Сценическая интерпретация драматургии А.П. Чехова в театрах Беларуси (1980-2008 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство культуры Республики Беларусь

Белорусская государственная академия искусств

Кафедра истории и теории искусств

Дипломная работа

на тему:

Сценическая интерпретация драматургии А.П. Чехова в театрах Беларуси (1980-2008 гг.)

Минск, 2008

Реферат

Сценическая интерпретация драматургии А.П. Чехова в театрах Беларуси (1980-2008 гг.)

Объем работы составляет 53 страницы, 73 использованных источника.

Ключевые слова: спектакль, интерпретация, режиссура, традиции, новации, основная идея постановки, авторская идея, стиль, выразительные средства, актуализация

Объект исследования - сценическая интерпретация драматургии А.П. Чехова в театрах Беларуси с 1980-2008 гг.

Цель работы - выявление и анализ своеобразия интерпретации чеховской драматургии на театральной сцене Беларуси за 1980 - 2008 гг.

Источниковедческая база - произведения А.П.Чехова, книги по истории белорусского театра, монографии, очерки об актерах, сборники, энциклопедии, рецензии в журналах и газетах рассматриваемого периода, фотографии спектаклей, видеозаписи, материалы из архивов. Работы, посвященные художественной интерпретации, теории драмы. Личные впечатления автора о просмотренных спектаклях по чеховским произведениям.

Методы исследования - Сравнительный анализ, метод системного подхода, хронологический и искусствоведческий метод анализа.

Новизна полученных результатов - выбор темы дипломной работы обусловлен тем, что проблема сценической жизни чеховской драматургии в Беларуси мало изучена и требует серьезного исследования. Несмотря на большое количество статей и рецензий, специальному анализу и обобщению опыта театрального прочтения драматургии А.Чехова не посвящалось самостоятельного научного труда.

Главное внимание в работе уделено 1980 - 2008 гг. жизни чеховских спектаклей на белорусской сцене, которые не подвергались целостному анализу в белорусской науке о театре. Исходя из общетеатрального контекста, рассматриваются вопросы влияния различных театральных идей на интерпретацию чеховских пьес.

Сфера применения - материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем исследовании проблем отечественного сценического искусства, а также при чтении лекций по истории белорусского театра. Работа может быть полезна так же практикам театра: режиссерам, драматургам, актерам. Материалы дипломной работы можно опубликовать в газетах, журналах посвященных искусству.

Оглавление

Введение

1. Освоение театрами Беларуси драматургии А.П. Чехова (1890-1980 гг.)

1.1 Исторический экскурс

2. Сценическое воплощение драм А.П. Чехова (1980-2008 гг.)

2.1 "Иванов". Традиционный и экспериментальный

2.2 "Дядя Ваня". Особенности режиссерских трактовок

2.3 "Три сестры". Поиск выразительных средств

3. Трансформация жанра комедий А.П. Чехова (1980-2008 гг.)

3.1 "Вишневый сад". От комедии - к драме, от драмы к - танцу

3.2 "Чайка". На грани комедии и трагедии

Заключение

Список использованных источников

драматургия театральный режиссерский комедия

Введение

Актуальность исследования - Антон Павлович Чехов (17.01.1860-02.07.1904гг.) -- автор на века. Его пьесы - глубина, жизненная мудрость, драматизм и одновременно юмор. А.Чехов отказался от деления персонажей на положительных и отрицательных, на четко выраженных носителей добра и зла, показывая человека во всей его сложности и противоречивости. Он же отказался от внешнего конфликта и сюжета-интриги, перенеся центр тяжести на скрытый внутренний конфликт, связанный с душевным миром героя, отказался от "единства действия". Благодаря его драматургии появился такой термин, как подтекст - скрытый смысл. Все это впоследствии и будут называть новой драмой.

Сценическая история драматургии А.Чехова богата и разнообразна, как в России, так и за ее пределами. К его произведениям обращались многие знаменитые режиссеры: Л.Оливье, П.Брук, Ж.Барро, С.Питоев, Дж.Стреллер, Г.Моннэ, Ж.Виллар, П.Штайн, Р.Лонгбакка, К.Станиславский, В.Немирович-Данченко, А.Эфрос, Г.Товстоногов, О.Ефремов и др.

Драматургию А.Чехова ставили и в театрах Беларуси. Многие из интерпретаций драм российского классика - не просто вариант прочтения, а серьезный повод для рассуждения и исследования в театроведении. История постановок чеховской драматургии в Беларуси начинается с 1890 года.

Спектакли, поставленные по драматургии А.Чехова являются великолепным фундаментом для написания монографий, энциклопедий, серьезных театроведческих исследований. Но в отличии от российских коллег М.Строевой [60], З.Паперного [48- 49], Г.Бердникова [10], Б.Зингермана[34-35], в белорусском театроведении нет специальных работ, посвященных сценической интерпретации чеховской драматургии.

О ранних чеховских постановках в периодических изданиях писали театроведы Б.Бурьян [15 - 20], В.Нефед [46], Ю.Пашкин, Т.Горобченко, режиссеры Д.Орлов [7-8], А.Бутаков, критики Л.Брандебовская, Т.Бушко. Среди перечисленных имен особо нужно отметить Б.Бурьяна. Следует обратить внимание на большое количество его рецензий. У него так же имеется монография: "З сёмага рада партэра" [16], где автор упоминает о "Трёх сестрах" 1951г., режиссера А.Скибневского и о "Дяде Ване" режиссера А. Шатрина.

О спектаклях, рассматриваемого мною периода (1980-2008гг.), писали в газетах, журналах, в некоторых монографиях и сборниках театроведы и критики А.Соболевский, Т.Орлова, Т.Горобченко, Л.Громыко, Т.Комонова, Ю.Сохарь. В книге "На мяжы стагоддзяу" Т.Горобченко дает краткую и общую оценку положению драматургии в театрах Беларуси с 1920-х и до 1990-х гг. Широко рассматривает постановки 1990-х годов, сравнивая и анализируя режиссерское решение спектаклей, что дает читателю четкое и конкретное представление о постановках.

Материал, который накопился за многие годы, представляет собой рецензии на отдельные спектакли, статьи об актерских работах. Сценическое воплощение драматургии А.Чехова в театрах Беларуси детально и подробно не изучалось, обобщающего труда по этой теме не было. Поэтому необходимо собрать весь материал, проанализировать и написать основательную работу о сценической интерпретации драматургии А.Чехова в театрах Беларуси. Обобщение опыта интерпретаций драматургии А.Чехова - актуальная задача современного театроведения.

