Лингвистические средства речевого информационно-психологического воздействия текстов в современной публицистике

Приведем примеры многократного использования метафор: «Пробежав по всем инстанциям, информация дошла...»; «простое географическое название <...> стало паролем беды»; «якобы попали в руки к немцам», «И ни у одного журналиста не повернулся язык или перо...»; «поставить под сомнение шитые “белыми нитками” выводы комиссии Бурденко»; «на что закрыли глаза журналисты», -- каждая из которых создает у читателя яркий, выразительный образ и, как следствие, намного сильнее воздействует на его сознание, формируя определенное отношение к той или иной стороне конфликта.

Рассматривая цитирование, применяемое автором, нельзя не сказать об отсутствии указания источников. Каждая из цитат выполняет роль аргумента и направлена на формирование общественного мнения. Например: «Т. Ступникова, участвовавшая в работе трибунала в скромной роли синхронного переводчика, в своих воспоминаниях пишет: “...Для меня это был действительно черный день. Слушать и переводить показания свидетелей мне было несказанно тяжело, и не из-за сложности перевода, а из-за непреодолимого чувства стыда за мое единственное многострадальное Отечество, которое не без основания можно было подозревать в совершении тягчайшего преступления... Тяжело было, бесспорно, всем советским. И судьям, внезапно утратившим свою самоуверенную окаменелость, и обвинителям, которым суждено было на примере Катыни еще раз убедиться, что Нюрнбергский трибунал -- это не суд в СССР...”» [Солонин, 2008, с. 109]. Далее мы перейдем к анализу непосредственно фактов. Начнем с того, что данная версия изложения событий в Катыни была первый раз озвучена Й. Геббельсом, который никаких следствий не проводил. Это была просто теория, а не факт, которую поддержали польское правительство в изгнании и Англия.

В описании действий комиссии Бурденко, автор применяет такие приемы, как селекция информации и умолчание. Вот все, что пишет о результатах работы комиссии М. Солонин: «В отсутствие каких-либо независимых свидетелей на трупах было даже “обнаружено” девять документов (почтовые отправления, квитанции с датами позже мая 1940 г.). После этого Специальная комиссия сочла свою работу законченной и пригласила на место эксгумации иностранных корреспондентов» [Солонин, 2008, с. 108]. М. Солонин не упоминает следующих значимых фактов: трупы были связаны шпагатом, который выпускался в Германии, но не выпускался в СССР; расстрел с использованием немецких боеприпасов: можно предположить, что в небольших количествах у каких-то сотрудников НКВД немецкое оружие было, но когда речь идет о расстреле нескольких тысяч человек, этот факт является весьма странным, потому как Красная Армия и НКВД снабжались из наших арсеналов. Самым интересным является тот факт, что доводы комиссии Бурденко никто не опроверг, ни немцы, ни поляки, они просто о них умалчивают.

Далее М. Солонин ссылается на два документа, которые «доказывают» вину НКВД в расстреле польских офицеров. Такими документами являются записка Л,П. Берии к И.В. Сталину и записка А.Н. Шелепина к Н.С. Хрущеву:

«Записка Л.П. Берии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину содержала проект постановления Политбюро, который был автоматически превращен в постановление с датой 5 марта 1940 г., внесенное в протокол как “Вопрос НКВД СССР” под номером 144. На записке были собственноручные (подтвержденные графологической экспертизой) визы Сталина, Ворошилова, Молотова и Микояна и пометка “т. Калинин -- за, т. Каганович -- за”. Подлинность записки и постановления Политбюро от 5 марта 1940 г. была подтверждена почерковедческой и криминалистической экспертизами...

Согласно записке за подписью председателя КГБ А. Н. Шелепина от 3 марта 1959 г. всего было расстреляно 21857 человек «лиц бывшей буржуазной Польши», в том числе в Катынском лесу (военнопленных из Козельского лагеря)

— 4421 человек, из Старобельского лагеря -- 3820 человек, из Осташковского лагеря -- 6311 человек. 7305 человек были расстреляны в “лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии”. Допрошенный в качестве свидетеля А.Н. Шелепин подтвердил подлинность записки и фактов, изложенных в ней» [Солонин, 2008, с. 110]. Оба из этих документов носят явные признаки подделки. Записка Берии напечатана на двух разных печатных машинках, буквы напечатаны разным шрифтом (что невозможно для печатной машинки) как и использование разных лент. Данные документы можно увидеть на сайте Росархива и убедиться в этом самостоятельно. Самое главное о чем необходимо сказать: в данных документах нет указания на то, что всех пленных расстреляли. необходимо также указать кем являлись данные польские офицеры. Эти люди были осадниками, они находились на территории Украины и Беларуси, имели возможность пользоваться оружием и держали местное население под своим контролем, за счет которого и жили. В лагеря осадники были помещены в рамках освободительного похода в Западную Украину и Западную Беларусь. В той самой записке Берии говорилось, что дела по этим людям будут разбираться и они понесут ответственность, вплоть до расстрела, в зависимости от содеянного. Это значит, что расстрелу подлежали далеко не все.

Отметим еще один крайне важный факт, о котором нет упоминаний у М. Солонина: все военнопленные польские офицеры содержались в целом ряде лагерей, а именно: в Катынском, Старобельском, Осташковском, Оранском, Южском, Медном и прочих, но захоронения были найдены только в Катынском, Медном, Старобельском и Осташковском лагерях, в других местах захоронений нет. Но дело в том, что именно эти 4 лагеря находились в немецкой зоне оккупации. М. Солонин пишет: «Медное. Это слово сразу закрывает всю дискуссию. В селе Медное немцев не было. Ни одного дня, ни одного часа. Немцев в Медном не было, а массовое захоронение расстрелянных поляков -- есть», -- но автор намеренно умалчивает об информации, полностью опровергающей его утверждение. Дело в том что населенный пункт «Медное» находился на одном берегу реки и под немецкой оккупацией не был, а лагерь с одноименным названием -- на другом берегу, который в зону немецкой оккупации входил.

