Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема современного общества в романе Мишеля Уэльбека "Элементарные частицы"

Введение

В последние десятилетия современная романистика вошла (впервые) в университетские программы и стала не только предметом журналистских рецензий, но и темой семинаров, коллоквиумов, круглых столов, объектом анализа в научных монографиях. Анализ такого рода обязательно связан с попытками определить художественные перспективы, решить вопрос «куда идет сегодня французский роман?», и практически неизменно начинается с констатации его кризисного состояния в постмодернистской ситуации. А состояние это связано, в том числе, и с невозможностью определить новаторство или вторичность романного текста, поскольку само понятие «нового», «новизны» переживает кризис. Как полагает В.М. Дианова, для постмодернизма «характерно именно то, что его содержание ни в коем случае не ново и не может быть таковым. Постмодернизм обозначает не новизну, а плюрализм».

Еще Р. Барт в беседе с Морисом Надо в 1973 г. по поводу кризиса в современном романе говорил: «Кризис бывает тогда, когда писатель вынужден либо повторять то, что уже было сделано, либо перестать писать». Однако коль скоро постмодернизм предпочитает инновациям повторение, оригинальности - эклектизм, его кризисы не могут быть связаны с наличием или отсутствием новизны. Отвергается новизна линейная, формальная, но к новому как «хорошо забытому старому» обращаются П. Киньяр и П. Мишон, Р. Камю и Ж. Руо. Даже больше того: по мнению У. Эко, И. Хасана, Д. Лоджа, кризис - питательная среда постмодернизма, условие его существования. Как писал М. Хименес, «постмодернизм - ни эстетическое направление, ни течение. Это, прежде всего, выражение кризиса модернизма, охватившего западное общество, в частности, самые индустриально развитые страны мира… Он является симптомом новой болезни цивилизации».

Среди множества парадоксов «ситуации постмодерна» в литературе нельзя не отметить тот, что связан с развитием новейших эстетических тенденций во Франции. Общепризнано, что теория постмодернизма нигде не оформилась столь четко, и не выразилась столь ярко, как в трудах французских философов Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Делёза, Ф. Гваттари, М. Фуко, Ж. Лакана, Ж. Деррида. В отечественном литературном обиходе следствием такого признания становится убеждение, что и культура постмодерна в целом, и постмодернистская литература нигде не воплотилась так классически, как во Франции: «рецептом французской кухни» именует постмодернизм, например, обозреватель «Петербургского книжного вестника». Однако французские литературоведы неизменно отмечают, что как раз во Франции литературная практика оказалась мало затронута постмодернистскими тенденциями. Более того, Элени Варикас утверждает, что «Французская теория (French theory) - это продукт селективного отбора и присвоения американскими университетскими кругами мыслей некоторых французских интеллектуалов, которые редко соединяются друг с другом и большей частью не принимают такого определения».

Большинство феноменов постмодернизма возникло как специфическая реакция на устоявшиеся формы предшествующей культуры ведущих стран Европы и Америки. По мнению американского теоретика Ф. Джеймисона, появление постмодернизма во Франции можно датировать со момента установления Пятой республики (1958 г.).

Если попытаться определить круг тех произведений, которые критики причисляют к постмодернизму, то он окажется довольно узким и внутренне противоречивым, хотя и вполне определенным. В диссертации М. Гонтара, например, сюда относятся, помимо сочинений франкоязычных африканских писателей, «Мобиль» М. Бютора, «Бумажные коллажи» Ж. Перроса, «Дневник наружи» А. Эрно, «Элементарные частицы» и другие романы М. Уэлльбека, которого (вместе с К. Остером и К. Гайи) связывают с «неореализмом» нового типа, романы Ж. Эшноза, Ж.П. Туссена, именуемые обычно минималистскими, произведения Ф. Делерма, Э. Лорана, Р. Пенжэ, Ж. Рубо, А. Володина, а также феминистическая проза М. Даррьесек, В. Депант и Мари Редонне, которая, в частности, провозглашая необходимость возвращения к модернизму, оценивает романную поэтику М. Уэльбека (с которым она попадает в число автором постмодернизма) как «постмодернистское варварство».

Кроме того, исследователи отмечают, что с 1990-х годов у многих возникло ощущение исчерпанности главных идей постмодернизма - «смерти автора», «конца истории». Во всяком случае, во французском романе стали происходить сильные эстетические перемены, наступило время «художественной мутации». Эти мутации отчасти затронули и поле самой постмодернистской литературы, породили своеобразную историко-культурную эволюцию внутри постмодернизма, который недаром попытались назвать иначе - ультра-постмодернизмом либо пост-постмодернизмом, - или же отделить от постмодернизма особый феномен «постмодерните» (от франц. postmodernitй) и т.п. Изменения отчасти стали происходить помимо, вокруг, вовне модного феномена постмодернизма, в осознанной, явной или скрытой, полемике с ним, в отталкивании от круга его идей и поэтологических принципов, тем более что постмодернизму чужды размышления о творческом вдохновении, да и самый роман как жанр «большого рассказа» оказывается у него «под подозрением».

