Присвоение и растрата: уголовно-правовая характеристика

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность темы исследования определяется тем, что в процессе движения России к построению цивилизованного гражданского общества и совершенствованию современной рыночной экономики особую остроту приобретают вопросы уголовно-правовой охраны различных форм собственности от преступных посягательств. Преступления против собственности, во все времена, были и остаются самыми распространенными, а дела по данным преступлениям занимают особое место среди уголовных дел, рассматриваемых судами.

Доминирующее положение среди преступных посягательств на собственность продолжают занимать хищения, составляющие более половины всей ежегодно регистрируемой преступности. В борьбе с преступными посягательствами рассматриваемой категории большую роль играют уголовно-правовые средства, устанавливающие ответственность за присвоение или растрату, имущества вверенного виновному.

Количество преступлений рассматриваемого вида с развитием экономики постоянно растет, кроме того, совершенствуются приёмы совершения этих форм хищения. Так, в 2008 году по статье 160 УК РФ за присвоение и растрату чужого имущества, вверенному виновному, судами РФ было осуждено 12904 лица, что 28,7% больше, чем в 2006 году. В 2009 году количество осужденных уже составило 13273 человека, более половины из них (52,1%) - по части третьей данной статьи за присвоение или растрату, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере. Так же возрастает количество присвоений и растрат, совершенных в особо крупном размере.

Хотя удельный вес хищений, совершаемых путем присвоения и растраты относительно невелик, тем не менее, причиняемый ими социальный вред и материальный ущерб столь значителен, что постоянное совершенствование форм и методов борьбы с такими посягательствами остается весьма актуальной проблемой.

Велика и общественная опасность таких хищений, так как преступления совершаются лицами, которым по различным законным основаниям (в силу выполнения должностных или служебных обязанностей, договорных отношении и т.п.), было вверено чужое имущество, соответственно расхитители выводят имущество из-под власти собственника, все чаще используя свое служебное положение, подрывая доверительные связи в отношениях собственности, авторитет государственного и муниципального аппарата управления, грубо нарушают принцип социальной справедливости.

Понятие присвоения и растраты, ее уголовно-правовой состав и практика применения, неоднократно анализировалась учеными и лицами, непосредственно применяющими в своей деятельности уголовный закон. Однако вопросы теоретического и практического свойства, имеются и в настоящее время, в связи, с чем присвоения и растраты остаются сложными для квалификации, и неоднозначными в понимании учёных и практиков формами хищения.

В действующем уголовном законодательстве данный состав преступления предусмотрен статьей 160 УК РФ. В разделе VIII «Преступления в сфере экономики» уголовного кодекса Российской Федерации, рассматриваемый состав занимает одно из первых мест по числу ошибок в уголовно-правовой квалификации и индивидуализации ответственности. Причины усматривают в недостаточном профессионализме оперативных сотрудников, следователей и судей, их субъективизме. Проблемы в практике применения нормы о присвоении и растрате связаны с пробелами и нечеткостью законодательной регламентации и разъяснений высших судебных органов, а порой и противоречивостью рекомендаций, адресуемых практическим работникам.

В этой связи с практической точки зрения возникает немало проблем, связанных с решением сложных вопросов квалификации присвоения и растраты, отграничения этих деяний друг от друга и от смежных преступлений.

Научная разработанность проблемы уголовно-правовой борьбы с присвоением и растратой имеют целый ряд проблемных вопросов теории и практики применения уголовно-правовых норм, оптимальности конструкции этих норм с учетом реальной социально-экономической обстановки в стране.

Объект исследования - общественные отношения, складывающиеся в сфере уголовно-правовой борьбы с присвоением и растратой.

Предмет исследования присвоение и растрата, уголовно-правовая характеристика.

Цель исследования: всесторонний анализ и теоретическое осмысление уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному, разработка предложений, направленных на дальнейшее совершенствование уголовного законодательства по исследуемой теме.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) рассмотреть историю возникновения и развития законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату;

2) раскрыть уголовно-правовую характеристику присвоения и растраты предусмотренных основным, квалифицированным и особо квалифицированным составами;

3) выявить на основе научных работ и материалов следственно-судебной правоприменительной практики актуальные проблемы квалификации присвоения и растраты;

4) разработать возможные пути решения данных проблем.

Методы исследования: Методологическую основу проведенного исследования составляют: диалектический метод познания социальных явлений, позволяющий рассматривать их в постоянном развитии, тесной взаимосвязи и взаимодействии; частно-научные и общенаучные методы: исторический, формально-логический, системно-структурный, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, статистический, представляющие анализ существующей базы по рассматриваемой проблематике, обобщение и синтез точек зрения, представленных в источниках; и иные методы.

Эмпирическую основу работы составили материалы, Верховных Судов РФ, правоприменительная практика Верховного суда РФ, нижестоящих Федеральных судов общей юрисдикции, по уголовным делам о присвоении и растрате, обзоры по материалам уголовных дел изученных в процессе исследования.

