Размещено на http://allbest.ru

Историческая реконструкция как метод научного исследования

Содержание

Введение

1.1 Основные подходы к определению понятия «исторической реконструкции», ее содержание, типология и классификация

1.2 Реконструкторы: мировоззрение и методы работы

1.3 Методологический аппарат исторической реконструкции

Глава II. Анализ научно-практической значимости метода исторической реконструкции

2.1 Изучение потенциала метода на основе характеристики экспериментального замкового комплекса «Геделон»

2.2 Состояние и проблемы проектов «ливинг хистори» в российском «научно-любительском» реконструкторском сообществе

2.3 Модель практического проекта

Глава III. Применение метода исторической реконструкции в педагогической практике социогуманитарного образования

3.1 Пример физической реконструкции: игра-квест в стилистике «ливинг хистори»

3.2 Пример теоретической реконструкции: реконструкция на основе обобщающего занятия по дисциплине «Эволюция европейских городов, городской культуры и экономики в Средние века»

3.3 Пример ментальной реконструкции: реконструкция на основе компенсирующего задания по дисциплине «Новая историческая наука»

Заключение

Список литературы

Приложение

Введение

Актуальность проблемы. В медиапространстве современного информационного общества отчетливо наметились тенденции кризиса самопозиционирования, как отдельных индивидов, так и социальных конструктов, в осознании своей идентичности.

В среде обширного и к настоящему времени, сложно систематизируемого поля научно-методологического аппарата социогуманитарного цикла «историческую реконструкцию» вполне уместно сравнить со своего рода «Золушкой» исторического знания.

При внимательном изучении с позиций исторической методологии можно обнаружить, что в значительном объеме проводимых исследований прямо или косвенно затрагиваются процессы, связанные с достоверным воссозданием событий, явлений, фактов, объектов, происходит апелляция к структурам и элементам исторической памяти индивида, группы или целого общества, словом, все, что предположительно входит в пространство направления, именуемого исторической реконструкцией.

С другой стороны, ввиду популяризации фолк-хистори, распространения любительских (и порой, хотя не всегда, непрофессиональных) движений реконструкции, и связанных с этим проектов, попытки некоторых из создателей последних хотят придать этому развлекательно-досуговый и коммерческий характер, что вызывает некоторое отторжение, и порой компрометацию в глазах профессионального научного сообщества. Сторонники «чистой» академической исторической науки воспринимают подобные эксперименты как бессистемное и обывательское профанство, своего рода интеллектуальные «вакханалии», и не ожидают серьезного научно- практического результата от всего, что хоть как то затрагивает реконструкторские эксперименты и концептуальные построения. Тем самымпроисходит неоправданная дискредитация метода, который, пожалуй, из всех существующих, хоть и является далеко не оформленным и в некоторой степени «расплывчатым», тем не менее, может выступить как один из главных и перспективных способов разрешения сложившегося кризиса исторической науки.

Интеллектуальная традиция постмодерна «огнем и мечом» прошлась по системам верификации научного результата, по сути, не только заявив об отсутствии каких-либо мало-мальски значимых критериев достоверности получаемых знаний и теорий, но и поставив под сомнение само получение каких-либо данных в виде концепции, теории или гипотезы как продукта успешной деятельности исследователя.

Впервые вопрос о потенциальной методологической значимости исторической реконструкции был поставлен в условиях антропологического поворота в истории, и в частности, во Франции, еще с научных изысканий Л. Февра и «школы Анналов»; в других странах (и России в том числе) метод заслужил внимания значительно позднее, в 1980-1990-х гг. Февр, изучая проблемное поле реконструкции, акцентировал внимание только на ее одном конкретном виде - ментальной реконструкции: «Сначала детально инвентаризовать, а затем воссоздать духовный багаж, которым располагали люди изучаемой эпохи; с помощью эрудиции, а также воображения восстановить во всей его целостности физический, интеллектуальный и моральный образ эпохи» Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. - С. 107.. Смещение акцентов с анализа совокупности исторического факта в область воссоздания и моделирования совокупной, системной картины объекта исторического познания предъявило соответствующие требования.

