Социализация выпускников колледжей Республики Казахстан

К сожалению, как мы упоминали раньше, наше общество утеряло в истории многие социальные характеристики своего специфического и индивидуально-неповторимого облика, от этого потерял и процесс социализации, он стал абстрактен. Социализующее пространство "опустело". У нас фактически разрушена самобытность и качественная определенность классов, сословий, пола, профессионализма, поколений, родственных связей, социального статуса, выхолащивается специфическое содержание семьи, национальности (народности, этноса), нации (государственности), истории и многого другого. В итоге при формировании социального облика человека ни один из процессов по созданию тех или иных характерных его черт не может быть доведен до конца, до качественной определенности - и в силу утери их явной наглядной качественной проявленности в жизни, и в силу недостатка времени на его формирование, ограниченности материального и орг-деятельностного ресурса.

Сегодня уже необходимо специально создавать "пространство", в характерно-качественной определенности его элементов, частей, узлов, подсистем. Восстановить его историческую полноту (даже в исторически-разумных пределах) нам не под силу, но произвести ревизию сохранившегося из прежнего арсенала и актуализовать в нем еще доживающие век социальные реалии можно.

Для начала можно вспомнить, что у нас есть еще мужчины и женщины, дети и взрослые, старшие и младшие. Подумать, какие значимые различия могли бы не разъединить и противопоставить, а наоборот, создать позитивные опорные моменты, которыми можно воспользоваться в воспитании. Здесь главное не потеряться между высокомерным снобизмом отрицания (это всегда самая бедная по всем параметрам позиция) и наивной доверчивостью всеприятия (позиция самая затратная). Позитивного в этом варианте много: и определенная традиция здесь сохранена, и очеловечивающие факторы (помощь, милосердие, забота о ближнем, душевная теплота и др.).

Хотя может, напротив, оказаться много отрицательного или формального. Например, когда ребенок в автобусе едва живой пробивается в давке, когда взрослые, игнорируя неравенство физических сил, ставят его в положение равного и заставляют бороться за выживание, он уже никогда не обретет способности уважать другого человека просто за то, что тот старше. Соответственно, требование уважать старших и попытка подать это как норму лишаются для него жизненного основания. И если этот фактор окажется неучтенным в воспитании, оно может лишиться доверия ребенка, воспитательная ситуация окажется разрушенной, само воспитание - неэффективным.

Абстрактность и формализм - это общеметодологический грех современной социализации во всех ее аспектах, и в познании, и в деятельности. О недостаточности ее концептуального фундамента было сказано выше. А это выливается в недееспособность института социализации, в неуправляемость молодежи, в непредсказуемость результатов социализации и последствий взаимодействий молодежи и общества. Это, наконец, не позволяет ответить на многие наболевшие вопросы, предвидеть многие нежелательные катаклизмы, принять необходимые меры.

В чем же состоит специфика нашей социальности и почему так труден поиск молодежи своего места в ней, кстати, осуществляемый, методом проб и ошибок? Этот вопрос звучал уже не раз, его пытались перенести даже в практическую плоскость. Но ответы на эти и другие вопросы могут быть даны лишь тогда, когда будет прорисовано функциональное место молодежи в жизнедеятельности общества на современном этапе его развития. А для этого до сих пор не определены достаточным образом необходимые общесоциологические характеристики того общества, которое мы имеем в Казахстане сегодня.

Чтобы сегодня по-новому концептуально понять многие процессы, будь то молодежный бунт 60-х или драматизм посткоммунистического поиска Казахстана возможности обрести себя, надо применить синергетический подход. На западе из этого подхода берут идею бифуркации и то, что она всегда объективно воспроизводится в процессе реального движения. Однако на наш взгляд, в социологии молодежи эту идею следует понять как проблему выбора. А именно, что в каждый момент развития у общества есть выбор, но состоится он или нет, на этот вопрос многие концептологи часто ответить не могут.

Если же принять, что действительно в каждый момент имеется альтернативность развития, и она определяется тем, что в каждом конкретном обществе в этот момент наличествует будущее в лице молодежи, то этим можно будет и объяснить источник появления качественно нового. Оно связано с тем, что часть молодежи, втягиваясь в общество через социализацию и адаптацию, представляет собой простое будущее. Но другая ее часть, которая не до конца адаптирована или не до конца конформна, социализуясь через какие-то другие механизмы (а механизмы социализации сложны и многоканальны), будет нести в себе потенциал сложного будущего, с которым связано принципиально новое состояние общества. И если грамотно анализировать и отслеживать процессы социализации в конкретном обществе, можно прогнозировать и адекватно реагировать на возникновение принципиальных социальных новаций.

Сегодняшнее состояние нашего общества встречает как негативные, так и позитивные оценки со стороны молодежи. В них заложено доверие или недоверие, а значит потенциально - согласие и поддержка или наоборот, несогласие и враждебность молодежи по отношению к действиям, предпринимаемым общественными и государственными структурами во имя будущего страны, по отношению к тем целям и ценностям, которые будут определять ее лицо и ее историю в близком и отдаленном будущем.

Те проблемы, которые переживает сейчас Казахстан, могут быть приняты молодежью с пониманием и терпением, с гордостью и оптимизмом или негодованием и мятежом, в зависимости от того, в какую концептуальную рамку будет вставлена деятельность наших идеологов, которая имеет последствия, переживаемые ныне уже непосредственно молодежью и населением всей страны. Что мы имеем здесь?

Апофеозом исторической оценки дела поколения "отцов" стала Перестройка, которая многими воспринималась и квалифицировалась в свое время как глобальная инновация. Результатом этого следовал негласный вывод, что во всех случаях жизни "отцы" имеют первенство во взаимоотношениях с "детьми". Хотя вслух признавалась давно назревшей потребность в создании "открытой системы" отношений, диалога между поколениями.

