Анализ речевого поведения мужских и женских персонажей романа Ф.М. Достоевского "Идиот" в аспекте гендерной лингвистики

В повествовательной речи сочетаются мечтания и планы самого Епанчина с тонкой иронией автора.(9, 278-279)

Речевое поведение генерала Епанчина более всего зависит от социального статуса собеседника. При общении с князем генерал порой выглядит комично: изменяется социальный статус Мышкина - соответственно изменяется речевое поведение генерала.

- Скажите, чем же вы намереваетесь покамест прожить, и какие были ваши намерения? - перебил генерал.

- Трудиться как-нибудь хотел.

- О, да вы философ; а впрочем... знаете за собой таланты, способности, хотя бы некоторые, то-есть, из тех, которые насущный хлеб дают? Извините опять...

- О, не извиняйтесь. Нет-с, я думаю, что не имею ни талантов, ни особых способностей; даже напротив, потому что я больной человек и правильно не учился. Что же касается до хлеба, то мне кажется...

Генерал опять перебил и опять стал расспрашивать.(1, т. VIII, 23)

- Застрелился, утром, на рассвете, в семь часов. Старичок, почтенный, семидесяти лет, эпикуреец, - и точь-в-точь как она говорила, - казенная сумма, знатная сумма!

- Откуда же она...

- Узнала-то? Ха-ха! Да ведь кругом нее уже целый штаб образовался, только что появилась. Знаешь какие лица теперь ее посещают и ищут этой "чести знакомства". <>

- Но что же в поведении Евгения Павлыча подозрительного?

- Ничего нет! Держал себя благороднейшим образом. Я и не намекал ни на что. Свое-то состояние, я думаю, у него в целости.(1, т. VIII, 310)

В первом случае генерал допрашивает «бедного родственника», во втором - беседует с равным человеком своего круга. Иван Фёдорович - человек добродушный и непременно помог бы князю, даже если бы тот не получил наследство. Но в этом случае генерал никогда бы не заговорил с Мышкиным «на равных». Князь изначально с большим уважением относится к генералу, говорит с ним обычно спокойно и рассудительно, краснеть и нервничать начинает только в одном случае - когда речь заходит об Аглае…

Келлер

Из всех персонажей романа у Келлера самая ёмкая характеристика - «господин с кулаками».

- Главное то, что в вас какая-то детская доверчивость и необычайная правдивость, - сказал, наконец, князь; - знаете ли, что уж этим одним вы очень подкупаете?

- Благороден, благороден, рыцарски благороден! - подтвердил в умилении Келлер: - но знаете, князь, все только в мечтах и, так сказать, в кураже, на деле же никогда не выходит! А почему так? и понять не могу.(1, т. VIII, 344)

Автор злобной статейки (построение фраз безграмотно, язык не соответствует публицистическому стилю) врывается к князю с «излияниями и признаниями», но всё время сбивается с исповеди на хвастовство, как он плутовал и воровал. Временами выходит даже смешно. И оба смеются… Возможно, Келлер является в романе двойником Льва Николаевича - тоже своего рода «рыцарь» и защитник обиженных и оскорблённых, только защитник «с кулаками», который честно старается соответствовать «добру с кулаками». Старается… И как ребёнок ждёт восторгов и аплодисментов окружающих. И как ребёнок обижается, не понимая почему «никогда не выходит». В диалоге с князем Келлер то пытается его поучать (считая себя «человеком бывалым»), то обращается к нему с неразрешимыми для себя вопросами. Лев Николаевич ведёт себя во время диалога довольно спокойно, смеётся и размышляет вместе с Келлером. В знаменитом разговоре о «двойных мыслях» очень важным представляется речевое поведение князя.

- Келлер, скажите пожалуста, и зачем вы пришли с вашею исповедью?

- От вас? Чего ждал? Во-первых, на одно ваше простодушие посмотреть приятно; с вами посидеть и поговорить приятно; я, по крайней мере, знаю, что предо мной добродетельнейшее лицо, а во-вторых... во-вторых...

Он замялся.

- Может быть, денег хотели занять? - подсказал князь очень серьезно и просто, даже как бы несколько робко.

Келлера так и дернуло; он быстро, с прежним удивлением, взглянул князю прямо в глаза и крепко стукнул кулаком об стол.

- Ну, вот этим-то вы и сбиваете человека с последнего панталыку! Да помилуйте, князь: то уж такое простодушие, такая невинность, каких и в золотом веке не слыхано, и вдруг в то же время насквозь человека пронзаете, как стрела, такою глубочайшею психологией наблюдения. Но позвольте, князь, это требует разъяснения, потому что я... я просто сбит! Разумеется, в конце концов, моя цель была занять денег, но вы меня о деньгах спросили так, как будто не находите в этом ничего предосудительного, как будто так и быть должно?

- Да... от вас так и быть должно.

- И не возмущены?

- Да... чем же?<>Две мысли вместе сошлись, это очень часто случается. Со мной беспрерывно…(1, т. VIII, 256-257)

Некоторые исследователи отмечают насколько в этой сцене прозорлив князь, как он смог смутить Келлера, назвав ему истинную причину его прихода. Скорее всего боксёр растерялся, его «дёрнуло» вовсе не оттого, что Мышкин угадал цель внезапного визита (трудно было не угадать в данном случае - человек приходит к «миллионеру» и начинает разговор с жалоб на материальные проблемы).

