Особенности развития ЕС как элитистского проекта

В своей стратегии элиты ЕС полагаются на изучение общественного мнения (т.н. «демократия общественного мнения»). Мониторинг общественного мнения - это центральный элемент отношений ЕС с гражданами. Для этой цели, в 1973 г. был учреждён Евробарометр (ЕБ), который представляет собой серию регулярных, представительных народных опросов, проводимых дважды в год. Во всех странах-членах интервьюируется 1000 человек (или меньше в микро-государствах) на тему их общего отношения к европейской интеграции и на некие специфические тематики, которые меняются. ЕС, вероятнее всего, первое политическое сообщество, которое учредило специальный механизм, чтобы получать регулярную и надёжную информацию о политических позициях своих граждан. ЕБ также помогает ЕС легитимировать свои действия, учитывая тот факт, что прямые демократические процедуры (выборы, референдумы) слабо влияют на политику ЕС. Регулярное исследование политических предпочтений касательно ЕС можно сравнить с деятельностью комиссаров Франц. термин «maitres des requetes». дореволюционной Франции, которые наносили визиты и инспектировали провинции, собирая все данные, которые могут помочь сохранению центральной власти. Результаты ЕБ всегда публикуются, и эти данные доступны широкой общественности, ими часто пользуются социологи и пр. В этом отношении, реализация этого метода не может считаться проблематичной с точки зрения нормативной демократии. Действительно, данные ЕБ - это очень ценный источник для социо-научного анализа, особенно касательно долгосрочных тенденций. Однако, некоторые аспекты ЕБ всё же проблематичны. Эти проблемы сейчас также признаются СМИ. Первая проблема - это то, что опросы ЕБ всегда спонсируются ЕС. Методологические исследования показали, что тип спонсора влияет на ответы респондентов. Если интервьюер представляется и говорит, что проводит опрос от имени ЕС, вероятно, что ответы будут несколько предубеждены в пользу ЕС. Независимые институты исследования общественного мнения часто получают менее позитивные ответы касательно ЕС в отличие от ЕБ. Этот факт был хорошо задокументирован в Германии, и это также подтверждается результатами общеевропейского (независимого) опроса «Open Europe», о котором говорилось ранее в параграфе. Во-вторых, темы и вопросы, включенные в опросы ЕБ, несколько односторонние, однонаправленные. Вопросы по острым проблемам, таким, как бюрократизм, отходы, коррупция и тому подобное, вообще не задаются. Если встречаются вопросы по противоречивым темам, на первый план выводятся только позитивные аспекты, негативные опускаются. Зачастую, в ЕБ включаются вопросы, по которым у большинства респондентов нет достаточно уровня знания и понимания; пример такого подхода - вопрос о доверии к институтам ЕС, который охватывает не только Европейский Парламент и Комиссию, но и Европейскую счётную палату, Комитет регионов, Социальный и экономический комитет - хорошее понимание работы этих институтов есть только у части академиков. Исследователями также доказано, что формулировки вопросов чрезвычайно важны для ответов. Часто формулировки вопросов ЕБ сами по себе могут заключать проблемы и противоречия, как бы предупреждая их, чтобы помочь произвести позитивное предубеждение к ЕС и отвести внимание в другую сторону. Многие вопросы ЕБ имеют характер предложения. Респонденты достаточно терпеливы и готовы отвечать на вопросы, даже если они бессмысленны для них - процент отказов от ответа достаточно мал. Если это совместить с тенденцией в пользу позитивных ответов и чисто психологического стремления понравиться интервьюеру (что тоже иногда встречается), это может объяснить общую положительную картину интеграции, складывающуюся по результатам ЕБ. И наконец, анализ данных и представление выводов также проблематично. Во-первых, распространенный способ представления выводов - это показать линейные результаты по странам-членам; СМИ часто докладывают в заголовках о таких результатах. Однако, известно, что сравнение предельных распределений между странами часто может вводить в заблуждение, так как эти распределения обусловлены разными схемами выборки, взвешиванием данных и т.п. Во-вторых, интерпретация полученных данных часто делается в довольно наивном, проевропейском духе. Несколько примеров из шестьдесят третьего ЕБ (весна 2005) Eurobarometer 63. Public opinion in the European Union. - September 2005. - URL: [http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/eb/eb63/eb63_en.pdf] (дата обращения: 18.04.2016) : сообщается, что доверие к Европейскому Союзу составляет 44%, что на третьем месте после ООН и национальной системы правосудия, но явно превосходит доверие к национальному парламенту и правительству. Очевидно, однако, что основным фактором для позитивных оценок респондентов этих политических институтов была дистанция этих институтов и отсутствие в личном опыте близких сношений с ними (в случае в ООН и ЕС). Под заголовком "Но качество жизни в Европейском Союзе считается несравненным", сообщается, что большинство респондентов считают, что качество жизни в Европе (не в ЕС) лучше, чем в США и Японии, не говоря о Китае и Индии. Сообщается, что ЕС опережает США в шести из десяти областей (охрана окружающей среды, здравоохранение, образование, борьба с социальной дискриминацией, неравенство, безработица); однако, на самом деле многие граждане основательно полагают, что европейская интеграция имеет тенденцию к увеличению социального неравенства и безработицы; кроме того, главными акторами в этих областях являются государства-члены, а не ЕС Haller, Max (2008-05-05). European Integration as an Elite Process: The Failure of a Dream? (Routledge Advances in Sociology) (p. 261). Taylor and Francis. Kindle Edition..

