Митридат-6 Евпатор, как последний великий враг Рима

Зачинщиками волнений в войске Лукулла выступили солдаты бывших "фимбрианских" легионов, а их руководителем двадцатичетырехлетний шурин Лукулла Публий Клодий Пульхр, младший брат посланника к Тиграну и брат-близнец Клодии.

Брат, которого молва настойчиво обвиняла в кровосмесительной связи с Клодией, был по всеобщему мнению еще хуже. Правда, в речах Цицерона Клодий, ставший к тому времени непримиримым и смертельным врагом оратора, приобретает черты обобщенного образа разнузданного зла, "для кого уже не существовало ни закона, ни гражданского права, ни границ владений", и доверять им не стоит. В любом случае, то, что мы знаем о Клодии, позволяет охарактеризовать его как типичного представителя римский "золотой молодежи", честолюбивого, дерзкого, умевшего привязывать к себе чернь и начисто лишенного каких- либо моральных ограничений. Плутарх пишет, что это был "человек наглый и преисполненный величайшей заносчивости и самонадеянности". Юноша чувствовал себя обиженным: на правах свойственника Лукулла он рассчитывал на обычное в таких случаях покровительство полководца, но на их отношения все больше ложилась тень скандальной римской славы Клодии, и они становились день ото дня хуже. После битвы на Арацани сторонники Клодия уже не ограничивались словами. Бунтовщики стали лагерем на берегу озера Балак и потребовали немедленно покинуть Армению. Ввиду явного сочувствия им всего войска, Лукуллу ничего не оставалось как повернуть обратно.

Пройдя неразграбленные, но неприветливые армянские области к востоку от озера Ван, римляне перешли Тигр и направились в северо-восточную Месопотамию, в область Мигдонии. Чтобы умерить недовольство войска и сгладить впечатление от неудачного армянского похода, Лукулл осадил столицу тигранова брата Гура Антиохию Мигдонийскую (Нисибис), где Тигран поместил часть своих сокровищ. "Лукулл подошел к городу летом, и хотя он направил на него свои атаки отнюдь не робким образом, ничего не достиг. Стен, сделанных из кирпича, двойных и большой толщины, с глубоким рвом между ними, никто нигде не мог ни пробить, ни сделать под них подкоп, и сам Тигран по этой причине не помогал осажденным. Но, когда настала зима, и варвары стали беспечнее, как будто бы они взяли верх и чуть было не ждали, что римляне отступят, Лукулл дождался безлунной ночи, когда там была жестокая буря с грозой и дождем, так что противник, неспособный увидеть перед собой что-либо или услышать какой- нибудь звук, оставил внешние укрепления - все, за исключением немногих - и ров между ними и внутренними. Тогда он подошел к стене во многих местах, поднявшись на нее без труда с холмов, и легко обошел стражу, оставшуюся позади него, так как она была малочисленна. Этим путем он засыпал часть рва, так как варвары ранее разрушили мосты, и пересек его, так как под ливнем никакие стрелы и никакой огонь не могли повредить ему. Он тотчас захватил почти все, так как внутреннее укрепление не было таким же мощным по причине доверия внешней постройке вокруг него. Некоторые, однако, бежали в цитадель, среди них брат Тиграна, но позже он заставил их сдаться.

Впрочем, захваченная в Нисибисе добыча не удовлетворила Лукулловых солдат. В расположившихся там на зимовку 68/67 года легионах усиливалось недовольство полководцем. Тучи над головою Лукулла все сильнее сгущались и в Риме. В 69 г. до н.э. народные трибуны обвинили Лукулла в умышленном затягивании войны, а в 68 году, когда стали очевидны его военные неудачи, претор Луций Квинкций вновь обвинил Лукулла в затягивании войны из побуждений корыстолюбия и властолюбия. Квинкцию удалось добиться решения сената не продлевать истекавшие со следующего года наместнические полномочия Лукулла в провинциях и передать Киликию консулу 68 года Квинту Марцию Рексу, а Азию одному из преторов. За Лукуллом с 1 января 67 года оставалось только командование в войне, да и то многим его легионерам разрешили покинуть службу.

3.4 Возвращение

Как только римляне осенью 68 г. до н.э. покинула Армению, Митридат Эвпатор, предоставив дальнейшую войну с Лукулом Тиграну и Митридату Атропатенскому, вторгся с 4 тысячами понтийцев и 4 тысячами армян в пределы своего царства70. За три года, проведенные на чужбине, царь стал мудрее, в его характере исчезают появившиеся было в конце 70-х годов старческая капризность и стремление видеть в желаемом действительное, зато усиливаются целеустремленность и поразительная для шестидесятишестилетнего возраста энергия. В то же время Митридат становится более жестким - не жестоким, когда причинение зла другим доставляет удовольствие (таким Митридат Эвпатор не был никогда), а жестким, когда к злу без колебаний прибегают во имя достижения цели. Он уже никому не доверял и все, что можно, старался делать сам. Население Понта встречало Митридата Эвпатора как освободителя.

Для римлян появление Митридата в его царстве оказалось полной неожиданностью. Легионеры Адриана и Сорнатия успели уже привыкнуть к мирной жизни, часть их "исполняла личные поручения командиров, другая, отлучившись, занималась торговлей". Расквартированный в Понте флот Гая Валерия Триария римляне использовали для борьбы против пиратов, которые к тому времени сделали море "совершенно недоступным для мореходства и торговли". Митридат Эвпатор прошел через Малую Армению, где еще оставались верные ему крепости, в долину Лика и приближался к тем местам, где осенью 71 года пережил наибольшее в своей жизни унижение. Застав Фабия Адриана врасплох, Митридат в первой же стычке обратил его в бегство, убив 500 неприятелей. Фабий освободил и вооружил для войны всех рабов, бывших у него в лагере, но в длившейся целый день новой битве воевавшие у римлян фракийцы и понтийцы толпами перешли на сторону царя. Победа казалась близкой, однако в гуще боя Митридат был ранен и его пришлось поспешно вынести с поля битвы.

