Присвоение или растрата

Размещено на http://www.allbest.ru/

43

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию

Томский государственный университет

Юридический институт

РЕФЕРАТ

ТЕМА: Присвоение или растрата

Выполнила: студентка 2 курса

Марунова Татьяна Григорьевна

Содержание

1. Присвоение и растрата: эволюция норм и судебного толкования

2. Вверенное имущество как предмет присвоения или растраты

3. Проблемы субъективной стороны присвоения и растраты

4. Проблемы отграничения присвоения и растраты от смежных преступлений

5. Некоторые спорные положения о присвоении и растрате

Заключение

1. Присвоение и растрата: эволюция норм и судебного толкования

Общественная опасность присвоений и растрат является, по-видимому, криминогенным следствием такого экономического строя, где получает доминирование социализация производства. Преступные формы, в которые облекаются указанные деяния, - криминологическая реальность общества, порождающего процессы «расщепления» («размывания») собственности в виде отделения от ее титула различных правомочий путем передачи собственниками административно-хозяйственных функций несобственникам (в частности, владельцам как их персонифицированным представителям). Они не знакомы тем системам экономики, в которых собственник средств производства и обслуживающий их работник совмещены в одном лице, в которых хозяин сохраняет непосредственный контроль за своим имуществом.

Так, при господстве мелкотоварного производства, основанного на личном труде, когда и изготовителями, и продавцами продукта труда выступают сами собственники, когда они же самостоятельно обеспечивают охрану своего имущества, собственными силами осуществляют учет и распоряжение им, никому более не доверяя выполнение указанных функций, нет ни условий, ни места для появления и тем более распространения присвоений и растрат.

При простой кооперации труда возникает опасность отклонений в хозяйственной деятельности отдельных лиц от вверенных имущественных интересов, складываются условия для проявления рассматриваемых нарушений. Однако и здесь управление капиталом осуществляется под началом собственника. Он же сам и контролирует, и направляет всю экономическую деятельность. Пока предприятия являются небольшими, хозяин сохраняет непосредственный контроль за своими работниками. Любая нечестность со стороны последних легко обнаруживается Безверхов А.Г. Присвоение и растрата: эволюция норм и судебного толкования//Российская юстиция. 2008. № 9. С. 47..

Положение дел меняется в условиях индустриального производства. В условиях, когда средства производства принадлежат одним лицам, а ими фактически владеют и распоряжаются другие лица (профессиональные работники и служащие, поверенные и пр.), не являющиеся собственниками вверенного имущества, создаются предпосылки для распространения в обществе присвоений и растрат.

Формирование уголовно-правовых категорий «присвоение» и «растрата» имеет под собой не только социально-экономические, но и общеправовые основания. Уголовная противоправность указанных деяний - плод правового сознания, возникшего на рубеже двух эпох - доиндустриальной и индустриальной и отличающего абсолютные вещные права от относительных прав, собственность от владения Клепицкий И. «Вверенное имущество» в уголовном праве//Законность. 1995. № 12. С. 10..

Историческое развитие правовых категорий присвоения и растраты тесно связано с преднамеренным нарушением, прежде всего, гражданско-правовых договоров, заключаемых по поводу передачи собственниками своих вещей другим лицам во временное пользование и владение при условии оставления за собой права собственности.

Распространение в социуме, с одной стороны, указанных договорных правоотношений, а с другой - случаев присвоений и растрат потребовало создания особых уголовно-правовых конструкций, направленных на более надежную охрану собственников от имущественных посягательств со стороны законных владельцев.

В древнем и средневековом русском праве присвоение и растрата относились к разновидности гражданских правонарушений. Так, по Соборному уложению 1649 г. присвоение подрядчиком материала, предоставленного ему заказчиком, утайка поклаж, обмен опекуном имущества малолетнего на свое, менее ценное, влекло возмещение убытков. Исключение составляли имущественные злоупотребления, совершаемые «золотых и серебряных дел мастерами». За утайку или подмену драгоценных металлов, переданных им для обработки, изготовления украшений или ремонта последних, эти специальные субъекты несли уголовную ответственность в виде торговой казни («за то бити кнутом»).

Рост мануфактурной промышленности, строительство городов в России первой четверти XVIII века обусловили развитие экономического оборота. В этих условиях, по-видимому, получают распространение корыстные злоупотребления в сфере управления вверенным имуществом. В ряде историко-правовых исследований отмечается, что впервые криминализация присвоения и растраты была проведена в отечественном законодательстве эпохи Петра I, заимствовавшего соответствующие нормативные положения из Каролины Шульга А.В. Хищение имущества, вверенного виновному: проблемы квалификации. Краснодар, 2005. С. 9.. Если отвлечься от вышеупомянутого исключения, содержащегося в Соборном уложении, то, действительно, Артикулом воинским 1715 г. за утайку вещей, вверенных по договору хранения, вводилось уголовное наказание по аналогии с воровством. Так, в арт. 193 указывалось: «Ежели кому что в верные руки на сохранение дастся, а потом в принятии он запрется, или иным каким способом искать будет, чтоб утаить, тогда оного, яко вора, таким же образом, по состоянию дела и цене поверенного ему добра, наказать». Растрата казенного имущества в виде денег наказывалась смертной казнью («оный живота лишится и иметь быть повешен»).

