Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• Глава 1. Своеобразие пиндарического и романтического жанра оды
• 1.1 Жанр оды в пиндарическом и романтическом вариантах
• 1.2 Эстетические и политические воззрения С.Т. Кольриджа в 1790-е годы
• Глава 2. "Ода уходящему году" С.Т. Кольриджа: историко-литературный и историко-политический контекст
• 2.1 Историко-культурный комментарий к "Оде уходящему году"
• 2.2 Трансформации художественной формы оды на языковом уровне
• Заключение
• Список использованной литературы

Введение

С.Т. Кольридж (1772-1834) - один из самых значительных поэтов английского романтизма. В его многогранном творчестве нашли отклики оригинальное решение проблемы, оказавшиеся в центре философско-эстетических дискуссий эпохи романтизма. Актуальность его изучения подтверждена постоянным вниманием к нему зарубежных и отечественных ученых в области литературы. В советской англистике творчество Кольриджа изучалось в контексте эстетических проблем английского романтизма А.А. Елистратовой, Н.Я. Дьяконовой [4, 3]. К числу единственной монографической работы о Кольридже можно отнести издание Н.А. Соловьевой "Кольридж и ранний английский романтизм" (1980) [12]. Большая часть творческого наследия Кольриджа не изучена и не переведена на русский язык (драматургия, стихотворения последних тридцати лет жизни, письма, теоретические труды по философии, теологии, тетради и т.д.). В белорусском литературоведение о Кольридже писала Н.М. Шахназарян (Саркисова) [13, 11].

В данной работе нас интересует период раннего творчества С.Т. Кольриджа и написанная им на политические события 1796 г. "Ода уходящему году" ("Ode to the Departing Year").

Объектом исследования данной курсовой работы является такое произведение С.Т. Кольриджа как "Ода уходящему году" ("Ode to the Departing Year").

Целью исследования является произведение сравнительного анализа черт древнегреческой оды Пиндара с чертами жанра оды в произведении, написанном в эпоху романтизма, в сложный и страшный период для Англии поэтом озерной школы С.Т. Кольриджем. Предметом исследования является жанровое своеобразие "Оды уходящему году" ("Ode to the Departing Year") C.Т. Кольриджа.

В процессе исследования предполагается решить следующие задачи:

Ш рассмотреть жанр оды в его пиндарическом и романтическом вариантах;

Ш рассмотреть эстетические и политические воззрения С.Т. Кольриджа в 1790-е годы;

Ш дать историко-культурный комментарий к "Оде уходящему году";

Ш проследить трансформации художественной формы оды на языковом уровне.

Структура данной курсовой работы представлена введением, основной частью, состоящей из теоретической и практической глав, а также заключения и списка используемой литературы.

ода кольридж уходящий год

Глава 1. Своеобразие пиндарического и романтического жанра оды

1.1 Жанр оды в пиндарическом и романтическом вариантах

Ода - поэтическое, а также музыкально-поэтическое произведение, отличающееся торжественностью и возвышенностью, посвященное какому-нибудь событию или герою. [14].

В древности термин "ода" не определял собой какого-либо поэтического жанра, обозначая вообще "песню", "стихотворение". Античные филологи применяли этот термин по отношению к различного рода лирическим стихотворениям и подразделяли оду на "хвалебную", "плачевную", "плясовую" и т.п. Из античных лирических образований наибольшее значение для оды как жанра европейских литератур имеют оды Пиндара и Горация.

Гораций (I в. до нашей эры) использовал размеры эолийской лирической поэзии, в первую очередь алкееву строфу, адаптировав их к латинскому языку. Сборник этих произведений на латыни именуется Carmina - "песни" (одами их стали называть уже впоследствии). Он стремится возродить на римской почве мелическую лирику эолийских поэтов, сохраняя внешние формы оды. Ода Горация обычно обращена к какому-нибудь реальному лицу, на которого поэт якобы намерен воздействовать. Захватывая самые разнообразные темы, оды Горация очень далеки от всякого "высокого стиля" или перенапряженности средств выражения (исключение составляют так наз. "римские" оды, где Гораций выступает как идеолог политики Августа); в его одах господствует светский тон, иногда с легкой примесью иронии. Термин "Ода", примененный античными грамматиками к лирике Горация, был источником ряда трудностей для теоретиков классической поэтики, строивших теорию одического жанра одновременно на пиндаровском и горацианском материале. [14].

Ода Пиндара (V в. до нашей эры) - так наз. "эпиникий", т.е. хвалебная песня в честь победителя на гимнастических состязаниях, - заказанное стихотворение "на случай", задача которого - возбуждать и поощрять волю к победе среди дорийской аристократии.

Ода исполнялась пляшущим хором в сопровождении сложной музыки. Ей присуща богатая словесная орнаментация, долженствовавшая усугублять впечатление торжественности, подчеркнутая высокопарность, слабая связь частей. Поэт, рассматривающий себя как "мудреца", учителя, лишь с трудом собирает воедино элементы традиционного славословия. Пиндаровской оде свойственны резкие, немотивированные переходы ассоциативного типа, придававшие произведению особо затрудненный характер.

Миф - главное средство утверждения события в оде; поэтому чаще всего он занимает главную, серединную часть оды. В таком случае ода приобретает трехчастное симметричное строение: экспозиция с констатацией события, миф с его осмыслением и воззвание к богам с молитвой, чтобы такое осмысление оказалось верным и прочным. Экспозиция включала похвалу играм, атлету, его родичам, его городу; здесь обычно перечислялись прежние победы героя и его родичей, а если победитель был мальчиком, сюда же добавлялась похвала его тренеру. Мифологическая часть образно объясняла, что одержанная победа не случайна, а представляет собой закономерное выражение давно известной милости богов к носителям подобной доблести или к обитателям данного города. Заключительная часть призывала богов не отказывать в этой милости и впредь. Впрочем, начальная и конечная части легко могли меняться отдельными мотивами: в конец переходили те или иные славословия из начальной части, а начало украшалось воззванием к божеству по образцу конечной части. Кроме того, каждая часть свободно допускала отступления любого рода (у Пиндара чаще всего ? о себе и о поэзии). [2, c.35].

