Противодействие фальсификации истории средствами учебной и внеурочной деятельности в средней школе

"Национальная история, сплачивающая народ общим прошлым, общепризнанными героями и составленная несколькими поколениями выдающихся интеллектуалов, сплошь и рядом оказывается "изобретенной традицией," - утверждает в своей работе "Нациестроительство в современной России" С.Г. Кара - Мурза. Но в дальнейшем автор обоснованно настаивает на том, что роль государства состоит в насаждении этих традиций и защите их от посягательств.

Виднейший западный культуролог и философ Эрнест Ренан заметил, что в определенном смысле те или иные события истории должны быть забыты для процветания нации. Вместе с тем для сохранения народа, который "растворяется" в большой нации, его история важна как связующая сила.

Третьим компонентом нациестроительства ученые-исследователи называют социальные практики, к которым можно отнести, например, переписи населения, где респонденты обязаны указывать свою национальную принадлежность, административные реформы с соответствующим районированием территорий с разными этносами.

Определив понятийный аппарат данного исследования, можно сделать несколько практических выводов о направлении педагогической работы по воспитанию российской гражданской идентичности школьников: патриотизма, уважения к Отечеству, прошлому и настоящему многонационального народа России.

Как было отмечено выше, основными факторами нациестроительства в современном обществе являются общий для всех язык "высокой" культуры, российская общенациональная история и связанные с ней "места памяти" (национальные мемориалы), общегосударственные социальные практики и, по мнению части политологов, поиски общего врага.

1.2 Историография попыток фальсификации истории и вопросы нациестроительства в России (ХХ век)

Соглашаясь с наличием в современной России и странах бывшего СССР ярко выраженных и активно протекающих процессов нациестроительства, стоит заметить, что, как уже указывалось неоднократно, данные процессы сопровождаются формированием национальной мифологии и национальной истории. Данное явление повсеместно провоцирует "войны памяти" между бывшими соотечественниками, союзниками и соседями. К сожалению, примеров подобных войн современная история знает множество и главным оружием этого идеологического противостояния является фальсификация истории.

При разработке педагогических инструментов, направленных на противодействие процессам фальсификации истории в школе, неизбежно сталкиваешься с тем, что ученые, общественные деятели, политики, деятели культуры, писатели и исследователи по-разному трактуют не только содержание термина "фальсификация истории", но и зачастую занимают противоположные позиции в понимании роли истории как в жизни общества, так и в системе общего образования.

Исчерпывающее научное понимание этой проблемы еще далеко не сформировано. Понятие "фальсификация истории" обществом, а подчас и

преподавателями истории воспринимается в узком однозначном смысле как

"переписывание истории". Этот элементарный подход не является продуктивным для понимания феномена фальсификации истории, выяснения целей, мотивов и механизмов фальсификации истории. Так пишет в своей статье "Проблема фальсификации истории России и общее историческое образование: теоретические и практические аспекты" профессор, доктор педагогических наук, кандидат исторических наук Е.Е. Вяземский. Являясь учеником профессора Е.Е. Вяземского, я получил уникальную возможность преодолеть инертность восприятия школьной истории и по-новому открыть для себя очень важные и малоизученные аспекты этой учебной дисциплины.

Как часто бывает в массовой педагогической практике, стереотипы мышления, педагогическая рутина, не актуализированные, бессистемные знания, не позволяют дать сразу точную и объективную оценку того или иного общественно-политического или научного феномена (в данном случае имеется в виду феномен фальсификации истории). Для осмысления данного научного феномена необходимо вернуться к первоисточникам и заново, опираясь на авторитетные мнения ученых историков и педагогов дать определение фальсификации истории.

Для того чтобы получить наиболее объективное, деполитизированное значение данного термина обратимся к словарям и энциклопедиям. Толковый словарь русского языка Ушакова дает нам следующее определение:

Фальсификация (позднелат. falsificatio, от falsifico -- подделываю), 1) злостное, преднамеренное искажение данных, заведомо неверное истолкование чего-либо. 2) Изменение с корыстной целью вида или свойства предметов; подделка.

Фальсификация, [латин. falsificatio] (книжн.). 1. Подделывание чего- нибудь. Заниматься фальсификацией древних рукописей. Фальсификация свидетельских показаний. Изменение вида или свойства какого-н. предмета с целью обмана, для того, чтобы выдать его за предмет другого вида или качества. Ф. съестных припасов. 2. Подмена чего-н. (подлинного, настоящего) ложным, мнимым. Ф. искусства. Ф. науки. 3. Подделанная вещь, подделка, выдаваемая за подлинный предмет. Это не настоящий кофе, а фальсификация.

Таким образом, можно сделать вывод, что под фальсификацией истории в буквальном значении этих слов мы понимаем любое отступление от истинных фактов истории в корыстных целях. При этом данное утверждение верно как в случае изложения исторических фактов, так и их интерпретации.

Что такое фальсификация истории? Если говорить языком политологии, то это искажение прошлого в угоду политической конъюнктуре. Это

"корректировка" исторических данных для достижения сиюминутных политических целей, в том числе в геополитической борьбе между государствами. Если сказать обычным человеческим языком - это историческая ложь. Это создание желательного, "нужного" образа истории путем прямого вранья, недомолвок, искажений и ангажированных трактовок.

Так эмоционально оценивает понятие фальсификации истории Н. В. Стариков, российский общественный и политический деятель, один из лидеров движения "Антимайдан". Он добавляет, что история - такое же оружие в руках политиков Запада, играющих в мировые шахматы, как и газеты, радио, ТВ, армия и экономика. Для них не существует прошлого, они стремятся к

воображаемому ими будущему, а для этого искажают историю, создавая в настоящем нужный им образ прошедших веков.

