Размещено на http://www.allbest.ru/

Социокультурный портрет фрейлины в Российской империи XIX в.: опыт гендерного анализа

Введение

Актуальность исследования во многом обусловлена новыми тенденциями в развитии гендерной истории. Это направление исторической науки стало активно развиваться в западной историографии в середине семидесятых годов XX века. Хотя, несомненно, предпосылки к зарождению гендерной истории проявились ещё в конце XIX века в рамках первой волны феминизма. фрейлина должность престиж императорский

Одним из ключевых этапов в формировании данного направления исторической науки стало появление в 1980-х годах новой категории анализа -«гендер». Концепт гендера в значении «пол--род» призван «исключить биоло- гический и психологический детерминизм». Фокус внимания историков-- гендерологов направлен на историю гендерных отношений, которые выражают системные характеристики социальной иерархии и структурируют отношения между индивидами. Гендерный статус задается не природными параметрами, а социальными и культурными институтами и традициями. Именно благодаря переориентации «женской истории» на изучение социальных взаимодействий можно говорить об обновленной социальной истории, расширении её предметного поля и шансах на преодоление «шовинизма» мужской и феминистской обособленности женской историй.

Следуя основным тенденциям развития современной науки, концепция власти заняла заметное место в гендерной истории. В исторических исследованиях произошло разделение между признанной обществом, легитимной властью, которая обладает санкцией на принятие обязательных для других решений, и властью «косвенной», позволяющей оказывать неформальное, порой скрытое от большинства влияние. Изменилось понимание и предмета политической истории, в этом качестве теперь рассматривается все, что касается властных отношений в обществе.

Немецкая исследовательница Гизела Бок (Gisela Bock) представила перечень проявлений видов «женской власти», которые позволяют женщинам тем или иным образом участвовать системе власти мужчин: власть над мужчинами, власть над другими женщинами, способ самоутверждения женщины. Кроме того, «власть женщин» может по-разному проявляться в социуме: воздействие женщин на политические решения, их роль в семье и общественной жизни, а также, актуальное для данного исследования, - влияние на формирование и сохранение культурных стереотипов, характерных межличностных связей.

В отечественной науке термин «гендер» стал общеупотребимым лишь в 1990-х годах, поэтому трудно выделить отдельные этапы в развитии отечественной гендерной истории. Тем не менее, сегодня с уверенностью можно сказать, что вслед за зарубежными коллегами все больше российских историков-гендерологов постепенно отходит от традиции изучения деяний «великих женщин», женских движений и феминистских организаций. В фокусе новых исследований - гендерная политическая история с акцентом на скрытое влияние женщин на политику и их участие в социокультурной жизни страны. Вероятно, прежде, это бы означало обращение историков к исследованию борьбы женщин за свои права. Однако в наши дни они пытаются дать оценку значимости и статусу женщины в Российской империи.

Данная работа посвящена исследованию фрейлин, категории придворных дам, которые до сих пор не были в центре внимания гендерных историков (в отличие, например, от горожанок или жён губернаторов). А, между тем, штат фрейлин при Императорском дворе был достаточно многочисленным, и его роль и значение в придворной жизни нельзя недооценивать.

Традиционно в исторической литературе жизнеописания фрейлин представлены независимо друг от друга. Жизненный путь каждой из дам рассматривается отдельно от остальных. В качестве сообщества со своими характерными и отличительными чертами они практически не исследовались. Однако если взглянуть на их биографии более пристально, можно заметить определенное сходство в происхождении, образовании, роде занятий.

Таким образом, целью данного исследования является выявление особенностей поведения, оценочных суждений и образа жизни категории женщин XIX века, служивших фрейлинами при дворе российского императора.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

· Собрать источники, позволяющие осветить тему в данном ракурсе;

· Рассмотреть различные формы участия фрейлин в общественной жизни;

· Проанализировать характер взаимодействия придворных дам с правящей династией;

· Определить статус и положение фрейлин в штатах императриц и великих княгинь/княжон;

· Оценить эмоциональное состояние фрейлин, проживавших в императорских резиденциях.

Объектом исследования являются фрейлины как особая категория придворных дам Российской империи.

Предмет исследования составляют положение фрейлин и различные формы их участия в жизни придворного сообщества Российского императорского двора в XIX веке.

Хронологические рамки данной работы охватывают весь XIX век. Поскольку к началу этого столетия сложилась более-менее устойчивая иерархия придворных женских чинов, а в начале XX века - она практически перестала существовать, так как количество штатных фрейлин значительно сократилось, и особое влияние при дворе приобрели представительницы высшего света не по должности, но по духу близкие семье императора.

Методологическую основу исследования составляют принципы историзма, системности и объективности. Кроме того, специфика темы, то есть конструирование социокультурного портрета фрейлин через их автодокументальных тексты, позволяет использовать некоторые методологии неклассической исторической науки. В частности, наиболее перспективным для данной работы является методологический синтез гендерного и феноменологического подходов.

Гендерный подход подразумевает изучение положения женщин через призму социопсиологических и социокультурных особенностей. Кроме того, он позволяет выделить фрейлин как особую группу придворных, а также - рассматривать ее как общность со специфическими демографическими составляющими и социальными функциями. В связи с этим была предпринята попытка «читать по-женски», то есть читать источники вчувствованно, сопоставлять свои собственные переживания с переживаниями автора текста. Таким образом, обращаясь к, казалось бы, второстепенному, возможно раскрыть внутреннюю жизнь нарратора. В свою очередь феноменологический подход дает возможность описать основные явления, характерные для фрейлин как сообщества (в том числе: санкции, групповое давление, групповая сплоченность и др.).

При составлении обобщенного социокультурного портрета необходимо учитывать не только объективные характеристики (возраст, образование, происхождение), но и личные качества, особенности характера. Поэтому основу источниковой базы данной работы составляют источники личного происхождения. В первую очередь - тексты фрейлин, которые были официально зачислены в штат императриц или великих княгинь. Поскольку свитские дамы практически постоянно проживали в императорских резиденциях и регулярно общались членами династии Романовых. Условно, эти материалы можно разделить на две группы: мемуары и дневники. К первым относятся воспоминания фрейлин: А.А. Толстой, А.О. Смирновой-Россет, Р.С. Стурдзы, Е.А. Нарышкиной и др. А ко вторым - дневниковые записи А.Ф. Тютчевой, А.А. Окуловой, М.К. Мердер и т.д.

