3.1 Технологии внешнеполитического давления США и Запада

Начало XXI века подтвердило практическую значимость неолиберальной парадигмы «мягкой силы» как результата эволюции: основываясь на принципах неолиберального институционализма, Соединенные Штаты выступают за глобализацию в области политики, культуры, экономики, финансов и информации, что существенно ограничивает роль суверенного государства, превращая большинство политических элит мира в послушных исполнителей воли «лидера прогресса».

Стремление укрепить доминирование Вашингтона в мировой системе путем планетарного распространения американской культуры обогатило неолиберальную идеологию понятием «мягкой силы» (до появления термина в научной литературе имелось множество других схожих по смыслу, но не тождественных понятий, таких как: культурный империализм, культурная дипломатия, публичная дипломатия, культурная политика, информационный экспансионизм)91. Автором термина стал именитый политолог Дж. Най, возглавивший в середине 1990-х гг. школу управления им. Дж. Кеннеди при Гарвардском университете и впервые его употребивший в 1990 г. в книге

«Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской силы». В своем труде ученый дал следующее определение: «Мягкая сила» -- это способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или выплат». Причем этот феномен органично вписывается в стратегию США в XXI веке, которая, по мнению автора, должна носить ускоренный характер: «Если Соединенные Штаты замедлят мобилизацию своих ресурсов ради международного лидерства, полиархия может возникнуть достаточно быстро и оказать свое негативное воздействие. Управление взаимозависимостью становится главным побудительным мотивом приложения американских ресурсов и оно должно быть главным элементом новой стратегии».

Ключевым компонентом культурной политики Вашингтона становится массовая культура (отождествляемая большинством специалистов с понятием «американская культура»), успешность которой объясняется стремительным развитием высоких технологий, благодаря чему американская поп-культура транслируется на весь мир, становясь эффективным политическим и идеологическим инструментом93, находящимся на службе у различных медиа-магнатов, транснациональных корпораций, представителей политических кланов, финансово- промышленных и иных деловых кругов.

В монографии «Мягкая сила. Средства достижения успеха в мировой политике», вышедшей в свет в 2004 г., ученый подкрепляет инновационность теории следующим тезисом: «Если Наполеон, распространявший идеи Французской революции, был обязан полагаться на штыки, то ныне, в случае с Америкой, жители Мюнхена, равно как и москвичи, сами стремятся к результатам, достигаемым лидером прогресса»95. Другими словами, классическая военная теория, основанная на «жесткой силе», претерпевает значительные изменения, аккуратно подчеркнутые автором: «Когда ты можешь побудить других, возжелать того же, чего хочешь сам, тебе дешевле обходятся кнуты и пряники, необходимые, чтобы двинуть людей в нужном направлении. Соблазн всегда эффективнее принуждения, а такие ценности, как демократия, права человека и индивидуальные возможности, глубоко соблазнительны».

В сравнении же с «жесткой силой», ориентированной на военное принуждение со стороны государства, «мягкая сила» предстает своего рода «транслятором», культивирующим привлекательный образ «града, светящегося на холме» среди иностранной аудитории путем согласованных действий всего госаппарата.

Рассматривая «мягкую силу» в качестве тактического оружия, использующего «привлекательность демократии и свободного рынка», Белому дому предлагается использовать свое лидерство в культурно- коммуникационной сфере для усиления «эффекта американской дипломатии». Совокупность же всех информационных возможностей, подкрепляющих геостратегическое преимущество США, создает «информационный зонтик», с помощью которого американцы могут обмениваться сведениями со своими союзниками в одностороннем порядке, определяя их позиции по ключевым вопросам международной повестки дня.

К причинам, усиливающим значение «мягкой силы» в общем властном балансе государств можно отнести следующие: во-первых, взаимное переплетение экономик, приводящее к тому, что использование ряда форм современного оружия массового поражения, преимущественного ядерного, утрачивает свое значение, хотя именно оно по-прежнему останется фактором стратегического сдерживания в первой половине XXI века; во-вторых, снижение роли военной славы и доблести по системе ценностей, присущих современным обществам постиндустриального типа, придающее «фактору привлекательности той или иной страны больший смысл, нежели военное преимущество в его сокрушительной форме».

