Дискурс религиозной духовности в исследованиях социокультурных трансформаций в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

17

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Религия в самом общем виде может быть определена как определенное мировоззрение и мироощущение, соответствующая деятельность и поведение индивида, а также определенные культовые действия последнего, основанные на вере в божественное, в существование высшей силы - Всевышнего, Бога или нескольких божеств - определенной разновидности сверхъестественного. Интерес к религии в настоящее время огромен. Огромное количество религиозных течений, направлений и школ, появившееся и продолжающее появляться в нашем обществе, является ярким тому подтверждением. Мир религии охватывает широкий диапазон явлений: в него входят религиозные сообщества людей, религиозные субъекты, институты и организации, традиции и ритуалы, религиозная идеология и культура и др. Все элементы поля религии, так или иначе, опосредованы дискурсом, отражаются в дискурсе, реализуются через дискурс.

В узком смысле религиозный дискурс можно рассматривать в качестве совокупности речевых актов, используемых в религиозной сфере. В широком смысле под религиозным дискурсом имеется в виду набор определенных действий, ориентированных на приобщение человека к вере, а также совокупность речеактовых комплексов, сопровождающих процесс взаимодействия коммуникантов, включая определенные текстовые фрагменты. Говоря об общественном институте применительно к религиозному дискурсу, прежде всего, выделяют церковь как его главный социальный институт. Однако, границы религиозного дискурса выходят далеко за рамки церкви; ограничение религиозного дискурса только рамками храма может значительно сузить и существенно исказить сущность такого многомерного явления как религиозный дискурс.

Религиозный дискурс - сложное, комплексное и многостороннее явление. Где бы не протекал религиозный дискурс (в храме или вне рамок последнего), одну из основных его задач можно сформулировать следующим образом - выразить чаяния, мольбы, надежды верующего человека, найти духовную подпитку, поддержку (либо у последователей той же веры, либо у Всевышнего). Развитие и формы существования религиозного дискурса определяются его целями: получить поддержку у Бога, очистить душу, призвать ближних к вере и покаянию, утвердить верующих в вере и добродетели, через ритуал осознать свою принадлежность к той или иной конфессии.

Религиозный дискурс чрезвычайно богат и разнообразен в содержательном плане, хотя можно и нужно отметить, что основная тематика концентрируется вокруг вопросов веры в сверхъестественное начало, страха наказания за греховные поступки и надежды на избавление от тягот нынешней жизни, мольбы к высшему началу о прощении человека и ниспослании счастья и благоденствия в будущей жизни. Форма всегда определяется содержанием, которое признается центральным компонентом любого типа дискурса, а выбор формы, как правило, подчинен содержательной стороне дискурса. Однако, язык религии чрезвычайно богат и разнообразен. Если в другом типе дискурса именно содержание, тематика, а не форма является отличительной характеристикой речевого произведения, то в религиозном дискурсе, как форма, так и содержание играют одинаково важную роль, в совокупности создавая специфику данного типа общения. Мистическое начало занимает одно из центральных положений в религиозном дискурсе. Ни один другой тип дискурса не содержит такого огромного количества специфических лексических единиц, выражений, оборотов речи, как религиозный. Такая специфика (придающая дискурсу некоторую мистичность) проявляется как в лексике и грамматике, так и в структурно-синтаксическом построении фраз. Язык религии в отличие от языка других сфер общения непонятен широкому кругу людей, не связанных с религией, людей, далеких от веры. Даже в том случае, когда верующие читают, либо повторяют за священником фрагменты Писания или молитвы, они не до конца осознают смысл сказанного. «Верую, ибо непонятно...» - на таком парадоксе строится все религиозное учение. Анализируя язык религиозного дискурса, представляется возможным говорить о своеобразном религиозном подъязыке. Религиозный дискурс предстает как особое структурно-семантическое и коммуникативно-прагматическое образование, со специфическими целями и задачами, с особым местом в структуре других типов дискурса. Анисимова Е.Е. О типологизации религиозного дискурса (к постановке проблемы) // Вестник Московского государственного лингвистического университета. - 2010. - № 583. - С. 30-43.