В российской исторической науке одним из первых, кто серьезно и основательно отнесся к потенциалу исторической реконструкции, оказался А.Я. Гуревич. Уже позднее, в одном из своих трудов методологического характера, Гуревич констатировал наличие эпистемологической «ловушки», в которой неизбежно оказывается любой историк при вычленении предмета и объекта исследования: «Под объектом принято подразумевать внеположный нашему сознанию фрагмент мира. Это историческое прошлое,

«каким оно, собственно, было»... Восстановить картину того фрагмента прошлого, который мы исследуем, во всей полноте и бесконечном многообразии, во всех его бесчисленных связях и переплетениях нам не дано. То, что мы, историки, изучаем, есть именно предмет» Гуревич А.Я. Территория историка. М.:РОССПЭН, 2005. - 149 с.. Наиболее подходящим способом разрешения этой задачи медиевист видел в применении инструментария исторической реконструкции. Давая ей определение, Гуревич формулирует содержательные стороны исследовательского процесса при обращении к последней: «...историческая реконструкция есть конструкция историка, он возводит ее из сложного сплава сообщений источников и собственных представлений об историческом процессе» Там же, с. 84.. Тем самым, ученый отмечает преобладание личностного фактора в создании модели восстанавливаемого события или явления, и в противовес традициям научного позитивизма, считает подобную тенденцию неизбежной и даже необходимой.

Более того, дальнейшей практикой научного сообщества такая позиция только подтверждалась: «ценности и оценочные суждения -- это важные составные элементы реконструкции исторического прошлого, которые невозможно исключать, так как они помогают в отборе фактов по степени их существенности или несущественности для реконструируемого события. Так как реконструкция включает в себя интерпретацию, то реконструированные факты всегда ценностно нагружены» Кадер А.М. Аксиологический аспект исторической реконструкции // Вестник МГУКИ. - 2015. - № 1 (63). - С. 143.. Более того, оценочные суждения в реконструируемых моделях становятся актуальным дискурсом для современного исследователю обществу, осуществляя на него самое непосредственное социокультурное воздействие. К примеру, аудиовизуальным источником исторической реконструкции выступают киноленты Ф. Харлана («Еврей Зюсс», «Великий король») в нацистской Германии и В.М. Петрова в сталинском СССР («Петр Первый», «Чапаев с нами», «Кутузов»): данные кинематографические работы, «документально» воссоздавая облик эпохи, претендовали на психоисторическое воздействие на умы современников, направление их в русле востребованного социального (государственного) заказа.

В настоящее время происходит осознание недостаточной эффективности принципа беспристрастности историка-профессионала, отказ от обезличенной подачи концептуальных наработок. Некоторые из исследователей проблемного поля исторической памяти и реконструктивных приемов, например, А.В. Давыдов, заявляет даже о потребности в насыщении отрасли исторического знания конкретизированными прикладными оценочными суждениями: «Кроме того, оценочные суждения с необходимостью должны присутствовать в научных реконструкциях истории. исторический научный реконструкция геделон

Проанализированные критерии вынесения оценок, предложенные профессиональными философами и историками и существенно дополненные и конкретизированные автором, позволят не только избежать субъективности и предвзятости выводов историка, но и поспособствуют повышению качества исследований, что отразится на более высоком уровне корректности понимания событий, процессов, явлений и людей» Давыдов В.А. Ценности и оценочные суждения в исторических реконструкциях // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2010. - № 126. - С. 136.. Но, вместе с тем, следует оговориться об условиях введения аксиологического (ценностного) элемента, с тем, чтобы не нарушить основополагающие принципы проведения исторического исследования. К положениям, которые должны соблюдаться при привнесении оценочных суждений историка (автора), следует отнести:

ь Соотнесение оценки реконструктора с критикой, замечаниями и суждениями современников воссоздаваемой модели предмета исследования;

ь Апелляция к аксиологическому компоненту очевидцев должна производиться опосредованно, интегрировано с самой моделью предмета, быть ее логичной частью, а не как удостоверяющие свидетельства «извне»;

ь Обращение к оценочным суждениям современников в модели реконструкции должно производиться на основе максимально полного учета всех сторон и мнений воссоздаваемого хронотопа.