Отдельные разделы оды могли сильно расширяться или сильно сжиматься в зависимости от наличия материала (и от прямых требований заказчика, платившего за оды), но общая симметрия построения сохранялась почти всегда. Она была осознанной и почти канонизированной: прообраз всей хоровой лирики состоял из семи частей: "зачин", "послезачинье", "поворот", "сердцевина", "противоповорот", "печать", "заключение". В "сердцевине" - миф, в "зачине" и "заключении" - хвалы и мольбы, в "печати" - слова поэта о себе самом, в "повороте" и "противоповороте" - связующие моралистические размышления, - и перед нами почти точная схема строения пиндаровской оды.

Следить за пропорциями помогала метрика: почти все оды Пиндара написаны повторяющими друг друга строфическими триадами (числом от 1 до 13), а каждая триада состоит из строфы, антистрофы и эпода; это двухстепенное членение хорошо улавливается слухом. Изредка Пиндар строил оды так, чтобы тематическое и строфическое членение в них совпадали и подчеркивали друг друга, но гораздо чаще, наоборот, обыгрывал несовпадение этих членений, резко выделявшее большие тирады.

Вслед за средствами композиции для утверждения события в оде использовались средства стиля. Каждое событие - это мгновение, перелившееся из области будущего, где все неведомо и зыбко, в область прошлого, где все закончено и неизменно; и поэзия первая призвана остановить это мгновение, придав ему требуемую завершенность и определенность. Для этого она должна обратить событие из неуловимого в ощутимое. И Пиндар делает все, чтобы представить изображаемое ощутимым, вещественным: зримым, слышимым, осязаемым. Зрение требует яркости: и мы видим, что любимые эпитеты Пиндара - "золотой", "сияющий", "сверкающий", "блещущий", "пышущий", "светлый", "лучезарный", "осиянный", "палящий" и т.д. Слух требует звучности: и мы видим, что у Пиндара все окружает "слава", "молва", "хвала", "песня", "напев", "весть", все здесь "знаменитое", "ведомое", "прославленное".

Для Пиндара "быть" значит "быть заметным": чем ярче, громче, осязаемей тот герой, предмет или подвиг, о котором гласит поэт, тем с большим правом можно сказать, что он - "цветущий", "прекрасный", "добрый", "могучий", "мощный". Охарактеризованные таким образом люди, герои и боги почти теряют способность к действию, к движению: они существуют, излучая вокруг себя свою славу и силу, и этого достаточно. Фразы Пиндара - это бурное нагромождение определений, толстые слои прилагательных и причастий вокруг каждого существительного, и между ними почти теряются скудные глаголы действия. Этим рисуется статический мир вечных ценностей, а бесконечное плетение неожиданных придаточных предложений есть лишь средство прихотливого движения взгляда поэта по такому миру.

Золотые колонны

Вознося над добрыми стенами хором,

Возведем преддверие,

Как возводят сени дивного чертога:

Начатому делу - сияющее чело.

Олимпийский победоносец,

Блюститель вещего Зевесова алтаря,

Сооснователь славных Сиракуз, -

Какая минует его встречная хвала

В желанных песнях беззаветных сограждан?.

(Ол.6, 1-7) [2, c.37]

Средние века совершенно не знали жанра ода как такового. Он возник в европейских литературах в эпоху Возрождения, в XVI в. Во Франции основоположником оды явился поэт Ронсар, которому и принадлежит введение самого термина. Тематика од Ронсара весьма разнообразна: он воспевает в них "любовь, вино, веселые пиры, танцы, маскарады, турниры" и т.п., изредка вводя "какие-нибудь философские рассуждения". Оды Ронсара с их гедонистическими тенденциями - типичный продукт французского Ренессанса в его дворянском выражении.

Второй и наиболее существенный момент в истории развития европейской оды связан с именем Малерба и его многочисленных последователей. Ода приобретает новые признаки, с которыми она вошла в качестве ведущего лирического жанра в поэтику европейского "классицизма". Социальной функцией оды становится прямое служение крепнущему абсолютизму. Малерб культивировал по преимуществу форму "торжественной", "героической" оды. Сюжет ее обязательно имеет важное "государственное" значение (победы над внешними и внутренними врагами, восстановление "порядка" и т.п.). Основное чувство, ее вдохновляющее, - восторг. Основной тон - восхваление вождей и героев монархии: короля и особ королевского дома. Отсюда - общая торжественная приподнятость стиля, риторического и по своей природе и по самой своей речевой функции (ода предназначалась прежде всего для торжественного произнесения), построенная на непрестанных чередованиях восклицательной и вопросительной интонаций, грандиозности образа, абстрактной "высокости" языка, оснащенного мифологическими терминами, олицетворениями и т.п. Сама форма Оды была регламентирована целым рядом обязательных правил (от требования "чистоты" языка до категорического запрещения заходов из стиха в стих). В строфической структуре оды допускалось известное разнообразие, однако в основу каждой оды должна была быть положена определенная строфическая единица, которую надлежало обязательно выдерживать на всем протяжении данной пьесы. Практика Малерба была канонизирована Буало в его теоретических трактатах "Искусство поэзии" и "Рассуждения об оде". Одним из основных положений теории оды Буало было требование так наз. "лирического беспорядка", который Буало находил в одах Пиндара и который заключался в отсутствии прямой логической последовательности в развертывании темы. Резкой сменой величественных картин, хаотическим нагромождением образов, один грандиознее другого, обуянный "демоном вдохновения", воспаряющий "до облаков", поэт легче всего осуществляет основную задачу оды - сообщить предельную эмоциональную зарядку, потрясти удивлением, ужасом и восторгом сердца слушателей. Однако Буало тут же дополнял это требование лирического беспорядка характерным для рационалистической поэтики классицизма ограничением: он считает обязательным наличие в этом кажущемся беспорядке, вышедшего в порыве вдохновения "из самого себя" ума строгой внутренней упорядоченности. Теория Буало стала кодексом классической Оды вообще.