1. ДИСКУРС РЕЛИГИОЗНОЙ ДУХОВНОСТИ В ИССЛЕДОВАНИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

В общественных дискуссиях о религии все аспекты (политический, психологический, философский, культурологический, религиозно-догматический, моральный и т. д.) как правило, смешиваются. Путаница и подмена тезисов нередко происходит и в научных дискуссиях о религии и вере.

Если в 80-х годах под дискурсом понимали коммуникацию, передачу мыслей посредством слов или просто речь, лекцию, проповедь, трактат, то сегодня понятие дискурса расширяется до коммуникативного события, происходящего между говорящим и слушающим в процессе коммуникативного действия. В современном определении дискурса важно то, что подчеркивается его коммуникативный характер: говорящий, слушатель, автора читатель.

Религиозный дискурс определяется не только целями и задачами, но также и другими его компонентами, такими как хронотоп, участники, тексты. Рассмотрим структуру религиозного дискурса на основе материала, предложенного В.И. Карасиком (Карасик, 2004), а также дополним ее такими аспектами, как предметная область и коммуникативные особенности. Структура религиозного дискурса по В.И. Карасику, включает в себя цели, ценности, стратегии, хронотоп, тексты, разновидности и жанры, материал (устный, письменный), участники (агенты, клиенты). Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М., 2004. - с. 266- 276.

Представленная структура является наиболее общей для данного вида институционального дискурса, поэтому именно ее мы берем за основу в нашем исследовании. Однако стоит учитывать, что, например, тексты религиозного дискурса включают в себя также такие дополнительные параметры, как контекст и языковые средства.

Переходя к религиозному дискурсу, необходимо рассмотреть термин «религия». Существует множество трактовок этого понятия. Так, например: религия - это набор верований, касающихся причины, природы и назначения универсума, особенно веры или поклонения Богу или божествам.

Религия - одна из форм общественного сознания - совокупность духовных представлений, основывающихся на вере в сверхъестественные силы и существа (богов, духов), которые являются предметом поклонения.

В первом определении подчеркивается вера в божественное происхождение и конечную причину вещей, аристотелевскую causa finalis, то есть цель мироздания. Целеполагание или телеология есть одна из главных особенностей религиозного мировоззрения. Примечательно: американский автор подчеркивает, что поклонение божествам - лишь одна из форм религии.

Во втором определении, унаследованном от советских времен, подчеркивается общественный характер религии.

Современное определение, наиболее «политкорректно» и выделяет различную природу объектов поклонения: «Религия - система представлений о мире, где ... человек ощущает связь с неким бытием ... природа его может ... быть некой силой (духи природы, высший разум), всеобщим законом (дхармой, дао), или определенной нематериальной личностью (Бог, Элохим, Аллах, Кришна)».

Этимология слова «религия» довольно ясна, religio (лат.) означает «восстанавливаю связь». Церковный догмат христианства гласит, что в результате первородного греха связь человека с Богом была утеряна, и религия призвана восстановить эту связь.

Вера в сверхъестественные силы характерна и для магии, однако между религией и магией есть существенное различие. Религия - это вера в сверхъестественное и надежда, упование на божественную помощь. Магия - вера в возможность управлять сверхъестественными силами. Главное в религии есть молитва и надежда, главное в магии - заклинание, которое обязательно должно «сработать».

В христианстве каноническое определение веры дано апостолом Павлом: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1).

В обыденном языке «вера» и «религия» - понятия часто взаимозаменяемые, хотя это не совсем верно. С одной стороны, вера - это лишь часть религии. Православный катехизис состоит из трех частей: Вера, Надежда и Любовь. Раздел о Вере трактует о таинствах, раздел о Надежде посвящен молитве, раздел о Любви говорит о заповедях Божьих.

С другой стороны, вера - более широкое понятие, чем религия. Существует религиозная вера, основанная на догматах и научная вера, основанная на гипотезах. Например, космогоническая гипотеза «большого взрыва» тоже основана на вере, но это не религиозная вера. Отличие научной веры еще и в том, что она этически беспристрастна. Научные истины не зависят от религиозных или идеологических догм.

