Перевод интернациональной лексики

Следует сделать вывод, что интернациональная лексика может быть классифицирована на три вида: полные соответствия; интернациональные слова, частично совпадающие по значению; интернациональные слова, полностью не совпадающие по значению. В основу данного деления интернационализмов положены параметры различий в семантической структуре. Различия могут охватывать число значений, семантическую иерархию, понятийное содержание, реалии, стилистические характеристики, различия в коннотации, лексическую сочетаемость. На практике эти различия часто переплетаются.

Полные соответствия. К данной группе интернационализмов относятся лексические единицы, совпадающие не только графически и фонетически, но и в семантическом плане. Полные соответствия, как правило, стилистически маркированы как книжно-литературные. Их основу составляют различного рода международные термины (научная, общественно-политическая лексика). В последние годы мы всё чаще стали сталкиваться с американизмами в русской речи. Слово дилер укоренилось в русском языке и даже вошло в словари.

Ask your dealer for details

- За деталями обратитесь к вашему дилеру.

Интернациональные слова, частично совпадающие по значению. В эту группу входит достаточно большое число интернационализмов, которые совпадают в одном значении, но остальные значения различны. Слово cluster переводится как кластер только тогда, когда оно встречается в научно-технической литературе, и оно означает: а) в системах хранения данных - рассматриваемая как единое целое часть диска, состоящая из фиксированного числа секторов, используемых операционной системой для чтения и записи данных; б) в высокопроизводительных многопроцессорных системах - способ объединения группы процессоров.

Disk has invalid cluster.

На диске имеется недействительный кластер [30, 154].

Однако если речь не идёт о компьютерах, слово cluster имеет другие значения:

1) кисть, пучок, гроздь, куст;

2) совокупность особей, индивидуумов, предметов;

3) перен. скопление, концентрация;

Что касается различий в понятийном содержании описываемого пласта лексики, то в данном типе расхождений сказывается своеобразие классификаций явлений, свойств и отношений объективного мира, характерных для семантики каждого языка.

No room for system on destination disk.

Нет места для системных файлов на диске, на который ведётся копирование [31, 50].

Все это необходимо учитывать при переводе текстов общественно - политического содержания, чтобы избежать неадекватности при переводе.

1.2 Перевод псевдоинтернациональных слов

В практике перевода нет, пожалуй, столь «обманчивой» лексики, какой является «псевдоинтернациональная» лексика. Данной лексике теоретики перевода дали название «ложные друзья» переводчика. Актуальность темы работы обусловлена тем, что трудности перевода такой лексики состоят, прежде всего, в сходной форме слов языка источника (в данном случае русского) и языка перевода (в нашем случае, английского). Причины существования сходной формы могут быть самые различные, но чаще всего такая форма -- результат, взаимовлияния языков или случайных совпадений.

Исторически «ложные друзья переводчика» являются результатом взаимовлияний языков, в ограниченном числе случаев могут возникать в результате случайных совпадений, а в родственных, особенно близкородственных, языках основываются на родственных словах, восходящих к общим прототипам в языке-основе [32, 181].

В английском и русском языках слова этого рода в подавляющем большинстве случаев представляют собой прямые или опосредствованные заимствования из общего третьего источника (часто это интернациональная или псевдоинтернациональная лексика или параллельные производные от таких заимствований). Значительно меньше представлены результаты собственно англо-русских языковых контактов: слова английского происхождения в русском языке и русского происхождения в английском, хотя среди заимствованных слов этой группы иногда наблюдаются существенные расхождения со словами-образцами, затрудняющие носителям языка-источника понимание, казалось бы, «своего» слова в другом языке.

В английском и русском языках «ложные друзья переводчика», насчитывающие несколько тысяч слов, встречаются в пределах четырех частей речи: существительных, прилагательных, наречий и глаголов. В большом числе случаев в данной роли выступают не единичные слова, а все представители соответствующих словообразовательных гнезд. Естественно, для лиц, владеющих основами второго из языков, ложные отождествления имеют место лишь в сфере одинаковых частей речи: так, существительные ассоциируются с существительными и т.д., омонимия же частей речи, как правило, не вызывает затруднений. С семантической точки зрения вводящими в заблуждение оказываются слова, принадлежащие к аналогичным или смежным семантическим сферам или, во всяком случае, могущие оказаться в сходных контекстах; явно случайно совпадающие лексемы, по сути не встречающиеся в одинаковых контекстах (типа англ, rock «скала» -- русск. рок), не вызывают ложных ассоциаций. Расхождения в парах «ложных друзей переводчика» могут намечаться в понятийном содержании, реалиях, стилистических характеристиках и лексической сочетаемости; на практике все эти типы расхождений нередко переплетаются [33, 24].

При сравнении английского и русского языков можно выявить значительное количество слов, имеющих сходное написание или звучание. В основном эти заимствования -- либо из одного языка в другой, либо -- что чаще -- обоими языками из третьего, общего источника: как правило, латинского, греческого, французского (parliament, diplomat, method, theory, organization, etc.). Слова такого рода могут как помогать, так и мешать переводчику. Помощь они оказывают в тех случаях, когда за внешним сходством стоит совпадение значений. Независимо от контекста слово zinc будет переводиться как цинк, chameleon как хамелеон, panorama как панорама, a classical music как классическая музыка. Такую лексику принято называть интернациональной. Не следует недооценивать ее роль в переводе. Для изучающего язык эти слова как бы служат опорами, на которых строится смысл текста. Обратите внимание на то, как много сходных с русскими лексических единиц, в предложении, взятом из журнальной статьи:

The logic and strategy behind the U.S. Administration proposals were that the country might, over time, be willing to reduce drastically, perhaps someday to eliminate, its garrisons on this territory [34, 48].