С точки зрения таких исследователей как Н. Пушкарева и С. Татаркина, дневник (равно как и автобиография) представляется более естественным для женщины жанром. В то время как мемуарный жанр кажется, скорее, мужским. И тут на первый план выходят мотивы создания этих текстов. Дневники и автобиографии создавались, вероятно, о себе и для себя. Не случайно, «Автобиография» А.О. Смирновой-Россет заканчивается описанием юношеских лет. Повествование о ее жизни после замужества, например, о пребывании в Калуге, или записи о Н.В. Гоголе и А.С. Пушкине, входят уже в «Воспоминания». И напротив, мемуары изначально ориентированы на «внешнего» читателя и публикацию. Автор стремится раскрыть образы окружающих людей. Собственно, очевидно, что большинство фрейлин в своих воспоминаниях хотели отразить «быт царской семьи, ее отношение к окружающим лицам». Однако, несмотря на искреннее желание быть объективными, полностью избежать субъективного взгляда на события и людей у них не получилось. Через эти описание, они представляют читателю еще и свое собственное «я».

Также помимо автодокументальных текстов фрейлин в исследовании были использованы воспоминания членов императорской фамилии, а именно императрицы Александры Федоровны и великой княгини Ольги Николаевны. Анализ этих материалов позволил с другого ракурса взглянуть на придворных дам, оценить какую роль эти женщины могли играть в жизни власть предержащих.

Историографию выбранной темы можно условно разделить на 3 группы работ, посвященных:

· жизнеописанию фрейлин;

· характеристике фрейлинской службы на протяжении всего существования должности при дворе;

· повседневности российского императорского двора.

Среди работ первого типа распространены исследования, которые рассматривают биографию или внутренний мир одной из фрейлин, отделяя ее от остальных. Например, к ним относится книга Д.И. Исмаил - Заде «Княжна Туркестанова. Фрейлина высочайшего двора», в которой под одной обложкой опубликованы как переписка и личный дневник фрейлины, так и результаты изучения этих материалов и биографии Варвары Туркестановой. Также можно отметить статьи Е.О. Машковой «Духовный облик А.Ф. Тютчевой», И.В. Зимина «Мария Петровна Фредерикс», Е.В. Анисимова «Анна Тютчева». Следует упомянуть и те работы, где в одном издании представлены личные истории сразу нескольких придворных дам: А. Демкин «Истории русских фрейлин», Е.Ф. Петинова «Фрейлины ее величества: портрет воспитанниц Императорского Воспитательного общества благородных девиц Дмитрия Левицкого». Характерной особенностью является то, что авторы данных исследований всячески подчеркивают «непохожесть» каждой героини на окружающих ее придворных дам. Безусловно, такой подход имеет место быть, поскольку в фокус их внимания нередко попадают действительно выдающиеся женщины своего времени.

Во вторую группу может быть включена монография В.И. Федоровой «Фрейлины Зимнего дворца». В ней, как и в остальных работах данного типа, рассматривается вся история женской придворной службы в Российской империи от XVIII до начала XX века. Похожие материалы содержит в себе каталог выставки Государственного исторического музея «Фрейлины и кавалерственные дамы XVIII-начала XX века» (сост. Л.Ю. Руднева). Однако авторы и составители не ставят перед собой цели определить общие особенности фрейлин какого-либо периода. Они в строго хронологической последовательности описывают повседневную жизнь этих придворных дам, а также приводят жизнеописания наиболее известных из них (Е. И. Нелидова, А.О. Смирнова-Россет, А.А. Вырубова и др.).

К последнему типу работ относятся исследования, которые характеризуют повседневную жизнь правящей династии Романовых. Фрейлины являлись неотъемлемой частью их действительности, поэтому в каждой монографии на эту тему им посвящена отдельная глава или раздел. Особо можно отметить комплексные исследования И.В. Зимина - «Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение» и «Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта» , а также работы Л.В.Выскочкова «Будни и праздники императорского двора», Н.Е. Волкова «Двор русских императоров в его прошлом и настоящем» и Л.Е. Шепелева «Титулы, мундиры, ордена Российской империи».

Кроме того, можно отметить определенное количество исследований, посвященных конструированию социокультурных портретов различных женских сообществ. В том числе следующие диссертации на соискание ученой степени кандидата наук: М.В. Воротникова «Социокультурный портрет провинциальной горожанки на рубеже XIX - XX вв. (на материалах Тверской области)», Н.В. Обрезкова «Донская горожанка: социальный портрет и повседневность 1920-х годов» , С.П. Шаповалова «Крестьянская женщина центрального Черноземья в 60-90-е годы XIX века» и другие. Но никто из авторов не рассматривает придворных дам, и фрейлин в частности, как особую группу женщин со своими отличительными особенностями и образом мышления.

Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания отечественной истории XIX века и специализированных учебных курсов в рамках образовательных программ бакалавриата и магистратуры. Апробированный в данной работе методологический синтез гендерного и феноменологического подходов может быть использован при изучении различных женских сообществ и организаций, в том числе в рамках магистерских и аспирантских диссертационных работ.

Апробация исследования. Положения и выводы диссертационного исследования были представлены в выступлении на тему «Социокультурный портрет фрейлины эпохи Николая I» на читательской конференции «Роль личности в истории. Факты. Вымыслы и домыслы» в библиотеке №34 им. А.Вознесенского. Отдельные аспекты работы были освещены в выступлении на тему «А.Д. Баратынская - жена и помощница ярославского губернатора И.А.Баратынского» на VIII Международной научно-практической конференции «Ярослав Мудрый. Проблемы изучения, сохранения и интерпретации историко- культурного наследия», а также отражены в одноименной статье, сданной для публикации в Сборнике материалов конференции и в статье «Любезной Родины прекрасное светило. Жена губернатора» в первом выпуске 2016 года журнала «Мир библиографии».

