Познавая окружающий мир, ребёнок овладевает языком, знакомится с традиционным наименованием вещей, соотносит мир вещей и слов. Мир предметов для ребёнка гораздо шире мира слов. Пытаясь выразить свои мысли, чувства, ребёнок вынужден прибегать к словотворчеству, т.к. его словарный запас ограничен.

Со временем словотворчество детей угасает. Это происходит к семи - восьми годам. "В это время, - пишет профессор А.Н. Гвоздев, - ребёнок уже в такой мере овладевает всей сложной системой грамматики, включая самые тонкие, действующие в русском языке закономерности синтаксического и морфологического порядка, а также твёрдое и безошибочное использование множества стоящих особняком единичных явлений, что усваиваемый русский язык становится для него действительно родным. И ребёнок получает в нём совершенное орудие общения и мышления" 4: 466. Следовательно, период словотворчества остаётся позади. Об этом же говорит и К.И. Чуковский: "К восьмилетнему возрасту у ребёнка такое изощрённое чутьё языка притупляется. Но отсюда не следует, что его речевое развитие в какой бы то ни было мере терпит при этом ущерб. Напротив: лишившись недавней способности создавать те своеобразные словесные формы, он сторицей возмещает утрату новыми ценными качествами своего языкового развития" 16: 352.

Таким образом, период яркого словотворчества у детей - это возраст от двух до пяти лет, когда ребёнок, овладевая речью, проявляет себя в построении разных словообразовательных конструкций.

Заметим, что у двухлетних и трёхлетних детей такое сильное чутьё языка, что создаваемые ими слова не кажутся "калеками или уродами речи" 22: 344, а, напротив, очень метки, изящны, естественны: шиферёнок, задумыватель, мйрилка.

В своей книге "От двух до пяти" К. Чуковский пытается объяснить закономерности детской речи, упоминает о том, что "в уме ребёнка произведена чёткая классификация суффиксов по разрядам и рубрикам, которая и для созревшего ума представляла бы немалые трудности" [22: 347]. Но если писатель пытается объяснить феномен детской речи посредством этимологии, то мы попытаемся рассмотреть данное языковое явление с точки зрения словообразования.

К. Чуковский говорит о том, что "в грамматике не соблюдается строгая логика" [22: 348], наш язык настолько богат в области образования новых слов, что ребёнок "теряется".

Ещё Л.Н. Толстой говорил: "Ребёнок сознаёт законы образования слов лучше вас, потому что никто так часто не выдумывает новых слов, как дети" [16: 70].

Вспомним, что побуждает человека к созданию новообразований в речи. Е.А. Земская отмечает, что можно выделить пять функций словообразования:

собственно-номинативная функция: производная единица создаётся для наименования какой-то реалии, часто новой, или для переименования старой - предмета, действия, признака (космодром, лунник, луноход);

конструктивная функция: происходит свёртка пропозиции, упрощается синтаксическое построение речи (например, образование отглагольных существительных со значением отвлечённого действия: моржевание, куролешение);

компрессивная функция словообразования позволяет создавать разного рода сокращённые номинации (например, пятиэтажка - пятиэтажный дом);

экспрессивная функция словообразования: производное слово создаётся для выражения субъективного отношения говорящего, его оценки по отношению к тому, что именуется, или к адресату речи, его микромиру. Например, при помощи дериватов старушенция, здоровьишко человек выражает своё отношение к предмету и его оценку;

стилистическая функция словообразования позволяет использовать средства выражения, соответствующие той или иной сфере речи [7: 8 - 9].

Предлагая функциональный подход к словообразованию, следует подчеркнуть два момента:

производные всех разновидностей выполняют номинативную функцию, так как являются словами, а любое слово именует;

в акте коммуникации некоторые производные могут выполнять одновременно не одну функцию. "Например, персональное дело - персоналка - говорящий порождает однословную номинацию взамен словосочетания, то есть создаёт более удобный и краткий способ выражения, присущий разговорной речи" [7: 12].

Нетрудно заметить, что многие слова в языке ребёнка являются производными: лампочница от слова лампочка, мышак от слова мышь, скакада от слова скакать, есть даже слова, произведенные от несуществующих слов. Например, заблохлый от слова заблохеть, а заблохеть от известного русскому языку слова блоха. Мы можем наблюдать, что ребёнок умеет сочетать слово непроизводное и словообразовательные аффиксы, т.е. подсознательно имеет представление о том, что слово может быть производным.

Производное слово отличается от непроизводного тем, что оно по форме и смыслу связано с другим словом современного языка, которое по отношению к нему является производящим. Формальная видимость производного слова заключается в том, что его основа равняется основе производящего слова с присоединённым к ней формантом, а семантическая видимость состоит в том, что значение производного слова вбирает в себя значение слова, от которого оно произведено. Последнее проявляется в том, что производное слово может быть объяснено через производящее: нарукавник - это что-то, помещающееся на рукаве. Поэтому при составлении картотеки мы столкнулись с тем, что ребёнок назвал ошейник нашейником, "потому что его собаке на шею надевают". И это не случайно: "один мальчик понял слово накомарник как "что-то надеваемое на комара" и после долгого размышления предположил, что это "наверное, сачок, чтобы ловить комаров". Когда ему объяснили, что это такое, он был очень удивлён и предложил переименовать его в откомарник" [21: 106].

