Русское устное народное поэтическое творчество

Тут богатыри все святорусские

Скоро ведь седлали да добрых коней

И поехали раздольицем чистым полем

Ко тому ко городу ко Киеву,

Ко тем они силам татарскиим.

А со той горы да со высокии

Усмотрел ли старыя казак да Илья Муромец,

А что едут ведь богатыри чистым полем,

А что едут ведь да на добрых конях.

И спустился он с горы высокии,

И подъехал он к богатырям ко святорусскиим -

Их двенадцать-то богатырей, Илья тринадцатый.

(Показав всю необходимость совместных действий в борьбе с врагом, былина подводит события к тому, что Илья добивается своей цели. Этим эпизодом - объединением всех русских богатырей - заканчивается развитие действия).

И приехали они ко силушке татарскоей,

Припустили коней богатырскиих,

Стали бить-то силушку татарскую,

Притоптали тут всю силушку великую.

(Кульминация сюжета занимает всего четыре строки. Так лаконично, без лишних подробностей былина говорит о победе русских богатырей над вражеским татарским войском: приехали, стали бить, притоптали силушку великую.)

И приехали к палатке полотняноей,

А сидит собака Калин-царь в палатке полотняноей.

Говорят-то как богатыри да святорусские:

- А срубить-то буйную головушку

А тому собаке царю Калину.

Говорил старой казак да Илья Муромец:

- А почто рубить ему да буйную головушку?

Мы свезем-тко его во стольный Киев-град

Да й ко славному ко князю ко Владимиру.

Привезли его, собаку царя Калина,

А во тот во славный Киев-град

Да ко славному ко князю ко Владимиру,

Привели его в палату белокаменну

Да ко славному ко князю ко Владимиру.

Тут Владимир -князь да стольно-киевский

Он берет собаку за белы руки

И садил его за столики дубовые,

Кормил его яствушкой сахарною

Да поил -то питьицем медвяныим.

Говорил ему собака Калин-царь да таковы слова:

- Ай, же ты, Владимир-князь да стольно-киевский,

Не сруби-тко мне да буйной головы!

Мы напишем промеж собой записи великие:

Буду тебе платить дани век и по веку,

А тебе-то, князю, я, Владимиру!

(Развязка былины любопытна. В ней историческая действительность как бы выворачивается наизнанку. Не русские платят дань татарам, как это было свыше двух веков, а татары выплачивают дань русскому князю).

А тут той старинке и славу поют,

А по тыих мест старинка и покончилась.

(Последние две строки - исход, завершение старинки, т.е. былины).

5. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Добрынюшке-то матушка говаривала,

Да й Никитичу-то матушка наказывала:

- Ты не езди-ка во чисто поле,

На тую гору да Сорочинскую,

Не топчи-ка младыих змеенышей,

Ты не выручай-ка полонов да русских,

Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке.

Та Пучай-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

(В этом тексте нет запева, былина начинается с экспозиции. Обычно вначале рассказывается о происхождении героя, его богатырском детстве. Здесь сразу мать дает Добрыне наказ-запрет не ездить в чисто поле, где находятся русские пленники и где течет эпическая, часто упоминаемая в былинах Пучай-река. Название ее напоминает реку Почайну в Киеве, где Владимир Святославич в 988 году крестил киевлян).

А Добрыня своей матушки не слушался.

Как он едет далече в чисто поле,

А на тую на гору Сорочинскую.

Потоптал он младыих змеенышей,

А й повыручил он полонов да русских.

Богатырско его сердце распотелося,

Распотелось сердце, нажаделося -

Он приправил своего добра коня,

Он добра коня да ко Пучай-реке.

Он слезал, Добрыня, со добра коня,

Да снимал Добрыня платье цветное,

Да забрел за струечку за первую,

Да он забрел за струечку за среднюю

И сам говорил да таковы слова:

«Мне, Добрынюшке, матушка говаривала,

Мне, Никитичу, маменька й наказывала,

Что… Пучай-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Пучай-река - она кротка-смирна,

Она будто лужа-то дождёвая!»

(Завязка обычно начинается с описания героя, его богатырских доспехов, седлания коня. Здесь же завязка сюжета начинается с нарушения запрета. Добрыня недооценивает предупреждение матери об опасности).

Не успел Добрыня словца смолвити -

Ветра нет, да тучу нанесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А й дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния -

А как летит Змеище Горынище

О тех двенадцати о хоботах.

А Добрыня той Змеи не приужахнется.

(Развитие действия начинается с появления Змея или Змеи - пол чудовища неясен. Во всех вариантах подчеркивается его связь с громом, молнией, дождем, водой - с губительными для человека стихиями природы, которых богатырь не боится).

Говорит Змея ему проклятая:

«Ты теперича, Добрыня, во моих руках!

Захочу - тебя, Добрыня, теперь потоплю,

Захочу - тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,

Захочу - тебя, Добрыня, в хобота возьму,

В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!»

Припадает Змея как ко быстрой реке,

А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:

Он нырнет на бережок на тамошний,

Он нырнет на бережок на здешний.

А нет у Добрынюшки добра коня,

До нет у Добрыни платьев цветныих -

Только-то лежит один пухов колпак,

Да насыпан тот колпак да земли Греческой.

Он шибнет во Змею да во проклятую -

Он отшиб Змее двенадцать да всех хоботов.

Тут упала-то Змея да во ковыль-траву.

(Кульминация - победа Добрыни над Змеем. По мнению исследователей, «колпак замли Греческой», которым Добрыня побеждает Змея, - это головной убор духовных лиц и паломников, побывавших в Византии, которвя была оплотом христианства в эпоху Киевской Руси. В связи с этим победу Добрыни над Змеем рассматривают как победу русского богатыря-христианина над язычеством, а эпизод купания Добрыни в Пучай-реке - как символическое отражение крещения киевлян в реальной реке Почайне).

Добрынюшка на ножку он был поверток,

Он скочил на змеиные да груди белые.

На кресте-то у Добрыни был булатный нож -

Он ведь хочет распластать ей груди белые.

А Змея Добрыне, ему взмолилася:

«Ах, ты эй, Добрыня сын Никитинич!

Мы положим с тобой заповедь великую:

Тебе не ездить далече во чисто поле,

На тую на гору Сорочинскую,

Не топтать больше младых змеенышей,

А не выручать полонов да русских,

Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.

И мне не летать да на святую Русь,

Не носить людей мне больше русских,

Не копить мне полонов да русских».

(Развязка действия своеобразна. Бой Добрыни со Змеем не завершен, он заканчивается «мирным договором»: Змей просит пощады, Добрыня оговаривает безопасность Киева и за это обещает не топтать змеенышей, не освобождать пленников. Добрыня здесь действует по своей инициативе, а не по приказу князя Владимира).

Он повыпустил Змею как с-под колен своих -

Поднялась Змея да вверх под облако.

Случилось ей лететь да мимо Киев-града.

Увидала она Князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну,

Идучи по улице широкоей.

Тут припадает Змея да ко сырой земле,

Захватила она князеву племянницу,

Унесла в нору да во глубокую.

(Новая экспозиция для нового сюжета: Змея нарушает обещание).

