Профессиональная деятельность православного священнослужителя в России

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Оглавление

Введение

Глава 1. Основные понятия и концепции

Понятие религии

«Сакральное» vs. «профанное»

Деятельность священнослужителя: «profession» или «occupation»?

Понятие профессии: основные теоретические подходы

Глава 2. Методологическая основа исследования

Актуальность исследования и постановка исследовательской проблемы

Интерпретация основных понятий

Цель, предмет и объект исследования, задачи и предположения

Методология

Концептуальная модель исследования

Выборка исследования

Этические вопросы

Проблемы и ограничения исследования

Глава 3. Деятельность православного священнослужителя

Осмысление деятельности

«Показать людям путь к Богу»

«Формальное сакральное»

«Истинное сакральное»

«Священник как пример для подражания и ходатай»

Содержание деятельности

Типичная рабочая неделя

«Стандартный» набор дел

Бюджет времени

Православные храмы в провинциальных и крупных городах. Основные различия

Священничество как профессия

Заключение

Библиографический список

Приложение 1. Гайд (от ПСТГУ)

Приложение 2. Отчет по полевому этапу исследования

Приложение 3. Пример отчета по наблюдению на Пасхальной неделе

Введение

Существует достаточно большое число зарубежных исследований, преимущественно американских, в рамках которых изучалась деятельность католических и протестантских священнослужителей [Blizzard; Brunette-Hill & Finke]. В России тема религии, а в особенности православной религии, является актуальной и излюбленной отечественными учеными исследовательской темой. А посему к настоящему времени предметом изучения исследователей становились различные аспекты функционирования РПЦ, однако должным образом не затрагивалась тема деятельности священнослужителя, а именно конкретных составляющих его деятельности. Предположительно, это можно объяснить трудностью выхода в поле и его чрезвычайной закрытостью.

Данное исследование базируется на ряде теоретических концептов, среди которых: понятие религии и религиозного [Дюркгейм, 1998; Belk, 1989], понятие сакрального и профанного [Александер, 2013; Дюркгейм, 1998; Кайуа, 2003; Куракин, 2013]. Особенное значение имеет работа Рассела Бэлка «The Sacred and the Profane in Consumer Behavior: Theodicy on the Odyssey», в которой ученый описывает 12 свойств сакрального, благодаря которым и стало возможным вычленение сакрального в деятельности православного священнослужителя (1989). Кроме того в теоретической части работы описаны основные подходы к определению профессии и деятельности зарубежных священнослужителей. Большой находкой для данного исследования стала типология Рональда Павалко (1971), которая описывает 8 критериев, свойственных профессии.

Данная работа состоит из следующих структурных частей: введение, три основные части: теоретическая, методологическая и эмпирическая главы, заключение, библиографический список и три приложения. В теоретической главе представлена теоретическая рамка исследования, где освещаются такие концепты, как религия, профессия, сакральное и профанное, а также анализируются работы, посвященные деятельности протестантских и католических священнослужителей. В методологической главе описаны исследовательская проблема и проблемная ситуация, цель, предмет и объект исследования, сформулированы задачи и предположения и представлена интерпретация основных понятий. Кроме того, в данной части работы представлена концептуальная модель исследования, описана методология и выборка, очерчен круг этических вопросов и указаны проблемы и ограничения исследования. В эмпирической части работы представлен анализ собранных данных. Первый параграф данной главы посвящен решению первой задачи (смысл деятельности православного священнослужителя). Второй и самый обширный параграф посвящен описанию деятельности православного священнослужителя (задача 2) и включает в себя такие подпункты, как: описание типичной рабочей недели священника, его стандартного набора дел (с разделением на богослужебную и внебогослужебную деятельность), бюджет времени и основные различия православных храмов в провинциальных и крупных городах. Третий параграф эмпирической главы посвящен доказательствам того, что деятельность православного священнослужителя наилучшим образом характеризуется термином «профессия» (задача 4) и описанию мнения священнослужителей по данному вопросу (задача 3).

Глава 1. Основные понятия и концепции

Понятие религии

Что такое религия? Над этим извечным вопросом во все времена задумывались величайшие умы человечества. Широко известно определение английского ученого К. Робертса, который говорил, что религия имеет дело с необычайным, уникальным опытом; этот опыт отличается от повседневной жизни и связан с сакральным. Его нельзя назвать ни рациональным, ни иррациональным: его просто нельзя рассматривать с этой точки зрения [Belk, 1989]. Французский социолог Марсель Мосс, определяя, что есть религия, делает основной акцент на то, что она не культ Бога, не идея сакрального в частности, но сакрального вообще [Belk, 1989].

Понятие религиозного обычно связывают с понятием сверхъестественного. Сверхъестественными могут оказаться любые явления, непостижимые человеческому разуму. Таким образом, интерес религии лежит в области всего того, что выходит за грани рационального мышления. Так, Макс Мюллер описывал религию как «усилие к постижению непостижимого, к выражению невыразимого, устремление к бесконечному» [Дюркгейм, 1998, с. 202]. Более того, Дюркгейм в своей работе «Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии» говорит, что представление о сверхъестественном или неестественном может сложиться в обществе только тогда, когда сформирован некий «естественный порядок вещей», то есть правила и законы Вселенной. Тогда логично предположить, что все, что выходит за рамки этих законов или нарушает их, и будет являться сверхъестественным. При этом понятие религиозного ни в коем случае не сводится к понятиям непредвиденного и необычного. Напротив, религия стремится объяснить упорядоченные природные явления, вывести регулярные и постоянные закономерности [Дюркгейм, 1998, с. 207].

