Проблема личности в психологии

Следующий пример показывает, что эмоции, действительно, представляют собой реакции, типичным образом проявляющиеся у разных людей при одновременном их индивидуальном оформлении, детерминированном жизненным опытом человека и его потребностями. «Когда мы на затемненной поверхности видим цвета спектра или когда слышим в тишине красивые аккорды, когда в безопасном месте быстро и плавно съезжаем в хорошем автомобиле с небольшого холма, когда на свежем воздухе потягиваемся со сна или достигаем цели в не очень утомительных состязаниях, когда наше лицо ласкает теплый ветер, когда мы вдыхаем аромат только срезанных роз… - во всех столь различных случаях мы испытываем нечто общее. Это нечто мы называем удовольствием. Точно так же, когда на красных обоях мы видим узор канареечного цвета, когда громко и фальшиво играют на расстроенном пианино или царапают ногтем по сухой стене, когда кто-нибудь постукивает зубами о край стакана, когда мы вынуждены сидеть или стоять несколько часов в одной и той же неудобной позе, когда нам за шиворот капает грязная и холодная вода - в этом ряду сложных и столь различных переживаний мы можем заметить нечто общее - страдание» (Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979. с.31).

· В соответствии с тремя аспектам эмоций выделяются следующие показатели эмоционального процесса:

o эмоциональное возбуждение (уровни активации);

o направленность;

o валентность эмоции.

Эмоциональное возбуждение является энергетической детерминантой поведения. Возбуждение слабой (умеренной) силы часто оказывает мобилизующее действие и проявляется в беспокойстве за исход дела, выступая дополнительным мотивационным фактором. Сильное возбуждение дезорганизует поведение. Типичные проявления сильного возбуждения отражают неодинаковое влияние на отношение субъекта к результатам собственной деятельности. Так, тревожность - это избыточная неуверенность в успехе, вызванная интерпретацией ситуации как неопределенной и угрожающей; беспечность - избыточная уверенность в успехе; отчаяние - проявление уверенности в неуспехе действия. Уровнями эмоционального возбуждения, согласно Рейковскому, являются:

кома => сон => апатия => сонливость => безразличие => заинтересованность => бодрость => возбуждение => сильное возбуждение => крайнее возбуждение (бешенство, паника, ярость, экстаз).

Наряду с эмоциональным возбуждением, принято говорить об эмоциональном напряжении как состоянии, характеризующемся повышением уровня уровнем активации и соответствующим ему эмоциональным возбуждением, которое блокируется в экспрессии. Например, ситуация вызывает страх, но исключает бегство, или провоцирует гнев, но делает невозможным его выражение, возбуждает желания, но препятствует их осуществлению, вызывает радость, но требует сохранения серьезности.

Направленность эмоционального процесса проявляется через отношение субъекта к реальности, к значимому объекту. Эмоции осуществляют обобщенную оценку реальности и являются предформой мышления, где в отличие от последнего они обозначают не только и не столько объективное отношение между предметами, сколько субъективное. Эмоции включают в себя: 1) познание объекта (познавательное отношение) и 2) отражение отношения к объекту (субъективное отношение). Нередко направленность соотносят с содержанием, качеством эмоции.

Валентность, или знак эмоции, определяется соответствием/несоответствием ожиданий и полученных результатов (достижений). С этой точки зрения эмоции принято делить на положительные и отрицательные. Изард считает это деление условным, поскольку гнев, например, может рассматриваться двояко в зависимости от силы его проявления и содержательного контекста. Говоря о положительных и отрицательных эмоциях, надо иметь в виду, приводят ли они к конструктивному поведению или дезорганизуют его.

В качестве отдельного фактора эмоциональность входит в структуру характера и определяет типичные для данного человека стили эмоционального реагирования. В.Н. Мясищев называл их эмоциональными отношениями. Несмотря на то, что эмоциональность остается формально-динамической характеристикой психики, она тем не менее отражает и устойчивые личностные особенности. Этот процесс происходит, прежде всего, через индивидуальную, устойчивую систему потребностей и мотивов конкретной личности. А.Н. Леонтьев сказал бы, что эмоция (даже скорее чувство) опредмечивается, становится эмоциональным отношением. Отношение - это всегда отношение к чему-то определенному, к предмету, событию, факту, другой личности, другим людям, которые имеют для субъекта определенную ценность и значимость. «У человека оно (эмоциональное отношение - Н.Х.) проявляется в привязанности, любви, симпатии и их противоположностях - неприязни, вражде, антипатии».

Основными функциями эмоций являются оценочная, регулятивная, коммуникативная и экспрессивная функции.

Виды эмоций. Понятия тревоги и страха

Характер эмоционального отношения к разным объектам проявляется в переживании человеком положительных или отрицательных эмоций. Согласно Лазарусу, можно выделить 16 различных эмоций, из них 4 - положительные, 9 - отрицательные и 3 эмоции - надежда, сострадание и благодарность - смешанные.

1. Положительными эмоциями являются:

o счастье - переживание успешно осуществляемой реализации цели;

o гордость - усиление идентичности вследствие получения ценного результата;

o облегчение - снятие напряжения, возникшего при достижении цели;

o любовь - желание или переживание привязанности.

2. Отрицательными эмоциями являются:

o гнев - эмоциональная реакция на оскорбление, обиду, направленная против личности;

o испуг - реакция на значительную физическую опасность;

o вина - переживание, возникшее вследствие нарушения границ моральных норм;

o стыд - переживание невозможности жить в соответствии с идеальным Я;

o печаль - переживание безвозвратной потери;

o зависть - желание чего-либо, что есть у другого;

o ревность - угроза потерять любовь и привязанность другого;

o отвращение - действие и противодействие неприятному объекту или идее;

o страх - реакция на неопределенную ситуацию и ситуацию реальной угрозы.