С возрождением в эпоху Великой французской революции "революционного классицизма" возрождается и жанр оды (политические оды Жозефа и Андре Шенье), питаемый пафосом буржуазно-революционного движения. Довольно охотно прибегают к нему и первые романтики (во Франции Гюго и Ламартин, в Англии ? Шелли, Кольридж в Италии - Мандзони). Отталкиваясь от классических штампов Малерба и Ж.Б. Руссо, романтики возвращаются в качестве своего образца к старой, отвергнутой Буало оде Ронсара. [14].

В Англии поэты изменили форму оды в соответствии с собственными целями. Так называемая "не регулярная ода" имитировала в основном пиндарический стиль, но каждая строфа имела отдельную форму, в результате чего в каждой строфе стихи различной длины, и количество и длина строк разные. Ода могла являться своего рода монологом. Пишется ода одической строфой строфа из десяти стихов. Каждая строфа имеет свое интегрированное значение, свой композиционно определенный смысловой центр (семантический "корень" строфы).

1.2 Эстетические и политические воззрения С.Т. Кольриджа в 1790-е годы

Романтизм впервые возник в Германии, в кругу писателей и философов йенской школы (В.Г. Ваккенродер, Людвиг Тик, Новалис, братья Ф. и А. Шлегели). В дальнейшем немецкий романтизм тяготеет к сказочным и мифологическим мотивам, что особенно ярко выразилось в творчестве братьев Вильгельма и Якоба Гримм, Гофмана.

В Англии романтизм сложился во второй половине 90-х годов XVIII века. И он во многом обусловлен германским влиянием. Раннее буржуазное развитие вызвало в Англии первые антибуржуазные устремления, ставшие впоследствии характерными для всех романтиков. Романтизм был порождён как освободительным движением народных масс, пробуждённым французской буржуазной революцией конца XVIII века, борьбой против феодализма и национального гнёта, так и разочарованием широких общественных слоев в результатах этой революции и всей капиталистической обстановки в целом. Романтизм в литературе сложился на рубеже XVIII - XIX веков. Он сохранял преемственную связь с сентиментализмом, а так же в нем получает свое дальнейшее развитие культ чувств и природы, который так характерен для сентиментализма.

Романтики не только теоретически ставили вопросы народности, они провели большую работу по изучению народного языка, сбору и публикации образцов народного творчества, использовали национальные традиции в своём искусстве. Они критиковали капитализм за его антинародность, в частности за уничтожение своеобразных народных форм культуры и быта.

Эпоха романтизма ознаменовалась расцветом литературы, одной из отличительных черт которой было увлечение общественными и политическими проблемами. Пытаясь постичь роль человека, писатели-романтики тяготели к точности, конкретности, достоверности. В то же время действие их произведений часто разворачивается в необычной обстановке. Романтики мечтали не о частичном усовершенствовании жизни, а о полном разрешении всех ее противоречий. Невероятно страстная жажда совершенства - одна из важных особенностей романтического мировоззрения. Разлад между идеалом и действительностью приобретает необыкновенную остроту и напряженность. В стремлении утвердить свои идеалы романтики обращаются к религии, искусству, истории и фольклору. А так же их привлекали мифы: библейские, античные, средневековые - и они их многократно переосмысляли и обрабатывали. Но самое главное это то, что они хотели создать свои образы-мифы. Поэты-романтики - лирики и поэты природы, и потому в их творчестве значительное место занимает пейзаж - прежде всего, море, горы, небо, бурная стихия, с которой героя связывают сложные взаимоотношения. Природа может быть близка натуре романтического героя, но может и противостоять ему, оказываться враждебной мощной силой, с которой он вынужден бороться.

В Англии первыми представителями Романтизма являются поэты "Озёрной школы", У. Вордсворт, С.Т. Кольридж и Р. Саути.

Встреча Сэмюеля Кольриджа с Робертом Саути (впоследствии придворным поэтом-лауреатом, а в ту пору студентом Оксфордского университета и таким же восторженным вольнодумцем, как и Кольридж) способствовала возникновению плана "Пантисократии" ? идеальной общины свободных и равных тружеников, которую молодые энтузиасты предполагали основать по ту сторону Атлантики, где-нибудь на поэтических берегах Сусквеганны.

План "Пантисократии" был подготовлен предшествующими политическими интересами и увлечениями Кольриджа. В нем отразилось и влияние революционно-демократических "Прав человека" Пейна и "Исследования о политической справедливости" Годвина с его резкой критикой частной собственности, и желание воссоздать лучшее из опыта Французской революции, так сказать, в "чистой", экспериментальной форме, на девственной пустынной земле, где - как мечтали юные утописты - можно было бы попросту абстрагироваться от каких бы то ни было устоявшихся общественных связей.

Между тем, планы создания "Пантисократии" потерпели полное крушение. Это было тяжким ударом для Кольриджа.

Ход событий во Франции вызывал в нем возрастающие сомнения в ее политической правоте. Превращение прежних революционно-освободительных войн, которые героическая Французская республика вела против феодальной коалиции, в агрессивные, захватнические войны, было воспринято им как свидетельство неправедности самой революции.

