Тогда все шестьдесят один медлили, чтобы оказаться в очереди последним, - на дне ведра могла оказаться гуща» [5. - С. 349]. Из этого же рассказа мы узнаем и о том, что пленным солдатам приходилось питаться корой деревьев и одуваньим пухом: «Прихода ветреных дней в лагере ждали жадно. Все пятьсот человек, оставшихся от двух тысяч, верили, что одуваний пух хранит в себе много калорий, если его размочить в воде» [5. - С. 351]. Описывая, таким образом, все, что касалось питания пленных, Воробьев представляет перед читателем жестокую картину условий пребывания в плену советских людей.

Ужас плена для солдат заключался не только в голоде. Страх перед смертью - одно из главных испытаний в неволе. Желание выжить заставляло пленных изобретать различные способы для достижения цели. Кто-то разрабатывал план побега, а кто-то психологически пытался настроить себя на то, что будет жить: «А по ночам доходяги подползали к станинам нар, обвивали их иссохшими плетьями рук и пытались влезть на второй ярус. Может, гнала их туда боль в теле. А может, страх в сердце: на второй ярус смерть влезала не так скоро-лишь через несколько суток, тогда как на первый она являлась за кем-нибудь на рассвете каждого утра» [5. - С. 351].

Для Константина Дмитриевича лагеря военнопленных - это обыденность жестокой негероической смерти, обезумевшие, теряющие человеческий облик люди, неудачные побеги, тюрьмы и тяжкий «натурализм» войны. Именно поэтому автор так беспощадно, не скрывая никаких подробностей, в том числе и натуралистических, телесных, изображает условия места нахождения в плену. Для того чтобы картина немецкого плена предстала перед читателем в полной мере, Константин Воробьев делает акценты на значительных деталях. Например, из рассказа «Уха без соли» (1968 г.) мы узнаем о том, что для каждого пленника, готовившегося к побегу, особое значение имела соль или как ее называли на войне «буза». Автор сообщает нам об этом, для того чтобы подчеркнуть материальные ценности советского солдата в лагере.

Одним из серьезных испытаний становились взаимоотношения немцев и русских. Слово «немец» в своих рассказах К. Воробьев употребляет, как и другие бытописатели плена, со специфическим для времени оттенком: солдат вражеской, гитлеровской армии. Герои К. Воробьева приобщаются к «науке ненависти» еще на фронте, а в концлагерях она преподается им в сверхдоходчивой форме ежедневно. В глазах пленных фашисты, «немцы» слились в одно безличную силу, попирающую простейшие нормы отношения человека к человеку. В рассказе «Немец в валенках» Константин Дмитриевич поднимает вопрос о том, насколько тяжелым может быть испытание человеческими взаимоотношениями, если люди стоят по разные стороны баррикад. Автор предлагает читателю по-другому взглянуть на ситуацию непримиримого отношения врагов и приводит пример, в котором русский и немец взаимодействуют и находят между собой общий язык, благодаря сближающим обстоятельствам. Писатель, таким образом, говорит о противоестественности войны как таковой.

Сражаясь за Родину, не жалея сил, многие солдаты получали боевые ранения. Многим из них, после всего пережитого, не посчастливилось попасть во вражеский тыл. В рассказе «Дорога в отчий дом» автор от лица главного героя, покалеченного солдата отказывается сообщать обо всех ужаса жизни в плену, так как не находит слов описать все пройденные им испытания: «Рассказать о том, как я перезимовал в плену - не умею: нету у меня русских слов для этого. Нету!» [5. - С. 280]. О том, как приходилось выживать в неволе, как относились немцы к раненным солдатам и солдатам-инвалидам читатель из рассказа узнает немного: «По причине однорукости немцы за всю зиму ни разу не выгоняли меня на работу. И дело тут заключалось не в жалости у них ко мне, а в моей непригодности. Весной нашлось применение и мне. Оказывается, в лагере был еще один пленный без руки, и тоже без основной» [5. - С. 282]. Сообщая данные подробности автор передает читателю обстановку в военных концлагерях для раненых солдат.

Опыт продления страшной катастрофы плена, лагерных унижений, угроз небытия был обретен Воробьевым в уникальных - и по времени, и по месту создания, и по своему художественному строю - повестях и рассказах, написанных в тот период, когда за плечами молодого лейтенанта уже остались многие лагеря военнопленных, смертельные опасности побегов. Опубликовать данные произведения - после целого ряда неудач - удалось в далекие послевоенные годы.

4.3 Общее горе как сближающее обстоятельство на войне двух враждующих сторон

Война требовала от ее участников непримиримого отношения к врагу, следовательно, любой, кто ввергся на чужую территорию - преступник, потенциальный убийца. Солдат, попадая в плен захватчика, оказывается в невыносимых условиях, в результате чего следует физическое и моральное уничтожение. Естественно, поверить в то, что между немцем и пленным русским могли быть налажены хоть какие-то дипломатические отношения очень трудно, однако К.Д. Воробьев данный факт не отрицает, более того в 1966 году он создает рассказ «Немец в валенках», в котором описывает реальный случай сплочения представителей враждующих сторон. Рассказ этот сам он относил к своим лучшим произведениям, но в редакциях и издательствах были противоположные мнения.