В одной из современных психологических теорий эмоций - психогенетической теории Р. Плучека эмоции были тесно увязаны с соответствующими им защитными механизмами. Согласно этой концепции, эмоции - это приспособительные средства, которые играли ведущую роль в выживании индивидов на всех эволюционных уровнях, выступая средством адаптации. Модель, созданная Плучеком, включает четыре пары биполярных эмоций: страх-гнев, веселость-печаль, принятие-отвращение, надежда-удивление, которые, по-видимому, действительно связаны с конкретными защитными механизмами.

«Модель предполагает существование весьма ограниченного количества защитных механизмов, а их многочисленные классификации - разные названия одних и тех же механизмов или их комбинаций. Напр., изоляция, рационализация и уничтожение содеянного - варианты рационализации, составляющие обсессивный защитный синдром» (Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М., 1999. С.102). Тем не менее эта модель показывает, что, во-первых, существует связь между эмоциями и защитными механизмами, а во-вторых, что «механизмы психологической защиты также адаптивны и предохраняют сознание больного от болезненных чувств и воспоминаний…» (Психотерапевтическая энциклопедия // Под ред. Карвасарского Б.Д. СПб.: Питер, 1998. с. 409).

В классическом психоанализе психологические защиты рассматриваются как способы, направленные на уменьшение тревоги, представляя собой специфические бессознательные процессы, с помощью которых инстанция Я пытается сохранить интегративность и адаптивность личности. С точки зрения других авторов, например Карвасарского Б.Д. и др., психологическая защита «понимается как система адаптивных реакций личности, направленная на защитное изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений - когнитивных, эмоциональных, поведенческих - с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на Я-концепцию больного. Такие негативные чувства, как тревога, страх, гнев, стыд и др., сама болезнь как эмоциональный стресс вызывают в личности адаптивные процессы переоценки значения ситуации, представлений о себе в целях ослабления психического дискомфорта и сохранения соответствующего уровня самооценки» (Там же. С. 409). Несмотря на то, что в разных интерпретациях цель защиты формулируется неодинаково (в одном случае, как стремление справиться с тревогой, в другом - как способ влияния на разные чувства (тревогу, страх, гнев), когниции и поведенческие стереотипы) тем не менее, начало разработки этой проблемы и ее интенсивное обсуждение, было и остается связанным с понятием «чувство тревоги», с феноменом страха. Следуя этой традиции, обратимся к психологической интерпретации причин, сущности и видов страха.

Страх - это неприятное эмоциональное переживание, когда человек в той или иной степени осознает, что ему угрожает опасность. Обычно эмоции трудно объяснить понятийно. Привычным приемом остается выражение эмоционального состояния через описание сопутствующих им телесных ощущений. «Страх характеризуется следующими переживаниями и поддающимися проверке процессами: он ощущается физически…; во всем теле отмечается некое неопределенное внутреннее напряжение. Это чувство напряжения может с той или иной степенью отчетливости концентрироваться в области живота. Если человек испытывает страх, всякого рода судорожное сжатие органов можно «объективно» зарегистрировать с помощью приборов, то есть сделать его доступным для органов чувств. Наблюдаются головокружение, дурнота вплоть до рвоты, дрожь в конечностях, обильный пот, учащенное сердцебиение, возбужденное дыхание, понос. Чем сильнее и неожиданнее состояние страха, тем отчетливее переживается внутреннее напряжение; иногда оно бывает настолько сильным, что причиняет боль».

Страх представлен не только благодаря возможности его объективации в телесных ощущениях, но и в силу его психологического обоснования, данного, прежде всего, самим Фрейдом. До сих пор сохраняет свое первоначальное значение понятие сигнального страха, введенное Фрейдом.

Первая теория страха, разработанная З. Фрейдом, изложена в работе о неврозе страха в 1895 г. В данном варианте подобное специфическое переживание было названо им страхом перед влечением. Страх понимался как переживание, которое возникает от избытка сексуальных веществ, оказывающих токсическое воздействие в результате застоя. Это - превращение переизбытка бессознательной либидинозной энергии в страх. «Это ощущение превосходства импульса, перед которым человек чувствует себя беспомощным, создает почву для появления страха. Инстинктивные побуждения могут воздействовать как угроза в различных формах. Например, страх может быть связан с тем, что влечение стремится к безграничному удовлетворению и тем самым создает проблемы. Но и сам факт, что человек может утратить контроль над собой, вызывает неприятное ощущение, чувство беспомощности, а в более тяжелых случаях - страх». Позже, во «Введении в психоанализ» он различает реальный страх и страх невротический. Первый возникает на вполне определенную угрозу и является нормальной реакцией организма, связанной с рефлексом самосохранения. «При анализе реального страха мы свели его к состоянию повышенного сенсорного внимания и моторного напряжения, которые мы называем готовностью к страху. Из нее развивается реакция страха» (Фрейд З. Страх и жизнь влечений // Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1989. С.350). Невротический страх возникает не столько как следствие невостребованной сексуальной энергии, сколько как результат отделения либидо от вытесненной репрезентации, иными словами, «аффективный заряд, квант энергии, связанный с этим представлением, трансформируется в страх независимо от его качества в условиях нормального проявления» (Бержере Ж. Психоаналитическая патопсихология. М.: МГУ, 2001. С. 100). Во «Введении в психоанализ» Фрейд описывает невротический страх, во-первых, как «свободную, неопределенную боязливость… как так называемый страх ожидания», во-вторых, как «страх, накрепко связанный с определенными содержаниями представлений в так называемых фобиях», в-третьих, «страх при истерии и других формах тяжелых неврозов» (Фрейд З. Страх и жизнь влечений // Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1989. с. 350).