С 1795 по 1796 г. Кольридж жил в Бристоле. Это время представляет собой один из наиболее активных периодов в его жизни и творчестве. Политические выступления Кольриджа отразились в его поэзии - ряде лирических стихотворений, воспевающих замысел "Пантисократии", сонетах, посвященных Костюшко, Лафайету, Годвину (1794-1795), его философско-религиозные искания оказали влияние на философские поэмы "Религиозные мысли" (1794-1796) и "Судьба наций" (1796), а также на поэтические "эксперименты" в "стихотворениях-беседах" ("Эолова Арфа", 1795). Стиль этих произведений торжественный, эпитеты красочны, поэтические образы сложны, философичны, пронизаны библейской символикой. [7, c.72].

Поэт изначально проявлял интерес к философским и теоретическим проблемам. В предисловии к первому сборнику "Стихотворения на разные темы" (1796) Кольридж защищает право поэта на выражение лирических переживаний сквозь призму индивидуального субъективного сознания и трактует понятие "эготизм" как способ лирического переживания при помощи противопоставления "воображаемого времени" и "реального времени". В результате стихотворение становится единственной реальностью, а романтический эготизм - живым источником вдохновения.

В поэтическом мире Кольриджа реальность выражается в символах, процесс смыслодвижения символов, переживаемый героем и поэтом, отражает судьбу осуществленной или искаженной реальности. Символ ? это равновесие между конечным образом и бесконечной идеей, явлением и сущностью, временем и вечностью, это становление идеального смысла в действительной плоскости бытия конкретных вещей, это результат творческого акта воображения, открывающего реальность как прозрачное тождество вечной сущности вещей с конкретным пространственно-временным отрезком их пребывания в действительности. Творец мыслит символами при помощи воображения. Автор противопоставляет "воображаемое время" "реальному", выражая целостность бытия через живой опыт субъективного переживания. Эготизм как способ лирического переживания, и символ как универсальный способ философско - эстетического мышления призваны связать вечность и время, сознание и действительность. Одна из основных точек опоры эстетической мысли Кольриджа является различие между фантазией и воображением. Фантазию он описывает как "собирательную способность ума", а воображение как "видоизменяющую и синтезирующую способность". Кольридж считал, что воображение приводится в действие волей и размышлениями. [10, c.10].

Трагическая смятенность господствует на начальном этапе творчества Кольриджа, как и в его субъективном сознании. Эта смятенность определяет патетический колорит "Оды уходящему году" (конец 1796 г.) ? одного из самых значительных лирических произведений Кольриджа того времени. В свой ранний период творчества автор неспроста обращается к жанру ода. В ней он передает свои настроения того времени. Зловещие напоминания о суетности земной славы и призрачности мирского процветания, которыми проникнута эта ода, заставляют вспомнить поэзию английского Барокко, которой Кольридж был многим обязан. Драйден с его пышностью образов и резкой сменой настроений и интонаций, от праздничного ликования к трагическому ужасу, мог быть для Кольриджа если не образцом, то во всяком случае поучительным примером. Привлекали его и "метафизические поэты"; осужденные в XVIII в. критиком-классицистом Сэмюэлем Джонсоном за свою "причудливость" и прихотливость, они еще ждали своего возрождения. Кольридж изучал их внимательно. Занимала его и прозаическая "Анатомия меланхолии" Бертона, эта неисчерпаемая сокровищница причудливых и эксцентрических сюжетов и психологических наблюдений над странностями человеческих чувств, страстей и поступков, где многое находили для себя и другие романтики.

Связь с традицией Барокко ощущается в "Оде к уходящему году", как и во многих стихотворениях Кольриджа, и в самой поэтической форме - в частности, в вычурной причудливости и усложненности образного строя оды и в стремительности неожиданных ритмических и эмоциональных перебоев между смежными строфами.

Сам Кольридж в письме, предпосланном в виде предисловия "Оде", отпечатанной отдельной брошюрой, с гордостью указывал именно на эти "бурные переходы и порывы фантазии и чувства", которые считал "основными достоинствами возвышенной оды". Но, как он писал, его смущала возможность превратного истолкования "морального духа Оды".

"Ода" давала повод для этих сомнений. В ней еще бродила революционная закваска, характерная для ранней поэзии Кольриджа времен "Разрушения Бастилии". С мрачным ликованием поэта-тираноборца он живописал смерть Екатерины II - провиденциально наступившую именно тогда, когда императрица готовилась двинуть русские войска для поддержки держав коалиции против французов. Обращая свои взоры к другим континентам, он скорбел о бедствиях Африки и призывал восстать Дух Мщения, который отплатил бы за муки рабства и угнетения, доставшиеся в удел ее сынам. И наконец, оглядываясь на свой родной Альбион, он осыпал грозными обвинениями этот райски прекрасный, но отмеченный божьим гневом остров, погрязший в жадности и себялюбивой гордыне, навлекший на себя ненависть народов и обреченный неотвратимым небесным карам. [4, c.219].

В письме-предисловии Кольридж попытался, однако, слегка смягчить зловещий тон своих апокалиптических видений. "Хотя я и пророчу кары, я ревностно молю о милостях", - писал он. Осознание себя как поэта - пророка характерно не только для этой оды Кольриджа. Образ поэта-пророка, клянущего настоящее, угадывающего будущее, "вопиющего в пустыне", но все же взывающего к своим современникам и даже потомкам, был одним из центральных в романтической поэзии вообще, а в Англии возникал в самых разных обличиях почти у всех крупных поэтов, начиная с Блейка и кончая Байроном и Шелли. У Кольриджа, однако, этот образ, представляющий собой своего рода лирический автопортрет самого стихотворца, претерпевает особую и стремительную эволюцию.

Грозное, даже зловещее осуждение пути, по которому идет его отечество звучит и в других стихотворениях Кольриджа, примыкающих к "Оде к уходящему году". Особой резкостью и обличительной силой выделяется "военная эклога" (как иронически определил Кольридж жанр своей драматической поэмы "Огонь, Голод и Резня", 1798 г.). [4, c.220].

