Формулируется тезис об особом, «третьем» пути развития, противопоставляющий развивающиеся страны всему остальному миру. Для такого национализма характерно стремление компенсировать зависимость в социальных и экономических отношениях провозглашаемой идейной независимостью, и психологическая потребность в реабилитации культурного наследия своего народа, стремление с помощью чрезмерно высокой оценки своего вклада в достижения мировой цивилизации обрести компенсацию за недооценку и унижения. Идеологи развивающихся стран, желая мифологизировать свою идеологию и представить в героическом свете собственную историю, обличают пороки «общества потребления».

Иран не стал в ряду развивающихся стран исключением. Этот процесс защиты и апологетического превознесения собственной культурной и идеологической традиции находит здесь яркое воплощение. Пробуждается огромный интерес к национальной истории, культуре и культурному наследию. Общественность начинают волновать такие проблемы, как национальная идентификация культуры и ее облик в будущем.

60-70-е годы были для Ирана временем, когда обращение к прошлому, к культурному наследию страны, стало актуальным для самых разных слоев населения. Истолкование иранской культуры и вопросы о ее будущем становятся главной темой общественной полемики в это время. Если для широких слоев населения, интеллектуалов и религиозных деятелей вопросы об иранской культуре, ее месте в мире и ее соотношении с западной культурой стали отправной точкой национальной идентификации и социального протеста, то шах и правящая элита использовали эту тематику в качестве орудия политического манипулирования для сохранения власти.

Свою программу реформ шах сопровождает разработанной культурно-идеологической программой, которая формулируется в его сочинениях и официальных печатных органах, на радио и телевидении. Ведется широчайшая пропаганда режима, оппозиционные же точки зрения подвергаются цензуре. Вот что сам Хомейни говорит об этом: «…у нас нет средств массовой информации, необходимых для этого [для выражения оппозиции духовенства к «белой революции»]. У нас все отобрали. Телевидение находится в руках негодяя, радио - в руках самого режима. Что же касается прессы, то она тоже продажна».

В своем сочинении «Мое служение родине» Мохаммед Реза Пехлеви делает упор на возвеличивание древней иранской цивилизации и культурных достижений монархии. Он прославляет правителей эпохи Ахеменидов и Сасанидов, восхваляет зороастризм и манихейство. При этом он всячески подчеркивает, что влияние древней персидской цивилизации и доисламских традиций на Иран не менее значительно, чем влияние ислама. Как отмечает В.Б. Кляшторина, эта работа была не только сугубо прикладным орудием пропаганды, но и являлась закономерным ответом шаха на потребности общественного сознания в переосмыслении культурного и исторического опыта страны.

Тезис о «непрерывности» («эстемрар») иранской культурной традиции стал лейтмотивом серии культурных мероприятий во время празднования 2500-летия персидской монархии. Стоит отметить, что у мусульман доисламский период - джахилия - считается временем первобытной грубости и невежества. В 1971 г., когда с большим размахом праздновалось 2500-летие персидской монархии, многие были недовольны подчеркиванием в официальной пропаганде роли доисламского периода для истории Ирана, а также упоминаниями зороастризма как древнейшей религии персов.

В своей книге «К великой цивилизации», по иронии судьбы вышедшей в январе 1978 г., когда начались первые выступления против режима, шах стремился создать у читателей иллюзию скорейшего приближения общества полного процветания и триумфа Ирана, достигнутых благодаря усилиям монархии. Однако в условиях нарастающего недовольства подобные заявления лишь наиболее рельефно демонстрировали, как официальная пропаганда расходится с реальностью. Шах не учитывал относительную незрелость капиталистического уклада в Иране, религиозно-психологический настрой широких масс, стойкость архаичных религиозных традиций, вследствие которых страна была неготовой к модернизации в социально-экономической области и в сфере культуры.

Идеи о возрождении в современном Иране шахиншахской системы и превращении его в величайшую военную державу (на что тратились огромные средства), а также противоречащие нормам ислама тезисы о «непрерывности» персидской культурной традиции и влиянии на современный Иран зороастризма и манихейства не находили отклика в иранском обществе, пораженном множеством проблем и нуждающемся в новой идеологической системе координат в связи с переходом на капиталистическую ступень развития и интенсификацией культурных контактов с Западом.

Ответ, предложенный на данный идеологический запрос шахской пропагандой, не устраивал общество и способствовал разработке альтернативных концепций иранскими интеллектуалами и богословами. Та культурно-идеологическая программа, которую шах заложил в основание «белой революции», не способна была стать фактором, сгладившим разрыв с западной цивилизацией в культурном отношении. В итоге произошел неизбежный революционный взрыв.

По мнению политолога С.А. Воронина, основной причиной революции и резкой смены политической модели стало нарушение традиционных методов управления и ослабление традиционных связей между властью и массами. Нововведения и реформы шаха Мохаммеда Реза Пехлеви пришли в противоречие с взглядами исламского социума, поскольку «деспотизм его власти не коррелировался с показным демонстрационным демократизмом народовластия».

Этим смог воспользоваться аятолла Хомейни, сыгравший на противоречии между «словом» и «делом» шахского режима. Будучи западником, шах отрицал свое западничество. Вводя в официальную пропаганду доисламскую символику, он клялся в верности догмам шиизма. Это взрывало общественный консенсус и способствовало перегреву традиционного сознания, в итоге приведшего к социальному взрыву.

