Деятельность графа А.А. Аракчеева в сфере общего и профессионального образования

В существующих исследованиях данному аспекту практически не уделялось внимания: только В. Ф. Ратч, опубликовав гатчинскую инструкцию А. А. Аракчеева нижним чинам, где уделялось внимание благосостоянию и нравственности нижних чинов, указывал на ее педагогический характер. Во второй половине XIX века, по словам историка, «эти правила, изложенные в инструкциях, сохранились поныне в русской артиллерии, как основания батарейного управления». В некоторой мемуарной литературе можно встретить упоминания о жестком обращении графа со своими подчиненными, вплоть до того, что «будучи молодым офицером, уже вырывал у солдат усы за какую-нибудь ошибку в полковом ученье», как писал П. П. фон Геце. Однако стоит отметить, что автор на русскую службу в департамент духовных дел иностранных исповеданий при А. Н. Голицыне устроился только в 1817 году, а под начальством графа А. А. Аракчеева никогда не служил. Похожие рассказы о «вырывании усов вместе с мясом» у солдат, истреблении графом в полках духа свободы, уважения к самим себе офицеров и нижних чинов и прочие негативные эпитеты звучат также у мемуаристов Ф. Ф. Вигеля и А. И. Михайловского-Данилевского. Только последний, будучи военным историком, как-то по государственной службе пересекался с графом.

Напротив, имеется и воспоминания людей, непосредственно служивших под начальством графа А. А. Аракчеева. Так, офицер Новгородского поселения М. А. Крымов писал, как граф по ночам заходил в казармы к солдатам, смотреть как они спят и все ли у них исправно. Офицер отмечал, что с высшими чинами граф А. А. Аракчеев был строг, потому что часто среди них встречал обман и лесть. Заканчивает свое воспоминание офицер М. А. Крымов следующими словами: «И солдаты любили его настолько, насколько не любили большинство им же поставленных над ними начальников». Таким образом, в мемуарах прослеживается противоречащие мнения о графе, только вот в тексты учебников войдут самые негативные и неподтвержденные сведения о жестокости графа.

Наставничество графа особо проявилось во время его службы в Гатчине. Одним из постоянных партнеров по переписки в Гатчине в то время был Александр Павлович, который постоянно советовался и спрашивал мнения гатчинского полковника и впоследствии губернатора. Часто великий князь Александр Павлович заканчивал свои письма такими словами, как «я бы весьма был рад знать на сие ваше мнение», «снабдишь меня советом», «как ты думаешь?», «отпиши мне, каково учился мой баталион». В то время А. А. Аракчеев по назначению Павла Петровича исполнял должности управляющего военным департаментом, инспектора пехоты, начальника артиллерии и коменданта Гатчины. Великий князь Александр Павлович, проходивший службу в собственных войсках своего отца и имевший в своем подчинении батальон, часто обращался к А. А. Аракчееву «как к советнику и руководителю класса военной науки». Как правило, великий князь Александр Павлович просил А. А. Аракчеева внимательно следить за ошибками его батальона, чтобы в дальнейшем исправить их: «пожалуй, пиши ко мне, каковы бывают мои разводы и ученья, и в чем ошибки и неисправности состоят »или «итак, по дружбе прошу тебя, объясни мне подробнее о недостатках и неисправностях». Также по просьбе великого князя, писавшего в письме «впредь муштруй их хорошенько в учениях», гатчинский комендант брал на себя обучение батальона и присмотр за ним.

В основном, А. А. Аракчеев отвечал на задаваемые Александром Павловичем вопросы, связанные с учениями и рабочими моментами по службе. Причем А. А. Аракчеев в переписке с любым офицером, который обращался к нему за помощью, всегда разъяснял все подробно, затем они советовались и вместе принимали решения. Стоит подробно рассмотреть пример такой работы графа, ярко отраженной в майских письмах 1797 года, касающихся возникших вопросов по службе у Александра Павловича:

«Друг мой Алексей Андреевич! Я к тебе не письмо пишу, а целую грамоту, и надеюсь, что ты простишь по дружбе своей, что тебя безпокою в недоумении моем и снабдишь меня советом. Я получил безну дел, из которых те, на которых я не знаю, какие делать решения, к тебе присылаю, почитая лучше спросить хорошего совета, нежели наделать вздору».

Далее следует список из двадцати двух дел от вопросов об образцах мундиров, пунктов из устава и ротного расписания до рапортов различных офицеров, где требовалось разрешение вопросов по службе.

Достаточно содержательный и точный ответ сразу последовал от А. А. Аракчеева: «Прилагаю ко всему все присланные от вас бумаги, на которые я написал и ответ куда следовало; только когда изволите подписать, то прикажите заномерить и оставить копии. Все Вашего Императорского Высочества назначения справедливы, как изволите усмотреть из ответов. Государю не нужно докладывать о майоре от ворот, ибо оно в Уставе есть на 146 странице и оная ведь должность чину не переменяет. Об образцовом мундире из Кронштадта отпускать без позволения Государя не можно. О том, что Колюбакин не имеет еще своего полка, Вашему Высочеству надобно сказать Императору. Ламберт показывает подпоручика адъютантом при себе, ибо ведь он был инспектором пехоты Санкт-Петербургской дивизии. Об офицерских списках я думаю вот что: оное сделали господа генерал- адъютанты; и что они с ними будут делать? Со всей России столько будет оных списков и успеют ли оне всякий месяц их прочитать. Однако уже лучше, Ваше Высочество, прикажите от себя всякой месяц при рапорте готовить и отдавать». Переписка между ними не прекращалась и только укрепилась с приходом к власти императора Павла I, который начал проводить свои крупные государственные преобразования. Объединившись тесно в деятельности, проходя «школу правительствовать», по мнению В. Ф. Ратча, А. А. Аракчеев и Александр Павлович помогали друг другу и поддерживали.