По степени влияния на творчество поэтов английского романтизма Кольриджа не с кем сравнить. Каждый из современников и последователей Кольриджа имел возможность воспринять у него ту особенность искусства поэтического слова, какая была ему наиболее близка: Скотт - элементы ритмической и повествовательной стилизации под фольклорную балладу (поэмы "Лорд Островов", "Свадьба в Трирмэне" и "Кристабель), Вордсворт - композицию "бесед" ("Тинтернское аббатство"), Саути - риторический слог и орнаментальность (II-III акты "Падения Робеспьера), Байрон - мотивы и образы ("Тьма", "Каин" и "Старый Моряк"), Шелли - мелодику стиха ("Строки, написанные близ Неаполя" и "Уныние"), Китс - символы и метафоры ("La Belle dame sans Merci", "Ламия" и "Кристабель").

Влияние Кольриджа как публициста, литературного критика, философа, теолога также уникально. В разные годы, в зависимости от изменения общественно-политической ситуации в Англии и Европе, Кольридж помогал современникам отличать фальшь от истины своими аргументированными статьями на страницах английской прессы, страстными ораторскими выступлениями (антигодвиновская оппозиция атеизму, антинаполеоновская - деспотизму). Привнеся на английскую почву идеи немецких философов-идеалистов (Канта, Фихте, Шеллинга), Кольридж сумел создать оригинальную философско-теолого-эстетическую теорию "органического единства" ("динамическую философию"), вобравшую в себя традиции европейской и национальной мысли разных эпох. Здесь поэт выступает как философ, священник и творческая личность с богатым воображением, готовым подать множество новых идей, на которые откликнутся умы и сердца читателей-единомышленников.

Глава 2. "Ода уходящему году" С.Т. Кольриджа: историко-литературный и историко-политический контекст

2.1 Историко-культурный комментарий к "Оде уходящему году"

События этой оды относятся к международно-политической обстановке в Европе в 1796 году. В то время Великая французская революция касалась не только внутриполитических изменений во Франции, но затронула многие европейские страны. Русская императрица Екатерина II открыто заявила о своей поддержке короля и королевы Франции, но ее настоящая цель заключалась в том, чтобы вовлечь Австрию и Пруссию в войну с Францией и обеспечить России возможность продолжения войны с Османской империей. Задача подавления французской революции в ее глазах возлагалась на другие европейские народы, о чем громогласно возвещать, разумеется, не следовало. И в гневе, и в негодовании императрица оставалась трезвым и прагматичным политиком. Отсюда - ее стремление сблизиться с умеренным течением во Франции, чтобы создать противовес угрожавшей России антифранцузской коалиции, в которой состояла Англия. Но неожиданно Екатерина умирает от апоплексии 17 ноября 1796 года. На ее смерть Кольридж пишет "Оду уходящему году". Кольридж был полон ненависти, отвращения и негодования к русской императрице, потому что она была предательницей, и врагом свободы - свободу, он почитал как божественный дар. Кольридж хотел связать со смертью императрицы в ноябре 1796 года окончание и уход этого года. В "Оде уходящему году" поэт показывает его абсолютное уважение к свободе, он ненавидит жестокость по отношению к его любимой родине - Англии.

Вся поэма разделена на две строфы (строфы один и два), два эпода (строфы три и шесть), две антистрофы (строфы четыре и пять), и три заключительных строфы (строфы семь, восемь и девять).

В первой строфе поэт обращается к "Духу или Божественному существу", которое словно ветер своими порывами сотрясает некоторые события во времени. Кольридж сравнивает время с арфой. Звучанье арфы может быть как спокойным, мелодичным, так и гремящим, ровно, как и время течет плавно или внезапно может обернуться цепью причинно взаимосвязанных жестоких и кровавых событий.

Вторая строфа призывает людей отвлечься от их личных печалей и радостей и посвятить себя на время делу всего человеческого рода. В поэме мы видим исход революции - уныние, тоска, бедность. В поэте вызывают печаль, сожаление и скорбь несправедливо заключенные, могилы погибших в Великой французской революции, в борьбе за свободу. Автор использует очень много ярких эпитетов, иногда даже, казалось бы, совершенно несочетаемых, но, взаимодействуя вместе, они поразительно влияют на воображение и эмоциональное восприятие читателя. В этот страшный час "solemn hour" автор призывает народ возрадоваться "tumultuous band" потому, что "страшное" имя императрицы больше не прогремит на их родине. Имя, которое "воздвигло бурю и разверзло ад". В последних строках:

And now advance in saintly jubilee Justice and Truth! They too have heard thy spell, They too obey thy name, divinest Liberty! [15].	Уже спешат на торжество веков И Суд, и Честь! Их поднял, как набат, Святая Вольность, твой высокий зов! [1, c.356].

В конце второй строфы, поэт призывает к справедливости и истине. Он хочет, чтобы народ услышал зов свободы, который он превозносит и следовал по пути свободы.

Третья строфа является первым эподом. Здесь автор называет императрицу "богиней северных границ". Он неспроста называет конкретные места, где по приказу Екатерины были убиты тысячи мирных людей (Варшава, Измаил). Подавление восстания под руководством Т. Костюшко 1794 г. и взятие штурмом Измаила в 1790 г.:

Stunned by Death's twice mortal mace, No more on murder's lurid face The insatiate hag shall gloat with drunken eye! Manes of the unnumbered slain! Ye that gasped on Warsaw's plain! Ye that erst at Ismail's tower, When human ruin choked the streams, Fell in conquest's glutted hour, Mid women's shrieks and infant's screams! [15].	Секирой смерти сражена, Вовеки не вперит она В лицо Убийства охмелевший взор! Души павших без числа, Тех, что Висла унесла, Тех, что с башен Измаила, Где ров телами запружен, Ярость дикая скосила Под крик детей и вопли жен! [2, с.357].