Дюркгейм определял структуру религии как нечто целое, состоящее из частей: «Это более или менее сложная система мифов, догм, обрядов, церемоний» [1998]. Поэтому разработанный им метод изучения религий предполагал последовательное изучение всех элементарных явлений («социальных фактов»), из которых «складывается» религия. Социолог разделял все религиозные явления на два класса: верования (beliefs) - это «состояния сознания, они состоят в представлениях»; и обряды (rites) - это «определенные способы действия» [Дюркгейм, 1998, с. 216]. Он утверждал, что обряды отличаются от других человеческих действий только спецификой их объекта, поэтому обряды необходимо объяснять именно через объект. А поскольку особенности объекта заключаются в его веровании, для начала определимся с понятием «верование».

«Сакральное» vs. «профанное»

Религиозное мышление предполагает разделение мира на две противоположные области: священную (сакральную) и светскую (профанную) (sacred and profane). Священное проявляется в верованиях, легендах, мифах и догматах, то есть в представлениях людей, выражающих «природу священных явлений, свойства и способности, которые им приписываются, их историю, их отношения между собой и со светскими явлениями» [Дюркгейм, 1998, с. 217]. При этом священными являются не только божества, но и любой предмет, которому предписывают священные свойства. То есть священным может быть камень, дом, мост и проч. Священными также могут быть как отдельные слова, так и целые выражения (например, молитвы для верующих); некоторые из них могут произноситься не всеми, а только посвященными людьми. Об этом же пишет Роже Кайуа в своем труде «Миф и человек. Человек и сакральное»: «Cакральность принадлежит как стабильное либо переходящее свойство некоторым вещам (предметам культа), некоторым людям (царю, жрецу), некоторым пространствам (храму, церкви, святилищу), некоторым моментам времени (воскресенью, дням Пасхи и Рождества и т.д.). Все что угодно может стать ее носителем и тем самым обрести в глазах индивида или коллектива ни с чем не сравнимый престиж. Также все что угодно может и лишиться ее. Этим качеством вещи не обладают сами по себе - их наделяет им некая мистическая благодать» [Кайуа, 2003, c. 152]. Таким образом, священная вещь - это «главным образом та, которой непосвященный не должен, не может безнаказанно касаться» [Дюркгейм, 1998, с. 221]. «Сакральное - это всегда, так или иначе, то, к чему нельзя приблизиться, не погибнув» [Кайуа, 2003, c. 152]. Это означает, что профанное должно воздерживаться от пагубной близости с сакральным, а сакральное необходимо оберегать от соприкосновений с профанным, чтобы последнее не растеряло своих качеств.

Дюркгейм выделяет одно абсолютное отличие явлений священных от явлений светских: это их разнородность. Он говорит, что между ними существует универсальный «факт контраста». Однако это не означает, что невозможно перейти из одного мира в другой. Например, в православии существует обряд крещения, в результате которого душа человека умирает для жизни мирской, плотской и возрождается в жизнь духовную, другими словами, священную.

В результате введенного разграничения светского и священного Дюркгейм приходит к следующим выводам: религиозные верования - это «представления, выражающие природу священных вещей и их отношения либо между собой, либо со светскими вещами. Наконец, обряды - это правила поведения, предписывающие, как человек должен вести себя со священными вещами» [1998, с. 222]. Тогда религия - это «единая система верований и действий, относящихся к священным, т.е. к отделенным, запрещенным, вещам; верований и действий, объединяющих в одну нравственную общину, называемую Церковью, всех тех, кто им привержен» [Дюркгейм, 1998, с. 231]. При этом идея Церкви символизирует массовость и коллективность.

К данной теме также обращался американский социолог Дж. Александер, выделявший оппозицию сакральное/профанное. Однако он иначе трактует данные понятия, отождествляя сакральное с добром, а профанное - со злом. «Если сакральное обеспечивает образ добра, к общности с которым стремятся акторы и которое они стараются защищать, то профанное определяет образ зла, от которого людям необходимо спастись» [Александер, 2013, с. 488].

Указывая на огромный вклад Александера в изучение понятия сакрального и принципа его действия в социальной жизни, Д.Ю. Куракин в своей статье «Ускользающее сакральное: проблема амбивалентности сакрального и ее значение для «сильной программы» культурсоциологии» указывает на ряд проблем. Так, он обращает внимание читателей на тот факт, что Александер анализировал лишь «позитивное» сакральное, то есть он игнорировал его амбивалентность, что в значительной мере тормозило развитие культурсоциологической теории. Александер понимал, что «скандалы, моральные паники, публичные наказания и войны» есть проявление антирутинные, табуированные. Однако он ошибочно расценивал их как проявление профанного, поскольку злое, нечистое, скверное есть суть негативная сторона сакрального. По мнению Куракина, сакральные объекты, с одной стороны, «являются источником благодати и вызывают ни с чем не сопоставимое почтение, восхищение и благоговение. С другой стороны, они внушают страх, ужас и даже отвращение» [Куракин, 2013, с. 41]. В этом и заключается амбивалентность сакрального. Об этой дихотомии сакрального - чистое/скверное - упоминал и Дюркгейм: «Все религиозные запреты делятся на два класса: запреты между сакральным и профанным и запреты между сакральным чистым и сакральным нечистым» [Durkheim, 1995, c. 306]. Согласно Куракину, «позитивное» сакральное в современном мире часто ускользает от наблюдения. Священное наглядно проявляется лишь тогда, когда предпринимаются попытки его осквернения (о чем говорит, например, реакция социума на осквернение святынь).