Тогда солнышко Владимир стольно-киевский,

А он по три дня да тут былиц кликал,

А былиц кликал, да славных рыцарей:

«Кто бы мог съездить далече во чисто поле,

На тую на гору Сорочинскую,

Сходить в нору да во глубокую,

А достать мою, Князеву, племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну?»

Говорил Алешенька Левонтьевич:

«Ах, ты солнышко Владимир стольно-киевский,

Ты накинь-ка эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича:

У него ведь со Змеею заповедь положена,

Что ей не летать да на святую Русь,

А ему не ездить далече во чисто поле,

Не топтать-то младыих змеенышей

Да не выручать полонов да русских.

Так возьмет он Князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну,

Без бою, без драки-кроволития».

Тут солнышко Владимир стольно-киевский

Как накинул эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича -

Ему съездить далече в чисто поле

И достать ему Князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну.

(Поручение князя Владимира - вторая завязка. В новых эпизодах борьбы со Змеем Добрыня выступает уже не по своей охоте, а по поручению князя Владимира).

Он пошел домой, Добрыня, закручинился,

Закручинился Добрыня, запечалился.

Встречает государыня да родна матушка,

Та честна вдова Офимья Александровна:

«Ты эй, рожено мое дитятко,

Молодой Добрыня сын Никитинец!

Ты что с пиру идешь не весел-де?

Знать, что место было ти не по чину,

Знать, чарой на пиру тебя приобнесли

Аль дурак над тобою насмеялся-де?»

Говорил Добрыня сын Никитинец:

«Ты эй, государыня да родна матушка,

Ты честна вдова Офимья Александровна!

Место было мне-ка по чину,

Чарой на пиру меня не обнесли,

Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь.

А накинул службу да великую

А то солнышко Владимир стольно-киевский,

Что съездить далече во чисто поле,

На тую гору да на высокую,

Мне сходить да во нору да во глубокую,

Мне достать-то Князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну».

Говорит Добрыне родна матушка,

Честна вдова Офимья Александровна:

« Ложись-ка спать да рано с вечера,

Так утро будет очень мудрое -

Мудренее утро будет оно вечера».

(Развитие действия. Традиционный мотив печали, которую испытывает богатырь после получения задания, обычно подчеркивает его трудность. Общее место для многих былин - матушка расспрашивает сына, не обидел ли кто его в пиру. Она выступает в былине как мудрая советчица).

Он вставал по утрушку ранешенько,

Умывается да он белешенько,

Снаряжается он хорошохонько.

Да йдет на конюшню на стоялую,

А берет в руки узду да он тесьмяную,

А берет он дедушкова да ведь добра коня.

Он поил Бурка питьем медвяныим,

Он кормил пшеной да белояровой,

Он седлал Бурка в седелышко черкасское,

Он потнички да клал на потнички,

Он на потнички да кладет войлочки,

Клал на войлочки черкасское седелышко,

Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,

Он тринадцатый-то клал да ради крепости,

Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,

Добра молодца в чистом поле не вырутил.

Подпруги были шелковые,

А шпеньки у подпруг всю булатные,

Пряжки у седла да красна золота -

Тот да шелк не рвется, да булат не трется,

Красно золото не ржавеет,

Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.

Поезжал Добрыня сын Никитинец,

На прощанье ему матушка да плетку подала,

Сама говорила таковы слова:

«Как будешь далече во чистом поле,

На тыи горы да на высокия,

Потопчешь младыих змеенышей,

Повыручишь полонов да русскиих,

Как тыи-то младые змееныши

Подточат у Бурка как они щеточки,

Что не сможет больше Бурушко поскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать,

Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,

А ты бей Бурка да промежу ноги,

Промежу ноги да промежу уши,

Промежу ноги да межу задние,-

Станет твой Бурушко поскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать -

Ты притопчешь всех да до единого».

(Мать дает Добрыне мудрый совет и чудесную плетку.)

Как будет он далече во чистом поле,

На тыи горы да на высокия,

Потоптал он младыих змеенышей.

Как тыи ли младые змееныши

Подточили у Бурка как они щеточки,

Что не может больше Бурушко поскакивать,

Змеенышей от ног да он отряхивать.

Тут молодой Добрыня сын Никитинец

Берет он плеточку шелковую,

Он бьет Бурка да промежу уши,

Промежу уши да промежу ноги,

Промежу ноги межу задние.

Тут стал его Бурушко поскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать,

Притоптал он всех да до единого.

Выходила как Змея она проклятая

Из тыи норы да из глубокия,

Сама говорит да таковы слова:

«Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!

Ты, знать, порушил свою заповедь.

Зачем стоптал младыих змеенышей,

Почто выручал полоны да русские?»

Говорил Добрыня сын Никитинец:

«Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!

Черт ли тя нес да через Киев-град,

Ты зачем взял князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну?

Ты отдай же мне-ка князеву племянницу

Без боя, без драки-кроволития!»

(Былина подчеркивает лицемерие и наглость врага, первым нарушившего заповеди, но обвиняющего богатыря, и дипломатичность Добрыни, до конца пытающегося без драки-кровопролития урегулировать мирные отношения).

Заводила она бой-драку великую.

Они дрались со Змеею тут трои сутки,

Но не мог Добрыня Змею перебить.

Хочет тут Добрыня от Змеи отстать -

Как с небес Добрыне ему глас гласит:

«Молодой Добрыня сын Никитинец!

Дрался со Змеею ты трои сутки,

Подерись со Змеей еще три часа:

Ты побьешь Змею да ю, проклятую!»

Он подрался со Змеею еще три часа,

Он побил Змею, да ю, проклятую, -

Та Змея, она кровью пошла.

Стоял у Змеи он тут трои сутки,

А не мог Добрыня крови переждать.

Хотел Добрыня от крови отстать,

Но с небес Добрыне опять глас гласит:

«Ах ты, эй, Добрыня, сын Никитинец!

Стоял у крови ты тут трои сутки -

Постой у крови да еще три часа,

Бери свое копье да мурзамецкое

И бей копьем да во сыру землю,

Сам копью да приговаривай:

«Расступись-ка, матушка сыра земля,

На четыре расступись да ты на четверти!

Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»

Расступилась тогда матушка сыра земля,

Пожрала она кровь да всю змеиную.

(Новая кульминация. Богатырь одерживает полную победу над врагом, очищает от змеиной нечисти Русскую землю. Былина подчеркивает, что Добрыня побеждает Змею, воплощающую язычество, с помощью небесных сил).

Тогда Добрыня во нору пошел.

Во тыи норы да во глубокие,

Там сидит сорок царей, сорок царевичей,

Сорок королей да королевичей,

А простой- то силы - той и сметы нет.

Тогда Добрынюшка Никитинец

Говорил-то он царям да он царевичам

И тем королям да королевичам:

«Вы идите нынь туда, откель принесены.

А ты, молода Забава дочь Потятична, -

Для тебя я эдак теперь странствовал -

Ты поедем-ка ко граду ко Киеву

А й ко ласковому князю ко Владимиру».

И повез молоду Забаву дочь Потятичну.

(Развязка. Добрыня выступает в былине не только как герой-змееборец, борец за христианство против язычества, но и как патриот, освободитель Русской земли от врагов, а русских пленников - от вражеского плена).