Итак, постмодернизм, в сущности, означает многомерное теоретическое отражение духовного поворота в самосознании западной цивилизации, особенно в сфере искусства и философии. Через осмысление всех проблем постмодернизма с необходимостью проходит идея преемственности культурного развития, трактуемая как весьма сложный процесс, прежде всего лишенный линейности. В культурном постмодерне выполняется характерная для XX века смысловая структура множественности. Во всех сферах своего проявления, осмысливая опыт предшествующего развития человечества, возвращаясь к истокам и основаниям, усматривая в пройденном пути не только ошибки и заблуждения, постмодернизм готов увидеть через прошлое и настоящее то, что должно сформироваться в будущем, и тем самым ищет пути к самоспасению и самосохранению человечества. В этой связи «задача философов, - заметил Р. Рорти, - не столько объяснить преемственность между прошлым и будущим, сколько помочь сделать будущее отличным от прошлого».

1. Мишель Уэльбек

1.1 Биография

Мишель Уэльбек родился 26 февраля 1958 года на острове Реюньон, владении Франции в Индийском океане. Его отец, проводник в горах, и его мать, врач-анестезиолог, уделяли ему мало внимания после рождения сестры. Сначала его воспитывали бабушка и дедушка по материнской линии, жившие в Алжире, а в шесть лет его берёт к себе бабушка со стороны отца, Генриетта, активная сторонница коммунистической партии. С ней у Уэльбека складываются прекрасные отношения, именно её фамилию он выберет впоследствии своим литературным псевдонимом.

В шестнадцать лет Уэльбек открывает для себя произведения Говарда Филлипса Лавкрафта, творчеству которого он посветит спустя почти двадцать лет отдельную книгу. Будущий писатель посещает подготовительные курсы при лицее Шапталь (Chaptal) в Париже, чтобы в 1975 году поступить в Национальный агрономический институт Париж-Гриньон (Institut national agronomique Paris-Grignon). Там он создаёт просуществовавший недолго литературный журнал «Карамазов» (Karamazov), для которого пишет несколько поэм, и предпринимает постановку любительского фильма, озаглавленного Cristal de souffrance. В 1978 году Уэльбек получает диплом по специальности «Экология и охрана окружающей среды». Затем он поступает в Национальную высшую школу имени Луи Люмьера на отделение кинематографии, которую заканчивает в 1981 году. В том же году появляется на свет его сын Этьен. Далее в жизни Уэльбека наступает период безработицы и происходит развод с женой. Всё это вызывает у него глубокую депрессию. С 1983 года Уэльбек работает в Париже системным администратором, потом некоторое время - в Министерстве сельского хозяйства (этот период жизни писателя найдёт отражение в его дебютном романе «Расширение пространства борьбы»), и, наконец, - в Национальной ассамблее.

Литературную деятельность Мишель Уэльбек начинает с написания стихов и эссе. В 1991 году писатель публикует свои первые книги - сборник эссе «Остаться живым», посвящённый фигуре поэта в современном мире, и исследование о творчестве американского писателя, классика литературы ужасов, Говарда Филлипса Лавкрафта «Г.Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса». Годом позже появляется поэтический сборник «Погоня за счастьем». Его первые произведения остаются незамеченными.

Известность к Мишелю Уэльбеку приходит вместе с выходом его первого романа «Расширение пространства борьбы» (1994), в котором он ставит под сомнение либеральные достижения западного общестсва. Главным объектом критики становится сексуальная свобода, на практике оборачивающаяся, по мнению писателя, очередной ловушкой для современного человека. Тема получает развитие в следующем романе Уэльбека «Элементарные частицы» (1998), в котором он анализирует путь, проделанный западным обществом, начиная с сексуальной революции 1960-х, и приходит к неутешительному выводу - человечество обречено. Эта книга приносит французскому автору всемирную славу и государственную премию «Гран при» по литературе.

Последний на сегодня роман Уэльбека «Возможность острова» (2005) завоевал литературную премию «Интералье».

Мишель Уэльбек покинул Францию в конце 1990-х (возможно, не последнюю роль в этом решении сыграли судебное преследование и угрозы со стороны представителей мусульманской общины), жил в Ирландии, затем в Испании. В настоящее время Уэльбек признан одним из самых известных в мире французских писателей.