Д.Ю. Куракин говорит, что теория Э. Дюркгейма о связи сакрального с основами социальной жизни неприложима к анализу современных сообществ, поскольку «социальный порядок, формы, которые принимает сакральное, и границы между сакральным и профанным в основном стабильны и самоочевидны в тех первобытных сообществах, которые анализировал Дюркгейм» [Куракин, 2011, с. 43], тогда как главная особенность современных обществ - их открытость и изменчивость.

Куракин описывает ряд свойств, присущих сакральному и профанному. Так, сакральный мир характеризуется коллективным и индивидуальным модусами человеческого существования, он также связан с ментальными ощущениями. Профанный мир характеризуется обыденностью и повседневностью, а также эмоциональной умеренностью. «Будучи сферой «полной бесцветности» [Durkheim, 1995, c. 221], профанное репрезентирует ту часть жизни любого человека, в которой он вяло ведет свою повседневную жизнь» [Куракин, 2011, с. 52].

Большое значение для данного исследования имеет работа Рассела Бэлка «The Sacred and the Profane in Consumer Behavior: Theodicy on the Odyssey» (1989). В ней Бэлк описывает 12 свойств сакрального, основываясь на работах Эмиля Дюркгейма, Мирча Элиаде и других известных социологов. Каждое из этих свойств будет подробнее рассмотрено далее.

Иерофания (hierophany) - это акт проявления сакрального, когда сакральное обнаруживает, показывает себя верующему человеку [Eliade, 1958, p. 7]. Считается, что человек не может создавать святыни. Святость проявляется, открывается верующему как нечто абсолютно отличное от мирской, обыденной жизни. К примеру, иерофания может проявляться в самых обычных вещах, таких как дерево или камень. Но человек, которому открылась их святость, отныне будет воспринимать их внутреннее значение, а не внешнюю оболочку. Так, предполагается, что некоторые ежедневные обязанности, дела или предметы, которые для обывателей являются рутинными, могут оказаться сакральными для священнослужителей.

Кратофания (kratophany) - свойство сакрального, в котором проявляется его амбивалентность. Сакральное, с одной стороны, может быть «чистым», если оно связано с верой, святостью, добродетелью. А может быть «скверным»: сюда подпадает все то, что связано с покойниками, болезнями, «нечистью». Предполагается, что православие запрещает женщинам появляться в церкви в период менструации, именно потому, что это считается проявлением «скверного» сакрального.

Противопоставление светскому. «Отношения, охватывающие сакральный мир и профанный мир, характеризуются антагонизмом. Эти два мира соответствуют двум формам жизни, которые являются взаимоисключающими или как минимум не могут одновременно сосуществовать в одинаково отчетливой форме» [Куракин, 2011, с. 53].

Контаминация или заражение (contamination). В отличие от медицинского значения, в данном контексте термин «заражение» приобретает скорее положительную окраску. Речь идет о том, что в результате сакральных ритуалов, произведенных над некоторыми предметами, последние становятся сакрально зарямженными или заражемнными. Один из религиозных примеров контаминации - христианский ритуал Евхаристии (Святого Причастия), при котором прихожане съедают просвирку и запивают ее кагором, которые символизируют тело и кровь Христа.

Жертва (sacrifice). Жертва становится проводником в мир сакрального, через нее жертвующий очищается, показывая свою готовность к восприятию сакрального. Жертва может быть как материальной (убиение животного), так и абстрактной, духовной, например, пост, сексуальное воздержание, аскетизм или мученичество [Belk, 1989].

Приверженность (commitment). Люди ощущают эмоциональную привязанность к тому, что считают священным. Приверженность к сакральному установится важной частью жизни индивида.

Овеществление (objectification) - это материальное воплощение сакрального, то, в каком виде сакральное предстает перед человеком в повседневной жизни. Внешний облик сакрального необязательно должен быть необычным, скорее наоборот, обычные по форме предметы наделяются необычным смысловым содержанием. Так, очевидно, что православная икона внешне представляет собой картину, выполненную в определенном стиле и описывающую определенный сюжет. Однако верующие люди не воспринимают икону как произведение искусства, поскольку вкладывают в данный предмет иные, сакральные смыслы.

Ритуал (ritual). Ритуалы - это правила, которые описывают, как человек должен вести себя в присутствии сакрального [Durkheim, 1995]. Обычно ритуалы не имеют под собой рациональной подоплеки. Они могут предписывать как индивидуальные, так и групповые действия, и это еще один этап по подготовке человека к встрече с сакральным.

Миф (Myth). Сакральное часто связано с мифами, которые документально подтверждают «легальный» статус сакрального через предания, рассказы и легенды, а также передают знание о сакральном через поколения [Belk, 1989]. Мифы помогают людям узнать о ключевых особенностях сакрального и служат своего рода обучающим материалом для «новичков».

Тайна (mystery). Сакральное окутано тайной, которая помогает ему возвысится над всем обыденным и эмпирически осязаемым. Тайна характеризует явления, которые не вписываются в модели повседневного поведения человека, но которые проистекают из стремления познать более глубокие смыслы. Когда нечто сакральное теряет тайну, оно также теряет и святость, и становится обычным, профанным.

Коммунитас (Communitas) - это социальная антиструктура (термин В. Тернера), которая освобождает участников от привычных для них статусов и ролей. В присутствии сакрального все участники становятся равными, их объединяет товарищеский дух. Коммунитас может возникнуть при таких религиозных мероприятиях, как обряд крещения или паломничество [Belk, 1989].

Исступлённый восторг (Ecstasy). Сакральные вещи способны приводить человека в восторженное состояние. В такие моменты индивид может переживать несравнимый по своей силе с обыденными радостями прилив эмоций.