Келлера шокирует именно речевое поведение князя - в нескольких его словах нет ни злобы, ни насмешки, ни поучения, ни осуждения. Князь спросил «серьёзно и просто, даже как-бы несколько робко». Льва Николаевича тоже давно занимает вопрос о «двойных мыслях», они и у него часто возникают, хотелось бы это обсудить…

- Ну, почему вас после этого называют идиотом, не понимаю! - вскричал Келлер. Князь слегка покраснел.

- Проповедник Бурдалу так тот не пощадил бы человека, а вы пощадили человека и рассудили меня по-человечески! В наказание себе и чтобы показать, что я тронут, не хочу ста пятидесяти рублей, дайте мне только двадцать пять рублей, и довольно! Вот все что мне надо, по крайней мере, на две недели. Раньше двух недель за деньгами не приду. Хотел Агашку побаловать, да не стоит она того. О, милый князь, благослови вас господь!(1, т. VIII, 257)

«Рыцарски благородный» Келлер нашёл свой нравственный идеал.

Генерал Иволгин

Генерал Иволгин, пожалуй, единственный из всех мужских персонажей, при общении с которым князь всегда испытывает мучения. Во благо больного необходимо сознательно идти на обман. Это «святая ложь», и, тем не менее, это ложь… Князь с трудом исполняет несвойственную ему роль обманщика.

- Без сомнения, вы отлично заметили, что именно десяти лет можно было не испугаться… - поддакнул князь, робея и мучаясь мыслью, что сейчас покраснеет. (1, т. VIII, 446)

Вы это прекрасно заметили, генерал! - с жаром закончил князь, ужасно обрадовавшись, что мог ускользнуть от явной краски в душе.(1, т. VIII, 449)

В лице князя генерал нашёл «благодарного слушателя». Наверное, Лев Николаевич единственный, у кого хватает терпения и такта выслушивать восторженные воспоминания генерала Иволгина. Князь сострадает «отставному и несчастному» (какой контраст с благополучным генералом Епанчиным!), а потому пытается изобразить заинтересованность в разговоре, даже «поддакивает» и произносит шаблонные фразы… Достоевский подчёркивает насколько это мучительно для князя:

- …проговорил князь, как бы несколько заикаясь;

- … робко заметил князь генералу;

- … уныло заметил князь;

- … пробормотал князь почти с потерянным видом;

- … князь высказал свою фразу из прописей в твёрдой уверенности, что она произведёт прекрасное действие;

- … робко поддакнул князь;

- … промямлил князь.

Генерал буквально «страдает многословием», любит «пышные фразы», много цитирует… Он ещё не дошёл до последней черты и где-то в глубине души понимает, что князь просто бесконечно добр и милосерден, но конечно не верит во все его «истории».

Такой совет и в такую минуту, согласитесь, князь!

- Да, это знаменательно.

- Этот листок, в золотой рамке, под стеклом, всю жизнь провисел у сестры моей в гостиной, на самом видном месте, до самой смерти ее - умерла в родах; где он теперь - не знаю... но... ах, боже мой! Уже два часа! Как задержал я вас, князь! Это непростительно. Генерал встал со стула.

- О, напротив! - промямлил князь: - вы так меня заняли и... наконец... это так интересно; я вам так благодарен!

- Князь! - сказал генерал, опять сжимая до боли его руку и сверкающими глазами пристально смотря на него, как бы сам вдруг опомнившись и точно ошеломленный какою-то внезапною мыслью: - князь! Вы до того добры, до того простодушны, что мне становится даже вас жаль иногда. Я с умилением смотрю на вас; о, благослови вас бог! Пусть жизнь ваша начнется и процветет... в любви.(1, т. VIII, 452)

Разговором Льва Николаевича с генералом Иволгиным похожи на беседы врача и пациента. Только психиатр ещё не слишком опытный, но зато очень старательный и ответственный.

Евгений Павлович

Насмешливая улыбка бродила на губах нового гостя во все время чтения стихов, как будто и он уже слышал кое-что про "рыцаря бедного".

"Может быть, сам и выдумал", подумал князь про себя.<> - Узнал, что и вы тут, - перебил Евгений Павлович, - и так как давно уж и непременно предположил себе искать не только вашего знакомства, но и вашей дружбы, то и не хотел терять времени. Вы нездоровы? Я сейчас только узнал...

- Совсем здоров и очень рад вас узнать, много слышал и даже говорил о вас с князем Щ., - ответил Лев Николаевич, подавая руку.

Взаимные вежливости были произнесены, оба пожали друг другу руку и пристально заглянули друг другу в глаза. В один миг разговор сделался общим.(1, т. VIII, 201-202)

Радомский умён, образован, прекрасно воспитан, принят в высшем обществе, его речевое поведение можно считать образцовым для аристократа… Подходящая партия для генеральской дочки. Евгений Павлович изначально чувствует в князе соперника и пытается унизить его в глазах Аглаи. Если бы он знал, к чему приведут эти попытки! К моменту их встречи у Мышкина уже возобновились приступы эпилепсии, ему труднее излагать свои мысли… Тем не менее ответы князя (речь об «искажении идей» в обществе) поражают и заставляют задуматься каждого. Радомский уже смотрит на него другими глазами… Но поздно! Его насмешки спровоцировали истерику Аглаи - стараясь защитить князя, она вдруг становится разъярённой тигрицей. Наверное, в более глупом положении Евгений Павлович не был никогда. Но разве можно ненавидеть Мышкина? Очень непросто развиваются отношения этих двух персонажей, и только Радомский остаётся с князем до конца… К сожалению, разговор по душам происходит после многих печальных событий, и Евгений Павлович, по сути, произносит обвинительную речь.

Да пусть она теперь невинна, - я настаивать не буду, потому что не хочу, - но разве все ее приключения могут оправдать такую невыносимую, бесовскую гордость ее, такой наглый, такой алчный ее эгоизм? Простите, князь, я увлекаюсь, но...

