Медиаполитика европейских образовательных фондов: история и современное состояние

Таким образом, комплекс продвижения деятельности образовательных фондов имеет ряд специфических особенностей, что позволяет данным организациям реализовывать уставные цели своей деятельности.

Поскольку образовательные фонды для реализации своих уставных целей активно занимаются привлечением финансовых средств из различных источников, маркетинг в благотворительной сфере определяется как совокупность мер, направленных на эффективное решение социально значимых проблем и получение внешней поддержки.

Направления маркетинга образовательных фондов испытывают сильное влияние макро- и микросреды, что находит отражение в различных организационных формах функционирования благотворительных организаций.

Классический комплекс маркетинга может быть применим к образовательным фондам, однако имеет свою специфику. В качестве главных особенностей выделяются незначительная роль ценовой политики фондов и активное применение пропаганды как инструмента продвижения.

В целом медиаполитика образовательных фондов отличается разнообразием применяемых инструментов, что дает широкие возможности данным организациям в решении экономических и социальных задач своей деятельности.

Создание положительного образа, формирование общественного мнения, процесс информирования и привлечение внимания СМИ и общественности - это направления работы. Многие проблемы третьего сектора могут быть решены методами работы со СМИ, а хорошо организованная, систематическая деятельность может стать стратегическим ресурсом европейских образовательных фондов. Несмотря на неограниченные возможности профессионального роста, раскрытия творческих способностей и реализации нестандартных идей и решений в некоммерческом секторе, большинство специалистов европейских образовательных фондов на сегодняшний день предпочитают работать в коммерческих компаниях или на политической арене. В силу этого российские представительства европейских образовательных фондов практически не используют в своей деятельности возможности взаимодействия со СМИ. Согласно результатам опроса Института Гэллапа медиаполитические программы осуществляют меньше половины образовательных фондов. Но если на Западе общественные организации все-таки составляют 13% клиентов PR-агентств, то у нас этот процент практически равен нулю.

Существующая ситуация обусловлена особенностями социально экономического и политического развития России в новейшей истории. Проникать в социальную сферу связи с общественностью стали позднее, чем в экономическую или политическую жизнь, где постоянно меняющиеся условия, высокая конкуренция, борьба за потребителей, необходимость заботы об имидже изначально потребовали традиционного инструментария медиаполитики. Более того, в России, где государство всегда доминировало и доминирует по отношению к обществу, которое в свою очередь индифферентно и не имеет классических гражданских институтов, социальная сфера всегда воспринималась как второстепенная и финансировалась по остаточному принципу.

Постепенно по мере привлечения специалистов в третий сектор ситуация будет меняться. Для обеспечения собственной жизнедеятельности в ситуации нарастающей конкуренции, в том числе и неценовой, ряд некоммерческих организаций занимается организованной деятельностью по связям с общественностью: оценкой реакций общественности на деятельность организации, установлением контактов, поддержанием репутации информационно разъяснительной работы и т.п. Согласно результатам опроса, проведенного ВЦИОМ по заказу Европейской программы взаимодействия, сотрудники некоммерческих организаций считают обучение основам связей с общественностью чрезвычайно важным, а проблему организации PR в третьем секторе - нерешенной.

Необходимость использования технологий медиаполитики в некоммерческом образовательном секторе очевидна, так как от эффективности воздействия на целевые группы общественности и общества в целом зависит количество и качество реализуемых данной организацией социальных проектов. Ведь медиаполитика является неотъемлемой частью эффективного управления любой организованной формы деятельности: государственной и муниципальной, производственной, коммерческой, общественной и т.д., включающих в себя отношения внеценовой конкуренции (престиж, авторитет, репутация, доверие, взаимопонимание и т.д.).

Очевидно, что есть значительные отличия между социальной и коммерческой медиаполитикой. Изначально это определяется ожидаемым результатом деятельности, то есть целями. В образовательном фонде цели медиаполитики могут быть следующими:

1. Разработать каналы коммуникаций с теми, кому служит данная организация.

2. Создавать и поддерживать благоприятный климат для привлечения инвестиций.

3. Способствовать созданию и сохранению общественно-политического климата, который благоприятствует реализации миссии данной организации.

4. Информировать и стимулировать главные движущие силы данной организации (служащих, добровольцев и опекунский совет) к непрерывной и продуктивной деятельности, направленной на поддержку миссии организации, её глобальных целей и задач.

Однако, образовательные фонды редко ставят пред собой подобные цели. Ошибкой большинства некоммерческих организаций является то, что все их обращения к общественности являются разрозненными, не имеют под собой серьезной концептуальной основы, и основной задачей является привлечение денежных средств. Самым распространенным способом оказывается написание писем банкам и прочих финансовым структурам по алфавитному списку из телефонного справочника. Концептуально не обоснованные просьбы о помощи не могут быть основой взаимовыгодных проектов, и максимальным результатом подобной работы может стать только лишь разовое "случайное спонсорство".

По мнению И. Бородиной, инструменты медиаполитики должны широко использоваться образовательными фондами в силу следующих причин:

Необходимость донесения до общественности миссии организации и формирования ее благоприятного имиджа в глазах общественности.

Необходимость в создании и поддержании условий для привлечения денежных средств в таких объемах, которые позволяют организации достигать своих целей.

Потребность в формировании каналов коммуникаций с потенциальными потребителями услуг, предоставляемых организацией.

Необходимость распространения идей, соответствующих миссии организации в публичной политике.

Необходимость эффективного мотивирования людей, привлекаемых для реализации миссии организации.

