Молитва как восхождение человека в Божественное Бытие по архимандриту Софронию (Сахарову)

Размещено на http://www.allbest.ru

Содержание

Введение

1. Персональное Бытие Бога и персональное бытие человека в творениях архимандрита Софрония (Сахарова)

1.1 Мистический опыт архимимандрита Софрония (Сахарова)

1.2 Покаяние и духовный плач

2. Молитва как восхождение человека в Божественное Бытие, по архимандриту Софронию (Сахарову)

2.1 Молитва в духовной жизни христианина

2.2 О молитве, в которой открывается Бог-Истина

Заключение

Библиография

Введение

Библиографические сведения о жизни архим. Софрония (Сахарова) можно найти у различных авторов. Но более подробное жизнеописание изложил иеродиакон Николай (Сахаров) в своей статье «Основные вехи богословского становления архим. Софрония (Сахарова)». Ценность его статьи заключается еще в том, что ему удалось проследить постепенное развитие богословского наследия архим. Софрония и выделить его основные вехи.

Однако необходимо отметить, что полного жизнеописания так никто и не отобразил. Это положение связано, скорее всего, с тем, что архимандрит Софроний до недавнего времени являлся нашим современником и еще живы те люди, которые лично его знали. Кроме этого о жизни архим. Софрония свидетельствуют его собственные труды и письма к близким людям. В этих письмах архим. Софроний излагает свой нелегкий жизненный путь со своими неудачами и успехами. Письма открывают читателю внутренний облик архим. Софрония и являются одним из основных источников, свидетельствующих о его жизни. Сергей Семенович Сахаров, а в будущем архимандрит Софроний (Сахаров) родился 22 сентября 1896 года в глубоко верующей и многодетной семье. Кроме Сергия в семье еще было восемь детей. Его отец, Семен Сахаров, занимал высокую должность в коммерческом предприятии что позволяло ему содержать многочисленную семью. Брат Сергия, которого звали Семен, дирижировал в большом театре симфоническим оркестром, а сестра Екатерина танцевала. Настоящим исповедником был его младший брат Николай, который за свою преданность Церкви дважды был арестован советскими властями. См.: Георгий Мандзаридис. Архимандрит Софроний: Богословие личного начала // Синопсис. - К, 2001. - № 4-5. - С. 322.

В воспитании Сережи большую роль сыграла мама как человек «глубокого сердца и праведной жизни». Софроний (Сахаров) архим. Письма в Россию. - М., 1997. - С. 8. Однако более значительное влияние оказала няня, водившая маленького ребенка в церковь на богослужение. Сережа с первых же минут полюбил молитву и промолиться полчаса или сорок пять минут для него не составляло никакого труда. Именно в детском возрасте он пережил опыт нетварного света и соприкоснулся с тайной вечности. См.: Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - Женева. La bor et Fides, 1988. - С. 44.

Вообще встреча с отцом Софронием была для многих людей событием необыкновенным. «В его лице я увидел человека, - вспоминает еп. Илларион (Алфеев), - который достиг того, что на святоотеческом языке называется обожением. Одно дело - читать об обожении древних отцов, другое - видеть это своими глазами, на примере живого человека, твоего современника. Глядя на него, ты вдруг понимаешь, что человек обоженный - это не какой-то небожитель; это такой же человек, как все мы, из той же плоти и крови, но только каждое его слово, каждый взгляд, каждое движение пронизаны Богом. Он остается человеком, но во всех его человеческих проявлениях присутствует божественная энергия, божественная благодать». Там же. - С. 145.

Отошел отец Софроний ко Господу на 97-м году своей земной жизни 11 июля 1993 года в день памяти преподобных Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. Но прежде своего преставления он написал письмо к Святейшему Патриарху Варфоломею. В нем отец Софроний просил покровительства у патриарха для своей обители, а для себя - благословения отойти в мир иной к «желанному свету Воскресения Христова». Захария (Захару) архим. Христос как путь нашей жизни. - М., 2002. - С. 16.

Православному миру архимандрит Софроний (Сахаров) известен прежде всего как автор книги «Старец Силуан». Но постепенно становятся доступны и его личные книги, которые еще недостаточно освоены, чтобы определить, какое историческое место они занимают в святоотеческой литературе.

После книги «Старец Силуан» другой работой стала книга «His Life Is Mine» (1977), в которой отображен личный аскетический опыт архим. Софрония. Эта книга не является основной работой архимандрита Софрония и служит как бы введением более значительной его книги «Видеть Бога как Он есть». Следующей его работой после книги «Видеть Бога как Он есть» (1985) была небольшая книга «О молитве» (1991), где архимандрит Софроний делится своим опытом молитвы. Более поздней его работой стала книга «Рождение в Царство Непоколебимое» (2001), которая имеет более систематическое изложение богословского сознания архимандрита Софрония. В недавнее время вышли в свет материалы из архива архимандрита Софрония - его переписка с сестрой (Письма в Россию. - М., 1977), с протоиереем Борисом Старком (Письма близким людям. - М., 1997), Д. Бальфуром (Подвиг Богопознания. - М., 2002), отдельные беседы (Духовные беседы. - М., 1998). А также в ближайшее время станет доступна читателю и переписка архимандрита Софрония с выдающимися богословами, в частности с такими как протоиерей Георгий Флоровский, архиепископ Василий (Кривошеин), митрополит Антоний (Блум).

Настоящая работа также предполагает рассмотреть учение архимандрита Софрония о духовной жизни христианина в Церкви. Известно, что нравственная сторона является одной из важнейших в творчестве архимандрита Софрония, которая заключается в соблюдении евангельских заповедей. И вообще архимандрит Софроний понимал христианскую жизнь как единую жизнь - в Церкви, догматике, аскетике.

И, наконец, будет рассмотрен отдельно опыт молитвы архимандрита Софрония, который тесным образом связан с опытом любви к своим врагам, что дает молитве подняться на более высокий уровень, где открывается подвижнику Бог Истина.

На протяжении работы отдельно будут рассмотрены и другие вопросы, которые встречаются в творениях архимандрита Софрония. К ним можно отнести вопросы, касающиеся многоипостасной молитвы, благодати отчаяния, имяславия, богооставленности и мгогие другие. Автор попытается дать ответ на некоторые из них. В частности, будет рассмотрен мистический опыт архимандрита Софрония и определено его место в Православной Церкви; будет сделана попытка предугадать, какое влияние может оказать архимандрит Софроний на последующее развитие богословия о личности.