На основе описанных выше 12 свойств сакрального будет построен анализ полученных в исследовании ПСТГУ материалов, в ходе которого планируется описать деятельность православного священнослужителя с последующим анализом обыденных и сакральных практик. Подобное маркирование повседневных практик будет учитывать мнение респондентов по данному вопросу, поскольку существует опасность «выплеснуть ребенка вместе с водой» [Saks, 2012, p. 7], то есть потерять важную информацию ввиду сложности исследуемого вопроса. Применение перечисленных свойств к полученным данным позволит отделить сакральное от светского и, наоборот, отнести то, что на первый взгляд казалось светским, к сакральному.

Деятельность священнослужителя: «profession» или «occupation»?

Несмотря на то, что в российской науке до сих пор не существует устоявшегося мнения по поводу того, является ли деятельность православного священнослужителя профессией или нет, иностранные исследования активно употребляют слова «профессия», «профессиональная деятельность», «профессиональные обязанности» в отношении католических и протестантских священнослужителей [Blizzard; Brunette-Hill & Finke].

По мнению американского социолога Самуэля Близзарда, протестантскому священнослужителю свойственно выполнение трех типов ролей: главенствующей роли (master role), интегрирующей роли (integrative role) и практикующей роли (practitioner role). Главенствующая роль предполагает, что священник выступает в роли священника, эта роль также помогает разграничивать профессию священнослужителя от других профессий. Помимо профессиональных ролей священник также обладает множеством непрофессиональных ролей. Он является горожанином, семьянином и т.д. [Blizzard, 1958, p. 374]. Предполагается, что все они менее значимы, чем его главенствующая роль. Священники могут преследовать разные цели в рамках одной и той же роли. Интегративная роль помогает священнослужителю приблизиться к его конечной цели во взаимодействии с прихожанами, церковными объединениями и общественностью. Это то, чего он пытается добиться своей профессиональной религиозной практикой. Автор выделяет 14 категорий интегративных ролей, 5 из которых имеют традиционную ориентацию: свято верующий, ученый, евангелист, литургист и духовный отец. Также 8 категорий интегративных ролей имеют современную ориентацию (contemporary orientation): специалист межличностных отношений, промоутер прихода, тот, кто решает проблемы сообщества, педагог, специалист по субкультуре, представитель церкви по особым поручениям, министр планирования и церковный политик [Blizzard, 1958, p. 375]. Домашний врач не является интегрирующей ролью. Практикующие роли ориентированы на поведение. В представлении священника они являются средством достижения его конечной цели. Так, он может преследовать разные цели, читая проповедь, среди которых: убеждение неверующих, пропаганда христианской веры, наставления на путь истины и проч. [Blizzard, 1958, p. 375].

В другой своей работе «The Roles of the Rural Parish Minister, the Protestant Seminaries, and the Sciences of Social Behavior» Близзард говорит о том, что современные выпускники протестантский семинарий выходят в совершенно иной мир, чем те священнослужители, что учились десять лет назад. Поэтому приходскому священнику необходимо пересмотреть свои должностные обязанности, выполняемые роли и используемые методы, для того чтобы сделать теологию церкви применимой к современным проблемам и чаяниям народа, которому он служит [Blizzard, 1955, p. 383]. Здесь же Близзард проводит разграничение между городскими и сельскими священнослужителями. Он говорит о том, что усложнение культуры американского села привело к изменению ожиданий сельского населения по отношению к священнослужителю. Если говорить о старой культуре аграрных районов Америки, то роли священнослужителя были скорее обобщенными, чем конкретными, сравнительно неструктурированными и неформальными [Blizzard, 1955, p. 384]. Сельский священник также является советником, литургистом, организатором, администратором или учителем, но эти роли, как правило, осуществляется без формального назначения. Даже несмотря на то, что он, возможно, выполняет свою основную функцию именно благодаря осуществлению этих ролей, они не настолько формализованы, чтобы получить легитимный статус. Типичный протестантский священник в сельских районах обычно обслуживает более одной общины. В целом, каждая сельская церковь скорее ждет от священника, чтобы он был универсальным, чем способным играть множество специализированных ролей.

В городской местности, напротив, ожидаемые от священника роли очень специфичны, формализованы и сложнее структурированы благодаря институциональным нормам и средствам. Городские церкви, в которых на общину приходится не более одного священника, как правило, приспосабливаются к тому, что он может иметь определенную специализацию. Тогда в выполнении некоторых ролей священнику могут помогать светские помощники, имеющие религиозное образование, и семинаристы. Если в церкви насчитывается более одного священнослужителя, то каждый из них, если это не противоречит ожиданиям прихожан, может специализироваться на выполнении одной из возможных пастырский ролей.

Другие американские исследователи Санди Брюнет-Хилл и Роджер Финке развили идеи Близзарда в работе «A Time for Every Purpose: Updating and Extending Blizzard's Survey on Clergy Time Allocation». В статье они описывают результаты своего исследования того, сколько времени протестантские священнослужители тратят на выполнение каждой из описанных Близзардом ролей, и как они в целом расходуют свое время. Ученые также интересовались тем, насколько протестантские священнослужители удовлетворены таким распределением времени. Это позволило им показать конфликтное положение существующих ролей священнослужителей. В статье также проводится сравнение нового исследования 1994 года с исследованием Близзарда 1955 года. Выяснилось, что выделяемое время на общение с существующими и потенциальными прихожанами снизилось с 7,2 до 2,4 часов в неделю в 1995 году по сравнению с 1994 годом. Также сократилось время на административно-хозяйственную работу - с 21 часа в неделю до 16 часов.

В результате данного дипломного исследования должно сформироваться некоторое представление о существующем положении дел в России по данному вопросу. Так, планируется изучить, как православные священнослужители определяют свою деятельность и считают ли они ее профессией. Также планируется изучить деятельность православного священнослужителя на предмет того, можно ли ее считать профессией или нет. Для того чтобы это сделать, необходимо изучить теоретические аспекты данного вопроса. Поэтому в следующем разделе мы обратимся к тому, как определяется понятие «профессии», какие существуют критерии и теоретические подходы к его определению.