В работе «Подавление, симптомы и страхи» (1920) Фрейд формулирует новые представления о чувстве страха. Эти представления получили название второй теории страха, в которой данный феномен выступает в качестве функции Я. Страх перед влечениями, явившийся главным понятием первой теории, в этой работе был назван автоматическим страхом, который противопоставлялся сигнальному страху, или сигналу тревоги. «Таким образом, с самого начала утверждается, что Я (инстанция) есть реальное местопребывание страха, и предшествующая концепция, допускавшая, что энергия вытесненной потребности автоматически превращается в страх, отвергается» (Бержере Ж., 2001. С.101). Понятие сигнального страха выявляет новую функцию тревоги как побуждения к защите Я. Появление сигнала непосредственно не связано с экономическими факторами, т.е. не вызывается каждый раз как новое явление, а повторяет в виде эмоционального состояния уже существующий след, закрепленный в памяти. Он играет роль «мнесического символа».

Понятия тревоги и страха принято различать. Страх - реакция на вполне определенную угрозу, объект, который выражается словами «я боюсь того-то». Тревога - безобъектный страх, который выражается словами «я боюсь, тревожусь». «Если мы воспользуемся определением Фрейда, что страх является сигналом опасности, то тогда следует пояснить, какая угроза или угрозы вызывают чувство страха. При этом мы должны отдавать себе отчет в необходимости различать внутренние или внешние раздражители, которые действительно могут представлять собой угрозу, и раздражители, которые мы сами себе «воображаем» или «представляем» в фантазии».

Одним из объектов страха являются опасности, которые грозят индивиду извне, угрожают самосохранению организма (дикие животные, явления природы, разъяренный человек и проч.), а также события, которые могут вызвать неприятные ощущения, переживания (голод или жажда, насмешки, экзамен и проч.). При угрозах такого порядка у человека возникает чувство беспомощности и угнетения. Иногда это состояние напряженности и выдается за чувство страха.

Другим объектом страха может быть опасность наказания или отмщения, которые человек уже ранее переживал в похожих ситуациях. Такое переживание называется страхом перед Супер-эго, иными словами - это страх перед родителями, интернализированными в Сверх-Я в виде феномена совести. Чем больше стремление личности к получению удовольствия, тем сильнее проявляется данный вид страха. Сильное желание может быть удовлетворено с помощью замещающей деятельности путем сублимации.

Еще один объект страха - чужой человек или неизвестная ситуация. Этот вид страха возникает в связи с ощущением, что неизвестное сопровождается неприятными переживаниями, в первую очередь вызванными тем, что в новой ситуации велика вероятность оказаться во власти инстинктивных побуждений, не контролируемых со стороны Я. К страху перед неизвестным можно в какой-то степени отнести страх смерти и страх отделения. Впервые этот страх появляется у ребенка около восьми месяцев от рождения. Шпитц дал ему специальное название - «дичание», или «тревога восьмимесячных». Он называет его вторым этапом социализации, следующим за первым, которым является улыбка. Страх чужого человека и неизвестной ситуации у взрослого может проявляться в виде страхов чего-то нового, негативных переживаний, возникающих всякий раз, как только предстоит «шагнуть на новую ступень» (ситуация экзамена, выбор профессии, вступление в брак, решение родить ребенка, переход на новую работу, переезд, выход на пенсию и др.).

Страх утраты любви постоянно описывался Фрейдом начиная с его работ «Я и Оно» (1923). В первую очередь речь идет о страхе утраты матери, которая является для ребенка источником удовлетворения его самых разных потребностей - в самосохранении, в физическом комфорте, в кинематической подстройке, в привязанности, в цеплянии и проч. Тесная симбиотическая связь с матерью воспринимается младенцем как единое целое, в котором пока еще не выделяются отдельные фигуры - Я сам и моя мать. Ощущение симбиоза может переживаться как страх потери собственного Я в связи со страхом утраты матери. Страх утраты собственного Я называется экзистенциальным страхом, страхом уничтожения, потери собственной сущности.

Паранояльные страхи возникают вследствие проекции собственных агрессивных импульсов на другого человека и опасений, что он станет для нас угрожающей фигурой. Подобные страхи описаны Мелани Кляйн как ранние формы страха. «Всякий раз, когда мы в плохом настроении, мы склонны проявлять известную боязливость в контакте с людьми, особенно если человек, с которым мы общаемся, нам важен. Все церемониалы, приветствия в сущности всегда означают: не причиняй мне вреда, и я тебе ничего дурного не сделаю!». Так, желание убивать и соответствующие страхи быть убитым нередко рассматриваются как связанные феномены: я боюсь быть убитым, поскольку сам испытываю подобное желание. Нередко в собственной агрессии усматривается скрытое желание отделения, сепарации.

Страх кастрации многими ассоциируется со страхами в области сексуальности. Однако это не совсем верно. Его можно связать с более широким понятием - страхом собственной неполноценности, вызванным чувством неполноценности. Это ощущение возникает тогда, когда человек оказывается не способным отделить свои успехи/неудачи, результаты своей деятельности от себя самого. Оно приводит к снижению самооценки, к актуализации экстринсивной мотивации (поведения, находящегося под контролем похвалы или упрека), к пассивности и депрессии.

Фрейд соотносил страх кастрации с фаллической стадией развития ребенка и формированием Эдипова комплекса. Он полагал, что чувства ребенка, возникающие в этот период жизни, обусловлены трехсторонними отношениями, в которых к родителю своего пола переживается чувство вражды, а к родителю противоположного пола - чувство любви. Страх кастрации возникает, во-первых, на основе констатации ребенком анатомической разницы между полами и, во-вторых, как следствие возникновения угрозы - реальной или фантазматической. Угрожающей фигурой выступает отец.

