Глава 3. Формирование модели американо-афганских отношений в рамках конфликта 1979-1989 гг.

3.1 Место Афганистана в стратегических внешнеполитических концепциях США

Американская сторона, формируя свой внешнеполитический дискурс по отношению к «афганской ловушке», тем не менее, последовательно формировала правовую базу и все нормативные механизмы взаимодействия. Первый пакет документов, регламентировавший взаимоотношения между исламской оппозицией и Белым домом, был принят еще в 1978-1979 гг., до официального ввода ОКСВА. Несмотря на решительное отрицание официальные лицами подобных фактов, поставки денежных потоков, а затем вооружений и личного снаряжения было поставлено спорадически, по нелегальным каналам. Давая оценку стратегии американского руководства в данном направлении, М.Р. Арунова, в частности, отмечает:

«Небезосновательно критикуя СССР, в Вашингтоне стремились замолчать или свести к минимуму факты американского вмешательства в афганские дела не только после, но и до ввода ОКСВ и заручиться поддержкой мирового сообщества в отношении своих будущих действий в этом регионе». Вместе с тем, было бы ошибочно предполагать, что американской военно-политический истеблишмент преследовал исключительно цели завлечения Советского Союза в Афганистан, и не стремился реализовать ряд других, побочных, но не менее важных задач, в частности, сотрудники аналитического отдела консульства в Афганистане отмечали следующее, незадолго до прихода к режиму единоличной власти Х. Амина: «Победа оппозиции могла бы иметь ряд благоприятных последствий для гуманитарных, политических и экономических интересов США в этом регионе…. Свержение ДРА должно продемонстрировать другим странам, в частности «третьего мира», что советская точка зрения о социалистическом курсе истории как неизбежном не является верной» 21. Таким образом, значение данной страны в антикоммунистическом дискурсе США сложно переоценить.

История американо-афганских отношений восходит своими корнями к 1920-м гг. Именно в этот период, по сути, начало происходит постепенное замещение британского присутствия в данном регионе американским. Британцы, традиционно рассматривавшие Средний Восток как «ключи» от Индии, контроль над которыми не должна получить российская/советская сторона, после утраты Индии по итогам первых послевоенных лет Второй мировой войны пересмотрела данную позицию и постепенно начала ослаблять свое влияния здесь, предоставив «карт-бланш» американской стороне. Тем не менее, участие американской дипломатии в событиях на территории Афганистана не было столь однозначным, как, например, Пакистана или Саудовской Аравии.

Официальное установление внешнеполитических контактов с Афганистаном произошло лишь в правление Ф.Д. Рузвельта в 1934 г. Такая длительная задержка в налаживании внешнеполитических связей была вызвана осторожностью со стороны американских политиков и экспертов, полагавших, что безопасность иностранных граждан в данном государстве, их жизнь и личное имущество будет подвергаться опасности, что делает эту страну непривлекательной для инвестиций как экономического и технико- технологического, так и внешнеполитического капитала. Однако события Второй мировой войны и последующей эскалации противостояния двух сверхдержав в 1940-1950-х гг. пробудили в США идеи стратегии «полумесяца обороны» на Среднем Востоке. К концу 50-х гг. XX столетия в реализацию данной оборонительной концепции оказались вовлечены Иран, Турция, частично Пакистан и Саудовская Аравия. Однако такой политикой американская сторона создавала прецеденты для выстраивания подобных отношений с собственно афганским государством. Между соседствующими Афганистаном и Пакистаном существовал вековой территориальной спор в отношении статус-кво территорий пуштунских племен. Реализация антисоветской стратегии в средневосточных странах предполагала, в частности, поставки техники и вооружений в регион, в том числе и пакистанским вооруженным силам, и Кабул расценивал данный акт как не дружественный, справедливо полагая, что данное снаряжение будет быстрее направлено против афганских контингентов, нежели против Советского Союза. Практически все специалисты подчеркивают, что для Соединенных Штатов Пакистан, как в силу своего ресурсного потенциала, так и в силу достаточно высокой социально-политической стабильности своей государственной системы представлялся гораздо более выгодным партнером и проводником американских интересов в регионе, нежели афганская сторона. Так, в начале 1950-х гг. Вашингтон поставил перед правительством Шаха Махмуда условие: поставки оружия примерно на 30 млн. будут осуществлены только при условии безоговорочного отказа от притязаний на территорию Пуштунистана, кроме того, логистические вопросы, связанные с доставкой оружия в Афганистан, возлагались на афганскую сторону - в том числе и урегулирование спорных вопросов с Пакистаном. Естественно, что подобный договор одностороннего характера был отвергнут.

Усиление внимания США к Афганистану произошло после заметного потепления отношений СССР и Афганистана в середине 1950-х гг. Если принципиальной позицией И.В. Сталина была минимизация вмешательства в дела Афганистана (в отличие от соседнего Ирана), то уже после его кончины Н.С. Хрущев сделал ставку на сближение с правительством бывшего в тот момент премьер-министром М. Даудом. При этом, активно обсуждались вопросы не только хозяйственно-технической взаимопомощи и сотрудничества, но и помощь СССР в перевооружении афганской армии.

Подобные тенденции существенно встревожили американских экспертов по внешней политике.

Следует отметить, что в англосаксонской интеллектуальной традиции территория Среднего Востока именовалась как «Хартлэнд» - «Сердцевинная земля», средоточие основных глобальных экономико-географических маршрутов и коммуникаций. Вследствие этого, с точки зрения геополитических интересов, контроль над данным регионом и всеми располагавшимися там странами представлял существенный интерес для любой сверхдержавы. Вследствие этого проникновение СССР в любую из этих стран, и упрочение там его позиций было откровенным вызовом для Соединенных Штатов. Наиболее ангажированные для политической системы США источники СМИ, в частности, «Нью Йорк Геральд Трибун», отмечали, что: «новые события, связанные с установлением более тесных экономических связей между Афганистаном и СССР могут побудить США принять меры для нейтрализации советско-афганских связей, ибо американские стратеги полагают, что было бы трагической ошибкой допустить, чтобы эта страна по недосмотру вошла в железный занавес».

