Определение места Приднестровья в системе всеобщего рынка Российской Империи

Для ослабления последствий неурожаев правительственными учреждениями принимался ряд мер: закупался хлеб в других местах страны или за границей и раздавался в долг крестьянам; выводились войска за пределы пораженных территорий; объявлялись некоторые налоговые льготы; упрощалось оформление отходничества; отпускалась соль по пониженным ценам. Но в большинстве случаев крестьянам приходилось рассчитывать на собственные ресурсы или терпеть длительные лишения. Несмотря на то, что цены на зерно в такие годы поднимались, хлеб все же продавался в Балте, Рыбнице, Тирасполе, Дубоссарах, Ягорлыке, Крутых.

При частичных неурожаях на помещичьих землях у многих крестьян уже к весне текущего сельскохозяйственного года не было полной обеспеченности продовольствием и семенами, поэтому они вынуждены были получать кабальные ссуды у своих господ (за отработки). В годы засух неизменным спутником этого бедствия была бескормица. Отощавший скот обесценивался, т.е. сбывался дешево, часто вспыхивали эпизоотии, и в обычных условиях чрезмерно распространенные в крае: падежи буквально косили поголовье. После таких потерь крестьянские хозяйства нескоро становились на ноги.

Говоря о состоянии сельского хозяйства в степной полосе, один из современников отмечал: «Непостоянство урожаев и частые падежи скота ставят здешнее хозяйство в затруднительное положение», при неурожаях «бедный землевладелец ведет со двора последнюю скотину - у него нет корма, нет хлеба, нет денег; а богатеи тревожатся за свои стада овец и скота. Тогда за кубическую сажень соломы платят по 40 рублей».

Большой ущерб сельскохозяйственным угодьям наносила саранча. Налеты ее - это бедствие, от которого из года в год в разной степени страдали крестьянские посевы. Борьба с ней отнимала у земледельцев много труда и времени, но эффективность была небольшой.

Самые значительные опустошения полей на больших пространствах южной и северной зон отмечались в 1823, 1841, 1842, 1847 и особенно в 1860-1861 гг., когда гигантские массы саранчи нападали на поля, сады и луга, доводя многие крестьянские семьи до бедственного положения. Большинство крестьян уходило в более благополучные местности, чтобы заработать на хлеб.

Ощутимые удары по экономике крестьянских хозяйств наносили другие местные стихийные бедствия: наводнения (главным образом при разливах Днестра и его левых притоков), ливни, градобития, весенние и осенние заморозки, гололед, пыльные бури, эрозии почв и оползни.

В северной, наиболее урожайной зоне Приднестровья, по данным статистических источников, годовая продовольственная норма зерна на одну душу обоего пола определялась в 1,5-1,75 четверти. Уже с конца 30-х годов чистый сбор здесь превысил две четверти, а впоследствии несколько возрос за счет экстенсивного расширения зерно-производства. Но независимо от урожайности в продажу зерно поступало за счет сокращения или ухудшения питания крестьян - помещики всеми средствами старались концентрировать в своих руках крестьянский хлеб и увеличивать его сбыт.

В середине 50-х годов валовой сбор зерновых в Ольгопольском и Балтском уездах составлял 830 тыс. четвертей. За вычетом семенного фонда и расходов на продовольствие и винокурение для продажи оставалось 320 тыс. четвертей, или 38,6% от общего вала. Если учесть, что промышленное потребление зерна на винокуренных заводах относилось к рыночной сфере, то процент товарности надо несколько повысить.

Характерно, что под влиянием рыночного спроса население почти всю пшеницу продавало, а рожь для собственного питания покупало в соседних украинских губерниях. С коммерческой точки зрения это было выгодно. Например, арнаутка ценилась в два-три раза выше, чем рожь. Из помещичьих сел, сельскохозяйственная продукция поступала на рынок в возрастающем объеме, но производилась она подневольным, дармовым трудом крестьян в условиях жесткой эксплуатации.

Крестьянские хозяйства как экономические единицы были по-разному связаны с рынком. Эта связь зависела от их мощности, социального положения владельцев, специализации и других факторов. Крестьяне являлись главными производителями хлеба; перестройка их хозяйств по линии приспособления к рынку в целом происходила медленно, особенно в среде крепостных, находящихся под гнетом и произволом помещиков. Но и здесь выделялось некоторое число более состоятельных («достаточных») дворов, которые поставляли хлеб на ближайшие винокуренные заводы (без посредников) или сбывали его на ближайших базарах скупщикам. Часть зерна перемалывалась, мука и крупа продавались также на местном рынке.

Таким образом, внутренний рынок суживался из-за неразвитости местной обрабатывающей промышленности, большого распространения земледелия и животноводства в городской среде.

В продаже товарного зерна важное место занимала заготовка: государственная (через централизованную систему закупок), интендантская и местная (по линии продовольственных комиссий). Таким образом, создавались резервы продовольственного и фуражного зерна. Государство выступало в качестве владельца огромных массивов земли, но сельскохозяйственной деятельностью не занималось и, следовательно, не могло осуществлять продовольственные поставки из собственного производства, а покупало зерно у населения по заранее установленным ценам. Интендантские службы сухопутных войск, Черноморского флота и речных флотилий создавали текущие и мобилизационные запасы муки, круп и фуражного зерна для провиантских нужд и на случай военных действий. Так, в конце 20-х годов заготовительный аппарат интендантов скупил в Подолии 170 тыс. четвертей муки, 24 тыс. - круп и 130 тыс. четвертей овса, концентрируя их объемы в Дубоссарах, Каменке, Ямполе и частично - в Скулянах Бессарабской области. В 1887 и 1888 гг. было приобретено 68 тыс. четвертей муки и круп.

По сведениям Е.Д. Сташевского, исследовавшего сельскохозяйственный рынок на Украине, в начале 40-х годов на территории Подолии действовали 2970 базаров и ярмарок, где проходила купля-продажа зерна. Непосредственно в Приднестровье наиболее значительные сбытовые операции осуществлялись в Могилеве, Ямполе, Каменке, Рашкове, Рыбнице, Дубоссарах, Григориополе и Тирасполе. Перед реформой г. Балта - центр скототорговли - становится крупным пунктом притяжения товарного зерна. Накапливаемые там партии хлеба переправлялись в Одессу по грунтовым дорогам.