Свод законов Российской империи отнес присвоение (утайку) вверенного имущества к одной из разновидностей воровства-кражи. В соответствии с ним «воровством-кражей почитается также, ежели кто, получа что-либо на сохранение, в принятии того запрется или другими способами будет стараться таить оное...».

С середины XIX века в России происходит реальное формирование рыночной системы. Основная правовая форма, в которой реализуются рыночные отношения, - договор. Усиление экономического оборота и обусловленное им развитие договорных правоотношений существенно расширяют область возможного проявления обманов, принуждений, злоупотреблений доверием. С расширением участия в имущественных отношениях частных лиц (корпораций и граждан), управомоченных собственниками или иными владельцами пользоваться и распоряжаться вверенным имуществом, получают распространение присвоения и растраты.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. провело более отчетливо разграничение кражи и анализируемых правонарушений. По этому Уложению кража - разновидность воровства, похищения. Присвоение и утайка вверенного имущества - особые имущественные правонарушения, ответственность за которые наступает по аналогии с мошенничеством, обманом и подлогами.

Согласно разъяснениям Правительствующего Сената Правительствующий Сенат - с 1711 по 1917 г. высший государственный орган по делам законодательства и государственного управления; с первой половины XIX в. - высший судебный орган; по судебным уставам 1864 г. - высшая кассационная инстанция. См.: Советский энциклопедический словарь/Гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд. М., 1983. С. 1189., по своему юридическому составу присвоение предполагает нахождение имущества в обладании присвоившего до противоправного завладения им. Этим присвоение (утайка) отличается от захватов имущества из чужого обладания в виде тайного похищения, получения посредством обмана или открытого изъятия. Предмет присвоения должен находиться в «действительном фактическом владении» виновного или должен быть предоставлен виновному для «определенного употребления». Отсюда, по справедливому мнению Сената, составляют кражу, а не присвоение, случаи захвата имущества, которое хотя и находилось под присмотром или даже в известном распоряжении виновного, но не выходило из обладания собственника (к примеру, захват прислугой хозяйских вещей).

К присвоению Сенат относил незаконную продажу вещей, переданных собственником во временное пользование или отданных им для ремонта, утайку имущества, вверенного для продажи, а также (что сегодня обоснованно отвергается практикой) невозвращение собственнику взятой для осмотра вещи и уверение, что вещь возвращена.

Определенный интерес для современного правоприменения представляют рассуждения Сената о юридическом моменте окончания присвоения и растраты. Эти преступления считались завершенными «не с того момента, когда имущество было вверено, а с того, когда оно присвоено или растрачено». При этом момент окончания данных посягательств по разъяснениям Сената есть quaestio facti и связан с внешним выражением преступления (способом, обстановкой и пр.), характеризующимся разнообразием форм. Одна из таких форм - противоправное удержание (невозвращение) виновным переданной ему вещи путем отрицания факта ее вверения либо путем заведомо ложных утверждений о распоряжении вверенным имуществом согласно воле собственника либо под ложным предлогом неосторожной или случайной утраты переданных ценностей, их уничтожения или хищения другими лицами. Указанные разновидности незаконного удержания признавались оконченными в момент соответственно «запирательства виновным в получении вверенного имущества или утверждения, что оно уже возвращено или передано или употреблено по назначению или же будто бы без вины истреблено или утрачено». Вторая форма - неправомерный отказ виновного возвратить вверенное имущество; в этом случае присвоение считалось завершенным в момент такого отказа. Третья форма - противоправное распоряжение виновным вверенным имуществом путем его употребления по назначению или передачи другим лицам, где незаконное потребление вверенной вещи или ее отчуждение третьим лицам означало завершение преступления. Наконец, четвертая форма и соответствующий ей момент окончания - установление факта присвоения при проведении контрольной проверки, ревизии и пр. Покушение на присвоение de facto невозможно, если оно принимает первую, вторую или четвертую из вышеназванных форм. Напротив, покушение на противоправное распоряжение вверенным (третья форма) вполне вероятно и состоит в неудачной попытке виновного незаконно определиться с юридической судьбой вещи.

В Уголовном уложении 1903 г. анализируемые правонарушения были выделены в особую разновидность имущественных преступлений и по составам, и по предусмотренным за их совершение мерам наказания. Однако здесь законодатель отступил от прежних подходов к юридической природе присвоений и растрат. Статьи о данных правонарушениях были размещены в главе 31 «О необъявлении о находке, присвоении чужого имущества и злоупотреблении доверием». Тем самым Уголовное уложение сблизило рассматриваемые деяния со злоупотреблением доверием - криминальным явлением, выражающимся в ненадлежащем управлении чужим имущественным состоянием вопреки законным интересам доверителя.