Оказание Советским Союзом экономической безвозмездной помощи Афганистану в 1954-1956 гг. на сумму примерно 550 млн. долларов вызвало ответные меры со стороны американского дипломатического корпуса. В Афганистан был направлен посланник президента США Р. Причардс, в задачи которого вменялось провести урегулирование афгано-пакистанского спора с таким исходом, при котором обе стороны максимально удовлетворили бы свои внешнеполитические и территориальные претензии. Также США осуществили в указанный период поставки продовольствия и сельскохозяйственной техники на сумму около 350 млн. долларов. Тем не менее, курируемый президентом Д. Эйзенхауэром Совет национальной безопасности получил от Конгресса решительный отказ в предоставлении Кабулу помощи в виде военных кредитов и техники и спецсредств военного назначения. Таким образом, к концу 1950-х гг. сложилась настораживавшая американских стратегов диспропорция в сфере конкретных мероприятий по оказанию помощи афганцам. Организованный в 1955 г. так называемый Блок центрального договора, основывавшийся на подписанном в Багдаде меморандуме, объединил ряд стран Ближнего и Среднего Востока и Великобританию; в преамбуле устава данной организации декларировалось «противостояние коммунистической угрозе» в данном регионе и создание системы коллективной защиты против якобы инспирируемых советской стороной социальных волнений. Усилия американской дипломатии оказались сконцентрированы в том числе и на том, чтобы привлечь к данной договоренности Королевство Афганистан. Однако спецификой афганского внешнеполитического дискурса и в данный период, и в другие исторические этапы была политика «лавирования» между позициями более сильных держав. Афганские лидеры в совершенстве освоили стратегический приемы «обезьяны на холме»: как можно обнаружить, в период за 1950-е гг., в совокупности Афганистан получил порядка миллиарда долларов помощи, как в виде финансового капитала, так и в виде продовольственных и бытовых товаров, техники гражданского и военного назначения, при этом не допустив связывания себя какими-либо конкретными внешнеполитическими обязательствами. Европейская пресса того времени размещала карикатуры Афганистана в виде невесты, отвергавшей ухаживания состоятельных женихов. Кроме того, обе сверхдержавы стремились упрочить свое влияние посредством реализации образовательных программ для афганского населения. В первую очередь, речь шла о подготовке военных специалистов и политических деятелей, и уже потом - о профессионалах в гражданских отраслях. Однако здесь наблюдалось явное отсутствие соотношения и полярные пропорции в привлечении на обучении афганской молодежи: если США в 1960-х гг. привлекло порядка 200 офицеров для переподготовки, то Советский Союз в тот же период - около 3,5 тыс.

Уход из американской дипломатической среды «ястребов», поддерживавших жесткую линию президента Д. Эйзенхауэра, спровоцировало трансформацию внешнеполитических ориентиров США в отношении Афганистана. Во время своих переговоров с одним из членов афганской королевской семьи в 1962 г., Дж. Ф. Кеннеди осторожно, но прямо заявил: «Политическая цель США в Афганистане заключается в поддержке афганского нейтралитета и независимости… вовлечение Афганистана в пределы советской орбиты будет серьезно угрожать политическим намерениям США в Иране и Пакистане»23. По сути, тем самым Кеннеди обозначил стратегию, которой Соединенные Штаты будут придерживаться практически до конца 1970-х гг. - удерживание Афганистана от вовлечения в блоковое противостояние и создание в его виде некоторой буферной зоны, удерживающей страны Персидского залива от распространения в них «советской экспансии». Вместе с тем, американское правительство решило воссоздавать условия, поспособствовавшие бы упрочению стабильности общественно-политической системы Афганистана - с тем, чтобы достичь там степени государственного регулирования и порядка хотя бы на пакистанском уровне. В связи с этим предполагалось проводить конкретные меры по улучшению жизни населения, участвовать в инфраструктурных проектах, проводить меры по рекультивации земельного фонда афганских территорий и проч.

Все это сказывалось на уровне профессионализма сотрудников американских дипломатических организаций, располагавшихся в стране, и к неверному понимаю протекавших в ней политических процессах. Если переворот Дауда и установление республики было отслежено и в целом воспринято адекватно эмиссарами в Кабуле, то вот протекание событий Саурской революции 1978 г. в буквальном смысле ошеломило американцев, равно как и ошибочные трактовки, в частности, промахи в оценки ситуации, допущенные посланником А. Дабсом. В конечном счете, к началу правления НДПА на территории Афганистана американское правительство не было готово полноценно с ним взаимодействовать (да и вряд ли могло ввиду идеологической направленности партии и ориентации ее лидеров на Советский Союз) и поэтому сделало ставку на существовавшую в стране исламскую оппозицию.

3.2 Реалии военно-политической и экономической поддержки моджахедов американской стороной

Значительным пунктом в реализации внешнеполитической стратегии США в отношении Афганистана выступала организация всех видов и направлений поддержки афганской исламской оппозиции (моджахедов) с целью все более мощного вовлечения Советского Союза в эскалацию конфликта. Однако для осуществления данной задачи требовалось существование полноценного комплексного политико-правового и технико- логистического механизма, который позволили бы беспрепятственно пополнять ресурсный потенциал моджахедских организаций; подобный механизм отсутствовал, и администрации Дж. Картера, и в особенности Р. Рейгана, в правление которого наметилась активизация помощи моджахедам, предстояло решить ряд проблем, которые явно препятствовали этому процессу. В числе таких трудностей были:

ь Необходимость теоретической аргументации вмешательства США во внутренние дела Афганистана и поддержку общественных сил, не являющихся официальными представителями афганской стороны;

ь Преодоление или подстраивание внутриполитических американских демократических механизмов под нужды поддержки партнерского курса с исламской оппозицией;

ь Изменение социокультурной образности афганских моджахедов от восприятия их из радикальных традиционалистов и сторонников религиозного фундаментализма в сторону образа борцов за народную независимость от «тирании коммунизма».