Медиаполитика для образовательных фондов - это не просто способ улучшения репутации, привлечения новых партнеров и потребителей услуг, это, прежде всего, возможность информировать общественность о социально значимых проектах, то есть о работе данной организации, а также оптимальный метод в конкурентной борьбе. Ведь благоприятный имидж и заинтересованность потенциальных спонсоров - результат успешной деятельности.

Таким образом, чтобы некоммерческая организация развивалась и реально решала социально значимые проблемы, важно иметь постоянные источники финансирования, поддержку общественности и органов местного самоуправления, должны быть налажены отношения со СМИ, то есть необходимо обеспечить эффективную и постоянную медиаполитику.

2. Феномены медиаполитики и ее цели

2.1 Характеристика европейских образовательных фондов в медийном аспекте

Под фондом понимается не имеющая членства некоммерческая организация, основанная на добровольных имущественных взносах граждан или организаций и преследующая социальные, благотворительные, культурные, образовательные или иные общественно полезные цели. Передаваемое фонду имущество становится его собственностью. Фонд вправе заниматься предпринимательской деятельностью, необходимой для достижения уставных целей. Об использовании своего имущества фонд обязан ежегодно публиковать отчет.

Образовательный фонд распоряжается средствами, распределяет ресурсы, поддерживая различные инициативы и программы. И задача его делать эту работу профессионально и эффективно. Кроме того, в общественном мнении фонд - это то место, где много денег. Имидж не слишком привлекательный, отсюда и уверенность в том, что получить в фонде поддержку человеку или организации "со стороны" практически невозможно. Полностью избавиться от такого впечатления, пожалуй, вряд ли получится - общественные стереотипы живучи. Но добиться, чтобы работа организации была прозрачной и открытой для общества, снизить риски лоббирования и коррупции - вполне реально. Для этого фонды стараются следовать в организации своей работы некоторым важнейшим принципам, а его сотрудникам рекомендуется придерживаться определенных стандартов поведения.

Многолетний опыт работы зарубежных фондов в России позволяет сформулировать базовые правила по организации работы фонда.

1.Фонд должен работать максимально открыто и быть понятным для публики. Всем желающим должны быть доступны миссия и цели фонда, описание текущих его программ и конкурсов. В частности, следует регулярно публиковать отчет, в том числе и финансовый, о своей деятельности.

2.Выполняя свою миссию по реализации общественно полезных проектов и программ, фонд должен стремиться к разумной минимизации своих административных затрат.

3.Как структура публичная, вызывающая интерес общественности и внимание властей, фонд не может позволить себе допускать нарушения закона, пытаться уклониться от уплаты налогов, вести "двойную" бухгалтерию.

4.В фонде должна быть разработана понятная система разделения полномочий и четкая, обязательная для выполнения процедура принятия решений. Очень важна, в частности, процедура выявления и преодоления потенциального конфликта интересов.

Не желательно, чтобы решение по финансированию того или иного проекта зависело от одного человека, даже если он глава фонда. Это правило сильно упрощает жизнь руководителя, который, несомненно, будет подвержен лоббированию, прежде всего друзей и знакомых, а также разных влиятельных людей и структур. Фонд, заботящийся о своем имидже, должен быть четок и скрупулезен в отношении обязательств перед грантополучателями, соблюдать конфиденциальность доверенной его сотрудникам информации. Сотрудники фонда должны понимать, что грантополучатель - это не униженный проситель денег. Он и фонд скорее партнеры, один из которых вкладывает в проект доверенные ему средства, другой свои интеллектуальные, организационные, людские ресурсы с общей целью реализовать полезный для страны проект.

В дополнение попробуем сформулировать и некоторые стандарты поведения сотрудников фонда и людей, вовлеченных в его работу. В основном, они касаются проблемы "конфликта интересов", о которой поговорим ниже. Подобный "этический кодекс", например, может запрещать:

- использовать свое служебное или общественное положение в структуре Фонда в целях личной выгоды,

- иметь прямую или косвенную финансовую заинтересованность в решении вопросов, связанных с функционированием Фонда,

- решать вопросы, входящие в компетенцию Фонда, помимо установленной процедуры,

- использовать в личных целях информацию, полученную в связи со своим служебным или общественным статусом в Фонде,

- быть зависимым или пристрастным в своих суждениях,

- получать в какой-либо форме вознаграждение от претендентов на грант как в процессе рассмотрения и реализации проекта, так и в течение 12 месяцев, предшествующих подаче заявки.

Конечно, это только основные принципы, некоторые из которых ниже будут представлены более подробно. Понятно, что любые стандарты поведения не смогут предохранить от злоупотреблений, и в любые идеальные положения реальная жизнь всегда вносит свои коррективы. Важно, однако, чтобы сами стандарты и принципы были приняты и широко известны. Важно также понимать, где ты от них сознательно отступаешь и почему.

2.2 История и развитие образовательных фондов в освещении медиа

Обучение иностранных студентов в российских вузах - как один из показателей степени интеграции страны в мировое сообщество - имеет свою историю. В 1865 г. на заседании Совета при министре народного образования было признано целесообразным начать, обучение иностранных граждан в учебных заведениях России. Вскоре в Петербургский, Московский, Новороссийский (гор. Одесса) университеты и в ряд других гражданских и духовных образовательных учреждений прибыли на учебу студенты из Болгарии, Албании, Боснии, Герцеговины, Сербии и других государств. Правительство императора Александра II назначило для них специальные государственные стипендии и иностранные студенты освобождались от платы за учебу. Однако широкого распространения обучение иностранных студентов в дореволюционной России получить не успело, ее граждане чаще сами обучались за границей, особенно по техническим специальностям.