Согласно Декрету СНК от 21 октября 1919 г. «О борьбе со спекуляцией, хищениями в государственных складах, подлогами и другими злоупотреблениями по должности в хозяйственных и распределительных органах» изымались из общей подсудности и передавались в ведение особого ревтрибунала по делам о спекуляции при ВЧК дела о должностных преступлениях лиц, совершивших хищения. Положением о революционных военных трибуналах, утвержденным Декретом ВЦИК от 20 ноября 1919 г., к компетенции этих органов были отнесены также дела о присвоении и растрате военнослужащими вверенного им имущества.

По этому Положению к преступным деяниям общеуголовного характера относились присвоение, растрата, истребление вверенного по службе имущества и иные деяния. В числе наказаний, налагавшихся трибуналом, могли быть выговор, штраф, конфискация части или всего имущества, лишение всех или некоторых политических прав без срока или на определенный срок, лишение свободы, расстрел.

В Декрете СНК от 5 мая 1921 г. «Об ограничении прав по судебным приговорам» впервые были упомянуты такие преступления, как присвоение и растрата. Декрет от 1 июня 1921 г. был новым этапом развития законодательства об охране собственности. Многие его положения вошли в Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. Герцензон А.А., Грингауз Ш.Я., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. История советского уголовного права. М., 1948. С. 200.

Еще одним Декретом ВЦИК и СНК от 1 сентября 1921 г. «Об установлении усиленной ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их» предусматривалась высшая мера наказания (расстрел) для лиц, перевозивших грузы, гужевым, водным и другим путем, а также для наблюдавших за этими перевозками агентов, виновных в совершении хищения грузов в пути.

24 мая 1922 г. сессия ВЦИК утвердила первый Уголовный кодекс РСФСР, введенный в действие 1 июня того же года. В Кодексе ответственность за корыстные посягательства на собственность была предусмотрена в основном нормами главы «Имущественные преступления» (ст. 185 - присвоение).

Как писал Б. Змиев, под именем имущественных преступлений разумеются преступные посягательства, объектом которых является имущество, принадлежащее как отдельным лицам, так и общественным организациям или государству в целом Змиев Б. Уголовное право. Часть Особенная. Вып. 1. Преступления против личности и имущественные. Казань, 1923. С. 37..

Постановлением ВЦИК от 10 июля 1923 г. в УК была введена новая ст. 180 следующего содержания: «Хищение из государственных и общественных складов, вагонов, судов и других хранилищ, производившееся систематически как путем краж, так равно и путем учинения подлогов, составления неправильных актов и т.п. преступных действий или совершенное ответственным должностных лицом или при особо крупных размерах похищенного, карается лишением свободы на срок не ниже трех лет, а при отягчающих вину обстоятельствах - высшей мерой наказания».

В истории советского уголовного законодательства эта статья была свидетельством тенденции использовать в целях эффективной борьбы с хищениями государственного и общественного имущества обобщенное понятие «хищение», не детализируя уголовную ответственность в зависимости от форм хищения: кражи, присвоения, мошенничества и т.д.

Примечательно высказывание Б. Змиева о том, что советское законодательство, не отрицая значения института частной собственности, вместе с тем не может ставить задачей охрану частной собственности путем применения суровых репрессий. Частная собственность защищается лишь в тех пределах, какие диктуются необходимостью поддерживать известный экономический правопорядок. Если же потерпевшим и являются общественные группы или государство в целом, советский законодатель не останавливается перед суровой карой, вплоть до высшей меры наказания Змиев Б. Указ. соч. С. 38.. Исходя из этой установки, за хищение имущества, принадлежащего государству или общественной организации, наказание в УК 1922 года усиливалось.

Присвоением согласно ст. 185 УК считалось «самовольное удержание с корыстной целью, а также растрата имущества, вверенного для определенной цели, учиненные частным лицом». Вполне очевидно, что данное определение, во-первых, неточно и, во-вторых, необоснованно смешивает понятия присвоения и растраты Бакрадзе А.А. Присвоение и растрата в уголовном законодательстве России советского периода//Российский следователь. 2007. № 15. С. 28..

В отличие от кражи и мошенничества, отмечал Б. Змиев, имущество при присвоении поступает в распоряжение обвиняемого не путем похищения и не путем обмана, а передается ему потерпевшим добровольно для известной цели Змиев Б. Указ. соч. С. 52..

Присвоение (а с 10 июля 1923 г. и растрата) должностным лицом «денег или иных ценностей, находящихся в его ведении в силу его служебного положения», квалифицировалось как должностное (служебное) преступление. Причем высшая мера наказания применялась за указанные действия к должностным лицам, «облеченным особыми полномочиями», а также за присвоение «особо важных государственных ценностей».

1 января 1927 г. был введен в действие принятый 22 ноября 1926 г. новый Уголовный кодекс РСФСР.

В главе седьмой УК «Имущественные преступления» предусматривалась ответственность за присвоение и растрату имущества, в которой раскрывалось понятие только присвоения (удержание с корыстной целью чужого имущества, вверенного для определенной цели).

По мнению А. Жижиленко, присвоение, определяемое в законе «как «удержание», являлось по своей сущности бездействием, оно не могло быть отнесено к похищению, так как при присвоении в отличие от похищения не было изъятия, а есть только обращение чужого имущества в сферу своего имущественного обладания» Жижиленко А. Преступления против имущества и исключительных прав. М., 1982. С. 40, 48 - 49..

Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 годов отнесли анализируемые деяния к самостоятельной группе имущественных посягательств, строго отграничив их, с одной стороны, от краж и других форм похищений чужого имущества, а с другой - от мошеннического получения чужого имущества и случаев злоупотребления доверием (которые по названным УК охватывались понятием мошенничества). Эти законы исходили из положений, согласно которым при присвоении нет нарушения владения, которым характеризуется похищение; предмет присвоения должен быть еще до преступления добровольно передан собственником для определенного назначения виновному и находиться в правомерном обладании последнего. На вышеприведенных позициях стоит сегодня швейцарское законодательство.

Вопрос об основаниях вверения решался в первых советских УК крайне неопределенно. Комментируя положения УК 1926 года, А.А. Жижиленко писал, что при присвоении не имеет значения, какой договор лежит в основании передачи: вещь может быть вверена на сохранение, для переноски, перевозки, для передачи третьему лицу, в пользование, в наем, в заклад, в починку и т.п. При этом им подчеркивалось, что владение виновного должно быть легальным, нелегально лишь обращение вверенного имущества в пользу преступника или других лиц Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав. Л., 1982. С. 46.. По мнению С.В. Познышева, основания, в силу которых имущество оказывается во владении виновного, могут быть крайне разнообразны: отдача имущества для торговых оборотов, для управления, вообще для определенного употребления. Однако такое владение виновным чужим имуществом может быть как законным, так и незаконным; вместе с тем от него следует отличать простое обладание или держание чужой вещи Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложений. 3-е изд., испр. и доп. М., 1912. С. 192..

Исходя из содержания статей УК 1922 г. и УК 1926 г., под присвоением понималось корыстное удержание чужого имущества, вверенного для определенной цели, или растрата такого имущества. Как видно, эти законы указывали на две формы преступления: удержание и растрату. При этом удержание рассматривалось как противоправное бездействие, которое состоит в невозвращении или в неупотреблении имущества по назначению в обозначенный договором срок либо при наступлении иных указанных в соглашении обстоятельств либо после требования кредитора. Растрата характеризовалась как незаконное распоряжение виновным вверенным имуществом. Момент окончания присвоения здесь зависит от отдельных его форм и конкретных обстоятельств дела. Противоправное удержание (одна из форм присвоения) считалось юридически завершенным, когда наступала обязанность возвратить вещь или использовать ее по назначению. Этот момент, в свою очередь, связывался со сроком исполнения обязательства или с предъявлением категорического требования собственником вверенной вещи. Растрата признавалась оконченной в момент противоправного акта, которым виновным совершалось отчуждение вверенного ему имущества, его издержание или потребление. Покушение на присвоение (удержание или растрату) считалось невозможным. По признакам субъективной стороны удержание отличалось от просрочки исполнения обязательства, а растрата - от утраты вверенного имущества.

7 августа 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли Постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Во-первых, данный акт впервые среди объектов уголовно-правовой охраны выделяет государственную, колхозную, кооперативную собственность, заявляя о приоритетности ее защиты, во-вторых, устанавливает суровые меры ответственности за хищение колхозного и кооперативного имущества, предусмотрев за эти деяния смертную казнь, а при смягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества, без права осужденного на амнистию.

В целях устранения существующего разнобоя по вопросам квалификации хищений и установления единства законодательства об уголовной ответственности за их совершение Президиум Верховного Совета СССР 4 июня 1947 г. издал два Указа: «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан».

Так, согласно первому Указу присвоение, растрата «или иное хищение» государственного имущества наказывались заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой. Те же действия по отношению к колхозному, кооперативному «или иному общественному имуществу» наказывались кроме конфискации заключением в лагере на срок от пяти до восьми лет.

При наличии квалифицирующих признаков (повторности, организованной группы, крупного размера) хищение государственного имущества наказывалось заключением в лагере на срок от десяти до двадцати пяти лет с конфискацией имущества, а хищение общественного имущества - заключением в лагере на срок от восьми до двадцати лет с конфискацией имущества.

Поворотным пунктом в развитии норм уголовного права России о присвоении и растрате стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». В статьях этого нормативного акта присвоение и растрата, совершенные в области охраны государственной, колхозной, кооперативной и иной общественной собственности, впервые в истории отечественного законодательства были признаны разновидностями хищения государственного и общественного имущества.

27 октября 1960 г. был принят новый Уголовный кодекс РСФСР, который вступил в силу с 1 января 1961 г.

В новом УК ответственность за преступления против собственности была предусмотрена сразу в двух главах Особенной части - в главе второй «Преступления против социалистической собственности» и в главе пятой «Преступления против личной собственности». Примечательно, что преступления против собственности других социалистических государств наказывались по статьям главы второй Особенной части УК, а преступления против собственности «объединений, не являющихся социалистическими», даже если они были российскими, - по статьям главы пятой.

В новом УК была продолжена линия на приоритетную охрану социалистической собственности (государственной и общественной), что вполне соответствовало положениям Конституции СССР 1936 г.