Справиться с ощущением неполноценности не всегда представляется возможным в силу нежелания человека достичь каких-либо результатов, которые помогут компенсировать это чувство. Если страх кастрации переносится на внешний объект, то возникают типичные фобии. Они представляют собой симптомы навязчивости. Фобия - определенный страх, но не того, что человек боится внешне. Например, за страхом экзамена стоит страх перед новой ступенью в развитии, эритрофобия (страх покраснеть) основана на неуверенности в самом себе, возможно, как истерический симптом этот страх скрывает бессознательные сексуальные желания и проч.

Истерия страха, невроз страха и фобия толкуются по-разному. Одним из подходов к дифференциации этих симптомов является точка зрения Д. Айке, согласно которой мы говорим «о неврозе страха, когда в картине болезни преобладает скрытый страх, особенно при разного рода физических нарушениях. Об истерии страха…, когда страх бессознательно вызывает удовольствие и поэтому истерически демонстрируется, и именно этот процесс полностью определяет картину болезни. И наоборот… о фобии, когда для страха имеется известный, но при этом спроецированный объект». В качестве примера фобии Фрейд рассматривал случай фобии маленького Ганса, который, как известно, боялся быть укушенным лошадью. На самом деле этот внешний объект как таковой не является объектом страха, а выступает лишь в качестве заместителя другого объекта - отца. Желание мальчика - агрессивность, направленная против отца, было вытеснено и заменено. Страх быть укушенным означает страх кастрации, связанный в фантазиях мальчика с его враждебными желаниями по отношению к отцу.

Страх может приводить к ряду последствий, которыми часто являются - беспокойство и неуверенность, сверхкомпенсация в виде демонстративной, вызывающей формы поведения, сдерживание контактов, защитные реакции, препятствующие проникновению неприятного чувства в сознание, страх перед страхом.

Чувство страха не обязательно бывает болезненным. Напротив, отсутствие страха является тревожным симптомом и вполне может считаться признаком болезни. Человек, никогда не испытывающий страха, наивен и легкомыслен. Не получая сигнала тревоги, он обрекает себя на опасности, которые часто встречаются в жизни и к которым безусловно надо быть готовым. Страх, по мнению многих философов и психологов, - признак одаренного разумом человека, тот фактор, благодаря которому выражается «забота» по отношению к личности.

Защитные механизмы и совладающее поведение

Представления о психологической защите первоначально сформировались в рамках психоанализа. В наиболее законченном виде, т.е. как концепция она была представлена в работах Анны Фрейд, в частности в книге «Эго и механизмы защиты» (1936). Защитные механизмы - это функции Я, которые она использует для достижения компромисса между инстинктивными желаниями Оно и требованиями Сверх-Я. Как мы уже говорили, механизмы направлены на уменьшение тревоги и являются бессознательными способами ее устранения с целью сохранения единства и адаптивности личности.

Современное толкование защит опирается на представление о том, что это - механизмы нормально функционирующей личности, но только в том случае, если она использует большой репертуар защит, применение которых не вызывает фиксации на проблеме и склонности к их ригидному повторению. Считать защиты проявлением психически нездоровой личности означает - упрощенно понимать данную проблему.

В отечественной психологии и психотерапии понятие защиты рассматривается как важнейшая форма реагирования сознания индивида на психическую травму. При этом имеется в виду защитная перестройка, происходящая в системе отношений и иерархии ценностей, которая снижает эмоциональную напряженность и приводит к временному облегчению, удержанию самооценки. Обеспечение внутреннего комфорта, уверенности в себе, снятие тревоги и беспокойства позволяют человеку обрести силы для конструктивного (не защитного) решения проблемы.

Существует несколько подходов к классификации психологических защит. Самым обычным делением является классификация защит на зрелые и примитивные. К первым относятся рационализация, интеллектуализация, юмор, сублимация и др., а ко вторым - диссоциация, всемогущий контроль, обесценивание, отрицание, изоляция, идентификация с агрессором и др.

Разделить защиты можно и по другому принципу, согласно которому одни из них действуют на уровне восприятия (например, вытеснение), а другие - на уровне трансформации, переработки материала (например, рационализация).

По мнению Карвасарского Б.Д., все защиты можно разделить на несколько групп.

В первую группу входят защиты, которые не производят переработки информации, но либо ее вытесняют, либо подавляют, либо блокируют или отрицают. Вытеснение - механизм, описанный Фрейдом в 1895 г., и означает перевод травматического содержания из сознания в бессознательное. Как и другие защитные механизмы, вытеснение начинает создавать проблемы, во-первых, если оно не справляется со своей функцией - удержания мыслей вне сознания; во-вторых, если оно стоит на пути позитивных аспектов жизни; в-третьих, если действует при исключении других, более удачных способов преодоления трудностей. С экономической точки зрения этот механизм является дорогостоящим, т.к. вытесненный материал должен удерживаться в области бессознательного. Близкими к вытеснению считаются механизмы перцептивной защиты (искажение информации, повышение порогов чувствительности), подавление как более сознательное, чем при вытеснении, избегание тревожной информации; в отличие от вытеснения, которое направлено на репрезентации, подавление направляется на аффекты, блокирование - торможение мыслей, эмоций, действий, отрицание - отвергание ситуаций, конфликтов, игнорирование неприятной информации.

Во вторую группу входят защиты, направленные на искажение содержания мыслей, чувств, поведения личности. Это - рационализация, при помощи которой субъект стремится дать логически связное и морально приемлемое объяснение той или иной установки, поступка, идеи, чувства, подлинные мотивы которых остаются в тени. Этот термин был введен Э. Джонсом в статье «Рационализация в повседневной жизни». Традиционным примером защиты является рационализация по типу «сладкого лимона» и «кислого винограда». Иными словами, если с человеком случается неприятность, он может ее «подсластить», сделав не такой травматической (например, рассматривать свой неуспех как важную составляющую жизненного опыта), или наоборот, если он не получает чего-то приятного, то может сделать его менее значимым, «кислым» (например, желаемую, но недоступную работу оценить как неинтересную и малооплачиваемую).

