Особенности формирования иноязычного лексикона на среднем этапе обучения английскому языку в средней общеобразовательной школе

Развитие психолингвистики и других наук о человеке стимулировало интерес к устройству словаря в голове индивида, функционирующего в соответствии с закономерностями психического развития человека ? носителя языка и культуры. Такой словарь принято называть ментальным или внутренним лексиконом человека.

Представление о моментальном лексиконе, как об ассоциативной сети с центральной частью, имеющей множество связей, все более разреживающихся по направлению к периферии, характерно для современных исследований индивидуального сознания человека, его языковой компетенции. Выделение в пространстве ментального лексикона ограниченного количества единиц, обладающих максимальной ассоциативной силой, принято называть «ядром».

В психологических исследованиях базирующихся на экспериментальных материалах, эта гипотеза приобретает свою специфику.

В таких исследованиях обычно речь идет о совокупности реакций, наиболее часто воспроизводимых носителем языка при предъявлении им стимула в ходе собственного ассоциативного эксперимента. В то же время анализу могут подвергаться обратные ассоциации, т.е. во внимание принимаются единицы, которые были вызваны в качестве реакции на наибольшее количество стимулов. Так или иначе, общим стремлением исследователей является попытка выделения наиболее активного ядра ассоциативной сети с ограниченным количеством единиц, отличающихся по степени интенсивности ассоциативных связей: от самых активных к менее активным, сближающимся с периферией.

В центре внимания оказывается проблема сходства и различия образов сознания различных этносов или проблемы модусов существования языковой личности. Очевидно назрела проблема переключения внимания на саму сущность ядра ментального лексикона как функциональной основы, обеспечивающей общее психологическое и языковое развитие человека, независимо от его этнической принадлежности, с одной стороны, и его ориентации в хаотическом мире, с другой стороны.

Постановка проблемы в обозначенном ракурсе предлагает разработку психолингвистических основ исследования ядра ментального лексикона человека, что позволило бы открыть новые перспективы в изучении глубинных механизмов функционирования языка.

Основой для формирования таких предположений послужила предложенная А.А. Зелевской концепция слова как средства доступа к единой информационной базе человека, как к сложному продукту прецептивно-когнитивно-аффективной переработки индивидом его многогранного опыта познания и общения. При таком подходе ментальный лексикон трактуется как постоянное взаимодействие ансамбля психических процессов и их продуктов при динамике разных уровней осознаваемого, то, что находит выход в «окно» сознания и поддается вербализации, базируется на широких кругах выводных знаний, описываемых спиралевидной моделью идентификации слова и понимания текста.

На текущем этапе изучения особенностей исследуемого феномена особую актуальность имеет обобщение знаний, накопленных в рамках когнитивных наук, лингвистики, логики, философии, психологии, теории неестественного интеллекта и др.

В сочетании с анализом опыта экспериментальных исследовании в целях обоснование обшей точки зрения на ядро ментального лексикона как метаобразования, являющегося одновременно элементом и условием функционирования самого лексикона.

Эффект опознания слова для рядового носителя языка заключается в «переживании» слова как понятого (правильно или неправильно) за счет соотнесения «неизвестного», «сложного» с «хорошо знакомой» и «простой» единицей, функционально достаточной, чтобы стать средством выхода на индивидуальный образ мира, вне которого никакое понимание и взаимопонимание невозможно.

Роль таких средств (идентификаторов) выполняют единицы ядра, которые служат отправными пунктами внутренней референции и активизации возможного выводного знания, направляющего процессы понимания.

В норме подобные процессы протекают в скрытых как от носителей языка, так и от исследователя формах и принадлежат к области подсознания. В ряде ситуаций, требующих разъяснения значений слов «для себя» или «для других», идентификатор может быть вербализован, сигнализируя, таким образом, о констатации факта понимания и о метаязыковой функции единиц ядра.

