Торговые связи Семипалатинска в XVIII - начале XX веков

И со всем тем, сколько он старания не прилагал, только по недоверенности в том на киргиз-кайсаков, будут ли от них караваны, наше купечество туда и не въезжало. А между тем временем предписанные киргизцы и действительно к той Семипалатинской крепости с их товарами для торгу прибытие (как то и письмами Абулфеиз-султан уверяет) несколько раз имели но, не видя российских купцов, без удовольствия возвратились, и за то сие малою жалобой к реченному генерал-майору Фрауендорфу неоднократно писали и просили, дабы туда нашего купечества, как возможно, с довольными товарами приумножить, обещаясь оных довольствовать не только их киргизскими, но и вывозом из бухарских городков с довольными товарами их продукта бухарцев. И видя он, генерал-майор, таковые их неотступные в том требования и в рассуждение на упования приездом туда из нашего купечества от 20 октября 1763 года во учрежденную в Тобольске секретную и о заграничных обращениях комиссию, а потом и от 20 января сего года нынешнему Сибирскому губернатору господину лейб-гвардии премьер-майору Чичерину писал с требованием таковым, дабы на первый случай для опыту благоволил, выбрав из Тобольских купцов одного или двух человек за выбором с поруками и вруча оным из казны е. и. в. деньгами, рублей тысячу или две, и на ту б сумму, дав им волю, и скупить там на киргизскую и бухарскую руку товаров, с коими бы для отправления в крепость Семипалатную выслать сюда.

И так, хотя на 1-ое от Сибирского губернатора господина Чичерина сообщение получено, его, генерал-майора, мнение за благо принято ль и будет ли требуемое отпущено - не объявлено, но единственно об установлении с теми киргизцами торгу и о постановлении к тому времени и условия требовано, почему они, киргизцы, туда в крепость Семипалатную от Абулфеиз-султана вызваны были. Те ж, которые от одного Абулфеиз-султана были в Санкт-Петербурге у двора е. и. в., кои, не условясь в том, там просили о доставлении их сюда, к главнокомандующему генералитету, почему оттоле и отправлены и в прибытие мое сюда, в Омскую крепость, ко мне представлены и при первом со мной свидании подали письмо, отправленное с ними от Абулфеиз-султана к генерал-майору Фрауендорфу, коим так же, как и первыми, просит он, Абулфеиз, об учреждении с ними торгу точно в Семипалатной крепости, о чем и те, Баймурза и Худайбарган-батыр, словесно представляли.

Что я, видя из прежних их требований так, как и из сего такие их неотступные просьбы Ю и уверясь на неоднократные договоры и что российского купечества по довольным требованиям в приезде не бывает, рассудил, дабы им хотя малое в том их прошении удовольствие со здешней стороны показать, чтоб они, яко легкомысленный народ, причтя себе за огорчение, совсем от российской стороны отстать не могли, писал к сибирскому губернатору, лейб-гвардии премьер-майору Чичерину и требовал, дабы на мой страх отпустить денежной казны тысяч до двух или до трех, и намерен их рекомендованного к тому по обычности моей в городе Тобольске тарского купца Возмилова, оказавшего к тому склонным и уже неоднократно посланного под видом купечества к разведению заграничных ординских обращений, за подпискою и поруками прочих определен. И скупить принадлежащих на де отсылки оных потребовать от него, чтоб он прислал к Вам наперед своих десять человек аманатов для их безопасности, объявляя ему притом по точному е.и.в. соизволению, что и те, присылаемые от него киргизцы, могут у вас обучены быть хлебопашеству, которым инструменты даны будут из казны.

А как напредь сего в 1761-м г. генерал-поручик Вейрман, находясь на сибирских линиях старался склонить его ж Аблай-султана и других знатнейших тамошних старшин, чтоб они согласились на построение для них не в дальнем от здешних линий расстоянии хором, а для мелкого их скота и лучших лошадей крытых сараев, и хотя Аблай-султан и старшина Кулсара-батыр на то по-видимому и соглашались было, но потом разные в том отговорки приносить начали, со всем тем при предъявляемом ныне им желании основать пребывание свое при речке Колчакле, можно ему и о том припамятование учинить, и буде помянутая речка в самом деле не в дальнем от здешних границ расстоянии и он согласится, то на оной или в другом удобном месте и действительно для него построить хоромы, к какому при здешних границах поселению и знатнейших тамошних старшин склонять надлежит, не выпуская при сего полезного намерения никогда из виду, к чему не может ли прежде всех уговорен быть и в том проем пример подать Солтомамет-султан, который, как из рапортов сибирских линий, время от времени здесь получаемых, оказывает себя к здешней стороне доброжелательным, да и кочует всегда неподалеку от здешних крепостей, а Вы, внушая ему о сем, можете его обнадежить и высочайшею е.и.в. милостию, в том лучшее его к тому поощрение.

Дан в Санкт-Петербурге 9-го февраля 1764г.

Подлинной подписан по сему: Никита Панин, князь Александр Голицын.

В окончание протокола записать: «Сего указа послать копии для известия при особливых указах к сибирскому губернатору, гвардии премьер-майору Чичерину и в Оренбургскую губернскую канцелярию». [62]

Таким образом, экономические интересы и развитие меновых отношений казахов с Российской империей влияло в значительной степени на развитие политических связей России и Казахстана, на ход присоединения Казахстана к России, усиливая ее колониальные акции.

До переселения казахов на земли, отвоеванные у ойратов (после падения Джунгарии) не было сведений о торговле с казахами в Семипалатинской крепости, кроме единичного упоминания, относящегося к началу 60-ых годов “о прибытии в Семипалатинскую и Усть-Каменогорскую крепости киргиз-кайсаков для торгу”, в связи с тем, что джунгарской агрессией были пресечены пути караванной торговли и нарушены торговые связи казахов, да и других народов с соседними государствами.

