Идея распространения исламской революции на другие регионы ставится во главу внешнеполитического курса ИРИ уже в первые годы ее существования.

Уже в преамбуле Конституции Исламской Республики Иран говорится о том, что этот документ «создает условия для продолжения революции в стране и за ее пределами и пытается путем развития отношений с другими исламскими и народными движениями найти путь образования единой мировой исламской уммы и способствовать усилению борьбы за спасение угнетенных народов во всем мире».

Статья 154 гласит, что, поскольку ИРИ «считает своим идеалом достижение счастья человека во всем человеческом обществе, … она, воздерживаясь от всякого вмешательства во внутренние дела других стран, поддерживает борьбу угнетенных против угнетателей во всем мире».

Создается ряд учреждений в иранских ведомствах, подчиненных этой цели. Так, Корпус Стражей Исламской революции, созданный из сторонников Хомейни уже в мае 1979 г., занимается защитой достижений исламской революции в Иране, поддержкой распространения мусульманских идей в мире, участвует в военных операциях, подготовке народного ополчения и деятельности разведки. Специальное подразделение «Кодс» в его составе предназначено для выполнения заграничных заданий: взаимодействия с исламскими революционерами, их тренировки и финансирования.

Несомненно, ярчайшим примером экспорта исламской революции является ирано-иракская война (1980-1988). Несмотря на то, что в этой войне Ирак выступил агрессором, напав на иранскую провинцию Хузестан, правящие круги Ирана восприняли войну как возможность вовлечь в революционную орбиту мусульман Ирака. Аятолла Хомейни был убежден, что война позволит находившимся на духовном и религиозном подъеме иранцам одержать оглушительную победу и приступить к экспорту исламской революции за пределы Ирана.

Однако в ходе восьмилетней истощающей военной кампании решительного успеха не достигла ни одна из сторон. Заключенное в 1988 г. перемирие ознаменовало провал попытки экспорта исламской революции в Ирак.

В своем послании Михаилу Горбачеву Хомейни предпринимает другую, на этот раз дипломатическую попытку распространения исламской революции. Он отправляет в Москву делегацию, находившуюся в советской столице 7-8 июня 1989 г. Предсказывая скорейшее падение коммунизма в стране, он предлагает президенту СССР путь разрешения проблем.

Хомейни пишет, что «основная проблема…лежит не в вопросах собственности, экономики и свободы». По его мнению, трудности, с которыми сталкивается в это время СССР, связаны «с отсутствием истинной веры в Бога, и это ведет и будет вести Запад в трясину пошлости, в тупик».

Он предостерегает М.С. Горбачева от следования по западному пути, поскольку «…если марксизм зашел в тупик в своих экономических и социальных исканиях, то и западный мир погряз в тех же проблемах, только в другой форме и в других сферах». Аятолла Хомейни призывает советского президента обратиться к исследованию ислама «ради высоких ценностей, которыми обладает исламский мир и которые могут принести успокоение и спасение всем народам и распутать клубок основных проблем, волнующих человечество».

По-видимому, Хомейни считает такой посыл, направленный президенту многонационального светского государства уместным, поскольку, как он сам пишет, М.С. Горбачев, предоставив относительную свободу в совершении религиозных обрядов в некоторых республиках СССР, тем самым продемонстрировал, что он не считает религию «опиумом для народа». Побуждая М.С. Горбачева к изучению ислама, Хомейни обещает советскому государству всякое содействие Ирана, который, «как самый могущественный оплот исламского мира может с легкостью заполнить вакуум, образовавшийся в идеологической системе» СССР.

В своей последней работе - религиозном и политическом завещании, адресованном «не только иранскому народу, но и всем мусульманским народам и угнетенным всего мира всех национальностей и любого вероисповедания» Хомейни дает заветы своим современным и последующим сторонникам.

Используя те же риторические приемы, что и в других своих работах, аятолла начинает свое завещание с рассказа о врагах ислама и их деятельности по покорению мусульманских стран и использованию их ресурсов.

Одним из крупных заговоров XX века он называет «пропагандистскую кампанию, направленную на подрыв авторитета ислама среди народов, прежде всего среди народа героического Ирана». Эти заговорщики утверждают, что «исламские законы и предписания, установленные 1400 лет назад, в наше время не могут справиться с управлением современным государством». Они заявляют, что «ислам - религия, противостоящая всему новому и проявлениям цивилизации».