Теоретической основой настоящего исследования явились научные труды видных российских ученых в области уголовного права и общей теории права таких как: А.А. Бакрадзе, О.В. Белокуров, Б.В. Волженкин, С.А. Ворожцов, М.П. Журавлев, Е.М., Б.Д. Завидов, А.П. Коротков, С.М. Кочои, В.Н. Курченко, В.М. Лебедев, М.И. Слюсаренко, С.Ю. Субчаев, Э.В. Третьяков, В.А. Широков, Н.Д. Эриашвили, П.С. Яни и др.

Структура выпускной квалификационной работы обусловлена целью и задачами исследования, содержанием и взаимосвязью исследуемых в работе проблем, логикой их рассмотрения.

Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, приложений.

1. История возникновения и развития уголовной ответственности за присвоение и растрату

1.1 Возникновение уголовной ответственности за присвоение и растрату

По своей юридической природе присвоение и растрата относятся к числу наиболее «спорных» форм преступлений. Законодательные конструкции необоснованного удержания и отчуждения вверенного имущества являются продуктом исторического развития права и отражающих им экономических отношений. В течение длительного времени они совершенствовались для более точного обозначения тех корыстных имущественных посягательств, которые совершаются в сфере относительных обязательственных отношений, складывающихся в связи с передачей вещей другим лицам без перехода права собственности.

Основным древнерусским источником писаного права специалистами признается «Русская Правда». Выделяют обычно три ее основные редакции: «Краткую» (возникшую не позднее 1054 года), «пространную» (подготовленную не ранее 1113 г.) и появившуюся из Пространной редакции в середине XV века - «Сокращенную». Данный источник содержит нормы различного характера, в том числе уголовно-правового.

Преступление в Русской Правде называлось «обидой». Значительное место отводилось в ней имущественным преступлениям. В этом древнерусском источнике права еще нет упоминания о таких преступлениях против собственности как присвоение и растрата, но некоторые аналоги такого рода деяний уже появились. В частности, в ст. 47 была предусмотрена ответственность за длительное невозвращение долга в течение многих лет, в ст. 48-49 закреплялись важные с точки зрения понимания присвоения и растраты процессуальные нормы. Так, в ст. 48 отмечалось, что купец пользуется особыми правами на получение и выдачу в долг денег на торговые операции: при отказе в их возврате представлять свидетелей займа ему не надо, но достаточно самому дать показания, подкрепленные клятвой. Статья 49 содержит положения о договоре поклажи, хранения, в котором участвуют купцы. Кладь может быть оставлена на хранение и без свидетелей. При обвинении в утайке части оставленного товара, хранителю для оправдания достаточно принести присягу, поскольку договор безвозмезден и рассматривается как дружеская услуга.

В древнем и средневековом русском праве присвоение и растрата относились к разновидности гражданских правонарушений. Например, по Соборному Уложению 1649 года, присвоение подрядчиком материала, предоставленного ему заказчиком (ст. 193 главы X), утайка поклажи (ст. 195 главы X), обмен опекуном имущества малолетнего на свое, менее ценное (ст. 54 главы XVI), влекло возмещение убытков. Исключение составляли имущественные злоупотребления, совершаемые «золотых и серебряных дел мастерами» (ст. 2 главы V). За утайку или подмену драгоценных металлов, переданных им для обработки, изготовления украшений или ремонта последних, эти специальные субъекты несли уголовную ответственность в виде торговой казни («за то бити кнутом»).

Рост мануфактурной промышленности, строительство городов в России первой четверти XVIII века обусловили развитие экономического оборота. В этих условиях, начинают распространятся корыстные злоупотребления в сфере управления вверенным имуществом, на что законодатель то же реагирует. В ряде историко-правовых исследований отмечается, что впервые криминализация присвоения и растраты была проведена в отечественном законодательстве эпохи Петра I, заимствовавшего соответствующие нормативные положения из «Каролины» (средневековый свод общегерманских уголовных, законов, составленный в 1532 г. при Карле V и действовавший до конца 18 века). Так «Артикулом воинским» 1715 года вводилось уголовное наказание за утайку вещей, вверенных по договору хранения, по аналогии с воровством. Смертной казнью по арт. 194 наказывалась растрата казенного имущества в виде денег. Но общего понятия присвоения как самостоятельного преступления не было. Только позднее практика Сената начинает признавать присвоение отдельным посягательством на собственность.

Свод законов Российской Империи (составленный и изданный в 1832 году, утвержденный императором и введенный в действие с 1 января 1835 года) отнес присвоение (утайку) вверенного имущества к одной из разновидностей воровства-кражи. Так, в соответствии со статьей 819, «воровством-кражей почитается также, ежели кто, получа что либо на сохранение, в принятии того запрется, или другими способами будет стараться таить оное…».

В России с середины XIX века происходит реальное формирование рыночной системы. Рост экономического оборота и обусловленное им развитие договорных правоотношений существенно расширяют область возможного проявления обманов, принуждений, злоупотреблений доверием. С расширением участия в имущественных отношениях частных лиц (корпораций и граждан), управомоченных собственниками или иными владельцами распоряжаться и пользоваться вверенным имуществом, получают распространение присвоения и растраты.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в ред. 1866 года и 1885 года) провело более отчетливо разграничение присвоения и растраты от кражи. По этому Уложению, кража - разновидность воровства, похищения (отделение 3 «О воровстве-краже» главы 3 «О похищении чужого имущества» раздела 12 «О преступлениях и проступков против собственности частных лиц»). Присвоение и утайка вверенного имущества - особые имущественные правонарушения, ответственность за которые наступает по аналогии с мошенничеством, обманом и подлогами (ст. ст. 1677-1679 главы 4 «О присвоении и утайке чужой собственности» раздела 12).

