Автор и повествователь в поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Забайкальский государственный педагогический университет им. Н.Г.Чернышевского

Институт филологии и межкультурной коммуникации

Филологический факультет

Кафедра литературы

Выпускная квалификационная работа специалиста

Тема: Автор и повествователь в поэме Н.В.Гоголя «Мертвые души»

Чита 2011 г.

ПЛАН

Введение

Глава I. Литературоведческие концепции об авторе и повествователе «Мертвых душ»: тождество и разграничения

Глава II. Гоголь в концепции автора древнерусского текста

2.1 Духовные смыслы подтекстов гоголевской поэмы

2.2 Голос автора в лирических отступлениях

Глава III. Технология урока-игры на уроке литературы

3.1 Содержание технологии игрового обучения

3.2 Реализация содержательных компонентов технологии игрового обучения на уроке литературы. Тайны поэмы «Мертвые души»

Заключение

Библиография

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования.

В настоящее время очень много работ написано по произведению Н.В.Гоголя «Мертвые души», что связано с величием и многогранностью творения. Но работ, связанных с проблемой «автор и повествователь в поэме» очень мало. Многие исследователи или не разграничивают автора и повествователя или говорят только об авторе, забывая о роли повествователя в тексте. Все это ведет к искажению истинного авторского замысла. Только рассмотрев эту проблему, открывается новая сторона произведения, позволяющая взглянуть на поэму, как отражение нового миросозерцания автора, связанного с переломом в духовной жизни писателя и потому увидеть истинный замысел поэмы. Актуальность данного исследования заключается в том, чтобы проследить линию повествователя и автору и затем увидеть совершенно иную, ранее не рассматриваемую сторону произведения.

Цели и задачи исследования.

Цель исследования - проследить линию повествователя и автора и прийти в выводу, что Н.В.Гоголь в поэме «Мертвые души» приближается к смысловой позиции древнерусского книжника, автора-повествователя древнерусского анонимного текста.

В работе были поставлены следующие задачи:

- изучить и систематизировать исследовательские труды по данной теме;

- проследить линию повествования автора и рассказчика;

- рассмотреть духовные смыслы подтекстов поэмы;

- доказать, что лирические отступления принадлежат автору и что автор - повествователь - герой текста.

Научная новизна работы состоит в том, что в работе сделана попытка представить Н.В.Гоголя в смысловой концепции древнерусского книжника, автора-повествователя.

Практическое применение результатов исследования возможно непосредственно на уроках литературы в школе и на факультативных занятиях.

Работа апробирована на научно-практической конференции «Филологическая культура и современный мир», состоявшейся в ЗабГПУ 23 апреля 2011 г.

Глава I. Литературоведческие концепции об авторе и повествователе «Мертвых душ»: тождество и разграничения

Величайшее произведение Н.В.Гоголя «Мертвые души» не оставлено без внимания критиков, с тех пор как написано. И не удивительно, ведь каждый согласится, что все в поэме загадочно, начиная названием и заканчивая деталями. Загадочен и сам автор, который время от времени появляется на страницах поэмы и трудно понять, где в поэме автор, а где повествователь. Среди исследователей на проблему разграничения автора и повествователя нет единой точки зрения.

В работах одних исследователей повествователь и авто разделены. Это разные люди, и роль их в тексте разная. В работах других исследователей автор и повествователь не разделяются. Это одно и то же лицо.

Исследователи А.М.Докусов, М.Т.Качурин подходят к различению автора и повествователя через описание их роли в тексте. А.М.Докусов утверждает, что повествователь не только рассказывает о героях, но и оценивает их, передает свои мысли и чувства, навеянные картинами жизни. Повествователь, по его мнению, проявляет себя во всех высказываниях - отступлениях, разбросанных по поэме. Это прежде всего конкретный образ автора поэмы со многими присущими именно ему чертами. А.М.Докусов отмечает, что хотя образ повествователя и близок автору, но их личности не тождественны. Повествователь в поэме - это, в известном смысле, идеальная личность, как ее представляет себе Гоголь, личность, освобожденная от второстепенных чувств, бытовых подробностей.

А.М. Докусов пишет: «Через повествователя дается все, что автору дорого, что он любит, что прошло через его душу». [4, 57] По мнению А.М. Докусова, автор проявляет себя в лирических отступлениях. Он пишет, что в лирических отступлениях, внутренне связанных между собой, выражено то душевное смятение, которое охватывает автора при виде царящего всюду неустройства.

Таким образом, в исследовании А.М.Докусова сделана попытка разделить автора и повествователя. Основное внимание в работе уделено повествователю, который по его мнению, выражает себя во всех высказываниях - отступлениях, разбросанных по поэме. Роль его в тексте - передать все, что дорого автору. Автор, по мнению А.М.Докусова проявляет себя в лирических отступлениях.

Через пространственные отношения Лотман Ю.М. рассматривает позицию автора, героев и читателя в тексте. Лотман Ю.М. в книге «О реализме Гоголя» пишет, что герои, читатель и автор включены в разные типы особого пространства. Герои находятся на земле, горизонт их заслонен предметами, они ничего не знают, кроме практических, житейских соображений, поразительно недальновидных; точка зрения читателя вынесена вверх - он видит широко вокруг, может знать о героях, об их прошлом и будущем, наблюдать нескольких героев одновременно; но читатель, видя всю широту сюжетных связей, не знает морального исхода. Ю.М.Лотман пишет, что это видит автор; автор - человек пути, как всякий пророк проповедует движение в бесконечность. Таким образом, Ю.М.Лотман, рассматривая пространственные отношения, говорит, что автор находится над всеми событиями, Ю.М.Лотман сравнивает его с пророком; герои, в исследовании Лотмана, «приземлены», горизонт их заслонен предметами; точка зрения читателя находится за пределами текста, но он не знает морального исхода, это знает лишь человек пути - автор.