Некоторые отечественные ученые пытаются теперь совместить научную методологию с религиозным мировоззрением, но зачастую им не хватает, ни религиоведческих, ни философских знаний, чтобы это совмещение было органичным. Освоение (или переоткрытие) нашим обществом религиозного мира сильно запоздало. Есть большой соблазн абсолютизировать духовную грань нашего бытия, как раньше мы абсолютизировали материальное. Важно не поддаться этому соблазну.

Очень показательно, например, такое заявление: «Реальность идеального - не предмет философской или религиозной веры, а факт, установленный в различных науках ...» (Степаненко, 2007, с. 10). Этот тезис некорректно сформулирован. Наука не доказала реальность души или возможность общения с умершими. Корректная формулировка может быть такой: «Реальность идеального постулируется любой религией и многими философскими школами. Существуют некоторые факты, допускающие религиозное истолкование».

Религиозный дискурс может быть эксплицитным, когда все элементы значения слова более или менее ясны, или имплицитным, то есть некоторые элементы смысла могут быть скрыты. Раскрыть всю полноту религиозного текста можно, только обладая религиозными фоновыми знаниями, известными всем членам данного религиозного сообщества. Часто смысловые потери от отсутствия фоновых знаний могут быть очень существенными. Без основополагающих религиозных знаний иногда нельзя полноценно понять не только философский или религиозный текст, но и «прозаические» образцы современной художественной литературы. Особенные трудности возникают при переводе текста с одного языка на другой.

В нашем обществе назрела необходимость религиозного и культурного просвещения. Однако решать эту проблему в ситуации нашей страны очень непросто. Недавнее предложение о введении предмета «История православной культуры» в школе вызвало бурную дискуссию, выявив как горячих сторонников, так и непримиримых противников этого проекта. Главная проблема в преподавании основ религиозной культуры и культурологии вообще - это проблема знаний, которые могут передать учащимся преподаватели. Именно знаний, как специальных, так и общекультурных, зачастую не хватает преподавателям. Причем эрудиции, широты кругозора не достает не только «светским» учителям-культурологам, но и воцерковленным людям, добровольным проповедникам и даже священникам с богословским образованием.

Формально обучение православной культуре намереваются вводить добровольно, но нельзя не признать, что добровольные начинания, одобренные сверху, становятся у нас повсеместными кампаниями, которые вскоре превращаются в обязательные мероприятия.

Кроме того, разделение класса, пусть добровольное, на группы «за православную культуру», «за исламскую культуру», «за глобалистов» или какие-то другие, вряд ли благоприятно скажется на психологической атмосфере в школах. Есть и другие психологические возражения:

Проповедь религиозного мировоззрения может привести к догматизации мышления школьников. Догматика для священника - это не недостаток мышления, а название одного из учебных курсов, прослушанных в семинарии. Преподавателю необходимо очень тонко различать обыденную и религиозную догматику. Научный поиск предполагает, что его результаты заранее неизвестны. Религиозная догматика утверждает, что все «последние истины» уже даны нам в Писании. Религиозные философы не ищут истину, а скорее соединяют начала человеческой мысли с последней истиной, выраженной в Откровении. Но цель религиозной философии - не любые истины, а специфические морально-теологические.

Важно всегда различить цели и методы науки с одной стороны и цели методы морали и религии с другой. При этом если наука, во всяком случае на школьном уровне, должна содержать только достоверные факты, то в вопросах философии и религии сомнения не только возможны, но и необходимы. Формально ни одна религия не проповедует нетерпимости или высокомерного отношения к инакомыслящим. Однако каждая религия утверждает, что ее учение единственно истинно. Отсюда логически, путем обращения общеутвердительного суждения, следует, что все остальные учения ложны. Просвещение в области религиозной культуры должно осуществляться только людьми, обладающими обоими качествами, иначе религиозное образование принесет больше вреда, чем пользы.