Автор представляет ее порождением жестокости, чья жажда крови никогда не угаснет. Но он чувствует облегчение после ее смерти. Кольридж говорил: "Я радуюсь не смерти Женщины (мысленно я никогда не смел представить себе Русскую Императрицу в дорогом и чтимом облике Женщины - Женщины, этом многогранном понятии, объемлющем Мать, Сестру, Жену!).

Я радуюсь низвержению демона! Я радуюсь искоренению злого начала, воплощаемого ею! Ровно шесть лет назад, день в день, была совершена кровавая резня в Измаиле. Тридцать тысяч людей, мужчин, женщин и детей были хладнокровно убиты только за то, что их гарнизон стойко и храбро оборонял город". [17]. Она забрала в могилу свою хладнокровность и жестокость и больше никогда не будет услаждаться кровопролитными зрелищами. Поэт верит, что после смерти императрицу ждет возмездие на небе не только со стороны ее мирных жертв из крестьян, но и от ее солдат. Души умерших не оставят ее в покое.

Четвертая строфа это первая антистрофа. Поэт видит в видении уходящий год, который поднимается в святые небеса, хотя и был насквозь пропитан кровью. Несомненно, Кольридж чтит Всемогущего Господа и Дух Земли, он скорбит и сожалеет о людских потерях, он будет помнить этот год.

Departing Year! 'twas on no earthly shore My soul beheld thy vision! Where alone, Voiceless and stern, before the cloudy throne, Aye Memory sits: thy robe inscribed with gore, With many an unimaginable groan Thou storied'st thy sad hours! [15].	Отшедший Год! Не на земных брегах Тебя душа узрела! Где одна Пред троном облачным, тиха, мрачна, Ждет память, ты со стоном и в слезах, Кровавой ризой кроя рамена, Свои часы поведал! [2, c.357].

Пятая строфа это также антистрофа и она является продолжением предыдущей. В этом видении Дух Земли является Богу, повествует о содеянном императрицей на земле и просит отмщения.

Open thine eye of fire from some uncertain cloud! O dart the flash! O rise and deal the blow! The Past to thee, to thee the Future cries! Hark, how wide Nature joins her groans below! Rise, God of Nature! rise. [15].	Взгляни огнем с нагроможденных туч! Блесни перуном! Тяжким громом грянь! То крик былых и будущих времен! Услышь Природы непомерный стон! Встань, Бог Природы, встань! [2, c.358].

Шестая строфа - это эпод, здесь мы чувствуем, что гнев поэта отступает. Кольридж пророчит падение своей стране, падение вслед за императрицей. Хоть императрица уже и мертва, автор все равно очень боится за свою страну потому, что дух народа сокрушен. Кольриджу повсюду видятся горы трупов.

В седьмой строфе во славу родины поэта ("Альбион"), он выражает свою глубокую любовь к отечеству. Поэт выражает свое очарование долинами Англии, которые выглядят как райский Эдем. Он говорит, что жители Альбиона живут в безопасности, потому что страна защищена и ограждена скалами и океаном. Это является причиной, по которой на протяжении многих лет там преобладал мир в обществе.

O Albion! O my mother Isle! Thy valleys, fair as Eden's bowers, Glitter green with sunny showers; And Ocean mid his uproar wild Speaks safety to his island child. Hence for many a fearless age Has social Quiet loved thy shore; Nor ever proud invaders rage Or sacked thy towers, or stained thy fields with gore. [15].	Родимый Остров, Альбион! Твоя холмы, как райский сад, Солнечным дождем блестят; И Океан под дикий вон Хранят, как сына, Остров свой! Тебе дарит свою любовь Граждансйий Мир из года в год; И никогда огонь и кровь; В твои поля не нес чужой народ. [2, c.359].

Восьмая строфа резко контрастирует с седьмой. Поэт показывает нам, что от былой Англии не осталось и следа. Теперь она стала алчной и яростной, выдавая себя гордой и смелой. От Альбиона отвернулись даже небеса. Раньше там было много скота и полей, а теперь люди страдают от голода. И другие страны будут с нетерпением ждать краха мира в этой стране.

Глубокое религиозное чувство Кольриджа, также очевидно в стихотворении. Будучи раздраженным бесчеловечностью, ненавистью, роскошью, злобой, войной, поэт ищет утешения в "образе Божием, Серафиме". Упоминание о Серафиме отсылает к книге пророка Исайи с ее образом ангелического существа, дарующего поэту дар пророческого предвидения [Ис.6: 2-3]. Этот же дар позволяет ему обращаться к Богу с просьбой о загробном возмездии императрице за ее злодеяния.

Кольридж мастер в использовании обличительных выпадов в поэзии, особенно в этом стихотворении. Такие аллегорические образы ни в коей мере не портят красоты стихотворения: Poverty, Ambition, Joys, Distemper, Murder и Conquests, они помогают нам вникнуть в самую суть без помощи каких-либо еще дополнительных слов. "Ода уходящему году" является высокомерным, жестоким и ораторским произведением, хотя, в конечном счете, стихотворение говорит о счастье поэта и спокойствии, когда поэт отворачивается от мысли о бедственном состоянии Англии и Европы, и вновь сконцентрирован на Образе Божием. Можно сказать, что вся ода состоит из трех сфер: природы, свободы и воображения.

2.2 Трансформации художественной формы оды на языковом уровне

Стихотворное наследие Пиндара, дошедшее до наших дней, составляет: сорок пять полностью сохранившихся победных песней (эпиникиев), общим объемом около пяти тысяч строк; одна целая, но короткая любовная песнь; двенадцать больших фрагментов разножанровых песней, дающих более или менее внятное представление об их содержательном целом и метрической структуре; а также несколько сотен разрозненных отрывков, разной степени связности. Собрание сочинений поэта, подготовленное александрийскими филологами в III веке до н.э., состояло из девятнадцати книг, четыре из которых и занимали победные песни, распределенные по местам проведения главных общегреческих состязаний: Олимпийские, Пифийские, Немейские и Истмийские; тогда же появилась их нумерация. Пиндар заслужил особенную славу своими эпиникиями. Сравнение его других отрывков с cохранившимися эпипикиями показывает, что при всем различии этих стихотворений по жанрам они мало отличаются по существу. По ним мы получаем довольно полное представление об общем характере творчества Пиндара.