- Да, все это может быть; может быть, вы и правы... - забормотал опять князь; - она действительно очень раздражена, и вы правы, конечно, но...

- Сострадания достойна? Это хотите вы сказать, добрый мой князь? Но ради сострадания и ради ее удовольствия, разве можно было опозорить другую, высокую и чистую девушку, унизить ее в тех надменных, в тех ненавистных глазах? Да до чего же после того будет доходить сострадание? Ведь это невероятное преувеличение!<>

- Да, да, вы правы, ах, я чувствую, что я виноват! - проговорил князь в невыразимой тоске.

- Да разве этого довольно? - вскричал Евгений Павлович в негодовании…(1, т. VIII, 537)

Лев Николаевич уже очень болен и любое эмоциональное напряжение может привести к необратимым последствиям. Его речь прерывиста, мысли перескакивают с одного на другое… Князь то бледнеет, то краснеет, начинает шептать, бормотать… Евгений Павлович замечает признаки начинающегося безумия.

Коля Иволгин

Князь несколько раз поправляет Лизавету Прокофьевну, которая упорно называет Колю «мальчишкой». «Николай Адамович!» - настаивает Мышкин. «… из него может быть выйдет человек хороший(1, т. VIII, 548)», - замечает Достоевский в эпилоге. Возможно, главный герой видит дальше самого писателя? Коля уже Человек. И, наверное, за исключением князя, это самый светлый образ в романе.

-- Вот видите, вы говорите, людей нет честных и сильных и что все только ростовщики; вот и явились сильные люди, ваша мать и Варя. Разве помогать здесь и при таких обстоятельствах не признак нравственной силы?

-- Варька из самолюбия делает, из хвастовства, чтоб от матери не отстать; ну, а мамаша действительно... я уважаю. <>Гм! Так вы это называете силой? Я это замечу. Ганя не знает, а то бы назвал потворством.

-- А Ганя не знает? Ганя многого еще, кажется, не знает, -- вырвалось у задумавшегося князя.

-- А знаете, князь, вы мне очень нравитесь. Давешний ваш случай у меня из ума нейдет.

-- Да и вы мне очень нравитесь, Коля.(1, т. VIII, 82)

В речевом поведении Коли ещё много «детского» - он наивно прямолинеен, откровенно эмоционален. Именно этот персонаж указывает на сформировавшийся в обществе гендерный стереотип (Ипполиту стыдно, что его мать - любовница генерала Иволгина).

- … мне показалось, что, ему будет вас совестно, так как вы пришли в такую минуту… Мне всё-таки не так совестно, как ему, потому что у меня отец, а у него мать, тут всё-таки разница, потому что мужскому полу в таком случае нет бесчестия. А впрочем, это, может быть, предрассудок насчёт предоминирования в этом случае полов. (1, т.VIII, 76)

С Колей князь общается легко и непринуждённо - он не стремится тщательно подбирать выражения, может даже позволить себе отвлечься на какое-то время. Лев Николаевич похож на мудрого учителя, который совершенно «на равных» беседует с любимым учеником.

Камердинер

Только один раз князь разговаривает с камердинером генерала Епанчина, но это очень необычный разговор. «Опытный лакей» совершенно сбит с толку - он не может определить социальный статус посетителя… Вначале камердинер относится к князю очень подозрительно, свысока (выглядит как проситель), затем начинает беспокоиться (всё-таки представиться князем, да ещё и родственник генеральши).

-- Гм. Я опасаюсь не того, видите ли. Доложить я обязан, и к вам выйдет секретарь, окромя если вы... Вот то-то вот и есть, что окромя. Вы не по бедности просить к генералу, осмелюсь, если можно, узнать?

-- О нет, в этом будьте совершенно удостоверены. У меня другое дело.

-- Вы меня извините, а я на вас глядя спросил. Подождите секретаря; сам теперь занят с полковником, а затем придет и секретарь... компанейский.

-- Стало быть, если долго ждать, то я бы вас попросил: нельзя ли здесь где-нибудь покурить? У меня трубка и табак с собой.

-- По-ку-рить? -- с презрительным недоумением вскинул на него глаза камердинер, как бы всё еще не веря ушам, -- покурить? Нет, здесь вам нельзя покурить, а к тому же вам стыдно и в мыслях это содержать. Хе... чудно-с!

-- О, я ведь не в этой комнате просил; я ведь знаю; а я бы вышел куда-нибудь, где бы вы указали, потому я привык, а вот уж часа три не курил. Впрочем, как вам угодно, и, знаете, есть пословица: в чужой монастырь...

-- Ну как я об вас об таком доложу? -- пробормотал почти невольно камердинер. (1, т. VIII, 18)

На казалось бы обычный вопрос для поддержания разговора князь вдруг отвечает страстной речью о муках приговорённого к смертной казни… Совершенно невозможно оставаться равнодушным человеком, лицом «при исполнении». И «опытный камердинер» сдаётся.

Камердинер, хотя и не мог бы так выразить все это, как князь, но конечно, хотя не все, но главное понял, что видно было даже по умилившемуся лицу его.

- Если уж так вам желательно, - промолвил он. - покурить, то оно, пожалуй, и можно, коли только поскорее.(1, т. VIII, 20)

В разговоре с камердинером очень ярко представлено речевое поведение князя, можно сказать, что это вообще образец речевого поведения главного героя: тихий, ровный голос, в котором нет и тени агрессии в сочетании с богатством языковых средств и повышенной эмоциональностью. Показательным является и влияние слова князя на людей - это воздействующее Слово, способное затронуть лучшие струны человеческой души.