В одном из писем Александр Павлович сообщал А. А. Аракчееву, что император Павел I поручил командование Преображенским полком ему и выказывал поддержку последнему: «Я говорю это с сожалением, потому что ты мне говорил, что ты этого боишься. Впрочем, для полка это отменно хорошо, и я предвижу, что он перещеголяет все наши». Великий князь часто передавал других офицеров под опеку А. А. Аракчеева. Так, Александр Павлович писал насчет генерал-майора П. А. Талызина: «прошу тебя, прими его хорошенько и снабжай его нужными советами».

Из этого следует, что А. А. Аракчеев наставлял и других офицеров.

В Гатчине была выстроена система взаимоотношений рабочей команды, которая работала безотказно. Александр Павлович и А. А. Аракчеев становились друг для друга связующим звеном перед императором Павлом I и офицерами и работали в крепкой спайке. Хотя для современников Гатчина могла казаться забавой Павла Петровича, однако же «гатчинцы» проходили серьезную военную и государственную школу, где приобретали, помимо военных знаний, организаторские навыки и учились работать с различными людьми.

Мнение А. А. Аракчеева было важно всегда и императору Павлу I, о чем напишет в письме от 1 июня 1797 года Александр Павлович: «При сем препровождаю бумаги к тебе бумаги от Мелисины, которыя Государь мне приказал тебе, чтобы ты, по мнению своему, ответы учинил. Я очень рад видеть, что не я один прибегаю к твоему мнению». Будучи императором, Александр I продолжал так же тесно работать с графом А. А. Аракчеев и советоваться с ним. В письме от 5 ноября 1820 года император напишет:

«…Я хотел тебя известить о всем, привыкнув рассуждать о всем, привыкнув рассуждать с тобою о всем, что меня занимает». Как правило, граф и император обменивались бумагами друг с другом и оставляли пометки или замечания на отдельных листах: «При сем прилагаю полученные мною рапорты от главнокомандующаго. Я подчеркнул важнейшия места и предоставляю тебе судить об истине его показаний». Или вместе работали в кабинете у государя: «прочти сие мнение, а после в удобное время об оном поговорим». Причем обсуждаемые вопросы касались самых различных сфер, отнюдь не только военной, где привыкли видеть основную деятельность графа А. А. Аракчеева. Так, в письме от 20 сентября 1820 года, император Александр I, выражая благодарность графу за наведения порядка в Смоленской губернии, просил дать свои рассуждения по поводу крестьян:

«…Остается еще тебе представить мне мысли твои о пособиях, нужных для экономических и удельных крестьян, о чем и буду ожидать твоих соображений». Исследуя письма, можно заключить, что по всем государственным и личным соображениям император очень часто советовался с графом и интересовался его мнением. Данный способ работы был заложен еще во время службы в Гатчине.

Таким образом, исследуя переписку, завязавшуюся в Гатчине между семнадцатилетнем великим князем и двадцатипятилетним гатчинским подполковником и продолжавшуюся до самой кончины императора Александра I, можно отметить ряд характерных черт. А. А. Аракчеев во время службы Александра Павловича стал для него своего рода учителем и помощником в вопросах гатчинских учений, военной науки, передавая весь опыт, который был накоплен еще в стенах кадетского корпуса и на самой службе в Гатчине, где будущий граф постигал «школу правительствовать», исполняя важные должности, связанные с материальным обеспечением Гатчины и организацией образовательного процесса. Данный этап совместной службы в Гатчине и во время правления императора Павла I повлиял на дальнейшую государственную службу графа А. А. Аракчеева, принципы работы и последующие проводимые преобразования, прямо говорящие о взглядах императоров Павла I и Александра I, с идеями которых нововведения согласовывались.

Стоит отметить, что наставничество, которое граф проявлял к великому князю Александру Павловичу, не зависело от царского титула. Абсолютно идентичные письма, но адресованные другим офицерам, встречаются в научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки, где граф отвечает на вопросы и оказывает свою помощь в решении возникших трудностей по службе. Довольно подробное письмо и неформальное по своему содержанию писал граф А. А. Аракчеев в 1804 году офицеру Г. Ф. Ставитскому в ответ на его вопросы:

«На полученное письмо Ваше от 12 февраля, сим уведомляю тебя Любезный друг: что мирских сует избежать никак нельзя, потому что в нынешнем веке истинным филозофом нельзя быть. Верю очень тому что случай несколько будет тебе труднее, но как скоро взойдет и примешься за дела то не чувствительно привыкнешь, и я уверен наперед что вы будете первым а не последним Шефом. Теперь приступлю к разрешению ваших вопросов». Как следует из письма, граф, опираясь на собственный опыт, предлагал варианты разрешения проблем, оказывал материальную поддержку батальонам офицера и был готов помочь составить рапорт.

Что касается жестоких наказаний, о которых писали современники, то повествующие об этом источники крайне противоречивы. Мемуарист Ф. Ф. Вигель писал в своих воспоминаниях, что «Аракчеев был ненавидим за свои бесчеловечные поступки с солдатами и за дерзкое поведение с офицерами». Однако известно, что граф А. А. Аракчеев без объяснения и сразу не отправлял солдат и офицеров на гауптвахту. Если же арест происходил, то писались конкретные причины, как правило, это было пьянство и «непозволительные для звания Офицера поступки». Также исследователем Е. И. Юркевичем, занимающимся историей гатчинских войск, не было найдено в петербургских архивах никаких свидетельств о жестоком обращении с военными, наоборот, наказания жестко регламентировались, и за нарушение правил офицеры отчитывались перед Павлом Петровичем лично.

Граф А. А. Аракчеевым всегда делал предупреждения и выговоры, прежде чем идти на такие серьезные меры, как понижение в чине, отставка или арест. В письме от 23 мая 1799 года граф писал генералу-майору Бревену: «ибо стыдно вам, что вы онаго не знаете, а видно писарь пишет, ибо в списках по старшинству были и полковых артиллерийских команд офицеры пропущены, а глупо везде сделаны отметки, которых кроме сделанных у меня ныне и писать не следует, прошу не врать быть осторожнее». Даже в приказах, уже будучи военным министром, граф делал предупреждения, прежде чем наказывать за неисправность, хотя до этого уже были приказы, вступившие полностью в силу: «а дабы вообще всякая воинская команда и полк при назначении похода, благовременно предваряли гражданское начальство о следовании своем, о том строжайше подтверждаю всей армии с тем, что как бывшия доселе по означенному предмету предписании Государственной Военной Коллегии слабо исполняются, то приказ сей щитать последним уже подтверждением; а естьли после онаго замечено будет чье упущение, то виновные подвергнут себя суду». Причем это был уже повторный приказ, изданный в армии, однако наказания не делалось.

