Духовно-нравственное воспитание школьников

Переломленный пирог должен был храниться у жениха и невесты до свадьбы, а после венчания новобрачные должны были съесть его, прежде всего; причем жених -- невестину половину, а невеста -- женихову. Сватья при этом приговаривала: «Ешьте, милые, во славу Божию, во любовь вечную, бесконечную, яко же идно тесто в пироге, такожде и ваша плоть воедине до скончания века, неба и земли, аминь».

После разламывания пирога сваты садились за стол угощаться.

Невеста между тем сидела и причитала, накрывшись платком, у печки или у перегородки, а подруги находились рядом. Невеста обращалась к отцу, матери, братьям и невесткам, пирующим за столом. Потом подруги подводили ее к отцу, матери и родным, она им кланялась в ноги и рыдала. Все, поднимая ее, плакали тоже. Потом невесту опять отводили на прежнее место, и она продолжала причитать.

Иногда рукобитье происходило у жениха. В таком случае отец жениха угощал отца, мать и родных невесты. Жених находился на рукобитье и угощал гостей.

Подарки

Жених делал невесте подарок: сундучок или ящик, в котором лежали иголки, нитки, шелк, холст, ножницы и другие вещи, которыми она должна будет работать, когда станет его женой. Он посылал еще кнут, изюм, винные ягоды. Тем самым давал понять: если оскорбит мужа, то будет бита кнутом, а если будет хорошо себя вести, то изюмом и плодами он обещает, что у ней не будет недостатка в дорогих вещах. Невеста дарила жениху рубашку, платки собственной работы.

Накануне свадьбы жених посылал в дом невесты свою сваху в сопровождении нескольких прислужников, с великолепными нарядами и уборами, а также с ларчиком, наполненным драгоценностями. Жених слал невесте гребенку, зеркало и коробочку румян, которые русские женщины всегда употребляли: ибо никто не смел явиться на свадьбу не нарумянившись, если не хотел навлечь на себявсеобщее презрение и насмешки.

Девичник

Во время девичника совершались гадательные обряды, на которых определялось будущее невесты и ее подруг. Во время девичника подруги помогали невесте приготовить подарки жениху, его родным, а также окончательно завершить подготовку приданого.

Девичник представлял собой обычно печальное зрелище: невеста прощалась с подругами и, оплакивая свое девичество, причитала (голосила), часто голосили и ее подруги, исполнялись грустные песни. Но после песен и причетов на девичник обычно приезжал жених с товарищами, и вечер заканчивался веселым ужином.

Девичник обычно происходил в последний день или вечер перед свадьбой. К невесте собирались подруги, даже приезжали родные и знакомые из других селений.

Первой входила в дом от жениха сваха с сундуком или коробом, в котором находились разные подарки невесте, а также гостинцы для невесты и подруг.

Невеста во все время причитаний сидела за столом под платком, с закрытым лицом. Девушки пели песни.

Плачущая невеста обращалась к «красоте», которая лежала перед ней на столе (так называлась повязка из парчи с позументами и лентами, которую девушка носила на гуляньях и хороводах). Потом сестра или одна из подруг невесты брала со стола «красоту» и уносила.

По окончании девичника жених уезжал со своими гостями, а народ расходился.

Невеста, окруженная подругами, шла по селению, ревела и, остановись под окнами, где живут ее родные, причитала. Из дома выходили дядя и тетка с плачем навзрыд и, обхватив невесту, давали ей денег, кто сколько при себе имеет: гривенник, пятачок, даже копейку.

Таким образом, невеста обходила всех родственников, повторяя тот же причет, затем возвращалась домой, но если невеста из села, то она отправлялась на кладбище прощаться с умершими родными и там, припадая к могиле, причитала.

На девичниках в некоторых областях была обязательной наряженная елочка как символ невестиной красоты. После девичника елочка становилась собственностью жениха, и он уносил ее.

Обручение

При обряде обручения жених с родственниками приезжали в дом невесты, все делали друг другу подарки, а жених с невестой обменивались обручальными кольцами. Все действия сопровождались песнями.

Кольцо

Кольцо -- одно из древнейших у крашений. Подобно любой замкнутой окружности, кольцо символизирует цельность, поэтому его, как и браслет, используют в качестве атрибута брака. Обручальное кольцо должно быть гладким, без насечек, чтобы семейная жизнь была гладкой.

Накануне свадьбы

Накануне свадьбы для невесты топилась баня. В баню ее провожали подруги, а караульщики охраняли баню. Обычно топил баню брат невесты, а воду носила сестра. В бане невеста мылась мылом, присланным женихом, угощала подруг жениховыми гостинцами. В завершение невеста через плечо, не глядя, бросала мыло, веник, ленту из косы; подружка, которой удавалось поймать что-нибудь из этих предметов, по поверью, должна была в скором времени выйти замуж.

Накануне свадебного дня невесту отвозили в колымаге, или в санях (зимой), в дом жениха е приданым и роскошной кроватью, на которой будут спать молодые. Здесь невеста ночевала со своей матерью и другими женщинами, но жениху не разрешалось видеть ее.

В купеческой среде приданое перевозили женщины, которых возглавляла сваха или тетка невесты (предпочтительно -- старшая сестра матери). Из мужчин к этому делу допускались только мужики, нанятые для переноски тяжелых вещей.

Перевозили приданое обязательно на пяти крытых, подводах. Этот поезд называли постельным.

В первой подводе везли икону и самовар, около которого сидел мальчик - «блюд-ник» и держал в руках поднос с огромной головкой сахара, украшенной лентой, и пачкой чая, завернутой в шелк.

Во второй подводе везли серебряную с позолотой солонку, которую держала в руках крестная мать, и фарфоровую посуду.

Третья подвода предназначалась только для перевозки постели невесты (пуховой перины, двух стеганых атласных одеял, двух летних одеял, четырех подушек больших, четырех маленьких, шести простыней, шести пододеяльников, двух праздничных занавесок к кровати и т.д.).

На четвертую подводу укладывали плюшевый ковер и мебель.

В пятой повозке ехала тетка невесты, а иногда и мать, которая везла роспись приданого. Там же сидела сваха, державшая в руках живую индюшку, украшенную ленточками и чепчиком.

