Как показали дальнейшие события, “повлиять” на Пхеньян вполне смогли и США. Конечно, в резком тоне США и Японии в адрес Пхенъяна есть и идеологическая составляющая. КНДР, КНР и Вьетнамская Народная Демократическая Республика (ВНДР) являются последними уцелевшими звеньями коммунистического пояса. Но Китай пока играет по общепринятым правилам “политической игры”, поэтому он предсказуем, а Северная Корея в такой “игре” почти не участвует, у нее свои нормативы поведения во внешнем мире (избыточное применение блефа, шантажа, угрозы применения силы) и это делает ее опасной. К тому же бедная страна с тоталитарным режимом и угрозой возникновения нестабильной внутренней ситуацией, в случае обладания ядерным оружием, очень опасна в смысле возможности попадения ОМУ в руки международных террористических организаций.

Однако, у США, так же как и у Японии, есть основания с настороженностью подходить и к перспективе объединения Кореи, т. к. у Вашингтона нет уверенности в том, что правительство единой Кореи будет в дальнейшем приветствовать пребывание американских войск на полуострове и что Корея не начнет крупномасштабного политико-экономического маневра в сторону Китая и России.

Китай, в свою очередь, также не хочет реальных перемен на Корейском полуострове, грозящих большей самостоятельностью объединенной Кореи от КНР и ликвидацией в ходе объединения северокорейского коммунистического режима - одного из последних союзников Пекина в регионе.

Россия же в принципе не против корейского объединения, однако также не прочь на какое-то время сохранить статус-кво на полуострове, т. к. ей не совсем выгодно соседство сильной Кореи. Таким образом, можно констатировать наличие скрытой, отрицательной мотивации у многих держав (США, Японии, Китая и др.) по корейской проблеме (12). Видимо, наличие этого фактора еще долгое время будет вносить дополнительную нестабильность в ситуацию на Корейском полуострове, мешая конструктивному разрешению конфликта.

Еще одна традиционно выделяемая зона нестабильности - Тайваньский пролив.

Если между Китаем и Тайванем возникнет вооруженный конфликт, существует реальная опасность вовлечения в него Японии, хотя бы в силу ее относительной близости к зоне конфликта. В принципе, Япония признает территориальную целостность и неделимость Китая. Естественно, что недавнее обострение отношений между Пекином и Тайбеем вызвало здесь беспокойство и озабоченность, равно как и усиление борьбы китайского руководства за стратегическое лидерство в регионе (13).

Вероятность резкого ухудшения военно-политической ситуации на Корейском полуострове и вокруг Тайваня, а тем более вокруг территориальных проблем между странами АТР в ближайшей перспективе достаточно мала. Представляется, что в обозримой перспективе существующий статус-кво будет сохраняться при усилении международного контроля за соблюдением всех достигнутых ранее договоренностей.

Корейский полуостров и Тайваньский пролив уже не одно десятилетие являются потенциально взрывоопасными очагами напряженности в АТР и, хотя они и относятся к разряду территориальных споров, тесно связаны с угрозой гонки вооружений.

Перспективы начала процесса ограничения вооружений в АТР, а тем более их сокращения, в настоящее время весьма невелики. Это обусловлено продолжением наращивания военной мощи США и других стран Запада, а также склонностью к диктату другим странам своего понимания принципов построения нового миропорядка, стремлением вынудить их действовать в русле своих интересов. Все это подталкивает ряд стран региона к принятию мер по совершенствованию своей обороноспособности, что активизирует гонку вооружений и осложняет процесс создания системы региональной безопасности (14).

Ситуация в Тихоокеанском регионе дает и другие поводы для беспокойства. Как уже упоминалось выше, Азиатско-Тихоокеанский регион представляет собой весьма пеструю в политическом, этническом и религиозном отношении часть карты мира. Вынужденная необходимость ориентироваться во время “холодной войны” на один из двух противостоящих политических блоков временно затушевывала многочисленные противоречия внутри самих государств региона, придавая любым спорам политико-идеологическую окраску.

Однако распад биполярной системы мирового политического устройства высвободил такие “дремавшие” движущие силы и деструктивные для социально-экономического прогресса факторы, как агрессивный национализм, религиозная нетерпимость, этническая вражда, исторические “обиды” и пр (15).

Сейчас региональные религиозные и этнические конфликты в АТР все чаще перерастают границы отдельных государств. В качестве источников этой угрозы необходимо назвать растущую по разным причинам религиозность населения, религиозный экстремизм, рост этнического самосознания. Обострение межэтнических и религиозных противоречий чревато острыми затяжными конфликтами, внутриполитической нестабильностью, распадом государств.

Попытки урегулирования религиозных и межконфессиональных конфликтов не прекращаются как внутри отдельных государств их политическими режимами, так и с использованием миротворческих сил ООН.

Самый недавний из удачных примеров: в мае 2002 г. была проведена сравнительно ясная разделительная линия между мусульманами и христианами в Азии: Восточному Тимору была предоставлена независимость от Индонезии, и, таким образом, был положен конец бесконтрольному внутригосударственному насилию. Правда, для этого понадобилось миротворческое вмешательство ООН.

Но даже после этого в Индонезии сохраняются многочисленные очаги межкультурной напряженности: между даяками-протестантами в Борнео и мусульманами-переселенцами с Мадуры и Явы, между христианскими и мусульманскими сельскими общинами на Молуккских островах и стремящейся к независимости мусульманской провинции Ачех на Суматре, где существует протестантское меньшинство, которое не хочет отделения от Индонезии (16).

Что же касается внерегиональных угроз и вызовов безопасности в АТР, то они исходят в основном от Индии и Пакистана, которые оказывают возрастающее влияние на ситуацию безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе по следующим причинам:

Демографический и экономический факторы вынуждают искать решение своих проблем вне пределов национальных территорий.

Религиозное противостояние индусов и мусульман.

Вступлении Индии и Пакистана в неформальный “ядерный” клуб, что привело к созданию качественно новой стратегической ситуации.