Дискурс о прозелитизме в России наиболее остро встала к середине 1990-х годов, когда религия заметно политизировалась. Разные политические силы и государственные органы пытались использовать религию как фактор политической мобилизации. Государственные органы, не имея в тот период большого доверия со стороны населения, пытались использовать престиж РПЦ, демонстрируя ей свою лояльность и даже оказывая покровительство. Многие политические партии были заинтересованы в поддержке самой многочисленной религиозной организации страны и во время избирательных кампаний 1995-1996 гг. прибегали к соответствующей религиозной риторике для получения большего числа голосов (Верховский, 1998). Политические лидеры разной ориентации пытались играть на общественном настроении и использовали любую возможность для обличения прозелитизма, иностранных миссий, тоталитарных сект и деструктивных культов. Такие обращения не казались удивительными: в середине 1990-х годов произошли существенные изменения в менталитете населения, а эйфория по поводу западных ценностей заметно убавилось.

В религиозной сфере это проявилось в большем интересе к православию и другим традиционным конфессиям. Сам термин "традиционные конфессии" стал широко использоваться именно в данный период. Распространилось мнение, будто религиозные свободы зашли слишком далеко, угрожают истинным российским традициям и необходимо что-то делать для того, чтобы эти свободы обуздать. Также отмечалось разочарование в том, что иностранные миссии плохо понимают народы, среди которых пытаются проповедовать, не знают их культуру и историю. В таком контексте шло обсуждение нового закона о религии. Среди аргументов в пользу принятия закона были отсутствие контроля за выполнением Закона "О свободе вероисповедания" после прекращения функционирования в 1993 г. советов народных депутатов, на которые по закону возлагалась эта функция, а также беспокойство по поводу угрозы тоталитарных сект, озабоченность РПЦ из-за прозелитическои деятельности некоторых зарубежных религиозных организаций в России, желание иметь юридическую защиту от прозелитизма.

В обсуждение проекта нового закона, как и необходимости его принятия, были вовлечены СМИ, в которых определились две основные позиции: традиционалистская и либеральная. Традиционалисты настаивали на том, что прозелитическая деятельность западных христианских деноминаций и новых религиозных движений угрожает позициям Русской православной церкви, опасна для российского общества и культуры. Это перекликалось с темой опасности "тоталитарных сект" и "деструктивных культов" и необходимости защиты от них населения. Аргумент, что "исторически православная страна не должна сдать позиции иностранным вероисповеданиям" ("Независимая газета" от 28 марта 1996 г. - цит. по: Агаджанян, 2000), можно рассматривать как квинтэссенцию представленного в СМИ традиционалистского подхода. Либералы, в свою очередь, строили свои доводы на критике РПЦ, защите плюрализма, прав меньшинств и на риторике прав человека вообще. Характерно, что в середине 1990-х годов либеральные голоса в прессе были сильнее, чем в обществе в целом, где больше откликов находила традиционалистская позиция. Во второй половине 1990-х годов такие миссионерские мероприятия, как массовые протестантские богослужения на стадионах, ушли в прошлое. Доля протестантов в России не превысила 1% (включая традиционно протестантские этнические группы). Деятельность протестантских Миссионеров оказалась наиболее успешной в Сибири и на Дальнем Востоке, где позиции РПЦ оказались слабее, чем в европейской части, и по числу религиозных организаций (не по количеству последователей) протестанты там даже превзошли православную церковь. Тем не менее, к середине 1990-х годов РПЦ укрепила свои позиции. Исторически сложившаяся в православных церквах тесная взаимосвязь между религиозной и культурной идентичностью была заново переосмыслена и стала более крепкой в тот период. В такой ситуации с середины 1990-х годов в соревновании с нетрадиционными деноминациями представители РПЦ в публичных выступлениях начали предпочитать скорее политические и культурные аргументы, оставив теологические для межцерковного диалога. Среди них часто встречались заявления о том, что "иностранные" деноминации раскалывают российское общество и разрушают русские традиции и культуру. Обсуждение темы прозелитизма становилось все менее интересным для населения и перемещалось из сферы политического и общественного дискурса на страницы специализированных изданий (религиозных и светских), а также в область собственно межденоминационных отношений. Жамсуева Д.С., Цыренжапов А.Д. Религия как социокультурное явление в условиях трансформирующегося общества // Вестник Бурятского государственного университета. - 2008. - № 8. - С. 28-34.