6. АЛЕША ПОПОВИЧ И ТУГАРИН ЗМЕЕВИЧ

(Текст былины дается вместе с комментарием.)

Из славного Ростова красна города

Как два ясные сокола вылетывали -

Выезжали два могучие богатыря:

Что по имени Алешенька Попович млад

А со молодым Якимом Ивановичем.

(Завязка - выезд богатырей из дому - традиционна для былин. Алеша отправляется из родного Ростова вместе со своим слугой и оруженосцем Якимом Ивановичем, который в данном варианте также приписан к богатырям).

Они ездят, богатыри, плечо о плечо,

Стремено в стремено богатырское.

Они ездили-гуляли по чисту полю,

Ничего они в чистом поле не наезживали,

Не видели они птицы перелетныя,

Не видали они зверя рыскучего.

Только в чистом поле наехали -

Лежат три дороги широкие,

Промеж тех дорог лежит горюч камень,

А на камени подпись подписана.

(Здесь используется традиционный прием: с помощью отрицания - ничего не видели - выделяется главное - то единственное и очень важное, что увидели: камень с надписью).

Взговорит Алеша Попович млад:

А и ты, братец Яким Иванович,

В грамоте поученый человек,

Посмотри на камени подписи,

Что на камени подписано».

И скочил Яким со добра коня,

Посмотрел на камени подписи.

Расписаны дороги широкие:

Первая дорога в Муром лежит,

Другая дорога - в Чернигов-град.

Третья - ко городу ко Киеву,

Ко ласкову князю Владимиру.

Говорил тут Яким Иванович:

«А и братец Алеша Попович млад,

Которой дорогой изволишь ехать?»

Говорил ему Алеша Попович млад:

«Лучше нам ехать ко городу ко Киеву,

Ко ласкову князю Владимиру».

(Развитие действия. Алеша выбирает дорогу не в Чернигов и Муром, а в Киев, который уже в IX-X вв. осознавался как центр Русской земли).

В те поры поворотили добрых коней

И поехали они ко городу ко Киеву...

А и будут они в городе Киеве

На княженецком дворе,

Скочили со добрых коней,

Привязали к дубовым столбам,

Пошли во светлы гридни,

Молятся Спасову образу

И бьют челом, поклоняются

Князю Владимиру и княгине Апраксеевне

И на все четыре стороны.

(Православный русский обычай требовал от гостя вначале помолиться в доме перед образами и только потом учтиво приветствовать хозяев).

Говорил им ласковый Владимир-князь:

«Гой вы еси, добры молодцы!

Скажитесь, как вас по имени зовут -

А по имени вам можно место дать,

По отчеству можно пожаловать».

(Очевидно, что Владимир впервые видит Алешу, он должен знать сословное положение гостей, чтобы определить, в какое место за столом их посадить.)

Говорит тут Алеша Попович млад:

«Меня, осударь, зовут Алешею Поповичем,

Из города Ростова, старого попа соборного».

В те поры Владимир-князь обрадовался,

Говорил таковы слова:

«Гой еси, Алеша Попович млад!

По отечеству садися в большое место, в передний уголок,

В другое место богатырское,

В дубову скамью против меня,

В третье место, куда сам захошь».

(По-видимому, Владимир понаслышке знает об Алеше как о богатыре. Любопытная бытовая подробность: как сын соборного священника он может занимать почетное место в переднем углу, то есть под образами. Как богатырю Владимир уважительно предлагает Алеше место напротив себя.)

Не садился Алеша в место большее

И не садился в дубову скамью -

Сел он со своим товарищем на палатный брус.

(Поскольку Яким не может претендавать на почетное место за столом, Алеша предпочитает сесть на самое скромное и незаметное место - на полатях возле печки вместе со своим товарищем).

Мало время позамешкавши,

Несут Тугарина Змеевича

На той доске красна золота

Двенадцать могучих богатырей,

Сажали в место большее,

И подле него сидела княгиня Апраксеевна.

(Образ Тугарина неясен. Он назван Змеевичем, но атрибутами змея не наделяется. Гиперболизируется огромность Тугарина - его несут двенадцать могучих богатырей. Ему оказывают особый почет, усаживая рядом с княгиней Апраксой. Архаичная деталь: Тугарина вносят в дом на золоченой доске, паланкине, как вносили, согласно ритуалу, татарских владык, не давая им коснуться земли).

Тут повары были догадливы -

Понесли яства сахарные и питья медвяные,

А питья все заморские,

Стали тут пить-есть, прохлаждатися.

А Тугарин Змеевич нечестно хлеба ест,

По целой ковриге за щеку мечет -

Те ковриги монастырские,

И нечестно Тугарин питья пьет -

По целой чаше охлестывает,

Котора чаша в полтретья ведра.

(Былина отмечает невоспитанность Тугарина, гиперболизирует его прожорливость и непомерное употребление вина. Русский обычай требовал есть не торопясь, пристойно вести застольную беседу).

И говорит в те поры Алеша Попович млад:

«Гой еси ты, ласковый осударь Владимир-князь!

Что у тебя за болван пришел?

Что за дурак неотесанный?

Нечестно у князя за столом сидит,

Княгиню он, собака, целует во уста сахарные,

Тебе, князю, насмехается.

А у моего сударя-батюшки

Была собачища старая,

Насилу по подстолью таскалася,

И костью та собака подавилася -

Взял ее за хвост, под гору махнул.

От меня Тугарину то же будет!»

Тугарин почернел, как осенняя ночь.

Алеша Попович стал как светел месяц.

(Алеша нарочно вышучивает и унижает Тугарина, сравнивая его со старой обжорой-собачищей, старается разозлить его и вызвать на бой - это один из его испытанных приемов в обращении с врагом. В отличие от Алеши князь Владимир проявляет беспомощность, никак не обнаруживает своих чувств. Дерзость Алеши по отношению к почетному гостю Тугарину усиливается тем, что он сидит не в «большем» месте, а на полатях, где обычно сидят слуги и дети).

И опять в те поры повары были догадливы -

Носят яства сахарные и принесли лебедушку белую,

И ту рушала княгиня лебедь белую.

Обрезала рученьку левую,

Завернула рукавцем, под стол опустила,

Говорила таковы слова:

«Гой еси вы, княгини-боярыни!

Либо мне резать лебедь белую,

Либо смотреть на мил живот,

На молода Тугарина Змеевича!»

(Княгиня ведет себя неподобающе. Она так засмотрелась на Тугарина, что порезала руку, разрезая традиционное блюдо - лебедь печеную.)

Он, взявши, Тугарин, лебедь белую,

Всю вдруг проглотил,

Еще ту ковригу монастырскую.

Говорит Алеша на палатном брусу:

«Гой еси, ласковый осударь Владимир-князь!

Что у тебя за болван сидит?

Что за дурак неотесанный?

Нечестно за столом сидит,

Нечестно хлеба с солью ест -

По целой ковриге за щеку мечет

И целу лебедушку вдруг проглотил.

У моего сударя-батюшки,

Федора, попа ростовского,

Была коровища старая,

Насилу по двору таскалася,

Забилася на поварню к поварам,

Выпила чан браги пресныя,

От того она лопнула.