Однако, будучи заимствованным другим языком, слово может обрести новые значения, его семантическая структура может полностью измениться. Не исключены и чисто случайные совпадения. Такие слова принято называть псевдоинтернациональными. Во французском языке они получили название faux amis du traducteur -- «ложные друзья переводчика». Данный термин, закрепившийся во французской, а отсюда и в русской лингвистической терминологии, имеет то преимущество перед параллельно употребляемыми немецким и английским описательными оборотами (irrefuhrende Fremdworter, misleading words of foreign origin), что он может быть отнесен к любым словам соответствующего типа, не сводя их к более частному случаю -- иностранным словам, выступающим в данной роли. Совершенно неточным представляется наименование данной категории слов только „межъязычными омонимами", изредка встречающееся в литературе. Наконец, менее удачно и предложенное лингвистами Мичиганской школы название deceptive cognates) („обманывающие когнаты"), так как термин „когната" традиционно ассоциируется в языкознании с общим происхождением слов в родственных языках, в то время как рассматриваемая группа слов определяется чисто синхронически, независимо от их происхождения [35, 117].

Принципиально следует различать „ложные друзья переводчика", в устной и письменной формах речи. Это требование обязательно в случае сопоставления языков с совершенно различными письменностями или, напротив, в случае языков с общей письменностью, но фонематически несходной лексикой. Для русского и английского языков с их сходными видами письма, находящимися в закономерных соответствиях, данное разграничение фактически может не проводиться, хотя степень, до которой сопоставляемые лексемы отождествляются двуязычными лицами, и здесь оказывается несколько различной в каждой из форм речи, а в определенных случаях отождествление разноязычных слов вообще имеет место только в одной из форм речи (например, русск. гейзер и англ, geyser ['gi:za] „газовая колонка для ванны" сходны только в написании).

Исторически „ложные друзья переводчика" являются результатом взаимовлияний языков, в ограниченном числе случаев могут возникать в результате случайных совпадений, а в родственных, особенно близкородственных, языках основываются на родственных словах, восходящих к общим прототипам в языке-основе. Их общее количество и роль каждого из возможных источников в их образовании оказываются различными для каждой конкретной пары языков, определяясь генетическими и историческими связями языков [36, 122].

С первого взгляда может показаться, что „ложные друзья переводчика" способны вводить, в заблуждение только людей, начинающих изучение языка и плохо владеющих им. В действительности, как отмечают исследователи этой лексической категории, дело обстоит наоборот: основная масса „ложных друзей" (за исключением немногих, наиболее наглядных случаев, преимущественно относящихся к омонимии) оказывается опасной именно для лиц, уверенно и практически удовлетворительно пользующихся языком, хотя и не достигающих степени адекватного несмешанного двуязычия и поэтому допускающих ложные отождествления отдельных элементов систем иностранного и родного языков. Так возникают многочисленные семантические кальки и случаи нарушений лексической сочетаемости или стилистического согласования не только в процессах пользования иностранной речью, но и при переводах на родной язык и даже в оригинальном словоупотреблении в родном языке [37, 89].

При этом нельзя считать, что любые ошибки этого рода свидетельствуют о недостаточном владении чужим языком или о небрежности говорящего, тогда как совершенное владение языком специалист (преподавателя, переводчика) гарантирует его от ошибок. Как признается в современной теоретической лингвистике, владение вторым языком в большинстве случаев не бывает вполне безукоризненным, а равно свободное абсолютно правильное параллельное использование двух языков является лишь теоретически допустимой абстракцией. Отсюда следует, что подавляющее большинство людей, знающих языки, может, хотя и в очень различной степени, допускать ошибки в словоупотреблении и переводе. Основными источниками таких ошибок являются отношения сходства или кажущейся идентичности (similarity and near-identity) материала обоих языков по звучанию или по функции. В частности, в области лексики именно „ложные друзья переводчика" не только особенно часто дезориентируют массового переводчика, но порой могут вводить в заблуждение и специалиста-филолога (в том числе лексикографа, переводчика-профессионала преподавателя), что, в случае исключительности таких фактов, не дает оснований относить его к лицам, недостаточно знающим язык в целом [38, 304].

Псевдоинтернациональные слова - лексические единицы в разных языка близкие по форме, но отличающиеся по значению. Их также называют "ложными друзьями переводчика". В конце 60-х годов был издан даже специальный словарь таких "ложных друзей". Псевдоинтернациональные слова также возникли в результате заимствования, но при этом либо слово было заимствовано не во всех значениях, а лишь в одном, либо два языка заимствовали из какого-то третьего одно и то же слово, но в разных значениях, либо, наконец, в процессе заимствования слово претерпевает коренное переосмысление.

В той же мере, в какой интернациональная лексика служит подспорьем переводчику, псевдоинтернациональная может являться помехой -- вводить в заблуждение, толкать к разного рода оплошностям и ошибкам. «Ложные друзья» не так опасны, когда их значения настолько расходятся со значениями сходных с ними русских слов, что ближайший контекст исключает возможность неправильного понимания, а следовательно, и перевода. Никому не придет в голову переводить to read a magazine как читать магазин или to lay smb under an obligation как положить кого либо под облигацию. Любой переводчик сам или с помощью словаря переведет эти словосочетания как читать журнал или связать кого-либо обязательством. Но эти же слова в другом окружении могут не свидетельствовать так явно о своем смысловом несходстве с русским «двойником»: I like this magazine, I have no obligations [20, 15].