К понятию рационализации близко понятие «интеллектуализация», но их следует различать.

Интеллектуализация - процесс, посредством которого субъект стремится выразить в дискурсивном виде свои конфликты и эмоции, чтобы овладеть ими. Одна из наиболее ясных трактовок механизма принадлежит Анне Фрейд, который понимается как стремление выразить свои влечения, облекая их в мыслительные конструкции, логически выстраивая. Переживание заменяется рассуждением. Характерным признаком интеллектуализации является рассудочный способ представления и попытки решения конфликтных тем без ощущения связанных с ситуацией аффектов.

Изоляция - механизм, похожий на интеллектуализацию, и означает разрыв мысли или поступка с другими мыслями или сторонами жизни субъекта. Проявлениями изоляции могут быть остановки в процессе мышления, применение формул и ритуалов. Она выступает как нежелание говорить на ту или иную тему, запрет на ее обсуждение. Нередко изоляция рассматривается как отделение аффекта от содержания и присоединение его к менее значимому представлению. Изоляция, по мнению Ж. Бержере, возникает у больных с навязчивыми состояниями.

Формирование реакции (реактивное образование) характеризуется совладанием с неприемлемыми импульсами, эмоциями, личностными свойствами посредством замены их на противоположные. Так, пациент с вытесняемой враждебностью по отношению к окружающим неосознанно принимает установку и поведение послушного человека, а, например, безразличие может скрываться за демонстрируемым вниманием и участием.

Смещение проявляется в том, что реальный объект, на который могли бы быть направлены чувства негативного содержания, заменяется менее безопасным. Пример маленького Ганса, который мы уже разбирали, остается классическим примером смещения: агрессивные действия против отца вызывают страх кастрации, вследствие этого фигура отца заменяется другим объектом - лошадью. Смещение наблюдается у фобических больных.

Проекция - операция выделения и локализации в другом лице или вещи тех качеств, чувств, желаний, которые субъект не признает и отвергает в самом себе. Этот механизм обнаруживается при паранойе. Проекция имеет несколько значений. В первом смысле проекция означает уподобление окружающего мира себе, т.е. готовность отвечать на возбуждения сообразно своим мыслям, чувствам, настроениям и способностям. Проекции в таком понимании носит название атрибутивной. Она положена в основу работы проективных тестов (Теста Роршаха и Тематического апперцептивного теста). Во втором значении проекция означает уподобление одного человека другому, например, в фигуре своего начальника человек видит своего отца. Считается, что это не очень удачная иллюстрация проекции, поскольку она ближе к понятию переноса. Третий смысл проекции состоит в отождествлении себя с другими людьми, героями, персонажами, реально существующими личностями. И в четвертом значении проекция употребляется также часто, как в первом, и практически совпадает с тем, что понимал под проекцией З. Фрейд. Это - приписывание другим людям побуждений, желаний, мыслей, которые человек не замечает у себя. Многие психоаналитики, прежде всего сам Фрейд, считали, что проекция и интроекция играют важную роль в возникновении противоположности между субъектом и внешним миром. Интроекция означает принятие в себя, поглощение всего того, что вызывает удовольствие, а проекция - вынесение вовне, отторжение неприятного и пугающего.

Идентификация - приписывание себе чувств, мыслей, настроений, свойственных другому человеку. Существует первичная и вторичная идентификация. Первичная связана с поглощением объекта с целью установления базовой идентичности. Вторичная возникает на фаллической стадии и связана с установлением половой идентичности. Одним из видов этого механизма является идентификация с агрессором. Она означает, что для того, чтобы избавиться от чувства страха, который вызывает враждебная фигура, субъект устанавливает с ней контакт, либо принимая роль, либо поглощая сам объект. Другим видом рассматриваемого механизма является проективная идентификация как проекция себя на какой-либо объект с целью установления контроля над ним.

Третью группу составляют психологические защиты, приводящие к разрядке эмоционального напряжения. Один из таких механизмов - реализации в действии, при котором аффективная разрядка осуществляется посредством активации экспрессивного поведения. Реализация в действии может служить основой для развития различных зависимостей - алкогольной, наркотической и других вариантов фиксации личности.

Соматизация тревоги проявляется в вегетативных и конверсионных синдромах путем трансформации психоэмоционального напряжения в соматические, моторные и чувственные симптомы. Это - телесное выражение вытесненных представлений.

Сублимация - направление сексуальной энергии на несексуальную деятельность, например, на художественное творчество, интеллектуальное исследование и другие социально значимые объекты.

К четвертой группе могут быть отнесены механизмы манипулятивного типа. При регрессии происходит возвращение на более ранние стадии личностного развития, проявляющееся в демонстрации беспомощности, зависимости, инфантильных чувствах, мыслях и действиях. Это - своеобразный уход от реальности, от проблем, которые вызывают тревогу.

Уход в фантазии - удовлетворение фрустрированной потребности в области воображения, приукрашивания, переоценка своих возможностей с целью придания значимости собственному Я.

Уход в болезнь - стремление отказываться от ответственности и самостоятельности решения проблем; механизм связан с феноменом «вторичной выгоды». Принятие роли больного освобождает человека от необходимости действовать, позволяет быть зависимым и нуждающимся в сочувствии и поддержке.

Существуют и другие защиты - всемогущий контроль, идеализация и обесценивание, расщепление и диссоциация и проч., которые выделяются в иных классификациях.

Современные исследования в этой области направлены на разграничение «механизмов защиты Я», которые являются достаточно хорошо проработанными, и механизмов «Себя». В первом случае мы имеем дело с такой организацией, которая является частью субъекта, направленного на объект. Во втором случае субъект выступает объектом для самого себя (Ж. Бержере).