Но насколько состоятельна была эта "глобальная инновация" - этот исторический вопрос потребовал для оценки и ответа научной методологии. Причем нельзя не понимать, что это и вопрос о ее социальной базе, а также об отношении к молодежи. Для кого она стала смыслом жизни? Может ли стать для молодежи смыслом жизни дело, начатое другим поколением, которое само его до конца не осмыслило, предприняв попытку осуществить инновацию неадекватными ее природе средствами и методами?

В отношении инновационной деятельности "отцов" хочется обратиться к другому примеру, на наш взгляд, более удачному. Который, к тому же, можно отнести к удачным прецедентам современной инновационной деятельности в широком социальном масштабе. В интересующем нас аспекте, фундаментальное масштабное новшество и нововведение были осуществлены Соединенными Штатами Америки в последние 20 лет и вошли в историю как проблема прав человека. Концепция и политика поддержания прав человека ныне определяют многие аспекты международных отношений, вторгаясь в жизнь стран и регионов планеты. Рассмотрим повнимательнее, каким образом была осуществлена эта инновация, обратив внимание на методологию ее проектирования и практического осуществления, на ее видимую и невидимую подоплеку, на тот результат, который в итоге получили США.

В начале 70-х годов Конгресс США, естественно, опираясь на своих аналитиков, выделил идею прав человека как значимую и возрастающую ценность. Подкомитет Конгресса пришел к выводу, что принятие в расчет прав человека для страны отныне диктуется как соображениями морального порядка, так и практической необходимостью [31, с.88]. Тем самым на политической и идеологической арене появилось действительно, может быть, единственное новшество, которое открыла американская нация, осознав его значение прежде всего для себя, для продолжения собственного своего существования.

Конгрессом было констатировано:

- Права человека не входят в систему высших приоритетов, определяющих внешнеполитическую деятельность американского государства, несмотря на то, что они такого положения заслуживают.

- Включение прав человека в систему высших приоритетов является основополагающим элементом национальной американской традиции.

- В условиях возрастающей взаимозависимости современного мира пренебрежение правами человека в одной стране может иметь последствия и для других стран.

Впоследствии разные администрации, несмотря на расхождения в деталях, прикладывали максимум усилий для того, чтобы инициировать права человека как нововведение. Для этого им пришлось создать специальную инфраструктуру, и они понимали, для чего они это делают.

Администрация Картера применила к правам человека глобальный подход, это потребовало уже создания соответствующих структур на уровне внешнеполитических ведомств. Поэтому в 1977-1978 гг. были осуществлены необходимые структурные преобразования и в аппарате исполнительной власти [31, с.3].

Ключевым элементом созданной во второй половине 70-х годов администрацией демократов инфраструктуры в области обеспечения внешней политики прав человека явился Государственный департамент, в котором было завершено создание механизма имплементации политики прав человека. Более того, для обеспечения прямой связи с президентом США был выделен специальный сотрудник Совета национальной безопасности, отвечавший за осуществление связи между Белым домом и Государственным департаментом по вопросам прав человека. Госсекретарь С.Вэнс поручил персоналу отдела планирования внешней политики формулирование "глобальной политики в области прав человека", концепция которой, по выражению сенатора Д.Мойнихена, должна была стать "такой же интегральной частью американской внешней политики, каковой является марксизм-ленинизм для советского внешнеполитического планирования и соответствующих практических действий СССР в этой области".

В 1978 г. президент США издает секретную директиву, содержащую указание всем правительственным учреждениям рассмотреть вопрос о воздействии принимаемых ими решений на права человека за пределами США. В результате кропотливой работы, в том числе и в направлении институциализации политики прав человека (без чего, между прочим, процесс нововведения угасает), США к началу 90-х годов имели права человека уже неотъемлемым компонентом внешней политики американского государства [31, с.3].

Сегодня американцы довольны и так оценивают свои усилия и достижения на поприще социально-политических инноваций в области прав человека. Они пришли к выводу, что это "…содействует обеспечению интересов США в области безопасности; помогает созданию системы мирового порядка, основывающегося на господстве права и устремлениях народов; является благоприятным с геополитической точки зрения, так как содействует мирной эволюционной демократизации государств; обеспечивает массовую поддержку со стороны общественности, так как отражает фундаментальные ценности американской нации" [31, с.4].

В полной мере оценить значение и созданного США и НАТО мирового порядка, и их содействие политике мирной эволюционной демократизации государств позволяют сегодня события в Югославии.

Однако оценив реальный потенциал данного нововведения, американцы уже замахиваются на большее, начиная извлекать - говоря их языком, с обычным для политики цинизмом, - "прибыль от этого предприятия".

Оказывается, продолжать нововведения очень выгодно, надо только знать, как эту выгоду извлечь. "…в наших национальных интересах содействовать развитию демократического процесса в целях созидания такого мирового порядка, который был бы более благоприятным для уважения прав человека и, следовательно, более содействовал бы стабильности и миру. В этих целях мы выработали дуалистическую политику, с одной стороны, реагирующую (reactive), в том смысле, что мы будем продолжать выступать против характерных нарушений прав человека, где бы они не имели место, но с другой стороны, и активную (active), предполагающую в долгосрочной перспективе созидательную работу по укреплению демократии" [31, с.5].