В устной речи сама экстралингвистическая ситуация нередко подсказывает правильный смысл. При переводе письменного текста мы лишены такой дополнительной опоры. Однако магия внешнего сходства слов настолько велика, что даже опытные переводчики подчас, подпадая под нее, допускают ошибки. Для начинающего переводчика псевдоинтернациональная лексика особенно опасна. Возможно, определенную помощь ему окажут следующие напутствия:

1)нельзя забывать о том, что у ряда слов в обоих языках сходство чисто формальное -- у них нет ни одного общего, пересекающегося значения. При этом контекст зачастую не подает сигналов о том, что напрашивающееся по аналогии «соответствие» -- ложное. В основном это бывает следствием того, что разноязычные «аналоги» принадлежат к одному кругу понятий. К примеру, английское слово decade и русское декада означают определенный отрезок времени, но первое -- десятилетие, а второе -- десять дней. Английское biscuit и русское бисквит относятся к гастрономической сфере, но первое -- это сухое печенье, галета, а второе -- выпечка из сладкого сдобного теста.

2) еще большую опасность несут в себе слова, которые при наличии общего значения с соотносимыми с ними русскими словами имеют и другие значения, не присущие последним. Например, fiction -- это не только фикция, но художественная литература, беллетристика, false -- это не только фальшивый, но и ошибочный, искусственный (о волосах, зубах), officer -- это не только офицер, но и чиновник, полицейский, капитан на торговом судне и т.д. Такая лексика составляет большую часть «ложных друзей переводчика» и поэтому требует особого внимания. Страховкой от ошибок может быть лишь очень внимательный анализ контекста и проверка всех значений слова по словарю. Приводимый ниже пример -- иллюстрация того, насколько необходимо пристально вчитываться в оригинал, чтобы выбрать нужное значение слова и увязать все звенья текста:

The African nation of Togo has sent more physicians and professors to France than France has sent to Togo.

Эта, на первый взгляд, кажущаяся очень простой содержит в себе две «ловушки». Даже миновав первую слово physician, которое означает врач, доктор (а не физик), -- можно попасть во вторую и перевести: «Африканское государство Того отправило больше врачей и профессоров во Францию, чем Франция в Того». Однако логическая неувязка даже в рамках внутрифразового контекста должна насторожить переводчика: ведь врач может быть профессором и наоборот (т.е. одно понятие включает в себя другое которое, соответственно, является частным случаем первого). Английское предложение не содержит в себе этого логического сбоя, так как слово professor имеет и значение преподаватель. Дополнительное подтверждение правильности выбора именно этого значения содержится в другом месте той же самой статьи, Young physicians, nurses, engineers and teachers are abandoning poor countries for richer ones.

В этой же группе «ложных друзей переводчика» есть количество слов, у которых общее с русским сходным словом значение не является основным, ведущим, оно менее частотно и находится на периферии словарной статьи: novel -- это в первую очередь роман и гораздо реже новелла; partisan -- это сторонник, приверженец и значительно реже партизан; sympathetic -- это сочувственный, полный сочувствия и исключительно редко симпатичный и т. д. Фактор частотности надо принимать во внимание, нередко он грает не последнюю роль в выборе нужного соответствия переводе.

3) очень часто, даже в тех случаях, когда в контексте реализуется как раз то значение, которое является общим для английского и русского слов, приходится отказываться от одноименного соответствия из-за различных норм сочетаемости в русском языке. К примеру, если Administration of the US переводится как администрация США, то coalition Administration как коалиционное правительство. При переводе целиком состоящего из интернациональных слов словосочетания theoretical and organizational defects желательно из соображений более привычной, естественной сочетаемости заменить последнее слово: теоретические и организационные просчеты (промахи). Иногда -- опять-таки под давлением норм сочетаемости -- в переводе удобно воспользоваться готовыми клише: "...the general and his fellow-officers" «...генерал и его товарищи по оружию»; "...unpopular nature of the KKK bands" «...дурная слава ку-клукс-клановских банд». Использование подобных устойчивых сочетаний придает переводу естественность звучания и в какой-то мере компенсирует возможные стилистические потери в других участках текста.

4) нельзя упускать из виду, что одноименные соответствия в обоих языках могут иметь разную эмоционально-оценочную окраску. Так, до недавнего времени слово бизнесмен в русском языке несло в себе отрицательный заряд, хотя в английском языке, из которого оно было заимствовано, употребляется в основном нейтрально. Поэтому в перевода часто приходилось пользоваться сочетанием деловые люди, представители деловых кругов.

Семантическая структура английского слова nationalism представлена как значением с отрицательными коннотациями -- национализм -- так и значениями с явно выраженной положительной оценкой -- национальное самосознание; патриотизм, стремление к национальной независимости:

5) к последнему примеру примыкают случаи, когда выбор нужного соответствия в переводе диктуется экстралингвистическими факторами и переводчику необходимо обладать теми же фоновыми знаниями, которыми располагают читатели оригинала. Ведь слово может иметь не только лингвистический контекст -- оно живет и в контексте определенной эпохи и культуры. За сходной оболочкой в разных языках могут стоять различные понятия, связанные с жизнью и историей данной страны. У носителей русского языка слово революция связано, в первую очередь, с представлением о событиях 1917 года, у англичан the Revolution --происшедшим в 1688 году свержением с престола Якова II американцев -- с войной за независимость 1775-1783 гг. избежание ложных ассоциаций в переводе нередко приходится отказываться от внешне сходного соответствия и использовать обозначение, явное и недвусмысленное для читателей [39, 37].

