Существует ряд нерешенных проблем в области изучения феномена цвета. Это становится очевидным, в частности, при попытке применить понятийный аппарат, принятый в физике цвета, физиологии и психофизиологии цветового зрения для осмысления фактов, полученных при экспериментах по шкалированию цветов, цветовому предпочтению, воздействию цвета на человеческие эмоции и т.д. В самом деле, психологическое объяснение перечисленных фактов требует не только знания механизмов цветоразличения, сколько соотнесения их с психологическими понятиями, как "образ”, "значение”, "эмоция”, "мотивация”. Нетрудно заметить, что принятое в физике, психофизиологии и психофизике сенсорных процессов определение цвета никак не соотносится с перечисленными понятиями. В психофизике сенсорных процессов предметом изучения являются соотношения между физическими параметрами стимуляции и характером цветовых ощущений. В физиологии сенсорных процессов - механизмы и законы цветоразличения. То же и в колориметрии. Т.о., несмотря на то, что цвет является объектом изучения в ряде разделов общей психологии, фактически, он сам не стал предметом исследования ни в одном из них. Об этом же свидетельствует отсутствие собственно психологического определения цвета. Сказанное означает, что цвет не является психологическим понятием! Это приводит к тому, что за рамками психологического рассмотрения остается вся предметная область, очеркивающая феномены, связанные с собственно восприятием цвета: его воздействие на человеческое состояние и эмоции, его связь с естественными значениями, та роль, которую он играет в динамике человеческих потребностей и образе мира, роль цвета в дизайне, рекламе, живописи и медицине. И это несмотря на то, что все феномены представляют собой психические реалии.

Между тем многие исследования психологов, этнографов, искусствоведов демонстрируют, что цвет - это очень сложный и во многом загадочный природно-культурный феномен.

С одной стороны, то, что люди видят цвет, - заслуга тысяч поколений наших биологических предков. Наши биологические предки научились различать цвета раньше, чем их тела приняли вертикальное положение, а это произошло более миллиона лет назад. Миллионы лет древние приматы гоминиды видели мир цветным, а живущие бок о бок с ними виды - черно-белым. Это - следствие того, что наши отдаленные предки вели, главным образом, дневной образ жизни. Это также значит, что в мире наших предков было на одно измерение больше, и их мозг формировался в совершенно уникальных условиях. Этот факт должен быть оценен по достоинству. Быть может, это "биологическое" преимущество состояло не в обеспечении выживания, а в создании необходимых условий для эволюции, обусловив возникновение человеческого сознания?

С другой стороны, в ходе культурного развития можно наблюдать, как развивается и изменяется отношение человека к цвету, как он учится использовать нюансы влияния цвета на свое психическое состояние, познает и учится использовать его изобразительные и выразительные возможности, в том числе и в сфере сверхчувственного.

Сегодня психофизиология способна дать почти исчерпывающий ответ на вопрос: каким образом мы различаем цвета? Давно назрела необходимость задуматься: что такое цвет и для чего мы его видим, т.е. что, собственно, цвет нам сообщает о мире? Нетрудно заметить, что у психологов нет собственных ответов на поставленные вопросы. Слабость позиции психологов в области изучения цвета определяется отсутствием его собственно психологического определения. Использование же определений цвета, принятых в физике и естественных дисциплинах, не только бесполезно для психолога, но и опасно. Предметная область науки обедняется и искажается.

Попробуем проанализировать, какие методологические и гносеологические основания лежат в основе общепринятого определения цвета. На сколько они совместимы с "базовыми верованиями" психологической науки?