1.2 Библиография

Сборники эссе

Г.Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса / H.P. Lovecraft: Contre le monde, contre la vie (1991, рус. перевод 2006)

Остаться живым / Rester vivant (1991, рус. перевод 2004)

Мир как супермаркет / Interventions (1998, рус. перевод 2003)

Романы

Расширение пространства борьбы / Extension du domaine de la lutte (1994, рус. перевод 2003)

Элементарные частицы / Les Particules йlйmentaires (1998, рус. перевод 2000)

Лансароте / Lanzarote (2000, рус. перевод 2003) (повесть)

Платформа / Plateforme (2001, рус. перевод 2002)

Возможность острова / La Possibilitй d'une оle (2005, рус. перевод 2006)

Сборники стихов

Погоня за счастьем / La Poursuite du bonheur (1992, рус. перевод 2005)

Смысл борьбы / Le sens du combat (1996, рус. перевод 2005)

Возрождение / Renaissance (1999, рус. перевод 2005)

2. Проблема современного общества в романе Мишеля Уэльбека «Элементарные частицы»

2.1 Современный европейский роман

Роман «Элементарные частицы» принес автору мировую славу и «Гран-при» в области литературы за 1998 год и вызвал самую бурную полемику на рубеже третьего тысячелетия, заставив многих усомниться в избитом тезисе о смерти классического романа.

Своим появлением роман произвел неожиданно сильное воздействие на европейское общество. Уэльбеку удалось впечатлить западный мир. Это, пожалуй, главная пока что книга нынешнего европейского поколения сорокалетних. Роман, способный вызвать отвращение - и способный заразить. Книга об отсутствии любви. Книга о присутствии страдания и боли. Книга об отсутствии смысла. Книга о присутствии смерти. Приговор современной цивилизации Запада. Приговор современному человеку. Все это - роман Мишеля Уэльбека «Элементарные частицы».

Сначала он произвел фурор во Франции. Такого по поводу изящной словесности там, по отзывам наблюдателей, не было с 60-х годов. Только за первые три месяца после появления книги было продано 300 тысяч экземпляров. Однако коммерческим успехом дело не кончилось. Автор очутился в эпицентре дискуссий, получивших название l'affaire Houellebecq - дело Уэльбека. «Расширение пространства борьбы», первый роман Уэльбека, уже известного своими эссе и стихами, был встречен в 1994 году с одобрительным любопытством, кое-кто называл его даже культовым. Во всяком случае, стало ясно, что появился новый яркий писатель. Его второго романа с нетерпением ждали. Но к такому удару по нервам не был готов никто… Уэльбек неожиданно совершил то, что уже давно никому из литераторов не удавалось: он действительно шокировал своих соотечественников. Оценки роману давались полярно противоположные, нейтральных практически не было, но и сторонники, и хулители сходились в том, что этот сорокалетний ниспровергатель основ необычайно талантлив… Заголовки рецензий звучали почти на истерической ноте: «Уэльбек - герольд конца света», «Мишель Уэльбек, или Кривое зеркало поколения», «Апокалипсический итог сексуальной свободы в конце столетия». Редакция литературного журнала «Лир» признала роман лучшей книгой года.

Но воздействие романа на умы и кошельки не замкнулось национальными границами. Уэльбека читают в материковой Европе. Роман переведен на два с половиной десятка языков. Михаил Золотоносов, литературный обозреватель «Московских новостей» не знает, то ли иронизировать, то ли ужасаться тому, что о романе «уже написаны шаманские статьи, в одной из которых, самой пафосной, автор поставил это произведение в один ряд с Новым Заветом, «Капиталом», Заратустрой» и «Майн кампф». На самом деле Мишель Уэльбек создал некий «манифест», в котором идеологии гораздо больше, чем литературы, и где «прямым текстом» выражен страх перед старостью, немощью тела и одновременно - ненависть к юности как к «жизни без нас». Таков современный европейский роман, пользующийся успехом. По мысли Уэльбека именно страх перед разрушающимся телом привел в отчаяние поколение, сформированное «эпохой шестьдесят восьмого» (по отношению к самому МУ это - поколение его «отцов»), которая утвердила на Западе культ секса и превосходство юности над зрелостью.».

2.2 Анализ романа

Главные герои книги - два сводных брата: школьный учитель Брюно Клемент, полупоэт-полуписатель, и биохимик Мишель Джерзински, гениальный изобретатель. Первый страдает от комплексов и находит утешение в свободной любви, за которой ездит по загородным лагерям хиппи. Второй не может пробить брешь в стене собственной созерцательности и через свою замкнутую жизнь проносит одно желание - докопаться до тех самых элементарных частиц человеческого сознания, которые определяют поведение и облик людей. Один без конца ищет удовлетворения - не с партнершей так хотя бы с самим собой, старым испытанным способом. Другой без конца размышляет и живет лишь своим умом, едва касаясь всего остального. Пока Брюно постигает философию плотских утех, стремясь обрести личную свободу, его брат Мишель пытается вывести новую расу андрогинов с полным отсутствием эго. Бруно в итоге попадает в психушку, Мишель совершает грандиозное открытие, которое помогает людям стать счастливыми. Поиски братьев заканчиваются разочарованием в человечестве. Да и автор, похоже, не видит для него никакой перспективы. В будущем, по Уэльбеку, человеческий род тихо угаснет, уступив место андрогинным существам, появившимся не из космоса, как в каком-нибудь голливудском суперхите, а прямиком из пробирки. Уравновешенным, спокойным и абсолютно счастливым.

Мишель и Брюно - два полюса современной цивилизации. Два символа, в которых новый мир Запада раскрывает свою природу. И те две крайности, между которыми, по Уэльбеку, расположено пространство души и пространство жизни всякого современного западного человека.