Встречала приданое мать жениха или его старшая сестра (обязательно замужняя). Той, которая встречала постельный поезд, дарили материю на платье, а сваха вручала ряженую индюшку. Иногда мать жениха принимала приданое строго по росписи, проверяя каждую вещь. Постель молодым, как правило, стелила тетка или сваха. Существовал обычай класть под перину яйцо (вареное или деревянное расписное), чтобы у молодых детки родились. Прятал его туда тот, кто стелил постель молодым. Яйцо находилось под периной новобрачных три ночи, только на четвертый день молодая жена могла убрать его оттуда. Деревянное яйцо она заворачивала в венчальную рубашку и хранила среди своих вещей, а вареное -- рубила на мелкие кусочки и скармливала домашней птице.

У мещан и крестьян приданое часто без особой торжественности перевозили на одной подводе, а иногда просто переносили на руках. Но перевоз постели в дом жениха сопровождался здесь обилием игровых моментов: выкупом постели, пляской свахи с ряженой курицей, пением неприличных частушек и т.д.

Обычно сразу же после отъезда поезда с приданым от дома невеста, окруженная подругами, произносила свои очередные обрядовые причитания.

Венчание

В день, назначенный для совершения брака, голову невесты покрывали покрывалом и опускали его до пояса. После этого невеста и жених, в сопровождении своих родственников, отправлялись в церковь на свадебном поезде, даже если церковь находилась около самого дома.

Прощание с девичьей красотой. Перед венчанием происходил обряд прощания с девичьей красотой, т.е. прощание с девической радостной жизнью, которую олицетворяла алая лента или нарядная повязка (их девушка надевала на гулянья и праздники).

В день венчания жених присылал невесте через сваху или свою тетку шкатулку, в которой лежали фата, восковые цветы, венчальные свечи, обручальные кольца, набор гребенок, духи, иголки, булавки и т.п.

После того как приносили шкатулку, тетка невесты -- снарядиха -- начинала одевать ее к венцу. Она же причесывала невесту. У горожан невесту обувал свадебный отрок (младший брат или другой ее близкий родственник). В купеческих семьях невесте вкладывали в туфельку золотой. У дворян свадебный отрок или даже два отрока) подавал невесте на серебряном подносе перчатки и фату, провожал до свадебной кареты, нес за ней шлейф и т.д.

Свадебный поезд. Пока невесту одевали, в доме жениха собирался свадебный поезд, в котором должно быть обязательно нечетное количество лошадей и повозок. Первыми ехали дружка с помощником, вторым -- жених, третьими -- сваты, затем уже все остальные.

Свадебные чины

Со стороны жениха выбирались:

Дружко, или дружка -- распорядитель свадебного церемониала, человек женатый, энергичный, говорун, знающий ход свадьбы. Неотъемлемый атрибут дружки -- кнут, который он пускал в ход с целью отогнать все, что может помешать благополучному соединению жениха и невесты. Дружку часто можно было узнать, но полотенцу, повязанному через плечо. Иногда он был повязан крест-накрест двумя полотенцами -- от жениха и от невесты. Полотенца дружке дарили большие -- два, два с половиной метра в длину, украшенные на концах ткаными узорами. Дружки, как правило, назначались со стороны жениха и со стороны невесты, но иногда был лишь дружка со стороны жениха.

Поддружье -- помощник друнски.

Сват вел свадьбу вместе с дружкой. Это женатый человек, обычно из числа родственников.

Посаженый отец и посаженая мать -- крестные отец и мать жениха. й Ранняя сваха, или повивальная сваха -- близкая родня жениха, она пекла свадебный каравай, расплетала косу невесты и др.

Сватов и свашек бывало по нескольку с каждой стороны. Часто считалось обязательным, чтобы сват и сватья были мужем и женой. Иногда их роль отводилась родителям или крестным родителям.

Подсвашки -- помощницы свахи, родственницы жениха.

Дядька -- шафер, который сопровождал жениха к венцу.

Бояре -- приятели и родственники жениха, сопровождавшие свадебный поезд.

Со стороны невесты избирались:

Поздняя, или повивальная, сваха -- убирала (повивала) голову невесты в женский убор, сопровождала ее к венцу.

Посаженый отец и посаженая мать, постельницы (две женщины) -- они готовили брачное ложе для невесты.-

Дружки -- подруги невесты.

Подженишники (или подкняжие) -- неженатые молодые люди и подневестницы -- незамужние подруги невесты. Подженишников и подневестниц обычно бывало равное количество. Главную роль играла большая, или первая, подневестница (обычно сестра невесты) и первый подженишник.

Жениха и невесту называли «молодой князь» и «молодая княгиня».

Выкуп невесты. К дому невесты первым подъезжал дружка, все остальные ждали. Для дружки важно было миновать охрану -- привратников и придверников. Чаще всего охрана удовлетворялась, угощением -- вином, но иногда приходилось делать подарки. Вслед за дружкой прибывал свадебный поезд. В это время дружка должен был выкупить место для жениха за столом рядом с невестой. Обязательно при этом шли в ход деньги, но часто подруги и родственники невесты испытывали дружку загадками.

Посидев за столом, все поднимались, чтобы ехать в церковь венчаться. Невеста, выходя из-за стола, старалась стянуть с него скатерть для того, чтобы все сидевшие за столом девушки вышли замуж. Родители невесты благословляли молодых одной из икон, которые обычно в этот момент стояли на разостланной шкуре или шубе. Молодым в обувь сыпали хмель и зерна.

Венчание. При венчании жених и невеста давали обещание любить и служить друг другу в продолжение всей жизни. Затем пили вино, сперва невеста, потом жених, который тут же бросал чашу на пол и спешил наступить на нее. То же делала и невеста. Кто из них первый наступал, тот одерживал победу, и считалось, что он всегда будет господином (обычно это удавалось жениху).