Таким образом, в УК РСФСР социалистическая собственность как объект уголовно-правовой охраны по своей важности уступала лишь «советскому общественному и государственному строю». Посягательства на социалистическую собственность по степени опасности стояли выше, чем преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности.

Естественно, в УК преступления против социалистической собственности наказывались строже аналогичных преступлений, направленных против личной собственности.

Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. Уголовный кодекс РСФСР был дополнен статьёй, предусматривающей ответственность за хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах, независимо от способа хищения. Следственная и судебная практика под особо крупным признавала ущерб на сумму свыше 10000 рублей. Наказание по этой статье было в виде лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества, со ссылкой или без таковой или смертной казни.

Правильно отмечал Ю. Северин, что для квалификации хищения в качестве присвоения или растраты необходимо установить, что виновный, совершая преступление, использовал свое особое положение по отношению к похищаемому имуществу. Если же какое-либо лицо совершило хищение вверенного ему имущества, не использовав при этом своих правомочий в отношении этого имущества, а, например, проникло в нерабочее время в хранилище, сданное под охрану сторожа, такие действия должны быть квалифицированы как кража, поскольку виновный совершил преступление способом, каким могло его совершить и всякое другое лицо Северин Ю. Важнейшая задача суда - охрана социалистической собственности//Бюллетень Верховного Суда СССР. 1962. № 4. С. 21..

Наличие у виновного определенных правомочий в отношении социалистического имущества при совершении хищений путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением в значительной мере облегчало как преступное завладение имуществом, так и сокрытие следов преступления.

Случаи растраты и присвоений, когда в качестве субъекта преступления выступало должностное лицо, очень близко соприкасались, а зачастую в практике и переплетались с хищением путем злоупотребления служебным положением.

Последние крупные изменения в третий УК РСФСР были внесены уже после распада СССР Федеральным законом от 1 июля 1994 г Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 10. Ст. 1109..

Из УК была исключена глава вторая и установлена одинаковая ответственность в главе пятой за преступления против собственности независимо от ее форм.

Данный шаг законодателя был сделан хотя и с опозданием, но в полном соответствии с нормой Конституции РФ 1993 г. (ч. 2 ст. 8), согласно которой все формы собственности в Российской Федерации «признаются и защищаются равным образом».

В главе пятой УК появилась новая статья о хищении - 147.1 («Присвоение вверенного имущества»). Причем если в ч. 1 ст. 147.1 предусматривалась ответственность как за присвоение, так и за растрату любого имущества, то в ч. 2 этой статьи устанавливалась ответственность также за «хищение государственного имущества путем злоупотребления должностного лица своим служебным положением».

Становление и развитие в постсоветской России рыночных отношений и рост их негативных проявлений в виде корыстных имущественных злоупотреблений в сфере функционирования коммерческих и иных организациях потребовали криминализации присвоения и растраты частного имущества. Федеральный закон от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР» восстановил уголовную ответственность за присвоение и растрату независимо от форм собственности. Этим Законом в УК 1960 г. была введена статья 147.1 «Присвоение вверенного имущества», предусматривающая ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному. Примечательно, что в ст. 147.1 УК 1960 г. присвоение и растрата не были названы хищениями. Их можно было бы считать таковыми лишь путем толкования положений, которые содержались в примечаниях к ст. 144 и указывали на ст. 147.1 в числе тех статей УК, которые устанавливали ответственность за хищение чужого имущества. Между тем в ст. 147.1 предусматривалась ответственность не только за присвоение и растрату (ч. 1), но и за хищение государственного имущества путем злоупотребления должностного лица своим служебным положением (ч. 2). Наличие этого квалифицирующего обстоятельства позволяло все-таки сделать вывод о том, что по букве данного закона присвоение и растрата не относились к формам хищения Безверхов А.Г. Присвоение и растрата: эволюция норм и судебного толкования//Российская юстиция. 2008. № 9. С. 59..

УК РФ 1996 г. - вторая кодификация уголовного права России, в которой присвоение и растрата признаны хищением чужого имущества (ст. 160). Анализируемые правонарушения, хотя и относятся двумя последними УК к формам хищения, имеют двойственный характер, что необходимо учитывать в правоприменительной деятельности. С одной стороны, присвоение и растрата нарушают право собственности и иные вещные права, поскольку причиняют имущественный ущерб собственнику или иному владельцу вверенного имущества, передавшему вещь в законное обладание виновного. С другой стороны, они посягают на имущественные отношения, возникающие, как правило, на основе трудового соглашения или гражданско-правовых сделок, и выражаются в злоупотреблении тем доверием, которое оказано виновному самим фактом передачи ему чужого имущества. Корыстное использование доверия в рамках договорных отношений является специфическим элементом этих деяний и точнее всего определяет их правовую природу в условиях предпринимательской экономики как преступлений, посягающих на отношения по имущественному обороту, на отношения, выражающие динамику рыночного хозяйства.