Другие, стремясь сделать мусульман пассивными и вытеснить их из участия в политической сфере, говорят о том, что «религия зовет к аскетизму и отрешению от всего мирского, …а политика, государственные и управленческие дела и заботы противоречат этим великим моральным целям и идеалам». В результате чего некоторые мусульмане «стали рассматривать участие в политике и государственном управлении в качестве греха и нарушения религиозных норм».

Возражая «врагам ислама», Хомейни еще раз излагает свои представления об этом предмете. Он заявляет об абсурдности представлений о том, что «в наш атомный век устарело понятие социальной справедливости и борьбы со злом, грабежами и убийствами».

В исламе, по его словам, поддерживается значение науки и промышленности, однако «если под цивилизацией, обновлением и переменами подразумевают свободу отрицания всего, разврат, проституцию, гомосексуализм и тому подобное, то против этого выступают все религии, ученые и трезвомыслящие люди». По поводу соотношения религии и политики Хомейни замечает, что «в Коране и Сунне говорится больше о политике и управлении государством, нежели о других проблемах». Он призывает народ Ирана «нейтрализовать эти заговоры по-исламски».

Одним из самых эффективных средств, используемых противниками ислама, Хомейни считает средства массовой информации. Он говорит о том, что «радио, телевидение, пресса, кино и театр являются активными средствами развращения и одурманивания народов».

Во времена правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви они служили для «пропаганды в поддержку колонизаторов Запада и Востока», способствовали распространению заговоров, направленных против ислама и духовенства, а также создавали рынок сбыта иностранных товаров. В связи с тем, что деятельность средств массовой информации может быть настолько опасна для исламского государства, аятолла призывает своих преемников «никогда не позволять информационным службам и прессе забывать об исламе и интересах страны».

Таким образом, Хомейни говорит о необходимости жесткой цензуры информации, поступающей к населению посредством СМИ, а также об активном использовании происламской и пронационалистической пропаганды для нормального функционирования исламского государства.

Стремясь оправдать существующее в стране уже несколько лет «исламское правление» и его деяния, Хомейни посвящает отдельную главу одному из заговоров, который нацелен на дискредитацию исламской республики. Он говорит, что те, кто распускает слухи о том, что после революции жизнь в Иране стала еще тяжелее, «ничего не знают ни о положении в мире, ни о революции и событиях, происходящих после революции, ни о тех трудностях, которые сопутствуют ей».

Он призывает критикующих «иметь милосердие к исламу, который после столетий несправедливости и невежества народных масс … будто новорожденный противостоит внешним и внутренним врагам». Хомейни утверждает, что трудности, полученные в наследство от шахского режима, война и экономическая блокада, а также «кучка обструкционистов, мутящих воду», мешают достижению истинного процветания исламской республики.

В связи с вредоносной деятельностью противников ислама, которые по-прежнему сильны в мусульманских странах, особенно важную роль следует отводить пропаганде. Хомейни говорит, что это «задача не только министерства исламской ориентации, но и обязанность всех ученых, писателей и творческих работников».

Министерство иностранных дел должно снабдить пропагандистской литературой все посольства Ирана для просвещения людей, поскольку «если ислам, сбросив с себя покровы, наброшенные на него противниками и теми друзьями, которые не разобрались в его учении, предстанет в том прекрасном великолепии, к которому во всем призывает Коран и сунна, то он завоюет весь мир, и его славное знамя будет развеваться повсюду».

Таким образом, пропаганда исламского учения в мире, по мнению Хомейни, была одним из способов экспорта исламской революции, так как многие люди не следуют за истинными мусульманами и не хотят установления у себя исламского правления из-за того, что не знают сути этого религиозно-политического учения, постоянно искажаемого усилиями его противников.

Все дальнейшие рассуждения и заветы, оставленные Хомейни, также построены по принципу предостережений против деятельности врагов. Он пишет, что во времена правления династии Пехлеви благодаря деятельности сверхдержав, колонизаторов и эксплуататоров, духовенство было изолировано из-за оказываемого на него давления, лишения сана, арестов и ссылок, дискредитации, казней и т.д., что имело для страны пагубные последствия. Аятолла призывает всегда помнить о замыслах врагов и не давать им возможности «посеять семена вражды».

В одном из своих наставлений он призывает особенно внимательно относиться к священным теологическим центрам. Их очищение от «морально разложившихся и отошедших от ислама деятелей» - «величайший джихад», согласно Хомейни. Деятельность таких элементов может стать причиной дискредитации теологических центров, а в будущем таит еще более страшную угрозу - «смертельный удар по теологическим центрам, исламу и всей стране».