Структура эпиникиев Пиндара чрезвычайно прихотлива и разнообразна, так что невозможно подыскать для нее какую-нибудь определенную схему. Поддаваясь потоку своей бурной и богатой фантазии, поэт подчиняется только законам своего вдохновения. Самой сущностью жанра эпиникия определяется его содержание. Поэт прославляет победителя и его достижения и поэтому обязан, хотя бы в самом кратком виде, охарактеризовать тот вид состязания, в котором одержана победа. Перед нашими глазами проходят победы в пышных состязаниях коней и колесниц тиранов Гиерона, Ферона, Аркесилая Киренского, афинского аристократа Мегакла победы в стадии, т.е. в беге, победы в борьбе. Но к этой основной теме присоединяется много побочных, и нередко побочные темы приобретают главенствующее значение. Поэт прославляет и родину победителя, и род его, извлекая из этого мотивы для поучения - о доблести его самого и его предков, о милости богов, о благочестии; он выставляет своего героя как образец для подражания другим, выражает надежду, что он не ограничится совершенным подвигом и т.д. Попутно он прославляет и те места, где одержаны победы, как, например, Олимпию в начале I Олимпийской оды.

Типично греческую особенность этого произведения составляет широкое включение в нее мифов. Поэт излагает мифы о происхождении своего героя, о его роде, прославившем себя в прошлом, мифы о его родном городе.

Перевод I Олимпийской оды выполнен Г.Р. Державиным. Ода разделена на восемь строф. Композиция оды не линейна. Она написана в честь Гиерона Сиракузского, конь, которого, по кличке Победоносец принес ему победу на скачках в Олимпии в 476 г. Ода начинается с прославления Олимпийских игр. Затем на великой спортивной арене со всем величием, доблестью и силой со своим верным товарищем Победоносцем герой приносит победу своей родине, тем самым прославляя себя и свой народ среди других государств:

О! как он берегом быстро Алфея

Без подстрекания, гордо, красиво,

Мчал сиракузска царя конелюбна,

К цели летя по всему ипподрому,

Громкой победой меж всеми блистая,

Честь своему приобрел тем владыке.

Слава доныне о нем

Седы, града пролетает,

Рождшим толь много вождей

Лидским Пелопсомселепны;

Бог, препоясаный морем

Землю, его возлюбил. [16].

В экспозиции, после своей победы на скачках Гиерон Сиракузский расположил к себе милость Богов. Пиндар отдает герою высокую честь и хвалу, он говорит о покровительстве Богов Гиерону и всему его роду. Мифологическая часть образно объясняет, что одержанная победа не случайна, а представляет собой закономерное выражение милости богов к носителю подобной доблести. Затем Пиндар переходит к воспоминанию о победе древнего Пелопа над местным Царем Олимпии Эномаем, после чего он стал властителем всей страны, названной его именем Пелопоннес ("остров Пелопа"). Части оды не связанны и описывают лишь наиболее яркие моменты. Ода заканчивается пожеланием Гиерону новых успехов, а вместе с тем и осторожным наставлением не заноситься выше меры в своих стремлениях.

В одах Пиндара мы четко видим спортивную арену, Богов, мы осязаем героя, его победу благодаря красочным эпитетам, которые так густо использует автор и подчеркивает высокопарность оды (светлы неба чертоги, чаша блаженств упоенная, юность розоцветуща и т.д.). Автор заставляет нас все прочувствовать, через слух, чтобы в читателе осталось то ощущение присутствия. Фразы Пиндара - это бурное нагромождение определений, толстые слои прилагательных и причастий вокруг каждого существительного, и между ними почти теряются скудные глаголы действия. Но они уже здесь и не важны потому, что за них все делают причастия и прилагательные. У Пиндара ода это обязательно хвалебная песнь победителю в любом виде спортивных соревнований, этой песней он поощряет, славит его, благодарит за победу, используя вычурные "яркие" для слуха слова.

С.Т. Кольридж написал свою "Оду уходящему году" не менее потрясающим стилем. Автор использовал интересные и сложные образы дополненные трудно сочетаемыми словами, но эффект воздействия на воображение и чувства при прочтении невероятно глубокий.

Можно сказать, что ода тематически разделена на три части (свобода, воображение и природа). В таблицу занесены образы, состояния, символы, наиболее ярко выражающие идею автора в каждой из тем. В первой части автор показывает как он и его народ любит и ценит свободу. Свобода ? это великий дар Господа человеку. Во второй части молитва о милости божьей, с земли, обращена в небо к Богу в видении. Здесь также есть образы, через которые мы видим всю картину небесной обители, а также состояние и чувства автора после видения. В третьей части читатель может понять и прочувствовать дух и настроения народа сквозь призму состояния природы. Здесь природа, словно человек реагирует на все обиды и издевательства. Сначала она великолепна, как невинное дитя, но после вражды людей, из-за которой она пострадала, она настойчиво выражает свой протест.

Философскую природу в поэзии С.Т. Кольриджа имеют не только проблематика, идейно-тематический уровень произведения, но и компоненты поэтики текста, а именно, способ лирического переживания, способ создания образа, структурно-семантический принцип композиции, жанра. Рассмотрение данных составляющих поэзии С.Т. Кольриджа позволяют выявить черты романтической традиции, заданной С.Т. Кольриджем в истории романтической литературы, в сравнении с другими прославленными поэтами английского романтизма. [13, с.39].