Подобное положение изменилось после разгрома джунгарского ханства в 1758 году. Не случайно просьбы султанов Абылая и Абулфаиза падают на 1760 год. После обращения султана Абулфаиза и казахов подвластных ему волостей Сиван-Керейской, Кара-Кирей Найманской, Бура-Найманской, и султана Абылая с казахами волостей Увакской и Кипчакской, в Семипалатинскую крепость, на меновой двор, стали постояноо приезжать казахи Среднего жуза, привозя с собой для промена мягкую рухлядь, овчины, мерлушки и пригоняя для мены рогатый скот и лошадей. Из года в год увеличивалось и число казахских купцов, приезжавших в Семипалатинск для меновой торговли. Так, если в 1765 шоду в Семипалатинске побывало 120 казахских торговцев, то 1776 году уже 203[19]. С увеличением приезда в Семипалатинск купцов соответственно росли и доходы местной таможни. Причем, доходы Семипалатинской таможни в 60-ых годах XVIII века росли во много раз быстрее, чем в других пограничных таможнях, о чем свидетельствуют данные за 1767-1775 годы.

Таблица 3

Таможни	Сумма сборов
Омская	509 руб. 82 коп.
Железинская	238 руб. 92.коп.
Усть-Каменогорская	1051 руб. 5,5 коп.
Семипалатинская	14741 руб. 78 коп.

В число предметов торговли, привозившихся в Семипалатинск в этот период в таможенных книгах фигурирует и живой товар, или торг “с невольниками”, преимущественно пленными калмыками. По сведениям Семипалатинской таможни в конце XVIII века кочевниками было привезено в Семипалатинск и продано 517 мужчин и 115 женщин. О цене этого живого товара можно судить по его таможенной оценке. Так, в 1760 году в Семипалатинск было привезено казахами на продажу 5 пленных джунгар и 3 калмычки. Торговцы получили за них от русских купцов 47 аршин сукна, 10 штук дабы и 5 кусков китайского бархата.

В тяжелые джутовые годы кочевой беднотой довольно широко практиковалась продажа детей, которых отдавали нередко за 10-15 копеек.

Торговые связи Казахстана с Россией через укрепленные пункты и, в частности, через Семипалатинскую крепость особенно усилилось в годы царствования Екатерины II, которая, продолжая политику колонизации национальных окраин, в том числе Казахстана, придавала большое значение, в данной связи, развитию и укреплению торговых и политических отношений с казахами. Подчеркивая значение торговли с азиатскими народами для Российской империи, Екатерина II 18 марта 1763 года писала: “Господа Сенат, известно вам, какой важности есть для пользы государственной инородный торг здешней с чужестранными народами, сколько нужно по сему помышлять и стараться всеми силами о большом всегда распространении оного и до какой степени с добрым речением умножить коммерцию с азиатами” [68].

Вслед за этим усилилась торговля с казахами и другими азиатскими народами в Семипалатинской, Усть-Каменогорской и Железинской крепостях. Царизм не упускал случая воспользоваться торговлей для усиления для усиления политического влияния на азиатские народы. В Семипалатинске и других прииртышских крепостях возникли оживленные рынки, которые привлекали к себе как торгующих казахских купцов, так и многочисленных среднеазиатских торговцев, которым было ближе ходить с караванами в Семипалатинск, нежели в Тобольск или Тюмень.

Благоприятному развитию торговых сношений с казахами в прииртышских крепостях, в том числе в Семипалатинской крепости способствовало и ослабление в ходе присоединения Казахстана к России, взаимных усобиц между казахскими феодалами. При этом немаловажную роль играло влияние Абылая, не упускавшего случая распространить свою власть над казахскими племенами в ущерб другим степным правителям, что также в какой-то мере удерживало султанов и батыров от взаимных усобиц. Все это благоприятно сказывалось на торговом движении и среднеазиатские торговцы, пользуясь покровительством колониальных царских властей, и правительства, стремившегося “приманить” азиатских купцов и правителей к продолжению торговли через пограничные крепости, стали “водворяться” в Семипалатинске и в других прииртышских крепостях. Живя в крепости, они торговали не только с оседлым русским населением, но и с казахами.

Привлекая азиатских купцов к торговле в Семипалатинске и, проявляя известную заинтересованность в развитии торговли с казахами и другими азиатскими народами, царское правительство вместе с тем придерживалось по отношению русского купечества протекционистской политики, направленной, прежде всего, на укрепление позиций русских купцов, в сбыте товаров российского фабрично-заводского производства. Протекционистская политика царизма особенно ярко проявилась в том, что защищая интересы русских купцов и оберегая их от конкуренции иностранных купцов, правительство запретило последним ввоз в крепости тех товаров, которые в достаточном количестве производились в России. Так, в одном из распоряжений царского правительства, относящегося ко 2-орой половине 60-ых годов XVIII века по этому поводу говорилось: “по достаточному количеству выделываемого на российских заводах стекла, зеркал и всякого рода хрусталя, приказываем привозить из-за границы запретить”. Это распоряжение было направлено, прежде всего, против китайских торговцев, в большом количестве ввозивших в российские города упомянутые товары. В 1769 указом Сената был запрещен также “отпуск” за границу золота и серебра (по всем пограничным таможням и форпостам).

Протекционистский характер торговой политики царизма и ограничения свободы торговли азиатских купцов, повлияли на развитие заграничной торговли в Семипалатинске и, вообще, в прииртышских крепостях. В привозе сразу же резкое преобладание получили товары казахских торговцев, об этом свидетельствует нижеследующая таблица, составленная в 1770 году.

Таблица 4

Название, ввозимых товаров	В Семипалат.	В Ямышевск.	В Омской
Армячины, верблюжьей Шерсти, аршин	40 шт.	15 шт.	1 шт.
Быков, коров	1075 гол.	338 гол.	573 гол.
Баранов, овец	790 гол.	9 гол.	247 гол.
Бязей бумажных белых и полосатых ковров	3670 шт.	5 шт.	3 шт.
Войлоков овечьей шерсти	117 шт.	44 шт.	9 шт.
Тулупов и шуб овчинных	40 шт.	20 шт.	4 шт.

В связи со значительным ввозом из-за границы в Семипалатинск и другие прииртышские крепости азиатских товаров, в 1777 году был утвержден новый тариф для Оренбургской, Троицкой, Семипалатинской таможни, по которому пошлины на азиатские товары снижались и, кроме того, разрешался беспошлинный ввоз из-за границы шелка, шерсти и пригон крупного рогатого скота. Данное обстоятельство способствовало оживлению заграничной торговли в крепостях, в том числе Семипалатинской, и, вместе с тем, усилению доверия между русскими и казахами и другими азиатскими торговцами. [30]

Преобладающее значения Семипалатинска, среди остальных прииртышских крепостей, в торговых связях с казахами и другими азиатскими народами и государствами, делали этот город естественно, наиболее привлекательным для упомянутых выше народов.

