Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Республики Беларусь

Учреждение образования

«Гомельский государственный университет

имени Франциска Скорины»

Исторический факультет

Кафедра истории славян и специальных исторических дисциплин

«Русская Идея» в доктрине неославянофилов

Курсовая работа

Исполнитель:

студентка группы ИА-43 Рачкова Т.В.

Научный руководитель:

старший преподаватель Бровкин Е.А.

Гомель 2013

Учреждение образования

«Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины»

Факультет ______________________________________________

Кафедра ________________________________________________

ОТЗЫВ - ДОПУСК

научного руководителя на курсовую работу (проект) студента

специальности__________ «____________________________________»

шифр название специальности

_____________________________________________________________

(фамилия, имя, отчество студента)

на тему _____________________________________________________

_____________________________________________________________

3 ЗАМЕЧАНИЯ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ

_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

4 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«___» _______________ 200__ г.

Научный руководитель,

ученая степень, звание ______________________ Ф.И.О.

подпись

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Источники и историография

2. Феномен неославянофильства: базовые концепты, очерк генезиса

3. Знаковые представители неославянофильского течения

3.1 Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов

3.2 Константин Леонтьев

3.3 Фёдор Михайлович Достоевский

Заключение

ВВЕДЕНИЕ

Долгое время (в период большевицкого ига) само понятие «русская идея» подвергалось шельмованию (именно за то, что русская), труды мыслителей славянофильского лагеря не издавались, даже произведения такой величины мирового масштаба, как Фёдор Михайлович Достоевский, изымались из фондов и запрещались - за «антисемитизм», «национализм», «великорусский шовинизм»…Лишь в 1990-е годы ситуация стала меняться, в 2000-х мы наблюдаем не просто всплеск интереса к истории русской мысли, к истории нашей страны в целом - а, можно смело сказать, начало процесса возрождения, возврата к истокам, осмысления, кто мы, откуда и куда идём.

В этом процессе обретения русскости (русским мало родиться - им надо стать) нам помогают возвращающиеся теперь из забвения запретные ранее авторы, которые имеют непреходящее значение для укрепления самосознания русского народа: те, кто раскрыли сущность нашего предназначения, выявили глубинные архетипы русской души.

Сейчас эти авторы и их мысли как никогда актуальны. В раскрытии русской самоидентичности мы можем опираться на эти столпы, так как их осмысление исторического процесса, особой миссии России, её уникальной самобытности выдержало проверку временем. Многие их прозрения оказались пророческими.

Цели этой работы - выявить суть многопланового явления, артикулированного понятием «Русская Идея», дать ему комплексную характеристику и проследить его преломление в доктрине неославянофилов. Следует оговорить, что неославянофильское течение весьма неоднородно, а, следовательно, о некой единой и незыблемой доктрине неославянофильства говорить можно только условно. Однако в этом течении присутствует чёткая сердцевина, т.е. некие структурообразующие компоненты, общие для различных представителей данного направления. Второстепенные моменты варьируются в достаточно широком диапазоне, вплоть до противоположных точек зрения у разных авторов.

При достижении поставленных целей решались следующие задачи:

1) изучить литературу и источники по теме;

2) дать характеристику идейной базы неославянофильства;

3) исследовать сущность «Русской Идеи» и раскрыть её основополагающие утверждения в контексте доктрины неославянофилов;

4) проследить преломления «Русской Идеи у различных представителей неославянофильства; дать анализ модификаций данного комплекса идей.

Надо сказать, что тема является малоизученной. Есть отдельные исследования по конкретным персоналиям (наиболее крупным в движении); существуют работы по русской философии, со своей специфической направленностью, затрагивающие данную проблематику. Но, к примеру, такой маститый автор как В.В.Зеньковский в своём монументальном произведении «История русской философии» (почти на 900 страниц!) проходит мимо Н.Я.Данилевского (!), личность и труды которого были эпохальными для России - и даже для всего мира (об этом ниже). А, например, произведения Н.Н.Страхова вообще не выходили отдельным изданием вплоть до 2007 (!) года. А ведь это крупнейшие представители неославянофильства… Зато в интернет-пространстве есть доступ к дореволюционным изданиям, в рунете идёт активное обсуждение вопросов по данной тематике. Множатся национал-патриотические сайты, на форумах которых идёт оживленная дискуссия о нашей истории, предстоящем пути, возможном развитии… На очень многих сайтах «Русская Идея» присутствует как отдельная рубрика. Существует издательство с одноименным названием. Печатаются труды авторов-неославянофилов, в том числе и «новой волны».

Очевидно, что исследования подобного рода сейчас очень востребованы в связи с пробуждением национального самосознания - это, во-первых; в связи с поиском путей развития, так как мы действительно стоим сегодня на перепутье, а от правильности выбора будет зависеть судьба не только наша - это, во-вторых; идеи славянофилов дают нам ключ к решению сегодняшних проблем - это, в-третьих; и наконец, эта традиция, идущая из глубины веков через концепцию Третьего Рима к славянофилам и далее от консервативной волны к постсовременным неославянофилам, - эта традиция по-прежнему жива, цепь преемственности сохранилась. Мы сейчас замыкаем эту цепь, осознанно восстанавливая разорванные богоборческой властью звенья, потому что наша вера («Почему мы верим в Россию») должна быть зрячей и сознательной. Данное исследование - малая лепта в общее дело национального возрождения.

В силу того, что главной категорией отечественной историософии является русская идея, то именно в её адекватной интерпретации содержится "логический ключ" к пониманию целого ряда духовных проблем современной России (России не в ее нынешнем территориально-государственном положении, а, шире, как духовного пространства Третьего Рима).