Ещё одной важной стратегией ЕС по обеспечению согласия граждан является изобретение и подпитка мифов об интеграции. Это действительно увлекательная тема для исследования. Все вышеупомянутые стратегии и действия служат делу создания мифов о ЕС. В политологии считается, что у политического процесса есть две грани: а) реальные интересы, борьба и результаты; б) публичная репрезентация этих интересов и властных структур, стоящих за ними, и руководство элит этими процессами репрезентации. Между этими двумя сторонами - реальностью и репрезентацией - зачастую существуют существенные противоречия и несостыковки. Политические мифы создаются вокруг фундаментальных и спорных вопросов, которые сложны и двусмысленны; их создание не обязательно служит целям маскировки элит, однако, мифы помогают обеспечить благовидную интерпретацию сложных проблем, а также последовательность и моральную целостность политического сообщества. Политические элиты, как правило, непрерывно воспроизводят эти мифы, старясь таким способом легитимировать свои действия. Кажется, что они работают на благо всех, тогда как на самом деле они преследуют и свои собственные интересы. В случае европейской интеграции, можно выделить целый ряд успешно созданных и прижившихся мифов (это подтверждает тот факт, что они очень редко оспариваются), например: а) европейская интеграция была решающим процессом, который обеспечил мир в Европе с 1945 года; б) европейская интеграция представляет собой необратимый процесс. Если процесс интеграции задерживается некоторыми странами, весь процесс интеграции находится под угрозой. Политики, провоцирующие такие события (например, Ж. Ширак, инициировавший референдум о Конституции для Европы), делают большую ошибку. Этому мифу сопутствует тезис, что 70-80% всех законов стран-членов уже определены европейскими институтами; в) европейская интеграция необходима, чтобы справляться с экономическими вызовами глобализации. После двух десятков лет популярности термина «глобализация» и появления тысяч книг по этому вопросу, теперь становится все более и более ясно, что глобализация - это скорее модное слово, лозунг, а по факту это целое множество самых разных процессов и результатов, многослойный феномен, о котором едва ли можно судить однозначно; г) европейская интеграция необходима для дальнейшего экономического роста в Европе, и она работает на благо всех социальных групп, стран и регионов. Кроме того, она служит целям защиты европейского сельского хозяйства и оказания помощи в развитии бедных стран и регионов в Южной и Восточной Европе. В данной работе мы не будем подробно останавливаться на этих мифах и их подробно деконструировать, оставив это за рамками исследования; первый миф был частично затронут в исторической ретроспективе Главы 2.

В заключение сравнительного анализа идентичностей и позиций европейских элит и европейских граждан, следует кратко суммировать основные выводы. Среди различных стран-членов и макрорегионов в рамках ЕС, а также среди элит и граждан, можно обнаружить несовпадение интересов, целей и ожиданий, связанных с европейской интеграцией. Между самими странами-членами ЕС также присутствует дифференциация: для ряда стран-членов, европейская интеграция - это средство для достижения новой, весомой роли в мире (напр., Франция); для других, это средство преодоления экономической отсталости и политической нестабильности (Иберийские страны). Для Великобритании и ряда других стран северной Европы ЕС должен оставаться (или стать снова) исключительно большим рынок; другие хотят его дальнейшего развития в полноценное государство всеобщего благосостояния (страны ЦВЕ). Также с точки зрения «результативной легитимности», ЕС проигрывает, т.к. его достижения являются гораздо менее выдающимися, чем это провозглашается элитами, и европейские граждане начинают всё более это понимать.

Резюмируя Главу 2, посвящённую особенностям европейских элит в контексте европейский интеграции, напомним, что в данной главе были рассмотрены три основные категории элит ЕС: политические, экономические и бюрократические. Каждая из этих групп обладает специфическим набором интересов, которые обуславливают её позиции и стратегии в отношении европейской интеграции. Мы выяснили, что интересы элит находят действительное отражение в конкретных политиках и идеологиях ЕС, то есть между интересами и предпочтениями элит и фактически дизайном и наполнением европейской интеграции и политики существует прямая связь, которая отсутствует в случае с европейскими гражданами. В ЕС явно наблюдаются согласованные усилия политиков, крупных корпораций и еврократии по продвижению «Еврокорпораций», субсидированию НИОКР в стратегических секторах во имя технического прогресса и политико-военной независимости. С начала 1990х гг. закончилось консенсусное развитие интеграции, появились первые признаки раскола между «Европой граждан» и «Европой элит». Раскол ощущается в плане идентичностей, оценок и приоритетов. Например, элиты - сторонники Европы великодержавная и мессианская, граждане - Европа социальной и этичной. Единая европейская армия и полиция (элементы полицейского государства) в гораздо большей степени приветствуются элитами, нежели гражданами. Элитистский компонент ЕС всё более осознаётся последними, что показывают различные опросы. В частности, среди «проигравших» сторон интеграции, граждане называют малые страны-члены, малый и средний бизнес, безработных и рядовых граждане; 56% высказали мнение, что ЕС не представляет интересы обычных людей. Европейские элиты прикладывают существенные усилия, чтобы побороть скептическое отношение населения к интеграции, пытаясь изменить его на позитив. Поразительно, что ни одно современное политическое сообщество не инвестирует столько средств в связи с общественностью с тем, чтобы улучшить свой имидж и оправдать свои действия, сколько это делает ЕС. В качестве инструмента политического руководства используется мета-стратегия убеждения (принятая на вооружение ещё в начальные годы интеграции Ж. Монне). Более конкретно, она выражается в трёх следующих направлениях деятельности ЕС: а) устойчивые информационные и PR-кампании; б) усилия по мониторингу мнения европейских граждан посредством регулярных, ежегодных исследований Евробарометра; в) специфические информационные и публичные кампании накануне принятия/предложения важных решений. Мониторинг общественного мнения - это центральный элемент отношений ЕС с гражданами. Ещё одной важной стратегией ЕС по обеспечению согласия граждан является изобретение мифов об интеграции. Политические элиты, как правило, непрерывно воспроизводят эти мифы, старясь таким способом легитимировать свои действия.

Глава 3. Влияние элит на развитие ЕС

§1. Элитистский характер межправительственных соглашений по реформированию ЕС

В параграфе речь пойдёт о межправительственных конференциях (МПК) новейшей истории ЕС (с 1991 г.) и будет показано, что как сами МПК, так и их результаты имели глубоко выраженный элитистский характер. Участники МПК и Европейского Конвента, созванного в 2001 г. с целью разработки евроконституции, ? представителей правительств и парламентов стран-членов ЕС и, в случае с Конвентом, стран-кандидатов, а также институтов ЕС - это та самая элита из Главы 2 данной работы. При подготовке масштабных реформ ЕС мнение населения не учитывалось. Когда процедура требовала узнать мнение населения (или по иным причинам) и организовывался референдум, в ряде стран эти глубоко элитистские межправительственные сделки сталкивались с проблемами, т.к. население их не принимает и не понимает. Проанализировав этот кейс в данном параграфе, мы докажем, что существуют существенные противоречия между тем, как высказывается и голосует население, и конкретными решениями правительств и бюрократии. Таким образом, тезис о расколе между европейскими элитами и европейскими гражданами, обозначенный во Введении, будет подтверждён.