Таким образом, мы охарактеризовали программу реформирования Ирана, предпринятую режимом шах Мохамммеда Реза Пехлеви в 1960-1970-е годы, общественную реакцию на нее и те настроения, которые царили в иранском социуме в то время. Усиление личной власти шаха, диспропорции в развитии экономики, вступающей на капиталистический путь развития, возросшая в 1970-е годы в связи с резким увеличением цен на нефть инфляция, распространенная в стране коррупция, половинчатые, не до конца продуманные реформы, не встречающие поддержки в обществе, а также избранный режимом официальный идеологический курс, предназначенный для обоснования происходящих в Иране перемен, не отвечающий общественным настроениям, стали основными причинами недовольства широких слоев населения. Ниже будет рассмотрено, как этот комплекс причин был использован Хомейни и его сторонниками для усиления в обществе религиозных и националистических настроений, что в конечном итоге привело к установлению «исламского правления».

Глава 2. Политическая риторика Хомейни и ее роль в подготовке и установлении режима «исламской республики» в Иране

политический исламский республика хомейни

В данной главе на основании доступных русскоязычному читателю источников будет охарактеризована деятельность аятоллы Хомейни по борьбе с режимом шаха, те средства и методы, которыми он пользовался для достижения своих целей. Цель данной главы - показать значение личности Хомейни в политизации ислама.

Усиление роли ислама в Иране заметно с конца 60-х годов. В ходе пробуждения национального самосознания и актуализации проблематики соотношения Востока и Запада ислам начинает рассматриваться как феномен, определяющий национальную специфику культуры Ирана. Трактовка культурного наследия страны приобретает особую значимость, поскольку «нараставшая в стране социальная напряженность как бы проецировалась на поле культуры».

Возникает термин «западничество», которым обозначают экономическую и политическую зависимость страны от капиталистического запада. Ответом на непригодную для Ирана западную модель развития становится установка на собственное духовное возрождение. Если в официальных концепциях ислам прославлялся в качестве универсальной системы, а Иран рассматривался как «мост между двумя духовными мирами», синтезирующий традиции Востока и Запада, то в концепциях оппозиционных иранских идеологов антизападничество и исламизация были тесно связаны и взаимообусловлены.

Вопросы о поисках собственного пути развития, ставшие актуальными для иранцев в связи с переходом к капитализму, способствовали апелляции к исламскому наследию, которое создавало в умах иллюзию о возможности отказа и от капиталистической, и от социалистической модели. В культурной, социальной и политической доктрине ислама они искали избавления от комплекса полуколониальной зависимости от Запада. Антизападническая направленность работ иранских идеологов была реакцией на насаждавшуюся идеологию «белой революции», утопию «великой цивилизации», которой противопоставлялись поиски исламского варианта собственного культурно-политического и социального пути развития.

В русле этих духовных поисков образованных иранцев лежит и деятельность аятоллы Хомейни. Еще в 40-х годах в своем сочинении

«Разоблачение тайны» он выступает с резкой критикой секулярной политики шаха и ратует за отмену светского законодательства. Впрочем, в то время он еще не стоит в оппозиции к монархии, что, по мнению Е.А. Дорошенко, объясняется тем, что Хомейни не пользовался в то время особой популярностью, и его голос не был бы услышан на фоне обширной пропаганды режима.

В молодости он занимался богословием, оккультными науками, философией, риторикой. Одно время образцом для подражания ему служит аятолла Кашани - сторонник установления теократического правления в Иране. К концу 1950-х Рухолла Хомейни приобретает довольно много сторонников, его начинают называть аятоллой.

В 1963 г. в своей речи перед студентами и преподавателями богословского центра в Куме Хомейни жестко критикует реформы, проводимые шахом. Он подвергает режим Мохаммеда Реза Пехлеви резкой критике и обвиняет его в стремлении еще больше укоренить политическую, экономическую и культурную зависимость Ирана от капиталистических стран. Хомейни называет режим шаха враждебным и незаконным, сравнивая его с халифом Язидом, из-за которого почитаемый шиитами имам Хусейн принял мученическую смерть. В ответ на это Мохаммед Реза Пехлеви отдает приказ об аресте Хомейни, что способствует началу массовых протестов его сторонников в Куме и других городах. Это событие впоследствии послужило началом активной оппозиционной деятельности шиитского духовенства и распространению идей Хомейни в Иране.

В 1964 г. из-за резких высказываний в сторону США шах высылает Хомейни из Ирана. Аятолла отправляется в Неджеф, где и формулируется его доктрина об исламском образе правления.

На основании курса лекций, прочитанного студентам-богословам, была издана книга «Исламское правление», где изложены взгляды Хомейни об исламе и его роли в жизни общества. Эта книга станет одним из наиболее сильных орудий, используемых Хомейни и его сторонниками для распространения идеи о необходимости политизации ислама. Ниже мы рассмотрим, какие методы влияния на общественное сознание использовал аятолла в своих сочинениях (а также в некоторых своих речах, которые также распространялись по Ирану в качестве антишахской пропаганды).

Однако прежде чем перейти к рассмотрению этого вопроса, следует сделать несколько предварительных замечаний об исламе как религии и идеологии, а также о положении духовенства в исламе. Во-первых, необходимо отметить, что в исламе светское и религиозное мировидение четко не отделены друг от друга, что придает религиозным установкам всеобъемлющий характер. В силу этой особенности «каждый элемент исламского социокультурного пространства должен обладать авторитетом божественного установления», стать сакральным понятием.

Во-вторых, стоит иметь в виду, что период «коранического ислама», когда пророк Мухаммед обладал всей полнотой земной власти, является для мусульман своеобразным «золотым веком», а поэтому и олицетворением политического идеала. По мнению политолога С.А. Воронина, в это время в основу политического лидерства в исламе был заложен принцип сакральности, согласно которому личность лидера, управляющего мусульманской общиной, «не только является контрагентом божественного начала, но и исполняет функцию посредника между Абсолютом и людьми».

В-третьих, необходимо отметить своеобразие системы организации духовенства в исламе. Здесь отсутствует формальная церковная иерархия, централизованная духовная организация и специальный обряд посвящения в сан, поэтому формально все духовные лица в исламе равны и независимы, не имеют одного признанного духовного лидера, подобного Папе Римскому у католиков, например.