Коннотация -- дополнительное содержание слова (или выражения), сопутствующие семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на его основное значение, служат выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов. Но в другом контексте -- и это опять перекликается с последним примером из предыдущего параграфа -- слово revolution реализует свое другое значение, зарегистрированное в словаре, с коннотациями отнюдь не положительными:

The revolution in Chile was headed by Pinochet.

Переворт в Чили возглавил Пиночет.

Экстралингвистика и учет фоновых знаний читателя определяют выбор варианта и в следующем случае: "...the counter-revolutionary organization was set up to suppress the Negro-poor white alliance, that sought to bring democracy to the South in the Reconstruction period...".

По-видимому, не каждому читателю будет понятно, что такое период Реконструкции, хотя в специальной исторической литературе это сочетание переводится именно так. Здесь предпочтительнее перевод, несущий в себе разъяснение, -- в таком случае любой читатель получит необходимый для понимания объем информации: «...эта контрреволюционная организация была создана плантаторами юга для подавления совместной борьбы негров и белых бедняков, которые добивались установления демократии на юге после отмены рабства...» [40, 87].

Из всего сказанного нетрудно заключить, что данная группа лексики требует повышенного внимания со стороны переводчика. Тщательный анализ контекста -- как узкого, так и широкого, -- словари и энциклопедии могут обезопасить «ложных друзей переводчика» и даже превратить их в настоящих друзей.

Семантические несоответствия часто связаны с тем, что в одном языке слово может иметь более общее значение, а в другом - более конкретное. Семантические отношения между сопоставляемыми интернациональными словами могут быть следующими:

- полное семантическое соответствие

- полное несоответствие значений;

- частичное несоответствие значений.

В группу полных несоответствий можно отнести «слова, не вполне сходные по форме, но могущие вызвать ложные ассоциации и отождествляться друг с другом, несмотря на фактическое расхождение их значений». Например, слово humanity (ср. an act of humanity; to treat smb. with humanity) переводится на русский язык словом гуманность, но не гуманизм. Причины такого рода ошибок кроются, как мы видим, не в иноязычном тексте, а в слабой языковой ориентации самого переводчика.

Существует два варианта частичных несоответствий:

1) Русское слово совпадает с английским, но только в одном из его нескольких значений;

2) У русского слова есть значения, отсутствующие у его английского соответствия.

Следует всегда помнить, что возможны различные случаи расхождения значения псевдоинтернациональных слов:

1. Русское слово совпадает с английским, но только в одном из его нескольких значений:

В эту группу интернациональной лексики входит сравнительно большое количество слов, перевод которых представляет существенные трудности.

Так, например, слово revolution может означать не только революционный, но и реакционный переворот. Например:

The revolution in Chile headed by Pinochet. Переворот в Чили, возглавленный Пиночетом.

champion - не только "чемпион", но и "победитель", "защитник", "сторонник", "борец".

record - не только "рекорд" (высшее достижение), но и "протокол", "запись", "регистрация", "пластинка" и др.

popular - не только "популярный", но и "народный", "доступный", "распространенный" и др.

sympathy - не только "симпатия", но и "сочувствие".

meeting - не только "митинг", но и "встреча", "собрание" и др.

Таким образом, при переводе необходимо обращать внимание и на частотность употребления того или иного значения английского слова, нередко это может помочь выбрать правильный вариант в переводе.

2. У русского слова есть значения, отсутствующие у его английского соответствия (значительно более редкий случай): данный случай встречается значительно реже: русское слово имеет ряд значений и лишь одно из них соответствует английскому. При этом контекст никак не «сигнализирует» переводчику что подобранный им вариант перевода является неверным. На помощь контекста не приходится рассчитывать, особенно в тех случаях, когда лексические единицы в двух языках принадлежат к одному кругу понятий. Обычно это наблюдается тогда, когда слово заимствовано из какого-либо третьего языка: так, русское слово аудитория шире по значению английского auditorium. По-русски можно сказать аудитория читателей; по-английски слово auditorium в таком значении не употребляется, и эквивалентами в английском языке для передачи этого значения будут такие единицы, как the readership, the reading audience, the readers или даже market (ср. the book has a good market). Так, слово faculty прочно «зарезервировано» в нашем сознании в значении 'факультет' (из-за созвучия), но не в смысле 'преподавательский состав', institution - это, разумеется, 'институт', в лучшем случае, 'учреждение', но никак не 'детское учреждение', 'сиротский приют'.

3. Русское и английское слова, сходные по форме, не совпадают ни в одном значении:

complexion - не "комплекция", а "цвет лица"

magazine - не "магазин", а "журнал"

decade - не "декада" (десять дней), а "десятилетие"

fabric - не "фабрика", а "ткань"

replica - не "реплика", а "копия"

compositor - не "композитор", а "наборщик"

balloon -не "баллон", а "воздушный шар"

4. Русское и английское слова, сходные по форме, близки по значению, но отличаются по стилистическим коннотациям: английские слова ambition, career - в оценочном отношении нейтральны, а их русские соответствия - "амбиция", "карьера" - содержат негативную оценку

Особенно внимательным следует быть переводчику при переводе общественно-политических текстов, т.к. нередко по виду интернациональная лексика обнаруживает значительные расхождения в словоупотреблении:

revolution - в отличие от "революции", относится к любым, а не только заведомо "прогрессивным" изменениям.

internationalism - в политическом лексиконе США - линия на активное участие США в глобальной мировой политике.

Особое внимание следует уделять стилистическим различиям при переводе псевдоинтернациональной лексики. Так, например, ряд значений интернационального слова в языке-источнике может носить нейтральный, нормированный характер, а в языке перевода данное слово может принадлежать к книжному или, наоборот, разговорному стилю.