Структура работы обусловлена необходимостью достижения поставленных задач. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.

Глава I. Формальности «фрейлинского коридора»

1.1 История возникновения и характеристика должности

Официальное звание «фрейлина» появилось при дворе российского государя 24 января 1722 года, после обнародования «Табели о рангах». Именно в этом документе были по-новому определены придворные должности и чины, в том числе и женские. Прежний «теремной» штат царицы сменился четким иерархическим порядком дам, созданным по европейскому образцу. Ко двору Екатерины Алексеевны, супруги Петра I, были пожалованы обер- гофмейстерина, статс-дамы и фрейлины, заменившие «верховую боярыню», «боярыню кравчую», а также «постельниц» и «мастериц» соответственно. Как отмечали современники в своем блеске и величии обновленный двор, названия придворных и обычаи которого заимствовали у немцев, не уступал германским дворам эпохи.

А вот главный отличительный знак фрейлин - фрейлинский шифр (вензель) появился несколько позже. В воспоминаниях А.О. Смирновой-Россет встречается следующий вариант его возникновения: «Оказывается, что императрица Елизавета22 ввела шифры раньше для военных, а потом отменила их и дала четырем своим фрейлинам». Однако вещественного подтверждения этой истории обнаружено не было. Вероятно, вензеля впервые стали раздаваться фрейлинам Екатерины II.

Выглядел шифр как усыпанная бриллиантами брошь в виде инициала царствующей государыни; еще один вариант - это сплетенные инициалы царствующей и вдовствующей императриц. Свои вензеля были у фрейлин великих княгинь и княжон. Венчала эту монограмму стилизованная императорская корона.

Поступившей во дворец фрейлине шифр лично вручала царствующая или вдовствующая императрица. Эта традиция оставалась неизменной вплоть до начала XX века. Последняя императрица Александра Федоровна отказалась от права раздавать фрейлинский знак. Такое решение было крайне негативно оценено придворным сообществом. В итоге эту обязанность до 1917 года исполняла вдова Александра III - Мария Федоровна.

Хотя обновленные женские придворные чины и были введены в «Табели о ранге», нельзя не заметить, что их перечень несколько отличается от тех должностей, что встречаются в исторических источниках, начиная со второй половины XVIII века. Первоначально среди женских званий числились:

- обер-гофмейстерина;

- статс-дамы;

- камер-девицы;

- гофдамы и гофдевицы;

- гофмейстерина.

Все они описаны не в основной части документа 1722 года, а в десятом разъяснительном пункте.

Но на практике уже во второй четверти XVIII века, то есть после смерти Петра I, сложилась несколько иная, упрощенная, иерархия придворных женских должностей:

- обер-гофмейстерина;

- гофмейстерины;

- статс-дамы;

- фрейлины.

Окончательно иерархия женских чинов прияла устойчивый характер в период правления Павла I.

На «женской половине» императорского двора верхнюю ступень служебной лестницы занимала обер-гофмейстерина. Дама, получившая это звание, отвечала за весь штат придворной женской прислуги, а также заведовала канцелярией императрицы / великой княгини. Как правило, эту должность занимали представительницы «своего круга», то есть те, кто был хорошо известнее при дворе и неплохо справлялся со своими обязанностями на других позициях. Подобным образом этот пост получила Е.А. Нарышкина, которая с 1857 до 1865 года исполняла обязанности фрейлины великой княгини Екатерины Михайловны , и как во время своей службы, так и после нее пользовалась особым расположением великой княгини Елены Павловны.

Вторую позицию в придворной иерархии занимала гофмейстерина. Эта должность также была весьма почетной, но кроме того предполагала решение множества текущих проблем, которые порой ежедневно возникали на женской половине императорского двора. Для приобретения этого звания немалую роль играла опять же многолетняя близость к монархам и безупречная личная репутация. А.Ф. Тютчева отметила, что при императрице Александре Федоровне «первенствующее положение графиня Тизенгаузен разделяла с графиней Барановой, бывшей воспитательницей дочерей императриц, в настоящее время гофмейстериной». Еще один пример - история Александры Николаевны Репниной. Она была матерью декабриста Сергея Григорьевича Волконского. Несмотря на это после восстания 1825 года не только сохранила должность гофмейстерины, но продолжила свою безукоризненную службу императорской фамилии.

Просуществовав практически весь XIX век, начиная с 1880-х годов, то есть в период правления императора Александра III, прекратилась практика назначения на эти должности. А соответствующие обязанности были разделены между статс-дамами.

Статс-дамы составляли вторую по численности группу дам при дворе (после фрейлин). Как правило, это звание «получали супруги крупных гражданских, военных и придворных чинов». Чтобы получить общее представление о тех, кто становился статс-дамами, достаточно рассмотреть несколько примеров:

- Голицына Татьяна Васильевна - жена губернатора Москвы Д.В. Голицына, известная своей деятельностью в сфере благотворительности (одна из первых вступила в Патриотическое общество, принимала активное участие в организации Дома Трудолюбия - впоследствии Елизаветинский институт благородных девиц);

- Нессельроде Мария Дмитриевна - супруга К.В. Нессельроде, канцлера и министра иностранных дел Российской империи;

- Цецилия Владиславовна Фредерикс - подруга детства императрицы Александры Федоровны («выписанная» в качестве фрейлины по личному распоряжению Николая I), жена П.А. Фредерикса, генерал-адъютанта и действительного тайного советника.

Повседневных обязанностей при дворе они не имели, а потому большинство из них числились в отпуску. Тем не менее, в ряде дворцовых церемоний они нередко играли значимую роль. В числе прочего они, например, присутствовали при одевании невесты цесаревича в день свадьбы; участвовали в коронации, когда четырем из них, самым именитым, доверялось крепить бриллиантовыми заколками императорскую корону на голове императрицы . Но, пожалуй, одной из самых почетных обязанностей было принятие новорожденных императорской фамилии.