Впрочем, на практике все же имеет место своеобразная иерархия. Представителями низшего слоя духовенства являются муллы - служители культа. Основным религиозным титулом в Иране являются улемы - толкователи Корана, знатоки канонического права и ахрабов, хранители шиитских традиций. Для того, чтобы стать уламой, нужно долго учиться в медресе.

Высшим слоем улемов являются муджтахиды. Последние, в силу признания другими авторитетными богословами их научной компетентности и высокой моральности, приобретают право «иджтихада» - интерпретации догм и законов ислама. Благодаря этому они создают собственную духовную школу и обзаводятся учениками и последователями. У шиитов богословы, достигшие иджтихада, признаются посредниками между общиной и сокрытым имамом. Впрочем, стоит отметить, что вопрос об иджтихаде, являющийся предметом споров между суннитами и шиитами, и в среде самих шиитов решается неоднозначно, поскольку не все признают право духовенства на иджтихад.

Несмотря на то, что формально все муджтахиды равны, фактически они также имеют внутреннюю градацию. Богослов, приобретающий особенный авторитет и множество почитателей начинает зваться «аятолла».

Кроме того, стоит сказать о том, что курс на «исламизацию», предложенный Хомейни, лежал, в целом, в русле общего процесса усиления политической роли ислама в странах его распространения. Он проистекает из т.н. теории «исламского пути развития», которая стала популярной в мусульманском мире в 60-80-е годы. В ее основе лежит идея богоизбранности мусульман, которым Аллах через своего пророка Мухаммеда указал единственно верный путь развития. Сторонники этой концепции идеализируют период раннего ислама и призывают к созданию нового типа государства, в котором неукоснительное соблюдение принципов мусульманской религии способствовало бы установлению политической и культурной независимости, а также социальной справедливости.

Перейдем к рассмотрению приемов, используемых Хомейни в своей политической риторике для привлечения населения на свою сторону.

Следует отметить, что Хомейни в своих сочинениях и речах стремится показать, что идеи, выраженные в них, не являются плодом его собственного творчества. Он активно использует Коран и Сунну и называет их источником всех своих предложений. Так, по поводу исламского правления Рухолла Хомейни говорит, что это не он его изобрел, это сам «Пророк не только указал законы управления, но и показал технику их исполнения».

Это Мухаммед был первым исламским правителем, который исполнял все функции правительства и предписывал правила поведения, исполняя волю Аллаха. Апеллируя к истории ислама, Хомейни отмечает, что «природа и характер исламских законов и священных обрядов шариата доказывают необходимость правления». Поэтому вера в исламское правление является верой в имамат.

Используя другой известный прием, характерный для работ подобного рода - критикуя Запад и клеймя его как врага ислама и Ирана, Хомейни подчеркивает, что «лозунги отделения религии от политики и требование, чтобы исламские деятели не вмешивались в общественную и политическую жизнь, сформулированы и пропагандируются империалистами». Таким образом, всякий, кто придерживается этих идей и сомневается в необходимости исламского правления, становится в риторике Хомейни «безбожником, врагом истинной веры».

Он указывает на то, что во времена Пророка религия и политика были едины, и не существовало отдельных групп священнослужителей и оппозиционных им политических деятелей, а поскольку законы ислама, как говорит Коран, «не ограничены ни в месте, ни во времени, актуальны многие века, как и сегодня, и до окончания веков», получается, что это современное общество является новомодным изобретением шахского режима и империалистического Запада, а идеи Хомейни лежат в русле традиции и истинной веры. Он говорит о том, что в его время «ислам - изгнанник, никто толком его не знает» и призывает своих слушателей вернуть народу ислам, его истинную историю, его обряды и свойственное ему правление.

Таким образом, Хомейни, используя характерную для ислама (особенно шиитского) неразделенность религиозной и светской сфер, обращается к укорененному в массовом сознании мусульман образу «золотого века», сопряженного с «кораническим периодом» и правлением пророка Мухаммеда. Во главу идеи «исламского правления» он ставит тезис о богоизбранности мусульман, которым Аллах посредством пророка Мухаммеда указал единственно правильный путь развития, отличный от капитализма и социализма.

Образ врага в политической риторике Хомейни играет огромную роль. Он мастерски апеллирует к т.н. теории заговора, создавая образ врагов, окружающих Иран со всех сторон. Все проблемы современного иранского общества приписываются деятельности этих врагов и тех неразумных мусульман, которые поддаются на вражескую пропаганду и встают на путь измены родине и исламу.

Снова апеллируя к истории, аятолла Хомейни отмечает, что движение ислама вынуждено бороться с врагами с самого начала, с момента своего возникновения. Тогда антиисламскую пропаганду начали евреи, которые по-прежнему продолжают чернить образ ислама. Сейчас же к ним присоединились и другие группы, «еще более сатанинские» - империалисты.

Все они стремятся к искажению истинного ислама и его сути, заявляют, что «ислам - это чисто моральное, а не политическое явление». Иностранные агенты, по словам Хомейни, «пытаются доказать, что ислам ничего, кроме очищения после менструаций и родов не предлагает». Империалисты используют эти лозунги, чтобы «помешать религии соблюдать порядок в огромном мусульманском обществе, чтобы расколоть исламское духовенство и ослабить борьбу мусульманских народов за свободу и независимость».

Все это нужно для того, чтобы «держать Иран в узде», использовать его богатства, подземные кладовые, рабочие руки. Они используют Иран как источник сырьевых богатств и рынок сбыта своих товаров и препятствуют развитию индустриализации, строя предприятия, зависимые от внешнего мира. Кроме того, они навязывают и свою политическую систему, которая завязана на экономической несправедливости, делящей людей на две группы - угнетателей и угнетенных.

