Действие уголовного закона во времени

ВВЕДЕНИЕ

1. РАЗВИТИЕ УЧЕНИЯ О ДЕЙСТВИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

1.1 Формы проявления времени в правовой системе

1.2 Основные принципы действия уголовного закона во времени

2. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПОВ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

2.1 Теоретические аспекты действия уголовного закона во времени

2.2 Практические аспекты действия уголовного закона во времени

ЗАЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Законодательно-нормативные документы

Материалы правоприменительной практики

Книги и статьи

ПРИЛОЖЕНИЕ А

ПРИЛОЖЕНИЕ Б

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В части 1 ст. 9 УК РФ сформулирован общий принцип действия российского уголовного законодательства во времени. Вопросы, связанные с временными пределами действия уголовного закона, приобретают особую актуальность в период реформирования законодательства, когда принимаются новые законы, прекращают действовать законы, не соответствующие новым экономическим, политическим, социальным условиям.

В следственно-прокурорской и судебной практике возникают сложные проблемы, связанные с коллизиями ранее действовавшего и нового уголовного законодательства. Нередки ситуации, когда преступление было совершено во время действия одного закона, а расследование и рассмотрение дела об этом преступлении производятся после того, как вступил в силу другой закон. В таких случаях перед правоприменителями встает вопрос, по какому закону должно быть квалифицировано преступление и назначено наказание - по старому или новому.

Учитывая сложность возникающих вопросов и важность их правильного решения на практике, проблема действия уголовного закона во времени является актуальной.

Степень научной разработанности. Следует отметить, что исследование вопросов, связанных с действием уголовного закона во времени и пространстве, всегда привлекало внимание теоретиков права. Интерес к этой проблеме особенно возрастал в периоды разработки или существенного изменения текущего уголовного законодательства. Теоретические и историко-философские основы реализации этого института в уголовном праве рассматривались Я.М. Брайниным, А.И. Бойцовым, Н.Д. Дурмановым, М.И. Ковалевым, А.М. Медведевым, А.А. Тилле, М.Д. Шаргородским, А. Е Якубовым. Ряд важных проблем применения уголовных законов исследовались в трудах Е.В. Благова, Б.В. Волженкина, Ю.В. Голика, Т.Г. Дауровой, В.А. Елеонского, А.Н. Игнатова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, И.И. Карпеца, В.Е. Квашиса, С.Г. Келиной, Ю.И. Ляпунова, М.П. Мелентьева, В.П. Малкова, А.С. Михлина. А.В. Наумова, В.П. Панова, И.И. Солодкина и других ученых. Их труды внесли значительный вклад в развитие учения о действии уголовного закона во времени и пространстве.

Цель работы - выявить сущность и принцип действия уголовного закона Российской Федерации во времени.

Задачи работы: - проанализировать формы проявления времени в правовой системе;

- изучить основные принципы действия уголовного закона во времени;

- рассмотреть теоретические аспекты действия уголовного закона во времени;

- проанализировать практические аспекты действия уголовного закона во времени.

Объект исследования - общественные отношения, возникающие в процессе применения уголовного закона в определенные моменты времени.

Предмет работы - нормы права, устанавливающие принципы действия уголовного закона Российской Федерации во времени, а также материалы судебной практики, в том числе Постановления Верховного суда Российской Федерации.

Метод исследования - анализ литературы по уголовному праву, монографий, научных статей отдельных авторов, занимающихся исследованиями в рассматриваемой области, анализ материалов судебной и следственной практики. Методами исследования являются также формально-юридический, сравнительно-правовой, метод толкования уголовного закона и др.

Нормативную базу исследования составили правовые источники по уголовному законодательству России, некоторых зарубежных стран.

Практическая значимость работы. Положения настоящей дипломной работы могут быть применены для чтения лекций на юридических факультетах высших учебных заведений, также положения настоящей работы могут быть применены на практике следственными и судебными органами при расследовании уголовных дел.

Настоящая дипломная работа состоит из введения, двух глав, объединяющих четыре параграфа, заключения, списка нормативно-правовых актов и библиографического списка.

1. РАЗВИТИЕ УЧЕНИЯ О ДЕЙСТВИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

1.1 Формы проявления времени в правовой системе

В российской правовой науке проблема соотношения и взаимодействия времени и права, как правило, рассматривалась только при анализе действия во времени норм права (при этом большое внимание традиционно уделялось анализу обратной силы закона), правового выражения конструкции «сроки» и лишь иногда при анализе видов толкования.

Однако современная наука пришла к выводу, что «источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности» Аксенов, Г.П. Причина времени / С.С. Алексеев.-- М.: Изд-во « Норма», 2001. -- С. 271.

И в специально-научных исследованиях необходимо учитывать, что «временные отношения должны, видимо, приобретать какую-то специфику от того, в рамках какого уровня организации и движения материи, в рамках каких научных дисциплин они рассматриваются» Артыков, Т.А. О всеобщем и универсальном характере времени / Т.А. Артыков, Ю.Б. Молчанов // Вопросы философии. -- 1988. -- № 7. -- С. 135.

Вместе с тем, поскольку взаимосвязь времени и права практически не подвергалась теоретико-правовому обобщению (хотя отдельные формы проявления связи анализировались в единичных работах), современные теоретико-правовые и отраслевые исследования представляют разные по методологии и назначению подходы к пониманию взаимосвязи времени и права.