Затрудняет процесс определения семантики незнакомого слова наличие уникальных формантов. В таких случаях нет возможности провести аналогии, опираясь на словообразовательный механизм современного языка: таковы пары козёл - коза, король - королева, поскольку "ни - ёл-, ни - ев - не встречаются в других словах" [21: 78]. Ребёнок постоянно исходит из предположения, что должна существовать симметрия формальной и семантической структур слова. Практически всем словам (за редкими исключениями), которые конструируются самими детьми, такая симметрия действительно свойственна (одуванчик - обдуванчик), т.к. ребёнок ищет производное слово - соответствие для любой непонятной для него речевой единицы.

В 1951 году, обращаясь к матерям и призывая их быть внимательнее к речи собственных детей, К.И. Чуковский писал: "Для нас все слова уже готовы, скроены и сшиты, и голова у каждого из нас - как оптовый склад таких готовых форм, "магазин готового платья". А у детей - это мастерская - всё мерится и шьётся, творится каждую минуту сначала, - все - вдохновение и творчество" [16: 98]. Ему удалось вовлечь многих в увлекательную работу по сбору детских речевых инноваций.

Дэн Слобин, известный исследователь детской речи, называл словесные инновации русских детей "маленьким чудом русской речи" (цитируется по [22: 4]). В самом деле, любой ребёнок, овладевающий русским языком, сочиняет большое количество новых слов и непривычных для нашего слуха новых форм уже существующих слов. Выражаясь языком современной лингвистики, русские дети отличаются особой лингвокреативностью. Связана ли эта лингвокреативность с особенностями их психической деятельности или со спецификой усваиваемого ими родного языка?

Причина кроется в особенностях языка. Русский язык, в отличие от английского или немецкого, характеризуется системой правил, управляющих словообразовательными и формообразовательными процессами. При этом дело не в количестве правил, а в сложности и противоречивости устройства самого языкового механизма: существует многоэтапная и не всегда в достаточной степени предсказуемая система переходов от общих правил к частным, от частных к единичным (исключениям).

К.И. Чуковский был совершено прав, когда, анализируя удивительный феномен детского сочинительства, утверждал, что мы кажемся ребёнку законодателями, нарушающими свои собственные законы, - дети не виноваты в том, что в грамматике не соблюдается строгая логика. Если бы наш язык был устроен более простым способом, не было бы пространства для детского слово - и формотворчества.

Мы с детства усваиваем вместе со словами родного языка действующие в языке законы построения слов. Секрет языка, облегчающий пользование им, избавляющий человека от запоминания многих тысяч слов, состоит в том, что лишь часть (меньшая по объёму) словарного состава языка требует такого запоминания. Эти лексемы, которые существуют в языке как готовые единицы, являются наиболее употребительными, известными каждому (дом, стол, сын, вода, земля и т.д.). Языковеды называют подобные формы простыми, в отличие от слов производных ("сделанных" в языке). Сравнив слова домик, столик, сынок, водичка, землица с приведёнными выше, мы увидим, что они связаны с единицами первой группы, основываются на них, являются по отношению к ним вторичными. "Значение производных слов определяется значением слов простых. Оно мотивировано ими, подобно тому, как свойства химических соединений зависят от свойств входящих в них элементов" [8: 6]. Значение слов столик и домик является мотивированным, определяется значением слов стол, дом и значением суффикса - ик - (уменьшительность), подобно тому, как "значение глагола приводить определяется значением слова водить и приставки при-, означающей приближение" [8: 6].

Ребёнок, подражая речи взрослых, понимает это очень быстро и примерно на втором году жизни активно вступает в словообразовательный процесс. Проблема в том, что ребёнок не знает значения всех словообразовательных морфем, правил соединения основы слова с аффиксами. Отсюда и "детские казусы" в речи. Хотя выводы относительно речи ребёнок делает правильно и старается говорить "по-взрослому", строит слова из известных морфем. Он старается понять значение незнакомых слов и назвать явления действительности соответственно законам русского словообразования, демонстрирует расчленённый характер семантики производного слова, при котором некоторые элементы смысла выражаются некоторыми элементами формы. Но ребёнок берёт уже имеющиеся в языке "стройматериалы", а не придумывает собственные.

Детские новообразования можно разделить на несколько групп в зависимости от того, каким способом образовано слово и чем мотивирует ребенок это словообразование. К основным причинам словотворчества можно отнести:

стремление образовать дериват - синоним к непроизводному слову;

желание актуализировать значение производного слова при помощи замены аффикса или добавления новой морфемы;

попытку восстановить внутреннюю форму слова, что часто проявляется в смене ранга мотивирующих сем;

обозначение нового для ребёнка внеязыкового содержания;

незнание формальных ограничений языковой системы и, как следствие, смешение синонимичных морфем.

словообразование детская речь неологизм

Глава II. Типология детского словообразования