Мы сейчас наблюдаем широкий научный и общественный интерес к данной проблематике, в том числе за рубежом. Причём интерес не «музейный», как к некой реликвии прошлого, а глубочайшую заинтересованность как в чём-то насущном, актуальном, злободневном. Примеров множество: в 2007 году А.В.Смирнов, профессор, член-корреспондент РАН, заместитель директора Института философии РАН, выступил с докладом «Глобализация и национальная культура: чему может нас научить Н.Я.Данилевский сегодня». Смирнов в своём докладе поставил проблему взаимоотношений между нациями и культурами в процессе глобализации. По его мнению, теория культурно-исторических типов имеет весьма актуальное значение в сегодняшнем глобализирующемся мире. Что касается одного из магистральных тезисов славянофилов, а именно славянского единства, то эта тема привлекает внимание и сочувствие на самых верхах власти. В частности, Президент А.Г.Лукашенко поддержал идею создания в Белоруссии Международного Славянского Центра. Обсуждается необходимость создания Международной лиги славянских государств, проходят Всеславянские съезды (например, Восьмой съезд состоялся в 2001 году в Москве, на нём присутствовали делегации от 12 стран), действует Всеславянский Собор, его активно поддерживают: Международная славянская Академия, Славянский Комитет России, Славянский Военно-патриотический союз, общественный комитет содействия союзу Белоруссии и России, информационное агентство «Славянский мир» и другие общественные организации. И так далее и тому подобное. То есть идеи славянофилов живут, находят своих последователей и в наше время, потому что они, эти идеи, глубоко верны в своей основе, дают концептуальное видение мироздания - и это неоспоримый факт.

Даже в Китае, столь чуждом нам по менталитету, изучают творчество русских философов славянофильской волны. Проходят международные конференции по этой теме. Лучшие умы современной России включены в поиск посильной реализации данной концепции; Институт российской истории Российской Академии Наук публикует исследования (в рамках научно-исследовательской программы), посвящённые «Русской Идее»; доктора исторических наук, академики, изучают русскую историю с позиций православного универсализма (например, А.Н.Боханов) - а это есть позиция славянофильская.

В рамках данной работы исчерпывающее и всеохватное исследование невозможно, мы прикасаемся к целой вселенной. Поэтому остановимся на основополагающих моментах, дадим очерк этого направления мысли, подробнее остановившись на самых ярких её выразителях и ограничив исследование временными рамками второй половины XIX века.

1. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ

К сожалению, обобщающей работы по обозначенной теме пока не существует, но вышло много публикаций по конкретным аспектам «Русской Идеи», в частности о Самодержавии как идеальной форме правления с особой функцией катехона - работы А.Н.Боханова [6], Л.Тихомирова, М.Назарова [29], К.Зайцева и др.; изданы материалы (в том числе биографическо-описательного характера) о деятелях стана славянофилов (ранних, поздних, постсовременных). Нас будут интересовать такие масштабные личности, как Данилевский, Страхов, Леонтьев, Достоевский. Остальных коснёмся лишь вскользь, для полноты картины.

В честь Н. Страхова даже названо существующее ныне в России Русское Философское Общество, роль этого незаурядного мыслителя подробно освещена Н. Ильиным [22], которому по преимуществу и принадлежит заслуга «открытия» Страхова. Свидетельством всё возрастающего интереса к наследию Н. Страхова явилась в т.ч. и состоявшаяся чуть больше года назад (2008) международная научная конференция, приуроченная к 180-летию со дня его рождения, в которой принял активное участие Н. Ильин; издательство МГУ выпустило исследование «Русские мыслители: Ап.А. Григорьев, Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов»; отдельной книгой вышли произведения Н. Страхова «Мир как целое» (2007) - спустя столетие (его труды вообще не издавались с дореволюционного времени). Теперь мы наконец-то имеем возможность черпать из первоисточника.

В советское время если что-то и писалось о неославянофилах, то с обязательными обличениями их «заблуждений», «ретроградства», «утопичности» их учения. Такая позиция верных учеников Мордохея Леви, именем которого они клялись, понятна. Ведь славянофильство основывалось на Православии, что само по себе было нестерпимо для антихристианских сил, захвативших власть в 1917г. Однако в это же время в русской эмиграции идёт напряженное осмысление прошлого, издаются труды, в том числе посвященные русским мыслителям [19], [44], [8], [40], [45]. В. Зеньковский, придерживаясь хронологического принципа, исследует мир идей русской философии. Эта работа масштабная, имеет внутреннюю диалектическую связность, но серьезным недостатком, применительно к нашей теме, является необъяснимое игнорирование автором творчества Н. Страхова. Этот недостаток восполнен другим, уже современным российским, философом - Н. Ильиным [22], который, можно сказать смело, «открыл» для современного читателя Страхова. Книга является революционной в плане трактовок русской философии и оценок ее творцов. Должное место в системе русской мысли наконец занимает почвенническая идеология (от И. Киреевского до Н. Страхова).

В книге, посвященной развёртыванию «Русской Идеи» в историческом плане [5], мы находим комплексный подход, основанный на широкой научной эрудиции автора (д.и.н.) и концептуальном видении проблематики, чего недостаёт другому исследователю, прикасающемуся к той же теме [4]. А. Боханов рассматривает манифестации «Русской идеи» в органической целостности с позиций православного универсализма, что является единственно верным подходом для данной тематики.

А. Гулыга дает характеристику славянофильскому учению в контексте универсума «Русской Идеи» [10].