Что касается первого аспекта, то Соединенные Штаты тщательно проработали данную проблему еще в условиях поддержки лояльных им движений в 1950-1970-х гг. в различных странах «третьего мира». Аналитики Вашингтона сформулировали внешнеполитическую теорию «локального конфликта», в рамках которого, возникает угроза национальным интересам Америки, как следствие, требуется вмешательство дипломатическими, финансовыми, а порой и военными (военно-техническими) методами. Специалисты ведущих политологических институтов США разрабатывали наиболее эффективные пакеты документов, в которые входили речи президента, иных первых лиц государства, специальные заявления и меморандумы Белого дома, которые позволили бы обосновать действия по сотрудничеству с наиболее одиозным командирами моджахедов, как, например, «Пешаварская семерка», насущной необходимостью национальной безопасности.

Американской стороной было также немало сделано для трансформации образности моджахедов и их лидеров в глазах мировой общественности. В первую очередь, были проведены конкретные меры по легитимации афганских повстанцев посредством проведения встреч на деловом уровне и устроения официальных приемов Г. Хекматияра, А.С. Сайяфа и др. Американский лидер всячески подчеркивал историческое значение данных встреч, заявив также в ноябре 1982 г., что США «не должны… прекращать поддерживать сторонников свободы в Афганистане». В то же время, практика подобных встреч продолжилась и позднее, вплоть до вывода ОКСВА, например, была организована встреча представителей Госдепартамента США и одного из виднейших идеологов исламского сопротивления Б. Раббани. Тем самым в глазах общественности западного мира постепенно стало формироваться мнение о равнозначности моджахедского представительства официальному руководству ДРА, которое, напротив, все более воспринималось как марионеточное правительство под контролем советских военачальников и политических советников.

Весьма проблематичным было преодоление механизмов демократического контроля над органами исполнительной власти американского государства. В частности, наиболее острой была позиция Конгресса. Привлечение средств американского бюджета напрямую к финансированию повстанческой деятельности Исламской партии Афганистана вызвало бы закономерные вопросы среди конгрессменов о целесообразности трат средств налогоплательщиков - извечного камня преткновения в американском политическом процессе. Данную проблему не следует нивелировать, поскольку именно в правления Р. Рейгана возник другой прецедент, едва не переросший в скандал наподобие Уотергейского. Подразумевается так называемый инцидент «Иран-контрас», ситуация в результате которой было установлено, что ЦРУ по нелегальным каналам, используя связи в ФРГ, Турции и Израиле, осуществляет сбыт наступательного вооружения и техники в Иране; вырученные же от данных контрактов финансовые потоки специальный отдел содействия диверсионным операция ЦРУ направлял на финансирование никарагуанских повстанцев («контрас»), тем самым способствуя дестабилизации в регионе с нелояльным к США правящим режимом. В ходе расследования подозрение пало едва ли не на все ближайшее окружение президента Р. Рейгана, в том числе на директора ЦРУ Р. Гейтса, а также многих других видных сторонников афганских моджахедов.

Поэтому, ввиду остроты ситуации Разведывательное управление США решило действовать нелегально и с высокой степенью осторожности. Была разработана программа «Циклон», в рамках которой американская сторона придумала секретную схему мощного снабжения афганских повстанцев всех необходимым с перспективой наращивания военных и финансовых ресурсов.

Курированием программы занимался ряд ответственных лиц, в том числе небезызвестный Ч.Н. Уилсон, сенатор, категорически осудивший ввод ОКСВА. Согласно разработкам программы, ключевым звеном в цепи поставок американской поддержки стала выступать пакистанская межведомственная разведка (далее - МВР), которой предстояло на местах организовать условия для подкрепления и подготовки боевиков и полевых командиров Исламской партии Афганистана. В результате проведения данных мероприятий спецслужбы Пакистана создал сеть тренировочных лагерей на своей территории, через которые прошли ста тысяч моджахедов из различных военизированных организаций оппозиции. Кроме сотрудников МВР, в подготовке бойцов для исламистов самое непосредственно участие принимали инструкторы из МИ-6, САС, ряда спецслужб ФРГ и Саудовской Аравии; участники переподготовки занимались как по программам спецназа указанных ведомств, так и на основе общей военной подготовки. Помимо тренировки бойцов для ИПА, МВР совместно с ЦРУ занимались привлечением наемников к участию в военных действиях на территории Афганистана со всего Среднего и Ближнего Востока. Для подготовки моджахедских бойцов сами инструкторы пакистанской армии и разведки проходили программы переподготовки на территории США. Помимо американской стороны, в функционировании программы принимал участие и Израиль, в частности, сферой его ответственности было предоставление исламской оппозиции в Афганистане техники и вооружения неамериканского производства, в том числе отбор или перезакупка трофейного или лизингового советского военного снаряжения. Более того, подобной тактикой для маскировки своего участия в поддержке моджахедов занимались и сами американские спецслужбы, примерно до 1985 г. Однако, ввиду активного применения советскими вооруженными силами авиации, и постепенного вытеснения в горные районы афганских вооруженных формирований, еще в 1982 г. американцы вынуждены были пересмотреть данную схему и начать пока что единичные поставки ракет класса «земля-