Действительно, элитизм европейской интеграции ярко проявился в истории с принятием (продавливанием?) основополагающих договоров ЕС, содержащих в себе кардинальные реформы. К ним относятся Маастрихтский договор, проект договора о Европейской конституции, Лиссабонский договор - процесс их ратификации во многих странах ЕС стал настоящим провалом или катастрофой для верхов, т.к. граждане сделали серьезную попытку остановить дальнейшую передачу полномочий на уровень ЕС и потерю автономии, воспользовавшись своим правом сказать «нет» на референдуме. Однако, Маастрихсткий и Лиссабонский договор в конце концов были приняты - вследствие уступок и опт-аутов для непокорных наций, колоссальной пропаганды и PR-компаний, чтобы «вразумить» заблуждающихся, и проведения повторных референдумов. В ряде стран ЕЭС/ЕС, например, Германии, референдумы по Договорах были вообще не предусмотрены, и всё решало простое голосование в Парламенте (в котором, как правило, большинство за правящей партией).

По мнению бывшего депутата Европарламента Д. Ханнана, у граждан ЕС отсутствует естественная лояльность к наднациональным властям, и поэтому последним приходится «покупать» поддержку электората. ЕС, используя фонды, гранты и т.п., оказывает финансовую поддержку общественным организациям, ассоциациям, группам интересов, взамен требуя их аффилиацию с Брюсселем. Также в штате у евробюрократов состоит армия экспертов и консультантов, которые получают зарплату от Брюсселя. Согласимся с Д. Ханнаном относительно того, что демократический дефицит - это не случайная ошибка в дизайне европейского проекта, а врождённая, «естественная», его черта. Как было показано в Главе 1, отцы-основатели ЕС имели смешанные чувства по отношению к демократии, которая у них, вероятно, ассоциировалась с демагогией и фашизмом - отсюда такая тяга к нейтральному, просвещённому, однако, неизбираемому правительству «экспертов». Они понимали, что их дерзкая схема слить воедино старинные королевства и республики Европы в единое государство никогда бы не увенчалась успехом, если каждый последующий трансфер власти из национальных столиц в Брюссель должен был быть одобрен избирателями. Поэтому была заложена такая система, где общественное мнение бы было вторично сделкам, заключённым бюро мудрецов. Новейшая история продемонстрировала, что, если результаты референдумов получаются «неправильные», с точки зрения властей ЕС, они отвергаются, и организуются новые референдумы. Так было, когда Дания проголосовала против Маастрихтского договора в 1992 г. и Ирландия отвергла Ниццкий договор в 2001 г. и Лиссабонский в 2008 г. - были сделаны ещё раунды. Когда Франция и Нидерланды проголосовали против Европейской конституции в 2005 г., их вердикт был проигнорирован. Чем больше избирателями пренебрегают, тем циничнее и фаталистичнее они становятся, и это выражается в низких явках на выборы. Еврократы, в свою очередь, быстро приобретают привычку относиться к общественному мнению как к препятствию, а не как к причине изменить направление. Чтобы как-то обосновать недостаток энтузиазма населения к единой Европе, Брюссель заявляет, что избиратели заблуждаются, они мало проинформированы или попали под пресс евроскептиков, националистов. Аргумент продолжается так: поскольку рядовые граждане не в состоянии вынести ясное и широкое суждение, европейские элиты уполномочены, если не обязаны, обойти их поверхностные желания на благо самих же граждан, в истинных интересах последних. В своём последнем интервью в качестве премьер-министра, Э. Блэр заявил: «Британцы достаточно умны, чтобы понимать: если у них есть определенные предрассудки насчёт Европы, они не должны ожидать, что их правительство обязательно их разделяет и будет действовать сообразно им» Hannan, D. The EU is an antidote to democratic governments argues President Barosso // Ежедневная газета “The Daily Telegraph”, сетевое издание. - 04.10.2014 - URL: [http://blogs.telegraph.co.uk/news/danielhannan/100056661/the-eu-is-an-antidote-to-democratic-governments-argues-president-barroso/] (дата обращения 19.03.2016).

Разрешительный консенсус закончился, поскольку деятельность и мероприятия ЕС стали более редистибутивными и политизированными. Единая валютная политика оказала прямой, непосредственный эффект на жизнь всех граждан еврозоны и ЕС. Произошли существенные сдвиги в политической культуре стран-членов на национальном уровне, упало доверие к политике, особенно в свете коррупционных скандалов 1990х гг., а также повысилась образованность и информированность и, следовательно, возможность более критически оценивать ситуацию.

Пройдёмся по событиям недавней истории. Диссонанс элит и граждан, так ярко проявивший себя в ситуации вокруг Европейской конституции, появился задолго до этого, в начале 1990х. гг., когда ратификация Маастрихтского договора столкнулась с рядом препятствий. Договор о ЕС (ДЕС) был одобрен большинством французов с очень маленьким перевесом и отвергнут датчанами. Ратификационный кризис ДЕС, который привёл к опт-аутам Дании и Британии из валютного союза, показал, что уже в самом начале 1990х. гг. разрешительный консенсус перестал существовать. Другие характерные признаки этого - то, что норвежцы и швейцарцы высказались против потенциального членства в ЕС; финны и шведы согласились на членство их стран в ЕС также небольшим большинством (59,9% с явкой в 74% - Финляндия, 52,2% с явкой в 82,4% - Швеция) Historical events in the European integration process (1945-2014). - e-Publication by Centre Virtuel de la Connaissance sur l'Europe (CVCE). - URL: [http://www.cvce.eu/en/education/unit-content/-/unit/02bb76df-d066-4c08-a58a-d4686a3e68ff/ff4dba1b-7691-48a8-b489-51393c82c951] (дата обращения: 25.03.2016).