Итак, индивидуализм, гедонизм на сексуальной основе, одиночество. Новое неравенство - в возможностях удовлетворения своих влечений. Новая борьба - за это. Новое отчаяние: короткие радости, долгое страдание, неизбежный конец всего.

…Не сразу поймешь, что же во всем этом волнует сильнее всего. Чем вообще берет тебя этот роман, написанный почти протокольным языком, или по крайней мере в тональности сухого отчета, с длиннейшими рассуждениями социологического свойства, с научными справками (в регистре от биологии до математики), с образцами творчества персонажей (текст в тексте)… Со всем тем, чему в романе, по расхожему мнению, нет места. Русский прозаик Владимир Шаров весьма удивлен: «В романе очень много эротики или порнографии: где и как проходит водораздел, я определять не умею… И вот, идет эпизод из жизни того или иного героя, написанный реалистически, и часто совсем неплохо, также неплохо и переведенный, а дальше следует подробный социальный, психологический плюс естественнонаучный комментарий, сделанный занудливо и без всякого вдохновения».

Один из критиков сравнил Уэльбека с беспристрастным летописцем, ученым у микроскопа, который, однако, «не может скрыть презрительной гадливости, с которой относится к героям». И писатель, наверное, дает основания для такого прочтения. Уэльбек приходит к выводам, которые не всегда новы, но весьма правдоподобны, если пытаться ухватить не толщу жизни, а ее вектор, ее передовые силы и средства.

Уэльбек объясняет тональность своего повествования тем соображением, что «роман не в состоянии описать безразличие или ничто. Для этого необходимо создать новую форму, упрощенную и одуряющую».

Тогда и вправду ждать от человечества больше нечего. «Расправа с иллюзиями делает нас более счастливыми», - сказал писатель в одном из интервью, - «люди с иллюзиями глупы». Не поможет ни левый бунт, ни политическая корректность. И мейнстрим, и маргиналы равно бесплодны и лишь имитируют способность к творчеству жизни. Человек безнадежен, таков диагноз Уэльбека. Он скорее мертв, чем жив. Его нельзя перевоспитать, его можно только пересоздать…

2.3 Два поколения в романе

Роман в какой-то смысловой проекции можно читать как французский (современный западный) вариант тургеневских «Отцов и детей». Отцы - постаревшее, сильно сдавшее, изношенное контр-культурное поколение 60-х. Они так и не достигли зрелости, и до старости ходят в коротких штанишках своих идей и комплексов. Став отцами и матерями, они не захотели отвечать за своих детей. Составив истэблишмент, они лишены и малейшего желания искать общественную пользу, да и просто не умеют думать об обществе. «Общество не освободилось, оно развалилось на отдельные эгоистические индивидуумы - элементарные частицы» (В. Кирхмайер).

Это, по Уэльбеку, поколение банкротов, которое больше всего виновно в том, что современная цивилизация зашла в тупик, виновно в гибели объединяющих общество идеалов и моральных ценностей. Такова мать героев, Жанин-Джейн, по сути, бросившая своих детей. Таков ее «гуру» Ди Меола, шарлатан и сладострастник.

Уэльбека все-таки больше волнует судьба не поколения отцов, уже почти списанного с корабля современности, а - поколения детей, Брюно и Мишеля, Давида, своего поколения. Про них роман, и про себя. И это волнение уже гораздо менее рассудочно-концептуально и гораздо более лирично и экзистенциально.

2.4 Кризис сорокалетия и культ тела

Мишель [Уэльбек] странный человек. Он написал эту книгу когда ему было ровно 40 лет, и получил за неё «Гран-при» в области литературы. Ирония в том, что учёному в романе тоже ровно 40 лет. И у героя нашего кризис сорокалетия. Вот о нём-то и книга.

В то же время, нельзя сводить проблему поколения, проблему романа, импульс творчества Уэльбека до пресловутого комплекса среднего возраста, как это сделал, например, Золотоносов. Сегодня люди сорока лет еще в полной форме, их физическое состояние великолепно; первые признаки, говорящие как по внешнему виду, так и по реакции организма на нагрузки, что вот он, порог, от которого сейчас начнется долгий путь вниз, к могиле, все чаще настигают человека ближе к сорока пяти, а то и пятидесяти годам. К тому же этот пресловутый кризис сорокалетия зачастую ассоциируется с феноменами сексуальными, с внезапным лихорадочным вожделением к телам очень юных девиц. Вот он, лейтмотив книги. Кризис сорокалетия… является для Уэльбека кризисом именно сексуальным… Заложенные в детстве сексуальные комплексы мужчины становятся главной идеей книги…

У Золотоносова мы найдем еще одну мысль, логически связанную с такой интерпретацией романа. Выходит, что Европа увидела себя именно в таком зеркале - и с ужасом себя опознала. Роман оказался подобен сеансу психоанализа. Европейское общество так и застыло на кушетке Уэльбека, сокрушенное грузом почти невыносимых истин. «Успехом романа Уэльбека Европа проговорилась: она ощущает себя измученной последствиями сексуальной революции, своим несоответствием стандартам масскульта и рекламы, где фигурируют только юные… «прямым текстом» выражен страх перед старостью, немощью тела и одновременно - ненависть к юности как к «жизни без нас». Сорокалетние герои книги ворчат: «Ребенок - это ловушка, которая захлопывается, враг, которого ты обязан содержать и который тебя переживет»… По мысли Уэльбека, именно страх перед разрушающимся телом привел в отчаяние поколение, сформированное «эпохой шестьдесят восьмого»… которая утвердила на Западе культ секса и превосходство юности над зрелостью.