Торговали хлебом круглый год. Но наиболее массовые закупки крестьянского зерна проводились во время жатвы и в сроки, предшествующие взносу налогов, когда крестьяне вынуждены были спешно продавать далеко не лишний хлеб. Молотили цепами или способом «гармановки» (прогонкой скота), провеивали с лопат и посредством других простейших орудий. Плохо высушенное и с сорными примесями зерно обесценивалось.

В течение всей первой половины XIX в. основным направлением вывоза хлеба оставалось южное (как сухопутным, так и водным путем). По Днестру до Маяков в конце 50-х - начале 60-х годов в среднем ежегодно подвозилось 424 тыс. четвертей зерна; самые высокие сорта пшеницы поставляла Подолия. В пределах рассматриваемой территории основными пунктами концентрации зерна являлись Рашков и Тирасполь. Привозилась в большом количестве сандомирка (родина - Сандомирский округ), главными покупателями которой были торговые ассоциации Англии и Франции.

Озимая (мягкая) пшеница также пользовалась большим спросом в Западной Европе. Арнаутка больше продавалась государствам Средиземноморского бассейна.

Кукурузу к концу 40-х годов вывозили уже не только в Турцию и Грецию, но и на более отдаленные рынки - в Ирландию и другие страны.

В связи с разрешением беспошлинного ввоза хлеба в Англию стабилизировался западноевропейский зерновой рынок, возрос сбыт хлеба через Одессу. Если в 1810 г. из Подолии было вывезено в этом направлении 0,5 млн четвертей, что составляло чуть более 6% экспортируемого зерна, то в конце 50-х - начале 60-х годов соответствующая доля Подольской губернии поднялась до 16,6%.

Ольгопольский, Балтский и особенно Тираспольский уезды имели большие возможности для использования водного (днестровского) и транзитного грунтового пути доставки хлеба. Участилась практика отправки крестьянами зерна непосредственно в одесский порт. Здесь основные хлебные культуры стоили в полтора раза дороже, чем в Подолии, поэтому одесский рынок притягивал огромные партии хлеба.

Из Подольской губернии хлеб вывозился в Бессарабию для удовлетворения ее потребностей в продовольствии (в этом крае преобладало животноводство): до 1830 г. - систематически, а в последующие десятилетия - только при неурожаях, довольно частых, но поражавших не весь регион.

Таким образом, и северная и южная зоны Приднестровья постепенно втягивались в товарное производство как части обширного региона, где уже в дореформенный период начало складываться торговое земледелие. Природно-экономические условия здесь благоприятствовали развитию специализированных зерновых хозяйств.

Как уже отмечалось, помещики с каждым годом наращивали объемы рыночной продукции, производимой в условиях господства феодальной системы хозяйства фактически за счет тяжелого труда крепостных.

В Южном Приднестровье главными производителями и поставщиками хлеба являлись не помещики, а определенные категории крестьян и десятинщики, т.е. менее обремененное гнетом сельское население. Однако здесь зерновые культуры выращивались в условиях специализации части крестьянских хозяйств на виноградарстве, садоводстве, огородничестве, технических культурах и, в известной мере, на животноводстве. Такие хозяйства сами нуждались в поставке хлеба из других мест.

Другие отрасли земледелия. Сельскохозяйственное производство Приднестровья в условиях феодального строя не могло получить должного развития, но и сдержать его поступательное движение этот строй уже был не в силах. В крае осваивались наиболее товарные отрасли земледелия - виноградарство, садоводство, огородничество, табаководство и выращивание масличных культур. При этом земля использовалась более рационально, чем в зерновом хозяйстве, глубже и шире развивался процесс специализации и общественного разделения труда. Тесно связанные с рынком, они сыграли важную роль в становлении товарного производства. Одновременно формировались новые отрасли перерабатывающей промышленности: виноделие, виноградно-фруктовое винокурение, фруктосушение, маслобойная и др. Соединение земледелия с технической переработкой получаемых продуктов являлось существенным признаком капиталистического прогресса в сельском хозяйстве.

Приднестровье располагало благоприятными условиями для развития виноградарства. В северной зоне (от Грушки до Рыбницы) простирались южные и юго-западные склоны, защищенные от холодных потоков воздуха, хорошо прогретые солнцем. Удобными для этой отрасли были также холмы и долины левых притоков Днестра и большие заросшие овраги. В южной зоне непосредственно приречная полоса также обладала необходимыми природными данными для возделывания винограда, а в более отдаленных к востоку селениях он почти не выращивался.

На развитие виноградарства дубоссарско-тираспольского Приднестровья непосредственное влияние оказывало издавна сложившееся бессарабское виноградарство. Не случайно в официальных статистических данных обе полосы, прилегающие к Днестру, рассматривались как один хозяйственный регион - «бессарабский». Много общего было в ассортименте насаждений, приемах выращивания, уходе за растениями и технологии виноделия.

В северной зоне в качестве главного очага рационально организованного виноградарства и виноделия выделялась Каменка. В этом обширном хозяйстве в 20-е годы были заложены террасированные виноградники с лучшими в Западной Европе рейнскими и бургундскими сортами, достаточно дорогостоящими в те времена. Каменка - первое в Приднестровье специализированное хозяйство, поставленное на научную основу. И обширное погребное хозяйство, и технология виноделия также были необычными для всего «бессарабского» региона виноделия. Хозяйство располагало специалистами с большим опытом работы и профессиональной подготовкой, способными вести и агротехнические, и организационно-хозяйственные работы. Сортимент насаждений, уход за ними, специально оборудованное погребное хозяйство, рассчитанное на десятки тысяч ведер, позволяли получать свежий виноград и вина высокого качества. Эта продукция была вне конкуренции на территории всего региона, включая Аккерман и Одессу. Виноград в гроздьях ценился в пять-семь раз дороже, чем в Бессарабской области, а выдержанные столовые, бургундские и шампанские вина - в четыре-шесть раз. Площадь насаждений при закладке плантаций была доведена до 36 дес., а позже - до 56 дес.