Далее М. Солонин пишет: «Было обнаружено и извлечено 4243 трупа, большую часть которых (2730) удалось идентифицировать по личным документам, справкам (в том числе -- о прививках, сделанных в Козельском лагере), письмам, дневникам, медальонам» [Солонин, 2008, с. 105]. В данном случае подтасовки фактов нет, информация достоверна, но, как правило, захоронения с документами никогда не производят. Это небывалый в истории случай, когда в массовом захоронении нескольких тысяч человек, при каждом находят паспорт, справки и прочее. Всегда при захоронении, особенно военных лиц, все их документы отправляются в архивы. И это позволило немцам утверждать, что поляки расстреляны НКВД. Помимо этого, проводились исследования и оказалось, что в нескольких десятках случаев трупам были разложены одинаковые документы, т. е. например, трупов два, а по документам человек один и тот же.

Еще один очень интересный случай. Есть один выдающийся польский юрист, подпоручик, профессор Ремигиуш Бижанек, который числится в катынских списках под номером 1105. Он жил после войны, работал и прожил долгую жизнь. Таких случаев несколько. Все это говорит о том, что данное мероприятие было спланировано с расчетом на будущие раскопки. Об этом автор также не упоминает, иначе это может «пошатнуть» его версию изложения событий.

Уделим дополнительное внимание записке А.Н. Шелепина к Н.С. Хрущеву, на которую ссылается М. Солонин. Данная записка имеет очень странное оформление, которое не соответствует ни одному правилу составления правительственных документов, которые оформляются на определенных бланках с определенными формулировками. Данная же записка составлена в совершенно унизительном тоне для Н.С. Хрущева и просто не могла быть принята ни одним секретарем. Помимо этого, данная записка написана на листе в линейку, что уже совсем не соответствует ни одному правительственному документу. Данная записка не может быть принята, как серьезный достоверный документ, доказывающий что-либо. Приведем лишь одну из многих строк, подтверждающих абсурдность данного документа: «Постановлением ЦК КПСС от 5 марта 1940 г», -- в 1940 г. ЦК КПСС еще не существовало, существовал ЦК ВКП (б). Этот документ является единственным во всей стране, в котором указывается количество расстрелянных поляков и на который ссылаются такие авторы, как М. Солонин.

В заключение перечислим основные приемы, которые были выявлены нами в ходе анализа данного фрагмента текста: приемы семантической пресуппозиции, введения просторечных, грубых слов и слов высокого стиля; использование вводных конструкций и лексем, заключенных в кавычки для создания эффекта иронии; разнообразные стилистические приемы, такие как: метафора, синекдоха, градация, эпитеты, риторические вопросы; приемы умолчания, селекции и переворачивания информации. Подводя итоги, необходимо сказать о необъективности автора, о его стремлении огульно и бездоказательно (передергивая факты) обвинить в содеянном правительство родной страны и защитить правительство нацистской Германии, что необходимо понимать редактору для принятия решения о публикации данного произведения и составления аннотации к нему.

7. Сравнительный анализ фрагментов текста по теме «Правда Виктора Суворова»

Мы уже упоминали о том, что выбор данных произведений не случаен. Дело в том, что книга Виктора Суворова «Ледокол» стала первым по-настоящему сенсационным изданием, которое в корне пересматривало позицию СССР во Второй мировой войне. По сути, Виктор Суворов первым посягнул на самое святое для русского народа событие ушедшего века. Поэтому вот уже 23 года данная книга не забыта, о ней все также идут многочисленные дискуссии, пишутся всевозможные опровержения и появляются книги его сторонников, потому как до Суворова-Резуна подобный версий никто не выдвигал. Приведем отрывок из аннотации к «Ледоколу»: «Среди казенщины и банальщины идей и людей, чьи книги вы никогда не отличите друг от друга, если вырвете титульные страницы написанных ими томов, работы Виктора Суворова “Ледокол” и “День-М” -- явление выдающееся. И именно потому, что автор этих книг никогда и ни в чем не убедит многочисленную армию историков-профессионалов, я пишу эти строки

— в защиту истории, в защиту истины, в защиту автора столь неординарных книг. Пишу с благодарностью и с ревностью, поскольку и сам довольно давно, еще до того, как в “Русской мысли” стали появляться статьи В. Суворова, пришел к выводу, что, “конечно же”, Сталин сам собирался напасть на Гитлера. И только так можно объяснить его поведение 1939-41 годов (а на самом деле и раньше). Юрий Фельштинский» [Суворов, 1992].

Помимо прочего, Виктор Суворов уже несколько раз переиздавал свой «Ледокол», дополняя все новыми фактами и теориями. Но нами за основу был взят первоисточник, книга, с которой началось деление историков и общественности на два лагеря -- «за» и «против» Виктора Суворова. Книги Марка Солонина и Андрея Буровского являются относительно новыми изданиями, но основа у них одна. Для нас было интересным открытием встретить в изданиях двух других авторов упоминания о Викторе Суворове и его «Ледоколе», поэтому в данной главе мы кратко проанализируем фрагменты текстов из книг М. Солонина и А. Буровского, где авторы ссылаются на В. Суворова и его труд. Посмотрим, каким образом версии и теории, обрастающие все большими «фактами», перетекают из одной книги в другую вот уже 20 лет.

Итак, мы будем приводить целые отрывки из текста, а затем будем их анализировать, начнем с книги Андрея Буровского.

«И тут опять пришел Суворов... Виктор Суворов предположил, и весьма обоснованно: Сталин строил вовсе не национальное государство, и не отдельное “государство рабочих и крестьян”. Суворов предположил, что позиция Сталина в том, чтобы превратить СССР в ударный кулак и подготовить армию, способную завоевать мир. Только началось все не в 1939 году, и даже не в 1929-м. Виктор Суворов судорожно доказывает исходную агрессивность СССР в конце 1930-х годов... И это вызывает улыбку у историка: ну что ломится в открытую дверь?! СССР и создавался как плацдарм для завоевания мирового господства. Суворов приводит только отдельные, поздние примеры, не более. Сталин готовил Мировую войну и стремился к мировому господству. Но стремясь завоевать весь мир, Сталин только продолжал начатое в октябре 1917-го. Оснований принять такую точку зрения очень много: и логических, и подтверждаемых фактами предвоенной и военной истории» [Буровский, 2009, с. 26].