Было бы несправедливым заявить, что в настоящее время все научное сообщество критично относится к методологическому потенциалу исторической реконструкции, смешивая ее с любительскими мероприятиями ролевиков. Ряд исследователей, в частности, А.В. Давыдов, предлагает наконец определить содержание понятия «историческая реконструкция», а для обозначения деятельности ролевых движений подыскать более корректный термин: «Если же смотреть на этот феномен с психологической или психолингвистической точки зрения, то употребление этого слова ставится под сомнение. Будет неверно говорить о «реконструкции», скажем, речи участников движения или их творчества. Возникает необходимость в поиске подходящего термина» 12Каплуненко А.Е. Об адекватности термина «историческая реконструкция» в контексте неформального молодежного движения ролевиков // Вестник ИрГЛУ. - 2013. - № 4 (25). - С. 74.

Вместе с тем, с другой стороны, такие попытки отделить «любительскую» историческую реконструкцию от «профессиональной» на деле выявляют стремление исследователей к классификации - вычленении ее направлений, типов и видов. Более того, довольно проблематично очертить непосредственный круг проблем и задач, вопросов, которые решает историческая реконструкция во всем видовом многообразии и входящих в нее методов. Наиболее полемичные точки в выявлении содержания такого понятия, исторической реконструкции возникают в контексте попыток дать ей определение, наиболее актуальное и полноценное с позиций современного цикла социогуманитарных наук.

Одна из первых попыток обозначить данное направление в методологии истории принадлежит А.С. Уйбо, который определял его как «конкретный целостный процесс исследования того или иного фрагмента исторической реальности - начиная с поиска источников до завершения рукописи» Уйбо А.С. Проблема реконструкции исторического прошлого. Авт. дисс… канд. филос. наук. М., 1982. -С. 11.. К настоящему времени в русскоязычной научной традиции, при сведении всех имеющихся попыток охарактеризовать термин, можно выделить три основных подхода, а именно определение исторической реконструкции как:

а) воссоздание внешнего вида и сущностных характеристик конкретного предмета исторического прошлого, а также связанная с этим деятельность;

б) социальное движение, ставящее своей целью посредством методов вживания и ролевого «отыгрыша» способствовать разрешению вопросов исторического знания;

в) воссоздание модели культуры в ее материальном и идеальном проявлении.

При этом, англоязычная трактовка термина выглядит гораздо более претенциозной в контексте востребованности научной практикой, в тоже время значительно сужая ее потенциал, делая реконструкцию сугубо «кабинетным» приемом - в переводе выглядит как «научно-познавательное движение, которое ставит целью воссоздание той или иной эпохи» Цит. по: Каплуненко А.Е. Об адекватности термина «историческая реконструкция» в контексте.

Аналогичные трактовки, правда, с той или иной степенью уклона в социокультурный, ценностно-культурологический или повседневно-бытовой аспекты, присутствуют и в ряде других европейских исторических школ и направлений, но, ввиду достаточной сложности и объемности термина к настоящему времени сформулировать наиболее универсальное определение

«исторической реконструкции» практически не представляется возможным. Несмотря на сравнительный кризис критериев верификации научно-практического результата в работе исследователя, следует учитывать, что получаемые по итогам исторической реконструкции модели и воссозданные объекты соответственно должны подходить критериям научной объективности.

При анализе исторической реконструкции в контексте социокультурной среды современного общества представляется возможным выделить три ее направления: «любительское», научное и музейно- образовательное. Следует также выделить три характерных типа исторической реконструкции: физический, теоретический и ментальный.

Следует предположить, что предметом, на который направлен эпистемологический и аксиологический потенциал исторической реконструкции выступает понятие, обозначаемое как «историческая память». Исследователь Т.С. Волкова склонна определять термин как «способность людей хранить и осмысливать собственный опыт и опыт предшествующих поколений» Волкова Т.С. Деконструкция и реконструкция исторической памяти. К постановке проблемы // В сборнике: Актуальные вопросы археологии, этнографии, истории. - 2017. - С. 46.. В целом, отсутствие каких либо иных кратких и максимально простых формулировок делает данное определение термина наиболее объективным, но отнюдь не универсальным. С понятием исторической памяти связан ряд актуальных для общества проблем. Прежде всего, заметим, что историческая память и память о прошлом - далеко не тождественные понятия, как можно было бы судить с обывательских позиций.