Имя Достоевского не нуждается в комментариях, это «Имя России» для очень многих людей [15]. Прекрасную, тонкую характеристику его мировоззрению и всей сложности натуры великого писателя даёт отец Сергий (Булгаков) [8] и А.Н. Боханов [5]. У Булгакова здравые и проницательные суждения о Достоевском перемежаются иногда с предрассудками интеллигентской образованщины (по меткому определению А. Солженицына) того времени: касаемо «ахиллесовой пяты», как считает Булгаков, идеологии великого писателя - его монархизма [8, c.205] (для других авторов монархизм Достоевского расценивается как его достоинство [6, c.131]); также о. Сергий, имеющий экуменические наклонности, отвергает трактовку католицизма как ереси, выродившейся в антихристианство - хотя в подтверждение своей позиции Достоевский приводит неотразимые доводы; ну и конечно, пресловутый «антисемитизм» величайшего русского гения: не пытаясь разобраться в сути проблемы, критики Достоевского вешают на него ярлык юдофоба.

Лишь в России постсоветского периода стали выходить оригинальные тексты неославянофилов [18], [11], [13]. [21], [26], [17], [30], [36], [47], а также работы, им посвященные, публикуемые в том числе в рунете [7], [24], [27], [31], [34], [35], [46]. Можно даже говорить о некоем буме, грандиозном всплеске интереса к наследию славянофилов. К фигуре Константина Леонтьева проявляется особое внимание, этот загадочный автор до сих пор по-настоящему не понят и не оценен. Мнения исследователей о нем и его наследии расходятся диаметрально. Впрочем, как и о других славянофилах.

Отдельно следует сказать о книге М. Назарова [29], так как данный автор обладает редким даром проникать в самую сердцевину явлений, обширность его познаний и глубина анализа могут быть эталоном для прикасающихся к «Русской Идее» исследователей. Книги Назарова выходят в издательстве с одноименным названием - «Русская идея».

В современной России существует журнал «Русское самосознание», посвященный исключительно русской идее в прошлом и настоящем, истории становления русского духа, ибо «история народа есть история становления его духа» [3]. Здесь опубликованы работы Страхова [37], выходят статьи о проблемах славянофильства, национального возрождения, осмысления «русской Идеи» на постсовременном этапе [1], [2], которое в своих выводах совпадает с тем, что проповедовали неославянофилы второй половины XIX века: «Символ веры русского человека включает четыре высшие ценности: Православие, Государство, Отечество, Нацию - и соответственно, четыре качества русского человека, выражающие его полноту: православность, государственность, патриотизм и национализм» [3].

Большая работа в этом направлении ведётся в интернет-пространстве. Православные сайты, исторические и патриотические ресурсы публикуют данные по этой проблематике. Ведутся форумы (на russia-talk.com, polemics.ru, rusidea.org и др.), интернет-конференции по этой тематике.

Мы наблюдаем возрождение русского самосознания, поэтому так важно сегодня восстанавливать преемственную связь с идеологией славянофилов, которые и явили собой наиболее полное выражение этого самосознания.

2. ФЕНОМЕН НЕОСЛАВЯНОФИЛЬСТВА: БАЗОВЫЕ КОНЦЕПТЫ, ОЧЕРК ГЕНЕЗИСА

неославянофильский русский идея самосознание

Прежде чем приступать к теме, следует дать определения основным понятиям, разобраться в формулировках, чтобы не было разночтений в понимании.

Итак, что есть «неославянофильство» и что такое «русская идея»?

Неославянофилы (или “поздние славянофилы”)-- последователи славянофилов, выступившие во второй половине 19 в. Заимствовав у своих предшественников тезис о противоположном общественном развитии Востока и Запада и идею об особой исторической роли славян, особенно России, неославянофилы дали консервативным сторонам славянофильства новое теоретическое обоснование [43, c.295]. Все неославянофилы являлись приверженцами Самодержавия, отстаивали тезис об «особых началах» русской истории, утверждали, что только Православие и Самодержавие являются залогом спасения России от пагубного влияния гниющего Запада [47, с.232], [26, с.31]. Но следует иметь в виду, что славянофильство отнюдь не было упрощенным антизападничеством. «Основной пафос славянофильства лежит в чувстве найденной опоры - в сочетании национального сознания и правды Православия; в развитии этой религиозно-национальной идеи заключался творческий путь славянофилов…отсюда же определилось и их отношение к Западу» (Зеньковский В.В. «Русские мыслители и Европа). Такая позиция укреплялась христианским универсализмом славянофилов и их последователей, в духе которого они и понимали культурно-историческое значение Православия, стремясь религиозно осмыслить судьбы европейских народов и культур. Органическое соединение национального и религиозного мироощущений в итоге является не антизападническим, а внезападническим, что существенно меняет акценты при анализе идентичности [34, с.46].

Русская идея укоренена в Православии, но говорит философским языком, а поэтому доступна и человеку рационалистически мыслящему [10, c.290]. И славянофильство разрабатывало философию Православия, раскрывало идею соборности в Церкви и народе, обосновывало идею плодотворного сотрудничества «земли» с государством; раскрывало сущность русского Духа и призвания России; утверждало, что Истина постижима только через любовь («истина доступна только совокупности мышлений, связанных любовью» - Хомяков), при этом гарантии против заблуждений - надежда и вера. Отправная точка экклесиологии славянофилов (ранних и поздних) в том, что они стоят перед Церковью “как перед великой тайной, опыт познания которой может дать только благодать” [45, c.186]. Но благодать, или благодатный факт, познается только благодатью, а поэтому и само знание об ее (Церкви) существовании есть также дар благодати, даруемой свыше и доступной только вере, а не разуму. В Церковь веруют и о Церкви знают только облагодатствованные умом [45, c.204-205]. Причём «вера…не есть акт одной познавательной способности отрешённой от других, но акт всех сил разума…Вера не только мыслится или чувствуется, но, так сказать, и мыслится и чувствуется вместе; словом, - она не одно познание, но познание и жизнь», «вера есть акт всех сил разума, охваченного и плененного до последней его глубины живою истиною откровенного факта…Вера, испытующая тайны Божии, есть ведение, познание внутреннее. Она есть дар благодати» [45, c.211].