Любая серьезная монография или глава в учебнике, касающаяся восприятия цвета, украшает свои первые страницы именем И. Ньютона. Пример, "В основе современной теории цветового зрения лежит наблюдение И. Ньютона, что белый солнечный свет, проходя через призму, расщепляется на спектр цветов” [17]. Согласно этому взгляду, цвета содержатся в свете. В более мягкой форме это выражается следующим образом: "Сам свет окрашен не больше, чем радиоволны или рентгеновские лучи, но несет сведения, или информацию, способную вызвать ощущение цвета" [17]. Этот взгляд можно обозначить как механический, поскольку им постулируется составная природа света, способного разлагаться на цветные лучи. Это принципиальное положение сейчас фактически не подвергается сомнению (за исключением авторов, разделяющих взгляды Иоганна Вольфганга Гете). Заметим, что в психологии механизм был преодолен уже в начале нашего столетия.

Методологическая опасность этой парадигмы кроется в том, что приведенные определения основаны на вполне осознанном предположении, что органы чувств не способны сообщить человеку объективные данные об окружающем мире: ведь мы видим не электромагнитные колебания, а только их субъективный признак - цветовой спектр. Этот мир подчиняется "материальным законам" или "законам разума” (гносеологический постулат рационализма XVII века), беспристрастным и недоступным человеческим органам чувств, а уж эмоции и вовсе им противоположны и просто губительны. Ирония состоит в том, что механическая физическая парадигма не только не нуждается в "гипотезе” о существовании не только Бога (Лаплас), но и человека. Человек способен внести лишь сумятицу в стерильную картину мироздания, поэтому его познающий разум должен быть полностью изолирован от его чувств, а восприятие дискредитировано как несостоятельное. Истина находится вне субъекта, а его психология - только вредный, балласт на крыльях несовершенного разума. Прямым следствием этих аксиоматических утверждений является убеждение, что цвет существует не в природе, а лишь только в ощущении и представлений. Одним из следствий должен быть следующее: человек, полностью лишенный цветового зрения (что, к счастью, встречается крайне редко), видит мир так, как предписывает ньютоновская оптика [26].

Здесь намеренно было прибегнуто к приему сведения к абсурду гносеологических установок ньютоновской эпохи, чтобы продемонстрировать их крайний антипсихологизм. Кроме того, декларируется изоляция человека от мира, причем с помощью его же собственных органов чувств. Человек со всей его психологией в механической парадигме рассматривается как простое физическое тело наряду со всеми прочими. Уже это должно бы насторожить современного психолога, не без основания полагающего в основу своего знания органичную и объективную связь человека с окружающим миром. Речь идет о фундаментальных онтологических допущениях (базовых верованиях), которые со времен Ньютона претерпели кардинальные изменения. Приведенные ньютоновские определения цвета является порождением механической парадигмы.

Именно на этих постулатах основано преподавание цвета в средней и высшей школе. Любой человек на вопрос "Существует ли цвет в природе? ” ответит - "Нет!". Это "Нет! ” тиражируется из учебника в учебник и из души в душу. При этом отсутствует осознание того, что составная природа света и соответствие цветов электромагнитным частотам играют роль аксиоматических утверждений в теории Ньютона, а не доказываются экспериментально. Все эксперименты с призмами и линзами демонстрируют эффекты смешения цветов и ничего не говорят о природе этого загадочного явления природы - цвета.

Между тем существует теория цвета, составляющая серьезную альтернативу ньютоновской и способная вместить в себя феноменологию физики, физиологической оптики и психологии. В конце XVII века она не была оценена по достоинству, но сейчас выглядит очень современно. По мнению ученых, она в соединении с современным семантическим направлением в психологии восприятия может стать методологической основой психологии цвета, поскольку в ее основе лежат близкие психологу гносеологические постулаты, а цвет в ней фигурирует не только как объект, но и как предмет и средство познания. Условимся в дальнейшем этот подход именовать "эстетико-феноменологическим”, хотя этот термин не отражает полностью его сути [27]. В новом времени этот подход ведет свое начало от естественно научных трудов И.В. Гете [9] и может быть прослежен в исследованиях по теории колорита [12] и в психодиагностике. До недавних пор у нас почему-то не принято было говорить о том, что И.В. Гете был не только великим поэтом, но и проницательным и оригинальным ученым, в настоящее время признанным как основатель не только физиологической оптики (именно Гете, а не Гельмгольц), но и морфологии растений и животных [19].