Пришедшее к власти в 1918 г. правительство В.И. Ульянова-Ленина, руководствуясь политическими мотивами, возобновило практику приглашения на учебу иностранцев и уже в начале 1920-х годов в РСФСР обучались - также на бесплатной основе - граждане Турции, Персии, Афганистана, Монголии. В 1921 г. было создано специализированное учебное заведение - Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), перед которым стояли не только политические, но и образовательные задачи. К концу 1921 г. в КУТВ обучались иностранные граждане 44-х национальностей.

Ввиду усиления закрытости советского общества, роста всеобщей подозрительности по отношению к иностранцам, вплоть до середины XX века обучение иностранных студентов, стажеров, аспирантов в СССР было редким явлением (исключением являлись партийные, комсомольские и профсоюзные школы, где обучались посланцы родственных - как правило, коммунистических - организаций).

После окончания Второй мировой войны в СССР стали приезжать на учебу представители стран Восточной Европы и Азии, а позднее Африки, Латинской Америки и Западной Европы. В 1960 г. в Москве был создан Университет дружбы народов, названный позднее именем Патриса Лумумбы, первого президента независимой Республики Конго. Этот университет стал одним из крупнейших в мире учебных заведений по подготовке иностранных специалистов. За 40 лет (с 1950 по 1990 гг.) количество иностранных студентов в Советском Союзе увеличилось более, чем в 20 раз, достигнув, накануне распада СССР, 126,5 тысяч человек, что составило 10,8% от общемировой численности иностранных студентов и позволило советским вузам формально занять 3-е место в мире после американских и французских вузов по количеству студентов-иностранцев (в США в 1990 году, по данным ЮНЕСКО, обучалось 407,5 тысяч иностранных студентов, во Франции - 136 тысяч).

Распад СССР разрушил сложившуюся в стране систему обучения иностранных студентов. Из-за недостаточного финансирования были закрыты культурные центры в целом ряде развивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки, а также бывших социалистических странах Восточной Европы. Более 500 учебных заведений в зарубежных странах, созданных при содействии СССР, лишились российской поддержки и перешли под опеку других государств.

В связи с переходом России к рыночной экономике актуальным стал вопрос коммерциализации профессиональной подготовки кадров как для страны, так и для зарубежных государств. Перед российскими вузами стала задача занять достойное (и выгодное) место на международном рынке образовательных услуг.

По данным ЮНЕСКО, в 1996 г. доля иностранных студентов, обучавшихся в России, составляла около 5% от общемировой численности всех иностранных студентов (насчитывавшей свыше 1,5 млн. человек).

Энергично наращивают усилия в области международного образования экономически развитые страны Азии, прежде всего Япония (в 1994 г. - 53,5 тысячи иностранных студентов, в настоящее время - более 70 тысяч). Быстро прогрессирует Китай, который за последние 10 лет увеличил количество обучающихся в китайских вузах иностранцев в восемь раз (с 5000 человек в 1990 г. до 40000 человек в 2000 г.). В последние годы в экономику образования вложил многие миллионы долларов Сингапур, также превратившийся в крупный международный образовательный центр, активно использующий различные современные, в том числе дистанционные формы обучения. Впечатляющих успехов по привлечению иностранных студентов достигла и другая островная страна - Новая Зеландия, увеличившая с 1997 по 2002 г. количество иностранных студентов почти в пять раз (с 6400 до 30000 человек). Активно рекламирует за рубежом образовательные услуги своего единственного университета даже Мальта, предлагая иностранным студентам и школьникам (в том числе российским) обучение на разнообразных языковых курсах.

Место, которое занимает на международном рынке образовательных услуг Россия, не соответствует ее значительному образовательному потенциалу. Так, если во всех странах мира на сегодняшний день обучаются примерно 2,5 млн. иностранных студентов, стажеров, аспирантов (в том числе более 150 тысяч американцев, свыше 120 тысяч китайцев, 70 тысяч южных корейцев, 65 тысяч японцев, около 50 тысяч немцев, почти столько же тайваньцев и т.д.), и из них в России около 100 тысяч человек (по данным Минобразования РФ в 2001 г. в России насчитывалось 95957 иностранных студентов, в том числе 61426 человек из стран дальнего зарубежья и 34500 из стран ближнего зарубежья или СНГ, причем среди последних на дневных отделениях обучалось немногим более половины - 19,9 тыс. человек), то доля России на международном рынке образования (по численности иностранных студентов) ориентировочно составляет 3,8%. В 1996 г. этот показатель приближался к 5%, а в 1990 доля всего СССР формально составляла около 11%. Если не включать в число "стопроцентных" иностранных студентов, обучающихся в вузах России, выходцев из стран СНГ, как это имело место в вузовской статистической отчетности в 90-х годах, а иногда практикуется и в международных справочниках по образованию, то доля российских вузов на международном рынке образовательных услуг по показателю численности обучающихся иностранцев оказывается еще более низкой - около 2,5%. Это сравнимо с общей долей России в совокупном мировом экспорте всех товаров и услуг, составляющей сегодня, по данным Центра исследований постиндустриального общества, лишь 1,4%. Укажем также, что показатель доли иностранцев в составе российских студентов равен 1,7%, в то время как в Германии он составляет 10%, в США - 3,9% и т.д.

В реализуемой в настоящее время Концепции модернизации российского образования впервые на государственном уровне обозначена важность развития международной деятельности российской высшей профессиональной школы в области подготовки кадров для зарубежных стран и экспорта образовательных услуг.

Российская Федерация обладает реальным потенциалом, позволяющим ей занимать достойное место в мировом образовательном сообществе. Определяющее значение здесь имеет высокое качество российского образования и широкий спектр предоставляемых образовательных услуг. В интересах России эффективное использование своего образовательного потенциала, являющегося одним из экспортных ресурсов нашей страны.