Объект исследования - сценическая интерпретация драматургии А.П. Чехова в театрах Беларуси с 1980-2008 гг.

Цель работы - выявление и анализ своеобразия интерпретации чеховской драматургии на театральной сцене Беларуси за 1980 - 2008 гг.

Задачи

1. проследить освоение драматургии А.П.Чехова театрами Беларуси до 1980 г.

2. проанализировать стилистические особенности традиционных и экспериментальных режиссерских решений спектаклей, поставленных по драмам А.П. Чехова в театрах Беларуси с 1980 - 2008 гг.

3. исследовать трансформацию жанра чеховских комедий в театрах Беларуси за период с 1980-2008 гг.: от комедии - к драме и трагедии, от драмы - к пластике и танцу.

Источниковедческая база - произведения А.П.Чехова, книги по истории белорусского театра, монографии, очерки об актерах, сборники, энциклопедии, рецензии в журналах и газетах рассматриваемого периода, фотографии спектаклей, видеозаписи, материалы из архивов. Работы, посвященные художественной интерпретации, теории драмы. Личные впечатления автора о просмотренных спектаклях по чеховским произведениям.

Методы исследования - Сравнительный анализ, метод системного подхода, хронологический и искусствоведческий метод анализа.

Новизна полученных результатов - выбор темы дипломной работы обусловлен тем, что проблема сценической жизни чеховской драматургии в Беларуси мало изучена и требует серьезного исследования. Несмотря на большое количество статей и рецензий, специальному анализу и обобщению опыта театрального прочтения драматургии А.Чехова не посвящалось самостоятельного научного труда.

Главное внимание в работе уделено 1980 - 2008 гг. жизни чеховских спектаклей на белорусской сцене, которые не подвергались целостному анализу в белорусской науке о театре. Исходя из общетеатрального контекста, рассматриваются вопросы влияния различных театральных идей на интерпретацию чеховских пьес.

Практическая значимость полученных результатов - материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем исследовании проблем отечественного сценического искусства, а также при чтении лекций по истории белорусского театра. Работа может быть полезна так же практикам театра: режиссерам, драматургам, актерам. Материалы дипломной работы можно опубликовать в газетах, журналах посвященных искусству.

Структура и объем дипломной работы - работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.

1. Освоение драматургии А.П. Чехова театрами Беларуси (1890-1980 гг.)

1.1 Исторический экскурс

А.П.Чехов много работал для театра: драматический этюд "Калхас" ("Лебединая песня", 1887), пьесы "Иванов" (1887-1889), "Леший" (1889), переделана впоследствии в пьесу "Дядя Ваня" (1896-1897), "Чайка" (1896),"Три сестры" (1900-1901), "Вишневый сад"(1903) и множество однаактовок и водевилей. Все перечисленные произведения были поставлены на различных театральных площадках нашей страны.

Впервые драматургию А.Чехова в Беларуси начали ставить русские театры. В 1891 году спектакль "Иванов" познакомил столичного зрителя с творчеством тогда еще начинающего драматурга. Затем русская трупа поставила в Минске "Чайку" (1899). С 1903-1905 активно стало действовать Минское товарищество любителей изящных искусств в список репертуара, которого были включены пьесы "Дядя Ваня" и "Чайка". Также на белорусских вечерах Первой труппы И.Буйницкого ставили драматургию А.Чехова. В открывшемся в 1918 г. Белорусском советском театре в Минске под руководством режиссера Ф.Ждановича были осуществлены водевили "Свадьба", "Медведь". Самодеятельные театры не осмеливались браться за известные пьесы, а прибегали к постановке драматического материала более легкого жанра - водевилю ("Свадьба", Погорельская область, коллектив под руководством педагога П.Медёлки, "Юбилей", "Медведь").

Подлинным открытием драматургии А.Чехова можно признать 1936 год, когда режиссер В. Кумельский поставил пьесу "Дядя Ваня" в Государственном русском драматическом театре. Это была первая серьезная встреча театра с драматургией русского классика. И хотя спектакль нельзя было назвать успешным, он все-таки содействовал развитию актерского мастерства и режиссуры.

В послевоенный период театры начали обращаться к патриотической тематике, где главным героем был непобедимый народ. Одной из важных задач для театра в тот период было художественное осознание произошедшего за годы Великой Отечественной войны. Среди советских современных пьес в репертуаре театров можно было увидеть и классику. А.П.Чехова ставили в Белорусском государственном театре имени Янки Купалы и в Государственном русском драматическом театре БССР. В последнем было поставлено два спектакля "Три сестры" (1945 г.) и "Дядя Ваня" (1949 г.).

Из-за многих недостатков постановка "Трёх сестер" (1945г) режиссера Л.Новицкой не стала для театра выдающейся премьерой, но все же сыграла важную роль в творческом росте актерского состава.

В 1949 году прошла премьера спектакля "Дядя Ваня" в русском театре режиссера Д.Орлова, где он же и сыграл главную роль. Это было значительное событие для театра, так как в то время по классической русской драматургии постановок в театре практически не осуществлялось. Поэтому спектакль вызвал огромный интерес у публики. И судя по театрально-критическим статьям не разочаровала зрителя, так как коллективу театра удалось добиться ансамбля исполнения, а со вкусом сделанное художественное реалистическое оформление А.Марикса помогло хорошему восприятию спектакля. Но некоторые образы в спектакле были решены прямолинейно. Актер С.Соловьев показал своего героя Астрова уже с самого начала спектакля спившимся и опустившимся человеком. Артистка А.Обухович раскрыла только одну сторону своей героини Елены Андреевны, выявила ее отрицательные качества - лень и паразитическое существование.

В результате критики В.Нефед и Е.Петрова негативно высказались по поводу постановки: "Отдельные недостатки, которые есть в спектакле "Дядя Ваня", могут и должны быть выправлены" [46, с. 4]. Затем театр на долгие годы забудет о существовании пьес А.Чехова, и только в 1981 году режиссер М.Ковальчик поставит "Вишневый сад".