Для решения этих проблем каждый президент США оказывается перед выбором: отстаивать интересы США силовым путем, посредством «жесткой силы», или инвестировать и пропагандировать свои идеалы, делая ставку на притягательность культурных ценностей, то есть его задача сводится к правильному соотношению между «мягкой» и «жесткой» силой. Однако, несмотря на эффективность культурно-коммуникационной борьбы, очевидно, что сверхдержава не может обойтись без спецслужб, высокотехнологичной армии и определенных экономических санкций.

Выверенное сочетание «жесткой» и «мягкой» силы, по Дж. Наю, можно обобщить в понятие «умная сила» (smart power), которая строится на балансе как прямых, так и непрямых методов воздействия на стратегически важный объект. «Умная сила» -- величина непостоянная, набор инструментов которой варьируется в зависимости от исходных условий, целей и задач конкретных политических шагов. Именно об этом обновленном в теоретическом плане арсенале американской внешней политики говорила Х. Клинтон в американском сенате в ходе слушаний, посвященных ее утверждению в должности госсекретаря США. Тогда она изложила суть подходов американской дипломатии к использованию «умной силы» как приоритетного инструмента внешней политики США, заявив, что «дипломатия „умной силы“ станет авангардом внешней политики США» при администрации Б. Обамы98. Х. Клинтон полагает, что именно «умная сила», основанная на союзе «твердой дипломатии и развитии партнерских отношений с другими правительствами», может создать «совместные сети (сетецентричные организации -- Г.Ф.) индивидов и НПО», способные «находить инновационные решения глобальных проблем»99; в Ираке и Афганистане это вылилось в стратегию «трех Д»: Defense, Diplomacy, Development -- военная операция, дипломатическая миссия, восстановление инфраструктуры1.

Подобная стратегия кажется оправданной в силу того, что США понесли значительные имиджевые потери после кризиса мировой финансовой системы, разразившегося в 2008 г., которая ассоциируется в умах миллионов людей с образом «всесильного Уолл-Стрита». Растет число критиков «мягкой силы», заявляющих, что администрация США и многие другие ошибались, считая, что улучшение имиджа даст Америке больше возможностей для проведения своего курса». Так, профессор международной политики Д. Дрезнер из Университета Тафта утверждает, что, несмотря на «восстановление имиджа США среди граждан и элит иностранных государств», это изменение «не трансформировалось в значительное укрепление «мягкой силы»; вести переговоры в рамках G-20 или в Совете Безопасности ООН не стало легче». Опираясь, главным образом, на уроки военной операции Америки и ее союзников в Ливии, Дрезнер утверждает, что «мягкая сила», «как выяснилось, не может существенно помочь при отсутствии готовности применить «жесткую силу»».

C политологической точки зрения система Вестфальского мира (суверенных государств) существует и сейчас, однако последние «цветные революции» показали ее «эрозию», разрушение базиса и механизмов, которые в течение многих десятилетий являлись основой международного порядка и стабильности, нарушение ее основополагающих принципов в контексте метаморфоз современной геополитики.

Эволюция стратегии национальной безопасности США Концептуальное видение национальной безопасности в США имеет иерархическую структуру. Незыблемой первоосновой такого видения, которая не подвергается изменениям на протяжении более двух столетий, являются фундаментальные интересы, отраженные в американской Конституции - свобода, выживание и процветание американского народа. В современной интерпретации выживание можно трактовать как обеспечение безопасности страны, а процветание как ее социально-экономическое развитие. Свобода же рассматривается в настоящее время в расширенном формате, позволяющем эффективно реализовывать вышеназванные интересы США при международном взаимодействии. Свобода декларируется как доминирующая ценность в современной системе универсальных либеральных ценностей, включая свободу индивидуума (индивидуализм), свободу меньшинств, свободную торговлю, открытость рынков и т.д. Идеологическое обеспечение фундаментальных интересов, как уже было сказано, достаточно тривиально - постулируется особое исключительное предназначение американской нации, которая создала «правильное» демократическое государство. Такая уникальность богом избранной нации оправдывает и обусловливает мега миссию США - распространять американские ценности, модель «правильного» государства и рыночной экономики по всему миру вплоть до установления нового миропорядка - «мира по-американски» (Pax Americana).