Рост азиатской торговли делал Семипалатинск местом наиболее частых контактов российских властей и торговцев с казахами и вообще представителями азиатских народов и государств. Все это превратило Семипалатинск в центр, в котором, как правило представители этих народов вынуждены были присягать на подданство Российской империи. Так, в 1758 году Сибирский генерал-губернатор Соймонов сообщил в Государственную коллегию о принятии в Российское подданство в Семипалатинской крепости торгующих калмыков; он писал по этому поводу, что “21 числа минувшего июня сего году, бригадир Фрауендорф, присланным ко мне рапортом объявил, 1-го числа того же июня против форпоста Талицкого (близ Семипалатинска - Ж.К.) вышло со скотом и с кибитками много-много людей, почему послан был для разведывания прапорщик с командою, который, возвратясь обратно, рапортовал, что де вышедшие люди на спрос его объявили, что они роду калмыцкого торгоуты и при них старшина Ноен Шереби и с ними тысяча кибиток, а сколько в них людей не объявили и просят о принятии в подданство ее императорского величества с родственниками их торгоутскими калмыками, по которому их желанию те торгоуты все в подданство ее императорского величества в Семипалатиской крепости и приняты и верности подданства приведены к присяге, и в залог их постоянства взяты аманаты, а по переписи де оказалось их простых калмык мужского и женского пола больших и малых пять тысяч сто восемьдесят семь человек, при них разного скота двадцать тысяч двести девяносто девять… ”

В это же время в Семипалатинской крепости вышли и просили принять их в Российское подданство 6 торгоутских (калмыцких) владельцев: Занам, Манут, Шеаренг, Уранхай, Лоузанг, Джат и Норбо-Черик, которые обратились к семипалатинскому коменданту со следующим письмом: “великой государыни, Белой царицы Семипалатинской крепости дело управляющему и прочим знатным, Торгоуцкого Аюки-хана родственные владельцы: Занам, Манут, Шеаренг, Уранхай, Лоузанг, Джат и Норбо-Черик и все знатные представители, что мы по некоторому нужному случаю жили под протекцию у зюнгарцев, а как оные зюнгарцы начали приходить в разорение, то мы с того времени искали случая, чтобы нам оттуда отойти и хотя мы в прошедшем году и пошли было, но китайцы и кайсаки нас разбили и до того не допустили, а ныне мы пришли в той надежде, что наши родственники, будучи в протекции ее величества государыни, находятся в покое и для того мы желаем с оными нашими родственниками соединиться в протекции ее величества государыни… ”.

Стремление азиатских народов, и, в частности, только что жестоко разгромленных и физически истребляемых поголовно войсками цинской империи джунгарских калмыков, к российскому подданству, вызвало противодействие со стороны китайского правительства, которое, судя по донесению сибирского генерал-губернатора Соймонова Сенату, “для воспрепятствования остальным зюнгарцам переходить в подданство”, выставило близ границы войска: при урочище Аблакете и при речке Чаркурбан. Кроме того, в Семипалатинскую и Усть-Каменогорскую крепости приезжали придворные китайского богды-хана Холха-Гойти Лансурин и командующий войсками Либон Шуден, которые “проведывали о вышедших в русское подданство зюнгарских районах, причем требовали выдать вступившего в русское подданство нойона Шериня, с подвластными, которых они проследили в то время, когда они переходили р. Иртыш”. Больше того, с целью воспрепятствования переходу джунгарских калмыков в Российское подданство, китайские войска, как сообщали из Ямышевской и Семипалатинской крепостей, “шли вниз по Иртышу реке по … киргизской степной стороне”, чтобы оказать нажим на “азиатцев”, намеревавшихся вступить в российское подданство.

О движении китайских войск и их намерениях сибирское начальство узнавало, как правило, от казахов, приезжавших в крепости для торговли.

Стремясь ослабить влияние китайских властей на джунгар, казахские племена и другие народы, царское правительство предпринимало весьма энергичные меры противодействия, ибо, развитие азиатской торговли с упомянутыми выше народами и утверждение своего влияния на огромных пространствах восточных окраин России, искони составляли постоянную заботу русского правительства. Конкретные мероприятия царского правительства в этот период, в области восточной политики, определялись традиционными принципами внешней политики России, а также особенностями ее внутреннего развития и были обусловлены прежде всего потребностями развивающейся российской экономики. Русской промышленности нужны были источники сырья и рынки сбыта продукции. Средняя Азия и Казахстан могли стать и фактически становились уже в процессе развития политических связей и, особенно, азиатской торговли России, такой базой дешевого сырья и удобным рынком сбыта российских товаров.

Помимо сотрудничества с Китаем, торговля с казахским населением, а также с среднеазиатскими ханствами была также затруднена из-за дальности расстояния и опасного состояния караванных путей, которые переехали огромные степные пространства. На этой обширной территории кочевали многочисленные племена, а подчас и разбойничьи шайки, которые беспрестанно враждовали между собой и постоянно грабили купеческие караваны, проходившие через их кочевья, а подчас даже захватывали в плен жителей пограничных русских селений и продавали их на невольничьих рынках Средней Азии. В связи с этим, правительство Российской империи, помимо всего прочего, было в высшей степени заинтересовано в обеспечении безопасности государственной границы и караванных путей, проходившие через казахские степи. Было совершенно ясно, что для достижения этого нужно было, прежде всего, урегулировать русско-казахские отношения.

Немалую роль в улучшении русско-казахских экономических и политических связей в конце XVIII века усилении роли Семипалатинской крепости в развитии этих контактов сыграло официальное разрешение царских властей казахам “переходить через Иртыш и селиться на его внутренней стороне”.

В первые годы появления казахских племен вблизи Иртыша им строго запрещалось переходить реку, а в случае крайней необходимости переправы за линию требовались аманаты. Генерал Шпрингер в 1765 году потребовал от комендантов иртышских крепостей, не допускать казахов даже кочевать у линии ближе 5-6 верст. Позже запретная полоса увеличилась до десятиверстного пространства, на котором казахам категорически запрещалось пасти свой скот и, вообще, кочевать. Ведя же торговлю с русскими и другими купцами, казахи естественно приближались к пограничным укреплениям, что было выгодно прежде всего для самих русских купцов и казны. Поэтому уже в семидесятых годах XVIII столетия возник вопрос о разрешении перекочевки казахов за линию, где тогда было много свободных земель, принадлежавших номадам.