Фабий Адриан заперся в Кабирах, призывая на помощь Лукулла и Триария. Триарий, прекратив военные действия против пиратов в Эгейском море, в начале 67 года высадился в Понте. Вместе с легионом Сорнатия ему удалось снять осаду с Кабир и соединиться с Адрианом, приняв командование над всеми римскими войсками в стране. Митридат отступил к Комане, за реку. Он рассчитывал частью сил напасть на римлян на марше, а другую переправить по близлежащему мосту им в тыл. Однако, мост под тяжестью воинов обвалился, и царский замысел не удался. На этом, однако, успехи Триария кончились. Считая Кабиры недостаточно укрепленными, Триарий без боя оставил их Митридату. Царь настиг отступавших на северо- запад римлян на горной дороге. Оба войска выстроились друг против друга для сражения, но его не произошло, так как "поднялся такой ураган, какого не помнят, сорвал у того и у другого палатки, подхватил груз и вьючный скот и из людей некоторых сбросил в пропасть". Триарий с войском заперся в Газиурах. временем, Тигран зимой 68 - весной 67 года вошел в Малую Армению. В одной из приграничных крепостей он осадил дважды изменника Луция Фанния, перебежавшего сначала от римлян к Митридату, а потом от Митридата к Лукуллу. В крепости находились немалые сокровища, поэтому Лукуллу наконец-то удалось уговорить легионеров покинуть Месопотамию и выступить на помощь товарищам. При приближении римлян Тигран снял осаду и вернулся в свое царство. Лукулл вновь вступил в Понт.

Понтийский царь, между тем, осадил крепость Дадасы, куда легионеры Адриана и Сорнатия посвозили имущество. Узнав об этом, а также о приближении Лукулла, стоявшие в Газиурах солдаты, опасаясь, как бы их пожитки не достались Митридату или лукулловым легионерам, заставили Триария дать сражение. Ночью Гай Триарий вышел из крепости по направлению к Зеле, где находились царские сторожевые отряды. Местность представляет собой равнину, на которой находится много высоких холмов, отделенных друг от друга глубокими долинами. На одном из этих холмов расположен город Зела, а другой, самый высокий, называли горой Скотия. Здесь Митридат Эвпатор ранним утром и принял бой с римлянами. "Долгое время сражение было нерешительным; тогда царь усиленным натиском на своем участке решил исход битвы и, рассеяв неприятелей, запер их пехоту в болотистой низине, где они погибли, не имея возможности выстоять. Конницу же он преследовал на равнине, энергично стараясь использовать счастливый поворот судьбы, пока какой-то римский центурион, бежавший около него, как раб, не нанес ему в бедро глубокой раны мечом, не надеясь, что сумеет поразить его в спину из-за панцыря. Ближайшие к Митридату тотчас убили его, Митридат же был унесен в тыл, и его друзья поспешно отозвали войско назад, несмотря на блестящую победу.

Среди сражающихся возникло смятение и недоразумение при такой бессмысленной команде об отступлении, возник страх, нет ли чего ужасного с другой стороны. Узнав, наконец, в чем дело, воины окружили Митридата на равнине и шумели, пока неувидели Митридата живым. Как только Митридат поднялся, он стал тотчас упрекать тех, кто отозвал войско из боя, и в тот же день вновь повел армию на римский лагерь, но римляне в страхе уже успели бежать из него". Такого разгрома римское войско не знало четыре десятилетия, со времен Аравзиона. Потери армии, насчитывавшей два легиона и флотские команды, составили более 7 тысяч человек, то есть около 70 процентов общего числа, при этом погибло 150 центурионов и 24 военных трибуна - практически весь командный состав71. Трупы римлян остались на поле боя и только через три года были похоронены Помпеем. Позже Цицерон, патетически восклицал на форуме о битве при Зеле: "Позвольте мне здесь, квириты, по примеру поэтов, излагающих историю Рима, умолчать о нашем несчастье, которое было столь тяжелым, что полководцу принес эту весть не гонец с поля битвы, а молва". Победа Митридата Эвпатора была тем более славной, что он сражался с войском, примерно равным по численности его собственному; чтобы обойти это обстоятельство, римские историки попросту замалчивают число понтийских воинов под Зелой. Однако, успех не вскружил царю голову. Узнав о приближении Лукулла, Митридат уклонился от боя с ним и ушел в Малую Армению, к Талаврам, ожидая там подхода Тиграна. По дороге царь либо забирал с собой запасы продовольствия, либо уничтожал их, заранее оставляя Лукулла без провианта. Одновременно Митридат Атропатенский, зять Тиграна, вторгся в Каппадокию.

Через несколько дней после сражения под Зелой Лукулл встретился в долине Лика с остатками войска Триария, которого ему пришлось прятать от разъяренных солдат. Лукулл решил преследовать Митридата Эвпатора в Малой Армении, но, пройдя несколько дней по стране и не находя провизии, "фимбрианцы" вновь взбунтовались. "Нет такого унижения, - пишет Плутарх, - которому не подверг бы себя тогда Лукулл: он уговаривал каждого из солдат поодиночке, с малодушными слезами ходил и палатки в палатку, некоторых даже брал за руку. Но солдаты отталкивали его руку, швыряли ему под ноги пустые кошельки и предлагали одному биться с врагами - сумел же он один поживиться за счет неприятеля!"72. В конце концов полководцу, играя на противоречиях между "фимбрианцами" и солдатами своего третьего легиона, удалось уговорить солдат прослужить еще лето с условием, что они будут уволены, если за это время не появится неприятель, чтобы дать им сражение.

Лукулл прибегал к отчаянным мерам, чтобы исправить положение в свою пользу. Он направил просьбу о помощи свояку, проконсулу Киликии Квинту Марцию Рексу, появившемуся в марте 68 года в Ликаонии с тремя легионами, однако при Рексе находился Публий Клодий (в дальнейшем Рекс назначил Клодия командующим флотом), и под его влиянием наместник Киликии Лукуллу отказал.

Между тем, на жизнь Митридата было подготовлено покушение. В его свите находился некий Аттидий, бывший римский сенатор, по суду изгнанный из Италии, нашедший убежище у понтийского царя и введенный в число его "друзей". Этот Аттидий замыслил убить Митридата, в заговор был вероятно вовлечен также полководец Митридата Менемах. Заговор, однако, был раскрыт, Менемах сумел бежать к Марцию Рексу, а Аттидия, не считая справедливым подвергнуть пытке человека, бывшего некогда римским сенатором; замешанных же вместе с ним в этот заговор, он подверг страшнейшим мучениям. Вольноотпущенников же, которые были соучастниками Аттидия в этом замысле, он отпустил невредимыми, говоря, что они служили своему господину.