Существуют большие сложности в разграничении механизмов защиты и совладания (coping behavior). Наиболее распространенной является точка зрения, согласно которой психологическая защита характеризуется отказом индивида от конструктивного решения проблемы, а способы совладания подразумевают необходимость проявлять продуктивную активность, стремление справиться с трудностями. Можно сказать, что предметом психологии совладания является изучение механизмов эмоциональной и рациональной регуляции человеком своего поведения с целью оптимального взаимодействия с жизненными обстоятельствами или их преобразования в соответствии со своими намерениями.

Согласно С.К. Нартовой-Бочавер, совладание - «есть индивидуальный способ взаимодействия с ситуацией в соответствии с ее собственной логикой, значимостью в жизни человека и его психологическими возможностями».

Исследование проблемы совладания в психологии привело к целому ряду выводов. Во-первых, необходимо изучать ситуативные переменные, или так называемые трудные жизненные ситуации (Анцыферова Л.И., Лазарус Р. и Фолькман С.), во-вторых, исследовать те личностные свойства, которые во многом определяют стиль реагирования на ситуацию (Коста П., Маккрей Р., Стреляу Я.). Например, проблемно-ориентированный стиль направлен на рациональный анализ проблемы и состоит в разработке плана разрешения трудной ситуации. Он основан на таких действиях человека, как поиск необходимой информации, самостоятельная проработка ситуации, обращение за помощью к другим, более компетентным людям. Субъектно-ориентированный стиль является следствием эмоционального реагирования на ситуацию и проявляется в виде нежелания разбираться в проблеме, смещение на другие, релаксирующие виды деятельности - употребление пищи, алкоголя и проч.

В отечественных исследованиях (А.В. Либин) было определено, что стиль поведения связан с темпераментальными и личностными свойствами. Так, стратегия избегания соотносится с низкой предметной активностью и высокой эмоциональностью, как чувствительности к несовпадению ожидаемого и полученного результата (В.М. Русалов), а также негативным отношением к себе и низким уровнем контроля. Стратегию сотрудничества предпочитают люди, характеризующиеся высокой предметной эргичностью (то есть потребностью в напряженной работе), более низкими показателями эмоциональности, интернальностью локуса контроля. Стиль соперничества коррелирует с высоким уровнем эмоциональности в коммуникативной сфере, экстернальным локусом контроля и негативным отраженным самоотношением.

· Существует множество подходов к классификации способов психологического преодоления. Так, согласно одной из них, совладание включает такие формы, как:

o 1) реальное (поведенческое или когнитивное) решение проблем;

o 2) поиск социальной поддержки;

o 3) перетолкование ситуации в свою пользу;

o 4) защиту и отвержение проблем;

o 5) уклонение и избегание;

o 6) сострадание к самому себе;

o 7) понижение самооценки;

o 8) эмоциональную экспрессию.

Широко дискутируются такие вопросы, как эффективность coping-стратегий, влияние половых и возрастных особенностей на психологическое преодоление, специфика трудных ситуаций и ее связь с совладанием. Отдельно формулируется задача диагностики форм совладающего поведения. Многие вопросы здесь уже решены, некоторые еще предстоит подробно проанализировать.

Развитие эмоций неразрывно связано с развитием личности в целом. Эмоции и чувства, которые появляются у человека на определенной стадии его развития, не обязательно являются, хотя и усложненным опытом, но все же продолжением его эмоций на предшествовавшей стадии. Эмоции не развиваются сами по себе. Они не имеют собственной истории; изменяются установки личности, ее отношение к миру, складывающееся в деятельности и отражающееся в сознании, и вместе с ними преобразуются эмоции. Эмоции не развиваются из эмоций в замкнутом ряду. Чувства, специфические для одного периода, не находятся в непрерывной связи с чувствами предшествующего периода. Новые чувства появляются вместо старых, уже отживших. Когда определенная эпоха в жизни человека отходит в прошлое и на смену ей приходит новая, то вместе с тем одна система эмоций сменяется другой. В развитии эмоциональной жизни имеется, конечно, известная преемственность. Но переход от чувства одного периода к чувствам последующего опосредован всем развитием личности.

В свою очередь одно какое-нибудь чувство, ставшее особенно значительным переживанием для данной личности, может определить как бы новый период в ее жизни и наложить на весь ее облик новый отпечаток. В.Г.Короленко в своих автобиографических записках рассказывает, как впечатление, произведенное на него первым уроком нового учителя, стало поворотным моментом в его развитии, а А.М.Горький в «Детстве» пишет: «Дни нездоровья (после обиды, нанесенной ему побоями деда) были для меня большими днями жизни. В течение их я, должно быть, сильно вырос и почувствовал что-то особенное. С тех пор у меня явилось беспокойное внимание к людям, и, точно мне содрали кожу с сердца, оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, своей и чужой».

Воспитание через эмоциональное воздействие - очень тонкий процесс. Менее всего в развитии эмоциональной стороны личности допустимо механистическое упрощенчество. Теоретические ошибки механистических теорий могут привести на практике к пагубным последствиям.

Для представителей тех теорий, для которых эмоция - или бесполезный пережиток, или дезорганизатор нашего поведения, единственным педагогическим выводом должно быть признание целесообразности подавления и преодоления эмоций. Но в действительности эмоции выступают далеко не как дезорганизующие шоки; они могут быть мощным стимулом к деятельности, мобилизующим нашу энергию.

Основная задача, поэтому заключается не в том, чтобы подавлять и искоренять эмоции, а в том, чтобы надлежащим образом их направить. Это большая по своему жизненному значению проблема.