Иными словами, Запад, стремясь к лучшей эксплуатации исламского мира, отделил его от судебных и политических законов ислама, заменив их европейскими, внедрив своих агентов в местные структуры власти. В Иране, по Хомейни, также правят враги - враги ислама и иранского народа.

«Правительство хочет, чтобы не существовали ни ислам, ни духовенство, поскольку понимает, что пока существует ислам и духовенство, оно не сможет выполнить приказов своих хозяев и полностью подчинить Иран иностранцам», говорит он в одной из своих речей.

Таким образом, одним из самых опасных заговоров «сверхдержав, колонизаторов и эксплуататоров» является изоляция духовенства, с целью которой развернута широкая пропагандистская компания, а также многочисленные репрессии - оказание давления, подавление, лишение сана, аресты и ссылки, дискредитация, казни и т.д.

Те мусульмане, которые не мешают их политике и рассматривают ислам только как набор религиозных текстов, своей деятельностью способствуют усилению врагов ислама. «Молитесь сколько угодно, им интересна ваша нефть, а не ваши молитвы», провозглашает Хомейни, указывая на то, что истинный ислам - по сути своей скорее политическое учение.

Еще одним «врагом» истинного ислама, по мнению Хомейни, являются средства массовой информации. «Радио, телевидение, пресса, театр и кино являются средствами развращения и одурманивания народов, особенно молодого поколения». Они задействованы в крупных заговорах - с одной стороны, в области пропаганды против ислама и духовенства, с другой - в поддержку колонизаторов Запада и Востока. Именно благодаря средствам массовой информации Иран стал рынком для сбыта чужих товаров и «подражателем» западного образа жизни, что способствовало забвению своей индивидуальности и неприятию собственной страны.

Таким образом, долгом каждого истинного мусульманина является борьба с «тагути» (дьявольский, сатанинский) - враждебным исламу режимом шаха и насаждаемым им в стране американским империализмом.

Хомейни также способствует преодолению комплекса отсталости иранского народа от капиталистического Запада, свойственного для всех развивающихся стран, вступивших на путь модернизации и перехода к капитализму. «Решительно выступайте за устранение всех форм зависимости и знайте, что арии и арабы ни в чем не уступают ни европейцам, ни американцам, ни русским».

С помощью концепта врагов, окружающих Иран со всех сторон и мешающих его процветанию и развитию, Хомейни давит на национальные чувства иранцев, заставляя их чувствовать опасность, грозящую родине, а, значит, и им самим. Мощный националистический аспект, заметный во всех его сочинениях и речах, служит также для преодоления «комплекса неполноценности», с которым сталкиваются иранцы при вступлении страны на капиталистический путь развития и более близком знакомстве с западной культурой.

Аятолла мастерски преобразует их переживания, связанные с осознанием собственной отсталости и непохожести на капиталистические страны, в чувство собственной уникальности, богоизбранности и индивидуальности. Вместо нелицеприятной идеи о многовековом отставании Ирана от мировых лидеров, он предлагает им привлекательную идею собственной исключительности, воплощению которой мешают враги, погрязшие в разврате и пороках и стремящиеся склонить Иран на свой пагубный путь развития.

Создавая выпуклый образ внешнего «врага», все время стремящегося к извращению исламских идеалов, Хомейни обращает внимание слушателей и читателей на то, насколько пагубна деятельность этого врага для иранской молодежи. «Спасите наших детей!», прямо обращается к слушателям и читателям Рухолла Хомейни, говоря о том, что по регионам и селам Ирана расползлись «агенты, как зарубежные, так и доморощенные, служащие зарубежным хозяевам». Они «сбивают с пути наших детей, которые могли бы послужить исламу».

Хомейни говорит о том, что «агенты империализма в каждом уголке исламского мира отрывают молодежь от ислама своей злостной пропагандой». Они развращают ее и делают безбожной и безразличной ко всему, что служит их целям. Запугивая свою аудиторию образом врага, он в то же время давит на родственные чувства, заставляя тех, кто прислушивается к его речам, испытывать тревогу за своих близких.

Необходимо также заметить, что Хомейни стремится к нивелированию в своей политической риторике тех национальных и этнических различий, которые существуют между народами, исповедующими ислам, стремясь создать видимость существования некоего общего «исламского» народа, который был разделен «империалистами и своекорыстными тираническими правителями», разъединившими исламскую умму на части и искусственно создавшими разные нации.

Кроме того, их пагубная деятельность способствовала также разделению людей на «обездоленных» и «процветающих».

Отталкиваясь от противного, говоря о том, что было бы, если бы в Иране имели значительный общественный и политический вес религиозные деятели, Хомейни создает образ независимого и нравственного общества процветания. Такого, где люди не стали бы «рабами сперва Британии, а потом Америки». Где Израиль не захватил бы иранскую экономику. Где правительство не могло бы «самочинно навязывать иранскому народу тяжелый заем». Где невозможно было бы «неправильно распоряжаться народным достоянием». Где «горстка индивидов, навязанных нации в качестве депутатов», не могла бы определять судьбы всей страны. Где правительство не могло бы «действовать против интересов нации».

Таким образом, сущность учения об исламском правлении, которое легло в основание созданного революцией 1978-1979 гг. государства, была сформулирована аятоллой Хомейни еще в 60-70-е гг. Он выдвигает тезис о том, что ислам - это и есть политика.

Аятолла подчеркивает, что усилиями имперских держав религия была отделена от политики и политика от религии. «С самого начала наши политиканы продвигали эту идею, пока она не достигла такой стадии, что даже мы, духовенство, поверили, что нам нет дела до политики, что ею должны заниматься политиканы, а мы должны ограничиться только религией и подставлять другую щеку, если нам наносят пощечину».