В письме полковнику П. П. Ефимьеву граф А. А. Аракчеев весьма точно заключил свои представления о несении службы: «мнение же ваше которые вы имели что будтобы я хотел зделать другога на место ваше баталионным командиром: совсем несправедливо ибо для все равно кто бы не был командиром, только был делал все то, что требует долг службы, и уверяю вас останетесь до тех пор покуда захотите быть деятельным и исправным по службе; на конец скажу вам о присланном деле вашем, что я оное разсмотрев непримину зделать должное предписание. Пребываю с надеянием, что в предь таковым упущение по службе от вас не будет, останусь с истинным удостоверением моего к вам усердия». Известны случаи, когда граф А. А. Аракчеев старался смягчать приговоры офицерам и заступался за них. Так, опальному офицеру Выробову граф в письме от 9 ноября 1803 году писал: «..но я, уважая вашу службу, а не просьбу и не оправдание ваше, упросил Государя Императора, чтобы не отдавать вас под суд, а наказать только месячным арестом». Второй случай, свидетельствующий о строгом надзоре за старшими чинами, отражен в приказе 11 марта 1804 года, когда канонир Иван Корытцов попал в госпиталь в результате травм от наказания фельдфебеля: «и впредь наказания фельдфебелям без дозволения ротою командующаго запрещается во всех полках, баталионах и гарнизонах». Из этого следует, что сам граф был противником жестокого обращения с подчиненными и пресекал любые дурные начинания.

Для графа А. А. Аракчеева одним из ключевых понятий в его деятельности было понятие службы и ее исправное исполнение.

За проявленные заслуги граф не скупился на поощрения и благодарности, ставя другим военным в пример. В письме к «Поручикам и подпоручикам Перваго артиллерийского полку», объявляя о введении экзаменов для последующего продвижения по чинам и объясняя, с какой целью эти введения делаются, граф обращается к артиллеристам: «…Вы служите и служить устремляетесь с честью, служба налагает на вас деятельные обязанности, вы оныя с горящим усердием строго выполняете, чего же от пекущагося о благе Монарха и благодарного Отечества ожидать за сие не возможете?». Граф А. А. Аракчеев, привыкший еще со времен Гатчины отвечать за каждого ему вверенного, также строго относился к документации. Борясь с бюрократизацией и отписками офицеров, которые были обязаны готовить полноценные рапорты, военный министр закреплял в своих приказах следующие меры: «…По елику же таковое ненаблюдение за исполнением предписанного, противно порядку службы, пользам ея и даже нанести может невозвратной впредь и потеряние нужного времяни, - то я предписываю Г. Г. Дивизионным командирам взять за правило, что тогда только дело можно считать конченным, или исполненным, когда удостоверяться они, что требованное или предписанное от них действительно зделано». Одной из самых значимых и центрообразующих идей была ответственность старших перед младшими: офицеры всегда были в ответе за нижние чины, о которых должны были заботиться.

Историк Л. Л. Ивченко в своем исследовании обращает внимание на материальную обеспеченность нижних чинов, приводя в пример приказ о том, «каким образом солдату одеваться в походе» в летнее время: «В теплое время и хорошую притом погоду солдату надлежит быть одетому в мундире застегнувши; сверх сумы и портупеи, надетых обыкновенно, надевать шинель, свернутую вдоль через левое плечо так, чтобы концы оной были на правой стороне ниже пояса, которые должны связываться шинельным ремнем. Ранец должен быть на спине сверх надетой через плечо шинели и манерку привязывать сверху ранца на средине». Достаточно строго взыскивал военный министр за все неисправности, связанные с нижними чинами, и постоянно в приказах и личных письмах напоминал о личной ответственности офицеров. Так, в письме от 17 февраля 1799 года полковнику П. С. Тарарыкину, граф писал: «писарь за ошибку не отвечает, а отвечает командир; в службе-же викарных нету, а должны командиры сами всякий свое дело делать, а когда сил ослабнут то может выбрать себе покой, пока-ж служишь, то должно трудиться…». Практически каждый второй приказ графа А. А. Аракчеева был связан с обеспечением нижних чинов, поскольку постоянно имелись проблемы, которые военный министр требовал решить как можно быстрее.

Каждый приказ, издаваемым графом А. А. Аракчеевым, походил больше на руководство, в котором граф объяснял ошибки и предлагал, каким образом их лучше исправить: «таковыя учения послужат в пользу, ибо на оных будут гораздо замечательнее ошибки каждого Офицера, равно как глазомер и расторопность замыкающих унтер-офицеров; и тогда господам командующим полками и батальонами удобнее будет довести Офицеров и унтер-офицеров до совершеннаго знания своего дела во фронте, сходно Военнному Уставу». Из рассмотренного приказа следует: граф А. А. Аракчеев понимал, что не всегда старшие офицеры успевали следить за учениями солдат и предлагал новые формы обучения, при которых было возможно исправлять допущенные ошибки.

Также А. А. Аракчеевым был выпущен приказ, в котором военный министр объяснял, как правильно обращаться с оружием и его хранить. Приказ заканчивался следующими словами: «и естьли за сим найдено будет где, что на лицо состоящее оружие содержится в небрежении и нечистоте, оное с начальников тех мест, под чьим распоряжением то оружие находится, будет уже взыскано». После принятия этого документа граф поручил ученому комитету по артиллерийской части разработать «Краткое наставление о солдатском ружье», которое вскоре было издано в 1809 году. Стоит отметить, что по назначению военным министром М. Б. Барклая-де Толли, приказы стали более формальными и основная их часть посвящена производству в новые чины или отставкам, а также благодарности императора Александра I.