Как уже было замечено ранее, современные подходы к правовым оценкам в области противодействия анализируемым посягательствам обозначены Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 декабря 2007 г. № 51. Исходя из этих судебных разъяснений, основным объектом присвоения и растраты выступают имущественные отношения, складывающиеся по поводу владения, пользования и (или) распоряжения вещами, вверенными другим лицам без передачи права собственности на них. При этом имущественные отношения, на которые посягают присвоение и растрата, получают различные юридические формы выражения, не сводящиеся к праву собственности. В соответствии с п. 18 указанного Постановления, данные отношения возникают «в силу должностного или иного служебного положения, договора или специального поручения». Эти отношения регулируются трудовым (служебным) законодательством либо гражданским правом, если основаны на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников.

Вверенным имуществом как предметом присвоения и растраты является вещь, которая в момент совершения преступления, с одной стороны, принадлежит потерпевшему на праве собственности или иного вещного права, а с другой - находится в правомерном владении, пользовании и (или) распоряжении виновного. С юридико-технической стороны вверенное имущество - чужое имущество, которое передано по гражданско-правовому договору, трудовому договору либо по иным правовым основаниям, не влекущим перехода права собственности, виновному лицу, наделенному в отношении этого имущества правомочиями по владению, пользованию или распоряжению либо административно-хозяйственными полномочиями.

Как разъяснил Верховный Суд РФ, под вверенным имуществом следует понимать имущество, которое находилось не только в правомерном владении виновного, но и в его ведении. Такое судебное толкование увеличивает объем понятия вверенного имущества, охватывая этой категорией как чужие вещи, которыми непосредственно владеет лицо (которые находятся у него «в руках»), так и имущество в широком смысле слова, к примеру, находящееся на балансе и банковских счетах организации, в отношении которого работник или служащий этой организации наделен административно-хозяйственными функциями (по управлению, учету, контролю, реализации и пр.). При этом следует подчеркнуть, что распоряжение находящимся в ведении имуществом осуществляется нередко через подчиненных по службе или работе лиц, у которых это имущество может находиться в законном владении. В этом случае субъектом присвоения или растраты является должностное лицо, государственный или муниципальный служащий, не относящийся к числу должностных лиц, либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих или иных организациях. Такое деяние образует состав присвоения (растраты), совершенного с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 160).

В соответствии с разъяснениями Верховного Суда РФ, объективная сторона присвоения и растраты состоит в противоправном безвозмездном обращении имущества, вверенного виновному, в свою пользу или пользу других лиц, причинившем ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества (п. 18 Постановления). При характеристике указанного элемента составов анализируемых преступлений высшая судебная инстанция не использует категорию «противоправное изъятие чужого имущества». Это правильно, так как изъятие не является обязательным признаком присвоения и растраты. Указанные посягательства обычно не связаны с нарушением чужого владения, что обусловлено нахождением предмета преступления в правомерном обладании виновного до совершения им преступления. Лицу же, у которого предмет предстоящего преступления находится «в руках», незачем его изымать с целью незаконного обращения в свою пользу или пользу других лиц.

Анализируемые правонарушения, исходя из вышеуказанных судебных разъяснений, могут выражаться в активной и пассивной формах поведения. С точки зрения Верховного Суда РФ, присвоение состоит в противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника. Растрата заключается в противоправных действиях лица, которое истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам (п. 19 Постановления).

Между тем более глубокий анализ составов этих преступлений позволяет усомниться в такой юридической характеристике их объективной стороны. Как представляется, присвоение и растрата состоят в причинении имущественного ущерба путем противоправного неисполнения виновным возложенных на него обязанностей по добросовестному владению, пользованию и (или) распоряжению вверенным имуществом. При этом присвоение может быть совершено в виде чистого или смешанного бездействия (неправомерного удержания вверенного имущества, отказа возвратить его потерпевшему, сокрытия такой вещи или иного уклонения от выполнения обязанности по передаче имущества). Растрата же совершается в виде смешанного бездействия, когда обязательства не исполняются путем неправомерного отчуждения, потребления или иного распоряжения вверенным имуществом.

Пленум правильно разъяснил, что растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания (израсходования) вверенного имущества. Вопрос же о моменте окончания присвоения не получил в Постановлении от 27 декабря 2007 г. ясного решения.

По мнению Верховного Суда, присвоение считается оконченным с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства). В этой связи следует указать на некорректность формулировки о «совершении действий, направленных на обращение имущества в свою пользу». Она говорит, скорее, о покушении на присвоение, нежели о завершении этого деяния, которое состоит в окончательном обращении вверенного имущества в пользу виновного или других лиц. Мне близка идея, из которой исходила судебная практика конца XIX - начала XX вв. Момент окончания присвоения есть quaestio facti. Он во многом зависит от правовой природы соглашения о передаче имущества. К примеру, если имущество было вверено по договору на определенный срок, то присвоение можно считать оконченным с момента фактического невозвращения имущества в срок, установленный соглашением сторон. При этом необходимо принимать во внимание положение гражданского законодательства о просрочке должника (ст. 405 ГК РФ).

В заключение подчеркнем, что настоятельное требование времени - обеспечение надежной охраны имущественных отношений, складывающихся по поводу как принадлежности, так и перехода имущества (в широком смысле слова), независимо от правовых форм их выражения. Успешное решение этой задачи зависит в немалой мере от качества уголовного закона и практики применения его норм о присвоении и растрате с учетом современных трансформаций этих правонарушений в условиях рыночной экономики.