Другим преобразованием, осуществленным благодаря пагубной деятельности врагов ислама, стало «изменение индивидуальности колонизированных стран и переделывание их на манер Запада и Востока». Он призывает свою аудиторию решительно противостоять всем формам зависимости, поскольку «арии и арабы ни в чем не уступают ни европейцам, ни американцам, ни русским». Настаивая на изолировании исламской экономики от зарубежных товаров и специалистов, он призывает иранцев (а также всех, кто внемлет его сочинению) «обходиться тем, что имеют, пока не научатся делать все сами».

Важным считает Хомейни сохранение влияния духовенства и ислама на учебные заведения и университеты. Нужно заботиться о чистоте нравов, потому что «в отношении университетов замысел состоял в том, чтобы оторвать молодежь от национальной культуры, национальных традиций и ценностей и привлечь ее на сторону Востока или Запада». Это помогло бы колонизаторам впоследствии избрать из нее марионеточных государственных деятелей, «руками которых можно было бы разграбить страну и переделать ее на манер Запада».

Вооруженные силы страны (армия, КСИР, жандармерия, полиция, революционные комитеты, ополчение и милиция племен) - это «сильные и мощные плечи исламской республики». Они чаще всего становятся «объектом подрывной политики и используются крупными державами в своих интересах», поэтому руководителям исламской республики следует особенно внимательно следить за командующим составом вооруженных сил.

В заключительной части своего сочинения аятолла Хомейни обращается к различным группам своих читателей. Тех, кто находится в оппозиции к исламскому режиму в Иране он призывает «не верить утверждениям господствующих держав» и отказаться от своих идей, присоединившись к истинно верной идеологии политического ислама.

Представителей духовенства, не одобряющих существование исламской республики, он укоряет в недальновидности и неправильном мышлении, призывая их «хорошенько подумать и раскаяться».

По-видимому, рассматривая свое завещание как один из способов экспорта исламской революции, который мог бы быть использован его сторонниками даже после его смерти, Хомейни обращается к мусульман и обездоленным всего мира. Он говорит им о том, что им не следует сидеть и ждать, пока правители их стран или иностранных держав даруют им свободу, поскольку все вокруг стремятся только к личной выгоде, а ставленники сверхдержав хотят подчинить мусульман и других «обездоленных» своим хозяевам. Поэтому последним нужно самим защищаться «от врагов ислама и врагов обездоленных всего мира».

Аятолла Хомейни призывает правоверных брать власть в свои руки и объединяться «под славным знаменем ислама». Он побуждает их к организации республик, поскольку это приведет к тому, что они смогут «поставить на место угнетателей всего мира, а всех обездоленных привести к исламскому правлению и овладению всей землей».

Наконец, обращаясь к иранскому народу, Хомейни, по всей видимости, желая оправдать проблемы в осуществлении исламского правления на практике, призывает его помнить, что «чем благороднее цель, тем сложнее путь к ней». Следование по этому пути и в дальнейшем приведет их «по пути пророков к вечному счастью».

В данной главе мы постарались показать практическое и теоретическое воплощение идеи о экспорте исламской революции, которая занимает в риторике Хомейни важнейшую роль. Мечтая о повсеместном распространении ислама и «исламского правления» в мире, аятолла не гнушался никакими средствами: ни открытой пропагандистской деятельностью в других странах, порученной министерству иностранных дел, ни поддержкой сторонников «исламского правления» с помощью «Кодс», ни прямыми военными столкновениями, ни дипломатическими миссиями, а также он занимался созданием собственных сочинений, предназначенных для этих целей. В этой части своего исследования мы постарались кратко охарактеризовать каждый из используемых им для этой цели способов, чтобы показать пути распространениями политического ислама в массы, используемые в Иране как стране, наиболее полно и ярко воплотившей в себя ее идеалы.

Заключение

Таким образом, в данной работе, посвященной политизации ислама в Иране, мы постарались осветить ряд различных вопросов, связанных с данной темой.

Во-первых, мы охарактеризовали причины нарастания народного недовольства в стране в 1960-1970-е годы, которые привели к формированию обширной оппозиции шахскому режиму и усилению влияния духовенства в обществе. Переход страны на капиталистический путь развития в связи с комплексом реформ, предпринятых шахом Мохаммедом Реза Пехлеви, которые он называет «белой революцией», ознаменовал ряд важнейших перемен в развитии Ирана.