«Новый порядок веков» - именно такая надпись выгравирована на гербовой печати США. Характерно, что великая миссия Америки удачно сочетается с ее национальной выгодой.

В сфере обеспечения международной безопасности принципиальное значение имеет следование одной из следующих доктринальных установок по выполнению стратегии национальной безопасности: активное сдерживание, возможность превентивной войны и сотрудничество (совместные усилия). От выбора доктрины зависит степень использования силового потенциала на международной арене.

В течение всего периода холодной войны США осуществляли во внешней политике стратегию сдерживания, прежде всего, стратегию ядерного сдерживания по отношению к СССР. После распада Советского

Союза ликвидировались коммунистическая и военная угрозы, что послужило основанием для пересмотра США своих стратегических приоритетов.

В 90-е гг. была заложена новая основа в стратегию национальной безопасности США. Разрушение биполярного мира позволило президенту Б. Клинтону заявить о миссии глобального лидерства США и главного гаранта международной безопасности («США больше чем ООН»). Итоговый доклад

«Стратегия национальной безопасности США в новом столетии» был подготовлен администрацией Б. Клинтона в 1999 г. и получил название

«Стратегии Клинтона». В документе были охвачены политическая, военная и экономическая сферы, декларировалось повышение уровня военной безопасности США, развитие экономики страны, активное продвижение демократических ценностей, модели рыночной экономики и свободной торговли во внешнем мире. Перед Вооруженными Силами США ставилась задача достижения беспрецедентного превосходства по всему спектру военных операций. Особое внимание было обращено на внешнеполитические инициативы в экономической сфере. Во главу угла было поставлено комплексное обеспечение финансово-экономического доминирования США в мире, защита экономических интересов американских компаний (ТНК и ТНБ) в любой точке планеты. Достаточно очевидно, что такие «глобальные» интересы США вступают в противоречие, столкновение с национальными интересами многих стран мира, в том числе и с национальными интересами России.

Террористические акты 11 сентября 2001 г. сыграли грандиозную, можно сказать, эпохальную роль в политической жизни США, самым существенным образом повлияли на внешнюю и внутреннюю политику страны.

Подверглись значительной трансформации подходы к обеспечению национальной безопасности в новых геополитических реалиях. Произошли беспрецедентные для США структурные изменения в правительстве. В 2002 г. принимается Закон «О внутренней безопасности», создается мощное министерство внутренней безопасности, а также Совет внутренней безопасности, который вошел в состав администрации президента. Важно также подчеркнуть, что у властных структур США появилось морально оправданное борьбой с терроризмом право переходить границы демократических норм, прав и свобод граждан, а также норм международного права. Поскольку США считают себя гарантом международной безопасности, то их арсенал силовых мер в решении международных проблем значительно расширился.

Администрация Дж. Буша подготовила новую стратегию национальной безопасности, в которой была сохранена преемственность основных приоритетов стратегии Б. Клинтона и его предшественников, в то же время формулируются ряд принципиально новых положений, как отмечают некоторые эксперты, революционного характера. Общий курс США на гегемонию в мире не изменился, существенно трансформировалась стилистика и методы его осуществления с повышением роли силовой составляющей обеспечения национальной безопасности. «США будут обеспечивать радикальное военное превосходство над любой страной мира, не считаясь ни с какими затратами». Стратегия национальной безопасности США 2002 г.1, ее еще называют «Доктриной Буша», содержит ключевое положение о «преэмптивной войне» (превентивной войне). Если США посчитают, что имеется угроза национальной безопасности страны, то они могут прибегнуть к упредительной силовой акции.