Максимальную выгоду, как оказалось в очередной раз, дает старый, как мир, хотя и весьма далекий от инноватики, принцип "разделяй и властвуй", только перенесенный на новую почву жизнедеятельности общества. В этом отношении наша "перестройка" была последней беззубой попыткой системы использовать сведенный уже практически к нулю инновационный потенциал марксизма-ленинизма, имевшийся еще в начале ХХ века. Потому она и была обречена на провал. История не повторяется дважды.

Однако теперь, осмыслив успехи и неудачи социальных инноваций, можно сделать методологический вывод, что для осуществления той или иной сознательной деятельности социального масштаба надо четко квалифицировать, какого рода новшество мы имеем в конкретно осуществляемой политике, в какой стране и какое нововведение осуществляется.

Следующий шаг - это выбор идеологии, поставленной на институциональную почву. В настоящее время уже во всем так называемом цивилизованном мире, где задумывались об идеологии, пришли к функциональному выводу, что идеология является важнейшим национальным ресурсом.

Отличительным признаком идеологии как определенной системы знаний является то, что она одновременно есть синтез всего знания, доступного человеку конкретной исторической эпохи, и он направлен на решение практических задач организации жизнедеятельности общества. В силу широкомасштабности изучаемого и охватываемого идеологией предмета, она всегда схватывает ситуацию на макроуровне и отвечает за долговременные перспективы и результаты развития общества как органического целого.

Когда же от идеологии требуют решения "конкретных проблем", имея в виду сегодняшние больные, горячие точки, то это означает, что данные пользователи - политики, практики и т.д. - не понимают природы идеологии и пытаются использовать ее не по назначению. Идеология мобилизует нацию или иные социальные группы на реализацию исторических проектов, достижения стратегических целей.

Если же заставить идеологию заниматься уборкой картофеля как "битвой за урожай", то рано или поздно люди, которых данная идеология принуждает к определенным действиям, откажутся как от выполнения бессмысленных для них действий, так и от доверия используемой для их оправдания "идеологии". В связи с нашей ситуацией, любопытно, что понимание этого гораздо раньше овладело "народными массами", в то время, как "профессионалы" - а точнее, бюрократы от идеологии - не понимая, продолжали сдавать на этом позиции страны, народа и отдельного человека, дискредитируя в собственном лице идеологию вообще как мощный социально-политический инструмент.

Между тем, сила идеологии происходит из ее социальной природы, но эта же природа определяет ее необходимые признаки и условия нормального функционирования. Будучи формой коллективного разума, она, подобно любой категориальной системе, не зависит от ограниченности единичного опыта и разумения, и напротив, силой заключенной в ней общественной воли предписывает отдельному человеку его социально-положительное поведение.

Отнесение идеологии к форме коллективных представлений, позволяет, вслед за Э.Дюркгеймом, утверждать, что в идеологии, адекватной общественной морфологии, заложены те или иные состояния коллективности, и что между идеологией и всеми формами коллективной жизни существует тесная взаимосвязь [32, с.233]. Идеология сплачивает людей в единый действующий организм, в ней отдельный человек перерастает сам себя, свой личный ограниченный опыт, свои узко-индивидуальные цели и тогда, когда мыслит, и когда действует. А ценность коллективной мысли заключается в том, что она прибавляет к тому, что отдельный человек извлек из личного опыта, всю ту мудрость и знание, которые общественная группа накопила и сберегла в течение веков.

"Общество, - утверждает он, - вовсе не является тем нелогичным или алогичным, бессвязным и фантастическим существом, каким так часто хотят его представить. Напротив, коллективное сознание есть высшая форма психической жизни, оно есть сознание сознаний" [32, с.233].

Вообще коллективные представления выражают собой наиболее общие из отношений, существующих между вещами, они управляют всеми сторонами нашей умственной жизни. И если в один и тот же период истории люди не имели бы однородных понятий о причинах, числах и т.д., всякое согласие между отдельными умами сделалось бы невозможным, следовательно, стала бы невозможной и всякая совместная жизнь. Поскольку очевидно, что "не для удовлетворения спекулятивных потребностей объединились люди", постольку общество не может отказаться от культивирования и использования коллективных представлений, не упразднив себя самое.

Необходимость общего коллективного мышления есть особый вид моральной необходимости, и в умственной жизни играет ту же роль, какую моральный долг играет по отношению к нашей волевой деятельности. Наблюдения показывают, подчеркивает Э.Дюркгейм, что социальные волнения имели почти всегда своим следствием усиление умственной анархии. Это служит лучшим доказательством того, что логическая дисциплина есть лишь особый вид социальной дисциплины [32, с.234].

Идеология, в определенном отношении, вырастает энергийным началом, она придает ускорение социальной жизни, обеспечивает доступное объяснение смысла жизни (поведения) для отдельных людей, и в этом случае выступает легитимирующей инстанцией. И пока к ней как к таковой инстанции обращаются рядовые граждане, до тех пор будет живо и государство, и страна, и общество. Как только люди перестают верить идеологам, рушится данный уклад, а под его обломками гибнут и бюрократы от идеологии.

Чтобы иметь возможность жить, общество нуждается не только в моральном согласии, но и в известном минимуме логического единомыслия, за пределы которого нельзя было бы переступать по произволу. Вследствие этого,- замечено Э.Дюркгеймом, - общество всем своим авторитетом давит на своих членов и стремится предупредить появление "отщепенцев". Если же какой-нибудь ум открыто нарушает общие нормы мысли, общество перестает считать его нормальным человеческим умом, и обращается с ним как с субъектом патологическим. Авторитет общества в тесном союзе с известными видами мышления является как бы неизбежным условием всякого общего действия.

Подобную картину мы встречаем и в случае с религией, с той лишь поправкой, что религия выработала не только предписывающие и пресекающие, но и своеобразные компенсаторные механизмы для регулирования поведения, отклоняющегося от своей сверхценности - Бога [33, с.52].