Обратим своё внимание на то, что в работе Н.В. Старикова вновь появляется "Запад", который, по мнению автора, является источником зла, фальсификаций и клеветы и которому надо противостоять. Подчеркнем, по мнению Н.В. Старикова, источником фальсификации истории является Запад, который в угоду своим геополитическим и экономическим целям извращает историю России.

Другой политический деятель современной России А.И. Подберезкин дает фактически сходную характеристику феномена фальсификации истории, что позволяет сделать некие предварительные обобщения о характере и цели этого явления.

Фальсификация истории, то есть заведомо ложное описание либо трактовка тех или иных событий, становится острым идеологическим и политическим оружием, которое используется как в политических, так и в экономических или иных целях.

В последнее время такими целями стало, во-первых, российское государство, во-вторых, русская история и национальные культурные и духовные ценности, а в-третьих, русская нация как таковая. Именно три этих направления стали главными объектами фальсификации.

Как это видно из приведенной выше цитаты, главными объектами фальсификации истории являются российская государственность, культура и духовные ценности русского народа. Большая часть приведенных выше цитат относится к публичным высказываниям российских политиков. Историкам и педагоги еще предстоит внести ясность в понимание фальсификации истории как научно-педагогической проблемы.

Автор данной дипломной работы рассматривает фальсификацию истории как своеобразную "болезнь" исторического знания, характерную для популяризации истории. Эта "болезнь" исторического знания в конце ХХ - начале ХХ1 вв. стала "агрессивной, вульгарно наглой, далёкой от истины",как заявляет в своей монографии "История - фундамент патриотизма" доктор исторических наук, профессор В.К. Криворученко.

В этой оценке профессор полностью разделяет мнение тех, кто видит в фальсификации истории целенаправленную политику по унижению национального самосознания россиян, уничтожению нравственных ориентиров российской истории, создания образа "отсталой, забитой", но в то же время

"злобной и агрессивной страны". Именно от такой страны западноевропейским державам приходилось на протяжении последних 12 - 15 столетий защищать

"свободолюбивые и гордые народы Восточной Европы".

Обобщая сказанное выше, мы получаем научную основу для понимания термина "фальсификация истории". Фальсификация истории - это процесс создания ложных, унижающих достоинство России трактовок и концепций истории таким образом, чтобы создать в глазах мирового сообщества и россиян отвратительный образ государства-палача. Процесс фальсификации истории России актуализировался на рубеже ХХ-ХХ1 вв. и в дальнейшем только усиливался, приобретая черты одиозной антироссийской пропаганды.

В.К. Криворученко пишет: "В далёком XVIII веке Екатерина Великая дальновидно заметила: "Нет народа, о котором было бы придумано столько лжи и клеветы, как о русском народе". Фальсификации, ложь и извращения истории порой граничат с расизмом, шовинизмом, нацизмом".

Мы находим в этой цитате дополнительные штрихи к портрету фальсификации как феномена.

Национализм и фальсификация истории - вещи практически неразделимые, как считает Андрей Николаевич Ланьков - российский востоковед, публицист, кореевед, кандидат исторических наук, профессор, и любая развитая националистическая идеология создаёт и поддерживает определённые исторические мифы, как правило, на следующие темы: древность этноса, автохтонность, либо имперское прошлое, территориальные претензии, замалчивание иностранного влияния.

Помимо упомянутого, националистические фальсификации истории часто направлены на создание "образа врага" из тех наций и государств, которые в настоящее время рассматриваются как соперники. При этом, как правило, собственный этнос наделяется всеми добродетелями, соседние народы выглядят коварными и агрессивными. Используются зачастую подлинные источники, прошедшие специальный отбор, воспоминания отдельных лиц, отдельные фразы, вырванные из общего контекста, но дающие заведомо определённую оценку событиям.

Очевидно что, несмотря на сходность формулировок и упоминания национализма у А.Н. Ланькова определение фальсификации становится менее политизированным и уже не имеет прямого явно выраженного "Западного" адреса. Стоит заметить, что данная цитата взята из работы профессора, посвященной Корее. Какой уж тут Запад?! Следовательно, можно представить, что, по мнению автора, любая нация, ставя перед собой задачи консолидации населения, может воспользоваться фальсификациями, создавая особые национальные исторические мифы.

Позицию А.Н. Ланькова полностью разделяет английский ученый - историк Эрик Хобсбоум. Он замечает в своей известной работе: "Я склонен подчеркнуть ту роль, которую играют в процессе формирования наций искусственное конструирование, целенаправленное изобретение и социальная инженерия. "Нация как естественные, Богом установленные способы классификации людей, как некая исконная политическая судьба - это миф; национализм, который превращает предшествующие культуры в нации, иногда

Практически той же точки зрения по вопросу о причинах возникновения фальсификаций истории и национальных мифов придерживается российский ученый историк, этнолог и антрополог доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. Виктор Александрович Шнирельман.

Подделки исторических документов - это старая проблема, знакомая историкам с тех самых пор, как история стала наукой. Причины здесь многообразны: здесь и личные амбиции "непризнанных талантов", и просто стремление заработать на кусок хлеба, и желание обосновать права на наследство или высокий статус.

Но имеется особая категория подделок, связанная с групповыми интересами, когда речь идёт о славных предках, их великих деяниях и достижениях, победах и поражениях, исторической территории и древней государственности. Здесь мы встречаемся с особенностями социальной памяти, которая отличается избирательностью и чутко реагирует на окружающую общественную атмосферу.

Хорошо известно, что формирование нации и идеология национально- освободительной борьбы требуют могущественного мобилизующего мифа, способного объединить общество и увлечь его в едином порыве к достижению определённой политической цели.