Превентивные военные действия расцениваются не как исключительная мера, когда использованы все другие средства для отражения угрозы, а как естественная норма защиты национальных интересов. В «Доктрине Буша» был выдвинут тезис о необходимости смены политических режимов в так называемых государствах-изгоях, способствующих террористической деятельности. Соответственно, международный терроризм и эти государства - изгои были объявлены главными угрозами национальной безопасности США.

Революционная «Доктрина Буша» принципиально отличается от доктрины активного сдерживания, которой придерживались предшествующие администрации США. Сторонники «Доктрины Буша» аргументируют ее разработку неэффективностью прежнего курса сдерживания международного терроризма. Однако они забывают, что являются инициаторами весьма опасного процесса. Ключевой тезис этой Доктрины может взять на вооружение любое государство-агрессор, и будет использовать превентивные силовые акции в качестве легитимных мер защиты своих интересов1.

В 2006 г. Администрация Дж. Буша, избранного на второй срок, приняла очередную стратегию национальной безопасности США. За прошедшие пять лет террористических актов на территории США не наблюдалось, что в немалой степени способствовало повторному избранию Дж. Буша. Казалось бы, что острота террористической угрозы снизилась, но Доктрина Буша (превентивного удара) получила свое развитие. «Америка - на войне. Это - стратегия национальной безопасности военного времени, требуемая серьезным вызовом, мы сталкиваемся с повышением терроризма…». Открыто обозначаются условия превентивности: «В случае необходимости, исходя из давнего принципа самообороны, мы не исключаем использования силы до того, как произойдет нападение, даже при сохранении неопределенности в отношении времени и места нападения со стороны противника». Называются также страны, которые могут представлять угрозу безопасности США: Иран, Северная Корея, Сирия, Куба, Белоруссия, Бирма, Зимбабве. Этот список открыт, критерии отнесения к нему размыты. Исходя из неолиберальных ценностей, можно заключить, что речь идет о коррумпированных тоталитарных режимах, где нарушаются права человека и, следовательно, имеется благодатная почва для роста терроризма.

Следует особо отметить, что стратегии национальной безопасности США являются отнюдь не декларативными документами, а служат руководством к действию. Ярким и убедительным примером практического воплощения в жизнь доктрины превентивного удара можно считать войну в Ираке. Непроверенной, надуманной информации о наличии оружия массового поражения на территории Ирака оказалось достаточно для развязывания масштабных военных действий.

В рассматриваемом документе стратегического планирования предельно ясно была определена генеральная цель обеспечения национальной безопасности США: «Цель нашей политики состоит в том, чтобы помогать создать мир демократических, хорошо управляемых государств, которые могут обеспечивать потребности своих граждан и ответственно вести себя в международной системе. Это - лучший способ обеспечить безопасность для американских людей». Эта цель логически и неразрывно связана с идеей глобального лидерства США и воплощением в жизнь американской модели миропорядка. Распространение, а точнее навязывание чуть ли не силовыми методами американской системы ценностей суверенным странам стало обычной практикой для США. Для реализации экономических интересов американских ТНК и ТНБ очень важно «освободить торговлю, зажечь новую эру экономического роста через свободные рынки…».

Прямолинейная силовая политика Дж. Буша в итоге показала свою неэффективность, вызвала отторжение у мирового сообщества и «имперское перенапряжение сил» в самих США. Администрация президента Б. Обамы разработала новую стратегию национальной безопасности (2010 г.), в которой постаралась учесть ошибки предыдущей политики Дж. Буша, найти новые способы и средства обеспечения своих национальных интересов.