На сцене Белорусского драматического театра имени Янки Купалы в 1951 г. прошла премьера "Вишневого сада" режиссера Н.Мицкевича. Опять же, как и в русском театре в купаловском главным в спектакле являлось актерское исполнение, сценические образы. Анализируя спектакль театроведы и критики отметили, что главными образами были Аня и Петя Трофимов. Они будущее и за ними будущее. У театроведа В.Нефеда и актера Д.Орлова разошлись мнения при анализе спектакля. Первый утверждал, что для показа главных героев режиссер воспользовался средствами легкой иронии, шаржа. [46, с.4], а второй наоборот считал, что спектакль перегружен слезливостью и сентиментальностью. [6, с. 3]

"Вишневый сад" Н.Мицкевича был не завершенным и с большим количеством недостатков, но достоинством постановки считалась игра некоторых актеров: Шарлотта - С.Станюта, Гаев - С.Бирилло, Фирс - Г.Григонис, Раневская - О.Галина. Критики высоко оценили образ созданный О.Галиной, отмечали, что это безусловная удача спектакля. Авторы статей А.Бутаков [21, с.3], Д.Орлов [6, с.3], В.Нефед [46, с.3] с надеждой полагали, что коллектив исправит имеющиеся недостатки и порадует советского зрителя более совершенными постановками пьес А.Чехова. Но "Вишневый сад" не на долго задержался в репертуаре театра. Постепенно все спектакли, поставленные до 1954 года, сошли со сцен театров. Только "Чайка" (1954 г.) режиссера И.Попова с успехом прошла в Брестском областном театре имени Ленинского комсомола Беларуси.

Холодным и посредственным оказался спектакль "Чайка" (1954 г.) Купаловского театра режиссера Л.Мозолевской. Драматургия А.Чехова была для театра непреодолимым барьером. Ни "Чайка", ни предыдущий спектакль "Вишневый сад", ни третья попытка - постановка "Дяди Вани" (1965 г.), осуществленная режиссером. А.Шатриным, не принесли театру творческого успеха. Отрицательно отозвался об этом спектакле режиссер Д.Орлов: "Театр не нашел в Чехове своего единомышленника. Из пьесы многое выпало. Многие персонажи, по вине исполнителей, погрубели, стали карикатурными. Театр не проник в глубину идейного замысла, а вместе с этим и в сущность художественного стиля Чехова" [7, с.5]

И сценография шла в разрез с пьесой, если действие в пьесе проходило летом в пору сенокоса, то на сцене были опавшие желтые листья. Значит, зря осуждал дядя Ваня Серебрякова захватившего зонт на прогулку, ведь по спектаклю осень и может пойти дождь. Художник Н.Курилко пренебрег многими авторскими ремарками и замечаниями, от чего в спектакле было много противоречий. В целом спектакль не сложился. И в третий раз театру не удалось разгадать Чехова, и его героев со сложным внутренним конфликтом. Наверняка три неудачи подряд отпугнули театр на долгие годы от драматургии русского классика. Только спустя 27 лет театр вновь откроет для себя чеховскую пьесу, это будет "Три сестры" режиссера В.Раевского.

Но тем не менее полученный опыт обогатил творческую копилку театра. Главное то, что при постановках драматургии А.Чехова возросло актерское и режиссерское мастерство, ведь исполняя только советских положительно- односторонних героев и героинь актеры не могли расширить свой душевный диапазон, поэтому даже неудачный опыт - это опыт.

С середины 1960-х театры стали чаще обращаться к пьесам, в которых поднимались важные жизненные проблемы. Спектакли с социальной проблематикой и историко-революционной темой все реже и реже заполняли репертуарные афиши. При анализе чеховских спектаклей в статьях появилось новое театральное определение - "жесткий" Чехов. Так как в спектаклях показывалась вся правда жизни, вся ее жестокость по отношению к людям. Героев перестают идеализировать и приукрашивать, показывая только их недостатки, иногда даже забывая о том, что они не лишены человечности.

После многочисленных провалов драматургию А.Чехова столичные театры на некоторое время забыли, но интерес к классической русской драматургии возрос в областных театрах. Это спектакли "Три сестры" (1960) в Бресте, в Гродно, "Дядя Ваня" (1960) в Могилеве.

Интерес к классическому русскому наследию в 1970-е постепенно угасал. Пьесы А.Чехова и других классиков уступили место современной драматургии. Это нанесло непоправимый урон профессионализму театров и росту творческого потенциала коллективов. За целое десятилетие драматургию А.Чехова поставили всего лишь в трех театрах, в Гродненском, Гомельском и в ТЮЗе. Естественно, что количественный фактор не показатель в искусстве, главное качественность. Но и эти три спектакля не стали достижением в театральной жизни страны.

В Гомельском областном драматическом театре спектакль "Три сестры" (1972) нельзя было считать успешным: "в спектакле не раскрыты глубокие пласты пьесы" так утверждала З.Зайцева в своей статье [33,с.3]. По ее мнению образы были далеки от истинных чеховских героев.

Спектакль "Чайка" (1977 г) в Гродненском областном драматическом театре был решен нетрадиционно. Режиссер В.Рудов наново пересмотрел пьесу, сделав собственные акценты. Сценография спектакля настраивала зрителя на неординарное восприятие постановки. На сцене бревенчатый сруб, доходящий чуть ли не до верха сцены. Не было всем привычной аллеи и наскоро сколоченной эстрады, озера, занавеса.

Жанр всем известной "Чайки" комедия, гродненцы же увидели в "Чайке" только драму, драму жизни Треплева. Значит, комические нотки исчезли из гродненской "Чайки" и образы, естественно решены в другом ключе, не привычном для зрителя. Как и в предыдущих чеховских спектаклях опять не обошлось без замечаний критиков: "если в первом действии декорация создает настроение и помогает актерам в раскрытии характеров, то в дальнейшем "неизменность" эта становится навязчивой" [43, с. 3] "в спектакле есть свои грехи. Страх перед фальшью и театральщиной переходит порой в эмоциональную скованность…" [61, с. 3].

Постепенное возвращение русской классики на театральные площадки можно наблюдать в 1980-е г. Зацвели чеховские вишневые сады в трех театрах страны: Национальном академическом им. Я.Коласа, Национальном академическом им. М.Горького и Гродненском областном драматическом. И это только за один год с 1981 по 1982. Поставлены "Три сестры" в Могилевском областном драматическом и в Национальном академическом драматическом театре им. М.Горького. Но при обращении к чеховской драматургии обозначилась другая проблем - не отсутствие постановок, как это было в 1970-х, а интерпретация литературной первоосновы. Режиссеры смело вторгались в авторский замысел, меняли его.