С конца 1990-х годов в общественном дискурсе термин "прозелитизм" стал особенно часто связываться с дебатами между Русской православной церковью и Римско-католической церковью о деятельности католиков в России. Римско-католическая церковь, а не новые секты, как можно было подумать, стала главным оппонентом РПЦ. Номинально православному легче обратиться в католицизм, чем в более теологически далекую деноминацию. Дискурс о прозелитизме в России осложняется отсутствием общепринятого определения этого феномена.

В России наиболее активная миссионерская деятельность неправославных деноминаций велась в период тяжелого экономического положения страны, когда материальные выгоды были задействованы прямо или косвенно (например, организация бесплатных курсов английского языка), и таким образом подпадает под определение прозелитизма.

В ходе обсуждения проблемы прозелитизма в России разные деноминации по-разному интерпретировали такие понятия, как религия и территория, или религия и пространство, вкладывая в них свое содержание.

Со стороны Русской православной церкви это каноническая территория, со стороны католиков - представление об универсализме, со стороны протестантов - идея свободного миссионерского поля. Еще одно обстоятельство, ведущее к непониманию при обсуждении прозелитизма, это игнорирование некоторыми иностранными религиозными организациями тесной связи между религией и этнической и национальной идентичностью в России. Как подчеркивает митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, "Россия сформировалась в качестве единого государства в значительной мере под влиянием религиозного фактора, потому что именно религиозная составляющая по большей части определяла контуры национального самосознания". (Митрополит Кирилл 2002). Такое утверждение разделяют многие в современной России. Именно культурная составляющая религиозности наиболее сильна и значима для современного российского населения. Поэтому даже неверующие нередко ассоциируют себя с православием (Мчедлов, 2002). Недооценка тесной связи между религией и этничностью была одной из причин того, что неправославные деноминации не смогли увеличить число своих последователей в России, несмотря на активную миссионерскую деятельность. В целом проблема прозелитизма далека от своего окончательного решения. Дискуссия вокруг нее весьма драматична и не всегда предсказуема. Она, как и в прошлом, включает теологический, культурный, этнический, социальный и политический аспекты, отражает разные взгляды и ценностные установки соперничающих сторон.

Ведущие традиционные религии, вслед за православием теоретически оснастив за последнее десятилетие свои социальные концепции, несомненно, будут функционировать более эффективно. Скорее всего, в ближайшие годы не ослабнут ни миссионерская деятельность, ни пропаганда религии в средствах массовой информации. Одновременно следует ожидать возрастания интенсивности и эффективности церковных проповедей. Несомненно, увеличится количество пятничных, субботних и воскресных приходских школ для детей и взрослых, умножится число «библейских курсов». Бобырева Е.В. Религиозный дискурс: ценности и жанры // Знание. Понимание. Умение. - 2008. - № 1. - С. 162-167.

Практически во всех регионах России заметно возросло конкурирующее влияние новых религий, которые за минувшие два десятилетия отчасти адаптировались к постсоветским реалиям. В большинстве этих новообразований (прежде всего в неопротестантских общинах) особенно заметно преобладает группа убежденных верующих, что придает этим религиям большую устойчивость. Исследования также указывают на возросшее влияние разнообразных вневероисповедных мистических течений и школ. Как религиозные новообразования, так и вневероисповедные сакральные сообщества, в первую очередь будут и впредь ориентированы на подрастающее поколение. Для его привлечения они используют притягивающие молодежь экзотические и другие новации. Маловероятно, чтобы новые религии и мистические течения в ближайшее время смогли заметно модифицировать традиционную для России религиозность. Но их влияние на отдаленное будущее может стать сильнее, в частности, в составе студенчества и творческой интеллигенции.