В то же время Стратегия-2010 сохраняет преемственность общего курса, стараясь придать идее глобального лидерства США более привлекательные черты. В Стратегии-2010 выделяются следующие основные направления (национальные интересы): внутренняя и международная безопасность, социально-экономическое развитие, продвижение универсальных либеральных ценностей. В сфере международных отношений внимание акцентируется на проблемах глобального развития, экономической интеграции, активном использовании инструментов публичной дипломатии, на взаимодействии с международными институтами, поддержке (инвестировании) современных технологий и инноваций.

Основной угрозой национальной безопасности США был признан внутренний (доморощенный) и международный терроризм, прежде всего, «террористическая атака с использованием ядерного оружия». К угрозам безопасности США были отнесены также распространение и применение оружия массового уничтожения, кризисные явления в экономике, глобальное изменение климата, нарушение демократических норм за рубежом. Впервые и особо была выделена угроза киберпреступности. Также впервые в одном ключе рассматривалась защита интересов США и интересов их союзников и партнеров, то есть распространение обеспечения национальной безопасности США и на международную безопасность. Однако в документе отсутствовал отказ от доктрины превентивной войны. В то же время говорилось, что

«Соединенные Штаты должны оставлять за собой право действовать в одностороннем порядке, если это необходимо для защиты нашего народа и наших интересов».

Главная цель Стратегии-2010 - национальное обновление для восстановления американского глобального лидерства в новых реалиях XXI в. Само же американское лидерство сомнению не подлежит как безальтернативная основа будущего стабильного и безопасного мироустройства, позволяющее эффективно продвигать национальные интересы США в XXI в. В Стратегии-2010 признается «основополагающая связь между нашей национальной безопасностью, нашей национальной конкурентоспособностью, стойкостью и нравственным примером».

Принципиальные изменения вносятся в методологическую основу обеспечения жизненно важных национальных интересов США. На вооружение берется концепция «умной власти», избирательно в зависимости от объекта воздействия сочетающая в себе «жесткую» и «мягкую силу». Хиллари Клинтон: «Мы должны использовать так называемую «власть интеллекта», полный набор имеющихся у нас средств - дипломатических, экономических, военных, политических, правовых и культурных, - выбирая нужное средство или сочетание средств в каждой конкретной ситуации». Данную концепцию разрабатывал американский профессор Дж. Най, который убедительно показал большой потенциал и эффективность несиловых способов воздействия для получения целевого результата. Если к жесткой принуждающей силе относят применение военных действий и экономические санкции, то мягкую силу можно трактовать как комплекс политических, дипломатических, информационных, идеологических, культурно-ценностных и др. способов и средств. Таким примером служат механизмы публичной дипломатии - академические и образовательные программы обмена, деятельность информационных и культурных центров, неправительственных организаций.

Целевой результат достигается за счет мощного убеждающего воздействия и привлекательности со стороны субъекта власти, который должен олицетворять собой образ реального «потребного будущего» и своим примером задавать конкретные ориентиры развития. Поэтому чрезвычайно важно создание и пропаганда привлекательной модели социально ориентированного, правового, открытого государства с высоким качеством жизни населения. «Наше моральное лидерство основывается главным образом в силу нашего примера, а не за счет усилий, которые навязывают свои системы другим народам». Чтобы успешно продвигать универсальные ценности в мире, США на практике должны показать свою приверженность идеалам свободы, демократии, прав человека.

Концепция умной мощи служит методологической основой осуществления современного глобального лидерства США. Силовая мощь нации определяется, прежде всего, военной и экономической мощью страны. Информационно-культурное воздействие, как уже говорилось, относится к мягкой силе, важнейшей компонентой которой для обеспечения национальной безопасности является патриотизм и компетентность власть имущей элиты.

Умная мощь предполагает способность мобилизовать и эффективно применить весь комплекс материальных и интеллектуально-нравственных ресурсов страны для обеспечения ее жизненно важных интересов. Современный механизм осуществления такого системного управляющего воздействия базируется на использовании сетевых технологий. Структура формирующейся глобальной власти имеет сетевую природу, определяемую множественностью взаимосвязей разных акторов на международной арене.