Как только невеста надевала кольцо, и были провозглашены слова брачного союза, руку молодицы соединяли с рукой жениха, который до этого стоял по одну сторону алтаря, или стола, а невеста -- по другую. Когда священник «связывал» брачный узел, невеста подходила к жениху, стоящему у самого конца аналоя, и падала ему в ноги, прикасаясь головой к его обуви, в знак ее покорности и послушания, а жених накрывал ее полой кафтана или верхней одежды, в знак обязанности защищать и любить ее. После этого жених и невеста становились рядом у самого конца аналоя, к ним подходили сначала отец и другие родные невесты, в знак будущего между ними родства и любви. Вместе с тем отец жениха подносил ломоть хлеба священнику, который тут же отдавал его отцу и другим родственникам невесты, заклиная его перед Богом и образами, чтобы он выдал приданое в целости и сполна в назначенный день и чтобы все родственники хранили друг к другу неизменную любовь. После этого они разламывали хлеб на куски и ели в знак истинного и чистосердечного согласия с этими словами, а также в знак того, что с этих пор они будут как бы крохами одного хлеба или участниками одного стола.

Потом жених брал невесту за руку и вместе с ней и родными, следующими за ним, шел на паперть, где их встречали с сосудами и чашами, наполненными медом и вином. Сперва жених брал полную чарку или небольшую чашку и выпивал ее за здоровье невесты, а за ним это делала невеста, приподняв покрывало и поднося чарку к своим губам.

Чарка

Чарка -- маленький сосуд для питья с плоским или круглым дном или на ножках с закругленной ручкой, иногда с покрышкой.

После венчания. От венца ехали в дом жениха. Там новобрачных встречали родители жениха, благословляли, осыпали снова хмелем и зерном. В доме жениха уже были накрыты столы. Пока все рассаживались, в отдельной комнате свахи переплетали невесту. Вместо одной девической заплетали две косы, оборачивали их вокруг головы и покрывали женским головным убором. Молодую сажали очень близко к мужу -- так, «чтоб даже кошка не пробежала», и пели величальные песни. Иногда после свадьбы поступали иначе. По возвращении из церкви жених шел не к себе домой, а в дом к своему отцу, а невеста отправлялась к своим. И угощали порознь своих родственников. При входе в дом на того и другого бросали из окон зерновой хлеб в знак будущего изобилия и плодородия.

Вечером невесту привозили в дом отца жениха, где она и проводила ночь, не снимая покрывала с головы. Всю эту ночь она не должна была произносить ни одного слова, чтобы жених не мог ни слышать, ни видеть ее до другого дня после, заключения брака. В течение трех последующих дней она говорила мало -- всего лишь несколько определенных слов за столом, но с особенной важностью и почтительностью. В ином случае ее поведение считалось весьма предсудительным.

По прошествии трех дней супруги отправлялись в свой дом и давали общ! пир своим родным с обеих сторон.

Свадебный пир

На самом свадебном пире молодым предписывалось проявлять воздерженность в питье и еде. Они могли лишь пригубить вино из одной рюмки и попробывать один на двоих кусок пирога. Во время свадебного пира величали не только молодых, но и устроителей свадьбы -- сватов, родителей, гостей.

Первая брачная ночь

Когда веселье было уже в полном разгаре, молодых уводили. Свою первобрачную ночь они проводили чаще всего в холодной, нежилой части избы. Пост обычно стелили из снопов (символ плодородия).Укладывание молодых часто сопровождалось различными обрядовыми действиями. Прежде чем положить молодых, дружка и свашка ложились в приготовленную постель и требовали выкуп.

Кое-где было принято класть под постель палку, катать жениха, чтобы нос была крепче, и требовать также выкуп. Иногда под постель клали перья из хвоста петуха и курицы -- чтобы молодые больше слюбились.

Новобрачным, изрядно проголодавшимся, приносили жареную курицу, я вино. Курицу полагалось съесть, не пользуясь ножом.

Обряд разувания. Перед тем как новобрачные отправятся спать, жених в один из своих сапог деньги, золотые и серебряные. Невеста должна была с один сапог по своему выбору. Если ей удавалось снять сапог, в котором находились деньги, она не только получала их за свой труд, но с этого дня уже не могла была снимать с мужа сапоги. Если невеста попадала впросак, то не только не брала деньги, но и наделялась обязанностью постоянно снимать сапоги с мужа.

Утро после свадьбы. Утром родные шли «поднимать молодых», но в комнату молодых входила только одна сваха. Родня же стояла в этот момент у порога горницы, била горшки, кринки, тарелки. При выходе новобрачных их поздравляли и со стуком били посуду.

Существовало множество способов демонстрации невинности невесты. Таким являлось, например, на обозрение простыни и т.д. Таким образом, свашка или родная мать невесты демонстрировала доказательства невинности новобрачной. В противном случае отцу невесты подносили, в случае утраты ею целомудрия до свадьбы, «ущербный стакан», а матери -- кусок ржаного пирога, в котором пальцем делали дырку. Или же на второй день свадьбы родня невесты получала дырявые пряники. Когда на второй день после свадьбы молодой муж отправлялся к теще, по цвету косынки, привязанной к дуге упряжки, можно было определить, едет ли он с поклоном или с обидой: красный цвет символизировал невинность молодой жены, голубой цвет или отсутствие косынки свидетельствовали об обратном.

Нередко этот обряд носил символический характер: молодому мужу утром подносили две рюмки -- с красным и белым вином (водкой). Выпитая рюмка с красным вином служила доказательством невинности. Впрочем, в любом случае обычно молодой муж не шел на открытый скандал, предпочитая выместить недовольство женой впоследствии. Выпитая рюмка в обязательном порядке разбивалась. А благонравная невеста утром раздавала подарки молодому мужу, свекру, свекрови и их родственникам.

Второй день

На следующий день после свадебного торжества во время обеда молодая жена одаривала своих новых родственников. С подноса, который держал новобрачный, она брала подарки и поочередно подносила их сначала свекру и свекрови, затем золовкам и деверьям, а потом уже всем остальным. Она дарила шелковые и шерстяные отрезы ткани, большие шелковые и кашемировые головные платки, бисерные кисеты, табакерки.

На второй день свадьбы начинались шутки над молодой: ее заставляли носить воду, переворачивая при этом ведра или закрывая колодец, насыпали мусор и просили мести пол, требовали подоить корову, выгнать овец, телят, то есть в шутливой форме проверяли умение новобрачной выполнять домашнюю работу. Молодая жена должна была вымести пол. Присутствующие мешали ей, бросали на пол принесенную со двора солому, черепки битой посуды, но, но обычаю, бросали и деньги. Только поднеся каждому гостю чарку вина, молодая получала наконец возможность навести чистоту. Иногда откупались иначе: молодой муж -- водкой, молодая жена -- поясами своей работы.