Однако, вскоре по Лукуллу был нанесен окончательный удар в Риме. После Зелы его противники провели в народном собрании законы об отстранении Луция Лициния Лукулла от командования и о предоставлении легионерам, срок службы которых истек, отпуска. Ведение войны поручалось Манию Ацилию Глабриону, консулу 67 года, получившему вифинское наместничество.

Как только известия об этом достигли лагеря Лукулла, его солдаты потребовали оставить Малую Армению и уйти в Галатию. Там полководец и стал с войском, которое понемногу от него расходилось.

После этих событий к лету 67 года до н.э. Митридат Эвпатор возвратил почти все свое царство. Сопротивление ему оказал лишь Эвпаторий на Ирисе, им же и основанный, и в наказание разоренный, кроме того вне власти Митридата остались Синопа и Амис. Тогда же Митридат восстановил власть над Колхидой, послав туда в качестве наместника уцелевшего родственника Дорилая Моаферна, дядю матери историка и географа Страбона.

Одновременно Тигран завоевал всю Каппадокию. Ариобарзан в очередной раз бежал из своего царства и римские магистраты отсылали его как надоедливого просителя один к другому. Каппадокия была передана Митридату Эвпатору, в стране между октябрем 67 и октябрем 66 года до н.э. была отчеканена его монета. Сам Митридат, расположившись на границе с Вифинией, опустошал ее восточные районы.

Можно было подумать, само время отступило на семь лет назад под натиском Митридата. Однако, на самом деле многое изменилось, и изменилось не в его пользу. Если в 73 году Митридат Эвпатор располагал ресурсами богатейшей страны Восточного Средиземноморья, то к началу 66 года до н.э. в его разоренном царстве начался голод, если в 73 году понтийский царь имел более чем стотысячную армию и флот в сотни кораблей, то через семь лет он мог противопоставить римлянам лишь 30 тысяч пехотинцев и 3 тысячи всадников, да и то отличавшихся в большинстве своем низкой дисциплиной и плохой выучкой, а кораблей не имел вовсе.

В начале 66 года расстроился союз с Тиграном II. После ухода из Армении Лукулла там разгорелась борьба за власть, царь обвинил в заговоре и казнил одного из своих сыновей, внуков Митридата Эвпатора, подозревая его в подготовке покушения на свою жизнь во время охоты. Когда Тигран зимой 67/66 годов находился на войне в Каппадокии, в Армении против него восстал третий сын, царевич Тигран Младший. Старый Тигран прервал поход и отправился в свое царство на подавление мятежа. Выступление царевича Тиграна было подавлено, сам он бежал в Ктесифон, где женился на дочери Фраата III. До Тиграна-отца дошли сведения, что царевича подстрекал Митридат Эвпатор, и долгому союзу между двумя царями пришел конец.

В середине 66 года до н.э. короткая мирная передышка, которую Митридат Эвпатор получил вследствие внутриполитической борьбы в Риме, закончилась. По предложению народного трибуна Гая Манилия главнокомандование в войне против понтийского царя было предоставлено сорокалетнему Гнею Помпею. О Помпее написано очень много, главным образом как о неудачливом сопернике Цезаря. Немало красноречия потратил на него, например, Т.Моммзен, писавший, что Помпей "самый скучный и неуклюжий из всех претендентов в великие люди", "истинно оптиматская и истинно римская посредственность"74, "всегда снедаемый честолюбием, он пугался собственный целей". Однако, такие оценки, как и большинство данных Моммзеном, предвзяты и несправедливы. Гораздо более соответствует истине мнение С.Л.Утченко: "Это был крупный римский вельможа, в меру образованный и просвещенный - его последняя фраза, обращенная к жене и сыну за несколько минут до трагической гибели, была цитатой из Софокла - и, видимо, с ранних лет воспитанный в духе аристократического уважения к римским законам и обычаям. Его наиболее характерной чертой было отсутствие авантюризма, то есть того качества, которое весьма импонирует многим историкам, как древним, так и новейшим. Помпей как и многие военные люди, имел определенное понятие (и чувство!) долга, был человеком дела, а не дальних политических расчетов и комбинаций. Он поступал в каждый данный момент "как должно", и, вероятно, мало задумывался над тем, что из этого воспоследует для будущего".

Получив командование в войне с понтийским царем, Помпей некоторое время оставался в Киликии, где с ним попытался завязать переговоры Митридат. Помпей ответил через перешедшего к римлянам бывшего царского полководца Метрофана, что мир может быть заключен, если Митридат выдаст перебежчиков и передаст себя в руки римлян. Царь отверг эти неприемлемые условия, слух о которых едва не вызвал мятеж в его войске. Сам Помпей отправил посольство к Фраату III, обещая ему за помощь, как ранее Лукулл, Месопотамию. Парфянский царь, который вместе с Тиграном Младшим готовил поход в Армению, благосклонно отнесся к римскому предложению и пообещал сотрудничество. Для сбора войск Помпей остановился в Галатии, у крепости Данале в области трокмов. Недалеко отсюда располагался с остатками своей армии Лукулл. Помпей демонстративно изменял распоряжения Лукулла, "отменял наложенные наказания, отнимал полученные награды и вообще ревностно старался показать сторонникам Лукулла, что тот не имеет уже никакой власти". Лукулл принес жалобу на это в сенат. Друзья организовали встречу двух полководцев, чтобы помирить их.

Сначала все обстояло благопристойно, но затем посыпались взаимные обвинения. Помпей заявлял, что Лукулл, мол, "сражался с театральными и призрачными царями, ему же предстоит борьба с настоящим войском, научившимся воевать на неудачах", на что Лукулл возражал, что Помпей, "привык, подобно стервятнику, набрасываться на убитых чужою рукою и разрывать в клочья останки войны. Так, Помпей приписал себе победы над Серторием, Лепидом и Спартаком, которые принадлежали, собственно, Крассу, Метеллу и Катулу. Поэтому неудивительно, что человек, сумевший присоединиться к триумфу над беглыми рабами, теперь всячески старается присвоить себе славу армянской и понтийской войны". Попытка примирения кончилась тем, что Помпей запретил солдатам подчиняться Лукуллу, оставив последнему только тысячу шестьсот легионеров, которых "из-за строптивого нрава считал для себя бесполезными, а для Лукулла опасными". Вскоре Луций Лукулл уехал в Италию; на этом закончилась военная карьера одного из самых талантливых римских полководцев, воевавших с Митридатом.