Согласно разъяснениям Правительствующего Сената, по своему юридическому составу присвоение предполагает нахождение имущества в обладании присвоившего до противоправного завладения им. Тем самым определяется отличие присвоения (утайки) от захватов имущества из чужого обладания в виде тайного похищения, открытого изъятия или получения посредством обмана. Предмет присвоения должен находиться в «действительном фактическом владении» виновного или должен быть предоставлен виновному для «определенного употребления».

В Уголовном Уложении 1909 г. «присвоение и растрата» были выделены в особую разновидность имущественных преступлений и по составам, и по предусмотренным мерам наказания за их совершение (ст. ст. 574-576). Однако статьи о данных правонарушениях были размещены в главе 31 «О необъявлении о находке, присвоении чужого имущества и злоупотреблении доверием». Тем самым Уголовное Уложение рассматриваемые деяния сблизило со злоупотреблением доверием - криминальным явлением, выражающимся в ненадлежащем управлении чужим имущественным состоянием вопреки законным интересам доверителя.

Теория дореволюционного уголовного права, раскрывая признаки корыстного посягательства на чужое имущество, дала присвоению научное определение - присвоением вверенного имущества считалось «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано». С момента обращения в свою собственность чужого имущества состав деяния считался оконченным.

Присвоение в дореволюционном уголовном праве выражалось в двух формах: удержания (собственно присвоение) и растраты (издержания); и то и другое совершалось в интересах виновного. В первом случае присваивалось само имущество, а растрата являлась способом распоряжения уже присвоенного имущества, то есть выступала лишь в качестве формы присвоения. Сам факт растраты уже свидетельствовал о том, что виновный в своих интересах использовал имущество и распоряжался им как своим собственным.

В качестве особого вида присвоения выступало должностное присвоение. Основное отличие его от простого присвоения - в специальном субъекте преступления. Оно, очевидно, явилось прообразом понятия хищения путем злоупотребления служебным положением, ответственность за которое было предусмотрено в ст. 92 УК РСФСР 1960 года.

Такое подробное описание известными теоретиками русского уголовного право, признаков состава присвоения, позволило в дальнейшем развить это понятие, более детально уяснить его содержание в теории советского уголовного права.

1.2 Развитие уголовной ответственности за присвоение и растрату в советский и постсоветский период

растрата преступление уголовный квалификация

После революции 1917 года создание Советского государства и права происходило в сложной внутренней и внешней обстановке. Практически мгновенно были уничтожены все достижения науки уголовного права и уголовного законодательства. Государство оказалось в правовом вакууме, когда необходимо было срочно приступить к созданию нового уголовного законодательства.

Основу для борьбы с посягательствами против социалистической собственности, в частности с хищениями, в послереволюционный период составляли декреты высших и местных органов советской власти. Одно из первых упоминаний о присвоении и растрате встречается в Положении о революционных военных трибуналах от 20 ноября 1919 года.

Положение, перечисляя преступления, совершаемые военнослужащими, упоминает «дела о присвоении и растрате вверенного по службе имущества, дела о похищении и промотании предметов вооружения… и иного военного имущества». Положение относит присвоение и растрату, а равно хищения государственного имущества, совершаемые должностными лицами к общедолжностным корыстным преступлениям.

1 июня 1921 г. был издан Декрет ВЦИК СНК РСФСР «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями». Декрет явился реакцией на усилившиеся хищения социалистической собственности в период перехода страны к новой экономической политике. В этом декрете дается понятие некоторых форм хищения, в том числе и относящихся к формам присвоения и растраты, например: незаконный отпуск товаров лицами, работающими в органах снабжения, распределения, заготовки и производства; заведомо незаконное получение товаров из государственных складов, баз, распределителей и т.п. Кроме того были указаны обстоятельства, отягчающие ответственность за хищение (крупный размер, многократность, ответственное должностное положение виновного).

Уголовные кодексы РСФСР 1922 г. и 1926 г. отнесли анализируемые деяния к самостоятельной группе имущественных посягательств, строго отграничив их, с одной стороны, от краж и других форм хищений чужого имущества, а с другой - от мошеннического получения чужого имущества и случаев злоупотребления доверием (которые по названным УК охватывались понятием мошенничества). Эти законы исходили из положений, согласно которым при присвоении нет нарушения владения, в отличии от характеристики похищения; предмет присвоения должен быть добровольно передан собственником для определенного назначения виновному и находится в его правомерном обладании еще до преступления.

Исходя из содержания ст. 185 УК 1922 г. и ст. 168 УК 1926 г., под присвоением понималось корыстное удержание чужого имущества, вверенного для определенной цели, или растрата такого имущества. Как видно, в этих законах указывалось на две формы преступления: удержание и растрату. При этом удержание считалось противоправным бездействием, которое состоит в невозвращении или в неупотреблении по назначению имущества в обозначенный договором срок, либо при наступлении иных указанных в соглашении обстоятельств, либо после требования кредитора. Растрата характеризовалась как незаконное распоряжение виновным вверенным имуществом.

Поворотным моментом в развитии норм уголовного права России о присвоении и растрате стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Так как, впервые в истории отечественного законодательства в этом нормативном акте присвоение и растрата, совершенные в области охраны государственной, колхозной, кооперативной и иной общественной собственности, были признаны разновидностями хищения государственного и общественного имущества.

УК РСФСР 27.10.1960 года - первый кодифицированный российский уголовный закон, в статье 92 которого закреплена сложившаяся тенденция отнесения присвоения и растраты к двум самостоятельным формам хищения государственного и общественного имущества. Уголовный кодекс 1960 года не предусматривал ответственность за присвоение и растрату имущества, составляющего частную (личную) собственность. Деяния такого рода, были немногочисленными в советское время и расценивались практикой как гражданские правонарушения или квалифицировались по ст. 147 этого УК как мошенническое завладение личным имуществом граждан.

В п. 4 постановления Пленума Верховного Суда CCCР от 15 ноября 1984 г. №21 «О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса» было дано следующее разъяснение: при присвоении (растрате) виновный использует имеющиеся у него правомочия в силу должностных обязанностей, договорных отношений либо специального поручения государственной или общественной организации в отношении похищаемого им имущества. В связи с этим к субъектам этого преступления, наряду с должностными лицами, должны быть отнесены комбайнеры, шоферы, трактористы, возчики, заведующие токами, складами, и другие работники, совершившие хищение вверенного им на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа государственного или общественного имущества, в отношении которого они осуществляли полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению. Вместе с тем хищение этого имущества, совершенное лицами, которые не обладали указанными выше правомочиями, но имели доступ к данному имуществу в связи с выполняемой работой, является кражей.

Становление и развитие рыночных отношений в постсоветской России и рост корыстных имущественных злоупотреблений в сфере функционирования коммерческих и иных организациях потребовали криминализации присвоения и растраты частного имущества. Федеральный закон от 1 июля 1994 года «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР» установил уголовную ответственность за присвоение и растрату независимо от форм собственности. Этим законом в УК 1960 года была введена статья 147¹ «Присвоение вверенного имущества», предусматривающая ответственность за присвоение или растрату чужого имущества, вверенного виновному.

УК РФ 1996 года - вторая кодификация уголовного права России, в которой присвоение и растрата признаны хищением чужого имущества (ст. 160). Хотя анализируемые преступления и относятся двумя последними УК к формам хищения, они имеют двойственный характер. С одной стороны, присвоение и растрата нарушают право собственности и иные вещные права, поскольку причиняют имущественный ущерб собственнику или иному владельцу вверенного имущества, передавшему вещь в законное обладание виновного. С другой стороны, они посягают на имущественные отношения, возникающие, как правило, на основе трудового соглашения или гражданско-правовых сделок, и выражаются в злоупотреблении тем доверием, которое оказано виновному самим фактом передачи ему чужого имущества. В рамках договорных отношений, корыстное использование доверия является специфическим элементом этих деяний и точнее всего определяет их правовую природу в условиях рыночной экономики как преступлений.

За время действия УК РФ 1996 года в статью 160 УК РФ вносились изменения (был исключен признак «повторно», дополнена частью четвертой), но кардинальным образом суть нормы это не изменило.

Современные подходы к правовым оценкам анализируемым посягательствам обозначены Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». В данном постановлении даются разъяснения о том, что основным объектом присвоения и растраты выступают имущественные отношения, складывающиеся по поводу владения, пользования и (или) распоряжения вещами, вверенными другим лицам без передачи права собственности на них.

Таким образом, подводя итог историческому развитию законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату, отметим, что в российском уголовном законодательстве вопрос об ответственности за преступления, посягающие на собственность, решался в разные периоды исторического развития нашего государства неодинаково.

Необходимость обращения к истории развития законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату, диктуется тем, что явления и процессы современности, как и те явления и процессы, которые им предшествовали, равно как и те, которые возникнут на их основе в перспективе, невозможно познать вне исторического контекста связывающего их. «Научное исследование правовых явлений и процессов не может ограничиваться их состоянием лишь на конкретный момент наличного существования, поскольку будет утрачена причинно-следственная связь в историческом развитии права».

2. Уголовно-правовая характеристика присвоения и растраты

2.1 Объективные признаки присвоения и растраты

Понятия «присвоение» и «растрата» раскрываются через родовое понятие «хищение», под которым понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинивших ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» (примечание 1 к ст. 158 УК РФ).

Родовым объектом составов рассматриваемых преступлений выступают общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование экономики страны, как единого народно-хозяйственного комплекса.

Видовым объектом являются отношения собственности в целом, включающие права любого собственника по владению, пользованию и распоряжению своим имуществом.

Объектом преступлений, предусмотренных действующей редакцией ст. 160 УК РФ, могут быть любые формы собственности (государственная, муниципальная, частная, коммерческой организации).