При ее разрешении нужно учесть следующее: можно себе поставить сознательную цель что-нибудь понаблюдать, запомнить, продумать и т.д., но нельзя себе поставить прямой целью испытать определенное чувство. Всякая попытка его вызвать в себе может породить лишь игру в чувство, актерскую позу, вывих, фальшь - что угодно, но только не чувство. Большой мастер практической - сценической психологии К.С. Станиславский отлично это понимал и ярко показал. Сказанное им относится не только к чувствам актера на сцене. То же верно и для чувств человека в жизни. Подлинные чувства - переживания - плод жизни. Они не делаются, они возникают, зарождаются, живут и умирают, но возникают они, так сказать, по ходу действия, в зависимости от изменяющихся в процессе деятельности человека его отношений к окружающему. Поэтому нельзя произвольно, по заказу вызывать у себя чувство: чувство в своей непосредственности не подвластно действующей воле, оно - своевольное дитя природы. Но чувства можно косвенно, опосредованно направлять и регулировать через деятельность, в которой они и проявляются, и формируются.

Формирование и переделка эмоций совершается по преимуществу в результате включения человека в новую практику, изменяющую его основные установки, общую направленность личности. Существенное значение имеет при этом не сама деятельность, а новое осознание стоящих перед человеком задач и целей. Существенное значение в воспитании эмоций имеет также совершающееся в процессе умственного, нравственного и эстетического воспитания повышение общего уровня развития и его широты.

Если стремление подавлять или искоренять эмоции в корне неверно, то умение регулировать их проявление необходимо. Желательно, чтобы деятельность, направленная на разрешение стоящих перед нами задач, была эмоциональна, мобилизовала нашу энергию, но эмоции не должны превращаться в основной регулятор нашей деятельности. Признание их основным регулятором в конечном счете оказывается более или менее утонченной формой старой гедонической теории, согласно которой высший закон, определяющий человеческое поведение, сводится к тому, что человек всегда стремится к наслаждению или удовольствию, к приятному и избегает неприятного. Это утверждение не соответствует не только элитарной морали, но и фактам действительности. Эмоциональные факторы могут быть одним из мотивов поведения, но вопрос о регулировании человеческой деятельности в целом не решается одними эмоциями.

Тема 5: «Волевая регуляция личности»

Прежде чем переходить к обсуждению отдельных теорий и проблем психологии воли, хотелось бы отметить неудовлетворительное состояние этого вопроса в современной психологии. Проблема воли, длительное время занимавшая значительное место в психологических концепциях, теряет свою актуальность. В современных учебниках по психологии не всегда встретишь соответствующий параграф, где бы обсуждалось темы, имеющие отношение к волевому действию, волевым качествам личности, волевой регуляции.

Традиционно воля определяется как сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных действий и поступков.

Всякое волевое действие является целенаправленным действием. Волевое действие сформировалось у человека в процессе труда, направленного на производство определенного продукта. Направляясь на определенную цель, действие в своем ходе регулируется соответствием с этой целью. Цель, преследуемая действующим субъектом, должна осуществиться как результат его действий. Специфически человеческие действия являются волевыми в этом широком смысле слова - все они сознательные, целенаправленные действия, все они включают целеустремленность и регулирование хода действия в соответствии с целью.

Однако осознание единичной цели своего желания, порожденной побуждением, которое в данную минуту владеет человеком, представляет еще очень невысокую ступень сознательности. Сознательный человек, приступая к действию, отдает себе отчет о последствиях, которые повлечет за собой осуществление стоящей перед ним цели, а также о мотивах, которые его к этому действию побуждают. В результате может обнаружиться расхождение между желанной целью и нежелательными последствиями или трудностями, с которыми в силу объективных внешних условий связана ее реализация. Действие, совершающееся в условиях такого конфликта внутренне противоречивых тенденций, - это волевое действие в более специфическом смысле слова. В силу противоречивости действительности, а также сложной иерархии различных и часто противоречивых побуждений человека этот, в принципе, частный случай довольно распространен. Он придает волевому действию особую направленность.

Там, где этот конфликт противоречивых тенденций оказывается сверхтрудным, непосильным человеку, волевое действие переходит в аффективное или импульсивное действие - разрядку.

Различая волевые процессы, мы не противопоставляем их интеллектуальным и эмоциональным; мы не устанавливаем никакой взаимоисключающей противоположности между интеллектом, чувством и волей. Один и тот же процесс может быть (и обыкновенно бывает) и интеллектуальным, и эмоциональным, и волевым. Изучая волевые процессы, мы изучаем волевые компоненты психических процессов. Вместе с тем волевой процесс еще более непосредственно и органически, чем процессы эмоциональный и интеллектуальный, включен в действие и неразрывно связан с ним. Так что изучение волевого акта непосредственно переходит в изучение действия, или, вернее, изучение волевого акта - это и есть изучение действия в отношении способа его регуляции.

Теоретические подходы к исследованию воли

Среди наиболее популярных направлений в исследовании проблемы воли выделяются так называемые гетерономные и автономные (или волюнтаристские) теории воли.

1. Гетерономные теории сводят волевые действия к сложным психическим процессам неволевого характера - ассоциативным и интеллектуальным процессам. Так, например, в исследованиях, посвященных запоминанию, устанавливается ассоциативная связь между объектами А и В таким образом, что если я слышу А, то воспроизвожу В. Но естественно выглядит и обратная последовательность, т.е. если В, то А. В первом случае человек действует непроизвольно, а во втором, где действует закон обратимости ассоциаций, произвольно. Г. Эббингауз приводит пример: ребенок инстинктивно, непроизвольно тянется к пище, устанавливая связь между пищей и насыщением. Обратимость этой связи основана на таком явлении, при котором, почувствовав голод, он будет целенаправленно искать пищу. Подобный же пример можно привести из другой области - психологии личности. Так, Эрик Фромм полагал, что когда родители ведут себя агрессивно по отношению к своему ребенку (прибегая к такому механизму "бегства от свободы", как садизм), они нередко оправдывают свое поведение словами: "Я это делаю, потому что тебя люблю". Ребенок устанавливает ассоциативную связь между наказанием и проявлением любви в виде вербального высказывания. Повзрослев, юноша или девушка (по принципу обратимости ассоциаций) будут ждать от своего партнера, сделавшего признание в любви, садистических поступков. Это ожидание будет иметь целенаправленный характер.