Выше мы уже упомянули проблему "деидеологизации" казахстанского общества, продолжавшуюся практически до середины первого десятилетия ХХI века. К сожалению, в деле социализации молодежи мы вынуждены сейчас констатировать негативную тенденцию этого процесса в данный период времени. Ибо государство и общество фактически устранив официальную идеологию и устранилось само от рационального взращивания другой. Но свято место пусто не бывает, и пустота тут же заполняется наиболее расхожим материалом. А таковыми, к концу 90-х гг. ХХ столетия оказались (опять-таки ввиду отсутствия целенаправленной политики социализации в работе с механизмами формирования общественного сознания) суррогатные ценности из подвалов и подворотен "Бронксов", "Шанхаев" и прочих, потоком хлынувшие на теле- и киноэкраны страны, на страницы полупорнографических изданий, брошюр, газет, журналов, ставших наиболее расхожей продукцией, бестселлерами в витринах и афишах, встречавшихся на каждом шагу. Культ богатства и насилия прорастал на почве люмпенизированного сознания духовного пролетария, и в первую очередь всходил буйными всходами в молодых душах, раскрытых на восприятие (что обусловлено позицией ученичества) и лишенных мудрых запретов и ограничений. Шел мощнейший процесс духовного разложения нации, и первыми жертвами стало наше юное поколение.

Как выход из создавшейся ситуации молодые казахстанцы стали искать опору в религии. Развитие демократических процессов в республике, устранение "идеологических сдержек" и принятие принципиально нового законодательства о свободе вероисповедания, снятие барьеров в общении с внешним миром и прозрачности границ дало толчок к возвращению к религиозным истокам, и в первую очередь среди молодежи. Основной причиной роста религиозности среди молодых людей становится естественная потребность людей жить в "духовной защищенности" вынуждающая их обращаться к религии как основе моральных ценностей в условиях возникшего идеологического вакуума и размытости идентификационных критериев в массовом сознании в транзитный период.

У этого процесса есть две стороны. С одной стороны "...Восстановление религии как одной из немаловажных составляющих культурного наследия послужило мощным стимулом возрождения духовности казахского народа. Для нас, казахов, ислам -- это, в первую очередь, высокий идеал и фактор, определяющий наше мировоззрение, своего рода символ, позволяющий воздать должное памяти наших предков и богатой мусульманской культуре, которой некогда угрожало полное забвение", -- считает Президент страны Н.Назарбаев [34, с.53].

Но есть и другая сторона этого процесса. В 90-е годы, когда Казахстан стал независимым государством и избавился от тоталитаризма и воинствующего атеизма, у людей резко возрос интерес к религии. В поисках найти ответы на вопросы, на волне возрождения религии многие молодые люди уехали постигать основы ислама в Иран, Турцию, Пакистан, Египет. Сколько и кто выехал с этой целью? Где они там учились? Чему их учили? Какое течение ислама они изучали? К чему их там готовили? Над этими вопросами никто не задумывался и сейчас тяжело найти ответы на них. И именно из числа такой молодежи выходят те, кто совершает противоправные действия, направленные против устоев государства.

Деидеологизации социальной жизни лишь тогда чего-нибудь стоит, когда речь идет о замене одной устаревшей идеологии другой, более адекватной новым задачам социального развития на новом витке. Устранение идеологии вообще на деле означает отказ общества от собственного воспроизводства в его социальном, т.е. человеческом аспекте. Это негласное уничтожение социального менталитета, за которым уже не остается общества, за ним - захлестывание стадного полусознания - полуинстинкта. Это социальный развал.

Чтобы не допустить такого развала государственные "мужи" нашей страны к середине первого десятилетия двух тысячного нашли, на наш взгляд, правильное направление - это воспитание казахстанского патриотизма. Одним из основных векторов социализации личности является идентификация индивида с Родиной. При этом понятие "Родина" ассоциируется не только с родной землей, близкими и родными человека, но и воспринимается в аспекте эмоционально-психологических чувств (чувства любви, патриотизма, преданности, национальной гордости и других). Основной задачей формирования казахстанского патриотизма становится вовлечение все сегментов казахстанского общества: системы образования, семьи, бизнеса, отечественных - неправительственных организаций, общественных движений и т.д. [35, с.67].

Казахстанский патриотизм, на наш взгляд, есть осознание государственного, казахстанского. Поэтому главными целями в деле формирования казахстанского патриотизма должны являться объединение и наполнение смыслом жизни каждого гражданина, вызвав привязанность и приверженность к деятельности, укладу и чувства отражающие эту привязанность и приверженность, т.к. психика человека так устроена, что должна иметь под собой основу или почву. В целом патриотизм представляет собой высокий уровень идентичности граждан со своим государством, которое они рассматривают как свою Родину и интересы которой они оценивают выше своих личных.

Данное направление воспитательной работы с молодежью уже принесло определенные изменения в их образе жизни. Так к числу положительных изменений произошедших за последнее время, благодаря пропаганде государственных символов и воспитания патриотизма у населения, можно отметить то, что значительное число выпускников технического и профессионального образования знают и поют гимн страны на торжественных мероприятиях. Наличие казахстанского флага во всех учебных учреждениях является для нас нормой жизни. Изделия с национальной символикой стали пользоваться популярностью среди населения страны. Это объясняется весьма активной их пропагандой в печатных и электронных средствах массовой информации. С помощью государственных символов у молодых людей последовательно и настойчиво воспитываются гордость за страну и чувство патриотизма [35, с.92].