Правовыми основаниями правомерного владения чужим имуществом могут являться гражданско-правовые договоры контрактации, подряда, комиссии, аренды, субаренды, проката, аренды транспортных средств, перевозки, хранения (ст. 626-641, 785, 887, 990, 1012 ГК РФ) и др. При этом юридическая и экономическая природа вверенного имущества не изменяется, оно продолжает оставаться чужой собственностью.

Предметом этих преступлений, является вверенное виновному лицу имущество. Вместе с тем недвижимое имущество не может быть предметом присвоения или растраты.

Относительно понятия «вверенное имущество» ни в научной литературе, ни в судебной практике пока нет единства мнений.

В русском языке глагол «вверить», от которого происходит прилагательное «вверенное», означает - «на основании доверия отдать в чье-либо распоряжение, поручить чьим-либо заботам, попечению».

Судебная практика предлагает считать имущество вверенным при обстоятельствах, когда:

1) такое имущество находится в правомерном владении субъекта преступления;

2) владение связано с осуществлением виновным в отношении имущества правомочий по управлению, распоряжению, доставке или хранению;

3) правомочия в отношении похищаемого имущества возникают у лица в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения со стороны собственника или владельца имущества;

Таким образом, понятие «вверенное имущество» раскрывается исходя не из специфических признаков или особенностей какого-либо имущества, хищение которого должно квалифицироваться по ст. 160 УК, а характеризует положение субъекта данного посягательства по отношению к этому имуществу.

«Чтобы признать имущество вверенным, - мало установить, что он является его фактическим обладателем, «держателем». Необходимо, чтобы субъект на определенном правовом основании владел этим имуществом, осуществлял в отношении его соответствующие правомочия».

Итак, понятие «хищение вверенного имущества» означает следующее:

во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями;

во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества;

в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.

Э.Р. Хакимова отмечает, что «лицом, которому имущество вверено, признается материально ответственное лицо, с которым заключен договор о полной материальной ответственности».

Наличие правомочий предполагает, что его обладатель с определенной степенью свободы и собственного усмотрения может управлять или распоряжаться вещами в интересах лица, которое передало ему такого рода полномочия.

С целью уяснения содержания указанных правомочий следует обратиться к положениям гражданского права.

Владение - это хозяйственное господство над вещью. Пользование означает извлечение из вещи полезных свойств путем ее производственного или личного потребления. Распоряжение означает совершение в отношении имущества активных действий, определяющих ее судьбу. В пользовании и распоряжении выражается динамическая функция отношений собственности. Хранение заключается в том, что лицо получает имущество и обязано вернуть его владельцу через определенное время (хранение имущества на вокзалах в камерах хранения, принятие вещей в гардероб на хранение). Хранение может быть связано с перевозкой имущества. Правомочия лица в той или иной степени характеризуют права и обязанности лица. В некоторых случаях имущество может передаваться в так называемое пассивное владение - без наделения лица полномочиями. Сюда относится передача под охрану, для присмотра, примерки, транспортировки. Поэтому в случае завладения таким имуществом лицом, которое осуществляет охрану, транспортировку, присмотр, его действия следует квалифицировать как кражу.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 года №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» по этому поводу разъяснено, что вверенным имуществом считается имущество, находившееся в правомерном владении или ведении виновного лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, специального поручения либо договора осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, пользованию, доставке или хранению в отношении чужого имущества (п. 18).

По сравнению с Постановлением №4 Пленума Верховного Суда СССР от 11.07.1972 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» Пленум Верховного Суда РФ №51 дополнил перечень полномочий, которыми собственник наделяет лицо, вверяя тому имущество. В 1972 г. Верховный Суд упоминал как распространяющиеся на вверенное имущество полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению, теперь же к ним добавлено полномочие по пользованию имуществом.

С учетом этого правильна, квалификация по ст. 160 УК действий, скажем, сторожа частного дома, пропившего, т.е. продавшего с целью приобретения алкоголя вверенное ему хозяином дома охотничье ружье, которое должно было быть при случае использовано для охраны от преступных посягательств. А вот что касается имущества, находящегося в доме (сторож может использовать вещь с согласия собственника - смотреть, скажем, находящийся в охраняемом доме телевизор), поскольку оно не было передано сторожу во владение или ведение, то тайное хищение такого имущества должно квалифицироваться как кража.

В научной литературе признаки объективной стороны присвоения и растраты в ст. 160 УК РФ не раскрываются. Большинство ученых-правоведов справедливо полагают, что в ст. 160 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение, совершение которого возможно в двух формах: присвоения и растраты.

Полагаем, что данная точка зрения, нашедшая отражение в разъяснениях Пленума, полностью соответствует закону. Поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 160 УК РФ слово «присвоение» отделено союзом «или» от слова «растрата», то каждое из указанных деяний представляет самостоятельную форму хищения. Объединяет их лишь тот признак, что они совершаются лицом, которому было вверено на законном основании похищаемое имущество.

Данные две самостоятельные формы хищения чужого имущества, различаются не только по характеристике совершенных деяний, но и по моменту окончания каждого из этих преступлений.

Рассмотрим объективную сторону присвоения.

Опираясь на сложившуюся судебную практику, Постановление Пленума Верховного Суда №51 от 27.12.2007 года определяет присвоение как безвозмездное, совершенное с корыстной целью, противоправное обращение лицом в свою пользу вверенного ему имущества против воли собственника (п. 18).