Российские исследователи справедливо отмечают: «Мнения граждан коренного ядра Евросоюза не спросили, когда вводили евро, крепко ударившее по их карману. То же повторилось, когда принимали решение о недавнем гигантском расширении Евросоюза, за которое расплачиваться приходится тоже им. Теперь с помощью проекта «Европейской конституции» должен быть похоронен другой проект - социального рыночного хозяйства. Ради безбрежного либерализма, несущего снижение жизненного уровня для большинства» Максимычев, И. Провал Европейской конституции и его последствия // Интернет-газета «Столетие». - 09.06.2005. - URL: [http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/proval_evropesko_konstitucii_i_ego_posledstviya.htm] (дата обращения: 20.03.2016).

Среди главных причин, по которым в мае/июне 2005 г. большинство граждан Франции и Голландии проголосовали против Европейской конституции, можно выделить расширение ЕС и, как следствие, опасения насчёт притока дешёвой рабочей силы из ЦВЕ («польские сантехники») и либерализации рынка услуг («директива Болкештайна»), а также вопрос о принятии Турции в ЕС. Исследователи говорят о наличии разных, множественных «да» и «нет» в зависимости от мотивации голосовавшего.

Изначально планировалось сплотить население вокруг конституционного патриотизма, который предстал бы как альтернатива национализму. Конституция также задумывалась как символ самобытной европейской цивилизации в противовес гегемонии США и глобализации Parsons, Wayne, Giorgi, Lisa, von Homeyer, Ingmar et al. Democracy in the European Union: towards the emergence of a public sphere. - Routledge. - 2006. P. 196-197 , но вместо этого стала символом противоречий и обид. Вследствие более широкого кризиса доверия масс к правящим (национальным) элитам конституция многими была расценена как «собственность» недобросовестных управленцев.

Раскол между элитами и гражданами также подтверждают различия в поддержке европейских вопросов на уровне парламентского голосования и народных референдумов. Даже в случаях, когда на народных референдумах по поводу интеграции большинство высказывалось положительно («за»), это нельзя приравнивать к широкой массовой поддержке, т.к., как правило, явка оказывалась весьма низкой.

В четырёх странах-членах ЕС (Франция, Голландия, Испания, Люксембург) правительства добровольно организовали референдумы. Рассмотрим вкратце все случаи. В Испания референдум состоялся по инициативе премьер-министра Х.Л.Р. Сапатеро и парламента, и это было первое подобного рода мероприятие с тех пор, как в Испании был учреждён демократический строй. Значительное большинство голосующих (77%) одобрило конституцию, и это было не удивительно, т.к. все крупные партии её поддерживали. Однако, в результатах нашлись существенные изъяны: только 42,3% от всего испанского электората пришли на участки, и это была самая низкая явка на выборах или референдумах за всю историю демократической Испании. Особое беспокойство вызывает то, что наименее активной оказалась молодёжь. Социологические исследования выявили у испанцев апатию по отношению к конституционному договору, а также незнание его содержимого. Процент проголосовавших «за» составляет лишь 32% от всего испанского электората. Совсем иной результат показала ратификация в парламенте и сенате после референдума: здесь, 94,2% и 97,4% депутатов поддержали конституцию Haller, Max (2008-05-05). European Integration as an Elite Process: The Failure of a Dream? (Routledge Advances in Sociology) (p. 3). Taylor and Francis. Kindle Edition..

Позиция французов оказалась большим сюрпризом как для французского истеблишмента, так и для остальной Европы, т.к. Франция традиционно считается, вместе с Германией, мотором европейской интеграции. Референдум был инициирован президентом Ж. Шираком, возможно, из-за соображений престижа; Ширак был твёрдо уверен в успешном исходе. Во французском обществе разгорелись жаркие дебаты, было напечатано и распространено 420000 копий конституции (с посылкой на дом каждому дееспособному гражданину) - отсюда высокая явка в 70%. Большинство в 54,8% отвергли конституцию. Сторонники конституции объявили, что так французы решили проучить лично Ж. Ширака и выразить неодобрение работой французского правительства в связи с тяжёлой экономической ситуацией, а конституция здесь не виновата. Однако, такая аргументация проблематична с нормативно-демократической точки зрения. Разве когда-нибудь политическая партия не принимала итогов голосования из-за якобы неправильного мотива решения избирателей? Такое на практике недопустимо.

Референдум в Нидерландах состоялся три дня позже французского, что, конечно, не могло не повлиять на его исход. При явке в 63,3% большинство голосовавших (61,6%) также отвергли евроконституцию. Проведение референдума в Голландии было заслугой трёх «левых» парламентских партий, при поддержке ряда малых партий (например, партии зелёных и крайне-правой группировки Пима Фортёйна, убитого по политическим причинам в 2002 г.). Все правительственные партии и крупные газеты поддерживали конституцию, хотя обеим сторонам было предоставлено равное финансирование (в отличие от Испании, где 20 млн. евро было потрачено на правительственную проконституционную кампанию). В Голландии обе кампании было достаточно популистскими, в общественных дебатах доминировали левые. Надо признать, что в исходе референдума роль сыграла непопулярность тогдашнего голландского правительства, при том, что большинство голландцев, судя по опросам общественного мнения, были позитивно настроены к идее единой Европы. Их вердикт скорее призывал к пересмотру и качественной доработке евроконституции.

Что касается референдума в Люксембурге, пожалуй, самой проинтеграционной стране Европы, то там лишь скромное большинство в 56,5% высказалось в поддержку проекта. Учитывая явку в 86,2%, среди всего электората доля «да»-голосов составляет 48,7% Haller, Max (2008-05-05). European Integration as an Elite Process: The Failure of a Dream? (Routledge Advances in Sociology) (p. 7). Taylor and Francis. Kindle Edition..