Таким образом, на основании проанализированных источников можно сделать следующие выводы. Одной из основных направлений образовательной деятельности графа А. А. Аракчеева являлось наставничество. Оно заключалось в помощи по решению возникающих трудностей у молодых офицеры, касающихся их службы. Также офицеры часто спрашивали советы у графа А. А. Аракчеева и всегда получали от него подробный ответ, который граф раскладывал по пунктам. Особое внимание граф А. А. Аракчеев уделял взаимодействию нижних и старших чинов.

Официально в приказе №18 от 1 февраля 1809 года именно графом А. А. Аракчеевым было закреплено воинское приветствие: «предписывается караулам, отдавать надлежащую честь и всем Флотским Генералам, каковая отдается для прочих военных Генералов». Важно отметить, что граф любое свое действие объяснял, писал прежде о целях и смыслах тех или иных приказов. Каждый приказ походил больше на руководства, где изложены принципы работы и наставления, в которых постоянно уделялось воспитательной стороне офицеров и солдат.

§ 2. Библиотека графа А. А. Аракчеева и его военно-исторические и дидактические работы

Рассмотрим одну из самых богатых частных библиотек того времени, принадлежавшую графу А. А. Аракчееву, своим уникальным содержанием и значительным количеством изданий позволяющую взглянуть по-иному на взгляды и интересы графа. По анализу К. М. Ячменихина, приведённому в архивном источнике «Обозрение Грузинской библиотеки покойного графа Аракчеева», состав библиотеки насчитывал более 11,5 тысяч только книг и периодики. Сохранилась печатная копия 1824 года частного «Каталога книг из Грузинской библиотеки графа Алексея Андреевича Аракчеева, составленного флигель-адъютантам его императорского величества подпоручиком Шумским»Благодаря ей мы можем познакомиться подробно с теми книгами, которые располагалась в графском поместье Грузино (большая часть) и в Петербурге.

Каталог был поделён на девять классов (разделов):

I. Духовныя, II. Нравственныя и о воспитании, III. Законы, Положения и Указы, IV. Естественные науки, V. Хозяйство, VI. Художества и Архитектура, VII. История, География и Путешествия, VIII. Математика,

IX. Военное искуство, X. Словесность. XI. Переодическия издания. Мы обратим наше внимание на два класса, касающиеся истории, географии и путешествий, словесности.

Самым большоим по количеству книг является VII класс, большинство работ в котором исторического содержания - начиная от истории Античности и Рима, Средних веков и Нового времени до современной графу истории, причем как отечественной, так и зарубежной, истории отдельных регионов и их народов (Сибири, Новгорода, Калуги, ногайских татар и т.д.).

Например, такие исторические издания и пособия, как:

«Персидский Александр, или страшный Надир» (СПб., 1790),

«История о Александре Великом, царе Македонском Квинта Курция» (СПб., 1787 и 1788), «Нума Помпилий, вторый царь Римский. Творение Г. Флориана», (СПб., 1788), «Жизнь Юлии Агриколы, творение Тацита» (М., 1798), «Жизнь знаменитых людей Плутарха» (в каталоге не указаны дата и место выпуска), «Любопытныя извлечения из древней Истории Азии» (СПб., 1816), «История крестовых походов. Соч. Г. Волтера» (М., 1782),

«История древняя и новая Г. Милота (М., 1785), «Новая Всемирная история, сочиненная Ильею Яковкиным» (СПб., 1798), «Путешествия Пифагора, знаменитого Самосского Философа, в 6-ти частях» (М., 1804 и 1805).

Есть также отечественные произведения и труды: «Краткая Российская история для народных училищ» (М., 1799), «Российская летопись по списку Софейскому Великаго Новограда» (СПб., 1795), «Нестор. Русския летописи Шлецера» ((М., 1809), «Опыт Казанской истории древних и средних времен, соч. Петром Рычковым», «Описание Москвы» (М., 1797), «История Российская князя Щербатова», «История Петра Великого Феофана Прокоповича» (М., 1788), «Путешествие в Крым и Царь-град» (1786) (при разборе книжного собрания после смерти графа данная книга не прошла цензуру и была изъята), «Разсуждение о войне 1812 года с таблицами изчисления неприятельских сил, вошедшие в пределы Российской Империи» (СПб., 1813), «Краткая Российская История, изданная П. Строевым» (М., 1819) и т. д.

Список книг колоссальный и фундаментальный и позволяет нам проанализировать, какие книги тогда издавались, были самыми популярными или, наоборот, редкими (например, работы Н. И. Новикова или экземпляр знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву»А. Н. Радищева), а главное понять интерес и воззрения графа на педагогику, историю, литературу. Состав библиотеки помогает также сделать вывод о знании графом иностранных языков. Согласно статье историка К. М. Ячменихин в библиотеке «книг на немецком языке насчитывалось 2414, на французском - 2677, на других языках (латыни, итальянском) - 197». В целом, история формирования Грузинской библиотеки является показательным аспектом в изучении деятельности графа А. А. Аракчеева в сфере образования. Все началось тогда, когда на молодого выпускника корпуса, оставленного учителем по артиллерии, возложили обязанности по заведыванию корпусной библиотеки. В дальнейшем это отразилось на его деятельности по устройству полковых библиотек, библиотеки Генерального Штаба, библиотеки учреждённого им Ученого комитета по артиллерии и библиотеки Военно-учительского института. Словом, где только не принимал участие граф, обязательно формировалась и развивалась библиотекарская деятельность. Например, в разрабатываемом графом положении о Военно- учительском институте А. А. Аракчеев будет обозначать свой опыт, предлагает восполнять отсутствие предметов приобретением посредством чтения: «но сии познания Кантонистам не преподаются, а они приобретаются их посредством чтения книги, из учреждаемой библиотеки поселеннаго полка, в округе коего институт помещается». Граф А.А. Аракчеев показал себя не только военно-дидактическим писателем, но и исследователем. Его небольшие работы «Известие о российских пушках»и «Известие о качестве делаемого в России пороха были опубликованы в периодическом издании «Вестнике Европы» 1807 года в номерах №19 и №22.