Полагаем, что тем самым может быть подведен итог многолетней дискуссии об определении присвоения как самостоятельной формы хищения чужого имущества. Дело в том, что не всеми специалистами в сфере уголовного права предлагались одинаковые определения признаков присвоения. Так, В.П. Верин определял присвоение как «…неправомерное удержание (невозвращение) вверенного виновному чужого имущества, с целью обращения его в свою пользу». В данном определении, присвоение трактовалось лишь как бездействие. Аналогичные определения присвоения давались и другими авторами, и содержание этих определений присвоения нашло отражение в судебной практике.

Определяя присвоение как противоправное обращение лицом вверенного ему имущества в свою пользу, Пленум Верховного Суда исходит из того, что в таком случае имеются в виду определенные активные действия, посредством которых правомерное владение чужим имуществом сменяется неправомерным, т.е. присвоением. Эта позиция и ранее находила поддержку в ряде научных исследований и комментариях к уголовному законодательству. В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов справедливо отмечали, что по своему содержанию удержание или невозвращение являются… пассивным поведением, бездействием человека. Однако похитить что-либо путем бездействия практически невозможно, поэтому присвоение как форма хищения не может состоять в простом удержании чужого имущества.

Придерживаясь позиции о том, что присвоение выражается в активных действиях, Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов добавляют, что конкретное содержание этих действий зависит от различных обстоятельств, в частности, от фактических свойств похищенного имущества, особенностей его учета, хранения, порядка охраны, целевого назначения, местоположения. Они могут выражаться, например, в предоставлении фиктивных документов о списании вверенного имущества вследствие якобы его порчи, в недоставлении имущества полученного по накладной в пункт назначения (магазин, склад и т.п.), соединенное с его продажей, и др.

Удержание (невозвращение) вверенного имущества полностью охватывается понятием обращения этого имущества в свою пользу, поэтому данное в постановлении Пленума Верховного Суда №51 от 27.12.2007 года, определение присвоения представляется наиболее полным и точным, так как термин «удержание» с одной стороны, в общем довольно точно указывает на отличие присвоения от растраты. Однако, с другой стороны, удержание имеет место и в случае, отказа лица, получившего на хранение или для пользования вещь, к примеру, автомашину, возвращать имущество собственнику по истечении срока договора, оставляя ее у себя. И пусть это не соответствует закону, но на практике при таких обстоятельствах чаще всего усматривается не присвоение, а лишь неисполнение договорных обязательств.

Присвоенное имущество продолжает находиться в распоряжении виновного, оно еще не отчуждено и не потреблено.

Присвоение в этой форме «оконченным преступлением считается с того момента, когда законное владение имуществом вверенным лицу стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника денежные средства вверенные этому лицу, или с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества)» (п. 19).

Если исходить из грамматического толкования данного разъяснения, то для признания деяния оконченным должны быть установлены оба вышеуказанные обстоятельства, так как для признания содеянного присвоением недостаточно собственно удержания имущества вопреки воле собственника. Нужно чтобы лицо, незаконно удерживающее имущество, также и скрывало факт обладания данным имуществом, т.е. предприняло тем самым меры по предотвращению его возврата собственнику.

Так если лицо, удерживающее вещь, ее не скрывает и не предпринимает иных мер, исключающих возврат вещи, к примеру, по судебному решению, то содеянное не может расцениваться как хищение в силу концепции временного позаимствования: «лицо, ранее законно владевшее вещью, заведомо для себя обращает эту вещь в свое неправомерное владение не навсегда, а лишь на некоторое время». Поэтому сокрытие виновным факта наличия у него имущества не рассматриваются как действия, направленные на удержание уже похищенного имущества, а включаются в объективную сторону присвоения.

Такое же понимание момента окончания присвоения находит поддержку у ряда теоретиков уголовного права. Так, по мнению Б.В. Волженкина, присвоение следует считать оконченным с того момента, когда виновный, установив неправомерное владение над чужим имуществом, получил реальную возможность свободно распорядиться и пользоваться им.

При этом последующие неправомерные действия (израсходование, потребление и т.д.) с присвоенным имуществом, над которым уже установлено, хотя бы на непродолжительное время, неправомерное владение, лежат за пределами состава преступления и не могут рассматриваться как хищение в форме растраты.

Рассмотрим объективную сторону растраты.

В отличие от присвоения по рекомендации Пленума Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года как растрата представляет собой «противоправные действия лица, которое против воли собственника истратило (издержало) в корыстных целях вверенное ему имущество, путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам» (п. 19).

По мнению приверженцев позиции, нашедшей отражение в постановлении Пленума Верховного Суда, специфика растраты как самостоятельной формы хищения заключается в том, что началом совершения этого преступления является передача материально ответственным лицом вверенного ему имущества третьим лицам, а не завладение имуществом. Растрата, в отличие от присвоения, считается оконченной в момент отчуждения чужого имущества в любой форме, а не с того момента, когда собственнику или иному владельцу похищенного имущества причинен ущерб (хотя это требование также обязательно).