При переводе с английского языка на русский трудность возникает прежде всего в тех случаях, когда у интернациональных слов есть исконно русские синонимы: injection -- инъекция (укол), hotel -- отель (гостиница), image -- имидж (образ), consensus -- консенсус (согласие), strategy -- стратегия (методика) и др.

Как видно из приведенных примеров, интернациональное слово носит более «ученый», книжный характер, а выбор между двумя синонимами будет зависеть от типа текста и его адресата.

Английские слова и их сходные по форме русские эквиваленты, имеющие одно и то же денотативное значение, могут иметь различные коннотации.

Например, английское слово ambition является нейтральным, тогда как русское амбиция 'обостренное самолюбие', а также 'спесивость, чванство' содержит негативную оценку. Английское career, равно как и русское карьера, является стилистически нейтральным, а вот производные от русского карьера -- 'карьерист', 'карьеризм' подчеркивают неодобрительное отношение говорящего.

Семантическая структура английского слова discrimination представлена как нейтральными значениями 'различение', 'выделение', 'дифференциация', 'разграничение', 'установление различий', так и значениями с отрицательной коннотацией: 'дискриминация', 'умаление в правах', 'принижение роли', 'неодинаковое отношение'.

They cooked without skill and ate without discrimination.

Они готовили как придется и ели все подряд.

В русском языке слово дискриминация 'ограничение в правах', 'лишение равноправия' имеет только негативную коннотацию и употребляется в таких словосочетаниях, как расовая дискриминация, дискриминация по половому признаку, дискриминация по возрасту и др [41, 119].

В расхождениях понятийного, предметно-логического содержания ложно отождествляемых английских и русских слов сказывается своеобразие классификаций явлений, свойств и отношений объективного мира, характерных для семантики каждого языка. Так, например, англ. revolution -- русск. революция, представляющих классический образец международных слов с одинаковым во многих языках значением, намечается специфика, как в основных, так и в производных значениях. Английское слово (оставляя в стороне его омоним со значениями «вращение», «оборот») означает любое полное изменение строя общества, системы управления обществом, перемену правительства, а также полную перестройку, коренное преобразование чего бы то ни было. В англо-русском словаре первое из этих значений отражается как: 1) революция (о прогрессивных коренных переворотах в общественно-экономических отношениях), например, в the Revolution -- «английская революция XVII в.», the French Revolution -- «французская революция XVIII в.», the October Revolution -- об Октябрьской социалистической революции; 2) государственный переворот, захват власти, как в a palace revolution - «дворцовый переворот»; 3) политическое или (переносно) иное восстание, бунт (например, у А. Кронина так названо выступление группы младших врачей против поборов их начальника: "But listen, darling, we're going to start a revolution"). Второе значение отражается в англо-русском словаре в виде двух эквивалентов: 4) перестройка, ломка, переворот, революция в каком-либо деле, как a revolution in science «переворот в науке», the industrial revolution «промышленная революция»; и 5) перемена, изменение, как в примерах из У. Теккерея ("...the whole course of events underwent a peaceful and happy revolution"). Значения же русского слова революция соответствуют лишь в первом и четвертом случаях значениям слова английского.

Степень семантических расхождений оказывается неодинаковой в различных частях речи: наиболее специфичны значения прилагательных и, нередко еще более, наречий. Часто невозможно вывести семантические расхождения в словах данного гнезда, относящихся к одной части речи, зная расхождения в словах, относящихся к другой части речи. Например, прилагательные «absolute» и абсолютный полностью или почти полностью совпадают в большинстве значений и взаимозаменимы при переводе, но отсюда не следует, что такое же соотношение существует между наречиями «absolutely» и абсолютно: английское слово даже в основном значении, сближающимся с русским абсолютно, не всегда соответствует русскому аналогу по соображениям лексической сочетаемости (так, to absolutely agree «без возражений согласиться», to vanish absolutely «полностью исчезнуть» и т.п.) и имеет три специфических значения («безусловно, несомненно», в грамматике -- «независимо», разговорное -- «да, конечно») [42, 252].

Значительное место среди «ложных друзей переводчика» занимают случаи межъязыковой омонимии и паронимии. При этом межъязыковая омонимия всегда обратима, т.е. воспринимается как таковая носителями обоих языков. Она может возникать непосредственно в ходе соприкосновения и сопоставления языков (например, англ. mark - русск. марка или англ. family - русск. фамилия, полностью омонимичные в современном употреблении). Межъязыковые паронимы также могут быть двусторонними и обратимыми, т.е. вводящими в заблуждение носителей обоих языков; это особенно часто имеет место в случаях, когда межъязыковая паронимия основывается на паронимии внутриязыковой: например, английские слова specially - especially вызывают затруднения у самих англичан, а отсюда, естественно, и у русских, ассоциируясь в русском языке со словами специально и концерт. Как правило, однако, межъязыковая паронимия является односторонней. Так, смешение слов типа intelligence - intelligentsia, history - story, mayor - major, principled - principal возможно для русского, устанавливающего аналогии со словами интеллигенция, история, майор, принципиальный, но не для англичанина. И наоборот, только англичанин может смешать русские пары слов типа стандарт - штандарт, фарс - фарш, пенсия - пансион по аналогии к словам standard, farce, pension [43, 36].