Для одних время представляется фактором нормативного регулирования, и «нет такой области правового регулирования общественных отношений, где фактор времени не играл бы существенной, а во многих случаях определяющей роли» Залесский, В.В. Фактор времени в гражданских правоотношениях / В.В. Залесский // Журнал российского права. --2006. -- № 9. -- С. 115. Поэтому делается вывод, что законодатель использует фактор времени так же, как фактор пространства, то есть использует «время в качестве инструмента формирования правоотношений» Залесский, В.В. Фактор времени в гражданских правоотношениях / В.В. Залесский // Журнал российского права. -- 2006. -- № 9. -- С. 115.

Другие исследователи на основе вывода о том, что пространство и время как формы существования движущейся материи не обладают различными качественными свойствами (физическими, социальными, правовыми и т.п.), поскольку эти свойства «присущи самим системам явлений в зависимости от того, в какой области объективной действительности они сформировались» Мельников, М.Г. Действие уголовного закона во времени и пространстве. Диссертация... канд. юрид. наук/ М.Г. Мельников. -- Рязань: Изд-во «РГИ», 1999. -- 34 с., формулируют представление о том, что правовая действительность, как особая область социальной жизни общества, развивается и действует в рамках социального пространства и времени и «правовое пространство-время - часть социального пространства-времени, где осуществляется нормативно-правовое воздействие на общественные отношения».

Есть исследования, где конструируется особая форма времени - правовое время, которое понимается как функциональная категория юридической науки, «выражающая возникновение, длительность и завершение правовых действий, процессов, норм, событий и последовательность смены их состояний» Тенилова, Т.Л. Время в праве. Дис... канд. юрид. наук / Т.Л. Тенилова.-- Нижний Новгород: Изд-во «ННГУ», 1999. -- 5 с..

При этом одни авторы, выделяя «юридически значимые свойства правового времени», говорят уже об особой хроносфере Румянцева, В.Г. Пространство и время как факторы действия права / В.Г. Румянцева, Ч.Н. Ахмедов // История государства и права. -- 2006. -- № 12. -- С. 2 (как временной сфере действия права). А другие, анализируя «юридические функции времени в праве» Волк, И.В. Право, время и пространство: теоретический аспект. дисс... канд. юрид. наук / И.В. Волк. -- М.: Изд-во «МГУ», 2004. -- 5 с., обосновывают понятие правового времени как фундаментальной и функциональной категории, «отражающей процесс непрерывных изменений юридической жизни, в ходе которого возникают новые и исчезают ранее существовавшие правоотношения, юридические нормы и правовые акты, влияющие на становление и развитие юридической науки и практики» Волк, И.В. Право, время и пространство: теоретический аспект. дисс... канд. юрид. наук / И.В. Волк. -- М.: Изд-во «МГУ», 2004. -- 41 с.. Есть и такие определения правового времени - как «особой функциональной категории юридической науки, выражающей возникновение, длительность и завершение правовых предписаний и отношений, последовательность смены их состояний и обязательность их соблюдения всеми субъектами права» Андреева, М.В. Действие налогового законодательства во времени/ М.В. Андреева.-- М.: Изд-во «Статут», 2006. -- 10 с..

Однако хотелось бы обратить внимание, что при анализе форм проявления времени Петров, Г.И. Фактор времени в советском праве / Г.И. Петров // Правоведение. -- 1982. -- № 6. -- С. 52 в правовой системе необходимо учитывать следующее. Во-первых, поскольку право представляет собой часть нормативно-регулятивной сферы общества, то теоретико-правовые обобщения тех сторон социальной жизни, которые обусловлены сложными связями между проистеканием времени и отражением этого процесса в жизни, должны быть связаны с необходимостью распознать, проанализировать, классифицировать, с одной стороны, способы подчинения поведения человека времени и, с другой стороны, способы управления временем как необходимые условия упорядочения общественных отношений.

Во-вторых, важен факт, что право взаимодействует с различными формами времени (четкие методологические основы реальности различных форм времени достаточно хорошо разработаны как в философских, так и в физических, химических, геологических и социологических исследованиях, базирующихся на классических идеях В.А. Канке Канке, В.А. Формы времени / В.А. Канке.-- М.: Изд-во «Едиториал УРСС», 2002. -- 56 с.). То есть представления о том, что «в праве исходят из физического (кинетического) понимания времени и его метрических свойств (час, сутки, год) применительно к макромиру» Власенко, Н.А. Коллизионные нормы в советском праве / Н.А. Власенко. -- Иркутск: Изд-во «ИГУ», 1984. -- 57 с., справедливо только для тех ситуаций, когда темпоральные параметры поведения субъектов права задаются формально определенными (прежде всего календарными) показателями. Но если для этого используются оценочные показатели (понятия), то имеется в виду социальное время, которое, конечно же, может быть приведено к его метрическим свойствам, однако вовсе не с ними связываются в этом случае юридические последствия, да и величины его измерения другие.