Учитывая положительную оценку проекта евроконституции в ходе опросов общественного мнения накануне и сравнивая это с результатами референдумов, можно рассудить, что референдумы не отразили позицию граждан по конституции, а скорее явились выплеском недовольства внутренней политикой и правительствами. Отчасти это справедливое замечание, однако, и здесь есть подводные камни. Опросы общественного мнения не могут быть столь надёжными показателями настоящего поведения индивидов; на ответы респондентов влияют разные факторы: формулировка вопросов, контекст, в котором они задаются, момент опроса, настроение индивида и т.п. Выборы или референдум - совершенно другая ситуация, когда индивид должен принять реальное решение, с серьёзными для своей жизни последствиями - поэтому выбору позиции предшествуют обдумывание, расчёты, дискуссии со знакомыми, чтение информации и т.п. Таким образом, позиции, высказанные на референдуме, более взвешенные, окончательные и зрелые. И в случае с Францией и Голландией это тоже верно, т.к. гражданами были полностью осознанны значимость общеевропейских вопросов и последствия евроконституции для их жизни, голосованию предшествовали серьезные дискуссии и осведомлённость населения также была высока. Автор статьи «Провал Европейской конституции и его последствия» И. Максимычев констатирует, что в этой истории «речь идёт о кризисе западноевропейской парламентской демократии в её интеграционной ипостаси» Максимычев, И. Провал Европейской конституции и его последствия // Интернет-газета «Столетие». - 09.06.2005. - URL: [http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/proval_evropesko_konstitucii_i_ego_posledstviya.htm] (дата обращения: 20.03.2016).

Пожалуй, эпохальное расширение ЕС - главная причина неприятия конституции гражданами. Вопрос расширения породил множество других сомнений, как связанных с экономикой, так и глобальной политикой, безопасностью, ведь большинство новых-стран членов «говорили с сильным американским акцентом». Принятие проекта в том виде, в каком он был вынесен на голосование, означало бы, образно выражаясь, смену вывесок (с Европейского на Евро-американский союз). Вот что по этому поводу пишет главный российский геополитик А. Дугин: «Проект европейской конституции, отклоненный французами и голландцами, был разработан именно евроатлантистами и отражал их основные приоритеты - неповоротливость в принятии решений Евросоюзом, равноправие всех стран, ориентация на ускоренное включение в состав ЕС стран СНГ и Турции» Дугин, А. Провал Европейской конституции. Шанс для России // Издание Правительства РФ «Российская газета», сетевое издание. - 16.06.2005. - URL: [http://rg.ru/2005/06/16/evrokonstitucia.html] (дата обращения: 20.03.2016). По мнению учёного, провал конституции - это позитивный момент, вызванный ростом самосознания европейцев и усилением евроконтинентализма. Евроконтинентализм - это особый вектор в европейской интеграции, согласно которому единая Европа мыслится не как саттелит США и элемент глобализирующегося запада, а как геополитический и исторический субъект со своей повесткой дня и своеобразным культурным, социально-экономическим порядком Здесь же. . Исследователь считает, что «[ф]ранцузы сделали выбор не против Европы, но против Европы проамериканской, атлантистской, ультралиберальной и антиевразийской» Здесь же. .

Дальнейшая история с евроконституцией всем хорошо известна - её ратификация была приостановлена. Эксперты РИСИ Г. Тищенко и др. продолжают так: «Потребовалось более двух лет сложной бюрократической работы, сочетавшей уступки странам-членам и давление на них, чтобы на обломках конституции возник Лиссабонский договор» Тищенко Г., Воробьёва Л., Калиткин В. и др. ЕС: испытание кризисом // Доклад РИСИ. Проблемы национальной стратегии № 5 (32). - 2015. . Договор о реформе вобрал в себя большую часть её положений, но уже без федералистской символик; был отправлен на исключительно парламентское голосование. Этот договор (в полном объёме вступит в силу в 2017 г.) родился в результате тайных переговоров узкого круга лидеров государств и стал максимумом того, что можно было вообще достичь в условиях сохраняющегося фундаментального противоречия между национальными и общеевропейскими интересами. Включил в себя 65 отдельных заявлений стран, занявших особую позицию.

Не всем нациям ЕС так везёт с возможностью высказывать своё мнение по поводу интеграции на референдумах. Из всех 15 «старых» стран-членов в пяти из них (Бельгии, Германии, Греции, Италии и Португалии) подобные референдумы вообще никогда не были предусмотрены. Это поистине необычно, т.к. ЕС фундаментальным образом изменил политические системы данных стран. В трёх других - Люксембурге, Нидерландах и Испании - граждане могли высказаться только в 2005 г., а во Франции первый референдум по поводу ЕС был организован лишь в 1992 г., спустя 25 лет после учреждения ЕЭС Haller, Max (2008-05-05). European Integration as an Elite Process: The Failure of a Dream? (Routledge Advances in Sociology) (p. 16). Taylor and Francis. Kindle Edition.. Отсюда можно сделать вывод, что европейские национальные и наднациональные элиты не склонны доверять гражданам.

Российское интернет-издание КОНТ пишет: «[в] настоящее время, согласно опросу, почти половина населения Франции была бы рада, если бы в июне Британия проголосовала за выход из состава ЕС. Брексит даже более популярен во Франции (45% высказались «за»), чем в Великобритании (44%)» Орловский, А. Мари ле Пен мечтает о возврате Европы наций и развале Евросоюза // Блоговая платформа для социальной журналистики «Cont.ws». - URL: [https://cont.ws/post/247637] (дата обращения: 20.03.2016). Если большинство британцев выскажется за выход из ЕС, это подтолкнёт другие страны-члены к подобным инициативам или по крайней мере к отстаиванию национального суверенитета

Провал Европейской конституции многими обозревателями отмечается как наиглубочайшая точка кризиса европейского проекта с момента его запуска. Всё дело в том, что проект конституции был во многом предназначен самими его идеологами и авторами тому, чтобы «сблизить Европу и её граждан» (известный лозунг - “to bring Europe closer to its citizens”). Попытки сократить пропасть между элитами и гражданами всегда имели целью изменить само представление, что ЕС - это элитарный проект, которому не достаёт народной поддержки. Последовательно расширялось участие граждан в европейской политике (выборы в ЕП, гражданская инициатива), однако, лишь на внешнем уровне; предпринималась политика увеличения прозрачности работы институтов (что, тем не менее, не рассеивает мрак вокруг неформального принятия решений, так распространённого в ЕС, неофициальных структур и клубов, существенно влияющих на европейскую повестку дня, типа «еврогруппы», которая была узаконена лишь недавно, групп мудрецов, Римского клуба и проч.). В ЕС также взят курс на укрепление и мультипликацию фундаментальных прав граждан, однако, и здесь есть оговорки. Так, по мнению, Э. Лимонова, первичные свободы сокращаются, и отсюда такой перекос ко вторичным Лимонов, Э. Процесс пошёл, процесс самоуничтожения Запада // Ежедневная газета «Известия», сетевое издание. - 11.09.2015. - URL: [http://izvestia.ru/news/591375?intref=relap] (дата обращения: 15.02.2016).