Естественно, столкнувшись с понятием "исторический миф", мы не можем проигнорировать данный термин в общей, и в целом сходной, структуре определения фальсификации. Обратимся за определением современного мифа к одному из классиков постструктурализма Ролану Барту. Для него миф - это в первую очередь особая коммуникативная система, сообщение. Философ определяет миф как совокупность коннотативных означаемых, образующих латентный (скрытый) идеологический уровень дискурса.

Смысл и направление деятельности мифа оказывается двояким: с одной стороны, он направлен на изменение реальности, имеет целью создать такой образ действительности, который совпадал бы с ценностными ожиданиями носителей мифологического сознания.

С другой - миф чрезвычайно озабочен сокрытием собственной идеологичности, то есть он стремится сделать так, чтобы его воспринимали как нечто естественное, само собой разумеющееся. Р. Барт особо подчеркивает, что миф - это не пережиток архаического сознания, а огромная часть современной культуры. Миф сегодня реализует себя в рекламе, кино, телевидении и т. д.

Достаточно убедительно, на наш взгляд, определение, данное Роланом Бартом, становится смысловым дополнением к уже заявленному определению Фальсификации истории. Действительно, если миф востребован носителями мифологического сознания, то можно ожидать, что он окажется более живучим, чем историческая правда в своей объективной неприглядности.

Так значит фальсификация истории и современная национальная мифология - это явления, связанные между собой? "Да",- отвечает на этот вопрос в своих многочисленных работах, посвященных фальсификации истории российский историк, доктор исторических наук, профессор, член- корреспондент РАН Владимир Петрович Козлов.

Рассматривая вопрос о причинах возникновения фальсифицированных исторических источников, он утверждает следующее: Причина этого, на наш взгляд, в мифологичности человеческого мышления вообще и исторического в частности. Именно это заставляет нас верить в никогда не происходившие

события прошлого. Как правило, подделки содержат факты неординарные, чем- либо примечательные.

Мифологическое восприятие прошлого присутствует и в сознании людей, профессионально занимающихся вопросами, в круг которых нередко входят и подделки. Очень трудно избавиться от фактов из подделанного документа, "вписывающихся" или эффектно подтверждающих концепцию, сложившуюся на основе изучения подлинных и достоверных источников. В этом случае подлог не только не разоблачается, но и получает концептуальную обоснованность.

Действительно, как не вспомнить в этой связи крайне популярного на рубеже ХIХ и ХХ в. историка и автора учебников Иловайского Дмитрия Ивановича, который, обрушиваясь с критикой на норманистов, утверждал:

"Совершенно невозможно представить, чтобы славяне добровольно отдали себя в подданство другому народу". Исходя из этого постулата, он отказывал в доверии тем русским летописям, которые сообщают о "призвании варягов" и, очевидно, не ставил под сомнение подлинность Иокимовской летописи, поскольку сведения, сообщенные в ней, идеально "ложились" в русло разрабатываемой концепции. Стоит заметить, что нашедший этот артефакт Татищев сам по праву являлся одним из основоположников движения антинорманистов.

Действительно, как отказаться от источника, подтверждающего твою правоту? Особенно когда этот источник идеально подходит для аргумента в идеологическом или научном противостоянии.

Всем, живо интересующимся российской истории, известна дискуссия о происхождении Рюрика и его братьев, и очевидно, что острота этого противостояния кроется отнюдь не в вопросах археологии, лингвистики или источниковедения. "Битва" норманистов и антинорманистов полностью

Как часто случается в вопросах поисков путей и способов формирования национального сознания, ученых отстранили от дискуссии политики и идеологи. Фактически спекулируя на тех или иных национальных исторических мифах, они подменяют научный диспут демагогическими дебатами с привлечением псевдонаучной, а иногда и антинаучной аргументации.

Для многих граждан, не связанных непосредственно с изучением или преподаванием истории, прошло незамеченным событие, которое во многом стало для нас решающим в выборе тематики данной работы: в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 15 мая 2009 года № 549 была создана особая комиссия. Комиссия ставила своей целью противодействовать попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.

Целью данной работы не является попытка анализа деятельности комиссии, нам интересно высказывание одного из немногих профессиональных историков, входивших в неё, директора Института российской истории РАН доктора исторических наук, профессора, член-корреспондента РАН Андрея Николаевича Сахарова: "В последние годы появилось много разного рода концепций, реально наносящих ущерб российской истории, российскому самосознанию, российской государственности". Подобные тенденции характерны "для некоторых стран постсоветского пространства, для стран Прибалтики, для грузинского официального руководства, для украинского официоза, для некоторых польских деятелей".

Впрочем, к заведомым фальсификациям советской истории прибегают и россияне - "по причинам националистического порядка, и по причинам задетого национального самосознания, и просто недобросовестные авторы".

Стоит заметить, что профессор указывает на интернациональный характер явления, именуемого фальсификацией истории, делая его универсальным для любого общества, в котором встают проблемы

национального самосознания или самоиндентичности. Можно ли

предположить, что упомянутые выше авторы, находясь на разных идеологических платформах и разделяя разные политические пристрастия, сходятся во многом, дополняя и расширяя определение фальсификации истории?

Фальсификация документов, исторических источников и других памятников материальной культуры - распространённый феномен. Таким образом, данный феномен часто является продуктом роста числа национальных идеологий, современного процесса, появление которого часто связывается с периодом французской революции.

Источники, сфабрикованные сторонниками территориальных наций, настолько вплетаются в национальные мифы страны, что становится трудно установить реальный ход истории, что и заявляет в своей работе, посвященной вымышленному документу "Джагфар тарихы", Юлай Шамилоглу, профессор Висконсинского университета в Мэдисоне (США).