Однако ни философско-логических, ни методологических оснований выделять правовое время как самостоятельную форму права не имеется. Когда в юридических исследованиях отдельных элементов правовой системы говорят о правовом времени, то не ставят своей задачей показать, чем же это специфическое время отличается от физического или космического времени, и подменяют обсуждение проблем времени на этом специально-научном (правовом) уровне обсуждением отдельных аспектов временных отношений и механизмов функционирования правовой системы по времени (часы, ритмы) Молчанов, Ю.Б. Иерархия уровней организации материи и временных отношений / Ю.Б. Молчанов // Вопросы философии. -- 1982. -- № 6. -- С. 135 . Однако при этом забывают, что выделение форм времени основывается на постулате, что размерные величины изменения времени в различных формах различны, а к чертам формы времени относят лишь такие характеристики, которые выражают специфику явлений. То есть, выделяя новую форму времени, необходимо, описывая ее, раскрыть присущие ей сущностные параметры и измерения. Однако в этих исследованиях лишь указывается, что правовое время - это правовая категория, у которой есть некие свойства (момент времени, длительность, последовательность, одновременность, повторяемость, интенсивность, ритмичность, непрерывность, прерывность и др.) Тенилова, Т.Л. Время в праве. Дис... канд. юрид. наук / Т.Л. Тенилова. -- Нижний Новгород: Изд-во «ННГУ», 1999. -- 7 с.. Оставляя за рамками недостаточное понимание авторами, что у правовой категории как методологического инструмента познания, являющегося идеальным аналогом материального мира, отражением различных элементов правовой системы, есть содержание, но нет свойств (так как свойство категории права - быть «организующим принципом мышления, узловым пунктом связи субъекта и объекта» Большая советская энциклопедия. Т. 11/под ред. Б.А. Введенского -- М.: Изд-во «Советская Энциклопедия», 1973. --526 с., как бы эталоном, с помощью которого осмысливается все богатство правовой действительности, то есть категории права лишь «отражают определенные стороны, процессы правовых явлений и, будучи примененными в познании, выступают в качестве специфических средств движения к новым результатам» Сырых, В.М. Логические основания общей теории права / В.М. Сырых. -- М.: Изд-во «Юстицинформ», 2000. -- 369 с.), необходимо отметить, что предлагаемые свойства правового времени не обосновываются авторами, их природа не описывается, поскольку сущность правового времени так и не раскрывается.

Таким образом, анализируя правовую действительность, можно лишь говорить о том, что в правовой системе проявляются различные (уже подробно описанные наукой) формы времени. А формы таких проявлений находят выражение на различных уровнях правовой системы - нормативном массиве, правосознании, правотворчестве, правореализации и др. В связи с этим представляется целесообразным дать краткую характеристику этим основным формам проявления, описав их основные признаки.

Рассматривая формы проявления календарного времени в правовой системе, необходимо учитывать, что метрико-топологическая структура календарного времени определяется действием природных закономерностей, но как расчлененное целое, как структурное образование календарное время всегда несет на себе печать закономерностей того общества, в котором оно имеет место. Поэтому формой проявления календарной формы времени в правовой системе является его исчисление. В настоящее время основой измерения календарного времени служат единицы и шкалы, устанавливаемые Государственной службой времени, частоты и определения параметров вращения Земли Об утверждении Положения о Государственной службе времени, частоты и определения параметров вращения Земли: постановление Правительства РФ от 23 марта 2001 г. № 225 // Собрание законодательства Российской Федерации от 12 мая 2001 г. -- № 14. -- С. 1361.

Другой формой проявления календарного времени в правовой системе является датирование. Датирование (обозначение события в календарной временной шкале) широко используется в целях обозначения времени разработки, принятия, опубликования и вступления в силу правовых нормативных актов, а также актов, вносящих в них изменения, дополнения или отменяющих их действие. Календарные даты становятся вехами, фиксирующими юридически значимые последствия, становясь частью юридического факта. Датирование отражает временную связь явлений, событий, фактов, длительность и последовательность в их развитии. Датирование временного момента как проявление календарного времени может воплощать точку отсчета некоего срока и, таким образом, определять фазу его истечения, позволяет в этих рамках провести социально-нормативное регулирование. Почти в каждой отрасли права существуют и специальные темпоральные нормы, направленные на датирование, то есть нормы, предписывающие зафиксировать то или иное юридически значимое событие, календарно исчислив время, - фиксация даты рождения и смерти человека, момента возникновения юридического лица или его ликвидации, даты заключения брака, момент наступления юридической ответственности, дата заключения соглашения. Несмотря на кажущуюся простоту датирования, чем более развернутым становится правовая система, чем более законодатель вдумывается в необходимость зафиксировать точку отсчета, тем больше трудностей встает на его пути. К датированию применяются специфические требования юридической техники, поскольку ошибка при датировании может иметь большие социальные и политические последствия.

Календарное время проявляется в правовой системе и в форме длительности (временной календарной протяженности), которая широко используется при определении разнообразных юридических сроков и при фиксации времени действия нормативного правового акта. Институт сроков в отраслевых правовых исследованиях чаще всего характеризуется по давно сложившейся схеме: понятие - виды - определение сроков - их исчисление (начало и окончание течения) - пропуск сроков и последствия этого (приостановление течения, восстановление и продление). Однако в настоящее время стало заметно отсутствие теоретико-правовых исследований этой формы проявления в правовой системе свойств календарного времени, а при отсутствии единства понимания природы, сущности и основных подходов к нормативному закреплению сроков (в том числе феномена давности) каждый срок в пределах одной отрасли права рассматривается и анализируется по-разному: как нечто обособленное, обусловленное лишь спецификой конкретных общественных отношений. Соответственно, подход к нормативному закреплению срока основывается исключительно на его видовых признаках.