Итак, один из признаков русской идеи, разработанный славянофилами: здесь знание сливается с верой [10, c.282]. При этом хотя вера есть истинное познание, дверь, открывающая нам ведение тайн Божиих, но источник этого познания все-таки любовь [10, c.212]. Христианская любовь, по мнению неославянофилов, -- главная черта русского национального характера, а любовь к Богу, собственно, и составляет суть загадочной русской души. Представляя религиозность как национальную черту народа, неославянофилы утверждают, что возрождение русской государственности и русского народа возможно лишь через возрождение Православной Церкви. А. Дугин, например, замечает, что само понятие русского народа нельзя свести к современным понятиям «этнос», «нация» и др. Русские, по его мнению, воспринимают свою национальную принадлежность как религиозный фактор, как конфессию. «Быть русским -- значит принадлежать к особой загадочной религии, чьи контуры совпадают с бесконечностью русских границ».

Ранние славянофилы до эпохи Великих реформ своим творчеством выявили и обосновали культурный антагонизм России и Запада (в этом с ними согласны и русские мыслители ХХ в., в частности, И.Ильин говорит о «бессердечной культуре» Европы. «…Западноевропейская культура сооружена как бы из камня и льда…Человек человеку - прохожий. Человечество творит свою культуру неверным внутренним актом, из состава которого исключены: сердце, совесть и вера…» [21, c.742]). Политический антагонизм выдалось обосновать уже неославянофилам, выдвинувшим цельную политическую концепцию правого фланга русской политической мысли. Этих деятелей стали называть «охранителями» (буквальный перевод латинского слова “консерватор” пореформенной эпохи). Идеология и политическая практика охранителей (т.е. неославянофилов) являются одной из важнейших составных частей идейных воззрений современных национально-патриотических организаций и русских правых XX-XXI вв. вообще. Черносотенцы и праворадикальные группировки последних лет царской России с полным основанием считали себя продолжателями дела пореформенных охранителей, тем более что многие из деятелей русской правой начала XX в. были учениками и последователями неославянофилов в прямом смысле этого слова. Наконец, появившаяся на рубеже 80-90-х гг.. национально-патриотическая пресса начинала с того, что отводила целые полосы на перепечатывание отдельных произведений охранителей, особенно те места из их произведений, где содержалась критика западной демократии, российского либерализма и революционных идей.

Школа славянофилов, как ранних, так и поздних, (название очень узкое и едва ли точно выражающее смысл школы) - это «единственная у нас школа оригинальной мысли» [15, с.13]. Её представителями «были указаны высшие начала в народе нашем (в противоположность романо-германским народам): начало гармонии, согласия частей, взамен антагонизма их, какой мы видим на Западе в борьбе сословий, положений, классов, в противоположении Церкви государству; начало доверия как естественное выражение этого согласия, которое при его отсутствии заменилось подозрительным подсматриванием друг за другом, системою договоров, гарантий, хартий, - конституционализмом Запада, его парламентаризмом; начало цельности в отношении ко всякой действительности, даже к самой истине, которую народ наш различает и ищет не обособленным рассудком (рационализм, философия), но и нравственною стороною своею, полнотою своего существа; наконец, в Церкви - начало соборности, венчающая всё собою любовь, слиянность с ближним - что так противоположно римскому католицизму, с его внешним механизмом папства, подавляющим собою, но не организующим в себе жизнь духа, - и не похоже также на протестантизм, который, отвергнув это давящее извне единство, не поняв начала внутреннего согласия, кинулся в разрозненность, думая в ней сохранить свободу и сохраняя только произвол» [15, c.14].

Поздние славянофилы ясно осознали фундаментальное метафизическое значение категории народности, или национальности. Страхов окончательно связывает народность с самобытностью, понимаемой не публицистически, а метафизически, как имманентная сила самостоятельного развития [22, c.563]. Также у неославянофилов получает свое завершение философское осмысление принципиального единства веры и разума, идущее от ранних славянофилов.

Империя - фундаментальный принцип исторической философии неославянофилов, но они боролись не за «величие Империи» как геополитического образования (как то делала, скажем, «русская националистка немецкого происхождения» Екатерина II), а “за утверждение вселенского духовного призвания России” [5, c.290].

Славянофилов Адрианов сравнивает с «особого рода камертонами, настраивающими нашу душу на русский лад» [1].

Главный представитель течения Н. Я. Данилевский (1822--85), основываясь на методах естествознания, развил органическую теорию локальных “культурно-исторических типов”. Единомышленниками Данилевского были К.Н.Леонтьев и Н. Н. Страхов (1828--96), пропагандировавшие в 60-х гг. с позиции славянофильства т. наз. теорию почвенничества (Достоевский) -- о сближении народа (“почвы”) и “образованных сословий” [37]. К неославянофилам иногда причисляют и Вл.Соловьева, на которого (как и на других русских религиозных философов) оказали влияние ранние славянофилы (идея мессианизма и др.) [43, с.296]. В молодости Вл.Соловьев разделял взгляды славянофилов, был очень близок и дружен с Достоевским. Он считал Россию и Славянство «третьей силой», несущей миру «великий синтез», спасение и возрождение. Затем он усмотрел вселенскую теократическую миссию России в единении русского Царя с римским первосвяшенником. Позднее, в 90-х годах, разочаровавшись в церковно-государственной теократии, В.Соловьев призывал христианскую общественность к борьбе, на путях социального христианства, за Царствие Божие

Также на позициях славянофильства стояли Дебольский, Ламанский, Гильфердинг, Пасхалов, Гиляров-Платонов, Тихомиров и др. В этой работе будут затронуты самые значимые представители, с именами которых главным образом и ассоциируется понятие «неославянофильство».