Взял за хвост, под гору махнул.

От меня Тугарину то же будет!»

Тугарин потемнел, как осенняя ночь,

Выдернул кинжалище булатное,

Бросил в Алешу Поповича.

Алеша на то-то верток был,

Не мог Тугарин попасть в него.

Подхватил кинжалище Яким Иванович,

Говорил Алеше Поповичу:

- Сам ли бросаешь в него или мне велишь?

- Нет, я сам не бросаю и тебе не велю!

Заутра с ним переведаюсь.

Бьюсь я с ним о велик заклад -

Не о ста рублей, не о тысяче,

А бьюсь о своей буйной голове.

(Во второй раз Алеша высмеивает и оскорбляет Тугарина, но биться в палатах Владимира он не хочет, ему нужна не простая драка, а бой с врагом на смерть. Он уверен в своей победе и ставит в заклад, на спор, свою буйну голову).

В те поры князья и бояра

Скочили на резвы ноги

И все за Тугарина поруки держат:

Князья кладут по сто рублей,

Бояре по пятьдесят, крестьяне по пяти рублей.

Тут же случилися гости купеческие -

Три корабля свои подписывают

Под Тугарина Змеевича,

Всякие товары заморские,

Которы стоят на быстром Днепре.

А за Алешу подписывал владыка черниговский.

В те поры Тугарин взвился и вон ушел,

Садился на своего добра коня,

Поднялся на бумажных крыльях по поднебесью летать.

Скочила княгиня Апраксеевна на резвы ноги,

Стала пенять Алеше Поповичу:

«Деревенщина ты, засельщина!

Не дал посидеть другу милому!»

(Подобно Змею, Тугарин может летать, но крылья у него необычные - бумажные. Все присутствующие на пиру уверены в победе Тугарина над Алешей, поэтому ставят заклад на него, только черниговский владыка сочувствует Алеше и ставит на его победу.)

В те поры Алеша не слушался,

Взвился с товарищем и вон пошел,

Садилися на добрых коней,

Поехали ко Сафат-реке,

Поставили белы шатры,

Стали опочив держать,

Коней отпустили в зелены луга.

Тут Алеша всю ночь не спал,

Молился Богу со слезами:

«Создай, Боже, тучу грозную,

А и тучу-то с градом, дождя!»

Алешины молитвы доходчивы -

Дает Господь Бог тучу с градом, дождя.

Замочило Тугарину крылья бумажные,

Падает Тугарин, как собака, на сыру землю.

(Знаменательно, что Алеша обращается за помощью к Богу. Иноземец Тугарин воспринимается здесь как «поганый» - язычник, которого побеждает русский богатырь-христианин Алеша Попович.)

Приходил Яким Иванович, сказал Алеше Поповичу,

Что видел Тугарина на сырой земле.

И скоро Алеша наряжается, садился на добра коня,

Взял одну сабельку острую и поехал к Тугарину Змеевичу.

Увидел Тугарин Змеевич Алешу Поповича,

Заревел зычным голосом:

«Гой еси, Алеша Попович млад!

Хошь ли, я тебя огнем спалю,

Хошь ли, Алеша, конем стопчу,

Али тебя, Алеша, копьем заколю».

(Тугарин прибегает к традиционной угрозе врага «огнем спалить», что подчеркивает его «змеиную» сущность, конём стоптать, хочет запугать богатыря).

Говорил ему Алеша Попович млад:

«Гой ты еси, Тугарин Змеевич млад,

Бился ты со мной о велик заклад

Биться-драться един на един,

А за тобою ноне силы - сметы нет».

Оглянется Тугарин назад себя -

В те поры Алеша подскочил, ему голову срубил.

И пала голова на сыру землю, как пивной котел.

(Кульминация. Алеша в решительную минуту прибегает к хитрости, обманывает и побеждает опасного врага, которого не смог бы победить силой.)

Алеша скочил со добра коня,

Отвязал чембур от добра коня

И проколол уши у головы Тугарина Змеевича,

И привязал к добру коню,

И привез в Киев-град на княженецкий двор,

Бросил среди двора княженецкого.

И увидел Алешу Владимир-князь,

Повел во светлы гридни, сажал за убраны столы,

Тут для Алеши и стол пошел.

Сколько времени покушавши, говорил Владимир-князь:

«Гой еси, Алеша Попович млад!

Час ты мне свет дал.

Пожалуй, ты живи в Киеве,

Служи мне, князю Владимиру,

Долюби тебя пожалую».

В те поры Алеша Попович млад

Князя не ослушался,

Стал служить верой и правдою.

А княгиня говорила Алеше Поповичу:

«Деревенщина ты, засельщина!

Разлучил меня с другом милыим,

С молодым Змеем Тугаретином!»

(Развязка сюжета былины - Алеша после победы над Тугарином остается служить князю Владимиру. Необычно в развязке то, что княгиня не наказана.)

То старина, то и деяние.

(Последняя строка - былинный исход.)

7. САДКО

Садка день не зовут на почестен пир,

Другой не зовут на почестен пир

И третий не зовут на почестен пир,

По том Садко соскучился.

(Экспозиция рассказывает о предистории событий: когда-то Садко был неимущим бедным гусляром, он чем-то не угодил новгородским купцам, и они перестали звать его на свои пиры, по-видимому, лишив этим заработка).

Как пошел Садко к Ильмень-озеру,

Садился на бел-горюч камень

И начал играть в гусельки яровчаты.

Как тут-то в озере вода всколыбалася,

Показался царь морской,

Вышел со Ильмени со озера,

Сам говорил таковы слова:

«Ай же ты, Садко новгородский!

Не знаю, чем буде тебя пожаловать

За твои утехи за великие,

За твою-то игру нежную:

Аль бессчетной золотой казной?

А не то ступай во Новгород

И ударь о велик заклад,

Заложи свою буйну голову

И выряжай с прочих купцов

Лавки товара красного

И спорь, что в Ильмень-озере

Есть рыба - золоты перья.

Тогда ты, Садко, счастлив будешь!»

(Завязка: Садко своей "игрой нежной" завораживает водную стихию, персонифицированную в образе морского царя, мифического хозяина Ильмень- озера, который дает возможность бедному гусляру утвердиться среди людей, и даже стать богаче всех новгородских купцов).

Пошел Садко от Ильменя от озера,

Как приходил Садко во свой во Новгород,

Позвали Садка на почестен пир.

Как тут Садко новгородский

Стал играть в гусельки яровчаты.

Как тут стали Садка попаивать,

Стали Садку поднашивать,

Как тут-то Садко стал похвастывать:

«Ай, же вы, купцы новгородские!

Как знаю чудо-чудное в Ильмень-озере:

А есть рыба - золоты перья в Ильмень-озере!»

Как тут-то купцы новгородские

Говорят ему таковы слова:

«Не знаешь ты чуда чудного,

Не может быть в Ильмень-озере рыбы - золоты перья».

«Ай, же вы, купцы новгородские!

О чем же бьете со мной о велик заклад?

Ударим-ка о велик заклад:

Я заложу свою буйну голову,

А вы залагайте лавки товара красного».