ВМС Индии по количеству и качеству кораблей могут представлять прямую угрозу для стран АТР (17).

Итак, по сравнению с периодом “холодной войны” в АТР не только изменилась расстановка сил, но и усложнилась и стала более разнообразной политика великих держав, оказывающих непосредственное воздействие на систему безопасности в этом регионе. Можно констатировать, что государства, непосредственно расположенные в этом регионе, испытывают возрастающее чувство нестабильности в области безопасности. Причем после окончания “холодной войны” основным фактором угрозы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе является морское пространство, где не согласованы вопросы взаимоотношений между заинтересованными странами (18).

И географически, и стратегически АТР, сильно зависящий от морского фактора, отличается от других регионов мира. Все государства региона используют свой выход к морю, обеспечивая безопасность, развивают экономику, и в целом опираются на этот фактор. Государства, расположенные в этом регионе, развиваются очень высокими темпами. Используя морское пространство, группа промышленно развитых стран этого региона добивается роста объема внешней торговли, своей мощи. Соглашение о морском законодательстве, опубликованное ООН в 1994 г., оказало большое влияние на обеспечение безопасности АТР, вызвало положительную реакцию со стороны стран этого региона. В прошлом морское пространство выполняло ограниченную функцию связи и коммуникации с “изолированными районами”, а теперь, как “открытое пространство”, играет роль “государственного капитала”, с дальнейшей перспективой постепенного превращения его, на основе многостороннего соглашения по рациональному использованию, в “собственность всего человечества” (19).

Понимание роли и функции морского пространства позволяет государствам, расположенным в этом регионе, проводить на базе конкуренции активную морскую политику. В частности, в меморандуме Азиатско-Тихоокеанского совета по сотрудничеству в области безопасности (АТССБ) № 4 “Рекомендации в интересах регионального морского сотрудничества” 1999 г. отмечается значимость морских проблем в жизнедеятельности стран АТР. По мнению авторов меморандума, именно морское сотрудничество должно внести основной вклад в региональную стабильность, ослабляя напряженность и уменьшая риск возникновения конфликтов (20).

Тем не менее, именно в силу такого географического положения стран региона и существенной зависимости их экономики от морской деятельности, а также наличия исторически обусловленных противоречий, существует немало спорных проблем. Причем такие споры нередко становились причинами локальных вооруженных конфликтов, имевших место даже в последние годы (21).

Некоторые страны этого региона стремятся к увеличению морских сил, чтобы осваивать морские богатства, расширять свою власть на морском пространстве и обеспечивать за счет этого непрерывный рост экономических показателей. Официально они добиваются этого в соответствии с соглашением ООН, чтобы предотвратить незаконный промысел и торговлю на море, защитить систему своего управления морским пространством. Однако военные планы некоторых государств таят в себе элементы угрозы странам Азиатско-Тихоокеанского региона. Такое чувство испытывается из-за того, что до недавнего времени военные намерения государств региона были далеки от прозрачности (22). Кроме того, в случае укрепления военно-морских сил, повышения боеспособности армии, совершенствования оперативного искусства возрастает риск случайных столкновений между государствами региона. Если не будут разработаны необходимые меры и средства для регулирования отношений и сотрудничества между ними, то развертывающаяся конкуренция, сопровождающаяся стремлением маленьких государств АТР добиться своих целей на морском пространстве, может породить серьезные конфликты между ними. Если подобные конфликты по поводу юрисдикции морского пространства превратятся в масштабные вооруженные столкновения, будет ограничено морское судоходство со стороны властей прибрежных государств, нависнет угроза морским коммуникациям из-за бандитских действий пиратов. Все это создаст крайне нестабильную обстановку во всем регионе. Сегодня, когда в определенной степени ослаблена угроза безопасности на суше, территориальная безопасность стран Азиатско-Тихоокеанского региона, его стабильность тесно связаны с решением основной задачи обеспечения безопасности на морских просторах (23). Такие проблемы, как право владения островами, конфликты вокруг природных богатств на дне океана, конфликты по поводу определения, установления морских границ, укрепления безопасности на морских коммуникациях, защита окружающей среды на море выдвинуты самой жизнью и требуют законодательного разрешения. Безопасность морского судоходства, которое является “главной артерией” для экономического развития, коммуникации прибрежных государств, должна быть твердо гарантирована как в мирное время, так и в чрезвычайных обстоятельствах. Морские коммуникации АТР являются одним из важнейших элементов судоходства, где больше всего возникает чрезвычайных происшествий, угроз для мореплавания.

С учетом указанных факторов, определяющих развитие стратегической ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе, военно-морская безопасность имеет комплексный характер и может быть охарактеризована следующим образом:

Основная тенденция в эволюции ситуации в области военно-морской безопасности в АТР за последние 25 лет обусловлена общим изменением геополитической ситуации в мире -прекращением “холодной войны”, превращением мира из двухполюсного в однополюсный или многополюсный и проистекающим из этого снижением уровня военного и военно-морского присутствия.

Для большинства стран региона окончательно оформилась тенденция - обеспечивать военно-морскую безопасность преимущественно своими силами, за счет строительства ВМС, для решения задач по противодействию реальным угрозам национальной безопасности на море. По этой причине рынок оружия стран ЮВА считается одним из наиболее притягательных для стран- экспортеров.

Интенсификация японо-американского сотрудничества в области безопасности (договор об обороне 1997 г.).

Основные внешние стратегические угрозы национальной безопасности определяются следующим:

военная доктрина США предусматривает военно-морское присутствие в АТР, демонстрацию силы, участие в локальных конфликтах с использованием развернутых здесь уже в мирное время группировок флота;

Китай, который претендует на полное господство в зоне Южно-Китайского моря и, соответственно, имеет территориальные споры со многими государствами региона;

значительный потенциал наращивания мощи Японии, отсутствие мирного договора и споры из-за островов Южной Курильской гряды не способствуют стабилизации региональной обстановки (острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и грядя Хабомаи);

Индия и Пакистан, каждая из которых претендует на доминирующую роль в непосредственно прилегающих к ЮВА районах, имеют определенные сложности в отношениях с теми или иными государствами; потенциально считается, что их политическая и экономическая экспансия, особенно со стороны Индии, может привести к возникновению новых угроз в области военно-морской безопасности;

угроза внешнего вмешательства во внутренние дела государств региона под видом миротворческих операций.