Голос Мышкина, нежный, отзывчивый и кроткий, отзвук на чёрное страдание будет пробивать забронированные души. Его ничем не собьёшь, никаким холодом не заморозишь. Диалог - схватка двух голосов и победа того, кто готов уступить.(9, 280)



1.5 Речевое поведение главного героя романа

Гений Достоевского вообще - чудо.

Чудо света из тьмы, чудо целого, созданного

Из ничего, из каких-то бессвязных обрывков.

Но Мышкин - двойное чудо. В нём Свет стал

Словом, Плотью.

Г.С. Померанц

Невербальное общение

Стремление к идеалу проистекает из интимных глубин личности. Поступая по этому идеалу, князь следует не внешнему велению долга, не букве заповеди, а коренной потребности своей - и человеческой вообще - натуры. Нравственные побуждения, влечения души, поступки князя имеют чувственный источник, и нет ничего ошибочнее, чем приписывать Мышкину некий бледный бесплотный альтруизм. Князь - самый чувственный герой в романе…(24, 362)

В записной тетради Достоевского есть строки: « Подставить ланиту, любить больше себя - не потому, что полезно, а потому, что нравится, до жгучего чувства, до страсти»(21, 646). Человек, способный понять чужую боль, живущий с «открытым сердцем» всегда эмоционален. Насколько же чувствительным должен быть «положительно прекрасный» человек, способный не просто понять чужую боль, а принять её как свою собственную! В душе князя воплотилось светлое Божественное начало. Он любит ближнего даже не «как самого себя», а «больше себя». Предъявить миру персонаж, в речевом поведении которого как в зеркале отражаются слитые воедино Божественный свет и повышенная человеческая эмоциональность… Существует ли более сложная задача для художника? У Достоевского чувственность князя одинаково ярко проявляется как в вербальном, так и в невербальном общении.

… в общении значительную роль играют и паралингвистические средства. Очевидность данного утверждения с особой полнотой проявляется в художественных текстах, персонажи которых активно пользуются «первичными языками» для передачи информации самого широкого спектра.(25, 119)

C первых страниц романа в портретной характеристике героя Достоевский подчёркивает особенности лица князя Мышкина.

… роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с лёгонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжёлое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное…(1, т. VIII, 3)

Пристальный, одновременно тихий и тяжёлый взгляд князя Мышкина фиксирует не только внешнее, он проникает прямо в душу…

«Он должно быть, когда один, совсем не так смотрит и, может быть, никогда не смеётся», - почувствовалось как-то князю(1, т. VII, 17).

Князь с удивлением посмотрел на Лебедева;

- Что же ты молчишь? - даже толкнула ногой Лизавета Прокофьевна.

- Что же, - пробормотал князь, продолжая рассматривать Лебедева, - я уж вижу, что он поправлял(1, т. VIII, 234).

«Глаза - зеркало души». Князь буквально «читает по глазам». Он способен физически ощутить силу ненависти в «горячем взгляде» Рогожина.

… при выходе из вагона князю вдруг померещился страшный, горячий взгляд чьих-то двух глаз в толпе, осадивший прибывших с поездом. Поглядев внимательнее, он уже ничего более не различил. Конечно, только померещилось; но впечатление осталось неприятное (1, т. VIII, 133).

Мышкин обычно чувствует «всем существом» взгляд Аглаи.

Князь заметил, что Аглая вдруг вышла из своего места и подошла к столу. Он не смел на неё посмотреть, но он чувствовал всем существом, что в это мгновение она на него смотрит, и, может быть смотрит грозно, что в чёрных глазах её непременно негодование, и лицо вспыхнуло (1, т. VIII, 289).

Князь как опытный психоаналитик делает выводы о личности Настасьи Филипповны по портрету - глаза «говорят».

- Удивительное лицо! - ответил князь, и я уверен, что судьба её не из обыкновенных. Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала, а? Об этом глаза говорят, вот эти две косточки, две точки под глазами в начале щёк. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? Ах, кабы добра! Всё было бы спасено! (1, т. VIII, 29)

Князь заметил милый, ласковый взгляд Веры Лебедевой<> Мимо всех он протянул руку ей первой (1, т. VIII, 324).

Если рассматривать невербальное поведение князя при общении с женщинами, то можно сделать вывод: именно при общении с Верой Лебедевой в значительной степени «срабатывает» гендерно-обусловленный стереотип поведения. Князь не робеет до полуобморочного состояния, не смущается, жесты его точны, движения правильны. С Верой Мышкин улыбается и «радостно смеётся», он целует девушке руки. Взгляд самого главного героя действует на людей умиротворяющее, пробуждает лучшие душевные струны.

Взгляд князя был до того ласков в эту минуту, а улыбка его до того без всякого оттенка хотя бы какого-нибудь затаённого неприязненного ощущения, что генерал вдруг остановился и как-то вдруг другим образом посмотрел на своего гостя (1, т. VIII, 20).

Визуальное выражение эмоций отражает и особую чистоту, «детскость» восприятия.

В князе была одна особенная черта, состоявшая в необыкновенной наивности внимания, с каким он всегда слушал что-нибудь его интересовавшее, и ответов, какие давал, когда при этом к нему обращались с вопросами. В его лицеи даже в положении его корпуса как-то отражалась эта наивность, эта вера, не подозревающая ни насмешки, ни юмора.(1, т. VIII, 369)

Князь не требует от окружающих особого внимания к своей персоне, не стремится к самоутверждению.