(Развитие действия - Садко хвастает тем, что знает чудесную тайну: в Ильмень-озере есть рыба - золотые перья. И предлагает купцам спор на лавки с товарами, а сам ставит в залог свою буйную голову. В этом отрезке текста мы найдем традиционные эпитеты: почестен пир, т.е. пир в честь хозяина или праздника, гусельки яровчаты - из явора, белого клена, велик заклад - серьезный спор на денежный заклад, товар красный, т.е. ценный, рыба- золоты перья - плавники).

Три купца повыкинулись,

Заложили по три лавки товара красного,

Как тут-то связали невод шелковой

И поехали ловить в Ильмень-озеро.

Закинули тоньку в Ильмень-озеро,

Добыли рыбку - золоты перья.

Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро,

Добыли другую рыбку - золоты перья,

Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро,

Добыли третью рыбку - золоты перья.

(Кульминация - Садко выигрывает спор с новгородцами. В былине используется характерный прием трехкратного повторения действия).

Тут купцы новгородские

Отдали по три лавки товара красного.

Стал Садко поторговывать,

Стал получать барыши великие.

Во своих палатах белокаменных

Устроил Садко все по-небесному:

На небе солнце - и в палатах солнце,

На небе месяц - и в палатах месяц,

На небе звезды - и в палатах звезды.

(Развязка сюжета - Садко становится сказочно Описание палат разбогатевшего Садко - это типическое место, оно встречается и в других былинах, в нем используется прием анафоры - единоначатия).

Потом Садко-купец, богатый гость,

Зазвал к себе на почестен пир

Тыих мужиков новгородских -

Фому Назарьева и Луку Зиновьева.

Все на пиру наедалися,

Все на пиру напивалися,

Похвальбами все похвалялися.

Иной хвастает бессметной золотой казной,

Другой хвастает силой - удачей молодецкою,

Который хвастает добрым конем,

Который хвастает славным отечеством,

Славным отечеством, молодым молодчеством.

Умный хвастает старым батюшком,

Безумный хвастает молодой женой.

Говорят настоятели новгородские:

«Все мы на пиру наедалися,

Все на почестном напивалися,

Похвальбами все похвалялися.

Что же у нас Садко ничем не похвастает?

Что у нас Садко ничем не похваляется?»

Говорит Садко-купец, богатый гость:

«А чем мне, Садку, хвастаться,

Чем мне, Садку, похвалятися?

У меня ль золота казна не тощится,

Цветно платьице не носится,

Дружина хоробра не изменяется.

А похвастать - не похвастать бессчетной золотой казной:

На свою бессчетну золоту казну

Повыкуплю товары все новгородские,

Худы товары и добрые!

Не успел он слова вымолвить,

Как настоятели новгородские

Ударили о велик заклад

О бессчетной золотой казне,

О денежках тридцати тысячах:

Как повыкупить Садку товары новгородские,

Худы товары и добрые,

Чтоб в Нове-граде товаров и в продаже боле не было.

(Новая завязка, характерная для начала многих былин: «почестен пир». Здесь используется традиционный прием выделения героя: все хвастают, один Садко не хвастает. Типическим местом является описание похвальбы пирующих и првоцирование на похвальбу героя былины. Возможно, что гости нарочно провоцируют Садко на спор, желая его разорить).

Ставал Садко на другой день раным-рано,

Будил свою дружину хоробрую,

Без счета давал золотой казны

И распускал дружину по улицам торговыим,

А сам-то прямо шел в гостиный ряд.

Как повыкупил товары новгородские,

Худы товары и добрые,

На свою бессчетну золоту казну.

На другой день ставал Садко раным-рано,

Будил свою дружину хоробрую,

Без счета давал золотой казны

И распускал дружину по улицам торговыим,

А сам-то прямо шел в гостиный ряд.

Вдвойне товаров принавезено,

Вдвойне товаров принаполнено

На тую на славу на великую новгородскую.

Опять выкупал товары новгородские

Худы товары и добрые,

На свою бессчетну золоту казну.

На третий день ставал Садко раным-рано,

Будил свою дружину хоробрую,

Без счета давал золотой казны

И распускал дружину по улицам торговыим,

А сам-то прямо шел в гостиный ряд.

Втройне товаров принавезено,

Втройне товаров принаполнено.

Подоспели товары московские

На тую на великую на славу новгородскую.

(Развитие нового действия. Былина использует прием трехкратного повтора - три дня Садко скупает товары, но со всех городов и заморских стран прибывают все новые и новые товары больше прежнего)

Как тут Садко призадумался:

«Не выкупить товара со всего бела света.

Еще повыкуплю товары московские -

Подоспеют товары заморские.

Не я, видно, купец богат новгородский -

Побогаче меня славный Новгород».

Отдавал он настоятелям новгородским

Денежек он тридцать тысячей.

(Новая кульминация. Согласно былинной традиции, герой всегда должен выиграть спор. Садко богат, у него «бессчетна золота казна», но он приходит к выводу, что бесполезно спорить с Господином Великим Новгородом).

На свою бессчетну золоту казну

Построил Садко тридцать кораблей,

Тридцать кораблей черленыих.

На те корабли на черленые

Свалил товары новгородские.

(Новая, уже третья завязка внутри одного текста былины)

Поехал Садко по Волхову,

Со Волхова во Ладожско,

А со Ладожска во Неву-реку,

А со Невы-реки во сине море.

Как поехал он по синю морю,

Воротил он в Золоту Орду,

Продавал товары новгородские,

Получал барыши великие.

Получал барыши великие,

Насыпал бочки-сороковки красна золота, чиста серебра,

Поезжал назад во Новгород,

Поезжал он по синю морю.

(Развитие нового действия. Удивительно точно описывается в былине путь, которым шла новгородская торговля. Правда, за синим морем у него оказывается Золота Орда. Богатство Садко гиперболизируется: свои доходы он меряет бочками-сороковками).

На синем море сходилась погода сильная,

Застоялись корабли на синем море:

А волной-то бьет, паруса рвет,

Ломает кораблики черленые,

А корабли нейдут с места на синем море.

Говорит Садко-купец, богатый гость

Ко своей дружине ко хоробрые:

«Ай, же ты, дружинушка хоробрая!

Как мы век по морю ездили,

А морскому царю дани не плачивали.

Видно, царь морской от нас дани требует,

Требует дани во сине море.

(На море происходит чудо: буря бьет корабли, рвет паруса, но они не двигаются с места. Садко понимает, что морской царь требует дани).

Ай, же братцы, дружина хоробрая!

Взимайте бочку-сороковку чиста серебра,

Спущайте бочку во синё море».

Дружина его хоробрая

Взимала бочку чиста серебра,

Спускала бочку во синё море.

А волной-то бьет, паруса рвет,

Ломает кораблики черленые,

А корабли нейдут с места на синем море.

Тут его дружина хоробрая

Брала бочку-сороковку красна золота,

Спускала бочку во синё море.

А волной-то бьет, паруса рвет,

Ломает кораблики черленые,

А корабли нейдут с места на синем море.

Говорит Садко-купец, богатый гость:

«Видно, царь морской требует

Живой головы во сине море.

(Буря не прекращается - морской царь требует жертвоприношения).

Делайте, братцы, жеребья вольжаны,

Я сам сделаю на красном на золоте.