«…Культ тела, который они некогда столь яростно провозглашали, по мере увядания их собственной плоти неминуемо приводил их ко все более острому отвращению к самим себе…» «Мир, не уважающий ничего, кроме юности, мало-помалу пожирает человеческое существо».

Именно этот израсходовавший себя мир достался поколению двух главных героев романа МУ, Мишелю и Брюно, братьям по матери, которые знаменательно сделаны ровесниками автора. Импотенция в этом мире равносильна несуществованию. Первая любовь Брюно, Анник, кончает самоубийством вследствие своей некрасивости. Толщина Анны, одной из жен Брюно, равносильна уголовному преступлению. С таким же омерзением герой относится и к себе, разглядывая себя раз или два в неделю в зеркале:»… Было необходимо дойти до предела самоуничижения, досконально разглядеть всю мерзость своего раздутого брюха, отвислых щек, уже тронутых дряблостью».

…Тело, которое не может быть источником радости и счастья, не должно жить и должно быть уничтожено - эту сверхидею западной культуры Уэльбек трактует натуралистично и символически, то описывая самоубийства, то педофилические вспышки, овладевающие Брюно, то давая жуткие картины палаты интенсивной терапии и эксгумированного после двадцати лет пребывания в земле трупа. Главной культурой Запада оказывается «культура молодых», жизнь безусловно предназначена исключительно ей, в то время как другим возрастам она позволена лишь при определенных условиях, в противном случае применяются аборты и эвтаназия». Характерно, кстати, что Уэльбек обличает «культуру молодых» как основанную на «сексе и насилии», и это сразу напоминает формулу из практики советской пропаганды: «наркотики - насилие - секс». При этом в «Элементарных частицах» целая россыпь порноописаний: осуждая, автор не забывает развлекать.

В самих этих рассуждениях немало правды. Но Уэльбек вовсе не эту правду сообщает как главную. И ведь понять намерения автора нетрудно. Он сам начинает с того, что кажется ему самым важным. «Элементарные частицы», - пишет Уэльбек в прологе, - это «прежде всего история человека, большая часть жизни которого прошла в Западной Европе второй половины ХХ столетия… Чувства любви, нежности, человеческого братства в значительной мере оказались утраченными; в своем отношении друг к другу его современники чаще всего являли пример взаимного равнодушия, если не жестокости».

Дети без отцов, дети без матерей, отданные во власть причин и обстоятельств. Бродячая беспризорная поросль в мире, слетевшем с оси стараниями тех, кто должен был оберегать порядок и строить гармонию. Интернатское воспитание, журналы для подростков с либеральной заботой о половом просвещении, комиксы и фильмы…

Дети вырастают разные. Изначально индивидуалисты поневоле, в ситуации, когда им никто не навязывает никакого чувства общности. Они выбирают, идут на поводу, что-то с ними происходит. Но чаще они становятся похожи на гедониста Брюно, и гораздо реже - на аскета и моралиста Мишеля, к которому, кажется, сам автор стоит чуть ближе. Закон жизни Собственно, Брюно - это тот социальный тип, который становится средним, обычным, заурядным. А настоящий антипод далеко не стандартного кабинетного затворника Мишеля - порочный красавец Давид. Сын одного из партнеров его беспутной мамаши и, кажется, ее любовник. Так сказать, собрат. Или вице-отец? Неудавшаяся поп-звезда, настоящий сексуальный маньяк. Один хранит девственность, другой имеет все, что движется. Один весь в интеллектуальном поиске. Другой ищет славы и денег, чтобы купить ту же славу и все прочие удовольствия…

И женщины в этом поколении - несчастны и одиноки, забытые и брошенные, востребованные только для одного: раздвинуть ноги.