Сильно развитая личность подобна личности совершенно неразвитой. Мышкина сравнили с овцой. Христа с Агнцем. Овца не испытывает потребности заявить себя, как Ипполит или проверить (как Раскольников или Ставрогин). И Христос, когда Дух предложил ему прыгнуть с храма, отклонил это (18, 274).

Мягкость, тактичность - характерные черты невербального поведения князя (в нём не могут «ожить» бесы - их просто нет). Можно сказать, жесты, мимика, позы, смех главного героя гармонично сочетаются с речью и при общении образуют единое целое. Нет противоречий. Улыбка и смех всегда означают радость (а не насмешку или издевательство), тревога и печаль буквально «написаны на лице». Князь открыт и беззащитен, у него нет масок.

- То-есть вы думаете, что умнее всех проживете? - сказала Аглая.

- Да, мне и это иногда думалось.

- И думается?

- И думается, - отвечал князь, по-прежнему с тихою и даже робкою улыбкой смотря на Аглаю; но тотчас же рассмеялся опять и весело посмотрел на нее.

- Скромно! - сказала Аглая, почти раздражаясь.

- А какие однако же вы храбрые, вот вы смеетесь, а меня так все это поразило в его рассказе, что я потом во сне видел, именно эти пять минут видел...

Он пытливо и серьезно еще раз обвел глазами своих слушательниц.

- Вы не сердитесь на меня за что-нибудь? - спросил он вдруг, как бы в замешательстве, но однако же прямо смотря всем в глаза.(1, т. VIII, 37)

C первых страниц романа становится тревожно за главного героя - открытая чистая душа, неизлечимая болезнь… Сразу возникает ощущение, что князь обречён. Практически все исследователи подчёркивают, что персонажи «тянутся» к князю Мышкину как к Свету. К Свету стремятся и читатели, реальные люди, которые осознают обречённость главного героя и надеются на чудо.

Здоровый Мышкин намечен, но здоровье его очень хрупко и быстро разрушается, и если взять роман в целом, то Достоевский очень настойчиво подчёркивает неловкость, беспомощность своего героя, отсутствие правильного жеста (хотя в первых сценах все жесты правильные), неумение высказать любимую мысль, не исказив её, и т.п. Эти черты постепенно становятся всё резче. Мышкин после первой части не развивается, а разрушается, теряет равновесие, теряет душевные силы и , наконец, совершенно теряет разум. (18, 276).

Иногда вдруг он начинал приглядываться к Аглае и по пяти минут не отрывался взглядом от ее лица; но взгляд его был слишком странен: казалось, он глядел на нее как на предмет, находящийся от него за две версты, или как бы на портрет ее, а не на нее самоё.

-- Что вы на меня так смотрите, князь? -- сказала она вдруг, прерывая веселый разговор и смех с окружающими. -- Я вас боюсь; мне »сё кажется, что вы хотите протянуть вашу руку и дотронуться до моего лица пальцем, чтоб его пощупать. Не правда ли, Евгений Павлыч, он так смотрит?

Князь выслушал, казалось, в удивлении, что к нему обратились, сообразил, хотя, может быть, и не совсем понял, не ответил, но, видя, что она и все смеются, вдруг раздвинул рот и начал смеяться и сам. Смех кругом усилился; офицер, должно быть человек смешливый, просто прыснул со смеху. Аглая вдруг гневно прошептала про себя:

-- Идиот!(1, VIII, 442)

Прямой взгляд, уверенные жесты князя в начале романа соответствуют “мужской” манере поведения. «Тихая, робкая» улыбка говорит о врождённой деликатности, умении сопереживать - это уже отклонение от гендерного стереотипа. Но ведь стереотипы формируются в обществе. Князь только «идёт к людям», он прочитал «много русских книг»… Некоторые гендерные стереотипы откровенно бесчеловечны. Правомерность невербальной агрессии мужчины по отношению к женщине - устойчивый стереотип. В невербальном поведении князя Мышкина ярко обозначены особенности неординарной личности. Главный герой постепенно теряет душевные силы, слабеет физически… И этот процесс также наглядно представлен в невербальном поведении князя.

Главный герой романа «Идиот» - Лев Николаевич Мышкин - несёт в себе Божественный Свет, в его речи звучит Слово Бога, но одновременно это и речь конкретного человека с определёнными личностными характеристиками. Многие литераторы XIX века называли роман «Идиот» «фантастическим» и обвиняли автора в идеализации образа главного героя (по этому поводу в письмах к друзьям Достоевский пояснял свой взгляд на реализм в искусстве). Мышкин - литературный персонаж, и особенности его речевого поведения соответствуют представленному образу, одно вытекает из другого.