Лексика, которую использует А. Буровский по отношению к Виктору Суворову: «опять пришел», «предположил», «судорожно доказывает», «ломится в открытую дверь», «приводит только отдельные примеры», -- по всему видно, что отношение А. Буровского к Виктору Суворову весьма своеобразное, описывает его действия автор довольно в оскорбительном, унизительном тоне. Лексика является просторечной и вызывает отрицательные эмоции у читателя. Мы можем предположить, что подобным образом автор преуменьшает заслуги В. Резуна в данном вопросе и преувеличивает свои. А. Буровский говорит о том, что автор всего лишь предположил, а он (Андрей буровский) с высоты опыта историка соглашается с данными предположениями и вносит свои уточнения. С помощью лексики автор маскирует и тот факт, что в действительности является сторонником В. Суворова. Помимо этого, такое противоречие создает яркий контраст, который хорошо воздействует на сознание читателя.

Далее отметим лексемы, применяемые автором в данном фрагменте по отношению к СССР и И.В. Сталину: «ударный кулак», «завоевать мир», «исходная агрессивность», «плацдарм для завоевания мирового господства», «готовил мировую войну и стремился к мировому господству», «стремясь завоевать весь мир», «продолжил начатое», -- перед нами лексика, содержащая исключительно отрицательные коннотации, а центральное место занимает словосочетание «завоевать мир», которое в разных формулировках повторяется достаточно много раз для такого небольшого текста. Перед нами отчетливое стремление автора «навязать» и углубить в сознании читателя мысль о том, что СССР мировой агрессор. Экспрессивно-окрашенная лексика формирует у читателя негативное отношение к Советскому Союзу.

Рассмотрим стилистическую и композиционную составляющую данного отрывка. Сам прием, когда посредством введения теории другого известного автора и историка, писатель высказывает свою позицию, является веским аргументом для любого читателя. Но в данном же случае А. Буровский поступает более тонко. Он подобным образом убеждает читателя в том, что: «СССР создавался как плацдарм для завоевания мирового господства», «Сталин готовил Мировую войну и стремился к мировому господству». Обратим особое внимание на фразу с ярко выраженным эмоциональным посылом: «И это вызывает улыбку у историка: ну что ломится [Суворов -- Я. Д.] в открытую дверь?!», -- т. е. данные утверждения, с помощью введения такой метафоры, преподносятся автором, как давно известная истина, которую пытается доказать Виктор Суворов всему миру уже много лет. Неподготовленный читатель за счет такого преподнесения материала, не станет и сомневаться в достоверности данной информации. А уничижительное отношение к самому Виктору Суворову создает яркий композиционный контраст и делает акцент на необходимых для автора смыслах. Также употребленное в данном предложении слово «историк», носящее семантическую пресуппозицию -- уважаемый, достоверный, заслуживает внимания и пр., является таким же аргументом в пользу истинности утверждений о СССР. Нельзя не отметить частые повторы, которые используются А. Буровским намеренно, дабы читатель лучше запомнил сообщаемую информацию, например, словосочетание «мировое господство».

Наш краткий анализ выявил стремление автора, в более тонкой и скрытой форме за счет введения известной и спорной личности, как можно прочнее укрепить в подсознании читателя простую мысль: цель Сталина -- завоевать весь мир.

Далее рассмотрим, каким образом на В. Суворова ссылается М. Солонин. Необходимо отметить, что фрагмент, приведенный ниже, является частью введения к книге «Фальшивая история Великой войны».

«Все смешалось в нашем общем доме. Надо полагать, из-за этой суеты и неразберихи никто не догадался в тот самый день, когда железная статуя Дзержинского проплыла в воздухе над разгоряченной толпой, отменить одним указом все научные степени и звания, полученные на кафедрах истории КПСС, научного коммунизма и прочей “новейшей истории”. А зря не догадались. Ох, зря... И вот уже прежние “кадры” без тени смущения именуют себя “доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии Международной академии маркетинга, франчайзинга и баблопилинга”. Они все так же читают студентам лекции по засиженным мухами конспектам тридцатилетней давности. И сурово машут при этом крючковатым перстом, требуя “прекратить переписывать историю”. Один такой “кадр” на полном серьезе объяснял мне, что Виктор Суворов (с коим я имел удовольствие многократно общаться и в прямом радиоэфире, и в приватных беседах) не существует вовсе, а за этим псевдонимом скрывается группа матерых антисоветчиков, штатных сотрудников ЦРУ и МИ-6, что было неопровержимо установлено “о-о-очень серьезным учреждением”.

Тем не менее -- Земля вертится, и процесс, однажды запущенный, уже не остановить. Безнаказанно парить людям мозги в эпоху Интернета, спутникового телевидения и зависимого лишь от кошелька покупателей книгоиздания становится все труднее. За студентов я спокоен: большинство из них на лекции не ходит, исправно покупая контрольные, курсовые и дипломные работы» [Солонин, 2008, с. 2].

Данный фрагмент состоит только из экспрессивно-окрашенной лексики и средств выразительности речи. Кратко рассмотрим, применяемые автором приемы воздействия на читателя. Итак, в данном фрагменте речь идет об историках, автор делит их на коммунистических и современных.

Слова и словосочетания, которыми автор описывает историков «коммунистических»: «прежние “кадры” без тени смущения именуют себя», «засиженные мухами конспекты тридцатилетней давности», «сурово машут крючковатым перстом», «требуя», «один такой “кадр”». Собственно, на противоположной стороне историк только один -- Виктор Суворов, о котором М. Солонин пишет следующее: «(с коим я имел удовольствие многократно общаться и в прямом радиоэфире, и в приватных беседах)». Подобное, почти незаметное, невзначай упоминание о Викторе Суворове говорит очень много об отношении к нему нашего автора. Оно явно положительное и крайне уважительное. Касаясь описания «коммунистических историков» мы отмечаем злую насмешку и неприязнь со стороны автора. Лексика выбрана очень экспрессивная, оскорбительная, ироничная и просторечная. Автором, за счет введения подобной лексики, достигается комичный эффект, читателю становится весело и забавно, а значит, критический барьер снимается и дальнейшая информация не воспринимается критично сознанием, соответственно читатель полностью открыт для новых сведений и готов принять позицию автора.