Данными работам подтверждается использование книг из собственного книжного собрания, в них же можно проследить исторические воззрения графа по-иному рассмотреть деятельность этого человека как теоретика своего профессиональному направлению.

Несмотря на достаточно узкую тему, которую разбирает граф, мы видим попытку собственного исследования на основе прочитанных книг. Так, граф поднимает вопрос об истоках происхождения пороха, перечисляет народы, где он появлялся, сравнивает появляющиеся виды пушек, например: «греческие историки пишут, что Магомет разбивал стены ядрами в 200 футов весом - чему Вольтер не хочет верить, говоря, что побежденные все увеличивают, и что из таких орудий палить не можно с желаемых результатов». Граф А. А. Аракчеев приводит и сталкивает два мнения, пытаясь разобраться в начальном этапе развития пушек, после чего пишет свое мнение о древнем периоде становления, делает вывод о предпочтении «огромности правильному размеру». Статья посвящена развитию и описанию пушек, их достоинств, недостатков и эволюции в России; в конце приведена наглядная ведомость о количестве в разных годах полевых орудий.

Разумеется, с современной точки зрения, эта статья имеет достаточно изъянов и неточностей, но в те годы ее замысел, и, главное, воплощение, сама попытка аналитически и аргументированно подойти к проблеме и привести данные - уже бесценный труд. Скорее всего, данная статья представляет собой краткий итог размышлений графа, более детально расписанных в «Кратком историческом описании древних российских пушек, с приобщением некоторых разсуждений о 12 фунтовых новых пушках»(1807 г). На экземпляре в Российской национальной библиотеке было написано «Его Высокопревосходительству министру военных и сухопутных сил Сергею Козьмичу Вязьмитинову - от Инспектора всей артиллерии Графа Аракчеева».

После смерти А. А. Аракчеева в 1834 году в его духовном завещании не обнаружили имя наследника. Поэтому император Николай I официальным наследником имущества определил Новгородский кадетский корпус, в организацию которого Аракчеев внес 300.000 рублей ассигнациями. Высочайшим повелением тогда же было принято решение «корпусу сему именоваться Новгородским графа Аракчеева кадетским корпусом и употреблять его герб».Для приведения этого решения в действие в 1835 году была составлена комиссия под председательством генерал- майора А. А. Петровского. «Когда приступлено было к разбору в Грузине бумаг и библиотеки, комиссия донесла, что, по разнообразию творений, библиотека не может быть полностью передана Новгородскому корпусу, и что находящиеся в ней 3.780 сочинений в 11.184 томах требуют специального пересмотра». Рассортировка книг была поручена члену Совета военных учебных заведений генералу барону Н. Н. Медему. Просматривая каталоги, последний нашел, что в «аракчеевской библиотеке есть запрещенные и вредные для кадет сочинения», о чем сообщил через полковника Ростовцева Николаю I. Вследствие этого последовало распоряжение: «Дело о пересмотре грузинской библиотеке передать особой специальной комиссии из членов Совета: генерала от инфантерии Ф. Ф. Довре, генерал-лейтенантов К. К. Притвица и Н. Н. Медема». Но эти лица не приняли окончательного решения и просили содействия цензурного комитета, которому и были переданы все сочинения, казавшиеся Н. Н. Медему вредными.

Только в апреле 1836 года разбор библиотеки был завершен и комиссия донесла, что, назначая книги для корпуса, она имела в виду «дать ему не только сочинения, нужные для преподавания и поучительные для чтения кадетами, но и те, которые могут служить как полезные источники и пособия для учителей и офицеров, которые по отдаленности и уединению корпуса не могут пользоваться тем и книгохранилищами, какие находятся в столицах». Кроме того, комиссия составила особую опись книгам, заслуживающим внимания. Великий князь Константин Павлович препроводил ее военному министру, а граф Чернышев представил государю. Император Николай I собственноручно отметил на описи, что должно быть передано в Главный Штаб, что - в Инженерный архив, в Артиллерийский департамент, в Морской штаб, в собственноручную Его Величества канцелярию и в Синодальную библиотеку. Против некоторых книг и рукописей было отмечено: «Показать мне». Отметка «передать в корпусную библиотеку» последовала против таких книг, как Евангелие 1525 года, «Молитвенник» Петра Могилы 1646 года, «План Петербурга 1725 года», «Операционный план действий против турок и татар» 1737 года и другие.

Всего же из аракчеевской библиотеки было передано Новгородскому корпусу более 10 000 томов. Позже корпус был переведен в Нижний Новгород, и там, в Историческом музее, до настоящего хранится часть библиотеки графа Алексея Андреевича Аракчеева

Анализ библиотеки, состав которой был тесно связан с практической деятельностью графа А. А. Аракчеева и его государственной службой, позволяют по-новому взглянуть на предмет нашего исследования. С одной стороны, мы по-иному рассматриваем личность и деятельность графа, через формирование его личных интересов и взглядов на книги и науки. С другой стороны, опыт формирования библиотеки и ее применение в деятельности сейчас может служить качественным примером в поднятии современного библиотекарского дела.

Глава III. Основные преобразования и мероприятия в системе общего и профессионального образования в правление Павла I и Александра I

§ 1. Комплекс мер по поднятию уровня профессионального образования

аракчеев профессиональное образование

Изучив основные взгляды графа А. А. Аракчеева на образование, изложенные им в приказах и письмах с различными людьми, важно проследить, насколько эти идеи и предложения были реализованы на практике. Основные задачи, которые ставились перед графом императорами Павлом I и Александром I, заключались прежде всего в укреплении армии. Граф А. А. Аракчеев понимал, что решение этих задач кроится в развитии и распространении военного профессионального образования.