Они свободны и безнадежны. Валерий Липневич вполне убедительно рассуждает об антитезе секс - любовь в романе. «Порнографический пласт романа» - это данность. Любовь - это лишь задача, которую современный человек не может решить. «Секс - такой же товар, как и все остальное. Платишь - получаешь. Единое природное чувство цивилизация сумела расщепить на телесную и духовную составляющие. При этом с сожалением отбросила последнюю - как нерыночную. Свобода быть товаром, дарованная обществом потребления, отменяет все, что товаром быть не может. И прежде всего любовь, которая не может быть свободной по определению… роман Уэльбека прежде всего - о невозможности любви в современном мире… Читатель постепенно ощущает весь ужас тупика, в котором оказался Брюно, ставший заложником своей сексуальности. Обилие секса не приносит ему счастья. А надежда на любовь, которая мелькает перед окончательным крахом героя, исчезает так же быстро, как и появилась. Брюно не способен к любви - к тому, чтобы как-то тратить себя на другого». Мишель «тоже оказался обделенным. Даже любовь прекрасной девушки не могла открыть ему мир этих волнующих и изматывающих Брюно чувств. Только ее смерть спустя годы дала Мишелю некоторое представление о любви». Я думаю, правда, что приговор Липневича слишком суров. Все-таки в романе есть непланируемый автором исход в душевную близость, в единение двух одиноких душ. Это трогательные, щемящие страницы краткой радости, отравленной прошлым опытом и предзнанием будущего.

Но правда и то, что Уэльбек не вполне доверяет этому исходу, ведь впереди всех все равно ждет смерть.

Все они сходят в небытие. Их точат болезни. С. Левин подметил, что автор методично, можно сказать, садистски уничтожает персонажей женского пола, используя во всех случаях неизлечимые, фатальные болезни. Возлюбленная Брюно становится жертвой некроза копчикового отдела позвоночника, у подруги Мишеля - рак. «Возможно, все это немного в пику феминисткам», - рассуждает критик. «Возможно. Но и мужчины кончают не менее печально. Если даже оставить в стороне Давида, картина мрачная. Брюно - в сумасшедшем доме; Мишель уходит в воды Атлантического океана - в Ирландии, на мысе Оргус Пойнт - «в крайней точке западного мира», отмечает автор. География здесь тождественна с хронологией.

Секс в традиционных и нетрадиционных формах, отторжение старости и юности заодно, гимн «амазонкам» третьего тысячелетия, которые должны быть выведены путем генетических манипуляций и обречены жить вечно, - сложные мотивы лежат в основе романа французского писателя Мишеля Уэльбека «Элементарные частицы».

Портрет своего поколения, который дал Уэльбек, суров и нелицеприятен. Хотя иногда, возможно, писатель как бы слишком снисходителен. Или это не недостаток? Разве к себе снисходителен писатель?

Все-таки из гораздо большей глубины идет у Уэльбека другое настроение: щемящая жалость. Бесконечное, буддийское сострадание к заброшенным в бездну бытия одиночкам, обреченным неудачно, несчастливо жить и бездарно умирать навсегда, без воскресения. Эта потаенная волна отчасти сбивается и гасится упорным рассудочным стремлением к объективизму, бальзаковским настроением познать социум, произвести экспертизу социальных отношений. Но она тоже есть.

Есть в этом и нота исповедальности, есть пауза вместо молитвы о себе самом, есть остановка тоскующего сердца, не умеющего, не ждущего, не верящего. Но все-таки кому-то адресующего свое послание. Надежда и здесь умирает последней. Надежда быть кем-то услышанным.

Беда, однако, в том, что Уэльбек не верит. Мир без Бога для него не допущение, а данность. Нищая душа Брюно ищет вечности вслепую и находит ее только в моменты оргазма. Голова Мишеля забита скептическими выжимками агностицизма. Дидро, Гольбах и все такое. Острый галльский ум, оказавшийся на великой мели. Может быть, верит Давид. Но его божество - Сатана…

Взгляд писателя прикован к предельным фактам бытия. «Углубляйтесь в темы, о которых люди не хотят слышать. Показывайте изнанку жизни. Напирайте на болезнь, агонию, уродство. Настойчиво говорите о смерти, о забвении. О ревности, равнодушии, фрустрации, отсутствии любви. Будьте отвратительны, и вы будете правдивы», - так говорит Уэльбек. В мире Уэльбека прогресс, демократия и сексуальная революция опустошили человека и единственная реальность, которая остается, - смерть, мучительный страх смерти и не менее мучительные попытки ее забвения.

В финале романа выясняется, что текст приписан Уэльбеком хронисту конца XXI века. Он - представитель нового человечества, которое пришло благодаря научным открытиям Мишеля и заместило современных людей. Закат современной Европы оборачивается рассветом новой. Уэльбек излагает «позитивную программу» - фантастическую научную теорию одного из героев, биофизика Мишеля Джерзински, который разработал проект биологического обновления человечества и создания «сверхчеловека». Это биологическая утопия, ее идея - преодоление пола, возраста, старости и смерти как таковых, что сразу показывает, что удручает автора и его поклонников. Джерзински планирует создание нового человеческого рода, бесполого и бессмертного, для которого не существуют категории «индивидуальности», «пола» и «будущего». Воспроизводство половым путем, рассуждает Джерзински, несет в себе самом источник вредоносных мутаций, к тому же «всякий биологический вид, имеющий пол, неизбежно смертен». Поэтому нужны ликвидация полового диморфизма и бесполое размножение (как у бактерий), достичь которого можно, только изменив топологию ДНК. У всех людей будет в итоге одинаковый генетический код и одинаковый пол (женский), они превратятся в неотличимые «элементарные частицы», притом вечные, так как каждая их клетка будет бесконечно репродуцироваться по мере своего старения. Получатся самодостаточные особи, видимо, способные получать наслаждение от мастурбации, с каковой целью Джерзински запланировал экспансию эрогенных зон по всему телу. Попутно он выразил и свою ненависть к мужчинам, не пустив их в светлое будущее, а заодно ненависть к «мужскому» миру насилия и секса, в котором и сам чувствует себя аутсайдером. Женский мир будет наполнен одним чистым наслаждением.