Результаты мониторинга общественно-политической ситуации в Казахстане, проведенного в конце первого десятилетия, показали, что абсолютное большинство участников опроса (92,9 процента) связывает свое гражданство с Республикой Казахстан. Гражданская идентификация с Республикой Казахстан, основанная на чувстве патриотизма, является фундаментом активной гражданской позиции учащейся молодежи, осознанного участия в жизни страны.

Эти факты свидетельствуют о том, что детская болезнь деидеологизации общества в Казахстане уже пережита, преодолена, а ответственные политики поняли значение разработок новой идеологии, необходимой для сопровождения любого масштабного социального нововведения, в том числе и при работе с молодежью.

Новая идеология, все больше пробивающая себе дорогу в нашем обществе и государстве, становится интегративной. Это значит, что она, прежде всего, заполняет смысловое, ценностное пространство, отвечает на "простые" вопросы - зачем жить и как жить в новом Казахстане, и в первую очередь - молодежи. В отличие от естественнонаучного знания, описывающего действительное устройство объекта познания и исследования, управленческое знание определяет форму организации будущей деятельности и характер условий достижения поставленных целей.

В конечном же счете, поверить и проверить в общество и в себя можно только в том случае, если боязливо не умалчиваются, но открыто ставятся кардинальные вопросы. А это сейчас, на пороге нового века, в первую очередь, вопросы о месте страны в геополитической структуре мира, об уровне и перспективах социально-исторических притязаний страны. Если же ограничить устремления народа и государства только целями достижения материального благополучия, то удержаться в пространстве идеологии объективно невозможно.

Современное самовоспроизводство любого общества давно перешагнуло рамки просто биологического воспроизводства. Однако до космополитического облика современное человечество еще не доросло. Поэтому условием и основой стабильного и прогрессивного существования любого общества - в условиях сегодняшней неоднозначности распределения геополитических ролей - является его безопасность как гарантия выживания. Причем конкретно это - национально-ориентированная безопасность, поскольку сохраняется диспозиция, когда одно общество представляет собой потенциальную опасность для другого.

Следовательно, новая интеграционная идеология нашей страны, в том числе по консолидации молодежи и полнокровной ее социализации, может основываться только на инновационной концепции национальной безопасности. Естественно, что безопасность при этом понимается в самом широком смысле слова.

В свою очередь, существенными характеристиками идеологии должны стать концептуальные посылки политического реализма, который выражается в следующем: постановка реалистичных целей; формулирование установки реалистичных ожиданий; подготовка конструктивной (не конфронтационной) толерантной среды; стимулирование научных изысканий во всех областях социальных наук; учет исторического опыта других систем и своей собственной; корректировка идеологических конструктов на каждом шаге ее реализации, исходя из долгосрочных стратегических прогнозов в развитии человечества в целом, и страны в том числе.

Если следовать далее канонам развития идеологии как практико-ориентированного знания, то нам необходимо обнаружить и обозначить субъекта этой новой идеологии. Обрисуем возможные принципиальные варианты реализации спроектированной новой идеологии. Таких вариантов может быть три.

Первый вариант - классовая идеология, которая предполагает уже наличие различных социальных групп, с четко выявленным собственным интересом и наличием партий, движений и других организаций, отстаивающих интересы именно этих конкретных групп. Совершенно очевидно, что здесь идеологи от молодежи попадают с ловушку, заготовленную этой парадигмой развития идеологии.

В этом варианте основной идеологической категорией становится "Защита": защита молодежи, защита предпринимательства, защита малообеспеченных и т.д. Но не ясно, кого и от чего защищать, кто на кого нападает. Начинается перетягивание каната, и надо сказать определенно - в этом варианте молодежи мало что светит. В лучшем случае ей дадут свободу, но свободу не "для", а свободу "от". Свободу от обязанностей перед обществом, страной, народом; свободу от культуры, гражданственности, ответственности; свободу от здоровья и образования, от участия в выборе своей судьбы, от будущего.

Но и само общество - в том числе в лице государственного чиновничества и в лице его идеологического корпуса - тоже присвоит себе этот вид свободы: свободу от обязательств перед молодежью, свободу от долга перед ее и своим будущим и т.д. Эта модель известна, и кроме сдержанного скепсиса, никакой реакции обычно не вызывает. Но поскольку понятно, что сегодня происходит и производят с нашей молодежью, то такой вариант разработки и реализации молодежной политики, с нашей точки зрения, неприемлем. Здесь надо удержаться от понятного желания достичь быстрых результатов для молодежи за счет интересов других ли социальных групп, общества ли, государства ли. Этот вариант по природе своей не конструктивен, и для нынешнего этапа развития нашего общества будет означать дальнейшую дезинтеграцию и деградацию страны, общества, личности.

Второй вариант - идеология государственности. В отдельных исторических ситуациях и в некоторых странах, в том числе и в Казахстане, эта идеология приносила успех, мобилизуя все ресурсы нации на достижение конкретно-исторических целей. Идеология государственности имеет сейчас многих сторонников, в том числе и у идеологов молодежи.

Но только ли государство может обеспечить и создать условия для реализации потенциала молодежи? В данном случае возникает масса соображений "за" и "против". Еще в недавнем прошлом мы имели действительное тотальное огосударствление всех сфер жизнедеятельности нашего общества, и трудно, как в теоретическом, так и в практическом, планах вдруг избавиться от доминанты такой позиции. Более того, в отдельных сферах жизни общества можно и нужно проводить идеологию государственности - в отношении молодежи в том числе - например, в области гражданского и патриотического воспитания. Однако, преувеличение возможностей и распространения этого варианта идеологии, в других случаях, принудительное или добровольно-принудительное объединение, на которое претендует новая интегративная идеология, в этом варианте в любой момент может привести к социальным катаклизмам.