Как отметила профессор Эн-Мари Слотер, «государство с наибольшим количеством связей будет центральным игроком в этом мире, будет способно определять общемировую повестку дня и обеспечивать инновации и устойчивое развитие». Главная задача сетевого управляющего воздействия заключается в формировании заданных стереотипов поведения дружественных, недружественных и нейтральных сил в различных условиях (подъема, кризиса, войны). Потенциал жесткой и мягкой силы целенаправленно охвачен сетью, по которой циркулирует управленческая и другая необходимая информация. По существу, речь идет о мягком внешнем управлении синергетического характера.

В начале февраля 2015 года Б. Обамой была подписана новая стратегия безопасности, как ближайшее руководство по принятию решений на следующие пять лет. Согласно преамбуле данного документа, нынешняя стратегия подготовлена на основе произошедшего за последние шесть лет прогресса, когда активное американское лидерство оказало помощь в восстановлении мира от глобального экономического кризиса, ответив на возникшие вызовы. В заслуги США ставятся: система американского альянса, участие в многонациональных форумах (G20), обеспечение демократической передачи власти в Афганистане и введение в рамках программы нераспространения ядерного оружия беспрецедентных санкций против Ирана. Тут же выражается беспокойство об «Исламской государстве», «Аль-Каиде», в отношении торговцев наркотиками и оружием, о риске кибератак. Кроме того, по-прежнему утверждается, что Америка является глобальными силами добра, основанных на устойчивых национальных интересах, получивших отражение в предыдущей стратегии102. Неизменными остались пункты о безопасности США, их граждан, партнеров и союзников, уважении общечеловеческих ценностей в стране и мире, укрепление сотрудничества для решения глобальных проблем, рост национальной экономики в открытой международной экономической среде.

Заявляется, что США «будут лидировать с помощью всех инструментов американского могущества». Применение силы не признается единственным инструментом и главным средством участия за рубежом.

По мнению специалистов, в стратегии нашло отражение послание ко всему миру, что американская военная машина будет готова сокрушить любых несогласных с глобальным доминированием во всех областях. При этом речь уже идет и о ведении финансово-экономической войны, поскольку уход от долларовых расчетов напрямую снижает зависимость национальных государств от контроля со стороны американской ФРС1.

Поскольку угрозе терроризма отводится наибольшее внимание, то НАТО остается основным партнером США. Вместе с тем говорится об усилении присутствия в Тихоокеанском регионе. Дается даже обоснование для вмешательства во внутренние дела других государств, поскольку их слабые правительства создают угрозу для экстремизма на фоне риска захвата власти в стране. Подобные «хрупкие» государства требуют установления легитимного управления. Слово «управление» здесь не случайно, поскольку будучи незамеченным в будущем повлечет оправдание действий США по установлению протекторатов и работе в назначенным управлением.

Через НАТО планируется осуществлять «динамическое присутствие в Восточной и Центральной Европе для сдерживания российской агрессии». Поэтому «для лучшей работы с НАТО и США должна быть оказана поддержка Молдове, Грузии и Украине». Вообще Россия в стратегии упоминается в связи с агрессией и насилием, природным газом и энергоресурсами, в сочетании со словом санкции и комбинации со сдерживанием. Вместе с тем, говорится и о сотрудничестве в области общих интересов в рамках мировой кооперации.

Таким образом, цели и задачи США по установлению гегемонии остались неизменны, зато постепенно видоизменяются возможности и средства их достижения.

3.2 Возможные меры противодействия «цветным революциям»

Одной из важнейших характеристик страны, испытавшей технологию «цветной революции» выступает рокировка государственных органов, отсутствие политической устойчивости и кардинальная смена приоритетных направлений развития государства в целом. При этом исключается возможность динамичного развития государства, поскольку происходит рост стагнационно-регрессивных процессов.