Драматургия А.П.Чехова для театров Беларуси с момента ее осуществления на театральных площадках стала серьезным испытанием. Художественный уровень сценических прочтений чеховской драматургии был как правило невысоким. В одних постановках герои пьес А.П.Чехова идеализировались, в других - осуждались. Режиссеры и актеры не могли соединить чеховскую любовь к своим героям с его же жалостью к их слабостям. От этого интеллектуальные комедии "Чайка" и "Вишневый сад" в интерпретации театров становились либо "слезливыми" драмами, либо шаржевыми комедиями.

Несмотря на то, что ни одному театру не удалось до конца раскрыть тайну чеховских произведений, тот опыт, который они получили, осваивая творческое наследие А.Чехова, оказался ценным, как в повышении профессионального мастерства актеров и режиссеров, так и в осмыслении гуманистических идей русской классической драматургии.

2. Сценическое воплощение драм А.П. Чехова (1980 -2008 гг.)

2.1 "Иванов" Традиционный и экспериментальный

Жанр первой пьесы А.Чехова "Иванов" (1887-1889) сначала был обозначен автором как комедия. Но после первого провала в 1887 г. на сцене русского драматического театра Корша (публика то и дело шикала) драматург переписал свою пьесу, раз и навсегда поменяв жанр: бывшая комедия стала драмой. К тому, что спустя десятилетие назовут "новой драмой" театры в то время просто были не готовы. И даже после очередной редакции пьесы случился провал, но уже в Александринке.

А.Чехов написал пьесу о своих сверстниках -- потерянном поколении 1880-х, сделав героем самого обыкновенного человека (отсюда и фамилия Иванов), вроде бы и неплохого, но надломленного, до срока уставшего, задохнувшегося в уездной помещичьей среде. "Я хотел соригинальничать: не вывел ни одного злодея, ни одного ангела (хотя не сумел воздержаться от шутов), никого не обвинил. Никого не оправдал." [69, с. 290] Комментируя ее далее автор писал: "Вся моя энергия ушла на немногие действительно сильные и яркие места; мостики же, соединяющие эти места, ничтожно вялы и шаблонны" [69, с.413]. Если вспомнить, то А.Чехов никогда не относился с восхищением к своим драматическим произведениям, считал их слабыми и скучными.

Атмосфера пьесы "Иванов" - уныние, поглотившее жизнь всех действующих лиц. В пьесе не хватает интриги и на протяжении всех действий ничего коренным образом не изменяется, только показаны мучения уставшего от жизни главного героя. Действующие лица не в силах изменить сложившиеся вокруг них обстоятельства.

История постановок первой пьесы А.Чехова в Беларуси не богата - было поставлено только три "Иванова". В 1996 г. в Брестском областном театре драмы и музыки, в 2000 г. в театре "Дзе-Я?", в 2007 г. в Республиканском театре белорусской драматургии.

Впервые за всю историю профессионального театра "Иванов" был поставлен в Брестском областном театре драмы и музыки режиссером Я.Натаповым под названием "Иванов, Сарра и Шурочка…". Режиссер перенес героев пьесы из дворянского дома одного из уездов средней полосы России в сумасшедший дом. Сценографическое решение сумасшедшего дома было решено художником В. Лесиным образно, перед зрителем оказалось помещение с белыми стенами и полом, разделенное целлофановыми пленками-перегородками. В таком сюрреалистическом пространстве и находился главный герой, в памяти которого всплывали отрывки из жизни. Иванова в постановке брестского театра показали душевнобольным человеком, от этого персонаж стал мельче, исчезла внутренняя драма героя. А его нерешительность, беспомощность подменилось обычным диагнозом - психическое расстройство.

Режиссер Я.Натапов эпатировал зрителей вводом в спектакль слуг нетрадиционной ориентации, что никоим образом не было оправдано и не несло никакой смысловой нагрузки. "Фишка" ради "фишки" еще больше отдалила спектакль от чеховского настроения, тональности, а главное замысла. Данный эксперимент брестским театром был проведен ради самого же эксперимента. Стремление режиссера к современному и оригинальному звучанию чеховской драмы привело к искажению образов и их неоправданному существованию на сцене.

Противоположным по отношению режиссера к пьесе оказался спектакль Р.Талипова "Иванов" в театре "Дзе-Я?". Режиссер бережно отнесся к материалу, сохранил и донес идею пьесы до зрителя. Хотя спектакль и не был решен в традиционном ключе. Не было и привычного бытового интерьера, сада, аллеи, о которых не раз упоминалось в диалогах персонажей. Но присутствовали предметы-символы, которые приобретали тайный смысл. Большие настенные часы, зеркало, в котором отражался зрительный зал, режиссер как будто говорил: "Посмотрите на себя. Вы думаете, что смеетесь над этими людьми, а нет, это жизнь смеётся над вами.". Черный футляр с виолончелью, который никто так и не открыл, это тоже символ. Футляр - человеческая душа, точнее душа Иванова, которую никто не разгадал, не помог ей раскрыться. Ружье, которое так и не выстрелило, хотя по сценическим законам и должно было оглушить выстрелом зрителей в зале, тоже символ - это то счастье, которое мы заслужили, но которое с нами так и не случится. Неосуществившийся выстрел можно принять, как режиссерскую интригу. Так как пьеса написана в двух вариантах, в первом Иванов погибал от разрыва сердца во время свадьбы с Шурой, во втором стрелялся, покарав себя за смерть Сарры, и за всю уездную пошлость, которой он позволил себя опутать.

Режиссер не раскрывал свой замысел до самого конца спектакля и зритель не знал, какой финал выбрал режиссер. Не предугадывался поступок Иванова, но логика подсказывала: "если на сцене ружье, значит, оно должно выстрелить". Но режиссер не дал разгореться страстям. Он выбрал первый вариант - комедию, комедию жизни, как было уточнено в программке. Иванов не сумел покончить жизнь самоубийством, у него не было воли даже на это, и он умер тихо, "интеллигентно", без внешней театральности. Жизнь его была тихой внутренней борьбой с самим собой, приносил он всем горе, и даже умер на собственной свадьбе, не подарив даже осколочка счастья бедной Саше. Как будто он был рожден для несчастья.

В спектакле не было мелочей, даже цвет имел значение. Режиссер в костюмах героев использовал три основных цвета красный (любовь), белый (жизнь), черный (смерть). И так же, как наша жизнь складывается из трех основных цветов, из трех стадий, так и жизнь Иванова сложилась из этого трехцветия. Но только жил он не весело, любил скупо, умер нелепо. Спектакль "Иванов" Р.Талипова - калейдоскоп, как вечный родник, в нем затрагивалось множество извечно важных тем. И для достижения такого эффекта режиссеру не нужно было прибегать к крайним мерам, выставлять главного героя психически больным, переселять персонажей на дальнюю галактику. Главное было найти в пьесе общечеловеческие проблемы и не отклоняться от авторского текста. Уж тем более, если это классика.