В этот же день молодой с дружками шли приглашать в гости тестя и тещу. По распространенной традиции, теща (иногда крестная мать невесты) приносила с собой украшенные домашним рукоделием полотенца, скатерти, набожники. В некоторых местах это делали в первый день свадьбы.

Перед обедом второго дня молодая жена должна была печь блины. Эта процедура в большинстве случаев носила комический характер. Участие молодой в ней часто ограничивалось выкупом (пояс, полотенце) стряпухе или традиционным подарком свекрови, который она клала на дежу с тестом. Присутствующих угощали специально испорченным блином, в тесто для которого подмешивали угли, овес, мякину. Тем не менее, все хвалили молодую как умелую стряпуху и давали ей деньги за хлопоты.

Обычно дальние родственники бывали ряжеными. Наряжались, как правило, медведями, баранами, надевали одежду противоположного пола, рядились горбунами, врачами, попами, цыганами.

Последующие три дня гости проводили в попойках. И в течение этих дней молодой муж назывался князем, а молодая жена -- княгиней, даже если они, были самые бедные люди.

На второй день на свадебном пиршестве исполнялись «топотушки», танец, не имеющий определенных правил и заключающийся в ритмичном притопывании под музыку.

Чаще всего на третий день молодые ехали в родительский дом жены, к теще на блины, чем и заканчивался свадебный цикл.

Княжий стол. Княжий стол накрывался у невесты на второй день после свадьбы.

Новобрачные входили, умывшись и одевшись, в избу, и их сажали за «княжий» стол, а за новобрачными усаживались все остальные.

По окончании завтрака новобрачных снаряжали в путь к тестю и теще и прочим родственникам новобрачной, чтобы позвать их на княжий стол.

У тестя молодых угощали чаем и закусками, приглашая вместе с ними и всю родню за княжий стол. Новобрачные, пригласив тестя и тещу с новой родней на княжий стол, возвращались домой, а за ними тотчас же приезжали и званые гости.

Новобрачные усаживались посреди стола, а новая родня садилась около новобрачных, занимая лучшие места в переднем углу. Если не было священниках матушкой, то отец и мать новобрачной должны были сидеть в переднем углу.

Отец и мать жениха не сидели за столом, а угощали гостей, а другие родные жениха помогали -- подавали на столы кушанья и напитки. При каждом кушанье, поданном на стол, обслуживающие застолье говорили: «Покушайте, гости хорошие, дорогие!»

За княжим столом новобрачные тоже ничего не пили и не ели, а только, если им подносили вино и пиво, пригубливали его. Новобрачных перед первым столом после брака и перед княжим кормили отдельно в другой избе.

Гости очень часто кричали: «Горько, очень горько!». Называя новобрачных но имени и отчеству, просили: «Нельзя ли подсластить?» Новобрачные должны были встать, поклониться, поцеловаться «крест на крест», сказать: «Покушайте теперь сладко!». Гость допивал из стакана или рюмки и говорил: «Вот теперь очень сладко», а потом подходил к новобрачным и целовал их. Гости-супруги, не довольствуясь «подслащиванием» новобрачных, обращались со словом «горько»: муж -- к жене, жена -- к мужу и тоже целовались.

Когда подавали жаркое, каждый из гостей вставал из-за стола и с кусочком мяса на вилке шел к новобрачным, целовался, а затем подходил к своей жене или сватье, с которыми тоже целовался.

По окончании столования подгулявшие гости пели и плясали до полуночи.

Третий день

Из поезжан и новой родни на третий день оставались очень немногие. Утром молодицу проверяли: умеет ли она выпекать блины. После обеда, к вечеру, у новобрачных собирались девицы, молодые женщины и парни. Они пели песни, играли и плясали.

Молодая жена знакомилась с соседями и потчевала их блинами, пирогами, пряниками и орехами,

Отводины

Через неделю или более после свадьбы бывали отводины, которые делали отец молодухи и ее родные, бывшие на свадебном пиру.

В назначенный день для отводин тесть ехал звать к себе зятя и дочь, а также а всех родных зятя. После того как отпируют сват у свата, зять у тестя, приглашали молодых к себе по старшинству и прочие родные новобрачной.

На отводинах, таким образом, молодые ходили из дома в дом родных, у каждого угощались: закусками, чаем и водкой. С окончанием отводин свадьбу считали законченной.

Каравай

Встречались два вида свадебного обрядового хлеба -- каравай и курник. Оба эти хлеба имели круглую форму. Каравай выпекался из кислого ржаного или пшеничного теста, а курник -- из пресного. Иногда внутрь курника запекали яйца в скорлупе, а сверху украшали куриной головкой из теста.

Свадебный каравай готовили только замужние женщины (родственницы жениха). При этом они пели хвалебные каравайные песни: «Валю, валю каравай, с руки правой на левую, в богатую сторону, взойди, наш каравай, выше печи каменной, выше столба точеного, выше колечка позолоченного» и т.д.

Царская свадьба

Брак у царей благословлялся главой церкви -- митрополитом (пока он был - ивой) или патриархом, когда на Руси была образована патриархия. После благословения гало избрание невесты. Для этого при дворе собирались девушки, славившиеся своей красотой (чаще всего княжеские и боярские), из них выбиралась царская невеста. Делалось заключение о ее здоровье и способности к деторождению. Девушка, прошедшая первый этап, но не выдержавшая последующих испытаний, отсылалась обратно и выбиралась новая претендентка. Отвергнутой невесте не разрешалось вообще вступать в брак.

Царская свадьба завершалась путешествием по монастырям, а также хождением в богадельни и тюрьмы для раздачи милостыни.