Третий вариант - идеология общественная. В данном случае государство выступает одним из партнеров разных социальных групп, в том числе и молодежи. Этот вариант идеологии стремится увязать все лучшее из того, что имеется в арсенале двух предыдущих вариантов, обладает наибольшим конструктивным потенциалом в стремлении обеспечить развитие личности, различных социальных групп, общества и государства. Возникающие возражения по поводу того, что реализация такого варианта развития идеологии приведет, в конце концов, ко второму варианту, связаны с отождествлением молодежи как субъекта идеологии с молодежью как субъектом политики. Плюрализм в идеологии приводит - в конце концов - любого человека, в том числе и молодого, к осознанному выбору идеологии, и тогда он из объекта идеологических манипуляций превращается в субъекта идеологического действия и политического участия. Вариант общественной идеологии, конечно же, не так прост, и это касается как его разработки, так и внедрения, и функционирования.

Таким образом, подводя итоги нашего теоретического рассуждения, мы пришли к выводу, что в современной социализации существуют определенные методологические проблемы. Так общеметодологическим грехом современной социализации во всех ее аспектах, и в познании, и в деятельности, до недавнего времени, были абстрактность и формализм, что в свою очередь встречало как негативные, так и позитивные оценки со стороны молодежи. Мы считаем, что в единый действующий организм сплачивает людей идеология, когда в ней отдельный человек перерастает сам себя, свой личный ограниченный опыт, свои узко-индивидуальные цели и тогда, когда мыслит, и когда действует. А ценность коллективной мысли заключается в том, что она прибавляет к тому, что отдельный человек извлек из личного опыта, всю ту мудрость и знание, которые общественная группа накопила и сберегла в течение веков. Такой идеологией в нашей стране становится воспитание казахстанского патриотизма, которая все больше пробивает себе дорогу в нашем обществе и государстве, становится интегративной, заполняет смысловое, ценностное пространство, отвечая на вопросы - зачем жить и как жить в новом Казахстане, и в первую очередь - молодежи. А задача социологов, политиков, ученых ныне - помочь молодежи иметь и реализовывать свои интересы и потребности как исторического субъекта, в рамках данной идеологии. Эта идеология должна быть объявлена, понята и принята молодежью страны. Без этого нет молодежной политики, в том числе и государственной.

1.3 Модернизация системы профессионального образования - необходимое условие повышения адаптированности выпускников к рынку труда

Большинство современных социологов рассматривает социализацию как процесс взаимодействия между индивидами, развивающими в обществе собственные стратегии, и принятыми обществом системами норм и ценностей; например, социализация -- это "процесс, в ходе которого человек воспринимает и усваивает социокультурные элементы своей среды, интегрирует их в структуру своей личности под влиянием значимых социальных факторов и таким образом приспосабливается к социальному окружению, среди которого ему приходится жить" (Г. Роше). Социализация позволяет индивиду приобрести багаж знаний, необходимый ему, чтобы эффективно функционировать в воспитавшем его обществе. В частности, с этой целью индивид должен научиться определенным правилам поведения, принятым в его социальной группе, усвоить принятые в ней бытовые навыки, пищевые пристрастия, адаптироваться к жизни в определенном климатическом поясе, составляющем географическую среду проживания его группы. Чтобы чувствовать себя комфортно среди членов своей группы, индивид должен органически усвоить совокупность присущих этой группе норм, ценностей, символов, моделей поведения, традиций и идеологий. Кроме того, в процессе социализации индивид обретает социальное самоотождествление -- возможность показать членам своей и чужих групп, что он разделяет ценности, традиции и поведенческие модели своей группы и не разделяет чужих.

Как и процесс самоидентификации, социализация практически не знает завершения, продолжаясь в течение всей жизни индивида. Периодом наиболее интенсивной социализации является детство, но и во взрослом состоянии индивид вынужден адаптироваться к меняющимся социальным ценностям -- при переходе из одной социальной среды в другую (смена статуса, брак, смена деревенского места жительства на городское и наоборот, вынужденная смена работы, сопровождающаяся сменой круга общения, и т.д.), к новым ролям (вступление в брак, рождение детей, занятие должностей и т.п.). Поэтому различают два типа социализации:

- первичную, которой индивид подвергается в детском возрасте, становясь членом общества;

- вторичную, означающую любой последующий процесс, с помощью которого уже социализированный индивид интегрируется в новые секторы общества.

Таким вторичным институтом социализации современной казахстанской молодежи являются колледжи, входящие в систему технического и профессионального образования Казахстана.

Сегодня растущий разрыв между спросом и предложением на рынке квалифицированной рабочей силы в Республике Казахстан вызвал необходимость качественных изменений в области ТиПО (техническое и профессиональное образование). Данная проблема становится особенно актуальной в связи с активным внедрением в Казахстане мер по диверсификации национальной экономики и социализации выпускников колледжей к новым реалиям.

Колледж - это учебное заведение, реализующее образовательные учебные программы общего среднего и технического и профессионального образования или послесреднего образования.

По состоянию на начало 2010 - 2011 учебного года в Республике Казахстан насчитывалось 894 функционирующих заведения ТиПО, в том числе 325 профессиональных лицеев (36 процентов) и 569 колледжей (64 процента). Преимущественная форма собственности учебных заведений - государственная. Ее доля в общей численности составляет 57 процентов. Однако, следует отметить, что в общей численности колледжей доля государственных колледжей составляет 37 процентов [36, с.58].