Режиссер соединил прошедшее время и современное, сделав пьесу актуальной, при этом она не потеряла особого чеховского настроения, и тона. В постановке все персонажи приобрели неожиданное современное звучание, а на первый план был выведен не Иванов, а женщины, хотя драматург был против всякого женского первенства. Женщины по характерам резко отличались друг от друга.

Сарра (З.Белохвостик) предстала истинной героиней: яркой, живой, любящей, страдающей, неординарной, загадочной и необыкновенной женщиной. Она появилась на сцене как райский цветок, в красном восточном халате и с ухоженной прической, не играя уходящего из жизни несчастного человека. З.Белохвостик не концентрировала внимание зрителя на болезненном состоянии своей героини. Наоборот, в каждом своем выходе ее Сарра поражала жизнерадостностью и одухотворенностью.

Противоположным образу Сарры была жена председателя земской управы Зинаида Савишна Лебедева, скупая, властная и эгоистичная хозяйка. В исполнении Л.Баталовой Зинаида Савишна была наделена не только этими чертами, но и представала привлекательной светской львицей с утонченным вкусом современной леди. Третий женский образ весьма обычный и современный образ Саши милой и доброй, готовой к самопожертвованию ради Иванова, которого она любит за то, что он не такой как все. Но в исполнении Н.Капитоновой образ Саши приобрел новые краски: напористость, нагловатость и самоуверенность.

Еще одна героиня это Марфа Бабакина, которая только и знала, что за женихами бегала и мечтала о титуле графини. Исполнила эту роль яркая актриса О.Сизова, она выгладела не такой, какой ее написал драматург, а обольстительной, утонченной дамой с прекрасными манерами, фигурой и умением держать себя в любой ситуации. Актриса доказала через свою героиню, что яркая внешность еще не гарант счастья. Вот она богатая, красивая, яркая, стильная, а мужчины ее бояться.

Женские образы в талиповском "Иванове" наполненные и содержательные, а главное не похожие друг на друга. Женские образы заняли главенствующие позиции в постановке, так как герои мужчин в спектакле не были способны к борьбе. Центральный образ пьесы Иванов, в исполнении И.Подливальчева, отошел на задний план, представ уставшим до смерти, измученным, аморфным человеком, не способным ни на любовь, ни на ненависть. Иванов Подливальчева -- не герой, в отличие от традиционного варианта русского театра, не русский "Гамлет". Он молод, но уже устал: "в тридцать лет уже похмелье, я стар".

Для того чтобы спектакль, поставленный, по классической драматургии оказался успешным, необходимо актуализировать постановку, но не за счет современных костюмов или непонятных декораций и вводом людей не традиционной ориентации, как это было сделано в Брестском театре драмы и музыки. В первую очередь необходимо найти в персонаже ноты созвучные времени. Р.Талипову удалось в отличие от Я.Натапова сделать постановку современной.

Режиссер, сместив акценты, главенствующие позиции у него заняли женщины, показал, что и в современном мире идентичная ситуация. Женщина сейчас не только мать, жена, радующая своего мужа, кормилица, она и опора общества. В современной женщине сейчас больше напора, энергии, жизнелюбия, чем в мужчине. И это вовсе не феминистический взгляд на жизнь это реалии времени. Р.Талипов нашел современных персонажей в пьесе, которой уже сто лет, не изменил их, а просто обогатил, разнообразил палитру каждого героя.

Попытка традиционно прочесть пьесу А.Чехова была предпринята режиссером В.Анисенко в Республиканском театре белорусской драматургии. Его спектакль оказался первым белорусско-язычным "Ивановым" (перевод поэта В.Скоринкина). Для работы над сценографией и костюмами была приглашена художница А. Снопок-Сорокина. Впереди сценической площадки супер-занавес с изображением А.Чехова. С одной стороны огромный портрет настраивал на философско-интеллигентное восприятие постановки, с другой - казалось, что зритель присутствовал в школе на открытом уроке русской литературы и педагог не знающему школьнику показывал изображение русского классика. Таким образом, занавес разрушал театральность, некую условность, наверняка этот прием и можно назвать ноу-хау режиссера или сценографа, так как ни в одном театре такого зритель больше не увидит, но к сожалению, занавес-портрет не оказался важной деталью постановки.

То, что было за занавесом-портретом не напоминало дворянское гнездо, интерьер декорационного оформления перенес зрителя скорее всего на дачу, обставленную плетеной мебелью. В таком интерьере пианино на втором этаже выглядело, как музейный экспонат, нечаянно завезенный в глухое местечко. Некоторые детали костюмов были сделаны из шелестящей ткани и при каждом движении актеров они странно шуршали. Эти шуршащие детали олицетворяли искусственность людей, окружавших Иванова. Искусственными и неуместными в спектакле оказались многие образы. Авдотья Назаровна (Т.Мархель), Бабакина (В. Шипилло), Зинаида Савишна (Г.Чернобаева) напоминали купчих из пьес А.Островского. Эти образы были упрощены и окарикатурены. С одной стороны интеллигентность Иванова и его жены, а с другой жалкий мир Бабакиных и Савишных разделил постановку на две части, на два различных спектакля. Одна часть актеров пошла по пути переживания, вхождения в образ, а другая - по пути представления, примеряя на себя характер. Режиссеру необходимо было соединить в одном спектакле два различных принципа актерского существования на сцене для показа фальшивости, грубости мира Лебедевых и Бабакиных.

Шура, Сарра, доктор Львов и Иванов существовали как отдельный организм. Сцены с участием измаянных интеллигентов были скучными и монотонными. Как только зритель уставал смотреть на мучающегося Иванова, умирающую Сарру и изнывающую от своей любви Шурочку его переносили в "иной" мир. Где актеры разыгрывали комедию: под звуки гармошки играли в карты, пили водочку из чайных чашек, курили папиросы, травили анекдоты, сплетничали, одним словом убивали время, а время медленно отвечало тем же. Так и в пьесе герои проживали время и произносили многозначительные диалоги о смысле жизни. Но в исполнении актеров РТБД монологи звучали либо в наивно-романтичных, либо пародийно-комедийных тонах.