Боярская, или княжеская, свадьба

Сватовство. Родители невесты при сватовстве составляли опись приданого. Оно могло не удовлетворить семью жениха, тогда свадьба расстраивалась. В то же время родители невесты тщательным образом собирали сведения о материальном положении и моральном облике претендента. Если жених не устраивал по каким-то причинам родителей невесты, то свадьба тоже расстраивалась. Именно поэтому сватовство происходило в глубокой тайне, чтобы не скомпрометировать ни одну из сторон. Сами жених и невеста были субъектами пассивными. До свадьбы они даже не виделись, полагаясь на волю родителей. Жених, правда, имел преимущество -- специальная «смотрелыцица» на смотринах разглядывала внимательно невесту, разговаривала с ней, выясняла степень ее ума и благочестия, а потом рассказывала о ней жениху. Однако на смотринах могли показать совсем не ту девушку, обман обнаруживался только после венчания, когда уже ничего нельзя было поделать. Разводились крайне редко.

Перед свадьбой. Со стороны невесты и жениха отряжались две женщины, называемые свахами. Сваха невесты в день свадьбы устраивала брачную постель в доме жениха. С ней отправлялись около ста слуг в одних кафтанах, неся на головах вещи для брачной постели и украшения брачной комнаты. Готовили постель на сорока сложенных рядом и переплетенных ржаных снопах. Жених должен был заранее распорядиться сложить в комнате эти снопы и поставить рядом с ними несколько сосудов или бочек, полных пшеницы, ячменя и овса.

После того как все было готово, поздно вечером жених со своими друзьями отправлялся в дом невесты, причем впереди компании ехал верхом поп, который должен был совершить венчание. Друзья невесты любезно принимали жениха с его провожатыми. Лучшие и ближайшие друзья жениха приглашались к столу, на котором выставлялись три вида блюд, но никто до них не дотрагивался. Во главе стола оставалось место для жениха, пока тот стоял и разговаривал с друзьями невесты. На это место садился мальчик; с помощью подарка жених должен был освободить себе это место. Когда жених садился за стол, рядом с ним усаживалась невеста в великолепных одеждах, и, чтобы они не могли видеть друг друга, два мальчика протягивали и держали между ними кусок красной тафты. Затем приходила сваха невесты, чесала волосы невесты, выпущенные наружу, заплетала ей две косы, надевала корону и оставляла ее сидеть теперь с открытым лицом.

Корона

Корону делали из тонко выкованной золотой или серебряной жести на матерчатой подкладке; около ушей, где корона была несколько согнута вниз, свисали четыре, шесть или более ниток крупного жемчуга, которые опускались значительно ниже груди.

Верхнее платье невесты было густо украшено жемчугом. Его нашивали на передней части лифа, от горловины вниз, вокруг рукавов и на ворот платья, который туго охватывал горло.

Сваха причесывала и жениха. Тем временем женщины становились на скамейки и пели разные неприличные песни.

Потом приходили коровайники -- два молодых человека, очень красиво одетых; они приносили на носилках очень большой круг сыра и несколько хлебов; все это было увешано соболями. Поп благословлял их, а также сыр и хлеб, которые затем уносили в церковь. Затем приносили большое серебряное блюдо, на котором лежали четырехугольные кусочки атласной тафты, серебро, хмель, ячмень, овес -- все вперемешку. Блюдо ставили на стол.

Приходила одна из свах, она закрывала невесту и с блюда осыпала всех бояр и мужчин; желающие могли подобрать кусочки атласа и серебра. Потом вставали отцы жениха и невесты и меняли кольца у врачующихся.

После этих церемоний сваха вела невесту, усаживала ее в сани и увозила с закрытым лицом в церковь. Лошадь перед санями у шеи и под дугою была увешана многочисленными лисьими хвостами. Жених следовал с друзьями и попами.

Венчание. В церкви большая часть пола, где совершалось венчание, была покрыта красной тафтой. Перед началом венчания поп требовал себе пирогов, печений и паштетов. Затем над головами жениха и невесты держали большие иконы и благословляли их. После этого поп брал в свои руки правую руку жениха и левую руку невесты и спрашивал их трижды: желают ли они друг друга и хотят ли они жить в мире друг с другом? Когда они отвечали: «Да», он их вел кругом и пел при этом псалом; они, пританцовывая, шли и подпевали ему. После танца он надевал им на голову венцы. Если молодожены были вдовыми, то венцы клали не на голову, а на плечи, и поп говорил: «Растите и множьтесь». Он соединял их, говоря: «Что Бог соединил, того пусть человек не разъединяет» и т.д. Тем временем все гости, находящиеся в церкви, зажигали небольшие восковые свечи, а попу подавали деревянную позолоченную чашу или же только стеклянную рюмку красного вина; он отпивал немного в честь брачующихся, а жених и невеста трижды должны были пить вино.

Затем жених кидал рюмку оземь и вместе с невестой растаптывал ее на мелкие части, говоря: «Так да падут под ноги наши и будут растоптаны все те, кто пожелает вызвать между нами вражду и ненависть».

После этого женщины осыпали молодоженов льняным и конопляным семенем и желали им счастья; они также теребили и тащили невесту, как бы желая отнять ее у жениха, но молодые крепко держались друг за друга. Затем жених вел невесту к саням, а сам снова садился на свою лошадь. Рядом с санями несли шесть восковых свеч, и сопровождающие обычно позволяли себе грубые шутки.

После венчания. Прибыв в дом жениха, гости с женихом садились за стол, ели, пили и веселились, невесту же немедленно вели в спальню, раздевали вплоть до сорочки и укладывали в постель. Жених, приступивший к еде, приглашался к новобрачной. Перед ним шли шесть или восемь мальчиков с горящими факелами. Когда новобрачная узнавала о прибытии суженого, она вставала с постели, накидывала на себя шубу, подбитую соболями, и принимала возлюбленного, склонив голову. Мальчики ставили горящие факелы в бочки с пшеницей и ячменем, полу-тли каждый по паре соболей и уходили. Жених теперь садился за накрытый стол невестой, которую он впервые видел с открытым лицом. Им подавали кушанья, среди которых была жареная курица. Жених рвал ее пополам, а ножку или крылышко -- что, прежде всего, отломится -- бросал за спину; потом приступал к еде. После недолгой еды он ложился с невестой в постель. У двери комнаты с новобрачными оставался старый слуга, который как часовой на посту ходил взад и перед. Тем временем родители и друзья занимались всякими фокусами и чародейством, чтобы ими вызвать счастливую брачную жизнь новобрачных. Слуга, стороживший у комнаты, должен был время от времени спрашивать: «Устроились ли?» Когда жених отвечал: «Да», -- об этом сообщалось трубачам и литаврщикам, и они начинали веселую игру.