Данный документ, почитаемый большой частью историков подделкой, созданной в прошлом столетии, играет в формировании новой булгарской традиции в Поволжье ту же роль, что и Велесова книга для сторонников

"Славянского каганата". Мы обязательно вернемся к этим любопытным в социально - культурном отношении документам позже, а в данный момент мы можем наблюдать, как выявляется один из основных методов фальсификации истории - фальсификация исторических источников.

Там, где не хватает официально признанных исторических источников, которые можно в угоду тем или иным причинам избирательно интерпретировать, можно "создать" свои, особые, сокровенные документы, воспоминания или другие артефакты.

Особая категория подделок, связанная с групповыми интересами, важный источник, помогающий лучше понять общественные настроения и, тем самым, дух времени - и, особенно, подделки, отражающие те "групповые интересы" и

"общественные настроения", что связаны с процессами нациестроительства, - могут представлять собой не только собственно тексты.

Таковыми могут стать и некоторые исторические персонажи - даже существовавшие реально, но в реальности не вполне (или вполне не) совпадавшие с той культурной и национальной ролью, которой они наделяются благодаря переинтерпретации этой реальности, причем переинтерпретации, осуществляющейся коллективно, заявляет О.Ю.Бессмертная (кандидат культурологии, Институт восточных культур и античности, РГГУ).

Вновь подчеркивается национальный и групповой характер фальсификаций, создающий коллективный образ национального характера, обычая, героя. Надо ли говорить о том, что этот образ эмоционально окрашен, ярок и бескомпромиссен? Свой герой - храбр, честен, справедлив, красив и т.д. Каждый при желании может сформировать портрет антигероя из тех образов, которые столь щедро предлагают нам средства массовой информации.

Одерживать воображаемые победы в вымышленных битвах, описанных в выдуманных источниках, нетрудно, особенно если очень хочется. Этот мотив мне понятен, пишет в своей работе, посвященной подделкам исторических источников А.Е. Петров, кандидат исторических наук, заместитель академика- секретаря Отделения историко-филологических наук РАН.

Для ряда ученых-историков фальсификация истории и фальсификация исторических источников не всегда неразрывно связаны. Используя официально признанные источники можно создать абсолютно фантастическую картину исторических событий в угоду тем или иным политическим силам.

Речь не всегда идет о подделке предмета - фальсификация чаще идет по пути ложных, заказных интерпретаций; специально направленного избирательного поиска. Примеры "конструирования прошлого" подчас не получают принципиальной критической оценки в фундаментальной науке. Такую оценку фальсификации истории дает Леонид Андреевич Беляев доктор исторических наук, сотрудник Института археологии РАН, главный редактор журнала "Российская археология".

Сходную мысль высказывает в своей работе, о фальсификации истории Олег Ауров кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник лаборатории античной культуры Школы Актуальных Гуманитарных Исследований РАНХиГС. Он пишет: "Если сейчас мы попытаемся уклониться от них [от критических оценок - примечание автора диплома], то, в конце концов, от ХХ века России, полного не только трагических ошибок и даже преступлений, но и величайших подвигов и душевного благородства, в памяти потомков останутся только красный террор, голодомор, пакт Молотова - Риббентропа, интервенция в Чехословакию 1968 года и еще два-три подобных примера".

Формально это не будет фальсификацией истории. Но на самом деле ничем иным подобный искусственно "зауженный" взгляд не является. Ведь "фальсификация" -- это не только и не столько сочинение новых фактов, сколько замалчивание уже известного, его искусственное упрощение и чрезмерная идеологизация.

Возникает вопрос, возможно ли вообще отрешиться в изучении истории от мифологии? Создать абсолютно объективную картину тех или иных политических, культурных или социальных процессов, непредвзятый портрет исторической эпохи и ее деятелей? Известный русский ученый историк, писатель и публицист Николай Иванович Костомаров в своих монографиях не раз отмечал: "В важных исторических событиях иногда надобно различать две стороны: объективную и субъективную. Первая составляет действительность, тот вид, в каком событие происходило в своё время; вторая -- тот вид, в каком событие напечатлелось в памяти потомства. И то и другое имеет значение исторической истины: нередко последнее важнее первого".

Так же и исторические лица у потомков принимают образ совсем иной жизни, какой имели у современников. Их подвигам даётся гораздо большее значение, их качества идеализируются: у них предполагают побуждения, каких они, быть может, не имели вовсе или имели в гораздо меньшей степени. Последующие поколения избирают их типами известных понятий и стремлений".

Очевидно, что выступая на стороне защитников национальных мифов общественные, политические и любые другие "публичные" деятели моментально приобретали статус "ученого-защитника", "патриота", "верного сына отечества", что, собственно говоря, не могло не влиять, самым наилучшим образом, на их дальнейшую карьеру. Сложно было тогда, как и невероятно сложно теперь, понять где заканчиваются внутренние убеждения, основанные на исторической правде, в понимании автора, и начинаются конъюнктурные соображения, ради которых эксплуатируются весьма сомнительные исторические источники.

Вместе с тем часть представителей неформальных течений "андеграунд - культуры", в определенном смысле убежденные нонконформисты и радикалы могут, используя сходные методы фальсификации, уловок, замалчивания, тенденциозного подбора исторических источников, создавать собственные мифы, пытаясь утвердить идеи противогосударственные и антинародные. В одних случаях такая деятельность оплачивается извне, в других - является продуктом внутренней фанатичной веры автора, которая не позволяет ему объективно взглянуть на картину истории.