2. Вверенное имущество как предмет присвоения или растраты

Несмотря на то, что предмет присвоения или растраты аналогичен предмету иных форм хищения, исследуемые формы могут быть дифференцированы, в силу своих специфических особенностей, которые заключаются в особом правовом положении похищаемого имущества. Общим для указанных форм хищения является особое отношение субъекта общественно опасного деяния к похищаемому им чужому имуществу, которое должно быть ему вверено Эриашвили Н.Д. Присвоение и растрата чужого имущества как форма хищения (уголовно-правовой анализ): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 15..

Действующее уголовное законодательство признает присвоение и растрату формами хищения чужого имущества. Подавляющее большинство ученых-правоведов справедливо полагают, что в ст. 160 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение, совершение которого возможно в двух формах: присвоения и растраты.

Однако до принятия УК РФ 1996 г. хищение имущества, вверенного виновному, имело место и в других формах. Сегодня именно этим признаком присвоение и растрата отличаются от остальных форм хищения.

Понятия «присвоение» и «растрата» раскрываются через родовое понятие «хищение», под которым понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества (примечание 1 к ст. 158 УК РФ) Братенков С.И., Широков В.А. Присвоение или растрата: проблемы квалификации и причины ошибок, допускаемых при постановлении приговоров//Российская юстиция. 2008. № 4. С. 18..

Относительно понятия «вверенное имущество» ни в научной литературе, ни в судебной практике пока нет единства мнений.

Судебная практика предлагает считать имущество вверенным при обстоятельствах, когда:

- такое имущество находится в правомерном владении субъекта преступления;

- владение связано с осуществлением виновным в отношении имущества правомочий по управлению, распоряжению, доставке или хранению;

- правомочия в отношении похищаемого имущества возникают у лица в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения со стороны собственника или владельца имущества.

Таким образом, понятие «вверенное имущество» раскрывается не исходя из особенностей или специфических признаков какого-либо имущества, хищение которого должно квалифицироваться по ст. 160 УК, а, по существу, характеризует положение субъекта данного посягательства по отношению к этому имуществу Бакрадзе А.А. Вверенное имущество как предмет присвоения или растраты//Российский следователь. 2009. № 8. С. 17..

Итак, понятие «хищение вверенного имущества» означает следующее: во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями; во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества; в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.

Э.Р. Хакимова отмечает, что «лицом, которому имущество вверено, признается материально ответственное лицо, с которым заключен договор о полной материальной ответственности» Хакимова Э.Р. Некоторые спорные положения о присвоении и растрате в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 года № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»//Российский судья. 2008. № 5. С. 15..

Наличие правомочий предполагает, что его обладатель может с определенной степенью свободы и собственного усмотрения распоряжаться или управлять вещами в интересах того, кто передал ему такого рода полномочия.

Не является субъектом присвоения и растраты лицо, которое на вокзале попросило присмотреть за имуществом, поскольку это не означает передачи права на владение имуществом. Не означает юридического права владения нахождение имущества у носильщика на вокзале Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2007. С. 413..

В то же время если лица наделяются правомочиями по приему и выдаче имущества, переданного под охрану и транспортировку, приему оплаты за выдаваемое имущество, то такое имущество следует считать вверенным.

При этом вовсе не обязательно, чтобы у субъекта был весь набор этих правомочий, достаточно любого из них. Такие правомочия возникают в силу должностных обязанностей, договорных отношений или даже в силу разового специального поручения. Передача имущества в правомерное владение представителю предприятия, учреждения, организации с наделением указанными правомочиями означает, что данный субъект стал материально ответственным лицом, причем им может быть и должностное, и не должностное лицо (кладовщик, экспедитор, продавец, кассир и др.).

Однако следует отметить, что материально ответственным лицо становится не с момента фактической передачи ему имущества в правомерное владение, а с момента заключения с ним письменного договора о полной материальной ответственности либо выдачи ему разовой доверенности или иного разового документа на получение товарно-материальных ценностей. А вверенным имущество становится именно с момента его фактической передачи виновному, даже если эта передача не была должным образом оформлена. Следовательно, прямой зависимости между понятиями «материально ответственное лицо» и «вверенное имущество» нет. Как правило, имущество вверяется материально ответственному лицу. Но возможны случаи, когда имущество может быть передано лицу, с которым договор о полной материальной ответственности вообще не заключен или заключен с нарушением закона. Например, в случае принятия на работу продавцом 16-17-летней девушки с заключением с ней договора о полной материальной ответственности, когда такой договор может быть заключен только с совершеннолетним лицом, и с фактической передачей ей товарно-материальных ценностей для работы. Присвоение или растрата вверенного ей товара или денежных средств, полученных от его реализации, следует квалифицировать по ст. 160 УК РФ, независимо от того, что она не является материально ответственным лицом Белокуров О.В. Проблемы квалификации хищения вверенного имущества. Ульяновск, 2003. С. 30 - 31..