Вся преобразовательная деятельность в сфере военного образования, особенно по артиллерийской части (так как граф был по образованию профессиональным артиллеристом) сосредоточилась на нескольких направлениях. Во-первых, необходимо было улучшить качество подготовки военных и вести постоянный мониторинг успеваемости как нижних чинов, так и офицеров. При этом граф А. А. Аракчеев понимал, что из-под палки высоких результатов не добиться; офицеры и солдаты сами должны быть замотивированы в повышении собственных знаний. Поэтому граф стремился постоянно поощрять заслуги солдат и офицеров и пытался вносить соревновательный элемент в службу. Во-вторых, помимо работы с кадровым составом, граф обращал особое внимание на состояние отечественной военной науки, которую требовалось развивать для усовершенствования как материальной, так и военно-дидактических составляющих в армии. И в-третьих, два указанных направления не могли полностью осуществиться и дать значительные результаты без организации и распространения военно- учебных заведений, усовершенствования в них образовательного процесса. В данном параграфе будут подробно рассмотрены содержание и итоги двух приведенных направлений, а именно: проводимые графом меры по улучшению качества подготовки и поднятию образовательного уровня военных и нововведения, вносящие вклад в развитие и популяризацию военной науки.

Известно, что в апреле 1803 года А. А. Аракчеев получил письмо от императора Александра I, в котором император писал, что «имею нужду видеться с вами»и просил приехать графа в Петербург для возвращения на службу. Началом новой преобразовательной деятельности следует считать 14 мая 1803 года, когда графа назначили инспектором всей артиллерии спустя меньше месяца после вызова из своего поместья Грузино в Петербург.

Первым шаг, который предпринял граф А. А. Аракчеев, было введение экзаменов по артиллерийскому делу для поручиков, подпоручиков, юнкеров и фейерверкеров. В феврале графом было подано императору Александру I положение о проведении экзаменов. Данный документ разбит на две части, в которых сначала подробно описывается процедура и принципы сдачи экзамена фейерверкерами и юнкерами, а затем идет описание экзамена у поручиков и подпоручиков. Стоит отметить, что граф старался сделать прием экзаменов как можно беспристрастнее и честнее, подчеркивая, что служба ценится прежде всего «по личным достоинствам». Сам факт введения для повышения в новый чин экзамена, учитывающего не просто срок службы, а непосредственно проверку знаний и послужной список экзаменуемого говорит об объективности такой процедуры, которая не давала незаслуженно и за подкупы занимать высокие чины, тем самым только нанося вред армии, в которой нуждалась Российская империя, находящаяся в постоянных войнах.

По назначению инспектора всей артиллерии экзамен проходил в созданной графом Артиллерийской экспедиции, находящейся в государственной Военной коллегии. На сдаче экзамена должны были присутствовать инспектор всей артиллерии, выступавший в качестве блюстителя, артиллерийский генералитет и штабс-офицеры и учителя Второго кадетского корпуса (бывший Артиллерийский и Инженерный Шляхетский кадетский корпус, в котором обучался граф). Тем самым из документа следует, что, с одной стороны, граф постоянно поддерживал связь со своим учебным заведением, брал оттуда новые кадры и составы для армии; с другой - что он проводил мониторинг этого учебного заведения, по итогам экзаменов корректируя и усовершенствуя образовательную программу кадетского корпуса. Еще одна идея графа заключалась в том, чтобы проверять не только сдающих экзаменов, но и самих экзаменаторов, которые «должны будут всегда приготовляться, и тем самым повторять курс математической». Причем, ни кандидат на повышение в чин, ни экзаменатор заранее не могли договориться о принятии экзамена. Порядок процедуры осуществлялся следующим образом. Писались имена кандидатов и экзаменаторов на билетах и сворачивались: «так и из смешеннаго особо количества свернутых билетов, изъявляющих имена кандидатов, следующих к Экзаминатору и Экзаминатора кандидату, без всякаго пристрастия». Кандидаты испытывались в первую очередь по теории в математических науках. Например, фейерверкеры и юнкера должны были иметь прочные знания в таких предметах, как артиллерия, теоретическая геометрия, тригонометрия, практическая геометрия, алгебра («до разрешения уравнений третей степени») и артиллерия («до бросания бомб»). Причем знание теории было только составной частью экзамена: в положении об экзамене граф А. А. Аракчеев особо отмечал, что на успешность сдачи экзамена влияло объяснение применения знаний «в практических случаях». По окончании испытания экзаменаторы выдавали белые шары, свидетельствующие о прочном знании в предмете, либо черные шары, наоборот, говорящие о недостаточном или слабом владении предметом. Окончательный вердикт складывался при подсчете количества шаров. Вся процедура не являлась закрытой и проходила в присутствии кандидата и экзаменаторов, чтобы все могли удостовериться в отсутствии подлога. После этого данные об итогах экзамена вручались инспектору всей артиллерии, который препровождал сведения уже на утверждение самому императору Александру I. На положении о проведении экзаменов 6 февраля 1804 года была поставлена резолюция императора, а затем данное положение было опубликовано без изменений в законодательстве. Граф понимал, что данная мера может встретить со стороны высших чинов неодобрение, и поэтому, помимо публикации и рассылки утвержденного положения, А. А. Аракчеев написал обращение к поручикам и подпоручикам, в котором говорилось о смысле проводимых изменений. Так, он писал, что мера эта определяется «количеством вашего усердия и ревности, стремящейся к вящему усовершенствованию знаменитейшей нашей службы, чрез собственные ваши упражнения». В письме офицерам объяснялось, что именно от успехов в занятиях зависит «степень знаменитости и величия» артиллерии, а значит, безопасность и благосостояние Отечестве и монарха.

Рассматриваемое обращение не являлось единичным: в личной переписке с офицерами граф всегда напоминал о сути и назначении введения экзамена, являвшегося прямым исполнением воли императора. В письме к полковнику графу Я. К. Сиверсу, по началу с неодобрением встретившему новые меры, А. А. Аракчеев писал, что прежде всего это являлось нарушением монаршей воли. Потом граф приводил аргументы в пользу экзамена, заканчивая следующими словами: «я надеюсь что вы граф обдумав все выше сказанные притчины согласитесь сами признать нужным чтобы занимались вакансии, учеными и достойными офицерами, и до тех пор производства небудет покуда испытуется их знание». Очень часто к графу А. А. Аракчееву обращались с просьбой о повышении чина. В архиве сохранилось письмо графа на просьбу М. М. Философова повысить его племянника в чине без прохождения экзамена. Граф объяснил причину своего отказа обязательностью прохождения экзамена и подчеркнул в ответе, что он «дал время приготовится предоставил всем господам артиллерийским офицерам, право требовать Екзаменту как скоро кто чувствует себя достойным и знающим те науки». Следовательно, сдача экзамена была еще и личным, волевым решением кандидата на повышение в офицеры, который должен был сам оценивать свою готовность к его прохождению.