При анализе проявлений такой формы времени, как социальное время, в правовой системе важно учитывать, что ее основными характеристиками являются: деяние, делимость, неоднородность и необратимость, поэтому различные разновидности темпорально-правового регулирования социального регулирования осуществимы нетождественными способами. То есть социальное время проявляется в правовой системе в таких основных взаимосвязанных формах, как фиксация временного момента, повторяемость, одновременность, своевременность, последовательность.

Без фиксации момента времени нет социальной правовой нормы, так как пропадает исходная точка общественных координат положения субъекта права. Сама идея установления социального правила поведения связана с необходимостью зафиксировать положение субъекта во времени, четко определить начало и конец ситуации, подлежащей правовому регулированию. Поэтому каждая норма права, как социальная норма, в своей гипотезе воплощает момент социального времени, фиксируя юридический факт как предпосылку начала правовых отношений.

Однако необходимо обратить внимание, что социальное время как самостоятельная форма времени использует собственные единицы измерения, поскольку размерные величины изменения времени в различных формах различны. Социальное время измеряется с помощью идеальных инструментов - человеческой памяти, ощущений и др. Социальное время - это интуитивное ощущение течения социальной жизни, переживаемое современниками. Это ощущение зависит от интенсивности социальных изменений. Если в обществе изменений мало, социальное время течет медленно; если изменений много, время ускоряет свой ход Соколов, А.В. Общая теория социальной коммуникации / А.В. Соколов. -- СПб.: Изд-во «Михайлова В.А.», 2002. -- 37 с.. То есть социальное время в правовой системе измеряется значимыми для субъекта правовыми событиями, а движение его создается чередой сменяющих друг друга социально наполненных ситуаций.

Повторяемость как форма проявления социального времени прослеживается в нормах различных отраслей права. Повторяемость юридических действий и событий в конституционном праве - это установленная действующим законодательством повторяемость выборов депутатов органов законодательной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации как неотъемлемая характеристика правового статуса этих органов. В административном, финансовом и налоговом праве - это сроки составления перспективных и текущих планов развития субъектов Российской Федерации, ежегодное составление проектов бюджетов и их утверждение, а также утверждение отчетов об исполнении государственных и местных бюджетов, сроки представления финансовой отчетности, сроки исчисления и взимания налогов, сборов и т.д. Повторяемости в планировании соответствует повторяемость в учете (бухгалтерском и статистическом).

Социальное время проявляет себя как деяние, в том числе и в правовой системе. Внутри правовой системы происходят процессы, которые не могут происходить ни с бесконечной скоростью, ни с разнообразными скоростями, а только с вполне формально закрепленными скоростями. Процессы в правовой системе сопряжены по срокам, наступают упорядоченно относительно друг друга. Определенные деяния накапливаются, структурные элементы собираются, выстраиваются, подбирается определенное количество юридических фактов и документов, их фиксирующих, а затем возникает новое юридическое качество - новый статус субъекта права, юридический результат осуществления субъективных юридических прав и обязанностей и т.д.

Связность прошлого, настоящего и будущего всех составных частей правовой системы есть отражение ее ритмики. Для субъекта права своевременность юридически значимых действий осознается, только если есть возможность сравнения - если есть способ сравнить ритм и скорость протекания нормативно урегулированных процессов.

Своевременность есть формально-юридическая форма воздействия на скорость осуществления социальных процессов, которая широко применяется в российском законодательстве. Эта категория весьма широко применяется в российском законодательстве - только действующих федеральных законов, использующих эту категорию как элемент правового регулирования, существует более 360.

Своевременность может рассматриваться как одно из основных, имманентных свойств любой деятельности, урегулированной правом, чаще всего тогда, когда регламентируется деятельность государственных органов и должностных лиц Рабинович, П.М. Время в правовом регулировании (философско-юридические аспекты) / П.М. Рабинович. -- Львов: Изд-во «ЛГУ», 1990. -- 27 с.. Так, своевременность рассматривается как признак такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как необходимая оборона, т.е. необходимая оборона допускается лишь в пределах того времени, которое занимает общественно опасное действие со стороны посягающего. «Оборона признается своевременной, если она осуществлена в период от начала посягательства до его окончания. Нельзя обороняться, если посягательство окончено, если посягающий приведен в такое состояние, при котором он уже не представляет опасности» Ткаченко, В.И. Необходимая оборона / В.И. Ткаченко //Законность.--1997.-- № 3. -- С. 17. Как преждевременная, так и запоздалая оборона теряют свойства правомерности и подлежат квалификации по соответствующим статьям УК Российской Федерации.

Нормативное закрепление своевременности используется и для установления субъективной юридической обязанности в норме права путем абстрактно сформулированного требования своевременно совершенствовать те или иные действия. Понятно, что при реализации права своевременность используется как оценочно-правовое понятие, поскольку при нормативном закреплении правила возможно лишь охарактеризовать значимость (общесоциальную, групповую, личностную) поступков субъектов права, при этом формально определенные признаки этих поступков невозможно описать в нормативном правовом акте Рабинович, П.М. Социалистическое право как ценность/ П.М. Рабинович. -- Львов: Изд-во «ЛГУ», 1985. -- 18 с.. Одинаковые по своим внешним, эмпирически фиксируемым признакам факты приобретают неодинаковую социальную значимость, и наоборот: различные по формальным показателям действия могут обладать, при определенных условиях, одинаковой социальной значимостью. Поэтому когда в правовом регулировании предстоит воспользоваться понятием «своевременность», то требуется не просто подсчитать количество истекшего календарного времени, а необходимо установить, какие реальные факты, действия в регулируемой правом ситуации действительно обладают (или обладали) той социальной значимостью, которая позволяет их использовать для измерения социального времени.