FREEDOM	IMAGINATION	NATURE
Spirit (дух)	The mystic Words of Heaven (семь тайных слов закона)	O my mother Isle (родимый остров)
Heaven's unchanging clime (вечный небосвод)	The fervent Spirit (Крылатый Дух)	Thy valleys, fair as Eden's bowers (твои холмы, как райский сад)
With inward stillness (в тиши душевной)	Love and uncreated Light (Любовь и Свет предвечный)	Glitter green with sunny showers (солнечным дождем блестят)
Tumultuous band (шумная толпа)	God's Image (Господень образ)	Grassy hills (зеленеющие просторы)
Weep and rejoice (плачь и восторг)	My brain with horrid tumult swims (тяжелым гулом мозг обвит)	Proudly ramparted with rocks (ограждают скал зубцы)
Saintly jubilee (торжество веков)	The starting wretch's head Lies pillowed on a brother's corse (живая голова дрожит в объятьях мертвеца)	Ocean mid his uproar wild (океан под дикий вой)
Social Quiet (гражданский мир)	The voice (глас)	Island child (остров, как сын)
Divinest Liberty (святая вольность)	The vision fled (виденье скрылось)	Herds (стада)
The Spirit of the Earth (прекрасный дух земли)	The phantom (призрак)	Corn-fields (пашни)
Immortal mind (бессмертный дух)	Ears throb hot (пылает слух)	Red volcanic stream (пламенные волны)

Заключение

С.Т. Кольридж создал оригинальную философско-теолого-эстетическую теорию "органического единства" ("динамическую философию"), вобравшую в себя традиции европейской и национальной мысли разных эпох. Здесь поэт выступает как философ, священник и творческая личность с богатым воображением, готовым подать множество новых идей, на которые откликнутся умы и сердца читателей-единомышленников.

В рамках данной курсовой работы мы выделили некоторые сходства и различия черт в жанре оды в произведениях древнегреческого поэта-лирика Пиндара и английского поэта-романтика С.Т. Кольриджа. Конечно же, эти два произведения принадлежат к совершенно разным и далеким друг от друга эпохам и отражают свои события и настроения, характерные для своего времени.

Оды Пиндара имеют строгую форму, написаны высокопарным стилем с большим нагромождением на существительные различных прилагательных, причастий и в связи с этим нет никакой нужды в глаголах, и читатель очень полно чувствует всю динамику действия при прочтении. Пиндар отдает герою оды, победителю спортивных состязаний, хвалу, честь благодарность, прославляет его родственников и предков, говорит о покровительстве и милости Богов к победителю и всему его роду.

У Кольриджа в его "Оде уходящему году" форма соответствует одической, а вот содержание совершенно противоположно. Здесь мы уже можем видеть не спортивную арену с героем-победителем, а политическую с властолюбивой деспотичной и предательской императрицей поверженной смертью. Кольридж как и Пиндар использует много трудно сочетаемых друг с другом слов, которые оказывают непревзойденный эффект на воображение читателя. Читая оду, можно прочувствовать всю скорбь событий тех лихих времен вместе с автором, который действительно всей душой переживал за будущее своего отечества. Кольридж выступает в роли поэта, философа и политика, показывая всю омрачающую обстановку родины в 1796 г. и одновременно искусно играя с воображением читателя.

С.Т. Кольридж великий поэт не только своего времени, его творчество актуально уже несколько веков и будет таким оставаться еще очень долгое время.

Список использованной литературы

1. Поэты "Озерной школы"/сост.Л.И. Володарская - СПб.: Наука, 2008. - 606 с.

2. Гаспаров М.Л. Избранные труды, том I: О поэтах / М.Л. Гаспаров. - М.: "Языки русской культуры", 1997. - 664с.

3. Дьяконова, Н.Я. Английский романтизм/ Дьяконова Н. Я.; под ред. М.П. Алексеева. - М.: Наука, 1978. - с.8 ? 41.

4. Елистратова, А.А. Сэмюэль Кольридж. Стихи/А. А Елистратова, А. Н Горбунов. - М.: Наука, 1974. - 276 с.

5. История зарубежной литературы XIX века/ под ред. Я.Н. Засурского, С.В. Тураевой. - М.: Просвещение, 1982. ? 320 с.

6. История зарубежной литературы XIX века/ под ред. Н.А. Соловьевой. - М.: Академия, 2000. ? с.58 ? 67.

7. История западноевропейской литературы. ХІХ век: Англия: учеб. пособие / Л.В. Сидорченко [и др.]; Филол. фак. СПбГУ; под ред. Л.В. Сидорченко [и др.]. - М.: Академия, 2004. - С.71 ? 93.

8. Литературный энциклопедический словарь / под ред.В.М. Кожевникова. - М.: Современная энциклопедия, 1987. ? с.258 ? 259.

9. Лотман, Ю.М. О поэтах и поэзии / Ю.М. Лотман. - СПб.: Искусство - СПБ, 1996. - 848 c.

10. Поспелов, Г.Н. Лирика среди литературных родов / Г.Н. Поспелов. - М.: Изд-во Московского университета, 1976. - 208 с.

11. Саркисова, Н.М. Философская поэзия С.Т. Колриджа: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.05/Н.М. Саркисова; С. - Петерб. гос. ун-т. - СПб., 1999. - 19 с.

12. Соловьева Н.А.С.Т. Кольридж и ранний английский романтизм: (Метод. указания) / Н.А. Соловьева. - М.: Изд-во Московского университета 1980. ? 32 с.

13. Шахназарян Н.М. Античные истоки концепта "философская поэзия" в английском романтизме / Н.М. Шахназарян // Труды кафедры зарубежной литературы БГУ: сб. науч. ст. / Белорус. гос. ун-т; под ред. В.В. Халипова [и др.]. - Минск: РИВШ, 2004. - С.33-39.

14. http://feb-web.ru

15. http://www.poemhunter.com/poem/ode-to-the-departing-year

16. http://ancientrome.ru/antlitr/pindar/pindar06

17. http://www.m-words.ru/author. php? id=6&poem=364

Размещено на Allbest.ru