Понятие профессии: основные теоретические подходы

Самое раннее зарегистрированное упоминание понятия «профессия» приходится на 1541 год (Оксфордский английский словарь), хотя сам институт профессий стал складываться намного раньше, в XII-XIII вв., чему в значительной степени способствовало появление университетов и развитие гильдий. Средневековые профессионалы считались особым классом, поскольку их классовая позиция базировалась на получении формального образования. Профессиональный мир в современном своем виде сложился к XVIII в. и практически не претерпевал изменений вплоть до второй половины XIX в., с которого начался процесс интенсивного формирования новых профессий. Согласно Карр-Саундерсу и Вилсону (1933), рассматривающим профессии как стабильную рабочую силу государства, причины ускорения профессионализации могут быть связаны с двумя типами пережитых миром революций: научно-технической (появление физиков, химиков, инженеров и т.д.), и социальной (статистики, риэлторы и проч.). Схожие идеи можно найти в работе Т. Парсонса «Система современных обществ», где американский социолог упоминает также и то, что профессиональный комплекс, «уходящий корнями в античную древность и Средние века», наиболее наглядно проявлялся в деятельности священнослужителей, медиков и юристов [Парсонс, 1998, с. 131.].

С понятием «профессия» в научной сфере связано много споров и недопонимания, поскольку далеко не все ученые, занимавшиеся изучением данного феномена, давали последнему четкое определение. Некоторые исследователи, чтобы избежать дальнейшей рассогласованности в понятиях, предпочитали вообще не вводить собственные определения «профессий», а лишь рефлексировали по поводу уже имеющихся. Так, Р. Кромптон в своей работе «Профессии в современном контексте» (1990) писал, что существующие в социологической мысли парадоксы и противоречия по поводу данного феномена лишь усиливают путаницу в социологии профессий и занятости [Evetts, 2003]. Несмотря на сложившуюся ситуацию, изучить теоретический аспект феномена «профессии» все же представляется возможным, если руководствоваться теорией Томаса Куна, описанной в его «Структуре научных революций», согласно которой все важнейшие изменения в научной мысли и в понимании тех или иных феноменов происходили в результате научных революций, тогда как в период между научными революциями в обществе господствовала определенная парадигма с ее «нормальной наукой». То есть на каждом этапе развития общества к понятию «профессия» относились по-разному. Именно поэтому для определения данного понятия необходимо рассмотреть основные теоретические подходы к исследованию профессий, существовавшие в обществе в тот или иной период его развития.

Таксономический подход или «теория черт»

Согласно статье Майка Сакса, наиболее серьезное изучение понятия «профессия» началось с таксономического подхода в 1950-60-ых годах. Таксономический подход предполагает, что профессии обладают уникальными характеристиками, включающими специальные знания и компетенции («knowledge and expertise») [Saks, 2012, p. 2]. Эти характеристики непосредственно отличают профессии от иных родов деятельности. Среди прочих критериев профессии представители этого подхода указывали на необходимые альтруизм и знания правил этики, рациональность в поведении, а также документы, подтверждающие профессиональную квалификацию [Wilensky, 1964]. Гринвуд и Виленски также указывали на необходимость долгосрочного и дорогостоящего образования, что выступало своего рода ограничением входа в социальную группу «профессионалов» [Эветтс, 2009, с. 130].

Другим ученым, изучающим профессии в рамках этого подхода, можно назвать Э. Фрейдсона, который определял «профессии» через такие понятия как «специальные знания» и «полномочия» («knowledge and powers»). Так, категории «профессий» объединяют акторов, обладающих определённым набором знаний, в эмпирические группы, зависящие от определенных обстоятельств, необходимых для дальнейшего функционирования процесса производства, передачи и применения этих знаний. С другой стороны, профессии подразумевают конкретные должностные полномочия, которые ограничены и определены заранее, структурно распределены и институционально организованы, благодаря чему становится возможным их исполнение [Brain, 1988]. Если индивид не обладает всеми этими характеристиками, то у него не профессия, а «занятие». Но если у него есть хоть часть характеристик, то он «полупрофессионал» [Etzioni, 1969].

Интеракционизм

Таксономический подход подвергался критике, в первую очередь, со стороны интеракционистов, которые ставили под сомнение основополагающий принцип «теории черт» - альтруизм в профессиональной деятельности индивидов. Яркими представителями данного подхода являются Беккер и Хьюз. Беккер выделял два значения термина «профессионал»: научное и «народное» («scientific and folk») [Lilian, 1987, с. 6]. Народное значение определяет это понятие как некую почетную должность, тогда как научное значение отсылает к профессиональным качествам работника, его специализации и моральному облику профессии. Профессионал в «научном» значении также часто ассоциируется с высокими социальным статусом и зарплатой.

Сторонники интеракционизма сконцентрировались на общих чертах престижных и стигматизированных профессий, а не на их различиях. Томас Бранте (2010) подтверждает эту мысль своим известным примером о том, что знания и навыки автомеханика не так уж сильно отличаются от знаний и навыков врачей и юристов. Также интеракционисты критиковали «образ действий профессиональных групп, часто прибегая к обнародованию примеров поведения специалистов, несовместимого с этическим кодом» [Сакс, Олсоп, 2003]

Критический подход (марксизм)

В то время как подход интеракционистов предлагает микро-перспективу в отношении профессий и рассматривает их как «договорной продукт общества» («socially negotiated label»), возникший в условиях существования определенной профессиональной идеологии [Saks, 2012, p. 3], марксистский подход позволяет рассматривать профессии с макро-перспективы, т.е. с перспективы государства. В рамках данного подхода происходит пересмотр властных иерархий, в результате чего социальные проблемы и способы их решения начинают толковаться по-новому.