Труд Гете, о котором пойдет речь, - это "Учение о цветах”. Изначальная установка его кардинально противоположна ньютоновской, о чем Гете неоднократно говорил сам, и что безусловно признается всеми исследователями его творчества. "Цвета - деяния света, деяния и страдательные состояния… Цвет и свет стоят, правда, в самом точном отношении друг к другу, однако мы должны представлять их себе как свойственные всей природе: через них природа целиком раскрывается чувству зрения… Цвет есть закономерная природа в отношении к чувству зрения” [9].

Безусловное преимущество главного определения состоит в его афористичности, достойной права великого поэта. Оно красиво, чего не скажешь об определении механического утверждения. Вслушаемся внимательней и постараемся перевести его в дискретные утверждения.

Итак, первое: цвет присущ всей природе. Второе: цвет несводим к колебаниям электромагнитных волн: "… цвет, хотя и подчиняется тем же законам <электричества и магнетизма>, поднимается, можно сказать, гораздо выше” [9]. В этой связи уместно привести суждение В. Соловьева, посвященное предмету, близко стоящему к обсуждаемой здесь теме: "Вопрос о том, что есть известный предмет? - никак не совпадает с вопросом: из чего или откуда произошел этот предмет? Вопрос о происхождении эстетических чувств принадлежит к области и психофизиологии; но этим нисколько не разрешается и даже не затрагивается эстетический вопрос о том: что есть красота? ” [21].

В отличии от постулата Ньютона о сложной природе света, способного разлагаться на составляющие "цветные лучи”, - "Свет Гете есть единство; не множество "светочей”, и единство это духовно: таков постулат”, - говорит А. Белый, вдумчивый исследователь и приверженец естественнонаучного метода Гете. Цвет - это следствие взаимодействия Света и Тьмы (материи), "прохождения света на тьме” или сквозь тьму. Цвета - "деяния и страдательные состояния" света, встречающего на своем пути "не свет”, т.е. материю: "Свет и тьма - это не цвета, это две крайности, меж коих цвета существуют благодаря модификации того и другого”, - поясняет Гете [3].

Это можно интерпретировать так: цвет - это результат диалектического синтеза, совершенно самостоятельная качественность. Т.о., третьим тезисом является неразложимость света на составляющие, а четвертым - качественность цвета.

Нетрудно заметить, что вместо ньютоновского механического понимания взаимодействия как сложения и разложения элементов (цветов), логическая теорема Гете моделирует диалектический синтез, намеренно используя логические конструкции, соответствующие общепринятым: "противоположности”, "единство”, "качество”, "отрицание отрицания”, "возникновение нового” и т.п., т.е. понятия, описывающие не статистику, а динамику, процесс. Но Гете и на этом не останавливается. Выходя за рамки классической философской парадигмы конца XVIII века, он рассматривает рождение цвета как событие, а значит - эстетически и этически. Следовательно, гетовский способ рассмотрения проблемы цвета можно было бы обозначить и как "эстетико-диалектический" или "эстетико-этический” [27].

Остановимся подробнее на одном из утверждений Гете. Что, к примеру, означает положение, согласно которому "цвет есть результат прохождения Света на Тьме или сквозь Тьму”?