Помпей вторгся в Понт летом 66 года до н.э. Приграничные районы страны были опустошены, не хватало продовольствия, в царском войске началось массовое дезертирство. "Тех, кого Митридат ловил, он вешал, выкалывал глаза и сжигал". Драконовскими мерами царь приостановил разложение войска, однако, в конце концов, вынужден был отступить в менее разоренную Малую Армению, где были сосредоточены значительные запасы оружия, продовольствия и ценностей.

Там его нагнал Помпей. В первом сражении римский полководец ложным отступлением своих всадников заманил несколько отрядов царской конницы в засаду, а затем обратил в бегство, рассчитывая вместе с ними ворваться в лагерь понтийцев. Однако Митридат вовремя вывел из лагеря пехоту и сорвал замысел Помпея. Уступая противнику в численности, обученности и дисциплинированности войска, Митридат решил использовать против Помпея апробированную стратегию изматывания неприятеля. Понтийцы отошли в область Анголисена и стали укрепленным лагерем на горе Дастрака в районе Дастир (нынешний Достал) на Евфрате. Помпей окружил лагерь Митридата укреплениями и рвами, хотя в целом его действия были безуспешны. Но римлянину, "при помощи некоторых людей", удалось подчинить себе соседнюю Акилисену (Анаиту), отрезав Митридата от Великой Армении, кроме того, из Киликии на помощь ему вышли три дополнительных легиона. Ввиду этого на 45 или 50-день осады царь решил незаметно для римлян вывести войско из укрепления под Дастирами. "Чтобы скрыть свое намерение он произвел фуражировку на более широком пространстве, вплоть до равнин, примыкающих к расположению неприятеля; он также назначил на следующий день прием многим лицам, чтобы отвлечь подозрение, и распорядился развести по всему лагерю побольше огней; затем, во вторую ночную смену он провел свое войско мимо самого неприятельского лагеря".

Помпей догнал шедшего по направлению к приморским областям Митридата только с наступлением дня; царь уклонялся от сражения, лишь его всадники вели арьергардные бои с противником. На ночь Митридат укрыл армию в густом лесу, а затем продолжил движение на север.

В конце дня царское войско подошло к холму с крутыми склонами в лесистой местности у Лика (на месте позднейшего Никополя, ныне Пюрк), на котором стало лагерем. Помпей подошел туда только следующим вечером. Митридат, понимавший, что в открытом бою его плохо подготовленному и недисциплинированному войску не взять верх над легионами, начал выстраивать свою армию для нового отступления. "Помпей , заметив приготовления врагов, опасался пойти на такое рискованное дело, как битва в темноте, считая, что достаточно только окружить врагов со всех сторон, чтобы они не могли бежать; днем же он надеялся неожиданно напасть на царя. Но старшие начальники войска Помпея пришли к нему с настоятельной просьбой и советом немедленно начать атаку. Действительно, мрак не был непроницаемым, так как Луна на ущербе давала еще достаточно света, чтобы различать предметы... Луна была за спиною у нападавших римлян, и так как она уже заходила, тени от предметов, вытягиваясь далеко вперед, доходили до врагов, которые не могли правильно определить расстояние. Враги думали, что римляне достаточно близко от них, и метали дротики впустую, никого не поражая. Когда римляне это заметили, они с криком устремились на врагов". Первый удар помпеевы легионеры обрушили на выстроившийся в низине понтийский обоз. Римляне принялись бросать в них с высоты камни, метать стрелы и дротики со всех сторон, неизбежно раня часть по причине их числа, и они довели их до последней крайности, варвары были построены не для битвы, а для марша, и как мужчины, так и женщины двигались рядом с конями, верблюдами и всеми видами поклажи, одни ехали верхом, другие на колесницах, крытых повозках или телегах, в беспорядке и замешательстве, и так как некоторые уже были ранены, а другие опасались быть ранеными, они впали в смятение, и вследствие этого были тем более легко избиты, что сгрудились вместе. Они претерпели это, еще когда были атакованы на расстоянии. Но когда римляне, израсходовав свои метательные снаряды, спустились к ним, ближайшие ряды неприятелей были истреблены, одного удара было достаточно для их гибели, так как большинство было безоружным, а в центре давили друг друга, так как все по причине опасности со всех сторон ринулись туда. Так они погибли, толкая повсюду и затаптывая друг друга, неспособные защитить себя или проявить хоть какую-то отвагу по отношению к неприятелю. Римские авторы отмечали необычайное ожесточение этой битвы. В передовых отрядах понтийцев сражалось некоторое число всадников, которые, "спешившись без приказания, стали помогать своим ... Когда же против них появилось большее число римских всадников, то вышедшие без коней всадники Митридата всей толпой бросились в лагерь, чтобы сесть на коней и сразиться с нападающими римлянами при равных условиях". В лунном свете "те, которые вооружались еще наверху в лагере, увидев, что они бегут с криком, не зная, что случилось, и, полагая, что они обратились в бегство и что их лагерь взят с обеих сторон, бросили оружие и стали убегать. Так как это место не имело выхода, то они сталкивали друг друга, бросаясь в разные стороны, пока не свалились на острые камни кручи. Остальное для Помпея было уже легким делом: он принялся убивать и захватывать еще не вооруженных и запертых на месте, окруженном крутыми скалами". На Лике погибло или было пленено 10 тысяч понтийцев.

Митридат Эвпатор бежал из лагеря с восьмьюстами всадниками. По дороге отряд рассеялся и царь остался с двумя телохранителями и наложницей Гипсикратией. Это была женщина, "всегда проявлявшая мужество и смелость, так что царь называл ее Гипсикратом. Наложница была одета в мужскую персидскую одежду и ехала верхом; она не чувствовала утомления от долгого пути и не уставала ухаживать за царем и его конем". Вчетвером они достигли крепости Синорега в 22 километрах от Евфрата. Там вскоре собралось три тысячи пехотинцев и несколько сот конников. Митридат заплатил воинам жалованье за год вперед и раздарил своим спутникам хранившиеся в сокровищнице драгоценные одежды. Кроме того, "каждого из своих друзей царь снабдил смертоносным ядом, чтобы никто против своей воли не попался в руки врагов".