Расхождения в предметно-логическом содержании английских и русских «ложных друзей переводчика» в ряде случаев связаны с расхождениями в самой жизни народов. В этом случае неизбежны комментарии о реалиях, без которых любые чисто языковые сопоставления будут неполноценными. Например, русскому переводчику необходимо знать для понимания слова academy, что так называются 1) специальные школы для взрослых (academies of music, of riding и т.д.), 2) училища, занимающие промежуточное положение между средней и высшей школой (military, naval academies), 3) в прошлом -- частные школы для детей богатых родителей (типа Miss Pinkerton's academy for young ladles у У. Теккерея). Поэтому неточно употреблять это слово, говоря о российских вузах и высших военных учебных заведениях, которые лучше называть colleges.

Существенную роль играют также обычаи словоупотребления, иногда (но необязательно) связанные с расхождениями реалий. Например, для правильного употребления русского слова ректор английский переводчик должен знать, что так именуется в России глава любого высшего учебного заведения (ср. англ, president, principal, vice-chancellor), тогда как применительно к английской высшей школе термином rector называют только глав шотландских университетов и руководителей двух из колледжей Оксфорда (Exeter и Lincoln Colleges).

Кроме того, возникает необходимость учета возможных расхождений стилистических характеристик ассоциируемых слов. Такие расхождения могут сопутствовать частичным семантическим различиям, но встречаются и в словах с одинаковыми значениями. Поэтому нельзя полностью понимать слово и правильно пользоваться им, не зная его функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной окрасок, а в ряде случаев и ограничений в месте и времени его употребления. Наиболее часто встречаются в англо-русских сопоставлениях расхождения в функционально-стилистических окрасках, т.е. в допустимости употребления слов преимущественно или исключительно в определенных стилях речи. Например, даже в сходном значении «совещание специалистов» англ. consultation и русск. консультация не вполне совпадают, так как первое слово стилистически нейтрально, а второе имеет книжный характер. Еще более заметны стилистические расхождения в словах типа bark «лодка» - барка, где первое является классическим поэтизмом, а второе стилистически нейтрально. Стилистическое расхождение делает многие слова абсолютно не взаимозаменимыми при переводе [44, 53].

Существенным типом стилистических расхождений являются и различия в оценочных, эмоционально-экспрессивных окрасках. Если английское слово compilation «собирание, составление» вполне нейтрально в данном отношении, то русск. компиляция имеет оттенок неодобрительности, означая «несамостоятельную работу, основанную на механическом использовании чужих материалов». Эмоционально-экспрессивно выраженные окраски особенно часто проявляются в переносных значениях: примером может служить употребление таких русских слов, как субъект, тип, фрукт, элемент, экземпляр в значении «человек, личность». Все эти слова, кроме закрепленности за непринужденно-разговорной или даже фамильярно-обиходной речью, характеризуются отчетливой неодобрительной окраской, которую при переводе на английский язык приходится передавать разнообразными отрицательными эпитетами при словах individual, person или стилистически более выразительных: fellow и даже devil [45, 7].

Наконец, нельзя пройти мимо временных и местных ограничений в употреблении «ложных друзей переводчика». Русское баталия не только употребляется в несколько отличных от английского battle значениях: оно встречается в буквально том же значении, что и английское слово battle («битва, сражение»), но только в языке XVIII века - начала XIX века. Многие трудности связаны со спецификой употребления английских слов в различных странах, прежде всего в Великобритании и в США. Тривиален пример с термином gasoline, обозначающим в Великобритании «газолин», а в Америке «бензин».

Отмеченные выше особенности слов, относимых к категории «ложных друзей переводчика», показывают, как важно для переводчика учитывать стилистико-семантические различия между словами, возникающие из-за разной сферы употребления этих слов в разных языках.

Мало систематизированным и недостаточно изученным остается еще один вид «ложных друзей» переводчика, где причиной ошибки служит не слово, а целое высказывание. Порой смысловая структура высказывания кажется вполне очевидной, но высказывание имеет совсем иное содержание.

Примером может служить следующее предложение:

It's a long lane that has noturning.

На русский язык оно, казалось бы, легко переводится дословно: Это длинная дорога, которая нигде не сворачивает. На самом деле в предложении выражена совсем другая мысль: Дорога, которая нигде не сворачивает, была бы такой длинной, что на самом деле она и существовать не может. Попросту говоря, всякая дорога когда-нибудь да свернет.

Для того чтобы избежать ошибок при переводе интернациональной и псевдоинтернациональной лексики с английского языка на русский, рекомендуется следовать схеме:

1) внимательно изучите семантическую структуру, значения и примеры употребления английского слова в английском словаре;

2) изучите возможные варианты перевода данного слова, представленные в англо-русском словаре (например, «Новый большой англо-русский словарь» в 3 томах Ю.Д. Апресяна и Э.М. Медниковой);

3) внимательно изучите контекст, в котором употребляется слово;

4) проанализируйте значения выбранного вами варианта перевода, представленные в русском словаре (например, «Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой);

5) посмотрите в русско-английском словаре, какие существуют способы перевода выбранного вами эквивалента с русского на английский (можно использовать, например, «Большой русско-английский словарь» под редакцией Д. И. Ермоловича).

1.3 Общественно-политическая лексика на современном этапе

Общественно-политическая лексика (ОПЛ) - это часть лексической системы языка, в которой особенно наглядно отражены социальная структура общества, мировоззренческие установки носителей языка, способы организации общественной жизни страны, в которой функционирует язык, а также других стран. Функционирование и развитие этой подсистемы иногда прямо, а чаще опосредованно отражают широкий спектр общественных процессов. В некоторые периоды жизни общества здесь в исторически короткие промежутки времени происходят такие изменения, которые в других лексико-семантических подсистемах растягиваются на столетия. Но даже в относительно стабильные периоды жизни социума общественно-политическая лексика постоянно развивается и обновляется [46, 83].