В настоящее время главные устойчивые составляющие геополитического ландшафта АТР - США, Китай и Япония. Так что ответы большинства стран региона на внешние вызовы и угрозы будут заключаться, по-видимому, в использовании отработанной еще в годы “холодной войны” системы маневрирования между великими державами-теперь применительно к новому балансу сил в регионе; в дифференцированном отношении к каждой из сторон “треугольника” с учетом противоречий между ними. Такая политическая линия может стать одним из факторов поддержания регионального единства в интересах безопасности и стабильности (24).

Переходный период современных межгосударственных отношений, насыщенных неопределенностями и рисками, создает предпосылки для появления новых вызовов и угроз, которые обязательно должны учитываться в процессе актуального анализа.

К числу новых угроз и вызовов безопасности в АТР в современных условиях можно отнести, во-первых, остро вставшую в регионе проблему загрязнения окружающей среды, а во-вторых, расширение противоправной деятельности различных преступных группировок, приобретших в последнее десятилетие транснациональный характер. Это:

Хищническое использование природных богатств и многочисленные факты браконьерства, в том числе и в экономической морской зоне.

Все виды контрабанды, особенно наркотиков, оружия и взрывчатых веществ.

Пиратство.

Международный терроризм, особенно в его связи с международными группировками.

Экологическая угроза безопасности состоит не только в обостряющейся борьбе между государствами или внутри них за ресурсы, но и в проведении политики с упором на экономический рост без учета последствий для окружающей среды. Для региона Азии и Тихого океана наиболее актуальными проблемами являются нехватка воды, загрязнение атмосферы, истощение энергетических ресурсов (25). В непосредственной связи с экологической угрозой безопасности находится браконьерство, а также проблема контрабандных перевозок, часто состоящих из “улова” браконьеров. Они, в свою очередь, тесно связаны с такой актуальной угрозой безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона, как пиратство.

Моря, омывающие АТР, долгое время остаются зоной реальных и потенциальных конфликтных ситуаций. Так, в Малаккском проливе в 2003 г. было совершено 29 пиратских нападений на суда, против 75 в 2000. В 2003 на долю Индонезии пришлось 27% из 445 случаев во всем мире. Нарастает угроза переноса терактов на море, особенно в результате ужесточения мер безопасности в воздухе. Есть все основания считать, что возможен союз международных террористов и пользующихся все более сложными техническими средствами пиратов. Страны ЮВА и их иностранные партнеры активизируют патрулирование в морских водах. Однако нарастают международные требования, особенно со стороны США, ужесточить меры безопасности морского судоходства, иметь набор антитеррористического оборудования и охрану на судах, обеспечить меры по охране портов и др., что ведет к большим расходам. Наиболее последовательно подобные меры предпринимаются в Сингапуре, втором по загрузке среди портов мира. Комплекс дорогостоящих мер должен обеспечить Сингапуру репутацию безопасного морского порта, а также перенаправить сюда часть международных морских грузопотоков, предназначенных для портов Таиланда, Малайзии и Индонезии (26).

Что касается транснационального терроризма, то здесь мы имеем дело с фронтами, возникающими внутри государств и обществ между традициями и современностью, бедностью и развитием, фундаментализмом и просвещением, догматизмом и прагматизмом, обидами, завистью и уверенностью в себе, страхом и укреплением взаимного доверия, властью и этикой, преступностью и правом.

Особенно наглядно это можно проследить на примере Индонезии, которая является страной с самым многочисленным в мире мусульманским населением. Тем не менее, Индонезия - государство со светской конституцией, которая была провозглашена после свержения авторитарного режима Сухарто, допустившего террор в Восточном Тиморе и вызвавшего межрелигиозную напряженность, переселяя мусульман на территории, где до этого жили христиане. Но религиозный мир в Индонезии далеко еще не обеспечен (27). Поэтому сейчас крайне важно, сумеют ли представители просвещенного ислама сохранить свое влияние не только в политических, но и в различных общественных институтах. И во многом это будет зависеть от экономической составляющей. А реалии современной жизни таковы, что каждый новый теракт означает большие экономические потери для стран ЮВА.

Террористические акции впервые существенно затронули экономические интересы большого числа стран региона (большинство стран ЮВА) в 2002 г. Наибольший урон в сфере туризма, горнодобывающей промышленности и внешней торговли уже понесли как раз Индонезия и Тайланд. Заметно сократился приток инвестиций в регион, усилился отток капитала, возросла социальная напряженность, а также неустойчивость экополитических систем как отдельных стран, так и региона в целом. Среди основных причин этого - полная неготовность стран региона, за исключением Сингапура, как прогнозировать случаи терактов, так и предотвращать их. Сказалось и долгие годы бытовавшее в правящих кругах и силовых структурах большинства названных стран представление о том, что в экономическом плане опасны только сепаратистские движения, тогда как деятельность прочих экстремистов не может нанести существенного экономического ущерба (28).

Причина такого ошибочного мнения - в традиционно узком толковании термина “безопасность”.