Отметим большое количество публицистических пейоративов (см. 3.2): зря, тем не менее, и вот уже, и прочей, вовсе.

Интересно употребление эвфемизма «железная статуя», вместо «памятник», -- подобная замена говорит о неуважительном и пренебрежительном отношении автора к Ф.Э. Дзержинскому, что, безусловно, тоже влияет на формирование мнения читателя о том или ином событии.

Также отметим наличие жаргонизмов с отрицательной оценкой: «на полном серьезе», «матерых антисоветчиков», «парить мозги», -- использование подобной лексики недопустимо в исторической документальной литературе историком, претендующим на объективность.

Нельзя не обратить внимание, на введенный автором, архаизм «перст» в предложении «...сурово машут при этом крючковатым перстом...», -- помимо выразительности, введение архаизма в данном контексте говорит о желании автора выставить историков в ироничном свете, а также указать на их «устарелость», дабы эмоционально впечатлить читателя и представить ему наглядный образ тех, о ком он пишет. А эпитет «крючковатый» еще больше данный образ усиливает, образ очень старого и давно никому не нужного человека, который своими неактуальными знаниями только веселит всех вокруг. В данном случае воздействие оказывает огромный эффект как на подсознание, отпечатавшись надолго в зрительной памяти, так и на сознание, формируя вполне конкретное мнение об историках у читателя.

Рассмотрим и использование автором таких заимствованных и относительно новых слов, как «маркетинг и франчайзинг»: «...прежние “кадры” без тени смущения именуют себя “доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии Международной академии маркетинга, франчайзинга и баблопилинга”. Они все так же читают студентам лекции по засиженным мухами конспектам тридцатилетней давности». Перед нами прием создания противопоставления и контраста: «устаревшие и неактуальные» историки противопоставляются новейшим дисциплинам: маркетингу и франчайзингу. Все это работает на эмоциональное восприятие текста читателем, формирование его мнения, а также на лучшую усваиваемость, запоминаемость информации и снятие критического барьера.

Автор использует много эпитетов: «разгоряченной», засиженный мухами», «тридцатилетней давности», «крючковатым», «сурово» и прочие.

Метафоры, придающие речи образность и повышающие воздействующий эффект: «Все смешалось в нашем общем доме», -- таким образом, автор сообщает о том, что в нашей стране правда смешалась с ложью, и уже трудно понять, что есть что. При этом слова «в нашем общем» содержат в себе семантическую пресуппозицию и заставляют читателя автору доверять и сопереживать.

«...железная статуя Дзержинского проплыла в воздухе над разгоряченной толпой...», -- выше мы уже указывали о неуважительном отношении автора и также упоминали о создании образности за счет введения таких ярких метафор и эпитетов, данный пример еще раз подтверждает нашу мысль.

Отметим использование повтора и междометия, взывающих к эмоциям: «А зря не догадались. Ох, зря...».

Также М. Солонин использует сравнение: «Тем не менее -- Земля вертится, и процесс, однажды запущенный, уже не остановить». Писатель говорит о фальсификации как о восстановлении правды в истории, как о запущенном процессе, который не остановить, подводя читателя к мысли о том, что он борец за правду.

Проанализируем данный фрагмент с точки зрения грамматического уровня воздействия. Прием создания иронии и сомнения в достоверности за счет заключения слов и словосочетаний в кавычки, например: «один такой “кадр” на полном серьезе», «неопровержимо установлено “о-о-очень серьезным учреждением”». Здесь же отметим написание слова «о-о-очень», автор намеренно использует такую форму написания данного слова, чтобы выразить его протяжное произношение. Цель -- комический эффект.

Нельзя не сказать об использованном окказионализме «баблопилинг», который обозначает бессовестное зарабатывание денег. Носит отрицательный окрас и является достаточно грубым. Данный окказионализм привлекает внимание, глубоко отпечатывается в памяти, очень сильно воздействует на читателя, формируя его представление о том или ином явлении.

С точки зрения синтаксиса необходимо указать на употребление предложений с несколькими однородными членами, которые создают эффект градации, например: «За студентов я спокоен: большинство из них на лекции не ходит, исправно покупая контрольные, курсовые и дипломные работы». Сюда же отнесем вводную конструкцию, которую использует автор для выражения своего отношения к Виктору Суворову.

В общем виде, концепция М. Солонина, представленная в данном отрывке, следующая: историки, опровергающие теорию и позицию Виктора Суворова, а также мою (М. Солонина) являются людьми с устаревшими недостоверными знаниями, которые до сих пор пытаются доказать всем свою правоту. Но так как время идет, технологии совершенствуются, а значит, таким историкам все сложнее доказывать и высказывать свою точку зрения. А на студентов это вовсе не влияет, потому как они не учатся, а сдают экзамены за деньги (необходимо указать использование стереотипа в качестве аргумента), то моя задача (автора) заняться просвещением всей остальной массы людей и открыть им глаза на правду о Великой Отечественной войне.

Посредством вышепроведенного анализа мы выявили, как много применяется автором разнообразных лингвистических средств воздействия (лексических, стилистических, грамматических и композиционных), чтобы расположить читателя к себе и убедить в достоверности, излагаемых им событий и явлений.

Но отрывком, который оказывает самое сильнейшее именно психологическое, эмоциональное воздействие на читателя, является отрывок, написанный Виктором Суворовым о самом себе. Мы проанализируем его часть.

«Коммунисты сочинили легенду о том, что на нас напали, и с того самого момента началась “великая отечественная война”.

Эту легенду я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку. Надо иметь жестокое сердце или не иметь его вообще, чтобы работать палачом, тем более -- палачом, убивающим национальные святыни великого народа своего собственного народа. Нет ничего страшнее, чем выполнять работу палача... Эту роль я принял на себя добровольно. И она доводит меня до самоубийства.

<...> Я знаю, что в миллионах наших домов и квартир на стенах висят фотографии тех, кто не вернулся с войны. Такие фотографии висят и в моем доме. Я не хочу оскорблять память миллионов погибших, но срывая ореол святости с войны, которую затеяли коммунисты на нашу общую беду, я словно невольно оскорбляю память о тех, кто с войны не вернулся. Простите меня.