Из Синореги Митридат Эвпатор отправил посольство к Тиграну, но тот заключил митридатовых послов под стражу, а за его голову назначил награду в 100 талантов. Узнав об этом, Митридат быстро, насколько позволял груз в 6 тысяч талантов, прошел вверх по Евфрату и через четыре дня пересек его истоки, оказавшись в армянских владениях. Здесь он дал своему отряду трехдневный отдых, а затем, отбив нападение подвластного Тиграну населения Хордзены и, преодолев сопротивление иберов, достиг Колхиды.

3.5 Кавказ

Колхида, богатая продовольствием и лесом, осеню 66г. до н.э. оставалась последней частью бывшей Черноморской державы, над которой Митридат Эвпатор сохранял власть. Прибыв в Фасис, понтийский царь занялся строительством флота, сбором войска и развернул энергичную дипломатическую деятельность. Главные усилия он направил на достижение союза с иберами и албанами, закрывавшими Помпею путь в страну колхов.

Иберия и расположенная восточнее Кавказская Албания располагали значительными военными ресурсами. Страбон указывал, что иберы "в случае каких-либо тревожных обстоятельств выставляют много десятков тысяч воинов как из своих, так и из числа скифов и сарматов", а об албанах, что "войско они выставляют более многочисленное, чем иберы: именно, они вооружают 60 тысяч пехотинцев и 22 тысячи всадников".

Навряд ли достижение союза с горными царствами было для Митридата легким делом, тем более, что с иберами по пути в Колхиду ему даже пришлось сражаться. Подробности переговоров Митридата Эвпатора с иберами и альбанами неизвестны, однако, как свидетельствуют последующие события, они оказались вполне успешными.

Помпей после битвы на Лике, не задерживаясь в Малой Армении, где продолжали сопротивляться понтийские гарнизоны, по следам Митридата вышел к границам Колхиды77, у Куры дорогу ему неожиданно преградило семидесятитысячное войско иберов и албанов во главе с царями Артоком и Орозом78. В ожесточенной битве римлянам удалось окружить в подожженном лесу часть войска противника и уничтожить его, после чего остальные отступили. Однако, идти вперед Помпей не решился и отступил в Великую Армению.

К этому времени Фраат III и Тигран Младший, заставив Тиграна II уйти в горы, окружили Артаксату, но во время затянувшейся осады между зятем и тестем возникли разногласия, в результате которых парфянский царь возвратился восвояси. Этим не преминул воспользоваться Тигран-старший, наголову разгромивший сына у стен столицы. Мятежный царевич собрался обратиться за помощью к Митридату Эвпатору, но, узнав о поражении и бегстве понтийского царя, адресовал свою просьбу его победителю.

Оценив положение и возможность без потерь подчинить Армению, Гней Помпей прервал преследование Митридата и по долине Аракса подошел к Артаксате на расстояние 12 километров.

Престарелый Тигран II, чье царство не могло сопротивляться двойному нападению, вынужден был явиться в римский лагерь и униженно просить Помпея о мире. Римский полководец сохранил за Тиграном престол и провозгласил "другом и союзником римского народа". Под его властью была оставлена Великая Армения, ему же передавались восточные районы Малой Армении, Помпей также подтвердил, нарушая условия заключенного в начале года договора с Парфией, право Тиграна II на титул "царь царей" и на области Северной Месопотамии с Кордуэной. Со своей стороны Тигран брал на себя обязательства, связанные со званием "друга и союзника римского народа". Он выплатил Помпею дань в 6 тысяч талантов серебра, а кроме того раздал каждому легионеру по 50 драхм, центурионам - по тысяче драхм, а легатам и начальникам конницы - по таланту. Тигран Младший оказался в обиде: ему была дана только Софена, да и за счет той должна была выплачиваться часть дани. Царевич попытался очередной раз сменить покровителя, но был заключен. После того как хранители подчиненной Тиграну Младшему крепости отказались выдать сокровища, Помпей приказал заключит пленника в оковы. Устроив римские дела в Армении и оставив там легион Луция Афрания, Помпей вновь выступил в направлении Колхиды. С тремя легионами он стал на Куре в районе Анаиты. В канун праздника Сатурналий (17 декабря 66 г. до н.э.) римляне оказались атакованными сорокатысячным войском албанов. Ороз потерпел поражение и на этот раз принял предложение Помпея о мире и пропуске римских войск; но путь в Колхиду лежал не через Албанию, а через Иберию, царь которой Арток не пропустил римлян.

Воевать против иберов зимой Помпей не стал и только по весне 65 года вторгся во владения Артока. Путь к крепости Гармозика (Армазисхеви), где находилась царская ставка, прикрывала крепость Севсамор (Цицамури). Пока Помпей осаждал эту крепость, Арток ушел за Куру и сжег мост. Римлянам удалось нанести поражение нападавшим из-за реки иберийским отрядам, после чего Помпей стал готовиться к переправе через Куру. Арток запросил мира и в знак доброй воли восстановил мост, но когда помпеевы легионы перешли Куру, бежал к реке Пелор. В битве у Пелора иберы потерпели поражение, потеряв 9 тысяч убитыми и 10 тысяч попавшими в плен. Однако, иберийские воины рассеялись по окрестным лесам и нападали на легионеров, стреляя из луков с деревьев. Чтобы обезопасить себя, Помпей приказал вырубать леса. Тогда Арток вновь прислал мирные предложения и дары - золотое ложе, стол и трон, - но Помпей потребовал дать в заложники царских детей. Царь иберов сначала отклонил такое условие и лишь Dio Cass.,XXXVI,54,1; Plut.Pomp., после того, как Помпей перешел через Пелор, выдал требуемых заложников.

Пока Помпей воевал то с иберами, то с албанами, Митридат построил в Диоскурии флот и, оставив в Колхиде правителем Орхоза, отплыл на Боспор с военными силами, которые Аппиан называет "значительными".

Когда летом 65 г. до н.э. помпеевы легионы наконец прошли Сурамский перевал и, преодолевая сопротивление Орхоза, разбитого и оттесненного в горы, вышли к побережью Понта Эвксинского, Митридата Эвпатора ни в Фасисе, ни в Диоскурии уже не было. Помпей вызвал в Фасис командующего флотом Сервилия, намереваясь продолжить погоню за Митридатом по морю, но в это время войну ему вновь объявили албаны, колебания стали проявлять иберы, и римский военачальник спешно оставил Колхиду. Боясь углубляться в Иберию, он избрал окружной путь в Албанию через Армению.