Всяк свои имена подписывайте.

Спускайте жеребья на сине море:

Чей жеребий ко дну пойдет,

Таковому идти во сине море».

Делали жеребья вольжаны,

А сам Садко делал на красном на золоте.

Всяк свое имя подписывал,

Спускали жеребья на сине море.

Как у всей дружины хоробрые

Жеребья гоголем по воде плывут,

А у Садка-купца - ключом на дно.

Говорит Садко-купец, богатый гость:

«Ай, же братцы, дружина хоробрая!

Этыя жеребья неправильны:

Делайте жеребья на красном на золоте,

А я сделаю жеребий вольжаный».

Делали жеребья на красноем на золоте,

А сам Садко делал жеребий вольжаный.

Всяк свое имя подписывал,

Спускали жеребья на сине море.

Как у всей дружины хоробрые

Жеребья гоголем по воде плывут,

А у Садка-купца - ключом на дно.

Говорит Садко-купец, богатый гость:

«Ай, же братцы, дружина хоробрая!

Видно, царь морской требует

Самого Садка богатого в сине море.

(Кульминация. Во всех вариантах былины всегда подробно описывается жеребьевка. Что бы ни предпринимал Садко, жребий всегда падает на него. В далекой древности тот, на кого падал жребий, должен был беспрекословно выполнять волю судьбы. Садко смиряется с неизбежным и готовится к смерти).

Несите мою чернильницу вальяжную,

Перо лебединое, лист бумаги гербовый».

Несли ему чернильницу вальяжную,

Перо лебединое, лист бумаги гербовый.

Он стал именьице отписывать:

Кое именьице отписывал Божьим церквам,

Кое именьице нищей братии,

Иное именьице молодой жене,

Остальное именье дружине хороброей.

Говорил Садко-купец, богатый гость:

«Ай, же братцы, дружина хоробрая!

Давайте мне гусельки яровчаты,

Поиграть-то мне в остатнее:

Больше мне в гусельки не игрывати.

Али взять мне гусли с собой во сине море?»

Взимает он гусельки яровчаты,

Сам говорит таковы слова:

«Свалите дощечку дубовую на воду:

Хоть я свалюсь на доску дубовую,

Не столь мне страшно принять смерть во синем море».

(Перед смертью Садко держится с достоинством, пишет завещание, и в последние минуты жизни опять чувствует себя гусляром).

Свалили дощечку дубовую на воду,

Потом поезжали корабли по синю морю,

Полетели, как черные вороны.

Остался Садко на синем море.

Со тоя со страсти со великие

Заснул на дощечке на дубовоей.

Проснулся Садко во синем море,

Во синем море, на самом дне.

Сквозь воду увидел пекучись красное солнышко,

Вечернюю зорю, зорю утреннюю.

Увидел Садко: во синем море

Стоит палата белокаменная.

Заходил Садко в палату белокаменну:

Сидит в палате царь морской,

Голова у царя как куча сенная.

(Переход Садко в подводное царство описывается как сон и пробуждение. Чтобы перейти в мир иной, герой должен умереть для земного мира. В этом контексте сон Садко воспринимается как временная смерть. По древним представлениям, подводный мир напоминает земной: там так же восходит заря, светит солнце, построены белокаменные палаты, в которых живет морской царь. В былине не дается портрет морского царя, можно только догадываться, что он антропоморфен и огромного роста, т.к. голова у него, «как куча сенная»).

Говорит царь таковы слова:

«Ай, же ты, Садко-купец, богатый гость!

Век ты, Садко, по морю езживал,

Мне, царю, дани не плачивал,

А нонь весь пришел ко мне во подарочках.

Скажут, мастер играть в гусельки яровчаты,

Поиграй же мне в гусельки яровчаты».

Как начал играть Садко в гусельки яровчаты,

Как начал плясать царь морской во синем море,

Как расплясался царь морской.

Играл Садко сутки, играл и другие

Да играл еще Садко и трети -

А все пляшет царь морской во синем море.

Во синем море вода всколыбалася,

Со желтым песком вода смутилася,

Стало разбивать много кораблей на синем море,

Стало много гибнуть именьицев,

Стало много тонуть людей праведныих.

(Морской царь, к которому попадает Садко, более высокого ранга, чем тот мифический хозяин Ильмень-озера, который когда-то наградил его. Он живет в океане, он слышал о Садко как об искусном музыканте, но никогда не слышал его игру. Былина отражает древние представления о том, что буря на море происходит от пляски морского царя. В данном случае в этом виноват Садко).

Как стал народ молиться Миколе Можайскому,

Как тронуло Садка в плечо во правое:

«Ай, же ты, Садко новгородский!

Полно играть в гуселышки яровчаты!»

Обернулся, глядит Садко новгородский:

Ажно стоит старик седатыий.

Говорит Садко новгородский:

«У меня воля не своя во синем море,

Приказано играть в гусельки яровчаты».

Говорит старик таковы слова:

«А ты струночки повырывай,

А ты шпенечки повыломай,

Скажи: у меня струночек не случилося,

А шпенечков не пригодилося,

Не во что больше играть,

Приломалися гусельки яровчаты.

Скажет тебе царь морской:

«Не хочешь ли жениться во синем море

На душечке на красной девушке?»

Говори ему таковы слова:

«У меня воля не своя во синем море».

Опять скажет царь морской:

«Ну, Садко, вставай поутру ранешенько,

Выбирай себе девицу-красавицу»

Как станешь выбирать девицу-красавицу,

Так перво триста девиц пропусти,

А друго триста девиц пропусти,

Позади идет девица-красавица,

Красавица девица Чернавушка.

Бери тую Чернаву за себя замуж…

Будешь, Садко, во Новее-граде.

А на свою бессчетну золоту казну

Построй церковь соборную Миколе Можайскому.

(Микола Можайский, или Николай Чудотворец, -христианский святой, особо почитаемый на Руси как «спасатель на водах». Он дает приказ перестать играть на гуслях и совет, как вернуться в Новгород).

Садко струночки во гусельках повыдернул,

Шпенечки во яровчатых повыломал.

Говорит ему царь морской:

«Ай, же ты, Садко новгородский!

Что же не играешь во гусельки яровчаты?»

«У меня струночки во гусельках выдернулись,

А шпенечки во яровчатых повыломались.

А струночек запасных не случилося,

А шпенечков не пригодилося».

Говорит царь таковы слова:

«Не хочешь ли жениться во синем море

На душечке на красной девушке?»

Говорит ему Садко новгородский:

«У меня воля не своя во синем море».

Опять говорит царь морской:

«Ну, Садко, вставай поутру ранешенько,

Выбирай себе девицу-красавицу»

Вставал Садко поутру ранешенько,

Поглядит: идет триста девушек красныих.

Он перво триста девиц пропустил,

И друго триста девиц пропустил,

И третье триста девиц пропустил,

Позади шла девица-красавица,

Красавица девица Чернавушка.

Брал тую Чернаву за себя замуж.

Как прошел у них столованье почестен пир,

Как ложился спать Садко во перву ночь,

Как проснулся Садко во Новее-граде,

О реку Чернаву на крутом кряжу.