Думается, буквальное толкование ст. 160 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что законодатель однозначно определил предметом присвоения и растраты только такое имущество, которое вверено виновному. Однако при такой трактовке рассматриваемого понятия под действие ст. 160 УК РФ не подпадают действия лиц, которым имущество непосредственно не вверено, а находится в их ведении (руководители организаций, главные бухгалтеры и др.), т.е. вверено подчиненным им лицам (как правило, материально ответственным). И этимологически, и по содержанию понятия «находиться в ведении» и «быть вверенным» не одинаковы, их объемы не совпадают.

В русском языке слово «ведать» означает «заведовать или править, управлять, распоряжаться по праву», а «вверить» - «поручить, доверив».

При таком понимании сущности рассматриваемых терминов субъектами присвоения и растраты, думается, было бы правильным признавать также лиц, которым имущество непосредственно не вверено, но находится в их ведении. Однако во избежание распространительного толкования и искажения этимологического значения термина «вверенное имущество» было бы целесообразней диспозицию ч. 1 ст. 160 УК после слов «вверенного виновному» дополнить словами: «или находящегося в его ведении».

Такое предложение видится особенно актуальным в свете позиции Верховного Суда РФ. Так, обобщив судебную практику, Пленум Верховного Суда РФ разъяснил понятие «вверенное имущество» следующим образом (пункт 18): «...похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества» Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 2. С. 57..

Уточнение указанного понятия позволит унифицировать следственно-судебную практику по данному вопросу.

3. Проблемы субъективной стороны присвоения и растраты

Следует отличать хищение в форме присвоения от временного заимствования имущества лицом, в ведении которого оно находилось. Если обстоятельства свидетельствуют, что лицо незаконно воспользовалось чужим имуществом временно, имея намерение в дальнейшем возвратить его либо его эквивалент, то хищения не будет, а содеянное может быть квалифицировано как самоуправство (ст. 330 УК РФ) или (для должностного лица) как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). О направленности умысла виновного можно судить, исходя из количества взятого имущества, наличия реальной возможности возвратить его или погасить недостачу, попыток путем подлога или другим способом скрыть свои действия Завидов Б.Д., Слюсаренко М.И., Коротков А.П. Уголовно-правовой анализ мошенничества, присвоения или растраты и причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием//Адвокат. 2002. № 6. С. 8..

Обязательными признаками субъективной стороны присвоения и растраты признаются корыстный мотив и корыстная цель. Сущность корыстного мотива при хищении состоит в побуждениях паразитического характера, в стремлении удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет противоправными способами, путем завладения имуществом, на которое у виновного нет никаких прав.

Корыстная цель при хищении заключается в стремлении незаконно получить материальную выгоду, т.е. возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным, потребить его или лично использовать другим способом, а также продать, подарить или на иных основаниях передать другим лицам. При удовлетворении личных материальных потребностей самого похитителя наличие корыстной цели не вызывает никаких сомнений. Но корыстная цель имеется и в тех случаях, когда похищенное имущество передается другим лицам, в обогащении которых виновный заинтересован по различным причинам (при передаче похищенного имущества родным или близким виновного либо лицам, с которыми у него имеются имущественные отношения, например передача в счет погашения долга, или с которыми после передачи похищенного возникают имущественные отношения, например сдача в аренду).

Незаконное изъятие чужого имущества без корыстной цели не образует хищения. Именно таким образом теория уголовного права и судебная практика решили вопрос о квалификации действии лиц, незаконно изымающих детали или запасные части автомашин либо механизмов одного государственного предприятия и использующих их для работы автомашин либо механизмов другого государственного предприятия. Подобные действия при соответствующих условиях могут содержать состав какого-то иного преступления, для которого корыстная цель - не обязательный признак. В силу отсутствия корыстной цели не может квалифицироваться как хищение и так называемое временное заимствование, когда, например, кассир берет во временное личное пользование деньги из кассы с их последующим возвратом.

В рассматриваемых ситуациях необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что во всех без исключения статьях УК РФ, в которых упомянута корысть, кроме статей о хищении, она характеризует мотив преступления. Этот признак субъективной стороны в ст. ст. 181, 182, 183, 285, 292 и 325 обозначен словами «корыстная заинтересованность», а в ст. ст. 105, 153, 206 и 245 УК - словами «корыстные побуждения».

В теории многие специалисты корыстный мотив признают обязательным признаком хищения чужого имущества Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1996. С. 158.. Однако высказано мнение и о необязательном его характере. Так, В.Н. Литвинов мотивами несовершеннолетних участников групповых корыстных преступлений против собственности называет «желание утвердить себя как умеющего жить» Мерзогитова Ю.А. Ответственность за мошенничество в сфере финансово-кредитных отношений (уголовно-правовой и криминологический аспекты): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 19..

В примечании к ст. 158 УК РФ корыстный мотив не назван, это обстоятельство дает основание говорить о том, что мотив не является обязательным признаком рассматриваемых преступлений. Конечно, корыстный мотив типичен для хищения чужого имущества, однако фактически, совершая такого рода преступления, виновный может руководствоваться и другими мотивами. Думается, главным в квалификации действий виновного как присвоения и растраты является не мотив, который может быть не только корыстным, а цель, которой являются незаконное обогащение, получение наживы за счет чужого имущества.