Роль ядра лексикона как функциональной основы общего психического и языкового развития человека обеспечивается спецификой значений относящихся к ядре лексикона слов, в том числе высокое степенью конкретности образности, способностью легко вызывать мысленный образ, эмоциональной значимостью, легкостью включения в более обширную категорию, высокой степенью узнаваемости индивидом: все характеристики непосредственно связаны с еще одной важной особенностью единиц ядра: все они усваиваются в раннем возрасте и сохраняют свою значимость у взрослых носителей языка.

Эффективность функционирования слов-идентификаторов обеспечивается сложной конфигурацией ассоциативных связей, неравноценных по своей энергетике: наиболее активные связи фокусируются в ядро, выступающее в роли аттрактора, который направляет поиск нужных единиц в ментальном лексиконе как функциональной динамической системе, самоорганизующейся в каждый текущий момент в целях оптимизации речемыслительной деятельности.

В методике преподавания языка это означает отбор наиболее употребительной лексики, наиболее употребительных форм и конструкций, что практически отражено в проектах «базисного английского», в различных попытках классификации грамматических и лексических явлений на существенно необходимые для владения иностранным языком и явления, которыми можно до поры до времени пренебречь. В теории этот принцип тесно связан с проблемой устойчивого лексического ядра и ведет к обсуждению проблемы преобразования лексического состава языка в частные, минимальные, базисные и тому подобные системы и выводит на решение вопроса о количественных границах лексических минимумов, т.е. подразумевает проблему статистического анализа лексики в целом.

Слова, образующие верхний, наиболее достоверный в статистическом отношении пласт, в который входят как служебные, так и полнозначные слова, зафиксированные частотными словарями современного русского языка, конечно, входящие во все частные лексические системы - как индивидуальные («индивидуальный личности»), так и групповые (лексические системы врачей, инженеров и т.д.), и составят лексическую основу «базисного русского языки».

Таким образом, казалось бы, явление частотности делает достижимой методическую цель отбора лексики. Однако, понятие «лексический минимум» наполняется разным содержанием при разных подходах: в методической литературе пока нельзя обнаружить аргументированного ответа на вопрос о том, сколько слов второго/неродного языка необходимо знать для осуществления различных видов деятельности в ситуации обучения второму/неродному языку.

Причина этого, очевидно, находится в отсутствии адекватной теории усвоения иноязычного слова, в связи с чем многие вопросы методики (и в том числе объем и конкретное содержание лексического минимума) до сих пор решаются интуитивно, с опорой на здравый смысл. Например, предлагается отбирать лексику для целей обучения с точки зрения простоты и пользы: слова, связанные с повседневной жизнью, такие как названия предметов быта и одежды, не только важны практически, но и являются в должной мере «скучными и обыденными» и в это смысле наиболее уместными для среднего этапа обучения.

Тем не менее, при создании «базисного русского» традиционно использовался принцип частотности как один из исходных при составлении любого лексического минимума, включая проекты Basic English, Definition vocabulary и другие словари основной лексики для изучающих английский язык в целях международной коммуникации. Высокочастотные слова как бы «прорисовывают» лексико-грамматическую канву текста, создавая его типовую «фактуру». Однако оригинальность смыслового и стилистического облика текста формируется за счет редких слов, обладающих, как известно, максимальной информативностью. В то же время отсутствие большой многозначности или обобщенности значений этих слов позволяет находить для них синонимы из среднечастотных и высокочастотных зон, т.е. они легко предаются другими словами. Редкие слова легко переводятся в расчлененные наименования (описательные выражения), в чем выявляется действие метаязыковой способности лексического ядра. Собственно в этой способности и заключается, на наш взгляд, главный смысл отбора ограниченного количества лексических единиц в целях презентации языкового материала в условиях учебного билингвизма.

Изданный в 1935 году «Definition vocabulary» М. Уэста включал 1500 слов, на основе которых в 1950-х годах был составлен список из 2000 слов, по сей день используемых издательством «Longman» для описания слов в своих толковых словарях. Выбор списков М. Уэста и Ч. Огдена в качестве языков толкования можно отнести к удачным примерам использования слов естественного языка в этих целях. Кроме того, список Ч. Огдена часто используется в качестве одного из обязательных источников при отборе слов для предъявления в ассоциативных экспериментах с целью получения ассоциативных норм.