Важно отметить, что идея с введением публичного экзамена разрабатывалась графом по поручению Павла I и частично была применена еще в 1799 году. Историк Е. И. Юркевич в своем труде описывал процедуру такого экзамена, достаточно схожую с идеями и принципами, которые позже будут заложенны в положение об экзамене, и отмечал, что в документе отразились прямо воззрения и императора Павла I. Поэтому можно заключить, что император Александр I и граф А. А. Аракчеев продолжали проводимую линию преобразований императора Павла I.

Вторым важным шагом в улучшении подготовки солдат и офицеров было утверждение разработанного графом порядка прохождения артиллерийских практических учений, благодаря которому достигалось единообразие в обучении во всех артиллерийских частях и безопасность офицеров. Устанавливаемые учения сроком в шесть недель являлись по своему содержанию одним из самых значимых занятий по отработке всех знаний и навыков артиллеристов. По сути это было последняя учебная площадка перед тем, как выйти в настоящий бой.

Само артиллерийское практическое учение, по мнению графа, заключало в себе «упражнение в лабораторном искусстве и упражнение в искусстве действования артиллерийскими орудиями». Чтобы провести такие масштабные учения, необходимо было дать четкие последовательные инструкции по работе прежде всего с артиллерийскими орудиями и распределить обязанности офицеров, ответственных не только за обучение, но и за безопасность нижних чинов. Для графа А. А. Аракчеева было важно, чтобы каждый из участников учений мог себя попробовать в маневрах и самому выстрелить под присмотром офицера из орудий, тем самым развивая навыки стрельбы.

Качественное и безопасное проведение данных учений возможно было «чрез искуство, деятельность и особенное усердие Офицера Артиллериста, делающего во всем истинное приложение теории к практике», как писал в положении граф. Вводили специальные журналы, в которых офицеры фиксировали все свои занятия, начиная от подготовки орудия, прохождения учения, успехов и достижений обучающихся до собственных замечаний по улучшению проведения практических учений. Для улучшения качества образования требовалось непосредственное участие офицеров, которые, по мнению графа А. А. Аракчеева, за «отличные дарования и усердия к службе не могли оставаться повсюду в мрачной неизвестности». После окончания занятий все журналы офицеров отдавались штаб-офицеру, который также делал свои замечания и предложения по улучшению деятельности или награждению офицеров, а потом препровождались к инспектору всей артиллерии.

Из выше рассмотренного следует, что графом были организованы масштабные артиллерийские учения, которые позволяли военным применять свои знания на практике. Причем в таких учениях задача была уделить внимание обучению каждого солдата, поднять его образовательный уровень и практические умения. Для офицеров данные маневры были основательными испытаниями, где они также демонстрировали и совершенствовали свои знания в совместном взаимодействии с нижними чинами. По результатам практических учений и выдвинутым предложениям в журналах развивалась материальная сторона артиллерии и делались новые технические открытия. Проводимый комплекс мер по развитию профессионального образования был последователен, каждое нововведение работало тесно друг с другом, что позволило сформировать целую рабочую систему военного образования, особенно артиллерийского. Данная система могла полноценно работать, в условиях существования прочной научной базы, в которой аккумулировались бы идеи и предложения по развитию военной науки, разрабатывались на основе полученного опыта новые открытия в области техники и образования. А также была бы возможность распространять новые сведения и изобретения, развивался бы интерес к совершенствованию военной науки.

Именно руководствуясь такой логикой, граф внимательно отслеживал научные исследования офицеров, учредил ученый комитет по артиллерийской части. Такая практика началась еще со времен Гатчины и правления Павла I. Так, майор А. И. Маркевич, ставший одним из главных членов команды графа, предоставил А. А. Аракчееву рукопись, где делались предложения о постановлении диоптров для прицеливания орудий. Историком Е. И. Юркевичем приводится письмо, в котором граф отмечал работу А. И. Маркевича: «господин майор занимается наукой, сходственною с его службою, почему как начальник артиллерийского корпуса, почел обязанностию объявить ему публично и по всей артиллерии мою благодарность». В 1799 году рукопись майора А. И. Маркевича, получив одобрение у императора, была отпечатана в количестве 260 экземпляров для знакомства с ней офицеров-артиллеристов. И таких случаев с распространением рукописей или работ артиллеристов для открытого доступа других солдат и офицеров немало. Полковником И. Г. Гогелем была переведена французская книга по артиллерии в двух частях. По поручению графа А. А. Аракчеева, «чтобы господа офицеры могли ими заимствоваться для приобретения заключающихся в оных полезных сведений», было отпечатано 200 экземпляров перевода, которые разослали по артиллерийским бригадам.

Сам ученый комитет появился не сразу; он был сформирован на базе временного артиллерийского комитета для рассмотрения гарнизонной чугунной артиллерии под председательством графа А. А. Аракчеева. Будучи военным министром, граф занялся развитием и усовершенствованием данного научно-технического артиллерийского органа. В 1808 году комитет был переименован в ученый комитет по артиллерийской части, с содержанием и процессом работы которого можно было ознакомиться в разработанном положении о комитете. Основной целью ученого комитета было «изыскание всех способ к доведению до возможнаго усовершентсвования всех до Артиллерийскаго искуства относящихся предметов, как со стороны теории, так и со стороны практики». Для этого комиссией комитета принимались и рассматривались все замечания, рапорты, журналы практически учений, проекты, которые мог прислать любой солдат или офицер. Собранные мнения совместно обсуждались назначенным инспектором всей артиллерии, а далее фиксировались в журнал и при согласии большинства подавались на рассмотрение председателю комитета, т.е. инспектору всей артиллерии. При ученом комитете была учреждена специальная библиотека, составленная из лучших книг, касающихся военного дела.