Решение этого вопроса в пользу кочующих родов было связано также и русско-китайским соперничеством за влияние среди них. Дело в том, что китайские власти, преследуя свои цели, также стремились установить торговые и иные связи с казахами. Так в 1763 году грамотою китайского Богды-хана казахам среднего жуза было разрешено, например, кочевать близ китайских пределов, на землях, возвращавшихся казахам после разгрома Джунгарского ханства и производить торг в Кульдже и Чугучаке, при условии выплаты подати. [42] Однако эта торговля не получила широкого развития вследствие пограничного спора около Селенгинска.

Российское правительство стремилось свести на нет китайское влияние в казахских степях. С этой целью Екатерина II в 1788 году санкционировала переход казахских племен на внутреннюю сторону Иртыша, “Видев из рапортов, присланных от Вас к генерал-прокурору князю Вяземскому,- писала она в этом указе,- что некоторые из султанов и старшин киргиз-кайсацкой орды, при тогдашнем наблюдении ими доброго поведения, исполнении безоговорочно приказаний линейных начальников и ненарушенным сохранением верности и усердия к нам, изъявляют желание к переселению из дальних степей во внутреннюю российскую сторону и по сему случаю предписываем вам, прошения объявленных киргизских старшин удовлетворять, наблюдая только, чтобы оные переведенцы поселены были в весьма близком один от другого расстояния ” [35].

Разрешение перехода казахам Среднего жуза через Иртыш для кочевания на свободных своих же землях было подтверждено в 1798 году. Так, в указе императора Павла генерал-майору князю Горчакову о “о даче убежища переходящим из Средней киргиз-кайсацкой орды и вступающим в российское подданство султанам и старшинам с их кибитками” говорилось: “снисходя на прошение Средней киргиз-кайсацкой орды владения Аблай-хана, Айтходжи Муллы Кочина о всемиловейшем позволении ему перейти по сию сторону р.Иртыша и кочевать между крепостями Семипалатинской и Омской, я позволяю. Да и впредь, как вышеписанный Айтходжа Мулла Кочин уверяет, что и другие многие той орды султаны и старшины со своими кибитками в российское подданство вступить желают, что таковым убежище в наших пределах давать я позволяю с надлежащими осторожностями и донося всякий раз мне”.

Этим распоряжением воспользовалось в том же году множество казахов Среднего жуза (больше 1500 семей или хозяйств), перешедших на правую сторону Иртыша.

Подобные явления вызванные прежде всего социально-экономическими процессами внутри казахского общества, используемыми царизмом в своих интересах, в условиях русско-китайского соперничества за влияние на казахов и торговлю с кочевниками-скотоводами, имели место нередко и в дальнейшем.

1.3 Семипалатинск в контексте русско-китайской торговли XVIII - первой половине XIX века

Одним из главных направлений многополярной внешнеполитической деятельности Республики Казахстан является развитие добрососедских отношений, имеющих давние традиции, с Россией, странами Средней Азии, Китайской Народной Республикой и другими государствами. Они находят свое отражение прежде всего во внешнеторговых связях, важное место в которых занимает крупный административный, торговый и культурный центр -- Семипалатинск.

Возникший как укрепленный пункт и имевший первоначально военное значение, Семипалатинск, по мере своего развития, все более приобретал характер большого торгового центра, сыгравшего важную роль в развитии и укреплении экономических и политических связей не только с Россией и Средней Азией, но и Западным Китаем. Не случайно крепость Семипалатинская была учреждена "в таком месте, где до сего времени торговая коммерция от давних лет продолжалась"[71]. С самого основания крепости сюда направлялись караваны из Яркенда, Кашгара, Кульджи, для торговли с кочевым казахским населением приезжали калмыки, бухарцы, китайцы и монголы.

Относительно быстрому развитию торговли между казахскими землями, Средней Азией и Россией способствовала покровительственная таможенная политика царского правительства. Для контроля за торговыми операциями в Семипалатинской крепости находились таможенные смотрители, а с 1734 года - комиссары. В 1754 году здесь была учреждена пограничная таможня. С этого времени Семипалатинская крепость стала одним из главных пунктов пограничной торговли, приносившим значительный доход в государственную казну.

При официальном открытии меновой торговли в 1736 году таможенная пошлина со скота и товаров, привозимых на Сибирскую линию казахами и иноземными торговцами, была установлена в размере 2 % их стоимости, спустя три года она увеличилась до 3 %, а позже - до 5 %. Даже при этом она была весьма низка по сравнению с таможенными тарифами, установленными на других границах.

В XVIII веке, параллельно с дальнейшей российской колонизацией Степного края, развивались и укреплялись торговые отношения России с казахами, через их кочевья - со Средней Азией и Китаем. Россия, нуждаясь в новых рынках сбыта для изделий промышленности, уделяла пристальное внимание расширению торговли в крае. Казахстан, в свою очередь, представлял собой богатый скотоводческий регион, испытывавший нужду в промышленных товарах.

Налаживание торговли предполагало организацию торговых пунктов вдоль всей русско-казахской границы и создание благоприятных условий купцам и кочевникам, прибывающим со своими товарами. Указом Коллегии иностранных дел и Камер-коллегии от 22 декабря 1747 года было разрешено казахам Среднего жуза, бухарцам и джунгарам вести меновую торговлю с русскими купцами "без осмотру и беспошлинно".

До устройства менового двора торговля в Семипалатинской крепости представляла собой кратковременную весеннюю ярмарку, продолжительность которой определялась в зависимости от заезда и отъезда привозивших сюда свои товары казахов, бухарцев и русских купцов. Указом Коллегии иностранных дел от 5 июня 1752 года было предписано построить меновой двор в 15-ти верстах от Семипалатинской крепости, а разрешение регулярного менового торга с казахами в Семипалатинской и Ямышевской крепостях было дано 28 июня 1753 года[5]. Сибирская администрация намеревалась концентрировать здесь обмен товарами с казахами восточных районов Среднего жуза.