Многие герои получились односторонними, например Граф Шабельский, которого сыграл В.Лосовский, в спектакле оказался старым интриганом, и мечта о том, что бы побывать на могиле родной жены, звучала из его уст, как брюзжание сентиментального старика. Не выразительным был образ председателя земской управы Лебедева, который, как выяснилось в финале у А.Чехова, единственный, кто готов снять последнюю рубашку, отдать все свои сбережения, чтобы людям было хорошо.

Спектакль "Иванов, Сарра и Шурочка…" Брестского театра драмы и музыки нельзя назвать экспериментальным, несмотря на то, что и действие разворачивалось в сумасшедшем доме, и что на сцене присутствовали непонятные образы. Драма "Иванов" стала тренировочной базой, тогда еще молодого режиссера Я.Натапова, где он оттачивал мастерство экспериментатора-подражателя, в поисках своего индивидуального стиля. Постановку можно назвать эпатажной, китчевой и броской. Но эксперимент был проведен, как самоцель и не принес определенного успеха ни театру, ни актерам. Неподражаемый стиль и утонченный вкус Р.Талипова помогли создать ему по истине сценический шедевр. Что бы не быть голословной подкреплю свое мнение цитатами из статей: " "Иванов" в театре "Дзе-я?" открыл нам совсем другого Р.Талипова, уверенно подтвердившего легенду о своем таланте" [3, с.17] "Талипов сделал необходимый шаг от зрелищ бессодержательных, поверхностных, необязательных в мыслях и действиях к театру глубокому, наполненному сердечным смыслом. Нелишне напомнить, что полноценно сыграть Чехова не очень-то получалось даже у наших театральных академиков" [30,с.1] "Иванов" в театре "Дзе-я?" не традиционный спектакль и не экспериментальный, это сочетание особой режиссерской манеры, проникновенного внедрения в авторский замысел и точная выверенность в деталях. При постановке пьесы "Иванов" театры Беларуси прошли путь от эксперимента к традиционному прочтению. Причем эксперимент режиссера Я. Натапова оказался псевдоэкспериментом, а традиционным можно назвать спектакль режиссера В. Анисенко. В последнем соблюдены костюмы, время и место действия. Но по причине того, что на протяжении нескольких лет у театра была определенная задача - это поиск и интерпретация белорусских современных пьес, актеры были в прямом смысле слова выращены на белорусской драматургии, они-то и "обогатили" русских интеллигентов "белорусскостю". Чеховские образы подменились "сялянскими" героями Я.Купалы, В. Дунина-Марцинкевича и Я.Коласа. В спектакле РТБД отсутствовала интересная и созвучная времени концепция. Режиссер не сумел "выудить" из классической пьесы хоть что-то актуальное, что-нибудь, отражающее сегодняшнюю действительность.

А.Чехов, после первой премьеры спектакля писал: "…актеры капризны, самолюбивы, наполовину необразованны, самонадеянны; друг друга терпеть не могут… Режиссер Корш -- купец, и ему нужен не успех артистов и пьесы, а полный сбор… [69,с. 417]. Слова А.П.Чехова оказались пророческими по отношению к спектаклю Брестского театра драмы и музыки. Но в отличие от постановок Я.Натапова и Р.Талипова в "Иванове" режиссера В.Анисенко был главный герой. Наконец-то зритель смог увидеть настоящего Иванова. Того "чеховского Гамлета" о котором говорили многие критики. В исполнении И.Сигова Иванов оказался истинным интеллигентом, человеком, запутавшимся в жизненных обстоятельствах, страдающим и приносящим страдания близким людям.

2.2 "Дядя Ваня". Стилистические особенности спектаклей

Продолжением главной темы "лишнего человека" драмы "Иванов" стала пьеса А.Чехова "Дядя Ваня". В отличие от первой пьесы драматурга к "Дяде Ване" обращались многие театры Беларуси.

За период с 1980 - 2008 г. первым кто поставил "Дядю Ваню" был режиссер Ю.Лизингевич в Национальном академическом театре имени Якуба Коласа (1996 г.). Ю.Лизингевича можно считать приверженцем традиционной режиссуры. Он не раз обращал свое внимание на классическую драматургию. В основном подход к классике у режиссера был традиционным, но некоторые спектакли не были лишены эксперимента. Он не только воплощал пьесы на сцене театра, но и художественно обогащал их своими режиссерскими идеями, что придавало спектаклям особое и неповторимое звучание.

В "Дяде Ване" режиссер сделал акцент на духовные ценности, показав пролог и эпилог, в которых под колокольный звон выходили герои постановки с горящими церковными свечами. Звучала молитва, люди склоняли головы друг перед другом, будто прося прощения и за то, что уже свершили, и за что им еще предстоит свершить. В прологе и эпилоге режиссер объяснил, почему люди мучаются: из-за того, что человек теряет веру и духовность. И пройдет сто, двести лет, но мы так и не увидим небо в алмазах, потому что утратили способность слушать и слышать друг друга.

Даже на первый взгляд благоприятная обстановка в доме (художник А.Пронин): стол, скатерть, самовар, чайный сервиз и другие детали интерьера, создающие только внешний уют, были лишены человеческого тепла. Художник выбрал два цвета в оформлении декораций: черный и белый. Это и придало некую статичность, холодность нежилого помещения, как будто люди там не жили, а только существовали, каждый в своем мире.

Они общались друг с другом, но не слышали друг друга. Сцена, где Соня (Т.Лихачева) внимает словам доктора Михаила Львовича тому подтверждение. Девушка с любовью смотрит на него и даже не замечает, что он жутко пьян, падает, пристает, что-то бормочет себе под нос…. Она не видит этого не из-за того, что любит доктора, она любит собственную любовь к нему. Милая, душевная, чистая девушка, не лишенная чувства сострадания к людям, постепенно тоже стала эгоистичной, а иначе, как оправдать ее монолог, где она говорит, что несчастна и некрасива. Она жалеет себя, потому что в окружении лицемерных и думающих только о своих бедах людей, она стала уподобляться им. В этих случаях о человеке говориться "среда заела".

Ю.Лизенгевич не обвинял чеховских героев за их черствость и душевную глухоту. Он показал через эти образы, что может стать с человеком, если он утратит духовные качества. Заканчивался спектакль так же, как и начинался: выходили люди, звучала молитва, и все склоняли головы перед зрителем, говоря ему о добре, сострадании и справедливости. "Дядя Ваня" колосовцев - это пример традиционного прочтения классики, вдумчивого и глубокого.