воздух» «Стингер», а также некоторой другой техники противовоздушной обороны. Израильская сторона, активно участвовавшая в боестолкновениях с арабскими вооруженными силами в 1960-1970-х гг., скопила значительный объем трофейной военной техники советского образца, и данный массив вооружений по лизинговой системе оплаты партиями стал поставляться моджахедских ударным соединениям. Однако, к началу перестройки в СССР, ряд официальных лиц в США допустил промахи, косвенно освидетельствовав наличие специальных программ ЦРУ по военно- технической и финансово-экономической поддержке исламистского движения. В первые годы, размеры поставок вооружения были не так значительны. Этому способствовало влияние нескольких факторов: а) боязнь умеренных политических сил ответных шагов со стороны СССР (к примеру, организации сопротивления на территории Гренады в 1983 г. через посредничество кубинских военных при проведении операции американскими ВМС); б) неуверенность администрации Дж. Картера и Дж. Рейгана в возможностях афганских моджахедов по длительному удержанию стабильной ситуации в регионе даже в случае условной победы последних над советскими войсками; в) опасения ответного давления со стороны Москвы на какую-нибудь из «звеньевых» стран в программе, например Пакистан или Израиль. Лишь с изменением руководства в СССР, смягчением политического курса советской стороной, американское руководство решило пойти по экспоненте неуклонного резкого роста поставок и финансовых потоков, достигнув своего пика во время переговоров лидеров сверхдержав в Женеве в 1988 г. К этому времени в своих технических поставках американские военные сосредоточились на средствах противовоздушной защиты, поставляя не только «Стингеры», но и некоторые другие системы, например, «Блоупайп» или швейцарский «Эрликон». Всего, по оценкам специалистов, в результате расширения объема военной помощи бойцы незаконных вооруженных подразделений в Афганистане обладали к моменту вывода ОКСВА порядка 1 тыс. средств противовоздушной обороны.

Точные расходные данные по финансированию программы подсчитать не удастся, были опубликованы лишь избранные цифры; так, например, совокупные траты на поддержку боевиков в 1986-1987 гг. возросли до 750 млн. долларов в год. При этом, средства шли не напрямую моджахедским лидерам, а предоставлялись в виде траншей правительству Пакистана на «реновацию военной инфраструктуры». Был заключен ряд секретных договоров между спецслужбами и представителями правительств обеих держав, в которых прописывалась периодичность, очередность, объем и иные условия поступления финансовых потоков. Следует отметить, что как только ОКСВА оказался выведен с территории афганского государства, и советская сторона более не принимала участие в военных конфликтах, экономические поступления Пакистану не только для поддержки моджахедской стороны, но и по ряду других важных для развития государства программ американским правительством оказались свернуты. То же следует сказать и об ИПА: исламская оппозиция вместе с ее лидером Г. Хекматияром, оказались, как это часто бывает в мировой политике, не только не нужны, но чуть позднее и опасны для реализации американских интересов и внешнеполитических мероприятий в данном регионе. Об опасности данного процесса в свое время американскую стороны предупреждал и пакистанский лидер Б. Бхутто; в частности, в одной из приватных бесед на завершающем этапе советского военного присутствия в Афганистане Бхутто заявила американскому президенту: «Усиливая экономическую помощь [моджахедам], вы способствуете созданию монстра». Уже позднее руководству США потребуется предпринимать усилия для обуздания порожденных ими же военно-политических организаций и движений в регионе.

Еще в условиях Саурской революции 1979 г. в стране были спровоцированы масштабные миграционные процессы. Они были вызваны как проведением репрессивного курса самого Дауда, так и репрессиями самого коммунистического режима, в особенности в период правления Х. Амина. Ситуация осложнилась еще больше, когда был введен ОКСВА и начались активные боевые действия. В данном процессе особую роль начали играть Соединенные Штаты, развернувшие широкомасштабную программу гуманитарной помощи репатриированным лицам. Помимо исключительно гуманистических аспектов, существовал еще ряд факторов, побуждавших правительство США озаботиться проведением в жизнь политики поддержки слоев населения, пострадавших от военных действий. К их числу относятся:

ь Стремление создать на территории ДРА относительно достойные условия жизни, с тем, чтобы побудить мигрантов возвращаться в покинутые локации;

ь Помощь гуманитарного характера осуществлялась преимущественно на территориях, занятых моджахедами, и как следствие, побуждала как мигрантов, так и жителей других провинций концентрироваться в данных регионах, что провоцировало нарастание базы социальной поддержки у исламской оппозиции, и напротив, создавало отторжение от официального правительства в Кабуле;

ь Создание авторитета американской стороны в глаза исламского населения региона.

Уже в первые недели после размещения подразделений ОКСВА на территории Афганистана американское руководство начало разрабатывать модели оказания гуманитарной помощи афганскому населению. В частности, администрация Картера предоставила Конгрессу к рассмотрению документ, в соответствии с которым предполагалось поэтапное создание пунктов осуществления гуманитарной поддержки в Афганистане, причем территории, вошедшие в программу гуманитарной помощи, предполагалось разбить на 8 секторов. В это же время американский лидер подписывает указ об ассигновании порядка 5 млн. долларов для обеспечения нужд перемещенных афганских лиц, находившихся в пределах Ирана и Пакистана. В дальнейшем руководство Соединенных Штатов предпочитало распространять необходимую гуманитарную помощь посредством предоставления специализированных траншей через содействие основных международных организаций: ВКБ ООН, Международного Красного Креста, частных благотворительных фондов и компаний. Уже в 1981 г. американскими финансовыми институтами было перечислено порядка 100 млн. долларов на удовлетворение первичных потребностей афганского населения, размещенного в лагерях для беженцев, как на территории Исламабада, так и в пределах самого Афганистана, вернее, его юго-восточных районах. Таким образом, следует выделить два направления гуманитарной поддержки беженцев американским политическим истеблишментом: помощь лицам, размещенным на территории ДРА, и помощь тем беженцам, которые оказались в пределах Пакистана. В отличие от военной и финансовой непосредственно военизированных организациям исламской оппозиции, объем финансовых потоков, перечисляемых на нужды беженцев, оставался практически неизменным за все время афганского конфликта без тенденции заметного роста, и колебался в диапазоне от 80 до 120 млн. долларов в год.