Говоря об особенностях поэмы Гоголя «Мертвые души» С.Машинский в книге «Художественный мир Гоголя» высказывает мысль о том, что Гоголь предсказывал, что некоторые читатели будут недовольны его изображением Чичикова. Недовольны потому, что он глубоко заглянул ему в душу и обнажил его сокровеннейшие мысли, которые обычно человек никому другому не поверяет. Эти читатели были бы рады увидеть Чичикова таким, каким он показался Манилову и всему чиновному городу. С.Машинский отмечает, что эпическое повествование в «Мертвых душах» то и дело прерывается взволнованными лирическими монологами автора, оценивающего поведение персонажа или размышляющего о жизни, об искусстве. С.Машинский утверждает, что подлинным лирическим героем этой книги является сам Гоголь. Мы постоянно слышим его голос. Образ автора как бы непременный участник всех событий, происходящих в поэме. Он незримо присутствует всюду. Он внимательно следит за поведением своих героев и активно воздействует на читателя. «Причем голос автора совершенно лишен дидактики, ибо образ этот воспринимается изнутри, как представитель той же отраженной действительности, что и другие персонажи «Мертвых душ». Образ автора - это именно персонаж, созданный художником, обладающий своим характером и языком, имеющий собственное отношение к жизни, свой сложный духовный и нравственный мир. Этот лирический персонаж придает всему повествованию своеобразную эмоциональную окраску». [5, 357].

Таким образом, в исследовании С.И.Машинского автор и повествователь разделены, хотя прямого указания на это в работе нет. Большое внимание уделяется образу автора. Причем, образ автора - не сам Гоголь, а персонаж, созданный художником, обладающий своим характером и языком, т.е. это не реальное лицо.

Анализирует позицию автора в тексте и В.М.Кривонос в книге «Мертвые души Гоголя и становление новой русской прозы». В.Ш.Кривонос пишет, что автор, изображенный в «Мертвых душах» не тождественен самому Гоголю; он является особой формой выражения позиции художника в тексте, но отнюдь не реальным лицом. В.Ш.Кривонос утверждает, что автор, изображенный в «Мертвых душах» не тождественен самому Гоголю; он является особой формой выражения позиции художника в тексте, но отнюдь не реальным лицом. В.Ш.Кривонос утверждает, что автор в поэме не просто рассказывает об услышанном и увиденном, но прежде всего, творит. Рассматривая биографию персонажей В.Ш.Кривонос говорит, что биографию получает и изображенный Гоголем автор. Отсюда и насыщенность лирических монологов конкретными биографическими сведениями.

Автор статьи подчеркивает, что в лирических монологах раскрываются такие биографические подробности, которые характеризуют бытовое поведение автора, его житейские привычки, отношение к обыденной стороне человеческого существования (еда, сон, одежда и т.п.), но преимущественно интерес сосредоточен на событиях внутренней жизни автора.

В.Ш.Кривонос пишет, что лирические монологи призваны выразить душевную глубину, но эти свойства авторской личности выражаются и в собственно повествовании; и в этом смысле лирические монологи не являются отступлениями от повествования, но составляют с ним единое целое. Внутренний мир автора раскрывается в «Мертвых душах» не только в лирических монологах, духовный опыт обнаруживается и в житейских наблюдениях, и в обобщениях, и в той философичности, которая пронизывает серьезные и иронические замечания автора о тех или иных человеческих характерах, жизненных ситуациях, и общественных правах. Рассматривая сюжет поэмы, В.Ш.Кривонос выделяет в нем изображенный сюжет и сюжет рассказывания (сюжет героя и сюжет автора). Автор не ограничивает свою задачу простой передачей увиденного, но стремится к осмыслению реальности. Поэтому, делает вывод В.Ш.Кривонос, сюжет автора и сюжет героя «разного уровня и объема», они находятся, с одной стороны, в отношении взаимосвязи, с другой - подчинении второго сюжета первому. Сюжет рассказывания утверждает иные нормы, существенные для автора. Следовательно, два сюжета - это две картины мира. Истина, таким образом, не соединяется изначально с авторской позицией, но ищется в повествовании, во взаимодействии автора и героя (сюжета автора и сюжета героя).

Таким образом, исследование В.Ш.Кривоноса посвящено образу автора, который является особой формой выражения художника в тексте и не тождественен Гоголю. По утверждению В.Ш.Кривоноса роль повествователя выполняет автор, но это особенный образ; он не просто рассказывает, он творит.

Исследователь Е.А.Смирнова подходит к различению автора и рассказчика через описание пейзажей в тексте. Она отмечает в книге «Поэма Гоголя «Мертвые души» особенность изображения Гоголем негативных явлений жизни «...как будто откуда-то из глубин текста раздается голос проповедника, обличающего греховность происходящего». [3, 59]

Е.А.Смирнова отмечает, что авторская проповедь обращена к читательской аудитории и направлена против «грехов» повседневных, социально-конкретных. Исследователь пишет, что в символике гоголевских пейзажей заключена целая философия человека. Тот, кто не развивал своих душевных способностей, пренебрег ими, показан «в челюстях ада», извративший же природные добрые качества души неизбежно станет жертвой «грозного» карающего неба. То есть автор, по мнению Смирновой, проявляет себя и через символику пейзажей. Сад Плюшкина символизирует естественную природу человека (за исключением заглохшего участка). Рядом с плюшкинским - другой сад, соседа «ветвь, лишенная своей яркой зелени...», «в двадцать раз грозе является то ночное небо».

Что касается повествователя, то Е.А.Смирнова отмечает, что его голос имеет в поэме множество модификаций - звучит то торжественно, то иронически, то сливается с голосами персонажей.

Таким образом, в данном исследовании Е.А.Смирновой автор и рассказчик разделены. Автор, по ее мнению, проявляет себя через пейзажи, которые имеют символическую направленность. Повествователь - через основное повествование, причем, лирические монологи принадлежат ему и имеют разное звучание.