Здесь следует подчеркнуть, что Гете главным образом изучал цветообразование в "мутных средах”, в частности - в атмосфере, а не в форме привязанных к объектам красок. Атмосферные же цвета образуются при двух различных условиях наблюдения: либо мы наблюдаем источник (солнце) сквозь полупрозрачную среду (атмосферу), либо наблюдаем "свечение” самой атмосферы на черном "фоне”, когда источник света у нас за спиной. Оба эти условия присутствуют одновременно в часы восхода и заката солнца в ясную погоду. В эти часы небосвод представляет одну огромную цветовую палитру, на которой природа (Свет и Тьма) рождает гамму цветов. В закатные часы весь западный небосклон пылает могучими оттенками красного. Это результат "прохождения света сквозь материю" (атмосферу). На востоке в это время краски, пройдя через оттенки зеленого в зените, постепенно сгущаются до темно-синего, почти черного. Это - результат "прохождения света на тьме”, или "просвечивания" тьмы "сквозь” свет. Чем плотнее материя (атмосфера), тем гуще красные тона, чем чернее фон, тем больше синего. Задумаемся над тем, что голубизна неба определяется чернотой космоса, скрывающегося за слоем атмосферы, так же, как краснота заката - плотностью атмосферы и свечением солнца. Это плохо сочетается с привычной мыслью о том, что сам кислород атмосферы имеет голубой цвет, но если вдуматься, то главное - эти два условия наблюдения, а не цвет молекул кислорода.

Доказать последнюю мысль нетрудно, рассматривая точечный источник света через дым (он станет красноватым) или тот же дым на фоне темной комнаты (он станет голубоватым), или пламя обычной свечи, или пламя горящего спирта. Не правда ли, мы привыкли считать, что спирт горит синим пламенем? На самом же деле голубеет не пламя, а пары спирта на темном фоне: "Феномен нижней части огонька, где прозрачное свечение на темном фоне создает синеву, я покажу вам сейчас в увеличенном виде, - сказал Гете. И передо мной снова возникла прозрачная светлота, темнота же сделалась синей. Я поднес ложку (с горящим спиртом) к темному окну, и синева сделалась гуще; повернул ее к свету, она стала бледнеть и почти вовсе исчезла. - Да, - проговорил Гете, - величие природы в ее простоте и еще в том, что величайшие свои явления она неизменно повторяет в малых. Тот закон, который вызывает синеву небес, мы наблюдаем в нижней части огонька свечи, равно как и в освещенном дыме, подымающемся над деревней у подножия темных гор" [22].

Согласно мнению Гете (и в этом оно не расходится с иными мнениями), свет невидим. Но не потому, что не окрашен, а потому, что у человека нет физического органа для восприятия света вне материальной среды. Зрением человек способен воспринять только цвета.

Так чему же соответствует цвет в природе, "кроме" электромагнитных колебаний?

"Собственно цвет есть модифицированный свет, а тьма при этом играет активнейшую роль причины модификации" [22]. Следовательно, если представить цвет в виде простой формулы: "цвет = f (свет, материя) ”, становится понятным, что как третий член диалектической триады он несет в себе "в снятом виде” качества остальных двух "образующих”, не являясь ни тем, ни другим. Экспериментальным подтверждением этой схемы, полученным гораздо позже смерти Гете, является возможность определять химический состав вещества, изучая спектральный состав излучения (например, состав звездного вещества). Цвет - не есть свет, но повествует о нем; он не есть вещество, но несет в себе его "отпечаток" [27].

Пятым тезисом учения Гете является безусловная гносеологическая (теоретико-познавательная) ценность цвета как "закономерной природы”. То есть здесь цвет уже не просто объект познания сам по себе, а средство познания природы света и самой природы, предстающей перед нами "в свете, тьме и цвете" [9].

Важным следствием последнего положения, изучение которого возможно только в границах эстетико-феноменологического и психологического подходов, является символическая природа цвета. Здесь мы переходим в сферу "юрисдикции” психологии. Что имеется в виду? В силу самой своей природы цвет несет в себе нечто, не совпадающее полностью с тем, чем он является при поверхностном взгляде: некую идею, раскрывающуюся в нем и через него видящему. Важно здесь также то, что эта идея не вкладывается в воспринимаемый цвет человеком, а является объективной данностью. Эта мысль нашла свое отражение, в частности, в работе В. Кандинского "О духовном в искусстве" [12] как два "главных последствия" восприятия цвета.