Потом топили баню, в которой спустя несколько часов новобрачный и новобрачная должны были порознь мыться. Здесь их обмывали водой, медом и вином. А потом, молодой муж получал от жены в подарок купальную сорочку, вышитую у ворота жемчугом, и новое платье.

Доследующие два дня проводили в обильной, чрезмерной еде, питье вина, танцах и всевозможных увеселениях.

Деревенская свадьба

В 20-е годы XX века право выбора невесты всецело стало принадлежать молодым. Старики с этим примирились и ограничились скромной ролью советчиков.

Парень делал девушке предложение, и если последняя давала согласие, то он мог переговорить с ее родителями и получить их согласие.

После этого парень направлял своих родителей или сам шел разговаривать с родителями невесты.

Девичник и мальчишник. Парни, одетые в лучшие наряды, собирались у ближайшего к дому невесты товарища. Девчата местом сбора назначали избу подруги, и в условленное время те и другие направлялись к невесте. Девчата пели: «Что При этом часе-времечке...»

С пением этой песни девчата и ребята, сверстники жениха и невесты, вваливались в помещение и рассаживались за накрытыми столами, уставленными кушаньями.

Прежде чем сесть за стол, девчата, как только перешагнут порог дома, стремительно бросались к столам, схватывали салфетки и швыряли к порогу в знак пожелания, чтобы подружки вышли в будущем году замуж (т.е. летели бы так, как летела к порогу брошенная салфетка).

Затем начиналось угощение. Есть много считалось неприличным, но радушные хозяева уговаривали своих гостей: «Кушайте, не стесняйтесь, затем и на стол ставили, чтоб ели. Пожалуйста, а то мы будем думать, что вам наше угощение не нравится!» Но если гости за столом скромничали, то потом они с успехом возмещали это другим способом: каждый из участников пирушки, пользуясь удобной минутой, брал гостинцы со стола и запихивал их в карманы.

Время от времени пели песни. Из песенок на мальчишнике большой популярностью пользовалась «Последний нынешний денечек...»

В промежутках между песнями молодежь вела веселые разговоры. На долю каждой девушки и парня перепадал не один десяток гостинцев за здоровье ее жениха и его невесты. Время проходило весело и обещало кончиться еще веселее, если бы не виновница всех деревенских неурядиц -- самогонка.

Благословение. На другое утро, прежде чем соберутся гости, родители жениха благословляли сына, родители невесты -- дочь. Дружка просил всех отойти в сторону, стелил на пол полотенце, брал с божницы икону и, становясь лицом к отцу, говорил торжественным голосом: «По светлой горнице похожу, таковых людей посмотрю, есть таковые люди: Иван Яковлевич и Василиса Николаевна? Сын ваш новобрачный, князь Иван Иванов, просит вашего родительского благословения».

Отец брал икону в руки и со слезами на глазах обращался к сыну: «Вот что, дорогой сынок: не забывай Бога, без Бога наша жизнь мертва. Не забывай родителей и живи с ними в согласии».

Затем начинались лобызания, и снова следовали благословения. Точно так же благословляли невесту.

За несколько дней до свадьбы девчата приносили из леса низенькую кудрявую елочку, наряжали ее букетами цветов из разноцветной бумаги и бусами из рябиновых ягод. В день свадьбы девушки с этой елью собирались у ближайшей к дому невесты подруги и от нее направлялись на торжество, распевая: «Не в трубушку трубят...»

Подружек с елочкой невеста встречала на крыльце; затем девушки садились за стол и громко голосили: «Кукует кукушечка, она за садочком...»

Песня кончалась словами «Может утешить», и затем девушки пели: «Утешает горькую родной батюшка...»

Эту песню девушки пели до тех пор, пока гости жениха не давали выкупа за елочку.

Например, они назначали цену в пять рублей. После недолгих пререканий сходились на трех рублях и начинали величать. Величать начинали с жениха и невесты. Затем по порядку слева направо. Каждый, кого величали, платил за труды в среднем по 50 копеек. Деньги подавались всегда или в гостинцах, или в рюмках с вином, или в пирожках. Тому, кто подал мало или совсем отказывался от платы, пели суму: «Как Иван-то господин да все по миру ходил...»

После величания девчата уходили и гости оставались с хозяевами. Молодежь пела песни, старики подпевали им или затягивала собственную песню. Некоторые гости пускались в пляс. Но веселье длилось недолго, нужно было ехать в церковь. Дружка и гости снаряжали свадебный поезд. Другая часть гостей расходилась по домам. Через час только, самые близкие родственники: отец, мать, дружка, сваха, шафера -- возвращались в дом невесты.

Во главе этой новой процессии шел дружка; он стучался в дверь невесты, приваривая: «Господи Иисусе Христе сыне божий, помилуй нас! Пустите нас!» Он повторял это три раза. После этого дверь отворялась, и гости входили в помещение, полное народа.

Выкуп невесты. В правом углу комнаты плотным кольцом стояли девушки -- подруги невесты, и среди них сидела наряженная ими невеста.

Дружка брал жениха за руку и подводил к невесте.

Девчата еще плотнее сжимались и требовали выкупа за невесту. Если следовал выкуп, девушки расступались, давая жениху дорогу.

Но ему опять не удавалось пройти к невесте и вести ее к столу: позади нее сидела девочка или мальчик с ножницами в одной руке и косой в другой. Девочка угрожала отрезать невесте косу, если жених не даст выкупа в ее пользу. После того как и это требование было удовлетворено, жених подходил к невесте и брал ее за руку; в это время невеста старалась наступить жениху на ногу, жених, в свою очередь, стремился наступить на ногу невесте;

Наконец жениху удавалось взять невесту за руку и повести за стол, а девчата запевали: «Уж вы, воры, воры лютые...»

Затем пели другую песню: «Как высокая свашенька...»

Потом снова величали гостей, и через несколько минут все садились в свадебный поезд. Последние спешили незаметно для невесты привязать сзади ее платья нитку и сделать на ней, по возможности, больше узелков. Сколько узелков удастся завязать, столько девушек, считалось, выйдет замуж.

На улице гадание продолжалось: нужно было бросить венки в воздух и разорвать их на куски, затем ловить брошенный свахой хмель. Все это делалось с одной целью: поймать женихов, выйти замуж.