Особенно актуальны эти мотивы псевдоисторической деятельности даже не у авторов исторических и историко-публицистических опусов, а у критиков, которые дают оценку не качеству научной или творческой работы автора, а обрушиваются на авторскую позицию, если она не сходна с общепринятой в той или иной социальной группе общества. Таким образом, историк может стать в глазах этих, с позволения сказать, критиков, одновременно ретроградом и радикалом, в зависимости от того какие позиции занимает критик. Особенно часто происходит такая ситуация в моменты изменения идеологических установок в высших эшелонах власти, когда те же самые критики, которые ранее порицали автора за консервативность, вдруг начинают негативно оценивать его за революционность, и наоборот.

Интересно, что за те же самые произведения, которые назывались одними критиками "промосковскими", Николай Иванович Костомаров был объявлен выразителем взглядов и интересов зарождающегося украинского буржуазно- помещичьего национализма и чуть ли не его основоположником в советской историографии. Эта поучительная история ясно иллюстрирует невозможность для автора историка быть абсолютно беспристрастным анализатором и описателем событий истории, особенно в свете пристального рассмотрения деятельности автора под предвзятым политизированным или националистическим углом зрения критика.

Тем более, что в работу историка постоянно вмешиваются внешние, политические и идеологические силы, которые под личиной борьбы за национальную историю постоянно требуют тех или иных изменений в прочтении казалось бы всем известных событий. Отказ от сотрудничества с этими силами может стоить ученому дорого, тем более что часто данные требования маскируются "национальными интересами" и патриотическим посылом.

1.3 Основные направления фальсификации истории и проблема нациестроительства в России

Рассмотрим вопрос - существует ли объективная (классическая, "чистая") история, или фальсификация и мифотворчество - это объективная характеристика современной истории? Может быть, вообще с этим явлением бессмысленно бороться?

Конец 1940-х и начало 1950-х годов в истории отечественной науки связан с темной страницей борьбы с "безродными космополитами" против формализма и низкопоклонства перед Западом. В период начала Холодной войны руководству СССР потребовался образ врага, как внешнего, так и внутреннего, что, очевидно, стало элементом послевоенного нациестроительства в СССР.

Одним из частных случаев кампании в рамках борьбы с этими врагами стали поиски русских приоритетов в развитии науки, техники и географических исследований. Истории о крестьянине Артамонове, который в 1800 г. изобрел велосипед, пионере воздухоплавания Крякутном, средневековых первооткрывателях Шпицбергена в чудесным образом найденных писателями К. Бадигиным и Б. Шергиным летописях - как нельзя лучше характеризуют эти поиски.

Очевидно, что любое сомнение в подлинности источников, сообщающих столь нужные и актуальные на тот момент сведения, становилось поводом для официальных обвинений и преследований.

Приведем пример из советского прошлого. "На каком низком уровне находится в Институте литературы АН СССР идеологическая работа, красноречивее всего говорит тот вопиющий факт, что в то время, когда весь советский народ с благодарностью изучает гениальные труды И.В. Сталина по вопросам языкознания, рассматривая их как боевую программу советской науки, начертанную нашим великим вождем, в Институте литературы АН СССР только после вмешательства РК ВКП(б) "удосужились" в конце января

1951 г.(!) провести партийное собрание и Ученый совет, посвященные трудам И.В. Сталина, да и то формально, хотя гениальные указания И.В. Сталина более других специалистов касаются историков русской и советской литературы".

Так оценивал идеологическую работу "Пушкинского дома" в 1951 году И. П. Лапицкий, старший преподаватель филологического факультета ЛГУ, кандидат филологических наук. Подача им информации в ЦК носила, если так можно выразиться, постоянный характер, поскольку он обладал необходимыми для информирования различных инстанций о состоянии филологической науки качествами - скрупулезностью, настойчивостью и бескомпромиссной большевистской прямотой. Такое сочетание помогало ему критиковать недостатки, невзирая на лица, - он не только держал в постоянном напряжении своих коллег-литературоведов, но и постоянно напоминал в ЦК о недостатках идеологической работы Ленинградского обкома.

В этой связи важна позиция уважаемого академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, который в своей монументальной работе "Текстология" уже в 1962 году уделяет особое место рассмотрению феномена подделок исторических источников и их места в формировании исторического портрета эпохи.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв - выдающийся советский и российский филолог, культуролог, искусствовед, доктор филологических наук профессор, академик АН СССР, член Союза писателей СССР Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. Автор многих работ (в том числе более сорока книг) по широкому кругу проблем теории и истории древнерусской литературы, многие из которых переведены на разные языки. Автор около 500 научных и 600 публицистических трудов. Внёс значительный вклад в изучение древнерусской литературы и искусства.

В основу книги положена работа академика Д.С. Лихачева "Текстология", впервые изданная в 1962 году, с тех пор многократно переиздававшаяся за рубежом, как на русском языке, так и в переводе на иностранные языки. Сам Дмитрий Сергеевич Лихачев оценивал ее как свой главный научный труд, к идеям которого он возвращался на протяжении всей своей научной деятельности, но впервые он сформулировал их еще в своей докторской диссертации, посвященной истории русского летописания, подготовленной им в 1947году. "Основная идея и тема диссертации заключалась в попытке рассмотреть всю историю русского летописания как историю литературного жанра, при этом постоянно меняющегося в зависимости от изменения историко-культурной обстановки.

Автор утверждает, что за последнее время у нас появилось довольно много работ, посвященных отдельным "подделкам" и даже "творчеству" наиболее известных фальсификаторов, однако в целом вопрос о подделке и о принципах их изучения в советском источниковедении не рассматривался. Дмитрий Сергеевич утверждает что для того чтобы исчерпывающе доказать поддельность, необходимо исследовать памятник решительно теми же приемами, какими исследуется и подлинный текст.

Поскольку различия между подлинным памятником и поддельным состоят главным образом в побудительных причинах к их созданию, нет оснований текстологическое изучение подделок вести каким-либо особым образом. История текста так называемых подделок должна изучаться точно так же, как и история текста подлинных произведений.