Таким образом, в рамках гетевского мировоззрения, цвета, воспринимаемые глазом, столь же, если не более, объективны, как и электромагнитные колебания, столь высоко ценимые физиками. Этот подход ни в коем случае не отрицает наличие электромагнитного "спектра”, но лишь - как индикатора некоторых цветов, регистрируемого физическими приборами. Гете указывает путь гораздо дальше, позволяя выйти из сферы метафизики, физики и физиологии в область, непосредственно относящуюся к психологии. Постулируя познавательную ценность цвета для непосредственно воспринимающего его человека, Гете придает воспринимаемому цвету статус символа, свойство обладания объективным значением. А это, между прочим, определяет цвет уже не как ощущение, но как образ, сложный перцептивный феномен. Одновременно цвета приобретают статус семантических объектов. "Чувственное же, поскольку оно проникнуто идеей, есть символ”. Это совпадает с данным С.С. Аверинцевым определением символа как образа, "взятого в аспекте своей знаковости”, что проявляется в "выхождении образа за свои пределы при наличии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного” [1].

Повторим: цвет как символ не является результатом человеческого творчества; выявление символического содержания цвета - результат сотворчества человека и природы. В этом сотворчестве человек выступает как познающий субъект и творящий художник. В "Учении о цветах” И.В. Гете этот сложный психологический феномен носит название "чувственно-нравственного действия цвета”. "…Воздействие цвета на чувство зрения, а через него на душевное настроение… всегда определенно и значительно, примыкая непосредственно к области нравственного" [9]. Это и послужило для Гете основанием ставить цвет "гораздо выше” законов электричества и магнетизма.

Так сам собой находится ответ на вопрос, ставящий в тупик классическую физику и психофизику: на какую "информацию” реагирует глаз цветовым ощущением? Через цвет с человеком говорит "закономерная природа”, и язык этот символический! И, что немаловажно, не последнюю роль в этом процессе играют чувства, эмоциональный компонент процесса восприятия [27].

Следует еще раз подчеркнуть, что эстетико-феноменологический подход к пониманию цвета не ограничивается сферой искусства, но может быть перенесен и на "нерукотворную" реальность. Собственно говоря, таковой являются сами цвета или цвет как природный феномен. Однако здесь снова возникает противоречие между двумя рассмотренными подходами, что связано с вопросом атрибуции цвета либо исключительно ощущению, либо - по мысли Гете - и объективной реальности тоже. Против последнего не может быть выдвинуто никаких научно обоснованных возражений, за исключением чисто идеологических. Более того, простое рассмотрение цвета в ряду психологических категорий неизбежно относит его в разряд объективных стимулов поведения, т.е. существующих вне индивида и воздействующих на него извне.

Можно сказать и по-другому: цвет имеет смысл, или, что более строго с психологической точки зрения, - цвет обладает естественным значением. И значение это не ограничивается рамками физической модели мира, где цветовой оттенок имеет "значение” определенной длины волны электромагнитного излучения. Это значение-смысл-сообщение адресовано целостному человеку, помимо его воли и непосредственно, минуя умозрительные предпосылки и рассудочные модели. Цвет онтологичен психологически, но не только как субъективный феномен, а как часть доступного нашему чувственному восприятию сегмента реальности, не зависящей от нашей воли. Как доказывают исследования в физиологии, психологии и медицине, цвета взаимодействуют не только со зрением, но и со всем организмом человека, комплексно и закономерно изменяя его физиологическое и психологическое состояние [26]. Гете утверждал нечто подобное уже 200 лет назад. Современную же психологию еще только ожидает серьезная работа по осмыслению его концепции.

В конечном счете, принятие либо отрицание положений эстетико-феноменологического подхода к цвету целиком зависит от того, удовлетворится ли исследователь сведением сущности цвета не более чем к ощущению и колебанию волн видимого спектра или станет рассматривать его как сложный природно-культурный феномен. Будут ли психологи использовать заведомо ущербное определение цвета или сформулируют собственное, и тем самым введут цвет в структуру психологических понятий?

3. Цвет и выражение внутреннего времени в западной живописи