Пока поезд трогается, один из членов семьи вбивает в косяк двери нож как верное средство от колдунов, иначе благополучно не достигнут церкви.

Свадебный поезд. Наконец с молитвами и благословением поезд трогался в путь; все усиленно крестились. Проезжая по полю, невеста бросала носовой платок.

В дороге поезд делал несколько остановок. Когда поезд останавливался в первый раз, дружок заявлял: «Сломалась оглобля!» Сваха доставала подарок дружке -- платок или еще что-нибудь, и поезд двигался дальше. Через некоторое время «рвались гужи». Дружок доставал выпивку, все выпивали по стаканчику и опять пускались в путь. Таким образом делали пять-шесть остановок, пока добирались до церкви.

Венчание. Прежде чем приступить к обряду, батюшка говорил: «Если здесь есть партийные или вообще неверующие, пусть удалятся или ведут себя прилично».

Как только брачующимся предлагали подойти к аналою, они бросались бежать, так как существовала примета: кто первый наступит на ковер, тот будет главой в семье.

По выходе из храма вся процессия направлялась в церковную сторожку. Здесь стояла приготовленная закуска и выпивка. Первую кружку по правилу подносили батюшке, затем дьякону. Немного спустя батюшка затягивал какую-то песенку и прихлопывал по коленке. Потом просил гостей, которые уже садились в свадебный поезд, петь. Молодежь в ответ на его просьбу пела: «Церковь золотом залита...»

Когда поезд уже скрывался за околицей села, молодежь еще с большим задором продолжала: «Стой ты, сволочь толстопузая...»

Возвращение свадебного поезда в деревню. В деревню поезд возвращался поздно вечером, что, однако, не мешало крестьянам собираться около дома жениха. В то время как молодых вводили в дом, девчата запевали: «По бережку-бережку бояре идут...»

Потом начиналась пирушка, которая длилась до поздней ночи. На заре и жених с невестой оставались, наконец, наедине.

Услужливая сваха стлала мягкую перинку, покрывала чистой простыней и оставляла молодых. Наутро она первой узнавала о прошлом невесты. Вся деревня потом судила-рядила о ее добрачном грехопадении или о ее девственности и непорочности.

На другой день утром, после того как молодые оденутся, дружка вводил их в избу, давал в руки невесте веник и заставлял подметать пол. По мере того как работа невесты подходила к концу, гости расшвыривали сор во все стороны, и невеста снова начинала мести с переднего угла. Так продолжалось до тех пор, пока она не уставала.

Затем брали один два старых горшка, клали в них деньги, кто сколько пожертвует, и бросали на пол. Невеста начинала выбирать деньги.

Свадьба у старообрядцев

Свадьба у старообрядцев отличалась тем, что старообрядцы не посещали церковь, а значит, и не венчались. Сватами чаще всего бывали крестный отец и дядя. При сватовстве положено было пройти в избу и сесть на лавку, стоящую вдоль половиц, стараясь захватить ногами как можно больше половиц, чтобы невеста ее ускользнула. Чтобы сватовство было удачным, сваты должны были коснуться рукой печки. К ней же прислонялась невеста, давая понять, что она согласна на замужество. Разговор между сватами и родителями шел совершенно открыто: «У нас жених, у вас невеста, нельзя ли их свести вместе да нам породниться».

Девичника не было, проводили вечерки, где молодежь, девушки и парни, веселилась вместе.

В баню перед свадьбой ходили только невеста и ее лучшая подруга. Утром перед свадьбой посещал баню жених.

После бани, уже одетый в свадебное платье, жених ждал прихода так называемых молчан -- двух подруг невесты, которые приглашали жениха. Взяв чистый платок, две девушки отправлялись к нему в дом. Молча проходили через село, молча проходили двор, сени, переступали порог и останавливались. Доставали платок и молча расстилали его у своих ног. Не отвечали на приветствия, не принимали приглашения к столу. Молча стояли у расстеленного платка. Тогда друзья жениха начинали класть на платок угощение. Девушки молчали. Добавляли еще. Девушки молчали. Когда они решали, что угощений достаточно, поднимали платок и приглашали жениха к невесте.

От невесты ехали или шли к уставщику, который благословлял молодых иконой и читал духовные стихи. При нем молодые обменивались кольцами.

На второй день свадьбы молодая жена должна была по любому поводу просить у старших в доме мужа благословения сделать что-то, например, поставить квашню, принести дрова, подмести пол. Такой ритуал исполнялся в разных местах по-разному: год или до рождения ребенка, или до тех пор, пока молодые не отделится от родителей.

Строительство дома

Облюбовав место для строительства, хозяева раскладывали на земле дубовую кору. Дня через ери переворачивали ее и смотрели: если под корой находились лишь пауки да муравьи -- плохое место, не пригодное для жилья. Если же там обосновались дождевые черви -- можно строить.

Доставали из-за пазухи три круглых каравая и катали их по земле. Если все хлебы ложились как полагается, верхней коркой вверх, -- место считалось хорошим, безопасным. А если каравай переворачивался и ложился на верхнюю корку, строительство откладывали.

Не предвещала добра новостройка на месте старого дома, последний хозяин которого умер, не имея родных, или там, где старый дом был разрушен в результате стихийного бедствия.

Если же все указывало на удачу, тогда с Божьей помощью брались за работу, не забыв положить под правый дальний угол строения серебряную монету.

В глубокой древности существовало поверье, что новое жилье только тогда будет прочно, когда умрет глава поселившейся в нем семьи и в душе усопшего дом получит своего домового. С этим связана примета, что постройка нового дома обязательно влечет за собой смерть хозяина. И тот из родичей умрет раньше, кто прежде всех войдет в дом. Не случайно по требованию старинного обряда первым входил всегда самый старший в семье.

Желая отвести смерть от людей, наши древние предки, закладывая дом, приносили в жертву какое-нибудь домашнее животное, чаще всего петуха. Хозяева приходили на место закладки, отрубали у петуха голову и зарывали ее там, где предполагался передний угол дома. Обряд этот совершался тайно.