Ранее отдельно говорилось о сценариях прихода к власти в ходе президентских или парламентских выборов оппозиции, когда наступает ключевой момент для использования тех или иных технологий «цветных революций». Подобный процесс характеризуется довольно сильным давлением внешних сил на правящий режим с целью создания для оппозиции благоприятных социально-политических и электоральных условий. Это так называемые «ползучие или тихие цветные революции». Именно такой сценарий США и Запад планирует провести на российской территории. По мнению ряда политических аналитиков, в России на современном этапе тоже сложились достаточные условия для инспирирования «цветной революции». Это дает основания полагать, что попытки, предпринимаемые со стороны внешних сил по инициированию в нашей стране подобного украинскому сценария, могут иметь успех. В данном случае уместно вспомнить события, произошедшие 6 мая 2012 года и получившие название «болотная революция». Иными словами, за последние 20 лет в России была сформирована организационная среда, рассчитанная на осуществление сетевой операции по установлению контроля над большим пространством, с включением сюда социального «перетасовывания» и дифференциации через хаос особо устаревших, дискретных социальных фрагментов. В связи с этим представляется достаточно актуальным вопрос разработки мер по раннему предупреждению преступлений, направленных на вооруженный мятеж (ст.249 УК РФ), насильственный захват власти в нарушение Конституции РФ (ст.278 УК РФ), публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ). Среди перспективных мер предупреждения ученые говорят в первую очередь о противодействии «цветным революциям» на подготовительном этапе.

Подготовительная стадия цветных революций много вариативна, исходя из состояния властных институтов, их легитимности и легальности, специфики самого общества. Ряд распространенных методов «раскрутки» «цветных революций» ограниченно применимы в обществах и даже невозможны, ввиду наличия значительных различий между постсоветскими и восточноевропейскими обществами. По мнению британского ученого Джона Лафлэнда, «в сущности, можно говорить о трех ответвлениях современной технологии государственных переворотов: о контроле за CMИ, неправительственных организаций, и скрытых операциях»104. На предварительной стадии подготовки «цветных революций» основными направлениями работы являются (то есть на них и направлено противодействие):

· аналитическая и исследовательская работа, когда требуется насторожиться;

· деятельность иностранных дипмиссий и спецслужб (необходимо сделать все достоянием общественности);

· работа с элитами (встречи с партиями, оппозицией, интеллигенцией, бизнесом, общественными организациями, правозащитниками);

· работа со массмедиа (выведение СМИ из-под иностранного влияния);

· работа с неправительственными организациями (социально- ориентированными НКО, содействие получению грантов);

· организация скрытых и использование легальных финансовых потоков (контроль всех финансовых потоков);

· организация, раскрутка и обучение массового протестного движения (препятствовать возможному развитию массового протестного движения, особенно студенческого и молодежного);

· работа с общественными движениями, организациями, различными группами, политическими партиями и категориями населения (посредством

«Гражданского университета»).

Ученые-политтехнологи предлагают следующие меры противодействия «цветным революциям»: нанесение со стороны власти превентивного удара и ликвидация революционного штаба посредством проведения таких мероприятий, как: снятие с ключевых постов коррумпированных лиц, апробирование эффективных реформ, охватывающих все сферы общественной жизнедеятельности для приобретения симпатий населения с возможностью полагаться на его поддержку в будущем.

В ключе рассматриваемых проблем вызывают интерес также превентивные методы, которые сводятся к четырем основным группам: нормативные правовые, административные, информационно-идеологические и экономические. Целью использования вышеуказанных методов является достижение политического и социального превосходства над силами «цветных революций» со стороны действующих властных структур.

Нормативные правовые меры главным образом могут использоваться в ходе создания условий, которые будут препятствовать развитию активной политической деятельности организаций и лидеров, направленных на свержение действующей власти, а также возможной их поддержки (информационной и материальной) со стороны Запада. Удачным примером подобной практики может служить внесение изменений в Федеральный закон от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях». Согласно данному закону дефиниция «некоммерческая организация» была расширена в сторону НКО, выполняющей функции иностранного агента (п. 6 ст. 2 введен Федеральным законом от 20 июля 2012 г. №121-ФЗ).