Перейдя Куру и преодолев устроенные албанами у переправ деревянные заграждения, римляне прошли вглубь страны. На реке Абант (Алазань) произошло сражение с многочисленной - 60 тысяч пехотинцев и 12 тысяч всадников, - но плохо вооруженной албанской армией, которой командовал брат царя Коз82. Битва была настолько ожесточенной, что самому Помпею пришлось сражаться врукопашную и, хотя Коз пал в бою, легионы оказались так потрепанными, что римский командующий пошел на мировую с Орозом и, обменявшись с албанским царем подарками, вернулся в Армении. Оттуда Помпей оповестил сенат о победе над Албанией, а присланные ему Орозом позолоченное ложе и другие безделушки объявил данью. Что же до такой мелочи как чересчур уж стремительный уход из "побежденной" страны, его Помпей с вполне серьезным видом объяснил непреодолимыми препятствиями со стороны ... местных змей (вероятно, говорить о зиме и морозе явно не представлялось возможным, потому пришлось привлечь пресмыкающихся). Не очень удивитльно, что Помпею поверили в Риме: те, кто, сваливая Лукулла, расчищал пьедестал для своего кумира, жаждали известий о его победах, гораздо удивительней, что иные современные исследователи без тени иронии пишут, будто Помпей "превратил царства Иберии и Албании в вассалов Рима".

Некоторые историки высказывают мнение, что поход Помпея на Кавказ преследовал цели, выходящие далеко за пределы преследования Митридата: установление контроля над путями движения северопричерноморских кочевников на Ближний Восток и торговым путем в Среднюю Азию и Индию. Однако, факт, что Помпей не предпринял никаких мер для реального закрепления римского присутствия в Иберии и Албании, противоречит таким предположениям.

Когда легионы Помпея вернулись в Артаксату, Фраат III, знавший об их кавказских "успехах" гораздо лучше сената, вдруг "вспомнил" о злоключениях своего несчастного зятя и, заняв под предлогом его заточения северную Месопотамию и Кордуэну, потребовал соблюдения заключенного Суллой и подтвержденного Помпеем соглашения о разграничении сфер влияния по Евфрату. В ответ Помпей заявил, что границе лучше быть не по Евфрату, а по справедливости, и, подкрепляя слова делом, заключил союз с враждебными Фраату правителями Элама и Мидии, а также выслал против парфян Афрания. Последний успешно дошел до Арбел, но зимой 65/64 годов заблудился в месопотамской степи и лишь при помощи жителей Карр (Харрана) благополучно достиг Сирии, так что его судьба стала известна Помпею только весной 64 года.

К этому моменту главнокомандующий на Востоке, перезимовав в Хоспии, находился в Малой Армении, где занимался взятием остававшихся верными Митридату крепостей. В приграничных с Понтом областях три его манипула уничтожили моссинойки (гептакометы). Они "поставили на дорогах сосуды с опьяняющим медом, добываемым из ветвей деревьев, а затем напали на римских солдат, напившихся меду и потерявших сознание, и легко умертвили их". Но это была, пожалуй, единственная для римлян неприятность. Большинство крепостей сдавалось без боя. В Синореге гарнизон отказался повиноваться дочери Митридата Дрипетиде и открыл ворота легату Помпея Манлию Приску; тогда царевна приказала начальнику гарнизона евнуху Менофилу заколоть ее, а затем покончить жизнь самоубийством. Зато жена Митридата Эвпатора Стратоника, осажденная в Симфорионе, где хранились огромные сокровища, сама сдала римлянам крепость в обмен на гарантию жизни и неприкосновенности ее сыну Ксифару. Однако, тот находился с отцом и его жизнь и безопасность более зависели от Митридата, чем от Помпея. Римский военачальник оставил Стратонике большую часть сокровищ, приняв лишь те из подарков царицы, которые могли служить украшением храмов или годились для триумфа. Других наложниц Митридата, попавших в руки римлян в крепостях малой Армении и происходивших из семей правителей и полководцев, Помпей отправил по домам.

В митридатовых крепостях римлянам достались огромные сокровища, оценивавшиеся в двадцать две с половиной тысячи талантов.

Закончив к лету 64 г. подчинение крепостей Малой Армении, Помпей направился в Амис. Здесь он занялся устройством дел в завоеванных землях. Территорию собственно Понта Помпей разделил: западная часть до Фарнакии в составе 11 областей была объединена в одну провинцию с Вифинией, а восточная с Фарнакией и Трапезунтом - отдана вместе с Малой Арменией получившему царский титул галату Дейотару, сыну Думнорига. В отдельное владение Помпей выделил Коману Понтийскую, назначив в ней верховным жрецом-правителем Архелая, сына Архелая. Расположенный у юго-западных границ Понта Митридатион был передан тетрарху трокмов Богодиатару остальные галатские области Помпей тоже переделил, часть земель тектосагов досталась зятю Дейотара Кастору, сыну Саокондария, еще какое-то владение в Галатии - Домнелею. В Каппадокии римляне в пятый раз восстановили Ариобарзана, в Пафлагонии власть получили Аттал и Пилемен, а правителем Колхиды Помпей назначил Аристарха.

Получив в Амисе от Афрания исчерпывающие сведения о положении дел на восточносредиземноморском побережье, где дюжина образовавшихся в результате распада государства Селевкидов и последующего краха Переднеазиатской державы Тиграна слабых, но богатых царств и владений сулили верный и легкий успех, Помпей осенью 64 г. до н.э. выступил в поход на Ближний Восток. Для борьбы против Митридата, укрепившегося в Северном Причерноморье, Помпей приказал установить морскую блокаду его владений3.