архимандрит софроний молитва богословие

1. Персональное Бытие Бога и персональное бытие человека в творениях архим. Софрония

Начиная с исследования творений архим. Софрония необходимо прояснить, что понимает он под словом «персона», это поможет более точно понять богословие архим. Софрония, которое основано на персональном начале. Именно эта тема прослеживается на всем творении архим. Софрония и является центральной, от которой берут свое начало все другие темы. Еще в раннем возрасте (17-18 лет) Сергей увлекся восточной мистикой, в основе которой лежит избавление от персонального начала. Однако это заблуждение, которое связано за ошибочное «смешение двух противоположных понятий индивида и персоны», дало возможность в будущем архим. Софронию, как никому другому понять, и значение Персонального Бытия Божественного, и персонального бытия человеческого.

1.1 Мистический опыт архимандрита Софрония

Мистицизм архим. Софрония очень тесно связан с духовным опытом преподобного Силуана - с его откровением «держи ум твой во аде и не отчаивайся». «Аскеза Православия, в отличие от аскезы буддизма или какого-нибудь чахлого малокровного пуританизма западных сект, просветлена лучами Фавора, небесной радости и красоты. Не только нет гнушения человеком, как «сосудом греха», но, наоборот, эта аскеза преисполнена любви к лучшему из созданий Божиих, и верою в его вечное назначение. Любить грешника при непримиримой ненависти ко греху, - одна из обычных мыслей Св. Исаака Сирина» Каприан (Керн) архим. Антропология св. Григория Паламы. - М., 1996. - С. 212. Это отчаяние относится к духовному плану и является открытием мирового масштаба. Благодать отчаяния проходит через весь мистический опыт архим. Софрония и соприкасается с аскетической практикой. Подвижник в состоянии благодатного отчаяния обретает то основание, на котором строится все здание мистического опыта. Ему начинают приоткрываться значения слов Святых Отцов ни как отвлеченное понятие, а как личный живой опыт. Он начинает понимать, в чем состоит покаяние христианина, начинает разбираться в ложном и истинном видении Божественного света, начинает обретать бесстрастие и обожение.

Но архим. Софроний советует не разжигаться воображением. Свт. Игнатий Брянчанинов советует храниться «от мечтательности, которая может тебе представить, что ты видишь Господа Иисуса Христа, что ты Его осязаешь, объемлешь. Это - пустая игра напыщенного, гордого самомнения! Это - пагубное самообольщение! Исполняй заповеди Господа - и чудным образом увидишь Господа в себе, в своих свойствах. Так видел в себе Господа св. Апостол Павел: он требовал этого видения от христиан; тех, которые его не имели, называл недостигшими состояния, должного христианам» Игнатий (Брянчанинов) еп. Аскетические опыты. - М., 1993. - Т. 1. - С. 102-103. «Все это дивное несказанно, но в то же время так просто и естественно, что ничего тут «мистического» нет. Путь ко спасению начинается со страха Божия и совершается в страхе, который может доходить до того, что человек воистину чувствует себя пригвожденным. Надо любить чувство страха Божия и хранить его. Любовь же должна проявляться, по слову Господа, в соблюдении заповедей. И в этом «Бога бойся и заповеди Его храни» - вся премудрость, вся мистика - тайна. Жизнь христианская - проста, и все в жизни должны быть просты, так что даже как бы ничего и нет. Да и действительно, так все понятно и ясно». Софроний (Сахаров) архим. Подвиг Богопознания. - М. - 2002. - С. 162.

1.2 Покаяние и духовный плач

Для христианина в первую очередь необходимо покаяние, Св. Тихон Задонский говорил, что истинное покаяние состоит не только в воздержании от грехов, но и от совершения добрых дел См.: Св. Тихон Задонский. Творения. - М., 1889. - Т. 1-3. - С. 146. которое относится не только к сугубо монашескому деланию. С покаяния «Покаяние (мефбхпЭщ) как покаяние в жизнь (мефЬхпйб еЯт жщЮн, деян. XI, 18), в отличие от Иак. (5:16) (признавайтесь друг пред другом в проступках), как начало духовной жизни есть полная перемена в человеке мыслей или чувствований внутреннего настроения, так что человек становится другим» Михаил Тареев. Цели и смысл жизни. Смысл жизни. - М., 1994. - Вып. 2. - С. 192. начинается духовная жизнь человека и это то единственное состояние, которое должно быть у христианина. Так, архим. Софроний (Сахаров) говорит, что: «покаяние должно быть началом нашей духовной жизни; оно красной нитью должно проходить через всю нашу жизнь до гроба. А если Богу угодно будет восхитить человека к созерцанию, то это всецело дело Его усмотрения и благоволения к кающемуся; мы же об этом никакой даже мысли не должны иметь, ни желания, потому что самое наше желание, по слову прп. Исаака Сирина, есть первое препятствие к созерцанию». Софроний (Сахаров) архим. Подвиг Богопознания. - М., 2002. - С. 167. архим. Софроний объясняет, что в этом заключается вся духовная жизнь, и что вся мистика сосредоточена в страхе Божием Страх, по прп. Максиму Греку, бывает истинный и пустой. «Истинным же страхом почитай - говорил преп. Максим Грек, - душа, прилежное исполнение божественных заповедей, а тот страх, который выражается в одних пустых словах, почитай не страхом, душа, и не благоговением, а прелестью души, поруганной бесплотными врагами, по причине крайнего безумия» Прп. Максим Грек. Творения. - М., 1996. - Ч. 1. - С. 42. и в соблюдении заповедей. И путь к богосыновству - это путь к покаянию. Нигде так ясно не познает душа наша Бога как отца, как в покаянии. Кающегося Бог принимает как блудного сына и радуется о нем, что мертв был и ожил, погибший был и нашелся. Молитва наша всегда должна приноситься Богу с содержанием, что она приносится от скверных устен, от мерзкого сердца, от души осквернены». Софроний (Сахаров) архим. Подвиг Богопознания. - М., 2002. - С. 167-168. Грех «Движение же личности в неверном направлении (грех - amartia - букв. промах) ведет к разрушению. Это неизбежно, потому что то, что не имеет жизни, рано или поздно, если лишиться причастия к живому источнику, обнаружит свою мертвость.