В заключение хотелось бы отметить, что исследования форм проявлений календарного и социального времени в правовой системе являются достаточно новым для юридической науки подходом, что, в свою очередь, дает надежду на всестороннее исследование данной проблемы как на теоретическом, так и на отраслевом уровне правовой науки. А поскольку современные естественные и точные науки пришли к выводу, что «источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности» Аксенов, Г.П. Причина времени / С.С. Алексеев.-- М.: Изд-во « Норма», 2001.-- 271 с., то и в правовых следованиях необходимо преодолевать представления о времени как о некоей универсальной, всеобщей, равномерно текущей сущности (что, конечно, обусловлено безраздельным господством в умах ученых на протяжении нескольких столетий ньютоновской концепции времени) и о том, что свойства материальной и социальной действительности не имеют отношения к выяснению сущности и свойств времени.

1.2 Основные принципы действия уголовного закона во времени

Прежде всего, необходимо отметить, что история развития института действия уголовного закона во времени в зарубежной юридической мысли имеет для нас существенное значение в связи с большим влиянием так называемой западной традиции права на формирование правовой системы России. Мы ограничиваемся анализом развития западных учений в отношении действия уголовного закона во времени и пространстве XIX веком потому, что именно до этого периода они имели к развитию права в России самое непосредственное отношение.

В частности, одной из ярких черт западной традиции права (при её формировании) являлось существование внутри одного общества различных юрисдикции и различных правовых систем. В основном это происходило вследствие дифференциации церковной и светской власти. В результате этого постоянно присутствовала проблема разрешения различных правовых коллизий. Все это, по мнению Г. Дж. Бермана, послужило источником свободы личности на Западе Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования/ Г.Дж. Берман. -- М.: Изд-во «Моск. ун-та.», 1998. -- 27 с., что в свою очередь дало толчок к формированию и законодательному закреплению принципов действия законов во времени и пространстве.

Следует особо отметить, что влияние западной традиции права на развитие российской юридической мысли при учете всего изложенного, в то же время носило несколько специфический характер. Существенное значение здесь имело разделение между восточной и западной христианскими церквями, которое в I в. н.э. соответствовало границе раздела между восточной и западной частями Римской Империи. Этот раскол совпал с западным движением за передачу единовластия над церковью епископу Рима, выведения духовенства из-под контроля императора и резкого отграничения церкви от светской власти. Это движение достигло кульминации в период григорианской реформации (1075-1122 г. г) и породило первую правовую систему Запада - новое каноническое право римско-католической церкви Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования/ Г.Дж. Берман. -- М.: Изд-во «Моск. ун-та.», 1998. -- 20 с..

Вследствие этого термин «западная традиция права» следует относить к тем правовым системам, чьи традиции проистекают из этих событий. Такие же страны, как Россия и Греция остались в восточной православной церкви и из этого процесса частично были исключены.

Именно поэтому первое законодательное упоминание о действии законов во времени в России мы находим лишь в Судебнике 1550 года, тогда как в западной системе права уже в IХ-Х веках закон воспринимался как единая система, которая развивается во времени. Вследствие этого, практически до XVI века русское законодательство затрагивало лишь вопросы пространственного ограничения применения определенных законодательных положений.

Кроме того, необходимо учитывать, что на Руси очень долгое время (вплоть до императорского периода) имело огромное значение и силу обычное право, которое, как известно, вообще не допускало вопроса о времени возникновения того или иного правила поведения.

В целом же, анализ правовых актов указанного периода позволяет сделать вывод о том, что в случаях возникновения конкуренции законов различных государств действовали следующие правила:

1) где отношения между русскими и иностранцами не были определены договорами, там иностранец за преступления, совершенные им на русских землях, подлежал суду по русским законам; и 2) где взаимные отношения были определены договорами, то этими им устанавливалось, по возможности, однообразность ответственности: «тажо (то есть такая же, как немцу в России) правда боуди Роуси въ Ризъ и на Готьскомъ березе» (Договор Смоленского Князя Мстислава Давыдовича с Ригой, Голландией и немецкими городами.1230 г).

Первым законодательным документом, до известной степени систематизировавший все действующее право, был Судебник Ивана III, изданный в 1497 году, который по своей сути явился единым законом для всех областей, вошедших к тому времени в Московское государство. Таким образом, данный Судебник имел весьма важные последствия для всей правовой жизни того времени. Так, в результате его издания в 1497 году суд и «расправа» сделались однообразными на всей территории Московского государства. До этого правосудие осуществлялось в зависимости от того, действовали или нет в области особые грамоты типа Псковской, Новгородской или Двинской. В некоторых местностях применялась даже Русская Правда с некоторыми добавлениями к ней. В частности, вследствие определенных исторических обстоятельств, законодательство в литовско-русском государстве придерживалось начал древнего русского права, и основные постановления Русской Правды имели там силу вплоть до XV века. В частности, до 1440 года в соответствии с «княжьей» Правдой судились литовцы, полочане, витебляне и смоляняне Кузнецова, О.А. Обратное действие гражданского закона: проблемы теории и практики / О.А. Кузнецов // Журнал российского права. -- 2006. -- № 8. -- С. 34.