По его мнению, духовенство должно активно участвовать в преобразовании общества и не ограничиваться толкованиями мусульманских законов, а заниматься также и социальными вопросами. В отсутствие имама его роль должны выполнять наиболее выдающиеся факихи. Для обоснования права духовенства на осуществление верховной власти в государстве Хомейни перерабатывает традиционные шиитские концепции об имамате и валайате «сокрытого» имама. Он меняет акценты в традиционном прочтении хадисов и делает акцент не на наследственной преемственности власти имама, а на ведущей роли факихов в жизни общины в период отсутствия имама.

Говоря о сущности исламского правления, Хомейни отмечает, что оно «не соответствует какой-либо из существующих форм правления» и не является «ни тираническим, ни неограниченным». Исламское правление - конституционное, поскольку исламские правители подчиняются установленным в Коране и Сунне положениям о руководстве и управлении страной. Поэтому исламское правление - «власть божественного закона над людьми». Законы ислама принадлежат только Аллаху, поэтому правление в исламе не подобно конституционным монархиям и республикам, управляемым по законам, созданным людьми.

Верховная власть в исламском правлении должна принадлежать духовному вождю - факиху - самому авторитетному из религиозных деятелей, чья власть должна быть подобна власти Мухаммеда и имамов. Факих, по мнению Хомейни, должен править в отсутствие «сокрытого» имама Махди, который, согласно преданию, вернется на землю в день Страшного Суда.

Авторитет факиха, обладающего теократической властью, должен быть настолько велик, что издаваемые им фетвы должны будут рассматриваться в качестве приказов. Управление факиха, по мнению Хомейни, - вид должности, «подобный должности опекуна несовершеннолетнего». И нет никакой разницы между опекуном нации и опекуном несовершеннолетнего, с учетом его долга и положения. Истинный правитель должен стать тенью Бога, отказавшись от индивидуальной воли и действуя только в соответствии с основами ислама.

Самые необходимые качества для исламского правителя - факиха - знание законов и справедливость, поскольку исламское правление - правовое, основанное на законе, раз и навсегда установленном священным законодателем. Никто не имеет права издавать другие законы или изменять существующие, поэтому исламское правление - самая простая форма правления.

Говоря о необходимости установления в Иране формы правления во главе с богословом-факихом, Хомейни отмечает особенно важную роль духовенства в исламском обществе. Он призывает религиозных ученых, чья ответственность за расхищение империалистами народного достояния особенно велика, возглавить мусульман и поднять их на джихад.

По мнению Хомейни, первым и самым главным орудием в борьбе против шахского режима должна стать пропаганда «истинного» ислама и призыв к установлению исламского правления. Он говорит о том, что духовенство должно «поднимать волну интеллектуального пробуждения, проникать внутрь общества, постепенно формировать в умах просыпающихся религиозных масс образ исламского правления и, наконец, установить его». Хомейни заявляет, что обязанность улемов - просвещение людей, которые «выражали бы свой протест парламенту и правительству». То, что они наделены властью, то, что люди слушаются их, а государства подчиняются им, налагает на улемов особенную ответственность за судьбу ислама и способствует тому, что они обязаны проповедовать истинный ислам и исламское правление.

Другим направлением деятельности духовенства должно стать наставление религиозных масс в подходах, обрядах и институтах ислама и распространение религии для освобождения дороги в обществе для применения исламского закона и установления исламских институтов.

Намечает он и конкретную аудиторию, на которую факихам-просветителям следует обратить внимание в первую очередь: люди с университетским образованием, интеллигенция и студенчество. Для просвещения людей он предлагает реформировать религиозные учебные заведения, где следует изменить планы, методы пропаганды и наставлений.

Кроме того, чтобы сбросить «тираническое правление», по мнению Хомейни, необходимо прервать все отношения с правительственными институтами и отказаться от сотрудничества с ними, а также от любой акции, которая будет им на пользу, а после их падения - создать новые юридические, финансовые, культурные и политические учреждения.

В данной главе мы постарались показать роль аятоллы Хомейни в процессе подготовки исламской революции в Иране с помощью демонстрации тех риторических приемов, которые он использовал в своих речах и сочинениях для привлечения людей на свою сторону, а также охарактеризовали сущность его доктрины об «исламском правлении» факиха, которая впоследствии станет основой государственного строя Ирана и будет законодательно зафиксирована в Конституции страны.

Глава 3. Рождение и становление оппозиционного движения, ход революции и установление «исламского правления» в Иране

В данной главе будет охарактеризован ход революции и роль различных общественных сил и организаций в этом процессе. Стоит отметить, что среди исследователей ведутся споры относительно точных датировок революционного процесса, поскольку не ясно, следует ли считать события после 11 февраля 1979 г. продолжением революции или периодом последующей борьбой за власть.

В нашем исследовании, нацеленном в основном на раскрытие причин политизации ислама в Иране, представляется необходимым рассмотреть не только события, непосредственно предшествовавшие падению шахского режима, но также и дать характеристику последующему процессу практического воплощения идеи политического ислама - созданию в стране Исламской Республики, а также изданию Конституции ИРИ, законодательно закрепившей произошедшие в стране революционные перемены.

В период начиная с конца 1950 - начала 1960-х годов наибольшую активность в оппозиции к режиму начинает проявлять шиитское духовенство. Несмотря на то, что властители Ирана стремились использовать ислам в качестве средства поддержания режима и сохранить взаимовыгодные отношения с шиитским духовенством, последние со временем начинают видеть в шахском режиме угрозу собственным интересам.

Началом открытого противостояния духовенства режиму шаха, по мнению С.М. Алиева, следует считать конец 1950-х годов, когда признанный иранский духовный лидер аятолла Боруджерди высказался против аграрной реформы. Этому способствовало, в частности, выгодное положение духовенства в обществе: в отличие от других представителей оппозиции, оно не подвергалось суровым репрессиям и пользовалось значительной автономией.