Помимо позиции официального Вашингтона, поддержку мигрантам осуществляли частные компании, и волонтерские объединения. Эти организации взяли на себя огромный объем функций хозяйственного характера, без которого невозможно было бы наладить относительно мирную и достойную жизнь декхан и федаинов. Волонтерские организации следили за осуществлением многих мероприятий, в том числе: доставка необходимых товаров промышленного и продовольственного назначение; налаживание медицинского и образовательного обслуживания; частичное восстановление сельскохозяйственной системы, налаживание в использовании современных аграрных технологий, распространение практики использования удобрений и пестицидов, вакцинация скота и многие другие меры.

С другой стороны, в организации гуманитарной помощи американской стороной возни ряд трудноразрешимых проблем, а именно:

ь Высокая степень внимания пакистанских спецслужб к деятельности как официальных представителей от США, так и частных волонтерских организаций, их подозрение относительно ангажированности части из сотрудников на ведение разведывательной или диверсионной деятельности;

ь Стремление пакистанского правительства избежать или упростить решение многих вопросов с размещением или обеспечением афганских мигрантов банальным игнорированием наличия проблем, перекладывания ответственности на «старшего брата» и попытки негласного «выдавливания» нежелательного сегмента с территории своей страны.

Вместе с военной и экономической поддержкой, США пыталась наладить систему политико-административной помощи. В частности, это выразилось в стремлении руководства США создать нечто вроде «коалиционного правительства» из числа моджахедских лидеров с целью формирования легитимной и организованной альтернативы официальному руководству ДРА. Кроме того, сотрудники дипломатических миссий и полномочные представители президента способствовали политической координации действий многих одиозных деятелей повстанческого движения, в том числе и удерживая их от совершения актов негуманного поведения в отношении как мирного населения, так и советских военнослужащих (правда, подобные действия осуществлялись спорадически). Вместе с тем, проводя переговоры с представителями ИПА об образовании «правительства моджахедов», американская сторона непременно оговаривала в качестве гаранта стабильности моджахедского правления взятие повстанцами под контроль большую (не менее 85 %) часть территории страны. Однако подобная ситуация невозможна была к осуществлению ни во время фактического присутствия ОКСВА, ни даже некоторое время после его вывода.

3.3 Конструирование дискурса взаимоотношений американского руководства с официальным правительством ДРА

Вашингтон осознавал геополитическое значение Афганистана для нужд установления контроля над территорией Среднего и Ближнего Востока. Ввод советский войск на территорию Афганистана, хоть и не был столь неожиданным, однако вызывал серьезные опасения насчет замыслов функционеров ЦК КПСС. Аналитики американских «мозговых центров» терялись в догадках, пытаясь просчитать, является ли присутствие советского контингента на афганской земле попыткой исключительно наведения порядка возможности обезопасить свои южные рубежи, или же это подготовка плацдарма для переноса собственной экспансии на весь оставшийся регион. Данные опасения не были случайны, поскольку многие из экспертов были знакомы с заявлениями большевистских лидеров 1920-х, в которых, в частности, неоднократно звучали призывы «вымыть копыта красной конницы в водах Персидского залива», «оказать помощь эксплуатируемым феодалами и иностранным капиталом народам Ближнего Востока» и проч. Но, что характерно, введение подразделений 40-й армии нанесло серьезную угрозу идеям еще Дж. Ф. Кеннеди, а затем, и «доктрине Картера», в которой Афганистану отводилась роль внеблокового нейтрального государства; с размещением воинского контингента одной из сверхдержав об этой препозиции можно было забыть. С другой стороны, доселе полемичное отношение к выстраиванию политического дискурса в отношении к ДРА в администрации президента и дипломатического корпуса США отныне стало принимать более недвусмысленные и радикальные черты. По сути, после зимний событий 1979-1980 гг. основной вектор внешнеполитический теорий и акций США в отношении Афганистана стал направлять и корректировать З. Бжезинский. В итоге была поставлена задача максимально измотать советское государство протеканием данного локального конфликта, добиться оптимальной международной изоляции СССР (бойкот олимпиады в Москве 1980 г.), и произвести изменение внутриполитической обстановки в афганском государстве. С другой стороны, действия советской стороны вызвали целую бурю недовольства в Сенате, настолько, что администрация Дж. Картера вынуждена была реагировать. Это еще подкреплялось следованием президентом собственной идеологической доктрине. В итоге, была проведена интеграция усилий западного мира по воздействию на советскую сторону; М.Р. Арунова, в частности, отмечает: «первой консолидированной реакцией западных стран на события в Афганистане был созыв по инициативе Вашингтона совещания представителей США, Франции, Великобритании и Канады в Лондоне 31 декабря 1979 г. Совет НАТО, где США также поднимали вопрос о возможных санкциях против СССР, каких-либо решений на этот счет не принял. Однако Вашингтон, в русле поставленных задач, предпринял в одностороннем порядке ряд акций экономического, военного и политико- пропагандистского характера. 3 января 1980 г. президент предложил Сенату отложить рассмотрение вопроса о ратификации Договора ОСВ-2. Затем было объявлено о прекращении поставок зерна и выдачи СССР лицензий на отлов рыбы, отказе от научных обменов, бойкоте Олимпийских игр в Москве и т.д. Белый дом заявил также о необходимости постоянного военного присутствия своих ВМС в водах Индийского океана и наращивании военного потенциала за счет использования баз в Египте, Омане, Кении и Сомали, усилении военных приготовлений на базе о-ва Диего-Гарсиа». Таким образом, как можно обнаружить, практически сразу был выстроен механизм однозначной первичной реакции на действия Советского Союза в отношении южного соседа, и были предприняты попытки оказать явное политическое давление всего капиталистического лагеря на противоположную сверхдержаву с целью отказа от политики поддержки НДПА и ДРА.