Распределение лексики в словарях идеографического типа также опирается на представление о некой общей для всех языков семантической базе. Представив идеографический словарь в виде концептуальной схемы, на которой «покоится» языковая наивная картина мира, нельзя не обратить внимания, что инвариантной, центральной частью такого словаря, независимой от языка и мировоззренческих установок авторов, является концептуальный блок, объединенный общим понятием «Человек». Анализ классификационных схем (синоптических карт) идеографических словарей разных языков (по крайней мере, индоевропейских) подтверждает их общую антропоцентрическую направленность.

Развитие психолингвистики и других наук о человеке стимулировало интерес к устройству «словаря в голове» индивида, функционирующего в соответствии с законами психического развития человека - носителя языка и культуры. Динамика исследовательских подходов к трактовке лексикона индивида, начиная с 50-60 гг. XX в. до современного периода обсуждается в работах А.А. Залевской, где подчеркивается изначально психолингвистическая сущность этого термина и указывается на его широкое, но не всегда адекватное использование в публикациях последних лет. Начиная с семидесятых годов предыдущего столетия, в отечественной психолингвистике активно разрабатывается концепция внутреннего лексикона и психолингвистическая концепция слова как достояния индивида, обновляемая и дополняемая исследованиями последних лет как самим автором концепции, А.А. Залевской, так и ее учениками.

Следует отметить, что идея словаря как ментальной сущности уже зрела в недрах отечественной лингвистики в 60-е гг. XX в., в частности в работах С.Д. Кацнельсона, в круг научных интересов которого входила проблема соотношения языка и мышления, исследуемая на материале лексики. Лексикон рядового носителя языка фигурирует у С.Д. Кацнельсона, как «хранящийся в головах у говорящих запас слов», неоднородный по своему составу, распадающийся на несколько пластов, из которых основной и самый элементарный пласт образуют «абстракции, основанные на обобщении чувственных признаков и усваиваемые нами с детства путем «наглядного определения». Они же служат основой для образования более общих слов. Обозначив роль элементарных единиц в «стратографии лексических напластований», С.Д. Кациельсон, таким образом, признал их значимость в функционировании лексикона развивающейся языковой личности.

Однако для того, чтобы подобные идеи оформились в полноценную научную концепцию, потребовалась научная смелость А.А. Залевской, сумевшей интегрировать имеющиеся на тот момент достижения из разных областей знаний, изучающих и моделирующих языковое и неязыковое поведение человека в разработку принципов организации внутреннего (ментального) лексикона человека, которые легли в основу новой теории. Ей удалось предложить лапидарную формулировку определения ментального лексикона как динамической функциональной самоорганизующейся системы [Залевская А.А., Медведева И.Л. «Психолингвистические проблемы учебного двуязычия»].

В основе метафоры, дающей ключ к пониманию специфики индивидуального (ментального) лексикона как психолингвистического феномена в трактовке А.А. Заленской, лежит представление о голограмме. «Голографическая» метафора этимологически восходит к греческому «holos»- весь, полный, целый. Целостный, объемный образ лексикона выстраивается как система многоярусных многократно пересекающихся полей, с помощью которых упорядочивается и хранится в более или менее полной готовности к употреблению в деятельности разносторонняя информация о предметах и явлениях окружающего мира, об их свойствах и отношениях, об их оценке индивидом и т.п.

Роль слова как единицы, функционирующей в ментальном лексиконе, при подобном подходе сравнивается с ролью лазерного луча при считывании голограммы: «... оно делает доступным для человека определенный условно-Я дискретный фрагмент континуальной и многомерной индивидуальной картины мира во всем богатстве связей и отношений, полнота которых обеспечивается в разной мере осознаваемой опорой на прямые и/или опосредованные выводные знания и переживания разных видов.