Сейчас Россия лишилась насильственно прививаемой ей идеологии, и потому память о справедливой войне осталась как бы единственной опорой общества. Я разрушаю ее. Простите меня, и давайте искать другую опору.

Но не подумайте, что, разрушая и оскорбляя святыни, я нахожу в этом удовлетворение. “Ледокол” не принес мне радости. Наоборот. Работа над книгой опустошила меня. У меня пустая душа, а мозг переполнен номерами дивизий. Носить в мозгу такую книгу я долго не мог. Ее НАДО было написать. Но для этого надо было бежать из страны. Для этого надо было стать предателем. Я им стал.

Эта книга принесла столько горя в мой дом! Мой отец -- Резун Богдан Васильевич -- прошел войну с первого до самого последнего дня, он был ранен несколько раз, и тяжело, почти смертельно. Его я сделал отцом предателя. Как он с этим живет? Не знаю -- у меня не хватает смелости это представить… Кроме всего, я разрушил его представление о войне, как о войне великой, освободительной, отечественной. Мой отец был моей первой жертвой. Я у него просил прощения. Он меня не простил. И я снова прошу прощения у своего отца. Перед всей Россией. На коленях. Сейчас “Ледокол” признан во многих странах.

Но не всегда так было… Я не боюсь смерти. Страшно было умереть, не написав этой книги, не высказав того, что открылось мне. <...> Ругайте книгу, ругайте меня. Проклинайте. Но -- проклиная -- попробуйте понять и -- простить. Мою дерзкую книгу, мой вызов обществу простили многие».

Данный отрывок представляется читателю некой исповедью Виктора Суворова. Нейтральная лексика в нем отсутствует, написан исключительно с помощью стилистических средств выразительности речи, поэтому подробный анализ лексики и стилистических фигур мы проводить не будем, ограничимся перечислением приемов и несколькими примерами, а наибольшее внимание уделим композиции и целям автора.

Итак, в данном отрывке присутствуют три основных «участника»:

Виктор Суворов (Я), читатели (неуказанное «Вы») и коммунисты. Коммунисты упоминаются всего два раза в следующем контексте: «Коммунисты сочинили легенду о том, что на нас напали...», «...срывая ореол святости с войны, которую затеяли коммунисты...», -- вводятся, как виновники «Ледокола» и несчастной жизни Виктора Суворова.

Рассмотрим лексические обороты, которыми описывает свои действия Виктор Суворов: «я вышибаю из-под ног», «эту роль я принял на себя», «я знаю», «срывая ореол святости войны», «я не хочу оскорблять», «я словно невольно оскорбляю», «я разрушаю ее», «разрушая и оскорбляя», «носить в мозгу я долго не мог», «надо было бежать из страны», «его я сделал отцом предателя», «у меня не хватает смелости это представить», «я разрушил», «я просил прощения», «я не боюсь смерти», -- сделав выборку по действиям Виктора Суворова, мы видим постоянное чередование между самобичеванием и оправданием себя. При этом глаголы выбраны весьма агрессивные с отрицательной коннотативной оценкой. Употребление подобной лексики связано с желанием автора убедить читателя в том, что автор сознает все содеянное им, а его основное действие заключается в разрушении. Об этом моменте мы расскажем подробнее позже.

Третьим незримым участником выступают читатели, к которым обращается автор. Приведем лексические обороты, представляющие их: «простите меня (3 раза)», «давайте искать», «не подумайте», «ругайте (2 раза)», «проклинайте», «проклиная попробуйте понять и простить», «простили многие»,

— перед нами прямая четкая линия ведения мысли читателя. Сначала автор несколько раз просит прощения, затем предлагает читателю перейти на его сторону, предлагая искать решение вместе, после этого предоставляет читателю выбор: ругайте либо простите, а итогом сообщает о том, что «простили многие». Особенностью данного текста является использование автором тех чувств читателей, которые они уже испытывают и призывает чувствовать их еще сильнее. Таким образом автор добивается эмоционального сближения с читателем и снимает барьер критичности, после чего читатель принимает автора и его позицию. Мы можем назвать это очень тонким психологическим приемом работы с человеком, но давайте анализировать далее.

С точки зрения грамматики необходимо отметить единственную пассивную конструкцию, которая содержится в данном тексте: «Сейчас “Ледокол” признан во многих странах», -- это самая главная мысль и установка автора, которую необходимо внести в подсознание каждого читателя. Совсем неважно, что весь остальной текст автор рассказывал о своих пороках, грехах, плохих поступках и многократно просил прощения (необходимо заметить, что тем самым он снимал и критический барьер), самая важная мысль попадет в подсознание читателя и будет воздействовать: «Ледокол» признали многие страны, а значит, и поверили во все то, что написал В. Суворов.

Также отметим большое количество коротких и жестких предложений, которые придают тексту большую выразительность и четкость.

Рассмотрим стилистические и композиционные приемы, которые использует автор для выразительности и убедительности своей речи.

Использование синекдох и олицетворений: «Россия лишилась», «“Ледокол” не принес», «книга принесла». Употребление метафор и эпитетов: «срывая ореол святости с войны», «носить в мозгу такую книгу я долго не мог», «мой вызов обществу», «дерзкую» и прочие.

Применение сравнений стилистических и композиционных: «Эту легенду я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку. Надо иметь жестокое сердце или не иметь его вообще, чтобы работать палачом, тем более -- палачом, убивающим национальные святыни великого народа, своего собственного народа. Нет ничего страшнее, чем выполнять работу палача... Эту роль я принял на себя добровольно. И она доводит меня до самоубийства». Сначала Виктор Суворов применяет стилистическое сравнение, сравнивая себя с палачом, а затем не называя себя, описывает работу палачу, подразумевая в себе те же качества. Обратим внимание на то, каким стилем написаны эти строки. Мы видим контраст возвышенной лексики и лексики разговорной, либо негативно окрашенной. Это вызывает очень сильные эмоции у граждан нашей страны. Необходимо также отметить словосочетание «своего собственного народа». Данное словосочетание (как и многие в этих строках) содержит семантическую пресуппозицию и заставляет читателя принять данного автора. В этих же строках автор несколько раз применил повторы (выделены в тексте), чтобы как можно лучше запечатлеть их в памяти читателя и придать им большей выразительности. После сравнений и описания работы палача, Виктор Суворов, используя исключительно возвышенный стиль и трогательную лексику, пишет о том, что он добровольно принял роль палача.