Критический подход в социологии профессий отвергает идею таксономического подхода об альтруистической ориентации работников. В соответствии с марксистским пониманием профессий, «каждая профессия стремится поддержать status quo, удержать или захватить власть и наиболее выгодное положение в стратификационной системе» [Романов, Ярская-Смирнова, 2007]. Поэтому собственные интересы профессиональных групп выходят для них на первый план.

Поскольку профессионализация гарантирует высокий социальный статус [Романов, Ярская-Смирнова, 2007], профессионалы стараются четко очертить круг своих обязанностей и усилить контроль над входом в их профессиональные группы. Как следствие, развивается процесс легитимации профессиональной деятельности, а также конфликты на почве посягательств на монополию профессионалов.

Функционализм

Упоминавшийся выше Т. Парсонс является ярким представителем функционального подхода, сторонники которого видели функциональную связь между профессиями и обществом. Так, индивиды, чьи профессии предполагают глубокие знания и компетенции, должны занимать высокие общественные позиции. Их привилегированное положение считается справедливым, ввиду большой социальной значимости их деятельности, возникшей в результате разделения труда.

Приверженцы функционализма большое внимание уделяли разграничению таких понятий, как профессии («professions») и прочие виды деятельности («occupations»). Это было актуально ввиду того, что профессионалы вместе с «названием» получали также высокий уровень доходов, престиж в обществе, автономию в своей профессиональной деятельности и прочие преимущества [Мансуров, Юрченко, 2009, с. 37].

В рамках данного подхода большое внимание уделялось описанию «идеального типа» профессии и его индикаторов. Было предпринято множество попыток выделения отличительных черт профессии, однако одной из самых удачных признается модель Рональда Павалко (1971). Она включает в себя следующие критерии:

В основе деятельности должно лежать абстрактное, теоретическое знание. То есть профессионал должен обладать некоторыми материальными индикаторами, свидетельствующими о полученной квалификации, теоретических знаниях и практических умениях.

Наличие специализированной подготовки предполагает продолжительное обучение, в процессе которого индивид должен освоить нормы и ценности данной профессиональной группы, изучить ее особенности.

Фундаментальные ценности общества и профессии должны совпадать. По мнению О.В. Лукши, под данный показатель наилучшим образом подпадают священнослужители, занимающиеся спасением души, врачи, лечащие болезни тела, и юристы, защищающие права незаконно ущемленных граждан [2003, с. 72].

Ориентация на служение обществу. Предполагается, что главным побудительным мотивом профессиональной группы должно быть альтруистическое служение людям, а не своим корыстным целям. Особое внимание должно уделяться формированию общественного доверия к группе. Так, Дж. Эветтс в своей работе «Новые вызовы доверию и профессионализму» обращает внимание читателей на то, что «в XIX веке… доктор, юрист или священник, будучи джентльменом, мог располагать доверием, чтобы давать бескорыстные консультации внутри сообщества взаимозависимых клиентов среднего и высшего классов» [2009, с. 127].

В основе действий профессионалов лежит этический код. В случае священнослужителей наблюдается максимальная близость к данному критерию, поскольку морально-этические нормы являются фундаментальной составляющей их профессиональной субкультуры.

Ориентация на длительное пребывание в выбранной сфере деятельности. Данный критерий подразумевает, что индивид воспринимает свою деятельность как призвание, поэтому нацелен на долговременную трудовую деятельность.

Автономия в регулировке своей профессиональной деятельности. Профессиональные группы осуществляют саморегулирование, то есть контролируют вход в группу (например, посредством лицензирования) и деятельность индивидов внутри самой группы.

Формирование профессионального сообщества, которое способствует формированию и поддержанию чувства классового сознания, идентичности.

Естественно, в обществе не существует «идеального типа» профессии в чистом виде, однако в профессиональный континуум вошли такие термины, описывающие степень соответствия идеальному типу, как: «практически-профессия», «полу-профессия», «недо-профессия», «не-профессия» (физический труд) и прочие [Мансуров, Юрченко, 2009, с. 39].

Неовеберианский подход

М. Вебер рассматривает «профессии» как объединенные общностью интересов, стилем жизни, культурой, языком и социальными нормами профессиональные группы, которые, будучи солидарными внутренне, ориентированы на борьбу с внешними группами [Лукша, 2003]. Неовеберианский подход исходит из предпосылки, что жизнь индивидов протекает в динамичной и конкурентной среде макро-политических интересов, в которой профессиональные группы получают свой профессиональный статус, основанный на некоторых правовых границах [Saks, 2012, p. 4]. Поскольку доходы профессионалов напрямую зависят от их квалификации и знаний, в обществе появляется строгая иерархия социальных позиций, которая определяется как действиями самих групп, так и особенностями того или иного общества.

Неовеберианский подход, как и критический, отвергает идею таксономического подхода об альтруистической ориентации работников. Однако он, в противовес марксистскому подходу, не идентифицирует действия профессионалов с исключительно личной выгодой. «Профессиональными группами считаются те группы, которые способны перевести редкие ресурсы одного рода (экспертное знание, созданное на основе стандартизованной подготовки и тестирования на уровне высших учебных заведений) в ресурсы другого рода (рыночные возможности, профессиональные привилегии, социальный престиж или ранг в бюрократической системе)» [Лукша, 2003].