К настоящему времени в стране завершилось становление неведомой советским временам религиозной общественности. Феномен обрел несомненную перспективу, как на ближайшее время, так и на отдаленное будущее, поскольку сопряжен с нарастающими в постсоветском обществе настроениями провиденциализма, утратой веры в прогресс и «социальным консерватизмом». Изменения уровня религиозности в стране различны по конфессиям и сопровождаются определенными напряжениями между ними. Общеизвестно, что православие и поныне остается наиболее авторитетной, влиятельной и самой многочисленной религией в стране. Несмотря на повсеместно возрастающие распри между многочисленными мусульманскими духовными управлениями, муфтиятами и иными центрами, влияние ислама в стране будет, по-видимому, нарастать. Это связано как с более высокой рождаемостью в мусульманских семьях, так и с большей пассионарностью этой религии, простотой и доступностью ее обрядовых установлений, ее глубокой сопряженностью с самим образом жизни мусульман и особой устойчивостью перед иноверием. Обратим внимание и на заметное в последние годы возрастание обращений в ислам представителей не традиционных для него этносов.

Судя по исследованиям С.Б. Филатова и Р.Н. Лункина о «практикующих верующих», влияние российского буддизма в регионах его традиционного распространения близко к среднему уровню религиозности по стране и, видимо, довольно устойчиво на близкую перспективу. Пока неясно, в какой мере окрепнут либо ослабеют ныне модные увлечения необуддизмом в интеллигентской среде. Общую религиозную «пассионарность» снижают напряжения внутри традиционных конфессий (например, между православием и католицизмом; между общинами консервативного иудаизма и хасидизма). Но значительно чаще, интенсивнее и острее протекают конфликты между традиционными и новыми религиями. Последние, по нашим наблюдениям, с большим трудом адаптируются к современной российской действительности. Им значительно сложнее, чем другим, отыскать нишу в социальном окружении, где их нередко принимают за «тотальные» секты. Вызывает беспокойство нарастающая политизация религии. Руководители ведущих конфессий обычно дистанцируются от участия в «политических играх», хотя так бывает далеко не всегда. Но именно такого участия вожделеют весьма влиятельные в ряде конфессий поборники клерикализма. Политизация религии зачата, выношена и выпестована в замыслах и интригах клерикалов. На наш взгляд, эти последние не менее других деструктивных функционеров провоцируют монархические, экстремистские, националистические эксцессы и явные или завуалированные попытки нарушения светского статуса государства. Религиозный дискурс. Структура и специфические признаки протестантской проповеди как разновидности религиозного дискурса / С. В. Блувберг // Социальная политика и социология. - 2007. - N 2. - С. 223-235.

Перспективная тенденция отечественной религиозности - это действенное включение многих конфессий в различные сферы социальной и культурной жизни общества. Духовенство и религиозные активисты решительнее выходят за пределы храмов и молитвенных домов. Они все чаще организуют полурелигиозные-полусветские объединения и стремятся сильнее влиять на жизнь учреждений образования и культуры, на деятельность средств массовой информации. В какой-то мере религиозные организации принимают на себя почти упущенную государством просветительскую функцию. Но именно сегодня стал очевидным для российской общественности гуманистический потенциал религии и религиозных организаций. Это различные формы благотворительности и милосердия: восстановление памятников культуры, поддержка экологических инициатив и движений, противостояние аморальным проявлениям в обществе, дежурство у «телефонов доверия», содействие в перевоспитании заключенных и т. д. Тенденция имеет несомненную ближнюю и дальнюю перспективу. Еще одна перспективная новация - резко возросшие зарубежные контакты отечественных (как традиционных, так и, особенно, новых) конфессий с иностранными религиозными и светскими культурными центрами, с экологическими и просветительскими организациями. Чаще всего такие контакты инициируются с зарубежными единоверцами, иногда экуменическими объединениями. Сами по себе такие контакты (если в них отсутствуют мотивы прозелитизма или иные негативные компоненты) - нормальное явление для открытого общества, гарантирующего и реализующего свободу вероисповеданий. Важно, чтобы эта новация не размывала преимущественную ориентацию российских религиозных объединений на отечественные социальные, культурные и нравственные ценности.