Обучение иностранных граждан в вузах Российской Федерации является важной составной частью всего комплекса экспорта образовательных услуг российской системы образования. В сфере подготовки национальных кадров для зарубежных стран государственной задачей должна стать конкурентоспособность иностранных выпускников российских вузов на мировых рынках образования и труда. В 2002 году Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации одобрили разработанную Концепцию государственной политики в области подготовки национальных кадров для зарубежных государств в российских образовательных учреждениях. В целях ее реализации Министерством образования России осуществлен комплекс мероприятий по расширению приема зарубежных студентов в вузы и техникумы Российской Федерации, увеличению числа студентов из государств-участников СНГ в российских вузах, развитию деятельности совместных российско-национальных образовательных учреждений, содействию изучения русского языка в зарубежных учебных заведениях. В российских вузах в 2003-2004 учебном году обучается около 25 тысяч иностранных граждан за счет средств федерального бюджета.

В последние годы резко возросло число граждан зарубежных стран, обучающихся или повышающих квалификацию в образовательных учреждениях Российской Федерации на компенсационной основе. В настоящее время на компенсационной основе в России обучаются свыше 80 тысяч иностранных граждан. Вместе с тем, Российская Федерация оказывает содействие зарубежным странам в подготовке национальных кадров в рамках выполнения договоренностей, закрепленных в международных договорах, а также путем предоставления государственных стипендий.

Ежегодные заявки зарубежных партнеров на расширение подготовки национальных кадров в российских вузах свидетельствуют о высоком международном авторитете российского образования. Это продемонстрировал также Всемирный форум иностранных выпускников российских и советских вузов (Москва, 14-16 мая 2003 г.), на котором свыше 800 участников из 119 стран мира обратились к Правительству Российской Федерации с просьбой увеличить прием граждан своих стран на учебу в российские высшие учебные заведения, шире привлекать иностранных выпускников к реализации мероприятий делового сотрудничества России с другими странами.

В последние годы с государствами-участниками СНГ активно развивается направление сотрудничества, обеспечивающее получение образования на русском языке как титульным населением, так и соотечественниками. Непосредственно в странах эту задачу выполняют созданные совместно с правительствами Армении, Белоруссии, Киргизии, Таджикистана российско-национальные университеты и русская школа в Туркменистане, в которых обучаются свыше 10 тысяч граждан СНГ и соотечественников. Всего за рубежом создано свыше 70 филиалов высших учебных заведений.

Свыше 2 тысяч российских граждан: студенты, аспиранты, преподаватели и научные работники ежегодно проходят обучение в более чем 30 странах мира на основе международных договоров Российской Федерации, а также прямых партнерских связей российских и зарубежных учебных заведений по следующим формам: полный курс обучения, стажировка (в т.ч. языковая), научная работа, повышение квалификации.

Ежегодно проводятся курсы русского языка для студентов и преподавателей из государств СНГ, Европы и Азии. Школьникам-победителям олимпиад по русскому языку выделяются стипендии на учебу в российских вузах.

В истекшем году подписаны межправительственные соглашения с Германией, Италией о сотрудничестве в области изучения и преподавания русского языка, а также с Италией, Молдовой, Францией и Украиной о взаимном признании документов об образовании, внесены на согласование проекты Концепции развития дистанционного образования, Концепции развития образования взрослых в государствах-участниках СНГ.

Закон Российской Федерации "Об образовании" предоставил право внешнеэкономической деятельности образовательным учреждениям России.

2.3 Современное состояние европейских образовательных фондов: медиаполитический аспект

Участие в экспорте образовательных услуг предоставляет большие возможности российским учебным заведениям для расширения их деятельности и совершенствования профессионального уровня подготовки специалистов, продвижения образовательных технологий и программ на международный рынок образования.

Образовательная политика России, отражая общенациональные интересы в сфере образования и предъявляя их мировому сообществу, учитывает вместе с тем общие тенденции мирового развития, обуславливающие необходимость существенных изменений в системе образования. В качестве одного из приоритетов международного сотрудничества можно также выделить подготовку и реализацию целевых программ участия в международных проектах и программах.

В настоящее время российские образовательные учреждения принимают активное участие в реализации более 70 проектов и программ. В качестве основных программ оказания содействия модернизации российской системы образования могут быть выделены следующие: программа технического содействия ТАСИС и программы межуниверситетского сотрудничества ТЕМПУС-ТАСИС (Европейская Комиссия); программы российско-британского сотрудничества в области общего среднего и профессионального образования (Британский Совет); программы российско-нидерландского сотрудничества (Бюро КРОСС); рабочая программа сотрудничества с Советом Европы.

Основные положения Концепции модернизации российского образования учитываются как при оценке и мониторинге действующих программ и проектов, так и при инициировании новых. Встречи и переговоры, проведенные с основными партнерами (ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, Совет Европы, Европейская Комиссия, Британский Совет, Совет государств Балтийского моря, Баренц-Евроарктический Совет, Форум АТЭС, национальные Министерства образования Нидерландов, Франции, Австрии, Финляндии и др.), продемонстрировали их поддержку новым подходам российской стороны к вопросам реализации международного сотрудничества.

В целях содействия процессу модернизации российского образования и успешной реализации реформ были проведены переговоры по созданию международной стратегической группы экспертов (МСГЭ) из числа зарубежных и российских специалистов в области проведения крупномасштабных реформ в сфере образования. Одной из целей создания МСГЭ является оказание поддержки по различным аспектам наиболее важных направлений модернизации образования.

Российская Федерация выражает большую заинтересованность в развитии Болонского процесса как движения, направленного на гармонизацию европейских образовательных систем и создание общеевропейского образовательного пространства.