Спустя некоторое время (1999 г) в Минске за "Дядю Ваню" возьмутся два режиссера А.Гарцеув и В.Котовицкий. Спектакль режиссера А.Гарцуева обязан своим рождением Белорусскому фонду развития культуры, пьесу осуществили в учебном театре Академии Искусств. Эта работа -- эксперимент. Оформление спектакля аскетично и лаконично. Из предложенных А.Чеховым атрибутов на сцене лишь качели, стол и стулья. Экспериментальный характер постановки не в том, что костюмы не соответствуют описанной в пьесе эпохе, а возраст актеров - указаниям драматурга (так, в роли старой няни молодая девушка в обычном для наших дней наряде). Все это лишь способ освободить действие от привязки к определенному времени. Подобные события могли произойти в любом году и в любом месте. Эксперимент заключался в том, что режиссер обнажил души героев, сделал зримыми их эмоции и мысли, так называемый душевный "стриптиз".

В этом спектакле у него была возможность особенно полно выразить себя и свои творческие принципы. Ведь здесь он выступил не только как постановщик, но и автор сценографии, музыкального оформления. А.Гарцуев не допустил размытости, все было скульптурно и графично. Световой занавес, словно туман, в котором пытались найти свой путь чеховские герои. А музыка, то оглушающая, то лирически-печальная делала происходящее на сцене ближе и понятнее зрителю. Режиссер не стал уходить ни в сторону авангардизма, ни в сторону традиции, он выбрал свой собственный стиль: оголенные нервы актеров, оглушающая и резко затихающая музыка, постоянная динамика действия, стилизованные костюмы.

Приближенной к современности оказалась и следующая постановка "Дяди Вани" 1999 г. в Молодежном театре режиссера В.Котовицкого. Действие спектакля разворачивалось на протяжении суток, а не в течение более продолжительного времени, как в оригинале, и не в доме, а рядом с ним. Режиссеру удалось создать два измерения. В первом существовали персонажи, к нему присоединилось второе измерение - зал как бы вовлекался в действие. Проект сценографии, музыкальное оформление постановки Молодежного театра принадлежал самому режиссеру В.Котовицкому: декорации отличались простотой. Так же как и в спектакле А.Гарцуева в "Дяде Ване" В.Котовицкого на сцене бушевали страсти. Оба "Дяди Вани" перекликались друг с другом.

В обоих спектаклях не было точно определено время действия. В первом была молодая няня в современной одежде, а во втором герои спектакля пили чай из самовара, слушая при этом блюзы на кассетном магнитофоне.

В отличие от режиссера Ю.Лизингевича А.Гарцуев и В.Котовицкий оказались более свободными при сценическом воплощении классики. Они не определили конкретного времени действия, персонажи внешне не соответствовали чеховским образам. Для них не была важна ситуация, главным оказались человеческие чувства, переживания, страсти.

Немаловажным оказалось для режиссера А.Латенаса сохранение чеховских образов, атмосферы пьесы. Его "Дядя Ваня" 2003 г. в Брестском областном театре драмы и музыки отличается от всех вышеупомянутых постановок полным раскрытием чеховского подтекста, традиционным, но совершенно нескучным решением. Брестский театр не прогадал, когда решил пригласить литовского режиссера на постановку пьесы А.Чехова. А.Латенас уже до этого спектакля осуществил "Чайку" и "Иванова". И его можно поставить в ряд с такими литовскими режиссерами, как Э.Някрошюс и Р.Туминас. Они открыли А.Чехова в Литве к 1980-ым годам. Позже другие страны узнали о "литовском метафоризме", "ребусной стилистике" Э.Някрошюса, о предельно ясном подчерке Р.Туминаса, и о простоте А. Латенаса. Но только на первый взгляд кажется, что в "Дяде Ване" А.Латенаса все просто и незатейливо.

Тема спектакля - предназначение человека в жизни, в чем заключается смысл, в чем спасение человека. "В труде" - так ответила в конце спектакля Соня-О.Жук: "…Будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя… И бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную…" [16,ст. 160] Как приговор звучали слова Сони-О.Жук. Но слова противоречили действительности, так как дядя Ваня и Соня никогда не увидят небо в алмазах, они так и будут работать каждый день и ничего не изменится. Они приговорены к серым пожизненным будням в деревне, приговорены к мелкой, кропотливой работе, к работе изнуряющей, приговорены к жизни, в которой нет счастья и веселья, а есть только душевные страдания.

Войницкий Иван Петрович в исполнении М.Метлицкого в начале спектакля спокойный и сдержанный человек. Всю жизнь он работал для того, чтобы профессор Серебряков (Н.Маршин) мог творить, но, как известно, творчество профессора не приносило никаких результатов. А приехав в деревню к Войницкому, Серебряков перестроил жизнь других жильцов под свой график. Он был вечно недовольным и раздражительным.

Войницкий, влюбленный в молодую жену профессора Елену Андреевну-Юрик, не мог понять, как молодая и красивая женщина приносит себя в жертву никчемному и эгоистичному профессору. Какая идея движет ею? И под влиянием этих событий Войницкий-Метлицкий пересмотрел свои жизненные принципы и осознал, что жизнь он прожил ради человека, который использовал его, как марионетку. Поэтому в своем монологе дядя Ваня высказал все то, что накопилось в его душе за долгие годы. Произнеся свой отчаянный и гневный монолог, он пытался застрелить профессора, но его порыв сумели сдержать. И жизнь снова пошла своим чередом - работа, работа, работа…

Великолепная красавица Елена Андреевна (Т.Юрик), для которой собственная красота и великолепие попросту скучны в той глуши, в которой она вынуждена проживать. Героиня Т.Юрик, кажется, тяготится всем, что происходит вокруг нее: и "нытьем" дяди Вани, и "романом" с Астровым -- ничто не приносит ей радости, ибо все это выглядит для нее глупо, бессмысленно и бесполезно. Достаточно глуп и Астров, которого традиционно принято играть сельским интеллигентом-экологом. В исполнении С.Петкевича он человек достаточно нерешительный: местный "красавчик" и "любимчик" не может построить и обустроить собственную жизнь, поэтому и занимается лесами. И рядом с таким Астровым дядя Ваня выглядит не "сельским нытиком", а человеком умным и глубоко понимающим трагичность собственной нереализованности. Для него эта сельская жизнь не жертвенность и не собственная убогость, а ловушка, в которую попал не один он.