Дальнейшая юридическая жизнь Московского государства, с одной стороны и дальнейшее развитие правовых отношений, идей, институтов, имевшее место после издания первого Судебника, с другой стороны, были причинами возникновения потребностей в новом кодификационном труде, и уже через пятьдесят с небольшим лет был составлен новый Судебник, названный царским и изданный Иваном IV в 1550 году. Год спустя после этого (в 1551 году) Иван IV, как известно, созвал церковный собор, получивший название Стоглавого, которому было поручено рассмотреть и утвердить Судебник. Главная особенность данного законодательного памятника состоит в том, что именно с него начинаются серьезные теоретические и практические разработки вопросов, касающихся действия законов во времени. Основным источником царского Судебника 1550 года послужил первый Судебник с дополнениями Великого князя Василия Иоановича и новыми узаконениями. Важность его заключается в том, что в данный Судебник были включены ряд новых постановлений «о силе действия и порядке составления законов» (ст. ст.97-98) и он впервые объявил закон всеобъемлющим и единственным источником права: «впредь всякие дела судите по сему Судебнику» (ст.97); если же возникнут дела, решение которых не предусмотрены Судебником, то они должны уже решаться не по обычному праву, а представляются для разрешения в органы законодательной власти, «которая по этим поводам дает законы» (ст.98). Кроме того, Судебник относится крайне отрицательно ко всякого рода исключениям из общих норм права и окончательно запрещает издание «тарханных» грамот, то есть актов, освобождающих определенные местности или лица от общих норм, и даже предписывает изъять все такие грамоты, изданные до 1550 года. «А тарханных впредь не давать никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех» (ст.43 Судебника) Российское законодательство Х -- ХХ вв. / под общ. ред. И.О. Чистякова. -- М.: Изд-во «Юридическая литература», 1985. -- 120 с..

Завершение формирования территориального принципа действия общего законодательства на всей единой территории Московского государства происходит с принятием в 1551 году общего свода церковных постановлений (Стоглав), также обязательного во всем государственном пространстве, который окончательно санкционировал завершение централизованного процесса, начатого Москвой Цепляева, Г.И. Аналогия общей части УК РФ, или как определить пределы сокращения наказания на основании ч.2 ст.10 УК РФ / Г.И. Цепляева // Российский судья. -- 2005.-- № 4.-- С. 40.

Юридическая жизнь продолжала прогрессировать, а, следовательно продолжались создаваться новые отношения и новые потребности, регулировать и удовлетворять которые прежнее законодательство уже не могло. Поэтому в 1649 году царь Алексей Михайлович повелел кодифицировать все существующие правовые акты и составить новое законодательное Уложение.

Главной и основной особенностью этого законодательного памятника, которая представляет для нас интерес, явилось то, что Уложение было одним из первых сводом законов, сразу же напечатанном после его утверждения. С тех пор печатание законов явилось необходимым условием для его реализации Российское законодательство Х -- ХХ вв. / под общ. ред. И.О. Чистякова. -- М.: Изд-во «Юридическая литература», 1985. -- 85 с..

Что же касается вопросов действия закона во времени, то в Уложении они регламентировались главой XV, которая в основном опиралась на введенном ст.97 Судебника 1550 года принципе - закон обратной силы не имеет. Уложение предписывало оставить в силе все судебные решения, вынесенные на основе законов, действовавших до этого периода, а дела новые рассматривать в соответствии с новым законодательством.

Таким образом видно, что в этот исторический период развития российского законодательства уже достаточно глубоко затрагиваются и начинают закладываться основы принципов пространственных и временных параметров реализации уголовных законов.

Определенную специфику имело российское законодательство, так называемый, императорский период. Эта специфика заключалась в том, что источником права в эту эпоху становиться только закон. Обычай, игравший такую важную роль в области права в удельно-вечевой период и в Московском государстве, отступает назад и совсем утрачивает значение фактора образования права. Ввиду этого, характер законодательства императорского периода не имеет ничего общего с характером законодательства Московского государства.

В то время как законодательные памятники московского периода, будучи ничем иным, как сводом предшествующего законодательного материала, главный источник которого составлял зачастую обычай, законодательство императорского периода явилось результатом теоретических разработок и анализа законодательства различных иностранных государств. В частности 30 марта 1716 года Петром I был утвержден Воинский устав и именным указом Сенату было дано распоряжение размножить его и разослать « во все корпуса войск, а также по губерниям и канцеляриям, дабы неведением никто не отговаривался... и понеже оный, хотя основанием воинских людей, однако же касается и до всех правителей земских...» Чухвичев, Д.В. Логика, стиль и язык закона / Д.В. Чухвичев // Право и политика. -- 2005.-- № 2. -- С. 32. Таким образом, из этого указа видно, что Воинский устав применялся не только в военных судах к военным, но и к лицам гражданским и по сути дела являлся Уголовным кодексом Империи.

Кроме того, преамбула к этому уставу определила: «устав применяется ко всем военнослужащим, как подданным России, так и иностранцам, находящимся на службе у правительства» Российское законодательство Х -- ХХ вв. / под общ. ред. И.О. Чистякова. -- М.: Изд-во «Юридическая литература», 1985. -- 327 с..

Необходимо особо отметить, что именно с этого периода времени начинается этап наиболее активного влияния на российское законодательство западной традиции права с её приоритетным положением личности. Все это дало толчок к новому осмыслению различных правовых вопросов, в том числе посвященных действию российских уголовных законов во времени. В целом, это послужило основой для наиболее глубокого понимания указанной проблемы и к середине XIX века явилось условием возникновения в России различных теоретических исследований в этом направлении.