В условиях нарастающей академической мобильности сотрудничество с европейскими партнерами становится неотъемлемой частью российской образовательной системы. Система образования Российской Федерации за последние годы претерпела ряд изменений, существенно приближающих ее к модели, предусмотренной Болонской декларацией.

В настоящее время российские университеты активно взаимодействуют в мировом образовательном пространстве с ведущими научными и образовательными центрами США, Европы, стран Азиатского региона, Латинской Америки: создаются совместные образовательные программы, выполняются научно-исследовательские проекты с использованием возможностей российских и зарубежных научных фондов.

С 2003 г. Россия присоединилась к Болонской декларации, войдя в качестве полноправного члена в общеевропейскую систему высшего образования и получив возможность активного влияния на ее развитие. Переход на многоуровневое образование со всеми элементами, обусловленными Болонскими требованиями, должен осуществляться эволюционно с сохранением лучших традиций высшего образования России.

Долгосрочные национальные геополитические интересы России, многовековые традиции культурного взаимодействия ставят задачу сохранения функции лидера на постсоветском образовательном пространстве.

Интеграция России в мировое образовательное пространство в условиях присоединения к ВТО должна сопровождаться формированием цельной внешнеэкономической политики, охватывающей как экспорт образовательных услуг, так и их импорт, а также защищающей некоммерческий характер деятельности в сфере образования внутри России.

Экспорт образовательных услуг в разных формах (развитие образовательных связей, международных обменов, привлечение на учебу в российские вузы, создание филиалов за рубежом, дистанционное обучение, развитие гуманитарного сотрудничества, имеющего большое влияние на широкие слои населения) обеспечивает расширение сферы долговременного влияния России на зарубежье и интеграцию страны в мировое образовательное пространство, способствует сохранению и распространению влияния русского языка. Особое значение имеет расширение экспорта образовательных услуг в страны СНГ. В настоящее время в Российской Федерации обучается 57,2 тыс. учащихся из стран СНГ (в том числе 23,9 тыс. по бюджету), что составляет 56% от общего числа иностранных учащихся.

Большая часть средства рассчитанных на поддержку образования в Российской Федерации проходят правительственные структуры по линии международной технической помощи и в рамках программ двустороннего и многостороннего сотрудничества.

Значительная часть средств всегда расходовалась на оплату высококвалифицированных консультантов по таким вопросам, как макроэкономическая стабилизация, либерализация, приватизация и разработка нового законодательства.

Но про эти программы широкой общественности известно еще меньше, чем про программы благотворительных фондов. Впрочем, сложилось устойчивое мнение, что поддержка эта, несмотря на ее огромный масштаб, оказалась не слишком эффективной. Причем, так считают не только в России. Тот же Джордж Сорос, например, в своих "Тезисах о глобализации" пишет: "Иностранная помощь печально известна своей слабой эффективностью. Но это не является поводом для отказа от нее, напротив, это свидетельствует о насущной необходимости сделать ее более эффективной".

С одной стороны такая оценка связана с тем, что сама структура подобных официальных программ предусматривает использование в самой России лишь части (иногда меньшей) бюджета программы. Остальные средства остаются в странах, оказывающих помощь. Случается, что по некоторым программам прямых денег Россия вообще не получает. Вот только один небольшой пример. Программа Комитета руководителей Европейской конференции министров регионального планирования по внедрению в некоторых российских регионах 10 основополагающих принципов устойчивого пространственного развития европейского континента финансируется правительством Германии. В частности, этот проект действует в Московской и Ленинградской областях. Но деньги, выделяемые немцами, в большей степени идут на поддержание работы зарубежных экспертов, а Московская и Ленинградская области должны сами изыскивать финансовые ресурсы для оплаты труда своих специалистов.

С другой стороны, средства, выделенные в рамках межправительственных программ, часто слабо контролируются фондом. Между тем, официальные структуры вряд ли способны их эффективно использовать. И, прежде всего потому, что критерием успешной работы чиновника в первую очередь является точное исполнение указаний руководства, а не достижение результативности.

Проанализируем некоторые результаты многочисленных грантовых программ, которые использовали как частные, так и правительственные средства и были направлены на развитие в России науки, образования, культуры, здравоохранения, а также структур и инициатив гражданского общества.

Отметим несколько важнейших положительных факторов влияния иностранной помощи на развитие образования в стране.

Фонды привнесли в страну новые подходы и модели, новую идеологию работы с финансами, новую проектную культуру. Правила работы фондов, менеджмент, грант, прозрачность, социально ответственный бизнес, социальное проектирование, попечительские советы, социальные работники - это лишь небольшая часть незнакомых ранее понятий, появившихся у нас в огромной степени благодаря зарубежным фондам.

Иностранные фонды начали работу в России в трудное время, когда была разрушена прежняя патерналистская система государства, и не было средств и сил, чтобы заменить ее чем-то другим. Они сыграли роль амортизатора, смягчившего негативные социальные последствия переходного периода. Вот только несколько примеров. Международный научный фонд, созданный Джорджем Соросом в 1993 году для поддержки фундаментальной науки в странах бывшего Советского Союза, оказал материальную помощь десяткам тысяч наиболее активно работающих ученых, способствовал реализации нескольких тысяч научных проектов. С 1992 года помощь ученым-практикам и финансирование исследований осуществляет московское представительство Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров, не одно десятилетие американская организация IREX поддерживает в нашей стране программы обмена и научные исследования. Программы УВКБ ООН и Международной Организации по Миграции (МОМ) обеспечили международную помощь для решения неожиданно свалившейся на Россию проблемы беженцев и вынужденных переселенцев. Масштабная Международная Программа поддержки образования в области точных наук (ISSEP), начатая Соросом в 1994 года, выплатила за несколько лет десятки тысяч индивидуальных грантов лучшим учителям, студентам, аспирантам, доцентам и профессорам. А многочисленные гранты на поездки, разнообразные обменные программы, инициированные благотворительными фондами, позволили российским специалистам в трудный переходный период сохранить научные связи, представить достижения наших ученых на международных научных форумах.