3.6 Смерть Митридата

Покинув в начале 65 г. до н.э. Колхиду, Митридат направился по кавказскому побережью Черного моря на северо-запад. Его путь лежал чере земли племен, живших грабежами и работорговлей, а в перерывах между походами обрабатывавших скудные участки в лесах. Первой за нынешней рекой Бзыбь лежала страна гениохов, разделенная между четырьмя «царями». С ними Митридат без особого труда договорился о проходе. Однако уговорить зигов, живших севернее, приблизительно между нынешними Сочи и Туапсе, беглецу не удалось. «От намерения пройти через страну зигов ему пришлось отказаться из-за ее суровости и дикости, лишь с трудом удалось Митридату пробраться вдоль побережья, большую часть пути продвигаясь у моря». Дальше находилась страна кавказских ахейцев, с которыми Митридат когда-то жестоко воевал. Сведения источников о походе понтийцев через их страну противоречивы. Аппиан сообщает, что Митридат «ахейцев обратил в бегство и преследовал»84, а согласно Страбону именно «при их поддержке царю удалось завершить свое путешествие из Фасиса»85. Можно предположить, что ахейцы сначала недружелюбно отнеслись к прежнему противнику, но затем переменили расположение на благоприятное. Минув и их страну, Митридат Эвпатор наконец достиг области меотов, граничившей с азиатским Боспором. Многочисленные правители Меотиды «приняли его, пропустили его и обменялись с ним многими подарками». Преодолев без остановок почти семисоткилометровый путь, Митридат возвращался в места, где, возможно, провел часть своей юности и где последний раз побывал пятнадцатью годами ранее.

Боспором пятый уже год правил в качестве дружественного Риму самостоятельного царя сын Митридата Махар. Он, однако, как оказалось, не приобрел прочной поддержки, и едва у восточных рубежей царства появился Митридат Эвпатор, весь азиатский Боспор признал его власть. Сын послал к Митридату послов с оправданиями, что де "по необходимости служит римлянам", но этим только вызвал у отца крайний гнев. Сжегши свой флот, Махар бежал на европейский берег Боспора Киммерийского, и там был убит приближенными, которым Митридат Эвпатор пообещал прощение и деньги.

Войдя в Пантикапей, Митридат направил к Помпею еще одно посольство, соглашаясь на выплату римлянам дани и выдачу заложников. Царские посланники были приняты только в 64 году и привезли ответ, равнозначный отказу: римский полководец требовал личного приезда царя86.

Тогда Митридат приступил к осуществлению созревшего у него грандиозного замысла: он намеревался, заключив союз со скифами, сарматами и кельтами, вторгнуться, пока главные силы римлян заняты на востоке, прямо в Италию . "Будучи деятелен от природы и испытав много неудач, но много и удач, он полагал, что для него нет ничего недостижимого или безнадежного; в случае же неудачи он предпочитал погибнуть вместе со своим царством, сохраняя высоту духа, нежели, лишившись власти, жить в унижении и бесславии. Такими замыслами он укрепил себя, ибо, чем более слабели его физические силы, тем более он укреплялся силою духа, так что даже телесная слабость уменьшалась от высоких помыслов". Для задуманного похода царь готовил на Боспоре массы оружия, "не щадя ни лесного материала, ни рабочих быков для изготовления тетив" и за полтора года собрал хорошо обученную тридцатишеститысячную армию, "много прочего войска", а также флот.

Однако, "подготовка новой войны против Рима, резкое увеличение поборов и реквизиций, набор в царскую армию рабов и прочее, а также расстройство торговли, связанное с блокадой черноморских портов римлянами, вызвали недовольство городов Северного Причерноморья", усиленное последствиями необычайно сильного для этих мест землетрясения 64 года. Антимитридатовские настроения распространились и при дворе, где по мере неудач в войне все более укреплялось стремление охранить оставшиеся владения ценою подчинения Риму, а значит - ценой жертвы Митридатом Эвпатором. Царь "одних уличал и наказывал, других хватал по подозрению до того, как они могли бы что-то совершить, и никому уже не доверял".

Недовольство Митридатом усилилось зимой 64/63 года, когда во время его болезни клика придворных евнухов стала чинить грабежи и насилия. Валерий Максим, в частности, упоминает о "крестах, которые он воздвиг, чтобы распять своих друзей по наущению евнуха Гавра"87. Обстановка настолько обострилась, что по выздоровлении царь счел необходимым укрепить гарнизоны важнейших боспорских городов. Правитель Фанагории Кастор, и без того обеспокоенный казнью некоторых своих друзей, узнав, что во главе посланного в город отряда поставлен его личный враг евнух Трифон, решил, что ждать чего-либо доброго ему не стоит, убил Трифона и призвал горожан к восстанию. Фанагорийцы осадили запершихся на акрополе детей Митридата, обстреливали их из катапульт, а после того, как восставшими были подожжены деревянные стены крепости, им сдались царевичи Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксатр и их сестра Эвпатра, лишь Клеопатра продолжала отчаянно сопротивляться и была вывезена подоспевшими кораблями отца. Восстание фанагорийцев послужило примером для городов европейской части Боспора: Нимфея, Феодосии, а затем и Херсонеса. Царь поспешил отправить к скифским вождям предназначенных им в жены дочерей, надеясь усмирить греческие города копьями и стрелами кочевников. Но брожение охватило уже и войско: едва посланный к скифам отряд потерял из вида Пантикапей, охрана, перебив сопровождавших царевен ненавистных евнухов, присоединилась к восставшим грекам; дочери Митридата были отосланы к Помпею.

Тем не менее, царь решил, не дожидаясь скифов, решил начать поход против восставших. Это решение окончательно оттолкнуло от Митридата придворные круги. Накануне выступления был раскрыт очередной заговор, во главе которого встал сын и наследник Митридата Фарнак. Его соучастники были схвачены и подвергнуты пыткам. Самого же Фарнака царь, которого видный полководец Менофан убеждал - что "не следует ему перед самым отплытием подвергать казни все еще любимого им сына, ибо такие перемены являются следствием войн и прекращаются с их окончанием"89, до поры до времени пощадил. Впрочем, Митридат приказал телохранителям задержать сына. Но когда они ночью пришли исполнить приказ, Фарнак без особого труда привлек их на свою сторону.

В сопровождении своих сторонников и посланных схватить его царских телохранителей, Фарнак немедля бежал в расположенный у стен Пантикапея лагерь римских перебежчиков. Те весьма легко позволили поднять себя против старого царя. Вслед за ними мятеж охватил моряков и некоторые другие части.