Режиссер тонко выстроил сценическое действие, не создав замысловатого ребуса. Но при этом постановка не лишилась метафоричности. Например, в сцене, где профессор Серебряков (Н.Маршин) предлагает Войницкому (М.Метлицкий) продать имение, дядя Ваня в ответ на это на доске с математическими расчетами профессора сверху пишет: "враг". Но Астров (С.Петкевич) заменяет первую и последнюю букву и получается слово "брат". Серебряков и Войницкий испытывают неприязнь друг к другу - они враги, но они также оба несчастны, они не нашли себя в жизни, не реализовались и их это объединяет, делает братьями по несчастью.

Еще одна сцена, наполненная символом. Астров и Софья остались наедине, девушка уже практически призналась ему в любви, но он резко заявил: "Я никого не люблю и… уже не полюблю". И нечаянно разливает стакан с водой. Вода - это чистая любовь Софьи, которую он не заметил, нечаянно "опустошил" душу молодой и наивной девушки, вычерпал надежду из ее сердца.

В финальной сцене Соня и Войницкий остаются одни, и чтобы не захандрить, чтобы не впасть в отчаяние Соня быстро находит им работу. Они садятся и перебирают фасоль, четко слышны звуки фасоли, бьющейся о дно металлической посуды, как будто слезы падают и разбиваются, как будто фасоль это надежны, а металлическая тарелка - это быт, о который и разбились мечты.

Каждая выстроенная мизансцена в спектакле наполнена смыслом. В сцене, где Елена Андреевна (Т.Юрик) интересовалась у Астрова, что же такого привлекательного он нашел в лесах, Астров даже не смог ответить, так как за него это сделала Соня. Она увлеченно рассказывала о любимом деле доктора, и постепенно становилось понятно, что она говорила не о своей любви к лесу, а о любви к Астрову. Но Елена Андреевна и Астров, не обращая внимания на монолог чуткой Сони, приближались друг к другу все ближе и ближе. Соня пыталась остановить их, но силы были не равны, и тут на помощь хрупкой девушке нечаянно пришел дядя Ваня. Одной только фразой "разбудил" Елену Андреевну и Астрова: "все это мило, но не убедительно". Никто напрямую так и не сумел сказал о своих чувствах, но эта сцена раскрыла все сложные взаимоотношения между героями.

В спектакле чувствуется как внутреннее, так и внешнее напряжение. Оно выражается в игре актеров, в музыке и сценографии. Художник В.Лесин не просто вынес на сцену мебель русского дома конца ХIХ ст. Деревянные стулья, шкафы, буфеты, стол, часы составлены в хаотичном порядке, создается впечатление, что жители дома собираются переехать или заменить мебель на новую, а старую выбросить. Перевернутые стулья лежат, то на шкафу, то на столе, самовар на полу, часы на березовых пнях. Жители дома даже не замечают беспорядка, в котором обитают. Они как будто находятся в другом измерении, они привыкли ничего не замечать вокруг себя. Они стали "глухи" и "слепы" к чужим горестям.

Жанр брестского "Дяди Вани" совпал с жанром, который определил драматург. А.Чехов не конкретизировал жанр своей пьесы, не назвав ее ни комедией, ни драмой или трагедией. Просто - это сцены из деревенской жизни, где показано, как люди жили, любили и страдали. Режиссер оставил чеховскую концепцию, сохранил чувство недосказанности и не завершенности. Была показана лишь душевная борьба, а ее результата не было ни на сцене, ни в жизни самих героев. Они словно попали в замкнутый круг, откуда уже не вырваться, они так и будут без устали работать и работать, и отдохнут уже не здесь, а в другой, не земной жизни.

Режиссеру удалось уловить внутреннюю динамику действия, развитие характеров и выявить точность чеховских подтекстов. Действие разворачивалось плавно и без перепадов - настоящий ритм сельской жизни! На сцене были истинно чеховские персонажи. Была достигнута ансамблевость игры, и поэтому не возможно было определить, кто лучше сыграл, кто хуже. Все актеры занимали равные позиции, каждый герой был важен, это как цепочка, если вырвать одно звено, то цепь рассыплется. Все были одновременно значительными. Литовскому режиссеру удалось раскрыть русского драматурга, что редко удавалась как белорусским так и российским коллегам.

Еще один "Дядя Ваня" был поставлен в Гомельском областном драматическом театре. Спектакль, скорее всего можно назвать "датским", так как поставили его к 100-летию памяти А. Чехова 2004 г. На его постановку был приглашен режиссер из Санкт-Петербурга Г.Крук, ученик режиссера Г.Товстоногова. Это его первая постановка А.Чехова. К нему у режиссера был долгий путь -- через И.Бунина, Б.Шоу. Режиссер очень осторожно отнесся к авторскому тексту. Не прибегнул ни к каким излишним внешним выразительным средствам (в спектакле минимум декораций), поставил спектакль, точно прочитывая автора.

Каждая из рассмотренных постановок стилистически отличается друг от друга. Режиссер Ю.Лизингевич, приверженец классики и традиционного прочтения в "Дяде Ване" отыскал философские и духовные мотивы, которые и стали центральными в постановке.

Для режиссеров В.Котовицкого и А.Гарцуева важным стало осовременить классику за счет стилизованных костюмов и оригинальной сценографии. В первом случае - это был чисто режиссерский эксперимент, во втором того требовали обстоятельства, в спектакле участвовали студенты Академии искусств.

Режиссер А.Латенас проявил бережное отношение к авторской идее поэтому ему удалось достигнуть значительного художественного результата. На гастролях в Минске, затем на фестивале "Белая вежа", он затмил многие, претендующие на высокое искусство, столичные постановки. Режиссура А.Латенаса - это согласие и понимание всех актеров, понимание природы драматургии, налаживание живых связей между действующими мизансценами, настройка единого общего верного тона. Кажется, что для режиссера абсолютно неважно было отыскать в А.Чехове "что-то, до чего еще никто не додумался". История "Дяди Вани" выглядела в его прочтении необычайно простой и бесхитростной. И именно эта кажущаяся простота покорила зрителей.

2.3 "Три сестры". Поиск выразительных средств

Жанр "Трех сестер" был назван А.П.Чеховым драмой, но в пьесе трагические мотивы переплетаются с комическими, много смеха, радости, музыки. В этом произведении А.Чехов еще более настойчиво и мягко отказывается от прямого противоборства характеров, интересов, воль. "Три сестры", как и предыдущие пьесы драматурга не сразу были оценены. Первая постановка во МХАТе в 1901 году была принята зрителем только через три сезона своей сценической жизни. В театрах Беларуси "Три сестры" впервые были поставлены в 1945 году режиссером Л.Новицкой в Государственном русском драматическом театре Беларуси, через сорок два года театр снова осуществил эту драму на своей сцене.