Непопулярная в обществе аграрная реформа шаха, вызывавшая недовольство крупных землевладельцев и духовенства, способствовала преодолению феодальных пережитков в иранской деревне и началу процесса ее модернизации.

Индустриализация страны за счет обширного потока нефтедолларов и создание ряда новых предприятий и целых отраслей промышленности позволило Ирану из аграрно-индустриальной страны превратиться в индустриально-аграрную державу. Увеличение занятости населения в промышленности в связи с расширением комплекса предприятий способствовало усиленной урбанизации и быстрому росту городского населения.

Однако у этого процесса была и обратная сторона: множество крестьян, неудовлетворенных половинчатыми преобразованиями в аграрной сфере и невозможностью выкупа земли у помещиков, вынужденных мигрировать в города, пополняют ряды городских маргиналов, традиционно являющихся носителями радикальных идей.

Увеличение доходов государства в 1970-е годы способствовало увеличению инвестиций в сферу развития крупного бизнеса. Однако подобная политика государства наносила урон средним слоям населения - «базару» - мелким ремесленникам, торговцам, кустарям, которые и так сильно пострадали из-за нарастающей в стране инфляции. Данная прослойка населения становится носителем революционных идей и главнейшей опорой Хомейни и шиитского духовенства в обществе. В связи с резким ухудшением своего положения из-за активной политики государства по вмешательству в экономику и ценообразование, а также в силу политики репрессий, эта прослойка населения радикализуется и встает в оппозицию к режиму.

Шах Мохаммед Реза Пехлеви, стремившийся к усилению собственной личной власти и подавлению оппозиционных настроений в обществе, активно использовал не только методы внесения поправок в Конституцию Ирана и попрания существующих законов, но и тайную полицию САВАК в качестве опоры своего режима. Все выражения недовольства подавлялись с помощью жестоких репрессий: арестов, ссылок, казней. Подобная жестокость не могла не способствовать нарастанию недовольства, даже несмотря на переход страны на новый уровень развития и ряд социальных преобразований, направленных на улучшение качества жизни населения (меры по улучшению сфер образования и здравоохранения).

Активное участие иностранного капитала в экономическом развитии Ирана, излишне дружественная (а потому казавшаяся некоторым раболепной от отношению к странам Запада) внешняя политика, а также курс на вестернизацию общественной и культурной жизни вызывали недовольство консервативных слоев населения.

В это время в Иране, как и в других странах, значительно улучшивших свое благосостояние за счет роста цен на сырьевые ресурсы и одновременно осознавших масштабы своего отставания от ведущих мировых держав, происходит подъем национального самосознания. Вопросы национальной идентификации иранской культуры и ее будущего облика, отношений Востока и Запада, проблемы образования и воспитания личности и адаптации ее к быстро меняющемуся миру начинают волновать все слои населения.

Социальные и культурные проблемы Ирана: выбор дальнейшего пути развития страны, необходимой идеологии, нравственности и морали, вопросы о судьбах культурного наследия - традиционных мистических учений и ислама в современном контексте становятся предметом многочисленных публицистических и художественных произведений, теле- и радиопередач.

Вся общественность в то время была погружена в духовные и идеологические поиски. Однако ответы, предлагаемые на этот охвативший всех запрос, были весьма различны.

Сам шах Мохаммед Реза Пехлеви дополняет свою программу преобразований иранского общества обширным пропагандистским курсом, прославляющим монархию и проводимые под ее эгидой реформы. Он выдвигает тезис о великой персидской цивилизации, во главе которой вот уже 2500 лет стоят шахиншахи. Превознося достижения местной культуры, он говорит о непрерывности культурного развития страны и о важности для нее доисламского периода ее истории. Несмотря на официальную поддержку исламской религии в стране, шах прямо говорит о влиянии на современный Иран древнейших местных религий - зороастризма и манихейства.

Подобная идеология, в какой-то мере даже оскорбительная для консервативных религиозных мусульман, для которых домусульманский период в истории человечества является временем жестокости и невежества, вместе со значительной вестернизацией общественной жизни (а также и противоречащей, по мнению некоторых, исламским традициям и ценностям реформой, предоставившей женщинам Ирана избирательные права в 1963 г.) отвращают от режима значительные слои населения.