Отметим лексику с такой же семантической пресуппозицией: родной, свой, сопереживать, которую автор часто употребляет с целью отождествления себя с читателями, а значит, и своей позиции с читательской: «миллионах наших», «на нашу общую беду», «собственного народа».

Также Виктор Суворов вводит в данный текст историю про своего отца, в которой рассказывает о том, что его предал, о том, что отец также, как и вся страна не принял его позицию и книгу. Сам факт введения такой истории и лексика, которой она написана, говорят нам о стремлении автора все больше склонить читателя на свою сторону и показать, что его собственная семья ничем не отличается от остальных семей в России. Задача -- сначала усилить гневные эмоции читателя, а затем вызвать эмоции сочувствия и милосердия посредством следующих фраз: «И я снова прошу прощения у своего отца. Перед всей Россией. На коленях».

Далее мы кратко опишем всю композиционную схему, которую выстроил Виктор Суворов и определим цели, поставленные автором:

1) ввод виноватых во всем произошедшем -- коммунисты;

2) самокритика с элементами оправдания и просьба простить;

3) обоснование актуальности своей позиции за счет введения предложения о настоящем России;

4) оправдание себя и сообщение о необходимости написания данного труда;

5) упоминание о жестких условиях в стране, плохих как для него, так и для населения за счет ввода следующих предложений: «Для этого надо было стать предателем. Я им стал»;

6) ввод истории о своем отце;

7) просьба простить;

8) возвеличивание себя и утверждение своей позиции: «Я не боюсь смерти. Страшно было умереть, не написав этой книги, не высказав того, что открылось мне»;

9) сообщение о том, что книга многими принята, а автор многими прощен.

По вышеуказанной схеме автор добивается со стороны читателей сочувствия к себе, сопереживания, убеждения читателя в собственной правоте и определенного эмоционального читательского настроя на прочтение всей книги. Автор провоцирует механизмы психического заражения эмоциями и внушает необходимые установки, мнения, оценки событий. Итогом является переход читателя на сторону Виктора Суворова.

Подводя итоги данной главы мы можем констатировать факт эмоционально-психологического воздействия на читателей, которого публицисты добиваются посредством использования разнообразных лингвистических средств. Чаще всего использовались приемы лексического и стилистического уровней речевого воздействия, которые позволили сделать текст наиболее ярким, экспрессивным и выразительным. После чего у читателей снимается критический барьер, и информация, минуя цензуру психики, попадает в подсознание.

Заключение

Нами был проведен анализ лингвистических средств речевого воздействия в текстах популярной публицистической литературы исторической тематики, а именно: произведения В. Суворова «Ледокол», М. Буровского «Великая гражданская война 1939-1945» и М. Солонина «Фальшивая история Великой войны».

Для изучения данных изданий на предмет речевого воздействия нам потребовалось рассмотреть понятие информационно-психологического воздействия и изучить сферы его применения. По итогам проведенной работы мы определили, что информационно-психологическое воздействие является мощным оружием в управлении, как индивидом, так и всем обществом в целом, целью которого является внедрение определенных установок и ценностей в сознание человека. Сфера применения информационно-психологического воздействия начинается взаимоотношениями индивидов и заканчивается политикой государств, которые ведут информационные войны с целью дестабилизации и ликвидирования других стран, т. к. подобного рода воздействие является наиболее эффективным инструментом среди возможных.

Помимо этого, нам необходимо было проанализировать понятие речевого воздействия, после чего мы пришли к выводу, что данный вид воздействия, хоть и рассматривался многими профессорами и филологами является недостаточно изученным, а единой теории пока не существует. Но проанализировав результаты исследователей, мы можем говорить о том, что речевое воздействие

-- это ситуация, в которой субъект (воздействующий) координирует деятельность другого человека, внедряя в его сознание необходимые идеи и установки, посредством языка.

Далее мы описали механизмы и средства речевого воздействия, которые используются субъектами в манипулятивных целях. Нами были подробно рассмотрены стратегии убеждения и интерпретации действительности, лексикофразеологические и грамматические механизмы речевого воздействия, речевое воздействие на уровне стилистических средств выразительности языка и текста.

Имея теоретическую базу знаний по данному вопросу, нами был разработан алгоритм анализа публицистического текста, состоящий из 7 этапов.

По итогам проведенного анализа, мы можем утверждать, что каждым из публицистов было применено большое количество разнообразных механизмов речевого воздействия, основная задача которых -- апеллировать к эмоциям читателей, блокировать логическое и критическое мышление, проводить неправомерные аналогии и использовать ложную аргументацию в целях убеждения человека в своей версии изложения событий. Также тексты отличаются отсутствием логических связей и систематизации материала. Весь акцент делается только на эмоции читателя. Наш анализ показал, что данные публицисты субъективны, так как они используют факты и строят из них новую картину мира посредством лексических, грамматических, стилистических и композиционных средств речевого воздействия. Необходимо указать и на то, что авторы намеренно используют подмену понятий и стирают в сознании и памяти граждан Российской Федерации само понятие «Великая Отечественная война».

В настоящее время Великая Отечественная война является основным объектом информационно-психологической войны со стороны Запада, потому как победа Советского Союза в данной войне -- главный объединитель нашего народа, также потому что статус великой державы СССР обрел именно благодаря победе. Публицисты, работы которых подверглись нашему анализу, пытаются доказать, что Советский Союз победителем не был, в таком случае под сомнение ставится и статус нынешней Российской Федерации, как мощного государства.

Приведем основные тезисы, выдвигаемые ими:

1) СССР несет такую же ответственность за развязывание Второй мировой войны, как и Третий рейх;

2) СССР и Третий рейх две страны с тоталитарным режимом, значит, ничем друг от друга не отличаются;

3) решающий вклад в победу внесли США и Англия.