Конечно, говоря о безопасности, в первую очередь подразумевают военно-политическую безопасность данного конкретного государства, т. е. национальную безопасность. Шире (в пространственном измерении) -военно-политическую безопасность данного субрегиона, региона, т. е. региональную безопасность. Однако если расширять термин “безопасность” в понятийном смысле, говорить придется о всех сторонах жизнедеятельности рассматриваемого государства (или государств, составляющих рассматриваемый регион). И сейчас все чаще этот термин трактуется именно в широком смысле, вплоть до требования перехода от традиционного понимания этого термина как “безопасности отдельных государств - к безопасности всех народов в целом и каждого человека в отдельности” (29). В этой связи выше упоминались такие “невоенные” угрозы и вызовы безопасности в АТР, как экологические и экономические. Представляется необходимым подробнее остановиться на понятии экономической безопасности, которое уже несколько лет постоянно употребляется как в СМИ, так и в научной и околонаучной литературе и поэтому уже не вызывает диссонанса.

Собственно, это понятие стало сейчас официально признанным термином в рамках комплексного подхода к проблеме обеспечения региональной безопасности в АТР. В частности, в итоговой декларации стран-участников 10 саммита форума АТЭС, который состоялся в конце октября 2002 г. в мексиканском городке Лос-Кабос, провозглашается, что “глобализация является движущей силой экономического прогресса”, но признается необходимость платить “налог” на глобализацию в виде дополнительных отчислений на безопасность собственных экономик (30).

Действительно, тесная связь экономической и военно-политической безопасности оказывается в современных условиях очевидной: чем более устойчив уровень безопасности, чем более мирной становится ситуация в регионе, тем благоприятнее условия для экономического взаимодействия. Другими словами, существует определенная корреляция между безопасностью и экономической деятельностью, что позволяет прогнозировать динамику одного явления через динамику другого (31). В эпоху напряженной глобальной и региональной конкуренции нельзя рассматривать экономическую интеграцию как единственную силу, определяющую и способствующую стабильности и миру. В некоторых случаях торговые трения и другие споры экономического характера могут сами по себе стать причинами вооруженного конфликта. Поэтому определенные важные экономические вопросы должны обсуждаться с учетом вопросов безопасности. Они включают в себя такие аспекты, как экономический рост и политическая стабильность, экономический рост и рост расходов на оборону в регионе, конфликты, которые могут быть вызваны антидемпинговыми или похожими причинами, и др (32).

Можно констатировать, что страны АТР в последние годы стали придерживаться именно такого прочтения проблемы современной безопасности в регионе. Наглядным подтверждением служит то, что в таком чисто экономическом по своему значению объединении как АТЭС в последние несколько лет явно определилась тенденция к обсуждению вопросов политического характера, особенно связанных с безопасностью. Уже на Шанхайском саммите 2001 г. основным его документом стала Декларация по поводу борьбы с терроризмом (принята 21 октября 2001 г.).

Принятие такого документа обозначило поворот АТЭС лицом к политическим проблемам, в первую очередь к проблеме безопасности в АТР. Эта тенденция была закреплена в 2002 г. в Заявлении лидеров АТЭС по борьбе с терроризмом: “Терроризм является прямым вызовом целям АТЭС по созданию свободных, открытых и процветающих экономик и попыткой подорвать основополагающие ценности членов Форума. Мы преисполнены решимости ускорить достижение антитеррористических целей и задач, поставленных в Шанхае. Следовательно, мы должны обеспечить экономический рост, одновременно защищая наши границы и ведя поиск путей обеспечения безопасности ключевых элементов экономической инфраструктуры от возможных терактов.” (33). Такой же “военно-экономический” подход к проблеме обеспечения безопасности четко прослеживается в политике некоторых стран региона в одностороннем порядке. В случае с Афганистаном Токийская конференция стран-спонсоров стала важным дополнением к Петерсбергской конференции политической оппозиции режиму талибов, проходившей в декабре 2001 г. В декабре 2002 г. Япония организовала подобную конференцию по проблеме примирения в Ачехе. Также, проходившая в Токио весной 2003 г. конференция спонсоров была призвана помочь превратить перемирие в Шри-Ланке в стабильное мирное решение. Подобные инициативы Японии всемерно поддерживаются США: “Государственная поддержка развивающихся стран является важным дипломатическим инструментом для борьбы с террором”, - отмечает посол США в Японии Говард Бейкер. (34) Таким образом, смысл определения “безопасность” в современных условиях означает, что многие вопросы, которые в прошлом не рассматривались как серьезные угрозы стабильности в регионе, сейчас должны рассматриваться и оцениваться по-новому (35). В первую очередь, это терроризм и тесно связанная с ним проблема экономической безопасности. Однако к ним необходимо также отнести проблемы глобализации, охраны окружающей среды, СПИДа, незаконной миграции и др. И строительство Азиатско-Тихоокеанской системы безопасности должно проходить с учетом вышеперечисленных угроз и вызовов и носить комплексный характер.

Лишним доказательством крайней нестабильности в АТР служит тот факт, что до последнего времени здесь вообще отсутствовали какие-либо традиции и опыт многосторонней дипломатии. Поэтому сам по себе факт появления в АТР таких межправительственных структур, как Асеановский региональный форум (АРФ) и Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности (АТССБ) (36), имел особое значение, ознаменовав начало переломного этапа в политическом мышлении в регионе, продемонстрировав растущее осознание необходимости налаживания широкой дискуссии по наиболее актуальным проблемам безопасности. В рамках этих структур на общерегиональной основе ведется обсуждение комплекса вопросов, связанных с укреплением безопасности и стабильности в этом районе мира.