Большие дискуссии вызывает вопрос о взаимоотношении общественно-политической лексики и общественно-политической терминологии (ОПТ), к определенную границ последней также существует разные подходы. Мы разделяем точку зрения Т.Б. Крючковой, которая считает, что ОПТ- это часть терминологии общественных наук, обладающая свойством идеологизированности. При этом под идеологизированностью понимается отражение идеологических взглядов носителей языка в семантике лексических единиц (Schmidt 1969, Крючкова 1982, Децко 1986). Исходя из такого понимания ОПТ, мы, вслед за В.В. Акуленко, Э.А.Войцеховской, Т.Б. Крючковой и Л.А. Мурадовой, считаем, что ОПЛ и ОПТ - это две самостоятельные подсистемы, включающие определенное число лексических единиц, совпадающих в плане выражения, но существенно отличающихся друг от друга, как в семантике, так и функционально. Кроме того, каждая из этих подсистем содержит большое число лексических единиц, не совпадающих ни в плане выражения, ни в плане содержания.

К ОПЛ кроме наиболее употребительной части ОПТ (в том виде, в котором она функционирует вне узко профессиональной сферы общения), относятся названия различных государственных, партийных и других общественных организаций и учреждений, социальных институтов и т.п., наименования социальных реалий и явлений общественной жизни разных стран, а также политические жаргонизмы [47, 59].

От другой общеупотребительной лексики ОПЛ отличается тем, что она чрезвычайно тесно связана с социальной жизнью носителей языка, а также таким феноменом, как идеология. Следует отметить, однако, что у элементов, принадлежащих к разным подсистемам ОПЛ, эта связь носит различный характер. Так, ОПЛ терминологического происхождения так же идеологизирована, как соответствующие единицы ОПТ. Названия организаций и т.п. - это обозначения номенклатурного типа, которые выполняют сугубо референциальную функцию. Безусловно, нельзя утверждать, что в этих названиях непосредственно отражаются идеологические взгляды носителей языка. Но они обозначают реалии, важные для общественной жизни, часто в них репрезентируются особенности социального устройства, присущие разным общественно-экономическим формациям, поэтому некоторые из этих наименований могут отказаться идеологически значимыми и будут неодинаково оцениваться сторонниками разных идеологических взглядов [48, 88].

Исследование общественно-политической лексики представляет большой лингвистический интерес. В связи с возросшей ролью к исследованию политической коммуникации, к анализу закономерностей коммуникативной деятельности, в настоящее время возрастает внимание к изучению политической лексики. Несмотря на большое количество трудов, разнообразие тематик и областей исследования общественно-политической лексики, ряд задач остается нерешенным. Так, установление временных рамок развития политического словаря, определение тематических границ, а также лексикографическое представление вербального политического пространства нуждаются в дальнейших разработках.

Как известно, лексический ярус является наиболее чувствительным к изменениям в языке. При этом процесс трансформации лексического пространства почти непрерывен, в чем и заключается связь языковой системы с другими сферами общественной жизни (политической, социально-экономической, государственной). Совершенно очевидно: чем интенсивнее изменения в политике, тем интенсивнее изменения лексики на каждом этапе ее развития. Именно в сфере политической лексики наблюдаются существенные изменения, обусловленные общественно-политическими процессами.

Общественная жизнь представлена многочисленными и взаимосвязанными сферами. Крупнейшие из них - экономическая, социальная, политическая и духовная. Каждая из этих сфер представляет собой определенную систему со своим типом организации и управления, со своими законами развития и традициями.

Особое место среди выше перечисленных сфер занимает политическая сфера, предназначением которой в отличие от экономической, социальной и духовной, а также всех других сфер является организация и осуществление государственного управления обществом в целом. Политическая сфера появилась с возникновением человеческого общества и будет в той или иной форме всегда сопутствовать его развитию. Её изучение даёт ключ к познанию и пониманию политических институтов, политических движений и самой политики. Определение понятия этой сферы, её сущности и характера имеет важнейшее значение для понимания природы политики и государства, позволяет выделить политику и политические отношения из всей суммы общественных отношений.

Играя важную роль в жизни общества, политическая сфера издавна в той или иной степени привлекает к себе внимание представителей различных общественных наук - экономической теории, права, социологии, психологии, а также эта сфера привлекает внимание и лингвистов. В частности - лингвистов-переводчиков [3].

Вопросы перевода, касающиеся этой разновидности материала, объединяются в особую группу благодаря общности ряда черт, характеризующих как общественно-политическую литературу, так и публицистику и ораторскую речь. Эти черты, прежде всего, связаны с пропагандистской либо агитационной установкой переводимого материала и выражаются в сочетании особенностей научного стиля (терминологии, книжно-письменных элементов в словаре и синтаксисе) с особенностями стиля художественной литературы (средствами образности и эмоциональной окраски, наличием слов из разнообразных слоев общего словарного состава языка и устно-разговорных синтаксических оборотов) [49, 32].

Поскольку литература по общественно-политическим вопросам постоянно включает в себя элементы полемики, отчетливо отражает отношение автора к содержанию высказывания, его отношение к разбираемому вопросу и поскольку в публицистической статье на актуальную политическую тему могут ставиться и решаться важные проблемы общественной жизни, постольку нет необходимости и возможности слишком четко разграничивать научную литературу общественно-политического содержания и публицистику в широком смысле слова [50, 17].

Перевод социально-политических и общественно-политических документов, или просто - общественно-политический перевод, является не менее сложным предметом приложения сил специалиста, чем высокохудожественный или перевод текста узкой специальной тематики. И в том и в другом случае переводчик сталкивается с обилием специфических терминов, и тут и там ему предоставляется право осуществить «художественный» перевод.

Ведь, зачастую, общественно-политический перевод не уступает по своей художественной и социально-значимой силе лучшим образцам литературных произведений. Во множестве случаев мы можем говорить о несравнимо высоком значении общественно-политического перевода как инструмента идеологии и пропаганды [51, 201].

Во все времена и при любом общественно-политическом строе при любом правителе и государстве существовал огромный корпус политиков и идеологов, ориентированных на общественно-политическое воздействие как внутри самого государства, так и обращенных на внешнеполитическую арену. Таким образом, в случае осуществления общественно-политического перевода, личность переводчика невольно оказывается на самом острие социально-идеологической борьбы за умы граждан.

Общественно-политический перевод является высшей точкой, квинтэссенцией профессионального юридического перевода, поскольку затрагивает не просто интересы отдельных личностей и некоторых групп, он может служить инструментом влияния на целые нации и народы, а также на расстановку международных политических сил и государственную политику.

Главной задачей профессионального общественно-политического перевода является строгое соблюдение норм и правил политического этикета, знание и тонкое владение всем политическим инструментарием, включая специфическую политико-дипломатическую терминологию, приемы [51, 92].

Тексты общественно-политического содержания, как и другие научные тексты, включают в том или ином количестве специальные термины, которые требуют от переводчика точности, однозначности в передаче. Но общественно-политической литературе присуща агитационно-пропагандистская направленность, страстность тона, полемичность, и специфика стиля заключается здесь в слиянии, с одной стороны, элементов научной речи и, с другой - различных средств эмоциональности и образности (как лексических, так и грамматических).

Перевод общественно-политической литературы - опыт многих поколений переводчиков. Публицистика и общественно политическая литература тесно связаны с жизнью общества.

В чем особенности перевода общественно-политической литературы?

Данный вид переводов отличается от перевода художественной литературы, где специалист вправе использовать приемы вольного перевода; и от перевода научной литературы, где на первое место выходит достоверность и соответствие каждой детали оригинала и получившегося текста.

Перевод общественно-политической литературы стоит как бы на стыке этих двух направлений и должен с максимальной достоверностью отражать каждый нюанс исходного текста: даты, события, решения, выводы и т.д., и, кроме того, передавать читателю ту эмоциональную окраску статьи, которая была задумана ее автором.

Именно поэтому, процесс перевода общественно-политической литературы достаточно сложен. Условно, его можно разделить на четыре этапа, каждый из которых одинаково важен для достижения поставленных целей: достоверности и нужной эмоциональной окраски статьи [52, 94].

В первую очередь, переводчик знакомится с общей структурой текста и его основной идеей. На втором этапе перевода общественно-политической литературы специалист производит углубленный анализ: выделяет и анализирует словосочетания и группы слов, связанных по смыслу; определяет точное значение отдельных слов, которые могут менять свой смысл в определенном контексте и т.д. Третий уровень перевода - выражения текста исходного документа средствами совершенно другого языка. Причем на этом этапе очень важно передать и стилистическую, и смысловую и эмоциональную окраску публикации. Заключительный же этап перевода общественно-политической литературы - это конечная шлифовка полученного результата, когда специалист оценивает проведенную работу с точки зрения задач перевода и общего контекста всей публикации, корректируя при этом даже самые мелкие неточности [53, 61].

Приведем пример перевода только одной фразы «Bus Death Strike». Человек, мало-мальски знакомый с английским языком скажет, что «Bus» - это «автобус», «Death» - это «смерть», а «Strike» - это «забастовка». Поэтому на первый взгляд перевод представляется полной бессмыслицей. Но, для опытного переводчика понятно, что совокупность дополнительной информации, почерпнутой из статьи, и характерная для англо-американских публицистических текстов невыраженность компонентов в результате дают такой перевод «Забастовка протеста лондонских автобусных кондукторов в связи с убийством кондуктора автобуса» [54, 37].

И такие «трудности» встречаются практически в каждом тексте, да и не по одному разу. Поэтому, для того, чтобы правильно осуществлять перевод общественно-политической литературы необходимо впитать в себя опыт многих поколений переводчиков, которые на собственных пробах и ошибках пытались найти точное соответствие между нашими самобытными культурами.

Между задачами перевода общественно-политической и художественной литературы есть много точек соприкосновения именно в связи с той ролью, которую и здесь, и там играет конкретный образ, непосредственно основанный на использовании языковых категорий. Художественная литература, как искусство, ставит особые творческие задачи переводчику, но и литература общественно-политическая часто заставляет решать такие же переводческие задачи, т.е. наряду с точным воспроизведением терминологии требует также воссоздания индивидуально-стилистического своеобразия [55, 35].

2. Практическое исследование вопроса перевода интернационализмов и псевдоинтернационализмов

Для практического исследования с целью выявление специфики и способов перевода интернациональных и псевдоинтернациональных слов в текстах общественно - политической тематики были выбраны следующие печатные британские издания - Dayly Telegraph, Evening Standard, Guardian, Irish News, Times,, News of the World, американские издания - Boston Globe, Chicago Tribune, New York Times, USA today, Wall Street Jornal, Washington Post (на примере английского языка) и российские и казахстанские издания - Время, Казахстанская правда, Столичный проспект, Экспресс К, Комсомольская правда (на примере русского языка).

Следует отметить, что данные печатные издания были выбраны не случайно, дело в том, что влияние социально-экономических факторов, превратили эти издания во влиятельнейшие газеты с общенациональным и широким международным распространением.