Внушение каждого из тезисов и укоренение их достоверности в сознании масс приведет, прежде всего, к пересмотру итогов войны и территориальной целостности Российской Федерации, лишению нашей страны каких-либо прав голоса на международной арене вплоть до выплачивания репараций пострадавшим народам, что, безусловно, приведет к сильным потрясениям внутри страны, ее экономической и политической дестабилизации.

Список использованной литературы

1. ГОСТ Р 7.05--2008. Библиографическая ссылка. Общие требования и правила составления -- Введ. 2009-01-01. -- М.: СТАНДАРТИНФОРМ, 2008. -- 23 с.

2. ГОСТ Р 6.30--2003. Унифицированные системы документации. Унифицированная система организационно-распорядительной документации. Требования к оформлению документов -- Введ. 2003-07-01. -- М.: ГОССТАНДАРТ РОССИИ, 2003. -- 17 с.

3. Азимов Э.Г., Щукин А.Н. Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам). -- М.: ИКАР, 2009. -- 448 с.

4. Арапова Н.С. Эвфемизм // Лингвистический энциклопедический словарь. -- М.: Большая российская энциклопедия, 1998. -- 590 с.

5. Баженов С. Ноам Хомский: 10 способов манипулирования с помощью СМИ: // Профессионалы. ru. -- 2014.

6. Болинджер Д. Истина -- проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. -- Благовещенск: Благовещенский гуманитарный фонд им. И.А. Бодуэна де Куртенэ, 1998. -- С. 23-44.

7. Верхотуров Д.Н. Виктор Суворов врет! Потопить «Ледокол». -- М.: Яузапресс, 2013. -- 288 с.

8. Волков А.А. Курс русской риторики. -- М.: Издательство храма св. муч. Татианы, 2001. -- 480 с.

9. Волкогонов Д.А. Психологическая война: Подрывные действия империализма в области общественного сознания. -- М.: Воениздат, 1983. -- 288 с.

10. Ганфштенгль Э. Гитлер. Утраченные годы. Воспоминания сподвижника фюрера. 1927-1944. -- М.: Центрполиграф, 2007. -- 336 с.

11. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. -- М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2000. -- 400 с.

12. Давыдов В. Последний бой полковника Старинова: // Национальная безопасность. -- 2005.

13. Данилова А.А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. -- 2-е изд. -- М.: Добросвет, Издательство КДУ, 2011. -- 232 с.

14. Добросклонская Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ. -- М.: 2008. -- 203 с.

15. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. -- М.: ЧеРо, Издательство МГУ, 1997. -- 344 с.

16. Зелинский С.А. Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание. Средства массовой коммуникации, информации и пропаганды -- как проводник манипулятивных методик воздействия на подсознание и моделирования поступков индивида и масс. -- СПб.: Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», 2008. -- 280 с.

17. Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. -- М.: Центрполиграф, 1995. -- 461 с.

18. Иринчеев Б. Виртуальная финская война Виктора Суворова // Неправда Виктора Суворова. -- М.: Яуза, Эксмо, 2007. -- 384 с.

19. Иссерс О.С. Речевое воздействие: Учебное пособие. -- М.: ФЛИНТА, 2011. -- 225 с.

20. Кабаченко Т.С. Активизация человеческого фактора: методы психологического воздействия // Психологический журнал. -- 1986. -- № 4. -- С. 11-22.

21. Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. М.: Эксмо-Пресс, 2001. -- 832 с.

22. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. -- М.: Прогресс. -- С. 7-22.

23. Копнина Г.А. Речевое манипулирование. -- М.: ФЛИНТА, 2012. -- 170с.

24. Лайнбарджер П. Психологическая война. -- М.: Воениздат, 1962. -- 350с.

25. Левин Ю.И. Избранные труды. -- М.: Языки русской культуры, 1998. -- 824 с.

26. Мартыненко Н.Г. Речевая агрессия в политическом дискурсе // Журналистика в 2001 году: СМИ и вызовы нового века: Тезисы научно-практической конференции. Часть Х. М., 2002. -- С. 12.

27. Мельтюхов М. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу. 1939-1941 гг. -- М.: Вече, 2008. -- 544 с.

28. Михалева О.Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия: Дис. … канд. филол. наук. -- Иркутск, 2004. -- 289 с.

29. Негрышев А.А. Аспекты речевого воздействия в новостях СМИ: Учебное пособие / А.А. Негрышев. -- Владимир: ВГГУ, 2009. -- 144 с.

30. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. -- 4-е изд., доп. -- М.: ООО «А ТЕМП», 2006 -- 944 с.

31. Паулсен Т.Б. Харизматическая пропаганда как инструмент манипулирования обществом. Автореф. дис. … канд. филол. наук. -- М., 2002. -- 18 с.

32. Петров И. Оплеуха Сталину или грузинский след в истории с сообщением агентства «Гавас»: // Живой журнал. -- 2010.

33. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. -- М.: Наука, 1990. -- 136 с.

34. Речевое общение: искусство убеждать (Н.В. Анисина, Е.В. Ганапольская, Л.В. Степанова, Л.П. Стычишина). -- СПб., 1999. -- С. 78-110.

35. Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. -- М.: Флинта: Наука, 2003. -- 176 с.

36. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. -- М.: Прогресс. Универс, 1993. -- 655 с.

37. Стариков Н.В. Кто заставил Гитлера напасть на Сталина. -- СПб.: Питер, 2008. -- 210 с.

38. Сурикова Т. Требуются лохи // Журналист. -- 2002. -- № 1. -- С. 42-43.

39. Сьюард Д. Семья Наполеона. -- Смоленск: Русич, 1995. -- 434 с.

40. Теория метафоры: сборник статей. Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. -- М.: Прогресс, 1990. -- 512 с.

41. Фальсификаторы истории. Правда и ложь о Великой войне. С предисловием Николая Старикова: сб. / [сост., предисл. Н. Старикова]. -- СПб.: Питер, 2015.

-- 272 с.: ил. -- (Серия «Николай Стариков рекомендует прочитать»).