В отличие от «припоминания», т.е. хронотопического восстановления последовательности событий, историческая память представляет собой гораздо более сложный конструкт, насыщенный ценностно-смысловыми элементами различных уровней сложности - воздействием со стороны традиций конкретного социума индивида или группы, личностных мировоззренческих установок, социокультурных стереотипов и т.д. Огромную роль в этом играет так называемый «исторический интерес», т.е. заинтересованность индивида в постижении тех или иных сюжетов истории своей социальной группы, народа, страны, либо иных аналогичных социальных институтов.

Развитие современного исторического знания, с одной стороны, весьма сильно поспособствовало фактическому развитию исторической науки, и выразилось, в частности, в формате разработке и накоплении массивов дополнительной исторической информации конкретно-прикладного характера (новые источники, факты, даты), общетеоретического характера (концепции, гипотезы, статистические обобщения) и научно-методического характера (новые прикладные методы и направления).

Однако в реалиях это обернулось невиданными сложностями в выполнении исторической науки своей основной задачи - конструирования и создания исторического прошлого конкретной социальной единицы (страны, города, семьи, страты), и как следствием, сделало крайне затруднительным ретрансляцию полученных результатов для воспринимающего субъекта - аудитории исторического исследования историка-реконструктора, как коллег- профессионалов, так и рядовых читателей и начинающих исследователей, проявляющих «исторический интерес». Ряд исследователей, в том числе, А.С. Уйбо, Т.С. Волкова, А.М. Кадер, заявляют о наличии, и более того, осмысленном использовании историческим сообществом, обратного процесса - деконструкции исторической памяти. Соглашаясь с наличием такого факта, заметим также, что процессы разложения и обновленной сборки исторической памяти в ментальности населения происходят не случайно, зачастую они выступают как результат предварительной задуманных целей по изменению механизмов коллективной социальной памяти индивидов в целом; при этом характер этих целей - политический, личностно-амбициозный, коммерческий - уже является вторичным для внимания исследователя.

Возникновение исторической реконструкции как метода исторических исследований опирается на междисциплинарный синтез, и по этой причине уходит корнями к истокам нового времени. Начало восемнадцатого века засвидетельствовало возникновение дискурса, который определял Европу как консорциум государств и культур. Пока он еще не называется цивилизацией, лишь избавляется от того, что осталось от религиозных войн и угрозы франко-испанской монархии. В значительной степени, хотя отнюдь не только, дискурс этот был англо-французским, пускай речь и не заходит о англо-французском Просвещении.

Ключевая точка этой речи была отмечена в Атлантических колониях Европы, если допустимо использовать это выражение. Габсбургская монархия на тот момент воспринималась скорее испанской, нежели австрийской, в частности, из-за необходимости улаживания вопросов с немецкоговорящими территориями. То есть, можно говорить о средневековых императорах и их соперничестве с папством, но как только последний из них перестал считать Рим центром империи, в истории Европы случился главный поворот с последующим «итальянским путём, повествующим о пост-гвельфской истории Венеции и тосканских городов- государств, их подчинения французской и испанской монархии; история Европы происходит оттуда, она находится в конкуренции французской и английской монархий и сравнения их конституционных и культурных структур.

Колонизация двух американских континентов и океаническая встреча со всеми другими народами на планете заставила историографию Просвещения испытать трудности в работе с подобными темами с других точек зрения, отличных от той, ,которую мы называем колониальной. Вселенную доколумбовой Америки европейская историография называла «дикарями» и «туземцами»; по-прежнему не так легко увидеть, как видят «туземцев» их собственные историки, народы авторов их собственной истории, никоим образом не предполагается даже возможность «туземной» рефлексии.

И, как и для европейских поселенцев двух Америк, их философская история так же не сложилась к концу восемнадцатого века. Английский журнал Annual Registry, обсуждая события американской революции, относил эту тему в раздел европейской истории.

Тема европейского понимания собственной истории невозможна без дискуссии о великом разделении западной христианской культуры на католическую и протестантскую, которая, помимо прочего, распространяет себя на историю Нидерландов, Германии и Скандинавии. Ни один историк восемнадцатого века не сомневался в этом, но мало кто в англо-французской культурной вселенной обладал средствами рассказывать эти истории. Взрыв исторической мысли и письма в эпоху Просвещения разделились на англо- французскую и немецкоязычную историческую культуру.