Доходное каменское предприятие оказало прямое воздействие на распространение виноградарства в Рашкове, Строенцах, Хрустовой, Подоймице и других селениях, жители которых ездили в Каменку для практического усвоения новых приемов в виноградарстве и виноделии и за черенками. В хозяйствах этих населенных пунктов виноградники также были обособлены от фруктовых садов, винные подвалы сооружались по аналогии с каменскими. Конечно, все нововведения требовали больших капиталовложений.

До 40-х годов производство вина в северной зоне было незначительным и не могло обеспечить спрос покупателей. Так, в 1828 г. вырабатывалось лишь 2,5 тыс., а через 10 лет - до 7 тыс. ведер (в свежем виде потреблено винограда 8-11 тыс. пудов). К середине века, когда сформировалась определенная специализация на виноградарстве, из Каменки, Строенцев, Рашкова, Хрустовой и Подоймы вино продавалось уже десятками тысяч ведер в окрестные села и частично в Одессу и Каменец-Подольский. В селах Гармацкой волости, расположенных в низовье р. Днестр, на крестьянских участках вырабатывалось вино невысокого качества, которое в продажу не поступало.

На юге, непосредственно в приднестровской полосе, виноградарство существовало задолго до 1791 г., но в незначительных размерах. После ухода ногайцев в Приазовье в отдалении от Днестра остались лишь немногочисленные полузасохшие и запущенные сады и виноградники. Фактически эта территория становилась полосой первоначального земледельческого освоения.

В казенных селениях Тираспольского округа во второй половине 40-х годов числилось уже 1 790 виноградников и производилось 135 тыс. ведер вина. В немецких колониях виноградарство не имело таких перспектив развития из-за природно-климатических условий в местах расселения. Поэтому осенью колонисты закупали оптом вина в Тирасполе на ярмарках, куда товар поступал большей частью из Бендерского уезда. Заметными центрами виноградарства и плодоводства становились пригородные селения Тирасполя, Григориополя и Дубоссар.

В условиях эксплуататорского строя без необходимых специальных знаний и средств мелкие производители не имели возможности правильно организовать трудоемкие ви-ноградно-винодельческие хозяйства, приобретать сортовые саженцы и новые технические средства, строить специализированные погреба, не пользуясь материальной поддержкой. Переработка винограда осуществлялась в подсобных помещениях при помощи самодельных орудий и вручную. В сложившейся тогда системе реализации продукции виноградарства сбыт продуктов был опутан сетью препятствий и ограничений. Прежде всего, непосредственно к покупателю продукция поступала лишь через агентов торговых фирм. Скупщики, шинкари, лавочники посредством предварительных ссуд и авансов, ростовщических операций, скупки винограда на корню и других приемов вынуждали труженика сбывать свой товар за бесценок. Поэтому в беднейших и средних крестьянских хозяйствах виноградарство и виноделие давали мизерный доход.

Садоводство в Приднестровье было распространено повсеместно. Жители обладали определенным опытом и профессиональными навыками по производству и хранению получаемой продукции. А почвенно-климатические условия позволяли выращивать разнообразные сорта плодовых и ягодных культур, в том числе и южные.

Сады традиционной системы разведения были раздроблены на мелкие участки со смешанным сортовым составом. У крестьян они располагались главным образом в черте усадебной оседлости. Плодовые культуры, имеющие наибольшее хозяйственное и товарное значение, были представлены яблонями, сливами и абрикосами.

В ряде помещичьих экономий Ольгопольского и Балтского уездов, где производство продукции садоводства преследовало товарные цели, для рациональной организации плодового хозяйства и руководства им привлекались компетентные специалисты и профессионально подготовленные рабочие. Подольские помещики увлекались закладкой садов по иностранным образцам. Из-за рубежа они ввозили посадочный материал и приглашали для работы квалифицированных садовников.

В некоторых селах помещики, исходя из своих материальных интересов (получали десятину), не препятствовали практике разведения крестьянами садов во владельческих массивах. Затем в процессе введения обязательных инвентарей помещики прибрали их к рукам под предлогом обмена угодий. Например, в Хрустовой 67 дворов, имеющих «полевые сады», т.е. за пределами селения, на площади 42 дес. (в том числе 11 дворов - более одной десятины и два двора - по 2,5 и 4 дес.), были вынуждены передать их после реформы помещикам.

И в помещичьих, и в крестьянских хозяйствах применялись различные способы сушки плодов - в тени, на солнце, путем окуривания в лозницах и с помощью аппаратов заводского изготовления. Обрабатывали преимущественно сливы, яблоки, груши и абрикосы. Заготовлялось много чернослива, особенно в северной зоне. Площадь под сливовыми садами у молдавских крестьян, живущих в этой зоне, иногда достигала двух-трех десятин.

Некоторые владельцы имений (села Выхватинцы, Попенки, Гармацкое) эксплуатировали плодоносящие сады посредством сдачи их в аренду на сезон торговцам из Балты и других городов, получая по 75-100 и более рублей прибыли. Среди приднестровских сел своим коммерческим направлением плодоводства выделялось с. Жура. Здесь крестьяне получали доход от своих насаждений всего лишь по несколько десятков рублей, а местный помещик, который вывозил чернослив в Одессу, - до двух тысяч рублей. В самом селении этот продукт стоил 2 рубля серебром за пуд.

В селах Тираспольского округа в 40-е годы за сезон собиралось от 18 до 25 тыс. пудов фруктов, которые потреблялись на месте и частично продавались на базарах в уездном городе. Например, в Кошнице поступала на рынок половина собранных плодов и производимого вина. Государственные крестьяне разводили сады и виноградники в «казенно-сборочных лесных статьях» и на общинных участках, которыми фактически пользовались наследственно, т.е. без вмешательства общины.

Из селений южной полосы фрукты и плоды помимо ближайших потребляющих пунктов (Одесса, Херсон, Николаев, Балта) отправлялись на реализацию в более отдаленные торговые центры - Москву, Харьков и др. Часто оттуда приезжали за товаром садопромышленники. Иногда наблюдалась и такая ситуация: лавочники закабаляли беднейших жителей деревни путем ссуды денег в трудные для них моменты под разорительные проценты; при этом оговаривалось, что в случае невозврата займа они должны возместить его продукцией садов.