Статс-дамам, как женщинам замужним или вдовствующим, жалованье не полагалось. Так что свои обязанности они исполняли, что называется, «на общественных началах».

В придворной иерархии сходное положение со статс-дамами занимали камер-фрейлины. Это было старшее звание для девиц, которое впервые появилось в 1730 году, но в придворном штате 1796 года уже не значилось. Вновь назначать на эту должность стали после 1834 года.

В подавляющем большинстве случаев камер-фрейлинами становились «засидевшиеся» во фрейлинах дамы, которые по каким-либо причинам так и не вышли замуж. Из фрейлин отчисляли по замужеству или по личному прошению занимавшей должность, поэтому многие из незамужних фрейлин достигали значительного по дворцовым меркам возраста. Графиня Антонина Дмитриевна Блудова была пожалована в камер-фрейлины в 50 лет, княжна Варвара Михайловна Волконская - в 60 лет, Анна Алексеевна Окулова - в 62 года.

Несмотря на сходный статус при дворе, обязанности камер-фрейлин несколько отличались от статс-дам. Они решали более повседневные вопросы. Так, к церковным или большим светским праздникам императрица одаривала младших фрейлин небольшими подарками. Но до того как эти презенты передавались по назначению, они «проходили многоступенчатый путь из рук придворных дам высшего ранга к более низшим». В этом случае камер- фрейлина была доверенным лицом императрицы, выступая гарантом справедливости. Как вспоминала камер-юнгфера А.И. Яковлева, камер- фрейлина «при всякой раздаче делила всем поровну, прежде менее ценные вещи, потом и дорогие, следила, чтобы никого не обсчитать и сказала камер- фрау, чтобы всегда поступали таким образом».

Гофмейстерины, статс-дамы и камер-фрейлины имели особый знак отличия - портреты императриц, украшенные бриллиантами, которые носили на правой стороне корсажа. В результате этих придворных дам стали именовать «портретными».

И наконец, самыми многочисленными и самыми младшими по званию были фрейлины. Но и здесь была своя, внутренняя иерархия: фрейлины императриц считались старше фрейлин, состоявших при великих княгинях, а те в свою очередь, были старше фрейлин великих княжон.

Должностные обязанности фрейлин опять же нигде не были четко прописаны, единой должностной инструкции не существовало. Разумеется, фрейлины принимали участие практически во всех дворцовых церемониях. Скажем, они в обязательном порядке присутствовали на торжественной присяге наследника престола. Для Е.А. Нарышкиной присяга цесаревича Александра Александровича была последним официальным мероприятием, на которое ей «пришлось надеть красный фрейлинский шлейф ». Однако круг повседневных фрейлинских дел и обязанностей определялся их покровительницами.

Пожалуй, главной обязанностью штатной фрейлины было суточное (а иногда и недельное) дежурство при «своей хозяйке». В этом случае фрейлина в закрепленный за ней день должна была неотлучно находиться при дворе и являться по первому требованию императрицы. И если в Александровском дворце в Царском Селе была выделена отдельная квартира из трех комнат для дежурных фрейлин, то в столице каждая из них жила в своих апартаментах. А это означало, что, исполняя свои служебные обязанности, «96 ступенек приходилось высчитывать два и три раза» в день. Главной отрадой фрейлины в такие дни была карета, запряженная с утра, на тот случай, если ей придется куда-нибудь сопровождать представительницу императорской фамилии.

Описание, хорошо характеризующее напряженный график дежурной фрейлины, оставила М.П. Фредерикс, одна из самых приближенных фрейлин императрицы Александры Федоровны: «Например, день проведется по службе, на высочайших приемах, обедах, балах, что случалось почти ежедневно, возвратясь домой поздно вечером, мы узнавали, что наша возлюбленная матушка уехала в один из загородных дворцов. Тогда мы сбрасывали наш наряд и летели за нею, где бы она ни была, и как бы поздно ночью это не было, чтобы на другое утро быть на своем месте при ее величестве».

Весьма подробно описывает расписание и круг дел дежурных фрейлин А. Вырубова. При супруге Николая II, императрице Александре Федоровне, три девицы заступали на недельное дежурство, разделяя между собой каждые сутки. В остальном же их заботы мало чем отличались от предшественниц. Кто- нибудь из фрейлин должен был всё время присутствовать на утреннем приеме, сопровождать государыню во время прогулок и поездок (например, на экзамены в институт благородных девиц), по указанию или под диктовку отвечать на письма и телеграммы, читать императрице, развлекать ее гостей светской беседой. Помимо этого, как высококлассные секретари, фрейлины должны были быть в курсе дел двора, знать дни рождения и именин важных особ, помнить и не путать титулы и ранги.

Но и в дни, свободные от дежурств, фрейлины далеко не всегда могли располагать собой по своему усмотрению. Во-первых, они должны были выполнять те обязанности, с которыми никак не могла управиться одна из дежурных «коллег». Как вариант, это могли быть визиты вежливости. Так, А.Ф. Тютчева в своих дневниковых записях упоминает, что, не будучи дежурной, по поручению императрицы навещала вдову В.А. Жуковского, воспитателя Александра II.

Вероятно, чуть более свободным распорядок дня у дежурных фрейлин был в летние месяцы, когда императорская фамилия выезжала в загородные резиденции. Прежде всего, далеко не все фрейлины туда за ней следовали. Великая княгиня Ольга Николаевна в своих записях уточнила, что в «деревню» их сопровождали только молодые девицы, в то время как старшие оставались в Зимнем дворце. Кроме того, само времяпрепровождения в этих резиденциях было куда более неформальным. Хотя, судя по мемуарам А.О. Смирновой - Россет, это вовсе не отменяло, к примеру, ранний подъем, когда в 6 часов утра лакей приходил и извещал о пробуждении государыни, а в половине восьмого уже «приходилось бежать» и приступать к работе. Еще одно обстоятельство заключалось в том, что не во всех летних резиденциях были приготовлены апартаменты для придворных дам. В таком случае приходилось пораньше выезжать из Зимнего дворца, чтобы успеть на дежурный пост, скажем, на Елагином острове.