В то время как немцы писали свою историю, английская, французская и итальянская историография действовали преимущественно в пределах границ древнего Рима и еще не учитывали расширение на восток средневековой латинской культуры. Если англо-французские и итальянские историки мало знали о формировании немецкого мира, они знали о его столкновениях со славянскими народами протяженностью от Литвы до Хорватии, которые латинизировались, в отличие от православного христианства. И сегодня им трудно рассмотреть такую Европу в таком историческом спектре, что подводит нас к теме попыток исправить подобную проблему с помощью своеобразного уменьшения масштаба микроскопа, через который историк наблюдал ход развития мировой истории. В конечном счете, все вышеуказанные историографические поиски обернулись к понятию исторической памяти, как основополагающего элемента в ходе утверждения исторической реконструкции.

Несомненно, что понятие исторической памяти напрямую апеллирует к другому, не менее значимому понятию - исторической реальности, которая коррелирует с историческим сознанием индивидов. В частности, по сути, восстанавливаемый образ исторической реальности и представляет собой первичный предмет исследовательской деятельности историка-реконструктора, в то время как историческая память, формируемая на основе этого образа - вторичный. В связи с этим, исследователь сталкивается с «родовой травмой» исторической науки: немецкий историк Л. фон Ранке, представитель немецкой школы позитивизма, в свое время о задаче деятельности ученого заявил, что результат исследования -предоставить информацию или модель того, «как это было на самом деле» Цит. по: Калашников С.Г. Историческая реконструкция vs «историческая реконструкция» // APRIORI. Cерия: Гуманитарные науки. - 2014. - № 6. - С. 3..

Тем самым школа позитивизма загнала социогуманитарное знание в эпистемологический «тупик», который позднее пытались снять представители и неклассической, и постнеклассической научной парадигмы. На первый взгляд, заявление ученого выглядит абсурдным - не возможно восстановить образ ушедшего в полностью тождественном виде.

Проблемой здесь выступает отсутствие какого-либо верифицируемого единообразия - так, при работе с каким-либо историческим событием, процессом или явлением каждый познающий субъект представит свое видение модели решения исторической проблемы, в и итоге аудитория реконструируемой исторической реальности получит лишь плюрализм исторических моделей, каждая из которых будет очень близка и также очень далека от той, «первичной» реальности.

Кроме того, сам исследователь, даже будучи современником событий, уже по своей сути работает со «вторичной» исторической реальностью, поскольку опирается на мнения, оценочные суждения, иные информационные массивы, полученные от «посредников». Это провоцирует определенного рода искажения, и даже «добросовестность» историка, как заявляет, к примеру, С.Г. Калашников Там же, с. 5, не позволит исследователю полноценно обрести образность настоящего в прошлом. В связи с этим, возникают достаточно высокие и специфические требования к уровню аксиологического и эпистемологического потенциала субъекта исторической реконструкции, т.е. историка исследователя.

Таким образом, историческая реконструкция представляет собой сложный комплекс подходов, опираясь на который, исследователь способен максимально приближенно воссоздать, как в своём сознании, так и материально исследуемый срез исторической реальности, вершиной которого на данный момент является воссоздание так называемой «живой истории» или «ливинг хистори» с полным погружением исследователя в воссоздаваемую им эпоху.

1.2 Реконструкторы: мировоззрение и методы работы

Социальное измерение аксиологической значимости исторических реконструкторов в современном обществе оставляет желать лучшего. Зачастую исследователи, прибегая к характеристике данного феномена, используют, строго говоря, несколько нивелирующие социальное, и в частности, научно-практическое значение движения, такие как «неформальный», «молодежная субкультура», что вызывает определенные стойкие ассоциации у некоторых категорий современного общества Напр.: Каплуненко А.Е. Об адекватности термина «историческая реконструкция» в контексте неформального молодежного движения ролевиков // Вестник ИрГЛУ. - 2013. - № 4 (25). - С. 70-76..

Вместе с тем, историческая реконструкция становится ощутимым социальным трендом и значимой величиной в интеллектуальном пространстве, о чем свидетельствуют хотя бы уже количественные показатели: «на «Тоже Форуме», основном месте интернет-общения реконструкторов от античности до XVII века, зарегистрировано более 5 600 участников. Множество тех, кто интересуется более поздними эпохами имеют свои электронные места общения» Ткаченко Д.В. Социологические аспекты движений исторической реконструкции // Вестник СКГТУ. - 2011. - № 2 (27). - С. 193. Распространение информационных технологий в еще большей степени способствует развитию и упрочению данного социального движения.