По Эббингаузу, воля - инстинкт, который возникает на основе обратимости ассоциаций или на основе так называемого "зрячего инстинкта", сознающего свою цель.

Для других гетерономных теорий волевое действие ассоциируется со сложной комбинацией интеллектуальных психических процессов (И. Гербарт). Предполагается, что сначала возникает импульсивное поведение, затем на его основе актуализируется действие, вырабатываемое на основе привычки, а уже после этого - действие, контролируемое разумом, т.е. волевое действие. Согласно этой точке зрения, каждый поступок является волевым, т.к. каждое действие разумно.

Гетерономные теории имеют достоинства и недостатки. Их достоинством является включение фактора детерминизма в объяснение воли. Тем самым они противопоставляют свою точку зрения на возникновение волевых процессов точке зрения спиритуалистических теорий, полагающих, что воля есть некая духовная сила, не поддающаяся никакой детерминации. Недостатком этих теорий является утверждение, что воля не субстанциональна, не имеет собственного содержания и актуализируется только в случае необходимости. Гетерономные теории воли не объясняют явлений произвольности действий, феномен внутренней свободы, механизмов образования волевого действия из не-волевого.

Промежуточное место между гетерономными и автономными теориями воли занимает аффективная теория воли В. Вундта. Вундт резко возражал против попыток выводить побуждение к волевому действию из интеллектуальных процессов. Он объясняет волю с помощью понятия аффекта. Самое существенное для возникновения волевого процесса - активность внешнего действия, которое непосредственно связано с внутренними переживаниями. В простейшем волевом акте Вундт выделяет два момента: аффект и связанное с ним действие. Внешние действия направлены на достижение конечного результата, а внутренние - на изменение других психических процессов, включая эмоциональные.

2. Теории автономной воли объясняют этот психический феномен исходя из законов, заложенных в самом волевом действии. Все теории автономной воли можно разделить на три группы:

- мотивационный подход;

- подход свободного выбора;

- регуляционный подход.

Мотивационный подход означает, что воля, так или иначе, объясняется с помощью категорий психологии мотивации. В свою очередь он делится на: 1) теории, которые понимают волю как сверхчеловеческую, мировую силу, 2) теории, рассматривающие волю как начальный момент мотивации действия и 3) теории, понимающие волю как способность преодолевать препятствия.

Воля как мировая сила, воплощенная в человеке, была предметом исследования Э. Гартмана и А. Шопенгауэра. О шопенгауэровском пессимизме было сказано немало слов. Вот оценка, данная теории А. Шопенгауэра Л.И. Шестовым: "Возьмите хотя бы Шопенгауэра: кажется, в философской литературе мы не найдем никого, кто бы так настойчиво и упорно доказывал бесцельность нашей жизни, но, с другой стороны, я затрудняюсь назвать философа, который сумел бы так заманчиво соблазнять людей таинственной прелестью доступных и недоступных нам миров" (Шестов Л.И., 1993. С. 281). Шопенгауэр считал, что сущностью всего является мировая воля. Она - совершенно иррациональный, слепой, бессознательный, бесцельный и притом никогда не прекращающийся и не ослабевающий порыв. Она универсальна и является основанием для всего существующего: порождает все (путем процесса объективации) и управляет всем. Лишь творя мир и глядясь в него, как в зеркало, она получает возможность осознавать себя, прежде всего в том, что она есть воля к жизни. Воля, существующая в каждом человеке - просто объективация мировой воли. Значит, учение о мировой воле является исходным, а учение о человеческой воле - вторичным, производным. Шопенгауэр представляет разные способы избавления от мировой воли. Общим является положение о том, что все способы реализуются через духовную деятельность (познавательную, эстетическую, нравственную). Оказывается, что познание, эстетическое созерцание способно избавлять от "служения" мировой воле. Большое внимание он уделяет нравственным способам.

Такое же приблизительно понимание воли как активной силы, обеспечивающей действия человека, было характерно для Г.И. Челпанова. Он считал, что душа обладает собственной силой совершать выбор и побуждать действие. В волевом акте он выделял стремление, желание и усилие; позднее стал связывать волю с борьбой мотивов.

Воля как начальный момент мотивации действия - предмет исследования разных авторов (Т. Гоббса, Т. Рибо, К. Левина). Общим для всех концепций является положение о том, что воля обладает способностью побуждать действия. Т. Рибо добавлял, что она может не только побуждать к действию, но и тормозить какие-то нежелательные поступки. Отождествление Куртом Левиным побудительной функции воли с квазипотребностью как механизмом побуждения к намеренному действию привело западную психологию к отождествлению мотивации и воли. Левин различал волевое поведение, осуществляемое при наличии особого намерения, и полевое поведение, совершаемое в соответствии с логикой (силами) поля. В понимание воли Левин вкладывал в основном динамический аспект. Это - внутреннее напряжение, вызванное каким-то незавершенным действием. Реализация волевого поведения состоит в том, чтобы снять напряжение посредством определенных действий - движений в психологической среде (локомоций и коммуникаций).

Воля как способность преодолевать препятствия исследовалась в работах Ю. Куля, Х. Хекхаузена, Д.Н. Узнадзе, Н. Аха, Л.С. Выготского. В данном случае воля не совпадает с мотивацией, а актуализируется в трудной ситуации (при наличии препятствий, борьбы мотивов и проч.), такое понимание воли в первую очередь ассоциируется с волевой регуляцией.

Ю. Куль связывает волевую регуляцию с наличием затруднений при осуществлении намерений. Он различает намерение и желание (мотивацию). Активная намеренная регуляция включается в момент возникновения препятствия или конкурирующих тенденций на пути желания.