В отношении вставшего у руля власти после свержения Х. Амина правительства ДРА руководство США на протяжении практически всего периода советско-афганской войны не изменяли неприязненного отношения, отказывая в легитимации режима сначала Б. Кармаля, а затем М. Наджибуллы. Ситуация ни скольким образом не изменилась даже в условиях смягчения советским руководством своего внешнеполитического курса. Так, уже во время Женевских переговоров 1988 г., затрагивавших проблемное поле советского присутствия в Афганистане, американская сторона отказалась как пойти на установление дипломатических контактов с Кабулом в качестве официального правительства, так и гарантии предоставления безопасности и стабильности существования администрации Наджибуллы. Парадоксально, но все это происходило в условиях официального сохранения американской стороной дипломатических взаимоотношений (документарно) с руководством ДРА, минимизировав по факту какие-либо официальные контакты и встречи. Примерно после 1980 г. между правительством США и официальным правительством развязалась своеобразная «дипломатическая война», в ходе которой обе стороны предпринимали попытки обозначить свое неудовольствие на официальном уровне, либо каким-то ни было правовыми мерами создать осложнения для работы дипломатических представителей противоположной страны (как, например, введение карантинной зоны сначала для американских, а затем для афганских посольских сотрудников). В целом, обе стороны пошли на сокращение своего персонала в дипломатических миссиях, а после вывода ОКСВА и нарастания событий гражданской войны 1989-1992 гг. администрация президента распорядилась эвакуировать находившихся на территории посольства в Кабуле американских сотрудников. Однако, в течении конфликта представительство американцев в Афганистане имело тенденцию к сохранению по ряду причин. В первую очередь, дипломатические сотрудники настаивали о необходимости такого представительства ввиду отсутствия каких-либо альтернатив официальной власти на территории Афганистана в тот период. Попытка американской стороны сформировать лояльную правительственную группу из числа повстанческих лидеров оказалось невозможным. Даже среди, казалось бы, успешно консолидированной «Пешаварской семерки» существовали значительные разногласия, вызванные авторитарным стилем политической деятельности и военных акций некоторых полевых командиров; вызревало недовольство и самим Г. Хекматияром, за его стремление подавить всякие альтернативные модели борьбы с советским вторжением, расправы над мирными жителями, проявившими лояльность к правительственным войскам. Все это значительно осложняло ситуацию по выстраиванию «теневого кабинета», о чем один из постоянных представителей США в Кабуле Ч. Данбар обстоятельно заявлял на заседании специальной комиссии: «Проблема заключается в том, что нам необходимо иметь что-либо, что мы сможем признать. Афганское сопротивление, хоть и является коалицией, на мой взгляд, еще не находится в той позиции, когда мы сможем сделать это. Мы не в состоянии создать правительство в изгнании. Сами афганская оппозиция не готова к этому…». Но вместе с тем Конгресс неоднократно поднимал вопрос об уместности пребывания дипломатических сотрудников на территории ДРА как возглавляемой недружественной политической организации. Таким образом, США и не разрывали отношений с республикой, и не признавали коммунистический режим окончательно.

Вместе с тем руководство США инициировало разворачивание самой настоящей психологической войны в информационном пространстве. В медийной среде создавались радиоточки вещания, ориентированные на афганскую аудиторию, в первую очередь рядовых афганских обывателей. Среди наиболее влиятельных и востребованных слушателями волн была радиостанция «Свободный Афганистан».

Вместе с тем, попытки давления на ДРА не ограничились исключительно политико-правовыми, медийными и дипломатическими мерами. Большое внимание администрации Картера и Рейгана уделяли применению эмбарго и других видов санкционного воздействия в сфере торгово-экономических отношений. В рамках пресловутой поправки Джексона-Вэника, экспорт технологического оборудования в страны с низким уровнем правовой культуры и преследованием населения по политическим мотивам был категорически запрещен для американских компаний. В результате законотворческой деятельности экспорт сложных технологий сельскохозяйственного и промышленного назначения в Афганистан был запрещен - не только по причине воздействия на правительство ДРА, но и из-за опасений попадания данных технологических разработок в руки советских специалистов. Следует сказать, что при этом законодательно, и на практике, продолжала действовать политика содействия развитию афганской экономике, получившая свое распространение еще в правление М. Дауда. Вследствие этого, ряд конгрессменов предложил пересмотреть законодательную базу и исключить данные положения, признав их утратившими силу ввиду изменившийся политической обстановке и трансформации американских внешнеполитических интересов. С личной подачи президента США Р. Рейгана поправки, гарантировавшие особое состояния торгово-экономических отношений с Афганистаном, в 1986 г. были отменены. Кроме того, в некоторой степени был нанесен удар по афганскому импорту в экономические отрасли США. Конгресс принял ряд законопроектов, ограничивших многие пункты поставок афганской продукции в Соединенные Штаты, лишив тем самым страну потока валютных поступлений.

Однако, следует отметить, что все вышеперечисленные экономические меры не несли в себе конечной цели вывести экономику Афганистана из строя. Реализация подобной задачи была невозможна хотя бы уже в силу организации Советским Союзом масштабной программы помощи ДРА в рамках СЭВ. Поэтому действия американского политического истеблишмента в данном направлении носили скорее декларативный характер и обозначение своей негативной позиции по отношению к официальному Кабулу.