Катализатором борьбы шиитского духовенства против власти шаха стала ссылка аятоллы Хомейни в Неджеф, которая способствовала, с одной стороны, теоретической разработке его учения об «исламском правлении», впервые сформулированном в лекциях для студентов, прочитанных во время изгнания, а с другой стороны, сплочению недовольных политикой Мохаммеда Реза Пехлеви вокруг фигуры опального аятоллы.

В Иране с начала 1960-х годов, наряду с пропагандой шахского режима, ведется также подпольная оппозиционная пропаганда, инициированная Хомейни и его сторонниками из среды духовенства. В стране были созданы «исламские комитеты», которые пытались вести работу даже в государственных структурах.

Важная роль в этом процессе была отведена мечетям и муллам - представителям низшего духовенства. Для мусульман (особенно шиитов) мечеть никогда не была только молитвенным домом. Она всегда была своего рода клубом - местом религиозных и политических диспутов, а также гарантом неприкосновенности лиц, скрывающихся в ней. Нередко здесь находили пристанище люди, преследуемые светскими властями.

Муллы играли важную роль в системе хомейнистской пропаганды, поскольку они имели большой опыт работы с различными слоями населения. Малограмотные люди, составлявшие основную аудиторию религиозных проповедников, нуждались в элементарных знаниях и интерпретации событий в обществе и мире. Муллы, используя известные им технологии управления массовым сознанием, удовлетворяли эту их потребность, умело манипулируя религиозными чувствами иранцев.

Кроме того, подъему влияния духовенства в обществе способствовало создание в Иране в 1960-1970-х годах идеологии светского исламизма. Его представители видели выход из современного им общественно-политического кризиса в обращении к традиционным ценностям ислама.

Так, известный иранский ученый Али Шариати (1933-1977) критиковал «западничество» и высказывался о неприменимости западной модели для иранского общества. Он писал о необходимости «возвращения к себе» и о том, что следует вести пропагандистскую деятельность для повышения политического сознания масс. Идейным руководителем, способствующим просвещению людей, должен был стать «ясновидящий» - духовный руководитель нации.

Несмотря на то, что Али Шариати не предлагает конкретной программы преобразования иранского общества, а лишь намечает ее направление, его взгляды становятся очень популярными среди сторонников радикальных молодежных организаций, популяризирующих его имя и пытающихся противопоставить его Хомейни.

Другой идеолог светского исламизма - Абольхасан Банисадр, впоследствии ставший первым президентом Ирана, мечтал о создании специфической «исламской» экономики. В своем главном труде

«Монотеистическая экономика» он высказывает свои взгляды относительно этого предмета.

В то же время в 1960-1970-е гг. в Иране создается мусульманская боевая организация «Моджахедин-е Халк», вобравшая в свой состав недовольных шахской политикой студентов, мулл, низшие городские слои - лавочников и ремесленников, пауперизированные элементы. Они выдвигали лозунги установления в Иране теократического правления на основе Корана и шариата, идеализируя исламскую модель развития. Наиболее фанатичные ее члены были сторонниками Хомейни. В последние годы своей ссылки аятолла был связан тесными узами с руководителями этой группировки, находящимися в Иране.

Политический гений аятоллы Хомейни, по мнению С.А. Воронина, проявился в умении прислушаться и отразить в своей политической риторике не только антимодернистские взгляды духовенства, но и чаяния молодых интеллектуалов.

Параллельно с усилением влияния духовенства в обществе и активизацией студенческих боевых организаций происходит возрождение Национального фронта Ирана - оппозиционной политической группы, придерживающейся либеральных и социально-демократических взглядов. В конце 1977 г. руководители вновь возрожденной организации Карим Санджаби, Шапур Бахтияр и Дариуш Фороухара обращаются с открытым письмом к шаху с призывом прекратить попрание в Иране гражданских прав и свобод и соблюдению конституции. В ходе дальнейших событий поддержка Хомейни, оказанная ему Национальным фронтом, станет одной из причин окончательной победы революции над шахским режимом.

Формальным поводом для начала выступлений в стране стала публикация в начале 1978 г. в правительственной газете «Эттелаат», подконтрольной шахскому режиму, грубой обличительной статьи о Хомейни. В ней утверждалось, что духовный лидер является иностранным агентом и врагом Ирана.

Ответом на это стало восстание 8-9 января 1978 г. в Куме, крупном религиозном центре страны. Шахский режим по традиции ответил репрессиями: часть демонстрантов была убита, другие - разогнаны. Подобная жестокая политика способствовала усилению народного возмущения и последующим демонстрациям против режима.

По-прежнему значимыми для исламского массового сознания продолжают оставаться древние религиозные праздники и церемонии, такие, как траур по мертвым. Спустя 40 дней после восстания в Куме (традиционный срок поминовения усопших в мусульманской традиции) - 18-19 февраля - вспыхивает новое восстание в Тебризе, которое также было разогнано с помощью силовых методов. В итоге складывается своеобразная традиция: восстания снова и снова назначаются спустя 40 дней после прошедшей демонстрации в честь павших участников-мучеников.

Стоит отметить, что особенностью этих городских восстаний было то, что в них принимали участие очень различные группы населения, имеющие разные взгляды на то, в каком ключе стоит реформировать политическое и идеологическое развитие страны. Если до восстания в Куме основными участниками оппозиционных демонстраций были в основном студенты и представители интеллигенции, требовавшие соблюдения прав человека, отмены цензуры и ликвидации власти САВАК в университетах, то в 1978 г. восстания приобретают массовый характер и становятся весьма пестрыми по своему социальному составу. Всех их участников объединяло враждебное отношение к режиму шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Главную роль в подготовке и проведении этих восстаний играли представители шиитского духовенства.