Вопросы, связанные с отграничением растраты от присвоения, в правоприменительной практике вызывают затруднения и неоднозначно решались в теории уголовного права. По мнению одних авторов, растрата является «…следующим этапом после присвоения». Другие же авторы считают, что «присвоение и растрата - это два различных способа (формы) хищения чужого имущества».

Полагаем, что последняя точка зрения, нашедшая отражение в разъяснениях Пленума, полностью соответствует закону. Поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 160 УК РФ слово «присвоение» отделено союзом «или» от слова «растрата», то каждое из указанных деяний является самостоятельной формой хищения. Объединяет их лишь тот признак, что они совершаются лицом, которому на законном основании было вверено похищаемое имущество.

По мнению приверженцев позиции, нашедшей отражение в постановлении Пленума Верховного Суда, специфика растраты как самостоятельной формы хищения заключается в том, что началом совершения этого преступления является передача материально ответственным лицом вверенного ему имущества третьим лицам, а не завладение имуществом.

Растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения). Такими случаями могут быть потребление продуктов, противоправное безвозмездное отчуждение имущества путем передачи его другим лицам, обмена, продажи и т.п.

Таким образом, в момент окончания присвоения имущество находится у виновного и он имеет реальную возможность его использования, а в момент окончания растраты - виновный уже реализует возможность его (имущества) использования. То есть, при растрате «между правомерным владением и незаконным распоряжением или пользованием имуществом отсутствует какой-то промежуток времени, в течении которого виновный незаконно владеет им».

Приведем пример: Присвоением признано хищение, совершенное С. Работая кассиром-оператором почтового отделения, при выплате пенсий С. систематически обращала в свою пользу денежные средства, вверяемые ей для этих выплат, оформляя похищенные суммы как якобы выплаченные пенсионерам, которые давно умерли. Действуя этим способом, она причинила крупный ущерб государству. Деньги, обращаемые в свою пользу, в момент хищения находились у С., которая имела реальную возможность распоряжаться ими.

По другому уголовному делу суд признал растратой хищение, совершенное экспедитором Т. Сопровождая полученные по накладным отходы пряжи при перевозке с одного предприятия на другое, Т. в пути следования сдал их в пункт «Утильсырье», получив за них небольшую сумму денег. В данном случае виновный в момент совершения хищения незаконно распорядился вверенным ему имуществом.

Если согласиться с мнением авторов, считающих растрату следующим этапом присвоения, то, по замечанию Ю.И. Ляпунова, «…мы должны были бы признать совокупность двух самостоятельных актов хищения… Нет нужды говорить о том, что подобное решение - юридический нонсенс, т.е. полная бессмыслица».

Поэтому представляется теоретически обоснованным содержащееся в постановлении Пленума положение, согласно которому в том случае, когда лицо с единым умыслом совершает хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений, поскольку обе формы хищения предусмотрены диспозицией одной и той же уголовно-правовой нормы.

Общее между присвоением и растратой заключается в том, что хищение совершается без изъятия имущества у собственника: виновный использует фактическую возможность распорядиться или воспользоваться в личных целях чужим имуществом, которое вверено ему для осуществления обусловленных собственником правомочий по распоряжению, управлению, доставке, хранению, и т.п. и находится в его ведении.

Для правильного решения вопроса о том, имеет ли место присвоение или растрата, необходимо проанализировать все обстоятельства совершения конкретного преступления.

В юридической литературе высказываются предложения о совершенствовании нормы Уголовного кодекса о присвоении и растрате в связи с теми сложностями, которые встречаются при разграничении этих форм хищения чужого имущества, как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике.

В частности, предлагается отказаться от понятия одной из предусмотренных ст. 160 УК РФ форм хищения - присвоения или растраты или объединить обе формы хищения одним понятием «хищение имущества, вверенного виновному».

Данные точка зрения представляется нам не приемлемыми, в виду того, что это неизбежно повлечёт возвращение к исторически изжитым понятиям исследуемых форм хищений и вызовет еще большие сложности при их квалификации.

Присвоение и растрата вверенного имущества означает следующее:

во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями;

во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества;

в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.

Следовательно, вторым общим признаком, непосредственно вытекающим из первого, характеризующим присвоение и растрату, является субъект посягательства.

2.2 Субъективные признаки присвоения и растраты

Субъективная сторона присвоения и растраты характеризуется виной в форме прямого умысла и корыстной целью.

При разрешении вопроса о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты необходимо установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обращения вверенного ему имущества в свою пользу или пользу других лиц. Направленность умысла в каждом подобном случае определяется исходя из конкретных обстоятельств дела, например, таких, как наличие у лица реальной возможности возвратить имущество его собственнику, совершение им попыток скрыть свои действия путем подлога или другим способом, при этом частичное возмещение ущерба потерпевшему не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение или растрату вверенного ему имущества.

О наличии у лица прямого умысла на хищение могут свидетельствовать такие конкретные действия, как внесение в документы отчетности недостоверных сведений, составление поддельных документов, ложные сообщения о якобы имевших место порче, хищении имущества и др.

Необходимо также установить наличие у лица корыстной цели. Придавая особое значение этому обстоятельству, Пленум Верховного Суда счел необходимым подчеркнуть, что при решении вопроса о виновности лиц в совершении присвоения или растраты нужно иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу, либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание третьих лиц.