В.М.Маркович, говоря о символическом подтексте поэмы, говорит, что в последних пяти главах первого тома взаимодополнительные тенденции обобщения, деформации и иносказания все больше приближаются к слиянию, пока в финале не происходит своеобразный смысловой «взрыв», смешивающий и объединяющий их. Его очевидной основой оказывается «лирическая концентрация» (термин Т.И.Сильман) авторского повествования. Именно она, резко усилившаяся в последних главах, делает возможным слияние других родственных ей художественных импульсов. Все формирующие символику финала смысловые переходы (от брички Чичикова и его переживаний к переживаниям русского вообще, далее к уже вполне абстрактной «птице-тройке» и, наконец, к Руси, несущейся по дороге истории «напрямую» не мотивированы ничем, кроме стремительного взлета авторских чувств и вдохновения. Лирические вспышки возникали и в предшествующих главах, но по мере приближения к финалу происходит своеобразное «сгущение» лиризма. Лирические отступления становятся более частыми и напряженными. Меняется их внутреннее обоснование: открыто субъективным мыслям и чувствам автора столь же открыто придаются «мессианская» окраска и универсальность (общенациональная, всечеловеческая и порой даже «сверхчеловеческая»). Все содержание, открывшееся читателю в первом томе, уходит в многозначные «сверхсмыслы» финального аккорда.

Таким образом, по мнению В.М.Марковича, автор проявляет себя в «сверхсмыслах» поэмы и именно лирические отступления автора несут на себе основную смысловую нагрузку.

В статье «Гоголь от циклической к линейной концепции истории» Михаила Строгонова автор и повествователь рассматриваются как одно и то же. Так, исследователь пишет, что, описывая историю Плюшкина, Гоголь скажет, что все, что ни привозили крестьяне Плюшкину, «сваливалось в кладовые, и все становилось гниль и прореха, и сам он обратился наконец в какую-то прореху на человечестве» [2, 4].

Далее М.Строганов продолжает, что описав сделку героев, автор восклицает: «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!...»

Таким образом, исследователь не различает автора и повествователя, говоря о нем, как об одном лице.

Ю.Манн в книге «В поисках живой души» анализирует авторскую позицию в тексте, исходя из вечного закона человеческого предназначения. Он пишет, что Гоголю было свойственно ощущение избранности. То, что надлежит сделать, может сделать только он один. Между автором и Русью нет посредников, их связь прямая и кратчайшая. Заключает свои мысли Ю.Манн словами: «Один, может быть, человек нашелся на всей Руси, который именно подумал более всех о самом существенном... И этот человек - творец мертвых душ». [6, 213]

С.Т.Аксаков в книге «Воспоминания современников» пишет о значении творчества Н.В.Гоголя, вспоминая свое знакомство с произведением «Мертвые души», впечатления, полученные после прочтения. Аксаков говорит: «Как можно было создать с таким совершенством все характеры и среди этой пошлой, бесцветной ничтожности отделить всякого такими резкими отличительными чертами. И что за восхитительные места везде, Гед автор говорит сам от себя!» [5, 385]

Здесь речь идет о лирических отступлениях. Таким образом, Аксаков говорит о значении их в тексте и автора в них.

Через духовный аспект в жизни Н.В.Гоголя анализирует творчество писателя В.А.Воропаев. Во вступительной статье к «Духовной прозе» Гоголя, он пишет: «По Гоголю, литература должна выполнять ту же задачу, что и сочинения духовных писателей - вести душу к ее совершенству» [6, 31]. В.А.Воропаев замечает, что узнать Гоголя, попытаться понять можно только лишь познакомившись с его духовными работами. Исследователь гооврит, что нынешнее общественное мнение о Гоголе является навязанным многочисленными статьями, между тем, оценить творчество писателя невозможно вне духовных категорий. В.Воропаев приводит слова Гоголя из его духовных работ.

Таким образом, В.Воропаев говорит о Гоголе как продолжателе святоотеческой традиции.

С.И.Машинский в своей монографии «Мертвые души» Н.В.Гоголя разделяет позиции автора и рассказчика. Исследователь отмечает, что авторская речь в произведении очень емка, она завершает портреты «героев» и устремлена к вершине помещичьего общества. По мнению С.И.Машинского, Гоголь пронизывает своими замечаниями речь рассказчика, т.е. мы слышим голос самого автора.

Машинский отмечает, что в главе о Плюшкине есть такой разговор автора с воображаемым требовательным и недоверчивым читателем. «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! Мог так измениться! И похоже это на правду?» И Гоголь отвечает: «Все похоже на правду, все может статься с человеком». Не случайно поэтому начинается глава о Плюшкине глубоко интимным признанием Гоголя о том, как окружающая его действительность сменила с нем «детский любопытный взгляд», не замечающий скрытой пошлости, на трезвую проницательность и глубокую грусть.

Таким образом, по мнению С.И.Машинского, автор присутствует в тексте как и рассказчик.

Е.В.Вишневецкая в статье «Роль детали в поэме «Мертвые души» анализирует детали в поэме. При этом нужно отметить, что позиции автора и повествователя в работе не разделены. Автор, по мнению исследователя, и ведет повествование и высказывает свои мысли. Он пишет: «Гоголь и смеется над этой бессмысленной, словно ворох старых бумаг, реальностью города NN, и задумывается о ней, приходя к выводам, далеко не утешительным». [8, 13]

П.К.Боголепов в книге «Язык поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души». Для исследователя автор и повествователь - одно лицо. Он говорит, что Гоголь в поэме обстоятельно и последовательно развивает события, он как бы своими глазами наблюдает происходящее, вглядывается во все характерные подробности людей, предметов или явлений и с необычайной меткостью изображает их в поэме. Боголепов замечает, что в начале 2-й главы поэмы Гоголь прямо характеризует себя: «Автор любит чрезвычайно быть обстоятельным во всем и с этой стороны, несмотря на то, что сам человек русский, хочет быть аккуратен, как немец».

Е.Ю.Полтавец в статье «Мертвые души» Н.В.Гоголя: опыт комментированного чтения не разделяет автора и повествователя. Роль повествователя выполняет автор. Он пишет: «Автор сближает в дальнейшем Чичикова с Наполеоном, а в последней главе провозглашает: «Припряжка подлеца!» [ , 80] Но роль автора, как указывает Полтавец, необычная, так как жанр самого произведения необычен. На основе жанра проповеди Гоголь создал небывалый жанр «художественной проповеди».