На примере Ирландии рассмотрим, как меняются правила игры после неудачных для Брюсселя референдумов (корректирующие меры). Раньше в Ирландии были образцовые законы о проведении референдумов, предоставляющие равное эфирное время обеим сторонам и распространение листовок с аргументами о «да» и «нет» в каждый дом. Когда референдум, проведённый по таким стандартам, привёл к отрицательным для Ниццкого договора результатам, правила были пересмотрены, так, чтобы проевропейским силам было проще выиграть второй референдум. Средства на публичную кампанию стали распределяться в пропорции с представительством каждой партии в парламенте. А так как все ирландские партии - кроме Шинн Фейн - были за Договор, непредвзятое разностороннее информирование было заменено на пропаганду, спонсируемую государством. С тех пор всех ирландские референдумы проводятся на такой несбалансированной основе. Есть и другие примеры того, как Брюссель подрывает демократические процессы в странах-членах из-за императивов европейской интеграции. Хорватия отменила минимальный порог в правилах проведения референдумов, чтобы обеспечить благоприятный вступлению в ЕС результат в 2011 г. Когда президент Чешской республики объявил о своём нежелании узаконивать Лиссабонский договор, европейские чиновники призвали своих союзников из социалистической партии объявить президенту импичмент, вопреки тому, что президент всего лишь старался выполнить предвыборное обещание перед избирателями.

Евросоюзный референдум в Литве проводился с 10-го по 11-ое мая 2003 года. Чтобы максимально увеличить шансы референдума на успех, закон о референдуме был быстро изменён, и даже время для голосования было увеличено до беспрецедентных двух дней Сеймом (парламентом) Литвы. Во время официальной кампании по информированию населения, фактически ничего не было сказано об ожидаемых отрицательных последствия вступления Литвы в ЕС.

Чтобы избежать обязанности организации референдумов в Европе в следующие разы, еврократы решили прибегнуть к статье 48.6 Договора о Европейском союзе, которые позволяет Европейскому совету принимать решения об изменениях статей договора при условии, что такие изменения не повлекут за собой расширение компетенций ЕС (эти решений подлежат ратификации национальных парламентов, но это в целом формальность The next steps in the Eurozone crisis will lead to the ESM dictatorship. - 09.03.2014. - URL: [http://beforeitsnews.com/economics-and-politics/2014/03/the-next-steps-in-the-eurozone-crisis-will-lead-into-the-esm-dictatorship-2462464.html] (дата обращения: 20.03.2016).

Главный вывод, который можно сделать из данного параграфа, заключается в том, что методы, с помощью которых Брюссель обеспечил ратификацию межправительственных соглашений по реформированию ЕС (Маастрихтский, Лиссабонский договоры и пр.), подчеркнули дефицит демократии в Евросоюзе и элитарный характер европейского проекта. Ратификационные кризисы являются наглядным примером «ограничительного несогласия», которое выражает часть европейских граждан в отношении европейского проекта начиная с 1990х гг.

§2. Элитистский характер макроэкономического регулирования в рамках ЭВС

Европейский долговой кризис, начавшийся в 2010 г. с «пожара» в Греции, который перекинулся затем на другие части еврозоны, является ещё одной яркой иллюстрацией противоречий между «Европой элит» и «Европой граждан». Как предпосылки кризиса, так и методы выхода из него демонстрируют ошибки элит и их пренебрежение не только демократическими процедурами, но и реалиями мира. Трудно отрицать, что кризис, с одной стороны, вновь увеличил разрыв между элитами и не-элитами, а, с другой, проложил путь к большей централизации и консолидации власти в Брюсселе.

Что касается предпосылок, то В. Мюнхау, эксперт Financial Times, выделил две фатальные ошибки, совершенные европейскими элитами в 1990-2000х гг.: во-первых, введение евро, а во-вторых, расширение ЕС до 28 членов. Эти два решения подготовили «благодатную» почву для развёртывания одного из самых суровых кризисов за всю историю Европы. С такой позицией перекликается мнение российского исследователя ЕС О. Буториной, которая пишет, что к причинам кризиса относятся «изъяны конструкции европейского валютного союза, [а также] непредвиденные деформации экономических механизмов, возникшие после введения единой валюты. Речь идет о приостановке действовавших ранее автоматических стабилизаторов экономики и возникновении новых проциклических факторов» Буторина, О. Причины и последствия кризиса в зоне евро // «Вопросы экономики», № 12, 2012.. Переход к валютному союзу был мотивирован геополитическими соображениями, при недостаточной проработке его институциональной и экономической базы. ЭВС стоял изначально как бы на одной ноге, из-за слабости экономической составляющей и существенной экономической дивергенции, усугубившейся расширением. Разнородность и неравенство стран - это проблема, т.к. «единая валюта может работать лишь в экономически гомогенной среде»Де Рюйтер, Рудо. ЕСМ - переворот в 17 странах! // Интернет-журнал «Court Fool». - URL: [http://www.courtfool.info/ru_ESM_a_coup_d_etat_in_17_countries.htm#right-column] (дата обращения: 20.03.2016).

Весомым аргументом против меритократии может служить то, что элитам свойственно ошибаться и иногда очень существенно. Коллективная мудрость может произвести гораздо лучшие решения, однако, при введении евро ею не воспользовались. ЭВС строился на надеждах, а не на разуме; критика экспертов и граждан не принималась всерьёз. В обществе звучало довольно много голосов «против» введения евро, в особенности в Германии, где немецкая марка была не просто средством оплаты, но и психологически важным символом послевоенного восстановления Германии и экономического чуда. В 1990х гг. было много споров о евро. В 1992 г., например, 62 немецких профессора выступили с коллективным обращением (предупреждением) против введения евро. Они опасались, что валютный союз подставит Западную Европу под сильные экономические флуктуации, которые, в будущем, могут привести к политическим потрясениям. Критик введения единой валюты В. Ханкель говорил, что евро - валюта не для кризисов, это мышеловка, т.к. отныне нельзя будет гасить кризисы посредством гибких обменных курсов. В конце концов, политическая воля одержала верх над экономическими возражениями Batzoglou, Ferry et al. The ticking Euro bomb: how a good idea became a tragedy // Информационно-аналитический журнал “Spiegel”, сетевое издание. - 05.11.2011. - URL: [http://www.spiegel.de/international/europe/the-ticking-euro-bomb-how-a-good-idea-became-a-tragedy-a-790138-3.html] (дата обращения: 23.03.2016).