Огородничество и бахчеводство в основном не выходили за рамки потребительского назначения. Но отдельные дворы возделывали плантации товарного характера, в первую очередь представленные «капустниками» площадью в 2-5 дес. в прибрежных селах (Грушка, Подойма, Подоймица, Севериновка, Окница и др.). В с. Моловата еще в конце XVIII в. отмечалась специализация на выращивании арбузов - «лучших во всей степи». На юге своим рационально поставленным бахчеводством выделялось с. Плоское.

Обе эти отрасли, наиболее чувствительные к засухам, наилучшие результаты давали в пойме Днестра и вблизи других водоемов - на намывных почвах. Но при возделывании этих культур требовались многократные поливы и подготовленная почва. Орошали посадки при помощи водоподъемных колес (чигирей), приводимых в движение волами или лошадьми. Такое поливное земледелие было типичным для крестьянских хозяйств. Структура посевов и ассортимент овощных культур определялись хозяйственными интересами каждого двора. Излишки продукции крестьянских дворов обычно реализовывались в самих селениях, а специализированных хозяйств - в Тирасполе, Одессе, даже Киеве. Отсутствие транспорта осложняло доставку овощей в отдаленные места.

Технические культуры занимали большие площади лишь в отдельных помещичьих экономиях. Крестьяне, ограничиваясь своими потребительскими интересами, сеяли лен, коноплю, табак. Развитие товарного производства, индивидуальной хозяйственной деятельности тормозилось системой ограничений и в барской, и в казенной деревне. Наиболее товарной культурой был лен, продукция которого реализовывалась в виде волокна, посевного и маслобойного семени.

Однако крестьянские хозяйства в качестве прядильной и масличной культуры предпочитали коноплю. Еще А. Мейер отмечал, что от Кошницы до Теи табачные плантации сменялись «едва оком объемлемыми конопляниками». В первой половине XIX в. они были почти в каждом селении и имели потребительское назначение.

Трудоемкой, но довольно доходной отраслью земледелия являлось табаководство. Оно давало типично южную продукцию и для потребительских, и для коммерческих целей. Главным районом выращивания табака был город Дубоссары и его окрестные села - Моловата, Кочиеры, Лунга, Кошница, Перерыта, Гоян, Коржево и др. Возделывались в основном акклиматизированные турецкие и греческие сорта с устойчивым хорошим качеством, известные под собирательным названием «дубоссарский табак». Выращивание и обработка табака в этих населенных пунктах были традиционными занятиями крестьян, которые накопили значительный опыт, передававшийся из поколения в поколение.

Второй микрорайон табаководства размещался севернее, в Ольгопольском уезде, и имел много общего с бессарабским табаководством. Тут культивировался так называемый ципиловский сорт, выведенный путем народной селекции на территории Сорокского уезда и распространившийся в селах Приднестровья. Наиболее крупные плантации появились в Грушке, Окнице, Каменке, Хрустовой, Подойме и Подоймице.

В Балтском округе табаководство дубоссарского типа отмечалось на небольших участках крестьян (по 1/4-1/2 дес.) в Цыбулевке, Гармацком, Ягорлыке и Журе. Южные плантации табака площадью от 1 до 7 дес. располагались в помещичьих хозяйствах - в Зозулянах, Выхватинцах, Белочах, Рыбнице, где на рационально возделываемых землях получали урожаи листа первого сорта, служившего качественным сырьем для промышленной переработки.

Спрос на табачное сырье и полуфабрикаты превышал объем производства, а местный рынок не испытывал давления привозного (зарубежного) товара, поэтому изделия находили достаточно покупателей и на местах производства и в городах Украины - Киеве, Одессе, Полтаве и др.

Картофель в Приднестровье оставался малораспространенной культурой. Внедрение его, как и в других районах страны, проводилось принудительными мерами и медленно. Выращивался картофель главным образом на приусадебных участках и не оказывал существенного влияния на характер полевых севооборотов. Значение картофеля как «второго хлеба», как культуры разностороннего использования, а тем более как объекта товарного производства начало повышаться лишь с 30-х годов - времени продолжительных неурожаев зерновых. В немецких же колониях (по традиции) картофель в качестве продовольственной и фуражной культуры возделывался без давления со стороны властей. В 1855-1856 гг. в Ольгопольском уезде собиралось 9 650 и в Балтском - 20 800 четвертей картофеля, из которого в продажу поступало около 8 тыс. четвертей, помимо определенной доли, потребляемой винокуренными предприятиями.

Животноводство. Скот, наряду с землей, являлся средством производства в сельском хозяйстве. От обеспеченности хозяйств рабочим поголовьем (наряду с продуктивным) зависело, прежде всего, состояние земледелия. Крестьянские хозяйства, совершенно лишенные рабочего скота, нельзя было считать земледельческими в полном смысле этого слова.

Крепкой тягловой силой был вол, но лошадь теснила его в ряде земледельческих операций. В частности, в связи с заменой тяжелого украинского плуга заводскими моделями быстрые и маневренные лошади с успехом использовались при пахоте вместо более медлительных волов. Они были выгоднее и при растущих транспортных операциях.

Малорослые упряжные крестьянские лошади обладали большой силой, способностью к быстрому бегу, они «при самом скудном содержании» в короткий срок восстанавливали свою работоспособность. Ввиду особого значения тягловых животных в земледельческом процессе крестьяне зимой делали все возможное, чтобы сохранить их к весне в рабочем состоянии, а летом, в длинные рабочие дни на пашне или при дальних перевозках, лошадей и волов специально подкармливали в дополнение к подножному корму.

Для южной зоны характерно было животноводческое направление в сельскохозяйственном производстве, а в структуре отраслей главенствующее положение занимало овцеводство.

В северной зоне главной отраслью хозяйства являлось земледелие. И понятно, что значение рабочего скота здесь оставалось важным на всем протяжении исследуемого периода. От численности его зависело не только экономическое положение крестьянских дворов, но и их место в социальной структуре крепостной деревни. Фактические данные свидетельствуют, что к середине XIX в. такая деревня оказалась глубоко неоднородной имущественно, хотя и не выходила за рамки феодальной системы. Главным показателем экономического и социального развития ее была контрастность в группировках крестьянских дворов по обеспеченности тягловыми животными.