Этой сказкой роман завершается. Европейский бестселлер хоть и переполнен порнографическими сценами, но в итоге оказался программно сексофобичным.

2.5 Две точки зрения на роман

Русские критики не сходятся во мнениях, что такое описано, как способ изменить человечество и дать человеку бессмертие и счастье. Это утопический проект мечтателя Уэльбека - или антиутопия? Возможно, и сам Уэльбек не ответит на такой вопрос.

Одна точка зрения: писатель дает прогноз, в который чуть ли не верит. «Физически несовершенное, эгоистическое, ненасытное и жестокое общество на исходе 20-го века стоит на грани гибели и было бы лучше, если бы оно полностью исчезло. «Элементарные Частицы» - это роман-памфлет, развернутое эссе, едкая сатира и одновременно утопия» (Э. Володина). «Обозлившийся писатель-левак, раскритиковав современное общество потребления, предлагает проект идеального утопического общества, но с явно тоталитарными антидемократическими тенденциями» (С. Дубин). Уэльбек - не фантаст, а скромный популяризатор обозримых научных перспектив. «Собственно, по нашим временам, фантастики тут не так и много: все мы современники овечки Долли. А к приходу сверхчеловека готовы со времени Ницше. Наконец-то его появление поставлено на твердую материальную основу. Тем более, что сама идея бессмертия, будущего воскрешения, заложенная в коллективное бессознательное, постоянно извлекается оттуда всеми религиями» (В. Липневич). «В будущем, по Уэльбеку, человеческий род тихо угаснет, уступив место андрогинным существам, появившимся не из космоса, как в каком-нибудь голливудском суперхите, а прямиком из пробирки. Уравновешенным, спокойным и абсолютно счастливым» (С. Бенецкий). «Люди (или клоны) нового времени просто по-другому произведены на свет. Смерть, таким образом, оказывается преодолена. Уничтожен главный страх человека» (Н. Александров). И при этом без участия Бога.

В журнале «Знание - Сила» всерьез обсуждается, насколько реален проект Джерзински-Уэльбека. Григорий Зеленко утверждает, что биологическая основа этих построений достаточно уязвима («…половые клетки в процессе своего созревания как раз проходят специальный контроль на наличие мутаций. В то же время соматические клетки, то есть клетки тела, не имея такого контроля, за время своей жизни накапливают мутации в наследственном веществе, и их «бесконечное репродуцирование» приведет к бесконечному росту вредных аномалий в этом веществе, а, стало быть, и к неизбежной смерти»). Он разъясняет, что и пол, и смерть - неизбежное следствие существования сложно организованных многоклеточных организмов. Не «всякий вид, имеющий пол, смертен», а всякий многоклеточный организм и смертен, и обречен размножаться половым путем. Одноклеточность хотя и дарует его обладателям формальное бессмертие, обрекает их на вечное пребывание в жесткой эволюционной клетке. А многоклеточность открывает пути эволюционного развития. Смерть - оборотная сторона сложности нашей организации.

Другая точка зрения: Мишель Уэльбек написал антиутопию; разработанная им «технология клонирования создает человека нового типа, бессмертного, бесполого и совершенно индифферентного. Новый прекрасный мир населяют бесчувственные, а потому незнающие различия между добром и злом, страданием и счастьем клоны, похожие друг на друга как две капли воды» (В. Кирхмайер). В. Шаров и вовсе замечает: «То будущее, которое вгоняет автора «Элементарных частиц» и весь Запад в целом в такой ужас, мы уже давно оставили позади. С начала двадцатых годов правильное, точное воспроизведение клонирование партийных кадров… было основной задачей нашего общества».

По сути, этой рецептурой Мишеля подменяется реальная проблема личного спасения. Индивидуальное взыскание упраздняется вместе с индивидуальностью. Возможно, нужно понять плоский проект Уэльбека не просто как специфический вывих ума, а как материализацию тотального отчаяния. Как говорящее страдание, лишенное реального выхода. Как плач безбожника.

Человек становится элементарным, когда лишается связи с Абсолютом. Но до конца упростить себя он не сможет даже при огромном желании. Точка разрыва будет кровоточить вечно. Человек не сможет достичь самоудовлетворенной полноты. Мастурбирующий Брюно остается несчастным.