Преимущества данного подхода, например, перед интеракционистским, заключаются в том, что первый учитывает макроструктурный и исторический аспекты, лежащие в основе профессионализации.

Итак, в данном разделе была предпринята попытка определить и описать феномен «профессии». Как уже неоднократно отмечалось выше, подобную задачу можно решить, только приняв во внимание временной аспект или же континуум, то есть, рассмотрев отношение к профессиям на разных этапах развития общества. В работе описаны основные теоретические подходы к определению понятия «профессии» и их ключевые особенности. В рамках данной выпускной квалификационной работы предпочтение отдается функциональному подходу в изучении профессий, поскольку его положения наилучшим образом соотносятся с основными задачами исследования, которые будут подробно описаны далее. Так, к примеру, планируется при помощи модели Рональда Павалко (1971) показать, что деятельность православного священнослужителя наилучшим образом характеризует термин «professions», а не «occupations».

В целом, можно говорить о том, что проведенный литературный обзор помог исследователю сформировать четкое представление об уже «достигнутых высотах» в изучении таких феноменов как профессия и религия, в частности ее сакральных и профанных аспектов, а также наметить основные линии будущего исследования.

Глава 2. Методологическая основа исследования

Актуальность исследования и постановка исследовательской проблемы

Для того чтобы подойти к исследовательской проблеме, опишем общую ситуацию или некоторый контекст, в который она вписывается. Согласно данным ВЦИОМ, священнослужители относятся к представителям таких профессий, которым наиболее склонны доверять граждане нашей страны [ВЦИОМ, 2012]. Однако уровень доверия к православным священнослужителям значительно снизился за последние три года (с 65 до 50 %). Это может сигнализировать о том, что в каждодневной работе Русской Православной церкви происходят изменения, требующие более пристального внимания, и предметом изучения при этом должна выступать повседневная деятельность православных священнослужителей «на местах».

Повседневная работа священнослужителя может быть охарактеризована с точки зрения того, как в ней соотносятся два ключевых аспекта любой религиозной практики, проанализированные в работах классиков социологии религии Дюркгейма, Кайуа и др.: сакральное и профанное (или обыденное и священное). Хотя в классических работах сакральное и профанное рассматривались как два противостоящих друг другу аспекта, в повседневной деятельности каждый священнослужитель, сталкиваясь с необходимостью как осуществлять свои «профессиональные» обязанности, так и взаимодействовать с различными людьми, находя баланс между священным и обыденным. В качестве профессиональной практики священнослужение демонстрирует тенденцию к рутинизации, но при этом оно сопротивляется полному поглощению профессиональной логикой.

Предполагается, что качественное исследование деятельности православных священнослужителей приведет к пониманию того, как в каждодневной практике проводится или переопределяется граница между сакральным и профанным, осмысляют ли священнослужители свою деятельность в качестве профессии и какие профессиональные знания и навыки они используют для ее осуществления.

Таким образом, проблема данного исследования видится в неясности того, каким образом в деятельности православных священнослужителей соотносятся такие противоположные явления, как обыденное и сакральное.

Интерпретация основных понятий

В первой главе был представлен комплексный анализ существующих подходов к определению ключевых понятий данной работы. Многогранность данных подходов вынуждает нас ограничить основополагающие определения для их дальнейшей методологической интерпретации. В рамках данного исследования под священнослужителем будет пониматься представитель белого духовенства, который был посвящен на служение церкви через рукоположение (хиротонию) в сан иерея. Существует три иерархические ступени священничества (по возрастающей): диакон, пресвитер (иерей) и епископ (архиерей). В рамках этого исследования изучалась деятельность именно пресвитеров (иереев), поскольку именно к данной категории наиболее часто применяется термин «священнослужитель». Также им дозволено исполнять шесть из семи наиболее известных и частых церковных Таинств, о которых будет рассказано далее в работе, тогда как диаконам - ни одного. Деятельность же епископов измеряется в бомльших категориях, чем исполнение богослужений и треб в одной или нескольких церквях.

Под сакральным будет пониматься любой феномен, акт или действие, в которых тем или иным образом проявляется хотя бы одно из свойств сакрального (согласно типологии Бэлка). 12 свойств сакрального описаны в Главе 1. Также поиск сакрального будет осуществляться методом «от противного». То есть сакральными могут оказаться явления, которые ярко контрастируют с профанными практиками в деятельности православного священнослужителя. Под профанными понимаются любые проявления светского мира; это обыденные, каждодневные, рутинные действия, которые не обладают свойствами, описанными Бэлком.

Профессиональная деятельность священнослужителя - это те обязанности, дела, роли, послушания и проч., которые систематически выполняет православный священнослужитель по собственному усмотрению или по указанию настоятеля храма (а также других священнослужителей) на территории храма или за его пределами с целью реализации тех или иных религиозных целей и идеалов.

Цель, предмет и объект исследования, задачи и предположения

Целью настоящего исследования является проанализировать, каким образом в профессиональной деятельности православного священнослужителя соотносятся сакральное и профанное. Эмпирическим объектом данного исследования являются священнослужители Русской Православной Церкви (РПЦ). В качестве предмета исследования выступает профессиональная деятельность православных священнослужителей.

В рамках данного исследования были поставлены следующие задачи:

Изучить, какие смыслы священнослужители вкладывают в свою деятельность.

Описать, из каких компонентов складывается деятельность православного священнослужителя.

Выявить, воспринимают ли священнослужители свою деятельность как «профессию».

Изучить, существуют ли основания для того, чтобы расценивать деятельность православных священнослужителей как профессию.

Также были выдвинуты следующие предположения:

Смысл деятельности священнослужителя не заключается в некотором одном универсальном действии. Напротив, ожидается, что каждый священнослужитель будет осуществлять различные действия, с которыми он будет соотносить определенные смыслы.