Вместе с тем, игнорировать изучение «любительских» движений исторической реконструкции академическим научным сообществом было бы ошибочно: без субъекта исторической реконструкции, пусть и «непрофессионала», изучение ее предмета будет эпистемологически неполным, поэтому «главным ...для реконструкции ... являются социальные взаимоотношения, которые базируются на своей собственной эстетике, речевой и неречевой этике и идеологии молодежных сообществ, объединенных под общим названием «историческая реконструкция» Божок Н.С. Социологическое содержание понятия «историческая реконструкция» // Вестник СарГТУ. - 2013. - Т. 3. - № 1 (72). - С. 199.

Характеризуя структуру социальной картины и повседневно-бытовой деятельности представителей исторической реконструкции, следует отметить ряд основных позиций. Прежде всего, формой самоорганизации членов исторической реконструкции выступают так называемые «клубы исторической реконструкции» (далее - КИР).

По своим типовым особенностям в социологическом срезе КИР выступает как классическая малая социальная группа, численностью порядка от 10 до 50 человек в своем составе; тем не менее, нередки и исключения, когда КИР может насчитывать до несколько сотен в своем составе - однако в таком случае данная ячейка движения претерпевает неизбежные трансформации, постепенно приобретая черты более коммерческого проекта, с вытекающими из этого целями.

Специфика правовой культуры РФ, равно как и ряда других стран, в частности, СНГ, позволяет подобным организациям существовать и проводить реконструкторскую, концертно-фестивальную и иную некоммерческую деятельность без образования юридического лица, либо в форме НКО. Заявить, при этом, что практически все реконструкторы институционализированы в КИР было бы заблуждением - превалирующая часть представителей исторической реконструкции предпочитают заниматься воссозданием эпохи, находящейся в поле его исторического интереса, на основе внеклубового участия; члены «профессиональных» клубов иронически именуют подобных энтузиастов «сам себе реконструктор» (далее - ССР).

Характерной чертой внутриклубной структуры является максимальное «вживание» и «отыгрыш» своей ролевой функции вне зависимости от времени и порой, местности. Так, во многих клубах, например, «Орден Северного Храма» (РФ, РБ и проч.), ВИК «Вестфольд» (г. Димитровград, РФ), существует внутриклубная иерархия, тождественно воспроизводящая социально-иерархические предписания и установки изучаемой эпохи - будь то Римский легион, периода республики, орден Тамплиеров или войска кайзеровской Германии.

«Официальная» мировоззренческая основа представителей движения реконструкции зачастую регламентирована специализированными клубными документами - уставами, программами, манифестами; как и в случае с внутриклубными иерархическими отношениями, формат и стилевое содержание документа, декларирующего намерения и особенности КИР, выполнено в рамках языка и мышления реконструируемой эпохи.

Практически во всех проявлениях регламентации целей и содержания деятельности членов КИР, находятся общесмысловые формулировки, раскрывающие социальную значимость деятельности организации для общества. В частности, среди наиболее распространенных тезисов и формулировок, обобщенно, можно встретить следующие:

ь Ориентация на патриотическую работу и воспитание подрастающих поколений, а также всех заинтересованных в изучении данного вопроса;

ь Морально-нравственное и психофизиологическое развитие детей и подростков, их творческого и когнитивного потенциала;

ь Осуществление деятельности по воссозданию социокультурных, материальных и духовных объектов истории регионов, нацийё государств;

ь Прикладное восстановление определенных предметов быта, хозяйственной, военной и социальной деятельности (утвари, вооружений, средств индивидуальной защиты, одежды, украшений и т.д.).

Достаточно интересным, хотя и неоднозначным, представляется вопрос о социальном срезе представителей движения. Многообразие вовлеченных в историческую реконструкцию индивидов по различным критериям - половозрастным, культурно-образовательным, уровням обеспеченности и профессиональной квалификации, политико-идеологическим и этнорелигиозным, представляет достаточно серьезные требования к выборке критерия для классификации. Так, например, один из лидеров регионального движения Я. Внуков, в рамках интервьюирования заявил: «Это совсем не обязательно только историки и археологи. Люди имеют самые разные профессии - математики, работники метрополитена, программисты, экономисты, бизнесмены, служащие, врачи, строители, учителя... Фактически все профессии представлены. Вот разве что космонавтов я пока не встречал...» Внуков, Я. Историческая реконструкция: наука и игра на всю жизнь // [Электронный ресурс]URL: http://888.2bb.ru/viewtopic.php?id=319(дата обращения 10.04.2017)..

Однако данная констатация не снимает актуальной проблемы типологии участников и членов КИР. Например, Д.В. Ткаченко предлагает достаточно нетривиальную дефиницию членов исторической реконструкции в их социальных позициях, нивелируя все не относящиеся к движению аспекты и вычленяя такие категории как элита, масса и публика Ткаченко Д.В. Социологические аспекты движений исторической реконструкции // Вестник СКГТУ. - 2011. - № 2 (27). - С. 194.. При этом подразумевается, что в качестве элиты КИР выступают либо представители «профессиональной» исторической среды, дипломированные историки, либо представители силовых ведомств, спортсмены, военные, преподаватели. Элиты осуществляет управление клубами, как напрямую, так и негласно, осуществляют коммуникацию с властными структурами и спонсорскими организациями, следят за распорядком, соблюдением правил и материально- техническим обеспечением реконструкторской деятельности. С точки зрения гендерных и демографических факторов, как правило, элиту КИР наполняют мужчины средних лет.

В категории массы определена преобладающая часть представителей движения, поименованная так не за деиндивидуализированность, а за объем самой внутриклубовой категории. В нее обычно входят представители самых широчайших слоев, для которых историческая реконструкция - не «дело жизни» и не важный социальный проект, а скорее значимое увлечением. Функционал данной категории преимущественно заключается в практическом осуществлении реконструктивной деятельности - изготовление аутенчтиных объектов исторического прошлого, либо восстанавливающие работы с историческими памятниками и иными материалами. Наконец, в среду публики можно отнести как воспринимающую аудиторию, так и общественных устроителей и сотрудничающие с КИР индивидуальные лица и организации, которые, будучи не вовлеченными в движение, тем не менее, участвуют в ретрансляции его социального значения и восприятия.

Говоря о вышеупомянутой социальной аксиологической значимости, следует более подробно рассмотреть движение исторической реконструкции как форму реализации социальных и духовных потребностей индивидов или групп. Как и всякое субкультурное образование, движение исторической реконструкции конструирует иную, искусственную микросоциальную среду, по своей сути «общество в обществе», а по некоторым позициям - «общество вне общества». Вследствие этого движение исторической реконструкции привлекает многих членов общества, по тем или иным причинам выпадающим (или ощущающим подобное выпадение), либо не находящие чего-либо в «привычном» обществе. Представляется возможным сгруппировать весь комплекс исходных потребностей представителей исторической реконструкции, по определенным направлениям:

а) гештальт-позиции психики индивидов, эффекты «незавершенности», унаследованные из детских либо подростковых лет, вызванные контактами с теми или иными проявлениями реконструкции исторической реальности в культуре (историческая художественная и энциклопедическая литература, театральные постановки, исторические фильмы, классно-урочные постановки и т.д.);

б) эскапизм, стремление обрести «душевное равновесие», отвлечься от актуальных социальных проблем;

в) исходная романтизация воссоздаваемого исторического периода либо отдельных его элементов, фактов, событий, участников, которые вызывают соответствующий психоэмоциональный отклик у воспринимающего субъекта;

г) воздействие социального окружения и агентов социализации.

Таким образом, совокупность данных направлений определяет содержание искомых или замещаемых социальных и духовных потребностей индивида в КИР или при ССР. Однако это далеко не все специфические черты, присущие мировоззренческим установкам преобладающего числа исследователей-реконструкторов. Другой, характерной для членов движения чертой является выпадение из общего «традиционного» социального поля - самовытеснение себя, игнорирование своих социально-статусных и социоролевых обязанностей и достижений.

Одним из характерных внешних проявлений многих реконструкторов является практически повсеместная аполитичность членов КИР, дистанциирование идеологии клубов от каких либо политических идеологий (кроме патриотической направленности) и религиозно-философских течений. Формируется эффект заместительной самодостаточности. Это же и проявляется в случае невысокого или не отвечающего личным амбициям индивида социального статуса, уровня доходов, должности, профиля работы - участие в реконструкторской деятельности выполняет компенсаторную функцию для последнего. Еще одна характерная черта - наличие осознанных мотивационных механизмов в повышении своего интеллектуального потенциала, стремление к осуществлению активной познавательной деятельности в рамках избранного участником направления. Работа по воссозданию аутентичных костюмов, предметов быта, локаций не представляется возможной без соответствующей научно-теоретической подготовки, что побуждает участников КИР обращаться к массивам как узкоспециализированной литературы, так и исследовательских и публицистических работ широкого профиля.

Наконец, весьма важным элементом мировоззренческих основ реконструкторов выступает оформление специфической социальной, и что особенно важно, культурно-исторической памяти. Происходит максимально тщательный отбор элементов, идущих в основу формирования моделей образности той или иной исторической реальности, и на основе данных моделей возникает историческая память индивида или социальной группы, максимально приближенная к «идеалу». Кроме того, посредством реализации воспитательных функций («семейные» участники КИР и представители ССР), данная «идеальная модель» имеет все шансы быть ретранслированной и успешно усвоенной последующим поколением.

Движение исторической реконструкции характеризуется также рядом социально значимых аспектов, частично связанных с развитием и стабильным функционированием современного общества. Одной из важнейших функций для общества, осуществляемых как КИР, так и «одиночками», выступает реализация досуговой деятельности. В условиях минимальной организации времяпровождения молодежи государственными структурами, как это было ранее, подобную роль на себя в качестве уместной и интересной альтернативы берет на себя реконструкторское движение. В процессе реализации своих досуговых интересов осуществляется коммуникация сверстников, что способствует облегчению и ускорению социализации детей и подростков, происходит усвоение полезных умений и навыков (шитье, изготовление деревянных конструкций, работа с металлом, изобразительное искусство и проч.), развивается творческое восприятие окружающей действительности. Для многих подростков из неблагополучных семей движение в некотором роде начинает выступать более близким и востребованным первичным социальным окружением, предоставлять для ребенка все необходимое для полноценного развития его личности и защиты его интересов. Это имеет огромное прикладное значение, поскольку, как подчеркивает А.В. Давыдов, «несмотря на многочисленные упреки в том, что присутствие аксиологических элементов в реконструктивном историческом знании способствует только субъективности выводов историка, по мнению автора, -- наоборот, необходима тесная взаимосвязь принципа «отнесения к ценности», ценностных суждений и процесса реконструкции исторического прошлого. Применение аксиологического подхода в научных реконструкциях истории будет способствовать большей степени объективности достигнутых результатов в научных реконструкциях истории будет способствовать большей степени объективности достигнутых результатов в области познания исторического прошлого» Давыдов В.А. Эпистемологические и аксиологические аспекты реконструкции исторического прошлого // Вестник МГОУ. Серия: Философские науки. - 2010. - № 2. - С. 18-23.

Нельзя не упомянуть хозяйственное значение направления исторической реконструкции. В условиях все более возрастающего интереса к движению уместно говорить о формировании новой ниши на потребительских рынках страны, связанной с данной сферой деятельности. В частности, это реализуется по следующим разделам:

ь Реализация произведенной продукции сувенирного и реквизитно- ролевого характера (продажа амулетов, бутафорского вооружения и доспехов, бытовых предметов и проч.);

ь Выступление в рамках концертно-фестивальных организаций, инициируемых как местной администрацией, так и частными лицами и структурами, в качестве придания специфического колорита;

ь Организация специализированных мероприятий для частных организаций бизнеса и предпринимательства, устраиваемых на коммерческой основе для своих сотрудников и ориентированные на трансформацию рекреативной деятельности.

Совершенно очевидно, что представители исторической реконструкции подвергли трансформации как повседневно-бытовой язык, так и язык научной коммуникации, в процессе деятельности при воссоздании конкретных исторических периодов или объектов.

Характерное вызревание в ходе данной интеллектуально-практической деятельности неологизмов - например, «бугурт», «бугуртяне», «полевка», «гобуль», «мультик», «реплика» и т.д. - вполне обоснованно по ряду причин. В первую очередь, оказывается задействован принцип речевого прагматизма - специфические термины и обиходные выражения наиболее точно и быстро передают целую совокупность смыслов, понятных и необходимых в деятельности исследователя-реконструктора.