Приступая к анализу русской идеи необходимо сразу же подчеркнуть, что в отечественной философской традиции это понятие имеет два основных значения: широкое и узкое. В широком смысле под русской идеей подразумевается весь комплекс особенностей русского духа и русской культуры. В более узком смысле русская идея представляет собой телеологию России, учение о конечной цели ее национально - исторического бытия. Нас будет интересовать, в первую очередь, именно этот - специальный смысл, так как только он “наиболее конкретно выражает историософский характер проблемы” [4]. Те определения, которые даются «русской идее», как правило, не раскрывают ее содержания. Но вот И.А.Ильин [20] подробно пишет о «русской идее», делая следующий вывод: русская идея есть свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура. Следует признать - объяснение довольно убедительное, более того, принимающее вид реалистической программы деятельности [34, с.124].

Понятие «русская идея» охватывает собой целый спектр идеологем, имеет столь широкое смысловое поле, что не так просто обозначить её контуры и сердцевину. Разные исследователи по-разному решали эту проблему. Большинство из них сходится в нижеследующем. Основными категориями «Русской идеи» являются: Православие как синоним «русскости»; Самодержавие как актуализация Священного Царства; народность как основа русского духовного поля; Святая Русь как нравственно-религиозный идеал русского народа; мессианизм как вселенская спасительная миссия России; эсхатологизм, выражающийся в идее Третьего Рима; священная особа Монарха как «образ Отечества» (Карамзин) [36, c.105]; теократия как религиозно-общественный идеал; универсализм, ибо русская национальная идея есть идея вселенская: воплощение Христианства в жизни человечества; ибо Россия - народ Божий, народ мессианский, народ-богоносец [36, с.271]. В формулировке Бойко П.Е. это звучит так: «русская идея выражала себя в философии истории в принципах провиденциализма, мессианизма, универсализма и эсхатологизма, которые и есть её существенные определенности. Все эти определения образуют нераздельное органическое единство, внешним выражением которого является сама эмпирическая история России, проходящая под знаком указанных духовных начал. Эти начала и есть главные категории русской историософии, её формы и способы осмысления жизненного пути России, её трудно постижимой судьбы» [4]. Итак, интерпретации «русской идеи» многообразны, но центральный пункт при этом - эсхатология, задающая тот универсум, который пронизывает все начала русской жизни и составляет сущность «русской идеи», осознания русским человеком чуждости своей этому миру и устремленности его к концу, к «Новому Иерусалиму» [34, c.124].

Категориально «русская идея» раскрывается через соотношение индивидуального и социального, что наиболее явно выражается в таком значимом для русской мысли концепте, как соборность, сформулированном славянофилами [34, c.125]. «Соборность религиозного сознания есть качество сознания, соборность ничего общего не имеет с количествами, с коллективностью, она может быть у нескольких более, чем у миллионов» [34, c.117].

Русская идея выражает историческое своеобразие народа и в то же время - его историческое призвание. В чем состоит сущность этой идеи? «Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца…Она утверждает, что главное в жизни есть любовь и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа» [36, с.403]. Предрасположенность к чувству, сочувствию, доброте - не идеализация и не миф, а живая сила русской души и русской истории [10, c.226], «любовь есть основная духовно-творческая сила русской души» [36, c.404]. Немецкий философ В.Шубарт так охарактеризовал русскую национальную идею: «Можно без преувеличения сказать, что русские имеют самую глубокую по сути и всеобъемлющую национальную идею - идею спасения человечества» [29, c.56]. Он же в произведении «Европа и душа Востока»: «Англичанин хочет видеть мир - как фабрику, француз - как салон, немец - как казарму, русский - как церковь. Англичанин хочет зарабатывать на людях, немец - ими командовать, - и только один русский не хочет ничего. Он не хочет делать ближнего своего - средством. Это есть ядро русской мысли, и это есть Евангелие будущего» [9, c.372].

Таков основной смысл русской идеи. Её возраст есть возраст самой России. А если мы обратимся к ее религиозному источнику, то мы увидим, что это есть идея православного христианства [36, c.414].

Неославянофилы полагали, что смысл «Русской идеи», истинный путь и судьба России зключаются в создании целостной и самобытной православной культуры. «Интуиция Святой Православной Руси - Третьего Рима приобретает в учении славянофилов свой законченный вид» [4].