Ещё одной обязанностью приближенных к правящей династии фрейлин было сопровождение ее представительниц в заграничных поездках. В 1845 году императрица Александра Федоровна вместе с дочерью Ольгой Николаевной отправилась в поездку по Европе. Компанию им составляли два лейб-медика Мандт и Маркус, граф Апраксин и граф Шувалов, фрейлины Екатерина Тизенгаузен и Варвара Нелидова и воспитательница великой княжны - Анна Окулова. Кстати, те же фрейлины сопровождали императорскую чету в поездке в Берлин в 1838 году.

И, конечно, особенно много забот было у штатных фрейлин в траурные дни. Дел было невпроворот, поэтому в одной из комнат дворца для отдыха девиц готовились «уже совсем по-солдатски мешки, набитые соломой». Фрейлины поддерживали императрицу в тяжкие для нее минуты. Когда умер император Николай Павлович, всех свитских фрейлин потребовали к императрице. М.П. Фредерикс пишет, что «она хотела немедленно видеть нас и поделиться своим жгучим горем с близко к ней стоящими ». Со своей покровительницей придворные дамы оставались до самого конца. В частности, как вспоминала А.А. Толстая: «Пока тело (покойной императрицы Марии Александровны - А.С.) оставалось в спальне, мы, свитские дамы, менялись возле нее каждые два часа».

Очевидно, что раз в дни дежурства фрейлины порой были весьма загружены делами и поручениям, значит, при дворе их было не так много, как может показаться на первый взгляд. Прежде всего, следует отметить, что число придворных дам с момента введения новых должностей в 1722 году не было постоянным. Так, на момент коронации Екатерины I в 1725 году в штате числилось четыре статс-дамы, а при императрице Елизавете Петровне их было уже восемнадцать. А в XIX веке штат придворных и вовсе претерпевал многократные количественные изменения.

Начало жесткой регламентации женских чинов при императорском дворе было положено императором Павлом I. Согласно высочайшему распоряжению, начиная с 1797 года, в штате при императрице должны были состоять:

- 1 обер-гофмейстерина;

- 1 гофмейстерина;

- 12 статс-дам;

- 12 фрейлин.

Всего выделялось 26 штатных мест. Правда, по свидетельствам современников, этот указ не единожды нарушался самим же государем.

Однако в 1826 году число женских «штатных единиц» при дворе значительно увеличилось. В первую очередь Николай I увеличил комплект получавших жалование фрейлин в распоряжении царствующей и вдовствующей императриц: с 12 до 36 человек. При этом, из этих 36 только 12 девиц несли службу непосредственно при императрице Александре Федоровне. Остальные распределялись между императрицей-матерью и великими княгинями и княжнами. Таким образом, с середины XIX века общее количество свитских фрейлин при императрице колебалось в пределах 10-14 человек. В штате императрицы Марии Александровны в 1869 году числилось 13 фрейлин. Уже при Александре III появилась тенденция к уменьшению женских штатных мест. В 1893 году при его супруге, Марии Федоровне, было только 10 фрейлин. Тем не менее, по- настоящему существенные изменения произошли только в 1907 году, когда при императрице осталось лишь 4 личные фрейлины.

Связано это было, прежде всего, с изменением уклада жизни самого императорского двора. Те, кто видели эту ситуацию изнутри, полагали, что прежде фрейлины существовали для представительства. Но постепенно, особенно после смерти императора Николая Павловича, монархи «играют в частных лиц, приглашают частным образом фрейлину, если она умеет забавлять, в противном случае отстраняют и предоставляют ей умирать со скуки в своей комнате или развлекаться по-своему». Больший вес при дворе приобрели внештатные фрейлины. Их стали чаще приглашать во дворец для личного общения, если они были интересны и близки представительницам императорской фамилии. В результате, отпала необходимость в большем количестве свитских фрейлин.

Для великих княгинь и княжон в среднем отводилось от 2 до 4 штатных мест для девиц, то же количество фрейлин, видимо, предписывалось и цесаревне. Не случайно, А.Ф. Тютчева особо прокомментировала, что большинство фрейлин состояли при императрице, и только она и княжна Александра Долгорукова относились исключительно к цесаревне.

Количество камер-фрейлин при дворе было невелико. Обычно в штате их числилось не более 5 человек. В частности, при супруге Александра II в окружение императорской семьи входили три камер-фрейлины. То же можно сказать и о гофмейстеринах. Более того, как уже отмечалось, в 1880-х года должности обер-гофмейстерины и гофмейстерины были упразднены.

Общая численность статс-дам была небольшой. По данным «Придворного календаря на 1853 год», на службе состояло всего 19 статс-дам, из которых шестеро «состояли в отпуску», постепенно и их количество несколько сократилось: в 1914 г. было 14 статс-дам.

В результате на вопрос о постоянном количестве фрейлин при дворе не так уж просто ответить. Отчасти потому, что некоторые из них ещё числились на службе, а в силу возраста дежурных обязанностей практически не исполняли, для этого набирали более молодых девиц. Кроме того, были и те фрейлины, которые пробыв на новой должности всего несколько месяцев, стремительно выходили замуж, и неожиданно появлялось новое вакантное место. Всё же представляется, что их число было относительно невелико. Тогда возникает некоторое противоречие с воспоминаниями современниц. Почему же тогда, скажем, А.Ф. Тютчева сообщала, что у «императрицы безумное количество фрейлин»?

Следует иметь в виду, что по статусу звание и должность фрейлины значительно различались. Звание фрейлины давалось относительно легко (особенно до начала правления императора Александра III), поскольку особых ограничений, разве что за исключением принадлежности к дворянскому сословию, не было. Звание, носившее почетный характер и обязывавшее даму присутствовать лишь на самых значимых придворных церемониях, подчеркивало и подтверждало особое положение в свете её и/или её семьи.