Основную массу казахского привоза в Семипалатинск составлял скот. Обмен скота в Семипалатинске с 1765 по 1774 годах возрос примерно в 2,4 раза, кроме скота в составе казахского привоза были меха, мерлушка, овчина, войлоки, кошма, верблюжья шерсть.

В такой торговле участвовали русские крестьяне и зажиточные казаки, продавая, в обмен на предметы кочевого производства, хлеб, чай, бумажную материю. Из соседнего Бийского округа и ближайших уездов Семиречья в пределы области привозились зерновой хлеб, мука, крупа, овес, сельские ремесленные изделия, а из внутренней России - мануфактура и другие товары. На внутренние сибирские рынки вывозили лошадей, рогатый скот, овец, продукты животноводства - кожу, сало, шерсть. Из казачьих станиц на рынок поставлялись рыба, рыбий жир, огородные овощи, воск, кедровые орехи, лесной материал: бревна, жерди, дрова.

При меновой торговле у казахов выменивали скот, кожу, овчины и разные изделия степных кустарей на хлеб, муку, сено, табак, бумажные и ситцевые ткани, посуду, деревянную и глиняную, на железные изделия и прочие предметы первой необходимости.

Среднеазиатские купцы поставляли на Семипалатинский рынок, в основном, хлопок, закупали русские товары на Сибирской линии, которые затем перепродавали на обратном пути казахам, а частью завозили на рынки своих земель.

Правительство принимало решительные меры по поддержанию караванной торговли - посылались отряды казаков, сопровождавшие караваны, велись переговоры со степной знатью о прекращении набегов и барымты. Сыграли роль в развитии торговли и поощрительные меры по поддержанию купечества. Им отводилось благоустроенное жилье, их безопасность охранялась во время следования с товарами. Командиры крепостей, форпостов и отрядов имели строгое предписание оказывать купцам в необходимых случаях военную помощь.

В торговых пунктах действовали смешанные комиссии с представительством от казахов и русских купцов для рассмотрения торговых споров и взаимных претензий.

В Семипалатинске азиатские купцы - "ташкентцы", "кокандцы", "маргланцы" и другие имели постоянные места жительства -- дома, склады, другие постройки. Старшина "ташкентцев" Миркурбан (Мир-Курбан) Аупов был жалован чином хорунжего, золотой медалью на Владимирской ленте, земельным участком от царского правительства. Некоторые семипалатинские улицы носили торговые названия -- "Ташкентская" и "Миркурбановская". [72]

Объем и перспективы караванной торговли зависели от русско-китайских политических отношений. Политика обособления, проводимая в начале XIX в. пекинским двором, создавала трудности для расширения торгового оборота Посольство Ю.А. Головкина, направленное Росси в 1805-1806 гг. для урегулирования отношений с Китаем, не было пропущено в китайскую столицу. В начале XIX в. в развитии торговли особую роль играли Бухтарминская, Кереку, Усть-Каменогорская крепости и города Семипалатинск и Петропавловск, превратившиеся в экономические центры обмена с Востоком. Торговля с Восточным Туркестаном осуществлялась через Семипалатинск и Бухтарминскую крепость. В начале XIX в. частые обмены с китайскими купцами совершались в Бухтарме, расположенной вблизи китайских пограничных пунктов. Охрана караванов, выезжающих из Петропавловска, Семипалатинска, Усть-Каменогорска, Бухтармы в Китай, была возложена на казачьи отряды. Россия постепенно расширяла свои военные линии в направлении Старшего жуза и среднеазиатских ханств, это усиливало возможность вести торговлю с Китаем.

Крупные торговые караваны стали чаще приходить в Казахстан из Тибета и других районов Китая. Правительство поручило генерал-губернатору Западной Сибири П.Ж. Капцевичу направить верных России купцов в города Чугучак, Кульджа Аксу и Яркенд. Ташкентский купец Муминубеждал правителей Восточного Туркестана в выгоде торговли с Цинской империей через Казахстан. Россия вывозила на ярмарки Синьцзяна готовые промышленные изделия и отдельные виды тканей. Казахи обменивали китайские изделия на скоти скотоводческое сырье. В торговле с городами Кульджа и Чугучак в первой четверти XIX в. особо выделялись города Семипалатинск и Петропавловск. В 1801-1808 гг. через Петропавловскую таможню в Китай вывезено товаров на 302 тыс, руб., привезено из Синьцзяна на 423 тыс. руб. В Восточный Туркестан через Казахстан доставлялись товары из Тары, Казани, Нижнего Новгорода, ОренбургаВ первой половине XIX в. российское правительство придавало большое значение Установлению через Казахстан связей с далеким Тибетом.

Начальник Сибирской пограничной комиссии Г.И. Глазенап использовал широкие права Пограничной комиссии для установления связей Казахстана с Китаем. Грузинский купец Семен Мадатов. получив доверие Пофаничной комиссии, добрался до Тибета и Кашмира, впервые доставил в Казахстан 250 кашмирских шалей. Казахстан не только торговал с Восточным Туркестаном, но играл посредническую роль в торговле России с Китаем. Через Казахстан открылись пути для связей с Тибетом, Кашмиром и Северной Индией.

Внутренняя торговля в Казахстане до середины XIX века, в основном, находилась в руках среднеазиатских купцов, и лишь позднее они стали вытесняться русскими купцами.

30 мая 1817 года специальным Манифестом Александра I был утвержден таможенный Устав по Азиатской торговле, а также Азиатский тариф - роспись таможенных пошлин за провоз определенны х категорий товаров. Однако, по Уставу о сибирских киргизах 1822 г., предпочтение отдавалось беспошлинной торговле внешних округов (Баян-Аульского, Каркаралинского, Кокпектинского, Аягузского и др.) с кочевниками-казахами, а если и взимались пошлины, то только с предметов роскоши и редких товаров.

С ликвидацией внешних округов и внедрением уездно-волостной административной системы торговля с казахским населением проходила установленным в Российской империи порядком. До 1868 года на востоке России существовала таможенная линия, проходившая от Каспийского моря с юга на север по Уралу, вдоль восточной границы Оренбургской губернии до Звериноголовой заставы, далее - на восток, вдоль южной границы Западной Сибиридо Семипалатинска и Бухтарминского поста.