И все же даже после падения «мы, хотя и не утратив бытие по подобию Божию, не лишились бытия по образу Божию» (Св. Григорий Палама). Есть еще в человеке блики Вечности - и, значит, человек отпал от Бога не до конца. В этом - источник надежды» Диакон Андрей Кураев. Сатанизм для интеллигенции // Христианство без оккультизма. - М., 1997. - С. 158. можно замолить так, что он потеряет силу для вечности. Но как совершенное действие он останется в истории в качестве факта для осознания человеком своего поступка. То есть Господь простит этот грех, но человек помнит его, он ничего не забыл и поэтому он кается. Даже помысел злой Здесь скорее всего архим. Софроний имел в виду когда произошло сочетание с прилогом. Так, как Сам «прилог можно достаточно легко отогнать, тогда он засохнет и отпадет в самом начале. Тем самым сохранится внутренняя целостность, но если произошло сочетание с прилогом, то поцесс внутреннего распада уже начался, и чем далее идет этот процесс, тем значительно труднее его остановить: переходя с одной ступени на другую, он принимает вид «сложной лавины», пока не произойдет падение делом» Тихон (Софийчук) игум. Внутренняя целостность и Богопознание // Труды КДА. - К., 1999. - № 2. - С. 68-69. Священномученик Петр Дамаскин называл прилог «матерью всех зол». Более подробно См.: Преподобный Петр Дамаскин. Творение. - М., 1993. - С. 217-222. имеет силу, если человек не покается. «Предположим, - говорит архим. Софроний, - что за весь срок моего земного существования лишь раз через мое сердце пробежала злая мысль, например убийства (ср. Мф. 15:19). И эта единственная мысль останется темным пятном на теле моей жизни, если не будет извергнута через покаянное самоосуждение. Ничего невозможно скрыть: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы» (Лк. 12: 2-3)». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 35.

Грех преодолевается личным покаянием, «Покаяние в течение всей жизни человека на земле лежит в основе христианского подвига. Прекращение верующим покаяния после исповеди и причащения разъединяют его с церковью, поскольку он ежедневно много грешит» Вениамин (Милов) еп. Чтение по литургическому богословию. - К., 1999. - С. 74. и если бы не было личностных отношений, то не было бы и греха. Так, архим. Софроний говорит, что его отношения с Богом носят исключительно личный характер. Вне личных отношений нет понятия о грехе; вне сего нет любви между человеком и Богом; вне сего нет и не может наличествовать бытийное познание Бога; вне сего все поглощено смертью, все утопает в самом настоящем небытии». Софроний (Сахаров) архим. О молитве, о молитве Иисусовой. - К., 2000. - С. 29.

Сила первородного греха и греха вообще состоит в том, что человек замыкается в одиночестве. Грех отделяет человека от Бога и от ближнего. Проблема личности состоит, считает архиеп. Иоанн Сан-Францисский (Шаховской), в том, что человек, забывая Бога, забывает свое лицо и лицо ближнего. «Личность человека стандартизируется, обобщается, стирается». Таким образом «ушедший от Бога - уходит и от самого себя. Развивается в человечестве мыслительная и волевая мимикрия, словесное и эмоциональное звукоподражание. Личности призваны быть неповторимыми, дополнять друг друга, служить друг другу своими особыми дарами и талантами. Но сколько в мире слов, в которых ничего или почти ничего нет кроме звукоподражания. «Не своими» какими-то чужими голосами люди вступают друг с другом в спор и даже диалог и растворяют друг друга в отвлеченностях, покрывая друг друга мертвыми лозунгами, стандартными квалификациями. Тут главная драма человечества. Только личный голос человека отражает правду, заложенную в самую глубину творения, в сущность человека» Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) архиеп. Избранное. - Нижний Новгород. - 1997. - Т. 1. - С. 129-130. Он есть преступление против любви Отчей. Но в молитве Для православных подвижников «молитва представляет из себя высшее выражение самособорности, когда дух человека мало того, что старается совершенно отсекать от своего существа начала, несоответствующие понятия всесвятости божественной, и, следовательно, препятствующие общению с Богом, но когда он пытается еще свое доброе «я» поставить в соотношение с высшим «не - Я», свою личность - с Личностью Божественной» Л. Пономарев. Догматические основы христианского аскетизма по творениям восточных писателей-аскетов 4 века. - Казань, 1899. - С. 156. человек находит связь с Богом и ближним. И это единение происходит в любви, которая соединяет все человечество. Поэтому архим. Софроний пишет, что «в покаянной молитве за свои грехи мы научаемся переживать трагедию всего человечества через самих себя. Если я так болезную всем моим существом, в силу моих всякого рода срывов на каждом шагу, если за всеми моими падениями скрывается первоначальное падение Праотца нашего, то нормально мне в личных моих страданиях познавать бытийно страдания всех людей. Но возможно и обратное: в моей радости - увидеть радость всего мира. Так научается христианин сострадать всем страдальцам, радоваться всем радующимся». Софроний (Сахаров) архим. О молитве, о молитве Иисусовой. - К., 2000. - С. 50.

Человек в состоянии после грехопадения не замечает греха. «И обратная - слепота к своим грехам, невидение их - естественное состояние природного падшего человека. Мы бессознательно утаиваем от себя наши грехи, забываем их, потому что так легче жить. Может быть, сам Господь временно закрывает от нас часть наших грехов, чтобы не повергнуть нас в ужас и уныние от ясного созерцания всей бездны нашей нечистоты. Но ведь если нет видения своих грехов, нет и покаяния; а нет покаяния, - нет спасения» Ельчанинов А. свящ. Записи. - К., 1999. - С. 108. Человеческому мышлению легче оправдаться и свернуть причину совершенного греха на ближнего. А впоследствии, познавши слабость человеческой природы, человек обычно сваливает вину уже на самого Бога. Забывая при этом, что именно грех является причиной всех зол, а не ближний и не Бог. «В своих, - пишет архим. Софроний, - оправданных нашим рассудком движениях мы не можем видеть «греха». Настоящее видение греха принадлежит тому духовному плану, из которого мы выпали в нашем падении. Грех осознается по дару Духа Святого совместно с верой в Личного Абсолюта, Творца и Отца нашего. Речь идет о наших личных с ним отношениях, а не о чем-нибудь ином». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 30.