Конечно, усилий фондов в поддержке российской науки, культуры, образования было явно недостаточно. Они могли лишь смягчить суровые последствия революционных перемен в стране, но не устранить их. Тысячи ученых и молодых специалистов все же выехали за границу в поисках лучшей доли, но многим удалось сохранить себя и свое дело, благодаря вовремя полученной помощи.

Программы международных фондов и фондовых организаций способствовали активному внедрению в российскую практику новых моделей и эффективных технологий. Еще в конце 80-х годов фонд Сороса поставлял в различные (в том числе и правительственные) структуры непривычную тогда копировальную и факсимильную технику, потом пришла очередь компьютеров, телекоммуникационного и медицинского оборудования. Крупный проект по созданию в 33 университетах России центров открытого доступа к ресурсам сети Интернет, осуществленный совместно с Правительством Российской Федерации, дал мощный толчок развитию информационных технологий в провинции России, активному применению их в образовании.

Средства Всемирного банка и крупнейших частных фондов во многом способствовали трансформации гуманитарного образования в стране, появлению в школах России новых методик, масштабному изданию инновационной учебной литературы. В области здравоохранения именно зарубежные фонды (в том числе и Фонд Сороса), а также международные организации активно работали в сфере снижения вреда от применения наркотиков, противодействия распространению ВИЧ-инфекции, СПИДа, лекарственно-устойчивой формы туберкулеза. Этот перечень можно легко продолжить.

Понятно, что не любой западный опыт, не любые привнесенные модели годились для российских условий и успешно укоренялись в стране. Случалось, что западные фонды недооценивали достаточно большой образовательный и культурный потенциал России и пытались работать по моделям, более подходящим для развивающихся стран Азии и Африки. Но зато некоторые, наиболее важные и удачные инициативы нередко подхватывались правительственными структурами или местными властями.

К примеру, многие программы Международного научного фонда после его закрытия были подхвачены и развиты РФФИ. Благодаря поддержке Сороса, помогавшего на протяжении многих лет изданию толстых литературных журналов, удалось сохранить для России это уникальное культурное явление и донести до читателя через тысячи публичных библиотек лучшие произведения российских и зарубежных авторов. Когда помощь прекратилась, толстые литературные журналы, стали получать поддержку от двух министерств - культуры и печати. Бедственным положением сельских библиотек, которые ранее получали поддержку от американских фондов, в 2002 году озаботились и отечественные структуры. В результате Министр культуры Михаил Швыдкой и региональная общественная организация "Открытая Россия" подписали двусторонний протокол о сотрудничестве в создании многофункциональных просветительских центров на базе сельских библиотек.

Каждый зарубежный фонд, работавший в России, может вспомнить немало успешных начинаний, инноваций и пилотных проектов, которые теперь, доказав свою эффективность, широко применяются в стране.

Наконец, программы и проекты, поддержанные зарубежными фондами, способствовали укреплению деловых и культурных связей с зарубежными партнерами, формированию опытных российских кадров, взращиванию отечественных экспертов и специалистов, готовых и умеющих работать в новых условиях. С помощью различных фондов открывались новые школы и колледжи, проводились многочисленные тренинги и семинары для журналистов и управленцев, для менеджеров культуры, учителей и социальных работников, для судей и юристов.

Пожалуй, особую роль сыграла зарубежная помощь в становлении и развитии гражданского общества в России. И об этом стоит поговорить отдельно.

Нельзя сказать, что в Советском Союзе не было элементов гражданского общества. Конечно, власти всячески пытались с ними бороться, но полностью задавить независимую творческую мысль и свободное гражданское сознание им оказалось не под силу. В стране существовало инициативное правозащитное движение, формировались неофициальные группы, в том числе и оппозиционные, складывались сетевые взаимодействия между ними. Однако, в то время не было ни идеологических, ни правовых, ни материальных условий для массового формирования структур гражданского общества. Наступившая в середине 80-х годов перестройка и последующие демократические преобразования в стране открыли возможности для создания независимых неправительственных организаций (НПО), для разнообразных проявлений общественных инициатив. Началось формирование гражданского общества, которое в нормальных условиях и естественным путем заняло бы, наверное, десятилетия. Но почти сразу зарубежные фонды стали поддерживать гражданскую активность в стране, стимулировали создание и укрепление новых организаций. И эта очень важная и существенная помощь не могла не оказать серьезного воздействия на развитие гражданского общества в России.

2.4 Медиаполитические перспективы развития европейских образовательных фондов

Практически каждый фонд рассматривал создание гражданского общества как важнейшую задачу, одно из условий необратимости демократических изменений в нашем обществе и государстве. Однако, привычная Западу концепция, базировавшаяся на глубоко укорененных в обществе западных либеральных ценностях, реализовывалась в другой среде, в огромной стране с еще советским населением. И эта среда была не совсем благоприятна для скорейшего развития гражданской активности. Например, в сфере массового сознания преобладали, да и сейчас широко распространены:

- патернализм (уверенность в том, что все вопросы социальной и культурной жизни должно решать государство);

- стремление объяснить все негативные стороны жизни происками "внешнего врага", нежелание признать неразрывную связь свободы и ответственности;

- недоверие людей к возможности решения возникающих конфликтов правовыми средствами;

- неспособность уяснить исторический характер многих существующих в обществе проблем, их взаимосвязь, стремление упростить ситуацию до уровня бытующих стереотипов;

- представление, что существующие в современном российском обществе проблемы могут быть решены простыми и радикальными методами.