(Садко-христианин следует советам Миколы Можайского и спасается от морского царя, соглашаясь жениться, будучи женатым, во второй раз. Это хитрость, с помощью которой он сможет вернуться на землю. Очень важно, какую девушку выберет Садко, ибо только женившись на Чернаве, он попадет в Новгород. Она оказывается родной рекой Чернавой, впадающей в Волхов).

Как поглядит- ажно бегут

Его черленые корабли по Волхову.

Поминает жена Садка со дружиной во синем море:

«Не бывать Садку со синя моря».

А дружина поминает одного Садка:

«Остался Садко во синем море!»

А Садко стоит на крутом кряжу,

Встречает свою дружинушку со Волхова.

Тут его дружина сдивовалася:

«Остался Садко во синем море,

Очутился впереди нас во Новее-граде,

Встречает дружину со Волхова!»

Встретил Садко дружину хоробрую

И повел во палаты белокаменны.

Тут его жена зарадовалася,

Брала Садка за белы руки,

Целовала во уста во сахарные.

Начал Садко выгружать со черленых со кораблей

Именьице - бессчетну золоту казну.

Как повыгрузил со черленыих кораблей,

Состроил церкву соборную Миколе Можайскому.

Не стал больше ездить Садко на сине море.

Стал поживать Садко во Нове-граде.

(Развязка - Садко возвращается к удивлению и радости жены и дружинников, строит обещанную церковь Миколе Можайскому и живет в богатстве и почете. В тексте, по существу, можно увидеть три сюжета: три завязки, три кульминации, три развязки. Перед нами редкое трехчастное произведение или контаминация трех былин).

8. ВАСИЛИЙ БУСЛАЕВ

Как жил Буслаюшка девяносто лет, он не славился,

Поперек дорожки не ставился,

С каменной Москвой не перечился,

С Новым-городом да спору не было.

Живучи Буслаюшка преставился,

Оставалось его чадо милое --

Молодой Василий да сын Буслаевич.

(Текст открывается экспозицией - рассказом об отце Василия, Буслаюшке, его долголетии и мирном характере, что не вяжется с его именем. В русских говорах слово «буслай» означает «мот, гуляка, разбитной малый». Упоминание Москвы и Новгорода как возможных противников Буслая говорит о том, что он принадлежал к социальным верхам. В некоторых вариантах былины сообщается о том, что Буслай оставил жене и сыну богатое наследство, что позволило Амельфе Тимофеевне дать Василию хорошее образование).

И начал Васильюшка по Нову-граду похаживать,

И начал Васильюшка шуточки пошучивать:

Кого хватит он за руку -- руку рвет из плеча он вон;

Кого хватит он за ногу -- ногу рвет из ходилов вон;

Кого хватит за головушку --

Головой вертит, будто пуговицей.

(Завязка. Подавляющее большинство текстов, имеющих зачин о Буслае, рассказывают затем о детстве его сына, его «шуточках», свидетельствующих о необыкновенной физической силе: играя с детьми, он калечит их. Есть варианты, в которых шалости Василия носят характер пьяного разгула, являются результатом его дружбы с пьяницами и бездельниками. Но есть и такие вариантыбылины, в которых подчеркивается, что «шуточки недобрые» он шутит с боярскими и княженецким детьми, что дает основание исследователю русского эпоса В.Я. Проппу характеризовать бунт Василия Буслаевича как социальный).

И стали жалобы доходить

К его родной матушке,

Пречестной вдове Амельфе Тимофеевне:

«И ты, честна вдова Амельфа Тимофеевна!

Унимай-ка ты свое чадо милое,

Молодого Василья Буслаевича!

Что он ходит по городу уродует

И шуточки он пошучивает?

Кого ухватит за руку, у того рука прочь;

Кого - за ногу, у того нога прочь;

Кого ухватит за головушку --

И головой вертит, будто пуговицей!

А ты не уйме.шь, так мы уймем!»

(Развитие действия. «Шуточки» Василия послужили началом конфликта. Родители покалеченных детей жалуются Амельфе Тимофеевне и угрожаютунять Василия сами, если она не сделает этого).

И дождалась честна вдова Амельфа Тимофеевна

Своего ли чада милого, молода Василья Буслаевича,

А сама говорит таковы слова:

«Ай же ты, мое чадо милое,

Молодой Василий да Буслаевич!

Что же ты ходишь по городу, уродуешь? …

А в твои-то годы отец-то твой

Не имел он в кармане ста рублей,

А имел дружину хоробрую.

И нету у тебя заступщиков,

И некому за тебя заступитися!»

(Мать не столько журит сына за выходки, сколько обеспокоена угрозами и, заботясь о его безопасности, советует ему собрать дружину. Выясняется, что отец Василия в молодости был беден и разбогател с помощью «дружины хороброй». Вероятнее всего, эта дружина - ушкуйники, шайка разбойников, главой которой был Буслай. Разбогатев с помощью такого типичного для средневекового города способа, к старости он «унялся» и стал уважаемым человеком).

Эти речи Василий понимает

И берет чернила со бумагою,

И написал он письмо да скорописчато:

«И что идите ко мне на двор,

К моему двору, Василья Буслаева,

А не работу работать деревенскую,

А пить зелено вино безденежно».

И бросал письмо на Волхов мост,

И сам выкатил бочку зелена вина,

Зелена вина до сорока ведер,

Сорока ведер себе на широкий двор.

И наливает чару зелена вина,

Зелена вина да полтора ведра.

И те мужички да новгородские

Подняли письмо на Волховом мосту

И пошли-то ко двору да ко Буслаеву.

Тут стоит Василий да сын Буслаевич,

И говорит Василий таковы слова:

«Кто поднимет чару зелена вина,

Зелена вина да полтора ведра,

И поднимет чару единой рукой

И выпьет чару на единый вздох,

Стерпит-то червленый вяз в буйну голову ,

Тот попадет ко мне в дружину хоробрую».

(По существу, Василий набирает в дружину пьяниц и забияк, которые хотят не работать, а пить и есть готовое. Есть вариант, где товарищи Василия называются «шильниками, мыльниками, портомойниками», но чаще всего это сброд, пришлые люди, не новгородцы).

Идет-то Иванище сильное,

Берет-то он чару единой рукой,

Выпивает он на единый вздох,

И ударил Василий червленым вязом в буйпу голову -

А стоит Иванище, не стряхнется,

Не стряхнется и не ворохнется,

И с буйной головы колпак не сворохнется.

И зазывал Василий Буслаевич

Во свой терем златоверховатый

Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати.

И тот прошел, так иной пошел.

Идет тут Потанюшка хроменький

И принимается за чару единой рукой,

И выпивает чару за единый вздох,

И ударил Василий червленым вязом,

Червленым вязом да в буйну голову, --

А стоит-то Потанюшка, не стряхнется,

Не стряхнется и не ворохнется,

И с буйной головы колпак не сворохнется.

И зазывал Василий Бусдаевич

Во свой терем здатоверховатый

Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати.

И тот прошел, так иной пошел.

Тут идет Васенька маленький,

Принимается за чару единой рукой.

Говорит Василий сын Буслаевич:

«Не поднять тебе чары единой рукой

И не выпить чары на единый вздох».