Архим. Софроний в своих трудах описывает покаяние как дар Божий. Он подтверждает свой личный опыт с высказыванием Святых Отцов, таких как прп. Ефрем Сирин, прп. Исаак Сирин, прп. Симеон Новый Богослов, а также прп. Варсануфий и Иоанн. Святые Отцы смотрели на покаяние как на чистый дар милосердия Божия. Потому что покаяние приносит человеку прощение грехов, незаслуженное с его стороны. Величие святости Божией побуждает подвижника осознавать свои грехи и сокрушаться в своей неправде. Однако «подлинное покаяние не есть простое осознание нашего данного состояния, - говорит архим. Софроний, - как состояния грехопадения. Такое сознание возможно и вне христианства, христианское покаяние исходит из сознания глубоко разумного, свободного, личного, вечного существа - сознания своей вины». Софроний (Сахаров) архим. Рождение в Царство Непоколебимое. - М., 2001. - С. 183.

Еще будучи ребенком архим. Софроний был научен молитве. «Мне с детства была дана мысль о вечности, - пишет архим. Софроний, - мне был дан некий опыт или приближение к нему, т.е. опыту несозданного бытия». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 31. Но окончательно этот дар покаянной молитвы архим. Софроний воспринял после того, когда он осознал свое заблуждение, увлекшись восточной медитацией. Сам архим. Софроний описывает это событие так: «По моем новом обретении Христа, мой «восточный опыт», длившийся приблизительно семь или восемь лет, предстал моему духу как самое страшное преступление перед любовью Бога, которого знала моя душа с раннего детства. Мною овладел некий священный ужас от сознания, что я, неверный и отступник, останусь навсегда недостойным такого Бога. Не без боли вспоминаю сейчас то страшное и вместе чудное время… Благоволение Бога ко мне выразилось мне в том, что Он дал мне благодать покаяния (Лк. 24:47). В начале этого страшного, но все же благословенного периода, преобладала безнадежная скорбь в молитве, сопровождавшейся нередко ощущением огня. Природу сего огня я не узнавал; да и не искал я ему объяснения, так как ум мой влекся к Нему, к Богу моему. Сей пламень огненный пожирал во мне нечто; это было не без боли. По прошествии многих лет, уже на Афоне, когда дух мой прибывал в мире, вспоминал я ранее пережитое внутри как событие, переродившее меня и поставившее мою жизнь на новую орбиту в сфере нового бытия. И благодарил я Бога». Там же. - С. 30.

Архим. Софроний часто вспоминает этот момент своего духовного рождения. А Божественная помощь свыше возвела его в область новой жизни. «Описываемое много времени отчаянного покаяния склонен признать событием, не только для меня. Как не удивляться: в прежнем совлечении моем временной формы бывания, я уходил куда-то далеко от обычной жизни. И вот там Его рука настигла меня. Это был момент вторичного создания меня Его волею: я снова был вызван из «небытия» в свет жизни. Как странно все произошло, происходило». Там же. - С. 30.

Без осознания своего призвания сотворенный по образу Божиему человек никогда не сможет понять тьмы и противоположного ей света. Человек должен осознать, кем он по замыслу Божиему призван быть, а затем понять, в каком состоянии он находится. И осудив себя заранее до «ненависти к себе молитва черпает могучую энергию, и становиться подобно бурному пламени». Там же. - С. 25.

Однако необходимо отметить, что осуждение «себя до ненависти», то есть «держать ум в аде» дано не многим подвижникам. И здесь подвижнику надо проявить огромное терпение. Так как «немужественная и немощная душа скоро приходит в отчаяние и не достигает полноты покаяния и очищения, а получив за свое малое и нетерпеливое покаяние некоторую милость от Бога, успокаивается на том». Софроний (Сахаров) архим. Рождение в Царство Непоколебимое. - М., 2001. - С. 183-184.

Архим. Софроний указывает на путь покаяния, как на единственный путь к Вечности. А также благодать покаяния возводит человека от печали к радости. «С того часа как мне дана была благодать покаяния, - пишет архим. Софроний, - я осознал себя во аде. Как бы ни был по временам болезнен сей путь, другого к дверям Божественной Вечности для падших сынов Адама нет. Глубока моя скорбь за самого себя, но там, впереди, я вижу Свет. Мой восторг перед Богом мучает меня, когда я ищу выражений для него». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 31.

Божественный Свет возводит человека на еще более высокий путь покаяния. «Преподобного Иоанна Лествичника его личный опыт покаянной жизни побудил сказать: «Бог не требует, братия, и не желает, чтобы человек плакал от болезни сердца, но чтобы от любви к Нему радовался душевным смехом». Покаяние рождается «от любви к Нему»: это предстояние перед Кем-то, а не размышлением о чем-то. Это обращение к Личности, а не безличная оценка случившегося. Сын не просто рассказывает о своих грехах. Это не психоанализ - он кается. Он пришел к живой личности, а не к принципу. Здесь положительная любовь к Отцу, а не просто ненависть к себе и своим делам.

Христианский путь ведет скорее через обращение моего Я к Ты, чем через уничтожение Я. Он ведет через самоотвержение ради Другого. Покаяние - это путь живого и обновляющегося диалога Личности» Диакон Андрей Кураев. Школьное богословие. - М., 1997. - С. 219. А также более подробно См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. - С. 112. Подвижник открывает для себя неизвестные вершины духовной жизни. У архим. Софрония особо выделяются две ступени: «ад покаяния» и «ад любви». Они напрямую связаны с заповедью возлюбить «Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим», а также возлюбить «ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 37-39). Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 32. Архим. Софроний говорит, что даже несмотря на плоть, которая всегда налагает некий покров несовершенства и неведения, однако, при целостной вере, свободной от колебаний и сомнений, благодать Духа святого дает горячо кающимся и опыт схождения во ад, и опыт ада любви, и воскресения души еще в границах жизни в этом теле». Там же. - С. 32-33.

Архим. Софроний описывает такие состояния души в покаянной молитве, какие большинству из людей вообще не известны. И молился он уже не словами, а воздыханием сердца. Переживая ненависть к себе архим. Софроний не терял надежды «в отчаянии». Там же. - С. 34. «В этой духовной бездне, - пишет архим. Софроний, - душа моя искала только Бога. Я бывал один; не было «там» ни предметов, ни какого-то другого личного существа со мною. Я как-то осознавал, что если Господь соблаговолит, то беструдно придет ко мне, где бы я ни был. И Он соблаговолил.

Назвать ли сию молитву «чистой», потому что дух мой совлекался всего тварного? Не знаю, как описывать происходившее со мной, но в ней, в этой молитве, существовал для меня только Бог: во всем бытии - только Он, и я, жалкий урод». Там же. - С. 34.

Говоря о своем духовном плаче или вообще о своем опыте, архим. Софроний описывает вершины богопознания, не вмещающиеся в человеческое мышление. Ведь «кто не испытывает на себе действие Огня свыше (Лк. 12:49), тот не поймет сказанного». Там же. - С. 52. Также он не хотел говорить о своем опыте сложно, а наоборот «говорить о сих явлениях совсем просто, но тогда от читателя скрылась бы могучая сила сих «явлений», бесспорно превышающих меру человека, ибо суть - дар свыше». Там же. - С. 47.

А духовный плач всегда неразрывно связан с покаянной молитвой. После крещения для Тертулиана «покаяние есть то самое, которое по-гречески называется Еопмплпгзуйт, которое все направлено к тому, чтобы уничтожить и смирить человека». Он обличает тех, кто стыдится каяться или стыдится подвигов, которые требуют покаяния См.: Филарет (Гумилевский) архиеп. Историческое учение об Отцах Церкви. - М., 1996. - Т. 1. - С. 195. Этот плач нельзя назвать земным или душевным, он имеет природу совсем иную. Немногие получили дар духовного плача за смирение свое.См.: Софроний (Сахаров) архим. Подвиг Богопознания. - М. - 2002. - С. 81. «Большинству не приходиться трудиться и подвизаться смертным подвигом - говорит архим. Софроний, - много бурь и опасностей и скорбей на этом пути. К плачу не стремитесь слишком упорно, давя на сердце свое. Если сейчас нет (потому что еще не приготовлено к нему сердце страданиями), то позднее будет; придет, когда мы познаем свою нищету в подвиге поста, послушания и молитвы». Там же.

Плач о грехах - для христианина есть необходимый момент в его жизни. И «наивен тот, кто думает, что путь вслед Христу возможно пройти без слез». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 45.

Духовный плач вызывается у христианина познанием Духа Святого, который посетил душу страждущую, скучающую о Боге. В своих записях прп. Силуан Афонский объяснял, что «Дух Святой есть любовь и сладость души, ума и тела. И кто познал Бога Духом Святым, те ненасытно день и ночь рвутся к Живому Богу, ибо любовь Божия зело сладка. Но когда душа теряет благодать, то снова слезно ищет Духа Святого.

А кто не познал Бога Духом Святым, тот не может слезно искать Его»… Иларион (Алфеев) игум. Архимандрит Софроний // Преподобный Силуан и его ученик архимандрит Софроний. По материалам «Силуановских чтений». - Клин, 2001. - С. 419.

Душевный плач не может помочь человеку, а наоборот, он еще больше омрачает его положение. Человек, находящийся в душевном плаче, духовно спит, и не в состоянии бодрствовать и молиться. Собственно, это есть естественное состояние человека после грехопадения. Духовный же плач заставляет человека всегда быть наготове и научает его непрестанно молиться. Именно этот плач преображает человека, и после горечи приносит сладость. «Думать, что предписанное Евангелием преображение нашего естества возможно и без плача, может лишь тот, - пишет архим. Софроний, - кто не вычувствовал убийственной власти над нами греха. От горького, в первичном покаянии, плач затем становится слезами восторгающей Божественной любви. И это есть знак, что молитва наша услышана и что ее действием мы вводимся в новую, уже нетленную жизнь». Софроний (Сахаров) архим. Видеть Бога как Он есть. - М., 2000. - С. 46.

В любви мы познаем милосердие Бога к кающемуся грешнику. Эта любовь соединяет Бога и человека, а также предполагает личные отношения. Чем совершеннее любовь, тем сильнее испытания в плоть до богооставленности. Период богооставленности человек переносит очень болезненно. Его «душа видит себя брошенною во мрак смерти (ср. 1 Кор. 13: 1-3)» Там же. - С. 47. . Для подвижника во время этого испытания все в мире теряет свою ценность, если нет святой любви. «И ничто иное, как только святая любовь, источает слезы из сердца христианина. Писание говорит, что Иисус, «возлюбив Своих, сущих в мире, до конца возлюбил их» (Ин. 13:1). И лишь этим «до конца» объясняется его кровавый пот в молитве Гефсиманской. Там, где нет любви, нет слез, хотя бы аскетический подвиг принимал крайние формы; интенсивные медитации, длительные посты, суровые условия жизни в удалении от прочего мира». Там же. - С. 49.

Покаянный плач по своей силе излияния непостоянный, иногда «слезы любви даются в изобилии и текут ручьем. Но в периоды богооставленности внутри нас все иссыхает и едва набирается в слезу некая капля». Там же. - С. 52.

Существуют периоды в жизни подвижника, когда он в силу своей человеческой природы не источает физические слезы. И тогда подвижник молится воздыханием сердца без слез, но от этого молитва его не умаляется. Подвижник в этой молитве ощущает благодать Духа Святого как внутренний мир и после молитвы «тонкое созерцание объемлет человека». Там же. - С. 51.

Для очищения многих прегрешений Господь дает человеку дар слез8 духовных. В аскетической практике существуют различные виды духовного плача. Разновидности духовного плача мы находим и в творениях архим. Софрония. В основном все зависит от состояния подвижника при молитве. «Подчеркивание значения дара слез было характерно для многих православных подвижников (прп. Макария Египетского, прп. Иоанна Лествичника и т.д.), которые часто говорили о «крещении слезами» и указывали, что слезы даруются благодатью Божией. Само выражение «дар слез» впервые встречается в сочинении «О детстве», приписываемом св. Афанасию Александрийскому»... См.: Авва Евагрий Творения. Аскетические и богословские трактаты. - М., 1994. - С. 159. архим. Софроний пишет, что «бывают сладостные слезы от близости Бога Любви, объемлющего всего человека. Чаще же средний плач, в котором смешаны радость и печаль. В начале покаяния преобладают горестные слезы, порождаемые или сознанием своего рабства греху, или умалением ощутимой благодати, или горечью богооставленности. Возможен плач сострадания человечеству и даже всей твари. Во всех этих видах духовный плач омывает человека от всяких скверн, облепивших его в ходе повседневной жизни, обновляет в нем силу стремления к Божественному Миру». Там же. - С. 50.