Особое место имела критика американскими дипломатическими представителями, политиками и общественными деятелями состояния прав и свобод человека в ДРА. Американская сторона частично объективно, частично в силу создаваемого негативного образа коммунистического режима, производила изучение данного вопроса, и в частности, установлении фактов преступления против человечности. В результате был обнаружен и зафиксирован ряд негативных инцидентов, в том числе якобы имевшее место быть применения афганскими правительственными войсками наряду с советскими подразделениями химического оружия в провинции Кандагар против ряда кишлаков в результате войсковой операции в 1982 г. Тем не менее убедительным доказательств этому предоставлено не было - равно как и происходило замалчивание либо игнорирование американской стороной преступлений, совершаемых афганскими моджахедами как в отношении пленных (советских солдат и бойцов ВС ДРА), так и в отношении мирного населения, замеченного в симпатиях к официальному Кабулу. Вместе с тем США заявляли о стремлении мирного урегулирования конфликта в рамках декларируемых ООН позиций, для чего в 1982 г. была инициирована процедура Женевских переговоров, на которой был предложен так называемый «план Картера», с подачи З. Бжезинского содержавший ряд обтекаемых политологических и дипломатических формулировок, который позволил бы под эгидой мирного урегулирования процесса допустить постепенный переход власти из рук партийных функционеров НДПА к лидерам оппозиции, либо создать в стране ситуацию управленческой неопределенности и тем самым спровоцировать коллапс афганской государственности, допуская территориальный раздел страны между Ираном и Пакистаном. Однако данные предложения блокировались как афганским правительством, так и руководством КПСС, понимавшим, что легитимация положения исламской оппозиции, равно как и лишение коммунистических лидеров Афганистана силовой и политической поддержки «северного брата» неизбежно приведет к негативным последствиям, и поэтому использовавшим весь потенциал советской дипломатии для недопущения этого процесса.

Глава 4. Концепция и реалии внешней политики США в условиях гражданской войны в Афганистане 1989-1992 гг. И становления режима Талибан в 1990-Х гг.

4.1 Вмешательство США в условиях эскалации афганского кризиса конца 1980-х - начала 1990-х гг.

Вывод ОКСВА с территории Афганистана, столь ожидаемый как афганской исламской оппозицией, так и политическим истеблишментом Вашингтона, породил массу сложностей, в частности, ожидания того, что режим М. Наджибуллы после потери прямой поддержки воинскими подразделениями «большого брата», не оправдались. Несмотря на то, что процедуры выведения «воинов-интернационалистов» согласно новым внешнеполитическим приоритетам, провозглашенным М.С. Горбачевым, началась еще в 1987 г., и была завершена к февралю 1989 г., в Афганистане по-прежнему оставались военные советники СССР. Советский Союз оставил всю ранее предоставленную ВС ДРА военную технику, и, более того, продолжал направлять в ДРА значительные потоки военно-технической и финансовой помощи, боеприпасов, вооружений и топливных ресурсов. Все это самым непосредственным образом увеличило жизнеспособность коммунистической государственности в Афганистане. Характеризуя сложившуюся в стране обстановку на момент вывода войск ОКСВА из страны, В.М. Топорков отмечает: «Политические меры правительства Наджибуллы по реализации задач национального примирения сопровождались мерами военного характера. Таким образом режим пытался

скорее принудить своих оппонентов к миру, нежели реально разделить власть. Продолжая получать военно-техническую помощь от СССР, Наджибулла не терял надежды достичь своих целей нанесением военного поражения моджахедам, которые, в свою очередь, также надеялись на успех после вывода ОКСВ из страны». Таким образом, о каком-нибудь достижении мирного урегулирования, как предполагалось положения Женевского переговорного процесса, говорить не приходилось.

Соединенные Штаты прекрасно осознавали, что реализация планов по формированию «моджахедского правительства» невозможно без непосредственного усиления своего вмешательства в конфликт, хоть и посредством оказания прямого давления на пакистанцев, в частности, на пакистанскую МВР. Вместе с тем, аналитики Разведывательного управления США полагали, что режим М. Наджибуллы сможет продержаться у власти не более полугода. Однако такие оценки были неоправданно оптимистичным и упускали из виду существовавшие реалии.

Прежде всего, армии лидера ДРА обладала внушительные военно- техническим потенциалом. По оценкам специалистов, она насчитывала в своих арсеналах порядка 1,5 тыс. танков, 800 БРМ, около 5 тыс. арт. установок, и около 150 боевых самолетов и вертолетов. Помимо этого, продолжало сохраняться активно взаимодействие между СССР и ДРА по части поставок советской стороной всего необходимого: глава НДПА с определенной периодичность подавал в Москву запросы на предоставление тех или иных видов ресурсов для продолжения ведения боевых действий и практически всегда данные запросы полностью удовлетворялись, хотя и проходили процедуру рассмотрения на заседаниях спецкомиссии ЦК КПСС. Ряд как внешних так и внутренних медийных и политических сил попытался упрекнуть СССР в нарушении результатов Женевских соглашений 1988 г., однако данные заявления были денонсированы: практически в первые же недели после выведения советских войск с территории ДРА практически сразу оказалось ясно, что американская сторона не собирается выполнять возложенные соглашениями обязательства и более того, разрабатывает планы по активизации силового и дипломатического «выдавливания» режима М. Наджибуллы с политической сцены. Уже 12 марта 1989 г., на основании полученных данных о продолжении операции «Циклон» в отношении моджахедских группировок, советская сторона продолжила свою помощь афганской стороне, переправив за месяц около 20 штурмовых самолета, около 2 тыс. огнеметов, несколько тон керосина, муки и проч. материально-хозяйственного имущества. Были так же удовлетворены и просьбы афганского правительства об увеличении штата военных советников в составе ВС ДРА и размещении дополнительного контингента гражданских и военных специалистов - всего их количество было доведено до порядка 150 человек в Кабуле. Одним из существенных элементов советской военной помощи оказалась передача афганской стороне ракет тактического назначения «Луна-М», а также предназначавшихся для нее боезарядов. В управлении ими были присланы советские специалисты, однако, понимая необходимость подготовки местных национальных, советское правительство взяло на себя подготовку порядка 500 афганских артиллеристов и ракетчиков для управления подобными установками, на территории одного из военных полигонов в Таджикистане. Таким образом, как можно обнаружить, несмотря на фактический вывод войск с территории Афганистана, многие положения Женевского переговорного процесса 1988 г. оказались по своей сути фикцией, о чем было заявлено на специальной переговорной сессии в Багдаде осенью 1989 г.: «Москва продолжает всестороннюю поддержку Наджибулы. США пока поддерживают моджахедов. Сценарий этой непрямой войны конца игры не предусматривает, поскольку началась новая большая игра. Оставшийся путь - нейтральный Афганистан… Афганские стороны - исламисты, коммунисты также должны исходить из этого пути решения внутренних проблем, объединиться между собой, без участия зарубежных сил». Однако на официальном уровне происходило какое бы то ни было отрицание официального участия обеими из сторон.