С подчинением России северо-восточного Казахстана и Семиреченской области, таможенная линия эта сделалась внутренней и тогда же возникла необходимость перенесения ее на внешние границы.[73] Таможенный Устав 1817 г. и дополнения к нему 1831, 1834, 1867.

Близость Казахской Степи к городам Пинской империи обусловили отправку сюда караванов из Хивы. Бухары. Коканда Ташкента В торговле заметную роль играли казахские султаны и родоправителибии.

С 30-х годов XIX в. была значительно увеличена таможенная плата за проход караванов через казахстанские города установлен контроль над своевременным ее поступлением в казну. Купцы, уклоняющиеся от уплаты на основании российских законов подвергались конфискации имущества.

Препятствием для торговых связей было отсутствие межгосударственного соглашения между Россией и Китаем по регулированию приграничной торговли. Отсутствие специальных ярмарок сводило казахскую торговлю к меновой.

В 1890годусформировали структуру таможенных органов сверху донизу[74]. Таможенные пошлины и Азиатский тариф использовались для торговли с зарубежными странами, странами Средней Азии, а также с Западным Китаем.

До 1851 года въезд в Китай русским купцам был запрещен, для торговли использовались посредники -- приказчики из татар, а также среднеазиатские купцы -- ташкентцы, бухарцы и другие. Положение осложнялось тем, что не была четко определена российско-китайская граница, казахские роды из приграничных территорий, имея русское подданство, кочевали в китайские пределы и обратно, производя торговые операции контрабандным путем.

25 июля 1851 года был заключен Кульджинский договор между Россией и Китаем, предусматривавший, в частности, нормализацию русско-китайской торговли на средне - азиатской границе. Русские купцы получали доступ в города Кульджу (Или) и Чугучак (Дачэн), где китайские власти отводили места для русских торговых факторий. В статье 3 договора говорилось, что "торговля сия открывается для взаимной дружбы двух держав, а потому с обеих сторон пошлины не брать никакой". Договор положил начало регулярной торговле между Россией и Китаем на их границе со Средней Азией и Казахстаном.

В 1858 году Кульджинский договор был подкреплен Тяньцзинским трактатом. Он подтверждал мир и дружбу, гарантировал личную "безопасность и неприкосновенность собственности русских, живущих в Китае, и китайцев, находящихся в России", разрешалась торговля не только сухопутным, но и морским путем.

Дополнением к Тяньцзинскому трактату явился Пекинский трактат 1860 года, который, помимо территориальных вопросов, подтверждал достигнутые ранее торговые соглашения - на всем восточном участке русско-китайской границы разрешалась свободная и беспошлинная торговля через Кяхту, кроме того, открывалась торговля в Кашгаре. В результате достигнутых дипломатических соглашений России удалось открыть торговые консульства в Кульдже и Чугучаке, там же были организованы русские фактории - поселения с торговыми конторами.

По Петербургскому договору с Китаем 1881 г. с товаров, ввозимых в Китай русскими купцами и вывозимых оттуда, взимались пошлины по общему для иностранной торговли в Китае тарифу и по дополнительному, 1862 г., тарифу для русской торговли. Беспошлинно допускались к ввозу и вывозу золото и серебро в слитках, иностранная монета, мука разных сортов, сало, сухари, мясо и зелень в консервах, сыр, масло коровье, конфеты, иностранная одежда, изделия ювелирные, изделия из серебра, духи и мыло всех сортов, древесный уголь, табак и сигары иностранные, вино, пиво, спиртные напитки, канцелярские припасы, ковровые изделия, ножевой товар, иностранные лекарственные предметы, стекло и хрусталь, рис, зерно всех родов. Не допускались к ввозу или вывозу и, в случае контрабандного провоза, подлежали конфискации: порох, артиллерийские снаряды, пушки, ружья, винтовки, пистолеты и всякое огнестрельное оружие, военные снаряды и припасы, соль, опиум, запрещен был также вывоз риса и китайской медной монеты.

В 80-е годы XIX века установились следующие торговые пути в Китай в пределах Семипалатинской области: Семипалатинск - Кокпекты (или Буконь), Мечеть и правый берег Иртыша, где из урочища Алкабек дорога пересекала границу и шла через Булунтохой, Баркуль-Хами на Кабо. От Алкабека дорога шла на Зайсан, откуда - в Чугучак через проходы в Тарбагатае.

Торговые караваны из Семипалатинска выходили за границу через Бухтарминскую таможню, а с 1863 года - через Семипалатинскую: в Чугучак дорогой через Аягуз, в Кульджу, Аксу, Кашгар, Джаркент, в города Туркестана (Ташкент и др.) через Каркаралинский округ, мимо Балхаша, через р.Чу и т.д. Ходили в Туркестан из Семипалатинска окружным путем, через Чугучак и Кульджу[75]. Районы торговых операций через Семипалатинск занимали, таким образом, громадное пространство.

В XIX в. торговля с Китаем развивалась столь интенсивно, что были дополнительно организованы Зайсанская и Катон-Карагайская таможни, Алкабекский таможенный переходный пункт. Главный торговый путь в Китай, в пределах Семипалатинской области, установился из Семипалатинска через Кокпекты на Алкабек и Зайсан, второстепенное значение имела дорога из Усть-Каменогорска на Катон-Карагай. Кроме этих путей большая часть товаров шла из Семипалатинска через Сергиопольский (Аягузский) уезд на Бахты и далее на Чугучак.[75]

12 февраля 1881 г.в Петербурге был подписан русско-китайский договор. В нем, согласно первой статье, в Иллийском крае устанавливалась власть Китая, а в соответствии со статьей третьей население получало право выбора места жительства и принятия какого-либо подданства: китайского или российского. Значительная часть жителей Илийского края - уйгуры и дунгане не поверили китайским властям, обещавшим не проводить репрессии против участников восстания в Синьцзяне, и выбрали русское подданство. Китай же создал здесь новую провинцию - Синьцзян.

До 1890 года Семипалатинская таможня входила в Сибирский таможенный округ. 12 июня 1890 года высочайше было утверждено "Учреждение Туркестанского и Семипалатинского таможенных округов", по которому начальнику вновь образованного Семипалатинского округа подчинялись таможенные учреждения Томской губернии, Семипалатинской областиивосточнойчастиСемиреченскойобласти.[76]

Караваны, выходившие из Зайсана, Алкабека и Катон-Карагая направлялись не только в Чугучак, но и в Кобдо, Улясутай (Западная Монголия); Дорбулджин, Шихо, Манас, Урумчи, Гучен, Хами (Синьцзянская провинция).