Предполагается, что существует некоторый стандартный набор дел и обязанностей священнослужителя, который он систематически выполняет.

Священнослужители не воспринимают свою деятельность в православном храме как профессию.

Предполагается, что в результате этнографического наблюдения за деятельностью православных священнослужителей и изучения транскриптов проведенных интервью, в их деятельности будут найдены некоторые элементы, благодаря которым ее можно будет расценивать как профессию.

Методология

Поскольку РПЦ является относительно закрытой организацией и малоисследованным социальным институтом, после консультации с исследователями и священнослужителями из Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета (ПСТГУ) было принято решение о том, что в данном исследовании будет использован смешанный метод сбора данных (mixed method). Первый этап исследования представлял собой этнографическое наблюдение в православных храмах. Наблюдение проходило на Пасхальной неделе (с 11 по 19 апреля 2015 года), поскольку, по мнению одного из сотрудников ПСТГУ, «пасхальный цикл является самым демонстративным». Демонстративность проявляется в том, что в отличие от обычных служб в период Пасхи все службы ведутся при открытых Царских вратах (центральные двери, ведущие в алтарь), через которые видно содержимое самого «святого» места в православном храме: алтаря и стоящего внутри Престола. Длительность наблюдений составляла от 80 до 130 минут и напрямую коррелировала с длительностью церковной службы, поскольку уже в первые дни наблюдения стало понятно, что священнослужитель может попасть в зону видимости исследователя только во время церковной службы. Также было принято решение чередовать утренние и вечерние службы, чтобы охватить разные время-дни. Так, в понедельник, среду, пятницу и воскресенье наблюдение проводилось во время утренних служб, а во вторник, четверг и субботу - во время вечерних служб. Ежедневно после наблюдения исследователем составлялся развернутый рассказ-отчет об увиденном, который имел следующую структуру:

Место и время проведения наблюдения.

Обстановка снаружи храма.

Обстановка внутри храма:

число прихожан в храме;

число священнослужителей и их помощников (алтарники, свечные бабушки);

ключевые моменты службы;

вся деятельность священнослужителей (их поведение, жесты, совершаемые обряды и ритуальные действия, речь и прочее);

общее «настроение» в храме: спокойно, оживленно, суетно и т.д. (с поясняющими примерами);

интересные заметки, наблюдения.

Проведенное этнографическое наблюдение позволило исследователю вжиться в изучаемую среду, уловить ее основные принципы и особенности и посмотреть на изучаемые феномены изнутри. Впоследствии, после проведения всех этапов сбора данных, стало понятно, что именно благодаря этнографическому наблюдению стало возможным делать выводы и обобщения относительно сакральных и профанных практик в деятельности православного священнослужителя.

Основная информационная база была получена в Православном Свято-Тихоновском Гуманитарном Университете. В 14 российских городах исследователями ПСТГУ были отобраны по одной церкви, в которых проводились глубинные полуструктурированные интервью с настоятелем храма, несколькими священнослужителями (от 1 до 4), «матушками» (женами священнослужителей), прихожанами, свечницами и другими сотрудниками храма. В рамках данного дипломного исследования анализу подверглись только интервью со священнослужителями храма. Часть гайда ПСТГУ представлена в Приложении 1 Представлена только та часть гайда, которая имеет непосредственное отношение к данной ВКР, поскольку ПСТГУ запретил распространять полученные от них данные. Данные могут быть предоставлены только по требованию. Анализу подвергался весь текст каждого интервью, а не только ответы на вопросы, представленные в Приложении 2..

Концептуальная модель исследования

Выборка исследования

Как уже упоминалось выше, информационной базой исследования послужили данные, полученные в Православном Свято-Тихоновском Гуманитарном Университете в рамках одного из проектов, осуществлявшегося в 2010-2012 годах. Исследование ПСТГУ было посвящено деятельности священнослужителей РПЦ, особый акцент был сделан на изучении социальной деятельности священнослужителей. Итоговые данные представляют собой глубинные интервью со священнослужителями РПЦ, собранные в 14 городах России, среди которых: Обнинск, Кашира, Москва (село Красное и храм в центре Москвы), Андреевка, Самара, Ярославль, Сокольники, Цимлянск, Бийск, Иркутск, Тюмень, Красноярск, Хабаровск, Шигоны. Как видно из представленного списка, в выборку попали как крупные, так и небольшие российские города и села (например, село Шигоны, Самарская область). В каждом храме было проинтервьюировано от 1 до 5 священнослужителей, в результате при написании данной работы было проанализировано 31 интервью. Детальное распределение собранных интервью по храмам можно увидеть в Приложении 2.

Для этнографического наблюдения православные храмы отбирались по географическому принципу, а точнее по принципу «крупный/провинциальный». Объектом наблюдения стали храмы в крупном и провинциальном городах: в г. Москва и г. Кимры Тверской области. По данным Центра религиоведческих исследований на 2011 год в Москве при населении в 12 108 257 человек в общей сложности насчитывалось 535 православных храмов и монастырей [Электронный справочник Москвы; ReligioPolis]. Тогда как в Кимрах существует только 2 действующих православных храма при численности населения в 47 637 человек [Кимры-пресса.рф; Кимры Сегодня]. Оба факта указывают на то, что выбранные города соответствуют статусам «крупный» и «провинциальный». Поскольку исследование затрагивает очень сенситивные вопросы, касающиеся деятельности священнослужителей, а также с целью обеспечения анонимности, конкретные названия и географическое месторасположение обоих храмов называться не будут. Единственно приемлемое уточнение можно сделать относительно московского храма: он располагается в северном административном округе Москвы (САО).