Чтобы лучше конкретизировать обеспеченность крестьян рабочим скотом, приведем несколько примеров, относящихся к 1845 г. (канун инвентарной реформы): в с. Плоть Балтского уезда в середине 40-х годов из-за большого падёжа осталось в среднем менее пары волов на крестьянскую семью; в с. Цыбулевка (помещика Л. Михайловского) на 11 крестьянских дворов приходилось 75 голов рабочего скота (в среднем до 7 голов на двор), а 8 других были бесскотными; в с. Хрустовая на 251 хозяйство тягловых и пеших крестьян приходилось 517 голов рабочего скота, или чуть больше двух на хозяйство (если учесть, что в числе последних было 22 тягловых двора, в которых приходилось не менее восьми голов на двор, а общим числом несколько более 180, то на 229 дворов пеших - менее 1,5 головы на двор); в с. Гидирим (помещика Э. Северина) на 13 крестьянских дворов приходилось 40 голов рабочего скота и 106 - нерабочего (из общего числа хозяйств два были пешие, следовательно, остальные 11 дворов имели в среднем менее четырех голов на хозяйство); в с. Строенцы в 10 тягловых и 79 пеших дворах имелось 104 головы рабочего скота; в с. Колбасна на 122 хозяйства приходилось 360 голов рабочего скота, или около трех на двор.

В «Правилах для управления имениями по утвержденным для оных инвентарям» от 29 декабря 1848 г. о супряге сказано так: «Кто не имеет достаточно скота, спрягаются, а затем отрабатывают в хозяйствах владельцев и плугов». Таким образом, супряга была узаконена: в ней была заложена прямая зависимость маломощных хозяйств от зажиточной верхушки села. Но часто и на нее не хватало нужного поголовья, тогда «помогали» помещики. Им было выгодно на время снабжать крестьян орудиями, тягловым скотом и семенами за добавочную барщину в экономии. С этой же целью в критические периоды они вносили за крестьян налоги. Например, в с. Хрустовая экономия для полевых работ давала крестьянам плуги, за пользование которыми они отбывали по 12 дней дополнительной барщины. Кроме того, управляющий имел 100 голов собственного рабочего скота как крупную доходную статью и средство эксплуатации крестьян.

Выращивание и содержание крупного рогатого скота на рассматриваемой территории преследовало хозяйственные и товарные цели. Главными породами коров были серая степная, а с 40-х годов - бессарабская. В селениях Тираспольского уезда у крестьян первое время широкое распространение имела так называемая балканская порода - мелкий и малопродуктивный скот, хорошо приспособленный к степным условиям содержания.

Как известно, степной серый скот имел два главных назначения - рабочее и мясное. В северной зоне из-за скудного кормления и примитивных условий содержания

животные слабели и мельчали. Поэтому помещики и крестьяне для пополнения стада приобретали рослый, сильный молодняк в южной зоне и Бессарабской области.

Выведенная в Бессарабии в 30-40-е годы способом народной селекции разновидность рогатого скота (от скрещивания коров и быков венгерской породы с серой степной), отличающаяся выносливостью, работоспособностью, распространилась в Херсонской, Подольской и Киевской губерниях. К концу 40-х годов она повсеместно встречалась в Приднестровье.

Племенное, чистопородное разведение животных было под силу лишь крупным производителям, т.е. оно было несовместимо с мелким крестьянским хозяйством, где при подавляющей беспородности стад и суровом их содержании скот вырождался и исчезал.

В Приднестровье молочное производство оставалось на втором плане в большинстве помещичьих и крестьянских хозяйств (исключая немецких колонистов). Помещик Тираспольского уезда В. Линовский писал по этому поводу: «В больших хозяйствах Юго-Западного края содержат коров преимущественно для получения хорошего приплода и мало обращают внимания на удой и вообще на молочность». В мелких хозяйствах - у колонистов, десятинщиков, государственных крестьян были больше распространены молочные коровы - помесь местного скота с завезенными туда переселенцами иностранными породами (голландской, тирольской и др.). Степных украинских коров (как рабоче-мясных) выращивали в нескольких специализированных хозяйствах Подольской и Херсонской губерний.

Улучшить молочное поголовье на основе местной породы, дававшей в сезон всего по несколько сот ведер молока, было невозможно, поэтому помещики и другие землевладельцы покупали племенной скот (ярославскую, холмогорскую и другие породы) как за рубежом, так и в зарекомендовавших себя фермах на Украине.

В Херсонской губернии содержалось большое поголовье продуктивного скота, предназначенного для продажи («сбыт всегда верен, а цены довольно постоянные»). Здесь действовали скотопромышленники, которые скупали молодняк, растили его в течение одного-двух лет на арендуемых пастбищах и затем выгодно продавали. И хотя это предпринимательство из-за массовых падежей было связано с риском, оно в целом приносило немалый доход.

Овцеводство - наиболее распространенная в Приднестровье отрасль животноводства - подразделялось на тонкорунное и грубошерстное (простое). Первое было доступно преимущественно крупным землевладельцам, второе - крестьянству. Разведение и содержание мериносов преследовало предпринимательские цели: для ряда помещичьих имений оно на время становилось главным источником доходов.

Первые стада мериносов в Херсонской губернии приобретались при содействии государства (выделялись специальные ссуды). Для них отводились лучшие пастбища, строились овчарни (кошары) и нанимались специалисты. В 1804-1805 гг. крупные фермы были основаны на территории Одесского уезда овцеводами, приглашенными из Франции и Германии. За несколько лет мериносы акклиматизировались, и приплод от них распространился по помещичьим имениям Приднестровья и Бессарабской области. В 1808 г. вышел указ о тонкорунном овцеводстве в Новороссийском крае - фактически о бесплатной раздаче земельных участков желающим заниматься предпринимательской деятельностью при условии доведения поголовья до одной штуки на десятину в течение 10 лет. О масштабах этого начинания можно судить по тому факту, что в десятилетний срок для этих целей было выделено 1725 тыс. дес. земли.

Мериносное овцеводство медленно, но неуклонно развивалось в первые два десятилетия XIX в. Дело это было новое, и большинство землевладельцев относилось к нему с осторожностью. Но многолетняя работа увенчалась успехом: росло чистопородное и метисное поголовье, повышалось качество шерсти, увеличивались доходы. В 30-40-е годы тонкорунное овцеводство становилось выгодным и доступным, и некоторые помещики переориентировали свои хозяйства на эту отрасль. Наиболее крупные фермы принадлежали графу Нессельроде и зарубежному предпринимателю Питсу. У последнего, на арендуемых в Одесском уезде землях, содержалось более 30 тыс. голов. Руководил этим обширным предприятием известный овцевод и активный деятель Общества сельского хозяйства Южной России Демоль. Он сыграл видную роль в распространении тонкорунного овцеводства в Поднестровье. В 1808 г. в Одессе один импортный испанский меринос стоил 50-80 рублей серебром. Конечно, крестьянам (в том числе состоятельным) не хватало средств на приобретение даже нескольких голов, не говоря уже о стаде, которое могло принести заметную выгоду.

Тонкорунные овцы в Тираспольском уезде были представлены незначительным элитным поголовьем и большим количеством метисов, полученных от скрещивания саксонских и английских пород с цигаями. Кстати сказать, разведением и содержанием метисов занимались в основном немецкие колонисты.

В 1846 г. в уезде числилось голов: овец простых - 35560, тонкорунных - 105670, всего - 141230. Следовательно, три четвертых поголовья составляли тонкорунные овцы (чистопородные и метисы); выделялись 14 хозяйств, в которых в конце 30-х годов концентрировалось 42,5 тыс. мериносов; самые крупные фермы содержал князь Понятовский - 12 тыс. голов.

В Ольгопольском уезде стада тонкорунных овец принадлежали князю П.Х. Витгенштейну (Каменка). Первоначально он занимался простыми овцами, а затем переключился на мериносов, которых содержал на арендованных землях Бессарабии. Усилиями князя овцепоголовье было увеличено и доведено до нескольких тысяч. В 40-е годы часть стада он вывез в Приднестровье. Для консультаций по этому доходному, но сложному делу Витгенштейн привлекал специалистов из-за границы. Шерсть сбывал как на внутреннем рынке, так и за рубеж (например, в 1833 г. продал партию в Брюссель). На землях Балтского уезда было несколько ферм, из которых самая крупная в с. Плоть (2 тыс. голов) принадлежала помещику В.С. Комара. К середине 50-х годов в обоих уездах численность тонкорунных овец достигла 67 520 голов (получено шерсти 3 870 пудов).

В 50-60-е годы в результате возросшей конкуренции на мировом рынке со стороны продавцов дешевой колониальной шерсти и технических усовершенствований в суконной промышленности, позволявших производить высококачественные ткани из волокон средней тонкости, упали цены на тонкорунное шерстяное сырье. Положение мериносового овцеводства пошатнулось, более выгодным стало разведение овец с шерстью среднего достоинства. При таких обстоятельствах владельцы крупных ферм тонкорунных овец в Подольской и в Херсонской губерниях усматривали радикальное средство стабилизации своих доходов в ограничении импорта шерсти и шерстяных изделий, и с этой целью они не раз обращались с просьбами к правительству. Однако неоднократное повышение пошлин на ввозимую шерсть не спасло специализированные хозяйства от убытков в производстве тонкорунной шерсти.

В крестьянских хозяйствах приднестровских уездов Херсонской и Подольской губерний простым овцеводством занимались исстари. Наиболее распространенными породами были чушки, пырнаи и цигаи, хорошо приспособленные к местным природным условиям и обладавшие рядом ценных хозяйственно-полезных показателей.

На территории Очаковской области чушки и пырнаи (волошские овцы) были известны еще до присоединения к России. Затем здесь «задунайские переселенцы», а в некоторых случаях - отдельные предприниматели при поддержке правительства стали разводить цигайскую породу овец. В этой связи следует отметить известных овцеводов Рувье и Вассала, по инициативе которых в 1810 г. (в разгар русско-турецкой войны 1806-1812 гг.) на казенные деньги были куплены в Подунавье и за Прутом значительные стада цигаев, пригнаны в Херсонскую и Таврическую губернии и розданы по овчарням.

Коневодство заводское и табунное в Приднестровье до конца 20-х годов являлось одной из доходных отраслей животноводства (в основном разводили упряжных лошадей). К концу следующего десятилетия оно стало терпеть убытки по двум причинам: из-за конкуренции на рынке донских коневодов и более доходного использования пастбищ при содержании тонкорунных овец. Вследствие этого отдельные коневоды вместо лошадей обзаводились овчарнями, другие стремились поддержать коневодство путем улучшения породности (некоторое влияние оказали земские конюшни в Херсоне, Одессе и Каменце-Подольском).

Местные лошади были крепкими и закаленными благодаря содержанию в течение большей части года под открытым небом. Зимой при малоснежье они паслись, а при вьюгах находились в загонах, где их подкармливали сеном и соломой. Лишь чистокровные дорогие лошади в некоторых экономиях находились зимой в конюшнях.

С расширением земледелия ускоренными темпами развивалось коневодство упряжного назначения. К середине XIX столетия лошадь стала играть главенствующую роль в хозяйстве некоторых разрядов крестьянства южной зоны. Так, большая часть немецких и болгарских колонистов Тираспольского уезда содержала значительное число лошадей смешанной породы, которые были хорошо приспособлены к земледельческим работам и извозу. Напротив, в Подольской губернии коневодство находилось в неудовлетворительном состоянии - лошадей в крестьянских хозяйствах выращивали малорослых и слабосильных. Пользование услугами земских конюшен не приносило крестьянам ощутимых результатов в улучшении породы. Труженику нужны были сильные и здоровые лошади, способные выдержать большие нагрузки.

В некоторых помещичьих имениях (например, в Каменке) имелись конные заводы, представлявшие собой хорошо организованные предприятия, где тщательный уход за поголовьем, правильно налаженная выездка лошадей сочетались с рациональным содержанием на вольных выпасах и в стойловом режиме и особым отношением к ремонтному молодняку. Табунные (косячные) лошади продавались на ярмарках в Бердичеве, Балте, Ярмолинцах по цене от 40 до 60 рублей серебром за голову (в возрасте примерно четырех лет), откуда вывозились в Венгрию и в другие страны Западной Европы. Заводские стоили 100-150 рублей серебром.

Приднестровье до конца 30-х годов располагало достаточными запасами естественной растительности. Преобладала пастбищная система, участки которой размещались повсюду и включали постоянные отгонные угодья и временно выделяемые полевые наделы на перелогах. Содержание скота ни них было продолжительным - с ранней весны и до конца осени.

Обширные площади кормовых угодий находились на территории южной зоны, где безморозная и малоснежная зима позволяла содержать скот на выпасе более продолжительный период. Часть природных и полевых угодий отводилась под сенокосы (луга и перелоги).

В крупных крестьянских хозяйствах и отдельных специализированных помещичьих экономиях (особенно с многочисленным поголовьем мериносов, рогатого скота и лошадей) создавались кормовые фонды для текущих расходов и как страховой запас.

С распашкой степных участков суживалась кормовая база в виде пастбищ и сенокосов. Ее можно было бы расширить за счет травосеяния, но доминировавшие тогда переложная и трехпольная системы земледелия исключали такую возможность. К концу 40-х годов крестьяне стали пасти скот на перелогах, по стерне и на лугах после уборки травы. Полевое кормопроизводство находилось лишь в начале развития: впервые стали практиковать посевы бора (парынги), который использовался в зеленой массе и как сено.

Использовалось много и других видов кормовых средств: отходы первичной обработки зерна и само зерно, ботва свеклы, бахчевые культуры, солома, стебли кукурузы, пищевые остатки, корнеплоды, вторичные продукты винокурения и сахарных заводов. В помещичьих и крестьянских хозяйствах они скапливались в виде заготовок для зимнего стойлового сезона.

Животноводство велось с известной долей риска. Одной из его характерных черт было содержание непропорционально большого (сравнительно с кормовой базой) поголовья скота. И когда при засухах кормовые ресурсы быстро расходовались, хозяйства испытывали отчаянную нехватку кормов, заканчивавшуюся бескормицей и эпизоотией. Цены на корма в этом случае резко подскакивали.

Часто случавшаяся бескормица и повальные заболевания при дефиците ветеринарной помощи приводили к снижению численности поголовья. Эмпирических знаний крестьян по предупреждению и борьбе с эпизоотиями оказывалось явно недостаточно, и люди нередко оставались без скота, т.е. в безвыходном положении.

В зимние месяцы и при непогоде в другие времена года «гулевой» скот сгоняли в специальные укрытия - загороды, навесы, овчарни. Наиболее распространенными были загоны без крыш, которые лишь в какой-то мере защищали животных. Зимой также сооружались выгульно-кормовые площадки под открытым небом у стогов сена или соломы в поле. В селениях его держали во дворах без особого укрытия. Лишь в специализированных хозяйствах строили каменные или глиняные конюшни, скотные дворы, овчарни и обогреваемые сооружения для молодняка. Рабочих волов и лошадей в пору напряженной земледельческой страды, усиленных транспортных работ и зимой подкармливали в поле и дома более содержательными кормами, старались как можно лучше уберечь от непогоды.

Рост производства продукции животноводства осуществлялся как за счет увеличения поголовья, так и за счет повышения его продуктивности. При этом немаловажную роль играла рационализация в животноводческих хозяйствах. С целью повышения доходности ферм крупные землевладельцы стали уделять больше внимания племенному делу, чистоте пород. Улучшение породного состава предпринималось еще в 20-е годы, а затем практиковалось систематически: проводилось обновление стада путем отбора местного улучшенного поголовья; приобретались дорогостоящие породы животных (к этому прибегали главным образом предприниматели, стремившиеся получить значительную прибыль). На специализированных фермах племенное стадо обслуживали квалифицированные специалисты (с учетом зооветеринарных требований). Но следует оговориться: доля первоклассных и элитных животных в общем стаде оставалась небольшой.

Элементы рационализации проявлялись также в распространении мериносового овцеводства, повышении мясной и молочной продуктивности, совершенствовании содержания и кормления животных, приспособлении производства к запросам рынка.

Сказанное относится в первую очередь к перестраивавшимся поместьям. Что касается крестьянских хозяйств (беднейших и зажиточных), то подавляющее большинство их было не в состоянии наладить дорогостоящее производство, не могло в одинаковой с помещиками степени следовать по пути интенсификации отраслей животноводства.

В середине века в условиях роста посевных площадей за счет кормовых угодий перед крестьянами возникла проблема пастбищ. Наделы традиционного пользования (толоки, выгоны и т.п.) теряли продуктивность, а заменить их было нечем - в помещичьем секторе такие участки не желали предоставлять землевладельцы, а в казенном - иссякли земельные резервы.

Приднестровью предстояло решить важные для рационализации животноводства вопросы, но для крестьян, владевших несовершенными средствами производства и скованных условиями феодального мелкого землепользования, они оказались непосильными, что привело к сокращению поголовья и исчезновению подотраслей, базировавшихся на экстенсивной кормовой базе (отгонного овцеводства, табунного коневодства и др.).

Как уже отмечалось, важным стимулом к расширению и структурным изменениям в животноводстве являлась товарная ориентация помещичьих и крестьянских хозяйств. Рыночный спрос в ряде случаев определил специализацию.

Самым практичным, доступным и выгодным (при малых затратах) был откорм и сбыт поголовья на убой. Тут применялось два способа. Самым распространенным был откорм рогатого скота и овец на естественных выпасах южной зоны. Скотопромышленники («сгонщики») скупали молодняк и выбракованных взрослых животных в селах и торговых местах небольшими партиями, формировали из них гурты, которые до поздней осени выгуливались на арендуемых пастбищах, т.е. на травяном корме, и затем животных либо сбывали на мясо на месте, либо доставляли по скотопрогонным трактам в отдаленные потребляющие центры. Происходила перегруппировка собственности: скот как товар несколько раз переходил из рук в руки. Кстати, овцы забивались вблизи откормочных площадей, так как при длительных перегонах изнурялись и теряли в весе.

В южной зоне такими пунктами приема скота являлись Дубоссары, Григориополь и Тирасполь. Отсюда гурты двигались в Одессу (большая часть закупалась для довольствия армейских и флотских гарнизонов) и в противоположном направлении - в Петербург, Польшу и Австрию.

Говоря о продаже поголовья скота, нельзя упускать из виду, что крестьяне не всегда сбывали его как товарный излишек - к этому их нередко вынуждали сложные обстоятельства: сокращение земельного надела, тяжелые невзгоды (неурожаи, бескормица, угроза эпизоотии, налоговое обременение); необходимость в немедленном сбыте при невыгодной рыночной конъюнктуре (падение цен) и как следствие - приобретение скота по высоким ценам.

Живым товаром были ягнята, которые весной выгодно сбывались десятками тысяч (для получения смушек). Например, в начале 40-х годов на месте они стоили 40 коп. за штуку, а в Одессе в 1,5-3 раза дороже.

В северной зоне больше применялся второй способ: стойловое содержание и интенсивный откорм скота дешевыми отходами спиртоводочных, масложировых, пивоваренных и сахарных предприятий. Тут действовали и крупные, и мелкие предприниматели. Молодняк рогатого скота и свиней для этих целей приобретался на месте, а также в Херсонской губернии и Бессарабской области.

Мелкое предпринимательство было особенно распространено в крестьянских хозяйствах. В отличие от крупных скотопромышленников крестьяне не отводили скот в загоны при заводах, а содержали в своих дворах, корм же покупали на предприятиях. А цель у тех и других была одна - откорм скота для убоя.

На рынке обращался и неоткормленный скот, табунные лошади, овцы. Из южной зоны они небольшими партиями гоном доставлялись в Одессу, из северной - в Балту, Ярмолинцы, Бердичев и Бельцы (главный рынок скота в здешнем крае), откуда большей частью вывозились за границу. Более мелкие пункты купли-продажи - Кодыма, Крутые, Рашков и другие - являлись промежуточными рынками на прогонных трактах. Особенно выделялся последний, через который проходили важные пути в направлении к Одессе и с востока на запад через Днестр - в Бессарабию, где животные на буджакских пастбищах доращивались и затем поступали на австрийские рынки.

На рынок сбыта отправлялась и разнообразная продукция животноводства в сыром и полуобработанном виде. Шерсть поступала на фабрики в Гродненскую губернию, Литву, Чернигов, Ригу, Варшаву (туда же вывозилось и сало). Цены в 30-50-е годы были высокими и устойчивыми: в Тираспольском уезде 1 пуд тонкорунной шерсти стоил 10-20 рублей серебром, в северной зоне - 12-14 рублей, а простой шерсти - до 2 рублей.

На предприятия украинских губерний и Бессарабии сбывалась кожа. В Приднестровье было много мастерских по выработке сафьяна (в Григориополе, Рашкове, Могилеве, Тирасполе) и заводов, выделывающих простую кожу. Действовали также брын-зарни и маслодельни, салотопни и бойни, мастерские по изготовлению шерстяных изделий. Но эта сфера реализации продукции оставалась незначительной: подавляющая масса разнообразной продукции продавалась лишь после первичной обработки.

Анализ приведенных конкретных материалов, отражающих развитие земледелия и животноводства, позволяет сделать вывод о том, что взаимодействие этих отраслей прошло определенную эволюцию с известными различиями по зонам. На протяжении исследуемого периода в северной зоне (исключая южную полосу Балтского уезда, граничащую с Херсонской губернией) преобладающей отраслью являлось земледелие уже ко времени присоединения ее к России. Южная зона прошла через период земледельческого освоения, когда у крестьян соседствовали различные системы ведения хозяйства: чисто животноводческие, смешанные земледельческо-животноводческие и преимущественно земледельческие. В Ольгопольском и в большей части Балтского уезда при господстве помещичьего землевладения крестьяне могли использовать только смешанную систему, при которой лишь часть земли - в большинстве случаев непригодная для других видов хозяйствования - утилизировалась в животноводческих целях; в Тираспольском же уезде скотоводство и овцеводство являлись важнейшими отраслями сельского хозяйства.

По мере заселения Очаковской области осваивались и ее земли. И хотя в хозяйстве было велико значение животноводства, земледельческая ориентация превалировала в крестьянской экономике. Процесс этот по времени был продолжительным, а по взаимосвязи и взаимоподчиненности отраслей - сложным. Полуэкстенсивное пастбищное животноводство заменялось пашенным земледелием; сельское хозяйство в своем развитии поднималось на более высокую ступень. Такая эволюция была неизбежной в силу тенденции взаимодействия его отраслей и проявлялась как объективная закономерность. Но на этом, более высоком, этапе поступательного развития в повседневной сельскохозяйственной практике земледелие обычно сочеталось с животноводством.

С переориентацией хозяйств на производство зерна, плодов, винограда, овощей и технических культур теряли значение некоторые подотрасли животноводства. К середине века повысился удельный вес земледелия, оно превратилось в определяющую отрасль сельского хозяйства. Животноводство в Приднестровье все более стало ориентироваться на возраставшее зерновое производство, перестраиваться на путь интенсификации. Характерное для первых десятилетий большое поголовье простых овец сокращалось, а на первый план в соответствии с рыночной ориентацией выдвигалось тонкорунное овцеводство; возрастало значение тяглового скота; улучшались качественные признаки животных, получило развитие племенное дело. В результате на рынок поступало все больше животноводческой продукции.

Изменялась система ведения хозяйства, росла численность сельского населения, углублялось разделение труда, ширились рыночные отношения. Исходя из экономической целесообразности, потребительское земледелие и животноводство превращались в товарное производство. В Приднестровье формировались специализированные микрорайоны с рыночной ориентацией. Таким образом, земледелие утверждалось как главная, определяющая отрасль сельского хозяйства. Но к середине века межотраслевая эволюция не завершилась: по наблюдениям современников, на территории юга страны переход от животноводства к земледелию происходил и в 60-е годы XIX столетия.