Руслан Киреев в статье «Гоголь. Талызинский особняк» рассуждает о подробностях жизни и смерти великого писателя. Он пишет, что Гоголь был недоверчивый ни к кому, скрытный, никому не поверял своих тайных помышлений, не делал ничего, чтобы могло выявить глубь души его. Но, замечает Руслан Киреев, Гоголя можно обнаружить с его мыслями, взглядами на жизнь в произведениях. «Гоголь выражал себя в знаменитых лирических отступлениях «Мертвых душ» (сам он именовал их «лирическими порывами), но выражал изнутри, в письмах же смотрел на себя как бы со стороны...».

М.М.Дунаев подходит к разграничению автора и повествователя через утверждение В.Зеньковского, что творчество Гоголя своеобразно своей многоплановостью. Поэтому нельзя выделять проявления лишь одного плана, одного уровня: картина выйдет плоской, лишенной объема.

К работам, в которых автор и повествователь не разделяются, относится исследование Е.С.Смирновой «Поэма Н.В.Гоголя «Мертвые души». В одной из глав она пишет о значении творчества Гоголя: «Гоголь высказывает задушевные мысли о значении своего художественного творчества, о смысле изображения в поэме пошлости, пошлого человека, незаметных мелочей обыденной жизни, разоблачения недостатков, всего подлого и низкого. Он видел свой долг писателя в том, чтобы показать действительную жизнь своей родины. [Кто же как не автор должен сказать святую правду?» - спрашивает он]».

По мнению Е.С.Смирновой, в поэме «Мертвые души» только автор, который одновременно является и повествователем, разоблачая недостатки, всего подлого и низкого.

Не разделяет автора и рассказчика и В.Н.Турбин в книге «Герои Гоголя». В своем исследовании он говорит о бездуховности героев Гоголя. «Грешная земля в поэме Гоголя явлена в ее социальной конкретности: новые герои подвизаются на земле, деловитые, прижимистые, эгоистичные. И на грешной земле, точно в зеркале, отражается происходящее в космосе: люди отвергают духовность, на которую они втайне способны; но какие-то неясные воспоминания тем не менее преследуют их. Тени этих воспоминаний хлопочут, торгуются, пререкаются: какой-то театр теней ярко раскрашенных, массивных, тяжеловесных, но нисколько не подозревающих о том, что они все-таки одноцветные тени».

Нужно заметить, что исследователь даже не употребляет слово повествователь. Автор и повествователь в его работе одно и то же и цель их - раскрыть бездуховность героев.

М.Б.Храпченко в книге «Мертвые души» Н.В.Гоголя, анализируя «сущность» «Мертвых душ» пишет, что повествование о купле и продаже мертвых душ с особой силой обнажало паразитический характер бытия обитателей усадеб, их духовное и нравственное уродство. М.В.Храпченко подчеркивает, что показывая своих героев, Гоголь не ставил перед собой задачу создать сатирические образы, он изображал жизнь в ее реальном облике, в ее истине, и именно это глубокое воплощение жизненной правды выступало как беспощадная сатира. «Писатель ярко подчеркивает, что изображаемые им действующие лица представляют собой не какие-либо уникумы, печальные исключения, а обыденные, широко распространенные характеры, которыми «кишит наша земная, подчас горькая и скушная дорога». [7, 34]

Таким образом, М.Б.Храпченко, раскрывая актуальность произведения «Мертвые души» выделяет автора, который изображает широко-распространенные характеры, но не выделяет повествователя.

Подробнее об актуальности пишет Александр Разумихин в статье «Мертвые души» - опыт современного прочтения». Он говорит, что вопрос, родившийся от приподнятой брови покойного прокурора: «Где выход, где дорога?», будет не менее актуальным, или в его годы. Получается, не зря прокурор и жил, и умер, если по сей день заставляет думать о насущном или о вечном?

А.Разумихин продолжает, что до чего, оказывается, соблазнительно ткнуть пальцем в другого, обозвать его Чичиковым, определить в подлецы и откреститься от него, даже части его в самом себе. Прочитывая поэму исключительно как сатирическое произведение и ставя его в ряд мертвых душ, А.Разумихин убежден, мы уподобляемся гоголевскому добродетельному человеку, наподобие тех, что «нежданно, как из окошка, выглянули в конце...поэмы... Кифы Мокиевича и Мокия Кифовича, «думающих не о том, чтобы не делать дурного, а о том, чтобы только не говорили, что они делают дурное».

А.Разумихин приводит раздумья Гоголя, в которых последний заключает, что «мудр тот, кто не гнушается никаким характером... И еще тайна, почему сей образ предстал в ныне являющийся на свет поэме».

В статье приводится мысль, что можно спорить, в каждом ли из нас есть доля Чичикова. Вместе с тем, нельзя не видеть, что Гоголь Н.В. нисколько не утверждает, будто в нас может быть лишь часть Чичикова. Те, в ком нет этой части, вполне могут иметь в себе часть того же Манилова, или Коробочки, или Ноздрева, или Собакевича, или Плюшкина.

Таким образом, исследователь А.Разумихин утверждает, что образы, проблемы, поднятые с поэме - все актуально, и за значимым этим содержанием стоит образ автора. А.Разумихин не говорит о повествователе, говорит только об авторе.

Говоря об авторе «Мертвых душ» Анри Труайя в статье «Мои Мертвые души» приводит строки из письма Гоголя. «Никто из моих читателей не знал того, что смеясь над моими героями, он смеялся надо мной... Я не любил никогда моих дурных качеств... необыкновенным душевным состоянием я был доведен до того, чтобы передавать их моим героям». [5 ,150]

Заключая свои воспоминания с поэмой Гоголя «Мертвые души» Анри Труайя пишет, что персонажи «Мертвых душ» - точно колония паразитов, впившихся в тело Гоголя. 15 лет он питал их своей кровью, и когда попытался вырвать их из своей плоти, погиб сам.

Таким образом, Анри Труайя говорит об авторе поэмы, связывая содержание произведения с жизнью самого писателя.

Исследователь А.Н.Степанов в книге «Биография писателя» анализирует авторскую позицию в поэме через раскрытие сущности каждого из героев. Они пишет, что вслед за разъезжающим по России Чичиковым автор ведет читателей от одного помещика к другому, и чем дальше, тем все больше и больше раскрываются неприглядные образы крепостников, картины их пошлой жизни и низменные нравы. Отупевший от лени прекраснодушный болтун Манилов, ярмарочный мошенник, лгун и скандалист Ноздрев, дубинноголовая Коробочка, злобный кулак и кровопийца Собакевич, «прореха на человечестве» Плюшкин - вот они, презренные тунеядцы, алчные корыстолюбцы. Страшен и гадок мир этих нравственных уродов.

Таким образом, А.Н.Степанов анализирует авторскую позицию в тексте: вести читателей от одного помещика к другому и раскрывать неприглядные образы крепостников, т.е. автор и повествователь одно и то же.

М.С.Гус в книге «Живая Россия и Мертвые души» приводит цитату Погодина. «Гоголь выстроил длинный коридор, по которому ведет своего читателя вместе с Чичиковым и, отворяя дверь направо и налево, показывает сидящего в каждой комнате урода». [4, 44]

М.С.Гус отмечает, что в «Мертвых душах» герой не только Чичиков, но и сидящий с ним в бричке невидимый «лирический герой», представляющий автора. Их двуединство художественно воспроизводит историческую истину «общего состояния мира», в котором то, что есть «обречено на гибель».

Таким образом, М.С.Тус, с одной стороны, не разделяет автора и повествователя; с другой - разделяет героя - Чичикова и автора, который является «лирическим героем», т.е., по мнению М.С.Гуса, Н.В.Гоголь выступает и как повествователь, и как автор, и как «своеобразный герой поэмы».

Автор и рассказчик - одно лицо и в исследовании И.П.Щеблыкина «Об одной распространенной ошибке в толковании поэмы Н.В.Гоголя». Он пишет, что прямое отождествление гоголевских типов с реальными людьми русской жизни 40-х годов таит в себе грубую ошибку и ведет к искажению поэтической природы гоголевскому таланта. И.П.Щеблыкин обращает внимание, что Гоголь художник, а художник не копирует, а типизирует своих персонажей на основе замеченных в самой жизни, но собранных потом (по кусочкам, по частичкам) признаков каких-либо свойств человеческого характера или (как у Гоголя) нравственного недуга. И поэтому, не существовало именно Манилова, какого нарисовал Гоголь или Ноздрева с Плюшкиным.

«...не уродов казнил он, как правило, уже неисправимых и пропащих, а вскрывал червоточины, которые мелкими долями внедряются обычно незаметно в сердца и души, в общем-то, обыкновенных, а часто и хороших людей»... [1, 5-7]

И.П.Щеблыкин отмечает, что глубинная линия связана с показом процессов духовного омертвления личности. когда она лишается нравственных, завещанных Христом ориентиров или подчиняет себя какой-либо одной, доведенной до крайности, страсти.

Таким образом, по мнению И.П.Щеблыкина, автор и повествовать в одном лице показывает процесс духовного омертвления личности.

Говоря об авторской роли в тексте, И.И.Гарин в книге «Загадочный Гоголь» приводит слова Н.В.Гоголя: «И всего ужаснее, что эти уставившиеся на нас «дряхлые страшилищи с печальными лицами», «дети непросвещения, русские уроды», «взяты из нашей же земли», «из русской действительности, несмотря на всю свою призрачность, они «из того же тела, из которого и мы; они - мы, отраженные в каком-то дьявольском и все-таки правдивом зеркале» [4, 397]

Анализируя замысел поэмы, И.И.Гарин пишет, что ощущая колоссальность своего замысла, Гоголь настоятельно внушал окружавшим мысль о собственном мессианстве, праве нравственного поучения, открытия современникам путей и промыслов Божьих.

«Один, может быть, человек нашелся на всей Руси, который именно подумал более всех о самом существенном...» И этот человек - творец «Мертвых душ». [1, 394]

Ю.В.Манн в книге И.И.Гарина говорит, что сначала Гоголь внушал своим друзьям, что его нужно беречь, как человека, который создает великое произведение, затем прибавилась новая нота: его нужно беречь как человека, вмещающего в себя великую истину, несущего в себе высокое пророческое слово.

Таким образом, в исследовании И.И.Гарина уже есть попытка разграничить автора и рассказчика через их роль в тексте, но прямого указания на это нет.

Таким образом, в работах по проблеме соотношения автора и повествователя в поэме Н.В.Гоголя «Мертвые души» нет единства мнений. Одни исследователи разграничивают автора и повествователя, основывал свое разделение через пространственные отношения, описание пейзажей, анализе лирических отступлений и т.д.

Другие исследователи не разграничивают автора и повествователя. Для них это одно лицо. Исследователи раскрывают образ автора через его роль в тексте, актуальность поэмы.

Следует отметить, что отдельных исследований по данной теме нет, они лишь включены в работы отдельными замечаниями.

Глава II. Гоголь в смысловой концепции автора древнерусского книжника

Поэма Н.В.Гоголя «Мертвые души» является отражением нового миросозерцания писателя. В период написания поэмы Гоголь меняется как человек. В центре всего - дума о Боге. Нужно отметить, что вера для Гоголя - не просто - миросозерцание, в ней он видит и чувствует свое призвание. Гоголь читает творения святых отцов, углубляется в святоотеческую литературу, совершает паломничество к святым местам.

В.А.Воропаев говорит, что Гоголь как бы нащупывает новый для него жанр, приближаясь к традициям святоотеческой литературы.

Как и древнерусский книжник, Гоголь считает свое произведение, данным Богом. Е.С.Смирнова-Чикина приводит слова писателя: «Как будто какая-то неведомая сила руководила мной и строки лились одна за другой...».

Черты древнерусского текста проявляются и в том, что Гоголь хотел в своей книге дать программу «общего добра и установить ясное отношение ко всем трудным вопросам современности - и вместе с тем приобщить к своему пониманию жизни всех тех, кто ищет добра. «...печатаю я книгу вовсе не для удовольствия публики и читателей, а также не для получения славы или денег. Печатаю я ее в твердом убеждении, что книга моя нужна и полезна России, именно в нынешнее время...» [1, 128]. В «Авторской исповеди» Гоголь писал, что человек и душа сделались предметом его наблюдений. В этот период он пишет для своих друзей ряд духовно-нравственных наставлений, или «правил», которыми они должны руководствоваться в повседневной жизни.