По мнению С.М. Алиева, это объяснялось привлекательностью религиозно-националистической программы и концепций социальной справедливости, которые были единственно доступными для традиционных средних городских слоев населения.

Переломным моментом в противостоянии властей и оппозиционеров становятся события сентября 1978 г. 4 сентября, в день религиозного праздника Фитра, были проведены мирные демонстрации в Тегеране, организованные по указанию Хомейни. 6 сентября аятолла отправляет свое послание армии, в которой выражает ей благодарность за то, что она не выступила против демонстрантов и призывает к усилению давления на Пехлеви.

7 сентября в столице происходит выступление мусульман в саванах, также восторженно встреченное Хомейни. Однако 8 сентября 1978 г., в «черную пятницу», шах начинает новую серию репрессий против демонстрантов. В ходе репрессивных мер и столкновений демонстрантов с войсками и полицией погибло более 4500 человек. Но несмотря на это, к движению подключаются все новые общественные силы. Иранское духовенство повсюду распространяет фетву Хомейни, призывающую всех верующих участвовать в траурных манифестациях в честь жертв шахского террора в «черную пятницу».

Осенью 1978 г. происходит значительное расширение социального состава участников забастовок. Основной аудиторией Хомейни, благодаря его популистским религиозно-националистическим лозунгам, хорошо понятным простым, зачастую необразованным людям, стали мелкие лавочники, кустари, торговцы «базара», выходцы из традиционных семей духовенства, часть рабочих и пауперизированных элементов.

Однако и интеллигенция, и буржуазная оппозиция шахскому режиму - Национальный фронт и ряд других либеральных организаций - не имея четкой программы преобразований в итоге поддерживает Хомейни и его сторонников в борьбе против монархии Пехлеви. Особенно важное значение для ослабления режима имел переход на сторону бастующих нефтяников и генералитета.

Еще больше укрепляет позицию Хомейни в качестве лидера народного антишахского восстания совместное коммюнике аятоллы и лидера Национального фронта Карима Санджаби, опубликованное в ноябре 1978 г., в котором утверждалось, что преодоление иранского кризиса может быть достигнуто только с помощью упразднения режима Пехлеви.

16 января 1979 г. шах Мохаммед Реза Пехлеви навсегда покидает Иран. Вернувшийся из длительной ссылки 1 февраля аятолла Хомейни сразу был встречен в качестве национального героя и лидера движения. Он объявляет правительство Бахтияра незаконным и назначает собственное революционное правительство под руководством Мехди Базаргана.

10-11 февраля 1979 г., в ходе вооруженного восстания революционеров, шахское правительство окончательно теряет власть. Она переходит в руки созданного аятоллой Хомейни Революционного совета.

Однако на этом этапе нельзя говорить о единстве взглядов революционеров на пути преобразования иранского общества. Всех их объединяло только неприятие общественного развития по западному образцу и стремление разрушить шахский режим. В итоге, благодаря авторитету Хомейни и значительно повысившемуся весу шиитского духовенства в обществе, власть оказывается в руках прохомейнистски настроенных религиозно-политических деятелей.

Все последующие изменения в политике, экономике и идеологии стали формироваться на базе утопической концепции исламского государства социальной справедливости, в котором преодолено господствующее в капиталистическом обществе противоречие между «процветающими» и «обездоленными», предложенной Хомейни. Установка на создание справедливой «божественной власти» стала основанием не только для создания Исламской Республики, но и для проведения политики тотальной исламизации и законодательного утверждения позиции улемов в управлении Ираном.

В среде первоначальной оппозиции режиму Хомейни не было единства, что в итоге способствовало тому, что никто не смог составить сильной оппозиции прохомейнистски настроенному шиитскому духовенству. Базарган, возглавивший правительство, и его единомышленники были сторонниками продолжения капиталистического пути развития в экономической сфере и стремились не допустить радикальных преобразований в стране, однако под давлением Хомейни Базарган был вынужден провести референдум об образовании в Иране «исламской республики». 1 апреля 1979 г. стало датой рождения нового государства - Исламской Республики Иран.

Следующим важным для новообразованного исламского государства стал вопрос о конституции, которая законодательно закрепила бы право шиитских богословов на вмешательство в политическую сферу и управление страной. Стоит отметить, что по этому вопросу в обществе также не было единства.

Конкурентами хомейнистов были буржуазные либералы, которые хотели не допустить усиления духовенства и продолжать развитие страны по капиталистическому пути, однако сопряженное с исламизацией идеологической сферы. Они первыми издают свой текст конституции, в котором ведущая роль в управлении отводится президенту, а роль духовенства в политической сфере никак не обозначена. Таким образом, Хомейни и его сторонники остались бы не у дел.

В это время аятолла Хомейни выступает с предложением создания Совета экспертов - знатоков Корана и исламских законов - которые могли бы создать не противоречащий им текст конституции, приличествующий новообразованному «исламскому государству». Важно отметить, что все его члены были не выбраны, а по сути назначены самим Хомейни.

Однако принцип «велайят-е факих», назначающий фактическим лидером государства духовное лицо, не был однозначно одобрен даже в среде духовенства. Некоторые великие аятоллы выступали против его включения в конституцию. Так, например, известный иранский богослов Шариатмадари, пользующийся большим уважением и авторитетом в обществе, заявил, что «в исламском учении положение, допускающее прямое включение духовенства в управление государством, отсутствует».

В июне публикуется хомейнистский проект конституции, включающий принцип «велайят-е факих» и назначающий первым факихом Хомейни. Под давлением последнего ряд несогласным с этим аятолл принимает данный принцип.