В духовном опыте архим. Софроний познал многие виды слез. Однако в его творениях не найти точного их числа, См.: Там же. - С. 52. а также систематической последовательности их перемен. Видно, что этот процесс просто неуловим, так как это относится к области благодати, которая вне власти подвижника.

Но сила греха настолько велика, что, даже имея дар слез, подвижник снова и снова в той или иной форме уступает греху. И «каждое скольжение в грех глубоко опечаливает душу». Там же. - С. 56.

Может пройти еще много времени, когда подвижник сподобится оставления своих грехов.

Тема оставления грехов в аскетической литературе не относится к таинству исповеди, и всегда вызывала и вызывает много вопросов и недоумений. Смущает читателя даже само заявление подвижника, что Бог наконец-то простил ему, грехи. Такое заявление противоречит на первый взгляд самому состоянию подвижника, как человека смиренного и кроткого. И эти дерзновенные слова о себе, казалось бы, подвижник не может произнести. Однако, тайна оставления грехов относится к свидетельству Духа Святого и поэтому эта тайна многим недоступна и непонятна. Это чудное событие подвижник переживает, как внутреннее исцеление. Уже само его состояние свидетельствовало о том, что его грехи прощены. Для подвижника в этом состоянии грех потерял свою силу и не может его увлечь или соблазнить. Так, архим. Софроний перечисляет «несколько признаков несомненности внутреннего свидетельства; некое, воистину «особое» действие Духа, производящее дивное изменение ума и сердца; особое действие, дотоле неведомое, отличное от всех иных «естественных» переживаний, а потому не могущее быть следствием воображения или плодом искусственного самовозбуждения; тихая, но крепкая и святая радость и внутренний мир, достигающие такой силы, что душа забывает весь мир, приходит в состояние потери ощущения материального мира. После того изменяется вся жизнь человека самым радикальным образом; сердце нежнее относится к людям, и ум иначе воспринимает все вещи». Софроний (Сахаров) архим. Рождение в Царство Непоколебимое. - М., 2001. - С. 185-186.

2. Молитва как восхождение человека в Божественное Бытие, по архим. Софронию (Сахарову)

Молитва является тем основанием, на котором строится весь духовный опыт архим. Софрония. Все богословие архим. Софрония берет свое начало в молитве. Молитва есть великое творчество, в котором преодолевается трагизм мира. В ней человек одновременно может соприкасаться не только с настоящим, но и с будущим, и с прошлым. См.: Завершинский Г. диак. Богословский экзистенциализм архимандрита Софрония (Сахарова) // Преподобный Силуан и его ученик архимандрит Софроний. По материалам «Силуановских чтений». - Клин, 2001. - С. 196. Так, например, «прошлое реально присутствует в настоящем на Божественной литургии. Извечное прошлое не прошло, а способно происходить в настоящий момент…». Второй пример: будущее доступно в настоящее время и открывается в пророческом даре. «И блаженный старец Силуан через молитву провидел далее сущая, яко близ происходящая, когда он прозревал будущее человека». Там же. - С. 196-197.

Благодаря молитве происходит становление личности человека, которая является основной в антропологии архим. Софрония. А в молитве за весь мир человек приобщается к познанию «всего Адама», т.е. образа человечества. «Являясь отражением живого опыта молитвы, выражение «весь Адам» и его синонимы - Все - человек, Человек - человечество - для отца Софрония имеют глубокое богословское значение: они выражают идею единосущия человеческого рода, его антологического единства», Николай (Сахаров) иеродиак. Основные вехи Богословского становления архимандрита Софрония (Сахарова) // Церковь и время. - М., 2001. - № 3 (16). - С. 241. его многоипостасности.

В молитве человек постепенно восходит к опытному, живому познанию Бога, так как, по словам архим. Софрония, сама «молитва есть по существу своему действие Бога внутрь нас». Софроний (Сахаров) архим. Рождение в Царство Непоколебимое. - М., 2001. - С. 179. А молитва, подобная Гефсиманской молитве Господа, приобщает человека к опытному познанию откровений Троичного Бога-Творца. См.: Софроний (Сахаров) архим. Рождение в Царство Непоколебимое. - М., 2001. - С. 173.

Опытное познание Бога в молитве очень тесно связано с темой имяславия. Поскольку, как уже отмечалось, в данной роботе сам архим. Софроний принадлежал к имяславцам, «молитва Иисусова мыслится архим. Софронием как опыт общения человека личности с личным, персональным Богом через Его священное имя». Иларион (Алфеев) еп. Священная тайна церкви. - СПб., 2002. - Т. 2. - С. 175-176. Призывание имени Божия онтологически связано с Богом, однако, не является самим Богом, как утверждали некоторые имяславцы. Архим. Софроний под именем Божьим понимал энергию Божию, которую часто называл «Божеством». В своей книге «Священная тайна Церкви» еп. Иларион (Алфеев), рассматривая вопрос имяславского учения, замечает, что «Наиболее точным, емким и наименее уязвимым в богословском отношении нам представляется тот вариант имяславского учения об имени Божием и имени Иисусовом, который содержится в книге архим. Софрония (Сахарова) «О молитве». Там же. - С. 202. Таким образом, еп. Иларион (Алфеев) отмечает, что труды архим. Софрония (Сахарова) могут послужить к более глубокому пониманию имяславского учения и дальнейшему его исследованию.

Для более полной ясности необходимо объяснить читателю, что архим. Софроний придерживался имяславского учения в том, что все таинства совершаются с призыванием имени Божия. Однако архим. Софроний «не ставит имя Божие выше иконы и не отожествляет его с Фаворским светом, но сравнивает его с иконой и говорит о том, что оно может стать причиной пришествия божественного света. В главном же архим. Софроний сходится с Булгаковым, а именно в том, что имя Божие есть энергия Божия, онтологически связанная с Самим Богом». Там же. - С. 195.