Среди причин кризиса - безответственное поведение банков в 2008 г. и далее в США и Европе, а также структурные проблемы, моральные риски и беспечность элит, которые были не во состоянии проконтролировать банки и предупредить финансовый коллапс. Автор монографии «Битва за Европу. Как элита похитила континент и как мы можем его вернуть» Т. Фаци также обвиняет европейских левых, которые не смогли обеспечить альтернативу доминирующему неолиберальному и федералистско-технократическому дискурсу Book Review: The Battle for Europe: How an Elite Hijacked a Continent and How we Can Take it Back by Thomas Fazi. - URL: [http://blogs.lse.ac.uk/lsereviewofbooks/2014/06/05/book-review-the-battle-for-europe-by-thomas-fazi/] (дата обращения: 23.03.2016). Как известно, кризис сперва начался в финансовом секторе, и правительства, руководствуясь благими намерениями, принялись спасать проблемные банки и вливать в них деньги. Затем остались без денег сами, и их биржевые рейтинги понизились и проценты на долговые облигации подскочили, что привело к кризису суверенного долга в ряде стран еврозоны. На долговой кризис решено было ответить мерами строгой экономии, и получилось так, что граждане в итоге расплачивались и отвечали за банки и всё остальное. Конечно, это объяснение может показаться слишком обобщенным и оно, вероятно, упускает важные детали, но картина в целом такова Когда, в результате банковского кризиса и общего экономического спада, финансовые позиции таких стран, как Ирландия и Греция, ухудшились, уверенность в их способности оплатить свои долги резко понизилась, и впоследствии их процентная ставка по долгам увеличилась. Порочный круг бюджетных проблем и уменьшающаяся уверенность финансовых рынков приняли угрожающие размеры, и утвердился реальный риск национального дефолта. (здесь автор ссылается на выступление австралийского экономиста, профессора Билла Митчела в Университете Хельсинки)Bill Mitchel in Helsinki. The euro crisis and austerity. - URL: [http://www.youtube.com/watch?v=yHEjobYP6mg] (дата обращения: 23.03.2016). Греция была не готова для членства в ЭВС, однако, включение «колыбели европейской демократии» в еврозону всё же состоялось в короткие сроки по политическим причинам. Все правительства были в курсе, что предоставленная финансовая статистика этой страны ненадёжна.

В 2010 г. элиты всего западного мира захватила лихорадка «строгой экономии». Каждая страна со значительным бюджетным дефицитом как бы рисковала стать следующей Грецией, если она не принималась сокращать государственные расходы и поднимать налоги. Беспокойства некоторых экспертов о том, что введение подобных мер в ослабленных экономиках усугубило бы их депрессию и задержало восстановление, были проигнорированы; фискальная дисциплина была выдвинута в качестве средства, которое повысит климат уверенности для бизнеса и поправит ситуацию. Что касается Греции, то здесь, как и везде, меры строгой экономии предлагалось ввести, чтобы реанимировать недобросовестные, расточительные нации, и предотвратить дефолт этой страны, выход её из еврозоны. Ключевая цель этих мер - это спасение евро, т.к. если бы Греция вышла, мог бы последовать эффект домино, престиж евро бы упал и т.п. Халатность греческого руководства так же сыграла свою роль в том, что страна так пострадала, однако, на эту ситуацию закрывали глаза и банки, и европейская элита, когда им это было выгодно. Потом же из Греции сделали «козла отпущения», крупные европейские медиа негодовали по поводу ленивых и расточительных греков, подогревая недовольство граждан стран-доноров. Однако, кто же на самом деле виноват? Возможно, что финансовые институты похитили нарратив. То, что было обёрнуто в спасение Греции, а именно громадный пакет в 110 млрд. евро, собранный ведущими правительствами еврозоны и МВФ, во многом пошло на спасение банков от их собственного безответственного, нерегулированного буйства кредитования. Сценарий был разыгран следующим образом: обвини жертв, охарактеризовав их как тех, кто живёт не по средствам, добейся, чтобы публичные агентства и государство выделили тебе займы, и сделай так, чтобы граждане выплачивали этот кредит, отрезая большие куски своих текущих и будущих доходов в качестве платежей кредиторам. Также финансовые институты попытались переложить вину с себя на других, чтобы избежать более строгого финансового регулирования Bello, Walden. Greek mythology: the real story of the European debt crisis // Периодический журнал “Yes!Magazine”, сетевое издание. - 20.07.2010. - URL: [http://www.yesmagazine.org/new-economy/greek-mythology-the-real-story-of-the-european-debt-crisis] (дата обращения: 23.03.2016). Спасение еврозоны от дефолта - это, главным образом, спасение банковского сектора.

Впоследствии стало очевидно, что меры жёсткой экономии не работают и не улучшают ситуацию на качественном уровне. Прошло уже пять лет с начала кризиса, а экономический рост всё ещё на низком уровне, если вообще имеется, безработица растёт, бедность среди населения увеличивается. В обществе слышны голоса о том, что подобным мерам должны быть какие-то альтернативы The human cost of austerity: Poor people paying for a crisis they did not cause // Интернет-сайт НПО “Caritas Europe”. - URL: [http://www.caritas.eu/the-human-cost-of-austerity-poor-people-paying-for-a-crisis-they-did-not-cause] (дата обращения: 24.03.2016). В 2012 г. МВФ объявил, что он чрезвычайно недооценил тот урон, который сокращение расходов наносит слабой экономике. Тем временем, экономические исследования, обосновывающие благостность мер строгой экономии, были дискредитированы, а идеология строгой экономии, доминировавшая в дискурсе элит пять лет назад, потерпела крах. Традиционная монетарная политика, включающая понижение процентной ставки на краткосрочные государственные облигации, не могла эффективно побороть финансовый спад. Хрестоматийным ответом на подобный кризис была и есть бюджетная экспансия: увеличить государственные расходы, чтобы напрямую создать рабочие места и положить деньги в карманы граждан; сократить налоги, чтобы опять же повысить их доходы. Это привело бы к бюджетному дефициту, но это позитивное явление в данном контексте, согласно кейнсианской модели. Джон Мейнард Кейнс написал в 1937 г., что экономический подъём, бум, а не упадок, это правильное время для мер экономии Krugman, Paul. The case for cuts was a lie. Why does Britain still believe it? Austerity delusion // Ежедневная газета «The Guardian», сетевое издание. - 29.04.2015. - URL: [http://www.theguardian.com/business/ng-interactive/2015/apr/29/the-austerity-delusion] (дата обращения: 24.03.2016). Помимо экономических заблуждений, в выборе, сделанном против фискального стимулирования, роль сыграли и политические причины: консервативные партии иногда «играют» на рисках долга и дефицита, чтобы сократить государство благосостояния и оправдать урезание социальных расходов.