«Не пренебрегайте никак этими правилами, они все истекли из душевного опыта, подтверждены святыми примерами, и потому примите их как поведение самого Бога» [1, 8].

Что касается государственности, то для Гоголя государи - люди от Бога. «...слышно, сам Бог строил незримо руками государей» [ , 414]. Гоголь воспевал высшее значение монархии, монарх для него - человек священный.

Как древнерусский книжник выступает Гоголь, осознавая задачу «внутренней миссии», задачу возвращения душ ко Христу. С этим связаны и его мысли об особом призвании России, об особых путях ее. В «Выбранный местах» пишет, что «одна Россия чует приближение иного царствия».

«Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский». [5 , 136] Кроме того, подобно древнерусскому книжнику, Гоголь выступает как пророк: «Непонятной тоской уже загорелась земля; черствее и черствее становится жизнь; все мельчает и возрастает в виду всех один образ скуки. Боже! Страшно и пусто становится в Твоем мире!» [5, 118]

Но на фоне этих безрадостных переживаний росла у Гоголя вера в Россию, в то, что «праздник Светлого Воскресения воспразднуется, как следует, прежде у нас, нежели у других народов...» [5, 119].

Таким образом, Гоголь следует традиции древнерусской литературы. Попробуем проследить эту традицию в поэме «Мертвые души».

2.1 Духовные смыслы подтекстов гоголевской поэмы

гоголь урок литература обучение

В произведениях литературы XIX в. образы рассказчика и автора разделялись. Автор находился в стороне. Повествование полностью принадлежало рассказчику, автор лишь был наблюдателем происходящего. Таковы произведения А.С.Пушкина («Повести Белкина»), М.Ю.Лермонтова («Герой нашего времени»). По какому же пути пошел Н.В.Гоголь в произведении «Мертвые души»?

Итак, цель второй части - проследить линию повествователя и линию автора. Повествователь - лицо, от имени которого ведется рассказ о людях и событиях в эпических и лироэпических произведениях. Таким образом, между читателем и героями рассказа, повести, поэмы или романа всегда стоит как бы посредник - тот, кто повествует о людях и событиях. Повествователь выступает с большей или меньшей отчетливостью как самостоятельный образ, который раскрывается именно в том, как он рассказывает о событиях и людях, как он к ним относится, что по их поводу думает и чувствует. [3, 110]

Авторская речь (от лат. auctor - создатель) - слова, которыми автор прямо, от себя, характеризует своих героев, оценивает их поступки, описывает события, обстановку, пейзаж. Иногда авторская речь в произведении не связана с действующими лицами и событиями повествования. В таких авторских, или, иначе лирических отступлениях, автор высказывает свои мысли, сообщает о своих чувствах, разъясняя и дополняя свое повествование.

В поэме Гоголя «Мертвые души» присутствие повествователя наблюдается с первых строк. Его особенности проявляются в манере изложения, интонации, выборе лексики, обращении нашего внимания на отдельные эпизоды, детали.

Но при все при этом, видим, что над всем происходящим стоит образ автора, смех, ирония, сочувствие или жалость также чувствуется в тексте.

Рассказчик обращает наше внимание на детали, которых в поэме великое множество. Чичиков приезжает в город. Рассказчик сразу же обращает внимание читателей на каких-то мужиков, рассуждающих о колесах брички героя, и некого молодого человека с тульской булавкой в виде пистолета. Чичикову достается номер в местной гостинице, тут же рассказчик говорит даже о тараканах и о двери в соседнее помещение, заставленной комодом. В описании наружного фасада гостиницы появляется деталь - выглядывающий из окна краснолицый сбитенщик с самоваром из красной меди.

Вот здесь наблюдается незримое присутствие автора. Гоголь уподобляет предмет и человека двум предметам, двум самоварам. То есть автор находится в подтексте, в смыслах, а повествователь в словесной материи текста, в словах и образах.

Аналогичный прием сравнения с чем-то, лишенным человеческих черт, используется Гоголем и в других эпизодах поэмы (деревни с бабами в верхних окнах домов и свиньями - в нижних, два лица в окне дома Собакевича, похожие одно на огурец, другое - на молдаванскую тыкву, из которой делают балалайки, лицо губернаторской дочки, мертвенно-овальное, чистое, как только что снесенное лично, «черные фраки» на балу - сравнение с мухами.

Рассказчик передает нам все эти детали, которые с одной стороны, служат для изображения незначительных персонажей. Но с другой стороны, за этими отдельными штрихами слышится голос автора, Н.В.Гоголя, говорящий об изначальной бездуховности города.

Всеми этими деталями Гоголь подчеркивает отрицательные качества помещиков: Манилова, Коробочки, Плюшкина, Собакевича, Ноздрева.

Вот Манилов со своим сладким приторным лицом, который привык к безделию, любит строить планы на будущее, но дальше слов никогда не идет. Он только курит трубку (в комнате у него везде аккуратные горки табака и золы), а на столе - одна и та же книга, заложенная на одой и той же странице. Гостиная обставлена прекрасной мебелью (правда, на два кресла не хватило шелковой материи). Вечером приносятся в гостиную подсвечники. Один роскошный, другой - «просто медный инвалид».

И опять автор скрывается в смыслы, в подтекст. В деталях интерьера Гоголь отражает незавершенность, бессмысленность действий Манилова, который на словах стремится к прекрасному и построил беседку под названием «Храм уединенного размышления», а на самом деле ведет совершенно бездуховную, скучную жизнь, «скучно-синеватую», как лес в его поместье.

В доме Собакевича все предметы похожи на хозяина и не случайно. Через эти предметы автор говорит читателю о закрытой толстою скорлупою душе героя. Пузатые тяжелые стулья, бюро, стол, дрозд в клетке. Сам Собакевич неуклюжий, с грубым лицом, ходит во фраке медвежьего цвета, имеет привычку наступать всем на ноги и много ест (в день приезда Чичикова подаются ватрушки размером с тарелку и индюк величиной с теленка) и лицо Собакевича немудреное. Из-под текста слышится голос автора, говорящий, что природа не мудрила над ним: хватила топором раз - вышел нос, хватила в другой - вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши пустила на свет.