Идея «целостности» тесно переплетается с понятием «живого». Как подчеркивает И.Е. Зуева, непременным признаком живого знания является его целостность. Живое знание ? это знание живого о живом [Зуева И. Е. Коммуникативно-ориентированные стратегии обучения лексической стороне иноязычной речи].

Мы понимаем это как знание пристрастного носителя языка и культуры о мире, о себе самом, включая язык, с позиций «для меня-здесь-и-сейчас». «Доступ к живому знанию осуществляется через ментальный лексикон а именно, через его ядро, единицы которого задействованы в процессах идентификации (опознания) актуальной для человека информации, выводящей в конечном итоге на образ мира, в контексте которого происходит понимание.

Кроме того перед учителем стоит очень сложная задача ? проблема отбора лексики, принципы отбора лексики и лексических минимумов.

Специфика лексики как аспекта преподавания определяется:

1) необозримостью, неисчерпаемостью единиц словаря, невозможностью ограничить и точно представить объём лексического

материала, необходимого для овладения иностранным языком. Все количественные и качественные параметры достаточно неопределённы.

2) И в фонетике, и в грамматике можно установить системные связи и отношения, а вопрос о системности лексики дискуссивный. Лексические единицы вступают в связи и отношения с другими единицами по-разному. Лексический материал огромен и разнообразен. Систематизировать его очень трудно. Нет такого человека, который бы употреблял все слова языка. Кроме того, язык постоянно пополняется новыми словами за счёт многозначности, заимствований.

Минимум - это количество слов, необходимое для общения. Это минимум по отношению к языку, а по отношению к памяти учащихся, к учебному времени - это максимум.

Минимум не обязательно элементарный. Бывает минимум продвинутого этапа, минимум по газетной лексике и т.д.

В программах по РЯ для разных этапов и профилей обучения определены конечные и промежуточные требования к владению лексическим минимумом в разных видах речи. Лексика для студентов педфака насчитывает около 500 (700) лексических единиц.

На среднем этапе нет необходимости строгой минимизации лексики. Преподаватель может выходить за рамки минимума. Слово входит в словосочетания, предложения, поэтому учащийся должен уметь употреблять слово в контексте.

На среднем этапе допускается многозначность, слово берётся в нескольких значениях, важных, актуальных для учащихся. Также следует в полной мере использовать синонимию и антонимия. Для запоминания лексики необходима её высокая повторяемость, поэтому одна и та же лексика включается во все тексты и упражнения урока. Запоминание слов носит активный характер. Это ядро словаря.

Принято различать активный и пассивный лексический минимум. В активный, или продуктивный, словарь входят слова, которые учащиеся должны усвоить и употреблять для выражения своих мыслей. Пассивный, или рецептивный, словарь составляют слова, которые учащиеся должны понимать при чтении и слушании иноязычной речи. Пассивный словарь увеличивается за счёт потенциального словаря, включающего слова, о значении которых учащиеся могут догадаться по сходству с родным языком, по словообразовательным элементам, по контексту.

На продвинутом этапе происходит расширение словаря. В связи с этим появляются собственно лексические ошибки: смешение значений слов, неправильная сочетаемость, неправильный выбор синонима. Появляется не только нейтральная лексика, но и книжная. Также происходит систематизация лексики - это её группирование по разным основаниям.

При отборе активной лексики учитываются следующие принципы:

1. частотность (употребительность, распространённость).

2. тематическая ценность, иногда слово не очень частотное слово, но необходимо. Например, ВЫПИСАТЬ, ПОДЧЕРКНУТЬ - это не очень частотные слова, но для занятий они необходимы.

3. широкая сочетаемость (слова с большой сочетаемостью предпочтительней слов с редкой сочетаемостью, т.к. при ограниченном объёме активной лексики они позволяют выражать более разнообразное содержание).

Лексику отбирают методисты, но каждый преподаватель должен вникать, почему выбирают именно эти слова. Лексика даётся с оглядкой на грамматику и на речевые темы.

1.3 Функции лексикона