Достаточно логично, что граф А. А. Аракчеев поручил комиссии комитета проведение экзаменов для производства в офицеры. Во-первых, ответы кандидатов показывали уровень владения научными сведениями по предметам. Во-вторых, выяснялось, с какими математическими и техническими науками было связано больше всего затруднений или лакун в их изучении, что позволяло улучшить как учебные пособия по данному предмету, так и образовательную программу. В-третьих, экзамен был направлен на систематическую проверку самих экзаменаторов, на их актуализацию знаний в своей сфере. И наконец, это была целенаправленная работа с кадрами, которых направляли служить в различные части, где необходимо были специалисты.

Стоит отметить характерную черту в преобразованиях графа А. А. Аракчеева, заключавшуюся в нестатичности его деятельности, постоянном мониторинге недостатков и стремлении их исправить и улучшить. Как раз один из таких примеров и являлось усовершенствование процедуры сдачи экзамена и его содержания, расширение списка проверяемых предметов, замена шаров балльной системой начисления за ответ.

Одной из главных задач ученого комитета стало издание «полезного и занимательного для артиллерийского офицера» Артиллерийского журнала для «облегчения Артиллерийским Офицерам средств по приобретению для Артиллериста потребных познаний». Исследователь И. С. Прочко отмечал, что «перечь материалов, напечатанных в Артиллерийском журнале, был серьезный источником в области распространения артиллерийских знаний». Оттуда офицеры черпали знания. Причем принять участие в издании журнала мог любой желающий. В положении об Артиллерийском журнале говорилось, что «не только каждый член Комитета, но и все вообще любители наук, особливо служащие в артиллерии, приглашаются участвовать в полезном сем издании». Для этого необходимо было направить свои материалы в ученый комитет, который оценивал присланные работы. После успешной проверки материал публиковали в журнале, по желанию автору публиковалось его имя. Известно, что журнал выходил с мая 1808 года по 1811 год, затем его выпуск был прекращен в связи начавшейся войной с Францией и возобновлен спустя двадцать восемь лет, в 1839 году.

Высокую оценку преобразовательной деятельности графа давали и его современники. Заняв место инспектора всей артиллерии, великий князь Михаил Павлович писал графу А. А. Аракчееву: «артиллерия так Вам во множестве одолжена, что я ничего не хочу вводить нового, не спрося наперед Вашего на то совета». Нельзя не согласиться с мнением большинства историков, что проводимые реформы в области профессионального образования обусловили победу в войне над Наполеоном, в которой особенно отличилась отечественная артиллерия. Также стоит отметить, что проведение комплекса мер по поднятию образовательного уровня военных и распространению военного образования носило системный характер. Начавшиеся еще по поручению императора Павла I первые преобразования развернулись полностью уже в правление императора Александра I, когда граф А. А. Аракчеев занимал должность инспектора всей артиллерии и военного министра.

§ 2. Организация и реформирование военных учебных заведений

Проанализировав два ключевых направления, связанные с улучшением качества подготовки солдат и офицеров, развитием отечественной военной науки и ее популяризацией, необходимо изучить третье направление, которое завершает выстроенную графом систему военного образования. Данное направление заключалось прежде всего в организации образовательного процесса и обеспечении военных учебных заведений. Первый свой опыт по организации образовательного процесса А. А. Аракчеев получил еще в Гатчине. Павел Петрович для повышения образовательного уровня гатчинцев поручил в 1794 году А. А. Аракчееву учредить офицерские классы, о чем свидетельствовало письмо великого князя: «Препоручаю вам, г. подполковник Аракчеев, учредить в Гатчине, по примеру прежнего, класс для преподавания военной науки, предоставляю вам избрать способного для сего офицера». Сами классы располагались в комнатах гатчинского дворца Павла Петровича; обучение проходило от 4 до 6 часов пополудни. Учрежденные классы делились на три отделения, соответствовавших чину и роду занятий офицеров. Так, приводит В. Ф. Ратч, в первом отделении подпрапорщики и юнкера пехоты и кавалерии проходили чистописание, русский язык, арифметику и начало геометрии, во втором отделении артиллерийские юнкера изучали также русский язык, математику и добавлялась артиллерия; в третьем отделении все офицеры обучались тактике и фортификации.

В следующем письме Павел Петрович, отметивший подполковника А. А. Аракчеева за учреждение классов, предписывал ему «иметь прилежное смотрение» как за успехами в учении, так и в поведении во время обучения солдат и офицеров в классах. Павел Петрович довольно строго следил за исполнением поручений и всегда находился в курсе дел, лично проверяя работу учрежденных по его просьбам заведений. Помимо заведывания классов, А. А. Аракчеев развивал учения по стрельбе, в которых имелись большие трудности у гатчинцев. В. Ф. Ратч писал, что А. А. Аракчееву «как командиру, гатчинская артиллерия обязана была хорошим своим обучением в лабораторных работах и искусством стрельбы». Известно, что командование артиллерийскими маневрами было равным образом возложено на А. А. Аракчеева. В свою очередь, такими историками, как В. А. Томсиновыми Е. И. Юркевичемопровергались мнения, которые распространял историк Н. К. Шильдер по поводу того, что занятия в Гатчине длились около 12 часов и никто в это время не сходил с плаца.

Для организации образовательного процесса в Гатчине невозможно было обойтись без подробных инструкций и четких предписаний. Все основные гатчинские инструкции были составлены А. А. Аракчеевым. Причем впервые для того времени им были разработаны служившие «долгое время руководством»для армии инструкции для нижних чинов. Однако наличие программ и инструкций недостаточно, чтобы шел полноценный образовательный процесс. Крайне важно было создать условия для обучения солдат и офицеров и правильно комплектовать войска. Поэтому в заслугу гатчинскому коменданту А. А. Аракчееву ставилось «грамотное решение хозяйственных вопросов». Хозяйственная деятельность включала в себя широкий круг обязанностей: начиная от поставки орудий и инвентаря, лошадей для практических занятий и артиллерийских маневров до полного обмундирования солдат и офицеров.