Такой фрейлиной была Анна Алексеевна Оленина, дочь Алексея Николаевича Оленина - действительного статского советника и деятеля русской культуры. В 1825 году семнадцатилетняя Анна Оленина была представлена высшему свету. Она произвела впечатление тем, что помимо традиционного французского знала английский и итальянский языки, прекрасно играла на фортепьяно и пела, превосходно владела искусством верховой езды. Все эти достоинства в сочетании с заслугами отца были увенчаны фрейлинским шифром. Однако, числясь сначала фрейлиной императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны, а затем - Александры Федоровны, большую часть времени она жила с родителями в Санкт- Петербурге или в горячо любимом имении Приютино.

Еще один яркий пример - Анна Давыдовна Абамелек. Представители рода Абамелек - Лазаревых были успешными владельцами поместий и заводов, а также активными благотворителями, потому в большинстве своем их любили в высшем свете столицы. Как и А.А. Оленина Анна Абамелек начала выходить в свет в возрасте семнадцати лет. Придворное общество было очаровано не только её восточной красотой, но и блестящим владением иностранными языками. Она знала английский, французский, немецкий, армянский и грузинский. Более того, в 1831 году её переводы стихотворения А.С. Пушкина «Талисман» и поэмы И.И. Козлова «Чернец» были напечатаны в Париже . Вскоре после этого, в 1832 году., «княжну Анну Абамелек всемилостевийше пожаловали во фрейлины » императорского двора, она была определена к великой княгине Елене Павловне. Тем не менее, регулярно появляясь на балах и приемах, Анна Давыдовна также продолжала жить в родительском доме до замужества в 1835 году.

Несомненно, престижное звание придворной дамы давало возможность бывать в свете и на дворцовых праздниках, посещать блестящие салоны столицы, знакомиться с интересными и «нужными» людьми. Уже упоминаемая А.Д. Абамелек, будучи даже внештатной фрейлиной, не только сделала весьма удачную партию, выйдя замуж за флигель-адъютанта императора - Ираклия Абрамовича Баратынского, но также завязала дружеские отношения с великим князем Михаилом Павловичем, с которым переписывалась даже много лет спустя после отъезда из Санкт-Петербурга.

Получить штатное место фрейлины было на порядок труднее. Но об это речь пойдет ниже.

И всё же независимо от количества, женские придворные чины занимали определенное место в государственной иерархии, представляется логичным вопрос о награждении дам на службе великокняжеского и императорского двора. Особая, женская, награда появилась ещё в 1714 году, то есть за несколько лет до того, как Русское царство было объявлено империей. Согласно легенде, орден был учрежден после того, как драгоценности Екатерины Алексеевны, отданные на подкуп турецкого визиря, позволили заключить мир в неудачном для русских Прутском походе в 1711 году . Именно поэтому первоначально он назывался орденом «Свобождения» и предназначался только супруге государя. Однако после восшествия на престол для единоличного правления вдова Петра I стала жаловать эти награды и другим дамам.

Орден Святой Великомученицы Екатерины - единственный женский династический орден за всю двухсотлетнюю историю Российской империи. Этот орден по значимости среди государственных наград занимал второе место после ордена Святого Апостола Андрея Первозванного. Ордена вручались членам императорского дома при крещении, а представителям владетельных домов - во время заключения политических или династических союзов.

Орденмейстером (главой ордена), согласно «Установлению о Российских императорских орденах» от 5 апреля 1797 года, являлась никто иная как императрица, а ее заместительницей (диакониссой) - супруга наследника всероссийского престола или старшая великая княгиня / княжна (в случае отсутствия первой) . Посему, очевидно, что решение о награждении принимала императрица, грамоты на орден выдавались за ее подписью. Но делала она это, безусловно, с соизволения государя, как верховного начальника российских императорских и царских орденов.

В случае если в государстве было две императрицы, вопрос решался следующим образом: вдовствующая императрица оставалась орденмейстером, а супруга царствовавшего императора становилась диаконисой.

Девизом ордена Святой Великомученицы Екатерины была фраза «За любовь и Отечество». Она, в общем-то, отражала смысл женской службы, в которой преданность государству в лице монархов выражалась любовью.

Знак ордена представлял собой эмалевый крест с четырьмя латинскими буквами, которые обозначали начало слов «Господи, спаси царя». Орден имел две степени: большой и малый. С 1856 года кресты первой (большой) степени украшались бриллиантами, а второй (малой) - алмазами. Малый крест носился на левой стороне груди на банте из белой ленты с девизом ордена, а большой - на красной ленте с серебряной каймой через правое плечо, дополненный серебряной звездой с изображением серебряного креста на красном поле.

Получить столь высокую награду, разумеется, могли только представительницы дворянского сословия. Число кавалерственных дам большого креста не могло превышать 12 человек, а малого - 94. Со временем их число увеличилось, но всего одновременно награжденными орденом Светой Екатерины могли быть не более 200 дам. После смерти орденской дамы крест возвращался в Капитул орденов (в отличие от, скажем, фрейлинского вензеля, который оставался в семье усопшей или передавался согласно ее завещанию), и только после этого могло состоятся следующее награждение.

Большинство женщин, пожалованных орденом, были придворными дамами, причем они могли занимать любые должности от обер-гофмейстерины до фрейлины.

Непосредственно в статуте ордена не были указаны особые заслуги, за которые следовало бы им награждать. Традиционным основанием служило занятие просветительством и, конечно, благотворительностью. Начиная с середины XIX века, благотворительные организации были под опекой ордена. Поэтому с одной стороны, всё больше кавалерственных дам получали орден за труды в общественно значимой благотворительности, а с другой - уже награжденным «вменялось в обязанности дела благотворительности».

Ещё одной сферой, за активную деятельность в которой могло последовать пожалование орденом Святой Екатерины, традиционно, представлялось женское образование. Достаточно обратить внимание на то, что восемь начальниц Смольного института благородных девиц, занимавшие свой пост с 1764 до 1915 гг., за свое попечение были удостоены этой высшей женской государственной награды: семеро - орденом второй ступени, а Юлия Фёдоровна Адлерберг - первой.