Спасение евро, самой по себе спорной по эффективности валюты, произошло ценой демократии, как напоминает нам заголовок статьи Б. Крама “Saving the euro at the cost of democracy” Crum, Ben. Saving the euro at the cost of democracy? // JCMS 2013 Volume 51. Number 4. pp. 614-630. Эта политика по спасению единой европейской валюты была запущена в спешном порядке под эгидой «тройки» (ЕК, ЕЦБ, МВФ), задев за живое самый чувствительный нерв государств-членов - их национальный суверенитет. Российские исследователи также считают, что легитимность мер по спасению евро весьма сомнительна, поскольку они вырабатываются в узком кругу высокопоставленных чиновников, национальным парламентам и гражданам уготавливается лишь роль статистов или зрителей, наблюдателей со стороны Тищенко Г., Воробьёва Л., Калиткин В. и др. ЕС: испытание кризисом // Доклад РИСИ. Проблемы национальной стратегии № 5 (32). - 2015. .

Кризис евро углубил разнородность еврозоны, обострил противоречия между Севером и Югом, должниками и кредиторами, национальными и общеевропейскими интересами, в какой-то степени настроил европейские народы друг против друга, навесив ярлыки (“PIIGS”). В таких условиях проблематично развитие общеевропейского демоса и единой европейской нации, без которых демократия на уровне ЕС вряд ли возможна.

В целом в последние годы ЕС стал всё больше восприниматься не как решение проблемы, а как её часть, и на этом фоне вездесущий лозунг еврократов "Больше Европы", подразумевающий углубление интеграции и расширение регулятивной власти Брюсселя, выглядит довольно абсурдно. Однако, львиная доля европейских политиков - т.н. «евровизионеры» - распространяют мифы о том, что отмена евро отбросит Европу даже не к 1990 г., а к 1945 г. (среди «евровизионеров» М. Шульц, Ж.К. Юнкер, М. Драги).

В Ирландии, популярность правящей партии Фианны Файл опустилась с 41,6% до 14,4% на выборах в 2011 г. Избиратели проголосовали против правительства, подписавшегося на сделку с ЕС по займам в обмен на меры строгой экономии, тем самым, по мнению журналистов, превратив Ирландию в вассальное государство. Тем временем, Греция и Италия пострадали от поддержанных Брюсселем государственных переворотов, когда избранные премьер-министры были смещены и заменены на еврократов. В Афинах, «ошибкой» Г. Папандреу было созвать референдум по антикризисным мерам - это действие вызвало гнев ЕС, который следует правилу «никаких референдумов, если мы не можем гарантировать результат». С. Берлускони также оказался неугоден ЕС, с его точкой зрения, что с момента введения евро большинство итальянцев стали беднее. Внезапное прекращение ЕЦБ поддержки итальянских облигаций, словесные атаки от других лидеров ЕС и бунт депутатов-еврофилов в итальянском парламенте способствовали отставке Берлускони. Конечно, Папандреу и Берлускони были уже непопулярны по внутриполитическим причинам - так же, как М. Тетчер, когда лидеры ЕЭС и тори-евроэнтузиасты её ниспровергли. Если бы все эти лидеры были на пике доверия и поддержке, они не были бы так уязвимы. Тем не менее, сместить текущего главу правительства, пусть даже с подпорченной репутацией, - это серьёзно и показывает то, на что ЕС способен. После отставки греческого и итальянского лидеров, Брюссель утвердил на их месте технократическое правительство - неизбранные администрации, созванные с целью проведения программ жесткой экономии, которые население не поддерживало Hannan, Daniel. The case for Europe. One MEP reveals the disturbing contempt for democracy at the heart of the EU // Ежедневная газета “The Daily Mail”, сетевое издание. - 17.08.2002. - URL: [http://www.dailymail.co.uk/news/article-2188453/The-case-Europe-MEP-Daniel-Hannan-reveals-disturbing-contempt-democracy-heart-EU.html#ixzz45WcmhHWj] (дата обращения: 23.03.2016).

Финансовая политика властей, нарушающая социальные права, вызвала многочисленные уличные выступления и столкновения протестующих с полицией на юге Европы, особенно в Греции, Италии, Испании и на Кипре. Настроение пессимизма и гнева отражают недавние опросы. Так, согласно обзору «Будущее Европы», заказанному ЕК в 2012 г., для большинства граждан Евросоюз - «привлекательное место для жизни, однако их уверенность в европейской экономике и способности ЕС играть заметную роль в мировой политике снизилась. […] почти 90% респондентов усматривают серьезное несоответствие между надеждами общества и действиями правительств; лишь треть уверена в том, что их голоса что-то значат на уровне ЕС, и только 18% итальянцев и 15% греков полагают, что с их голосами считаются в их собственных странах. Согласно последнему обзору под заголовком «Трансатлантические тенденции», 76% европейцев считают экономическую систему в Европе несправедливой и отвечающей интересам лишь немногочисленной элиты» Крастев, И. Политическая логика дезинтеграции: семь уроков распада Советского союза // Интернет-журнал «Хвиля». - 03.11.12. - URL: [http://hvylya.net/analytics/politicheskaya-logika-dezintegratsii-sem-urokov-raspada-sovetskogo-soyuza-dlya-es.html] (дата обращения: 23.03.2016). Многие граждане и политики стран-членов ЕС являются противникам неограниченной свободы торговли и создания «экономического НАТО» ТТИП.