Передний угол

Передний, большой, или красный, угол -- самый уважаемый угол в доме. Это правый угол от входящего в дом, угол, против которого стоит печь. Здесь помещается обеденный стол. Сюда ставят иконы, и первый поклон, входя в дом, отдают этому углу и иконам. Место на лавке в этом углу самое почетное. Сюда сажают именитых гостей, старших родственников, священника, знахаря. По примете, если трещит передний угол или матица, то хозяину грозит несчастье.

Иногда крестьяне закапывали в землю на месте переднего угла несколько мелких монет и ячменных зерен, чтобы в новом доме не переводились ни хлеб, ни деньги. Порой добавляли шерсть -- на счастье и ладан -- для святости.

Строили в деревнях дружно. Собирали помочь -- деревенские мужики все вместе разом, в один день, подводили сруб под крышу.

Когда при строительстве дома клали два нижних бревна, приходил хозяин, приносил водку: пили «закладочные». Под передним, святым, углом, по желанию хозяев, закладывали монету на богатство, и плотники сами от себя -- кусочек ладана для святости (пусть не думают про них, что они знаются с нечистой силой и могут устроить так, что дом для жилья станет неудобным).

Самым ответственным делом считалось крытие крыш и потолка. Хозяева старались задобрить плотников. Они могли отомстить скупым хозяевам, если те обсчитывали или недоплачивали обещанных денег, если хозяйка плохо кормила или попрекала лишним куском. Например, под князьком на крыше заделывали горлышко от бутылки или прилаживали длинный ящичек без передней стенки, набитый берестой. В ветреную погоду из бутылочного горлышка раздавался постоянный свист. Береста же производила шум, который вообще невозможно было объяснить: тут и вой, и плач, стоны, вздохи, выкрики. Жить в доме становилось невозможным.

Плотников старались задобрить загодя. Сговорились насчет условий -- пили «заручное». Уложили первый ряд основных бревен -- пили «обложейное». А когда заготовленный сруб переносили и ставили на указанное место -- снова устраивали угощение. Матицу (главную балку, на которой настилается накат и укрепляется потолок) поднимали в особенно торжественной обстановке.

Когда дом был построен, снова принимали меры для охраны его от нечистой силы. Широко расписывали интерьер дома: печь, перегородки, полати, обязательно голбец -- через него в первую очередь могла проникнуть в дом нечистая сила, а также делали резьбу по дереву снаружи. Рисовали и вырезали по дереву различные круги, розетки в виде солнца -- так называемые обереги. Чтобы уберечь дом от несчастий, делали коньки на крышах жилых домов и хлебных амбаров.

Влазины

Переход в новую избу почти повсеместно в России совершался ночью, как только пропоют первые петухи. Ночью же перегоняли скотину. Счастливыми днями для новоселья считались двунадесятые христианские празднества (Пасха, Вознесение, Троица, Вербное воскресенье, Крещение, Сретение, Благовещение, Преображение, Рождество Богородицы, Введение во храм Богородицы, Воздвижение креста и Рождество Христово). Особенно удачным для новоселья считалось Введение во храм Богородицы.

Обычай входа, вселения в новый дом также одинаков по всей России и известен с древнейших времен. Вперед себя в новую избу пускали петуха и кошку или малознакомого человека, а то и вовсе неправославного (купцы приглашали соседского аптекаря-еврея или домашнего доктора-немца). За ними входил хозяин с иконой и хлебом-солью, а следом все семейство.

Старуха-хозяйка в старом доме накрывала стол скатертью и ставила на него хлеб-соль. Хозяин зажигал свечу перед образами и после общей молитвы клал икону себе за пазуху. А затем подходил к голбцу и говорил, отворив дверь в подполье: «Суседушко, братанушко, пойдем в новый дом! Как жили в старом доме хорошо и благо, так будем жить и в новом. Ты люби мой скоти мое семейство!»

После этого все отправлялись в новый дом. Хозяин нес петуха и курицу, хозяйка -- хлеб-соль И квашню, остальные пожитки распределялись между члена ми семьи. Открыв дверь, хозяин, прежде всего, пускал в избу петуха и курицу и ждал, чтобы петух пропел на новоселье. Затем входил в дом, ставил икону, открывал голбец и приглашал: «Проходи-ка, суседушко, братанушко!»

Голбец

Голбцом называли сооружение типа примости, загородки или чулана в крестьянской избе между печью и полатями. А также припечье со ступеньками к печи и полатям, с дверцами, полочками внутри и с лазом в подполье.

Считалось, что домовой в новой избе сам выберет себе место. Он мог жить и за печкой, и под шестком, и под порогом. Но голбец и чулан были его излюбленными обиталищами.

Новоселье заканчивалось семейной молитвой. Затем хозяйка накрывала стол, затапливала печь и принималась за стряпню.

Существовал в старину и такой обычай, как перенос в новый дом из старого священного огня. Старшая женщина-хозяйка (мать или свекровь) последний раз топила в старом доме печь, выгребала горячие угли в чистый горшок и накрывала его белой скатертью. В новом доме с поклонами и хлебом-солью ее встречали молодые хозяева. Принесенные угли высыпались в печурку, снятой с горшка скатертью символически трясли но всем углам, как бы выпуская домового. Затем горшок разбивали и зарывали под передний угол. Если до новой избы было далеко и не удавалось перенести туда священный огонь, переносили вместо него кочергу и другие атрибуты очага.

Все остальные элементы ритуала «влазин» оставались неизменными практически всюду: икона, непочатый хлеб с горстью соли, квашня с растворенным тестом, петух, курица и кошка. Впуская в двери кошку, приговаривали: «Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор».

Петух

Петух -- это символ огня, символ очага. Считалось, что если петух, внесенный в новую избу, запоет -- это предвещает хозяевам счастливую жизнь. Если же молчит -- значит их ожидает в новом доме какое-нибудь горе. Иногда петуха в ночь переселения до утра оставляли в избе, чтобы первый его крик прозвучал в новом жилище.

Кошка

В старину, когда начиналась гроза, хозяева старались выгнать кошек из дома, особенно черных, чтобы они не привлекли удара молнии.

Существовало много примет, связанных с поведением кошки в доме:

если кошка долго, старательно умывается -- значит зазывает («намывает») гостей;

скребет лапами и царапает когтями по полу -- зимой к метели, летом -- к дождю и ветру;