Если к этому добавить трудности экономического характера, отсутствие традиций самоуправления и саморегуляции, атомизированность общества, его правовой нигилизм в сочетании с неготовностью властных структур осознать реальную значимость прав и свобод личности, то мы увидим, насколько трудной оказалась задача развития гражданского общества в России. Здесь западные благотворители в какой-то степени выступали, если вспомнить термин братьев Стругацких, в качестве "прогрессоров", несущих в страну новые европейские ценности. Но если страна к этому не готова, она по-своему воспримет и усвоит полученный подарок.

На специфику складывающегося в стране гражданского общества повлияли и некоторые особенности работы фондовых организаций, оказывающих поддержку этому процессу. Упомянем главные из них:

Основные грантовые средства фондов шли и идут на поддержку проектов неправительственных организаций, хотя гражданское общество - это не только третий сектор или общественные организации. Как правило, фонды в России имеют небольшой аппарат и не могут распределять и сопровождать тысячи мелких грантов. Гораздо удобнее выделять гранты крупные, зарекомендовавшим себя партнерам. Для некоторых фондов малый грант - это $50,000. В то время как небольшая районная неправительственная организация на несколько тысяч долларов смогла бы сделать очень много. Намерения фондов раздвоены между нуждами России и политикой удовлетворения своих штаб-квартир. Ведь на программы в России нужно получить деньги в Совете Директоров, Конгрессе или парламенте, а значит, приходится учитывать видение приоритетов оттуда. В результате политические предпочтения влияют на сферы и регионы помощи, и не всегда они совпадают с реальными нуждами страны. Большинство фондов предпочитают краткосрочные проекты с конкретными измеряемыми результатами, при этом, часто меняя свои приоритеты, забывают о долгосрочных, стратегических задачах формирования структур гражданского общества.

Анализируя, что же получилось в результате многолетней поддержки зарубежными фондами гражданских инициатив, одна из исследователей - Сара Хендерсон из Университета штата Орегон, США - в своей статье выдвигает следующие тезисы:

1. Помощь в начале 90-х была решающей для выживания многих групп.

2. Но - парадоксальный результат:

НПО, получающие помощь, со временем научились подлаживаться под программы западной помощи, а не под нужды общества. Внутри НПО создалась элита. Вместо развития горизонтальных связей между группами, западная помощь усиливала разделение в гражданском обществе, а помощь концентрировалась в руках НПО имеющих связи с Западом. Это не давало возможности развиваться другим (особенно в регионах). Финансируемые группы добивались, в первую очередь, индивидуальных, краткосрочных грантов, а не долгосрочного развития общества. Целью многих западных агентств была поддержка развития небольших, "grass root" инициатив. Но российские организации начали подражать организационному стилю западных хорошо финансируемых, централизованных и бюрократичных корпораций НПО. Хотя для расширения возможностей НПО западная помощь была определяющей, она мешала группам функционировать как гражданское общество.

И фонды и НПО предпочитали краткосрочные выгоды долгосрочному развитию. Интересы двух сторон совпали. Они оказались нужны друг другу. При этом каждый объективно старается сделать все как можно лучше, исходя из высших целей.

Вывод. Вместо того, чтобы усиливать горизонтальные сети, небольшие "grassroots" инициативы, и, в конце концов, через это способствовать гражданскому развитию, западная помощь способствовала появлению вертикального, институционализированного и изолированного (хотя и хорошо финансируемого) гражданского сообщества.

К похожим заключениям, но на примере уже не одной России, приходит Президент крупной американской благотворительной организации National Endowment for Democracy (NED) Карл Гершман. В своем выступлении перед сенатским подкомитетом по иностранным делам он сказал:

"Нередко при оказании помощи в развитии гражданского общества возникают следующие проблемы:

- поддерживаемые НПО являются вертикально организованными, элитными, часто внутренне недемократичными, обосновавшимися в столице со слабыми корнями в обществе и слабо связанные с реальными интересами общества;

- западные фонды навязывают свои собственные цели и приоритеты грантополучателям ;

- финансируемые организации не могут выжить без продолжающейся поддержки;

- помощь слишком ориентирована на НПО в ущерб другим элементам гражданского общества;

- помощь часто привлекает талантливых и энергичных людей для работы там, где платят более высокие зарплаты, отвлекая их от более адекватных им институтов и направлений деятельности".

Несомненно, выводы, к которым пришли западные эксперты, справедливы. Они перекликаются и с оценками некоторых российских специалистов. Действительно, в результате многолетней фондовой помощи, возник определенный слой сильных неправительственных организаций, часто сетевых, которые стали своего рода неплохо оплачиваемой элитой гражданского общества. У некоторых из них годовой бюджет превышает миллион долларов. Их постоянно финансируют различные фонды, а до мелких региональных организаций часто средства не доходят. Но, с другой стороны, во многом именно из-за активности этих сильных структур гражданское общество в стране становится заметной силой. Именно они часто выступают в качестве выразителей интересов третьего сектора перед властью, в них зачастую сосредоточен главный экспертный ресурс НПО.

Конечно, многие НПО научились выживать, подлаживаться под запросы фондов. Есть и такие, которые готовы взяться за любой проект, лишь бы его финансировали. Фондам эта проблема хорошо знакома. Я не раз слышал оценки, что НПО работают скорее на себя, чем на общество. Что крупные гранты получают одни и те же, а реальных услуг, реальной помощи от них мало - больше на бумаге. Но и для сильных, добросовестных организаций грантовая поддержка - не только благо. В качестве иллюстрации приведу появившееся в прессе мнение известного лидера одной из московских некоммерческих организаций Андрея Бабушкина.

"Проблемой общественных организаций Андрей Бабушкин считает грантовую зависимость и отсутствие иммунитета от нее. Он вспоминал, что в его организации 120 добровольцев бесплатно работали с детьми примерно 1000 часов в месяц. Но чем больше стали получать грантов, тем меньше становилось волонтеров. Штатные сотрудники, получавшие за свою работу деньги, просто потихонечку вытесняли добровольцев, трудившихся бесплатно. Потом был период, когда грантов не получали, и была попытка восстановить волонтерский потенциал, но она, к сожалению, не удалась: из 120 человек бывших добровольцев продолжать работать бесплатно были готовы только 9! Восстановить прежний волонтерский ресурс не удалось до сих пор. И рецепта избавления от грантовой зависимости Андрей Бабушкин тоже не знает"

Из всего сказанного выше понятно, что со стороны фондов есть немалое влияние на приоритеты в развитии гражданского общества. Зачастую, мощная поддержка ими одного из направлений общественной активности серьезно стимулирует работу организаций в этой сфере. Вряд ли без целенаправленной поддержки фондов в стране появилась бы сеть мощных ресурсных центров НПО, стали бы развиваться элементы социального партнерства, возникли бы фонды местных сообществ (community foundations). Большую роль западная помощь играет в поддержке правозащитного и экологического движения в стране. И только благодаря ей развиваются гендерные программы, существуют многочисленные феминистические организации, горячие линии и кризисные центры.

В такой зависимости от иностранной помощи есть свои серьезные минусы. Нередко для западных фондов приоритеты поддержки диктует опыт крупных международных организаций, их складывающиеся контакты в России, а не реальная ситуация в стране. В итоге в некоторых сферах финансируются проекты и структуры, которые занимаются проблемами более близкими и понятными западным партнерам, а не российскому обществу. К примеру, для большинства российских женщин проблемы гендерного равенства, гендерного образования, сексизма и феминизма не слишком актуальны. Тем не менее, на проекты по этой тематике фондами тратятся немалые средства. По мнению Джеймса Рихтера, профессора политологии в Бейтс Колледже, самым большим препятствием для успеха женских программ "остается глубокое сопротивление феминизму в современном российском обществе". Он с сожалением констатирует, что "западная помощь, создав кадры профессиональных активистов, объединенных в свою сеть, на самом деле увеличила разрыв между женским движением и остальным обществом".

Но даже с учетом всех неизбежных "проколов" и недостатков, даже если учесть, что появилось не совсем то, что задумывалось, позитивное значение фондовой помощи в развитии гражданского общества в России трудно переоценить.

За последние 15 лет в стране появились сотни тысяч различных независимых организаций, из которых десятки тысяч довольно активно работают в социальной сфере, в сфере науки, культуры, образования и бизнеса. Прежде разрозненные образовательные фонды, благодаря информационным технологиям и возросшему профессионализму, сейчас объединяются в разнообразные сетевые структуры, ассоциации и коалиции, направленные на защиту социальных, культурных, политических и других прав граждан. По сути, создана новая отрасль, где миллионы граждан получают услуги от третьего сектора. Так постепенно формируется и укрепляется в России живая ткань гражданского общества. И хотя большинство общественных организаций, особенно работающие в глубокой провинции, никогда не получали грантов от зарубежных фондов, огромное влияние иностранной помощи на развитие третьего сектора несомненно.

Прежде всего, образовательные гранты позволили укрепить и развить наиболее видимые, активные и влиятельные организации. У них появилась серьезная материальная база, профессиональный штат сотрудников, тесные связи с зарубежными партнерами. При поддержке зарубежных фондов возникли новые, неведомые в нашей стране ресурсные центры, кризисные службы, юридические клиники и телефоны доверия. Опробовались непривычные для России, но хорошо зарекомендовавшие себя в других странах технологии в работе с детьми и пожилыми, инвалидами и заключенными. Создавались независимые СМИ и информационные агентства, разнообразные Интернет-ресурсы и виртуальные библиотеки. Во многом благодаря усилиям фондов в российскую практику вошли ярмарки культурных и социальных проектов, развивалось межсекторное партнерство, а на местном уровне стали появляться законы о социальном заказе и муниципальном гранте.

Фондовая помощь в России - процесс сложный и внутренне противоречивый. Наверное, в стране, где многие десятилетия не поощрялась не санкционированная инициатива, где люди отвыкли отвечать за себя и страну, где не воспитывалось подлинно гражданское сознание, концепция гражданского общества не могла быть воспринята и реализована без искажений и злоупотреблений. Сейчас пришло время размышлений и анализа, анализа и для общества, и для фондов.

Но один, не слишком утешительный вывод уже можно сделать. Несмотря на то, что западными фондами в России было немало сделано полезного, а некоторые модели и идеи были подхвачены и развиты либо Правительством и местными властями, либо появившимися российскими фондами, все же адекватной оценки, благодарности на Правительственном уровне деятельность зарубежных фондов в стране так и не получила.

Решение покинуть страну, где они долгое время работали, дается фондам не просто. Обычно дело не в том, что фонд считает выполненной свою миссию в конкретной стране, а скорее в том, что при ограниченности имеющихся средств фонд всегда вынужден делать выбор, куда их разумнее вкладывать. Например, многие американские фонды резко сократили свои программы в тех странах Центральной и Восточной Европы, которые начали процесс присоединения к Европейскому Союзу. И хотя в этих странах сильно увеличилось финансирование со стороны ЕС (со своими особыми целями и программами), адекватной замены прежней помощи фонда так и не получилось.