И, конечно, этим орденом особо отмечали заботу придворных дам о детях императорской фамилии, в первую очередь - о девочках. Великая княгиня Ольга Николаевна в своих воспоминаниях «Сон юности» отмечает, что в день ее свадьбы 1 июля 1846 года её воспитательнице Анне Алексеевне Окуловой министр двора, Владимир Фёдорович Адлерберг, поднес «розетку ордена Св. Екатерины» . Той же наградой была пожалована графиня Александра Андреевна Толстая, ответственная служба которой закончилась в январе 1874 года, когда ее воспитанница, великая княжна Мария Александровна, вышла замуж за герцога Альфреда Эдинбургского. За фрейлиной-воспитательницей пожизненно сохранялось ее положение и содержание, а также покои в бельэтаже Эрмитажного дворца.

Все награждения были монаршей милостью - ведь знаки отличия были жалованными не зависимо от того, это - денежная сумма, браслет с портретом императрицы, портрет для ношения на груди или орден. Несомненно, все эти награды позволяли упорядочить взаимоотношения среди «придворных чинов женского пола».

1.2 Источники пополнения штата

Но прежде чем речь могла зайти о награждении за особые заслуги, на службу к императорской фамилии необходимо было попасть. Разумеется, как и в случае с особыми пожалованиями, все фрейлины должны были иметь дворянское происхождение. Однако пути во дворец у многих из них значительно различались.

В петровское время придворные чины как императорская милость испрашивались челобитным, поскольку ко двору влекла не только близость монарха, но и материальная выгода . Придворными становились и русские дворянки, и незнатные особы немецкой крови, и персоны, связанны с супругой государя прямым родством. Но со временем ситуация изменилась. Прежде всего, появилось несколько четких каналов, по которым девицы могли попасть во фрейлины. Кроме того, обозначился круг требований, и им необходимо было соответствовать, чтобы стать одной из приближенных семьи государя. Требовалось безупречное происхождение, учитывались заслуги и связи родителей, а также - музыкальность самой кандидатки, владение иностранными языками, изящные манеры, особенности характера и, конечно, подходящая внешность. В отношении последнего ситуация представляется несколько более сложной, чем просто наличие «приятной наружности». Но об этом речь пойдет чуть позже.

Для начала необходимо определить, откуда же фрейлины появлялись при дворе. Вероятно, можно выделить четыре основных пути для определения в штатские фрейлины:

- пожалование за заслуги родителей;

- ходатайство родственников;

- набор фрейлин среди «своих людей», из числа приближенных;

- зачисление ко двору выпускниц институтов благородных девиц.

Каждая из этих возможностей требует более детального рассмотрения и характеристики. Хотя необходимо сразу оговориться, в некоторых случаях эти каналы проникновения в женский придворный штат пересекались и дополняли друг друга, способствуя разрешению вопроса о назначении в пользу кандидатки.

В случае, когда статус штатной фрейлины жаловали за заслуги родителей, личные качества девицы несколько отходили на второй план. И все же это не означало, что последние никак не учитывались, особенно в отношении ее карьерного роста и близости к государыне. В 1869 году фрейлинским шифром была пожалована Елизавета Дмитриевна Милютина, дочь военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина. Судя по всему, особенно яркими достоинствами она не отличалась, так что, несмотря на высокий пост родителя, в течение всех пяти лет своей службы она оставалась при великой княжне Марии Александровне.

Весьма подробно зачисление ко двору через ходатайство членов семьи описала в своем дневнике А.Ф. Тютчева. Она была назначена свитской фрейлиной при супруге наследника императорского престола в 1853 году. А инициатором этого выступал ее отец - Фёдор Иванович Тютчев. Ему покровительствовала великая княгиня Мария Николаевна, которая и порекомендовала дочерей поэта - Анну и Дарью, цесаревне Марии Александровне. Любопытно, что согласно дневнику будущей фрейлины, место в штате изначально предполагалось ее сестре, сама же она рассматривалась в качестве чтицы или сверхштатной фрейлины. Возможно, отец замыслил такой порядок определения дочерей, потому что на оплачиваемы должности фрейлин во дворец зачастую брали более юных девиц, многие из которых к двадцати трем годам уже выходили замуж.

Но цесаревна поступила по-своему. Дарья осталась жить в деревне вместе с мачехой, а вот Анну пригласили ко двору. Сама она отмечала, что поспособствовал этому целый комплекс обстоятельств: «сказали, что мне двадцать три года, что я некрасива и что я воспитывалась за границей». А супруга наследника не хотела больше видеть при себе молодых и красивых воспитанниц столичных институтов благородных девиц, поскольку за короткое время с ними произошло сразу несколько пренеприятных инцидентов.

Конечно, самой скандальной была история с братом цесаревны, принцем Александром Гессенским, сопровождавшим её в Российскую империю . Вероятно, его могло ожидать блестящее будущее и удачная карьера, поскольку император Николай Павлович весьма благосклонно к нему относился. Однако будучи в меланхоличном настроении после запрета императором его женитьбы на дочери гофмейстера двора графа Шувалова, принц решил утешиться в компании фрейлины Юлии Гауке. Она была под особым покровительством царской семьи, поскольку потеряла в 1830 году отца, выступавшего на стороне русских в польском восстании. В результате непродолжительного романа фрейлине пришлось обратиться к цесаревне и сообщить о необходимости покинуть свое место. Принц Александр объявил, что, как честный человек, готов жениться на Юлии Гауке. Николай I, крайне щепетильно относившийся к вопросам чести императорской фамилии, пришел в величайший гнев. В итоге виновники должны были выехать из пределов империи с воспрещением возвращения, а также были лишены всякой финансовой помощи.

Тютчева упоминает и другой эпизод, связанный с выпускницей петербургского женского учебного заведения. Одна из девиц, некая Юлия Боде, была «удалена от двора за любовные интриги с красивым итальянским певцом Марио».