Само организационное оформление Форума и Совета в первой половине 1990-х гг., а также активная деятельность, развернутая в последующие годы членами этих организаций, свидетельствуют о том, что государства АТР стали немалое внимание уделять проблеме создания условий для преодоления существующих между ними разногласий и, несмотря на существенные различия в уровне экономического развития, характере политического устройства и наличии военного потенциала, занимают по ним достаточно сходные позиции (37). Конечно, толчок многостороннему переговорному процессу в АТР был дан и крушением биполярной системы международных отношений, и беспрецедентными темпами устойчивого экономического роста, демонстрировавшимися большинством стран АТР на протяжении последних десятилетий. Однако большую роль в этом процессе сыграло осознание региональными элитами того, что так называемые вызовы, с которыми сталкивается человечество на пороге третьего тысячелетия, могут быть преодолены только коллективными усилиями, при ориентации на создание неконфронтационного, стабильного миропорядка (38). Решить эту задачу будет тем более не легко, что в последнее время ситуация в сфере региональной безопасности стала более хрупкой. На положении в АТР не могло не сказаться общее усложнение международной обстановки вследствие предпринятой НАТО силовой акции на Балаканах в 1999 г., а также после событий в Ираке. Эти события воспринимаются многими странами региона как возможный сценарий для государств АТР. Такая подозрительность нашла отражение в недавних событиях. Поддерживая в общем и целом борьбу с терроризмом, некоторые страны ЮВА, во главе с Индонезией, считали нежелательным непосредственное участие американских военных специалистов в наземных противоповстанческих операциях. Премьер-министр Малайзии говорил в данной связи об опасности превращения страны во “второй Афганистан”. Президент Филиппин Арройро первоначально заявляла, что АСЕАН сама должна локализовать очаги напряженности и проводить противоповстанческие операции в пограничных зонах, не допуская присутствия сухопутных сил США в ЮВА. Однако, налицо низкая боеспособность филиппинской армии, которая десятилетиями без видимых результатов ведет самостоятельную борьбу с сепаратистами на острове Минданао. К тому же, доказаны широкие международные связи их экстремистской мусульманской группировки “Абу-Сайяф”, включая сотрудничество с “Аль-Каидой”. В итоге американские советники и инструкторы были все-таки допущены в районы борьбы с экстремистами (39). Все это вносит дополнительную нервозность и подтачивает доверие, на укрепление которого направлены, в частности, усилия участников АРФ.

Кроме того, в некоторых странах все еще не преодолены последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., создавая предпосылки для реанимации некоторых застарелых конфликтов. Сохраняются потенциально взрывоопасные ситуации на Корейском полуострове, в зоне Тайваньского пролива, в акватории Южно-Китайского моря. Реально обозначилась угроза распространения в регионе оружия массового уничтожения (40).

Таким образом, особенность современной ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе заключается в невозможности прогнозировать развитие как многосторонних отношений, двухсторонних связей, так и ситуации почти в каждой стране региона на обозримую перспективу. Такое положение заставляет политическую, экономическую и военную элиту большинства стран АТР искать новые пути, резервы и ресурсы восстановления стабильности как внутри своих государств, так и за их пределами. При этом не исключено обращение к силовым методам разрешения конфликтных ситуаций и этому уже есть достаточно подтверждений (41). В Азиатско-Тихоокеанском регионе нет четко очерченных противостоящих военно-политических союзов с большим количеством участников. Взаимосвязи ведущих стран региона усложнены, подвижны и зависят от многих обстоятельств. Военное противостояние имеет многополярную конфигурацию. А это означает, что при разработке вариантов конкретного обеспечения безопасности необходимо учитывать позицию большого числа стран. Следует отметить и такую особенность: центр тяжести военного присутствия здесь приходится на военно-морские силы.

Тем не менее, доминирующей тенденцией в АТР остается стремление к диалогу для решения существующих проблем. Оценивая усиление взаимосвязи и взаимозависимости жизнедеятельности государств в современных условиях как объективный процесс, большинство из них стремится строить свои отношения на основе консенсуса и противостоит попыткам доминирования в этом деле региональных держав, прежде всего США и Японии (42). А сложившаяся в Азиатско-Тихоокеанском регионе структура многостороннего переговорного механизма по проблемам безопасности отражает процесс формирования в регионе новой системы отношений, которую можно охарактеризовать как систему кооперативной безопасности (43).

Литература

Агафонов Г. Д. Азиатско-Тихоокеанский регион и военный потенциал России // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 6. С. 31.

Там же. С. 32.

Иванов Игорь. Министр иностранных дел России. Концепция мира в XXI веке. Выступление на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Нью-Йорк, 21 сентября 1999 года // Международная жизнь. 1999. № 10. С. 3-7.

Конаровский М. А. Превентивная дипломатия в Азиатско-Тихоокеанском регионе: проблемы и перспективы // Восток. 2001. № 5. С. 45.

Богатуров А.Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. 380 с.

Китай и безопасность в АТР (Чжунго юй ятай аньцюань). Пекин: Шиши чубаньше, 1999.

Агафонов Г. Д. Указ. соч.

См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Независимое военное обозрение. 1999. № 46. С. 4.

Конаровский М.А. Указ. соч. С. 46.

Агафонов Г.Д.Сотрудничество азиатских стран крепнет // Азия и Африка сегодня. 2004. № 4. С. 43.

Интервью Петрова Н. с полковником Морозовым Ю. В. “Военные лучше, чем кто-либо, знают цену безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе” // Азия и Африка сегодня. 2000. № 7. С.40.

Бажанов Е.П. Актуальные проблемы международных отношений: в 3 т. М.: Научная книга, 2002. Т. 3: 480 с.

Интервью Петрова Н. с полковником Морозовым Ю. В. Указ. соч.

Болятко А.В. Угрозы и вызовы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Проблемы Дальнего Востока. 2000. № 3. С. 15.

Кистанов В.О. Япония в АТР: анатомия экономических и политических отношений. М.: Восточная литература РАН, 1995. 335 с.

Шмигелов М. Три горизонта Азии // IP. 2003. № 1. С. 68.

Капитанец И.М. Проблемы обеспечения безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

Ли Кын Су Проблемы безопасности на суше и на море в регионе Восточной Азии. Сборник: Научная конференция, посвященная 55-летию освобождения Кореи и 50-летию войны в Корее. 2000.

Там же.

Текст меморандума см.: Правовые аспекты проблем морепользования в АТР и их влияние на морскую деятельность России. М.: ИДВ РАН, 2003.

Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

Ли Кын Су. Указ.соч.

Там же.

Барышникова О.Г., Левтонова Ю.О., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия на пороге XXI в.: экономика, политика, геополитика // Восток. 2000. № 3. С. 137.