Поскольку навязываемый сверху идеологический курс не отвечает потребностям и идеалам иранского общества, происходит еще больший разрыв связей между властью и обществом, который воспользовались Хомейни и его сторонники.

Одной из характерных черт иранского общества является значительное число духовных лиц среди населения. Большинство носителей духовного шиитского звания «аятолла» были связаны с богатыми семьями, что обеспечивало им влияние.

Также необходимо отметить большое количество учебных заведений, выпускающих имамов - духовных наставников.

Шиитское духовенство составило своеобразную оппозицию деспотическому правлению шаха. Нужно отметить, что именно эту категорию оппозиции шахский режим преследовал меньше всего, опасаясь волнений среди населения

- верующих мусульман. Таким образом, именно духовенство могло сплотить вокруг себя население страны. Прозападные стремления и модернизация исламского общества вызывали сильный протест и среди обычного населения - ремесленников и торговцев.

Шахский режим, идущий в разрез не только с интересами простых граждан, но и мнением влиятельного духовенства, был лишен идеологических рычагов воздействия на иранское общество. Что в конце концов привело к «исламскому буму».

Рухолла Хомейни - лидер революционного движения в Иране - сумел воспользоваться противоречиями между шахским режимом и населением и выступить в качестве защитника «обездоленных» от шахского режима и его «белой революции».

Обращаясь к средней прослойке населения - «базару», то есть носителям традиционной консервативной идеологии, по большей части людям малограмотным и нуждающимся в интерпретации происходивших в стране и мире событий, аятолла приобретает огромное количество сторонников. Шиитское духовенство, к которому он обращается из заграницы с призывом к просветительской и пропагандистской деятельности среди населения Ирана, откликается на его призыв. Муллы и мечети становятся на определенном этапе главными орудиями Хомейни по распространению своих идей. Духовенство, в частности, способствует подпольному распространению по стране сочинений и записей речей Хомейни.

Яркий харизматичный лидер, хорошо владеющий столь важным для мусульман искусством красноречия, аятолла Хомейни использует в своих работах ряд риторических приемов, привлекавших к нему все большее количество сторонников. Ссылаясь на Коран и Сунну, он апеллирует к священным для мусульман текстам, а также воскрешает образ «золотого века», связанного с временами «коранического ислама». Свои собственные идеи и новые трактовки хадисов он искусно обрамляет обращениями к истории и традиции, тем самым придавая им легитимный характер.

Опираясь на образ «врагов» ислама, постоянно, с первого момента его возникновения стремящихся к дискредитации этого учения и использованию пассивности и доверчивости мусульман в своих корыстных целях, он способствует усилению национальных чувств своих слушателей.

Большое значение для его политической риторики также имеет призыв к защите юношества. Хомейни использует традиционное для многих политических режимов обещание того, что дети нынешнего поколения будут жить гораздо лучше, если взрослые сейчас выйдут на борьбу и противопоставят себя шаху. Оказывая давление на родственные чувства своих слушателей, которые сильны в людях любого уровня образования и происхождения, он заставляет их стремиться к лучшему будущему путем следования за ним.

Таким образом, строя свою доктрину об «исламском правлении» на базе исторических традиций мусульман, их вере в сакральность священных текстов и доверии к признанному, известному их знатоку Хомейни, а также добавляя идеи национализма, аятолла добивается перехода на свою сторону множества людей. Его идеология, которая в большей степени отвечает запросам простых людей, чем апологетическая доктрина шаха о «великой персидской цивилизации», помогает ему на пути к власти.

Муллы становятся «агентами» Хомейни по распространению этих идей в обществе. Для мусульман, которые издревле воспринимают мечеть как место коммуникации, политических дискуссий, деятельность мулл, пропагандирующих учение Хомейни, является уместной и даже желаемой.

В итоге к 1978 г., к моменту начала первых выступлений, авторитет Хомейни уже невероятно высок, как и уровень недовольства политикой шаха. Кумское восстание, ставшее реакцией на клевету в адрес Хомейни в правительственной газете (факт публикации подобного рода сам по себе свидетельствует о популярности в стране опального аятоллы, вот уже 15 лет находящегося в ссылке за пределами Ирана), и жестокая расправа над протестующими, осуществленная шахским режимом, запускает машину народного недовольства.

Другие общественные группы, недовольные политикой, проводимой Мохаммедом Реза Пехлеви, включаются в борьбу вслед за хомейнистами. Студенты, недовольные пропагандистской деятельностью и репрессиями в университетах, социалисты, сторонники либерального Народного Фронта, молодежные боевые организации, городские маргиналы - все присоединяются к охватившим страну в 1978 г. восстаниям.