И плюнул Васенька и прочь пошел

И сам говорит таковы слова:

«Ты, молодой щенок Василий да сын Буслаевич,

Не узнал молодца, а обесчестил меня!»

И тут молодой Василий да Буслаевич

Побежал он вслед с червленым вязом

И ударил Василья червленым вязом да в буйну голову.

Идет Васька да не стряхнется,

Не стряхнется и не сворохнется,

С буйной головы колпак не сворохнется.

И говорит тут Василий да Буслаевич:

«Разве сила у меня да не по-старому?

И верно червлён-то служит не по-прежнему?»

И лежит горючий белый камешек,

И ударил червленым вязом в белый камешек,

И рассыпался камешек на мелки части.

И забежал молодой Василий да сын Буслаевич

К Васеньке маленькому, стал просить

Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати.

(Через трех персонажей показана вся дружина. Имя Потанюшки хроменького очень устойчиво, оно встречается почти во всех вариантах былины. В этом эпизоде используется прием первоначальной недооценки героя. Он хоть и хроменький, но и пить горазд, и устойчив в драке. Васенька маленький на вид еще более неказист, он вызывает недоверие Буслаевича, но на деле оказывается пьяницей и драчуном - молодцем что надо. В эпизоде испытания его силы используется традиционная формула: «Разве сила у меня да не по-старому…». Набрав дружину, Василий устраивает пир с побратанием. Отныне они побратимы, связанные обязательством стоять один за всех, все за одного).

И собрались тут мужики новгородские,

И напились мужики новгородские,

Поспорили они и повздорили;

И начал молодой Василий да сын Буслаевич

Мужиков он попинывать,

И начал мужиков он поталкивать:

Иной-то идет скривя бок,

Иной-то идет скривя голову,

Иной-то идет да прихрамывает,

Иной идет руки накосо.

Говорят мужики да новгородские:

«Как у двора да у Буслаева

Не упито было, не уедено,

Увечье-то навек заведено».

(Конфликт между новгородцами и Василием Буслаевичем - чисто бытовой: напились, поспорили, повздорили. Василий «попинывает» и «поколачивает» пьяных новгородцев. Интересно заявление, что у двора Буслаева «увечье навек заведено». Вероятно, в свое время и Буслай «попинывал» новгородцев, и в молодости он не был таким смирным и благообразным, каким показан в начале былины. Ясно, что Василий Буслаевич - достойный последователь своего отца).

Как те ли мужички да новгородские

Завели свой ли они да почестный пир

У того у Викулы Окулова

И не зовут молодого Ваеилья Буслаевича

Со его дружиной хороброю.

И проговорит Василий да Буслаевич

Своей дружине хороброей:

«Ой же вы, мои братьица,

Пойдемте-ка вы на почестный пир

Ко тому ли Викуле да к Окулову.

Отправился Василий да Буслаевич

Со своей дружиною хороброю

На тот хорош на почестный пир.

Идут они к широку двору.

Тут проведали мужички новгородские,

Что идет Василий да Буслаевич,

И заложили ворота крепко-накрепко.

(По-видимому, речь идет о пире, купеческой братчине у старосты Викулы Окулова. Как законный наследник своего отца Василий имеет право принимать участие в братчине, но купцы его не приглашают, опасаясь «шуточек» Буслаевича).

И говорит молодой Василий да Буслаевич:

«Васенька маленький! Заскочи-ка ты на широкий двор

И отвори-ка ворота ты на пяту

И зазови-ка меня да во почестный пир

Ко тому ли Викуле к Окулову».

И Васенька маленький

Зашел на широкий двор

И отворил ворота-то на пяту

И зазывал Василия в почестный пир

Со всей-то дружиною хороброю

Ко тому ли Викуле к Окулову.

И тут молодой Василий да Буслаевич,

Садился он во большой угол,

В большое место за дубовый стол.

(Василий приходит на пир незваным гостем, силой, нарушая все обычаи и законы приличия - ведет себя неучтиво, не по чину садясь во главе стола).

И делать нечего мужикам новгородскиим,

И тут начали Василья-то упаивать.

И пьяными глазами Василий Буслаевич

Порасхвастался, и ударил он о велик заклад

Биться-драться со всем Новым-городом.

(Традиционный былинный мотив хвастовства и спора на пиру осложняется здесь тем, что мужики новгородские сознательно спаивают и провоцируют Василия на «велик заклад» - биться-драться Василию и его побратимов-дружинников со всем Новым-городом).

Пировали-столовали и пошли они

В свой терем златоверховатый

Ко пречестной вдове Амельфе Тимофеевне.

И тут спрашивает родна матушка:

«Ай же мои дети, дети милые,

Каково-то вас на пиру да почествовали?»

Говорят-то деточки таковы слова:

«Что большой наш брат да атаманище,

Ударился он да о велик заклад

Биться-драться со всем Новым-городом»

И его родная матушка Сожалела свое чадо милое,

Молодого Василья Буслаева,

Снесла перину в погреба глубокие,

Положила изголовьице высокое,

Положила одеяло соболиное

И свела свое чадо милое,

Молодого Василья Буслаева,

И заперла в погребах да во глубокиих.

А сама поклала злата, серебра и скатного жемчуга

И пошла к городским начальникам,

Ко старшему к Фоме да Родионовичу:

«Вы возьмите-ка вы злато и серебро,

И возьмите-ка скатного жемчуга,

И не троньте-ка мое чадо милое,

Молодого Василья Буслаевича,

И простите-ка его да во большой вине --*

С пьяных глаз он ударился,

Ударился да о велик заклад».

И говорят городские начальники

И старший Фома да Родионович:

«Ай, же ты, честна вдова Амельфа Тимофеевва!

Не надо нам злата, и серебра,

И ни скатного жемчуга,

А нужна головка Васильева».

И тут пошла честна вдова, заплакала.

И ночь та тут да скороталася.

(Мать запирает Василия, опасаясь за его жизнь, она хочет предотвратить кровопролитие, идет на унижение перед городскими начальниками, пытаясь богатыми подарками «откупить» сына от боя. Но новгородцы хотят убить Василия, они не могут больше терпеть его выходки и не сомневаются в победе).

Заутра собирались мужички да новгородские,

Ищут молода Василья Буслаевича.

А нашли его-то братьицев, дружину хоробрую,

Им связали ручки белые,

И сковали ножки резвые,

И загнали их в Пучай-реку.

(Поражение дружины описывается с помощью традиционной формулы).

И пошла та нянька Буслаева

На Пучай-реку мыть то платье цветное.

А мужики да новгородские

Захватили няньку Буслаеву:

«Ты отдай-ка своего хозяина,

Молодого Василья Буслаева,

И тебя туда же свяжем с его братьями».

И как вырвалась нянька Васильева

От мужиков да новгородскиих,

И бежит она к погребу глубокому,

И ударила коромыслом двери погреба, *

И разлеталися двери на три четверти.

И говорит она таковы слова:

«Что, молодой Василий да Буслаевич,

Спишь ты да прохлаждаешься,

А над собой невзгоды не ведаешь?

Как твоей дружине хороброей --

Им связаны ручки белые,

Им скованы ножки резвые,

И загнаны они во Пучай-реку».