Ефимова Л.М. Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Восток. 2000. № 4. С. 162.

Барышникова О.Г., Левтонова О.Г., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия в 2003 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2004. № 4. С. 159.

Шмигелов М. Указ.соч.

Барышникова О.Г., Левтонова О.Г., Шабалина Г.С. Юго-Восточная Азия в 2002 г.: тенденции и перспективы социально-экономического и политического развития // Восток. 2003. № 4. С. 172.

Ефимова Л.М. Указ.соч.

Гончаренко С.Н. Саммит АТЭС в Лос-Кабосе // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 1.

Арин О. АТР: безопасность и экономическая конъюнктура // Азия и Африка сегодня. 1999. № 4. С. 35.

Сизоненко А. И. Консорциум научных центров АТЭС и проблемы безопасности в АТР // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 2. С. 83.

Заявление лидеров АТЭС по борьбе с терроризмом 28.10.2002. Информационный бюллетень МИД РФ.

Асахи Симбун, 06.01.2003.

Сизоненко А. И. Указ.соч.

См. 2 параграф.

Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

Конаровский М., Моргулов И. Региональная безопасности: испытание на прочност // Азия и Африка сегодня. 2000. № 3. С. 29.

Гребенщиков Э. АСЕАН-США: новые вызовы // Азия и Африка сегодня. 2003. № 1. С. 15-16.

Конаровский М., Моргулов И. Указ.соч.

Капитанец И.М. Указ.соч.

Агафонов Г.Д. Сотрудничество……… Указ.соч.

Конаровский М., Моргулов И. Указ.соч. С. 33.

§ 2. Система обеспечения безопасности в АТР (институциональный аспект)

В отличие от Западной Европы, в Азиатско-Тихоокеанском регионе отсутствует межгосударственная структура типа НАТО или ОБСЕ. Сам процесс институционального оформления в АТР отмечен рядом специфических факторов, которые имеют как исторические (долгая колониальная или полуколониальная зависимость почти всех стран региона), так и географические, этно-культурные, политические, экономические причины. Главная особенность и трудность - явное предпочтение странами региона двусторонних отношений, их приоритет перед многосторонним сотрудничеством. Большинство стран АТР традиционно с крайним подозрением относятся ко всем инициативам сближения на многосторонней основе, если последнее влечет за собой принятие на себя каких-либо обязательств в соответствующих областях внутренней и внешней политики. Кроме того, это регион, где процессы глобализации, ускорения интеграции, информационной революции исключительно тесно переплетены с проблемами региональной безопасности и борьбы с международным терроризмом. Все это затрудняет процесс институционального оформления структур безопасности как в региональном, так и в субрегиональном (в рамках ЮВА и СВА) масштабе, тормозит разработку единой в рамках региона системы принятия решений.

Правда, в последние годы в АТР набирает темп региональная экономическая интеграция. Однако во всем, что касается военно-политического сотрудничества и формирования систем коллективной безопасности, страны АТР, по крайней мере пока, не намерены ориентироваться на западноевропейские примеры и практику.

Интеграционное взаимодействие государств происходит здесь на трех уровнях: на уровне форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), на уровне субрегиональных интеграционных группировок, реально существующих (АСЕАН, АСЕАН плюс три) или только обсуждаемых и намечаемых к созданию (Восточно-Азиатский Форум с участием Китая, Японии и Южной Кореи). Сюда надо добавить официально озвученные в конце 2001 - начале 2002 гг. предложения Китая и Японии создать две зоны свободной торговли с АСЕАН: АСЕАН+Китай и АСЕАН+Япония (1). На уровне двусторонних связей дальше всех продвинулись японо-южнокорейские планы заключить соглашение о зоне свободной торговли. На уровне регионального взаимодействия, главным образом в экономической сфере, наибольших успехов удалось достичь в рамках механизма “АСЕАН плюс три” (АСЕАН, Япония, Южная Корея и Китай), который быстро превращается в своего рода локомотив восточноазиатской экономической интеграции с огромным рынком, который может составить конкуренцию и американской, и европейской экономической зоне (2).

Что же касается многосторонних военно-политических альянсов, то такая инициатива исходит в регионе в основном со стороны США и их союзников. И в этой сфере пока что можно констатировать только неудачи Соединенных Штатов (3).

Так, созданный в 1960-70-х гг. блок СЕНТО распался после вьетнамской войны, а в СЕАТО была прекращена военная деятельность. Не стал военным блоком и АПЕК-Азиатско-Тихоокеанский экономический совет (Asia-Pacific Economic Conference), который остался в основном экономическим, и в меньшей степени политическим объединением. Длительный кризис отмечается в деятельности тройственного пакта безопасности АНЗЮС (Австралия, Новая Зеландия, США). Определенную активность проявляет лишь оборонный союз стран Британского содружества (Англия, Австралия, Новая Зеландия, Малайзия и Сингапур), функционирующий с 1970-х гг.

АСЕАН.

Центральным звеном инетеграционных процессов, развернувшихся в последние десятилетия в АТР, справедливо называют Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии, которая, постепенно включив в свой состав все десять стран субрегиона ЮВА, стала синонимом этой части мира. Аббривиатура Ассоциации (АСЕАН), которая повсеместно используется в отечественной исследовательской литературе и периодике, является калькой с англоязычного Association of Southeast Asian Nations (ASEAN).

Основана АСЕАН была в 1967 г., в Бангкоке, где 8 августа был подписан основополагающий документ Ассоциации - Бангкокская декларация. В ее основу была положена задача “укрепления экономической и социальной стабильности и обеспечения общего мирного национального развития”.

В 1984 г. к Ассоциации присоединился Бруней. В 1995 г. члены АСЕАН приняли в свои ряды бывшего противника Ассоциации - Вьетнам, вызвав этим жестом большой резонанс в мировой общественности. В 1997 г. за СРВ последовали Лаос и Мьянма и, наконец, в 1999 г. - Камбоджа, завершив процесс объединения всей юговосточной “десятки” (4).