Что касается Коробочки, то это рачительная хозяйка, но ее жизнь - «...Это жизнь старой бездуховной старухи, чье медленное время отсчитывается хрипящими и шипящими настенными часами» [4, 13] Глядя на эту пожилую женщину в спальном чепце, понимаем, что писатель не старался ни позабавить нас, ни удивить. Однако почему-то выйдя из терпения, Чичиков назовет Коробочку дубинноголовой и крепколобой. Действительно, Коробочка не отличается остротой ума. Тем не менее, деревенька ее, и немаленькая, «показывала довольство обитателей». Получается, не такая она и плохая хозяйка. Чичикова положила на чистое белье, костюм гостя велела служанке вычистить, утром встретила приветливо.

Почему же тогда в поэме дубинноголовая Коробочка? На этот вопрос может ответить автор. И вот в эпизоде, где Чичиков выходит из терпения, появляется Н.В.Гоголь. «Впрочем - говорит автор, - Чичиков напрасно сердился: иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка. Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь; сколько ни представляй ему доводов, ясных как день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены» [3, 85]. Вот ее реальное прегрешение, причина, по которой ей приклеивают и дубинноголовость и крепколобость.

Из всех героев именно ее Гоголь, сначала найдя сходство с одним из чучел на длинных шестах, с растопыренными руками (на нем даже надет был чепец самой хозяйки), решил затем сравнить с министром. Тут опять голос автора, говорящий, что «хорош министр, которого ничем не пересилишь; сколько не представляй ему доводов, ясных как день» [4, 84].

Что касается Ноздрева, то о нем сам Гоголь скажет «Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане; но легкомысленно непроницательны люди, и человек в другой кафтане, кажется им другим человеком». [5, 106]

Повествователь даст обстоятельнейшую характеристику героя. Из нее мы узнаем, что в картинки играл Ноздрев не совсем безгрешно, что врать был горазд и без всякой нужды, что в свои тридцать пять был охотник погулять, частенько бывал бит. И что всего страннее, что может только на одной Руси случиться, он грез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего; что была у него одна маленькая страсть: любил нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины, и одна большая: любую минуту он готов был предложить ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все, что ни есть на все, что хотите.

Повествователь на двух страницах нарисовал портрет этого разбитного малого, говоруна, кутилы, лихача. Но сквозь эти строки явно чувствуется неподражаемая ирония и веселая насмешка Н.В.Гоголя и несколько раз сделает он характерные оговорки: «Таких людей приходилось всякому встречать немало» и «может быть, назовут его характером избитым, станут говорить, что теперь уже нет Ноздрева. Увы! Несправедливы будут те, которые станут говорить так». [5, 105]

У Плюшкина от всего веет запустением, упадком, даже смертью: плохие дороги, разрушающиеся, покосившиеся избы и церкви, неухоженный господский дом, зеленая плесень, гниющее сено, разросшийся сад. Интерьер дома беспорядочен, хаотичен: куча разнообразного ненужного хлама, который Плюшкин копит неизвестно зачем (бессмысленное накопительство). Глаза помещика - как черные мыши, все еще быстрые; он старается все подмечать и следит за своими крепостными, жалеет свечей и бумаги, но бережливость его ничтожна. Душа его где-то внизу, а ее нужно поднимать, возвышать. Может быть, потому, он поднимал с пола все, что видел, что его душе это необходимо. Здесь же мы слышим голос автора: «Забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымите потом!»[7, 167] Даже бревна удивительной мостовой в имении Плюшкина «подымались то вверх, то вниз». Не так ли и Бог поднимает и спасает нашу душу, потонувшую в грехе?

Калейдоскоп бессмысленных деталей обрисовывает пустоту - подлинное содержание города, - в которой абсурдные слухи произрастают как грибы, так как горожане увязли в бездействии; у большинства нет ни целей, ни стремлений, они топчутся на одном месте.

Чичиков, по крайней мере, движется вперед по дороге жизни, хотя цели его, конечно, слишком мелочны. Шкатулка Чичикова - целый мир, вещественное повествование о жизни героя, о приобретениях, накопительстве, об упорной погоне за деньгами, о расчетливости и самолюбовании; здесь и мыло, и бритвы, и чернильница, и перья, и афиши, и билеты, и гербовая бумага, и ассигнации. Деньги составляют главную его страсть. Ведь еще отец учил его: «Все прошибешь на свете копейкой». Таким образом, через детали, подробности слышится голос автора, говорящий о том, что люди погрязли в вещизме, идет подмена ценностей. Духовное отодвигается, на первый план выступает материальное.

Рассмотрев детали, видим, что рассказчик и автор в тексте существуют нераздельно. Рассказчик - в словесной материи текста (словах), автор - в подтексте, в смыслах. Необходимо отметить, что в тексте поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души» много словесных деталей, а именно - пословиц, через которые можно проследить авторское отношение к событиям и героям поэмы.

«Чем более я обдумывал мое сочинение, - писал Гоголь в «Авторской исповеди», - тем более видел, что не случайно следует мне взять характеры, какие попадутся, но избрать одни те, на которых заметней и глубже отпечатлелись истинно русские, коренные свойства наши».

Характер Манилова - помещика «без задора», пустопорожнего мечтателя объясняется через пословицу: «Один Бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы». То есть автор опять через подтекст пословицы говорит люди с характером, подобном Манилова - люди так себе. Эти люди, как и наш герой, ничего не делают. Всю жизнь он сидит, курит трубку и тянет время до ужина. Работу, труд признает для себя ненужным, необязательным, мешающим ему жить. Именно это и говорит автор через подтекст пословицы.

Медвежья натура Собакевича, имевшего крепкий и на диво стаченный образ», в хозяйстве которого все было «упористо, без ломатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке», находит свое итоговое определение в пословичной формуле: «Эк, наградил-то тебя Бог! Вот уж точно, как говорят, неладно скроен, да крепко сшит...»

Этой пословицей Гоголь выражает натуру Собакевича. Внешне мрачный и безучастный, с лицом, на котором не заметно ни малейшего выражения мысли. Немногословный и неуклюжий Собакевич преображается, обретает подлинное красноречие лишь в двух случаях; когда речь заходит о еде, и когда дельце способно обернуться для него несомненной выгодой, поэтому и торгуется он с Чичиковым до последнего, становясь почти поэтом, описывая достоинства своих умерших каретника Михеева, кирпичника Милушкина, сапожника Телятникова, плотника Пробки и торговавшего в Москве мцжика Сорокоплехина.