Но, как и во многих политических противостояниях, решающую роль сыграла армия. Именно переход армии на сторону революционеров и стал последним актом в пьесе монархического режима Ирана.

На определенном этапе все эти различные оппозиционные режиму силы, объединенные желанием перемены власти в стране, группируются вокруг фигуры Хомейни, вернувшегося в Иран лишь 1 февраля 1979 г. Аятолла прибывает в страну как победитель, низвергнувший тирана, несмотря на то, что основной период революции прошел в его отсутствие. В дальнейшем его умелое политическое лавирование и постепенное устранение конкурентов приводит к окончательной победе хомейнистов и установлению в Иране «исламского правления», основанного на внесенном в Конституцию принципе «велайят-е факих».

Пришедший к власти Хомейни не являлся единовластным правителем, ему пришлось делить власть с либералами, хотя со временем он и ограничил их влияние на политической арене.

Все главные посты заняло местное духовенство и преданные Хомейни люди. Судопроизводство происходило по законам шариата, а бывшим «обездоленным» была оказана щедрая материальная поддержка.

Новый установленный режим Р.Г. Ланда называет «муллократией», так как вся власть была сосредоточена в руках мусульманского духовенства.

Свой успешный опыт свержения режима и установления «исламского правления» Хомейни мечтает перенести на другие регионы. Идея «экспорта исламской революции» занимает в его политической риторике большое значение. Религиозно-политическое «Завещание» аятоллы и «Послание М.С. Горбачеву» знаменуют собой словесные орудия, которые Хомейни использовал для распространения политизации ислама и своих идей о способе управления государством, присущих мусульманским странам.

Однако аятолла был готов и на применение реального оружия. В ирано- иракской войне (1980-1988), несмотря на то, что Ирак, а не Иран выступил агрессором, вторгнувшимся на чужую территорию, Иран, после того, как ему удалось отстоять собственную целостность и независимость, стремился к тому, чтобы перенести революцию на иракские земли. Провал этой затеи положил конец агрессивной политике «экспорта исламской революции» и способствовал переходу к более скрытым методом пропагандистской деятельности.

Эта война не только укрепила власть Хомейни, но и помогла избавиться от недовольных и оппозиционеров. Многие революционеры пали на войне, и их героической смерти была предписана новая роль: оправдать «шиитские традиции» и саму «муллократию». «В результате режим «религиозной буржуазии базара» стал опираться, кроме духовенства, «комитетов» в мечетях, пасдаранов и трибуналов, еще и на семьи жертв войны, получившие различные привилегии».

После смерти Хомейни политический режим Ирана стал более мягким и не таким идеологизированным. Власти Ирана стали призывать к миру и осуждать теракты, прокатившиеся по всему миру. Хотя в память о Хомейни, мечтавшем помочь исламистам по всему миру, власти заявляют о том, что окажут посильную «помощь любым исламистским группам, выступающим против Израиля».

«Иранская революция» подняла целую волну исламистского движения, она затронула Ливан, Израиль, Сирию, Иорданию, частично Афганистан. Политические лидеры этих стран вдохновились революцией Хомейни, его свержением монархии и установлением исламистского режима в Иране. Политический ислам получил своё дальнейшее развитие.

Во время работы над настоящим исследованием мы столкнулись с узостью источниковой базы, а также с явным недостатком изданий источников с научным комментарием. Один из главных выводов, который мы делаем по завершении работы - необходимость введения в оборот новых источников, составления научных комментариев и продолжения исследований.

Обзор использованной литературы

Источники

1. Аятолла Хомейни. Исламское правление. Алматы, 1993.

2. Доктрина Исламской Революции. Избранные мысли и взгляды Имама Хомейни. М., 2009.

3. Имам Хомейни. Последнее послание. Политико-религиозное завещание. Тегеран, 1997.

4. Имам Хомейни. Путь к свободе. Речи и завещание. М., 1999.

5. Имам Хомейни. Религиозное и политическое завещание. М., 1999.

6. Конституция Исламской республики Иран // Советское государство и право. 1980. №6.

7. Коран. Пер. И.Ю. Крачковского. М., 1990.

8. Материалы Культурного центра при посольстве ИРИ в РФ. М., 2000.

9. Хомейни Рухолла Мусави. Путь, ведущий к истине. 1995.

Научная литература