2.1 Молитва в духовной жизни христианина

В духовной жизни христианина молитва непременно занимает ведущее место. Для христианина главной целью, по прот. Александру Меню, является прежде всего Богообщение, стяжание Духа Божия. Молитва, которая дается с большим трудом, не должна прекращаться до самой смерти христианина» Мень А. прот. Практическое руководство к молитве. - М., 1999. - С. 22. Без молитвы и самой духовной жизни не существует. В своих книгах архим. Софроний описывает молитву как свою личную жизнь. Через молитву человек познает Господа Иисуса Христа, а в Нем - откровение о человеке и каким он должен быть. Или более точно можно сказать по архим. Софронию: человек в Иисусе Христе познает себя. Поэтому человек обратно же через молитву, чтобы вырасти в образ Христов, должен приобщиться и к его Жизни. Так человек постепенно, в молитве и живя по евангельскому откровению, опытно проходит весь путь Христов. Ему открывается значение Гефсиманской молитвы, крестная смерть Спасителя. Его воскресение и все то, что пережил Господь. При этом познание человеку открывается не в отвлеченных понятиях рассудка, а в ходе молитвенной и духовной жизни. В результате подражания Христу человек начинает возрождаться к новой жизни. В молитве он становится как бы сотворцом, он уже преодолевает трагизм мира и может, как Господь, послужить другим.

Молитва, как и духовная жизнь человека, есть великое искусство. «Через молитву, - пишет архим. Софроний, - входим мы в общение с Безначальным Бытием. Или иначе: жизнь Самосущего Бога входит в нас по тому каналу. Молитва есть акт наивысшей мудрости, всепревосходящей красоты и достоинства. В молитве - святое упокоении нашего духа. Но пути сего творчества сложны». Софроний (Сахаров) архим. О молитве, о молитве Иисусовой. - К., 2000. - С. 6.

Сложность молитвы заключается, прежде всего, в слабости человеческой натуры, которая подвержена различным колебаниям в силу всеобщего «греховного закона». «Но если мы не выпустим из рук наших край Его ризы - утверждает архим. Софроний, - то увидим благой результат». Там же. - С. 6.

Общение с Богом есть самый тяжелый труд на земле. Человек в молитве встречается с самыми различными препятствиями, о существовании которых он даже и не предполагал. Однако эти препятствия преодолеваются только молитвой, черпающей силы в соблюдении заповедей евангельских.

Архим. Софроний так объясняет: «истинная молитва к Богу Истинному есть общение с Духом Божиим, который молится в нас; Он дает нам знать Бога; Он возводит дух наш в состояние созерцания вечности. Как сходящая свыше благодать, молитвенный акт превышает наше земное естество, в силу чего ему противится тленное тело, неспособное к восходу в сферу духа; противится интеллект, бессильный вместить беспредельность, колеблемый сомнениями, отталкивающийся от всего, что превосходит его разумение. Молитве сопротивляется социальная среда, в которой мы живем, которая организовывает свою жизнь в связи с иными целями, диаметрально противоположными молитве. Молитву не терпят неприязненные духи. Но только она, молитва, преодолевает его косность и инерцию великим напряжением духа нашего в следовании заветам Христа». Там же. - С. 9.

Через молитву человек познает Господа и постепенно духовно возрастает. Когда посещает подвижника Дух Святой, он без колебаний узнает Его. Подвижник сразу же уязвляется Его любовью, которая смиренна и неописуема. Она не похожа на человеческую любовь и нельзя ее выразить человеческими словами, потому что ее можно только ощутить как прикосновение вечности, и познается она только Духом Святым. До познания Господа Духом Святым человек со своей человеческой любовью обычно не может понять Бога. Человек в таком состоянии в молитве как бы торопит См.: Там же. - С. 6. Бога прийти к нему на помощь и Его медлительность представляется человеку неумолимостью или даже жестокостью. Но когда Дух Святой посетит человека, то тогда он забывает о жестоком Боге и начинает он понимать, что жестокого Бога ему представляла человеческая любовь. «Животворящий Дух Божий посещает нас, когда мы пребываем в состоянии смиренной открытости для Него. Он не насилует нашей свободы; Он окружает нас своей нежной теплотой; Он приближается к нам так тихо, что мы можем и не заметить Его сразу. Не должно ждать, чтобы Бог ворвался в нас силой, без нашего согласия. О нет, Он уважает человека, смиряется пред Ним, Его любовь смиренная - Он не любит нас свысока, а как нежная мать своего больного младенца. Когда мы открываем для Него наше сердце, то непреоборимо сильно чувство, что Он нам «родной», и душа преклоняется перед Ним в умиленной любви». Там же. - С. 11.

С приходом Святого Духа человек получает как дар иное, уже опытное познание о Господе, что влияет на сам подход к молитве. Архим. Софроний в письме к Давиду Бальфуру объясняет, что в молитве к Богу необходимо «приближаться как можно тише, спокойнее, благоговейнее». Софроний (Сахаров) архим. Подвиг Богопознания. - М., 2002. - С. 80. А также «всячески надо оберегаться от искусственного нервного, кровяного возбуждения и от мечтательности». Там же. - С. 80.

Подвижник не должен при молитве допускать всякого рода воображения и мечтательности. Кроме того, существуют такие моменты, когда подвижник вообще молится без слов в предстоянии пред Богом в глубоком смирении. Молитва и жизнь по заповедям евангельским приводит подвижника к такой любви, которая забывает о себе и человек постепенно переходит «из индивидуальной формы бывания в ипостасно-персональный образ бытия в Боге вечном». Софроний (Сахаров) архим. О молитве, о молитве Иисусовой. - К., 2000. - С. 26.

Духовная жизнь аскета должна проходить все время, в постоянном покаянии. Он не должен останавливать свое внимание на внешней деятельности, а устремлять все свои силы к Богу. Так, архим. Софроний объясняет, что «христианин-подвижник в своей по Богу жизни не должен уподобляться ни поэтам, ни писателям, ни психологам, ни философам, ни ученым. В своем обращении к Богу он устремляется вперед, не обращая внимания на самого себя… Душа кающегося, видящего себя невыразно далеким от искомой Истины, вся становится ноющей раной и умоляет уже возлюбленного начальной любовью Господа о милости и снисходительности к ней». Там же. - С. 45.

Архим. Софроний в молитве видит энергию, которая преодолевает материальность, время и пространство, а затем приводит человека к обожению. «…мистика имени Иисуса, то есть Личности или Ипостаси воплощенного Слова, воспринявшего человеческую природу и являющегося поэтому новым Адамом, сама тесно связана с учением Никейского, Ефесского, Халкидонского и Константинопольского Соборов» Мейендорф И. прот. Иисус Христос в восточном православном богословии. - М., 2000. - С. 145. В таком состоянии человек разделит славу со Христом в вечности. «Молитва есть энергия особого порядка, - пишет архим. Софроний, - она есть слияние двух действий: нашего - тварного, и Божиего - нетварного. Как таковая, она и в теле, и вне тела; вне даже мира сего, пространственного и временного. Когда мы в благом ужасе от видения святости Бога и в то же время в отчаянии от нашего крайнего недостоинства от такого Бога, то молитва становится могучим порывом духа, разрывающим тесное кольцо тяжелой материи. Наше данное тело должно «одухотвориться» (ср.: 1 Кор. 15:50). «Наше жительство на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, который униженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силой, которой Он действует и покоряет Себе все» (Фил. 3:20-21). «Итак, если мы воскресли со Христом, то (естественно) ищем горнего небесного, где Христос сидит одесную Бога» (ср.: Кол. 3:1)».