Этим проблемам свои труды посвящали такие видные русские правоведы, как Л.С. Белогриц-Котляревский, Е.В. Васьковский, А. Градовский, В.В. Есипов, А.Ф. Кистяковский, П.Д. Колмыков, П.И. Люблинский, А. Лохвицкий, В.Н. Латкин, И.А. Малиновский, М.И. Мышь, Ф. Мартене, Н.Д. Сергеевский, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, и другие.

Необходимо отметить, что действующие в то время в России уголовное законодательство имело определенную систему: оно подразделялось на законы общие и особенные, по месту или по лицам. К числу законов общих относились Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых Мировыми Судьями.

К числу законов особенных по месту относились Уголовное Уложение Великого Княжества Финляндского, Уголовный кодекс Царства Польского 1818 г., который был основан на австрийском Уложении 1803 года. Однако Указом от 13 сентября 1876 года на Варшавский судебный округ распространено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных.

Новый этап развития института действия уголовного закона во времени начался в 1917 году.

Формирование нового права (в частности уголовного) в этот период идет по пути издания центральной властью декретов о суде, которые должны были заменить уголовное законодательство, действовавшее до этого времени в России. Не смотря на все споры вокруг вопроса о целесообразности принятия новых уголовных законов или использования действовавшего на тот период уголовного законодательства (в 1918 году был даже разработан проект нового Уголовного Уложения, в основу которого было положено Уголовное Уложение 22 марта 1903 года) Мишунин, П.Г. Очерки по истории советского уголовного права (1917-1918 гг.) / П.Г. Мишунин. -- М.: Изд-во «Госиздат», 1954. -- 54 с., 22 ноября 1917 года на заседании СНК был утвержден декрет №1 о суде. В целом, проблема определения пределов действия уголовного закона, в тот период являлась весьма сложной и включала в себя следующий круг вопросов: определение пределов обратной силы закона; установление принципов, на основании которых определяется действия уголовных законов в пространстве Кауфман, М. Пробелы уголовного законодательства / М. Кауфман // Законность. -- 2004.-- № 2. -- С. 11.

Что касается проблемы определения пределов обратной силы закона, то в теории права советского периода довольно широко признавалось, что принцип «закон обратной силы не имеет» не является абсолютным и в большей части обращен не к законодателю, а к лицам непосредственно реализующих положения закона. Однако в начальный период развития советского законодательства указанное положение никак не оговаривалось, а обратимость закона, в ряде случаев, без особых указаний вытекала из его смысла.

Начиная с 1919 года, вопросы, регулируемые уголовным правом, вследствие дальнейшего развития государственности советской России, стали рассматриваться на уровне принятия и издания отдельных законодательных актов.

Законодательно принципы действия советских уголовных законов были закреплены только в 1922 году, в принятом УПК РСФСР. Однако и после этого данный вопрос разрешен не был. Дело в том, что Постановление ВЦИК «О введении в действие уголовного кодекса РСФСР 1922 года» содержало в себе следующие положения: «а) с момента вступления Кодекса в силу (1 июля 1922 г) отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до его введения основания и размер уголовных наказаний; б) Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем преступным действиям, не рассмотренным в судебном порядке до введения его в действие». На основании текста постановления можно сделать вывод о том, что некоторым нормам УК РСФСР 1922 года придавалась обратная сила. В то же время ст.2 УПК РСФСР 1922 года закрепила принципы перспективного (немедленного) действия уголовного закона, а также необратимости уголовных законов за исключением устраняющих преступность деяния или смягчающих наказание: «преступность и наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления. Законы, устраняющие преступность совершенного деяния или смягчающие его наказуемость имеют обратную силу».

До издания Основ уголовного законодательства Союза ССР 1958 года нормы о действии уголовного закона во времени, таким образом, содержались в уголовно-процессуальном законодательстве, в частности, после 1922 г. - в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 года и, соответственно, в уголовно-процессуальных кодексах союзных республик. Отсюда следует, что вопрос о действии уголовного закона во времени рассматривался в тот период в законе с точки зрения права процессуального. Сам же уголовный закон очень часто применялся с обратной силой. В частности, ст.58-13 УК РСФСР 1926 года устанавливала наказание за «активные действия против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны» обладает ретроактивным действием в отношении поступков, ранее преступными не признававшимися.

Однако по своему существу норма о действии уголовного закона во времени является нормой права материального. Она определяет, какое общественно-опасное поведение является преступлением в зависимости от времени его совершения и времени действия уголовного закона. Именно поэтому детализация этого вопроса получала наиболее полное закрепление в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года в ст.6, которая была воспринята без изменений всеми УК республик: «Закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание имеет обратную силу, то есть распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет» Догадайло, Е.Ю. Формы проявления времени в правовой системе / Е.Ю. Догадайло // Право и политика. -- 2007. -- № 6. -- С. 37.

В отличие от ранее действовавшего законодательства, Основы 1958 года определили условия обратной силы закона и специально упомянули о том, что более суровый закон не имеет обратного действия. Это положение вытекало и из формулировок ранее действовавших уголовно-процессуальных законов, но прямо не выражалось.

Подобное законодательное положение об обратной силе уголовного закона просуществовало вплоть до 1991 года, после чего, в связи с изменениями, внесенными в УК РСФСР, приобрело следующую форму: «закон, устраняющий преступность и наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу...».