За последние 10 лет количество учебных заведений ТиПО увеличилось на 292 единицы (49 процентов). В основном рост произошел за счет резкого увеличения количества частных колледжей (на 251 единицу или 79 процентов), тогда как численность государственных колледжей и профессиональных лицеев выросла лишь на 14-15 процентов (на 28 единиц и 41 единицу соответственно) [36, с.59].

На начало 2010 - 2011 учебного года в системе технического и профессионального образования обучалось 604 244 человека, из них женщин 47 процентов (280 909 человек) и мужчин 53 процентов (323 335 человек). За последние десять лет численность учащихся в системе ТиПО увеличилась более чем в два раза или на 320 678 человек. Следует также отметить, что десять лет назад в системе технического и профессионального образования преимущественно обучались женщины (52 процента) [36, с.60].

Изменения численности учащихся в высших учебных заведениях и колледжах за последние десять лет указывают на рост интереса учащихся к системе технического и профессионального образования, в особенности к колледжам. Так, сегодня численность учащихся в ВУЗах превышает аналогичный показатель десятилетней давности на 21 процент, а в колледжах - в полтора раза. Соответственно, доля учащихся в колледжах в общей численности учащейся молодежи увеличилась с 25 процентов в 2001 году до 40 процентов в 2011 году, в то время как доля студентов ВУЗов снизилась с 64 процентов до 51 процента [36, с.62].

Подавляющее большинство учащихся в системе ТиПО - молодые люди в возрасте от 16 до 19 лет, на их долю приходится 71 процентов от общей численности учащихся. Абсолютное большинство - в возрасте 18 лет (22 процента). Доля тех, кому менее 15 лет, составляет пять процентов, 20 - 29 лет - 19 процентов, старше 30 - пять процентов [36, с.62].

Наиболее распространенной формой обучения является дневная, по этой форме обучаются около 80 процентов от общей численности учащихся в системе технического и профессионального образования. В основном по дневной форме обучаются студенты в возрасте 16-19 лет (84 процентов). Среди учащихся по вечерней форме обучения в силу дневной занятости преобладает возрастная группа 20-29 лет (49 процентов) и старше 30 (38 процентов). В случае с заочной формой обучения большинство - студенты в возрасте 20-29 лет (57 процентов), возрастная группа 16-19 лет составляет 23 процентов и старше 30 лет - 19 процентов [36, с.64].

Основная масса учреждений технического и профессионального образования находится в городах - 79 процентов. Соответственно, 90 процентов всех учащихся ТиПО приходится на городские учебные заведения, что создает на них значительную нагрузку. В среднем по Республике Казахстан на одно учебное заведение технического и профессионального образования приходится 676 учащихся, в городах аналогичный показатель составляет 764 учащихся, что превышает данный показатель в селах более чем в два раз - 335 учащихся на одно учебное заведение.

Наибольшее количество учебных заведений ТиПО сконцентрировано в Восточно-Казахстанской области (100), городе Алматы (95) и Южно-Казахстанской области (92). Наименьшее - в Атырауской (24), Мангистауской (26) и Северо-Казахстанской (32) областях [36, с.77].

Существуют региональные дисбалансы в отношении нагрузки на учебные заведения технического и профессионального образования. В западной части страны наблюдается наибольшая нагрузка на учебные заведения ТиПО. Так, в Мангистауской области в среднем на каждое учебное заведение приходится 1048 учащихся, в Атырауской области этот показатель составляет 882, в Актюбинской - 868 [36, с.78].

Как отмечалось выше, основной рост численности учащихся и количества учебных заведений пришелся на колледжи. Это, отчасти, объясняется тем, что в конце 1990-х и начале 2000-х годов вырос спрос на ряд профессий, не требующих больших капиталовложений для подготовки кадров. В связи с этим стали появляться небольшие частные колледжи, более гибко реагирующие на требования рынка. Однако приход частного капитала на рынок услуг ТиПО не привел к необходимой масштабной модернизации материально-технической базы.

Кроме того, необходимо отметить, что за последние десять лет количество учащихся на одного педагогического работника в колледжах выросло на 50 %, с 10 учащихся в 2001 году до 15 в 2011 году [38, с.112].

Таким образом, несмотря на рост количества учебных заведений, качество преподавания в системе технического и профессионального образования ухудшается.

Отдельно стоит остановиться на обеспеченности системы технического и профессионального образования педагогическими кадрами. На сегодняшний день в Казахстане численность педагогических работников в системе ТиПО составляет 45 291 человек, из них 39 328 преподавателей (87 процентов) и 5 963 мастеров производственного обучения (13 процентов). Десять лет назад численность работников в системе технического и профессионального образования составляла 26 857, что ниже текущего количества на 59 процентов. Несмотря на рост численности, в тот же период произошел перекос в квалификации преподавательского состава. Доля преподавателей, имеющих высшую категорию, сократилась на шесть пунктов до 23 процентов. На шесть пунктов до 20 процентов сократилась и доля преподавателей первой категории [36, с.72].

Большинство (90 процентов) преподавателей системы технического и профессионального образования в Казахстане являются штатными сотрудниками учебных заведений. Для сравнения, в ведущем австрийском учебном заведении ТиПО доля внештатных или приходящих преподавателей составляет более 80 процентов, среди которых подавляющее большинство являются эквивалентом мастерам производственного обучения. В Казахстане доля мастеров производственного обучения очень низкая (13 процентов), 99 процентов из них также являются штатными сотрудниками технического и профессионального образования [36, с.68].

Между тем специфика профессий ТиПО требует максимальной приближенности обучения к реальной практике. Это возможно путем привлечения большего числа практикующих мастеров производственного обучения или полной имитации практических условий в учебном процессе.