Великой тайной называет архим. Софроний «образ Божий», который в молитве раскрывается человеку. В молитве человек в мучительном рождении постепенно преображается. «Можно сказать, что вся христианская жизнь сводится к «болезням рождения» для вечности (ср.: Ис. 26:17-18 по Сектуагинте).

В молитве за весь мир и в следовании евангельских заповедям подвижник уподобляется Христу. Такой человек уже не обращает сам на себя внимание, а как Христос начинает служить другим людям. Таким образом, «исходя через опыт истощания в следовании за Христом, сораспинаясь Ему, мы становимся восприимчивыми к бесприимчивыми к беспредельно великому Божественному Бытию. В изнурительной покаянной молитве за мир мы духовно сливаемся со всем человечеством, становимся универсальными по образу универсальности Самого Христа, носящего в Себе все существующее. Умирая с Ним и в Нем, мы уже отсюда предвкушаем воскресение».

2.2 О молитве, в которой открывается Бог-Истина

Эта тема является завершительной у архим. Софрония в его книге «Видеть Бога как Он есть». И по сути выражает весь его личный опыт в молитве, который тесным образом связан с мистикой. Здесь архим. Софроний описывает такие состояния души, какие трудно выразить словами, потому что их можно только пережить. Это видно также из его слов, например: «Я жил сию истину» или «и мы живем Его внутри нас». Необходимо отметить, что центральным моментом в этой молитве является ответ на вопрос не что есть истина? А кто есть Истина? В этой молитве человек получает откровение о тайне Личности. Эта молитва не является какой-то особенной молитвой со своими правилами или необычной практикой. Она всем известна и доступна каждому христианину, потому что эта молитва является молитвой покаянной. Отличительная черта этой молитвы в откровении, а не в структуре или в практике. Архим. Софроний объясняет читателю, что покаянная молитва разрывает кольцо замкнутости человека его индивидуальности и, следуя евангельским путем, раскрывается его личность, которая охватывает любовью другие личности. Отсюда следует, что встреча с Богом или человеком в полноте возможна только при условии существования личности человека, а не индивидуальности. «Господь сказал о себе: «Аз есмь Истина» (ср. Ин. 14:6). Он же, - пишет архим. Софроний, - призвал во свидетели Отца Своего и Духа Святого. Не без усилий в течение ряда лет покаянной молитвы приходит уразумение этой стороны Божественного Бытия. Чем больше следуем мы за Господом в хранении заповедей Его, тем шире и глубже становится наша личность. Итак, когда мы сами приближаемся к реализации в нас принципа Персоны, в котором прежде всего выражен в нас образ Божий, тогда из нашего опыта мы видим, что наша персональность для своего осуществления нуждается во встрече с другой и даже другими персонами. При подлинной «встрече» в нас отразится не только подобие принципу Персоны в Божестве, но и образ внутри троичной жизни: нам бывает дано любить единосущных нам людей в молитве за весь мир: жить все человечество как Единого Человека. Через сей опыт мы получаем новое познание, бытийное: Персона по естеству своему, по структуре и характеру не живет одна одиноко, но непременно в любви к другой персоне и тем свидетельствует о ней».

Человек должен знать свое высокое призвание стать богом по благодати. Именно отсюда, говорит архим. Софроний, рождается покаянная молитва. Осознавая, кем он должен быть и кем он в данный момент есть, человек приходит к сокрушению. Он начинает уже реально и правдиво оценивать свое греховное состояние, что дает возможность обратиться к Богу с покаянной молитвой. Итак: «если говорить, что не имеем грехи - обманываем самих себе, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8). Отсюда, - пишет архим. Софроний, - только покаянная молитва соответствует истине о нас. Сей момент я не перестаю подчеркивать: предстоя Отцу Небесному в сознании себя грешником, становимся мы в план Истины Божией. Чем глубже живем наш грех, как поразившую нас смерть, тем полнее предаемся мы Богу в молитве, и Его животворящей силой вырываемся из тисков времени и пространства. Да простит меня Господь, и да не осудят строго меня мои братья: так было со мною. И поэтому, читая послания Апостола Павла, я предполагаю, не скрою - с уверенностью, что и ему были даны «видения и откровения Господни» (2 Кор. 12:1-6) в его раскаянии пред Христом «с сильным воплем и со слезами»: тогда был он «услышан за свое благоговение».

Своими силами и своим умом человек не может познать Истину. Обязательно необходимо Самооткровение Бога о Себе, которое находится в евангельских заповедях. Через покаянную молитву и послушание Святой Троице человек достигает дара обожения. Он становится богоподобным и уже черпает познание о своем Творце из внутреннего состояния. В обоженном состоянии человеку становится понятным откровение о Святой Троице и отсюда познание о многоипостасности человечества как образа Святой Троицы. А также ему открывается взаимноотношение между ипостасями Святой Троицы, которое совершается в совершенной любви. «Предмет, - пишет архим. Софроний, - о котором я беспомощно пытаюсь лепетать, - Живая Истина; она не похожа ни на ученые, ни на философские истины. Открывающаяся нам Истина идеи безмерно далее рассудочных спекуляций. Она не есть некая отвлеченная формула нашего логического мышления; ни некое математическое уравнение, но Персона. Прежде всего, это Сущий «от начала», т. е. безначальный Бог - Святая Троица: Отец, Сын и Дух Святой. Но наш логический рассудок не способен следовать за реальным Бытием Бога со своими понятиями. Например: мы живем Отца, как абсолютную Истину. И Сын тоже есть абсолютная Истина. То же и Святой Дух - абсолютная Истина. Но Истина Единая, а не три абсолютные истины. Как един Бог и Он же Троица Лиц. В своем финальном осуществлении и Человек должен стать Единым Человеком во множестве ипостасей.