Согласно Положению департамента таможенных сборов Министерства финансов от 4 мая 1890 года «Об устройстве границ с Западным Китаем» было введено новое устройство таможенной части Семипалатинского таможенного округа: награнице с Западным Китаемсоздавалосьуправление Семипалатинского таможенного округа с участками - Кош-Агачским, Катон-Карагайским, Зайсанским, Алкабекским, были установлены штабы таможенных учреждений. Впоследствии торговля с Китаем велась в основном через Зайсанскую таможню с переходными пунктами в Катон-Карагае, Алкабеке и на Укокском таможенном посту.

2. Семипалатинск в контексте торгово-экономических отношений центрально-азиатского региона второй половин XIX - начала XX века

2.1 Торговые и экономические связи Семипалатинска второй половины XIX - начала XX века

В первой половине XIX в. в основном завершилось добровольное присоединение Казахстана к России. Процесс этот сопровождался рядом объективно прогрессивных изменений в экономической, политической и духовной жизни казахского народа. Казахский край был вовлечен в общероссийское общественное разделение труда, а затем и во всероссийский рынок. Более интенсивно стало развиваться земледелие, что ускорило разложение натурального хозяйства казахов и социальную дифференциацию. Увеличилась товарность сельского хозяйства, стали развиваться промышленность и города. Одним из центров, оказавших свое положительное воздействие на ускорение экономического и социального развития Казахского края, стал Семипалатинск.

В 1804 г. Семипалатинск был передан как уездный центр в административное подчинение вновь образованной Томской губернии. В 1822 г. в связи с разделением Сибири на Восточную и Западную, по Уставу о сибирских киргизах, территория Казахской степи, занятая кочевьями Среднего и частью Старшего жузов, получила название «Область сибирских киргизов». Эта территория разделялась на внешние (сюда вошли аулы, кочевавшие за Иртышом) и внутренние округа, а Семипалатинск стал окружным городом вновь созданной Омской области [42]^. В Семипалатинский округ вошло около 20 -- от 10 до 12 аулов, каждый из 50-70 кибиток. Такое деление обеспечивало прежде всего закрепление кочевок на определенной территории, содействовало завершению присоединения Казахстана к России. [77]

В 1838 г. по Положению об управлении сибирскими киргизами Омская область была упразднена, а города Семипалатинск и Усть-Каменогорск с казачьими станицами на Верхнеиртышской линии присоединены к Бийскому уезду Томской губернии [78]. Чрезмерная обширность вновь образованной Томской губернии создавала трудности в административном управлении, особенно казахскими родами, перешедшими на правый берег Иртыша. В связи с этим царское правительство в 1854 г. вынуждено было создать самостоятельную административную единицу -- Семипалатинскую область. По указу правительствующего сената от 19 мая 1854 г. в состав вновь учрежденной области вошли «киргизы, кочующие во внутренней стороне сибирской линии по правую сторону реки Иртыша, включая пространство городов: Семипалатинска, Усть-Каменогорска, Бухтарминского укрепления и селений по Иртышской линии от крепости Железинской до Мало-Нарымска включительно». Кроме того, в составе Семипалатинской области значились 46 редутов, станиц, форпостов.

Центром учрежденной области стал город Семипалатинск,

получивший в 1854 г. свой герб, утвержденный еще 23бря 1851 г. и отражавший значение Семипалатинска как центра транзитной торговли. Семипалатинск был определен местом пребывания военного губернатора и областного правления.

Однако, даже став административно-политическим центром Степного края, Семипалатинск по своей планировке и архитектуре оставался типичным для Восточного Казахстана и Западной Сибири городом-крепостью. После получения статуса города власти уделяли определенное внимание его благоустройств. В основном строились и ремонтировались мосты дороги. Но все это благоустройство проводилось за счет сбора средств с жителей, хотя городская казна имела значительные доходы, превышающие ее расходы.

В конце 50-ых годов городские власти предприняли некоторые меры по улучшению планировки и строительства Семипалатинска. В начале 1846 г. был составлен план города и представлен на рассмотрение генерал-губернатору Западной Сибири. Проект планировки и застройки был рассчитан на 20000 человек населения. Однако город продолжал строиться стихийно. Барон А. Е. Врангель, прослуживший в Семипалатинске с 1854 по 1858 гг., писал: «В городе была одна православная церковь, единственное каменное здание, семь мечетей, большой меновой двор, казармы, госпиталь, присутственные места... о книжном магазине и говорить нечего, некому было читать».

Город в эти годы состоял из трех частей, разделенных песчаными пустырями. На севере лежала Казацкая слобода, самая благоустроенная и относительно чистая часть города. Здесь располагались сквер, сады, здания полкового командира и военного училища.

Южная часть города - Татарская слобода была самая большая. Застроена она была деревянными домами, с окнами во двор. Между слободами, сливаясь с ними, лежал собственно город с частью, именовавшейся еще крепостью. Город имел всего 147 зданий, в том числе 2 каменных и 13 деревянных домов, принадлежавших казне, 4 дома общественных, каменный и 127 деревянных частных.

По мере роста экономического административно-политического значения города власти стали уделять больше внимания благоустройству города. Строились частные дома и здания административного значения, принимались меры по озеленению города, но неоднократные попытки озеленить город оканчивались неудачей. По плану l865 г. было «предназначено- развести сад на площади. Но так как площадь эта есть песчаная с наносом перекатанного песка, отчего нельзя ожидать, что тут можно развести какие либо-деревья, что и подтвердили многие ответы от неудачной посадки дерев на бульваре несмотря на затрачиваемый городом капитал в течение 12 лет».

На развитие Семипалатинска как политического центра оказала влияние проведенная в Казахстане административная реформа 1867--1868 гг. По этой реформе в состав Семипалатинской области вошли: Семипалатинский, Баян-Аульский, Каркаралинский и Кокпектинский округа, а также некоторые районы округа Сибирского казачьего войска. Таким образом, город стал центром огромной территории с неоднородным по своему национальному составу населением.