С начала 1990-х гг. повестка дня встреч стран АСЕАН была расширена за счет включения в нее, помимо экономических вопросов, проблем безопасности. В этот же период были приняты Сингапурская декларация, в которой отдельным разделом было выделено сотрудничество членов Ассоциации в политической области и области безопасности, и Манильская декларация АСЕАН по Южно-Китайскому морю. По инициативе Индонезии начал работу многосторонний (КНР, заинтересованные страны АСЕАН) неформальный семинар по урегулированию потенциальных конфликтов в Южно-Китайском море. В конце 1990-х он перерос в официальный формат консультаций.

АСЕАН, особенно с приемом в ее ряды новых членов (Вьетнама, Лаоса, Мьянмы и Камбоджи), выступает в качестве равноудаленной от основных региональных центров “площадки” для проведения регулярных встречь, а сложившийся в Ассоциации механизм согласования решений и процедуры, основанные на учете интересов каждого партнера, гарантируют, что ни одна страна или группа стран не сможет в многостороннем формате навязывать какие-либо неприемлемые решения (5).

Сейчас Ассоциация государств Юго-Восточной Азии является “ядром” тех интеграционных процессов, которые разворачиваются в Азиатско-Тихоокеанском регионе, своеобразным полем притяжения и для азиатских, и для внерегиональных “игроков”. Причина такой ситуации в немалой степени объясняется тем, что за время своего существования Ассоциация стала одной из наиболее авторитетных и динамично развивающихся организаций многопрофильного сотрудничества не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и в мире. За годы своего развития Ассоциация приобрела богатый опыт коллективной выработки общей линии поведения на международной арене, а также практики совместного поиска путей решения внутренних проблем ЮВА на основе принципов консенсуса, взаимопомощи, консультаций, доверия и терпимости, учета интересов всех участвующих сторон, следуя за выдвинутым ею лозунгом “Единство в многообразии”. В итоге АСЕАН превратилась в базовую структуру многостороннего регионального сотрудничества, играющую ключевую роль в основных механизмах политического и экономического взаимодействия в АТР (6).

Вместе с тем, помимо вышеизложенных факторов притягательности АСЕАН для ее партнеров, существуют объективные причины повышенного внимания к этим странам, выдвинутые реалиями современной жизни. И первая из них - это специфика борьбы международного сообщества с терроризмом. Территория Юго-Восточной Азии после разгрома режима талибов в Афганистане не без оснований воспринимается как одна из возможных зон укрытия и активности террористических групп. Отсюда неугасаемый интерес к Ассоциированным странам участников антитеррористической коалиции, в первую очередь Японии и Соединенных Штатов.

О международном весе АСЕАН также свидетельствует стабильный характер ее взаимоотношений с государствами, не принадлежащими к субрегиону ЮВА, в рамках диалогового механизма. В разное время такими партнерами Ассоциации стали Австралия, Новая Зеландия, Канада, Китай, Республика Корея, США, Япония, Россия, а также Индия и ЕС. Отношения АСЕАН с рядом партнеров достигли высшего уровня. С 2000 г. проводятся ежегодные саммиты АСЕАН-КНР, АСЕАН-Япония, АСЕАН-РК, а также в формате АСЕАН плюс три (АСЕАН плюс КНР, Япония, РК). С ноября 2002 г. запущен механизм саммита АСЕАН-Индия (7). Однако прогнозы относительно дальнейшего развития сотрудничества в рамках самой АСЕАН не всегда безоблачны.

Принципиально новая ситуация, возникшая в мире после 11 сентября 2001 г., высветила для АСЕАН новые ориентиры, где угроза политической нестабильности, усугубленная сепаратистскими и террористическими тенденциями, значительно усилилась. Это подтвердили состоявшиеся в ноябре 2001 г. в Брунее 7-й саммит Ассоциации государств Юго-Восточной Азии и 5-й саммит в формате “АСЕАН плюс три”. Основные одобренные в Брунее документы - Декларация АСЕАН о совместных усилиях по противодействию терроризму и Заявление председателя саммита.

Однако как раз брунейский форум показал, что политическая проблематика перестала быть для Ассоциации важным консолидирующим элементом. Это наглядно проявилось в ходе согласования текста Декларации по проблеме международного терроризма. Сойдясь в безоговорочном осуждении терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне, участники встречи серьезно разошлись в подходах к силовой акции в Афганистане. Малайзия и Индонезия заблокировали выражение прямой поддержки американо-британской операции, на чем настаивали Сингапур и Филиппины. В свою очередь, последние отвели попытки Куала-Лампура и Джакарты зафиксировать в Декларации озабоченность гибелью в Афганистане гражданского населения и ссылку на угнетение народов Палестины и Ирака как одну из главных причин терроризма (8).

Сразу же обозначился еще один момент, вызывающий прения стран Аccоциации. В виду новых угроз и вызовов безопасности, которые наложились на старые очаги нестабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в рамках АСЕАН начались попытки рассмотреть варианты ревизии некоторых основополагающих принципов функционирования Ассоциации, включая, в частности, снятие “табу” на обсуждение тех внутриполитических проблем отдельных членов “десятки”, которые затрагивают интересы всей группировки (так называемое конструктивное невмешательство). Есть также сторонники отмены принципа консенсусного принятия решений в рамках Ассоциации (Таиланд, Филиппины) под предлогом того, что он мешает рассматривать современные гуманитарные проблемы, включая защиту прав человека. Эти предложения встречают жестокий отпор ряда стран АСЕАН (Вьетнам, Лаос, Малайзия, Мьянма), рассматривающих их как подспудное вмешательство во внутренние дела. С точки зрения большинства членов Ассоциации, надо говорить не о реформировании АСЕАН, а скорее о “полезной” корректировке некоторых положений ее нормативной базы (9).