Большинство религиозных и нерелигиозных граждан едины в своей поддержке разрешения проблем жизни России, демократических реформ. Религиозные граждане высказывают удовлетворение свободой в выборе вероисповеданий и установлением реальных конституционных гарантий осуществления культа. Стабильности российского общества наносят ущерб социально-политические противостояния, «резонирующие» в религиозной сфере. Консервативные эксцессы со стороны политических ретроградов провоцируют проявления религиозного фундаментализма. Идеи фундаментализма созвучны ксенофобии. Они вносят напряжение в духовную жизнь России, питают националистические и иные экстремистские тенденции, проявления нетерпимости, фанатизма и навязывают обществу модель всеобщего воцерковления россиян - бесперспективный клерикальный вариант «возвращения к истокам».

В последние годы наиболее дальновидными отечественными гуманитариями практикуются просветительские и толерантные мировоззренческие встречи-диалоги между верующими и неверующими согражданами. Свободные от формализованной академичности, педагогически и методически оснащенные, руководимые компетентными и заинтересованными людьми, такие диалоги стали крайне необходимыми в мультикультурном и поликонфессиональном постсоветском обществе, пребывающем в разномыслии и духовном смятении. В отличие от деструктивных, воинственных и лишь ожесточавших оппонентов антирелигиозных диспутов недавних советских времен такие диалоги помогают нашим согражданам проникнуться сознанием глубокой общности их базовых гражданских, культурных и нравственных ценностей.

Таким образом, устраняются мировоззренческие предрассудки массового сознания, преодолеваются ксенофобия и другие негативные идеологические установки, а это содействует восстановлению и укреплению патриотического и гражданского единения религиозных и нерелигиозных россиян, созданию условий для поддержания социальной стабильности в стране. Мечковская Н.Б. Язык и религия. - М.: ФАИР, 1998.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

религия дискурс социокультурный

По моему мнению, религиозный дискурс представляет собой явление многостороннее и разноплановое, обладающее своими признаками и выполняющее определенные функции. Ведь любой дискурс определяется среди прочего и своими базовыми концептами. Для религиозного дискурса ведущими являются концепты «вера», «Бог». «Центральные концепты, образующие основу общественных институтов, обладают большой генеративной силой в том плане, что вокруг них концентрируется обширная смысловая область, для описания которой необходимо составлять достаточно объемный словарь».

Кроме центральных концептов в религиозном дискурсе функционирует и ряд других концептов, которые как непосредственно принадлежат религиозному дискурсу, так и являются периферийными для него.

Все концепты религиозного дискурса по степени «принадлежности» к религиозной сфере представляется возможным разделить на первичные - то есть такие, которые первоначально принадлежали области религии, а затем перешли в нерелигиозную сферу - «бог», «ад», «рай», «грех», «дух», «душа», «храм» и вторичные - такие, которые охватывают как сферу религиозную, так и светскую, мирскую, с явным превалированием функционирования в светской сфере - «страх», «закон», «наказание», «любовь».

Представляется также возможным говорить о своеобразном делении всей совокупности указанных концептов на группы или классы в зависимости от их отношения к религиозному дискурсу.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анисимова Е.Е. О типологизации религиозного дискурса (к постановке проблемы) // Вестник Московского государственного лингвистического университета. - 2010. - № 583. - С. 30-43.

2. Бобырева Е.В. Религиозный дискурс: ценности и жанры
// Знание. Понимание. Умение. - 2014. - № 1. - С. 162-167.

3. Жамсуева Д.С., Цыренжапов А.Д. Религия как социокультурное явление в условиях трансформирующегося общества // Вестник Бурятского государственного университета. - 2008. - № 8. - С. 28-34.

4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М., 2015. - с. 266-276.

5. Мечковская Н.Б. Язык и религия. - М.: ФАИР, 2012.

6. Религиозный дискурс. Структура и специфические признаки протестантской проповеди как разновидности религиозного дискурса / С. В. Блувберг // Социальная политика и социология. - 2011. - N 2. - С. 223-235.

Размещено на Allbest.ru