В 60-х гг. Семипалатинск занимал территорию в длину трех и в ширину до полутора верст. Основная часть города располагалась на правом берегу Иртыша, а так называемая Заречная слободка находилась на левом берегу реки. В конце XlX в. решением городской управы Заречная и другие слободки были присоединены к городу. Областному архитектору было поручено размежевать Заречную слободу «на правильные участки и составить новый проектный план ее устройства». В 1868 г. такой план застройки Заречной слабодки был представлен на утверждение министра внутренних дел, а окончательно Заречная слобода вошла в черту города в 1877 г. [30]

В результате присоединения Заречной слободки границы Семипалатинска расширились, но на путешественников, побывавших в нем, город производил впечатление поселения восточного типа.

Г.Н. Потанин, посетивший Семипалатинск в начале 80-х гг. XIX в., писал, что он «резко отличается от других городов Сибири, Семипалатинск это своего рода Одесса на нашей среднеазиатской границе. Но надо сознаться, что это сравнение впадает в критику... он напоминает Одессу только своею ужасною песчаною пылью, которая подала повод местным жителям прозвать его «песочницей». Вместо кораблей здесь имеются вереницы верблюдов из Туркестана и Китая. Навьюченный верблюд этот корабль пустыни, представлен на гербе области, как бы указывая на торговые сношения области с мусульманским миром». Значительное влияние на развитие города по-прежнему оказывала торговля, объем которой в XIX в. продолжал расти. Начиная с 20-х гг. ХIХ в. в городе стали оседать, обзаводиться домами и складами купцы из Средней Азии. Только в 1830 г. в Семипалатинске поселились 54 азиатских купца с семьями [30]. Население города увеличивалось и за счет поселения в нем казахов, переходивших к оседлости. В докладе чиновника особых поручений Трофимова за 1839 г. «О состоянии киргиз, кочующих выше города Семипалатинска» говорилось: «Образ жизни их кочевой, однако тяжел в такой степени, что они с завистью смотрят на удобства и пользу оседлости и быстро к ней стремятся». В 1839 г. из кочевавших близ города казахов уже 61 семейство проживало в своих домах в городе и слободках на левом берегу.

В постепенном переходе казахских семей к оседлости было заинтересовано и русское правительство, поэтому предлагалось «киргиз», живущих домами в Семипалатинске и пригородных слободках, зачислить в самом городе оседлыми иногородцами с освобождением навсегда от повинности.». Однако местные чиновники, проводя колонизаторскую политику царизма, часто препятствовали оседлости казахов и поселению на постоянное жительство в городах. Особенно интенсивно население Семипалатинска стало расти после превращения его в центр обширной области. В 1854 г. в нем проживало уже 18 864 человека.

В социальном отношении население города также было разнородным. Значительная часть жителей города была связана с сельским хозяйством --- занималась хлебопашеством на арендных землях обширной Бельагачской степи, раскинувшейся в 30 верстах от города [42]. Сеяли в основном яровые - рожь и пшеницу [1]. Казахи, не имевшиее скота, также занимались земледелием. При этом, как сообщали документы, желание иметь свои пашни и сено для скота было так велико, что они отдавали последние деньги.

Большое число жителей города было связано с торговлей, поэтому купечество составляло довольно значительный процент его населения. В 1863 г. здесь проживало 2688 купцов. Торговлей кроме русских и татар занимались и казахи, хотя их было немного. Были среди казахов купцы, владевшие значительным капиталом. Так, семипалатинский житель казах Тыныбай Кевкинев, торгуя в степи, накопил порядочный капитал и, построив в городе дом, с 1836 г. записался в купцы 3-й гильдии. К середине 50-х гг. в городе кроме купечества заметную роль стали играть владельцы промышленных предприятий, создаваемых как в Семипалатинске, так и в области. Определенную группу горожан составляли чиновники областных и уездных административно-хозяйственных и государственных учреждений. Основная же масса жителей города были трудящиеся, обслуживающие местные государственные и административно-хозяйственные органы областного и уездного звена, торгово-промышленная прослойка, а также ремесленники.

А. Янушкевич, посетивший город в 40-х гг. XIX в., писал, что «промышленность города складывается всего лишь из нескольких кожевенных заводов и мельниц» [67]. Позже в городе стали появляться кожевенные, салотопенные, мыловаренные и другие заводы, которые, как сообщали документы, «ни по числу их, ни по размерам производства не соответствовали обилию сырого материалам в техническом отношении стояли на первоначальной ступени развития».

Так, мыловаренный завод купца Баймурата Рафикова в 1854 г. имел один мыловаренный чан производительностью 80 пудов, который обслуживали 2 вольнонаемных рабочих. Завод производил продукции на 200 руб. серебром в год. которая сбывалась здесь же в городе по цене 2 р. 50 к. за пуд. Кожевенный завод купца 3-й гильдии Якова Маликова в 1854 г. имел одну дубоделку, приводимую в движение лошадьми. С помощью 10 рабочих, в том числе двух мастеров, он производил 1 тюфтевых кож, 1300 простых и 650 конских на общую сумму му 5,5 тыс. руб. в год. Вырабатываемая заводом продукция сбывалась в городе и в степи среди казахских кочевников, а дубильные материалы приобретались на Ирбитской ярмарке. На салотопенном заводе купца 2-й гильдии Абдышева был всего один чан, который обслуживали два рабочих. В год завод производил 400 пудов сала говяжьего и 100 пудов бараньего, всего на 1 тыс. руб.

В 1833 г. коммерческий советник Попов получил разрешение на «устройство» рудных и золотых «промыслов» во внешних округах Омской области. В1836 г. он построил недалеко от Семипалатинска близ редута Черемуховский плавильный завод.

Промышленные предприятия, возводились в основном в северо-западной части города. В отчете губернатора о развитии промышленности говорилось, что «особенно примечательных как по количеству, так и по качеству в области нет, кроме только немногих имеющихся заводов». По объему производства и примитивности их оборудования эти предприятия были типично ремесленными. Вовлечение казахского края в орбиту экономического развития России стимулировало строительство новых заводов по переработке животноводческого сырья и другой продукции сельскохозяйственного производства. В 1864 г, в Семипалатинске действовало уже 4 кожевенных завода с 23 рабочими, а в конце 70-х гг, их число увеличилось до 47. Возросла и производительность предприятий. Так, мыловаренный завод Халитова производил не менее 1000 пудов мыла в год.