Но не Шариатмадари, продолжающий борьбу против Хомейни. В итоге Шариатмадари и его сторонники приобретают стараниями аятоллы Хомейни репутацию отступников благодаря распространенным в обществе слухам об их связи с американцами. Используя столь характерный для него прием создания врага Ирана и ислама, продавшегося «западничеству», Хомейни добивается нивелирования положения Шариатмадари и лишения его всех духовных званий.

Таким образом, после устранения соперников, хомейнистский проект конституции утверждается и становится основным законом ИРИ 3 декабря 1979 г. В целом он был основан на учении об «исламском правлении», разработанном Хомейни еще во времена ссылки.

В преамбуле Конституции рассказывается история борьбы иранского народа с тираническим режимом шаха и путь к установлению «исламского правления». Началом иранской революции здесь называется июнь 1963 г., когда происходит «монолитное народное движение» под руководством Хомейни, протестующего против «американского заговора под предлогом «белой революции», нацеленной на укрепление тиранического режима и закрепление политической, культурной и экономической зависимости Ирана от мирового империализма». Уже тогда «укрепляется роль Хомейни в качестве религиозного лидера».

Несмотря на его ссылку, «связь между ним и иранским народом не прервалась». В это время ведется активная деятельность по просветительству в мечетях, исламских учебных центрах и университетах «для повышения уровня сознательности мусульман в их борьбе». Новым импульсом к борьбе становится оскорбительное письмо, направленное против имама Хомейни. В итоге разверзся вулкан народного гнева, который шахский режим пытался подавить карательными мерами. Однако его было уже не остановить. Шахский режим пал; «кончилась власть внутренней тирании и основанного на ней иностранного господства».

Далее разъясняются вопросы правления в исламе, особенности присущей ему экономической политики; говорится также о том, как должны функционировать исполнительная власть, армия и система судопроизводства.

Согласно Конституции, правление в исламе «является политическим идеалом нации единоверцев и единомышленников, которая самоорганизуется, чтобы в процессе духовной и мировоззренческой эволюции достигнуть конечной цели (прийти к Богу)».

В преамбуле Конституции написано, что она создана на основе «исламских установлений» и что исламское правление в Иране будет основано на принципе «велайят-е факих» со ссылкой на суру Корана, где сказано, что «дела вершатся улемами, точно выполняющими повеление Бога о дозволенном и недозволенном».

Этот принцип провозглашает не только ведущую роль Рахбара в определении политической линии Исламской Республики, но и верховенство ислама во всех государственных структурах и ветвях власти, то есть в исламских советах как органах местного самоуправления, Наблюдательном совете как главном контрольном органе, в Совете экспертов, состоящих исключительно из представителей духовенства, в функции которых входят выборы главы государства - Рахбара и предварительный отбор кандидатов в депутаты парламента страны, а также в шариатских судах, имеющих монополию на отправление правосудия в этой стране.

Духовный вождь - Рахбар - согласно принципу «велайят-е факих», становится верховным правителем, контролирующим деятельность парламента и правительства. Наблюдательный Совет из 12 богословов-юристов, половина из которых выбирается верховным факихом, следит за тем, чтобы издаваемые в стране законы и деятельность органов власти не противоречили букве Корана и исламскому праву. Утверждается также пост президента, которого не было в учении Хомейни, однако его деятельность никак не противоречит верховному авторитету факиха, поскольку его полномочия сильно сужены по сравнению с полномочиями Рахбара.

Рахбар, которым должен быть уважаемый законовед и богослов, обладающий большими человеческими достоинствами, руководит мусульманской общиной в «эпоху сокрытого имама». Он берет «на себя управление делами страны и ответственность, вытекающую из этого». Рахбар назначает членов Наблюдательного совета, председателя Верховного суда, главнокомандующего войсками и подписывает указ о назначении президента «после его избрания народом».

В статье второй разъясняется сущность такого режима, как «исламская республика». Согласно Конституции, он предполагает веру в несколько ключевых пунктов: единого Бога; Божественные откровения и их основополагающую роль в толковании законов; Страшный суд и его конструктивную роль в человеческом совершенствовании на пути к Богу; Божественную справедливость в создании и установлении законов шариата; преемственность имамов и их опеку над обществом; а также «благородство и высшую ценность человека и свободы и его ответственности перед Богом».

Основополагающей является статья 4, которая гласит, что «все гражданские, уголовные, финансовые, экономические, административные, культурные, военные, политические и другие законы и установления должны быть основаны на исламских нормах». При этом подчеркивается ее приоритетный характер по отношению к другим статьям конституции, а также законам и установлениям. Заключение относительно соответствия законов исламским нормам выносятся факихами из специально созданного Совета по охране конституции и исламских норм.

Таким образом, в данной главе мы постарались показать, какие факторы способствовали усилению духовенства в последние десятилетия шахского режима в Иране, а также какие еще общественные группы были оппозиционно настроены по отношению к монархии и стремились к организации сопротивления. Кратко охарактеризовав ход революции и последующий процесс первоначального становления «исламского правления», мы также проанализировали текст иранской Конституции, законодательно закрепивший принцип «велайят-е факих». Тем самым мы показали институциональное и законодательное содержание политизации ислама в Иране.

Глава 4. Экспорт исламской революции

В заключительной главе нашего исследования хотелось бы также немного осветить вопрос об экспорте исламской революции за пределы Ирана, которому Хомейни уделял большое значение, стараясь, презрев национальные и этнические различия (а также и различия между суннитами и шиитами) создать образ единого мусульманского народа, разделенного в силу навязанных врагами ислама конфликтов. На материале Конституции ИРИ, «Завещания» Рухоллы Хомейни, а также послания аятоллы Михаилу Горбачеву, мы постараемся показать, какие конкретные шаги предпринимал сам аятолла для достижения этой цели, а также какие заветы он оставил своим наследникам, которые в будущем будут заниматься экспортом исламской революции.