Первые же попытки повстанцев взять под свой контроль города - центры афганских провинций претерпели явную неудачу, неожиданную как для самих повстанцев, так и для американской стороны. Характеризуя эту ситуацию М.А. Гареев констатирует: «в основном успешно противостояли вооруженным формированиям оппозиции и…, по существу, выиграли весеннюю и летнюю военные компании… обеспечили удержание занимаемых территорий, а в ряде районов расширили свои позиции и влияние госвласти». Пытаясь подавить сопротивление правительственных войск, вооруженные группировки исламской оппозиции опирались на тактику изматывания противника вместо массированного наступления. В частности, устроив условную «блокаду» провинциальных центров, моджахедские боевики изолировали территории лояльные власти населенные пункты от жизненно важных поставок продовольствия, горючего, медикаментов, иных предметов первой необходимости. Вместе с тем продолжалось и «точечное силовое воздействие». Силы моджахедов отправляли диверсионные группировки на территорию находившихся под контролем правительственных войск, участилась террористическая и подрывная деятельность. Боевики устраивали взрывы складских помещений, устраивали спонтанный обстрел мирного населения, провоцируя возникновение социальной напряженности на территории, находившейся под контролем правительственных войск, устраивали рейды по захвату в плен офицерского состава ВС ДРА, а также советских военных и гражданских специалистов. В отношении последних моджахедские вооруженные группировки предпочитали практиковать индивидуальный террор, особенно негативно расценивая участи последних в обстрелах позиций боевиков, допуская методы психологического воздействия и запугивания (как, например, применения особенно жестоких видов казни - «красный тюльпан» и пр.). Такая жестокость возникла не случайно - предполагалось, что именно благодаря согласованным действиям и руководству специалистов СССР крупный отряд моджахедов не смог взять Джелалабад весной 1989 г. При поддержке пакистанских спецслужб и американской стороны усиленный отряд боевиков в количестве около 10 тыс. человек, обладавший также силовым преимуществом в виде трофейной бронетехники советского образца, начал массированное наступление на территорию предместий Джелалабада. Однако при начале штурма боевики столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Оборона города была организованна по всем правилам советского тактического искусства: наступающие части моджахедов оказались в лабиринте их заграждений и колючей проволоки, пехоту от танковых подразделений отсекали мины различных типов. Контратака афганских правительственных войск сопровождалась активной воздушной поддержкой в виде массированных авианалетов, кроме того, используемые в результате этих операций единицы воздушной техники были вне зоны поражения основными средствами ПВО, имевшимися в распоряжении боевиков, даже установками «Стингер». Активно использовались все виды боеприпасов, в том числе был применен запас советских кассетных бомб, разбрасывались мины нажимного действия. Помимо «классической» артиллерии, огневую подготовку вели ракетные установки «Скад» и «Луна-М», которые оказали огромное значение в деморализации вооруженных группировок противника.

На протяжении трех месяцев наступавшие подразделения боевиков не смогли захватить Джелалабад, более того, в результате контратаки ВС ДРА ими был потерян ряд опорных пунктов, выступавших своего рода плацдармом для нанесения удара по городу. Поражение боевиков под Джелалабадом вселило оптимизм в ряды правительственных войск, в тоже время представители исламской оппозиции начали осознавать, что быстрого победоносного похода «воинов веры» не получится. Такое сокрушительное поражение повлекло за собой ряд структурных изменений в рядах противников коммунистического режима. Прежде всего, ряд полевых командиров осознал бесперспективность продолжения участия в Гражданской войне и сложил оружие, разоружив собственные отряды. В среде иностранной поддержки моджахедского движения также произошли изменения. Вашингтон настоял на смене руководства ряда спецслужб и военизированных организаций в Пакистане, занимавшихся подготовкой боевиков исламской оппозиции и координацией их действий; в частности, был сменен глава МВР. Новое руководство получило задачи добиться неуклонного перевеса инициативы в пользу военных подразделений боевиков, и кроме того, активизировать пропаганду, направленную на военнослужащих регулярных подразделений афганской армии с целью их деморализации, разложения и переманивания на сторону Исламской партии Афганистана.

Огромную роль в происходивших событиях войны в Афганистане стала играть фигура генерала А.Р. Дустума. К моменту ухода советских войск из страны, пожалуй, единственным наиболее способным и успешным воинским подразделением в составе ВС ДРА выступала его так называемая 53-я пехотная дивизия, насчитывавшая в разное время от 35 до 50 тыс. человек и состоявшая этнически преимущественно из узбекского сегмента населения Афганистана. В боях за Джелалабад подразделения 53-й дивизии находились на направлении основного удара группировок боевиков и оказали самое ожесточенное сопротивление, взяв в ходе контратаки несколько селений, принадлежавших ранее боевикам. Таким образом, фигура генерала все более начинает выходить на первый план, и позднее сыграет роковую роль в завершении данного периода Афганского конфликта.