Главная тема данного рассказа -- пребывание русских военнопленных в немецких концлагерях. «В реальности же, - говорил он о плене, было все страшнее, чем то, о чем я написал, и это страшное творили не только немцы, но и мы сами: предательство за похлебку, безумие, людоедство, юродство бывших политруков, пресмыкание перед немцами, и в этом кошмаре случаи мужества и героизма. Рассказ «Немец в валенках» - попытка, хотя и в ограниченных возможностях, говорить о плене с этих позиций». Константина Дмитриевича всегда тревожила полная правда, осмысления по совести, поэтому в своем рассказе он так откровенно раскрывает проблему взаимоотношения пленного солдата и фашиста. Читая это произведение, невольно задаешься вопросом: «А что же роднит русского и немца?» Воробьев дает нам ответ на это вопрос: их роднит война, пережитые страдания и боль.

В основу этого рассказа положен факт из лагерной жизни К. Воробьева. Да, действительно, был такой немец по имени Вилли Броде, который проникся к Константину Дмитриевичу состраданием и подарил ему сигареты. Но в целом этот рассказ подчинен авторскому замыслу. Проблема сложных взаимоотношений между пленными так и не получила широкого освоения в его творчестве. Он предполагал об этом написать в своей главной книге, написанной полным голосом, без усечений правды, которую, к сожалению, читателю так и не удалось увидеть. Из статьи, посвященной творчеству Константина Дмитриевича под названием «Все видеть...», известного критика Александра Панкова, можно более подробно узнать об истории создания рассказа. В данной работе сообщается, что, действительно, когда Воробьев был пленным солдатом, к ним в барак штрафников пришел пожилой немец-охранник в русских валенках и принялся заговаривать с пленными. «Я крестьянин, понимаешь? Крестьянин, - твердил он. А потом стал показывать отмороженные пальцы ног -- такие же, как у настороженного штрафника, с которым он заговорил. Тогда его поняли. Он, Вилли Броде, искал помощи и совета у истерзанных людей, лишенных всех человеческих прав. Видимо, факт, что они -- голодные, избитые, раненые -- все-таки живы, будили у него надежду на собственное избавление от ран и боли. Беда заставила «Немца в валенках» вспомнить, что пленные тоже люди. Вилли несколько раз принес обмороженному русскому хлеба, они немного поговорили о ногах, вшах, а хлеб был поделен между другими. Показывая дележку, Воробьев нарочито избавляет читателя от возможных иллюзий по поводу мотивов действий штрафника. Но и читателю ясней видно его лицо: «Остальное я понес в конец барака. Тут дело было не в святом чувстве пайки и не в моем самоотречении, для штрафников, в моровом лагере это всего-навсего жалкие слова. Тут все обстояло значительно короче -- просто я знал, что после разового укуса хлеба любой пленный оказывался в состоянии пройти еще несколько шагов только и всего». Вилли Броде этого не знал, просто ему было больно так же, как и умирающим в бараке. И он пришел к ним то ли за помощью, то ли за человеческим сочувствием. Вилли- всего лишь рядовой конвоир, попавший в армию по тотальной мобилизации. В своем несчастье он наивен, ибо получить помощь взамен на хлеб было невозможно. Что касается сочувствия, то на него у главного героя не осталось сил. Несколько коротких разговоров русского пленника и немца в валенках должны казаться ничтожным эпизодом рядом с картинами концлагерного бытия. И все же К. Воробьев выделил этот неяркий промельк человеческого лица среди встречных им немцев. «Иногда я думаю, жив ли Вилли Броде? И как там у него с ногами? Нехорошо, когда обмороженные пальцы ноют по весне. Особенно когда мизинцы ноют и боль конвоирует тебя слева и справа...» В этих заключительных строках рассказа, написанного с бесконечным знанием конвоя боли, видится, как нигде живое человеческое лицо самого писателя.

Создавая рассказ, автор преследует главную цель: подвести читателя к мысли о том, что какую бы сторону не занимал человек на войне: вражескую или свою, он способен поступать и мыслить гуманно, способен прийти на помощь. Война не делит людей на «чужих» и «своих», она беспощадна к любому. И даже, если отчизна одержит в ней победу, воевавший солдат навряд ли сможет остаться прежним человеком со своим довоенным мировоззрением и привычками.

Если задуматься о названии рассказа, то тут для читателя нет никакой интриги. Потому что само по себе сочетание «немец в валенках» дает нам понять, что речь пойдет о таком страшном явлении, как Великая Отечественная война. Когда мы произносим слово «валенки», сразу возникают ассоциации о чем-то русском: о зиме, морозах, деревне. В противопоставлении к этому родному слову встает понятие «немец», которое вызывает у русского человека мысли о фашизме и неприятеле, да и сам Воробьев употребляет это понятие со специфическим для военного времени оттенком: солдат вражеской, гитлеровской армии. Возникает некий оксюморон «свое и чужое». Уже в названии Воробьев делает заявку на то, что речь пойдет о чем-то враждебном, а читателю стоит познакомиться с произведением, и, возможно, разубедиться в этом. В рассказе К. Д. Воробьев вновь возвращается к своим персонажам, Климову и Воронову, и их плену. Но и стиль автора, а благодаря этому, и сами герои, меняются.