Благодаря этому широкое распространение получило мнение о том, что положения об обратной силе уголовных законов в целом ориентированы на нормы Особенной части уголовного законодательства, которые, как известно, только и устанавливают преступность и наказуемость деяния. Нормы Общей части, определяющие принципы, основания и условия уголовной ответственности, понятия и виды наказаний и т.п., оставались как бы за пределами буквальных предписаний ст.6 УК РСФСР.

Остальные нормы Общей части применялись в соответствии с перспективным принципом действия уголовного закона (с момента их вступления в силу при наличии оснований для применения вне зависимости от того, когда было совершено преступление, в связи с которым возникает необходимость в применении этих законов). В частности, такие институты уголовного права, как условное осуждение, порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания, давность привлечения к уголовной ответственности, применение принудительных мер, погашение и снятие судимости находились как бы за пределами действия ст.6 Основ уголовного законодательства. По этому же пути шла и правоприменительная практика. Так, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР в своем определении по делу С. указала, что при решении вопроса о применении или неприменении условно досрочного освобождения нельзя говорить об обратной силе закона, так как законодательство об условно-досрочном освобождении не решает вопросов о преступности и наказуемости деяния.

Таким образом, в советский период для решения проблемы определения пределов обратной силы уголовных законов использовалась так называемая теория «двух типов действия уголовных законов во времени», исходя из которой обратная сила законов может иметь место в случаях исключительных, для первого варианта - если в законе или ином нормативном акте содержится прямое указание об этом и, соответственно, для второго - если уголовный закон устраняет наказуемость деяния или смягчает наказание.

Исходя из этого, основаниями того или иного действия уголовного закона могли быть соображения общественной безопасности, допускающие обратимость криминализирующего или усиливающего наказание закона в отношении деяний, предшествующих ему по времени или реализация принципов законности, гуманизма и справедливости, для которых правомерной причиной поворота закона назад является смягчение наказания или декриминализация деяния.

При этом в первом случае закон применялся ретроактивное только в связи с повышенной общественной опасностью или большой распространенностью тех или иных деяний). В целом же действовало общее правило о необратимости более строгих законов.

Впервые в советском уголовном праве принцип не придания обратной силы закону, устанавливающему наказуемость деяния или усиливающий наказание, был законодательно закреплен в ч.3 ст.6

Основы уголовного законодательства 1958 года и воспроизведен в УК республик.

Важность этого законодательного определения заключалась в том, что оно по своей сути обосновывает положение о применение к преступлению, совершенному до введения действия закона, которым руководствуется сейчас суд, закона, действовавшего в момент совершения преступления, то есть старого закона. Старый уголовный закон, в этом случае, как бы «переживает» свое время в силу общих правил о применении закона времени совершения преступного деяния, ретроактивности более мягкого и не придания обратной силы более строгому законам.

Такое свойство старого уголовного закона принято называть ультроактивным действием, означающим применение утратившего силу закона на момент разбирательства к преступлениям, совершенным во время его действия. Пытаясь теоретически обосновать подобный феномен (действие закона сверх определенного ему времени) многие ученые выводили различные логические формулы, призванные разрешить эту проблему.

А.А. Тилле, например, исходя из того, что действуют законы, утратившие силу, приходит к выводу, что понятие «утраты силы» и «прекращение действия» неоднозначны Тилле, А.А. Время, пространство, закон / А.А. Тилле. -- М.: Изд-во «Юридическая литература», 1965. -- 67 с.. Я.М. Брайнин предлагал различать термины «введение» закона в действие и само фактическое действие Брайнин, Я.М. Уголовный закон и его применение/ Я.М. Брайнин. -- М.: Изд-во «Юридическая литература», 1967. -- 132 с.. Однако совершенно прав А.И. Бойцов, указывая, что парадокс здесь может существовать только в описании фактов, но не в самих фактах. Закон есть закон и время его жизни от момента рождения и до момента смерти всегда имеет четкие фиксированные календарные границы. Другое дело норма, которая хотя и не является неким безначальным абсолютом, все же имеет иные точки отсчета во времени, нежели поддерживающий ее закон Бойцов, А.И. Действие закона во времени и пространстве / А.И. Бойцов. -- Спб.: Изд-во «Юридический центр пресс», 1995. -- 77 с..

Норма права, не смотря на то, что закон, который раскрывал ее содержание и обеспечивал ее жизнедеятельность, прекратил свое существование, продолжает свое воздействие на отношения в обществе, а средством ее удержания во времени будет являться новый закон.

Благодаря этому ультраактивное действие старого закона осуществляется следующим образом: старый закон является местом пребывания уголовно-правовой нормы, которая, в свою очередь, получает поддержку в законе новом. В этом случае уголовно-правовая норма всего лишь приобретает новую форму. При этом она может быть сформулирована идентично старому закону, иметь более мягкое содержание либо более строгое. Тогда, в первом случае лишь необходимо определить время совершения преступления, во втором - именно новая норма будет регулировать отношения, возникшие в прошлом, и в третьем - закон будет иметь субсидиарное действие (возникнет переживание старого закона (ультраактивность) в силу прямого распоряжения о необратимости более строгого нового закона).

Необходимо отметить, что для устранения указанных теоретических и практических разногласий по вопросу определения пределов реализации уголовных законов в 1991 году законодатель попытался выработать общую и наиболее полную формулу действия законов во времени. Эта формула была закреплена в ст.6 основ уголовного законодательства 1991 года, которая гласила: «Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершившие соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет».