Гносеологическое понимание присвоения и растраты в уголовном праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ПРИСВОЕНИЯ И РАСТРАТЫ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

Присвоение и растрата как формы необоснованного удержания и отчуждения вверенного имущества выделились в число самостоятельных имущественных преступлений не сразу. Законодатели древнейших времен относили присвоение и растрату к числу гражданско-правовых деликтов и отказывались видеть в данных правонарушениях имущественное преступление. Норма о присвоении вверенного в нашем понимании имущества - плод более развитого правового сознания в сравнении с нормами о похищении (краже, грабеже, разбое). Они возникли на почве достаточно развитых экономических отношений и тесно связаны с гражданско-правовым регулированием этих отношений.

Рост злоупотреблений, связанных с вверенным имуществом, начинает проявляться в момент «расщепления» собственности в виде отделения от ее титула различных правомочий путем передачи собственниками административно-хозяйственных функций не собственникам. В такой ситуации разграничение владения и собственности обуславливает появление новых разновидностей правоотношений по владению, пользованию и распоряжению вверенным имуществом, требующих адекватной уголовно-правовой охраны [1, с. 8; 2].

По своей сущности присвоение и растрата представляют собой умышленное деяние, заключающееся в противоправном удержании или отчуждении чужого имущества, находящегося в обладании виновного. Здесь имеет место то обстоятельство, что, с одной стороны, присвоение (растрата) не нарушает чужого владения, т.к. присваиваемая вещь поступает во владение виновного не преступным путем, свойственным обычному похищению, а с другой стороны, присвоение (растрата) есть нарушение права собственности в чужом имуществе.

Собственно говоря, криминализация присвоения и растраты вверенного имущества была связана с тем, что присвоение чужого имущества, поступившего во владение виновного в силу какого-либо гражданско-правового договора, представляет собой, прежде всего, нарушение положений этого договора. Постепенно из общей массы (ненаказуемых) случаев присвоения чужого имущества выделились такие, в которых полагалось уголовное наказание по свойству нарушенного договора. Нарушение особой обязанности верности, возлагаемой договором на виновного, включало в себя необходимый элемент злоупотребления доверием. Присваивавший чужое имущество представлялся человеком низким, коварным, напоминавшим собою вора, в силу чего первоначально такое деяние и именовалось воровским присвоением и включалось в общее понятие кражи [3].

Так, римское право отличало случаи присвоения вверенного имущества от воровства, подводя их под общее понятие furtum. Причем к последнему понятию относились случаи нарушения особого доверия, вытекающего из договоров сдачи вещи на сохранение (depositum - хранение или поклажа), товарищества (societas - договор товарищества), опеки (tutela - охрана, опека над некоторыми лицами с ограниченной дееспособностью).

Раньше всех присвоение (растрата) выделилось как особое преступление в германском праве. Уже в Каролине была предусмотрена ответственность за «воровское удержание вещей, переданных в верные руки». Это преступление по уровню общественной опасности и размеру наказания уравнивалось с воровством (кражей), хотя с последним уже и не отождествлялось [4, с. 4]. В последующем общее право совсем отделило присвоение от кражи и все германское уголовное законодательство рассматривало присвоение как особое, самостоятельное преступление против собственности.

Так, в настоящее время присвоение как деликт относится к группе преступлений против собственности и состоит в обращении чужого имущества в свою квазисобственность. Согласно § 246 УК ФРГ виновным в присвоении признается тот, «кто противоправно присвоил движимые чужие вещи для себя или третьего лица». Предметом данного посягательства является чужая движимая вещь, которая должна быть передана виновному во владение или на хранение либо доверена ему. По своей сути норма о присвоении в германском уголовном праве есть, с одной стороны, специфическая кража и образует субсидиарный деликт, с другой - присвоение доверенного имущества (вещь передается собственником или третьим лицом с тем условием, чтобы субъект данного преступления использовал ее по специальному назначению или возвратил через определенное время). Таким образом, основное отличие присвоения от кражи состоит в том, что при краже субъект преступления всегда изымает вещь с целью обращения ее в свою собственность или собственность третьих лиц, а при присвоении элемент изъятия отсутствует, т.к. лицо использует соответствующие полномочия по владению или хранению вещи, переданные ему собственником [5, с. 433-435; 6, с. 356-358].

По иному пути в данном вопросе развивалось французское уголовное право, где решающее значение для криминализации присвоения получил элемент злоупотребления доверием. В данном случае к присвоению имущества относились лишь те деяния, которые были соединены с нарушением доверия, определяемым путем перечня некоторых договоров, при которых обязанность верности ставилась под уголовное наказание. Так, французское право лишь в 1791 году объявило присвоение уголовно-наказуемым деянием, ограничив ответственность случаями присвоения имущества, вверенного на сохранение. Уголовный кодекс (сode penal) распространил объем этого преступления и на присвоение вещей, вверенных кому-либо для известного возмездного употребления или назначения, а позже в 1832 году объявил преступным присвоение вещей, врученных в ссуду, на поручение и для какой-нибудь работы.

В настоящее время самостоятельной нормы о присвоении в уголовном праве Франции (впрочем, как и ранее) не существует. Элемент присвоения присутствует в составе злоупотребления доверием, которое представляет собой деяние, совершенное каким-либо лицом и выразившееся в присвоении во вред другому денежных средств, ценных бумаг, материальных ценностей или любого другого имущества, которые были этому лицу переданы и которые оно обязалось возвратить, предъявить или использовать определенным образом (ст. 314-1 УК).

В данном случае присвоение - это незаконное умышленное удержание переданного виновному лицу какого-либо имущества или его незаконное обращение виновным в свою пользу либо уклонение от возвращения переданного имущества. Иначе говоря, французское понятие злоупотребления доверием сходно с присвоением вверенного имущества в нашем понимании [7, с. 14; 8, с. 76; 9, с. 42; 10, с. 18]. Передача имущества при присвоении путем злоупотребления доверием характеризуется добровольным характером такой передачи в рамках определенного доверия, то есть при злоупотреблении доверием преступник получит от потерпевшего имущественные ценности на вполне законном основании.

Таким образом, характерной особенностью французского присвоения, осуществляемого в рамках злоупотребления доверием, является то обстоятельство, что оно совершается в отношении имущественных ценностей, полученных по одному из видов договоров, указанных в законе.

В системе общего права присвоение отождествляется с кражей (felony). Например, в английском праве присвоение долго не выделялось из кражи, в связи с чем возникали проблемы при квалификации преступлений. Для решения этих затруднений были изданы казуистические статьи, свидетельствующие о том, что:

обращение в свою пользу слугами ящиков, драгоценностей, денег, вещей и рухляди, отданных им на сохранение господами, есть кража;

присвоение слугою вещей, полученных им от имени своего господина, составляет кражу;

обращение в свою пользу банкиром, купцом, маклером, атторнеем или иным агентом денег, аккредитива или денег, врученных по аккредитиву, данных ему для какой-либо определенной цели, влечет за собой ответственность за кражу;

обращение в свою пользу вещей, взятых на сохранение, хотя и без взлома хранилища, в котором содержалась поклажа, считается совершением кражи [4, с. 5].

Сегодня в английском уголовном праве присвоение является конструктивным признаком кражи и рассматривается как любое принятие лицом на себя прав собственника. В сущности, присвоение есть объективный элемент кражи и включает в себя: а) непосредственно захват имущества (или прав собственника на данное имущество); б) удержание имущества; в) отношение к имуществу как к своему собственнику; г) уничтожение имущества (при определенных условиях) или его продажу.

В США присвоение определяется по-разному. В общем - это обманное обращение в свою пользу имущества другого лица, которое уже законно владеет им. Так, по УК Калифорнии присвоение - это обманное обращение в свою пользу имущества лицом, которому оно было доверено (ст. 503 УК). Таким образом, если кража - это в основном преступление против права владения, то присвоение - против права собственности. Поэтому лицо виновно в краже, если оно неправомерно завладевает имуществом, однако, если оно владеет им на законном основании (например, с согласия его собственника), а затем берет его себе, то оно виновно в присвоении. Законодательство Штатов, предусматривающее ответственность за присвоение, чаще всего содержит перечень лиц, которые могут быть признаны виновными в этом преступлении (служащие, зависимые держатели, поверенные, опекуны и другие) [11, с. 394-395].

Ввиду того, что корыстные злоупотребления в сфере управления вверенным имуществом связаны с развитием экономического оборота, ростом мануфактурной промышленности, строительством городов и т.д., отечественное белорусское право (на ранней стадии своего развития) не знает самостоятельной нормы о присвоении чужого имущества.

Так, в Судебнике 1468 года за присвоение чужого имущества предусматривалось покарание смертью как за кражу. В статутах ВКЛ 1529, 1566, 1588 годов регламентировано несколько случаев умышленного присвоения чужого имущества: а) удержание больше чем три дня приблудного скота; б) присвоение с корыстной целью вещей, утраченных во время пожара или паводка [12, с. 104]. То есть в статутном законодательстве присвоение рассматривалось как присвоение найденного имущества, а не переданного собственником для определенных целей.

Подход законодателя к вопросу о криминализации присвоения и растраты определялся степенью развитости гражданско-правовых отношений вообще и отношений собственности в частности. Как таковые нормы о присвоении и растрате сформировались в русском праве в XVIII веке под влиянием доктрины немецкого уголовного права. До этой поры сами термины присвоение и растрата в уголовном законодательстве не упоминались, однако наказуемыми признавались схожие с ними по содержанию деяния. Так, первоначально присвоение (утайка) отождествлялось с воровством, однако позже стало рассматриваться как самостоятельное имущественное преступление.

По Уголовному уложению 1903 года присвоение чужого имущества подразделялось на два вида: а) присвоение находки (найденного); б) присвоение вверенного. Присвоением вверенного имущества считалось «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано» [3; 13].

Бурное развитие капиталистического способа производства и связанного с ним товарообмена между частными лицами привело к закреплению в уголовном законодательстве начала ХХ века растраты как высшей стадии присвоения чужого имущества [14, с. 10]. В своей сущности присвоение охватывало всякое противозаконное удержание чужого имущества, которое означало невозвращение имущества собственнику и считалось оконченным с момента, когда наступала обязанность его возвратить независимо от того, происходил ли такой невозврат вследствие желания увеличить объем своих ценностей за счет чужого имущества (собственно присвоение) или потратить его на свои корыстные цели (отчуждение, издержание, растрата).

Раннее советское законодательство не отождествляло присвоение и растрату с хищением, рассматривая их в качестве самостоятельных преступлений. Так, в ст. 185 УК РСФСР 1922 г. (ст. 168 УК РСФСР 1926 г.) присвоение рассматривалось как «удержание с корыстной целью чужого имущества, вверенного для определенной цели или растраты этого имущества», иначе говоря, присвоение выражалось в двух формах: удержания и растраты. Тем не менее присвоение относилось к особому виду имущественных посягательств наряду с хищением и не входило в его состав.

Однако постепенно в теории и практике применения уголовного законодательства за преступления против собственности присвоение и растрата стали рассматриваться как однопорядковые явления. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищения государственного и общественного имущества» однозначно признал присвоение и растрату формами (разновидностями) хищения. Причем растрата была признана преступлением, имеющим большую общественную опасность, чем присвоение.

Как следствие этого подхода явилось объединение в одной норме присвоения, растраты и хищения путем злоупотребления служебным положением (ст. 92 УК РСФСР, ст. 91 УК БССР). Наличие у виновного определенных правомочий в отношении социалистического имущества при совершении хищений путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением в значительной мере облегчало как преступное завладение имуществом, так и сокрытие следов преступления. Эти обстоятельства существенно повышали общественную опасность указанных форм хищений, свидетельствовали о повышенной общественной опасности виновного, который главным образом обманывал доверие, оказываемое ему со стороны государственных и общественных организаций [15].

Без каких либо привнесений данное правоположение перекачивало в современное уголовное право, где присвоение и растрата рассматриваются как самостоятельные формы хищения. Присвоение и растрата состоят в причинении имущественного ущерба собственнику путем противоправного неисполнения виновным возложенных на него обязанностей по добросовестному владению, пользованию и распоряжению вверенным имуществом. В соответствии с разъяснением, содержащимся в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества», присвоение состоит в обращении виновным в свою пользу вверенного ему имущества, а растрата - в отчуждении такого имущества или в потреблении его самим виновным.

Итак, доктриной уголовного права присвоение и растрата рассматриваются как: а) самостоятельный способ завладения имуществом; б) элемент злоупотребления доверием; в) форма хищения.

Характеризуя присвоение и растрату многие исследователи в настоящее время указывают, что, с одной стороны, они нарушают право собственности и иные вещные права, поскольку причиняют имущественный ущерб собственнику или иному владельцу вверенного имущества, передавшему вещь в законное владение виновного. С другой стороны, они посягают на имущественные отношения, возникающие, как правило, на основе трудового соглашения или гражданско-правовых сделок. Присвоение и растрата выражаются в злоупотреблении тем доверием, которое оказано виновному самим фактом передачи ему чужого имущества без перехода права собственности. При этом корыстное использование доверия в рамках обязательственных отношений является специфическим элементом этих деяний и точнее всего определяет их правовую природу в условиях предпринимательской экономики как противоправных посягательств на отношения по имущественному обороту, на отношения, выражающие динамику рыночного хозяйства [16, с. 4].

В этом отношении присвоение действительно всегда содержит в себе элемент злоупотребления доверием, поскольку собственник, передавая (вверяя) определенное имущество лицу и наделяя его некими полномочиями по этому имуществу, непременно доверяет ему. Однако же не злоупотребление доверием позволяет виновному завладеть имуществом, а использование им предоставленных собственником полномочий.

ЛИТЕРАТУРА

присвоение растрата вверенный имущество

1. Клепицкий, И.А. «Вверенное имущество» в уголовном праве / И.А. Клепицкий // Законность. - 1995. - № 12. - С. 8-10.

2. Безверхов, А.Г. Присвоение и растрата: эволюция норм и судебного толкования / А.Г. Безверхов // Рос. юстиция. - 2008. - № 9. - С. 25-30.

3. Фойницкий, И.Я. Посягательства личные и имущественные / И.Я. Фойницкий. - СПб., 1907. - 443 с.

4. Белокуров, О.В. Проблемы квалификации хищения вверенного имущества / О.В. Белокуров. - М., 2003. - 117 с.

5. Жалинский, А.Э. Современное немецкое уголовное право / А.Э. Жалинский. - М., 2006. - 560 с.

6. Уголовное право зарубежных государств. Особенная часть / под ред. И.Д. Козочкина. - М., 2004. - 528 с.

7. Адельханян, А.Р. Имущественные преступления и проступки по Уголовному кодексу Франции (уголовно-правовой и сравнительный анализ): автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.Р. Адельханян. - М., 2007. - 24 с.

8. Клепицкий, И.А. Имущественные преступления (сравнительно-правовой аспект) / И.А. Клепицкий // Зак-во. - 2000. - № 2. - С. 72-80.

9. Решетников, Ф.Н. Буржуазное уголовное право - орудие защиты частной собственности / Ф.Н. Решетников. - М., 1982. - 216 с.

10. Попов, С.А. Преступления против собственности по уголовному праву Франции: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / С.А. Попов. - М., 2004. - 24 с.

11. Козочкин, И.Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования / И.Д. Козочкин. - М., 2007. - 478 с.

12. Доўнар, Т.I. Развіццё асноўных інстытутаў грамадзянскага і крымінальнага права Беларусі ў ХV-XVI стагоддзях / Т.I. Доўнар. - Мінск, 2000. - 224 с.

13. Елисеев, С.А. Преступления против собственности по Уголовному уложению 1903 г. / С.А. Елисеев // Сибир. юрид. вестн. - 2001. - № 4. - С. 15-21.

14. Скрипников, Д.Ю. Присвоение и растрата как способы обращения и изъятия чужого имущества, вверенного виновному: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Д.Ю. Скрипников. - М., 2008. - 24 с.

15. Бакрадзе, А.А. Присвоение и растрата в уголовном законодательстве России советского периода / А.А. Бакрадзе // Рос. следователь. - 2007. - № 15. - С. 24-27.

16. Безверхов, А. Некоторые вопросы квалификации присвоения и растраты / А. Безверхов // Уголовное право. - 2008. - № 4. - С. 4-8.

Размещено на Allbest.ru