Вновь обретённая возможность общаться на родном языке («говорить по-русски хочется»)	- Многословие («очень скоро и доверчиво одушевлялся»).
Чувственность, открытость души, « детскость» восприятия	- Повышенная эмоциональность (князь говорит «горячо», «с жаром»); прямолинейность высказываний; часто не понимает шуток и не умеет шутить сам; прямой взгляд в глаза собеседника.
Богатый внутренний мир, духовное превосходство над окружающими	- Князь говорит тихо, спокойно, но уверенно; не реагирует на вербальную агрессию («Я всё как будто учу»; «И вам не стыдно! Разве вы такая…»; «Парфён, не верю!»).
Отсутствие «бесов», зла в душе	- Тихий, ласковый, «умиротворяющий» голос, снижена маскулинность речевого поведения в целом; не употребляет бранной лексики; смех всегда означает только радость, а слёзы - боль в душе.
Девственность, незнание чувственной любви, простодушие.	- Отклонение от гендерных стереотипов в речевом поведении (отсутствие агрессивности, стеснительность); не понимает эмоциональных порывов влюблённых женщин («сконфузился князь», «чрезвычайно смущен», «внезапно покраснел»); не осознаёт что записка Аглаи - завуалированная просьба прийти, воспринимает буквально (« Невинный простофиля! Точно даже и не мужчина!»).
Природная вежливость, тактичность	- Умеет слушать; обычно не перебивает собеседника; опасаясь причинить боль, может использовать эвфемизмы («Важность не в словах»).
Достаточно уединённый образ жизни	- Часто нарушает принятые в обществе модели речевого поведения («Вы обрывисты» - заметила Александра); не умеет льстить (восторженные отзывы князя обычно принимают за необходимые комплименты); не делает предложение женщине первым (« женихом» становится благодаря наводящим вопросам Настасьи Филипповны и Аглаи).
Отсутствие возможности общаться с соотечественниками	- Плохо владеет живым разговорным языком (не понимает каламбуры, не употребляет фразеологизмы и т.д.); присутствует оценочный элемент при употреблении слова «баба» (гендерно-маркированный концепт) - «Это мне баба сказала, такую глубокую, такую тонкую и истинно религиозную мысль, в которой вся сущность христианства разом выразилась <> Простая баба! Правда мать…»
«Я вам не судья»	- На словообразовательном уровне практически не употребляет эмоционально-оценочную лексику (искл.: раскрасавица); не пытается доминировать в разговоре; иногда сознательно стремится избежать роли судьи («По-моему, вы действительно несколько неправы, - неохотно отозвался князь. <> Если хотите, то и совсем неправы»; « Это не так, надо понимать, - тихо и как бы нехотя ответил князь. <> Надо чтобы и вы согласились принять от него прощение»).
Дар предвидения, способность «читать» лица, «слышать» внутреннюю речь собеседника	- Чувствительность психики отражена в речевом поведении (князь «проговаривается»; речь очень эмоциональна, заикается); предвидит развитие событий (« И я их лица знаю; « Ай да князь! насквозь прочитал; « как-то угадал князь»).
Природная мягкость характера	- Тихий голос, частые паузы, присутствие в речи вводных слов и конструкций, выражающих различную степень неопределённости (искл. - речь о католицизме); князь обычно отвечает на вопросы «с полною готовностью», «с жаром»; никогда не проявляет агрессии.
«… очень много русских книг прочёл»; общение с детьми	- Употребление книжных («школьных») слов и выражений («Вы за меня очень боитесь, чтоб я завтра не срезался…»; «Отрапортуюсь больным»; «Какие мы ещё дети, Коля!.. и …и как это хорошо, что мы дети!»).
Прогрессирующая болезнь	- Речевое поведение в целом регрессирует: в высказываниях постепенно увеличиваются паузы, повторы; князь всё чаще «уходит в себя»- прерывается восприятие чужой речи.

Письменная речь

Письменная речь князя представлена только небольшой запиской к Аглае

«Когда-то вы меня почтили вашею доверенностью. Может быть, вы меня совсем теперь позабыли. Как это так случилось, что я к вам пишу? Я не знаю; но у меня явилось неудержимое желание напомнить вам о себе, и именно вам. Сколько раз вы все три бывали мне очень нужны, но из всех трёх я видел одну только вас. Вы мне нужны, очень нужны. Мне нечего писать вам о себе, нечего рассказывать. Я и не хотел того; мне ужасно бы желалось, чтобы вы были счастливы. Счастливы ли вы? Вот это только я и хотел вам сказать

Ваш брат кн. Л. Мышкин» (1, т. VIII, 154)

В авторской речи звучит характеристика письма - коротенькая и бестолковая записка». Мышкин назвался братом. Маскулинность текста данного письма явно снижена (если глаголы «видел» и «хотел» употреблять в настоящем времени, то будет вообще не понятно кто является автором письма - мужчина или женщина).

Во время свидания на зелёной скамейке Аглая упрекает князя за это «любовное письмо»…

- Любовное письмо? Мое письмо - любовное! Это письмо самое почтительное, это письмо из сердца моего вылилось в самую тяжёлую минуту моей жизни! Я вспомнил тогда о вас, как о каком-то свете…(1, т. VIII, 378)

Если рассматривать текст письма с позиции признаков мужской/женской письменной речи (26, 47-48), то можно сделать вывод: это скорее женское письмо… В тексте употреблены стилистически повышенные формы (почтили вашею доверенностью, неудержимое желание наполнить), вводные слова и конструкции выражают неопределённость (Может быть, как это так случилось), повторы говорят о повышенной эмоциональности (нужны, нужны, очень нужны; нечего писать / нечего рассказывать; были счастливы/ счастливы ли); много глаголов в пассивном залоге (случилось, явилось, желалось, преобладают простые и сложноподчинённые предложения.

Одновременно можно выделить и некоторые признаки мужской письменной речи: наличие абстрактных существительных (доверенность, желание, счастье (употр. счастливы)) и достаточно однообразные приёмы при передаче эмоций (риторические вопросы, повторы).

«Любовное письмо» Мышкин действительно писал как «брат». Или это письмо ангела.



Заключение

Художественные произведения классиков русской литературы являются бесценным материалом для лингвистических исследований. Одно из направлений современного языкознания - гендерная лингвистика - изучает специфические особенности мужской и женской коммуникации, демонстрируя антропоцентрический подход к изучению языка.