Как уже было замечено выше, самим автором впервые историческая подделка рассматривается как исторический документ, формируется, определенна шкала оценки его исторической значимости. Читателю предлагается развернутая характеристика основных побуждающих мотивов для создания подделки, и наконец, определенным образом появляется термин "фальсификация", очевидно отделенный автором от "подделки".

К сожалению, Дмитрий Сергеевич Лихачев, находясь в рамках советской цензуры, уделял мало внимания вопросам нациестроительства и процессам "исправления национальной истории".

Принципиальная и взвешенная позиция Дмитрия Сергеевича Лихачева не затрагивает вопросы появления "удобных" версий истории, основанных на очевидных подделках.

Так называемый патриотизм приводит к тому, что в письменной культуре общества с завидным постоянством появляются тексты, отстаивающие те или иные государственные приоритеты - территориальные, интеллектуальные и пр. Так, в начале 50-х годов ХХ века советская общественность заинтересовалась работами уже известного в то время писателя-мариниста Константина Бадигина, посвященных истории российского мореплавания и российских географических открытий. Одна из них была издана в двух январских номерах газеты "Красный флот" за 1951 г. Рассказывая о плаваниях россиян в начале XV в. на Новую Землю и в Карское море как о реальном событии, К. Бадигин впервые упомянул для подтверждения своей точки зрения целый ряд ранее никому не известных источников. Так утверждает в своей работе В.Н. Базылев профессор доктор филологических наук, замечая, что данная подделка носит не столько исторический и литературный, сколько политический характер.

Автор рисует увлекательные картины из истории покорения древними россиянами ледовых просторов северных морей. Подчеркиваются смелость, мужество, жажда знаний, русских мореходов, которые, несмотря на смертельные опасности, осуществляют освоение северных морских просторов. К. Бадигин пытается тщательно извлекать из этих записей сведения, напрямую относящиеся к теме его исследовательских интересов. Он утверждает, что сочинение Ивана Новгородца интересно тем, что дает уникальную возможность

определить район освоения россиянами морских просторов на восток и на

запад от Белого моря. Так же важной, по мнению Бадигина является возможность узнать характер их гидрографических работ и технологии ледового судостроения.

Историко-филологическое "творение" К. Бадигина оказалось своеобразным продуктом эпохи жизни его автора. На рубеже 40-50-х годов оно было востребовано и стало одним из элементов той официальной политической идеологии, которая в борьбе с так называемым космополитизмом и в противовес ему развернула шумную кампанию об исторически значимых национальных приоритетах, действительных и мнимых, в различных областях знаний. В этих условиях достаточно было лишь минимального умения стилизации современного языка под "древнерусский", элементарных исторических познаний, в том числе в области древнерусской литературы и реалий XIII-XV вв., чтобы облечь действительные и фантастические представления и домыслы о древнерусской морской культуре в оболочку исторического источника, игнорируя возможные последствия строгого критического анализа.

Фактически Владимир Николаевич солидаризируется с позицией Владимира Петровича Козлова, который рассматривает историю подлога не с филологической, а с исторической точки зрения. Оба ученых используют в своих умозаключениях термин "патриотизм" очевидно имея в виду не естественную любовь человека к родине, а скорее близость позиций автора с актуальными требованиями государства в идеологической поддержке процессов нациестроительства.

Подлоги Шергина - Бадигина оказались своеобразными продуктами эпохи жизни их авторов. На рубеже 40--50-х годов они были востребованы и стали одним из элементов той официальной политической идеологии, которая в борьбе с так называемым космополитизмом и в противовес ему развернула шумную кампанию об исторически значимых национальных приоритетах, действительных и мнимых, в различных областях знаний. В этих условиях достаточно было лишь минимального умения стилизации современного языка под "древнерусский", элементарных исторических познаний, в том числе в области древнерусской литературы и реалий XIII--XV вв. чтобы облечь действительные и фантастические представления и домыслы о древнерусской морской культуре в оболочку исторического источника, игнорируя возможные последствия строгого критического анализа. В этих отрывках фальсификатор постарался отразить наиболее впечатляющие для его "патриотического" настроения идеи: не случайно в них мы видим и усмешку над бесстыдными пиратами-норманнами, боящимися льдов, и мужественных новгородцев, честно и добросовестно занимающихся своим ремеслом, открывающих новые земли на морских кораблях совершенных конструкций и ведущих на высочайшем для своего времени уровне географические, гидрографические и иные исследования Крайнего Севера.

Кроме исключительно меркантильных и политических причин возникновения подделок исторических документов, некоторые исследователи называют также общие тенденции развития общества. Так, например, известный историк и автор актуальных книг и многочисленных монографий В.П. Козлов утверждает: "Фальсификации письменных источников осуществлялись на фоне развития исторической науки, подчас как бы "провоцировавшей" изготовление подлогов. Так, например, в начале XIX в. огромное воздействие на русскую историографию оказала "История государства Российского" Н.М. Карамзина.

Этот труд послужил не только основанием для нескольких подделок источников, в частности для Сулакадзева, но и породил многолетнюю ожесточенную полемику вокруг поставленных в нем проблем. Ряд участников этой полемики в своих спорах с Карамзиным использовали фальсифицированные источники в качестве одного из аргументов в отстаивании собственной точки зрения. Так появились "Рукопись профессора Дабелова" и "донесения" Гримовского. Первая фальсификация доказывала давний интерес в России к произведениям латинских авторов, вторая - по существу иллюстрировала карамзинские взгляды на историю царствования Бориса Годунова и одновременно спорила с ними".

Каковы бы ни были причины и поводы для фальсификации истории, как бы глубоко ни проникли исторические мифы в сознание населения, для нас, педагогов истории существует самый важный вопрос: любая ли фальсификация истории наносит вред нашим ученикам? Какова должна быть позиция педагога при обсуждении острых исторических вопросов, и главное, какими способами и методами необходимо бороться за правду в истории?

Попытки мифологизации и фальсификации истории разрушают историческую память, нарушают процессы формирования гражданской идентичности. И в этом их опасность, как заявляют авторы книги "Феномен фальсификации истории России и школьное образование" профессор, доктор педагогических наук, кандидат исторических наук Е.Е. Вяземский и доктор педагогических наук, профессор О.Ю. Стрелова. В данном случае работа упомянутых выше профессоров переводит вопросы фальсификации истории из общетеоретического анализа в практическое, педагогическое русло.

При этом общая оценка авторов остается непримиримой к тем, кто ради прибыли готов поступиться исторической правдой, и поэтому в своей работе мы используем как обобщающее определение фальсификации, данное Евгением Евгеньевичем и Ольгой Юрьевной, которое, на наш взгляд, является наиболее точным и полным:

Под фальсификацией истории следует в первую очередь понимать сознательное искажение исторических аргументов и источников, подтасовку фактов и выводов, с другой стороны возможно более точное определение фальсификации как исторического мифотворчества, целенаправленного использования мифологической традиции и ее способности к обновлению и саморегуляции в интересах формирования в обществе заданной, выгодной для субъекта фальсификации точки зрения, отношения.

Найдя, на наш взгляд, наиболее точное определение фальсификации истории, можно попробовать сделать некие обобщающие выводы о природе фальсификации истории и создании исторических мифов, для того чтобы понять, насколько педагогически и социально опасными могут быть эти явления.

С достаточной степенью достоверности можно предположить, что данные явления характерны для национальных государств с эффективными и развитыми средствами массовой информации, а, следовательно, можно достаточно уверенно заявлять, что, в отличие от фальсификации исторических источников, фальсификация истории и историческое мифотворчество - это явление последних 100 -150 лет.

Часто продукт фальсифицированной истории или исторического мифа становится настолько тиражируемым, что подменяет собой реальную историю. В качестве примера мифологической составляющей реальных исторических событий можно вспомнить один забавный эпизод из истории советской фалеристики: 29 июля 1942 года в СССР был учреждён новый орден Александра Невского как военный орден для награждения командного состава Красной Армии. Поскольку не сохранилось прижизненных портретов полководца, художник поместил на орден профильное изображение артиста Николая Черкасова, исполнившего роль Александра Невского в одноименном кинофильме.

Теперь для всех советских и многих современных российских граждан портрет артиста, его роль, тексты, звучащие в фильме, - это неотъемлемая часть образа национального героя. Любые публичные сомнения в их подлинности вызывают агрессивную реакцию националистически настроенных элементов. Еще одна историческая деталь. Культивируемый в советском кинематографе позитивный образ средневекового русского витязя в обязательном высоком шлеме - "Ерихонке", похожем на купол церкви и одновременно так напоминающий революционную "богатырку", ставшую в процессе развития советской идеологии "буденовкой", противостоит негативному типу немецкого "пса-рыцаря" в шлеме в виде ведра с рогами.

Попробуем сказать, что эти картинки не более чем вымысел художников

- кинематографистов, и станем разрушителями мифов. Хотя, скорее всего, миф переживет нас, поскольку не получит должного противодействия со стороны средств массовой информации и популярных изданий. Решая вопрос о достоверности образа, руководители кинематографа, средств массовой информации, видимо, придерживаются тезиса: "Зачем ковыряться в древней истории, когда и так понятно, что тот, кто с рогами, тот и враг?".

Очевидно, что приведенные мною примеры не сильно искажают историческую картину эпохи. Так надо ли и с ними бороться? Да и возможно ли это? Очевидно, что народное мифотворчество не наносит вреда национальным идеям. Более того, они и формировались под воздействием государства для укрепления национального самосознания у населения. Так ведь проще всего: свои - хорошие, сильные, добрые, милосердные. Чужие - наоборот. Как известно, образ сильного врага укрепляет единство нации.

Мы часто сталкиваемся с феноменом исторической памяти, когда пытаемся найти те или иные источники возникновения исторических мифов. Французский философ, социолог и психолог, основоположник научных исследований исторической коллективной памяти Морис Альбвакс, описывая социальный феномен исторической памяти, утверждает, что различные группы,

из которых состоит общество, способны постоянно реконструировать свое прошлое.

Но при это, реконструируя прошлое, они его искажают. В то же время общество может существовать только при условии, что между составляющими его индивидами и группами имеется определенная степень единства взглядов. Поэтому оно стремится устранить из своей памяти все то, что может разделять индивидов, отдалять группы друг от друга. В каждую эпоху оно перерабатывает свои воспоминания таким образом, чтобы они находились в согласии с изменчивыми условиями его равновесия

Историческая память не только актуализирована, но и избирательна - она нередко делает акценты на отдельные исторические события, игнорируя другие. Историческая память нередко персонифицируется. Через оценку деятельности конкретных исторических личностей формируется общая картина. Эти вопросы получили подробное освещение в книге "Феномен фальсификации истории России и историческое образование школьников" (автор Е.Е.Вяземский). До настоящего времени было распространено мнение, что историческое сознание молодежи формируется с помощью педагогических инструментов. Однако постепенно приходит понимание, что определяющими факторами формирования исторического сознания являются общественные условия, СМИ, интернет. Являясь наследниками советской эпохи, педагоги- историки подчас невольно транслируют идеологические штампы советского общества. Формируя образы мифических персонажей из реальных государственных и политических деятелей советского периода нашей страны, официальная идеология через средства массовой пропаганды является коллективным автором истории, в которой каждая деталь образа важна и потому неизменна, а значит, сакральна.