Это может выразиться, в частности, в обмене, дарении, продаже, уничтожении вверенного имущества.

Вместе с тем обращает на себя внимание, что приведенное разъяснение не содержит в себе упоминания об обязательном обогащении виновного, его соучастников или близких ему лиц. В судебной практике до сих пор находила отражение и прямо противоположная точка зрения, согласно которой признак корыстной цели отсутствует в случаях обращения имущества в пользу третьих лиц. Полагаем, что такой вывод основывается на чрезмерно узком понимании корыстной цели как исключительно стремления к личной наживе, выгоде. Такое толкование, по нашему мнению, значительно сужает понятие хищения, данное в уголовном законодательстве.

При решении вопроса о наличии либо отсутствии у лица корыстной цели необходимо учитывать, что при передаче имущества третьим лицам виновный реализует намерение неправомерно «увеличить сферу своего имущественного обладания», т.е. распоряжается чужим имуществом как своим собственным.

Отсутствие у лица корыстной цели исключает состав хищения чужого имущества. Корыстная цель является субъективным критерием для отграничения присвоения и растраты от злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК РФ), злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), умышленного уничтожения или повреждения имущества (ст. 167 УК РФ).

Субъект присвоения и растраты специальный-то есть физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности (16 лет), которому имущество вверено собственником или иным владельцем, то есть лицо, которому чужое имущество было вверено физическим или юридическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности. Иначе говоря, субъект в силу должностного или иного служебного положения, договора или специального поручения наделяется определенными полномочиями по распоряжению, управлению, хранению или доставке вверенного имущества.

Действия лиц, не обладающих указанными признаками специального субъекта, но непосредственно участвовавших в хищении чужого имущества по предварительному сговору с лицом, которому данное имущество было вверено, на основании положения части 4 статьи 34 УК РФ, должны квалифицироваться как действия организаторов, подстрекателей или пособников по соответствующей части ст. 33 и ст. 160 УК.

Вовсе не обязательно, чтобы у субъекта был весь набор вышеуказанных правомочий, достаточно любого из них. Такие правомочия возникают в силу должностных обязанностей, договорных отношений или даже в силу разового специального поручения. Передача имущества в правомерное владение представителю организации, предприятия, учреждения с наделением указанными правомочиями означает, что данный субъект стал материально-ответственным лицом, причем им может быть и должностное, и не должностное лицо (кладовщик, экспедитор, продавец, кассир и др.).

Однако следует отметить, что лицо становится материально ответственным не с момента фактической передачи ему имущества в правомерное владение, а с момента заключения с ним письменного договора о полной материальной ответственности либо выдачи ему разовой доверенности или иного разового документа на получение товарно-материальных ценностей. А вверенным имущество становится именно с момента его фактической передачи виновному, даже если эта передача не была должным образом оформлена. Следовательно, прямой зависимости между понятиями «материально ответственное лицо» и «вверенное имущество» нет. Как правило, имущество вверяется материально ответственному лицу. Но возможны случаи, когда имущество может быть передано лицу, с которым договор о полной материальной ответственности вообще не заключен или заключен с нарушением закона. Например, в случае принятия на работу продавцом 16 - 17-летней девушки с заключением с ней договора о полной материальной ответственности, когда такой договор может быть заключен только с совершеннолетним лицом, и с фактической передачей ей товарно-материальных ценностей для работы. Присвоение или растрата вверенного ей товара или денежных средств, полученных от его реализации, следует квалифицировать по ст. 160 УК РФ, независимо от того, что она не является материально ответственным лицом.

Г.Н. Борзенков полагает, что «преступник завладевает имуществом, которое ему вверено для реализации, хранения, перевозки, ремонта, обработки, временного пользования и т.д., а значит, находится в его правомерном владении, либо виновный в силу служебного положения наделен правом отдавать распоряжения по поводу использования данного имущества, которое таким образом находится в его ведении, когда похищаемое имущество вверено не непосредственно виновному, а иным лицам».

В юридической литературе встречается точка зрения, согласно которой «при любых обстоятельствах субъект рассматриваемых преступлений - это лицо, которому имущество вверено. Поэтому вряд ли можно считать соответствующим закону утверждение о том, что субъектом преступления… может быть также лицо, которому чужое имущество «непосредственно» не вверено».

При характеристике субъекта присвоения и растраты необходимо ответить на вопрос: влияет ли на квалификацию хищения факт документального оформления (либо не оформления) тех правомочий, которыми был наделен субъект? Эта проблема требует более внимательного рассмотрения.

По общему правилу правомочия лица в отношении вверенного ему имущества закрепляются (оформляются) в определенном документе: в договоре о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, в трудовом договоре, в приказе администрации предприятия (учреждения, организации), в товарно-транспортной накладной, в доверенности на получение товарно-материальных ценностей и др. В юридической литературе об уголовно-правовом значении документального оформления передачи лицу имущества высказаны различные мнения. Одни полагают, что «при всем разнообразии форм такой передачи она обязательно должна быть документально оформлена с указанием, по крайней мере, количества и веса передаваемого имущества».