Таким образом, недостаточная обеспеченность квалифицированными преподавательскими кадрами, обладающими современным практическим опытом, негативно сказывается на качестве преподавания в учебных заведениях технического и профессионального образования. Более того, в системе ТиПО наметилась устойчивая тенденция старения преподавательского состава, что не позволяет рассчитывать на долговременную устойчивость качества преподавания.

Следовательно, можно предположить, что, как результат роста нагрузки на учебные заведения технического и профессионального образования, и, соответственно, роста количества учащихся на одного преподавателя, успеваемость учащихся ухудшается. Преподавателям не хватает времени, чтобы уделить достаточного внимания каждому учащемуся и помочь ему повысить успеваемость по предметам. Резкий рост частных колледжей зачастую преследует цель получения максимального дохода в ущерб качеству образования.

Другим немаловажным фактом является то, что учащиеся в системе ТиПО в процессе обучения не получают достаточного производственного опыта, позволяющего закрепить теоретический материал и практические навыки. По данным АРКС относительно численности и состава работающих по состоянию на 2011 год только 3 311 учащихся обучались на производстве или на рабочем месте. Это лишь малая часть (0,6 процентов) от общего числа учащихся в системе технического и профессионального образования. Хотя учебные заведения стремятся обеспечить своих учащихся практикой, практические занятия составляют малую долю от учебного плана. По неофициальным данным, как правило, из трех лет обучения на практические занятия отводится лишь один месяц [37, с.142]. Для примера, в австрийской и немецкой дуальных системах технического и профессионального образования учащиеся проводят 80 процентов учебного времени на рабочем месте.

В условиях постоянного технологического развития, происходящего в экономике, неизбежными являются изменения в требованиях, предъявляемых к современной рабочей силе, в том числе и к потенциальной рабочей силе в лице выпускников образовательных учреждений ТиПО. Система технического и профессионального образования не может существовать в изоляции, эффективность системы напрямую определяется ее связью с экономикой и рынком труда. Поэтому фундаментом и основополагающим принципом эффективности системы ТиПО является соответствие стремительно меняющимся потребностям экономики.

Опыт развития технического и профессионального образования в различных странах показывает, что не существует единой и универсальной модели построения эффективной системы ТиПО. Страновые системы технического и профессионального образования в значительной степени разнятся по количественным и качественным характеристикам. На основе изучения международного опыта государственной политики в сфере развития технического и профессионального образования можно выделить основные приоритеты, которые соблюдались странами для достижения его эффективного развития, и используемые инструменты.

При проведении политики в сфере развития технического и профессионального образования важнейшим условием удовлетворения потребностей экономики является вовлечение всех сторон, которые либо являются прямыми участниками, то есть непосредственным образом участвуют в функционировании системы технического и профессионального образования (государство на национальном и региональном уровнях, образовательные учреждения в лице преподавателей и обучающихся), либо косвенным образом могут оказывать на нее воздействие (средние общеобразовательные школы), либо сами подвержены воздействию результатов функционирования системы ТиПО (компании-работодатели, профессиональные союзы). Немаловажное значение имеет также и участие других социальных партнеров (например, профессиональные союзы), представляющих интересы как занятых работников, так и обучающихся по программам технического и профессионального образования [38, с.54].

Примером национального органа является Консультативный совет по начальному профессионально-техническому образованию Дании, состоящий из представителей 25 социальных партнеров, а также руководителей образовательных учреждений технического и профессионального образования, ассоциаций преподавателей и членов, назначаемых Министерством образования Дании. Задача данного совета состоит в консультировании Министерства образования по всем аспектам развития системы ТиПО, программам мониторинга и тенденциям рынка труда, а также выработка рекомендаций касательно изменений квалификационных требований. Аналогичным является опыт Норвегии, создавшей Национальный совет профессионально-технического образования [39, с.153].

Примером регионального органа являются региональные центры технического и профессионального образования в Нидерландах, в наблюдательных советах которых присутствуют представители всех социальных партнеров (регионального уровня). 46 центров ТиПО по всей стране предоставляют обучение по программам технического и профессионального образования на уровне старших классов средней школы и для взрослых, финансируемое правительством [40, с.22].

В Бельгии между правительством и отдельными секторами экономики заключаются двухлетние протоколы о сотрудничестве, суть которых состоит во взаимодействии образовательных учреждений и компаний, а также в обеспечении местами для прохождения стажировок обучающимися. Также в каждом секторе функционируют фонды, взносы в который осуществляют компании и работники. Собираемые средства используются для профессионального обучения занятых и потенциальных работников [41, с.57].

Вовлечение всех заинтересованных сторон позволяет эффективно определять количество необходимых специалистов, гарантировать актуальность содержания учебных программ, поддерживать качество подготовки обучающихся, что суммарно обеспечивает удовлетворение нужд экономики и рынка труда.

С точки зрения работодателей привлечение "вчерашних" выпускников образовательных учреждений ТиПО может быть привлекательным в том случае, если выпускники обладают квалификацией и всеми навыками, необходимыми для того, чтобы сразу же и качественно приступить к выполнению работы по специальности. При этом в первую очередь именно работодатели способны дать описание всем необходимым навыкам и сформулировать требования к выпускникам и образовательному процессу. Для того, чтобы требования работодателей выполнялись, образовательный процесс, на наш взгляд, должен отвечать трем условиям:

Первое: содержание и структура учебного плана для каждой специальности должны разрабатываться с непосредственным участием работодателей;

Второе: помимо общих академических дисциплин, содержание учебного плана должно состоять из профессионально-технических дисциплин;

Третье: обязательной частью учебного курса должно быть получение обучающимися практических навыков работы посредством прохождения полноценной стажировки в компаниях или имитации рабочего процесса в образовательных учреждениях технического и профессионального образования.