Неоднозначно оценивают члены АСЕАН и экономическое будущее Ассоциации. В первую очередь, это касается вопроса о создании в ЮВА зоны свободной торговли с одним из двух основных региональных оппонентов - Китаем или Японией.

Ключевым пунктом новой политики Пекина по отношению к странам ЮВА стала политика, позволившая китайским компаниям инвестировать капитал за пределами страны. Китайский проект привлекателен для всех участников АСЕАН, японский же, основанный на заключении между партнерами двусторонних соглашений, выгоден только наиболее развитым странам (Сингапуру, Малайзии, Таиланду), так как содержит ряд ограничений. Кроме Японии и Китая, другие страны Большой Восточной Азии (Южная Корея и Тайвань) вступили в “гонку интеграций” с АСЕАН. Возможны несколько сценариев в развитии ситуации: сохранение сегодняшней неопределенности на достаточно длительное время; распад Ассоциации на прояпонский (наиболее развитые страны ЮВА) и прокитайский блоки (наименее развитые страны ЮВА); сохранение АСЕАН и постепенный переход всех десяти стран под эгиду “Большого Китая”; постепенное преодоление существующих противоречий (10).

Такое разнообразие предполагаемых сценариев развития интеграционных процессов в АСЕАН, а также колебания самих членов АСЕАН относительно дальнейших путей развития Ассоциации, заставляют некоторых экспертов делать неутешительные выводы о том, что новые проекты интеграции в будущем могут окончательно подорвать стабильность и сложившийся баланс сил в ЮВА (11). Подпитывает такие опасения и тот факт, что, хотя страны Юго-Восточной Азии достаточно успешно преодолели последствия финансового кризиса 1997-1998 гг., тем не менее он отрицательно сказался на внутриполитической обстановке в некоторых государствах-членах АСЕАН, дополнительно подстегнул в них центробежные тенденции. В первую очередь речь идет об Индонезии, которая в течение многих лет оставалась, по существу, неформальным лидером АСЕАН. С ослаблением Индонезии возникли проблемы преемственности неформального лидерства в АСЕАН, на которое сейчас претендуют, в частности, Таиланд, Сингапур и Малайзия. Неустойчивость во взаимоотношениях между отдельными членами Ассоциации, а также не прекращающееся усиление сепаратистских тенденций в регионе чреваты негативными последствиями как для территориальной целостности отдельных стран, так и для общей стабильности в АТР (12).

Однако, в противовес прогнозам об усилении неустойчивости и вероятном распаде АСЕАН, создается впечатление, что, хотя между государствами Ассоциации и существуют разногласия по ряду региональных и глобальных проблем, они не оказывают серьезного влияния на сохранение единства региона. Единство Ассоциированных стран имеет характер фундаментального стратегического партнерства, базирующегося на комплексе многоплановых факторов. Среди них: всеобщее недоверие к политике Китая из-за постоянной угрозы китайской экспансии, интерес правящих элит к поддержанию стабильности и безопасности в регионе, понимание приоритетности этих задач по сравнению с внутрирегиональными спорами, сохранение функций АСЕАН как “политического зонтика” для обеспечения экономического сотрудничества, социокультурный фактор - чувство региональной общности вне зависимости от различий в религиях, экономических и политических системах, общность политической культуры с приоритетом сильной государственной власти. Таким образом, в основе АСЕАН лежат объективные политические, экономические и социокультурные факторы. Сегодня Ассоциация - это устойчивый региональный блок со сложившейся системой отношений, этических норм и общими интересами правящих элит. Положение АСЕАН не безоблачно, но очевидно, что в ближайшие годы ее роль в мире вновь будет возрастать, учитывая возобновляющийся экономический рост в ряде государств ЮВА (13).

Что же касается вопроса о все возрастающем влиянии на страны АСЕАН Китая, видимо, еще рано говорить о безусловном успехе КНР на этом важнейшем направлении своей внешней политики.

Действительно, экономический кризис 1997-1998 гг. способствовал расширению влияния Китая в ЮВА, поскольку в его действиях приоритеты оказались не на стороне жестких постулатов, касающихся вопросов безопасности, а в направлении развития экономических возможностей. Но после кризиса страны АСЕАН предпочитают придерживаться двойственной политики по отношению к Китаю. Фокусируя внимание на экономической стороне, страны Ассоциации не особенно доверяют декларируемым Китаем благим намерениям. В ЮВА отчетливо осознают, что усилия Китая по расширению экономического сотрудничества носят скорее не тактический, а стратегический характер (14).

Допуская, что новая стратегия КНР с точки зрения интересов стран ЮВА имеет позитивные моменты, директор Центра стратегических и международных исследований в Джакарте Юсуф Вананди тем не менее указывает на то, что Китай хотя и изменился и пытается закрепить эти перемены, его ультимативное отношение к вопросу об архипелаге Спратли, смысл которого состоит в его претензиях на суверенитет над всеми островами, остается прежним. Изменившиеся условия ставят на повестку дня разработку новых форм взаимоотношений с региональной супердержавой, каковой является КНР (15).

В практике международных отношений в последние десятилетия все большей популярностью стали пользоваться так называемые “мягкие международные договоры” (Softlaw). Подписание таких документов, оформленных обычно в виде деклараций и меморандумов, или присоединение к ним не влечет за собой конкретных юридических обязательств государства, а только отражает его согласие сотрудничать и придерживаться общих и ясно сформулированных основных правил поведения стран при их совместной деятельности в тех или иных областях международных отношений.

В АТР, где традиционно очень велико недоверие к любым международным договоренностям, особенно если инициатива их обсуждения исходит от западных стран, стремление к урегулированию отношений между государствами с использованием такой модели особенно сильно. Это можно видеть на примере выработки подобных по характеру документов, касающихся сферы морепользования, в которой, как уже неоднократно отмечалось в предыдущем параграфе, существует немало спорных проблем. Причем такие споры нередко становились причинами локальных вооруженных конфликтов, имевших место даже в последние годы.