2.6 Человеческая разделенность

Человеческая разделенность у Уэльбека - это не только печальный факт индивидуальной истории героев, а катастрофа общечеловеческого масштаба. Мишель Джерзински из «Элементарных частиц», несчастный, лишенный любви и теплоты человек и гениальный ученый, видит ее как глобальную проблему, разрешению которой готов посвятить жизнь. Он, как и космисты, мечтает о счастье для всего человечества, и ему удается создать новый тип бесконечно счастливых, ублажающих друг друга людей, между которыми не пролегает граница отчуждения. Джерзински и его ученику Фредерику Хюбчеяку удается осчастливить людей, создав новое тело, по всей поверхности кожи которого путем экспериментов с клонированием ДНК будут рассыпаны корпускулы Краузе, ответственные за чувственное наслаждение, располагающиеся обычно на половых органах. Это великое научное открытие меняет ход истории.

Мишель Уэльбек - француз. Наверное этим объясняется то обстоятельство, что 408 из 411 страниц книги посвящены онанизму. Вся книга - это подробное, скучноватое, и этим же интересное описание жизни старого холостяка и выдающегося учёного, единственную радость в жизни которого составляет онанизм. Для этого он ездит по стране, посещает различные места, и без конца онанирует, получая какое-то своё, никому более не ведомое удовольствие.

Интерес составляет некий сплав фактов из жизни учёного, и факты его онанизма, пересекающиеся с чёткими догмами учений, описанных в книге строгим научным языком. Эта попытка объединить науку и жизнь, можно сказать, удалась.

Задняя обложка книги объясняет, что книга о том, как учёный кардинально изменил биологию человека как вида, и что теперь вся Европа без устали друг друга ублажает. Это не совсем точно, ведь лишь три последние страницы повествуют о том, что же случилось. И учёный тут практически не причём.

Заключение

«Элементарные частицы» Уэльбека - роман несвершений и потерь. Систематический «не-выбор» Уэльбек представляет чертой всей европейской цивилизации, рассматривая в качестве ее представителей двух сводных братьев - Мишеля и Брюно. Такие, какими они описаны в романе, братья с трудом тянут на живых людей - зато очень хороши в качестве двух ярчайших собраний ярлыков и масок, двух биографий, состоящих сплошь из видимостей.

Биографии Мишеля и Брюно даны в контексте развития европейской истории; сам «закат Европы» Уэльбеком описан красочно, мастерски и без тени модной по этому поводу иронии: жизнь в ее современном виде, очевидно, обречена. Две силы: сексуальная вседозволенность и новые технологии, ни с одной из которых человечество не может совладать, разодрали цивилизацию в клочья… (Обреченность - самая суть «Элементарных частиц», и тем закономернее выглядит финал романа).

Научная терминология, описания опытов, теорий и веяний у Уэльбека - тоже своеобразный онанизм. Добавляет достоверности роману и уважения - автору, создавая видимость осведомленности и отстраненности. Уэльбек выступает как беспристрастный, на первый взгляд, летописец, ученый у микроскопа, постигающий всякую материю. Он, однако, не может скрыть презрительной гадливости, с которой относится к героям. Те, в свою очередь, также не чувствуют, а «отдают себе отчет» в происходящим, в основном плывя по течению. (Фатализм - самая суть «Элементарных частиц», и тем закономернее выглядит финал романа.)

В заключении, стоит сказать, что извращенное понимание Олдоса Хаксли Брюно и Мишелем лишний раз подтверждает их отвратительность и трагически неверно расставленные акценты. Впрочем, акценты расставлены не ими - временем. К этому упорно ведет Уэльбек, посвящая поношению Хаксли целую главу. (Вообще говоря, судить о Хаксли по романам «О дивный, новый мир» и «Остров» - самый легкий способ его унизить.) А «Элементарные частицы», тем не менее, великолепный и пугающий, как извержение вулкана, роман.

Этот роман - ускоритель элементарных частиц, физико-лингвистическое устройство, позволяющее воссоздать модель катастрофы чуть раньше, чем она может произойти; на самом деле она неизбежна.

Список литературы

роман частица элементарный уэльбек

1) Джеймисон Ф. Постмодернизм и потребительское общество // Вопросы искусствознания. XI (2/97). С. 54-61.

2) Н.Т. Пахсарьян Теория постмодернизма и современный французский роман

3) Рорти Р. Философия и будущее // Вопросы философии. 1994. №6. С. 31.

4) Евгений Ермолин. Частицы боли. «Континент» 2003, №115

5) М. Золотоносов. Частицы литературы. «Московские новости» 2001, №38

6) Станислав Бенецкий. Элементарные частицы. «Итоги» (05.10.01)

7) Григорий Зеленко. Секс, смерть и многоклеточность. «Он» и «Она», №12/01.

8) Ольга Власенко. Уэльбек и русский космизм «Эксперт-Казахстан», №29 (05.12.05)

9) Александр Носков. Элементарные частицы. «Литерра» (23.05.01)

10) Лев Данилкин. Элементарные частицы. «Афиша» (10.05.01)

Размещено на Allbest.ru