Как отмечает Владимир Воропаев: «Характеры эпизодических персонажей поэмы порой полностью исчерпываются пословицами или пословичными выражениями исторического замысла [1, 18]

О сапожнике Максиме Телятникове Гоголь говорит: «Что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хотя бы рот хмельного».

Заседатель Дробяжкин был «блудлив как кошка...». Мижуев был один из тех людей, которые, кажется, никогда не согласятся плясать по чужой дудке», а кончится всегда тем, что пойдут «поплясывать как нельзя лучше под чужую дудку, словом, начнут гладью, а кончат гадью».

То есть за смыслом метких выражений стоит Гоголь, выражающий свое отношение к героям. «Известно, - говорил Гоголь, - что если сумеешь замкнуть речь ловко прибранной пословицей, то сим объяснишь ей вдруг народу, как бы сама по себе ни была она свыше его понятия».

В.Воропаев в статье «История замысла и его осуществление» отмечает, что Гоголь любил выражать заветные свои мысли в пословицах.

Таким образом, повествователь передает нам материальную оболочку пословиц, но за этими меткими выражениями стоит автор, выражающий свое отношение к героям, событиям, оценку их, делает своего рода «подсказку» читателям. Ведь именно пословица «Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит» во II томе несет смысл авторского замысла.

Итак, проследив по тексту как через детали выражается позиция автора и повествователя, видим, что повествователь - в словесной материи текста, в словах и образах, автор содержится в подтекстах, духовных смыслах текста.

2.2 Голос автора в лирических отступлениях

Кроме разного рода подробностей и деталей, через которые автор выражает свое отношение к событиям и деталям (но выражение это не прямое), в тексте есть отступления, в которых автор непосредственно выражает свои мысли, и отступления, в которых голоса автора и повествователя переплетаются.

«Наряду с разного рода истоками в «Мертвых душах» выступает и пастырское слово». Пастырское слово - слово священное, слово руководителя паствы. [2, 426].

В отступлении «о роли русского слова» голоса рассказчика, который обращается к читателю, и автора переплетаются. Для Гоголя всегда имела значение роль «древнерусского слова» в формировании национальной культуры.

«Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения». Уже в этом отступлении начинает звучать «пастырский голос» Гоголя. «...гордость и благородство и уж чего не выражает лицо его?». В «Выбранных местах» Гоголь пишет: «Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок, все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи»... [3, 111]

Этот отрывок из духовной прозы Гоголя точно доказывает, что перед нами автор. Заканчивается отступление вновь рассказчиком, который продолжает повествование.

Как истинно верующий человек Гоголь видит Русь с несметным множеством церквей, монастырей с куполами, главами, крестами, рассыпанными на святой, благочестивой Руси; Гоголь видит монастыри - как центры образованности Руси и поэтому снова здесь звучит значение и роль русского слова. «...но нет слова, которое было бы так замашисто бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово» [3, 148].

Грусть и сожаление звучат в отступлении-рассуждении Гоголя о невозвратно ушедших годах.

В минуты ностальгии каждый человек сожалеет о былом, о невозвратимо ушедшем. И здесь, скорее всего, нашли отражение те изменения, которые произошли с Гоголем: все ему кажется теперь пошлым и неприютным.

«...равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно...» [3, 149]

Воспевая русское слово, автор в произведении говорит и о своеобразии русского характера. Здесь: «...все любит развернуться, нежели съежиться, и тем поразительнее бывает оно, что тут же в соседстве подвернется помещик, кутящий во всю ширину русской удали и барства, прожигающий, как говорится, насквозь жизнь...» [3, 138]

О свойстве русского характера пишет Н.В.Гоголь в работе «Выбранные места из переписки с друзьями».

«В природе человека, и особенно русского, есть чудное свойство: как только заметит он, что другой сколько-нибудь к нему наклоняется или показывает снисхождение, он сам уже готов чуть не просить прощения. Уступить никто не хочет первым, но как только один решился на великодушное дело, другой уже рвется как бы перещеголять его великодушьем. Вот почему у нас скорей, чем где-либо, могут быть прекращены самые застарелые ссоры и тяжбы, если только станет среди тинущихся человек истинно благородный, уважаемый всеми и притом еще знаток человеческого сердца...» [1, 142]

Это служит доказательством того, что и в отступлении в поэме «Мертвые души» перед нами автор, а не повествователь.

Переплетаются линии автора и повествователя в отступлении «И до ничтожности, мелодичности, гадости мог снизойти человек». С одной стороны - это слова повествователя, продолжающего повествование.

С другой - чувствуется пастырское слово Гоголя. «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымите потом! Гоголь как будто возносится над событиями, его взгляд сверху. «Все похоже на правду, все может статься с человеком».

Пастырское слово и в работе Н.В.Гоголя «Размышления о Божественной литургии». «Чем больше опасности, тем сильней следует собрать силы и возносить сильней молитву к Богу. Находящийся средь битвы не теряй сего ни на час из виду; готовящийся к битве, приготовляй себя к тому заранее, дабы трезво, бодрственно и весело потечь по дороге! Смелей! Ибо в конце дороги Бог и вечное блаженство! Но, как безумные, беспечные и недальнозоркие, мы не глядим на конец дороги, оттого не получаем ни бодрости, ни сил для путешествия по ней. Мы видим одни только препятствия, не замечая, что они-то суть наши ступени восхождения...» [2, 393]

Сравнивая слово Гоголя в работе «Размышления о Божественной литургии» с отступлением в «Мертвых душах, приходим к выводу о несомненной принадлежности слов данного лирического отступления Гоголю.

В отступлении о судьбе писателя перед нашими глазами два типа писателя. Один тип - писатель, скрывающий все печальное в жизни; второй тип - писатель, вскрывающий всю «страшную, потрясающую тину мелочей». В этом отступлении выявляется актуальность произведения. «...всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скушная дорога...» [2, 173]