Славянофилы выразили «русскую идею» в категориях философского мышления; неославянофилы, продолжая эту линию, создали и нечто принципиально новое (культурно-исторические типы Данилевского, которым К.Леонтьев придал новую направленность, существенно переосмыслив её: жизнь культурно-исторических организмов Леонтьев рассматривал с точки зрения стадиальности их развития), творчески обогатив при этом наследие своих предшественников. Работа русского самосознания не могла остановиться на одном из фазисов (ранние славянофилы). В числе причин этого Тихомиров указывает то обстоятельство, что «Россия во времена первых славянофилов еще многого не переживала. Много очень важного, типичного не было еще дозревшим и в европейской жизни. Одним теоретическим напряжением мысли, даже самой гениальной, нельзя предусмотреть того, на что необходим опыт, наблюдение, сопоставление. Они (славянофилы) очень чутко усматривали особенность русского типа, его отличия от европейского. Это делает им великую честь. Но предусмотреть того, что еще не дано фактами даже в виде посылки, они, конечно, не могли. Своеобразия русского типа они совершенно не могли бы понимать в тех тонкостях, которые мог впоследствии понять, например, Достоевский. Эти же тонкости типа психологического бросают свет и на особенности социальные. Понятно поэтому, что в 1890 году многое становится более ясно, нежели в 1840-м» [41]. «Русская идея», как и само славянофильство, как и любая органическая система, - видоизменяется и корректируется в соответствии с накопленным опытом, в соответствии с историческими реалиями: “«Идея» нации не есть начало, раз навсегда зафиксированное и поддающееся точному определению. Напротив, она является как бы вечной задачей, процессом, постоянно созидающим самого себя” [30, c.247]. Итак, главное отличие неославянофилов от славянофилов ранних в том, что, усвоив уроки истории (а период второй половины 19 в. был бурным как в плане социально-политическом, так и в плане духовно-нравственном), они переосмыслили некоторые моменты славянофильства, отказались от некоторых положений как ошибочных и утопических. В целом можно сказать, что неославянофилы принадлежат к флангу консерваторов. Это смещение «вправо» было неизбежно и продуктивно, мы стали, если можно так выразиться, более русскими - в том смысле, что не желали больше жертвовать национальными интересами России, что раньше делали постоянно, во имя абстрактного «человечества» (а по сути - враждебного Запада, который оказался в иудейском пленении, и именно вследствие этого так непримирим антагонизм между Западом и Россией: «Борьба антихриста против Христа является первопричиной этого антагонизма» [33, c.6]. «Та общая (поглощающая все различия партий и интересов) ненависть к России, которую и словом и делом обнаружила Европа, начала наконец открывать нам глаза…Ненавидела нас не какая-либо европейская партия, а, напротив того,- что, каковы бы ни были разделяющие Европу интересы, все они соединяются в общем враждебном чувстве к России. В этом клерикалы подают руку либералам, католики - протестантам, консерваторы - прогрессистам, аристократы - демократам, монархисты - анархистам, красные - белым» [11, c.298]. «Не надо себя обманывать. Враждебность Европы слишком очевидна: она лежит не в случайных комбинациях европейской политики, не в честолюбии того или другого государственного мужа, а в самых основных ее интересах» [11, c.401]. Данилевский провидит грядущее нападение Европы на Россию: «При доказанной долговременным опытом непримиримой враждебности Европы к России, можно смело ручаться, что, как только Европа устроит свои последние домашние дела,…первого предлога будет достаточно для нападения на Россию» [18, c.202].

Многие авторы объясняют такую русофобию Запада в том числе тем, что «только Евразия-Россия, несмотря на ее соседство с Западом и отсутствие отделяющих ее от него океана или хотя бы горного хребта, не была покорена (хотя Запад подчинил себе обе Америки, Африку, Австралию и преобладающую часть Азии) - несмотря на то, что натиск на Россию с запада начался еще в ХI веке! Эта «непокоряемость» в конечном счете породила русофобию - в буквальном смысле страх перед Россией, - хотя последняя никогда не предпринимала агрессивных походов на Запад» И вполне закономерно, что после Победы 1945 года русофобия Запада чрезвычайно возросла [23, c.856]. . [23, c.855].

Всеславянский Союз - гарантия всемирного равновесия: «Но бороться с соединённой Европой может только соединенное Славянство. Итак, не всемирным владычеством угрожает Всеславянский Союз, а, совершенно напротив, он представляет необходимое и вместе единственно-возможное ручательство за сохранение всемирного равновесия» [11, c.424], [18, c.202].

Стало очевидным, что именно с Запада идет зловонная, тлетворная, разрушительная волна (это так называемый «нигилизм» и «революционное движение» - детище мирового еврейства, порождение еврейского духа, орудия мирового кагала по расшатыванию Русского Царства). Поэтому неославянофилы становятся на охранительные позиции, громко и внятно заявляя об опасностях для России (за это К.Леонтьева травили как «реакционера» (Тихомиров протестует против этого ярлыка) [42], Достоевского - как «антисемита» - и т.д.). О «хищных засилиях, угнетающих нацию» (т.е. то, о чем более ста лет тому назад провидчески предупреждал великий Достоевсккий: «жиды сгубят Россию и станут во главе анархии. Жид и его кагал - это заговор против русских» [12]) говорят все русские патриоты, в том числе и неославянофилы. Наконец-то пробуждается здоровый русский национализм, который активно исповедуют неославянофилы. Это особый национализм, который не возносится и не презирает другие народы, не изолирует себя в “карантине”, и в то же время остерегается религиозного, культурного, бытового смешения. Но прежде всего он утверждает право своего народа на неповторимость, и в этой своей устремленности подчиняет себе все прочие задачи и цели, рассматривая их с одной основной точки зрения: способствуют ли они или нет воспитанию и развитию русской самобытности [3]. Патриотическое движение России второй половины ХIX - начала ХХ века, выразителями которого были неославянофилы, носило здоровый характер, вызывалось чувством самосохранения русской нации [32, с.89]. В этом смысле поздние славянофилы (нео-) переосмысливают наследие ранних, критикуя их (ранних) за «мечтательный политический романтизм, в котором обленился и завял когда-то могучий русский дух…По мнению маниловского национализма мы, Русские, почему-то обязаны поражать весь свет своим великодушием, должны как пеликан дитё - кормить своею кровью всех - даже не собственных детей. Не кто иной, а мы должны отвоевывать права для чужих народов, мы обязаны освобождать угнетенные племена, мы же должны награждать их конституциями, мы же обязаны давать полный доступ на своё тело паразитным племенам и устраивать для них государства в своем государстве (имеется ввиду паразитарное еврейское племя)… Наш новый национализм, прислушивающийся к сердцу народному, уже тем выше старого славянофильства, что не тратит, а собирает силы. Знайте, господа космополиты, - вновь начинается наша древность! Вновь начинается эпоха «собирания земли русской», эпоха строения ее - хоть и с новым материалом, но по органическому и естественному плану… Новая Россия, как в древности, хочет жить для самой себя: не для евреев…, а для себя и своего потомства» [30, c.72]. И вот - русский национализм объявил борьбу за русское господство, и это «есть борьба за жизнь России. Враги ее это чувствуют - и бьют тревогу…» [30, c.42]. Эта реакция (национализм) свидетельствует о том, что организм России успешно борется с пытающимися разрушить его инородческими клетками. К сожалению, эта инфекция впоследствии подточила здоровье нашей нации, почему и стал возможен жидо-большевистский переворот.