Является ли данная деятельность формой мифотворчества? Ответ очевиден: да, именно благодаря идеологическому диктату возникают мифы, не имеющие под собой никакой исторической основы.

Примером мифа, возникшего в ХХ веке, является всеми любимый праздник 23 февраля. В сущности случайная дата, появившаяся в 1919 году из- за технического переноса праздника Красной Армии, к середине 1930-х годов приобрела особый вес в новой советской истории, обросла деталями, подробностями, "воспоминаниями очевидцев", включая несуществующие победы молодой красной гвардии под Псковом и Нарвой над германскими войсками.

Как обычно, главным аргументом советских агитаторов стали слова В.И. Ленина: "Неделя с 18 по 24 февраля войдет как один из величайших исторических периодов в историю русской международной революции". При этом, правда, любой читатель в состоянии самостоятельно найти том 35 полного собрания сочинений В.И. Ленина (ПСС, том 35, с.393) и увидеть продолжение этой фразы: "Неделя 18-24 февраля 1918 года, от взятия Двинска до взятия (отбитого потом назад) Пскова, неделя военного наступления империалистской Германии на Советскую социалистическую республику, явилась горьким, обидным, тяжелым, но необходимым, полезным, благодетельным уроком".

С другой стороны, мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о неисполнении приказа уничтожать все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве.

Сложно себе представить, что подобные эпитеты использовал бы вождь мирового пролетариата для обозначения периода первых побед Красной Армии. Исследователи - популяризаторы истории советского общества в период перестройки находят в этой истории след И.Сталина, который, по их мнению, чуть ли не лично изменил даты, чтобы вычеркнуть из истории Красной Армии след Л.Троцкого, подчеркнуть непобедимый характер РККА и т.п.

Попробуем разобраться в том, что означает дата 23 февраля для населения современной России. С 2002 года по решению Государственной думы ФС РФ 23 февраля в России является нерабочим днем, и эта дата отмечается как "День защитника Отечества" в соответствии с Федеральным законом РФ "О днях воинской славы (победных днях) России" (1995 год).

24 марта 2006 года Госдума постановила исключить из официального описания праздника в законе слова "День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год)", а также изложить в этом законе в названии данного праздника понятие "защитник" в единственном числе.

Очевидно, что "Мужской день" или, как звучит этот праздник, "День защитника Отечества", принят и отмечается большинством населения. Как видно из изложенного выше, термин "Защитник" теперь относится не только к ветеранам Красной Армии, но и всем мужчинам, которые осознают долг человека и гражданина защищать свою семью, свой народ, свою страну.

Изменилось ли отношение граждан России к этому празднику с момента, когда окончательно был похоронен миф о победах под Нарвой и Псковом? Очевидно, нет. Можем ли мы сделать вывод о том, что даже патриотические, позитивные национальные мифы не являются обязательным условием для формирования национального самосознания? На основе этого примера мы можем согласиться с тем, что история как наука, мифология и историческая память народа, взаимодействуя друг с другом, формируют общий позитивный настрой нации в отношении вооруженных сил своей страны.

Если данный вывод можно применить ко всем ситуациям формирования позитивных мифов ("позитивных" фальсификаций), то стоит ли вообще бороться за историческую правду? Ответ для нас очевиден: "Да, стоит!" В первую очередь потому, что любая правда - историческая, научная, житейская

- самоценна, и невозможно строить национальное государство на лжи, даже если это "Ложь во спасение".

Как указывает в своих трудах профессор Е.Е. Вяземский: "Крах

тоталитарной мифологии не привел к демифилогизации общественного

сознания, скорее, он стал мощным стимулом к ремифологизации общественной жизни. Если тоталитарная мифология была компактной и понятной, то современная мифология аморфна, полицентрична и неустойчива"

С другой стороны, мифология тоталитарного государства, над разрушением которой так активно работали некоторые политики и историки эпохи перестройки, не была уничтожена при смене государственного строя. Она видоизменилась, приобретая новые черты, вобрав в себя новые мифы и откровенные фальсификации, подчас явно русофобского характера, столь популярные в эпоху смены формаций.

Именно в этот сложный исторический период, на волне всенародного увлечения историей, а точнее, историческими фактами, ранее скрывавшимися теми или иными "темными силами тоталитаризма", возникают обновленные фальсификации истории. Для новых фальсификаторов истории основным критерием достоверности исторического источника стал негатив по отношению к собственному государству.

Рассмотрим причины популярности "неформальных историков" эпохи перестройки. Как правило, в указанный выше период объектами атаки фальсификаторов новой волны становятся наиболее мифологизированные исторические события и образы отечественной истории, распространенные в советских средствах массовой информации, учебной литературе по истории.

Возникает своего рода мифотворчество "от противного", новый миф полностью разрушает прошлый, чем и вызывает интерес зрителя. Другой особенностью мифотворчества является то, что, разрушая прежнюю мифологическую оболочку, "новая, по-настоящему объективная" история отрицает и тот объект, который скрывался за оболочкой общеизвестного мифа.

Хотя от псевдонаучного вторжения не застраховано ни одно историческое событие, наиболее причудливым трансформациям, безусловно, подвергаются ключевые события истории, такие, например, как подвиги Александра Невского, Куликовская битва, Великая Отечественная война. Как отмечают исследователи, Российское общество на рубеже XX - XXI вв. весьма своеобразно отреагировало на вызовы времени. Крах идеологического пресса и рыночная экономика самым естественным образом способствовали расцвету лженаучной индустрии (А.Е. Петров).