Лингвогендерный подход позволяет получить информацию о том, какую роль играет гендер в той или иной культуре; какие поведенческие нормы, свойственные мужчинам и женщинам, фиксируются в текстах разного типа; как меняется представление о гендерных нормах, о мужественности и женственности во времени; какие стилевые особенности могут быть отнесены к преимущественно женским или преимущественно мужским; как осмысляются мужественность и женственность в разных языках и культурах; как гендерная принадлежность влияет на усвоение языка; с какими фрагментами и тематическими областями языковой картины мира она связана. (25,6)

Великий художник и мыслитель Фёдор Михайлович Достоевский является зачинателем философской антропологии, гений стремится исследовать тайны «глубин души человеческой». В произведениях русского писателя характеры представлены во всей многогранности, ярко выражена гендерная дифференциация речевого поведения.

Психоанализ, рассказ о поступках человека, его речь - таковы главные опорные пункты при исследовании стилевой системы Достоевского. (4, 56)

Проявления маскулинности/ феминности в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»



Фонетические особенности

Женская речь	Мужская речь
В сфере вокализма: - подчёркнутая артикуляция лабиальных гласных звуков; - Мой! Мой! - вскричала она, - ушла гордая барышня? /Настасья Филипповна/ (в данном случае артикуляция [о] усилена восклицанием во время эмоционального срыва) - удлинение гласных звуков. - Как кто-о-о? - протянула генеральша… (удлинение подчёркивает степень возмущения) - А-а-а! Вот и развязка! Наконец-то! /Настасья Филипповна/ (удлинение подчёркивает момент эмоционального напряжения) - Э-эх! - крикнула Настасья Филипповна, схватила каминные щипцы… (междометие и удлинение [э] - средство эпатирования публики)	В сфере вокализма: - удлинение гласных. - Па-аслушайте, господин Мышкин - визжал Ипполит… (удлинение производится с целью доминирования в разговоре) В сфере консонантизма: - актуализация сонорного вибранта [р]. … О! идиот пр-ро-клятый, - воскликнул он уже совершенно вне себя…/Ганя/ (в высказывании угроза, оскорбление) - слоговое членение слов - По-ку-рить? - с презрительным недоумением вскинул на него глаза камердинер. (с целью демонстрации возмущения просьбой)

Словообразовательные особенности

Женская речь	Мужская речь
- Что во мне такого остолобеняющего?/Настасья Филипповна/ (с целью публичного скандала в доме «жениха») - Чем жить-то будешь, коли уж так влюблён, что рогожинскую берёшь…/Настасья Филипповна/ (с целью эпатировать публику) - Вот твоя мерзкая шляпёнка, идём!.. /Лизавета Прокофьевна/ (эмоционально-оценочный суффикс в сочетании с пейоративно-окрашенным прилагательным подчёркивают негодование, возмущение) - Сама же его идиотиком называла…/Лизавета Прокофьевна/ (уменьшительно-ласкательный суффикс присоединён к слову с негативной коннотацией - высказывание становится двусмысленным) - … Я про того букетника уж и не говорю… /Настасья Филипповна/ (окказионализм с целью негативной оценки)	- … Не прогоните, скажите словцо: венчаетесь вы с ним или нет? /Рогожин/ (с целью смягчения вопроса) - Великолепнейшая и вернейшая мысль - крикнул Лебедев<> Сиятельнейший князь! (красноречие с целью «задобрить» князя; у Лебедева обычно в выражениях скрыта ирония) - Ну вот, то Ерошки, то Капитошки! - ввернул Ипполит. (использование пренебрежительно-уничижительных суффиксов с целью спровоцировать скандал) - И как это любить двух? Двумя разными любвями какими-нибудь? Это интересно… /Евгений Павлович/ (это внутренняя речь, словообразование подчёркивает непонимание ситуации)

Лексические особенности

Женская речь	Мужская речь
- Вы изверг! - крикнула Настасья Филипповна, хохоча и хлопая в ладошки как девочка. (намеренно изменена семантика слова с целью эпатирования публики) - Особенно умно высказано <> … очень умно с вашей стороны. /Аглая/ (сочетания «наречие+наречие» - повышенная эмоциональность речи) … хозяйка немедленно стала продолжать каким-то заученно-плачевным и обычным голосом: - И не стыдно, не стыдно тебе, варвар и тиран моего семейства, варвар и изувер! /вдова Терентьева/ (бранная лексика произносится «заученно-плачевным и обычным голосом» - подчёркивается обыденность ситуации) - Это жаль, а я думала… как же это я думала? /Аглая/ («мысли вслух» - доверительное отношение к собеседнику) - Если так, то вы человек без сердца! - вскричала Аглая. (повышенная эмоциональность речи) - Ты счастлив? Счастлив? - спрашивала она. - Мне только одно слово скажи, счастлив ты теперь? Сегодня, сейчас? У ней? Что она сказала? /Настасья Филипповна/ (повтор и серия «быстрых вопросов» - повышенная эмоциональность речи) - Это вы, верно, о себе прибавили? - заметила Аглая. (утверждение в форме вопроса) - … Одна и та же история на двух концах Европы, и точь-в-точь во всех подробностях до светло-голубого платья! - настаивала безжалостная Настасья Филипповна. (внимание к цвету в данном случае - ещё один повод уличения во лжи) Аглая залилась горькими слезами, закрыла лицо платком и упала на стул. (женские слёзы - соответствие гендерному стереотипу) - … Ведь я ничего не нахожу дурного в том, что он так думал./Аглая/ (двойное отрицание подчёркивает эмоциональность речи)	- За мной ещё много… увидим!.. В бараний рог сверну!.. /Ганя/ (прямая угроза) - Здравствуй, Ганька, подлец! Что, не ждал Парфёна Рогожина?.. (использование ругательного императива - агрессивность речи) - Благороден, благороден, рыцарски благороден! - подтвердил в умилении Келлер. (повтор подчёркивает повышенную эмоциональность речи; в данном случае «двойной повтор»: мелиоративно-окрашенная лексика и вибрант [р]) - Я, признаюсь, виноват, но домогательства этой … беспокойной женщины… /генерал Епанчин/ (использование эвфемизма позволяет вести разговор в рамках приличия) - Редко я до такой степени сидел плохо в тарелке (как это говорится-то?)/генерал Епанчин/ (стремление пояснить ситуацию, используя устойчивое выражение) - Я тебя не люблю, Лев Николаевич, так зачем же я к тебе пойду? /Рогожин/ (прямолинейность и лаконичность высказывания) - Потому что вы дрянь, полчаса мучили людей, думая испугать их, что застрелитесь вашим незаряженным пистолетом, с которым вы так постыдно сбрендили, манкированный самоубийца, разлившаяся желчь… на двух ногах! /Ганя/ (использование бранной лексики - демонстрация пренебрежительно-уничижительного отношения к собеседнику) - Кстати, вы теперь к страждущему? /Евгений Павлович/ (использование устаревшего слова в данном случае - открытая явная насмешка) - По крайней мере, - перебил генерал, не расслышав о письме… /генерал Епанчин/ (стремление к доминированию, способ интенсификации беседы)