Тема о «русском национализме» давно служит объектом злонамеренных искажений и откровенных инсинуаций. «Между тем своей вселенской духовной открытостью православный национализм не только качественно отличается от французского, немецкого, английского и прочих замкнутых этнокультурных «национализмов», но и прямо им противоположен. Данный очевидный факт стойко и целенаправленно игнорируется западоцентричной историографией» [5, c.290].

Сам термин «славянофильство/неославянофильство» неадекватен сути явления. И.С.Аксаков ещё в 1849 году писал в своих "показаниях", в которых, конечно, старался выяснить Государю самые интимные свои взгляды: "Люди, всеми силами, всеми способностями души преданные России, смиренно изучавшие сокровище духовного народного богатства, свято чтущие коренные начала его быта, неразрывные с православием, люди эти Бог весть почему прозваны были славянофилами". Очевидно, кличка кажется ему неподходящей [41].

Во взглядах славянофилов много утопичного, ряд идей устарел. И не смотря на то, что славянофильству неоднократно наносили “смертельные удары” и объявляли это учение “архаическим хламом”, оно оставалось элементом общественной жизни, во многом способствующем развитию русского национального самосознания и культуры. Можно согласиться с В.В. Розановым, можно его отвергать, но его оценку славянофильства трудно обойти, а он писал: “Друзья мои: разве вы не знаете, что любовь не умирает, а славянофильство есть просто любовь русского к России. И она бессмертна”.

Славянофилы справедливо считали, что преобладание на Западе материальных интересов над духовными неизбежно ведет к потере веры, к социальной разобщеннности, индивидуализму, противостоянию человека человеку. Чтобы спасти мир от духовной катастрофы, Россия должна встать в центре мировой цивилизации и на основе Православия принести свет Истины западным народам. Однако это может произойти только тогда, когда сам русский народ проявит свои духовные силы, очистится от наносного псевдопросвещения, «чужебесия» и построит в своей стране жизнь по учению Нового Завета [33, c.131].

Что касается славянского единства, то этот вопрос вызывает разногласия в среде неославянофилов. Проблематика «славянского единства» рассматривалась в поле столкновения концепций панславизма (Н.Я. Данилевский) и византизма (К.Н.Леонтьев). Так, c одной стороны, заметен отход от традиционно понимаемого отношения России к славянству как некоего «долга». Теперь во главу угла ставится русский национализм как здоровая охранительная тенденция, как право русского народа на собственное развитие, а не только на постоянные жертвы с нашей стороны, которые выгодны исключительно мировому кагалу и губительны для русских. Ещё И. С. Аксаков писал Государю: "В панславизм мы не верим и считаем его невозможным", потому что славяне уже не единоверцы, потому что "большая часть славянских племен уже разложена влиянием пустого западного либерализма". "Признаюсь, - замечает И. С. Аксаков, - меня гораздо более всех славян занимает Русь, а брата моего, Константина, даже упрекают в совершеннейшем равнодушии ко всем славянам, кроме России, и то даже не всей, а собственно Великороссии". Любопытна заметка Императора Николая Павловича против этого места: "И дельно, - писал Государь, - потому что все прочее - мечта. Один Бог может определить, что готовится в Дальнем будущем; но ежели бы стечения обстоятельств и привели к этому соединению, то оно будет на гибель России" (ту же мысль высказывал и К.Леонтьев [26, c.88, c.91]). «В самом славянофильстве / неославянофильстве наиболее типична была русская идея, а не славянская, пристегнутая к ней довольно искусственно» [41]. Этой позиции придерживается К.Леонтьев, который выступает резко против панславизма и вообще считает идеи такого рода не просто утопичными, а губительными для России, для русской идеи в мире [34, c.92]. «Я понял, что все славяне, южные и западные, именно в том, столь дорогом для меня культурно-оригинальном смысле, суть для нас, русских, не что иное, как неизбежное политическое зло, ибо народы эти до сих пор в лице «интеллигенции» своей ничего, кроме самой пошлой и обыкновенной современной буржуазии, миру не дают» [27, c.64]. «”Идея” православно-культурного русизма действительно оригинальна, высока, строга и государственна. Панславизм же во что бы то ни стало - это подражание и больше ничего. Это идеал современно унитарно-либеральный…Это всё та же общеевропейская революция» [27, с.136-137], [26, c.756]. Под конец у него звучит зловещее предчувствие, что славяне «лопнут, как мыльный пузырь, и распустятся немного позднее других всё в той же ненавистной всеевропейской буржуазии, а потом будут (туда и дорога!) попраны китайским нашествием» - предвидение! [27, c.152] «Долг, - и притом вечный, - Россия действительно имеет, но лишь перед своим народом» [30, c.86].

Данилевский, однако, полагает, что славянское единство - задача России, которую наша страна должна непременно решить (но и он упрекал славянофилов в «увлечении общечеловеческим» и в том, что их учение «было не чуждо оттенка гуманитарности» [27, c.75]. «Для всякого славянина…после Бога и Его святой Церкви, - идея Славянства должна быть высшей идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него не осуществимо без ее осуществления - без духовно, народно и политически самобытного, независимого Славянства; а, напротив, того, все эти блага будут необходимыми последствиями этой независимости и самобытности» [11, c.135], [18, c.200].