42. Филиппова О.А. Обучение эмоциональному речевому воздействию. -- М.: ФЛИНТА, 2012. -- 143 с.

43. Фрейд З. Несколько замечаний по поводу понятия «бессознательное» // Основные психологические теории в психоанализе. -- Мн., 2004. -- С. 67-76.

44. Черепанова И. Дом колдуньи. Заговор народа. -- М.: Профит-Стайл, 2007. -- 400 с.

45. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. с англ.; предисловие Я.Н. Засурского. -- М.: Мысль, 1980. -- 326 с.

46. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. -- М.: Языки славянской культуры, 2002. -- 496 с.

47. Щербатых Ю.В. Искусство обмана. Популярная энциклопедия. -- М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2002. -- 720 с.

48. Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы/Сост. В.М. Сергеева и П.Б. Паршина, Общ. ред. В.В. Петрова. -- М.: Прогресс, 1987. -- 464 с.

49. Goodln R.E. Manipulatory politics -- Yale U. Pr. N. Haven; L., 1980. - 250p.

50. Larson, Charles U. Persuasion: reception and responsibility. Wadsnorth Publishing Company. Belmont, 2013. -- 512 p.

51. Lichter S. R., Rothman S. Media and Business Elites // Public Opinion, October/ November 1981. -- P. 42-44.

52. Панарин И.Н. Аналитический сайт Игоря Панарина:

Список проанализированных источников

1. Буровский А.М. Великая Гражданская война 1939-1945. -- М.: Яуза-Пресс; Эксмо, 2009. -- 496 с.

2. Солонин М. Фальшивая история Великой войны. -- М.: Яуза-Пресс, Эксмо, 2008. -- 320 с.

3. Суворов В. Ледокол. М.: Яуза-Пресс, 1992. -- 378 с.

Приложение 1

Зачем Сталин разделил Польшу

22 июня 1941 года Германия внезапно и вероломно напала на Советский Союз. Это исторический факт. Однако это очень странный факт. До Второй мировой войны Германия не имела общих границ с Советским Союзом и потому не могла напасть, тем более -- внезапно.

Германия и Советский Союз были разделены сплошным барьером нейтральных государств. Для того чтобы советско-германская война могла состояться, необходимо было создать соответствующие условия: сокрушить барьер нейтральных государств и установить общие советско-германские границы.

Каждый, кого интересует дата 22 июня 1941 года, перед тем как проклинать Гитлера и обвинять его в вероломстве, обязан хотя бы самому себе дать честный ответ на два вопроса:

– кто сокрушил разделительный барьер нейтральных государств между Германией и Советским Союзом?

– зачем?

Барьер между Германией и СССР был двойным и лишь в одном месте -- одинарным. Польша -- единственная страна, которая имела одновременно границы и с Советским Союзом, и с Германией. Польша - самый короткий, самый прямой, самый удобный путь между СССР и Германией. Польша -- самая тонкая часть разделительной стены. Понятно, что потенциальный агрессор, который желал, чтобы советско-германская война состоялась, должен был пытаться прорубить коридор именно здесь.

Наоборот, та страна, которая советско-германской войны не желала, должна была всей мощью своих вооруженных сил, всей своей государственной мудростью, всей силой своего международного авторитета не допустить своего противника на польскую территорию, в крайнем случае начать войну против него еще в Польше, не допуская к своим границам.

Представьте себе, что за стенкой живет людоед, который громогласно объявил о своем намерении вас сожрать. Убедившись в том что вы совершенно четко уяснили его людоедские намерения, он начал разделительную стену ломать. Какова будет ваша реакция? Представьте себе, что людоед, ломая стену, встретил определенную трудность и просит вас помочь ему в его трудном деле. Без вашей помощи он просто не может сделать пролом в стене, а следовательно, не сможет вас сожрать. Как вы будете реагировать на такие предложения?

Гитлер объявил о своих намерениях совершенно открыто. Сталин его публично называл людоедом. Но Гитлер не мог напасть на Сталина, т. к. не было общих границ.

Гитлер обратился к Сталину с предложением совместными усилиями сделать пролом в разделительной стене. Сталин с восторгом принял такое предложение и с огромным энтузиазмом ломал польскую стену, прорубая коридор навстречу Гитлеру. Мотивы Гитлера понятны. А чем объяснить действия Сталина?

Коммунистические историки придумали объяснения действиям Советского Союза.

Объяснение первое: растерзав и утопив в крови Польшу, мы двинули наши границы на запад, т. е. укрепили нашу безопасность. Странное объяснение. Советские границы были действительно отодвинуты на 200-300 километров, но при этом Германия продвинулась на 300-400 километров на восток. От этого безопасность Советского Союза не повысилась, а наоборот, понизилась. Но кроме этого возник совершенно новый фактор: общая советско-германская граница. И как следствие этого -- возможность войны, в том числе и внезапной.

Объяснение второе: ударив топором в спину Польше в момент ее отчаянной борьбы против фашистов, мы пытались оттянуть момент начала советско-германской войны… Это объяснение из цикла: мы устроили пожар в доме соседа, в этом случае пожар в нашем собственном доме будет позже, чем у других.

Объяснение третье: Франция и Великобритания не хотели с нами заключать договор, поэтому… Какая чепуха! Почему Франция и Великобритания должны защищать Советский Союз, если Советский Союз провозгласил своей целью свержение демократии повсеместно, в том числе во Франции и Великобритании? Западу, по крайней мере, было наплевать, пойдет Гитлер на Восток или нет. А вот странам Восточной Европы было совсем не наплевать. Если Гитлер повернет на Восток, они -- первые жертвы. Поэтому страны Восточной Европы были естественными союзниками СССР. С ними нужно было искать союза против Гитлера. Но Сталин такого союза не искал, а в случаях, когда договоры существовали, Советский Союз не выполнял своих союзнических обязательств. Сталин мог бы оставаться нейтральным, но он вместо этого бил топором в спину тех, кто воевал против фашизма.

Подобных объяснений действий Сталина коммунистические историки придумали много. Но каждое из этих объяснений несет в себе два порока:

– оно придумано задним числом;

– оно полностью игнорирует позицию советских руководителей, хотя эта позиция изложена в его сочинениях и речах.