Получив известия о случившемся, Митридат послал к бунтовщикам спросить, чего они хотят. Те без обиняков заявили: "Хотим, чтобы царем был его сын, молодой вместо старого, отдавшегося на волю евнухам, убившего уже многих своих сыновей, военачальников и друзей". Тогда царь сам выехал в лагерь мятежников, рассчитывая переубедить их. К этому времени к мятежу присоединился и кое- кто из пантикапейского гарнизона, но римские перебежчики "не допускали их к себе, пока они в доказательство своей верности не совершат какого-либо решительного поступка". Завидев Митридата, гарнизонные решили, что для такого поступка как раз представился случай, и бросились на царя. Едва отбившись, - под ним был убит конь - старик заперся на акрополе Пантикапея, остальным городом без сопротивления овладели сторонники Фарнака. На площади у подножия цитадели молодого человека провозгласили царем и, за неимением диадемы, повязали голову лоскутом папируса, принесенным из соседнего храма.

Какое-то время спустя Митридат отправил придворных сообщить сыну, что готов передать ему царство в обмен на свободный и безопасный выход. Его посланцы, однако, не возвращались. Тогда, царь принял решение покончить с собой. Он отпустил, похвалив за верность, телохранителей и оставшихся верными друзей; некоторых из них мятежники убили, как только те вышли из цитадели. Митридат и две его дочери, Митридатис и Нисса, поднялись на верхний этаж дворцовой башни, где выпили яд. Женщин умерли, но сам Митридат оставался живым сказались противоядия, которые он, опасаясь покушений, принимал в течение всей своей жизни. Тогда царь сам приказал начальнику галатских телохранителей Битойту убить себя.

Тело отца Фарнак, наспех забальзамировав, отослал вместе с телами других погибших членов царской семьи и сокровищами в Амис. Известие о смерти Митридата достигло Помпея в Палестине, под Иерихоном, накануне похода на Иерусалим. Занятый войной с иудеями, римский полководец передал приказ похоронить тело Митридата Эвпатора "в Синопе в царской гробнице, восхищаясь его великими подвигами и считая доблестнейшим из царей своего времени".

Заключение

Так умер Митридат, в шестнадцатом поколение потомок Гистаспа, а в восьмом-того самого Митридата, который отпал от македонян и захватил власть над Понтом. Он прожил 69 лет, из них 57 был царем. Власть к нему перешла, когда он был сиротой. Он подчинил себе варваров, и из скифов ему повиновались многие. С римлянами он упорно сорок лет вел войну, в течение которой часто овладевал Вифинией и Каппадокией, он совершил вторжение в Азию, Фригию, Пафлагонию, Галатию и в Македонию; напав на Элладу, он совершил много великих дел, над морем он властвовал от Киликии до Ионического. Он вступал в сражения с лучшими из Римских полководцев; хотя он и потерпел поражения от Суллы, Лукулла и Помпея, но часто и над ними имел большие преимущества и победы.

Духом он, даже в несчастиях, был велик и не поддавался отчаянию. Он не оставлял ни одного пути, чтобы не попытаться напасть на римлян, даже будучи побежденным. Раненный часто врагами или по злому умыслу кем-то другим, он даже в этом случае не останавливался. Телом он был могуч, крепок настолько, что до самого конца ездил верхом, мог метать копья и проезжать в день, меняя коней, 1600 стадий.

Митридат любил эллинство, знал и исполнял эллинские обряды. Будучи столь благоразумен и вынослив, он имел только одну слабость - в наслаждениях с женщинами". Такой эпитафией Аппиан завершает свое повествование о войнах римлян с Митридатом Евпатором.

На акрополе Пантикапея завершилась эпоха свободных и независимых античных государств. С гибелью Митридата 6 Евпатора античный мир окончательно и бесповоротно превратился в римский мир. Последующие полтысячелетия этот мир теснил варварскую периферию в Галлии, Германии, Британии и Дакии, сдвигалась в ту или другую сторону его граница с парфянским Востоком, но в Средиземноморье соперничали только римляне с римлянами.

Был ли у Митридата Евпатора шанс на успех? Видимо, нет. Система эллинистических монархий с ее соединением разнородных элементов, непредсказуемостью царственного произвола и политической неупорядоченностью, сводившими на нет преимущества объединения, задолго до Митридата VI продемонстрировала свою слабость в сравнении с римским, пусть жестоким, но все-таки порядком. Римская дисцыплина оказалась сильней элинской демократии и восточной непостоянности.

Выбор у Митридата был, или повторить путь Аттала III, Никомеда IV, Птолемея II, уступать, заискивать, угождать, стараться выглядеть слабым, или пойти дорогой борьбы, оплаченный кровью и жизнями сотен тысяч людей, в том числе его шестерых детей и его собственною. Человек может подчиняться обстоятельствам, он может пытаться подчинять обстоятельства. Митридат Евпатор следовал второму. В этом причина его трагедии и его исторического обаяния.

Впрочем, сказать что полувековая борьба Митридата Евпатора оказалась совсем совсем бесследной нельзя. Митридат заставил римлян, считаться с греками Востока. Даже само Понтийское царство победители не решились уничтожить, и в урезанном виде, под властью посаженных римлянами правителей оно просуществовало после Митридата Евпатора еще сто двадцать шесть лет, до 63 г. н.э. царствовала до IV века н.э.

Список использованных источников и литературы

1. Бенгтсон Г. Правители эпохи эллинизма / Пер. с нем. и вступит. статья Э. Д. Фролова. -- М.: Наука (ГРВЛ), 1982. -- 391 с. -- 10 000 экз.

2. Бикерман Э. Д. Государство Селевкидов. -- Москва: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1985. -- 391 с.

3. Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Часть 2. Система политического дуализма в ПереднейАзии. -- Москва: Издательство Московского Университета, 1966. -- 305 с.

4. Габелко О. Л. История Вифинского царства. -- СПб.: ИЦ Гуманитарная Академия, 2005. -- 567 с.

5. Елисеев М. Митридат против римских легионов. Это наша война!. -- М.: Эксмо, 2013. -- 320 с. -- (Предыстория Руси).

6. Молев Е. А. Властитель Понта. Монография. -- Н-Н: ННГУ, 1995. -- 195 с.

7. Наумов Л. Митридатовы войны. -- М.: Волшебный фонарь, 2010. 2010. -- 512 с

8. Сапрыкин С. Понтийское царство: Государство греков и варваров в Причерноморье. -- Москва: Наука, 1996. -- 195 с.

9. Талах В. Н. Рожденный под знаком кометы: Митридат Эвпатор Дионис / В. Н. Талах; под ред. В. Н. Талаха, С. А.

10. Чернявский С. Н. Митридат Великий, "последний эллин". - М.: Ломоносов. - 2016.

Размещено на Allbest.ru