Если славянофилы отвергали западную цивилизацию как индивидуалистическую и противопоставляли ей коллективистскую славянскую (русскую, различия обычно не проводили) форму общежития, то у Леонтьева отличие русской культуры от западной состоит только в разности этапов исторического развития и общего движения к конечной деградации. С точки зрения Данилевского и Леонтьева, все культуры представляют собой организмы и в этом смысле равноправны, у каждой из них свой тип развития и формообразования. Но, как и всякий организм, ни одна культура не является вечной. Ускоряют же гибель культуры некритические заимствования из других культур.

Итак, при всей неоднородности неославянофильского течения его представители сходятся в следующих базовых положениях:

- Православие есть альфа и омега русского самосознания, синоним «русскости»;

- признание за Россией вселенской спасительной миссии, обусловленной истиной Православия, вверенной русскому народу;

- приверженность Самодержавию;

- отстаивание тезиса об «особых началах» русской истории;

- противопоставление России Западу (основа этого - прежде всего религиозная);

- тезис о необходимости развития целостной и самобытной православной культуры и цивилизации.

Современные авторы безоговорочно признают своеобразие России и её принадлежность к византийско-православной культуре, а также то, что «всеми своими высшими достижениями Россия обязана Христианству» [40, 102], о чём и говорили всегда славянофилы.

3. ЗНАКОВЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ НЕОСЛАВЯНОФИЛЬСКОГО ТЕЧЕНИЯ

3.1 Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов

Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) - естествоиспытатель, философ, социолог, создатель теории «культурно-исторических типов», теории исторического плюрализма (основной труд «Россия и Европа»), отрицал единство всемирно-исторического процесса, считая, что каждый исторический тип порождает свою неповторимую культуру и проходит все фазы биологического развития, от рождения до смерти. Общечеловеческой истории и прогресса - не существует. Европейский культурно-исторический тип близится к своему концу. Наступает час Славянства, создающего новую культуру. Данилевский исключал Славянство из Европы и видел исторический долг России и Славянства - в борьбе с Европой за свое объединение во Всеславянский Союз, - во имя славянской культуры (советуя настойчиво тесный союз лишь с Пруссией) [18, c.195]. Подытоживая книгу, Данилевский выразил надежду, что «славянский тип будет первым полным четырехосновным культурно-историческим типом» [11, c.508].

Эту эпохальную книгу Н.Страхов назвал «катехизисом или кодексом славянофильства; так полно, точно и ясно в ней изложено учение о славянском мире и его отношении к остальному человечеству» [38], [11, c.510], так что славянофильство теперь существует «в форме строгой, ясной, определенной, в такой точной и связной форме, в какой едва ли существует у нас какое-нибудь другое учение» [38], [11, c.511]. Она содержит в себе новый взгляд на всю историю человечества, новую теорию Всеобщей Истории [39], [11, c.513]. От книги Данилевского "был в восторге" Федор Михайлович Достоевский [11, c.565], что неудивительно: они родственные души.

Леонтьев называет книгу Данилевского «истинно великой» [26, c.641], теорию культурных типов - “истинным открытием, принадлежащим исключительно русскому мыслителю” [26, c.668-669].

Культурно-исторический тип - это целостная система, определяемая культурными, психологическими и иными факторами, присущими народу или совокупности близких по духу и языку народов. Особое внимание Данилевский уделяет романо-германскому и славянскому типам. Последний еще находится в стадии формирования. По Данилевскому, отнюдь не обязательно, чтобы все страны и народы проходили в своем развитии одни и те же этапы, в этом смысле единой истории человечества не существует, а есть история возникновения, развития и упадка отдельных культурно-исторических типов. История человечества представляет собой своеобразное "поле", на котором "произрастают" отдельные культурно-исторические типы. Каждый из них является самобытным организмом, развивающимся по определенным естественным законам. Модель выстроенного в одну линию человечества не более чем абстрактное представление. Но это не означает, что у истории нет никакого единства и конечной цели. "Прогресс,- пишет Данилевский,- состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении (в таком случае оно скоро бы прекратилось), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях". Цель истории есть, таким образом, достижение такого состояния, при котором все возможности культурной деятельности (в рамках какого-либо исторического типа) оказываются полностью реализованными.

Когда определенный исторический организм осуществит синтез всех возможных типов культурной деятельности (по Данилевскому - религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической), тогда и будет достигнута высшая провиденциально определённая цель истории. "Историческое поле", таким образом, будет пройдено во всех направлениях. Данилевский полагал, что подобным всесторонним культурно-историческим типом станет славянский мир во главе с Россией. Предлагая свою интерпретацию славянского мессианизма, Данилевский писал: «Со стороны объективной, фактической, русскому и большинству прочих славянских народов достался исторический жребий быть вместе с греками главными хранителями живого предания религиозной истины - Православия и таким образом быть продолжателями великого дела, выпавшего на долю Византии,- быть народами богоизбранными» [4]. Культурный тип в своих первоосновах определен той или иной религией, и «наш "культурный тип" есть создание собственно православного миросозерцания» [42]. Более того: только у русского народа Церковь - это его душа («Кто любит русский народ - не может не любить Церкви. Потому что народ и его Церковь - одно. И только у русских это одно» (Розанов «Опавшие листья») [5, с.304]. «Национальное и религиозное образовали у русских, по аналогии с двумя природами Христа, неслиянно-нераздельное единство, в котором русскость была немыслима без Православия» [29, с.57], [9, c.346].