Конечно, ни одна из этих историй не прекратила прием ко двору выпускниц институтов благородных девиц. Но А.Ф. Тютчева, получившая образования в Мюнхенском королевском институте, где большое внимание уделялось именно религиозному воспитанию, выглядела весьма обнадеживающе. Тем не менее, у цесаревны Марии Александровны не было возможности познакомиться лично с протеже великой княгини, до приезда новой фрейлины непосредственно ко двору. И тогда она провела нечто вроде заочного собеседования, ей были представлены письма кандидатки, которые она писала в семью Карамзиных. Таким образом, цесаревна получила некоторое представление о характере, внутреннем мире и «литературном развитии» Анны Тютчевой.

Отдельного упоминания заслуживают те девушки, которые попали на службу во дворец благодаря уже работавшим там родственникам или точнее - родственницам. Обретя при дворе достаточную уверенность, некоторые из них начинали пристраивать свою родню. Вместе с упоминаемой выше А. Тютчевой фрейлиной была назначена Нина Пилар. Произошло это по просьбе ее тетки, графини и камер-фрейлины Е.Ф. Тизенгаузен. А камер-фрейлина П.А. Бартенева со временем выхлопотала фрейлинское звание для всех своих сестер: Веры, Надежды, Марии и Наталии.

Пожалуй, совершенно особый случай представляет собой назначение фрейлиной императрицы Роксандры Скарлатовны Стурдзы (в замужестве Эдлинг). Место внештатной фрейлины для неё выхлопотали родители. Однако со временем стало очевидно, что такое положение ее не устраивает. В то время как мать и отец перебирались в деревню, младшему брату в столице требовалась поддержка, поэтому Роксандре Стурдзе было необходимо «поместить при одной из императриц, то есть в самом дворце ». Начав появляться в высшем свете в девятнадцать лет, она сумела попасть под покровительство сразу двух влиятельных придворных дам: графини Головиной и графини Ливен. В результате их протекции, девушка не только смогла рассчитывать на должность свитской фрейлины, но и имела возможность выбрать, определиться в штат ко вдовствующей или царствующей императрице. И тут на первый план вышла практичность Роксандры Скарлатовны, которую трудно не заметить за ее романтизированными описаниями грядущего выбора. Очевидно, что зачисление в штат молодой императрицы было более перспективным и долгосрочным, чем должность среди придворных дам императрицы-матери.

Были и те девушки, которым «прямая» протекция родственников была практически не нужна. Они казались насколько естественной частью окружения императорской семьи, что их назначение ко двору было лишь делом времени. Речь идет о тех, кто вырос «на скамеечке у ног императрицы». Очевидный пример - Мария Петровна Фредерикс. Её мать Цецилия Фредерикс была близкой подругой императрицы Александры Федоровны, с которой они общались, в общем-то, на протяжении всей жизни. Рождение детей в обеих семьях более или менее совпадало. Поэтому старшие сестра и братья были друзьями и товарищами по детским играм великого князя Александра Николаевича, а Мария оказалось подругой детства князей Николая и Михаила Николаевичей. Интересно, что вместе со своей матерью, статс-дамой двора, Мария Петровна участвовала в некоторых придворных церемониях. Например, она ездила поздравлять императрицу с днем рождения, но воспринимала это не как развлечение, а как «придворные обязанности».

В своих воспоминаниях М.П. Фредерикс заметила, что ее назначение фрейлиной 1 июня 1849 года в день рождения императрицы было неожиданностью как для нее самой, так и для родителей. Вызывает некоторое сомнение сам факт неожиданности её зачисления в женский штат государыни, учитывая близость матери мемуаристки к правящей династии, а так же то, что старшие дочери в семье уже были фрейлинами. Так что, судя по всему, внезапным было лишь пожалование фрейлинского шифра в достаточно юном возрасте (17 лет).

И все же, кажется, главным «поставщиком» штатных фрейлин российского императорского двора были институты благородных девиц. Первый из них, Смольный, учредила императрица Екатерина II еще в 1764 году. Основными институтами, откуда набирались фрейлины на придворные должности, были уже упоминаемый Смольный и Екатерининский в Санкт- Петербурге, а также - Екатерининский в Москве.

Чем же были так хороши выпускницы этих женских учебных заведений? Если формулировать кратко, то обстановка и уклад в институтах благородных девиц во многом предвосхищали атмосферу жизни при дворе, поэтому девушки были лучше подготовлены к службе.

Назначение свитской фрейлиной всегда было почетно, но зачастую оказывалось психологически трудно для тех девушек, кто до этого воспитывался дома. Уклад их жизни менялся коренным образом. Получая квартиру и жалование во дворце, они отказывались от прежних условий жизни. А вот выпускницам институтов благородных девиц, вероятно, при дворе было проще. Разрыв с семьей они переживали в более раннем возрасте, за годы обучения привыкали жить в дали от близких. В ту пору институт был совершенно закрытым учебным заведением: воспитанниц не пускали к родным ни на лето, ни на праздники. Также будущие фрейлины знакомились с некоторыми членами императорской фамилии и со своими будущими «коллегами».

Не случайно практически все начальницы самого престижного института благородных девиц - Смольного, некогда сами были фрейлинами. Они прекрасно представляли, что будет требоваться от девушек при переходе на службу во дворец. И опираясь на эти знания, реализовывали свою политику воспитания. Именно поэтому смолянка А.И. Соколова замечала, что «пиетет особого отношения к императорской фамилии, разумеется, культивировался в институте…».

Возможно, на особое отношение к семье императора влияла одна из традиций институток, а именно «обожание». Выпускницы по-разному оценивают эту гиперболизированную привязанность, увлечение, которое распространялось на учителей, священников, дьяконов и, конечно, членов правящей династии. Тем не менее, такая искусственная и в чем-то даже обязательная среди учениц «любовь» к постороннему и малознакомому объекту, возможно, могла облегчить повседневную жизнь при дворе. Обожание «тренировало» сердце чувствовать симпатию к по сути чужому человеку, коими оставались для большинства свитских фрейлин покровительницы и их родственники, несмотря на частоту общения и близость проживания. Но более подробно этот вопрос будет раскрыт в третьей главе данного исследования.