В вышеуказанный закон заложен достаточно мощный потенциал по профилактике ввиду того, что обязывает участвующие в российской политической деятельности НKO, у которых есть поддержка из иностранных источников, проходить регистрацию в качестве иностранных агентов со всеми последствиями, вытекающими отсюда. В таком случае речь идет не о чинении разного рода препятствий для деятельности НKO или их ликвидации, а заставлении таких НКО безусловно исполнять закон, требующий приобретения путем включения в соответствующий реестр статуса иностранного агента и поддержании прозрачности. Можно утверждать, что данные методы наиболее эффективны для устранения условий возникновения «цветных революций» в периоды, предшествующие им. Когда же негативный сценарий получил развитие эффективность нормативных правовых методов резко снижается.

Методы административного характера отличаются большей оперативностью, чем предыдущие. Данные методы дают возможность решать достаточно широкий круг превентивных «цветной революции» задач, преимущественно, на этапе ее подготовки.

Пик эффективности использования административных методов приходится на задачу по достижению организационного силового превосходства над сторонниками «цветной революции» (оппозиционерами). Это возможно, в частности, на основе формирования общественно- политических партий и организаций патриотической направленности, поддержки их деятельности, предоставления информационного, организационного и отчасти материального ресурса в сочетании с чинением тех или иных препятствий для деятельности оппозиционеров. Процесс разворачивания «цветной революции» всегда требует вполне определенных ресурсов, среди которых: финансовые, организационные, технические и информационные.

Главным вопросом по профилактике «цветной революции» остается определение задействованных лиц, размер вложенных ими ресурсов и лиц, которые планируют ими воспользоваться. Например, стал достоянием общественности факт зарубежного финансирования беспорядков на Болотной Площади и использования активистами левого фронта (Л. Развозжаев и К. Лебедев) советов со стороны грузинского политика Гиви Таргамадзе.

Как правило, эверсоры собираются в сетевые структуры, к которым относятся НКО, сетевые сообщества, неформальные объединения, бойцовые и фанатские клубы, и проходят специальную подготовку. Своевременный и полный мониторинг сетевой активности таких структур дает возможность понять масштаб подготовки «активистов» к очередной акции, а в необходимых случаях и затеять сетевую игру, направленную на противодействие таким планам.

Сводить манипулятивное воздействие «мягкой силы», используемой в ходе «цветных революций», необходимо посредством наличия у государства набора инструментов в рамках системы контрмер, которые не только касаются изменения структурно-управленческого видения ситуации, но и применения современных достижений в области цифровых технологий1.

В России с 2008 года борьбой с проявлением экстремизма занимается Главное управление по противодействию экстремизму при МВД РФ (центр «Э»). Данная структура занимается мониторингом сети Интернет российского сегмента для выявления и блокировки объединений, запрещенных на российской территории и могущих повлиять на целостность российского государственного строя. Возможно, выведение данной проблемы на наднациональный уровень или формирование специальных национальных служб сетевого противодействия технологиям манипуляторного воздействия может быть вполне перспективным.

Принятый в конце 2013 года Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 398-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации» был также направлен на повышение результативности профилактической работы силовых структур по противодействию экстремизму и оперативности реагирования на размещаемые в сети Интернет экстремистские материалы. Данным законом был закреплен новый внесудебный порядок ограничения информационного доступа к материалам, содержащим призывы к осуществлению экстремистской деятельности, проводимых с нарушением установленного порядка, участию в публичных мероприятиях, массовым беспорядкам.

Меры превентивного идеологического характера связаны с усилением идейной политической работы для активизации деятельности соответствующих институтов: Гражданского университета, идеологических отделов, парламентских партии, лекторских групп.