Для познания «глубин души человеческой» Ф.М. Достоевский часто использует важнейший приём психоанализа - внутренний монолог. В романе «Идиот» демонстрация мыслительного процесса главного героя является важным доказательством цельности образа князя-Христа. У Достоевского практически никогда не звучит внутренний монолог женских персонажей - внешняя речь иногда содержит элементы незаконченного мыслительного процесса (обычно во время эмоциональных срывов), но это только отдельные моменты… Было бы очень интересно «услышать» внутренний монолог Настасьи Филипповны (например, во время очередного побега из-под венца), или Аглаи (например, при свидании с князем на зелёной скамейке). Можно только предполагать, почему Достоевский сознательно не использует данный приём психологизма при изображении женских персонажей… В результате противопоставление мужской и женской речи в художественном тексте усиливается.

Достоевский мыслит характерами мыслителей, то есть участвует сразу в двух процессах: литературном и философском. Связь каждой идеи с характером толкает сделать, в любом поворотном пункте, не один, а несколько выводов. Возникает сразу веер искр-идей (в другой своей ипостаси - горящих идеей людей), и завязывается спор. Это чудо романа Достоевского коренится в чуде его личности, слишком широкой, чтобы втиснуться в любой монолог, слишком калейдоскопичной, чтобы сложиться в логическую систему, - и всё же достигающей единства…(18, 379)

Список использованных источников

1. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 Т. - Л.,1976.

2. Достоевский в XXI веке: сб. научн. ст. / Под ред. И.И. Морозовой. - Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2002.

3. Гулыга А. «Философия есть тоже поэзия»: Достоевский - мыслитель// Наш Современник. - 1999. - № 11

4. Любимов Н.М. Огнедышащее слово. - Л., 1991.

5. Бахти М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1963.

6. Конфликтология. Серия «Учебники и учебные пособия»/ Под. ред. М. Хазизяну. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2000.

7. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников. - М, 1990.

8. Отто Каус. Достоевский и его судьба. - Берлин., 1923.

9. Достоевский - художник и мыслитель: Сб. ст. / Под ред. И. Михайлова. - М., 1972.

10. Горелов А.А. Основы философии. - М., 2007.

11. Соловьёв В.С. Из речей в память Достоевского //О великом инквизиторе: Достоевский и последующие. - М., 1992.

12. Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского. - Париж., 1968.

13. Кирпотин В. Фёдор Михайлович Достоевский. - М., 1947.

14. Карятин Ю. Ф. Достоевский и канун XXI века. - М., 1989.

15. Носов Ю. « Ещё раз о деле Засулии и либеральном обществе. Как благословили терроризм»//Наука и жизнь. - 2006. - № 12.

16. Адамович А. Собр. соч. в 4-х т. Т4. Каратели. - Мн., 1983.

17. Анри Труайа. Достоевский. - Париж., 2003.

18. Померанц Г.С. Открытость бездне: Встречи с Достоевским. - М., 1990.

19. Белов С.В. Фёдор Михайлович Достоевский: Кн. Для учителя. - М., 1990.

20. Селезнёв Ю.И. Достоевский. - 3-е изд. - М., 1990.

21. Неизданный Достоевский: Записные книжки и тетради 1860-1881 г.г. // Литературное наследство. - М., 1971. - т. 83.

22. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьёв. Достоевский. - М., 1995.

23. Родзянская И.Б., В.И.Иванов. Свобода и трагическия жизнь. Исследование о Достоевском//Достоевский Ф.М. Материалы и исследования. - Л., 1980. -Т.4.

24. Даль В.И. Большой иллюстрированный толковый словарь русского языка: Современное написание. - М., 2006.

25. Коваль В.И. Язык и текст в аспекте гендерной лингвистики: монография/В.И. Коваль; М-во образования РБ, Гомельский гос. ун-т им. Ф. Скорины. - Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2007.

26. Горошко, Е.И. Особенности мужского и женского стиля письма /Е.И. Горошко//Гендерный фактор в языке и коммуникации: сб. науч. Трудов. МГЛУ, вып.446. - М., 1999.

27. История русской литературы XIXвека: (Вторая половина)/ Под. ред. Н.Н. Скатова. - М., 1991.

Размещено на Allbest.ru